|
|  |
|
|
» К. ШУЛЬГИН - ВЗЯТИЕ ЭРИВАНИ
|
|
|
 На 8-й день осады из русского лагеря было замечено, что персияне со стены показывают какой-то шест и что-то кричат. Был послан офицер узнать, что нужно осажденным. Оказалось, что к шесту привязаны ключи от крепостных, ворот и что персияне кричат “райхим” (сдаемся). Молва гласит, что, когда один из офицеров был отправлен для принятия ключей, то персияне сделали вид, что отдают их через отверстие ворот; но едва офицер приблизился, как раздался выстрел, и он был убит наповал. Такой вероломный поступок раздражил нападающих солдат. С ружьями, на перевес они, перепрыгивают через крепостную стену и расправляются с гарнизоном штыками. Рассказывают, что и жены сардара (около 40) разделили общую гибель: они были выброшены русскими штыками через окна гарема, с высоты нескольких сажен на каменистый берег протекающей внизу Занги. Гуссейна нашли в каком-то дровяном сарае, где он думал избежать плена. Он до отправления, в Тифлис содержался под караулом в мечети, находящейся в крепости. Армяне присоединились к русским и стали вымещать затаенную, злобу на исконных своих притеснителях. От их грабежа сильно пострадал дворец сардара: называют какого-то духанщика Асатура, который, променивая водку на ограбленные драгоценности, так нажился, что оставил своему потомству ведьма кругленькое состояние. Полный текст |
|
|
|
|
|
|
» В. А. ДЗЮБЕНКО - ПОЛУВЕКОВАЯ СЛУЖБА ЗА КАВКАЗОМ. 1829–1876
|
|
|
 Пылкий до раздражительности, всегда энергичный, где неизбежно требовалось личное его участие, граф Иван Федорович Паскевич-Эриванскийне любил заниматься и мало занимался гражданскою частию, а всецело посвящал себя военным делам и почти всегда находился в походах против неприятеля. Не мне судить о военных его доблестях. Упомяну лишь мимоходом об одном забавном происшествии из походной его жизни, слышанном мною от очевидца. В 1829 году, во время лагерной стоянки наших войск близь Баязета, одной молодой турчанке почему-то очень полюбился солдатский быт; прирученная сынами Марса, она начала часто посещать лагерь и целые дни проводила в обществе солдат, где легко затвердила несколько русских слов нецензурного пошиба, не понимая их значения. Спустя некоторое время, неожиданно приехал в лагерь Паскевич. Все зашевелилось; засуетилась и турчанка. Когда подъехал экипаж главнокомандующего, она, прорвавшись чрез толпу, смело подошла в графу и, протянув руку, громко сказала ломаным языком: «давай деньги!». Граф, всегда щедрый, на этот раз, вероятно, хотел пошутить, вынул из кошелька и дал ей небольшую серебреную монету. «Ах ты….» — отозвалась турчанка, прибавив в этому крепкое непечатное слово, — «такой большой барин, а дал такую маленькую монету, а?...». Граф расхохотался, взял горсть червонцев и высыпал ей в руку. «Вот молодец», — закричала она, и скрылась в толпе. Это — одно забавное происшествие; а вот другое, иного свойства. В один непрекрасный день, когда граф Паскевич, находясь в Тифлисе, был чем-то очень возмущен, нужно было поднести в подписи его несколько бумаг, весьма экстренного содержания. В канцелярии думали-гадали, что делать, и порешили просить чиновника по особым поручениям Пилйпейко, чтобы он взял на себя труд доложить бумаги графу. Пилипейко, хохол в полном смысле, громадного роста я с обычным малороссийским акцентом, хотя пользовался доверием графа, но, зная настроение его, уклонялся, утверждая, что он не подпишет; наконец, после настоятельных убеждений, взял бумаги и отправился. Войдя в кабинет, с бумагами под-мышкой, и видя, что граф весьма раздражен, он остановился у самых дверей кабинета, с целию, в крайнем случае, дать тягу или, как говорится, стрекача на попятный двор. — Что тебе надо?! — гневно закричал на него Паскевич. — Бумага к подпысаныю принис, ваше сиятельство, — выговорил Пилипейко. Мгновенно подбежал к нему граф, выхватил у него из-под-мышки бумаги, начал раскидывать их по полу, топча ногами и приговаривая: «Вот тебе бумаги, вот тебе бумаги — понимаешь?». — Понимать-то — понимаю, як-то не понять, — отвечал Пилипейко громко, с невозмутимым спокойствием и раздвинув на обе стороны свои длинные руки: — а хибаж я неправду казав, що не пидпыше, так ни-таки — иды Пилипейку, у тебе дескать пидпыше; от-тоби чортового батько — и пидпысав, та-ще и по-роскидав!! Эти простые слова как-бы магически подействовали на Паскевича. Он вдруг остыл и сказал уже мягко, без раздражения: «Вот ты располагал, что не подпишу, — давай их сюда!». Пилипейко поспешно собрал бумаги с полу, положил на стол, и граф подписал все, не читая ничего.
Полный текст |
|
|
|
|
|
|
» КАЗИМИР ВАЛИШЕВСКИЙ - ЦАРСТВО ЖЕНЩИН
|
|
|
 В 1702 г. ее звали Марфой, и от дома пастора Глюка до лагеря завоевателя Ливонии она исполняла обязанности девушки, приученной к самым грубым домашним работам, а вместе с тем не отказывавшей в услугах более интимного свойства, в которых никогда не отказывали особы ее положения. К концу следующего года Петр привез ее в Москву, где у нее, вне брака, родились дочери Анна и Елизавета, и где ее перевел в православие поп Василий, впоследствии архимандрит Варлаам. Только тогда она приняла имя Екатерины. С Петром она была обвенчана в 1712 г. Здесь я буду говорить о том, что она представляла из себя, уже будучи самодержицей всероссийской. По словам Кампредона, она не умела ни читать, ни писать, но после трех месяцев упражнения научилась прилично подписывать государственные бумаги. К дипломатическим свидетельствам можно отнестись с сомнением и не без причины. Но вот еще свидетельство, уже неопровержимое: это книга приходно-расходная комнатных денег императрицы Екатерины – за время от 1722 до 1725 г. Из нее перед нами встает целый нравственный облик. В этой записи можно с удовольствием прочесть о поощрении, оказываемом науке: один преображенец, пожелавший ехать учиться в Амстердам, получил двадцать червонных, и столько же выдано составителю французской грамматики. Но и только. Большинство же императорских щедрот относятся к писарям, садовникам, подносящим какой-нибудь особенный салат или взращивающим редкие, ранние овощи, паяцам… Один из них, ходящий на голове, получил тридцать червонных, между тем как царевна Наталья Алексеевна в свои именины получила всего двадцать, в новом кошельке. В марте 1724 г. княжне Голицыной оказана почти такая же щедрость, как паяцу: двадцать три червонных, чтоб плакала о сестре. Кое-где несколько проявлений жалости и сострадания. Русская женщина XVIII века была сострадательна к несчастным и охотно помогала им. <...> Передние Екатерины I – когда они завелись у нее – представляли подобное же зрелище. Солдаты, матросы, ремесленники приходили туда ежедневно просить: кто помощи, кто царицу быть у него кумой. Она никогда не отказывала и давала по несколько червонных каждому из своих крестников. Она назначала приданое сиротам, выдавала пенсии ветеранам шведской войны, раздавала подаяния священникам, монахам, певчим, приходившим с рождественскими песнями. Находим два червонных, выданных мужику, который не мог заплатить подушной подати; но столько же получал другой, оказавшийся способным в восемьдесят лет взлезть на дерево. Полный текст |
|
|
|
|
|
|
» КАЗИМИР ВАЛИШЕВСКИЙ - СЫН ЕКАТЕРИНЫ ВЕЛИКОЙ ПАВЕЛ I
|
|
|
 Павлу не было еще пятнадцати лет, как Екатерина стала думать об его женитьбе. И когда четыре года спустя она перебрала, подыскивая для него невесту, весь сонм немецких принцесс, достигших брачного возраста, то она остановила свой выбор на партии, бывшей, в ее глазах, самой выгодной для ее сына, но безусловно не вполне отвечавшей ее личным интересам. Мать избранной принцессы, великая ландграфиня Гессенская, была очень достойная женщина; у нее бывали в Дармштадте Виланд, Гете и Гердер, дочь ее считалась особой воспитанной и незаурядной. Но «если она (молодая принцесса) не сделает революции, то никто ее не сделает», сказал про нее князь Вальдек, узнав об ее отъезде в Россию. А сама Екатерина, получив сведения о будущей невестке от своего свата, барона Ассебурга, написала: «Я уверена, что эта – самая честолюбивая (из всех сестер)». Однако она не колеблясь предложила ее Павлу в жены. Екатерина, впрочем, ошиблась на ее счет, так как была слишком склонна судить о других женщинах по собственной мерке. У принцессы Вильгельмины Гессен-Дармштадтской, превратившейся в России в великую княгиню Наталию Алексеевну, все честолюбие свелось к желанию развлекаться по-царски. Начался ли ее известный петербургский роман еще в Дармштадте? Об этом ходили слухи, и говорили даже, будто сама Екатерина знала об этом. Но в действительности Наталия Алексеевна встретила героя своего романа, красавца Андрея Разумовского, лишь на борту корабля, привезшего ее в Россию. Да и не могла Екатерина предвидеть, что Павел, вначале сильно увлеченный чувственностью, но затем быстро утомившийся, будет спокойно предоставлять молодой жене долгие свидания с профессиональным пожирателем женских сердец, которого он называл своим самым «дорогим другом». Екатерина, не щадя Павла, предупреждала его не раз об измене жены.<...> Судьба обрекла Павла на вечные драмы, и первый опыт его брачной жизни вышел тоже глубоко драматичным. Но мать его была тут ни причем. Барон Ассебург, сам более или менее искренно обманувшийся в будущей супруге Павла, ввел и Екатерину в заблуждение. Наталия Алексеевна, вследствие несчастного случая, вызвавшего у нее искривление таза, была неспособна производить на свет детей, и в апреле 1776 года, после трех лет супружества, скончалась от родов. Полный текст |
|
|
|
|
|
|
» ЗАМЕЧАНИЯ МАЙОРА БЛАНКЕННАГЕЛЯ ВПОСЛЕДСТВИИ ПОЕЗДКИ ЕГО ИЗ ОРЕНБУРГА В ХИВУ В 1793—94 ГОДАХ
|
|
|
 1793 года 5 октября, приехал я в Хиву, пробыв в дороге, из Оренбурга чрез Киргизские степи, 35 дней. Квартиру отвели мне неподалеку от города, в доме обведенном высокою стеною; у ворот приставили караул, с повелением не выпущать ни меня, ни людей моих; особливо же смотреть, дабы никто из находящихся там в неволе российских подданных не приходил ко мне.
На другой день поутру призвали меня, для осмотрения глаз Фазиль-бия; я не мало смутился, нашед его вовсе слепым; один глаз совершенно вытек, а другой наполнен застарелою темною водою, так что зрение оному едва ли доставить можно и чрез самую счастливую операцию.
Когда слепой бий у меня спросил — какого я мнения о глазах его, я сказал ему не обинуясь всю правду, которая однакож сильно ему не полюбилась; но как, между прочим, услышал он от меня, что зараждающиеся только темныеводы можно иногда лекарствами развести, то и потребовал он повелительно, чтобы я употребил сии лекарства.
Не видя ни малейшей надежды к излечению, отказался я от того; однакож все мои отговорки ни к ч ему не послужили; день ото дня приступали ко мне с усильнейшими того требованиями, — надобно было покориться; я стал давать слепому бию лекарства.
От того времени, около двух недель было все спокойно, но вдруг все лица ко мне переменились. По прошествии нескольких дней, двое русских невольников, нашед случай добраться до меня, объявили мне, что жизнь моя в крайней опасности; что тамошние расславили, что я не лекарь, а присланный для разведывания их земли; что все оказывают неудовольствие, для чего к ним допускают Русских: что посему собирался многократно совет и к оному приглашались все градоначальники.
Два дня спустя, извещен я от тех же невольников, что в совете предложено меня, без всяких околичностей, отправить на тот свет; что, однако же, противоречат сему первосвященник — Кази, и начальники городов Угренца и Ганги; что, по многих словопрениях, наконец положено меня немедленно отправить обратно в Россию и на пути коварно лишить жизни.
На другой день проведал я, от приходивших ко мне Хивинцев, что приказано делать нужно к моему отъезду приготовление. В сем положении призвал я к себе одного из доверенных слепаго бия и велел сказать ему и всем чиновникам, что о всех злых их умыслах в рассуждении меня я знаю, но не понимаю, как они осмелились покуситься на столь безрассудное предприятие, и ведали бы они, что самая малейшая неприятность, какая окажется мне у них, и в обратном пути моем, жесточайше от пославшия меня могущественнейшия Императрицы накажется.
Чрез два дня не получил я ни малейшего известия, а на третий известили меня, что караульным у ворот дан приказ пропускать всех в квартиру мою без задержания; и как в тот же день привели ко мне некоторых приведенных мною из Оренбурга лошадей, то и приказал я все приготовить к отъезду.
Полный текст
|
|
|
|
|
|
|
» ОТ КАЗАЛИНСКА ДО ХАЛЬ-АТА
|
|
|
 Желая облегчить офицеров в приобретении подъемных средств, командующий войсками разрешил выдавать офицерам верблюдов по казенной цене из числа собранных для отряда, т. е. по 10 рублей в месяц, по одному на штаб-офицера, а на обер-офицеров по пол-верблюда. Некоторые не пользовались этим правом и либо покупали верблюдов, или же нанимали по вольной цене, платя за каждого верблюда только 22-25 рублей. К этому средству прибегали впрочем те, которым недоставало узаконенного числа верблюдов. На первый взгляд это кажется невыгодным, но в сущности это было выгоднее, так как туземцы неохотно давали хороших верблюдов по казенной цене.<…> Наше походное интендантство запаслось на поход кое-какими консервами. Взяты были щи Данилевского, суп или щи князя Долгорукова и картофельная крупа профессора Киттары. Консервы эти раздавались в войсковые части в тяжелые для отрядов минуты и, само собою, принесли свою пользу. Мы с удовольствием ели эти консервы, а в особенности картофельную крупу профессора Киттары, которую употребляли как приправу для супа, и наконец варили ее и придавали ей вид тертого картофеля. Нужен был некоторый навык в обращении с консервами: излишнее количество щей придавало супу неприятный вкус и запах столярного клея, а у людей с слабыми желудками вызывало в таком случае тошноту. Но положенные в должном количестве щи эти елись с большим апетитом. Если не ошибаюсь, то щи князя Долгорукова заключают в себе слишком много соленых частей, вследствие чего у людей возбуждалась жажда, а при недостатке воды люди мучились и даже падали в обморок. 10-го мая, например, я видел, как нижние чины 4-го линейного батальона, после подобного обеда не напоенные чаем, то и дело падали в обморок от жажды. Несколько глотков воды приводило их скоро в чувство, но все-таки они чувствовали слабость в течение нескольких часов после обеда. В подобных случаях лучшим средством для утоления жажды служил холодный чай с небольшим количеством красного вина или кислоты. Многие офицеры запасались и другими консервами, между которыми особенно были полезны и приятны: эссенция кофе, клюквенный экстракт, лимонное масло, сгущенное молоко и страсбургские пироги. Рыбные консервы, сардинки и омары непрактичны в подобных случаях, и редко у кого являлось желание поесть сардинок, которые приятны в более холодную погоду. Полный текст |
|
|
|
|
|
|
» ТРИДЦАТЬ ДУЭЛЕЙ ПУШКИНА
|
|
|
 Александр Сергеевич Пушкин известен не только своим литературным наследием, но и бурным характером, который неоднократно приводил его к участию в дуэльных конфликтах. За свою жизнь Пушкин вызвал на дуэль множество людей, однако лишь одна из них стала роковой. Рассмотрим основные эпизоды этой драматической стороны жизни поэта. - 1. 1816 год. Пушкин вызвал на дуэль Павла Ганнибала, родного дядю. Причина: Павел отбил у молодого 17-летнего Пушкина даму на балу.
Итог: Дуэль отменена. Ганнибал написал: "Хоть ты, Саша, среди бала. Вызвал Павла Ганнибала, Но, ей Богу, Ганнибал Не подгадит ссорой бал!"
- 1817 год. Пушкин вызвал на дуэль Петра Каверина, своего друга. Причина: сочиненные Кавериным шутливые стихи.
Итог: Дуэль отменена.
- 1819 год. Пушкин вызвал на дуэль поэта Кондратия Рылеева. Причина: Рылеев пересказал на светском салоне шутку Толстого про Пушкина. Будто бы его высекли в тайной канцелярии.
Итог: Дуэль не состоялась.
- 1819 год. Пушкин вызвал на дуэль графа Фёдора Толстого. Причина: Шутка что Пушкина высекли в тайной канцелярии. Дуэлянты обменялись едкими эпиграммами, но у барьера так и не встретились.
Итог: Дуэль не состоялась.
- 1819 год. Пушкина вызвал на дуэль его друг Вильгельм Кюхельбекер. Причина: шутливые стихи про Кюхельбекера, а именно, пассаж "кюхельбекерно и тошно".
Итог: Вильгельм в Пушкина выстрелил, а Пушкин в Вильгельма нет.
- 1819 год. Пушкин вызвал на дуэль Модеста Корфа, служащего из министерства юстиции. Причина: слуга Пушкина приставал пьяным к слуге Корфа, и тот его избил.
Итог: Дуэль отменена.
- 1819 год. Пушкин вызвал на дуэль майора Денисевича. Причина: Пушкин вызывающе вел себя в театре, крича на артистов, и Денисевич сделал ему замечание.
Итог: Дуэль отменена.
Полный текст
|
|
|
|
|
|
|
|
|
