|
|  |
|
|
» ПЕВЦОВ М. В. - ПУТЕВЫЕ ОЧЕРКИ ДЖУНГАРИИ
|
|
|
 16 (28) мая 1876 года капитан Генерального штаба Певцов в сопровождении топографа отправился в свое первое путешествие в Джунгарию. Поводом стало снаряжение большого, более 600 верблюдов, хлебного каравана в китайский город Гучен (Цитай). Начальником казачьей сотни для его охраны был назначен Певцов. Странствие во многом проходило по незнакомой местности. Обратно Певцов вернулся на Зайсанский пост 10 (22) сентября 1876 года. На реке Урунгу 20 августа (1 сентября) Певцов и его четыре спутника чуть не погибли, когда их плот попал в мощный водоворот.
Ниже приводятся записки Певцова об этом путешествии:
"Торгоуты говорят на особом монгольском наречии, столь мало отличном от языка монголов халха, что они понимают их свободно, равно как и урянхаев, вероятно их соплеменников, живущих к северу от верховьев р. Урунгу, по восточным склонам Южного Алтая. Татарского же языка и его киргизского наречия они не понимают совершенно, исключая тех, которые находятся в частом общении с нашими пограничными или китайскими киргизами, занимающими область Черного Иртыша.
Верхняя одежда у мужчин состоит из халата с талией, напоминающего своим покроем подрясник наших церковнослужителей и сшитого из светло-синей нанки с небольшим стоячим воротничком и круглыми металлическими пуговицами по бортам. Халат опоясывается ремнем, на котором висят в кожаных чехлах массивное огниво и короткий нож — неразлучные спутники торгоута. Обуваются торгоуты в черные или желтые кожаные сапоги с короткими, но широкими голенищами. Волосы мужчины заплетают в одну косу, выбривая слегка переднюю часть головы, а бороду и усы, должно быть, просто выщипывают. Головной убор у мужчин состоит из низенькой, усеченно-конической войлочной шляпы с небольшим обшлагом. Верхнюю одежду женщин составляет синий нанковый халат, похожий несколько покроем на наши прежние дамские пальто. Свои черные и жесткие волосы торгоутки мажут каким-то клейким веществом, придающим им лоск и устойчивость их затейливой прическе, с пробором посредине и как-то особенно вычурно приподнятыми и слегка изогнутыми волосяными прядями на висках. В ушах они носят серебряные или медные кольцеобразные серьги, достигающие у иных вершка в диаметре. По характеру торгоуты — добрый, простодушный пастушеский народ. Их радушие и гостеприимство, которые они оказывали нам в пути, оставили у нас приятные воспоминания об этом патриархальном народе. Когда мы останавливались в виду их аулов, они почти всякий раз привозили нам молоко и айран (Кислый, спиртуозный напиток, приготовляемый из молока). Если мы отказывались принимать эти приношения, то торгоуты начинали упрашивать, так как святой для них обычай гостеприимства, говорили они, налагает обязанность заботиться о нуждах посещающих их кочевья путников и оказывать им посильное пособие. Чиновники недобросовестно относятся к этому бедному народу. Хотя торгоуты никаких податей не платят, но зато разные случайные поборы и вымогательства обходятся им дороже правильных налогов. Они отбывают пикетную службу, кормят проезжих китайских чиновников и проходящих солдат, которые обращаются с ними самым бесцеремонным образом. Иногда китайские власти делают на них настоящие разбойничьи наезды, забирая лучший скот будто бы в казну, по требованию высшего начальства, а между тем сами продают его потом на стороне в свою пользу заезжим купцам. Мы были свидетелями, как один китайский офицер, посланный из Гучена с отрядом, собрал в Ю. Алтае с тамошних торгоутов около 1 000 верблюдов, не заплатив за них ни гроша, но обещая возвращение. Однако торгоуты не увидели более своих верблюдов, и им оставалось только оплакивать потерю столь дорогих для них животных..."
Полный текст |
|
|
|
|
|
|
» КАЗИМИР ВАЛИШЕВСКИЙ - БУНТ СТЕНКЬКИ РАЗИНА
|
|
|
 Стенька, державший в полном подчинении всю эту суровую орду, представлялся таким ласковым, щедрым, великодушным! Воеводы, сравнительно с ним, казались такими требовательными и строгими к бедному люду! Правда, Стенька желал, чтобы ему оказывали почти царские почести: приходившие к нему должны были становиться на колени и кланяться лбом до земли; но он позволял делать что угодно, никогда ни в чем не отказывал. Прибывший в это время в Астрахань на корабле «Орел», — первом образце будущего русского флота голландец Стрюис видел атамана и следующими чертами обрисовывает его наружность: «Он казался высоким, держался с достоинством, имел вид горделивый. Сложен он был стройно, но лицо было несколько поперчено рябинами. Он обладал даром внушать страх и любовь... Мы застали его в шатре с его наперсником, прозванным «Чертовы усы» (речь идет, вероятно, о Ваське Усе), и несколькими другими офицерами... Наш капитан поднес ему в дар две бутылки водки, которой он обрадовался, так как давно уже не пил ее... Он сделал нам знак сесть и поднес нам по чарке за свое здоровье... но не говорил почти ничего и не проявил никакого желания узнать, для какой именно цели мы прибыли в эту страну... Мы вторично посетили его и нашли на реке, в раскрашенной и вызолоченной лодке, пьющим и веселящимся с некоторыми из его офицеров. Возле него была персидская принцесса...» Красота этой наложницы и ее знатное происхождение немало способствовали престижу Стеньки, возбуждая, впрочем, зависть среди его соратников. Этим, вероятно, объясняется неожиданный «жест», которым, согласно преданию, завершился роман с персидской царевной. В самый разгар пиршества, опьяненный вином и страстью, атаман бросил прекрасную персиянку в Волгу, оправдывая свой поступок желанием рассчитаться с любимой рекой, наградившей его властью, золотом, всякими богатствами; он, в свою очередь, пожертвовал ей лучшей частью своей добычи! Приводя этот эпизод, Стрюис не говорит, что был его очевидцем; достоверность его тем более подозрительна, что такое же повествование включено в былину о Садке, новгородском госте. Полный текст |
|
|
|
|
|
|
» КАЗИМИР ВАЛИШЕВСКИЙ - ПЕТР ВЕЛИКИЙ, ИСТОРИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ
|
|
|
 Личный штат царя состоял из шести денщиков, в числе которых были: Татищев, Орлов, Бутурлин, Суворов; двух курьеров для дальних посылок, камердинера Полубояринова, секретаря Макарова и двух помощников секретаря: Черкасова и Памятина. Нартов тоже входил в этот штат в качестве помощника царя в резьбе из слоновой кости и выпиливанию из дерева, чему Петр нередко посвящал по несколько часов в день. Все эти люди составляли исключение из общего правила, по которому все, кому приходилось иметь дело с государем, его ненавидели столько же, как боялись; но близкие слуги Петра Великого обожали его, как и впоследствии слуги Великой Екатерины. Иначе обстояло дело с его сподвижниками, в то же время обыкновенно его любимцами: за исключением Меншикова, недолго сохранявшими за собой такое звание. Для них временная снисходительность, даже слабость, доходившая до крайних пределов, неизменно заканчивалась резкой переменой настроения и ужасными превратностями судьбы. Пока все шло хорошо, - это были его балованные дети; Петр заботился об их здоровье и благосостоянии с неусыпным вниманием; брал даже на себя хлопоты об их женитьбе. Когда катастрофа с несчастным Алексеем сделала любимцем одного из сыщиков, участвовавших в захвате царевича, Александра Румянцева, один боярин предложил ему в жены свою дочь, пообещав за ней значительное приданое. Сын мелкопоместного дворянина Костромской губернии, Румянцев был беден. – Ты видел невесту? - спросил Петр. – Нет, говорят, она неглупа. – Это кое-что значит, все-таки я хочу ее сам посмотреть. - Он отправился в тот же день на вечер, куда должна была приехать молодая девушка, велел ее себе сейчас же указать, пожал плечами и сказал про себя, но очень громко: «Ничему не бывать!» Повернулся и ушел. На другой день, увидав Румянцева, он опять повторил: «Ничему не бывать!» Потом добавил: «Найду тебе другую, и не позднее сегодняшнего вечера, приходи к пяти часам». Явившись аккуратно на свидание и усевшись по приказанию царя рядом с ним в одноколке, Румянцев был немало изумлен, увидав, что экипаж остановился перед домом графа Матвеева, одного из самых знатных и богатых лиц государства. Петр дружески поздоровался с графом, целуя его, и сразу заявил: – У тебя есть невеста; а вот жених. Без дальних разговоров Матвеева вышла замуж за Румянцева. По уверениям некоторых современников, она уже была - в девятнадцать лет - любовницей государя, и любовницей ветреной! Уличив ее незадолго до того в неверности, Петр избрал такое средство, чтобы приставить сторожа к ее слишком хрупкой добродетели, не пощадив предварительно красавицу от изрядного наказания «manu propria»... Полный текст |
|
|
|
|
|
|
» ПЕТР ВЕЛИКИЙ В ДЕПТФОРДЕ ИЛИ КАК ЦАРЬ НАНЁС УЩЕРБ АНГЛИЙСКОМУ АДМИРАЛУ БЕНБОУ
|
|
|
 Английскому правительству было не легко найти в Дептфорде приличное и удобное помещение для царя и его свиты. Самым подходящим для этой цели зданием оказался дом некоего Джона Евелина, называвшийся «Says Cort» очень поместительный, хорошо меблированный и примыкавший обширным садом к самым докам. Дом этот нанимал по контракту адмирал Бенбоу, который, не смотря на выгодные условия, не совсем охотно уступил свою квартиру и выехал в гостиницу. Дом Евелина на скорую руку поновили, сад украсили растениями, а в стене, смежной с доками, пробили дверь, так что Петр мог во всякое время приходить туда, ни кем не стесняемый. Слуга Джона Евелина, остававшийся в доме, следующим образом описывал своему хозяину порядок жизни царя: «Дом полон народа ужасно грязного (right nasty). Царь спит рядом с вашей библиотекой, а обедает в гостиной, что за кабинетом. Ест он в 10 часов утра и в 6 часов вечера. Иногда бывает дома целый день. Часто ходит на верфь или плавает по реке в разных костюмах. Король платит за все». В праздничные дни, или по окончании дневных работ, Петр обыкновенно отправлялся с несколькими приближенными в Гоуф-Стрит, в небольшой кабачок, где спрашивал пива, или коньяку, и отдыхал, покуривая свою голландскую трубочку. Хозяин заведения намалевал портрет московского царя и прибил его над дверями, как вывеску. Эта вывеска провисела до 1808 года, когда некто Ваксель (Waxel) почему-то пожелал ее приобрести и предложил хозяину, взамен старой, написать для него новую. Согласно уговору, копия была сделана в несколько увеличенном виде и занимала место оригинала до перестройки дома, после чего, портрет уже не появлялся, но за кабачком до сих пор сохранилось название «Таверны московского царя» (Czars of Moscovy Tavern). Живя в Дептфорде, Петр, при содействии Кармартена и с согласия короля, приговорил к себе на службу до 60 человек разных специалистов и мастеров. Здесь же, с целью подкрепить русскую казну, царь заключил с Кармартеном условие, которым предоставил ему право исключительной торговли в России табаком за 20,000 фунтов стерлингов (или 48,000 рублей), с уплатою всей суммы вперед. Кармартену было разрешено ввезти в Россию и распродать в один год 3,000 бочек, или полтора миллиона фунтов, табаку, при чем государь обязался «всем своим подданным, какого ни есть чина, дозволить никоциан курить и употреблять, не смотря на все прежние противные указы и права». Как только царь покинул Дептфорд, адмирал Бенбоу вознамерился перебраться в свое прежнее жилище; но его ждало неожиданное и горькое разочарованіе. Московские гости оказались совершенными варварами. В свое двухмесячное пребывание в доме Джона Евелина они до такой степени бесцеремонно распоряжались чужим имуществом и привели его в такой безобразный вид, что адмирал вынужден был отказаться от намерения возобновить контракт с Евелином и обратился к английскому правительству со следующей жалобой: «Джон Бенбоу в почтительнейшей просьбе заявляет, что он несколько времени тому назад нанял дом Джона Евелина, эсквайра, называемый «Сэйс-Корт» в Дептфорде, и обязался контрактом содержать оный, равно как и сад и проч. в хорошем и удовлетворительном состоянии и полной исправности, и сдать его в таком же виде по истечении условленного срока; и случилось, с позволения Вашей Чести, что его царское величество обратился к вышереченному, месяца три тому назад, желая, на время пребывания своего в Англии, занять его дом, со всем убранством, какое в нем находилось. Джон Бенбоу охотно согласился на это и немедленно вывез из дома свою семью и передал дом царю в пользование, предполагая, что это будет приятно Его Милости королю, и что царь будет пользоваться нанятым домом, имуществом и садом, иначе, чем вышло в действительности. Дом оказался в таком дурном виде, что едва ли возможно дать полное понятие об этом Вашей Чести. Кроме того, много вещей поломано, потеряно и испорчено. «По сему, нижеподписавшийся почтительно просит, не благоугодно ли будет Вашей Чести приказать произвести осмотр дома и проч. для приведения в известность нанесенных ему убытков и дабы ему могло быть дано вознаграждение и он не вынужден был понести ущерб за оказанную им любезность». Просьба Джона Бенбоу была отослана сэру Христофору Рэну, которому поручено было осмотреть дом, сад и движимое имущество, и донести сколько убытка причинено просителю царем и его свитой. Рэн произвел осмотр при содействии оценщика по части движимости и гардероба, мистера Севелля, и королевского садовника, мистера Лаудона, и исчислил общую цифру убытков в 350 фунтов стерлингов. Полный текст |
|
|
|
|
|
|
» СУД НАД ВИЦЕ-АДМИРАЛОМ КРЮЙСОМ
|
|
|
 В истории Российского флота имеется множество событий, которые вызывали огромный интерес у исследователей и писателей. Одним из таких событий является дело адмирала Крюйса, который был судим за упущение неприятеля в 1713 году. Летом 1712 года, государь Петр Великий находился в Дании и готовился к высадке на о. Руге, чтобы защитить его от покушений шведов. Под его флагом было 3 корабля, 2 фрегата, 2 шнявы и 1 бомбардирское судно. Кроме того, под командованием шаутбенахта Шельтинга находились 6 бригантин, а под начальством шаутбенахта Боциса – 12 скампавей. Вечером 29 июля адмирал Крюйс получил информацию о трех неприятельских судах у Толбухиной косы. Он пошел им навстречу, но из-за темноты был вынужден стать на якорь. Ночью пришло сообщение о 10 неприятельских судах у Сойкиной горы. На следующее утро шведы начали приближаться к нашему флоту, но после нескольких маневров решили уйти в море. Крюйс послал за ними 2 корабля и 1 шняву, а затем сам снялся со всеми другими судами. Но ветер стал затихать, и наши суда начали отставать от шведских. Когда ветер опять поднялся, шведы уже были далеко впереди. Крюйс приказал буксировать все корабли скампавеями, но это не помогло догнать неприятеля. Шаутбенахт Боцис обвинил Крюйса в том, что он не принял всех необходимых мер для догонения шведов. Крюйс же утверждал, что он не мог поступить иначе, так как приказ государя был «не газардовать» на известие о значительных силах у Сойкиной горы. Он также ссылался на свой опыт и приводил примеры из истории других флотов. В результате дело Крюйса было передано в суд, который начался только на следующий год. К тому времени адмирал уже попал в другую беду. В приговоре было указано, что главное обвинение в адрес Крюйса заключалось в его упущении неприятеля в кампании 1712 года. Это дело вызвало большой интерес у исследователей и писателей того времени. Многие иностранные авторы упоминали о нем в своих произведениях. Однако подробности этого дела оставались неизвестными как иностранцам, так и российским историкам до последнего времени. Сегодня мы имеем возможность изучить этот эпизод истории Российского флота благодаря подлинному судному делу, журналу одного из участников и письмам самого адмирала Крюйса. Полный текст |
|
|
|
|
|
|
» ДОКУМЕНТЫ СЛЕДСТВЕННОГО ДЕЛА КНЯЗЯ А. Д. МЕНШИКОВА
|
|
|
 В связи с недопустимыми поступками князя Меншикова, которые нанесли вред государственным интересам и противоречат императорской власти, мы, Петр Второй, император и самодержец Всероссийский, объявляем следующее:Князь Меншиков, несмотря на милосердие и щедроты предков наших, императорских величеств, проявил неумеренные и худые поступки, а также взял на себя амбициозную и самовластную позицию, которая противоречит нашей императорской власти и наносит ущерб государственным интересам. Он принуждал нас жить в своем доме после преставления нашей блаженной и вечнодостойной памяти императорского величества, лукаво представляя и внушая опасности для нашего правительства. Кроме того, он дерзнул принудить нас к публичному cговору к сочетанию нашему на дочери своей, княжне Марье, угрожая нам своим злым намерением. Князь Меншиков также чинил множество противостояний нашей бабке, великой государыне царице Евдокии Феодоровне, которые не могут быть публично объявлены. Он также рассылал указы без нашего ведома и соизволения, что противоречит нашей императорской власти и наносит ущерб государству. Кроме того, князь Меншиков забирал из казны нашей деньги и вымышлено писал указы от себя, закрывая тем свои придерзости и злые поступки. Он также брал великие взятки и отнимал знатные маетности у некоторых особ чрез составные и фальшивые контракты. В связи с этими поступками мы приказали изучить все обиды, которые были нанесены нашим казням и подданным. Князь Меншиков был приговорен к смертной казни по государственным правам, однако мы, яко христианский монарх, от смертной казни его освободили. Он был лишен всех своих честей и чинов и отправлен в ссылку в Аранибург. В заключение, мы призываем всех граждан России соблюдать законы и уважать императорскую власть. Никакие придерзости и злые поступки не останутся безнаказанными. Полный текст |
|
|
|
|
|
|
» ДУЭЛЬ ДВУХ ГЕНЕРАЛОВ
|
|
|
 В начале 1820-х годов в Одесском полку произошел скандальный инцидент, который привел к трагическим последствиям. Офицеры полка, недовольные своим командиром, подполковником Ярошевицким, решились на коллективную отставку. Однако такой поступок мог привести к бунту, поэтому штабс-капитан Рубановский решился на крайние меры. Во время полкового смотра Рубановский избил Ярошевицкого, чтобы спасти полк от коллективной отставки. Однако этот поступок стал причиной лишения Рубановского офицерского чина и свободы: его сослали в Сибирь. После этого начальник штаба армии Павел Киселев узнал о произошедшем инциденте и решил принять меры. Он выяснил, что драма разыгралась с ведома командира бригады генерала Ивана Мордвинова. Киселев потребовал от Мордвинова объяснений и заставил его уйти со службы. Однако это не прекратило интриги в окружении обоих генералов. Вскоре Мордвинов потребовал от Киселева сатисфакции и объяснений. Но Киселев решил не оправдываться и заявил: «Презираю укоризны и готов дать вам требуемую сатисфакцию». 24 июня 1823 года произошло страшное событие – Киселев и Мордвинов сошлись на восемь шагов. Мордвинов метил в голову, но пуля прошла около самого виска противника. Киселев же целил в ноги и попал в живот. «Я ранен», - сказал Мордвинов. На место происшествия вызвали доктора, но рана оказалась смертельной. После этого Киселев выплачивал вдове убитого пенсион из собственных средств до конца ее жизни. Несмотря на произошедшее, это не помешало его блестящей карьере. Полный текст |
|
|
|
|
|
|
» ЧЕРТЫ ИЗ ДОМАШНЕЙ ЖИЗНИ ИМПЕРАТРИЦЫ АННЫ ИОАННОВНЫ
|
|
|
 А как пришел час вечерний, изволила ее величество прислать Анну Федоровну Юшкову. “Ночуй-де у меня, Филатовна!” И я сказала: “Воля ее императорского величества”. А как изволила откушать к вечеру и изволила раздеться, то меня княгиня привела в почивальну пред ее величество. Ее величество изволила меня к ручке пожаловать и тешилась: взяла меня за плечо так крепко, что с телом захватила, ажно больно мне было, и изволила привесть меня к окну и изволила глядеть мне в глаза. Сказала: “Стара очень, не так как раньше была Филатовна; пожелтела”... И я сказала: “уже, матушка, запустила себя; прежде пачкалась, белилась, брови марала, румянилась”, а ее величество изволила говорить: “Румяниться не надобно, а брови марай!”. Много очень тешилась. Изволила про свое величество спросить: “Стара я стала, Филатовна?”, а я в ответ: “Никак, матушка, ни капельки старинки в вашем величестве нет !”. “Какова же я толщиною? С Авдотью Ивановну?” И я сказала: “Нельзя, матушка, сравнить ваше величество с нею; она вдвое толще...” Только изволила сказать: “Вот, вот, видишь ли!”, а как кончила, то изволила сказать: — “Ну, говори, Филатовна!” А я в ответ: — Не знаю, что, матушка, и говорить: душа во мне трепещется. Дай отдохнуть!
Ее величеству это смешным показалось, изволила тешиться. “Поди ко мне поближе!”
Стало мне от ее величества милости страшно и мило, упала перед ножками в землю и целую юбочку, а ее величество тешится: “Подымите ее!”
Княгиня меня тащит за рукав кверху, а я и пуще не умею встать. И так моя матушка светла была, что я от радости ночью плакала и спать не могла.
Полный текст
|
|
|
|
|
|
|
|
|
