Генерал Каппель, Главнокомандующий армиями Адмирала Колчака, занимает особое место среди Белых Вождей в истории гражданской войны в России. Его непримиримая борьба с красным злом и особые военные методы привлекали внимание как сторонников, так и противников. Он был человеком особых взглядов, чья деятельность оказала значительное влияние на ход событий того времени. 
Однако, несмотря на свои лидерские качества, генерал Каппель оказался одним из самых несчастных среди Белых Вождей. Его минуты в процессе борьбы были невыносимо тяжелыми, а личные подвиги остались недостаточно изученными. Отсутствие подробной информации об его участии в 1-ой германской войне и пропажа послужного списка во время Ледяного похода создают пробелы в его биографии. 
История генерала Каппеля несомненно заслуживает более детального изучения. Воспоминания полковника Василия Осиповича Вырыпаева, проведшего с ним всю гражданскую войну, могут дать ценные сведения о личности и деятельности этого выдающегося военачальника. Материалы о службе генерала Каппеля в мирное время, присланные его сослуживцем полковником Сверчковым, также могут расширить наши знания о нем. 
Издание данной книги о генерале Каппеле имеет свою ценность в контексте изучения периода гражданской войны в России. Даже несмотря на возможные пробелы и недостатки, все данные об этом периоде будут ценны для будущих исследований историками. Период гражданской войны должен быть изучен как самостоятельный отдел русской истории, и в этом контексте информация о генерале Каппеле имеет свое место.
Полный текст

Метки к статье: 20 век Российская империя

Все деревни в Персии обнесены глиняной стеной, в виде правильного четырёхугольника. Стена никогда не бывает менее 2-х сажень высоты, при толщине от 2-х до 3-х аршин, а у основания и значительно больше. Внутри стены помещаются дома, а вне её сады и пахотные поля. В стене обыкновенно двое ворот, а в маленьких поселках ворота одни. Лишь в городах больших ворот бывает по несколько. На ночь ворота запираются и отворяются только с рассветом. Без этой предосторожности едва ли бы осталось одно селение в северо-восточной Персии не уничтоженным туркменами, делающими свои нападения преимущественно по ночам. Пятнадцать лет тому назад текинцы, бросившись ночью на селение Аннау и взяв его, угнали всех жителей со всем имуществом в плен, а сами заняли их места. Персиянам пришлось, для выручки пленных, собирать значительные силы. Пленные были возвращены и поселены в семи—восьми деревеньках, в 10 — 20 дворов каждая, в долине Кельте-чинар, в 15-ти верстах от прежнего их жилища. Теперь деревеньки эти прикрылись искусственной стеной, возведенной поперёк выхода из ущелья, а не то им бы несдобровать.
В 1871 г. в Персии был страшный голод, истребивший, по собранным английскими агентами сведениям, одну пятую часть жителей страны. Простой народ не находил никакого продукта, который бы мог заменить хлеб. Тут нет лесов, перемолотая кора которых могла бы заменить муку, нет и рек и озер, откуда бы могла добываться рыба. Население умирало десятками, матери бросали детей на улицах, на дорогах, где попало, и никто их не подбирал, потому что ни у кого не было средств для собственного пропитания. Воцарилась полнейшая апатия, — народ стал безучастен ко всему. Для него уже нестрашны были туркмены и жизнь у них в плену, в рабстве. Все проходы, оберегавшиеся до того весьма строго, оставались свободными, и туркмены этим воспользовались. Они направились в провинцию Келят, которая, по своей природной укрепленности представляла для них недоступную твердыню. Провинция была обращена в пустыню, все население разбежалось, а многие были перерезаны или уведены в плен. Селение Кара-Тыккян, в котором насчитывалось до 500 семей, перестало существовать, и хотя после погрома Хивы все пленные вернулись, но теперь в селении насчитывается только около 100 семей. После голода и туркменских нашествий 1871 г., Келят еще не оправился и некоторые селения до сих пор лежат в развалинах.
Полный текст

Метки к статье: 19 век Центральная Азия Персия Российская империя

Все современники рисуют отца Петра Великого очень красивым мужчиной, высоким, сильным, но не по летам тучным, что умаляло несколько его величественную осанку, совершенно соответствуя, впрочем, тому миролюбивому и добродушному темпераменту, благодаря которому он получил прозвище «Тишайший». Румянец, очень кроткие голубые глаза, улыбка, темная борода рыжеватого оттенка – таким рисуют его нам портреты. Что касается его дородства, то оно было природным, так как он не ленился, как большинства его предшественников. Неутомимый путешественник и бесстрашный охотник, он был постоянно в движении и постоянно трезв. Ревностно соблюдая столь частые и столь строгие посты православного канона, он во время Великого поста, если верить Коллинсу, обедал лишь три раза в неделю: в субботу, в воскресенье и в четверг. В другие дни он довольствовался куском ситного хлеба и несколькими солеными огурцами и грибами, запивая их небольшим стаканом меду. Обыкновенно он пил понемногу и иногда примешивал масло или корицевую воду к своему обычному напитку, т. е. к меду, который представлял собой безалкогольный напиток. Между тем, по свидетельству английского путешественника, «желая угостить своих бояр, он садился в кресло и давал им из своих собственных рук маленький кубок с жидкостью такою тонкой и так много раз дистиллированною, что она могла причинить вред каждому, кто к ней не привык. Он иногда примешивал туда ртуть, и ему нравилось, когда его подчиненные пьянели».
Несмотря на мягкость и добродушие – особыми чертами его характера и, несмотря на то, что ко всякому человеческому горю он имел сострадание, поразительное для того времени и для его среды, – Алексей любил злые шутки. К его веселости примешивались деспотические инстинкты его расы до того, что он часто вносил жестокость в забавы, которые сами по себе были невинны. В своем письме от 13 марта 1657 года из Коломенского к своему главному ловчему, Матюшкину, он сообщает ему, что главным его развлечением в этой любимой его резиденции является купать каждое утро приближенных к нему бояр. Если кто-либо из них опаздывал вставать к очень раннему часу, его окунали в прорубь в соседнем пруду. После этой процедуры приглашали к царскому столу, и, прибавляет государь, эти плуты рискуют предварительным испытанием, чтобы хорошо поесть.
Полный текст

Метки к статье: 17 век Российская империя

Князь Потемкин, конечно, человек самый сильный при Дворе и в Империи. Это человек гениальный и талантливый; но его ум и характер не располагают любить и уважать его. Весьма важно сделать его к себе благосклонным. Но так как великий князь, граф Панин и все важнейшие лица в народе его ненавидят, то надобно быть чрезвычайно осторожным, чтобы, приобретая его расположение, не оскорбить массу других людей, равно полезных. Он, вероятно, упредить принца, и тогда не будут порицать, что его высочество будет оказывать ему внимание, подобающее всем известному любимцу государыни. Говоря ему лестные фразы об его полке, вызванным им нарочно для приезда принца чрез Дерпт и считаемом им за самый красивый во всем мире, говоря ему о приспособлениях, которые он сделал для Русской кавалерии, удивляясь его талантам по этой части, заявляя ему признательность за содействие в присылке вспомогательных войск во время последней войны, за то, что он способствовал осуществление путешествия его высочества, заявляя ему, при случае, желание видеть религиозные церемонии, вскользь упоминая о Курляндии, — кажется, всего этого будет достаточно, чтобы его к себе привязать. Кроме того, его высочество, не оскорбляя обе стороны, съумеет облечь свое внимание к нему подобающим достоинством. Генерал Потемкин, который имеет честь сопровождать принца, будет способствовать тому, что благосклонное расположение его высочества к его родственнику князю Потемкину дойдет до этого последнего. Для этой цели, можно пользоваться также и князем Волконским.
Полный текст

Метки к статье: 18 век Российская империя

10 июня приготовил для Его Величества господин Вертон, Королевский гофмейстер, которому поручено было там всевозможныя услуги оказывать во угощениях и забавах, нечаянное утешение. Около вечера во первых слышна была духовая музыка в леску близ Каскада Агриппины; при наступлении же ночи зазжен был фейерверк. После сего освещен был весь сад разноцветными огнями, а особливо Каскад Агриппины, ведая, что сие место паче прочих Императору нравилось. Сие было зделано старанием Маркиза Беллегарда. Наконец, увеселение оное заключено было ужином и балом, ко удовольствию сего великого Монарха, который против обыкновения своего весьма уже поздно опочивать пошел. Любопытство, слава и почтение к Российскому Императору привлекли туда многих знатных госпож и господ.
Не оставил Он обозреть как любитель наук и художеств, водяную машину удивительную, у одного рукава реки Сены построенную, которая воду в верх на 62 сажени поднимает.
Прилежно замечал Он все ея сложение, огромной величины тридцати фут в диаметре колеса; насосы, водные проводы, в Версалию и к Марли идущие.
11 июня ездил Он рано в Сент-Жермен, что в Лайе; смотрел старый и новый замок, и ту комнату, в которой родился Людвиг XIV. Потом удалился в монастырь Сирс; тамо во-первых удостоил посещением госпожу Ментенон; после приказал себе показать пять степеней возраста воспитывающихся благородных девиц, каждый во своем отделении; Государь похвалил все учреждении в пользу их употребляемые, откуда отбыл ночевать в Трианон.
12 июня оставил он с сожалением сии приятные места, чтоб возвратиться в Париж; приял Он путь чрез Версалию, где обедал; но прежде стола осматривал кабинет редкостей, собрание медалей и монет, раковин, куриозных книг и купферстихов. Ходил в манеж. В пять часов после полудня, отъехав отсюда, навещал в Шаллоте вдовствующую королеву Аглинскую, откуда шествовал в Париж, и, не останавливаясь у гульбища, вышел к монетному двору, где герцог Антинский Его ожидал. Осматривая печатание монет, вошел Он в ту палату, в которой тиснили медали. В присутствии Его затиснена была одна золотая медаль, и поднесена Герцогом Императору. Его Величество, посмотрев на нее, и увидя свой портрет, так же на другой стороне изображение к славным деяниям Его относящееся, изъявил за сию нечаянную почесть свое благоволение.
Полный текст

Метки к статье: 18 век Франция Российская империя

С каждою секундою положение наше становилось более опасным, а подкрепления еще не было видно. Текинцы нас окружали и начиналось наступление с трех сторон; мы уже слышали ободрительные крики Алла! и топот тысячи коней, а отстреливаться нам было почти нечем. Еще несколько секунд — и мы, в числе 250-ти человек, должны были быть изрублены и задавлены массами в 3,000 человек неприятеля. Пришлось переживать роковые минуты. Вдруг на равнине с северной стороны, забелели рубахи и раздался ружейный залп: то была 9-я рота Дагестанского полка, бегом спешившая на место боя. Рота эта, как оказалось, была предварительно выслана на пастьбу к охранению верблюдов, а поэтому первая случайно и поспела к нам на выручку. С этой минуты дела приняли другой оборот. Залпы 9-й роты по левому флангу неприятеля принудили текинцев двинуть свои силы к правому флангу, но подоспевшая в это время из Кизиль-Арвата горная полубатарея, под прикрытием 3-й роты самурцев, учащенною пальбою принудила неприятельскую кавалерию к отступлению.
С этой минуты текинцы начали терпеть неудачи. Войска наши прибывали ежеминутно; подоспели Апшеронский баталион и еще одна рота Дагестанцев и четыре полевых орудия.
Текинцы начали поспешно отступать по ущелью Ачи-Алма и, страдая от усиленного огня нашей артилерии, обратились окончательно в бегство.
Протискиваясь густыми и беспорядочными колоннами у дефиле ущелья, они много теряли от наших снарядов, производивших страшное в их толпах опустошение. Между тем, справа, т. е. с левого фланга неприятеля, местность оставалась открытою, и я доложил полковнику Навроцкому о своем намерении атаковать с этой стороны отступающего неприятеля во фланг и, получив разрешение, двинулся на рысях по этому направлению; но, проходя в 50-ти шагах мимо одной балки, которая упиралась в дефиле, мы были неожиданно встречены залпом текинской пехоты, около 200 человек, которая, засев в овраге поджидала наши прследующие войска. Еще один казак и три лошади выбыли из строя, и я уже приготовил дивизион к пешему строю, чтобы очистить балку, но подоспевшие две роты апшеронцев, бросившись в овраг, тотчас же выбили из него текинскую пехоту, которая также по примеру своей кавалерии обратилась в бегство.
Полный текст

Метки к статье: 19 век Центральная Азия Российская империя

Еще с 1812 года после встречи моей с афганцами на Памире я заинтересовался этим народом и всячески старался изучить его быт, существующий порядок управления страною, организацию афганской армии и вообще все, что могло бы представить какой бы то ни было интерес для европейцев, которым Афганистан являлся чем-то загадочным и недоступным.
С этою целью, я в 1890 году по личной инициативе предпринял два путешествия вверх по реке Аму-Дарье, стараясь проникнуть вглубь этой недоступной страны со стороны бухарских владений, так как попытка моя пробраться в Афганистан через Герат не увенчалась успехом. Несколько раз пытался я в различных пунктах переправиться через Аму-Дарью и каждый раз встречал препятствие со стороны афганистанских пограничных властей, бдительно охранявших свою границу.
Наконец, в 1901 году мне удалось в туземном костюме переправиться у м. Келиф на афганский берег и затем проникнуть в Мазар-и-Шериф, откуда и началось мое полное приключений скитание по Афганистану.
Полный текст

Метки к статье: 20 век Российская империя Центральная Азия Афганистан

19-го июня под вечер из Бами в Бендесен отправились казак 5-й сотни Таманского полка Коломиец и два джигита-туркмена; прискакали же в Бендесен только туркмены, приведя с собою и лошадь Коломийца. По словам прискакавших туркмен, партией текинцев была устроена на Бендесенском перевале засада, открывшая по ним огонь, причем и был убит Коломиец.
На перевал тотчас же была двинута сотня казаков, которая хотя и не нашла на перевале текинцев, но заметила там некоторые оставленные ими следы. Подобрав труп Коломийца, сотня вернулась в Бендесен, где убитый и был похоронен на одной из близлежащих высот.
Когда о всем этом было доложено генералу Скобелеву, он почему-то недоверчиво отнесся к присутствию текинцев на перевале и, заподозрив в смерти казака ехавших с ним туркмен, приказал арестовать их, а для разъяснения дела вскрыть труп Коломийца. Дело в том, что джигиты были вооружены винтовками Крика, следовательно, добыв пулю, сидевшую в трупе казака, сразу можно было выяснить, были-ли туркмены причастны к его смерти, так как даже и в том случае, если бы какая-нибудь винтовка Крика и попала в руки текинцев и Коломиец был бы убит именно из этой винтовки, отлитая текинцами пуля во всяком случае отличалась бы от нашей, так как первая наверно не имела бы железной чашечки, которою снабжалась принятая для всех наших шестилинейных винтовок пуля Минье.
Это-то и было причиной, по которой приказано было вскрыть труп Коломийца, что было поручено доктору Студитскому. Около шести часов утра 21-го июня Студитский выехал из Бами к Бендесену.
В тот же день и по тому же пути должна была отправиться рота самурцев, составлявшая часть гарнизона Ходжам-Кала и пришедшая в Бами в качестве прикрытия транспорта. Теперь эта рота снова возвращалась в Ходжа-Кала, но Студитский, имея конвой из двенадцати человек (десять казаков шестой сотни Таманского конного полка при уряднике и казак же вестовой самого Студитского), не счел нужным дожидаться выступления роты, выехал раньше и около девяти часов утра был уже в Бендесене.
Полный текст

Метки к статье: 19 век Центральная Азия Российская империя