Метки к статье: 14 век 15 век 16 век Московия Российская империя

Я в полном удовольствии поехал домой придумывать разные способы к успешному отправлению новой своей должности, и через несколько дней сочинил правила для полицейского порядка. Мне вздумалось, не подавая Кабинетным Министрам доклада моего, прежде показать его Герцогу Бирону, моему высокому покровителю, и получить его одобрение. В один день приехавши к нему перед вечером, я узнал от камердинера, что у него сидят Генерал-Фелдмаршал Граф Миних и Президент Коммерц-Коллегии Барон Менгден. И так не рассудивши за благо явиться к ним с полицейским своим учреждением, я поехал домой; ибо тогда уже было поздно. Долго не мог я заснуть, занимаясь в мыслях своим планом, и тем, как бы на другой день поранее представить доклад свой Герцогу. Это было, помнится мне, в Декабре месяце 1740 года.
Еще до рассвету разбудил меня полицейский Офицер, приехавший объявить мне, что во дворце собирается множество людей, что полки гвардии туда же идут, что Принцесса Анна приняла государственное правление, и что Герцог Бирон и Министр Граф Бестужев взяты Фелдмаршалом Минихом под стражу. Будучи в крайнем смятении, тотчас поскакал я во дворец, продрался сквозь шумную толпу народа, взбежал вверх по лестницам в палаты, и увидев гвардейских офицеров и солдат, беспечно ходящих в разные стороны, не знал, к кому пристать и куда идти далее. В дворцовой зале нашел я множество разных чиновников, по большей части статских, теснящихся в дверях к придворной церкви, которая также была наполнена людьми и освещена великолепно. Тут один знакомой гвардейской офицер в радостном восторге ухватив меня за руку, начал поздравлять с новою Правительницею, а приметив, что я ничего еще не знаю, рассказал мне о случившемся, и советовал протесниться в церковь. Сие подробное уведомление поразила меня. Отменные ко мне милости Герцога Бирона - сказал я сам себе - сделают то же, что знакомство с Волынским, и дай Боже, чтоб еще худшим не окончилось! Мои знакомые являлись в разных личинах; одни, имея в руках бумагу, кричали: истинные дети отечества! извольте подписываться в верности нашей всемилостивейшей Правительнице, и ступайте в церковь целовать Крест и Евангелие; другие, спрашивая между собою как и что писать, вырывали из рук чернильницу и перья, и подписывались; третьи теснились в церковь присягать и кланяться находившейся там Правительнице. Таким образом удостоившись и я подписаться, и продравшись в  церковь, стал позади господ, окружающих Принцессу. Я думал, что по моему званию должно мне быть подле Правительницы и ожидать ее повелений; но увы! скоро почувствовал, сколь неприятно было мое положение. Некоторые из господ, удостоившихся оказать услуги свои Принцессе, посматривали на меня с крайним презрением; другие, усмехаясь язвительно, спрашивали меня, каков я в своем здоровье, и все ли со мною благополучно; а площадные наши звонари, подле меня стоявшие, громко рассказывали, как я пользовался милостями Бирона, и как был его любимцем. Почти целой день ходил я во дворце между людьми, и не получая никаких по должности моей приказаний ни от Правительницы, ни от Министров, с прискорбною душею поехал домой. На другой или на третий день определен в Генерал-Полициймейстеры Тайный Советник и Сенатор Федор Васильевичь Наумов. Обо мне не сказано ни слова. Но как я сам себя отрешить от Полиции не осмелился, то и остался его товарищем, ожидая что будет далее.
Полный текст

Метки к статье: 18 век Российская империя

Июля 18-го дня отправился весь флот из Астрахани, и тогож дня не далее могли дойти как до Иванчука, рыбного лакола Сергиево-Троицкого монастыря, лежащего в 30ти верстах от Астрахани, где большие суда стали на якоре, и малые пристали к берегу. Июля 19-го дня, по утру, в начале 8-го часа, по данному сигналу, наши пошли далее и около полудня прошли последний учуг, а оттуда, к вечеру, к Ярковскому устью. Сию ночь стояли еще на реке. На 3-й день, то есть 21-го июля, пошли в море и стали на якорях у острова Четыре бугра называемого. На сем месте, 22-го числа, у генерала-адмирала на гупере, в присутствии государя императора, был совет, на котором определено следующее:

1) если погодою суда разнесет, то собираться им к устью реки Терека. 2) Государю императору положено командовать на корабельном своем боте авангардиею. Всем малым весельным судам, особливо Москворецкому стругу и островским лодкам, следовать за его величеством вдоль подле берегов. 3) Всем ластовым судам под командою капитана фон-Вердена идти прямо к острову Чеченю и там ожидать указа. 4) Гуперу и двум шнавам, на коих были граф Толстой и князь Кантемир, ехать подле берегов так близко как глубина дозволит. Тогоже дня, в 3-м часу по полудни, пошел весь флот, при тихом северном ветре, далее в море. Корабельный бот, на котором государь присутствовать изволил, и следующие за оным островские лодки видны были в малом отдалении, к вечеру в исходе 9-го числа настал юго-западный ветер и следовательно противный, с переменным порывом; для того приказал генерал-адмирал дать сигнал к бросанию якорей; чрез час стал ветер пакта благополучный, — новый дан сигнал к продолжению пути, но островские лодки, оного не слышав, стояли до следующего утра на якорях. Во время ночи гупер и шнавы отдалились несколько от берега. Как скоро день настал 22-го числа, то старались опять к оному приблизился, но уже был полдень, когда императорский бот стал у них в виду. Он стоял на якоре под мысом 12 колков. Пополудни около 4-х часов подошли они к боту весьма близко, а следующего утра 23-го дня повелел государь на своем боте якорь поднять, и направил путь свой прямо к устью реки Терека, куда его величество того же дня и прибыл, но генералу-адмиралу и двум шнавам надлежало прежде буктироваться вокруг мыса 12ти колков и для того они так скоро за государевым ботом следовать не могли. Сверх того императорской бот шел скорее нежели их суда. По сим причинам были они принуждены переночевать у острова Чеченя за пять миль от устья реки Терека.
Полный текст

Метки к статье: 18 век Российская империя Персия Петр I

Так как у москвитян в четвертый раз жениться считается грехом, то они как можно наилучше обращаются с третьей женой, с первыми же двумя поступают словно с невольницами, ибо надежда на новый брак и бесчестное лакомство порождают [в них] мысль стараться о причинении смерти своей жене, да и ласки первой супруги  тягостны мужу, так что первая жена едва ли год только пользуется любовью мужа. Как бы то ни было, но москвитяне даже и поговорку такую выдумали “У попа, мол, настоящая жена последняя, а у мирянина — третья”, потому что после кончины тех жен не позволяется вступать в новое супружество и тем и другим лицам, и потому москвитяне к таким только женам питают истинную супружескую любовь, после смерти которых они не могут более надеяться на новый брак. Впрочем, некоторые из властных лиц вынуждают патриарха делать в их пользу отступление от закона касательно четвертого брака, но в таком случае хотя тот и не запрещает им жениться, однако в то же время и не одобряет такого святотатственного супружества и, на основании непреложного воспретительного закона, считает четвертый брак недействительным.
У донских казаков другое обыкновение они могут разводиться с женами без малейшего стеснения, причем, по их обычаю, требуется только, чтобы муж вывел перед собранием всего общества (каковое собрание называется у них кругом) свою жену, поставил ее на середину круга перед атаманом и всем обществом и объявил во всеуслышание, что жена ему уже более не нравится, сказав это, муж должен оборотить жену кругом и, выпустив ее из рук, объявить, в силу супружеской власти, свободной, и кто таким способом отпущенную женщину схватит, тот и должен ее считать своей женой, содержать и печься о ней до дня новой сходки. Таким образом даже и у сих варваров совершение развода определено известными правилами, и разводы сии только тогда законны, когда совершены в кругу и в присутствии всего общества. Почти такие же обычаи замечаются и у турок, где вольные люди венчаются с невольницами в присутствии воеводы. Но такого вида бракосочетание мужчины с женщиной похоже на наложничество, так как мужчина всегда, по произволу, может разорвать эту связь. Что же касается до самой женитьбы такого рода на невольнице, то вот как она совершается жених, обратившись к воеводе, заявляет ему свое желание жениться. Тот, приступая к соединению представившихся ему особ, требует от жениха пояс, а от невесты венок, затем [жених] предлагает невесте брак, причем обещает ей известное приданое, например пятьдесят червонцев, после сего [воевода] отдает невесте пояс и венок и составляет акт, в который вносит все, что сделано, причем отмечает число, записывает имена бракосочетавшихся и некоторые их приметы. Если жена не нравится более мужу, то опять надо обратиться к воеводе и вновь ему объяснить дело, и тот за два или за три червонца (вытребовав прежде для жены обещанное вено) велит мужу принести назад венок, взятый им перед тем у жены, а у жены берет пояс и, отдав мужу пояс, а жене венок, разводит брачную чету и объявляет мужа и жену разлученными.
Полный текст

Метки к статье: 17 век Российская империя Петр I

Метки к статье: 13 век Московия Российская империя

Метки к статье: 14 век Московия Российская империя

И Володимер говорил:
Государю вашему, Его Цесарскому Величеству, на Его жалование челом бьем, а что вам велел Цесарское Величество вспросити нас про своего Брата, а про нашего Государя здоровие, ино Пан Жигимонт Посол Государя вашего, видел здоровье Государя нашего; а мы как будем у вашего Государя, и мы Ему Государю вашему, своего Государя здоровье скажем; а Посол Государя вашего, Пан Жигимонт, как нас у Государя нашего взял на свои руки, так и учинил, и до вашего Государя допровадил здоровых. И Маршалок ехал у Володимера с правую сторону, а Доктор Павел с левую, а Истома ехал за Володимером, а с ним ехал Жигимонт, и проводили Володимера до подвория.
И на Благовещеньев день, после полдень на четвертом часу, прислал по Володимера Максимилиан Советника своего Яна Ваншха, Уберта, да Жигимонта, да Гертмана Голдекаря, и ехали на двор, Ян у Володимера с правую сторону, а Голдекарь с левую, а Истома Ехал за Володимером, а с Истомою ехал Жигимонт у Истомы с левую сторону, и взъехали на Цесарев Двор, и у лесницы с коней сошли. И как взошли вверьх, ино их встретил Маршалок Цесарев Леонард Рауберт; и как вошли в камору к Максимилиану, и Максимилиан позвал Володимера и Истому к руце, и Володимер Цесарю Великого Государя здоровье сказал, и Цесаря о его здоровье вспросил; и Цесарь к Великого Князя имяни шапку снимал; и Володимер грамоту подал, и Цесарь сам сел, а Володимеру да Истоме велел сести же, и грамоту роспечатали, и смотрели; и призвал к себе Максимилиан Гардинала Круценского, да Бисскупа Тергистенского, да Жигимонта и иных своих Советников, и с ними поговорил.
Полный текст

Метки к статье: 16 век Российская империя Западная Европа

Метки к статье: 18 век Российская империя