Въезд в сказанный монастырь происходил в пятницу, а выезд в следующую среду, ибо она была снова ввезена во дворец, в богато убранные комнаты; галерея (по коей надлежало проходить) была устлана алым сукном, а стены упомянутых покоев обиты парчею. На следующий день в вечерни совершено венчание в церкви Божией Матери патриархом, причем она также коронована; кругом храма было постлано алое сукно, шитое золотом и шелком, и мостовая была покрыта тем же. Корона, скиптр, держава, меч были несены перед императором русским, а корона, для возложения на главу императрицы, несена на подушке из алого бархата. Сии церемонии и торжества продолжались почти два часа; они вышли из храма, ведя друг друга за руку, с коронами на головах; с правой стороны шел император, ведомый господином князем или герцогом Федором Ивановичем Алисгостою (Alishosta), а императрицу вела за левую руку герцогиня, супруга сказанного вельможи. Трубачи, литаврщики и все  музыкальные орудия громко играли, и весь Двор был в радости; но вечернего стола не было. Я забыл сказать, как посол короля польского привез пребогатые подарки, кои он поднес на следующий день по приезде своем; то были серебряная посуда с позолотою, большое количество чаш и чашек, и два добрые коня с превосходною собакою; и когда он представил императору кредитивную свою грамату, тот, приняв письмо и видя, что в титуле не означены слова: «император и монарх России», тотчас отбросил реченное письмо, и сам отдал его сказанному послу, на что посол, возражая, сказал, что предшественники его и предки никогда не требовали и не присвоивали себе сего титула, и потому нельзя иначе его называть, как именем великого князя; а если он желает титла вышесказанных своих предков, то должен постараться покорить империи Великой Тартарии, или завоевать скиптр турецкого императора, и тогда будет признан от всех императором и монархом. От такого, столь колкого ответа, воевода, отец супруги, весьма удивился, а Димитрий так раздражился, что хотел бросить скипетром своим в голову сказанного пасла. Когда гнев так прошел, некто спросил у посла: как поступил бы он, еслиб скиптр был в него брошен? Он отвечал, я поднял бы его и ушел со скиптром, и тотчас  уехал бы в страну свою; однакож весь спор прошел тихо, и расстались в доброй дружбе и мирно; но письмо не было прочитано. В пятницу, 9-го мая, в день коронации, бросали монету, а на следующий день, по совершении коронации и свадьбы, должна была быть выставка подарков от послов и от других придворных; но добрый Димитрий забыл встать утром, и показался публике очень поздно, от чего в тот вечер не было важного пира при Дворе. Но в субботу, в день великого праздника, почитаемого Русскими выше Светлого Воскресенья, к крайней досаде Русских, празднована свадьба князя. Император и императрица, с венцами на головах, сели в большой зале, куда во первых патриарх, а потом бояре, а наконец иностранные купцы и другие знатные люди вошли, целуя руку у новой императрицы, и каждый подносил ей подарки.
Полный текст

Метки к статье: 17 век Московия Российская империя Лжедмитрий

Сии суд судил царя и великого князя Ивана Васильевича всея Русии боярин и дворетцкои казанскои и нижегородцкои и мещерскои Михаило Иванович Волынскои. Тягался Архистратига Михаилова чюда в архимариче место Левкеино з братьею монастырскои слуга Сенька Зиновьев с Васильем з Борисовым сыном Петлина, а сказал Сенька: Жалоба мне, господине, на Василья на Борисова сына Петлина. Постригся, господине, в манастыре у Михаилова Чюда Некрас Бронников и дал, господине, Некрас в манастырь вкладу на того Василья очищальную запись на его закладную вотчину на деревню Козино да на деревню на Михалево во сте рублех и в десяти рублех. И те закладные деревни монастырю Некрас отказал, и тот, господине, Василеи после Некраса те деревни держит за собою и владеет ими он, а монастырю по записи денег не платит.
И боярин и дворетцкои Михаило Иванович вспросил Васки Борисова сына Петлина: Отвечаи. Деревни еси у Некраса у Бронникова закладывал лы и теми деревнями владеешь ли?
И Васюк Петлин отвечал, а сказал: Деревни, господине, Козино и Михалево отчина моя, и владею ими яз.
А вдругоред сказал: Теми, господине, деревнями владеет Некрас Бронников.
И ищея Сенька сказал: Некрас, господине, ныне живет у нас в монастыре, а деревнями не владеет, а владеет теми деревнями Василеи, а денег монастырских не платит.
И Михаило Иванович вспросил Васюка Борисова сына Петлина вдругие: Скажи нам одну речь, у Некраса ты сто десять рублев денег занял ли и те деревни Некрасу заложил лы, и хто ими владеет?
И Васюк сказал: Деньги есми, господине, у Некраса у Бронникова заимовал и те деревни заложил, и Некрас, господине, живучи в тои отчине, да те деревни запустошил. И как, господине, Некрас постригся, а те деревни пусты, и яз, господине, тех своих деревень стерегу, чтобы их достоль не розвозили.
Полный текст

Метки к статье: 16 век Московия Российская империя

В лета Костянтина царя Греческаго, от създаниа миру  в лето 6961, сие зло бысть. Обращаше уже в мысли своей Амуратов сын Моамеф, коим мощно образом Констянтинаграда себе покорити, ниже бо в славу себе быти непщеваше граду християнскому посреде Турков зретися не покорену дръжаве своей, и толь велицей славе своему имени оттуду приложитися мняше, аще град сей покорити възможет, елико его праотцы, тоже истое наченше, с неподобными начинании престашя. Малым убо мысль свою сказав, градок на брезе Фракийскаго Въспора, малым чим от Костянтинаграда далее, другым изветом, великою скоростию постави и утверди. И по сих брань въздвиже противу Костянтинаграда не по чину, но съпротиву сътвореных сложений, съпротиву клятв воинство приведя и ратовати начя. Ощутиния его устремление Грецы и, о своей силе единей не дръзающе, к латынским областей прибегония с слезами и рыдании, пособие просяще. Глухи же их слухи — оле студа! — быша, слепи же очи, иже разоряемой Елладе, рекше Греческой стране, не познашя, яко разоритися имать и прочая часть благочестивых. Моамеф убо в того времени събраным бывшим отвсюду силам, предивным оплъчением и страшным движением по суши и по морю приступив к царствующему граду и сице тайником съкровенным и копанием глубочайшим съделаным и мосту от страны Галата града долготою 2000 стопам скоро сътворенну и стрелницам древяным в толико възвышеным,  яко стены градския и высочяйшиа сущия превзыти, ухищрениам же и пушкам многообразным приведеным, преодолен бысть град. Таже по малех днех последним гласом проповедника всему въинсту заповедася, да в пятый день майя воине вся постятся, а в последующий день въоруженыя да приидут последними подвиги градразорити и в трех днех расхитили и. В уставленый же день посту до нощи продолжену бывшу, яко звезды явишяся.званиа и пированиа везде бываху, и всяк друга и сродника и знаема приемля, с ним радуяся питашеся, егда же довольне насытишяся пищею и питием, аки к тому друг друга не видети, объемляше друг друга и целовавше, последнюю радость себе пригласили. В граде же  священницы святыя иконы обносяще, людей последующим, последнее обхождаху, вышнюю помощь просяще, постом и бдением предсмирившеся, и в молитвах упразднившеся со всеми гражданы и посадникы. В последующей же нощи кои-ждо хождаше, в них же заставлен бысть местех супостатов възбраняти. Бяху же стены градскиа и высотою и красотою в всей вселенней преславнейши, но за ветхость и греческое нерадение промысла и покрова пусты, а предградиа добре и зело укреплена бышя, в них же и спасение свое Грецы пологаху.
Полный текст

Метки к статье: 16 век Московия Российская империя Византия Османская империя

Став на земли на Едровском поле Ондрей Зезевитов.
Тако рекл Фетко Емельянов, да Иванко Нефедьин, да Манулко Ильин сын и все рядовичи Едровского ряду: Жалоба нам, господине, на детей боярских на Некраса на Маланьина да на его детей, на Василья да на Дементея, да на Гришу на Якимова сына Ногина, да на Михаила Ногина, да на Степана на Митина сына, да на Неклюда на Теглева. Те, господине, дети боярские у нас землю отымают силно Едровского ряду поле да и в озере в Едром ловищ не дают.
И Ондрей спросил детей боярских Некраса Маланьина да его детей Василья да Дементея, да Михаила Ногина, да Гриши Якимова сына Ногина, да Степана Митина сына, да Неклюда Теглева: Почему вы ту землю отымаете у рядович да озера лишаете?
И дети боярские тако рекли: Тою, господине, землею и озером пожаловал нас князь великий.
И Ондрей спросил Фетка Емельянова, да Иванка Нефедьина, да Манулки Ильина да и всех рядович Едровского ряду: Называете вы ту землю своею землею Едровского ряду, да и в озери ловища называете своими ловищами; кому то ведомо, что то земля ваша?
И Федко Емельянов, да Иванко Нефедьин, да Манулка Ильин и все рядовичи тако рекли: То, господине, земля Михайловского погоста захожая, и князь великий на той земли нам велел и ряд поставити. И мы, господине, на той земли захижие  у озера у Едрова и ряд поставили да и поля роспохали, да и ту землю пашем. А тому, господине, уже дватцать лет.
И Ондрей спросил Фетка Емельянова, да Иванка Нефедьина, да Манулки Ильина да и всех рядович: Кому у вас то ведомо, что та ваша земля, а пашете ей дватцать лет?
И Федко Емельянов, да Иванко Нефедьин, да Манулко Ильин и все рядовичи тако рекли: Ведомо, господине, старому помещику Патракею Топоркову да великого князя крестьяном Стреглинские волости Микулки Федорову сыну, да Селивану Олферьеву сыну, да Демеху Онкипову сыну Пипину, старости стреглинскому, да Петру Исакову – тем, господине, то ведомо.
Полный текст

Метки к статье: 16 век Московия Российская империя

Коли был Крымский посол в Москву, взял выход наш засилен. По сем нам на год прислал к нам с Москвы Глинской князь своего поезчика к Ивану Федпровичу. Пишет, Иван Федорович, пошел посол в Крым. И мы скинули с тех станов: ту казну отбили на «Бокаевом шляху» , меж красных городов положили. Положили ту казну на Красном городище , в Нижних ворот, за городом, положили семнадцать тысяч, двадцать сажень от городища. Во всяком сажни клали по камню жернами меж ними. На казне признака свиня свинцу положена. У тех нижних ворот ров. И тут через него мост. Вправу... косого сажня в землю у верх его — путный котел денег серебра, а под ним винный куб серебра. У города куб, а за городом другой. Перед передними вороты — поляна, что к мосту через колодезь, за мостом поляна, в конце мосту. На поляне могила. В той могиле пивной куб серебра. На нем признаки — свинцовая свиня. Вышь тою мосту дуб-дурень, желтоват, семь выплавков. И от того дуба восемь сажень могила-долгая. В той могиле семьдесят возов воску. На нем признака — девять сковород. Размерен пополам от дуба и до могилы, стоит куб серебра. На нем признаки: наносили (песку) ... из колодезя был с камушками красными и желтыми. Да подкараулили мы два Татарина. На Муравской сакме мы их уфатили и стали их пытать. И они  сказывали: идет посол Крымской, был в Москве с подарками везет бочку «земчугу» да семнадцать блюд царского стола. И мы его разбили между Вор-скла и Вор-склицы. И там добро положили на Красном Городище у передних ворот в конец валка, косого саженя . А с того валка бочку земчугу. Когда наши господа ходили по Кролевцу, ведомость получили, что идут по наши головы со многою силою.
Полный текст

Метки к статье: 16 век Московия Российская империя

Лета 7002 приехал к великому князю от царя, от Ивака от ногайского, с грамотою человек его Чумгюр. А се грамота: Ибряимово слово великому, князю Ивану, брату моему, поклон. После того ведомо бы было слово то: стоит промеж Чангысовых царевых детей наш отец Шыбал царь стоит с твоим юртом в опришнину, и друг и брат был, от тех мест межы нас ту Атамыров да Номаганов юрт ся учинил, а мы ся учинили далече, а с тобою меж нас добрые съсылки не бывало. Ино мне сючястъе дал Бог. Тимер Кутлуева сына убивши, Саинской есми стул взял. Да ещо: сам сиз детми условившыся, а великого князя детей на княженье учинив, на отцов юрт, к Волзе пришед, стою. Ино как по первым по нашым, по тому же братьству нашему примета, Алягам царь стоит, того прошу у тебя. Да как его дашь нам, и дружбе и братству примета то стоит. Да отца своего, места ищучи, на Темер Кутлуева сына ратью сел есми на конь. Да еще: Алягама царя, как дашь нам, после того твоему недругу недруг стою, а твоему другу друг стою. Да се братство отведати, Чюмгуром зовут, слугу своего послал есми. Да еще нас назовешь собе братом своим, а добрым человеком Чюмгура борзо отпустишь, ты ведаешь.
Полный текст

Метки к статье: 15 век Московия Российская империя

Лета 98 ноября приехали к великому князю из Нагай от Ивака царя посол его Чюмгур, а от Мусы мурзы человек его Адык, а от Ямгурчей мырзы человек его Тувачь. А с ними грамоты пришли. А се с тех грамот списки:
Ивакова царева грамота. От Бреима царя великому князю, брату моему, поклон. Яз-бесерменской государь, а ты — християнской государь, от сех мест вперед меж бы нас добродетель бы наша была. Брат мой Алегам царь по случаю в твоих руках стоит. Со мною впрок захошь братом быть, брата моего ко мне отпусти. Ко мне его не въсхошь пустити, и ты его на ево вотчину отпустишь, ино то мне таково ж братство будет. С Алегамом царем меж вас крепкая правда и слово было, тебя, к слову прямя, слышел есми; и яз ныне тех слов правду познаю: Алегама царя ко мне отпустите, оба одного отца дети. Один от них на тобя надеялся, х тебе пошол; и ты ся к нему смиловал; а нынеча мой брат Алегам царь, что у тебя ныне в руках живет, тебе от того которой прибыток? Впрок братом захочешь быти, мне моего брата ко мне отпусти. Базарьского князя,  Чюмгуром зовут, доброго своего человека послал есми. Чюмгур князь как дойдет, ярлык увидев, твоему братству примета то будет. Ко мне брата моего отпусти. Нашего переднего, Кулдербышом зовут, бакшея посла есми; а Сейтяком зовут, паропка, в толмачех послал есми.
Мусина мырзина грамота: Великого князя жалованью от Мусы мурзы поклон. После поклона ведомо бы было: при наших при предних при отцех и при дядях с вашими с предними с отци и з дядями в доброй дружбе и в братстве будичи, добро их межь их хаживало. А опосле того, при нас, межи нами не такие ся дела състали за тем, что юрт наш далече отшол. По тех по паки по прежних приезда и отъезда не лучилося учинити. Нынеча, слава Богу, недруга своего одолев,  отца своего юрт в свои есмя руки взяли. И нынеча, как те предние нашие, по тому же добро наше и дружба и братство ходило бы. А ещо тому братству и дружбе примета: мои дети х тебе попали; а еще великого князя жалованье будет, о тех о своих детех челом бью; и князь велики меня, как прежних наших, по тому же другом и братом похочет, мое челобитье приняв, моими детми меня пожалует, пришлеть. После того яз другу его другом стою, а недругу его недругом стою. Молвив, тяжелой поклон с лехким поминком, Адиком зовут, слугу своего, бьючи челом, послал есми великой поклон ведома деля: Мусы мурзин кочев вверх по Аику на Кызылдаре. Августа месяца молода в середу молна Магамет бакшей писал.
Полный текст

Метки к статье: 15 век Московия Российская империя Орда

Метки к статье: 16 век Московия Российская империя