С детства Суражда-Даула ненавидел Англичан по какому-то капризу; а капризам его никто не сопротивлялся. Он составил себе преувеличенное понятие о богатстве, которое можно у них награбить; его слабый и необразованный ум не мог понять, что сокровища Калькутты, как бы они ни были велики, не заменят потери, которая могла бы произойти от того, если бы европейская торговля, сосредоточенная в Бенгале, перешла в другие места от его притеснений. Предлог к ссоре легко было найти. Англичане, в ожидании воины с Францией, начали укреплять свои поселения, не испросивши предварительного согласия набоба. Богатый туземец, которого он желал ограбить, убежал в Калькутту и не был выдан. Основываясь на этом, Сураджа Даула пошел с большою армиею против форта Вильяма.
Происки Дюпле сделали мадрасских служителей компании политиками и солдатами. Но бенгальские Англичане, как простые торговцы, были поражены предстоящею опасностью. Губернатор, много наслышавшись о жестокости Сураджи Даулы, струсил, бросился в лодку и переправился на ближайший корабль. Военный комендант счел за нужное последовать такому прекрасному примеру. Форт был взят после слабого сопротивления, и множество Англичан попало в руки победителей. Набоб с царским великолепием поместился в главной зале фактории, и приказал привести к себе Голвелла, первого по рангу между пленниками. Его высочество порицал наглость Англичан, жаловался на ничтожество найденных сокровищ, и, обещав пощадить их жизнь, отправился почивать.
Тогда совершилось великое преступление, памятное своею: особенною жестокостью, памятное страшным возмездием, которое за ним последовало. Английские пленники оставлены были на произвол часовых, а часовые решились запереть их на ночь в тюрьме гарнизона, известной под страшным именем Черной-ямы. Даже для одного преступника эта тюрьма, в таком климате, показалась бы душною и тесною. Она простиралась только на двадцать квадратных футов. Окна, куда проходил воздух, были малы и завалены. Это было летом, когда Европеец может выносить удушливый жар Бенгала только в обширных залах и при постоянном пособии веера. Пленных было сто сорок шесть. Когда им приказано было войти в комнату, они воображали, что солдаты шутят, и, вполне уверенные в безопасности своей жизни, по обещанию набоба, смеялись глупости такого предложения. Они скоро увидели свою ошибку, — просили, умоляли, но напрасно. Часовые грозили перерезать сопротивлявшихся. Их вогнали саблями в комнату и заперли дверь.
Ни в действительной истории, ни в мире фантазии, ни даже в рассказе Уголино нет ничего подобного тем ужасам, о которых передавали не многие из переживших эту ночь. Они кричали о пощаде и старались разбить дверь. Голвелль, который сохранил в этом положении некоторое присутствие духа, предлагал часовым огромный подкуп. Но часовые отвечали, что они не могут ничего сделать без приказания набоба, что набоб спит и запретил будить себя. Тогда пленные пришли в бешенство: они топтали друг друга, сражались за места подле окошек, сражались за каплю воды, которую насмешливо предложили им жестокие убийцы, молились, проклинали, умоляли часовых стрелять по ним. Тюремщики между тем подносили свечи к решеткам окон, и громко смеялись над бешеною борьбою своих жертв. Наконец смятение замерло в хрипениях и стонах. Наступило утро. Набоб проснулся и приказал отпереть дверь. Солдаты должны были долго прибирать гниющие от жара трупы, чтобы дать дорогу тем, которые пережили мучения. Когда наконец дорога была открыта, двадцать три измученные фигуры, которых и матери их не могли бы узнать, вышли, шатаясь, из ямы. Тотчас выкопали ров. Трупы, в числе ста двадцати трех, были брошены в него, как попало, и зарыты. Но это происшествие, о котором нельзя читать или слышать без ужаса даже по прошествии девяноста слишком лет, не пробудило ни угрызений совести, ни жалости в сердце свирепого набоба. Он не казнил убийц, и не показал милосердия к пережившим эту ночь жертвам. Правда, не многих, с которых нечего было взять, он отпустил, но с теми, которые подавали надежду на добычу, обращался с отвратительною жестокостью. Голвелль, который не мог ходить, был принесен к тирану; набоб, с упреками и угрозами, отослал его в свое государство в оковах с другими пленниками, которых он подозревал в том, что они скрывают сокровища компании. Эти лица, еще не отдохнувшие от страшных мук, были помещены в жалких шалашах; им давали только хлеб и воду, пока по просьбе женщин они не были выпущены. Одна англичанка пережила эту ночь и поступила в гарем набоба в Муршедабаде.
Полный текст

Метки к статье: 18 век Индия Англия

Еще с 1812 года после встречи моей с афганцами на Памире я заинтересовался этим народом и всячески старался изучить его быт, существующий порядок управления страною, организацию афганской армии и вообще все, что могло бы представить какой бы то ни было интерес для европейцев, которым Афганистан являлся чем-то загадочным и недоступным.
С этою целью, я в 1890 году по личной инициативе предпринял два путешествия вверх по реке Аму-Дарье, стараясь проникнуть вглубь этой недоступной страны со стороны бухарских владений, так как попытка моя пробраться в Афганистан через Герат не увенчалась успехом. Несколько раз пытался я в различных пунктах переправиться через Аму-Дарью и каждый раз встречал препятствие со стороны афганистанских пограничных властей, бдительно охранявших свою границу.
Наконец, в 1901 году мне удалось в туземном костюме переправиться у м. Келиф на афганский берег и затем проникнуть в Мазар-и-Шериф, откуда и началось мое полное приключений скитание по Афганистану.
Полный текст

Метки к статье: 20 век Российская империя Центральная Азия Афганистан

Нам позволено было еще отдохнуть двенадцать дней в Ахрефе; после чего победитель отправил армию свою в Тгегран чрез степи по насыпи, к А’ббасу лежащие, у него было в обыкновении, во время сих маршей, не брать никого с собою, кроме своего Гарема и прислужниц, которые пели во всю дорогу; армия его окружала на одну милю расстояния; но по сей узкой дороге войска не могли занять обе стороны. Два человека спрятались в валежник, дабы нечаянно на него сделать нападение; и как скоро, услышав топот ног его лошадей, устремились на него, яко львы на свою добычу; один выстрелил из пищали по Государе, которой, будучи ранен в руку, спустился с лошади, чтоб уподобиться мертвому и избежать новых ударов. Оная хитрость имела успех; ибо убийцы скрылись, воображая, что его застрелили. Женщины Гарема подняли ужасной вопль; невольники и евнухи сбежались; тревога скоро сделалась всеобщею; стали искать разбойников; но не нашли их другого следа, кроме одной оружейной пули, которую они уронили. С тех пор Надир перестал ездить в Коруге. Чиновники были опасны, чтоб на кого из них не пало подозрение. Чрез три дни после сего схватили двух Афганцев, обвиненных оным преступлением; но после обстоятельного исследования Государь, будучи уверен об их невинности, отпустил их, выдав каждому в награждение по десяти томанс, или двести рупиев. Он сделал выговор их донощикам, и подтвердил им не тревожить безвинных: ибо он знал своих злодеев.
Полный текст

Метки к статье: 18 век Индия Персия Арабский Восток

Амиров начал путешествие свое из Бухарии в Индию, придерживаясь персидских границ. На этом пути описывает он разные владения до Индейского моря. Потом, возвращаясь на север, по владениям Кабульского властителя, и придерживаясь восточной стороны Зюнгории, проезжал он чрез несколько городов владениями сейков и потом прибыл в город Кабул, от которого к югу шел он по пути, ведущему населенными местами чрез горы, разными владениями, до самых границ Деканского владения. В эти страны и города путешествие свое предпринимал он неоднократно и пребывание там имел немалое время. По таковом многолетнем и трудном его странствовании возвратился он наконец в Бухарию, а оттуда в свое отечество.

Вначале, когда Амиров оставил отечество, по двухлетнем пребывании его в самом городе Бухаре, отправился он для любопытства, а более для снискания себе пропитания, в южную сторону и прошел через владения бухарские, на 80 верст. Там, говорит он, жилища расположены по обеим сторонам дороги и оканчиваются при реке Аму-Дарье. Земля изобильна разными плодоносными садами, хлебопашеством и всем нужным для жизни человеческой. В 6 верстах за рекою находится крепость Чарджюй, которая также принадлежит Бухарии, и так как она окружена кочующими разного рода τрухмeнцaми, то в ней находится всегда 500 человек бухарской конницы. Ездят в этой стране на одноколках, на верблюдах и ишаках. Монета обыкновенная бухарская.
Перешед границу Бухарин, отправился он в город Мавру, по-древнему называемый Шаги-Джиган, находящийся под владением Персидским, до которого обыкновенной верховой езды считают 8 или 10 суток, а расстояние к нему от крепости Чарджюй примерно 400 верст. Путь к этому городу песчаный и безводный, а находится только два колодца. Вдали по сторонам кочуют трухменцы. За пять верст до города песок оканчивается и идет земля черная. Здесь растут деревья, годные и для строения. Сады расположены в довольно хорошем виде, и земля плодородна. Из реки Бянди-Султан проведены каналы. Строения в городе глиняные и самый город Мавра обведен стеною из необожженного кирпича вышиною примерно в 12, толщиною в 4 аршина; окружность города около шести верст; трои ворот. Внутри города кремль по их названию Арк, в котором дворец хана. Жители в этом городе персияне, весьма ласковы, обходительны и гостеприимны; росту высокого, крепки, недурны собой и весьма опрятно одеты. Одежда их состоит из тонких сукон и материй, делаемых на лучших персидских и индейских фабриках. Пищу употребляют почти такую же, как и в Бухарии, но приправляют различною зеленью и душистыми пряными кореньями. Купцы приезжают из Индии, Персии, Бухары и Хивы; торгуют по своей воле, без малейшего притеснения; товары привозят разные азиятские, а частью из Бухарии и Хивы, также доходят сюда и русские произведения. Более всего достойно внимания, что купцы, приходящие в этот город для торга из старинного персидского города Машада, привозят самые лучшие драгоценные каменья. Говорят, что и поныне множество этих камней хранится в Машаде, — остаток от Надир-шаха. Вся торговля города Мавры располагается в трех караван-сараях, построенных из кирпича. Пошлина берется так называемая сороковластелинная, т. е. по 2½ копейки с рубля. Деньги в этом городе — серебряная монета, называемая рупия. Ездят на верблюдах и ишаках, также на одноколках, запрягая в них лошадей. Щеголяют аргамаками.
Полный текст

Метки к статье: 18 век Центральная Азия Индия

19-го июня под вечер из Бами в Бендесен отправились казак 5-й сотни Таманского полка Коломиец и два джигита-туркмена; прискакали же в Бендесен только туркмены, приведя с собою и лошадь Коломийца. По словам прискакавших туркмен, партией текинцев была устроена на Бендесенском перевале засада, открывшая по ним огонь, причем и был убит Коломиец.
На перевал тотчас же была двинута сотня казаков, которая хотя и не нашла на перевале текинцев, но заметила там некоторые оставленные ими следы. Подобрав труп Коломийца, сотня вернулась в Бендесен, где убитый и был похоронен на одной из близлежащих высот.
Когда о всем этом было доложено генералу Скобелеву, он почему-то недоверчиво отнесся к присутствию текинцев на перевале и, заподозрив в смерти казака ехавших с ним туркмен, приказал арестовать их, а для разъяснения дела вскрыть труп Коломийца. Дело в том, что джигиты были вооружены винтовками Крика, следовательно, добыв пулю, сидевшую в трупе казака, сразу можно было выяснить, были-ли туркмены причастны к его смерти, так как даже и в том случае, если бы какая-нибудь винтовка Крика и попала в руки текинцев и Коломиец был бы убит именно из этой винтовки, отлитая текинцами пуля во всяком случае отличалась бы от нашей, так как первая наверно не имела бы железной чашечки, которою снабжалась принятая для всех наших шестилинейных винтовок пуля Минье.
Это-то и было причиной, по которой приказано было вскрыть труп Коломийца, что было поручено доктору Студитскому. Около шести часов утра 21-го июня Студитский выехал из Бами к Бендесену.
В тот же день и по тому же пути должна была отправиться рота самурцев, составлявшая часть гарнизона Ходжам-Кала и пришедшая в Бами в качестве прикрытия транспорта. Теперь эта рота снова возвращалась в Ходжа-Кала, но Студитский, имея конвой из двенадцати человек (десять казаков шестой сотни Таманского конного полка при уряднике и казак же вестовой самого Студитского), не счел нужным дожидаться выступления роты, выехал раньше и около девяти часов утра был уже в Бендесене.
Полный текст

Метки к статье: 19 век Центральная Азия Российская империя

Не доходя верст пяти до Аулиеата, мы остановились у садика на одном из рукавов р. Таласа. Самый город оттуда был едва виден, но на мысе, которым оканчивается хребет горы Акыр-Тюбе с правой стороны Таласа, ясно была видна масса копошившегося народа, покрывавшая весь мыс.
Оставив на месте привала все тяжести отряда, полковник Черняев тотчас двинулся на эти массы, которые с приближением отряда заметно стали редеть, но на гребне мыса все-таки залегли смельчаки, открывшие по нам пальбу из турок. Две, три ракеты и несколько гранат, пущенных по гребню мыса, не уняли однако коканцев: тогда полковник Черняев приказал моей роте вытеснить их из занятой ими позиции.
Рассыпав цепь, я стал подниматься в гору; из-за камней с вершины то и дело раздавались выстрелы: одна пуля с визгом пролетела подле уха моей лошади и тут же ударилась о камень лошадь взвилась на дыбы.
Когда моя рота поднялась на гребень, коканцев там уже не было: стрелки мои успели сделать только несколько выстрелов по отдельным кучкам и одиночным всадникам переправлявшимся чрез Талас. Рассыпав роту по берегу, я завязал перестрелку с коканцами. засевшими в канавах и арыках на противоположной стороне реки, но перестрелка эта вскоре прекратилась: на скате горы, обращенной к городу, на которой нас встретили коканцы, артиллерия выбрала позицию и немедленно приступила к бомбардировке города.
Полный текст

Метки к статье: 19 век Центральная Азия Российская империя

Сераль. Под сим названием не должны мы полагать, как многие думают, Жилище жен и наложниц Султана; отнюдь нет: это дворец Падишаха или Великого Султана, но не огромные чертоги, а собрание жилых строений, бань, мечетей, киосков, садов и даже кипарисных рощей. – Расположенный на юго-восточной стороне, он имеет прекраснейшее местоположение: из оного открывается вид на Никийский залив, на Азию, и особенно на Скутари; к северо-востоку на прелестные окрестности канала, проведенного из Черного моря и на предместья Топ-хану, Перу и Галату, расположенных на горах как на искусственных насыпях; таким образом составляя как бы отдельный городок, он окружен стеною, защищаемою башнями и примыкающею к городской стене, обращенной к гавани. – Здесь-то собственно заключалась древняя Византия. – Высокие стены Сераля уставлены пушками, из коих стреляют во время выезда Султана для прогулки и при торжественных случаях; но ежели дан будет один только выстрел, то это знак, что свершилась казнь над одним из государственных преступников. – Кровли Сераля сделаны из свинца, а верхние украшения, как-то яблоки, полумесяцы и пр. вызолочены. Ворот всех девять, но главные, носящие, подобно Османовым, название Порты, превосходнее прочих; пред ними с одной стороны прежде бывший Софийский Собор, а с другой прекраснейший водомёт. – Вороты сии ведут к первому неправильному и худо вымощенному двору, на котором с левой стороны находится монетный двор, а с правой конюшни, большая больница и другие разные строения, занимаемые Придворным штатом; здесь же находится и Придворная мечеть. – Величина двора сего около 1000 шагов; далее другие вороты и также охраняемые Капиджиами; оные ведут на другой двор, которые менее и красивее первого. Строения разнообразны и некоторые украшены колоннами; в средине двора  прекрасный ключ, осенённый шелковичными деревьями и кипарисами; важнейшее из зданий сего второго двора есть Диван.
За сим двором находится третий двор, заключающий собственно так называемый Сераль; сюда позволяется входишь одним только Туркам, и то только тем, кои принадлежат ко Двору или именно к оному требуются. Посланники проходят из Дивана в приёмную залу Султана чрез крытый ход, по чему как жилище Султана, так и его гарем и другие части сего внутреннего двора никому неизвестны; – наружный же вид представляет множество больших неправильных строений, покрытых свинцом; сады и рощи составляют приятную противуположность с полуготическими восточными строениями дворца сего.
Полный текст

Метки к статье: 19 век Турция

В браке Ивану суждено было насладиться счастьем, не выпадавшим на долю его предков. Выбор невесты производился по общему правилу. Благородные девицы всего государства, происходившие из семей служилых людей, были собраны в Москву. Для приема их были отведены огромные палаты с многочисленными комнатами; в каждой из них было по 12 кроватей. К первому браку Василия, по словам Франциска да-Колло, было собрано 500 красавиц, а по свидетельству Герберштейна 1500. Эти цифры, по всей вероятности, показывают только число тех девиц, которые попали в Москву уже после первых выборов в провинциях. Такой порядок существовал и в Византии. Там правителям областей давались поэтому поводу подробные инструкции, с указанием роста и других качеств девиц. Когда в серале собирались кандидатки, туда являлся сам государь в сопровождении одного из старейших вельмож. Проходя по покоям, он дарил каждой из красавиц по платку, вышитому золотом, с дорогими камнями. Он набрасывал платки девицам на шею. После того, как выбор был сделан, девицы отпускались с подарками по домам. Так в 1547 г. Иван выбрал себе Анастасию, дочь покойного Романа Юрьевича Захарьина-Кошкина, происходившего из старого боярского рода. Среди гибели княжеских родов он сумел, однако, сохранить близость к царскому трону и не принимал участия в ожесточенной борьбе за власть в дни детства Ивана. Возможно, что в данном случае выбор невесты был только простой формальностью. Захарьины-Кошкины были баловнями фортуны. Один из братьев Анастасии явился основателем дома Романовых, призванных на царство. Вместе с Шереметевыми, Колычевыми и Кобылиными Захарьины-Кошкины слыли за потомков некоего Андрея Кобылы, прусского выходца, как говорят летописи. Однако со временем национальное самолюбие заменило Пруссию Новгородом, что было легко сделать, так как в Новгороде была часть, жители которой назывались пруссами. Впрочем, едва ли можно оспаривать славянское происхождение Кобылы. Это ясно видно из самой фамилии. Кроме того, известно, что современная германская столица лежит на земле, которую ранее занимали славяне.
Полный текст

Метки к статье: 16 век Московия Российская империя