В марте 1881 года Российская империя потеряла своего царя – Александра II был убит в результате террористического акта. Но это не было единственным покушением на жизнь монарха. Всего за несколько лет до своей гибели Александр II пережил несколько покушений, каждое из которых было все более изощренным и опасным.
Первое покушение произошло в 1866 году, когда Дмитрий Каракозов выстрелил в императора недалеко от ворот Летнего сада. Тогда ему удалось спастись благодаря случайности – шляпочный дел мастер Осип Комиссаров увидел, как Каракозов выхватывает пистолет, и толкнул его. Выстрел прошёл мимо. Каракозова едва сумели спасти – толпа чуть его не растерзала. Но это было только начало.

Метки к статье: 19 век Российская империя Александр II

В 1705 году в России начались протесты против указа Петра I о бритье бород и ношении иноземной одежды. Протесты затронули и Сибирь, где жители Томска, Тары, Иркутска и других городов выступили против нововведений царя. Они выражали свое недовольство тем, что иноземное платье не соответствует русским традициям, а бритье бороды и усов имело не только бытовое, но и сакральное значение. 
Протесты были массовыми и нередко приводили к трагическим последствиям. Некоторые участники выступлений готовы были пойти на самосожжение, чтобы выразить свое недовольство. Однако местные власти старались свести к минимуму общественный резонанс протестов, опасаясь крутого нрава царя.
В конечном итоге противники указа добились некоторых уступок со стороны царя. В 1706 году Петр I разрешил сибирякам носить как русское, так и немецкое платье, а также использовать русские седла. Этот указ был дезавуирован в 1719 году, когда в Сибирь пришли новые указы, запрещающие носить иноземное платье и требующие брить бороды и усы.
Подробности история протестов против указа Петра I в Сибири отражены в материале - ДЕЛО 1705 г. «О ПРОТИВНОСТИ И О ПРЕСЛУШАНИИ ЕГО ЦАРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА УКАЗУ ТОМСКИХ ЖИТЕЛЕЙ О НЕМЕЦКОМ ПЛАТЬЕ И О БРИТИИ БОРОД».
Полный текст

Метки к статье: 18 век Российская империя

Астрахань лежит около шестидесяти верст от Каспийского моря, на острове реки Волги, коей главнейший рукав течет на запад. Сей город укреплен кирпичною стеною с бойницами и четвероугольными башнями по некоторым расстояниям. Соборная церковь, губернаторский дом и магистрат заключается во крепости. Находится тамо небольшой залив для судов, плавающих по сей реке и по Каспийскому морю. Дома там почти все деревянные. Лес, употребляемый для строения в Астрахани, сплавливается туда по реке; ибо окрестная ее страна не иное что есть, как пространная степь, необработанная и бесплодная. Надлежит проехать многие мили на запад, чтоб сыскать воду. Однакож, ближние острова к городу чрезвычайно плодоносны и рождают преизрядный виноград, который туда привезен для рассаживания из Персии и от инуду. Также растут там арбузы, которые почитаются наилучшими во свете; также мскусовые дыны, персики, вишни, груши, яблоки и абрикосы.
В окрестностях тамошних находятся многие изрядные виноградные сады; из которых иные принадлежат императору, а другие разным частным людям; оные взяты на откуп некоторым французом. Виноградные тамошние вина очень хороши на месте, но нельзя их так перевезти, чтоб они не смутились; и если бы не сие обстоятельство, то могла бы Россия ими снабжать всю остальную часть Европы: сие худое свойство приписывают селитряным частицам, которыми та земля наполнена; а наиболее побудило меня сему верить то, что я сам видел в одном жолобе, каковые употребляются для орошения земли, что его подернуло солью. Впрочем тамошний виноград очень сладок и не имеет никакого знака кислоты.
Около мили пониже города великое множество добывают обыкновенные соли: вырывают большие ямы, кои наполняют водою, и когда она от солнечного жара высохнет, то остается на дне соль; сбирают ее таким образом и отправляют водяным путем в ладьях от пяти до шести сот бочек.
Пороховая мельница находится немного повыше города; и сей завод, присоединенный к селитряному, близ оного стоящемy, упражняет множество работников, кои получают себе плату от правительства.<...>
Татары мухомеданцы живут вне города, и пользуются такими же вольностями, как и в других местах. Я видал многих татарок на улице с кольцами в носу, различной цены по состоянию и знатности тех, которые их носят. У иных были золотые, а у других осыпаны дорогими камнями. Мне захотелось узнать причину толь отменного обыкновения и мне сказано, что носящие сии кольца были посвящены богу; что родители их обрекали иногда оных на то еще во чреве их матерей и, коль скоро они рождалися, то и вздевали им во правую ноздрю такое кольцо, и что они носили его до самой смерти. Я видал, что иные из них носили по два кольца.
Полный текст

Метки к статье: 18 век Российская империя

Вот как характеризует общественные бани в Москве Франциско де Миранда во время путешествия по России в 1787 г.
Оттуда поехали в Большие бани, мужские и женские, что на Москве-реке. Зашли сначала в мужские, где увидели великое множество голых людей, которые плескались в воде безо всякого стеснения. Через дверцу в дощатой перегородке проследовали в женскую часть, где совершенно обнаженные женщины прохаживались, шли из раздевальни в парильню или на двор, намыливались и т. д. Мы наблюдали за ними более часа, а они как ни в чем не бывало продолжали свои манипуляции, раздвигали ноги, мыли срамные места и т. д...
 В конце концов, пройдя сквозь толпу голых женщин, из коих ни одна не подумала прикрыться, я вышел на улицу и дошел до другого входа в ту же баню, откуда все было видно как на ладони, а потом снова зашел внутрь, и банщицы, взимавшие плату у входа, даже не подумали меня остановить. Тела беременных из-за огромного живота напоминали бесформенную массу. Поистине, разглядывая всех этих обнаженных женщин, всех возрастов и с самыми разнообразными формами, я не смог отыскать в них большого сходства с "Венерой" из собрания Медичи... В этой бане бывает более 2 тысяч посетительниц, главным образом по субботам, и с каждой берут всего две копейки; однако меня уверяли, что хозяин получает большой доход. Оттуда мы вышли наружу и проследовали к реке, чтобы посмотреть на женщин, которые после бани идут туда купаться. Их было очень много, и они спускались к воде без малейшего стыда. А те, что были на берегу и еще мылись, кричали нам по-русски: "Глядеть гляди, да не подходи!" Мужчины там купаются с женщинами почти вперемешку, ибо, если не считать шеста, их в реке ничто не разделяет.<...>
Лицезрел множество обнаженных людей обоего пола, которые находились тут почти вперемешку, и никто из мужчин не удосужился  прикрыться в присутствии стольких Ев... Поразительнейшее явление. Видел там также нескольких одетых женщин - притом молодых! - которые подходили к мужчинам и разговаривали с ними о каких-то делах, не испытывая ни малейшего смущения, как ни в чем не бывало.
Полный текст

Метки к статье: 18 век Российская империя

Что касается его наружности, было бы несправедливо упрекать его за нее. Помнится, жители Парижа, собираясь вокруг молодого Павла, восклицали: "Боже! как он некрасив!" — и у него хватало благоразумия, чтобы смеяться над этим (с того времени он сильно переменился, или, вернее, теперь он без стеснения показывает себя таким, каким, возможно, был уже давно. Несчастный солдат, доведенный до отчаяния мучениями, которые он терпел, когда его наказывали палками (по приказу Павла за небольшое упущение по службе), воскликнул: "А! проклятая плешивая голова! а! проклятая плешивая голова!" Раздосадованный самодержец приказал, чтобы его забили кнутом, и издал распоряжение, которым он запрещает, под угрозой той же самой кары, пользоваться прилагательным "плешивый", говоря о голове, и прилагательным "курносый", когда речь идет о носе. Он, очевидно, прочел, как один святой пророк заставил медведей сожрать сорок два ребенка за то, что они таким образом оскорбили его; а голова Павла, без сомнения, не уступает голове Елисея.). Он не стал красивее с тех пор, как постарел, облысел, а лицо его избороздили морщины. Странность носимого им платья и грубость его манер еще увеличивают его безобразие. За исключением калмыков и киргизов, Павел — самый уродливый человек в своей империи. Недовольный своей наружностью, он признал неуместным чеканить ее на новых монетах (на новых монетах вы не увидите его изображения; здесь только его вензель со следующими словами Священного Писания, которые здесь не имеют ровно никакого смысла: "Не нам, не нам, но имени Твоему". Очевидно, это какой-то девиз мартинизма и обскурантизма, защитником которых является Павел. Кажется даже, что он хочет слить эти секты с мальтийским орденом, гроссмейстером которого, к удивлению Европы, он только что себя провозгласил  — в тот самый момент, когда заключил союз с турками. О друзья мои, удержитесь от смеха! Но увы! Quidquid deliiant Reges, plectuntur Achivi ).
Вот некоторые штрихи, которые довершат портрет Павла, составленный из его собственных действий; они докажут, что в бытность великим князем он уже обещал стать таким, каким его видишь теперь.
Возле Павловского дворца была терраса, откуда он мог видеть всех часовых, для забавы расставленных им повсюду, где имелись места для караульных будок. На этой закрытой террасе он проводил часть дня; в подзорную трубу он наблюдал все, что происходило вокруг. Нередко он посылал лакея к тому или иному часовому с приказаниями застегнуть или растегнуть пуговицу, удлинить или  укоротить ружейный ремень, прохаживаться вокруг будки крупным или мелким шагом. Иногда он сам шел за четверть лье, чтобы передать эти важные распоряжения, бил солдата или совал ему в карман рубль в зависимости от того, насколько бывал им доволен.
Некогда Павловское было открытой деревней; Павел завел здесь постовых, которые записывали всех входящих и уходящих. Каждый обязан был сообщать, куда отбывал, откуда прибывал и чего желал. По вечерам проверяли каждый дом — нет ли там иностранцев. Арестовывали всякого, у кого была круглая шляпа или кто гулял с собакой. Павловское, излюбленное место загородных прогулок вследствие его красивого местоположения, в скором времени опустело: все избирали окольные пути, чтобы не проходить по городу, и при виде Павла убегали как можно дальше, что удваивало его досаду и подозрения. Зачастую он приказывал догонять и расспрашивать тех, кто пытался таким образом от него улизнуть.
Однажды он арестовал всех офицеров своего батальона за то, что они плохо отсалютовали эспантонами, проходя перед ним на учениях, и каждый день на протяжении целой недели заставлял их дефилировать перед собой, отсылая их после этой церемонии обратно на гауптвахту — до тех пор, пока они не выучились делать приветствие по его фантазии.
 Как-то раз во время упражнений его кирасирского полка лошадь сбросила одного офицера. Павел в ярости подскакал к нему: "Подымайся, несчастный!" — "Не могу, государь: я сломал ногу". Павел плюнул на него и с проклятиями уехал.
 В другой раз, когда он в неурочный час, украдкой проходил перед одной из своих гауптвахт, офицер, не зная его в лицо, не отдал своим солдатам приказания выйти. Он немедленно вернулся, дал офицеру пощечину, приказал отобрать у него оружие и посадить под арест.
Случилось ему ехать из Царского Села в Гатчину; дорога шла болотом, на котором рос лес. Вдруг, вспомнив что-то, Павел приказал кучеру сию секунду возвращаться. Кучер: "Минутой позже, государь! дорога здесь слишком узкая". Павел: "Как, негодяй! ты не хочешь повернуть тотчас же?" Кучер вместо ответа поспешил доешь до места, где можно было повернуть. Между тем Павел кинулся к дверцам кареты, подозвал берейтора, приказал ему наказать и арестовать мятежного кучера. Берейтор уверил его, что сейчас они как раз собираются развернуться. Павел с пеной у рта от бешенства бросился на берейтора: "Ты прощелыга, как и тот, — кричал он, — пусть он опрокидывает, пусть ломает мне шею, но он должен повиноваться и поворачивать тотчас же, как я ему приказываю". Во время этого припадка кучер изловчился и повернул экипаж, но Павел велел его выпороть тут же, на месте.
Во время одной прогулки его лошадь споткнулась. Он приказал Маркову, своему конюшему, больше не кормить ее. На восьмой день Марков сделал ему доклад, что она издохла, и Павел сказал: "Хорошо!" После его восшествия на престол одна из его лошадей снова споткнулась под ним на улице Петербурга. Он тотчас же спрыгнул, приказал берейторам держать что-то вроде совета, и лошадь была приговорена к получению пятидесяти ударов дубиной. Павел велел отсчитать их в присутствии народа и сам считал, приговаривая: "Это зато, что она провинилась перед императором".
Еще в бытность великим князем Павел был столь щепетильным блюстителем формальности в упражнениях, что, заметив однажды весною, как лук Купидона напрягал и поднимал узкие штаны некоторых солдат, он всем им приказал расположить его на одной и той же ляжке, как они носили ружье на одном и том же плече. Читатель может принять это за непристойную шутку. Но один из присутствовавших на учениях офицеров уверял меня в этом, и всякий, кто хоть немного знал Павла, поверит этому с такой же легкостью, как и я.
Полный текст

Метки к статье: 18 век Российская империя Паве

Заговор для возведения меня на престол подготовлялся шесть месяцев. Петр III потерял последний скудный ум, каким обладал. Он во всем старался прошибить лбом стену, собирался уничтожить гвардию и для этого посылал ее в кампанию; заменить гвардию он рассчитывал своими голштинскими войсками, которые и должны были остаться в столице.
Хотел он и веру переменить, а на Елисавете Воронцовой жениться, меня же запереть в монастырь.
В день празднования мира он за столом публично осыпал меня бранью, а вечером отдал приказание меня арестовать. Моему дяде, принцу Жоржу, удалось настоять на отмене последнего приказания; с этого дня я и начала прислушиваться к предложениям, которые мне делались не раз после смерти императрицы.
Намерение было такое — захватить Петра и подвергнуть заточению, как было некогда сделано с принцессой Анной (Леопольдовной) и ее детьми. Тем временем Петр переехал в Ораниенбаум. Мы заручились участием большого количества капитанов полков гвардии. Судьбы заговора сосредоточивались в руках трех братьев Орловых. Остен, конечно, помнит, как старший из Орловых всюду за мною следовал и совершал тысячи сумасбродств. Его страсть ко мне ни для кого не была тайною; впрочем, все им было сделано для того, чтобы придать огласку своему увлеченно. Орловы — люди чрезвычайно решительные и пользуются большой любовью среди солдатства, так как сами служили в гвардии. Я этим людям обязана чрезвычайно многим: весь Петербург тому свидетель.
Полный текст

Метки к статье: 18 век Российская империя

Известно, что в 1839 году был совершен генерал-адъютантом Перовским поход в Хиву, окончившийся полной неудачей, благодаря жестокой зиме, стоявшей в этот злосчастный год, и необыкновенно сильным метелям, свирепствовавшим в обширных степях Средней Азии.
Небольшой отряд Перовского не был в состоянии бороться со стихией и после 8-ми-месячной борьбы с вьюгами и морозом вернулся в г. Оренбург, похоронив половину людей в азиатских степях и положив массу больных в госпитали.
В виду того, что имеющиеся сведения об этом походе весьма ограничены, каждый новый материал о нем, особенно же записки очевидца и участника, представляют, бесспорно, большой интерес, я считаю нелишним поместить записки о походе в Хиву, которые случайно получил от ветерана николаевских времен, участника покорения Средней Азии, полковника Егора Михайловича Косырева, бывшего очевидцем бедствий и неудач, испытанных хивинским отрядом зимою 1839 года.
Еще с 1837 года начали готовиться в Оренбурге к хивинскому походу. Пехота обмундировывалась в теплую одежду и обувь, по изобретенной форме для зимнего времени; шились теплые шапки,  на манер серых арестантских, с назатыльниками из черного сукна, с красным околышем и огромным четырехугольным козырьком. Полушубки были сделаны из джибаги, т. е. из сваленной бараньей шерсти, нашитой на холст, поверх которой надевались серые шинели. Подштанники также были на киргизской шерсти и туго простеганы; шаровары, сшитые из толстого и черного сукна, были приспособлены к тому, чтобы шинель и полушубок могли свободно входить в них и затягиваться особо устроенным гашником (поясом). Сапоги были настолько широки, что в них помещались кошемные (войлочные) валенки, а на ноги солдат надевал шерстяные чулки и портянки. К воротнику шинели пристегивались на крючках, сделанные из заячьего меха, накладные воротники, обшитые снаружи красным сукном, а для предохранения лица, носа и подбородка от мороза шились из черного сукна маски, с прорезанными отверстиями для рта и глаз и пришитыми суконными носами.
Одетые в такую форму солдаты были до безобразия толсты и неповоротливы, а в маске и с ружьем в левой руке солдат уже терял совершенно человеческий облик и походил на черта, какой обыкновенно изображается на лубочных картинках, продающихся в мелочных лавках.
Полный текст

Метки к статье: 19 век Центральная Азия Российская империя

Материалы, связанные с пребыванием венесуэльца Франсиско де Миранда в России, составляют последнюю часть тома IV и почти весь том V данного издания. Центральное место занимает его дневник (объемом более 300 страниц печатного текста), представляющий исключительную ценность. Это свидетельство любознательного и непредубежденного очевидца, внимательного и вдумчивого наблюдателя. Характеризуя в основном великосветские круги и придворную среду, Миранда вместе с тем обращал внимание и на условия жизни других слоев общества. В его записках нашли отражение социальные институты России, нравы и обычаи, система судопроизводства, состояние школ и больниц, тюрем и богаделен, численность населения, уровень цен и многое другое. Эти лаконичные, конспективные заметки, никак не предназначавшиеся для печати, полны незаконченных, недописанных фраз, оборванных на полуслове замечаний, сокращений, недомолвок и т.п. Существенным дополнением к дневнику является переписка его автора с Екатериной II, Г. А. Потемкиным, А. А. Безбородко, А. М. Дмитриевым-Мамоновым и другими лицами.
"Обедал у князя в многочисленной компании дам и высокопоставленных офицеров, а после чая, отказавшись от игры в карты и лото, нанес визит г-же Розарович.
Там я провел время в беседе с неким Макьюзи — итальянцем, возглавлявшим итальянскую колонию в этой стране. Но на сегодня из 1300 человек едва осталось 250, а их руководителя чуть было не повесили... Прочих поселенцев — греков, немцев и т.д. — постигла, с незначительной разницей, та же участь, так что в Крыму живут теперь лишь около 300 греческих семей, а в Херсоне — 6. Из 400000 татар, населявших, как говорят, Крым прежде, сохранилось всего 30000, остальных же обратили в бегство не только религиозный фанатизм, но главным образом дурное обращение с ними российских офицеров и случаи насилия над женщинами, которые для мусульманина суть самое святое.
Утверждают также, будто русские опустошили страну (Крым. — М. Л), вырубая даже фруктовые деревья и снося дома и мечети, чтобы обеспечить себя дровами. Некий адмирал-шотландец, по имени Макензи, для обжига известняка якобы использовал в качестве топлива вырубленные плодовые деревья.
Мой надоедливый компаньон г-н Ру напевал непристойные песенки дочерям Розаровича, девицам 14 и 15 лет, не считаясь с их невинностью и ставя под угрозу добрую репутацию. Будь проклята чертова французская натура и черт бы побрал того, кто свел меня с невоспитанным и несдержанным человеком."
Полный текст

Метки к статье: 18 век Российская империя