Одаренный изумительной быстротой в работе и замечательной находчивостью, Безбородко нуждался и в той, и другой для поддержки своей карьеры, потому что постоянно вел сразу жизнь человека занятого, с одной стороны, а с другой – жизнь развратника, преданного всем удовольствиям – игре и женщинам. И про него, как про многих других, говорили, что он пользовался мимолетным вниманием Екатерины. Но, некрасивый, неизящный, неостроумный, он не обладал ни одним качеством, обыкновенно решавшими выбор императрицы. Он предавался частым и грубым любовным наслаждениям. Роман его жизни – это его гарем, всегда полный и часто возобновлявшийся. В 1787 г. Гарновский заносит в журнал, который ведет для Попова, доверенного Потемкина:
«В силу полученного ею фирмана, премьерша сераля Рейс-Эффенди (Безбородко), Мария Алексеевна Грекова, соблаговолила отправиться на сих днях в Москву в сопровождении Кизляр-Аги (черного евнуха), г. Рубана, и многочисленной свиты, разместившейся в двух четырехместных каретах и нескольких „русских“ повозках».
Два месяца спустя он опять пишет:
«Четыре дня тому назад сюда вернулся из Италии певец Капасчини и привез с собой для Безбородко двух молоденьких итальянок. Обе подверглись испытанию, но не знаю, будут ли обе приняты в сераль».
Екатерина терпит все это. Она собственноручно подписывает указ о награждении орденом св. Владимира г. Рубана. Она улыбается, когда однажды, поссорившись с Безбородко, Остерман при всем совете упрекает его за эту постоянную оргию с красавицами, содержание которых обходится очень дорого. Безбородко пожимал только плечами и, намекая на всем известное супружеское несчастье министра, отвечал, что действительно любит девок, так как от них легче отделаться, чем от законной жены, даже тогда, когда последняя была раньше известной ...... Он имел возможность часто менять своих итальянок. И Екатерина иногда сама помогала ему. Она выслала из Петербурга певицу Давиа, получавшую от Безбородко 8 000 рублей в месяц и обманывавшую его направо и налево. Впрочем, Италия не пользовалась его исключительным предпочтением. Он осыпал золотом знаменитую русскую актрису Сандунову, которую сменила танцовщица Каратыгина, имевшая от него дочь. Он выдал эту дочь за статского советника, дав ей в приданное дом в Петербурге и имение, приносившее 80 000 рублей дохода. Каратыгина долгое время играла роль хозяйки на даче, близ столицы, куда приглашались все друзья министра с их возлюбленными на великолепные празднества, во время которых, по специальному разрешению императрицы, в честь веселой компания стреляли из пушек. 
Полный текст

Метки к статье: 18 век Российская империя

Но, говорят, нет такого положения, из которого нельзя было бы выйти. Нашла себе посильный выход и туркестанская власть: для устройства каждого русского поселка заключалось особое, каждый раз, соглашение с кочевниками об уступке ими потребного пространства земли -- обыкновенно за денежное вознаграждение... Или, выражаясь другими словами, -- государственные, т. е. казенные, земли приобретались той же казною у лиц, не имевших права их отчуждать, и поступали в качестве вновь государственных русским переселенцам. Полное, казалось бы, отсутствие логики, но действительно выход единственный, и в конце концов приводивший к желательной цели.   Нужно при этом заметить, что в то именно время многие относились к переселенческому движенью по меньшей мере скептически, а потому не в моде были и вопросы колонизации: по крайней мере на воспособление русским пионерам в Туркестане ассигновывались буквально гроши из остатков по интендантской (sic!) смете...   Еще прошло несколько лет, умеренный приток переселенцев все продолжался, земли для них кое-как находились, и 25 русских поселков за первые четверть века владения нами Туркестаном все же на почве последнего выросли [1300 семей]. Вдруг, в начале девяностых годов, после неурожая в Центральной России, на киргизские земли хлынула сразу огромная, сравнительно, волна переселенцев -- почти столько же, сколько пришло их за все прежнее время. Такой наплыв русского люда, повлекший за собою образование в одном лишь 1891 году 17 новых поселков, ошеломил и видавшую виды местную администрацию, живо подсчитавшую, что если и впредь переселенцы будут идти сюда в прежнем количестве, то и за землю для них придется платить непомерные цены, так как аппетиты киргиз разгорались, -- и вообще не обобраться хлопот.
Полный текст

Метки к статье: 20 век Российская империя Центральная Азия

С обеих враждующих сторон, подвиги и предприимчивости ознаменовали каждый день. К числу их принадлежит славная смерть полковника Волженского, шестидесятилетнего почтенного старца, русского витязя на Кавказе. С горстию храбрых казаков Гребенского полка, он ворвался в Шавдонскую деревню Ичкиринского племени; вытесненный оттуда, он был опрокинут на пространное поле и там окружен толпами горцев, предводительствуемых самим начальником кавалерии Газы-Муллы — Костековским, ханом Актоллоивом, бывшим поручиком храброго 43-го егерского полка. Во время общего волнения умов посреди Кавказцев, произведенная учением Газы-Муллы, Актоллоив покинул русские знамена и присоединился к мюридам. Волженский, окруженный горцами, брал с боя каждую пядь земли, по которой отступал; посреди неустрашимых казаков своих, он хладнокровно распоряжался одним линейным казачим орудием, бывшим у него, и не обращал внимания на две ружейные раны, которые только-что получил: одна пуля пробила ему насквозь спину и грудь, другая ударила на вылет в обе щеки, эти раны не были даже перевязаны. Между тем ряды казаков ежеминутно редели; у орудия оставалось только две лошади; но горсть храбрых не унывала. Вдруг одна из этих двух лошадей падает убитая; неприятель, увидев это, испускает дикие, радостные крики и бросается на казаков в штыки; эти твердо его встречают. Волженский не потерялся: он своеручно изрубает трех горцев, подбежавших к нему один за другим; три мюрида нападают на него, одним ударом шашки раскраивают правое плечо старика — и рука отваливается, шашка выпадает. Полковник делает шаг к орудию, левою рукою перекидывает чрез единорог висящую руку свою и обнимает орудие. В эту минуту его изрубают до смерти: на нем насчитали сорок четыре раны. Сподвижники его все погибли; сеча была ужасная: с обеих сторон утрата людей значительная, но ни раненого, ни пленного не было ни единого, как у Русских, так и у горцев, трупы наших оставались несколько дней добычею волков и орлов. 
Полный текст

Метки к статье: 18 век Кавказ Российская империя

Первый русский учебник этикета "Юности честное зерцало, или Показание к житейскому обхождению, собранное от разных авторов" был подготовлен по указанию царя Петра I, дабы рассказать о манерах настоящего русского дворянина. 

54. Непристойно на свадьбе в сапогах и острогах (сапоги с острыми носами) быть, и так танцевать, для того что тем одежду дерут у женского полу и великий звон причиняют острогами, к тому ж муж не так поспешен в сапогах, нежели без сапог.
 
55. Также, когда в беседе или в компании случится в кругу стоять, или сидя при столе, или между собою разговаривая, или с кем танцуя, не надлежит никому неприличным образом в круг плевать, но на сторону, а если в каморе, где много людей, то прими харкотины в платок, а также невежливым образом в каморе или в церкви не мечи на пол, чтоб другим от того не загадить, или отойди для того к стороне (или за окошко выброси), дабы никто не видал, и подотри ногами так чисто, как можно.
 
56. Никто честновоспитанный возгрей (соплей) в нос не втягает, подобно как бы часы кто заводил, а потом гнусным образом оные вниз не глотает, но учтиво, как вышеупомянуто, пристойным способом испражняет и вывергает.
 
57. Рыгать, кашлять и подобные такие грубые действия в лицо другого не чини, или чтоб другой дыхание и мокроту желудка, которая восстает, мог и чувствовать, но всегда либо рукой закрой, или отворотя рот на сторону, или скатертью, или полотенцем прикрой. Чтоб никого не коснуться и тем сгадить.
 
58. И сие есть немалая гнусность, когда кто часто сморкает, как бы в трубу трубит, или громко чихает, будто кричит, и тем в прибытии других людей или в церкви детей малых пугает и устрашает.
 
 59. Еще же зело непристойно, когда кто платком или перстом в носу чистит, как бы мазь какую мазал, а особенно при других честных людях.
Полный текст

Метки к статье: 18 век Российская империя Петр I

Местные жители вовсю используют дерево для строительства и отопления своих изб, а также ремонта оград, тоже сплошь деревянных.
Впрочем, здешние крепостные крестьяне, особенно демидовские, намного зажиточнее своих французских собратьев. Каждая семья владеет домом и садом, размер которых определяет сама, двором, сараем для скота и хранения провизии, ледником и т. д. В радиусе 2–3 км от деревни располагается множество пастбищ. Жители постоянно расчищают их от деревьев, хотя администрация заводов запрещает им уничтожать леса.
У всех семей в 8–12 км от деревни имеются пойменные луга. На них крестьяне заготавливают столько сена, что его хватает для прокорма скота в течение всей зимы. В хозяйстве каждой семьи есть, по крайней мере, 2 коровы, 1–2 лошади и обычно 5–6 десятков кур, несколько баранов и овец. Все демидовские крестьяне ежедневно едят мясо и пьют напитки, полученные путем брожения.
Главным событием года в этом краю металлургов является сенокос, когда закрываются и заводы, и кузницы, а население уходит в леса на косьбу. После тяжелых заводских работ, на которых люди трудились целый год, сенокос для них — настоящий праздник. Соседи помогают друг дружке, и тот, у кого сейчас косят, кормит и угощает пришедших косарей, а те, в свою очередь, будут потчевать его, когда помогать им косить будет он. В это время все ночуют в лесу: и если подняться на гору, то можно увидеть вереницу костров, тянущихся вдоль луговых ручьев. В деревню люди возвращаются с песнями и смехом, сидя на огромных копнах сена, которыми нагружены маленькие возы.
Полный текст

Метки к статье: 19 век Российская империя

Род Годуновых происходил от татарского мурзы Чета. Этот мурза-перебежчик, покинув Золотую Орду, поступил на московскую службу в царствование Ивана Калиты (1328-1341). Здесь он вскоре крестился, основал знаменитый Ипатьевский монастырь и сделался родоначальником нескольких фамилий, которым суждено было оставить память по себе в истории усыновившей его страны. Чета считали своим предком и Сабуровы, породнившиеся через первую жену Ивана Грозного с царствующим домом. Близость к царю Бориса, несомненно, была такого же происхождения. Его женитьба на дочери знаменитого опричника Малюты Скуратова давала ему более прочное право рассчитывать на милость царя, а брак его сестры с Феодором обеспечил его положение. Борису было за тридцать, когда на престол вступил его зять. Нет ни одного подлинного портрета, который мог бы дать нам представление о его наружности: те, что воспроизводятся в гравюрах, только копии внушенного фантазией рисунка, исполненного в XVIII веке. Борис пользовался большой известностью красавца, несмотря на свой небольшой рост, плотное сложение и некоторую преждевременную хилость. Он обладал, по-видимому, величавой осанкой, способностью повелевать и большим врожденным даром слова, которого совсем был лишен Феодор. Образования, однако, Борису не доставало еще в большей степени, чем Феодору. Должно быть, это был первый случай безграмотности царя на престоле. Но зато он обладал в наивысшей степени тем даром усвоения и той силою интуиции, которые остаются одними из характерных черт его соотечественников, и он так же изумительно умел скрывать свои недостатки, как и извлекать выгоды из своих достоинств. Грозный для своих врагов и способный питать непримиримую ненависть, он был великодушнейшим из друзей и умел при случае выставить напоказ свое человеколюбие. Горсей описывает, как Борис остановил казнь одного английского подданного, Джона Горнеби, обвиненного в шпионстве и подвергнутого пытке.
Но больше всего в течение всей его карьеры в нем обнаруживается великий честолюбец, всегда владеющий собой и никогда не теряющий из виду намеченной цели; он сумел быть воздержным в этой стране пьяниц и не упускал ни единого повода, ни единого случая, ни единого средства, чтобы выдвинуться вперед.
Полный текст

Метки к статье: 17 век Московия Борис Годунов

До границ Бухарского ханства миссию сопровождал хивинский чиновник, носивший титул мин-баши. Этот высокостепенный господин, отличавшийся самой плутовской физиономией, считал обязанностию кричать на наших восчиков и, при всяком удобном случае, подчивал как их, так и толпившийся по дороге народ тяжеловесной дубинкой, которая возилась за ним его оруженосцем, исправлявшим в то же время и должность музыканта (думбрачи): кроме этого артиста, в свите чиновника находилось еще человек 7 общипанной и обдерганной стражи, вооруженной чем попало.

Отличительная способность мин-баши состояла в том, что на всех ночлегах и остановках в населенных местах он, каким-то волшебством, добывал для себя огромное количество кур, яиц и масла, что каждый из нас с трудом мог получить, и то за большие деньги. Случалось часто и так, что какой-нибудь бедный узбек, не соглашавшийся уступить нам курицу за 2 теньги (44 коп. сер.), при одном мановении руки или, просто, густых бровей мин-баши, вручал беспрекословно продаваемую птичку его прислужнику и затем, что есть силы, удирал от кибитки чиновника, без всякого слова о вознаграждении.<...>

На этот раз, хивинское правительство опять не сдержало своего обещания: лодок на переправе было приготовлено очень мало, и, несмотря на усердие мин-баши, который своею дубинкою подчивал правого и виноватого и даже, в азарте, переломил руку караван-башу, мы никак не могли собрать для переезда более 23 посудин. Но вскоре, однакожь, оказалось, что хлопоты почтенного чиновника были одной комедией, служившей для прикрытия страсти его к взяткам. В первый день нашего прихода на Аму, мин-баши сам же отпустил ночью несколько лодочников, разумеется не даром, и, кроме того, требовал с бухарских восчиков, заплативших уже в Хиве достопочтенному диван-бабе 20 червонцев, еще за переправу 50 тилл, отказ в которых и был тайною причиною перелома руки несчастному караван-башу.

До границ Бухарского ханства миссию сопровождал хивинский чиновник, носивший титул мин-баши. Этот высокостепенный господин, отличавшийся самой плутовской физиономией, считал обязанностию кричать на наших восчиков и, при всяком удобном случае, подчивал как их, так и толпившийся по дороге народ тяжеловесной дубинкой, которая возилась за ним его оруженосцем, исправлявшим в то же время и должность музыканта (думбрачи): кроме этого артиста, в свите чиновника находилось еще человек 7 общипанной и обдерганной стражи, вооруженной чем попало.
Полный текст

Метки к статье: 19 век Центральная Азия Российская империя

Пришлось остановиться у Бурнашева, так как в то время не было гостиниц и постоялых дворов. Приведя себя в порядок, позавтракав, тронулись навещать своих клиентов и, кстати, осматривали город с его достопримечательностями. Квартира Бурнашева не так уж близка была к базару, но и рядом с ней было большое движение из-за базарного дня. На базаре же — толкотня. Здесь можно было видеть все народности, заселяющие Среднюю Азию: туркменов, хивинцев, афганцев в своих широких высоких головных папахах, персов в узких мерлушечьих шапках, китайцев с косичками, калмыков, скуластых и толстых от их питания кумысом и бараньим салом; огнепоклонников-индусов с двумя черными пятнами на лбу, кокандцев, евреев в черных конфедератках на головах и черных халатах, перевязанных веревкой  (как сообщил Бурнашев, они одеты так по приказаниям бывших эмиров с целью сдержать заносчивость их, и чтобы они помнили: всякий правоверный мусульманин имеет право повесить его на веревке, перепоясывающей его) , и много других народностей, всех их не перечислить.
В толпе невольно обратили мое внимание прогуливающиеся красивые мальчики, набеленные и подрумяненные, разряженные в парчовые халаты, с большим количеством перстней на пальцах, в сопровождении старичков, смотревших на них с полуоткрытыми ртами страстными и влюбленными глазами. Бурнашев, ухмыляясь, сказал мне: «Бачи — жены старичков».<...>
Проходя по улицам, переулочкам и закоулочкам, подошли к высокой башне, наименование ее забыл. Бурнашев, указывая на нее, сказал: «Жаль, что вы не приехали вчера, а то бы могли увидать, как с нее сбросили двух преступников, осужденных к такому наказанию эмиром». Причем добавил, таковая казнь, бывавшая раньше очень часто, теперь делается все реже и реже под влиянием протеста представителя России.
Я от души порадовался, что не попал на это зрелище; по всей вероятности, не утерпел бы и пошел, а оно могло бы надолго испортить мое душевное состояние. Бывая потом в Бухаре много раз, мне не приходилось уже слышать, чтобы казнили этим способом.
Полный текст

Метки к статье: 19 век Центральная Азия Российская империя