С обеих враждующих сторон, подвиги и предприимчивости ознаменовали каждый день. К числу их принадлежит славная смерть полковника Волженского, шестидесятилетнего почтенного старца, русского витязя на Кавказе. С горстию храбрых казаков Гребенского полка, он ворвался в Шавдонскую деревню Ичкиринского племени; вытесненный оттуда, он был опрокинут на пространное поле и там окружен толпами горцев, предводительствуемых самим начальником кавалерии Газы-Муллы — Костековским, ханом Актоллоивом, бывшим поручиком храброго 43-го егерского полка. Во время общего волнения умов посреди Кавказцев, произведенная учением Газы-Муллы, Актоллоив покинул русские знамена и присоединился к мюридам. Волженский, окруженный горцами, брал с боя каждую пядь земли, по которой отступал; посреди неустрашимых казаков своих, он хладнокровно распоряжался одним линейным казачим орудием, бывшим у него, и не обращал внимания на две ружейные раны, которые только-что получил: одна пуля пробила ему насквозь спину и грудь, другая ударила на вылет в обе щеки, эти раны не были даже перевязаны. Между тем ряды казаков ежеминутно редели; у орудия оставалось только две лошади; но горсть храбрых не унывала. Вдруг одна из этих двух лошадей падает убитая; неприятель, увидев это, испускает дикие, радостные крики и бросается на казаков в штыки; эти твердо его встречают. Волженский не потерялся: он своеручно изрубает трех горцев, подбежавших к нему один за другим; три мюрида нападают на него, одним ударом шашки раскраивают правое плечо старика — и рука отваливается, шашка выпадает. Полковник делает шаг к орудию, левою рукою перекидывает чрез единорог висящую руку свою и обнимает орудие. В эту минуту его изрубают до смерти: на нем насчитали сорок четыре раны. Сподвижники его все погибли; сеча была ужасная: с обеих сторон утрата людей значительная, но ни раненого, ни пленного не было ни единого, как у Русских, так и у горцев, трупы наших оставались несколько дней добычею волков и орлов. 
Полный текст

Метки к статье: 18 век Кавказ Российская империя

Первый русский учебник этикета "Юности честное зерцало, или Показание к житейскому обхождению, собранное от разных авторов" был подготовлен по указанию царя Петра I, дабы рассказать о манерах настоящего русского дворянина. 

54. Непристойно на свадьбе в сапогах и острогах (сапоги с острыми носами) быть, и так танцевать, для того что тем одежду дерут у женского полу и великий звон причиняют острогами, к тому ж муж не так поспешен в сапогах, нежели без сапог.
 
55. Также, когда в беседе или в компании случится в кругу стоять, или сидя при столе, или между собою разговаривая, или с кем танцуя, не надлежит никому неприличным образом в круг плевать, но на сторону, а если в каморе, где много людей, то прими харкотины в платок, а также невежливым образом в каморе или в церкви не мечи на пол, чтоб другим от того не загадить, или отойди для того к стороне (или за окошко выброси), дабы никто не видал, и подотри ногами так чисто, как можно.
 
56. Никто честновоспитанный возгрей (соплей) в нос не втягает, подобно как бы часы кто заводил, а потом гнусным образом оные вниз не глотает, но учтиво, как вышеупомянуто, пристойным способом испражняет и вывергает.
 
57. Рыгать, кашлять и подобные такие грубые действия в лицо другого не чини, или чтоб другой дыхание и мокроту желудка, которая восстает, мог и чувствовать, но всегда либо рукой закрой, или отворотя рот на сторону, или скатертью, или полотенцем прикрой. Чтоб никого не коснуться и тем сгадить.
 
58. И сие есть немалая гнусность, когда кто часто сморкает, как бы в трубу трубит, или громко чихает, будто кричит, и тем в прибытии других людей или в церкви детей малых пугает и устрашает.
 
 59. Еще же зело непристойно, когда кто платком или перстом в носу чистит, как бы мазь какую мазал, а особенно при других честных людях.
Полный текст

Метки к статье: 18 век Российская империя Петр I

Местные жители вовсю используют дерево для строительства и отопления своих изб, а также ремонта оград, тоже сплошь деревянных.
Впрочем, здешние крепостные крестьяне, особенно демидовские, намного зажиточнее своих французских собратьев. Каждая семья владеет домом и садом, размер которых определяет сама, двором, сараем для скота и хранения провизии, ледником и т. д. В радиусе 2–3 км от деревни располагается множество пастбищ. Жители постоянно расчищают их от деревьев, хотя администрация заводов запрещает им уничтожать леса.
У всех семей в 8–12 км от деревни имеются пойменные луга. На них крестьяне заготавливают столько сена, что его хватает для прокорма скота в течение всей зимы. В хозяйстве каждой семьи есть, по крайней мере, 2 коровы, 1–2 лошади и обычно 5–6 десятков кур, несколько баранов и овец. Все демидовские крестьяне ежедневно едят мясо и пьют напитки, полученные путем брожения.
Главным событием года в этом краю металлургов является сенокос, когда закрываются и заводы, и кузницы, а население уходит в леса на косьбу. После тяжелых заводских работ, на которых люди трудились целый год, сенокос для них — настоящий праздник. Соседи помогают друг дружке, и тот, у кого сейчас косят, кормит и угощает пришедших косарей, а те, в свою очередь, будут потчевать его, когда помогать им косить будет он. В это время все ночуют в лесу: и если подняться на гору, то можно увидеть вереницу костров, тянущихся вдоль луговых ручьев. В деревню люди возвращаются с песнями и смехом, сидя на огромных копнах сена, которыми нагружены маленькие возы.
Полный текст

Метки к статье: 19 век Российская империя

Род Годуновых происходил от татарского мурзы Чета. Этот мурза-перебежчик, покинув Золотую Орду, поступил на московскую службу в царствование Ивана Калиты (1328-1341). Здесь он вскоре крестился, основал знаменитый Ипатьевский монастырь и сделался родоначальником нескольких фамилий, которым суждено было оставить память по себе в истории усыновившей его страны. Чета считали своим предком и Сабуровы, породнившиеся через первую жену Ивана Грозного с царствующим домом. Близость к царю Бориса, несомненно, была такого же происхождения. Его женитьба на дочери знаменитого опричника Малюты Скуратова давала ему более прочное право рассчитывать на милость царя, а брак его сестры с Феодором обеспечил его положение. Борису было за тридцать, когда на престол вступил его зять. Нет ни одного подлинного портрета, который мог бы дать нам представление о его наружности: те, что воспроизводятся в гравюрах, только копии внушенного фантазией рисунка, исполненного в XVIII веке. Борис пользовался большой известностью красавца, несмотря на свой небольшой рост, плотное сложение и некоторую преждевременную хилость. Он обладал, по-видимому, величавой осанкой, способностью повелевать и большим врожденным даром слова, которого совсем был лишен Феодор. Образования, однако, Борису не доставало еще в большей степени, чем Феодору. Должно быть, это был первый случай безграмотности царя на престоле. Но зато он обладал в наивысшей степени тем даром усвоения и той силою интуиции, которые остаются одними из характерных черт его соотечественников, и он так же изумительно умел скрывать свои недостатки, как и извлекать выгоды из своих достоинств. Грозный для своих врагов и способный питать непримиримую ненависть, он был великодушнейшим из друзей и умел при случае выставить напоказ свое человеколюбие. Горсей описывает, как Борис остановил казнь одного английского подданного, Джона Горнеби, обвиненного в шпионстве и подвергнутого пытке.
Но больше всего в течение всей его карьеры в нем обнаруживается великий честолюбец, всегда владеющий собой и никогда не теряющий из виду намеченной цели; он сумел быть воздержным в этой стране пьяниц и не упускал ни единого повода, ни единого случая, ни единого средства, чтобы выдвинуться вперед.
Полный текст

Метки к статье: 17 век Московия Борис Годунов

До границ Бухарского ханства миссию сопровождал хивинский чиновник, носивший титул мин-баши. Этот высокостепенный господин, отличавшийся самой плутовской физиономией, считал обязанностию кричать на наших восчиков и, при всяком удобном случае, подчивал как их, так и толпившийся по дороге народ тяжеловесной дубинкой, которая возилась за ним его оруженосцем, исправлявшим в то же время и должность музыканта (думбрачи): кроме этого артиста, в свите чиновника находилось еще человек 7 общипанной и обдерганной стражи, вооруженной чем попало.

Отличительная способность мин-баши состояла в том, что на всех ночлегах и остановках в населенных местах он, каким-то волшебством, добывал для себя огромное количество кур, яиц и масла, что каждый из нас с трудом мог получить, и то за большие деньги. Случалось часто и так, что какой-нибудь бедный узбек, не соглашавшийся уступить нам курицу за 2 теньги (44 коп. сер.), при одном мановении руки или, просто, густых бровей мин-баши, вручал беспрекословно продаваемую птичку его прислужнику и затем, что есть силы, удирал от кибитки чиновника, без всякого слова о вознаграждении.<...>

На этот раз, хивинское правительство опять не сдержало своего обещания: лодок на переправе было приготовлено очень мало, и, несмотря на усердие мин-баши, который своею дубинкою подчивал правого и виноватого и даже, в азарте, переломил руку караван-башу, мы никак не могли собрать для переезда более 23 посудин. Но вскоре, однакожь, оказалось, что хлопоты почтенного чиновника были одной комедией, служившей для прикрытия страсти его к взяткам. В первый день нашего прихода на Аму, мин-баши сам же отпустил ночью несколько лодочников, разумеется не даром, и, кроме того, требовал с бухарских восчиков, заплативших уже в Хиве достопочтенному диван-бабе 20 червонцев, еще за переправу 50 тилл, отказ в которых и был тайною причиною перелома руки несчастному караван-башу.

До границ Бухарского ханства миссию сопровождал хивинский чиновник, носивший титул мин-баши. Этот высокостепенный господин, отличавшийся самой плутовской физиономией, считал обязанностию кричать на наших восчиков и, при всяком удобном случае, подчивал как их, так и толпившийся по дороге народ тяжеловесной дубинкой, которая возилась за ним его оруженосцем, исправлявшим в то же время и должность музыканта (думбрачи): кроме этого артиста, в свите чиновника находилось еще человек 7 общипанной и обдерганной стражи, вооруженной чем попало.
Полный текст

Метки к статье: 19 век Центральная Азия Российская империя

Пришлось остановиться у Бурнашева, так как в то время не было гостиниц и постоялых дворов. Приведя себя в порядок, позавтракав, тронулись навещать своих клиентов и, кстати, осматривали город с его достопримечательностями. Квартира Бурнашева не так уж близка была к базару, но и рядом с ней было большое движение из-за базарного дня. На базаре же — толкотня. Здесь можно было видеть все народности, заселяющие Среднюю Азию: туркменов, хивинцев, афганцев в своих широких высоких головных папахах, персов в узких мерлушечьих шапках, китайцев с косичками, калмыков, скуластых и толстых от их питания кумысом и бараньим салом; огнепоклонников-индусов с двумя черными пятнами на лбу, кокандцев, евреев в черных конфедератках на головах и черных халатах, перевязанных веревкой  (как сообщил Бурнашев, они одеты так по приказаниям бывших эмиров с целью сдержать заносчивость их, и чтобы они помнили: всякий правоверный мусульманин имеет право повесить его на веревке, перепоясывающей его) , и много других народностей, всех их не перечислить.
В толпе невольно обратили мое внимание прогуливающиеся красивые мальчики, набеленные и подрумяненные, разряженные в парчовые халаты, с большим количеством перстней на пальцах, в сопровождении старичков, смотревших на них с полуоткрытыми ртами страстными и влюбленными глазами. Бурнашев, ухмыляясь, сказал мне: «Бачи — жены старичков».<...>
Проходя по улицам, переулочкам и закоулочкам, подошли к высокой башне, наименование ее забыл. Бурнашев, указывая на нее, сказал: «Жаль, что вы не приехали вчера, а то бы могли увидать, как с нее сбросили двух преступников, осужденных к такому наказанию эмиром». Причем добавил, таковая казнь, бывавшая раньше очень часто, теперь делается все реже и реже под влиянием протеста представителя России.
Я от души порадовался, что не попал на это зрелище; по всей вероятности, не утерпел бы и пошел, а оно могло бы надолго испортить мое душевное состояние. Бывая потом в Бухаре много раз, мне не приходилось уже слышать, чтобы казнили этим способом.
Полный текст

Метки к статье: 19 век Центральная Азия Российская империя

1735 года, марта 15-го в Уфе приехавший из Ташкента сарт (купец) Нурмухамет мулла Алимов объявил о себе, что в Ташкенте Большой киргиз-кайсацкой орды Жолбарс-хан, услышав о приезде в Меньшую кайсацкую орду к Абулхаир-хану из России от е. и. в. посла мурзы Тевкелева, для принятия в подданство по пересылке от Абулхаир-хана послал от себя двух — Конай-мурзу Балыкова и Сарамбетя и при них одного кощея с письмом к нему, мурзе Тевкелеву, и градские их держатели, или первые магистратские пять человек: Ашербай, Ханкильды-батырь, мулла Мехет-Баки, мулла Авес-Батиджан, Тюрсюмбай Чамгарь со своей стороны послали с ханскими посланцами: Ашербай ^— его, Нурмухамета, двоюродного своего племянника; Тюрсюмбай — сына Наурус-Бакея, который остался в Юрматинской волости у башкирца Кулчюка для подлинного разведывания, что о подданстве учинитца; и послано было с ними от магистрата письмо за магистратскою печатью.
Выехали они из Ташкента в 1734 году в марте месяце, имели при себе малое число товару - корсаков, и, приехав к Абулхаир-хану, который тогда кочевал при реке Иргизе, и мешкали у него все лето до осени за тем, что у башкирцев с Среднею ордою была война, а в осень отпустил со своими посланцами в Россию. А как приехали в башкирцы, то ханские посланцы отправились в Уфу, а они остановились в Юрматинской волости у башкирца Кулчюка и были тут, ожидая от ханских посланцов известия; а ныне он, Нурмухамет, приехал в Уфу, а товарищ его дожидается у того ж Кулчюка.
В ту их бытность у башкирца Кулчюка из вьюка украли пять-десять корсаков, где было письмо магистратское, да лошадь украли ж с поля, да оставленную от Жолбарс-хана, посланца Конай-мурзы, с поля же пропала лошадь добрая.
Ныне они, увидав подлинно о принятии в подданство, желают возвратиться, по-прежнему, в Ташкент.
Полный текст

Метки к статье: 18 век Центральная Азия Российская империя

Мемуары Марии Сергеевны Барятинской представляют собой уникальный источник, проливающий свет на жизнь высшего общества Российской империи конца XIX — начала XX века. Будучи праправнучкой фельдмаршала Суворова и супругой флигель-адъютанта Николая II, она обладала доступом к самым закрытым уголкам императорского двора. В своих воспоминаниях Барятинская скрупулезно описывает придворный этикет и церемониал, передавая атмосферу торжественных событий, таких как коронация Николая II и празднование 300-летия Дома Романовых. 
Особое внимание уделено ключевым историческим событиям: смерти Александра III, восшествию на престол его сына, деятельности Распутина и убийству Столыпина. Барятинская также делится личным опытом организации военного госпиталя в Киеве в начале Первой мировой войны.
 Мария Сергеевна бережно сохраняла записи о важных и мимолетных происшествиях, ценнейшие свидетельства, полные неповторимого очарования утерянного рая.
Полный текст

Метки к статье: 19 век Российская империя Центральная Азия Западная Европа