| |
|
|
» СКАЗАНИЕ О КАЗАНСКОМ ЦАРСТВЕ
|
|
|
И рекоста ми сице. Яко 20 летъ минуша по Батые цари, пленившемъ вашу Рускую землю, и по взятіи отъ него великого стольнаго и славнаго града Рускаго Владимера и со всеми его благими узорочьи, и по убіеніи великого князя Георгія Всеволодовича Владимерского, и со двема сыны его, и зъ братаничи, и со многими Рускими князями, и пріять по немъ внове великое княженіе Владимерское Рускаго царства брать ево, Ярославъ Всеволодичъ, отъ Великого Нова града пришедъ, со осмію сыны своими. Владевшу ему тамошними людми время некое, остави же имъ въ свое место княжича, большаго сына своего, князя Александра, и бе тои Александръ сиаенъ и славенъ въ Руси и во многихъ странахъ. И егда приде оттуду великіи князь Ярославъ Всеволодичъ, и виде столныи свои градъ великіи Владимиръ погаными взять и весь начисто огнемъ попаленъ, и хитрая зданія его вся разрушишася, и красоту его вся погибшу, и брата своего великого князя Георгія убита, и съ первопрестолникомъ тогдашнимъ, съ нареченнымъ митрополитомъ Антоніемъ, и со всемъ освященнымъ соборомъ,-и восплачся въ горести сердца своего и рекъ: "Господи, Боже, Вседержителю всея твари, видимыхъ и невидимыхъ, сіе угодно твоему человеколюбію, да стадо еже ценою искупи своею кровію, и сихъ предалъ еси кровопіицемъ и сыроядцемъ и поганымъ человекомъ симъ, зверинъ нравъ имущимъ, и не знающимъ тебе, истиннаго Бога нашего, ни страха твоего никогда же неимущимъ... Полный текст
|
|
|
|
|
|
|
» ИЗВЕСТИЕ О ПУТЕШЕСТВИИ В РОССИЮ И МОСКВУ ГЕРЦОГА ГАНСА МЛАДШЕГО ДАТСКОГО
|
|
|
15 Октября Его Княжескую Милость схватила трудная немочь,горячка. Как только узнал о том Царь, он тотчас же послал для пользования его своих придворных врачей, которых имена были: Д. Каспар Фидлер, Д. Генрих Шротер, Д. Давыд Христофор, Иван Гилке. 19 приезжал молодой Государь и, навещал его Княжескую Милость. Он ехал очень печальный на красивом коне, впереди его шло много Бояр, за ним тоже толпа их. Пробыв у Его Милости с полчаса и осведомившись об его состоянии и болезни, он уехал опять в Кремль. Услышавши, что болезнь сильна, 27 Октября приехал на наш двор и Царь, очень печальный, посетил Его Милость, что происходило в следующем порядке: сначала шел человек с позолоченым креслом, накрытым телесного цвета покрывалом, и за ним толпа Бояр; потом следовал Царь в санях, снаружи позолоченых, а внутри крытых зеленым бархатом, с полостью, подбитою соболями. Когда он вышел из саней и хотел идти в помещение или покои Его Княжеской Милости, наперед пошли Бояре, а за ними отец Папа и Патриарх с золотым крестом, Св. водой и кадилом: он крестил, кропил и кадил дорогу до самой комнаты Его Княжеской Милости, возле и позади Царя шли Канцлер и Ланд-Маршалок с другими Господами, Царскими родственниками, все старшие, почетные лица, с их Боярами и слугами. Как только Его Царское Величество вошел в помещение или комнату Его Милости и заметил, что речь у него была не тверда, он чрезвычайно опечалился, глядел на него с кручиною и тоскою и поручил его Всемогущему Богу; такой же печальный и вышел, а пришедши на лестницу, бранил и проклинал переводчика, за чем он не сказал ему правды, как она есть. Полный текст
|
|
|
|
|
|
|
» НАТАЛЬЯ ДОЛГОРУКАЯ - СВОЕРУЧНЫЕ ЗАПИСКИ КНЯГИНИ НАТАЛЬИ БОРИСОВНЫ ДОЛГОРУКОЙ, ДОЧЕРИ Г.-ФЕЛЬДМАРШАЛА ГРАФА БОРИСА ПЕТРОВИЧА ШЕРЕМЕТЕВА
|
|
|
Я осталась после милостивой своей матери 14 лет. Эта первая беда меня встретила. Сколько я ни плакала, только еще все недоставало, кажется, против любви ее ко мне, однако ни слезами, ни рыданием не воротила: осталась я сиротою, с большим братом, который уже стал своему дому господин . Вот уже совсем моя жизнь переменилась. Можно ли все те горести описать, которые со мною случались, надобно молчать. Хотя я льстилась впредь быть счастливой, однако очень часто источники из глаз лились. Молодость лет несколько помогала терпеть в ожидании вперед будущего счастья. Думала, еще будет и мое время, повеселюсь на свете, а того не знала, что высшая власть грозит мне бедами и что в будущее надежда обманчива бывает....
Вот начало моей беды, чего я никогда не ожидала. Государь наш окончил жизнь свою
паче чаяния моего, чего я никогда не ожидала, сделалась коронная перемена. Знать,
так было Богу угодно, чтоб народ за грехи наказать; отняли милостивого государя,
и великой плач был в народе. Все родственники мои съезжаются, жалеют, плачут обо
мне, как мне эту напасть объявить, а я обыкновенно долго спала, часов до девяти,
однако, как только проснулась, вижу — у всех глаза заплаканы, как они ни
стереглись, только видно было; хотя я и знала, что государь болен и очень болен,
однако я великую в том надежду имела на Бога, что Он нас не оставит сирых.
Однако, знать, мы тому достойны были, по необходимости принуждены были объявить.
Как скоро эта новость дошла до ушей моих, что уже тогда со мною было — не помню.
А как опомнилась, только и твердила: “Ах, пропала, пропала!” Не слышно было
иного ничего от меня, что пропала; как ни старался меня утешить, только не могли
плач мои пресечь, ни уговорить. Я довольно знала обыкновение своего государства,
что все фавориты после своих государей пропадают, чего было и мне ожидать.
Правда, что я не так много дурно думала, как со мною сделалось, потому хотя мой
жених и любим государем, и знатные чины имел, и вверены ему были всякие дела
государственные, но подкрепляли меня несколько честные его поступки, знав его
невинность, что он никаким непристойным делам не косен был. Мне казалось, что
нельзя без суда человека обвинить и подвергнуть гневу или отнять честь или
имение. Однако после уже узнала, что при несчастливом случае и правда не
помогает. И так я плакала безутешно; родственники, сыскав средства, чем бы меня
утешить, стали меня [уговаривать], что я еще человек молодой, а так себя
безрассудно сокрушаю; можно этому жениху отказать, когда ему будет худо; будут
другие женихи, которые не хуже его достоинством, разве только не такие великие
чины будут иметь,— а в то время правда, что жених очень хотел меня взять, только
я на то неуклонна была, а родственникам моим всем хотелось за того жениха меня
выдать. Это предложение так мне тяжело было, что я ничего на то не могла
им ответствовать. Войдите в рассуждение, какое это мне утешение и честная ли эта
совесть, когда он был велик, так я с радостью за него шла, а когда он стал
несчастлив, отказать ему. Я такому бессовестному совету согласиться не могла, а
так положила свое намерение, когда сердце одному отдав, жить или умереть вместе,
а другому уже нет участие в моей любви. Я не имела такой привычки, чтоб сегодня
любить одного, а завтра — Другова. В нынешней век такая мода, а я доказала свету,
что я в любви верна: во всех злополучиях я была своему мужу товарищ. Я теперь
скажу самую правду, что, будучи во всех бедах, никогда не раскаивалась, для чего
я за него пошла, не дала в том безумия Бога; Он тому свидетель, все, любя его,
сносила, сколько можно мне было, еще и его подкрепляла. Мои родственники имели
другое рассуждение, такой мне совет давали, или, может быть, меня жалели. К
вечеру приехал мой жених ко мне, жалуясь на свое несчастие, притом рассказывал о
смерти жалости достойной, как Государь скончался, что все в памяти был и с ним
прощался. И так говоря, плакали оба и присягали друг другу, что нас ничто не
разлучит, кроме смерти. Я готовая была с ним хоть все земные пропасти пройти. Полный текст
|
|
|
|
|
|
|
» ДИАРИУШ ( ЖУРНАЛ) ПУТИ ИЗ ВИЛЬНО В ПЕТЕРБУРГ И ПРЕБЫВАНИЯ В НЕМ ЕГО СВЕТЛЕЙШЕЙ МИЛОСТИ ГОСПОДИНА САПЕГИ, СТАРОСТЫ БОБРУЙСКОГО, А ТЕПЕРЬ ФЕЛЬДМАРШАЛА РОССИЙСКИХ ВОЙСК
|
|
|
Миновав много и других довольно изысканных дворцов, [прибыли] во дворец его милости князя Меншикова, названный “Фаворит”; дворец имеет особенные украшения для всяких удовольствий. Отобедав и будучи попотчеваны тамошним губернатором, ехали морским берегом по суше 15 верст — вдоль реки Нарвы, а затем Перспективой, прорубленной через лес (в котором густо стояли небольшие усадьбы красивой постройки), до самого Петербурга и в тот же день, то есть 2 марта в пять часов пополудни прибыли в Петербург. Там для пребывания их милостей был определен отдельный дворец его милости князя Меншикова, стоящий совсем рядом с обычной резиденцией их милостей князя и княгини. В отведенном дворце были не только достаточные удобства в приготовленных для каждого из друзей и их слуг апартаментах, но и всякие яства на столы господские и людские, также изобильно выставлялось разных напитков при караулах и людьми, специально приданными к каждым покоям для услужения. Полный текст
|
|
|
|
|
|
|
» ИРЖИ ДАВИД - СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ ВЕЛИКОЙ РОССИИ, ИЛИ МОСКОВИИ
|
|
|
Иностранцы, которые постоянно проживают в Москве, — это лютеране и кальвинисты, притом последних меньше, чем первых. Но кальвинисты превосходят лютеран богатством, ибо среди них большинство — купцы. Лютеране отчасти купцы, отчасти чиновники и мастера. Среди мастеров большинство ювелиры, они превосходно приспособились и постоянно заняты работой. Кальвинисты, которых здесь называют реформаторами, — это голландцы, они состоят под покровительством голландской республики и имеют своего резидента. Лютеране, которые предпочитают, чтобы их называли евангелистами, принадлежат разным странам: Швеции, Дании, Ливонии, Гамбургу и т. д. В первое время по прибытии они жили в пределах города, где и теперь есть улица, на которой обитают старожилы. Их считали язычниками, отсюда москвитяне и сегодня называют их улицу «Поганый пруд», или улицей язычников. Полный текст
|
|
|
|
|
|
|
» САМУИЛ ГЕОРГ ГМЕЛИН - ПУТЕШЕСТВИЕ ПО РОССИИ
|
|
|
Как сей обширный татарский уезд в прежние времена имел двоякое наименование, сперва он назывался Рапшаком, потому что будто б в пустом дереве родился начальничий сын, а потом Ногаиею переименован, так и город Астрахань (Сии повествования соединяют то между собою, что у г. Сталенберга на 320 странице и в седьмом томе собраний Российской истории на 75 странице стоит в примечании.) в древние времена назывался Тмутораканом, но потом проименован Аджи Дарханом, а россияне его прозвали Астраханью.
В осьми верстах ниже нижнего города Астрахани, на западном гористом берегу Волги, почти на том месте, где купца Ключарева находится ватага и на том самом, где прежде копали селитру, видны на одном бугре оставшиеся развалины старинного города, где еще и поныне корыстолюбивые люди упражняются в копании, потому что прежде сего старые татарские серебряные и золотые монеты, кольца, серьги, зарукавья и проч. там находили. Россияне сие место называют Жареным... Полный текст
|
|
|
|
|
|
|
» ГИЛЬДЕНЛЕВЕ - ПОЕЗДКА В РОССИЮ
|
|
|
Русский Царь Михаил Федорович, из дома Романовых, чрез первого переводчика при своем Дворе, Иоанна Бекера Фон Дельдена, Копенгагенского уроженца, сделал предложение о супружестве своей дочери, Царевны Ирины, с Вольдемаром Христианом, Графом Шлезвиг-Голштинским.
В 1642 году он отравил нарочитое Посольство в Данию, которое должно было предложить Христиану IV об этом брачном союзе ею сына. Kopoль велел сделать Послам два вопроса: будет ли иметь Граф Вольдемар полную свободу Вероисповедания в России, и не станут ли когда-нибудь ему препятствовать в том?
Послы ничего не отвечали на первый вопрос, зная, может быть, что если нельзя добиться совсем противного, а именно, чтобы Принц переменил Веру, то и все дело расстроится, потому и высказались, что сыну Его Величества надо будет принять Русскую Веру и перекреститься. Услыхав это Гг. Государственные Советники не потребовали никакого объяснения и на первый вопрос, а тотчас же разошлись и донесли о происшедшем Королю. После того Король не дозволил Русским продолжать никаких совещаний по этому делу, дал им прощальный отпуск и объявил в точных словах, что, коли считают ею любезного сына, Вольдемара, способным переменить Веру, то Его Королевское Величество не хочет больше ничего и слышать об этом браке. Полный текст
|
|
|
|
|
|
|
|
|