|
|  |
|
|
» ИОАНН ЛУКЬЯНОВ - ХОЖЕНИЕ В СВЯТУЮ ЗЕМЛЮ
|
|
|
 Описание Царяграда, како онъ стоить, и на коем мѣстѣ, и какимъ подобиемъ, и каковы къ нему проходы моремъ и землею, и каковъ онъ самъ есть. Дивный и преславный Царьградъ стоитъ межъ двухъ морь, на разливинахъ у Чернаго моря и по конецъ Бѣлаго. А градъ трехъстѣнной: первая стѣна протенулась по Бѣлому морю, а другая стѣна — по заливѣ, а третия — от степи. А около Царяграда 21 верста. А вратъ въ немъ 20, стрѣлъницъ 365, башенъ 12. 1 ворота от церкви Бакчи — Жидовския, противъполаты; 2 — Рыбныя, 3 — Мучныя, 4 — Дровяныя, 5 — Мучныя, 6 — Чубалыя, 7 — Оякъ, 8 — Фенаръ, 9 — Лахерна, 10 — Голать, 11 — Ависорантъ — тѣ ворота на одной сторонѣ от лимана Чернаго моря; 12 от Едриаполя — Игрекопе; 13 — Адрийския, 14 — Романавския, 15 — Пушечныя, 16 — Сеневрейския, 17 — Салахайския; 18 от Бѣлаго моря — Кумпопейския, 19 — Когарьгалиймойдиския, 20 — Архикопе, от церкви Бакчи христианския двои ворота на Бѣлое море.
А именъ Царюграду седмъ: 1. Византия; 2. Царьградъ; 3. Богомъ царствующи градъ; 4. Константинополь; 5. Новый Римъ; 6. Седмихолмия; турецкое прозвание — 7. Станбулъ. Великий и преславный Царьградъ стоитъ над моремъ на седми холмах зѣло красовито. И зѣло завидѣнъ градъ, по правдѣ написан — всей вселѣннѣй зѣница ока! А когда съ моря посмотришъ, такъ весь бутто на длани. Царьградъ от моря некрѣпко дѣланъ, и стѣны невысоки; а от Едринской степи зѣло крѣпко дѣланъ: въ три стѣны, стѣна стѣны выше; и ровъ кругъ его копанъ да каменемъ стланъ. А башни, или стрѣлницы, въ Царѣградѣ зѣло часты: башня от башни 30 саженъ, 20 саженъ. А ворота узки, уже нашихъ, для тово что у нихъ мало тѣлежнаго проѣзду бываетъ. А въ воротѣхъ у нихъ пушекъ нѣтъ; а всякой снарядъ у нихъ на корабляхъ, и опаска всякая воинская вся на мори. А по земли у него нѣтъ опасения, потому у него ни на городѣ, ни въ городовыхъ воротѣхъ нѣтъ пушек. А во всѣхъ городовыхъ воротѣхъ караулъ крѣпокъ, все полковники сидятъ. А по улицамъ ходятъ янычары: кто задерется или пьянаго увидятъ — то всѣхъ имаютъ да на караулъ сводятъ. Въ Царѣградѣ по вся ночи турчаня ходятъ и ѣздятъ съ янычеры и съ полковники по всѣмъ улицамъ съ фонарями, и ѣздятъ-смотрятъ худыхъ людей, то и знакъ будетъ: срѣтится съ фонаремъ — то доброй человѣкъ, а безъ фонаря — то худой человѣкъ, потому поимавъ да и отведутъ на караулъ. Въ Царѣградѣ царской дворъ въ Византии стоитъ внутрь града; а Византия подобенъ нашему Кремлю, толко башни наши лучши. Строенья полаты царския зѣло узорично; дворъ царской весь въ садахъ, да кипарисовыя древа растутъ зѣло узорично. Царской двор стоитъ на мысу моря зѣло предивно и узорично. А по другую сторону Царяграда за моремъ Халкидонъ-градъ. Тамъ много царевыхъ сараевъ, сиречь дворцы царския, тутъ цари тѣшатся, и зѣло жило. А по другую сторону Царяграда, за лиманомъ, градъ Колаты; великъ же градъ, кругъ его будетъ верстъ десять. Царьградъ весь, и Халкидонъ, и Колаты огибою, какъ ево весь объѣжжать, поменъши Москвы, да гуще жильемъ. Москва рѣдка, а се слободы протянулись, да пустыхъ мѣстъ много: Донская, Новодевичь, Преображенескъ 6; а Царьградъ весь в кучи; до и мочно быть болши, для тово что старинное царство, а Москва еще въновѣ.
Полный текст |
|
|
|
|
|
|
» РАССКАЗ ТОРОПЕЦКИХ ТОРГОВЫХ ЛЮДЕЙ ФЕДОРА И СЕМЕНА ЧИРЬЕВЫХ ОТ 24 ДЕКАБРЯ 1651 ГОДА
|
|
|
В Вильну де при нас приехали из обозу Хмелинсково Могилевцы и из иных литовских городов торговые люди... и сказывали нам, как де осадил Хмелниской сам ксенжу Родивила с войском ево у Белой Церкви, а другое ево войско ксенжа Родивила осадили Хмелинскова запорожские черкасы в Любечю, и тут ксенжа Родивил с своим войском сидел в осаде многое время и в той осаде ему Родивилу и всем людем ево учинилося со всякой осадной нужи теснота великая, и учал быть голод и мор, а на кони их падеж великой. И сидячи де гетман в той осаде лошади свои из под себя резал и ел, а потом и падежные свои лошади из земли выкапывая с голоду ели ж, и ксенжа Родивил видя на себя и на войско свое голод и от смрада в осаде великое поветрие со всякой нужи учал быть голод и мор большой и гетман ксенжа Родивил учал ссылаться и просить у Хмелинсково и у черкас перемирья, и Хмелинской умилився над ево войском перемирье учинил, и позвал Хмелинской ксенжу Родивила и больших сенатарей и полковников и ротмистров и поручиков и лутчих шляхту к себе на обед, и ксенджа Родивил на обеде был со многими паны и об миру просил, а Хмелинской на обеде ксенже Родивилу и паном говорил, что правды де у вас нет и на договорном слове непостоятельны и на праве своем не стоите и преже вы сево со мною мир взяли и крест целовали и на том во всем не устояли, нелзе де вам верить. И ксенжа Родивил Хмелинскому говорил: дам де тебе из своего войска лутчих людей полковников в заклад двадцать человек и которые де тобе наша братья надобны, и Хмелинской де у Родивила ксенжя двадцать человек лутчих людей выбрав в заклад взял и перемирье учинил до сойму всей посполитой речи. А быть им в закладе до королевского сойму, а на сойме де перед королем чего ты будешь просить и мы де на сойме перед королем того поступимся. И ксенжи Родивилово войско из осады велел Хмелинской освободить. И гетман Богдан Хмелинской велел со всего ксенжи Родивилова войска, грубя ксенже Родивилу и всей шляхте, платье верхнее и исподнее лутчее все снимать со всех с панов и в то их панское вместо платье велел подавать летчинное платье и сермяжное снимая с черкас да надевать на шляхту. Полный текст |
|
|
|
|
|
|
» ВИНЦЕНТИЙ КАДЛУБЕК - ПОЛЬСКАЯ ХРОНИКА
|
|
|
Вот умирает сын Мешко Болеслав, заколотый стражником, [вот] слава известных мужей погибает, а вот и [самого] Мешко какой-то рядовой воин, ранив, хочет убить, но [Мешко], откинув шлем, восклицает: «Я князь!» Узнав его, [воин] просит за ошибку прощения и, защищая его от нападения других, помогает покинуть [поле] боя. Но и князь Роман, потеряв многих своих, лишившись многих помощников, страдающий от немалых и тяжелых ран, отчаявшись в победе и снедаемый болью, думает повернуть назад. Ведь большая часть русских в начале сражения бежала, лишив малолетних князей победного триумфа. Ибо многие [из войска поляков] думали не о битве, а преследовали убегающих русских: кто из-за жажды наживы, кто в пылу негодования.
Полный текст |
|
|
|
|
|
|
» ЭВЛИЯ ЧЕЛЕБИ - КНИГА ПУТЕШЕСТВИЙ
|
|
|
Языки их различны, и отличаются друг от друга. Потому что все татары говорят на двенадцати языках. Языки друг друга они понимают с помощью тильмаса, то есть переводчика. У них есть словари слов и наречий. Говоры их изящны и красноречивы. Во-первых, чагатайский язык, затем язык кумыков, язык моголов, язык боголов, язык туркмен, язык ногаев, язык кайтаков, язык кураков, язык хешдеков, язык дагестанских аджемов, хиндский, узбекский и булгарский. Все они татары, и у всех разные языки и разнообразные книги. Они не похожи ни на один другой язык. У каждого из них - свой особый язык. Полный текст |
|
|
|
|
|
|
|
|
