Считаем интересным, как пример быстрого сложения легенды о современных событиях привести здесь целиком рассказ торопецких торговых людей Федора и Семена Чирьевых от 24 декабря 1651 года, из донесения в Москву Вяземского воеводы Ивана Бутурлина (Москов. Главн. Архив Иност. Дел. Польские Дела 1651 № 1, часть 2-я):

«в Вильну де при нас приехали из обозу Хмелинсково Могилевцы и из иных литовских городов торговые люди... и сказывали нам, как де осадил Хмелниской сам ксенжу Родивила с войском ево у Белой Церкви, а другое ево войско ксенжа Родивила осадили Хмелинскова запорожские черкасы в Любечю, и тут ксенжа Родивил с своим войском сидел в осаде многое время и в той осаде ему Родивилу и всем людем ево учинилося со всякой осадной нужи теснота великая, и учал быть голод и мор, а на кони их падеж великой. И сидячи де гетман в той осаде лошади свои из под себя резал и ел, а потом и падежные свои лошади из земли выкапывая с голоду ели ж, и ксенжа Родивил видя на себя и на войско свое голод и от смрада в осаде великое поветрие со всякой нужи учал быть голод и мор большой и гетман ксенжа Родивил учал ссылаться и просить у Хмелинсково и у черкас перемирья, и Хмелинской умилився над ево войском перемирье учинил, и позвал Хмелинской ксенжу Родивила и больших сенатарей и полковников и ротмистров и поручиков и лутчих шляхту к себе на обед, и ксенджа Родивил на обеде был со многими паны и об миру просил, а Хмелинской на обеде ксенже Родивилу и паном говорил, что правды де у вас нет и на договорном слове непостоятельны и на праве своем не стоите и преже вы сево со мною мир взяли и крест целовали и на том во всем не устояли, нелзе де вам верить. И ксенжа Родивил Хмелинскому говорил: дам де тебе из своего войска лутчих людей полковников в заклад двадцать человек и которые де тобе наша братья надобны, и Хмелинской де у Родивила ксенжя двадцать человек лутчих людей выбрав в заклад взял и перемирье учинил до сойму всей посполитой речи. А быть им в закладе до королевского сойму, а на сойме де перед королем чего ты будешь просить и мы де на сойме перед королем того поступимся. И ксенжи Родивилово войско из осады велел Хмелинской освободить. И гетман Богдан Хмелинской велел со всего ксенжи Родивилова войска, грубя ксенже Родивилу и всей шляхте, платье верхнее и исподнее лутчее все снимать со всех с панов и в то их панское вместо платье велел подавать летчинное платье и сермяжное снимая с черкас да надевать на шляхту».

Этот рассказ о переодевании явно сказочного характера; интересно, что подобный мотив, но объясняемый иначе, — трусостью шляхты, — находим и в рассказах, записанных Кунаковым, о Зборовской битве (см. Акты Ю. и З. России. III, стр. 394): «и о том ныне в Польше и в Литве везде посмех большой, что Ляхи кроются под возы и в возы, а биться не хотят: и рыси и соболи свои меняют на сермяги, а при том и шляхетство на хлопство». Павел Алеппский, излагающий историю казацкого восстания (II, стр. 14) по казацким рассказам, пишет так же (II, стр. 12): «военачальник польский спрятался под телеги и слуги прикрыли его навозом» и приводит далее слова народной о том песни. Но наряду с фантазией в вышеприведенном рассказе есть и реальные черты: о Любече см. выше стр. 304; об эпидемии стр. 282, пр. 3.

Торопецкие торговые люди Иов и Онуфрий Щекины 16 ноября 1651 г., приехав из Витебска в Вязьму говорили: «а Киев пан Рудамин с своим войском высекли, а высекши Киев стал в пол(е?) и пришодчи де Хмелинского люди черкасы побили Рудамина и людей ево на голову и черкасы де учали опять быть в Киеве». Такое изложение истории Киевского похода согласуется с приведенными выше показаниями позднейших казацких летописей, но объясняется, очевидно, не фактами, а убеждением в неизбежности отмщения разорителю Киева. Об Анжуле из коронного войска (см. выше стр. 299, прим. 2), подробности рассказывает Historya j buntach Chmielnickiego (Pamietniki o woynach kozackich. Wroclaw. 1842, str. 94).

Текст воспроизведен по изданию: Рисунки Киева 1651 года по копиям их конца XVIII века // Труды тринадцатого археологического съезда в Екатеринославе. 1905. М. 1908