|
|  |
|
|
» ВИЛЬГЕЛЬМ НАПОЛЕОНОВИЧ ГАРТЕВЕЛЬД - СРЕДИ СЫПУЧИХ ПЕСКОВ И ОТРУБЛЕННЫХ ГОЛОВ
|
|
|
 Изо всех городов и местностей, виденных мною в Туркестане, нигде подлинный Восток так ярко не сказывался, как на этой площади перед дворцом Бухарского властителя. Картины ее переносили вас сразу к сказкам "Тысячи и одной ночи", и герои моего детства Синдбад, Али-Баба и др. живо воскресли предо мною.
Громадная толпа на площади торговала, смеялась, ссорилась, мирилась и неистово при этом горланила на всех наречиях Востока. Живописный костюм хаджи в белых чалмах чередовался с остроконечными шапками афганцев, и бронзовое лицо высокого индуса мелькало в толпе бухарцев и сартов.
Но в эту минуту на площади появилось два лица, приковавших к себе общее внимание и эти два лица были — мы!
Около нас образовалась большая толпа, которая с любопытством осматривала нас и чуть что не щупала. Но, удовлетворив свою любознательность, она скоро отстала, и мы подошли к дворцу.
Так как эмира в это время не было в Бухаре, то я полагал, что возможно будет осмотреть дворец. Но не тут-то было!
Едва мы подошли поближе к воротам, как нас довольно грозно "осадила назад" стража, и нам пришлось отказаться от этой мысли, так что мы видели, собственно, только цитадель и внешнюю высокую стену из глины, окружающую дворец. Сам же дворец находится внутри.
Цитадель представляет собою довольно высокое здание с бойницами, но думаю, что дюжина молодцов-носильщиков с вокзала без особенного труда и потерь живо овладели бы и цитаделью и дворцом, несмотря на стражу и на то, что отряд бухарских войск, в количестве 14 человек, был выстроен перед дворцом. Мы, оказалось, попали на площадь все-таки в удачный момент, ибо как раз в это время там ожидали выезда из дворца Кушин-бега, т. е. первого министра и главного сборщика податей эмира.
И действительно.
Немного погодя мы услыхали невероятно фальшивые звуки труб, и из ворот дворца начал выходить в расшитых золотом и серебром халатах цвет бухарской бюрократии. Впереди, в действительно очень дорогом наряде и с золотой чалмой на голове, шел сам Кушин-бег, а позади его свита. Министру подали дивного коня; да и у свиты лошади были великолепны. Но больше всего поразила меня попона на лошади Кушин-бега: она была вся золотого тканья и усеяна массой драгоценных каменьев.
"Войска" взяли на караул, министр и его свита сели на коней и быстро скрылись из вида.
Картина была красивая, но не без комического элемента.
Этим элементом являлись "войска".
Все 14 солдат были одеты в синие блузы и в ярко-красные шаровары, на голове у всех красовались кепи, несколько напоминающие головной убор французских солдат. Это было бы все ничего, но их манера ходить, держать ружья, отдавать честь и т. д. невыразимо отдавала фарсом, и опереточному режиссеру было бы здесь чему поучиться. Прибавьте к этому, что все солдаты были стариками и до невероятности грязны и оборваны.
Ружья у них были того образца, который в Европе можно встретить лишь в музеях. Равнялись им и пушки, мирно лежавшие без лафетов на траве перед цитаделью.
Полный текст
|
|
|
|
|
|
|
» ИОВЛЬ В. - ПЕКИН ЗИМОЮ
|
|
|
Китайская жизнь, выставляя на вид свои симпатичные стороны, в то же время выставляет на показ и свою гнусность. Вот, на видном месте, выделяясь от толпы, стоить плотного сложения, полный, пожилой уже китаец и рядом с ним - нарядно разодетый мальчик, по наружному виду лет восьми. На мальчике одет шелковый китайский кафтанчик и шелковая поверх безрукавка; подпоясан он красным шелковым кушаком, на голове меховая шапка, в руках меховая муфточка. Личико мальчика подрумянено, глаза как-то особенно блестят, он старается быть веселым, улыбается. Пожилой китаец осматривает проходящую мимо толпу тоже каким-то особенным заговаривающим взглядом, как бы предлагая что-то. На некоторых молодых и богато одетых китайцев он как-то особенно останавливает свой взгляд, на других же он только скользит, пропуская мимо. Мальчик, как бы отвечая своему спутнику, тоже в известные моменты играет глазами, как бы говоря что-то. Этот китаец - хозяин мальчика. Он вывел его на ярмарку, надеясь найти богатого покупателя. Этот китаец - представитель очень распространенного в Пекине ремесла - торговли мальчиками. Восток вообще, а Китай в частности не видит позорного в пользовании мальчиками, но удовольствие это в Пекине стоит дорого и обставлено особыми обычаями и традициями. Получить чистенького, воспитанного и обученного мальчика стоить в Пекине больших денег. В Пекине есть особые рестораны, посещаемые богатой золотой молодежью и богатыми китайцами, которым предлагаются мальчики, но близкое знакомство совершается не сразу. Обычно приглашенные мальчики принимают участие в обеде, поют перед гостями песни, развлекают гостей острой беседой, зная массу острых словечек, поговорок, прибауток и обладают природной находчивостью, а также и специальной к собеседованию подготовкой. Обед с мальчиками обходится на каждого участника рублей в 50 - 60. После первого ознакомления за общим обедом в ресторане должно последовать интимное угощение мальчика обедом для более близкого с ним знакомства, а затем должны быть сделаны мальчику ценные подарки. Только после этого обязательного подготовительного периода знакомства, желающий иметь мальчика может рассчитывать на взаимность с его стороны. Мальчиками промышляют особые специалисты по этой части, и мальчик в Пекине ценится втрое - вчетверо дороже девочки. Мальчики берутся на содержание; богатые люди покупают мальчика у его хозяина и платят часто громадные деньги. Насколько высока стоимость мальчика, можно видеть из следующего факта. Один богатый китаец в Пекине откупил для себя мальчика, как говорят, за 40 т. лан (лан = 1 р. 40 к.), уплаченных хозяину, и дал обязательство купить мальчику дом и женить его по достижению известного возраста. Китайское общество, представляет много своеобразных черт, общих Востоку вообще, пользуется мальчиками, видя в них особый спорт, особое удовлетворение своего тщеславия, особую моду. Раннее пресыщение, легко получаемым развратом, столь доступным в Китае, еще более поддерживает этот гнусный промысел... Ярмарка в Люличане в текущем году дала много интересного и поучительного для европейской наблюдательности. Начать с того, что вся прилегающая к Люличану местность стала неузнаваемой. Исчезли зловонные и грязные углы и целые улочки, заменившись ново-проложенными и замощенными, чистыми пространствами. Замощение улиц и очистка их идет поразительно быстро и захватывает все новые и новые участки. Видимо, что благоустройство Пекина строго обдумано и проводится по твердо-составленному плану. С главных улиц почти исчезли назойливые ужасные китайские нищие в их отвратительных лохмотьях, с воспаленными глазами, изъязвленные, покрытые коростой. Еще два года тому назад, идти в Люличан по китайским улицам было пыткой. Грязь и зловоние - повсюду. Ужасные нищие бежали за европейцем, окружая его толпой. Одни бежали сзади, другие - по бокам, третьи забегали вперед, падали на колени, бились головой о землю, протягивали свои изъязвленные руки, хватались за платье, дышали в лицо отвратительным зловонным дыханием и кричали жалобным голосом: “лао-е, мейо-ши-ма фань" - “господин, нечего есть". Каждая группа нищих имела свой определенный участок пути и, дойдя до своей границы, сдавала европейца поджидавшей новой группе таких же отвратительных, ужасных нищих. И горе было тому европейцу, который, не выдержав характера, давал нищим серебряную монету. Назойливости тогда не было конца, и нередко нищие доходили до такого возбуждения в своих требованиях, что европейцу приходилось уже отбиваться от них палкой, если таковая была в руках, или спасаться в ближайшую лавку, или прямо-таки бежать... Полный текст |
|
|
|
|
|
|
» А. ИСКАНДЕР - НЕБЕСНЫЙ ПОХОД
|
|
|
В это время происходит нечто таинственное. Сперва мы видим, что Чечелев со своими партизанами постреливает по наступающим на кишлак большевикам, и очень даже удачно, так как есть фигуры, лежащие плашмя и не двигающиеся среди врага. Но вот Чечелев, находящийся как раз напротив нас, бежит назад к лошадям со своими воинами и усиленно машет своей папахой в том же направлении. Не иначе как нам сигнализирует, чтобы мы, в свою очередь, тоже бежали обратно. Вижу, как они, не садясь на лошадей, бросаются в воду. Бр-р! Даже за них стало холодно (от этого купания Чечелев простудился очень сильно и позже заболел, чем нам доставил немало хлопот, т. к. его пришлось тащить). Меня это так заинтриговало, что решил зайти за камни и посмотреть, что там такое творится. Делаю три шага вперед. Но в это время слышу, Грамолин тихо вскрикивает, а пульки с той стороны реки просвистали над нами. Он встает, опираясь на винтовку, и идет, прихрамывая, ко мне: “Я ранен в ногу!” Я улыбнулся, Грамолину ужасно не везло. Это пятый раз, что он ранен за горный поход, а я его и до этого в шутку уже называл “пулесобирателем”. Он мрачно продолжает: “Знаешь, бери-ка мою винтовку, с которой я никогда не расстаюсь. Она хоть по крайней мере пристрелена, я из нее призы брал, а дай мне твое полено, оно мне подойдет, т. к. буду на него опираться, как на палку!” Радостно, с благоговением беру призовую винтовку у Грамолина и, не посмотрев с радости, сколькими патронами она заряжена (Грамолин стрелял перед этим), собираюсь идти к камням... Это, конечно, долго рассказывать — но, произошло все мгновенно... и вдруг уж можно сказать совсем неожиданно и для меня, и для засевших правее меня за камнями кадет... из-за глыбы камней выходит в затылок друг другу с десяток, а то и больше красных воинов... в малиновых шароварах, с красными звездами на папахах. В левых руках держат они винтовки, а в правых, поднятых кверху, — гранаты... Увидав нас, они завопили “Ура!”... Еще до этого стрельба с этой стороны по нас прекратилась по неизвестной нам причине. Теперь было ясно почему! У меня мелькнула мысль: “Их много, они искалечат нас, заберут и замучат”. От страха, вернее, даже ужаса я озверел... Я было при виде большевиков присел за камень, но тут я вскочил, расставил ноги и, как на охоте по зверю, вскинул винтовку и в десяти шагах выпалил прямо в грудь первому из наступающих... Эффект превзошел все мои ожидания... Красные стали валиться как пешки. Три уже лежали не шевелясь, а четвертый на карачках уползал за удирающими остальными. Еще раз выстрелил. Остался неподвижен и раненый. Вскидываю винтовку и стреляю по остальным. Чик!.. а выстрела нет. Открываю затвор — пусто... Патронов нет... Быстро вкладываю обойму, выскакиваю за камни, одушевленный таким удачным оборотом дела, и вижу человек больше тридцати, в малиновых же шароварах, удирающих во все лопатки. Ну и дал же я им жару. Но в это время вокруг меня снова зажужжал рой пуль с другой стороны, и мне пришлось бросить охоту и скрыться за камнями. Решил быстро отходить к окопам. Моя миссия была закончена более чем удачно. Забрал кадетиков, которые как загипнотизированные распластались среди камней. Перебежками от камня к дереву двинулись. Посылаю одного кадетика вперед с донесением устным о происшедшем. Только спрятался я за дерево, к этому же дереву бросается кадет, вскрикивает. Пуля пробила мякоть ляжки, очень близко от низа моего живота... Кисмет! Веду, то есть тащу его, а сам думаю, какое счастье, что в винтовке Грамолина оказалось все же два патрона!.. А если бы их не оказалось?! Даже неприятно об этом думать! Долго потом меня во сне мучил кошмар, если ложился поевши. Вскакиваю во сне, вскидываю винтовку — чик! — а она не стреляет. Хоть кому угодно простительно проснуться в холодном поту... Полный текст |
|
|
|
|
|
|
|
|
