29 июня — день одного из самых больших их праздников. При его величестве были
все его придворные. Шах сказал мне, что если полученные мною грамоты мне не
нравятся, то в будущем их можно будет изменить. В ответ я поклонился ему и
воздал его высочеству мою самую сердечную и смиренную благодарность, говоря, что
в самое скорое, какое только возможно, время наше королевское величество узнает
о его доброте к ее купцам. Последние же прибегнут со своими просьбами к его
высочеству в такой форме и порядке, какие найдут наиболее подходящими и
необходимыми для обеспечения своей торговли. Шах ответил следующими словами:
когда мы увидим их благоразумные просьбы, мы и окажем им наше дальнейшее
благоволение. На этом я удалился.
После того как я получил шаховы грамоты, я не раз едал в обществе
благорасположенных к нам князей и других лиц, которые раньше ко мне и не
приближались. Кто-нибудь ежедневно приходил в мою лавку и ел и пил со мной из
моей собственной посуды. Точно так же по дороге из Казвина сюда, когда я садился
обедать, ко мне приходили разные лица и ели у меня без церемоний, хотя я очень
хотел бы, чтобы они были от меня подальше, ибо мне приходилось уделять им то,
что я с радостью съел бы сам. Я не сомневаюсь, что теперь мы будем жить тут
спокойно, потому что всюду, куда я ни прихожу, лучшие люди оказывают мне
любезный прием.
Шах спросил меня, будете ли вы в состоянии ежегодно доставлять ему по 100 000
кусков каразеи и сукна. Я ответил, что вы можете снабдить его страну 200 000.
Этому его высочество был очень рад, так как турецкий посол в прошлом году привел
его, как мне передавали разные лица, в отчаяние, сказав, что великий Турок не
позволит провозить какое бы то ни было сукно в его страну.<br>
Полный текст
Метки к статье: 16 век Персия Кавказ Московия
Если Вы заметили в тексте опечатку, выделите ее и нажмите Ctrl+Enter
|
