Однажды партия киргизских хищников напала на наших. Двадцать пять человек казаков бросились их преследовать, но Киргизы, увидев русские стволы, повернули направо-кругом – и были таковы. Следы скрали, а лошадей угнали. Погоня длилась двое суток. Наконец наши молодцы, усталые, полуголодные, на изморенных лошадях, добрались до какой-то речки и уж тут настигли притаившихся в камышах хищников. Те врассыпную и прямо в воду. Казаки за ними. В реке завязалась рукопашная. Казаки осилили. Двое витязей обратили тут на себя общее внимание – старый урядник и киргизский батырь; долго оба боролись, барахтаясь в воде Они рубили друг друга, кололи, топили, грызли, двадцать раз ныряли на дно, и двадцать раз снова схватывались с полным ожесточением. Наконец, Русский скрутил Киргиза и на аркане поволок его в плен. За набег Киргизы, разумеется, были наказаны, по закону. Когда все было уж кончено, побежденный батырь явился в суд с жалобой на старого урядника. – А-а, русский закон! Совсем, батышка, беда ево, эта русской закон! ... Ево, батышка, бульна, бульна строгая! Казакам то ево уши кусить не давал, батышка, русский закон! Так начал начальству жалобу свою на русского, киргизский батырь, доказывая, что закон велит воину преследовать хищника, но велит ему в самом преследовании соблюдать известные условие человеколюбия; а урядник поступил нечеловеколюбиво: он у Киргиза ухо отнял. Завязалось дело; пошло следствие, и урядник на допросе отозвался сперва запамятованием, а потом чистосердечно сознался, что теперь точно, он вот что припомнил: Киргиз в воде подставлял ему подножку, сшибал его с ног, щипал его, грыз ему плечо, и силился утопить; он же, с своей стороны, стараясь невестке сделать отместку, сам не упускал случая удружить Киргизу; но когда тот стал уж сильно его притеснять и мучить, то, сохраняя свою жизнь, он, для собственного спасения, вынужденным нашелся ухватиться, но не руками, а зубами, за ухо своего врага. Теперь же он только одного обстоятельства не помнит, именно, что он впопыхах, или сгоряча, с этим ухом сделал – съел ли его, в самом деле, или выплюнул в воду? За храбрость урядник был награжден, а за отгрызенное ухо ему сделано увещание. Уж сколько десятков лет прошло этому происшествию, а память о нем все еще живет в предании. И теперь, если вздумается постороннему человеку спросить казака; – А что, брат казак, по добру ли, по здорову в степь сходил? Казак ответит: – Э-эх, ваше благородие, вишь нынче времена какие! с Киргизами «комиссия»! с ней и за ухо не разделаешься!.. Живи, говорят смирно! Полный текст
Метки к статье: 19 век Российская империя Центральная Азия
Если Вы заметили в тексте опечатку, выделите ее и нажмите Ctrl+Enter
|