В Турции всякой чиновник правительства есть безмолвный раб власти верховной; на нем лежит все бремя деспотизма, и его в первого раза можно узнать по той беспокойной заботливости, которая обнаруживается в его движениях. Стoит только посмотреть внимательно на человека сего звания, и вы в нем не ошибетесь: голова его неподвижна; опытный глаз его беспрестанно действует и все замечает; на лице его невидно совершенно никакого выражения внутреннего чувства; он говорит, но всегда тихо и в полголоса. Мучительный страх заставляет его всякую минуту быть на страже; смотря на его поступки, можно подумать, что око и ухо Государя следуют за ним повсюду. Класс граждан независимых оказывает сим людям совершенное презрение; особливо женский пол поступает с ними без всякой пощады. Мало таких земель, где бы женщины даже перед самим Государем говорили так свободно, как в Константинополе. Сею вольностию, кажется, пользуются они в замену того удаления от общества и пренебрежения, которые достаются им в удел общий. Не смотря однакож, что в Турции женщины обязаны проводить жизнь свою во внутренности Гарема (Всем известное слово, которым означается жилище жен Турецких; собственно же слово сие значит священное место, куда никто не может иметь доступа. Соч.), и что по видимому не пользуются никаким уважением, они умеют в заключении сем столь же хорошо, как и во всяком другом месте, употреблять в свою пользу ту власть, которая дана их полу от Природы. В Турции, как и везде, где только честолюбие находит пути к сердцу женщин, влияние сих последних на дела общественные бывает часто полезным для Монарха и его подданных, и на оборот причиняет иногда страшные бедствия государству.
Турецкие жены суть большею частию покупные невольницы. Если многоженство вредит народонаселению, что еще не совсем доказано; то по крайней мере оно способствует сохранению здоровья и красоты телесной, которые в противном случае от браков, основанных на корысти или договорах, приметно повреждаются. Впрочем многоженство бывает иногда причиною значительных беспокойств, особенно внутри сераля. Жены Султанские называются Кадины (Кадина есть то же что госпожа или замужняя женщина (dame). В серали этим именем называют жен Султана в отличие от его наложниц. Кадины суть действительные супруги его, ибо рожденные от них дети предназначаются быть наследниками престола. Но для возведения их в сие достоинство вероятно не бывает ни законного акта, ни празднества. Впрочем они, подобно супругам других отличных чиновников, суть не что иное, как прекрасные невольницы, купленные за деньги, или полученные в подарок. Во время моровой язвы в Константинополе, с 1812 по 1814 год, Рейс-Ефенди (Министр иностранных дел) лишился одной из своих жен, к которой был весьма привязан. Я посылал по сему случаю изъявить ему мое соболезнование. Да, сказал он, я весьма жалею об ее смерти; она стоила мне пять тысяч пиастров. Они предназначаются для размножения царского рода; но не будучи соединены с властелином своим никакими торжественными узами брака, они не могут именоваться Султаншами. Почетное титло сие делается обыкновенно принадлежностию той из них, которой сын вступает на Престол; в таком случае называют ее уже Валида-Султан, т. е. матерью Султана, и переводят из старого сераля во Дворец Императорский. Тогда, находясь близко своего сына, часто она имеет на него и на все правительство опасное влияние. Султан, оставивший по себе малолетных детей от многих жен, открывает обширное поле для крамол и распрей, которые не редко бывают причиною великих неустройств в Империи. Посему нет страны, где бы малолетство и регентство были столь страшны, как в Константинополе.
Полный текст
Метки к статье: 19 век Турция Османская империя Греция
Если Вы заметили в тексте опечатку, выделите ее и нажмите Ctrl+Enter
|
