Во время жизни моей в Моздоке был следующий казус. Жена коменданта, молодая, красивая женщина, вдруг умирает. Командир роты с наличными офицерами были приглашены на похороны. Она была Лютеранского исповедания. Явился пастор, начал обряд отпевания, как вдруг покойница пошевелилась, пролежав в гробу три дня. Все присутствующие на похоронах изумились, подошли к гробу, и покойница открыла глаза. Тотчас вынули ее из гроба и положили в постель. Она постепенно выражала чувства жизни, наконец поднялась и, сев на кровати, дрожащим голосом спросила: "что со мной? дайте мне пить!". Гроб тотчас вынесли, и все присутствующие на отпевании разошлись. Чрез неделю она совершенно выздоровела. По обыкновению, мы иногда по вечерам ходили к коменданту, где она поила нас чаем. Это был только один дом, в котором мы проводили свободное время, прочее же время мы были или на службе, или у командира, у которого все офицеры столовали...
На другой день весь отряд переправился за реку Терек на неприятельскую сторону и двинулся вперед верст на двадцать в Чечню, на берег р. Сунжи, к избранному месту для построения крепости названной "Грозною". Обер-квартирмейстер отдельного Кавказского корпуса, подполковник Евстафий Иванович Верховский, человек почтенный, опытный, образованный и всеми уважаемый, находился при Алексее Петровиче, и ему поручено было выбрать место для построения крепости. А. П. сказал полк. Б., чтобы он назначил одного из артиллерийских офицеров в бессменные к нему ординарцы. Выбор пал на меня, и с тех пор я уже находился при штабе командира отдельного Кавказского корпуса. А. П. назначил меня помощником к подполковнику Верховскому.
Началось, в виду неприятелей - Чеченцов, построение крепости, близ Ханкальского ущелья. Ущелье это было непроходимое, а против крепости, в двухверстном расстоянии, возвышались небольшие горы, покрытые лесом, на которых были аулы так называемые "Качалыковские". Неприятель, со стороны Ханкальского ущелья, часто нас беспокоил во время построения крепости, и потому А. П. приказал вырубать лес, дабы виднее было открывать скопища неприятелей. Я был постоянно и денно и нощно на работах крепости. Солдаты работали весело, молодцами, и каждый день получали винные порции. Лагерь и ставка Алексее Петровича были в сто саженях от крепости, и солдаты, возвращаясь с работы, всегда проходили с песнями мимо ставки А. П. Как-то, два дня они не получали водки по мешкотности маркитанта, который привозил водку в отряд. Солдаты, не зная причины почему им не дают водки, на третий день, идя с работы мимо ставки главнокомандующего, запели известную песнь:
Говорят, умны они;
Но что слышу от любова:
Жомини да Жомини,
А об водке ни полслова! и т. д.
А. П. расхохотался и сказал: "экие мошенники! дать им по две порции разом", что и исполнилось, так как маркитант с водкою прибыл в тот же вечер с транспортом. Транспорт всегда сопровождался войском. Такой транспорт назывался "оказией", и при этой оказии доставлялись нам и провизия, и письма, и журналы, и высочайшие приказы.
Вставая со светом и отправляясь на работу вместе с солдатами, тяжело было мне, девятнадцатилетнему юноше; но ласковое обращение такого начальника как А. П. поддерживало во мне энергию, и я стал привыкать к такой трудной и вместе опасной жизни.
Во время построения Грозной крепости, на казацком сотнике Ф. лежала обязанность рекогносцировки; он каждый день, с отрядом казаков, делал разъезд и поутру приходил всякой день донести о том что видел и что узнал. Однажды, рано утром, находившаяся всегда в ставке А. П. собака, по кличке: "Ципушка", стоном разбудила А. П., и он заметил, что Ципушка щенится, и потому взял палку и стал выгонять ее из ставки. В это время разъезд возвращался с рекогносцировки, и А. П. заметил, что сотника Ф. при разъезде не было. Между тем сотник Ф. рано утром, в шестом часу, явился к А. П. с рапортом. А. П., видев лично, что сотника Ф. в разъезде не было, сказал ему: "знаешь, брат Ф., какой у тебя скверный денщик? Ты только что поедешь в разъезд, а он тотчас же ляжет на твою постель, да и спит! Я когда нибудь прикажу, в то время, как он ляжет на твою постель, вздуть его хорошенько нагайками, чтобы он не смел ложиться на постель барина, когда он в разъезде". По окончании же этого алегорического замечания, он отправил его под арест на неделю, сказав ему: "если я узнаю еще раз, что ты так исполняешь службу, то велю тебя живого закопать в землю".
В Октябре постройка крепости была окончена, и привезены были крепостные пушки для поставления их к амбразурам. А. П. приказал отряду удалых казаков, в числе 50-ти человек, одну из этих пушек отвезти в сумерках скрыто между казаками от крепости на 200 сажень, и отряду тому, окружив орудие, стоять до тех пор, покуда из крепости будет пущена ракета. Между тем, он приказал полк. Б. поставить на гласисе крепости шесть пушек заряженных картечью и навести их, имея целью то место, на котором было приказано отряду казаков остановиться. Никто из нас не знал причины такого распоряжения, которое блистательно окончилось. Неприятель, на рассвете, завидя малый отряд казаков удаленных от крепости, с гиком бросился на этот отряд, который, обрубя постромки от лафета, тотчас с орудийными лошадьми бросился скакать к стоящему за крепостью баталиону пехоты Кабардинского полка, оставя орудие на месте. Чеченцы, в числе до 300 человек, не видя преследующих их, спешились и начали пушку тащить. В это время, шесть батарейных орудий пол. Б. произвели залпом картечный выстрел, от которого неприятель потерял до 200 человек убитыми и ранеными, оставя тяжёлую пушку и еле-еле успел убраться в горы, преследуемый баталионом пехоты и отрядом казаков. Пехота на себе привезла пушку в крепость, и тем употребленная хитрость оказала блистательный успех, а вместе и наказание чеченцам, беспокоившим нас своими наскоками и выстрелами при построении крепости и уже на крепость, действительно для них грозную, более не покушались.
Полный текст
Метки к статье: 19 век Кавказ Российская империя
Если Вы заметили в тексте опечатку, выделите ее и нажмите Ctrl+Enter
|
