В сем городе (месте) явились ко мне еще двое руских, бежавших из рабства, прося взять их с собою. Первой из них, Андреям Иванов, дворовый человек князя Лобанова, едучи в Оренбург, схвачен был киргизами, увезен в Хивинское владение и продан за 40 червонных, а оттуда отведен был в подарок Бухарскому владетелю, от коего бежал, услышав о прибытии российского посольства в Ташкент; другой же, крепостной человек генерала Бурликовского, Максим Головаченков, будучи в малолетстве, около 25-ти лет тому назад, с отцом своим в Кременчуге, отправился с ним к крымским татарам, где, пася стадо, был захвачен двумя армянами и двумя татарами и увезен в Персию, откуда предан в Бухарию, и хотя по прошествии 8-ми лет и успел было убежать на границу России, но опять перехвачен киргизами и возвращен в Бухарию, из коей вместе с Ивановым бежал в Ташкент.
Желая спасти единоверцев, я неотступно просил главнокомандующего отпустить (отдать) мне руских сих, и хотя по их законам и должны они были навсегда оставаться в рабстве, но, приняв в уважение сделанный мною ему подарок, он мне отдал их.
Семиполатинский караван, променяв товары, просил меня об исходатайствовании ему позволения отправиться в Россию, в чем я и успел, и он на тысячи пятистах верблюдах выступил в сопровождении состоявшего при нем отряда. Часть оного пошла по тракту на Петропавловскую и часть на Семиполатинскую крепости; я же оставался в ожидании изготовления приведенного мною каравана.
В сие время главнокомандующего потребовали в Кокант для совещания. В отбытие его ташкенцы сделали заговор возвести прежнего своего владетеля Рустамбека, который при взятии Ташкента коканцами бежал в Киргиз-Кайсацкую степь; Рустамбек сей пришел в Ташкент скрытно с семиполатинским караваном и пробрался в Бухарию для испрошения вспомогательного войска. Ташкенцы ожидали минуты его возвращения, чтобы истребить коканские войска и свергнуть с себя <ненавистное> иго. Бухарцы вооружались. Ташкенцы старались обменивать коканскую монету, которая, полагали они, не будет иметь курса; все товары вздорожали; мы были в опасности. Но коканцы узнали о заговоре. Главнокомандующий поспешно возвратился, вслед за ним присланы были подкрепления. Он отыскал виновных (розыскал виновников), и в продолжение 10-ти дней я видел безпрестанно казнь сих нещастных: их вешали за горло, а одного из них, < которого полагали главным зачинщиком бунта,> поперек тела. Сей более 6-ти часов был жив и наконец, затекши кровью, в ужасных мучениях испустил дух. Ташкенцы приведены сим были в величайший страх. Рустамбек захвачен на границах, привезен в Ташкент, посажен в подземный ров и приговорен к смерти. Так как законы магометанские повелевают оказывать иностранцам гостеприимство и всякое уважение, то жены и родственники Рустамбека приходили ко мне, умоляя со слезами испросить у главнокомандующего ему пощаду. В подарок главнокомандующему они вручили мне во 100 рублей иноходца (во 100 рублей погребец, в 500 рублей иноходца) и обученного кречета (белого ястреба), стоящего там 40 червонных. Соболезнуя об участи нещастного Рустамбека и желая выручить притом захваченный товар российского купца Ушакова, с коим Рустамбек прибыл в Ташкент, я с сими подарками явился к главнокомандующему, который, по убеждению моему, основываясь на помянутом законе магометан, согласился наконец, приняв подарки, освободить Рустамбека от казни, объявив, чтобы он в течение 6-ти часов заплатил 300 червонных пени и выехал через три дни из пределов; российские же товары велел немедленно возвратить. Его выпустили из рва под присмотром 3-х человек, а как родственники боялись снабдить его деньгами, дабы не сочли их участниками в заговоре, то он выпросил помянутую сумму заимообразно из каравана.
Полный текст
Метки к статье: 19 век Центральная Азия Российская империя
Если Вы заметили в тексте опечатку, выделите ее и нажмите Ctrl+Enter
|
