А как пришел час вечерний, изволила ее величество прислать Анну Федоровну Юшкову. “Ночуй-де у меня, Филатовна!” И я сказала: “Воля ее императорского величества”. А как изволила откушать к вечеру и изволила раздеться, то меня княгиня привела в почивальну пред ее величество. Ее величество изволила меня к ручке пожаловать и тешилась: взяла меня за плечо так крепко, что с телом захватила, ажно больно мне было, и изволила привесть меня к окну и изволила глядеть мне в глаза. Сказала: “Стара очень, не так как раньше была Филатовна; пожелтела”... И я сказала: “уже, матушка, запустила себя; прежде пачкалась, белилась, брови марала, румянилась”, а ее величество изволила говорить: “Румяниться не надобно, а брови марай!”. Много очень тешилась. Изволила про свое величество спросить: “Стара я стала, Филатовна?”, а я в ответ: “Никак, матушка, ни капельки старинки в вашем величестве нет !”. “Какова же я толщиною? С Авдотью Ивановну?” И я сказала: “Нельзя, матушка, сравнить ваше величество с нею; она вдвое толще...” Только изволила сказать: “Вот, вот, видишь ли!”, а как кончила, то изволила сказать: — “Ну, говори, Филатовна!” А я в ответ: — Не знаю, что, матушка, и говорить: душа во мне трепещется. Дай отдохнуть!
Ее величеству это смешным показалось, изволила тешиться. “Поди ко мне поближе!”
Стало мне от ее величества милости страшно и мило, упала перед ножками в землю и целую юбочку, а ее величество тешится: “Подымите ее!”
Княгиня меня тащит за рукав кверху, а я и пуще не умею встать. И так моя матушка светла была, что я от радости ночью плакала и спать не могла.
Полный текст
