17-го того же месяца, в Вербное воскресенье, смотрели мы на процессию, как царь и великий князь государь Борис Федорович и его сын, его высочество царевич, из царского дворца вели или, вернее, держали под уздцы, осла или коня святейшего патриарха, ехавшего на нем в церковь, называемую Иерусалимскою. Во-первых, собралось во дворце и перед дворцом многое множество русского народа как мужского, так и женского пола. Затем, перед самым началом процессии и выезда патриарха, на особой колеснице было утверждено пальмовое дерево, имевшее многочисленные ветви и увешанное яблоками и фигами; а между ветвями помещались пять отроков в белых рубашках и парчовой одежде, которые пели на своем языке: «Слава в вышних» и т. д. Эта колесница ехала впереди всех. За ней следовали две хоругви, несомые одна подле другой, а затем двигалась огромная толпа монахов и священников, а также и бояр, весьма пышно одетых; в руках они держали большей частью пальмовые ветви, а частью и иконы. После них следовали его царское величество и юный царевич, государь Федор Борисович, одетые в вышитое золотом и жемчугом облачение, один подле другого; у царя на голове была царская корона, а в правой руке у каждого из них было по царскому посоху, в левой же по золотой пальмовой ветви. За ними ехал патриарх, или митрополит, в белом облачении и в белом же клобуке верхом на лошади, покрытой белыми попонами и заменявшей собой осла. Позади его следовала еще толпа бояр. Кроме того, тут были собраны в довольно большом количестве русские юноши, которые, снимая с себя одежду, расстилали ее вдоль пути их величеств и патриарха. По прибытии же в вышеозначенном порядке в церковь пальмовое дерево отвезли в сторону, влево от пути, где оно и осталось вместе с помещавшимися на нем отроками, а по правую сторону стали с хоругвями. Государи же и патриарх, который сошел с коня, поднялись по лестнице, ведущей в церковь. Но примерно через полчаса все трое вышли оттуда и в прежнем порядке (только на этот раз его царское величество уже не держал под уздцы патриаршего осла) возвратились во дворец. В продолжение же шествия в церковь и обратно их величества, дойдя до моста, посылали сказать находившимся на отведенных для них местах посольскому дьяку, одному знатному боярину, свите покойного герцога Шлезвиг-Голштинского Иоганна, а также и нашим господам послам, что его величество жалует их от своего стола. Вскоре затем, действительно, явился к нам пристав в сопровождении знатного дворянина и толпы слуг с царским угощением, состоявшим из следующих яств и напитков: во-первых, обильное количество крупичатых калачей, то есть из отборной муки выпеченного белого хлеба особого вида; затем несколько штук крупных размеров свежей белой и красной лососины; несколько больших свежих осетров; большая свежая рыба, по-русски называемая «белуга», величиной в 1 1/2 раза более осетра, потом еще одна, также свежая рыба под названием «стерлядь», величиной с осетра; кроме того, несколько больших осетров в соленом виде; целый ушат крупной щуки и другой разной рыбы в живом виде и пр.; а из напитков: во-первых, бочонок хорошего пива, затем в довольном количестве романея, мальвазия, аликанте, бастр, рейнвейн и другие испанские и заморские вина разных сортов, каких нам прежде ни видеть, ни пробовать не случалось, превкусная, русского приготовления, вишневка, дынный мед, мед с гвоздичкой и иные разные сорта меду и пр. — одним словом, это было поистине царское и почетное для нас угощение.
Полный текст
Метки к статье: 17 век Московия
Если Вы заметили в тексте опечатку, выделите ее и нажмите Ctrl+Enter
|
