ГОМИШ ИАННИШ ДЕ ЗУРАРА (АЗУРАРА)

ХРОНИКА ДОСТОСЛАВНЫХ ДЕЯНИЙ, КОИ БЫЛИ СВЕРШЕНЫ ПРИ ЗАВОЕВАНИИ ГВИНЕИ ПО ВЕЛЕНИЮ ИНФАНТА ДОНА ЭНРИКИ

CRONICA DOS FEITOS NOTAVEES QUE SE PASSAROM NA CONQUISTA DE GUINEE POR MANDADO DO IFFANTE DOM HENRIQUE

О том, как Диниш Диаш ¹ отправился в землю негров, и о пленниках, что он привез.

Был в Лиссабоне знатный эшкудейру, что являлся слугою короля дона Жуана (каковой был дедом короля дона Афонсу и отцом сего добродетельного принца ²) и звался Диниш Диаш. Каковой, прослышав известия о той земле ³ и о том, как каравеллы уходили уже столь далеко от сего берега ⁴, и, будучи человеком, жаждавшим узреть новые вещи и испытать их силу, (хотя и был уже устроен в сем городе ⁵, что есть один из благороднейших в Испаниях, на выгодных должностях, данных ему в награду за его службу), он отправился к инфанту дону Энрики прося приготовить его в дорогу, дабы он отправился в ту землю, ибо, полагая, что он являлся слугою и ставленником (feitura) его отца и имел мужество и возраст к тому, чтобы служить, он не желал вовсе истратить себя на праздные утехи.

Инфант, поблагодарив его за его добрую волю, приказал тотчас снарядить каравеллу ⁶, каковую и приготовил, дабы Диниш Диаш смог отправиться исполнить свою добрую волю. Каковой, отбыв со своею командой, не пожелал зарифлять парусов (amainar) до тех пор, пока не миновал землю мавров и прибыл в землю негров, называемых гвинейцами (Guineus).

И хотя в сей истории мы уже несколько раз именовали Гвинеей иную землю – ту, куда отправлялись первые ⁷ – мы пишем так обобщенно, однако не потому, что вся земля есть одна; ибо великие различие существует между одними землями и другими, и весьма удалены они друг от друга, согласно тому, как мы разграничим далее, когда найдем подходящее для того место ⁸.

И, когда они совершали свой путь вдоль того моря, каравеллу узрели те, что находились на земле, каковой вещью были весьма изумлены, ибо, как представляется, они прежде никогда не видели и не слышали, чтобы кто-нибудь говорил о подобном; и одни полагали, что это была рыба, другие разумели, что это было привидение, иные говорили, что это могла быть какая-нибудь птица, что неслась таким образом, путешествуя по тому морю. И, рассуждая так о сей новизне, возымели четверо из них мужество удостовериться насчет великого сомнения (e razoando-se assim sobre esta novidade, filharam quatro daqueles atrevimento de se certificar de tamanha duvida) ⁹, и поместились в небольшую лодку, целиком сделанную из выдолбленного дерева, безо всякого иного добавления (мне кажется, что это должно быть на манер кошу (coucho), похожего на некоторые из тех, что есть на реках Мондегу или Зезери, на коих землепашцы переправляются, когда имеют в том надобность, во время больших зим).

И прибыла так большая [их] часть по морю туда, где каравелла следовала своим путем. И те, кто был внутри [нее], не смогли удержаться от того, чтобы не появиться на борту. И когда негры узрели, что те, кто плыл внутри корабля, были людьми, то поторопились бежать (trigaram-se de fugir) ¹⁰ так [быстро], как только смогли. И хотя каравелла следовала позади них, из-за слабости ветра они остались не захваченными (ficaram por filhar) ¹¹.

И, двигаясь таким образом далее вперед, они ¹² встретились с другими лодками, [в] каковых, как увидели наши, были люди, напуганные новизною их вида и, подвигаемые страхом, все хотели бежать; однако поскольку случай был лучше, нежели первый, они захватили четверых из тех, каковые стали первыми неграми, что на своей собственной земле были захвачены христианами, и нет ни хроники, ни истории, в коей рассказывалось бы о противном ¹³.

Поистине, сия была не малая слава для нашего принца, чья могущественная сила была достаточною, чтобы послать к народам, столь далеким от нашего королевства, и составить добычу из соседей земли Египетской ¹⁴. И Диниш Диаш также не должен оставаться в стороне от сей славы, ибо он был первым, кто по его ¹⁵ приказу захватил мавров в той земле.

И он последовал далее вперед, до тех пор, пока не прибыл на большой мыс, коему дали название Зеленый мыс (cabo Verde) ¹⁶. И говорят, что они нашли там много людей, однако мы не находим в записях о том, каким образом они с ними встретились: увидели ли они их с моря, когда пребывали на корабле, или же ¹⁷ [те] шли в своих лодках, занимаясь своей рыбной ловлей. Достаточно того, что они не захватили больше [никого] в том путешествии, когда, как говорится, они высадились на одном острове ¹⁸, где нашли множество коз и птиц, от коих получили большое подкрепление. И равным образом говорится, что они обнаружили там много вещей, отличных от сей земли, согласно тому, что далее поведано будет.

И оттуда они возвратились в сие королевство. И хотя (pero que) ¹⁹ добыча не была великою, как иные, что прибывали прежде, инфант почел ее за весьма большую, ибо она была из той земли ²⁰. И, таким образом, он посему пожаловал Динишу Диашу и его товарищам великие милости.

Как Антан Гонсалвиш, Гарсиа Омен и Диегу Афонсу отправились на Белый мыс.

Хорошо будет, коли мы вернемся к тому эшкудейру, каковой в прошлом году остался на реке Ору, как мы уже сказали, чья особая служба достойна доброй памяти; каковой, сколько бы я о ней не размышлял, я не могу не дивиться все более.

Что скажу я человеке, что в той земле никогда не бывал, при том, что в ней находился, без того, чтобы знал [в ней] или слышал о другом человеке – и пожелать пребывать так среди людей, немногим менее, чем диких, о чьих ухищрениях и условиях [жизни] он не ведал?

Я размышляю над тем, с каким видом предстал он впервые пред ними, или о том, с какой целью сказал он им, что остается, или же о том, как он смог договориться с ними насчет продовольствия и прочих вещах для своего употребления!

Верно то, что он уже был пленником среди иных мавров в сей части Средиземного моря, где приобрел знание языка; но я не ведаю, помогло ли оно ему среди тех ²¹.

Антан Гонсалвиш, что его там оставил, памятуя о его пребывании, поведал о сем инфанту, сказав:

— Ваша милость ведает, как Жуан Фернандиш, ваш эшкудейру, остался на реке Ору с целью узнать обо всех вещах той земли, как великих, так и малых, дабы вам осведомиться о них, ибо ему известно, что таково ваше желание. И вы ведаете, что вот уже столько месяцев он пребывает там ради службы вам. Коли Ваша милость соизволит послать меня за ним, а со мною и иные суда, то я потружусь, дабы вам послужить, таким образом, чтобы помимо того, чтобы привезти эшкудейру, можно было бы оплатить весь расход, что будет произведен в нашем путешествии.

И вы уже ведаете, сколь горько было слышать подобные просьбы ²² человеку, имеющему такое стремление к сим вещам ²³.

Корабли были тотчас готовы; коих Антан Гонсалвиш был главным капитаном, взяв с собой в компанию Гарсиа Омена и Диегу Афонсу, слуг инфанта, согласно тому, что в других местах вы уже слышали. И сии двое ²⁴ получили командование двумя другими каравеллами, но под предводительством главного [капитана].

Отбыв, корабли отправились получить свои съестные припасы (bitalha) ²⁵ на острова Мадейры, ибо там уже было большое изобилие продовольствия. Там они договорились о том, чтобы следовать прямиком к Белому мысу, и чтобы, коли какая-нибудь фортуна их разделит, они все равно направили свои суда к оному мысу.

И так как погода повела себя по своему обыкновению, когда легко переменяется от затишья к буре, а в иных случаях, равным образом, напротив, на них обрушился столь огромный шторм, что весьма скоро подумали они о своей погибели, отдалившись друг от друга; в ходе чего каждый из тех капитанов думал, согласно собственному великому труду, что труд его товарища должен быть много больше, вследствие чего подозревал его погибель. В ходе чего было столько мнений на каждой каравелле, что они едва ли могли прийти к какому-либо точному решению; однако все же укрепились в намерении, каждый со своей стороны, продолжать путь прямиком туда, куда прежде все вместе они решили, и каждый думал, что лишь ему одному остается сие поручение, ибо весьма сомневались в том, что их товарищи туда прибудут, веря, что их возвращение в королевство будет наилучшей частью сего происшествия (aquecimento) ²⁶, ибо в их погибели были уверены гораздо более.

Так они продолжали стоять против своей фортуны с великим трудом тел и не меньшим страхом сердец, до тех пор, пока не стало угодно Богу, дабы море утихло от своей первоначальной ярости и возвратилось к своему спокойствию, как подобало для их путешествия.

Диегу Афонсу, каковой первым прибыл на Белый мыс, приказал воздвигнуть на земле большой деревянный крест, дабы товарищи, буде им случится прибыть после него, или же еще не прошли, могли бы узнать, что он уже проследовал прежде них. И с такою крепостью был воздвигнут тот крест, что затем еще много лет продержался там, и даже сегодня мне говорят, что он существует сам по себе. Весьма должен дивиться кто-нибудь из другого королевства, кто волею случая (por acertamento) ²⁷ пройдет вдоль того берега и увидит среди мавров подобный знак, не ведая при том ничего о наших кораблях, что ходили в том краю.

Велика была радость каждого из прочих капитанов, когда они прибывали в то место и узнавали о товарищах, кои были пред ними!

Диегу Афонсу не пожелал делать остановку рядом с мысом, полагая, что коли прибудут прочие, то в краткое время смогут его найти, а также, что – поскольку он не был уверен в их прибытии, – ему подобало следовать далее и испробовать любое дело, в коем он мог бы составить добычу, дабы не терялось время, без того, чтобы в продолжении его получить некую часть своей почести и выгоды.

Я не утруждаю себя тем, чтобы привести некоторые дела из путешествия сих ²⁸, кои я нашел записанными неким Афонсу Сервейрой ²⁹, каковой сию историю впервые пожелал упорядочить, ибо – поскольку они не имели окончания, – я не знаю, зачем мне расходовать время, раздражая ваше терпение (вследствие чего мое писание может вызвать у вас скуку), имея предмет, коим могу мой труд достаточно изящно украсить.

Собрав каравеллы вместе, капитаны, весьма радостные, вышли в своих лодках, в ходе чего каждый почел за славу говорить о том, что прежде произошло, с таким трудом и страхом.

И так как Антан Гонсалвиш, чьим приказом прочие должны были управляться, был последним в том прибытии, они поведали ему, как уже высаживались несколько раз, не сумев захватить ничего, что принесло бы им выгоду; худшим же было то, что от них сбежали мавры. Вследствие чего они ощущали, что, поскольку были раскрыты, еще одно их возвращение туда послужило бы немногому.

О том, как они отправились на остров Эржин, и о маврах, что на нем захватили.

— Сколь, – молвил Антан Гонсалвиш, – начало нашего путешествия выдалось самым тяжким, столь же надеюсь я, что завершение у нас будет гораздо лучше, полагаясь на того Бога, что Своею милостью нас здесь собрал, спасенных от великой опасности.

— Теперь же, – сказал он, – поскольку дело обстоит так, что вы ощущаете, что через вашу высадку мавры уже предупреждены насчет вас, вам хорошо известно, что здесь впереди есть остров, называемый Эржин (Ergim) ³⁰, на каковом, предчувствую я, коли мы отправимся ночью, то найдем каких-нибудь мавров, коих сможем захватить. Я довожу сие до вашего сведения, ибо без вашего совета ничего предпринимать не намереваюсь.

Не только одни лишь капитаны отвечали, что то было им по нраву, но также и прочие, в чьем присутствии все было произнесено; каковые, к тому же, все заторопились, дабы промедление не было большим.

И тотчас как солнце начало прятать лучи своего света и сумерки ночи окутали воздух своею тьмой, они были готовы, в своих лодках, взяв с собою тех людей, кои, как они ощущали, годились для их защиты; поставив каждый вместо себя другого капитана на свою каравеллу, коим приказали, чтобы тотчас с наступлением утра они отправлялись на их поиски, в направлении оного острова.

И они отбыли в лодках, как ранее [сами] распорядились, и, немногим позднее полуночи, прибыли на оный остров; на каковом высадившись, отправились прямиком в поселение и не нашли в нем никого, кроме одного черного мавра и его дочери, коих взяли. И мавр знаками дал им понять, что коли они отправятся на большую землю, то на берегу моря найдут поселение мавров, показав им жестом, где они смогут их отыскать.

Услышав сие, они решили отдохнуть там весь следующий день, ибо, дабы их деяние было свершено, им не годилось прибывать в иное время, кроме как ночью. И так они потратили день, частью на сон, частью на еду и питье. Особенно же наслаждались они доброкачественностью (bondade) воды, коей там нашли большое изобилие.

С пришествием же ночи они проделали свой путь, гребя с силою в своих лодках, туда, куда им ранее указал жестами мавр; и сия была дивная вещь, ибо, тот же час, как кто-нибудь из них бывал пленен, то почитал за удовольствие пойти показать противникам не только местных жителей и друзей, но даже жену и чад!

И, следуя так своим путем, некоторым из тех засомневались в их походе, полагая, что они отправлялись при малой обдуманности, ибо не ведали, каково было число врагов, а также то, как они были подготовлены (corregidos) к своей защите. Однако слова сих не могли послужить, потому что воля людей, воспламененная для подобных деяний, редко ждет совета.

Прибыв уже на большую землю, в поздние ночные часы, они поставили мавра перед собою как проводника; и вследствие трудности (pejo) ³¹, что возникла у них в том, чтобы суметь понять его, они совершили большую задержку, так что, когда рассвело, они еще находились на большом расстоянии от селения.

Мавры же, поднявшись утром, узрели тех, где они шли; и, как люди вне себя и лишенные отваги, начали разбегаться каждый туда, где, как он полагал, мог спастись (guarecer) ³² наилучшим образом, побросав свое имущество, жен и чад, как люди, чувствовавшие, что для спасения своих жизней у них было достаточно дел.

Наши же, когда заметили их и увидели таким образом разбегающимися, частью возрадовались, ибо были свободны от опасности, коей прежде ожидали; однако вследствие потери, кою, как чувствовали, могли понести чрез бегство тех [мавров], не могли быть весьма рады. Однако на верное решение сего вопроса в их умах не было времени (mas esta consideracao nao teve tempo de ser bem revolta ³³ nos seus pensamentos), ибо хотя и были они уставшими, о том нельзя было уразуметь в ходе (cosso) ³⁴ их бега; ибо с такою силою и со столь великою охотою простирали они свои шаги, как в иное время прежде совершали, вставая со своих кроватей (camas) ³⁵, желая испробовать свои умения (manhas) ³⁶ в полях тех поселков (vilas), где они выросли.

И весьма заметно было, с какою охотою они совершали сие при захвате своей добычи, хотя и была она увидена столь издалека, как мы уже сказали, а враги были отдохнувшими и опытными в том деле ³⁷ (mester), – и все же они взяли из них двадцать пять. Однако сверх всех был в тот день быстр некий Лоренсу Диаш, житель Сетубала, каковой был слугой инфанта, ибо он в одиночку захватил семеро из тех.

И труд никем из них не ощущался сильно в сравнении с их радостью; с каковою они и отправились вдоль пляжа на поиски своих каравелл, кои вот уже три дня как оставили.

Как Жуан Фернандиш прибыл на каравеллы.

Жуан Фернандиш вот уже семь месяцев как жил в той земле ³⁹; и весьма представляется, согласно здравому суждению, что в то время, когда Антан Гонсалвиш его оставил, ему предстояло вернуться за ним или же испросить у инфанта, дабы он послал кого-нибудь другого, кто таким образом смог бы его забрать. И посему, когда Жуан Фернандиш ощутил, что настало уже время, когда корабли могли возвратиться в королевство, много раз приходил он на тот берег, дабы увидеть, сможет ли узреть какой-нибудь [из них]. И я весьма верю, что то была его основная забота.

И вышло так, что пребывавшие на каравеллах, желая исполнить приказ своих главных капитанов, совершили плавание к острову Эржин, о каковом, как представляется, они не имели знания, и прошли вперед, где продолжали лавировать в продолжение двух дней, пока не ушли в иную землю, по другую сторону. И прошло немногим более одного часа с тех пор, как они стали на якорь, когда узрели человека, что пребывал на земле, призывая их.

Быстро подготовилась (aparelhou-se trigosamente) ⁴⁰ одна каравелла, дабы посмотреть, что сие могло быть; и, поскольку ветер дул вдоль земли, она, плывя к нему, не смогла продвинуться столько, сколько желала (nao poder ir fora tanto como quisera) ⁴¹. Жуан Фернандиш, видя препятствие (empacho) ⁴², кое встречала каравелла, и, желая пройти вдоль берега – оттого ли, что полагал, будто лодки окажутся в той стороне, или же по какой иной причине, – дал себе таким образом пройти небольшое расстояние, где и увидел лодки, шедшие в поисках своих кораблей. И когда он кричал в ту сторону, откуда те шли, другие весьма тому обрадовались, думая, что это был какой-нибудь мавр, что своею волею пришел к ним с целью произвести некий выкуп за кого-либо из тех пленников. Однако, когда они узнали его язык, на коем он назвал себя за того, кем являлся, они обрадовались даже гораздо более, вследствие чего весьма прибавили свою скорость (triganca) ⁴³.

Я размышляю, говорит автор ⁴⁴, каков был о ту пору (estonce) ⁴⁵ облик того знатного эшкудейру, что был взращен на кушаньях, вам известных, scilicet, хлебе, вине, мясе и иных вещах, искусственных образом составленных (artificiosamente compostas) – и жить семь месяцев таким образом [там], где он не ел ничего иного, кроме лишь рыбы да молока верблюдиц (ибо, как я думаю, там нет иного скота), и пия солоноватую воду (agua salmaca) ⁴⁶, да к тому же не в избытке; и пребывать [вот так] в земле знойной и песчаной безо всякого услаждения!

О вы, люди, что живете в сладости долин Испании, кои, когда случается у вас недостаток какой-либо доли вашего привычного продовольствия в домах сеньоров, с коими вы живете, едва ли даете слышать что-либо с вашими жалобами! Воззрите (esguardai), коли желаете, на страдания сего человека, и вы найдете, что он достоин быть великим примером всякому, кто, служа, желает исполнить волю своего господина. Мы же, прочие, что однажды, быть может, за многие месяцы, постимся по велению Церкви, или же ради удовлетворения наших покаяний (pendecas) ⁴⁷, или же в честь какого-либо праздника Церкви (коли он таков, что подобает есть [лишь] хлеб и воду) – всякий такой день мы предаемся печали! И сколько есть таковых, что освобождают свою собственную совесть, нарушая свои посты, дабы удовлетворить свои чрева! Посмотрим, есть ли такой [человек], что хотя бы одну неделю по своей воле во имя Христа принял на себя подобный же труд!

Посему я не отрицаю, что порыв Жуана Фернандиша имел место из некоего почтения к Богу, ибо я также знал сего эшкудейру ⁴⁸ – человека доброй совести и весьма католического христианина. И поскольку цель основного двигателя ⁴⁹ была столь правою и столь святою, как я уже говорил в других местах, что все прочие вещи, им подвигаемые, по необходимости должны были соответствовать в некоторой части первичному намерению.

Как Антан Гонсалвиш отправился совершать выкуп.

Коли прежде я дивился страданию Жуана Фернандиша в связи с его пропитанием (governanca) ⁵⁰, немногим менее дивлюсь я [теперь] любви, что жители той земли к нему возымели. И хотя его учтивость была весьма великою в отношении любого иного люда, я дивлюсь, каким образом она могла иметь место среди тех [людей], ибо мне удостоверили, что когда он покидал тех, с кем в предыдущие семь месяцев прожил (conversara) ⁵¹, то многие из них плакали, имея в помысле печаль.

Однако к чему говорю я о сих вещах, когда ведаю, что все мы суть дети Адама, составленные из одних и тех же элементов, и что все мы получили душу как существа разумные (razoaveis) ⁵²? Истинно то, что инструменты (instrumentos) ⁵³ в некоторых телах не столь предрасположены следовать добродетелям, как другие, коим Бог через благодать дал подобную силу, и, лишенные первичных принципов, от коих зависят иные, более возвышенные [тела], ведут жизнь лишь немногим менее звериной; ибо (ca) ⁵⁴ на три образа делится жизнь людей, согласно сказанному философом: первые – те, кто живет в созерцании, оставив все прочие мирские дела, заботятся лишь о том, чтобы молиться и созерцать, и сих зовут полубогами; вторые же – те, кто живет в городах, используя их блага и торгуя друг с другом; третьи же – те, что живут в пустынях, удаленные от всякого общения (conversacao) ⁵⁵, каковые, поскольку не умеют в совершенстве использовать разум, живут так же, как звери, подобно тем [народам], что после разделения языков (departimento ⁵⁶ das linguagens), каковое по воле нашего Господа Бога свершилось на башне Вавилона, рассеявшись (espargendo-se) ⁵⁷ по миру, остались там ⁵⁸, не прибавив ни в какой части мудрости в ее первичном опыте. Однако, при всем том, есть у них свои страдания (padecimentos), как и у прочих разумных существ, такие, как любовь и ненависть, и надежда, и страх, и, тем же образом, прочие двенадцать [страстей] ⁵⁹, коими все мы естественным образом обладаем и каковые каждый использует в большей или меньшей степени сообразно благодати, что имеет от Бога, ибо, согласно сказанному святым Павлом, Бог есть Тот, кто совершает в нас свое претворение.

И в силу сих первичных страданий, уверен я, они и были подвигнуты на любовь к Жуану Фернандишу, по каковой причине в последующем его отбытие доставляло им печаль. И поистине мне подобало бы сказать несколько более о сих страданиях и о том, каким образом существуют они повсеместно среди людей; однако я боялся удлинить свою историю ⁶⁰, раздражив вашу добрую волю удлинением слов, хотя все и к пользе ⁶¹.

Теперь же мы оставим в стороне долгие рассуждения, коим могли иметь место среди тех [людей] на каравеллах по причине прибытия Жуана Фернандиша.

Он сказал Антану Гонсалвишу, что там поблизости находился одни рыцарь, каковой прозывался Ахуди Мейман (Ahude Meymam), и что он желал произвести с ними некую торговлю гвинейцами, коих он вез пленными; чему Антан Гонсалвиш остался весьма рад, высадив [на берег] Жуана Фернандиша, каковой в короткий промежуток [времени] устроил так, что туда пришла великая часть тех людей.

И, договариваясь о своих заложниках, получил Антан Гонсалвиш двух мавров как залог; и он, со своей стороны, дал двух других человек из тех, что вез с собою.

Сии двое, что таким образом были даны со стороны Антана Гонсалвиша, в то время как совершался выкуп, были отведены в палатки мавров, где было весьма большое число мавританок, и, к тому же, из лучших в той земле. И случилось так, что мавры затеяли ссору друг с другом, по каковой причине ушли из палаток, удалившись из лагеря на добрую часть [времени]. И мавританки, взирая на тех двух заложников, задумали покорить их, выказывая весьма великое желание возлечь с ними; и те, что в себе больше преимуществ ощущали, по доброй воле показывались такими же [нагими], какими впервые вышли из утроб своих матерей, и равным образом делали им многие иные знаки, достаточно непристойные.

И, видя, что другие ⁶² в большей мере обуреваемы были страхом, что у них был (ибо они думали, что ссора тех мавров была затеяна предусмотрительно, главным образом для того, чтобы причинить им вред), мавританки, при всем том упорствуя в своем непристойном намерении, подавали им знаки великой безопасности, моля их, как о том можно было судить по их жестам, дабы они достигли той цели, коей они [женщины] желали. Однако было ли то свершено обманным путем, или же дурная сама по себе природа принудила их [к тому], то останется делом каждого определить так, как ему лучше представляется.

Великое доверие выказали мавры в ходе своей торговли, ибо, обсуждая свои дела, многие без страха шли на корабли, ведя с собою жен, каковые прежде всего желали видеть ту новизну ⁶³.

Рыцарь ⁶⁴ завершил свою торговлю, получив некоторые вещи, что более всего ему пришлись по вкусу из тех, что нашими были ему представлены, хотя и малые, и невеликой цены; за каковые он оставил девятерых негров и немного золота в виде песка ⁶⁵.

И по завершении сей торговли просил у Антана Гонсалвиша один эшкудейру, проживавший на острове Мадейры, чтобы тот сделал его рыцарем – как мне думается, это было потому, что он был человеком преклонного возраста и имел некое знатное происхождение; и, будучи обеспечен тем, что ему подобало, он пожелал забрать почетный титул с собой в могилу. Звался же сей [эшкудейру] Фернан Тавариш, а то место с той поры и впредь получило название Мыс Выкупа (Cabo do Resgate) ⁶⁶.

Весьма по душе было бы мне поговорить здесь немного, в сей главе, о вещах, что Жуан Фернандиш увидел и узнал в той земле; однако необходимо, чтобы я довел деяние сих трех каравелл до [его] конца, и затем, [там], где найду время, я расскажу вам обо всем, дабы вести свою историю в том порядке, каковой наилучшим мне представляется.

Когда мавры отбыли оттуда, а каравеллы последовали далее, увидели люди, их оснащавшие, вблизи берега до двухсот верблюдов с некоторыми маврами, что следовали за ними. И поскольку они показались им весьма близкими, то они быстро вышли на них; мавры же, чувствуя, что были теснимы другими ⁶⁷, вскочили с легкостью на верблюдов и скрылись верхом на них. Однако верблюдов было больше, нежели людей, по каковой причине там остались некоторые [мавры], из коих наши убили сорок, прочие же, бежав, скрылись.

Следуя так дальше, каравеллы прибыли в окрестности острова Тидер, где, как мы уже сказали, есть много мавров; и поскольку они увидели подле пляжа, где находились, некие дома, то, желая узнать, найдут ли там что-нибудь, сошли на землю.

И видя, что все вокруг было пустынно, они захотели пройти далее вперед, где увидели двух мавров, шедших им навстречу; и наши, возжаждав их захватить, двинулись на них. Но Антан Гонсалвиш, предупрежденный насчет их обманов, узнал по их манерам (por sua contenenca) ⁶⁸, что то делалось с целью какой-то засады, ибо подобная уверенность у двоих людей против стольких, как мог прознать всякий рассудительный человек, была для того, чтобы ввести их в обман.

— Пройдите, — молвил Антан Гонсалвиш двоим из тех [своих людей], — некоторое расстояние по сей земле, — показывая им, до какого места они должны были пройти, — и вы узрите притворство этих собак!

И так же, как христиане двигались со стороны пляжа, так же шли против них мавры. И, находясь близко, они метнули свои азагайи, и христиане, побежав вслед за ними (despos eles) ⁶⁹, вернулись с того места, что прежде них было для ограничено. И когда наши все вместе начали уходить на корабли, засады была раскрыта; каковые [мавры из засады] весьма скоро вышли на пляж, таким образом, что если бы наши не оказались бы столь быстры и не вернулись, то не смогли бы оттуда выбраться без весьма великого урона, ибо мавры, хорошо ощущая свое преимущество, заходили в воду [так далеко], как только могли, и если бы не держали их на удалении с помощью арбалетов, то они бы зашли настолько, насколько смогли бы, даже и вплавь, дабы исполнить свое желание, причинив урон нашим.

ГЛАВА XXXVI.

Как они взяли мавров на Белом мысе.

— Возвратимся, — сказал Антан Гонсалвиш, — на Белый мыс; ибо я слышал, что со стороны против солнца (descontra o sol) есть одна деревня, где нам удастся найти каких-нибудь людей, из коих мы сможем составить добычу, если нападем на нее внезапно.

Все сказали, что то был добрый совет, так что пусть будет сей же час претворен в дело; для коего [дела] были выделены тридцать пять человек, наиболее пригодных из тех, что для сего нашлись, каковые, высадившись на землю, отправились в деревню тотчас с наступлением ночи; однако не нашли в ней ничего.

— Добро будет, — молвили некоторые из тех [людей], — коли мы вернемся в лодки и будет грести столько, сколько сможем, вдоль земли, пока не узрим рассвет; каковой же увидев, сей же час высадимся, чтобы захватить этих мавров при пересечении мыса, ибо они будут принуждены идти вдоль оного мыса до тех пор, пока не укроются в глуби (sertao); и поскольку они ведут с собою женщин и детей, они будут принуждены отдохнуть часть ночи. И хотя бы они шли не переставая, они не могут идти столько, чтобы нам не удалось выйти им наперерез.

На каковом совете они все пришли к согласию; и, пока они гребли всю ночь безо всякого отдыха (ибо в подобных местах и в такое время лень есть главнейшая причина поражения), ночь подошла к своему концу.

С наступлением дневного света высадились двадцать восемь из тех [людей], ибо прочие остались на страже у лодок. Те же, что были на земле, шли до тех пор, пока не достигли высокого места, откуда, как почувствовали (sentiam), смогут хорошо осмотреться (esguardar) во все стороны. И, прикрывая свой взор наилучшим образом, каким могли, от солнца, кое начинало восходить, они увидели, как напротив них идут мавры и мавританки со своими сыновьями и дочерями, коих всех было, согласно их подсчету (esmo), семьдесят или восемьдесят. И без иных разговоров и совещаний, они врезались меж них, крича свои обычные призывы (apelidos), scilicet «Святой Георгий!», «Португалия!»; коих появлением мавры оказались столь ошеломлены, что большинство их сочло своим спасением бегство, лишь семеро или восьмеро было тех, кто приготовился защищаться, из коих тотчас же после первого удара пало замертво трое или четверо.

Когда же было покончено с теми (acabados aquestes), то более не было там ратных трудов — лишь те, что ощущали себя легкими на ноги, мыслили, что имели спасение своей жизни. Однако же наши не пребывали в праздности; ибо коли враги заботились о том, чтобы бежать, то равно и они не давали себе отдыха, ибо в такое время подобный труд есть отдохновение для победителей.

И так они взяли всего пятьдесят пять, коих привели с собою к лодкам.

Об их радости (ledice) мне нет нужды говорить, ибо разум подскажет вам, каковою она должна была быть, как у тех, кто их [мавров] приводил, так и у прочих с каравелл, когда они прибыли к ним.

По окончании же какового захвата решили они возвратиться в королевство ⁷⁰, ибо в том краю на то время чувствовали, что уже не смогут извлечь большей выгоды, в особенности из-за нехватки пищи, коей уже не было столько, чтобы достало надолго им и пленникам, у них бывшим, тем более, что путь ⁷¹ был долог, в каковом они не ведали, что за путешествие их ждет. Посему (porem) они направили свои корабли в королевство, прямиком в Лиссабон, куда прибыли, крайне довольные своей добычей.

Однако каков же должен быть тот, кто не получил бы удовольствия, видя множество людей, сбегавшихся, чтобы узреть те каравеллы? Ибо как только они спустили свои паруса, чиновники, взимающие пошлины Короля ⁷², взяли с берега лодки, дабы узнать, откуда были корабли и что везли; и как только они возвратились, и новости разнеслись от одних к другим, то в короткий промежуток [времени] столько людей было на каравеллах, что они едва не потопили их! Не меньше их было и на другой день, когда снимали пленников с кораблей и хотели отвести их в палаты инфанта, кои удалены на большое расстояние от берега ⁷³; ибо из всех других частей города сбегались к тем улицам, по которым их должны были провести.

Поистине, говорит автор этой истории, там вполне могли бы выбранить себя (bem se poderiam ali reprender) ⁷⁴ многие из тех, о ком я вначале говорил ⁷⁵, что злословили насчет почина этого деяния, ибо не было там в это время (estonces) ⁷⁶ кого-нибудь, кто пожелал бы счесть себя за одного из тех, ибо столь велики были восклицания народа при виде тех пленников, когда их вели связанными вдоль тех улиц, возглашавшего ⁷⁷ великие доблести Инфанта, что если бы кто-нибудь пожелал осмелиться изречь противное, то весьма скоро ему пристало бы от сего отказаться, или, быть может, [сие] немногим бы ему послужило, ибо, относительно мнения народа, главным образом приведенного в ликование, редко находится прощение для кого-нибудь, кто станет говорить им [людям] о противном тому, что они меж себя почитают принятым ⁷⁸. Равно не представляется мне, чтобы был человек столь дурного состояния, что мог бы отрицать подобное добро, от коего произошли столь великие выгоды ⁷⁹.

Инфант же пребывал в земле Визеу, откуда повелел принять свою пятую часть; из тех же [пленников], что оставались, капитаны составили свою продажу в городе, от каковой в целом все получили большую выгоду.

Так как город Лиссабон ⁸⁰ есть наиболее благородный в королевстве Португальском, то равно и жители его, считая по большей части от целого, есть самые знатные и [владеют] величайшими имениями. И да не будет никто столь простодушен, чтобы принять это утверждение дословно (grossamente), ибо да уразумеет он, что сия знатность есть более особая в сих [уроженцах Лиссабона], нежели в иных [жителях королевства], из других городов и поселков, ибо фидалгу и люди великородного происхождения благородны всюду. Я говорю лишь в общем, ибо, как изрекал Пауло Вержерио ⁸¹ при обучении, кое он проводил с юными фидалгу, великолепие большого города есть немалая доля родовитости.

Когда же сии [жители Лиссабона] видели пред своими очами подобное богатство, привозимое теми кораблями, завоеванное в столь краткое время и с подобною надежностью, то некоторые задумались над тем, как и они могли бы извлечь свою долю из той выгоды.

И был в том городе один эшкудейру благородного рода (не знавшего недостатка ни в совершенстве (bondade), ни в доблести), звавшийся Гонсалу Пашеку, каковой был слугою Инфанта и главным казначеем по делам Сеуты (tesoureiro mor das cousas de Ceuta), человек великого состояния, всегда выводивший корабли в море против врагов ⁸²; каковой, как представляется, призадумался над этим делом. И он тотчас написал Инфанту, с тем чтобы тот дал ему дозволение (que lhe desse lugar) на снаряжение одной весьма славной (nobre) каравеллы, кою незадолго до того приказал он построить для службы себе; а также и для двух других каравелл, кои желали ее сопровождать. Немного затруднений возникло в получении дозволения, менее же всего – при приготовлении вещей, необходимых для снаряжения.

Гонсалу Пашеку сделал капитаном своей каравеллы некоего Диниша Ианиша да Грана, племянника своей жены в первой степени, каковой был оруженосцем регента [Дона Педру]; на остальных же двух шли их хозяева (senhorios), scilicet Алвару Жил, пробирщик монеты, и Мафалду, житель Сетубала. Каковые по поднятии стягов ордена Христа на своих кораблях ⁸³ совершили свое плавание в направлении Белого мыса ⁸⁴.

И, прибыв туда, все трое договорились между собой не идти в ту деревню, что находилась в одной лиге от мыса, по причине записки, кою там нашли, оставленной Антаном Гонсалвишем, в коей он предупреждал тех, кто там пройдет, дабы не утруждали себя походом на ту деревню в надежде на выгоду, ибо он побывал в ней и нашел ее обезлюдевшей. И тогда они договорились идти в поисках другой [деревни], коя должна была находиться в двух лигах оттуда. И они действительно добрались до нее; и, таким образом, нашли ее обезлюдевшей.

И вышло так, что в том сборище отправившихся в ту деревню находился некий Жуан Гонсалвиш Галегу, что был лоцманом и уже побывал в той земле вместе с Антаном Гонсалвишем, когда в сей последний раз тот вернулся за Жуаном Фернандишем; и представляется, что тотчас же по прибытии в Лиссабон он вступил в компанию сих [людей].

— Вы, — сказал сей Жуан Гонсалвиш, — весьма наживетесь в сем предприятии, коли моему совету последовать пожелаете; вследствие чего я имею веру (feuza) в то, что Бог даст нам добрую добычу. Ибо я уже побывал в сей земле и видел, как действовали прочие, имевшие о ней лучшее знание.

Все в один голос сказали, что были сим весьма довольны и что много его благодарили; и что пусть он скажет в добрый час то, что пришло ему на ум.

— Вы знаете, — молвил он, — что каравеллы, в коих прибыли Диегу Афонсу и Гарсия Омен, прошли, до того, как прибыл Антан Гонсалвиш, спугнув мавров на сем побережье. И когда прибыл Антан Гонсалвиш, то он договорился с ними о том, чтобы отправиться на Эржин. И когда они прибыли туда, то жители острова были уже предупреждены, так что все удалились прочь, и не осталось никого, кроме лишь одного из них, с мавританкой-отроковицей, его дочерью, кою они забрали с собой. И мы видели дома на острове, принадлежавшие весьма большому селению, и весьма ясно казалось, что мавры отбыли незадолго до того; и далее нам удалось захватить двадцать пять из них. И таким образом я думаю, что, поскольку столь недавно побывали мы на сем острове, мавры уже пребывают неподготовленными (desseguraram ja) на этот год, по каковой [причине], верно, уже вернулись на него; и коли вы проследуете под моим водительством, то, с Божьею милостью, я верно сумею отвести вас туда, где, как я подозреваю, они пребывают, и, при нападении на них (acertando-os), добыча не сможет быть никакой иной, кроме как доброй.

— Как может быть, — отвечали некоторые, — что мавры возвратятся столь скоро на то место, где, как они уже знают, их искали? То же, в чем вы нас более всего заверяете, должно вселять в нас не в пример более сомнения, и сие есть краткость времени, из коей вы делаете основную причину их возвращения, что нам кажется противным, ибо их подозрительность, чаще всего столь очевидная, не должна столь рано внушить им уверенность.

Капитаны не пожелали слушать более доводов, но как люди, основывающиеся на первом совете, велели спустить лодки с кораблей и приготовились с теми людьми, кои, как они решили, были им нужны.

И так как между ними уже было распределено, что капитаны высадятся каждый в свою очередь, жребий на ту высадку выпал Мафалду, прочие же остались на своих каравеллах.

И все были предупреждены насчет того, чтобы никто не преступал веления того лоцмана, от коего, как я говорил прежде, они получили совет.

И таким образом гребли они в своих лодках, что около полуночи были в гавани острова, рядом с селением.

И, высадившись, сказал Мафалду, дабы они поразмыслили [о том], что, поскольку еще столь глубока была ночь и так как они находились так близко от селения, коли они нападут на него в такое время, по причине темноты многие смогут бежать (guarecer); или, быть может, случилось бы так, что они [мавры] окажутся вовне (jariam fora), в удалении оттуда, еще не уверенные после первого страха. И посему его совет будет окружить деревню и на рассвете напасть на них.

Мафалду был человеком, прежде испытанном в том деле, ибо он много раз участвовал в торговле маврами; вследствие чего все посчитали его мнение за весьма полезное.

И, идя таким образом, дабы засесть там, где они прежде условились, они напали на дорогу, ведущую от деревни к источнику, и пробыли там недолго, выжидая; и при сем увидели отроковицу, шедшую за водой, каковая быстро была захвачена, и тем же образом один мавр, каковой по истечении некоторого времени проходил по оной дороге; какового они спросили жестами, много ли было там людей, и он ответил знаками, что не более семи.

— Коли так, — молвил Мафалду, — то нам ни к чему более дожидаться утра, но пойдем на них, ибо для столь немногих нам не понадобится много предосторожностей.

И в короткое время деревня была окружена и те семеро захвачены.

Мафалду тотчас отделил одного из тех [людей] и начал его расспрашивать, так, как лучше всего мог (как человек, не имеющий иного толмача (torgimam)), где были прочие мавры с того острова. И мавр показал знаками, что они пребывали на материке, куда они удалились в страхе, питаемом ими перед христианами; вызвавшись тот же час отвести его туда, где они находились, ибо море доходило весьма близко до того места, где они располагались (jaziam).

Мафалду, узнав о том, отправился поговорить со своей компанией, спросив их, покажется ли им добрым отправиться на поиски тех мавров. И так как там, где много голов, много и суждений, среди них стали возникать некоторые сомнения, и кое-кто говорил, что подобный поход был весьма сомнителен, ибо мавр не мог сказать, а они – уразуметь, каково было число мавров; и что даже если бы он назвал его, то сказал бы о том с обманом, намереваясь привести их к стольким, над сколькими бы они не смогли одержать победу.

— Однако, — молвил Мафалду, — коли во всех вещах пожелали бы вы искать сомнений, то никогда не было бы в них для вас недостатка; и если в таких деяниях вы исчерпаете до дна доводы рассудка, то поздно или вовсе никогда не свершите ничего, что принесло бы ощутимую выгоду. Пойдем с Богом, — сказал он, — и не дадим нашим сердцам дрогнуть, ибо Он милостью Своею будет с нами сегодня.

Все прочие согласились с тем, что лучше все же было идти. И они оставили там восемь мавров и с ними – шестерых людей, дабы их охраняли, взяв с собою того [мавра], что первый сказал им, где находились прочие.

И вышло так, что один из тех восьми, что там находились, бежал из-под присмотра наших, что его охраняли, и переправился в алмадии, в каковой отправился сообщить новости прочим, пребывавшим на земле, на поиски коих отправились христиане, поведав им о том, как пленили его и остальных восьмерых; однако он не смог предупредить ни о чем таком, что касалось бы ущерба для них, ибо, как представляется, он не ощутил того, что на них надвигалось. И хотя прочих и постигла печаль, они перенесли ее с тою терпеливостью, с коею переносятся чужие невзгоды ⁸⁵; и посему они дозволили себе отдыхать и прохлаждаться, а также и тот [мавр] вместе с ними.

И после того как христиане сели в лодки, тотчас с наступлением ночи они направились, куда знаками указывал мавр, и плыли так на протяжении двух лиг. И, причалив к земле, они проследовали за мавром до того места, где, как он указал им жестами, они были близко. И там они все остановились, направив одного из тех [своих], что прозывался Диегу Жил, каковой отправился посмотреть, найдутся ли там приметы людей (se haveria sentido da gente), каковой шел вперед до тех пор, пока не узрел дома. И, подойдя ближе, он услышал, как плачет ребенок.

И, таким образом, добыча той ночи составила пятьдесят четыре мавра ⁸⁶.

О том, как они высадились снова, и о делах, что содеяли.

Ясно можем мы постигнуть по происшествиям с сими людьми, что большая часть деяний в мире скорее зависит от фортуны, нежели от разума.

Каков будет тот [человек], что, находясь в совершенном рассудке (direito juizo), смог бы довериться движению головы или знакам руками, что делал ему мавр? И разве не могло ли случиться так, что тот мавр, с целью стать свободным или, быть может, обрушить месть на своих врагов, выдал бы одну вещь за другую и, показывая, что вел их в некое место, где по его указательным жестам (mostranca) наши уразумели бы, что могли одержать победу, отвел бы их туда, где они встретили бы такое множество [врагов] и откуда могли бы бежать, будучи немногим менее мертвецов?

Поистине, нет в мире рассудка, что противное [сему] мог бы полагать.

Впрочем, я думаю, что основная причина сих дел происходила от знания, кое [наши] уже о них [маврах] имели, чуя, что хитрость их в сей части была малою ⁸⁷.

Таким образом прибыл Мафалду со своею добычею [на то место], где (onde) ⁸⁸ встретил от прочих участников такой прием, коего требовало наличие прибыли, его трудом обретенной.

И такова была пребывавшая уже в них решимость, что они не пожелали спрашивать, было ли их [мавров] много или же мало, или сколько людей годилось для боя, ни каких-либо иных вещей, кои в таком случае подобало спросить; но, подобно людям, идущим на нечто определенное, они отбыли во второй половине дня, и, таким образом (onde)⁸⁹, знаками того мавра были направлены в деревню, куда прибыв, не обнаружили ничего, из чего можно было бы составить добычу. И, когда они пригрозили за сие мавру, он дал им понять, что, хотя [мавры] там не находились, они должны были пребывать в другом селении, кое оттуда было не очень далеко; в каковом они обнаружили лишь одного старого мавра, приведенного к конечной болезни (postumeira enfermidade), какового видя в такой стадии, [прочие] оставили встретить свой конец, не желая обременять ему ту малую часть жизни, коя по тому, что он им являл, еще у него оставалась ⁹⁰.

Великие сомнения вызвала на совете тех [людей] предусмотрительная готовность, кою ощущали они в маврах той земли, вследствие чего им подобало искать иные края, в коих об их прибытии не имели знания. И одни говорили, что добро будет, коли они отправятся на Тидер ⁹¹, ибо ведали, что там было много мавров. Иные говорили, что их поход в тот край причинит урон, ибо противников было столько, что их бой будет весьма неравен, и пробовать подобное будет не чем иным, как безрассудной отвагой (sandeu atrevimento); ибо для столь немногих, сколько их было, любой рассудительный [человек] счел бы дурным подобное предприятие, уроном от коего была бы не только погибель их тел, но также и [позор] перед лицом живущих. Иные говорили, что им подобало пройти далее, и коли волею случая в земле мавров они не смогли составить добычу, то пусть достигнут земли негров, ибо возвращаться со столь малою прибылью оттуда, где прочие сделались богаты и состоятельны ⁹², будет великим для них стыдом; каковое мнение было всеми похвалено.

И, следуя своим путем, каждый [отряд] в свой конец, первые четверо оказались в месте, где были сети, оставленные маврами незадолго до того. И Алвару Вашкиш и другие шли столько, что наткнулись ночью на след мавров; и не изумляйтесь тому, что я говорю «ночью», ибо, может статься, вы усомнитесь в том, что подобный след мог быть распознан во мраке ночи. Посему знайте, что в той земле нет дождя, подобного тому, что есть в земле сей, равным образом и первые небеса ⁹³ не заволакиваются облаками, подобными тем, что видим мы в сей части заката. И помимо сияния луны, когда она там есть, звезды сами по себе дают столько света, что один человек вполне может распознать другого, хотя бы они и были несколько удалены [друг от друга].

Найдя таким образом тот след, они, поскольку им не показалось разумным строить на том уверенность, не пожелали вернуться к своим капитанам до тех пор, пока не получат более точного знания. И, идя таким образом вперед, они пришли туда, где находились (jaziam) мавры, и увидели их столь близко, что почувствовали, что уже не смогут вернуться назад, не будучи учуяны. Посему они пошли на них в атаку и так, со своими обычными призывами, врезались меж них, каковых [мавров] было двенадцать. И таково было смятение меж ними [маврами], что они не смогли различить число противников, но как люди побежденные начали убегать, хотя то и немногим могло им послужить, ибо лишь двое бежали, трое же убиты, а семеро — захвачены. С каковыми прибыв на корабли, они [наши] были приняты как люди, заслуживающие почести за свой труд и мужество.

И хотя мы и описали некоторую часть их заслуги, но все же, не столь совершенно, как они содеяли, ибо никогда знание о какой-либо вещи не может быть столь точным по ее изображению, как тогда, когда известна она сама по себе. И равно историки, дабы избежать многоречивости, часто делают краткое изложение многих вещей, кои, будучи рассказаны по собственному своему впечатлению, были бы гораздо большими ⁹⁴.

Капитанство в тот раз, как мы уже сказали, принадлежало Динишу Ианишу, каковой отделил одного из тех мавров, дабы узнать были ли в той земле какие-либо иные люди; от какового [мавра] по его знакам получил ответ, что там поблизости не имелось никакого иного селения ⁹⁵, лишь одна деревня, что была оттуда на большом удалении, в каковой было много людей, хотя и мало годных для боя.

— Мы, — сказал Диниш Ианиш своей компании, — немногое выиграем с нашим прибытием, коли не отдадим свои тела в подчинение трудам; и хотя бы та деревня и была столь удалена, как мне дает понять этот мавр, я сочту за благо, коли мы до нее доберемся, ибо вся сила нашего выигрыша пребывает в нашем труде.

Все согласились с тем, что для них было добро двинуться хотя бы и в любую сторону, где они предчувствовали какую-либо выгоду. И, взяв того мавра своим проводником, они прошли на расстояние трех лиг, пока не пришли в ту деревню, о коей прежде им говорил мавр; и не нашли там ничего, от чего могли бы получить выгоду, ибо мавры пребывали уже далеко оттуда. И посему они вернулись, не без великой усталости, ибо, помимо своего великого труда, то, что они не нашли ничего из того, что искали, было основной причиной того, что столь тяжко она ими ощущалась.

Комментарии

1. Барруш зовет его Диниш Фернандиш. Все историки и географы, следуя Автору «Декад», продолжали называть его так. — Прим. виконта ди Сантарена в изд. 1841.

2. Генриха. — Прим. Ч. Р. Бизли и Э. Престэйджа в англ. изд. (II т.) 1899.

3. Гвинеи. — Прим. Ч. Р. Бизли и Э. Престэйджа в англ. изд. (II т.) 1899.

4. Португалии. — Прим. Ч. Р. Бизли и Э. Престэйджа в англ. изд. (II т.) 1899.

5. Лиссабоне. — Прим. Ч. Р. Бизли и Э. Престэйджа в англ. изд. (II т.) 1899.

6. Барруш не говорит о том, что он отправился договариваться с Инфантом, но, напротив, говорит, «что он снарядил одно судно и что, миновав Реку, что ныне зовется Санага (Сенегал), каковая отделяет землю Мавров от Азанеге [и] от первых негров Гвинеи, называемых Ялофами» (”que ele armara um navio, e que passando o Rio que ora se chama Sanaga, o qual divide a terra dos Mouros dos Azanegues dos primeiros negros da Guine chamados Jalofos.”). — Прим. виконта ди Сантарена в изд. 1841.

7. Исследователи. — Прим. Ч. Р. Бизли и Э. Престэйджа в англ. изд. (II т.) 1899.

8. Азурара показывает через этот пассаж, что уже начинала признаваться географическая ошибка тех, кто придавал Гвинее непомерную протяженность. — Прим. виконта ди Сантарена в изд. 1841.

9. Так значится в Кодексе, как мы удостоверились при исправлении этого листа; однако нам кажется, что здесь имело место опущение со стороны копииста, и что текст должен был восстановлен следующим образом: «Захватили четверых из тех, что возымели мужество», и т.д. (filharam quatro daqueles que tiveram o atrevimento, etc.). — Прим. виконта ди Сантарена в изд. 1841.

10. ”trigaram-se de fugir” в значении ”apressaram-se muito a fugir” («весьма поторопились бежать»). — Прим. Р. Бразила в изд. 1989.

11. ”por filhar” следует понимать как ”sem possibilidade de poderem ser apanhados pela violencia” («без возможности быть схваченными путем насилия»). — Прим. Р. Бразила в изд. 1989.

12. Наши люди. — Прим. Ч. Р. Бизли и Э. Престэйджа в англ. изд. (II т.) 1899.

13. Этот пассаж еще более подтверждает сказанное нами в нашем «Докладе о первенстве португальских открытий», § III, стр. 20 и след. Париж, 1840. — Прим. виконта ди Сантарена в изд. 1841.

14. Об этой ошибке систематической географии древних, которую допускал Азурара, мы поговорим в другом месте. — Прим. виконта ди Сантарена в изд. 1841.

15. Принца. — Прим. Ч. Р. Бизли и Э. Престэйджа в англ. изд. (II т.) 1899.

16. Этот пассаж доказывает, что именно наши моряки впервые дали этому Мысу название «Зеленый» (см. наш цитированный Доклад). — Прим. виконта ди Сантарена в изд. 1841.

Кап-Верде — поворотный пункт большого северо-западного выступа Африки, теперь во французском владении. Называется так, согласно общему мнению, от пышно-зеленого вида мыса — ”la vegetation (как его описывают новейшие французские обзоры) qui le couvre durant l’hivernage, et que dominent deux mornes arrondis, nommйs, par les marins franзais, Les Deux Mamelles.” Полуостров Кап-Верде – один из самых примечательных выступов африканского побережья. В целом он имеет форму треугольника, ”terminй par une sorte d’йperon dirigй vers le S.-E., et mesure depuis le cap terminal on point des Almadies jusqu' а Rufisque une longueur de 34 kilom. avec une largeur de 14 kilom., sous le mйridien de Rufisque, pris comme base du triangle. Sa cфte septentrionale, formant une ligne presque droite du N.-N.-E. au S.-S.-O. est creusйe, prиs de l’extremitй, de deux petites baies, dont la premiиre (en venant de l’E.), la baie d'Yof, est la plus considйrable; puis au delа de la pointe des Almadies, qui est le Cap Vert proprement dit, la cфte court au S.E. jusqu’ au Cap Manuel, roche basaltique haute de 40 m., puis remonte aussitфt au N. pour, par une trиs lйgиre courbe, partir droit a l’E., dessinant ainsi un йperon bien accusй qui envelloppe le Golfe de Gorйe. Le corps principal de la presqu’ оle est bas, sablonneux et parsemй de lagunes qui s’egrenent en chapelets le long de la cфte N.; la petite peninsule terminate est au contraire rocheuse, accidentйe et semble un ilot marin attachй а la cфte par les laisses de mer. Ses hautes falaises, d’une couleur sombre et rougeвtre, forment une muraille а pic contre laquelle la mer vient se briser, ecumante.” См. Esmeraldo Дуарти Пашеку Перейры, стр. 46-49, изд. 1892. Что касается острова, на котором Диниш Диаш и его люди высадились около мыса, то это могли быть либо (1) Горe, в двух километрах от материка, выходящий на Дакар к юго-востоку от полуострова; (2) острова Мадлен, в начале маленького залива к северо-западу от мыса Кап-Мануэль; (3) острова Алмадия (”Almadies”), ”оlette, qui, situйe en avant du cap terminal, est la vrai terre la plus occidentale d’Afrique, les archipels de l’Atlantique non compris;” или (4) остров Йоф в заливе Йоф, на северной стороне полуострова. Острова Мадлен когда-то были покрыты растительностью, хотя ныне пустынны. Здесь французский натуралист Адансон произвел свои известные наблюдения деревьев баобаб в восемнадцатом столетии. Эти деревья, хотя и исчезли на островах, все еще многочисленны на материке около мыса. Азурара имеет намного больше, что сказать об этих островках и их баобабах в гл. Ixiii, Ixxii, Ixxv, стр. 193, 218, 226, и др. этой версии. Огибание Кап-Верде открыло новую главу в португальском плавании вокруг Африки — на юго-восток и восток; см. Предисловие к т. ii, стр. xii, xxx. — Прим. Ч. Р. Бизли и Э. Престэйджа в англ. изд. (II т.) 1899.

17. Они были увидены. — Прим. Ч. Р. Бизли и Э. Престэйджа в англ. изд. (II т.) 1899.

18. Барруш говорит: «Островок, что примыкает к нему» (”ilheta que esta pegada nele.”). — Прим. виконта ди Сантарена в изд. 1841.

19. ”pero que” следует понимать как ”ainda que” («хотя»). — Прим. Р. Бразила в изд. 1989.

20. В этом и других пассажах показывается, что Инфант имел главной целью открытия, а не набеги, которые его мореплаватели совершали против жителей Африки, с тем чтобы нагими выставить их на продажу. — Прим. виконта ди Сантарена в изд. 1841.

21. Эта деталь дает нам еще одно доказательство того, что эти открытия совершались систематически и согласно тщательно разработанному плану.

Жуан Фернандиш, как мы видим, изучил арабский язык, а также, весьма вероятно, берберский, в ходе своего плена в Мавритании, и должен был там приобрести некоторые сведения о внутренних районах Африки; для получения более обстоятельных познаний он имел мужество остаться среди Мавров на Риу-ду-Ору, с тем, чтобы быть в состоянии лучше информировать Инфанта. — Прим. виконта ди Сантарена в изд. 1841.

См. Предисловие к т. ii, стр. viii, x, xvi, по поводу двойственной природы африканских проектов Генриха – наземные завоевания и исследования, разворачивающиеся одновременно с морскими предприятиями. Частичной причиной этому была, разумеется, неадекватная концепция размеров континента, по представлению которой даже завоевание Марокко было малополезным предприятием в сравнении с плаванием вокруг Африки. — Прим. Ч. Р. Бизли и Э. Престэйджа в англ. изд. (II т.) 1899.

22. «Сколь горько… слышать подобные просьбы» – это, конечно, один из редких иронических штрихов Азурары. — Прим. Ч. Р. Бизли и Э. Престэйджа в англ. изд. (II т.) 1899.

23. Каковым являлся Инфант. — Прим. Ч. Р. Бизли и Э. Престэйджа в англ. изд. (II т.) 1899.

24. Омен и Афонсу. — Прим. Ч. Р. Бизли и Э. Престэйджа в англ. изд. (II т.) 1899.

25. ”bitalha” вместо ”vitualha, viveres” (съестные припасы, продовольствие). — Прим. Р. Бразила в изд. 1989.

26. ”aquecimento” – архаизм, вместо ”acontecimento” («событие, происшествие»). — Прим. Р. Бразила в изд. 1989.

27. ”por acertamento” означает ”por casualidade” («случайно»). — Прим. Р. Бразила в изд. 1989.

28. Людей Диегу Афонсу. — Прим. Ч. Р. Бизли и Э. Престэйджа в англ. изд. (II т.) 1899.

29. Об этом Афонсу Сервейре, который был автором «Истории завоеваний португальцев вдоль побережья Африки», как говорит Барбоза в Bibliotheca Lusitana, см. наше Предисловие. — Прим. виконта ди Сантарена в изд. 1841.

См. Предисловие к т. ii, стр. cx, и прим. 202A. — Прим. Ч. Р. Бизли и Э. Престэйджа в англ. изд. (II т.) 1899.

30. Аргуин. Добавим к сказанному нами в примечании 2 на стр. 99 (см. прим. 50 к гл. XVII. – О.Д.) по поводу этого пункта у побережья Африки, что Барруш прибавляет некоторые подробности к тем, что сообщает в этой главе Азурара, и они кажутся нам достаточно интересными для иллюстрации этой хроники. Говоря об Аргуине и о приводимом Автором факте, он сообщает: «Ибо в то время, дабы составить какую-нибудь выгоду, все отправлялись их (острова Аргуина) искать; и почиталось верным, что им подобало отправляться на его поиски, ибо был тот берег и острова самым населенным краем из тех, что до той поры они открыли. Самым же населенным он был по причине рыбной ловли, коею те жалкие люди Мавры Азанеге себя поддерживали, ибо на всем том берегу не было места более защищенного от ярости больших приливов, что накатывают на его пляжи, нежели в том районе островов Аргуина; где рыба имеет своего рода прибежище, и наживку от поселения Мавров, хотя сами острова суть не более, нежели скалистые островки, голые от ветров и влажности от воды морских волн. Каковые острова, шесть или семь, сколько их есть, имел каждый сам по себе собственное название, коими в сем писании мы их называем, хотя в настоящее время все называются общим названием острова Аргуина: по причине крепости, кою Король дон Афонсу приказал заложить на одном из них, называемом Аргуин» (”Porque naquelle tempo para fazer algum proveito todos os hiгo demandar (os ilheos d’Arguim); e tinha por certo que aviгo elles de ir dar com elle, por ser aquella costa e os ilheos a mais povoada parte de quantas tй entгo tinhгo descoberto. E a causa de ser mais povoada, era por razгo da pescaria de que aquella misera gente de Mouros Azenegues se mantinha, porque em toda aquella costa nгo avia lugar mais abrigado do impeto dos grandes mares que quebrгo nas suas praias senгo na paragem daquellas ilhas d’Arguim: onde o pescado tinha alguma acolheita, e lambujem da povoaзгo dos Mouros, posto que as ilhas em si nгo sгo mais que huns ilheos escaldados dos ventos e rocio da agua das ondas do mar. Os quaes ilheos seis ou sete que elles sгo, quada hum per si tinha o nome proprio per que nesta scriptura os nomeamos, posto que ao presente todos se chamгo per nome commum os ilheos d Arguim: por causa de huma fortaleza que elRei D. Affonso mandou fundar em hum delles chamado Arguim.” (Decad. I, кн. I, гл. 10).

Аргуин расположен на 29 градусе и 30 меридиане южной широты. — Прим. виконта ди Сантарена в изд. 1841.

См. Esmeraldo Дуарти Пашеку Перейры, гл. xxv-vi, стр. 43-4. Аргуин определяется в новейших обзорах его нынешних французских хозяев как ”Golfe, ile, et banc de sable . . . l’ile est par 20° 27' N. lat., 18" 57' a 60 kilom. vers le S.E. du Cap Blanc . . . Ses dimensions sont de 7 kilom. sur 4. Elle est basse, inculte, et parsemee de dunes.” — Прим. Ч. Р. Бизли и Э. Престэйджа в англ. изд. (II т.) 1899.

31. Жуан ди Барруш («Азия», I Дек.), который в этой главе близко следует тексту Азурары, приписывает задержку подозрению на западню, вероятно, в результате неверной интерпретации этого пассажа. — Прим. Т. ди Созы Соариша в изд. 1981 (II т.).

32. ”guarecer” означает ”encontrar meio de salvacao” («найти способ спастись»). — Прим. Р. Бразила в изд. 1989.

33. ”revolta” имеет здесь значение ”bem resolvida” («правильно разрешенная»). — Прим. Р. Бразила в изд. 1989.

34. ”cosso” здесь вместо ”curso” («курс, ход»). — Прим. Р. Бразила в изд. 1989.

35. По-видимому, слово «camas» относится к местам, занимаемым каждым из участников беговых игр. — Прим. Т. ди Созы Соариша в изд. 1981 (II т.).

”camas” должно пониматься здесь как ”lugares de seu trabalho ou mister” («места их работы или занятий»). — Прим. Р. Бразила в изд. 1989.

При переводе мною сохранено первичное значение слова («кровати») как не противоречащее в целом контексту. Аналогичный перевод этого слова дан и в английском издании (”beds”). — Прим. перев.

36. ”manhas” имеет здесь значение ”subtis habilidades” («искусные умения»). — Прим. Р. Бразила в изд. 1989.

37. Т.е. в беге. — Прим. перев.

70. Португалию. — Прим. Ч. Р. Бизли и Э. Престэйджа в англ. изд. (II т.) 1899.

71. Домой. — Прим. Ч. Р. Бизли и Э. Престэйджа в англ. изд. (II т.) 1899.

72. Чиновники таможни в Лиссабоне. Мы можем сравнить с письменным сообщением Азурары о возвращении Антана Гонсалвиша в 1445 году весьма схожие детали гораздо более пышной встречи – Колумба 14 марта 1493 года, в ходе его возвращения домой из первого плавания (см. постскриптум Письма Колумба Луису де Сантанхелю, канцлеру казначейства Арагона, относительно Островов, открытых в Индии). — Прим. Ч. Р. Бизли и Э. Престэйджа в англ. изд. (II т.) 1899.

73. Единственное упоминание Азурарой в этой Хронике лиссабонской резиденции Инфанта Генриха. Это место, заставляющее предполагать, что Принц Генрих должен был часто там находиться, следует принять наравне с другими для пересмотра крайних утверждений о его «добровольном затворничестве в Сагрише» и пр. И снова, в конце этой главы, нам четко говорят, что в это время он находился в своем герцогстве Визеу, в провинции Бейра, около 50 километров к северо-востоку от Коимбры, в 220 километрах к северо-северо-востоку от Лиссабона. — Прим. Ч. Р. Бизли и Э. Престэйджа в англ. изд. (II т.) 1899.

74. ”reprender” вместе ”serem repreendidos” («быть выбраненными»). — Прим. Р. Бразила в изд. 1989.

75. falei que. Обратите внимание, что в оригинале отсутствуют какие бы то ни было знаки пунктуации между глаголом и частицей «que», что придает ей категорию союза. — Прим. Т. ди Созы Соариша в изд. 1981 (II т.).

76. ”estonces” – архаизм, в значении ”por entao” («в то время»). — Прим. Р. Бразила в изд. 1989.

77. «Возглашавшего» имеет существительным «народ», а не «пленников», вследствие чего это слово было предварено запятой, отсутствующей в оригинале. — Прим. Т. ди Созы Соариша в изд. 1981 (II т.).

78. Конструкция этого пассажа несовершенна. Несколько более ясно было бы, если бы было сказано: «ибо редко находится прощение для кого-нибудь, кто относительно мнения народа […] скажет им противное и пр.». — Прим. Т. ди Созы Соариша в изд. 1981 (II т.).

79. Ремарки Азурары по поводу перемены чувств в отношении планов Генриха сходны с местами из гл. xiv, стр. 51, xviii, стр. 60-61. — Прим. Ч. Р. Бизли и Э. Престэйджа в англ. изд. (II т.) 1899.

80. Прим. Ч. Р. Бизли и Э. Престэйджа (1899). Город Лиссабон, название которого традиционным и абсурдным образом производилось от Улисса — ”Ulyssipo”, ”Olisipo”, а его основание – из первоначальной колонизации в ходе его путешествий, возможно, достигал своих наибольших размеров при маврах, в восьмом – двенадцатом столетиях, нежели в любое другое время до правления Эммануэла Счастливого. Это была римская колония, но ее процветание многократно выросло при арабском правлении с 714 г. от Р.Х.; из этого порта Маграрины или Странники Эдриси отплыли в свое исследовательское путешествие по Западном Океану, вероятно, в самом начале одиннадцатого столетия. Город был трижды возвращен и потерян христианами: в 792(-812) г. Альфонсом Целомудренным Кастильским; в 851 г. Ордоньо I Леонским, который удерживал его лишь несколько месяцев; и в 1093(-1094) г. Альфонсом VI Леонским, вскоре после его тяжелого поражения от Альморавидов при Залакке (1086); но в каждом случае город быстро отвоевывался обратно — в 1094 г. Сеиром, генералом Йусуфа ибн Ташфина, Альморавида. Встревоженный мусульманским возрождением, Альфонс основал графство Португальское в 1095 г., передав его под управление графа Генриха Бургундского и своей внебрачной дочери Терезы, чтобы держать как «рубеж» против мавров. В 1147 г. Лиссабон был, наконец, возвращен Афонсу Энрикишем, первым Королем Португалии, в союзе с флотом (164 судна) английских, фламандских, немецких и французских крестоносцев на их пути к Святой земле (Второй крестовый поход). В это время город, как утверждалось, возможно, с преувеличением, имел 400 000 жителей; нынешнее их число – всего лишь около 240 000 (см. Cruce-signati Anglici Epistola de Expugnatione Olisiponis, в Portugalli? Monumenta Historica, т. I, стр. 392 и т.д.). До 1147 г. столицей Португалии был Гимарайнш; и даже ко времени Иоанна I, отца Генриха, Лиссабон формально не был местопребыванием правительства, чаще находившегося в Коимбре. При том же царствовании Лиссабон, как торговый порт, также легко оставил позади всех соперников в королевстве, особенно Опорту; и возведение Королем Иоанном дворцов в городе, и его успешное ходатайство Папе о создании Архиепископской епархии (откуда соперничество с Брагой), далее способствовали тому, чтобы придать смысл словам Азурары в этом абзаце о «самом благородном городе в Португалии». Относительно торговых слоев Лиссабона, Лагуша, и др. в схемах Генриха, см. Предисловие к т. ii, стр. x, xii.

85. Прим. Ч. Р. Бизли и Э. Престэйджа (1899). «Терпение, с коим люди переносят невзгоды своих товарищей» — другой иронический штрих, подобный приводимому на стр. 102; см. примечание 96 (см. прим. 22 к гл. XXXII — О. Д.).

86. Прим. Ч. Р. Бизли и Э. Престэйджа (1899). В ходе этого, как и последующих действий, Мафалду, а не Гонсалу Пашеку, показал себя лидером экспедиции.

87. Прим. Ч. Р. Бизли и Э. Престэйджа (1899). Справедливый вывод – то, что в этом случае Мафалду, по своему предыдущему опыту, правильно оценил опасность (или отсутствие опасности), и знал, когда довериться местным жителям. Подобная доверчивость не всегда была одинаково успешной, иногда из-за отсутствия того прошлого опыта, которым обладал Мафалду. См. гл. xxvii, стр. 90, 91; xlviii, стр. 144-5: Ixxxvi, стр. 252, и др.; xxxv, стр. 112-3. Мавры Азанеге в Сахаре в целом показали себя менее способными к самообороне, чем негры Суданского побережья; см. гл. xlv, стр. 137-8; Ix, стр. 179-182; Ixxxvi, стр. 252-6; xli, стр. 130; xxxi, p. 99; контраст со стр. 126, 122, 114, 105-6,78, 73, 36.

88. Assim chegou Mafaldo com sua presa, onde dos outros parceiros houve aquele recebimento… — Как замечает Т. ди Соза Соариш (1981), здесь имеет место плохое синтаксическое согласование в подчиненном предложении: по-видимому, автор соединил в наречии «где» (onde) два значения: «в коем» (em que) и «вследствие чего» (pelo que). Он предлагает следующий исходный вариант, вероятно, первоначально задуманный автором: assim chegou Mafaldo com sua presa [ao lugar] onde estavam os outros parceiros; pelo que deles houve recebimento, etc. («таким образом прибыл Мафалду со своею добычею [на то место], где пребывали прочие участники; вследствие чего встретил от них такой прием…»). — Прим. перев.

89. При переводе использована интерпретация наречия «где» (”onde”) в значении «и таким образом» (”e assim”), предложенная Т. ди Созой Соаришем (1981). Действительно, как справедливо замечает португальский филолог, только так и может быть интерпретирована данная фраза (полагая, что здесь имеет место реминисценция того значения, которое иногда приобретало ”unde” в вульгарной латыни) – если только автор не имел в виду «откуда» (”de onde”), т.е. хотел эллиптически указать на место, где они находились. — Прим. перев.

90. ...aquela pequena parte da vida que lhes segundo sua mostranca lhe ainda ficava. — При переводе данного предложения использована интерпретация, предложенная Т. ди Созой Соаришем (1981), который полагает, что здесь имеет место частный случай синеза, и т.о. местоимение «им» (”lhes”) следует воспринимать как датив для глагола «являть, выказывать» (”mostrar”), выраженного в виде существительного ”mostranca”. В этом случае регулярная конструкция выглядела бы следующим образом: ”aquela pequena parte da vida que segundo lhes mostrava lhe ainda ficava”. Этот вариант и был использован в русском переводе.

Впрочем, Соза Соариш допускает также, что местоимение «им» (”lhes”) является здесь избыточным. — Прим. перев.

91. Прим. виконта ди Сантарена (1841). На карте западной Африки из Атласа, цитированного в предыдущем примечании, отметка ”Tiber” находится к югу от Аргуина.

92. ...donde os outros foram ricos e abastados... — Как отмечает Т. ди Соза Соариш (1981), ”foram” («были») здесь следовало бы заменить на ”ficaram” («стали»), однако наложение двух значений в слове ”donde” (слияние предлога ”de” и наречия ”onde”) — ”de onde” («откуда») и ”onde” («где») — не допускает этого. Однако в русском переводе лучший вариант получается как раз при соблюдении обоих этих условий. — Прим. перев.

93. Прим. Т. ди Созы Соариша (1981). «Первые небеса» как противопоставление последним, метафизическим небесам.

94. Прим. Ч. Р. Бизли и Э. Престэйджа (1899). Азурара, разумеется, не совершает ошибку «историков, которые, избегая многоречивости, делают краткое изложение вещей, кои были бы гораздо большими, будучи рассказаны по собственному своему впечатлению», то есть подробно. Эта центральная часть его повествования (гл. xxxvi-lix, Ixviii-Ixxiv) особенно утомительна, и мы можем не особенно сожалеть о сравнительном принесении в жертву научного интереса ради анекдотических или биографических подробностей, или подробностей набегов за рабами, которыми он заполняет большую часть этой Хроники. Ср. скудные и несовершенные рассказы о действительно важных путешествиях Диниша Диаша (гл. xxxi), Алвару Фернандиша (гл. Ixxv) и Нуну Триштана (гл. xxx, Ixxxvi) с длинными описаниями экспедиций под личным руководством Гонсалу ди Синтры, Гонсалу Пашеку, Лансароти, Мафалду, и других людей, чьи путешествия едва ли привели к какому-либо любому прогрессу в исследовании. Во всем этом повествование Азурары невыгодно контрастирует с повествованием Кадамосто, которое является не только отчетом об исследовании, но также о проницательных, оригинальных наблюдениях, что в «Хронике Гвинеи» заметно лишь редкими интервалами. См., однако, гл. xxv, Ixxvi-lxxvii, Ixxix-lxxxiii и Предисловие к т. ii, стр. xxiv-xxvi, и др.

95. ...que ali perto nao tinha outra nenhuma povoacao... — Хотя Т. ди Соза Соариш (1981) вполне допускает интерпретацию ”nao tinha” («не имел, не имела») как ”nao havia” («не было») (в случае безличного характера этого выражения), он также предлагает альтернативный вариант со вводом существительного «земля»: ”que ali perto nao tinha [a terra] outra nenhuma povoacao” («что там поблизости не имела земля никакого иного селения…»). Между тем, в русском переводе представляется довольно удачная возможность перевести выражение ”nao tinha” наиболее близко к тексту — «не имелось», т.е. с сохранением глагола «иметь» и безличности. — Прим. перев.

Источник: Chronica do descobrimento e conquista de Guine, escrita por mandado de el Rei D. Affonso V, sob a direccao scientifica, e segundo as instruccoes do illustre Infante D. Henrique pelo chronista Gomes Eannes de Azurara. Pariz. 1841