ДЖОВАННИ ВИЛЛАНИ

НОВАЯ ХРОНИКА

NUOVA CRONICA

КНИГА ВОСЬМАЯ

1. НАЧАЛО ВОСЬМОЙ КНИГИ, В КОТОРОЙ РАССКАЗЫВАЕТСЯ ОБ УСТАНОВЛЕНИИ ВО ФЛОРЕНЦИИ ВТОРОГО НАРОДОВЛАСТИЯ, О ТЕХ ИЗМЕНЕНИЯХ, КОТОРЫЕ ЗА ЭТИМ ПОСЛЕДОВАЛИ, И О СОБЫТИЯХ ТОГО ВРЕМЕНИ ВО ВСЕМ МИРЕ

В 1292 году Флоренция пребывала в величии и могуществе, всем ее начинаниям способствовал успех, горожане были сыты и богаты, и от чересчур спокойной жизни, которой присуще рождать высокомерие и стремление к переменам, они стали завидовать и превозноситься друг перед другом. Больше всего нобили, властные и влиятельные, были повинны в обидах пополанов и простых людей (как в городе, так и в контадо), у которых они отнимали имущество и которым чинили насилия. По этой причине некоторые добрые мужи Флоренции, ремесленники и торговцы, желавшие навести порядок, стали искать средство и защиту от этой напасти, и среди зачинщиков этого дела был, вместе с другими, один доблестный муж, старинный и именитый пополан, богатый и могущественный горожанин по имени Джано делла Белла из прихода Сан Мартино. У него было много приверженцев и советников среди других мудрых и влиятельных пополанов. 1 февраля во Флоренции собрались арбитры для исправления уставов и законов города, как повелось у нас издревле, и приняли ряд законов и весьма суровых мер, направленных против грандов и больших людей, причинявших пополанам вред. В частности, обычные штрафы для них удваивались, родственники грандов должны были нести ответ друг за друга, и преступление считалось доказанным, если о нем публично заявляли два свидетеля. Кроме того, имущество коммуны должно было быть взыскано. Эти законоположения были названы установлениями справедливости. Для их исполнения и охраны было решено, кроме шести приоров, управлявших городом, назначать по очереди от каждой сестьеры раз в два месяца, как и приоров, гонфалоньера ¹ правосудия, чего ранее не было. Знамя справедливости вручалось в церкви Сан Пьеро Скераджо, куда по звону набата собирался народ. Постановили также, что в число приоров не будут входить члены семей нобилей, сиречь грандов, хотя бы они и пользовались достаточным весом, а до этого немало достойных грандов из купечества занимало эту должность. Знамя народа изображало алый крест на белом поле. Еще по сестьерам избрали тысячу горожан, которые имели своих знаменосцев от отдельных кварталов, на каждое знамя приходилось по пятьдесят пехотинцев. Все они должны были иметь оружие, щиты и латы с гербом в виде креста и в случае беспорядков по команде гонфалоньера собираться ко дворцу приоров, чтобы выступить против грандов. Позднее число выборных пехотинцев дошло до двух, а впоследствии и до четырех тысяч. Таким [224] же образом было учреждено народное войско с подобным гербом в контадо и дистретто Флоренции, эти отряды получили название "народные лиги". Первым из гонфалоньеров был некто Бальдо де'Руффоли от Соборных ворот, в свое время он выступил со своим знаменем чтобы разорить род Галли (от ворот Святой Марии) за убийство французского пополана, совершенное во Франции. Этот переворот и новшества, введенные народом, сильно повлияли на судьбы Флоренции и привели ко многим как благоприятным, так и пагубным для нашей коммуны последствиям, о чем мы расскажем ниже. Но эти преобразования пополанам не удалось бы совершить из-за силы грандов, не будь между теми таких ссор и разногласий после возвращения гвельфов во Флоренцию. Адимари враждовали с Тозинги, Росси с Торнаквинчи, Барди с Моцци, Герардини с Маньери, Кавальканти с Буондельмонти, некоторые Буондельмонти с Джандонати, Висдомини с Фальконьери, Бостики с Форабоски и Малиспини. Кроме того, внутренние раздоры подтачивали дома Фрескобальди, Донати и многие другие семейства. И пусть читатель не удивляется, что мы начинаем книгу этими событиями, ибо они привели к величайшим переменам не только во Флоренции, но и во всей Италии.

5. ОБ ИЗБРАНИИ ЦЕЛЕСТИНА V И О ЕГО ОТКАЗЕ БЫТЬ ПАПОЙ

В июле 1294 года, через два года после смерти папы Никколо д'Асколи, у римской церкви все еще не было нового главы, потому что кардиналы не могли договориться и разделились на партии, каждая из которых хотела избрать папу из своей среды. Кардиналы заседали в Перудже, и когда жители города стали принуждать их принять какое-то решение, по Божьему изволению они единодушно отказались избрать кого-либо в своей коллегии и призвали на папство святого человека, брата Пьеро даль Морроне д'Абруцци. Он вел суровую и покаянную жизнь отшельника и, основав несколько святых обителей своего ордена ², оставил мирскую суету, чтобы замаливать грехи на горе Морроне, за Сермоной. По избрании и короновании папой, в сентябре того же года он назначил для обновления церкви двенадцать кардиналов, большей частью французов, о чем просил и советовал Карл, король Сицилии и Апулии. Затем папа прибыл со своим двором в Неаполь, где был принят королем Карлом с большими почестями и радушием, но так как он был человек простой и малообразованный и не любил светской пышности, то кардиналы стали относиться к нему с пренебрежением, полагая, что их выбор оказался неудачным для пользы и могущества церкви. Заметив это и чувствуя себя непригодным к управлению церковью, как человек более преданный божественному служению и спасению души, нежели мирским почестям, святой отец во что бы то ни стало хотел сложить в себя папскую [225] власть. При дворе среди прочих кардиналов был мессер Бенедетто Гуатани д'Ананьи, человек весьма умудренный в Писании, искушенный и опытный в мирских делах; он сильно желал взойти на папский трон и своими путями добивался этого от короля Карла и кардиналов, которые пообещали ему содействие и впоследствии помогли достигнуть цели. Зная о желании святого отца отречься от сана, он предстал перед ним с предложением издать новую декреталию о том, что каждый папа может сложить свои полномочия; при этом он ссылался на пример святого Климента, которому святой Петр перед смертью завещал папский престол, но тот ради спасения души отказался стать папой и вместо него избрали сперва святого Лина, а потом святого Клета. Папа Целестин последовал совету кардинала и составил декрет, а затем в декабре того же года, в день святой Лючии, перед собранием всех членов кардинальской коллегии снял с себя папскую тиару и мантию и отрекся от папства, после чего покинул двор и вернулся к своей покаянной и отшельнической жизни. Всего папа Целестин правил пять месяцев и девять дней. Но наследовавший ему упомянутый мессер Бенедетто Гуатани (позднее ставший папой Бонифацием), как достоверно передают, велел схватить его на горе Сант'Анджело в Апулии над Бастией, куда тот удалился на покаяние, собираясь, по слухам, отправиться оттуда в Славонию. Папа приказал тайно держать его взаперти в замке Фумоне в Кампанье, чтобы невозможно было с помощью прежнего папы опротестовать его избрание, ибо многие христиане почитали настоящим и законным папой Целестина, несмотря на его отречение. Они утверждали, что такой сан, как папский, нельзя отменить никаким декретом и хотя святой Климент в первый раз отказался от него, верующие все равно почитали в нем отца, так что он все же стал папой после святого Клета. Однако будучи заключен, как мы говорили, в Фумоне, Целестин прожил там недолго; когда он скончался, то его похоронили вне города в маленькой церкви, принадлежащей его ордену, в бедной могиле на глубине десяти локтей под землей, чтобы надежнее спрятать тело. Но его жизнь и смерть Господь ознаменовал многими чудесами, так что множество людей поклонялось ему, и некоторое время спустя римская церковь и папа Иоанн XXII канонизировали его под именем святого Пьеро ди Морроне, о чем мы упомянем в соответствующей главе.

6. ОБ ИЗБРАНИИ ПАПЫ БОНИФАЦИЯ VIII

В 1294 году кардинал мессер Бенедетто Гватани, который благодаря своему уму и проницательности устроил так, что папа Целестин отрекся от престола, как мы рассказывали в предыдущей главе, продолжил выполнение своего плана. Он снискал себе поддержку кардиналов и короля Карла, который пользовался влиянием на многих из [226] них, особенно на двенадцать вновь избранных папой Целестином Пытаясь заручиться помощью короля, мессер Бенедетто пришел к нему однажды ночью никем не опознанным с несколькими спутниками и сказал: "Король, твой папа Целестин хотел помочь тебе в твоей войне в Сицилии и не сумел, но если ты с твоими друзьями-кардиналами поможешь моему избранию, я захочу, сумею и смогу". И поклялся ему честью положить на это все силы церкви. Тогда король поверил ему, обещал помощь и договорился со своими двенадцатью кардиналами, что они отдадут ему голоса. В выборах участвовали мессер Маттео Россо и мессер Якопо делла Колонна, возглавлявшие кардинальские клики. Заметив сговор в пользу кардинала Гуатани, они тотчас же присоединили к нему свои голоса — первым был мессер Маттео Россо Орсини - и таким образом тот был избран в Неаполе папой накануне Рождества Христова этого года. Сразу после избрания он со своим двором выехал из Неаполя в Рим и короновался там в середине января с большой торжественностью и почетом. Первое распоряжение, которое он отдал, памятуя о великой войне между королем Филиппом Французским и Эдуардом Английским из-за Гаскони ³, это посылка на север двух кардиналов-легатов, чтобы примирить враждующих. Но усилия их ни к чему не привели, и оба государя продолжали воевать с еще большим рвением. Папа Бонифаций был родом из Ананьи, из довольно знатного семейства, сын мессера Рифреди Гуатани и по своим родовым склонностям гибеллин. В бытность кардиналом он покровительствовал гибеллинам, особенно семье Тодини, но, став папой, перешел на сторону гвельфов и много способствовал королю Карлу в его войне за Сицилию. Правда, многие умные люди утверждали, что он внес раскол в гвельфскую партию, прикидываясь ее рьяным сторонником, и в этом проницательный человек сможет убедиться в дальнейшем по его поступкам. Он был весьма величав, любил почести и размах, сумел сохранить и приумножить имущество церкви и благодаря своему уму и могуществу приводил в трепет окружающих. Великий корыстолюбец, он был неразборчив в стяжательстве на благо церкви и своих родичей и говорил, что ему разрешено все, что идет церкви на пользу. Сделавшись папой, он отменил все милости, дарованные его предшественником Целестином клирикам без мест, своего племянника с помощью короля Карла сделал графом Казерты, а двух сыновей этого племянника - графами Фонди и Палаццо. Купил замок римского ополчения, бывший дворец императора Октавиана, который с большой роскошью отстроил заново и расширил, и прибрел для тех же лиц другие прекрасные, хорошо укрепленные замки в Кампанье и Маремме. Зимой новый папа жил всегда в Риме, а весной и летом - в Риети или Орвьето, позднее же больше в Ананьи, ибо хотел возвеличить свою родину. Прервем теперь рассказ о папе Бонифации, чтобы проследить за событиями в других краях, особенно во Флоренции, что значительно дополнит наше повествование. [227]

8. ОБ ИЗГНАНИИ ИЗ ФЛОРЕНЦИИ ВИДНОГО ПОПОЛАНА ДЖАНО ДЕЛЛА БЕЛЛА

В январе того же 1294 года, вскоре после вступления на пост подеста Флоренции мессера Джованни да Лучино да Комо, против мессера Корсо де'Донати, одного из самых знатных и могущественных граждан Флоренции, было выдвинуто обвинение, ибо его подозревали в убийстве одного пополана, слуги его родственника, мессера Симоне Галастроне, каковой слуга умер от ран, нанесенных ему в стычке. По просьбам друзей и грандов, подеста вступил в сговор с мессером Корсо Донати и, когда народ Флоренции ожидал от него осуждения последнего и уже было вынесено для исполнения приговора знамя справедливости, оправдал его. Во дворце подеста было объявлено об освобождении мессера Корсо и о наказании за убийство мессера Симоне Галастроне, но тут простой народ закричал: "Смерть подеста!", значительная часть пополанов бросилась на улицу с возгласами: "К оружию!" и "Да здравствует народ"; многие, особенно из младших цехов, вооружились и поспешили к дому своего вождя, Джано делла Белла. Тот, как рассказывают, велел им отправляться вместе с его братом во дворец приоров и повиноваться гонфалоньеру справедливости, но они его не послушали и двинулись ко дворцу подеста. Вооруженный народ стал обстреливать дворец и бросился на штурм; кто-то поджег двери, через которые они проникли внутрь, захватили подеста и его слуг и бесчинно глумились над ними. Мессер же Корсо, опасаясь за свою жизнь, бежал из дворца по крышам примыкавших к нему в то время домов. Эта смута пришлась совсем не по душе приорам, находившимся рядом с дворцом подеста, но они не могли ничего поделать с разъяренным народом. Когда страсти поутихли, настал черед грандов, день и ночь искавших способ расправиться с Джано делла Белла, потому что он был одним из вождей и зачинщиков установлений справедливости. К тому же ради ослабления грандов он распорядился отобрать у капитанов гвельфской партии печать и казну партии, в которой насчитывалась значительная сумма, и передать их коммуне; все это он сделал как противник грандов, хотя сам был гвельфом и происходил из гвельфской семьи. Почитая себя ущемленными, гранды вошли в соглашение с коллегией судей и нотариусов, также обиженных теми мерами, о которых говорилось выше, и с другими зажиточными пополанами, друзьями и родственниками грандов, не желавшими, чтобы Джано делла Белла занял более высокое положение в коммуне, чем они. Решено было провести в состав приората надежных людей, что и удалось сделать на выборах, состоявшихся раньше положенного времени. Вступив в должность, новые приоры сговорились с капитаном народа и постановили возбудить судебное дело и начать расследование против Джано делла Белла и его сторонников, а равно зачинщиков поджога во дворце, вменяя им в вину городские беспорядки, нарушение общественного спокойствия и нападение на подеста вопреки установлениям справедливости[228]. Известие об этом взбудоражило простой люд, который стал собираться к дому Джано делла Белла, предлагая с оружием в руках заступиться за него или разгромить его противников. Его брат развернул уже в Орто сан Микеле военное знамя народа, но Джано был человеком мудрым, хотя и несколько самонадеянным, поэтому, убедившись, что его обманули и предали те же люди, которые бок о бок с ним вводили новые порядки, и что их союзу с грандами трудно противостоять, тем более что приоры вооружились и уже собрались во дворце, он не захотел довериться превратностям гражданской войны, губительной для города, и, опасаясь за свою жизнь, не явился на суд, а выехал из Флоренции 5 марта в надежде вернуться когда-нибудь к власти при поддержке народа. Огласив упомянутое обвинение, трибунал осудил его заочно и объявил вне закона; и так он и умер в ссылке во Франции (где у него были деловые связи, как у компаньона Пацци); все имущество Джано было конфисковано, и некоторые другие пополаны осуждены вместе с ним. Эти события нанесли превеликий ущерб нашему городу, особенно народному правлению, ибо Джано был самым надежным и убежденным его сторонником, как никто во Флоренции преданным общему благу, который давал коммуне больше, чем получал от нее. Его надменность проявлялась в том, что он не прощал обид, например, опираясь на коммуну, он отомстил семейству Абати, своим соседям; быть может, за эти прегрешения он и пострадал безвинно, подвергшись неправедному суду по им же принятым законам ⁴. И пусть это послужит великим уроком новым поколениям граждан, чтобы они не были столь самонадеянными и не стремились возвыситься над своими собратьями, но довольствовались рядовой участью, ибо те самые люди, которые способствовали их возвышению, из зависти захотят предать и сокрушить вчерашних союзников. Как показывает прежний и новый опыт Флоренции, кто бы ни становился во главе народа или коммуны, все были ниспровергнуты, потому что память у неблагодарного народа короткая. Новые события вызвали великие перемены и брожение в городе и в народном правлении, и с тех пор младшие цехи и простой народ мало что значили в коммуне, а у власти остались зажиточные и влиятельные пополаны.

12. КАК ФЛОРЕНТИЙСКИЕ ГРАНДЫ ПОДНЯЛИ БУНТ, ЧТОБЫ ПОДОРВАТЬ И СВЕРГНУТЬ НОВОЕ НАРОДОВЛАСТИЕ

6 июля 1295 года знатные и влиятельные горожане Флоренции восстали против народных учреждений, будучи сильно уязвлены установлениями справедливости, а более всего тем, что родные должны были нести ответственность за провинившихся и что для публичного обвинения достаточно было двух свидетелей. Исполнению их замыслов способствовали друзья среди приоров. Прежде всего гранды помирились друг с другом: Адимари с Тозинги, а Моцци с Барди. Затем в [229] условленный день они собрали сходку и потребовали у приоров исправить указанные статьи, и тогда вся Флоренция вооружилась. Гранды в полном снаряжении верхом, в сопровождении жителей контадо и прочей пешей челяди, стекались во множестве и заняли частью площадь Сан Джованни, где поднял королевское знамя ⁵ мессер Форезе дельи Адимари, частью - площадь у моста, под знаменем мессера Ванни Моцци, и частью - Новый рынок, во главе с мессером Джери Спини. Отсюда они хотели пройти по всему городу. Пополаны в великом множестве собрались в свои отряды со знаменами и гербами и забаррикадировали ряд улиц, чтобы преградить рыцарям путь к дворцу подеста и резиденции приоров, находившейся в то время в доме Черки за Сан Броколо. Благодаря своей военной организации народ взял великую силу и, не доверяя приорам, приставил к ним по одному пополану из каждой сестьеры из числа самых мудрых и влиятельных. Поэтому гранды ничего не могли с ними поделать, народ же легко одержал бы над грандами верх, но предпочел вступить в переговоры через посредство монахов, чтобы не начинать гражданскую войну. Обе партии разоружились, и в городе восстановилось спокойствие без дальнейших происшествий. Власть осталась в руках народа, только вместо двух публичных обвинителей теперь требовались три - такое постановление вопреки желанию пополанов приняли приоры, но вскоре оно было отменено и осталось прежнее число. Однако эти меры привели в дальнейшем к расстройству и ухудшению положения дел во Флоренции, ибо с этого времени гранды непрестанно пытались свергнуть народную власть, а пополанская верхушка стремилась всячески укреплять ее и ущемлять грандов, расширяя установления правосудия. У грандов были отняты тяжелые арбалеты, купленные коммуной, многие семейства, не обладавшие чрезмерной и тиранической властью, перевели из числа грандов в пополаны, чтобы ослабить грандов и укрепить позиции народа. Когда истек срок должности тогдашних приоров, их освистали и забросали камнями, потому что они слишком потворствовали грандам. Описанные беспорядки и нововведения привели к переменам в народном правлении, во главе которого стояли Манчини, Магалотти, Альтовити, Перуцци, Аччайуоли, Черретани и другие.

21. КАК ПАПА БОНИФАЦИЙ ЛИШИЛ МЕССЕРА ЯКОПО И МЕССЕРА ПЬЕРО ДЕЛЛА КОЛОННА КАРДИНАЛЬСКОГО САНА

Папа Бонифаций был весьма раздражен против римского рода Колонна, который благодаря своей многочисленности во всем ставил ему палки в колеса, но более всего папу сердило то, что кардиналы мессер Якопо и мессер Пьеро делла Колонна были против его избрания, так что он только о том и мечтал, как бы с ними покончить. Тем [230] временем их племянник, Шарра делла Колонна, получив при переезде папского двора в Ананьи доступ к тюкам с церковной утварью и казной, похитил их и перевез в свои владения. Излив по этому поводу свою застарелую ненависть, 13 мая 1297 года папа вынес против всего семейства такой приговор: мессеров Якопо и Пьеро делла Колонна, кардиналов-диаконов, он лишил кардинальского звания и многочисленных церковных бенефициев. Точно так же он отнял у всех членов рода Колонна, как духовных лиц, так и мирян, все церковные и светские бенефиции и отлучил их, так что впредь они лишились прав получать бенефиции. Папа велел разрушить все дома и дворцы Колонна в Риме, и это было совсем не по душе их сторонникам, но они не осмелились противоречить, опасаясь папы и своих соперников у Орсини. Колонна же восстали против папы и начали войну с ним, ибо они располагали значительными силами и имели множество приверженцев в Риме, не говоря о том, что в их распоряжении были укрепленные города Палестрина, Непи, Колонна и ряд других замков. Тогда папа объявил против них крестовый поход ⁶ и дал его участникам отпущение грехов, выступив против города Непи. Флорентийская коммуна отправила на службу к папе шестьсот крестоносных воинов — стрелков и щитоносцев, со знаменами города. Войско столько времени простояло в осаде, что город сдался папе по договору с ним, но до того много людей заразилось распространившейся в лагере малярией и погибло.

23. КАК СЕМЕЙСТВО КОЛОННА ОБРАТИЛОСЬ К МИЛОСЕРДИЮ ПАПЫ, А ПОТОМ СНОВА НАЧАЛО СМУТУ

В сентябре того же 1298 года по договоренности между папой и родом Колонна светские и духовные члены этого рода съехались в Риети ко двору, дабы молить папу о снисхождении; и тот простил их и снял отлучение, пожелав, чтобы они сдали город Палестрину, и обещая возвратить им прежнее достояние и титулы. По сдаче же города он не выполнил своего обещания, но приказал срыть холм и укрепления в Палестрине и устроить город на равнине, назвав его Чивита Папале ⁷. Этот обманный и ложный договор папа затеял по совету графа да Монтефельтро, в то время уже францисканца, который подал ему дурную мысль: "Да будет твой посул длиннее дел" ⁸. Упомянутые Колонна, обманувшиеся в своих ожиданиях и потерявшие при этом сильную крепость в Палестрине, еще до скончания года подняли мятеж против церкви и папы, который снова подверг их суровому отлучению. Преследуемые папой, под угрозой плена и смерти они покинули владения Рима и рассеялись по Франции, Сицилии и другим странам, переезжая с место на место в глубокой тайне, чтобы их нельзя было разыскать; в особенности осторожны были кардиналы мессер Якопо и мессер Пьеро. Так они прожили в изгнании до самой смерти этого папы. [231]

26. О ЗАКЛАДКЕ ВО ФЛОРЕНЦИИ ДВОРЦА НАРОДА, ГДЕ ПОМЕЩАЮТСЯ ПРИОРЫ

В 1298 году коммуной и народом Флоренции был заложен фундамент Дворца приоров. Разногласия между пополанами и грандами часто приводили к вспышкам взаимной ненависти и беспорядкам, приоры, управлявшие республикой, из-за партийных распрей менялись каждые два месяца, и прежнее местопребывание казалось им ненадежным - а помещались они в доме белых Черки за церковью Сан Броколо. На месте же их нового дворца когда-то располагались дома мятежного гибеллинского рода Уберти. Чтобы эти жилища никогда не восстанавливались, здесь разбили площадь. Коммуна прикупила дома горожан по соседству, в том числе у Форабоски, и здесь был заложен фундамент дворца, а также выстроена башня приоров, основанием для которой послужила существовавшая здесь башня Форабоски высотой в пятьдесят локтей, под названием Коровья башня. Для того чтобы не захватить земли Уберти, строители придали дворцу неправильную форму, хотя было весьма неразумно не сделать его квадратным и помещать его в таком отдалении от церкви Сан Пьеро Скераджо ⁹.

36. КАК ПАПА БОНИФАЦИЙ VIII ДАРОВАЛ ПРОЩЕНИЕ ГРЕХОВ ВСЕМ ХРИСТИАНАМ, ПРИЕХАВШИМ В РИМ В ЮБИЛЕЙНОМ 1300 ГОДУ

В году 1300 по рождении Христовом ¹⁰, подобно тому, что рассказывали о прежних папах, каждое столетие от Рождества отмечавших великими индульгенциями, восседавший тогда на апостольском престоле Бонифаций VIII распорядился в ознаменование Христова праздника о следующем чрезвычайном и великом снисхождении: он даровал полное и всецелое отпущение грехов всем римлянам, которые посетят в течение этого года церкви святых апостолов Петра и Павла на протяжении тридцати дней подряд, и всем прочим христианам, которые посетят их на протяжении пятнадцати дней - при условии, что они исповедуются в своих прегрешениях и проступках. Ради утешения католиков, совершивших паломничество, каждую пятницу и в праздничные дни в храме святого Петра можно было видеть плат Вероники, коим она отерла пот Христа ¹¹. Все это повело к тому, что большинство христиан этого времени как мужского, так и женского пола, проделали это путешествие, невзирая на дальность или близость их стран. Но самая удивительная и невиданная вещь состоит в том, что весь этот год в Риме, кроме его жителей, находилось постоянно двести тысяч пилигримов, не считая прибывающих и отъезжающих, и на всех хватило запасов, как и корма для лошадей, отпускаемых по справедливой цене, без ссор и драк, о чем я могу свидетельствовать как очевидец. Имущество церкви весьма приумножилось благодаря [232] пожертвованиям паломников; обилие покупателей помогло обогатиться и римлянам. Во время благословенного странствования в священный город Рим, постигнув величие его древних памятников и читая об истории и свершениях римлян, описанных у Вергилия, Саллюстия, Лукана. Тита Ливия, Валерия, Павла Орозия и других знаменитых историков поведавших нам о великих и малых событиях, о деяниях и поступках римлян, да и других народов всего мира, я перенял их манеру и способ повествования ради памяти и наставления будущих поколений, сознавая в то же время себя недостойным столь грандиозного труда учеником. Но поскольку наша Флоренция, плоть от плоти Рима, была на подъеме и в ожидании важных событий, подобно Римскому государству в эпоху упадка ¹², я счел уместным собрать в этой книге новой хроники все известия о начале города Флоренции, каковые возможно будет отыскать, и с этого времени проследить в подробностях всю флорентийскую историю, а также другие примечательные события, происходившие в мире, доколе будет угодно Господу, на милосердие которого я уповал более, чем на свои скудные познания, предпринимая этот труд. Итак, вернувшись в 1300 году из Рима, я взялся за свое сочинение во славу Божью и блаженного Иоанна и на благо нашей Флоренции.

38. О ВОЗНИКНОВЕНИИ ЧЕРНОЙ И БЕЛОЙ ПАРТИЙ В ПИСТОЙЕ

В то время город Пистойя пребывал в благополучии и достатке, соразмерно своему положению, а среди его жителей выделялся благородный и могущественный род Канчельери, происходивший, впрочем, не из глубокой древности, но имевший своим основателем некоего сера Канчельере, разбогатевшего купца, у которого было несколько сыновей от двух жен ¹³. Все они, благодаря своему богатству, были кавалерами, людьми достойными и зажиточными, и имели многочисленных детей и внуков, так что в рассматриваемое время этот род, насчитывая больше ста мужчин, способных держать оружие, богатых и состоятельных, был не только крупнейшим в Пистойе, но и одним из самых влиятельных в Тоскане. От излишнего достатка и по наущению дьявола среди них разгорелась вражда и ненависть между потомством от разных жен; одна партия называлась черными Канчельери, другая - белыми. Дело дошло до стычек и ранения, хотя и не очень тяжелого, одного из белой партии. Черные Канчельери, чтобы достигнуть мира и согласия, выдали обидчика на милость родственников раненого, которым предоставлялась возможность взыскать с него и отомстить по своему усмотрению, но безжалостные и надменные белые без всякого снисхождения и пощады свели человека, обратившегося к их милосердию, на конюшню и на лошадиной кормушке отсекли ладонь одной руки. Это преступление положило начало не только расколу дома [233] Канчельери, но и многим убийствам; вся Пистойя разделилась на два лагеря, черных и белых, так что партии гвельфов и гибеллинов были забыты. Этот раскол повлек за собой много гражданских распрей, опасностей и смертей в Пистойе, а позднее во Флоренции и во всей Италии, отравленных духом партий, в чем можно будет убедиться ниже. Из опасений, как бы раздоры в Пистойе не привели к общему восстанию против гвельфов, флорентийцы вмешались, чтобы примирить партии, и взяли в свои руки управление городом, причем оба клана Канчельери были изгнаны из Пистойи и высланы во Флоренцию. Черные поселились в доме Фрескобальди за Арно, белые - в доме Черки в Гарбо, у своих родственников. Но как одна паршивая овца портит все стадо, так и проклятые семена раздора, занесенные из Пистойи, распространились по всей Флоренции: сперва все дома и семейства нобилей распались на сторонников одной и другой партии; вслед за ними разделились и пополаны. Так началось соперничество, при котором не флорентийцы примирили между собой Канчельери, но те раздробили и рассорили друг с другом флорентийцев, отчего напасти стали изо дня в день расти, как будет видно из нашего рассказа.

39. О ТОМ, КАКОЙ РАЗЛАД И БЕСПОРЯДКИ ПРОИЗОШЛИ ВО ФЛОРЕНЦИИ ИЗ-ЗА БЕЛОЙ И ЧЕРНОЙ ПАРТИЙ

Наша Флоренция в это время достигла наивысшего счастья и процветания с момента ее восстановления, а может, и ранее, как в отношении величия и силы, так и по многочисленности жителей, которых насчитывалось тридцать тысяч в городе и больше семидесяти собиравшихся в ополчение в контадо; благодаря своему знатному и доблестному рыцарству, свободному народу и огромным богатствам она овладела почти всей Тосканой. Однако из-за порока неблагодарности и козней врага рода человеческого это изобилие породило гордыню и испорченность, покончившие с праздниками и веселостью флорентийцев, до тех пор проводивших время в удовольствиях, неге и мире, в вечных пирах; привыкших ежегодно на майский праздник развлекаться в компаниях кавалеров и дам и устраивать балы и вечеринки ¹⁴. Зависть привела к возникновению партий среди горожан: главная распря началась в сестьере раздора у ворот Сан Пьеро ¹⁵ между семействами Черки и Донати: последние склонялись к ссоре и зависти, первые отличались грубостью и неуживчивостью. Люди дома Черки, во главе которых стоял мессер Вьери де'Черки, влиятельные и богатые купцы с большими родственными связями, вели дела с размахом, ибо их компания была из самых крупных в мире; были они невежественными и избалованными, а также неуживчивыми и грубыми, как все быстро разбогатевшие выскочки. Род Донати возглавлял мессер Корсо Донати; члены [234] этого дома, как и он сам, были дворянами, опытными в ратном деле и довольно состоятельными, но за дурной нрав их прозвали "отпетыми". Эти два семейства соседствовали во Флоренции и в контадо и столкновение завистливости одних со злобной грубостью других породило взаимную ненависть и презрение, усугубленные семенами партийной вражды между белыми и черными, занесенными из Пистойи, как говорилось в предыдущей главе. Род Черки стал во Флоренции главой партии белых; за ними пошел весь дом Адимари, кроме одной ветви Кавиччули; все Абати, вошедшие в ту пору в большую силу, причем среди них были и гвельфы, и гибеллины; многие Тозинги, особенно со стороны Баскьеры; а также часть домов Барди и Росси, а также • Фрескобальди, некоторые Нерли и Маннелли; все Моцци, в то время очень богатые и влиятельные; все представители дома Скали, большинство Герардини, все Малиспини, значительная часть Бостики и Джандонати, Пильи, Веккьетти и Арригуччи, почти все Кавальканти - большой и могущественный род, и все Фальконьери, одно из значительных пополанских семейств. К ним примкнули многие дома и семьи пополанов и младших цехов, а также все гибеллины - пополаны и гранды; и благодаря многочисленности сторонников дома Черки управление городом оказалось почти полностью в их руках. На стороне черных были все члены рода Пацци, почти такие же заводилы, как Донати; все Висдомини, Маньери и Баньези, все Торнаквинчи, Спини, Бондельмонти, Джанфильяцци, Альи, Брунеллески и Кавиччули; другая ветвь Тозинги и все, кто оставался; и еще часть вышеупомянутых гвельфских семей, потому что те, кто не стали на сторону белых, приняли сторону черных. Таким образом, дух партий заразил всю Флоренцию, город и контадо. В этих обстоятельствах партия гвельфов, опасаясь, чтобы раскол не обратился на пользу гибеллинам, отправила ко двору папы Бонифация гонца с просьбой уладить ссору. Папа вызвал пред свои очи мессера Вьери де'Черки и просил его помириться с мессером Корсо Донати и его сторонниками, обещая самолично устранить все разногласия, обеспечить ему и его людям почет и влияние и оказать духовные милости, какие ему будет угодно. Хотя мессер Вьери и проявил себя в иных делах мудрым дворянином, на сей раз благоразумие ему изменило, зато возобладали упрямство и вспыльчивость, ибо он не пошел навстречу папе, но сказал, что не воюет ни с кем, и вернулся во Флоренцию, оставив папу весьма разгневанным на него и его партию. Вскоре после этого, под вечер майского праздника 1300 года, молодежь обеих партий прогуливалась верхом по городу; все были вооружены и начеку, со стороны Черки насчитывалось больше тридцати всадников, среди них Бальдиначчо дельи Адимари, Баскьера де'Тозинги, Нальдо де' Герардини и Джованни Джакотти Малиспини со своими спутниками; а Донати сопровождали Пацци, Спини и прочие их соратники. Когда обе группы подъехали к площади Санта Тринита, где женщины устроили танцы, между противниками начались перебранка и [235] толкотня, перешедшие в открытую стычку, которая закончилась членовредительством: у Риковерино ди мессере Риковеро де'Черки отрубили нос; и вечером после этой стычки весь город вооружился. Так начались смута и разброд во Флоренции и в рядах гвельфской партии, повлекшие за собой множество бед и опасностей, о чем мы упомянем в свое время. Наш рассказ о происхождении злосчастных партий белых и черных был столь подробным из-за тех серьезных и гибельных последствий, каковые затронули партии гвельфов и гибеллинов, город Флоренцию и всю Италию; и как смерть мессера Бондельмонте старшего положила начало гвельфам и гибеллинам, так эти новые события повлекли за собой крушение партии гвельфов и нашего города. Примечательно, что за год до указанных перемен были выстроены здания коммуны, начиная со Старого моста над Арно и до замка Альтафронте, для чего понадобилось возвести опору у подножия моста и сдвинуть статую Марса; раньше она была обращена к востоку, теперь же ее повернули на север, так что, вспоминая древнее предсказание, люди говорили: "Дай, Господи, нашему городу прожить без больших перемен".

40. КАК ПАПСКИЙ ЛЕГАТ КАРДИНАЛ Д'АКВАСПАРТА ПРИБЫЛ, ЧТОБЫ УМИРОТВОРИТЬ ФЛОРЕНЦИЮ, И НЕ СМОГ ЭТОГО ДОБИТЬСЯ

Создание новых партий белых и черных вызвало опасения у совета партии гвельфов и ее капитанов, что в ходе этой смуты и беспорядков, гибеллины возьмут верх во Флоренции под предлогом упрочения власти, ибо кое-какие признаки уже указывали на это и многие гибеллины, считавшиеся добрыми гражданами, вошли в состав выборных органов ¹⁶. Поэтому сторонники партии черных ради спасения своего положения решили отправить послов ко двору папы Бонифация с просьбой вмешаться на благо государства и сторонников церкви. Папа немедленно назначил легатом во Флоренцию францисканца Маттео д'Акваспарта, кардинала Порто, который прибыл к флорентийцам в следующем месяце, июне 1300 года и был ими встречен с большими почестями. Остановившись в городе, он потребовал у коммуны полномочий на примирение флорентийцев; и чтобы устранить деление на белых и черных, замыслил преобразование городского управления путем распределения всех должностей между теми и другими. Имена всех лиц из обеих партий, достойных быть приорами от каждой сестьеры, он предложил записать и сложить в мешочки, чтобы раз в два месяца извлекать из них два случайно попавшихся, потому что из-за партийных раздоров консулы цехов не в состоянии были избирать приорат и в отправлении власти царила полная неразбериха, а иногда доходило и до вооруженных столкновений. Вожди партии белых, руководившие городским управлением, боясь лишиться своего положения и [236] подозревая, что в предложенных папой и легатом реформах кроется подвох, избрали наихудшее решение и отказались подчиниться. Разгневанный легат вернулся ко двору и оставил Флоренцию под отлучением и интердиктом.

41. О БЕДАХ И ОПАСНОСТЯХ, ВСКОРЕ ОБРУШИВШИХСЯ НА НАШ ГОРОД

После отъезда из Флоренции легата положение в городе продолжало оставаться напряженным и шатким. В декабре месяце ¹⁷ мессер Корсо Донати и люди из рода Черки направлялись со своими приверженцами на похороны в доме Фрескобальди; обе стороны были вооружены; как только взгляды противников скрестились, они бросились друг на друга. Поднялся переполох, присутствовавшие на похоронах разбежались по домам; весь город вооружился, и обе партии собрались у своих вождей. Мессер Джентиле де'Черки, Гвидо Кавальканти, Бальдиначчо и Корсо дельи Адимари, Баскьера делла Тоза и Нальдо де'Герардини с их последователями и спутниками двинулись, кто верхом, кто пешком, к воротам Сан Пьеро и к дому Донати, но, никого там не встретив, бросились в Сан Пьеро Маджоре, где мессер Корсо и его сторонники отразили их натиск и рассеяли их с большим ущербом и позором для партии Черки; обе стороны подверглись суровому порицанию коммуны. Вскоре после того некоторые представители рода Черки, будучи в контадо, где они имели поместья и владения в Непоццано и Пульяно, собирались вернуться во Флоренцию, но люди из дома Донати, созвав своих союзников в Ремоле, преградили им путь, что повело к стычкам и потерям для обеих сторон. Против той и другой партии были выдвинуты обвинения и вынесен приговор за сборища и стычки, а так как большинство Донати не в состоянии было уплатить штраф, они сдались правосудию и были заключены в тюрьму. Черки решили последовать их примеру, чтобы, как сказал мессер Торриджано ди Черкьо, "они не победили нас таким способом, как Тедальдини, которые заставили своих врагов разориться на выплате штрафов". И он велел своим тоже сдаться, так что они были заточены в темницу вопреки желанию мессера Вьери де'Черки и других благоразумных членов его рода, которым была известна изнеженность и слабое сложение своих молодых людей. Случилось так, что начальствовавший над этой тюрьмой негодяй, некий сер Нери дельи Абати, обедавший вместе с ними, велел подать им отравленной еды, и через два дня скончалось двое черных Черки и двое белых, Пиджелло Портинари и Ферраино де'Брончи; но они не были отомщены ¹⁸. [237]

42. О ТОМ ЖЕ САМОМ

В то время, как во Флоренции кипели партийные страсти и сталкивались противоборствующие интересы, от чего город жил в постоянной тревоге и беспокойстве, мессер Корсо Донати, Спини, Пацци, часть Тозинги и Кавиччули, сторонники партии черных из грандов и пополанов вместе с капитанами гвельфской партии (к тому времени полностью им подчинившимися) собрались в церкви Санта Тринита на совет и сговорились направить посольство ко двору папы Бонифация, чтобы он побудил кого-нибудь из правящей во Франции династии навести во Флоренции порядок и разгромить народ и партию белых; сами же они были готовы в меру своих возможностей пойти на соответствующие затраты. Заговорщики приступили к исполнению своего замысла, но слух о нем распространился по городу, взбудоражив весь народ и коммуну, так что Синьория предприняла расследование и в результате мессер Корсо Донати, как главный виновник, был присужден к наказанию и лишению имущества, а прочие предводители к уплате более двадцати тысяч лир, что им и пришлось сделать. После этого были изгнаны Синибальдо, брат мессера Корсо, со своими людьми, мессер Россо и мессер Росселлино делла Тоза и их родственники, мессер Джакинотто и мессер Паццино де'Пацци со своей молодежью, и мессер Джери Спини с его людьми; они находились в замке Пьеве. Во избежание подозрений народ выслал в Серезано вождей противной партии, среди них были мессер Джентиле, мессер Торриджано и Карбоне де'Черки с родственниками, Баскьера делла Тоза и его люди, Бальдиначчо дельи Адимари со своими сторонниками, Гвидо Кавальканти со своими и Джованни Джакотти Малиспини. Однако люди этой партии недолго пробыли в ссылке; их вернули, так как место оказалось нездоровым, и при этом заболел Гвидо Кавальканти, смерть которого явилась большой потерей, ибо он был философом и человеком выдающимся во многих отношениях, хотя и отличался чрезмерной вспыльчивостью и раздражительностью ¹⁹. Так превратности судьбы управляли нашим городом.

43. КАК ПАПА БОНИФАЦИЙ ПОСЛАЛ ВО ФРАНЦИЮ ЗА МЕССЕРОМ КАРЛОМ ВАЛУА

По возвращении ко двору легата Маттео д'Акваспарта папа Бонифаций узнал о плачевном и шатком положении Флоренции и о том, что произошло после отъезда легата. Известие о невзгодах и начетах на вождей гвельфской партии и изгнанников, находившихся в замке Пьеве недалеко от папского двора, уговоры и хлопоты мессера Джери Спини (он и его компания вели с папой Бонифацием торговые дела и были в центре событий), а также мессера Корсо Донати, сопровождавшего курию, побудили папу признать мессера Карла Валуа, брата [238] французского короля. При этом у папы был двоякий расчет: во-первых чтобы помочь королю Карлу в сицилийской войне, папа намекал французскому королю и мессеру Карлу о возможном его избрании на престол Римской империи и об утверждении этого избрания или, по крайней мере, о назначении его властью папы и Святой Церкви имперским викарием от имени церкви, поскольку она имеет на то право при отсутствии императора ²⁰; во-первых, он дал Карлу Валуа титул своего посредника в Тоскане, дабы с его помощью склонить Флоренцию к послушанию. Легат отправился во Францию к мессеру Карлу, и тот с согласия своего брата короля двинулся в путь, в надежде на императорскую корону ²¹, как сулили ему указанные планы папы.

48. О ПОЯВЛЕНИИ НА НЕБЕ КОМЕТЫ

В сентябре 1301 года на небе появилась комета с длинными туманными лучами позади. Она восходила вечером с западной части небосклона, а исчезла только в январе. Умудренные астрологи говорили, что она предвещает будущие беды и опасности для Италии и Флоренции, потому что планеты Марс и Сатурн в этом году дважды сходились в созвездии Льва, а в январе произошло затмение Луны в этом же созвездии, которое связывается с судьбой Италии. Это истолкование оправдалось, как будет видно из дальнейшего, но в особенности вероятным объяснением считалось, что комета предсказывала приход мессера Карла де Валуа, повлекший за собой много перемен в Италии и в нашей Флоренции.

49. КАК МЕССЕР КАРЛ ВАЛУА ИЗ ФРАНЦИИ ПРИБЫЛ К ПАПЕ БОНИФАЦИЮ, А ЗАТЕМ ВО ФЛОРЕНЦИЮ, ЧТОБЫ ИЗГНАТЬ ОТТУДА ПАРТИЮ БЕЛЫХ

В сентябре того же 1301 года в город Ананьи, что в Кампании, где находился папа Бонифаций со своим двором, приехал мессер Карл, граф Валуа, брат французского короля, в сопровождении графов, баронов и пятисот французских рыцарей, проделав путь от Лукки до Ананьи и миновав Флоренцию, во избежание подозрений. Мессер Карл был с почетом принят папой и кардиналами, он получил звание графа Романского; в Ананьи из уважения к нему прибыл для переговоров король Карл ²² со своими детьми. Граф обсудил с папой и королем Карлом поход в Сицилию будущей весной, ради чего он и прибыл из Франции. Но так как Бонифаций не забыл и своего негодования против флорентийской партии белых, внесшей в стан гвельфов разлад, он не захотел терять зиму впустую, и назначив Карла Валуа посредником по умиротворению Тосканы, велел ему вернуться во Флоренцию. Тот выступил, сопровождаемый своей свитой, а также многими выходцами из [239] Флоренции, Тосканы и Романьи, высланными из родных мест из-за принадлежности к партии черных гвельфов. Когда он достиг Сиены, а потом Стаджи, правители Флоренции стали совещаться, впустить его в город или нет, сомневаясь относительно его намерений. Отправленное к нему посольство он встретил ласково и дружелюбно, говоря, что приехал их помирить ко всеобщему благу; тогда городские власти решили впустить его, ибо, хотя и были все на стороне белых, называли себя и желали считаться гвельфами. И вот в день Всех Святых 1301 года мессер Карл, разоружив своих людей, вошел в город, причем флорентийцы устроили ему весьма торжественный прием и выехали навстречу с большим числом рыцарей, наряженных для состязаний, со знаменами и конями, украшенными тафтой. Пробыв во Флоренции несколько дней и освоившись, Карл высказал коммуне свое пожелание принять власть и попечение над городом, а также уладить спор между гвельфами. Согласие коммуны было получено и 5 ноября в церкви Санта Мария Новелла в присутствии подеста, капитана, приоров и членов всех советов, епископа и всех добрых граждан Флоренции заявление Карла было выслушано, поставлено на обсуждение и одобрено, а на него были возложены власть и охрана города. После вступительной речи своего секретаря мессер Карл самолично приняв эти обязанности, присягнул и словом принца поклялся хранить мир и благосостояние города, чему пишущий был свидетелем. Но это обещание тут же было нарушено им и его людьми, ибо - не успев еще вернуться на квартиру, а остановился он в доме Фрескобальди в Ольтрарно - по совету мессера Мушьятто Францези, который был его провожатым от самой Франции, и по уговору с черными гвельфами мессер Карл вооружил своих спутников. Вид вооруженных всадников вызвал тревогу и опасения горожан, и когда новость распространилась, пополаны и гранды взялись за оружие, стекаясь к домам своих друзей и заграждая подступы к ним, так что город оказался разбитым на отдельные участки. Но ко дворцу приоров сошлись немногие; народ оказался без предводителей, а приоры и правители коммуны - обманутыми и преданными ²³. В этом замешательстве мессер Корсо Донати, изгнанный как мятежник, в тот же день приехал во Флоренцию из Перетолы, как было условлено, в сопровождении своих друзей и пеших вооруженных слуг; об этом стало известно его врагам Черки и приорам, и мессер Скьятта де'Канчельери, командовавший в коммуне отрядом наемной конницы в триста человек, явился к ним с предложением напасть на мессера Корсо, чтобы схватить его и расправиться с ним. Но мессер Вьери, глава дома Черки, не согласился на это, говоря: "Пропустите его", ибо питал опрометчивую надежду на народ, что он его накажет. Итак, мессер Корсо въехал в городские предместья, но поскольку ворота старых стен оказались закрытыми и недоступными, он отправился к калитке Пинти, сбоку от Сан Пьеро Маджоре, находившейся между домами Учеллини и его, и, найдя ее тоже запертой, решил [240] взломать ее, в чем ему помогли друзья изнутри, так что она была высажена беспрепятственно. Вступив внутрь, он занял площадь Сан Пьеро Маджоре, где к нему примкнули люди союзных ему семейств, возглашая "Да здравствует мессер Корсо!" и "Да здравствует Барон!", как они его называли. Пополнив свои ряды вновь прибывшими, он первым делом двинулся к тюрьме коммуны в домах Бастари на дворцовой улице, силой отомкнул ее и освободил заключенных. Затем были таким же образом захвачены дворцы подеста и приоров, которые, перепугавшись, оставили свои должности и разошлись по домам. Во время этого разгрома городских учреждений мессер Карл Валуа не подумал вмешаться со своими людьми и оказать какую-либо помощь, обещанную им под присягой. Тогда оказавшиеся в городе узурпаторы и объявленные вне закона злоумышленники распоясались, не встречая отпора властей, и принялись грабить подворья, лавки и дома белых и вообще тех, кто не мог защититься. При этом большая часть видных горожан из партии белых была перебита или ранена. Эта чума свирепствовала в городе пять дней и принесла великое разорение. Потом настала очередь контадо, где целых восемь дней бродили вооруженные шайки, грабившие и поджигавшие дома, так что множество прекрасных и богатых имений было разрушено и сожжено. Когда пожары и бедствия закончились, мессер Карл и его советники преобразовали городское управление и ввели в приорат пополанов из партии черных. Тогда же, в ноябре, во Флоренцию приехал папский легат мессер кардинал Маттео д'Акваспарта, чтобы восстановить мир между ее гражданами, и повелел семействам Черки и Адимари вместе с приверженцами партии белых прекратить вражду с Донати и Пацци и их сторонниками из партии черных, для чего устроил между ними ряд браков; но когда он собирался распределить государственные должности, партия черных воспротивилась этому, опираясь на силы мессера Карла, так что взбешенный легат наложил на город интердикт и возвратился ко двору. Заключенный мир продлился недолго; на Рождество того же года, когда мессер Никола из рода белых Черки ехал в свое поместье, на мельницу в сопровождении нескольких верховых, своих друзей, и показался на площади Санта Кроче, где читали проповеди, Симоне ди мессер Корсо Донати, приходившийся мессеру Николе племянником со стороны матери ²⁴, со злым умыслом поскакал за ним, побуждаемый друзьями и приспешниками, и догнав у моста Африко, напал на него. Мессер Никола, не ведавший за собой никакой вины или проступка и даже не видевший Симоне, был поражен своим племянником насмерть и сбит с коня. По Божьему соизволению, однако, кара не замедлила последовать за провинностью, ибо мессер Никола успел ранить Симоне в бок, и тот скончался наступившей ночью; и хотя свершилось правосудие, гибель Симоне сочли великой потерей, потому что он был самым совершенным и доблестным из молодых людей Флоренции, готовящихся стать рыцарями, и ему было уготовано большое будущее. С ним [241] связывал все свои надежды мессер Корсо, его отец, кому это событие, происшедшее после его триумфального возвращения и победы, впервые предвещало будущее крушение. Город, в чьем лоне зрели ядовитые семена вражды между белыми и черными, никак не мог успокоиться и наконец его страдания увенчались некоторое время спустя новой бедой. В апреле следующего года, сговорившись и испросив согласия у черных, один из баронов мессера Карла, по имени мессер Пьер Ферран де Лангедок, вступил в тайные сношения с семейством Черки, с Бальдиначчо дельи Адимари, Баскьерой де'Тозинги, Нальдо Герардини и прочими их сподвижниками из партии белых, желая якобы вернуть их к власти и изменить, за обещанную ему великую мзду, мессеру Карлу. Мнимый договор был записан и скреплен печатями участников и эти бумаги, как было задумано, мессер Пьер Ферран принес мессеру Карлу. Когда обман вскрылся, вожди партии белых, упомянутые в документах, то есть все Черки, жившие у ворот Сан Пьеро; Бальдиначчо и Корсо дельи Адимари вместе с почти всей ветвью Беллинчони; Нальдо де'Герардини со своей частью семьи; Баскьера де'Тозинги со своей родней из этого дома; некоторые из Кавальканти и Джованни Джакотто Малиспини с родственниками были вызваны к правителю, но не явились - то ли опасаясь разоблачения, то ли из страха за свою жизнь - и покинули город в компании своих прежних противников: кто укрылся в Пизе, кто в Ареццо и Пистойе вместе с гибеллинами и врагами Флоренции. По этой причине мессер Карл осудил их как мятежников и распорядился лишить, равно как и их сторонников среди пополанов и грандов, имущества и дворцов в городе и в контадо. Так была повержена и изгнана из Флоренции не знавшая преград в своей гордыне партия белых, за которой последовали многие флорентийские гибеллины. Это совершил по поручению папы Бонифация мессер Карл Валуа французский 4 апреля 1302 года ²⁵, и отсюда проистекло множество бед и опасностей для Флоренции, о чем можно будет прочитать в соответствующем месте.

50. КАК МЕССЕР КАРЛ ВАЛУА ВТОРГСЯ В СИЦИЛИЮ, ЧТОБЫ ВОЕВАТЬ ЗА КОРОЛЯ КАРЛА, И ЗАКЛЮЧИЛ ПОЗОРНЫЙ МИР

В апреле 1303 года мессер Карл Валуа, исполнив то, ради чего он явился во Флоренцию, то есть изгнав под предлогом умиротворения партию белых, покинул город и отправился ко двору папы, а затем в Неаполь. Здесь его ожидал флот, снаряженный королем Карлом - более ста галер, усиер и других крупных судов, не считая мелких. Вместе с сыном короля, герцогом Калабрии Робером, мессер Карл вышел в море в сопровождении полутора тысяч рыцарей. Пристав к берегу Сицилии, он высадился, чтобы сразиться с властителем острова, но дон Федерико Арагонский не мог меряться силами с мессером [242] Карлом ни на суше, ни на море, и начал со своими каталонцами партизанскую войну, устраивая набеги то здесь, то там на французское войско, тревожа их тыл и отбивая провиант. Через некоторое время, не захватив никаких значительных городов, кроме Термоле, мессер Карл и его войско, в котором свирепствовали болезни, уносившие людей и лошадей, от недостатка продовольствия, были на грани краха. Им ничего другого не оставалось, как со стыдом удалиться. За неимением другого выхода, мессер Карл, без ведома короля, заключил с доном Федерико вынужденный мир, по условиям которого тот брал себе в жены дочь короля Карла Элеонору и в том случае, если церковь и король помогут ему приобрести другое королевство, добровольно передавал королю Карлу Сицилию. В противном случае остров оставался пожизненно за доном Федерико, как приданое его жены, а потом его дети должны были передать его королю Карлу или его наследнику и получить взамен сто тысяч унций золота. Когда обе стороны подписали мирный договор и скрепили его взаимной клятвенной присягой, мессер Карл со своей армией вернулся в Неаполь, а к дону Федерико выехала дочь короля Карла и он сыграл с ней свадьбу. Что же касается данного им обещания, то он и не думал выполнять его, так что люди потом говорили: "Мессер Карл пришел в Тоскану миротворцем и покинул ее в состоянии жестокой войны; в Сицилию он поехал воевать и там заключил позорный мир". В ноябре он вернулся во Францию, не стяжав никакой славы и растеряв своих людей.

Комментарии

1 Гонфалоньер - знаменосец.

2 Пьетро да Мороне основал при папе Урбане IV в 1264 г. конгрегацию целестинцев из монахов бенедиктинского ордена. Данте с пренебрежением говорит о его отречении от папского сана (Ад, III, 60).

3 Война за Гасконь началась в 1294 г., поводом к ней послужило морское столкновение гасконцев, поддерживавших Эдуарда I, и нормандцев, подданных французского короля.

4 По "Установлениям правосудия". Сходную характеристику Джано делла Белла см.: Данте. Чистилище, XI, 122.

5 В знак преданности неаполитанскому королю, покровителю Флоренции.

6 Об этом с осуждением пишет Данте (Ад, XXVII, 85-90).

7 Папский город.

8 Данте. Ад, XXVII, 110. Граф Монтефельтро вступил в монашеский орден в 1296 г.

9 В Сан Пьеро Скераджо проходили выборы приоров (кн. VII, гл. 79).

10 Здесь дата приведена не по флорентийскому, а по общему календарю (булла от 22 февраля 1300г.).

11 Согласно легенде, Вероника стерла пот с лица Христа на Голгофе и на ее платке запечатлелся "нерукотворный образ" богочеловека. Ср.: Данте. Рай, XXXI, 103-105; Ад, XVIII, 28-33 (о юбилее).

12 Упадок сходным образом предсказывал Флоренции и Данте (Рай, XV, 109-111).

13 Известно три сына сера Канчельери - Амадоре, Риньери и Синибальдо, но о том, что у него было две жены, сведений не сохранилось.

14 1 мая во Флоренции праздновалось наступление весны (Календимаджо), на таком торжестве Данте впервые увидел Беатриче.

15 "Сестьерой раздора" называет ее и Данте (Ад, XXVIII, 35).

16 На деле верхи партии черных опасались совместного выступления белых и простого люда.

17 Описываемые ниже события происходили на 4 года раньше, в 1296 г., еще до приезда во Флоренцию кардинала Акваспарты.

18 Деление Черки на черных и белых не имело политического значения, это простое совпадение с названиями новых партий. Отсутствие мести говорит о недоказанности преступления.

19 Ср. характеристику Кавальканти у Дино Компаньи (Хроника, I, 20) и Боккаччо (Декамерон, VI, 9). Данте упоминает не только его самого, но и его отца: Ад, X, 63; Чистилище, XI, 99.

20 Церковь сначала не признала избранного в Германии римским королем Альбрехта Австрийского (ср. гл. 62).

21 Виллани здесь и в гл. 62 говорит так, будто императорский титул был обещан Карлу Валуа, но на деле речь идет о Филиппе IV.

22 Карл II Анжуйский, неаполитанский король.

23 Ср.: Данте. Чистилище, XX, 70-75.

24 Первая жена Корсо Донати, из рода Черки, по преданию, была отравлена мужем, что и явилось причиной вражды двух семейств.

25 Пополаны белой партии были изгнаны за месяц до этого, в их числе находился и Данте Алигьери, за неявку на суд заочно приговоренный к сожжению на костре.

Текст воспроизведен по изданиям: Джованни Виллани. Новая хроника или история Флоренции. М. Наука. 1997