ВИЛЬЯМ НЬЮБУРГСКИЙ

ИСТОРИЯ АНГЛИИ

HISTORIA RERUM ANGLICARUM

КНИГА III

ЗДЕСЬ НАЧИНАЕТСЯ ТРЕТЬЯ КНИГА

Оглавление.

Глава 1. О соборе в Лондоне, об утверждении архиепископов и о наводнении в Голландии.

Глава 2. О примирении владыки папы и императора.

Глава 3. Декреты Латеранского собора.

Глава 4. О смерти короля Франции и о событиях, которые произошли в Константинополе.

Глава 5. О переделе общественных денег и о смерти архиепископа Йоркского.

Глава 6. О Сверрире (Sverre), короле Норвегии.

Глава 7. О смерти короля Генриха III и его брата Жоффруа

Глава 8. О смерти архиепископа кентерберрийского и утверждении епископа в Линкольне.

Глава 9. О походе против Роланда и о некоторых событиях в Ирландии.

Глава 10. О приезде патриарха в Англию, о смерти короля Иерусалимского, о правлении его сына и о Саладине.

Глава 11. О том, как Саладин сначала был побежден и о том, как позже возобладал.

Глава 12. О причине приезда патриарха в Англию.

Глава 13. О том каким образом патриарх вернулся назад не добившись успеха.

Глава 14. О раздоре королей и их последующем примирении.

Глава 15. О привилегии земли иерусалимской, по причине которой она столь часто пожирает своих обитателей.

Глава 16. О Гуго, короле Иерусалима.

Глава 17. О битве, в которой погибла христианская армия, и был взят в плен король вместе со Святым Крестом.

Глава 18. О том, каким образом Саладин занял Землю Обетованную и Святой Город.

Глава 19. О том, как маркграф Конрад укрепил Тир и о смерти графа Триполи.

Глава 20. Об осаде Тира и о возвращении короля из плена.

Глава 21. О смерти папы Урбана и о назначении Григория.

Глава 22. О смерти папы Григория.

Глава 23. О том как короли и многие нобли приняли крест.

Глава 24. О сборе десятин и том, как император и его люди приняли крест.

Глава 25. О том, как королем Франции был нарушен договор и о последовавшей затем смерти короля Англии.

Глава 26. О характере короля Генриха.

Глава 27. О трудной и длительной осаде Акры.

Глава 28. О смерти Вильгельма, короля Сицилии, и о тех злодеяниях, что за этим последовали.

Глава 1

О соборе в Лондоне, об утверждении архиепископов и о наводнении в Голландии.

В году 1175 от того времени, когда на земле родилась Истина, который был 22-м годом правления короля Генриха II, в Лондоне торжественно заседал провинциальный собор на котором присутствовали архиепископ кентерберрийский Ричард, легат святого престола, и полное собрание его суффрангов и других людей церкви. Однако, на следующий год, уж я не знаю по какой причине, в Англию приехал легат апостолического престола Гуго. Собираясь, с одобрения и при благосклонности короля, созвать общий собор для всей Англии, он созвал в Лондон духовных особ из обоих провинций - Лондона и Йорка. В день, назначенный для открытия собора, когда он намеревался отправиться с инсигниями к своему месту, между двумя архиепископами возник неистовый спор по поводу председательства на соборе, подтвердив, насколько апостольский закон «в почтительности друг друга предупреждайте» (Римлянам, 12,10) игнорируется епископами нашего времени, - настолько, что они, отложив в сторону свои пастырские заботы и нанося ущерб своему достоинству, стали упрямо бороться друг с другом, и почти целиком весь спор между епископами касался лишь притязаний на почести. Короче, архиепископ йоркский, придя пораньше, занял председательское кресло, претендуя на него, как на свою собственность и ссылаясь при этом на древний декрет Св. Григория, которым постановлялось, что тот, кто был посвящен в сан первым, тому и следует быть главой митрополии Англии. Однако, архиепископ кентерберрийский, словно человек, которому нанесли ущерб, отказался занять более низкое место и торжественно заявил о своей обиде по поводу того, что председательское кресло оказалось преждевременно занятым, а его приближенные, еще больше ревнуя о его достоинстве, перешли от простого словопрения к шумному скандалу. Так как противная партия оказалась сильнее, то архиепископ йоркский с оскорблениями был согнан с того места, которое он столь преждевременно занял, и демонстрировал легату свою порванную мантию, как доказательство примененного к нему насилия, и высказал намерение призвать архиепископа кентерберрийского вместе с его сторонниками к суду святого престола. Таким образом, пока митрополиты боролись друг с другом, все дела были приведены в беспорядок, и собор не состоялся, но рассеялся, а все, кто был на него созван и явился, чтобы принять участие в совместных заседаниях, вернулись по домам.

В том же году, в котором вышеупомянутый кардинал приехал в Англию, Океан, как будто разгневался на детей человеческих, и поднявшись выше, чем обычно, прорвал дамбы Голландии, которые были в старину воздвигнуты против бурной силы волн, и обрушился на плоскую низменную страну на седьмой день январских ид (7 января), утопив почти всех коров, а вместе с ними и множество людей. Оставшиеся с трудом спаслись, взобравшись на деревья или на крыши своих домов. Спустя примерно 2 дня, когда ярость волн насытилась, море вернулось в свои берега, но это наводнение оказалось сверх всякой меры смертельным для людей и животных, поскольку оно явилось, словно вор, ночью, и не было возможности ни его вовремя заметить, ни от него защититься.

Глава 2.

О примирении владыки папы и императора.

В году 1177 от разрешения Девы и на 18-м году понтификата владыки папы Александра, умиротворился неиссякаемый гнев императора Фридриха на почтенного понтифика. Гнев его был отвратительным, и поскольку он был свирепым, ярость его находила себе выход в жестокости. И благословен будет Господь, который «касается гор и они дымят», поскольку он укротил этот гнев и успокоил эту ярость. Главные схизматики исчезли, благодаря правосудию Божьего суда - то есть Октавиан, которые первым незаконно захватил папское место, и наследник его опрометчивости - Гвидо из Кремы. И когда Иоанн, аббат Струмы (Strumae), стал уже третьим, кто продолжал заблуждение, император, которого наконец-то, коснулось раскаяние, через посредничество мудрых и благородных людей начал переговоры о мире.

Таким образом, эти два великих государя, сакральный и императорский, милостью Божьей, торжественно встретились в девятые календы августа (24 июля) и стали друг другу отцом и сыном. Церковь вновь стала единой, после того как все зачинатели и разжигатели схизмы либо покаялись, либо уже были мертвы. Человек, который после кончины Октавиана и Гвидо стал продолжателем схизматической ярости, теперь, когда истекла прежде окружавшая его благосклонность императора, был наконец, повергнут в смущенное, удрученное и томительное состояние. По поводу этих счастливых событий, наш владыка папа, желая торжественно отметить радость воссоединения, произошедшего после столь долго длившихся раздоров, назначил всеобщий собор, который должен был собраться в Латеране в 5-е иды марта (11 марта), на 20-м году его понтификата, в 1179 году от разрешения Девы. На этот собор он созвал епископов со всего латинского мира и аббатов главных монастырей. Однако, его приглашение приехать на собор было не очень искренним, как выяснилось из ловкого условия, продиктованного римской жадностью - поскольку многие из приглашенных были повинны в симмонии, и многим путешествие на собор представлялось делом трудным или невыносимым, то они получили послабление при условии уплаты денег, и плата эта была очень оскорбительна и не уплачиваема добровольно, но бесчестно взимаема. Мы думаем, что декреты этого собора должны быть вставлены в нашу историю.

Глава 3.

Декреты Латеранского собора.

Канон I.

Хотя нашими предшественниками были изданы достаточно ясные вердикты о том, как избежать разногласий при выборе римского понтифика, но поскольку часто случалось, что после этих выборов, из-за дерзости дурной гордыни, церковь испытывала серьезную схизму, то также и мы, по совету наших братьев и с одобрения священного собора, во избежания этого зла, должны постановить, что кое-что еще должно быть добавлено в эти предыдущие установления. Поэтому, мы постановляем, что если случиться так, что враг посеет разногласие среди кардиналов, и среди них не будет полного согласия относительно того, кого избрать понтификом, и две части из них придут к согласию, а третья откажется согласиться с ними или будет намерена выдвинуть из своих рядов другого кандидата, то пусть тогда, епископ, который был избран и признан двумя частями, да будет принят вселенской церковью. Но если кто-нибудь, доверившись выбору третьей части, сам собой узурпирует имя епископа, на которое не может в действительности претендовать, то пусть и он, а также и те, кто признает его, будут отлучены от церкви, и пусть они будут наказаны тем, что будут лишены всех священных обрядов, и даже последнего причастия, кроме только самого последнего конца; и до тех пор, пока они не вернуться на путь мудрости, пусть им будет уготована участь Датана и Абирама, которых живьем поглотила земля. Кроме того, если кто-нибудь будет избран на апостолический престол менее, чем двумя частями, то до тех пор, пока на его избрание не согласится большее число и не наступит большее согласие, то пусть он никоим образом не считается избранным, и если он сам не пожелает смиренно отступиться, то пусть подвергнется вышесказанному наказанию. Однако, пусть от этого постановления не возникнет ущерба каноническим институтам и другим церквям, в которых должно возобладать постановление простого большинства более мудрой части. Потому, что если у них могут возникнуть какие-то разногласия, то они могут быть разрешены постановлением суда высшей власти, но Римский двор и Римская церковь – случай особый, поскольку здесь нельзя обратиться за помощью ни к кому более высокому.

Канон II.

Возобновляя то, что было сделано нашим предшественником, счастливой памяти Иннокентием, мы настоящим объявляем, что те назначения, которые были сделаны ересиархами Октавианом и Гвидо, а также наследовавшему им Иоанном из Струмы, будут недействительны, и также недействительны и те, что были сделаны назначенными ими лицами. Мы также постановляем, что те, кто получил церковные назначения или бенефиции от вышеупомянутых схизматиков, настоящим постановлением лишаются всего, что получили. Отчуждения или посягательство на церковные имущества, которые были сделаны этими же схизматиками или мирянами, равным образом являются лишенными всякой силы и возвращаются церкви без всяких претензий. Если кто собирается противодействовать этому, то ему надлежит знать, что он попадет под отлучение; и тем же самым мы постановляем, что те лица, которые добровольно приняли обеты ради продолжения схизмы, будут временно лишены своего положения в священных орденах и своего достоинства.

Канон III.

Поскольку, вообще, во всех членах святых орденов и служителях церкви ожидается и желается видеть зрелость возраста, серьезное поведение и знание литературы, но еще больше ожидается видеть эти достоинства в лице епископа, который управляя другими, должен показывать им своим примером, как надлежит вести себя в доме Господнем. По этой причине, и как бы это не задевало некоторых лиц, руководствуясь требованием времени и необходимостью создать прецедент для потомков, мы настоящим декретом постановляем, что никто не будет избран епископом, пока ему не исполнится полных 30 лет, он должен быть рожден в законном браке и при этом, должны быть явными и достойными похвалы и его образ жизни, и его знания. Когда избранный, получив подтверждение своего избрания и получив в свое управление достояние церкви, пусть он, по истечении времени определяемого каноном для посвящения в епископы, получит право свободного распоряжения теми бенефициями, которые ему полагаются и которых он до сих пор был только хранителем. Что до нижестоящих служителей церкви, а именно, деканов, архидиаконов и других, имеющих на попечении вверенные им души, то пусть эти звания не принимает ни один человек, даже от управления церковного округа, до тех пор, пока не достигнет 25-ти летнего возраста и не будет достоин похвалы и за свои знания и свое поведение. Но если тот, кто был назначен архидиаконом, либо деканом, или те, кто был намечены для этих должностей, но еще не были рукоположены в священники в течении установленного каноном времени, то пусть они будут отстранены от этих должностей, и пусть для занятия этих должностей рассмотрят кандидатуру другого человека, который, соответственно, и будет более пригодным и более подготовленным занять ее. И да не поможет никому защититься никакая апелляция, если он пожелает воспользоваться ею при нарушении настоящего декрета. Далее, мы приказываем, чтобы этот декрет соблюдался не только по отношению к тем, кто получит назначение в будущем, но (если этому не противоречат каноны) также и к тем, кто назначения уже получил. Поскольку нам представляется, что строгость церковной дисциплины заставит подчиниться тех, кого от делания зла не останавливает страх перед Богом, то пусть будет известно клирикам, что если они изберут кого-нибудь против этого установления, то будут лишены права избирать, и кроме того, еще будут отстранены от церковных бенефиций сроком на 3 года. И еще, если епископ будет поступать в отношении вышеупомянутых должностей вопреки вышесказанному, или станет известно, что он намеревается так поступить, то пусть он будет лишен своей власти собранием каноников, а если каноники не пожелают этого сделать – то властью митрополита.

Канон IV.

Хотя церковная дисциплина, которая основывается на суде священнослужителей, как сказал благословенный папа Лев, избегает наказаний, связанных с пролитием крови, все же, допустимо, чтобы ей сопутствовали законы католических государей, поскольку люди часто могут видеть благодетельное средство, только когда боятся телесного наказания или предвидят то наказание, которое может их постигнуть. По этой причине, поскольку с некоторых пор в Гаскони, в графстве Альбижуа, и на землях вокруг Тулузы, и в других местах набрали силу заслуживающие осуждения упрямствующие еретики (которых одни зовут катарами, другие публиканами, иные патаренами, а остальные - другими именами) так, что теперь они проповедуют свое зло между людьми не в тайне, подобно другим подобным еретикам, но объявляют о своем заблуждении открыто и увлекают простых и слабых людей в общению с собой, то мы объявляем, что и они, и те, кто их защищает, и те, кто их принимает находятся под анафемой. И мы запрещаем под угрозой анафемы кому бы то ни было держать их у себя в доме, или укрывать их на своей земле и предписываем воздерживаться от ведения каких бы то ни было дел с ними. И если им суждено умереть во грехе, то ни под каким предлогом, ни в коем случае, они не должны пользоваться теми дарами, что мы даем всем людям - они должны быть лишены причастия и им не должно быть дозволено погребение среди христиан.

Канон V.

Относительно людей Брабанта и Арагона, Наварры, Басконии и Котрелля (Coterell), которые выказывают такие злодеяния перед христианами, что не различая ни церквей, ни монастырей, не разбирая ни возраста, ни пола, не щадя ни вдов, ни сирот, ни детей, ни стариков, но подобно язычникам разрушают и уничтожают все сущее, мы, подобным же образом, постановляем, что и они и те, кто берет их на службу, или содержит, или поддерживает их - все они да будут отлучены от церкви, о чем всенародно будет объявляться по воскресеньям и в другие праздничные дни во всех церквях во всех землях, которые они наводняют, и что к ним следует относиться с твердостью и подвергать такому же наказанию, как и еретиков, и не принимать их в общение с церковью, пока они не откажутся от этого зловредного сообщества и ереси. Кроме того, пусть они знают, что они освобождены и от уз вассальной верности, и от оммажа, и от обязательств любого рода, так долго, пока они продолжают это беззаконие, и никто с ними не связан никакими узами и не может по отношению к ним ничем сдерживаться. Мы также предписываем всем верным христианам, ради отпущения их грехов, противостоять этим бедствиям и с оружием в руках защищать от них христианский народ. Также, пусть их добро будет конфисковано и пусть государи будут вольны продавать таких вредоносных людей в рабство. Но что касается тех, кто умрет в истинном раскаянии, то пусть они не сомневаются, что получат отпущение, даруемое всем грешникам и смогут воспользоваться плодами вечного блаженства. Полагаясь также на милосердие Господа, и властью благословенных апостолов Петра и Павла, мы смягчаем двухлетний срок эпитимии для тех верных христиан, которые выступят с оружием против этих еретиков, и по совету епископов или других прелатов, будут воевать с ними ради их уничтожения. Если же на них наложена более длительная эпитимия, то мы вверяем рассмотрение этого на суд епископов, к которым должна быть отнесена забота об этом деле, и по их решению, в зависимости от заслуг, им может быть дарована и еще большая индульгенция. Но относительно тех, кто по наблюдению епископов, с презрением относится к повиновению в этом вопросе, мы постановляем, что они должны быть лишены причастия телом и кровью христовой. Кроме того, тех, кто в порыве веры, принял на себя труд воевать с этими людьми, мы принимаем, равно как и тех, кто отправляется к гробу Господню, под защиту церкви, и мы постановляем, что они будут оставаться под защитой, как их имущество, так и они сами. И если со временем, кто-нибудь вознамерится предпринять что-нибудь против них, то пусть епископ данного округа отлучит того от церкви. Пусть это положение соблюдается всеми людьми до тех пор, пока не восстановится порушенная добродетель и не будут получено соответствующее воздаяние за причиненные бесчинства. Но пусть епископы и священники, которые не оказывают сильного сопротивления таким людям, будут отстранены от своих должностей до тех пор, пока не удостоятся вернуть себе милость святого престола.

Канон VI.

Существует великое зло (и ущерб тех, кто страдает от него, не меньшее, чем грех тех, кто делает его) в правителях и советниках государств в разных частях мира, а также и в тех, кто имея власть, чинит столь много трудностей церквям, и облагает их такими тяжелыми и частыми поборами, что кажется сан священника пребывает в еще худшем положении, чем мог бы быть при фараоне, который был лишен знания божественного права. В самом деле, тогда, когда все другие были обращены в рабство, он вернул к прежней свободе и самих священников, и их достояние, и еще снабдил их имуществом из государственной казны. Но зато те люди, что сейчас перекладывают на церкви едва ли не все свои собственные трудности, и вовлекают их во многие беспокойства, поступают так, что кажется прямо к ним относится порицание Иеремии: «Государыня между странами, как же она стала данницей!» (Плач Иеремии, 1,1 (русский перевод: «... великий между народами князь над областями сделался данником»)). Всякий раз, то ли для постройки укреплений, то ли для похода, то ли для любых других целей, которых они захотят достичь - всякий раз они хотят, чтобы все это делалось на средства, вверенные церкви и бедным служащим Христа. Они также умаляют суд и авторитет епископов, так что кажется, тем не остается никакой власти над их собственными людьми. Вещи эти для церквей не менее горестны, чем жалость к тем, кто, по-видимому, совершенно отбросил прочь страх перед Богом и почтение к церковному порядку. Отныне мы, под страхом анафемы, строго запрещаем им предпринимать любые попытки так поступать в будущем, если только сам епископ или клирики не признают существование такой необходимости и полезности, и тогда, если средства мирян не будут достаточны для общих нужд, то помощь со стороны церкви можно оказывать без ограничения,. Но если канцлеры, или другие лица и впоследствии будут совершать такие дела, и после предупреждения не откажутся от них, то пусть они, также как и их соучастники, знают, что они попадут под отлучение от церкви, и они не будут воссоединены с миром верных христиан до тех пор, пока не покаются и не дадут достаточную компенсацию.

Канон VII.

Кроме того, поскольку дерзость некоторых мирян простирается так далеко, что они, пренебрегая властью епископов и институтом клириков в церквях, еще и смещают их, когда им это угодно, и таким же образом, распределяют владения и прочее добро церкви, в большинстве своем, руководствуясь только своим желанием и намереваясь обременить залогами и вымогательствами и сами церкви, и людей церкви. Поэтому, мы постановляем, что те лица, которые уже совершили такие действия, будут покараны анафемой. Однако, священник или клирик, который смог получить церковь от мирянина помимо власти своего собственного епископа, пусть будет отлучен от общения с христианами, а если он продолжит упрямиться, то пусть будет низложен со своей должности, и его достояние будет у него конфисковано.

Канон VIII.

Поскольку некоторые миряне заставляют священнослужителей, и даже самих епископов, подчиняться своему суду, то мы постановляем, что тот, кто впредь вознамериться поступать таким образом, должен будет быть отлучен от общения с христианами. Кроме того, мы запрещаем тем мирянам, которые к ущербу для своих душ удерживают у себя десятины, передавать их каким-либо образом другим мирянам. Но если те получат их, и не вернут церкви, то пусть они будут лишены христианского погребения.

Канон IX.

В некоторых местах основатели церквей или их наследники злоупотребляют той властью, которой до сих пор они оказывали поддержку церкви. Хотя в Божьей церкви должен быть один председательствующий, но тем не менее, они выбирают многих, никак не соотнося это с иерархией, и хотя одна церковь должна принадлежать одному пастору, но они, ради того, чтобы расширить свой патронаж, отдают ее многим. Имея это в виду, мы устанавливаем настоящим декретом, что если случится так, что желания основателей разделятся на несколько частей, то пусть в церковь будет назначен тот, кому помогают наибольшие достоинства и тот, кто будет избран и одобрен согласием большинства. Но если, при этом не обойдется без скандала, то пусть епископ, таким же образом, подарит церкви того, кто покажется ему наилучшим исполнителем Божьей воли. Пусть также ему представится возможность сделать это и в том случае, когда между несколькими патронами возникнет спор по поводу прав патронажа, и если они сами в течении 3 месяцев не решат, кто из кандидатов является наиболее подходящим.

Канон X.

Принимая во внимание то, какая жестокая алчность захватила умы некоторых людей, что хотя они и гордятся именем христиан, но передают свое оружие, железо и дерево для галер сарацинам, и они становятся равными им (или даже худшими, чем они) злодеями, снабжая их оружием и необходимыми припасами для борьбы против христиан; и принимая во внимание, что есть также люди, которые ради своей корысти командуют и управляют галерами и пиратскими кораблями сарацин, мы постановляем, что этих людей надо отторгнуть от общения с церковью, и мы накладываем на них отлучение за их беззакония, а католическим государям и правителям государств следует, когда они со временем будут схвачены, наказать их, лишив имущества и обратив в рабство. Мы также приказываем, чтобы против них в приморских городах объявлялись частые и торжественные отлучения. Пусть впредь будет налагаться наказания в виде отлучения от церкви на тех, кто намеревается захватывать или грабить добро тех римлян и прочих христиан, которые по торговым или благородным причинам заняты мореплаванием. Также и те, кто из-за достойной осуждения жадности, намеревается грабить добро тех христиан, что потерпели кораблекрушение, и которым, в соответствии с принципами веры, они обязаны бы оказать помощь - пусть такие знают, что до тех пор пока они не вернут то, что взяли, они будут находиться под отлучением.

Канон XI.

Монахи не могут принимать в монастыре деньги, и им не дозволяется владеть частной собственностью. Они не могут назначаться поодиночке в поселки и города, или в какие-либо отдельно стоящие церкви, но пусть они остаются пребывать в составе больших общин. Если же, когда их может ожидать конфликт с их духовными врагами среди светских людей, пусть они будут вместе с кем-нибудь из братьев, ибо Соломон сказал: «Горе одному, когда упадет, а другого нет, который поднял бы его» (Экклезиаст 4,10). Но если кто-нибудь, по выдвинутому требованию, заплатит что-нибудь за свое назначение, то пусть его не допускают к святым таинствам, а тот, кто примет эту плату пусть будет наказан лишением своей должности. И еще, тот, кто владеет частной собственностью, если только это не было поручено ему аббатом для выполнения возложенного на него поручения, то пусть тот будет отстранен от вхождения в алтарь, а тот, кто окажется владеющим собственностью в свой смертный час, пусть не получит ни причастия, ни права погребения среди братьев. Мы также настоящим приказываем, чтобы это соблюдалось в отношении различных духовных орденов, и пусть аббат, который не заботится о соблюдении этих вещей знает, что ему грозит потеря должности. Ни приорства, ни должности подчиненные приорству нельзя отдавать за плату тому, кто платит за них. Более того, пусть платящий и получающий будут изгнаны из рядов служителей церкви. Но приоры, которые уже были назначены в монастырские церкви, не будут смещаться, если только для этого не найдется ясного и основательного повода, например, если они не станут немощными, или если будут вести невоздержанную жизнь, или сделают что-нибудь, за что могут быть спокойно удалены, за исключением, конечно, тех случаев, когда они, по совету братии, будут переведены на другое место, если в том возникнет такая нужда, или же для занятия более высокой должности.

Канон XII.

Хотя апостол Павел говорит, что большее внимание следует оказывать слабым членам, все же, вопреки этому, некоторые лица, блюдя интересы свои, но не христовы, не позволяют, чтобы прокаженным, которым не дозволяется жить вместе со здоровыми, была бы добавлена должность их собственного священника, и это надо рассматривать как дело, самое далекое от христианского милосердия. Поэтому, в нашей апостолической доброте, мы приказываем, что там, где есть их достаточное число, и они собирается вместе в общину, и там, где есть возможность поставить церковь вместе с кладбищем для них, и если их можно обрадовать поставив священника из их собственных рядов, то это и следует допустить, не допуская какого-либо противодействия. Однако, пусть они никоим образом не нарушают приходские права старых церквей, поскольку мы не хотим, чтобы то, что мы предоставляем им из жалости способствовало ущербу для других. Мы также постановляем, что они должны будут платить десятины за свои сады и пастбища для своего скота.

Канон XIII.

Ни евреям, ни сарацинам да не будет дозволено иметь христианских слуг в своих домах, ни под предлогом обучения их детей, ни в качестве рабов, ни для каких бы то ни было других целей. Более того, пусть будет отлучены те, кто намеревается жить вместе с ними. Далее, мы объявляем, что свидетельство христиан против евреев должно рассматриваться во всех случаях, когда евреи выдвигают своих собственных свидетелей против христиан; и мы постановляем, что все лица, кто бы они не были, которые в этом отношении предпочтут евреев христианам, будут преданы анафеме, потому, что евреи обязаны быть подчинены христианам, а не только из соображений простой гуманности поддерживаться ими. Однако, если какие-нибудь евреи, вдохновленные Богом, обратятся к христианской вере, то у них в коем случае нельзя урезать их имущество, поскольку они должны радоваться своей лучшей доле, по сравнению с той, что несли до тех пор. Но если произойдет обратное, то мы предписываем государям или правителям тех мест, под страхом отлучения, возвратить им в полном объеме все их наследственное достояние и добро.

Канон XIV.

Поскольку некоторые люди, не имея пределов своей жадности и вопреки установлениям святых канонов, стремятся заполучить по несколько церковных должностей и множество приходских церквей, так, что хотя они едва ли способные исполнять одну должность, но при этом урывают для себя доходы от многих, то мы самым строгим образом предписываем, чтобы в будущем этого не происходило. Поэтому, когда ожидается, что церковь, или должность при церкви должна к кому-нибудь перейти, то следует отыскать такого человека, который смог бы жить на одном месте и самолично исполнять положенные обязанности. Но если это было сделано иначе, то пусть тот, кто это получил, потеряет то, что было получено вопреки священным канонам, и пусть тот, кто дал ему это, будет лишен власти давать. И поскольку честолюбие некоторых людей простирается так далеко, что (как об этом докладывают) они удерживают и не два, и не три, но шесть или более мест, в то время как сами неспособны служить должным образом и на двух, то мы приказываем, чтобы это было исправлено нашими собратьями - нашими верными епископами, а с того множества людей, которые поступали противно канонам, что служило причиной распущенной жизни и пренебрежения своими обязанностями, да еще несло некоторую для душ, должно взыскать рельеф в помощь тех бедных, которые окажутся способными служить в церквях.

Канон XV.

Поскольку почти повсюду преступление ростовщичества получило такую силу, что люди откладывают в сторону другие виды деятельности и занимаются ростовщичеством, как будто оно является законным, и не никак не принимают во внимания то, с каким осуждением о нем написано в обоих Заветах, то мы приказываем, чтобы явные ростовщики никогда не допускались к алтарю, не имели бы христианских похорон, в том случае, если умерли в этом грехе, и чтобы никто не принимал от них пожертвований. А тот, кто примет его, или даст им христианское погребение, должен будет не только возвратить все, что получил, но его еще следует временно отстранить от должности, до тех пор, пока он не сделает за это достаточного возмещения, размер которого определяется волей его епископа.

Канон XVI.

Хотя в обителях милосердия мы должны быть благодарны в первую очередь тому, благодаря кому мы, как это осознаем, и получили данный бенефиций, все же, в противоположность этому, некоторые клирики, хоть и получили многие привилегии от своих церквей, предпочитают те богатства, что приобрели благодаря этим церквям, передавать другим людям. Теперь, хотя это уже и было достаточно определенно запрещено древними канонами, мы также, еще раз, это запрещаем. Также, желая обеспечить целостность церквей, в случаях, когда кто-нибудь умер без завещания, или желал бы отдать церковную собственность другим, мы приказываем, чтобы его добро оставалось в распоряжении церкви.

Канон XVII.

Кроме того, поскольку некоторые лица были назначены за деньги в различные места под именем деканов, и за некоторую сумму денег осуществляют епископскую юрисдикцию, настоящим декретом мы приказываем, что те кто будущем вознамерится так поступить, будут отстранены от должности, а епископ потеряет право назначения на такую должность.

Канон XVIII.

Хотя во всех церквях должно выполняться беспрекословно то, что представляются добрым старшей и более многочисленной части братьев, но существует прискорбное зло, которое само по себе достойно осуждения - когда в некоторых церквях несколько человек препятствуют решениям многих и не позволяют идти своим чередом церковному распорядку, и не по какой-нибудь достойной причине, а лишь из-за своего хотения. По этой причине мы принимаем настоящий декрет, что если меньшая и худшая часть не покажет разумность [своего мнения}, то пусть на совете возобладает решение большей и более мудрой части, и это решение должно осуществляться беспрекословно. И при этом не должно быть препятствий, если кто-нибудь, согласно обычаю своей церкви, вдруг скажет, что он де связан клятвой - для таких это будет скорее не клятвой, а лжесвидетельством, которое было дано без какого-либо согласия со стороны церкви, и без согласия с установлениями святых отцов. Но если кто-нибудь захочет поклясться в соответствии с таким обычаем, который не имеет разумного основания и не согласуется со священными установлениями, то пусть тот будет лишен причастия Тела Господня до тех пор, пока не исполнит наложенную на него эпитимию.

Канон XIX.

Кроме того, таким же образом, мы приказываем, что священники, клирики, монахи, чужестранцы, новообращенные, купцы и землепашцы, и отправляющиеся в путь, и возвращающиеся, и занятые земледелием, и занятые разведением скота, который они или впрягают в плуг, или которым они засевают семенами поле - все они должны наслаждаться полной безопасностью; никто и нигде не должен иметь намерения издавать новые статуты, требовать новых пошлин, или каким-либо образом увеличивать старые. Если кто-нибудь будет поступать противно этому декрету, и не успокоится после предупреждения, то пусть тот будут лишен христианского общения до тех пор, пока не заплатит за это полного возмещения.

Канон XX.

Поскольку апостол решил, что он и его последователи должны поддерживать себя трудом рук своих, для того, чтобы лишить лже-апостолов возможности проповедовать, и еще для того, чтобы не быть бременем для тех, кому он проповедовал, то представляется очень прискорбным, и подлежащим исправлению, то, что некоторая часть нашей братии и собратьев-епископов столь тягостны своим подчиненным при ведении своих дел, что подчас заставляют их продавать церковные украшения, и в короткое время истребляют те продукты, что накапливались долгое время. Посему мы постановляем, что архиепископы, при посещении своих диоцезов (принимая во внимание различие между их провинциями и доходность их церквей) никоим образом не должны передвигаться с обозом более 40 или 50 лошадей; епископы - 30 или 20, кардиналы - 9 или 15, архидиаконы - 5 или 7, а назначенные им в подчинение деканы должны довольствоваться двумя лошадьми. И при этом они не должны отправляться в свои поездки с охотничьими собаками или птицами; но пусть они едут с такими вещами, о которых никто не подумает, что они могут принадлежат им самим, но которые принадлежат Иисусу Христу. Мы также запрещаем епископам угнетать тех, кто ниже их налогами и вымогательствами, но мы поддерживаем их, в том случае, если для этого есть ясная и разумная причина, как, например, когда среди многих нужд, которые возникают время от времени, они требуют от них умеренной помощи ради дела милосердия. Поскольку, как говорил апостол, не дети должны запасать средства для родителей, но родители для детей, то представляется весьма далеким от отческих обязанностей, то, когда главы церкви угнетают тех, кто стоит ниже их, тех которых они обязаны, в случае необходимости, лелеять, подобно пастырю. Однако, пусть архидиаконы или деканы не требуют никаких выплат и налогов от священников или клириков. Более того, пусть то, что было решено относительно ограничения числа лошадей соблюдается в тех местах, где доходы и средства духовенства вполне достаточны; однако, мы желаем, чтобы в более бедных местах были приняты такие меры, чтобы нижестоящие могли не испытывать нужды при прибытии вышестоящих, и чтобы те, кто привык использовать меньшее количество лошадей, не подумал бы, что настоящим декретом ему дозволяется пользоваться большей властью.

Канон XXI.

Также, никакая церковная бенефиция, или должность, или церковь не могут быть отданы или обещаны кому бы то ни было, пока не станут вакантными - чтобы они не достались такому человеку, у которого проявится желание смерти ближнего своего, чье место он рассчитывал бы унаследовать. Ведь даже законы самих закоренелых язычников воспрещают это, ведь это есть основа основ, и такое желание заслуживает всяческого порицания на божественном суде, а именно то, что нам не пристало рассчитывать занять место в церкви Господа, дожидаясь ее наследования его в будущем, хотеть то, что осуждают даже язычники. Поэтому, когда где-нибудь случится, что вышеупомянутые церкви, или какие-нибудь церковные должности станут вакантными, или являются вакантными уже сейчас, то пусть они не долго остаются в ожидании, но пусть будут в течении 6 месяцев отданы тем, кто может быть пригодным для несения этой должности. Но если епископ, на котором лежит это дело, без достаточного основания отложит назначение, то пусть назначение будет сделано собранием каноников. Но если назначение находится в ведении капитула, и таким же образом будет не сделано в назначенный срок, то пусть епископ исполнит свой долг, ради Господа и по совету благочестивых людей. Или, если быть может, случится так, что все они пренебрегут этим, то пусть митрополит, безусловно распорядится этим, в соответствии с волей Господней.

Канон XXII.

Кроме того, если епископ назначит либо диакона, либо священника не владеющего определенной собственностью, посредством которой тот мог бы обеспечивать себя всем необходимым, и если человек получивший назначение находится в таких обстоятельствах, что не имеет достаточных средств, из семейного ли наследства, или из каких-нибудь еще других честных источников, то епископ должен обеспечить его пропитание прежде чем назначить на соответствующую должность в церкви.

Канон XXIII.

Поскольку все в среде духовенства должно осуществляться с милосердием, и поскольку то, что свободно дается, столь же свободно может быть и отнято, то представляется наиотвратительнейшим то, что, в ряде мест, как говорят, в церкви существует продажность, доходящая до такой степени, что запрашивают за поставления на должности епископов или аббатов, или других церковные лиц; и за введение священника в храм, и за похороны, и за отпевание, и за свадебные благословения, и за прочие церковные обряды. В соответствии с этим, человек, в котором нуждаются эти должности, не может получить их до тех пор, пока он не удовлетворит требование того, кто, по своей власти, имеет право наделить его. Многие люди полагают, что имеют право так поступать, поскольку они воображают себе, что это, выросши из обычая, стало уже законом, и из-за своего ослепления жадностью, они не хотят знать, что степень вины за совершенные преступления только возрастает с течением времени, начиная с того момента, когда душа впервые угодила в ловушку. Чтобы это не имело места в будущем, мы запрещаем какие-либо требования и за поставление духовной особы, и за рукоположение в священники, и за погребение умерших, и за благословение брака, и за проведение любого другого священного обряда. И если какой-нибудь человек, намеревается нарушить этот запрет, то пусть он знает, что разделит свою участь с Гиезией, чьи вымогательства были наказаны проказой (4 Царств, 5).

Канон XXIV.

Мы запрещаем наложение любого нового налога на церкви со стороны и епископов, и аббатов, и других прелатов. Пусть они увеличивают лишь старые и пусть они не стараются использовать часть этих доходов для своих собственных нужд. Но пусть такая же свобода, какую старшие требуют допустить по отношению к ним самим, будут предоставлена и их подчиненным. Если кто-нибудь поступит противно этому, то его действия будут недействительными.

Канон XXV.

Каноники в святых орденах, которые держат в своих домах, в качестве прислуги женщин, упрекаются в невоздержанности, и должны отказаться от них и жить в целомудрии, или же лишиться своих церковных бенефиций.

Канон XXVI.

Если кто-нибудь будет найден виновным в той невоздержанности, что противна природе, и из-за которой гнев Господень обрушился на детей неповиновения и уничтожил огнем 5 городов, то если они будут принадлежать к духовенству, то должны быть изгнаны из церкви или заключены в монастыре для отбывания эпитимии, а если они будут мирянами, то пусть будут отлучены от церкви и отделены от сообщества верных христиан.

Канон XXVII.

Кроме того, если какой-нибудь клирик, без явной причины или без необходимости, будет часто посещать женские монастыри, то это должно быть воспрещено ему епископом, и если он не воздержится от этого, то его следует признать недостойным занимать церковную бенефицию.

Канон XXVIII.

Поскольку церковь Господа, подобно нежной матери, должна заботиться о бедных, как в вещах, касающихся их плоти, так в тех, что способствуют спасению их душ, поэтому, для того, чтобы беднякам, которым не могут помочь в этом средства их родителей, была доступна возможность научиться читать и совершенствоваться в этом знании, мы приказываем, чтобы в каждой кафедральной церкви был бы выделен достаточный бенефиций для магистра, который мог бы бесплатно преподавать как клирикам этой же церкви, так и нищим ученикам, чтобы таким образом, была обеспечена потребность в учителе, а для учеников открылся бы путь к знаниям. Также и в других церквях - если уже это существовало в прежние времена, то пусть это и будет восстановлено. Пусть никто ничего не требует за право преподавать и не просит ничего у преподавателя, под предлогом какого-нибудь обычая, и пусть не запрещает заниматься преподаванием никакому компетентному человеку, который имеет на это право. Кроме того, тот, кто вознамерится поступать вопреки этому постановлению, будет оштрафован лишением всего церковного бенефиция; поскольку представляется справедливым, чтобы человек, который по жадности своего ума торгует свободой обучения, и тем самым препятствует духовному совершенствованию, не получал бы никаких средств в церкви Господа.

Канон XXIX.

Клирики находящиеся на должностях субдиакона, а также и на более высоких и на более низких, не должны выступать в качестве адвокатов по светским вопросам перед светскими судьями, если только не разбирается дело их самих, или их церкви, или быть может, если не разбирается дело таких несчастных людей, которые не могут отвечать за себя сами. Пусть ни один клирик не имеет намерения управлять делами имений или чего-нибудь еще, находящегося под светской юрисдикцией, под властью какого-нибудь благородного или светского лица, ибо тогда он становится им подсуден. Пусть никто не пытается противиться этому, поскольку в светских делах он будет поступать противно учению апостола, который сказал: «Никакой человек сражающийся, да не впутает себя в дела этой жизни» (2 Послание Тимофею, 2,4. Русский канонический перевод «Никакой воин не связывает себя делами житейскими, чтоб угодить военачальнику»), и пусть он будет отставлен от служения церкви по причине отказа от своей церковной должности и пренебрежения ею, и пусть окунется самостоятельно в суету мира, добиваясь расположение знатных людей. Кроме того, мы приговариваем к суровому наказанию любого монаха, который попытается нарушить любое из вышеуказанных постановлений.

Канон XXX.

Следуя по стопам наших предшественников, благословенной памяти пап Иннокентия и Евгения, мы запрещаем эти отвратительные состязания, что зовутся турнирами, на которых рыцари, в назначенное время, гордо показывают свою силу и участвуют в стремительных схватках, отчего часто случаются смерти людей и исходит опасность для их душ. Если кто-нибудь умрет на этом месте, то поскольку на него уже нельзя будет наложить эпитимии, хоть бы он о ней и просил, то пусть ему будет отказано в церковном погребении.

Канон XXXI.

Мы приказываем, чтобы нерушимо соблюдалось перемирие во все дни с заката солнца в пятый день недели до восхода на второй день недели, от Богоявления (4 недели до Рождества (прим.пер.)) до 8-го дня после Крещения, и от Септуагесимы (2.5 недели до Великого поста) до Октав (8-го дня (прим. перев.)) Пасхи. И если кто-нибудь будет нарушать это перемирие, и если он, после третьего предупреждения, не сделает возмещения за это, то пусть его епископ произнесет над ним положение об отлучении и письменно ознакомит об этом соседних епископов. Ни один епископ не может принять отлученного в церковное общение, напротив, он должен будет при получении этого положения подтвердить его своей собственной подписью. Однако, если кто-нибудь нарушит эти постановления, то тем самым он подвергнет свой сан опасности. И подобно тому, как нелегко порвать втрое скрученную веревку, так и мы приказываем, чтобы епископы, служа одному только Богу и делу спасения людей, отложили в сторону всю свою жадность, и советовались бы друг с другом, и помогали бы друг другу в деле твердого поддержания мира, и не пренебрегали бы этим делом по причине как любви, так и ненависти. Если кто-нибудь будет уличен в равнодушии к этому делу, то должен будет лишиться своего сана.

Канон XXXII.

Весьма предрассудительный обычай получил распространение в некоторых местах, когда наши братья, епископы или архидиаконы, полагая, что определенные люди подадут аппеляцию по своему делу, швыряют в них постановлениями о временном или постоянном отлучении, без какого-либо предварительного уведомления. Также и другие, будучи подчиненными вышестоящих и находясь под страхом отлучения и под властью дисциплины, не терпя никакой обиды, подают свои аппеляции еще прежде, чем на них будет наложено наказание и, таким образом, извращают ради своей защиты ту привилегию, что была, по всеобщему мнению, дана ради защиты невинных. По этой причине, чтобы ни эти самые прелаты не могли без особой причины принести огорчения своим подчиненным, ни сами подчиненные не могли бы из-за простого каприза, под предлогом подачи аппеляции, уклониться от наказания со стороны прелатов, настоящим мы постановляем, что ни прелаты не могут разбрасываться против своих подчиненных временными или постоянными отлучениями, без предварительного канонического предупреждения и без того, чтобы преступление их было такого рода, которое предусматривает наказание в виде временного или постоянного отлучение, ни их подчиненные не могут, вопреки церковной дисциплине, подавать предварительные аппеляции, еще до того, как их дело будет расследовано. Но если кто-нибудь, из-за безотлогательности его дела, решит, что следует подать аппеляцию, то пусть для такой аппеляции будет установлено необходимое время, и если за это время он не обратиться к суду, то в таком случае, пусть епископ свободно осуществит над ним свою власть. Но если кто-нибудь, подаст по какому-нибудь поводу аппеляцию, и в суд явится тот, на кого подана жалоба, а сам жалобщик пренебрежет сделать это, то если он владеет какой-нибудь собственностью, то должен дать пришедшему достаточную компенсацию за его ожидание, так чтобы, по крайней мере, этим внушить страх, и чтобы никто не мог с легкостью подавать аппеляции на беззакония другого. Особенно мы приказываем, чтобы это соблюдалось относительно церковных домов, чтобы монахи или другие духовные лица, когда им, по их прегрешениям, будет грозить поправка со стороны их прелатов или главы капитула, не вознамерились бы подавать аппеляцию, но пусть они смиренно и искренне подвергнутся тому наказанию, которое послужит для их же пользы.

Канон XXXIII.

Поскольку мы обязаны лелеять нашу святую религию, когда она уже выросла, и растить ее, чтобы она питалась всеми средствами, мы никогда лучше не выполним эту нашу обязанность, если, по данной нам Богом властью, мы не будем способствовать росту того, что является правым и не останавливать того, что может препятствовать росту добродетели. Однако, из тяжелый упреков наших братьев и верных епископов, мы находим, что тамплиеры и госпитальеры, и прочие люди такого же монашеского достоинства, превышают привилегии данные им апостолическим престолом и поступают во многих вещах против епископской власти, что становится камнем преткновения для людей Господа и порождает серьезную опасность для людских душ. Поскольку они взяли себе за правило, что могут получать церкви из рук мирян, допускать отлученных и находящихся под интердиктом к церковным обрядам и допускать их погребение, назначать и смещать священников в своих церквях без законных полномочий и с явным пренебрежением к лучшей осведомленности в этих делах вышестоящих лиц. И поскольку их братствам было пожаловано, что когда они идут собирать милостыню, то, при их прибытии, церкви раз в год должны открываться, и в них должна проходить церковная служба, то очень многие из братии, съехавшись в местность, находящуюся под интердиктом, переезжают от одного дома к другому, и злоупотребляя этой индульгенцией, данной им нами в привилегию совершать службы и хоронить умерших; хоронят умерших в церквях, находящихся под интердиктом. И таким же образом, на основании привилегий их общин, которые они образуют во многих местах, они ослабляют силу епископальной власти, когда, вопреки приказам епископов, под предлогом неких своих привилегий, решаются поддерживать всех тех людей, что хотят стать членами их братств.

По этой причине, во всех вещах, в которых они виновны в превышении власти, и не столько из-за замыслов и намерений своих руководителей, сколько из-за суждений некоторых дурных людей, мы решили устранить то, в чем они наносят оскорбление другим, а также определить вещи, представляющиеся нам сомнительными. Мы запрещаем им, также как и всем другим лицам монашеского звания, получать церкви или десятины из рук мирян без согласия епископов, и приказываем им оставить даже те, что они получили в последнее время, вопреки этому постановлению. И мы приказываем, что все отлученные от церкви, а также и те, на кого наложен именной интердикт, отвергались бы и ими и всеми другими, в соответствии с приговором епископов. Они должны предоставить возможность епископальным священникам быть назначенными в такие церкви, которые не полностью, полноправно принадлежат им, и на которых они и должны возложить заботу о людях, и которые должны отплатить тамплиерам строгой отчетностью в мирских делах. И они не смеют смещать назначенных туда священников без совета с епископами. Но если тамплиеры или госпитальеры все же придут в церковь, находящуюся под интердиктом, то они только раз в году должны допустить там проведение церковной службу, и они не должны хоронить там никаких мертвых тел. Более того, мы делаем это постановление относительно общин, если только они живут отдельно от вышеупомянутых братьев, предпочитая пребывать в своих собственных владениях, и они вовсе не должны на этом основании освобождаться от власти со стороны епископов, которую те имеют над ними такую же, как и над другими своими подчиненными, и также могут, в случае необходимости, поправлять их в случае нарушений. Такое же, как относительно вышеупомянутых братств, мы делаем постановление и для других духовных особ, которые самонадеянно присваивают себе право епископов и, вопреки истинному значению наших привилегий, противостоят их каноническим приговорам, но если они все же нарушат эти постановления, то на церкви, в которых они намереваются действовать, будет наложен интердикт, и все их акты будут считаться не имеющими законной силы.

(Прим. переводчика. На самом деле, канонов Латеранского собора было всего 27 и их содержание далеко не всегда совпадает с текстом данной хроники, а именно (согласно Catholic Encyclopedia):

Согласно книге М.Балдуина ”Александр III и двенадцатый век», СПб 2003, стр.178-192, при описании Латеранского собора также говорится о 27 канонах, но их описание и порядок следования несколько отличаются от данных Catholic Encyclopedia)

Глава 4

О смерти короля Франции и о событиях, которые произошли в Константинополе.

В году 1180 от разрешения Девы, который приходился 27-м годом царствования Генриха, короля Англии и 44-м годом Людовика, короля Франции, этот король Франции ушел из этой жизни. Он был человеком пылко преданным Богу и отличался исключительным милосердием к своим подданным, а также глубоко благоговел перед членами священных орденов. Однако, его было легче сбить с пути, чем это подобало бы государю, и в некоторых своих поступках он оправдывал слова апостола, что «худые сообщества развращают добрые нравы» (1 Послание Коринфянам, 15,33), поскольку слишком часто, следуя советам некоторых ноблей, которые мало помнили о том, что было правым и благородным, он в немалой степени пятнал свою репутацию, которая отличалась чувством справедливости в других отношениях. Такой случай произошел, когда он поддержал негодного сына против его благочестивого отца и поддерживал всеми силами королевства этого преступника против природы. Ему наследовал его сын Филипп, его отпрыск от дочери наиславнейшего графа Теобальда, которая стала его третьей женой. Поскольку, после Элеоноры (которая, как было подробно рассказано в своем месте, оставила ему двух дочерей и после развода с ним стала супругой короля Англии) он взял в супруги носительницу королевской крови Испании, которая подверглась участи всех людей, оставив ему также двух дочерей. Старшая из них была хорошо известна как жена Генриха Молодого, короля Англии, но не оставила наследника. Третья его королева так же принесла ему дочь невероятной красоты, о чьей судьбе стоит кратко упомянуть.

Умирая, император Константинополя оставил наследником своего трона сына, пребывавшего еще в нежном возрасте, и вверил его попечению дяди. За этим государем наблюдали со всей осторожностью подобающей его возрасту, в то время как его опекун, Андроник, управлял царством. Греческой знати показалось подходящим, чтобы дочь короля Франции соединилась бы в браке с этим видным юношей, и так и было сделано. Послы соответствующего ранга были отправлены во Францию, и получив из рук отца принцессу, которая еще не достигла брачного возраста, с большой торжественностью препроводили ее в Константинополь. Но когда он достиг возраста мужественности, а она - возраста, пригодного для брака, и этот имперский союз уже мог состояться, этот негодный и могущественный человек, Андроник, в качестве регента царства, соблазнив и подкупив дворцовых слуг, убил юного императора, который приходился ему племянником – как говорили, он тайно удалил его из дворца на какой-то остров так, чтобы об этом не узнали люди, и там тайно предал смерти с помощью своих приближенных. Сразу же после этого, надев императорский пурпур, он захватил власть над империей, и чтобы уж больше ни в чем нельзя было превзойти нечестие его замыслов, он, очарованный красотой нареченной невесты своего племянника, взял ее в жены. После того, как самым наглым образом он стал злоупотреблять узурпированной властью, он возбудил против себя заговор тех людей, которые ненавидели его злодеяния или же презирали его правительство. Этот заговор, наконец, принял достаточный размах, и внезапно заговорщики в большом числе яростно ворвались во дворец и низвергнув жестокого узурпатора с трона, они наисправедливейшим образом наложили на него цепи, а чтобы империя не пострадала от междуцарствия, они немедленно выбрали нового государя, по чьему приказу этот негодяй Андроник и был замучен до смерти. Из-за этого дочь короля Франции была обманута в своих долгих ожиданиях и надеждах на брак в Греции и осквернена связью с позорным негодяем, так и не получив ожидавшего ее императорского достоинства.

Глава 5

О переделе общественных денег и о смерти архиепископа Йоркского.

На 27-м году правления короля Генриха II была изменена форма общественных денег за счет ухудшения пробы. Мера эта была в то время весьма необходима для государственных нужд, хотя и чрезвычайно жестока для бедняков и землепашцев.

В следующем году, который был 1181-м от разрешения Девы и 23-м годом понтификата папы Александра, этот почтенный понтифик отдал дань природе. Ему наследовал Луций.

В том же году умер еще и Роджер, архиепископ йоркский, муж ученый и красноречивый, и в светских делах аккуратный, даже исключительно аккуратный. Действительно, исполнявшиеся им обязанности епископа, вообще, заключаются в заботе о духовном и лишь в малой степени в делании чего-либо, но он самым тщательным образом заботился о сохранении и приумножении таких вещах, которые Бог прямо ему не поручал, но которые соединяли этот мир с Богом. Например, в своей светской деятельности он так обогатил архиепископство йоркское, что едва ли его приемники могли испытывать огорчения как по поводу увеличенных доходов, так и по поводу великолепия его зданий. Он так использовал свои возможности в денежных делах, и столь превосходил других в распоряжении ими, что едва ли когда-нибудь упустил или плохо использовал какую-либо возможность для их увеличения. Вместо того, чтобы выбирать людей выдающихся, которыми, подобно драгоценным камням, церковь Йорка блистала прежде, он раздавал бенефиции подросткам или даже мальчикам, находящимся под властью своих учителей, рассудив, что по их возрасту для них лучше строить детские домики, собирая мышей в маленькие загончики, где они бы возились бы все вместе и катались бы на соломе, чем содержать их в соответствии с их саном в церкви. И это дело он довел до конца, так что до тех пор, пока они не входили в возраст, он мог осуществлять опекунство над их бенефициями и таким образом, мог забирать себе все их доходы. Христианских философов, к которым относятся люди из церковных орденов, он ненавидел до такой степени, что, как передавали, один раз он сказал, что блаженной памяти прежний архиепископ йоркский Тарстэн никогда не делал большего преступления, чем когда построил это уникальное зеркало христианской философии - аббатство Фаунтинс, и когда он понял, что присутствовавшие при этом покороблены таким выражением, то сказал: «вы - миряне и не можете понять смысла этого высказывания». Он имел обыкновение говорить, что церковные бенефиции надо присуждать людям, имеющим свои слабости, а не монахам, и этому правилу он неукоснительно следовал всю свою жизнь и сделал жизнь монахов почти во всем хуже, чем жизнь светских каноников. Кроме того, пребывая в этом исключительном заблуждении (поскольку в других отношениях он был чрезвычайно проницательным) он полагал, что именно таким образом он и служит Богу, что подтверждается таким случаем:

Когда он лежал в постели во время своей последней болезни, будучи уже накануне кончины, то к нему пришел старший одного церковных домов, которого я хорошо знал, и который был человеком уважаемым и искренним, и смиренно просил его, чтобы он соизволил подтвердить, с приложением своей собственной печати, благочестивый дар святых людей, как делали его преподобные предшественники, которые ради любви к Богу, подтверждали дарения этому дому заверяя их в подлинности. На эту просьбу он ответил: «Смотри, я умираю, и поскольку я боюсь Бога, то я не хочу делать то, о чем ты просишь», и он столь твердо упорствовал в своем решении, что такой дар мог быть дан кому угодно, но только не философам такого рода. Но то, что его намерением во время жизни было в большей степени стричь, а не пасти агнцов Господних, ясно проявилось при его уходе – поскольку уже лежа при смерти, этот престарелый прелат продолжал хранить в сокровищнице многие тысяч марок серебра, тогда как так много христовых бедняков страдали от нужды. Когда он больше не мог восседать на своих богатствах, он запоздало завещал раздать часть из них бедным, часть отдать церквям, а часть - своим друзьям и родственникам. Но после его смерти король, посредством своих чиновников, захватил все, что было найдено, и изъял то, что не нашел у тех, кому это было дадено, говоря, что богатства накопленные любым человеком, после его смерти являются единоличной собственностью короля. По воле Божьей, это случилось именно так, чтобы и другие могли устрашиться этим примером и понять, что следует копить свои сокровища на небесах, куда никакой вор не проползет тайком, и не прорвется никакой грабитель.

Сразу же после этого, на примере архидиакона Иоанна, всем ясно было явлено правосудие Божие. Этот человек, лукавый и жадный, который был советником и помощником архиепископа во всех вещах, последовал за своим хозяином на следующий день, также оставив все свое добро королю. Таким образом, эти два человека, неразлучные при жизни, были и в смерти разделены самым коротким из возможных промежутков. Описанный архиепископ умер на 28-м году после своего посвящения, и сразу же архиепископство йоркское попало в руки короля, и престол Йорка оставался вакантным в течении 10 лет.

Глава 6

О Сверрире (Sverre), короле Норвегии.

Именно в эти времена весьма печально известный священник Сверрир, по прозвищу Биркбейн (Sverre Birckebain) захватил власть в той части Германии, что именуется Норвегией, и долгое время свирепствовал там имея титул короля. Наконец, после кончины властителя этой страны, он получил управление над ней как бы законным образом, быть может ради того, чтобы по Божьему промыслу испытать тот же конец, что и прочие короли этой земли. Поскольку, как говорят, в течении более чем 100 лет, хотя много королей сменило друг друга, но ни один из них не окончил свои дни по старости или от болезни, но все они погибли от меча, оставляя царское достоинство своим убийцам, которые становились при этом как бы законными наследниками, так что, воистину, восклицание «Ты убил, и еще вступаешь в наследство?» (3 кн.Царств, 21, 19), очевидно, приложимо ко всем, кто правил там в течении столь долгого времени. Знать этой страны, незадолго до этой узурпации власти этим священником, возгорелась благочестивым рвением найти средство, чтобы устранить это позорное зло - которое из-за давности обычая стало уже законом, - и постановила, чтобы новый король был торжественно посвящен в короли путем священного помазания и коронован, так чтобы в будущем никто не посмел поднимать руку на помазанника Божьего. Поскольку до этих пор, никто в этой стране не был посвящен в короли на церковной церемонии, а просто тот, кто жестоко убивал короля, с этого же момента и принимал королевское достоинство и власть, чтобы вскоре после того и самому испытать ту же судьбу от рук своего убийцы, в соответствии с законом неискоренимого обычая. По некоему роду христианской простоты, то чтобы это постановление и самом деле осуществилось, поддержало множество людей, поскольку до сих пор никто из прежних королей не озаботился о том чтобы в торжественной церемонии не излить на себя королевское помазание.

По этой причине, после смерти Хокона, наследника короля Инга (которого он же и убил) (прим.пер.: Инг - король Норвегии 1142-1161, Хокон II, его племянник, сын его брата Сигурда, король 1157-1162), когда оказалось, что право на наследование принадлежит некоему юноше по имени Магнус, племяннику этого Инга (точнее двоюродному племяннику - прим.пер.), то наиболее мудрая и благородная часть королевства, по общему согласию, решила, чтобы этот юноша и был бы торжественно посвящен в короли в качестве помазанника Господа и был бы удостоен диадемы. Так и было сделано. Теперь они полагали, что этот государь стал для них священным и позор прежнего порядка будет устранен. Но когда этот Магнус, который теперь повзрослел, процарствовал в течении нескольких лет, равно с энергией и с успехом, и все полагали, что сделано уже достаточно для предотвращения бурь узурпации, злой умысел дьявола, в качестве своего орудие, породил вышеупомянутого священника с тем, чтобы тревожить мир этого христианского народа.

Прослужив некоторое время в полученной им церкви и исполняя богослужения, этот действительно смелый и лукавый человек, умеющий внушить к себе необычайное доверие, начал стремиться к королевской власти. Вскоре он обратил свой взор на целый округ, и стремительно продвинулся в осуществлении задуманного плана, хитростью собрав вокруг себя банду смелых и отчаянных людей, привлеченных надеждой на грабеж, и укрываясь в непроходимых пустынях как в крепостях, он раздражал короля своими бесконечными набегами. И когда суверен преследовал его с многочисленной армией, он хитростью обратился в ложное бегство, остановился в неких известных ему узких проходах, и там так разбил королевские силы, так несчастливо попавшие в окружение и в ловушки, что сам король, вынужденный прятаться среди мертвых тел, лишь с трудом смог бежать от врага. Возликовав от этого успеха, и ежедневно получая пополнение, он еще заполучил и флот, который дал ему возможность захватить несколько провинций этого королевства. Однако, король собрав свои силы и снарядив флот, выступил на врага. Сверрир был об этом осведомлен, и еще раз хитро устроил ложное бегство, отступив далеко в море. Когда об этом стало известно королю, то он поверил, что уход этих грабителей был настоящим, и вернулся с флотом в один порт. Здесь, когда армия радовалась победе над врагом, и дала себе волю, устроив с роковой беспечностью пир, этот мерзкий священник вместе со своими сторонниками, на следующую ночь, вошел в гавань и напал на королевские войска, которые были одолены вином и сном, и без большого труда уничтожил почти всю вражескую армию, вместе с отцом короля (ярлом Эрлингом, мужем Кристины, дочери короля Сигурда I - прим. пер.) и прочими знатными людьми. Однако, когда прочие пали, король бежал и укрылся (как говорили) на несколько дней в находившемся там женском монастыре, и безуспешно разыскиваемый врагами, по воле Божьей, сумел от них скрыться.

Тиран, возликовав при этом бедствии и опустошении, которое он причинил своему врагу, с жестокостью равной его дерзости проходил повсюду с триумфом, выказывая себя подавленным обывателям в качестве беспощадного хозяина. Но король, скрывшись на некоторое время, вернулся в безопасное место к своим друзьям и начал постепенно увеличивать свои силы и собирать со всех сторон союзные войска. Теперь, защищаясь от хитростей своего врага он был осторожен, и наконец, с огромным множеством войска выступил против него. Оценив теперь обстановку, Сверрир увидел, что после своих прошлых неудач юноша стал действовать более осторожно и сдержанно, и что он имеет превосходство в числе кораблей и войск. Тогда он обратился к колдовству. У него в свите была одна дочь дьявола, могущественная в колдовстве, и достойная того, чтобы ее сравнили с ее предшественницами старых времен, о которых благородный поэт заметил, что:

Ведьма желает, чтоб ее заклинаньем могучим
Души одних становились свободны, а других ощущали проклятье.
И нравится ей, что силой владеет
Течение рек повернуть иль останавливать звезды,
Призраков ночи рождать, а коль ей угодно -
Хохочет земля и деревья нисходят по склонам.
(Виргилий, Энеада, 4,487)

(В переводе «Энеады» С. Ошерова:
Жрица сулит от любви заклинаньями душу избавить
Иль, коль захочет, вселить заботы тяжкие в сердце;
Рек теченье она остановит, и звезд обращенье
Вспять повернет, и в ночи из Орка вызовет тени,
Землю заставит стонать и вязы спускаться по склонам.)

Наконец, как говорили, эта ведьма, поразительно полагавшееся на свое искусство спросила у защищаемого ею узурпатора – какой бы погибели он желал для врагов, что стояли перед ним. И как только он выбрал, что они должны быть утоплены, так сразу же, посредством дьявола (который, когда это ему разрешено высшей властью, вследствие могущества своей природы ангела имеет наибольшее влияние на земные элементы) спокойное море разверзло свои уста, и на виду у врага, поглотило большую часть королевского флота. Видя это, этот негодяй священник сказал: «Смотрите, соратники мои, сколь действенно стихии воюют за нас. Будьте внимательны, чтобы бы тот, кто спасся от ярости моря не ускользнул бы от вашей доблести, ибо тогда может оказаться, что еще не все закончено». Затем остаток королевской армии, пришедшей в смятение из-за гибели своих товарищей, был легко разбит, а сам король - убит.

После его смерти испуганное королевство покорилось тиранической узурпации. Сверрир отказался от своего священнического звания и женившись на дочери короля готов (шведского короля - прим.пер.), стремился быть торжественно коронованным архиепископом этой страны, но тот, был человеком твердого характера, и поскольку ни просьбами, ни угрозами его не удавалось заставить окропить эту мерзкую голову священным елеем, то он был изгнан из страны. Спустя несколько лет, подрос очень храбрый юноша, из рода старых королей, по имени Иоанн, и к нему многие обратились и стали поддерживать. Хотя его первые попытки были столь успешными, что он уже стал страшным тирану, все же, в конце концов, бросившись из-за юношеского пыла в жар битвы, он, к несчастью, преждевременно погиб. После него появился другой юноша из королевской фамилии, подававший большие ожидания, и поддержанный многими сторонниками, но даже и он, спустя много лет, был побежден в битве этим тираном, в священный день Вербного Воскресенья, и полностью уничтожен вместе со своими сторонниками. Таким образом, розгой Божьего гнева, почти все королевское семя, также как и все внутренние враги - все они были казнены или изгнаны. И наконец, этот великий и ужасный человек, руками некого епископа, принужденного к тому угрозой смерти, получил диадему королевства вместе со священным помазанием. Его тирании, исход которой был неясен, долго везло, и постоянными успехами ему удалось обезопасить ее будущее. Говорят, что на его печати было начертано следующее: «Сверрир, великий король, свирепый как лев, смиренный, как ягненок» – так он выказал милосердие к своим подданным и уважение церквям и монастырям.

Глава 7.

О смерти короля Генриха III и его брата Жоффруа.

В году 1183 от разрешения Девы, который был 30-м годом правления Генриха II, короля Англии, преждевременно умер молодой король Генрих III, преждевременно, если судить по возрасту, но очень зрелым, если судить по его делам – поскольку, как об этом говорилось выше, он запятнал свои молодые году позорным пятном, подобно наираспутнейшему Асессалому. Когда же он подошел к возрасту зрелости, то решил, что его поведение должно повторить его мальчишеские дни, и он восстал второй раз против своего отца.

Причина восстания была такая: его отец передал управление Аквитанией своему сыну Ричарду, другого своего сына, Жоффруа, который теперь вступил в возраст зрелости, он также наделил всем доменом его жены - Бретанью, тогда как Генрих, его старший сын, находясь в ожидании законного наследства, либо ждал, либо путешествовал по империи своего отца. Но при случае между братьями возникла какая-то ссора, и Генрих возгнедовав на то, что его отец возвысил его брата Ричарда до ранга правителя Аквитании и, войдя в союз со своим братом Жоффруа, графом Бретани, и другими ноблями Аквитании, напал на него, как будто бы он был врагом,. Их отец тщетно попытавшись успокоить своих непослушных сыновей миролюбивыми предложениями, вторгся со своей армией в пределы Аквитании, чтобы силой разрушить их злобные планы. Вскоре после этого, Генрих Молодой, по воле Божьей заболел лихорадкой (в отмщение за оба его вероломных поступка), и все те, кто был связан с ним в заговоре, пали духом. Когда, из-за серьезности болезни, его врачи отчаялись, то он, охваченный раскаянием, послал за своим отцом, смиренно признавая свои прегрешения и прося, чтобы тот проявил напоследок родительскую привязанность и снизошел посетить своего умирающего сына. Получив это сообщение, внутренне отец затосковал, но его друзья напомнили ему, что для него небезопасно будет довериться тем заговорщикам, что окружали его сына. Однако, любя своего доставившего ему огорчения сына, но не идя к нему из-за опасения ареста, он все же, как символ прощения и своих отцовских чувств, послал ему известное кольцо. Получив подарок, тот поцеловал его и испустил дух на руках архиепископа бордосского.

Его тело с великолепной многочисленной процессией, было привезено к отцу, который с нежностью встретил его и приказал, чтобы оно было отвезено в Нормандию, где и было похоронено в Руане. Такой конец достался этому беспокойному юноше, рожденному для гибели многих, но бывшему так любимым и приятным своим сторонникам (ибо сказано, «число немудрых - бесконечно»), что даже когда он был мертв, с ним связывалось много необычных вещей. Наконец, после его кончины, некоторые люди, побуждаемые любовью к неправде и самым бесстыдным тщеславием, широко и до такой степени распространили слух, что на его могиле происходили исцеления больных, что им стали верить в том, что либо он имел достаточно оснований выступать против своего отца, либо что благодаря своему предсмертному раскаянию, он стал чрезвычайно угоден Вседержителю.

Однако, Генрих, горе которого от потери сына смягчалась сознанием того, что он лишился врага, энергично надавил на заговорщиков, смущенных бедственной судьбой своего вождя, в короткое время покорил их всех и взял своего сына Жоффруа под свое покровительство. Но Жоффруа не сделал ничего для отплаты всех полученных им доказательств родительской любви, и как позже выяснилось, не оставил свои враждебные замыслы. Ведь вскоре после этого, колеблясь и сомневаясь относительно своего отца, он стал использовал каждую возможность для поиска расположения и для дружбы с французами, которые, как он знал, ревновали к славе его отца. И когда он не получил от отца округ Анжу, поскольку Ричард, старший брат, ни в коем случае не хотел передавать его ему (хотя сам король Франции хлопотал об этом, но безрезультатно), то Жоффруа прибегнул к помощи французской партии, как будто бы с помощью их силы он мог заполучить от отца и брата то, что не смог получить в результате спокойной просьбы. Таким образом, когда он стал активно служить французскому королю, то сделал много того, что раздражило отца. В разгар этих дел он был поражен суровой местью Господа и окончил свои планы и свою жизнь в Париже, где и был похоронен, оставив лишь малое сожаление своему родителю, по отношению к которому он вел себя столь неподобающе, но к гораздо большему огорчению французского короля, который возлагал на него большие надежды. От единственной дочери графа Бретани у него был сын, родившийся после его смерти. И когда король, его дед, распорядился назвать его своим именем, то это встретило возражение бретонцев и в торжественной церемонии, при святом крещении он получил имя Артура. Таким способом бретонцы, которые как говорилось выше, долго ожидали сказочного Артура, теперь лелеют реального, и с большими надеждами, выразившимися, согласно мнению некоторых пророков, в их великих и знаменитых легендах об Артуре.

Глава 8.

О смерти архиепископа кентерберрийского и утверждении епископа в Линкольне.

В то же году, в котором Генрих III испытал покорность судьбе, также ушел из жизни и Ричард, архиепископ кентерберрийский и наследник достопочтенного Томаса. На самом деле, он был человеком лишь посредственной учености, но отличался похвальной безобидностью, и если он что-то не понимал в вопросах, слишком высоких для него, то благоразумно оставался в сфере своей компетенции. Ему наследовал Балдуин, человек религиозный и ученый, который до этого из должности аббата Форда был сделан епископом Уорчестера. Кроме того, в том же году, Уолтер Котенский (Coutances) был сделан епископом Линкольна, после того как престол оставался вакантным в течении почти 17 лет. Благодаря этому было аннулировано пророчество, или скорее предсказание, некого брата Тама (Thame), который больше вдохновлялся своим собственным духом, а не духом Божиим, о том, что церковь Линкольна никогда больше не будет иметь епископа. Это предсказание, по причине долговременной вакантности этой церкви, так влияло на многих людей, что вышеупомянутый Уолтер, отправившийся в свою епархию после обряда посвящения в сан, сопровождался не малыми мрачными предчувствиями. Однако, его пребывание здесь было лишь кратковременным, поскольку вскоре, после своего избрания архиепископом Руанским, он сказал прощай, и променял недавно обретенную невесту, польстившись на более красивую. Здесь можно говорить о большом влиянии тщеславия, и о том, насколько сильно оно превосходит любовь к деньгам, даже в самом жадном человеке. В самом деле, достаточно печально известно, что насколько церковь Руана превосходит по своему рангу церковь Линкольна, настолько же она уступает ей в мирских богатствах. Тем не менее, человек, который столь сильно полюбил епископство Линкольна по причине его вполне приличных доходов, предпочел оставить его и занять более высокое место, но с меньшими доходами. Действительно, говорили, что он колебался в течении долгого времени, тщательно взвешивая, что же предпочесть - больший почет или большее богатство, но наконец, блеск более высокого престола одержал верх на любовью к большой выгоде. После его перевода церковь Линкольна вновь несколько лет оставалась вакантной.

Глава 9.

О походе против Роланда и о некоторых событиях в Ирландии.

После смерти Генриха III, славный король Англии Генрих II приехал в Англию и выступил со своей армией против Роланда, принца Гэллоуэя. Поскольку этот Роланд, после смерти Гилберта, который (как об этом говорилось выше) бесчестно убил своего брата Актреда (кн.2, гл.34) и благодаря военному счастью одолел его сыновей (это было в то время, когда король Шотландии находился в плену у наших войск), завоевал для себя все провинцию Гэллоуэй. Король Англии, к которому обратились сыновья Актреда, приказал Роланду вернуть свои двоюродным братьям их отцовское наследство, и поскольку тот оставил этот приказ без внимания, то король, разгневавшись на это, выступил в поход на эту провинцию вместе с большой армией как конных, так и пеших воинов. Здесь, получив некоторые очень приятные сведения из Ирландии, он так обрадовался от них, что его стало легко умиротворить. Вследствие этого, получив возмещение от Роланда, он вскоре увел свою армию назад.

Но чтобы значимость этих вестей была бы лучше объяснена, и поскольку предоставляется удобный случай, то пожалуй, надо упомянуть о некоторых обстоятельствах касающихся ирландского государства. Выше рассказывалось о том, как граф Ричард был вынужден оставить свои ирландские приобретения королю, а последний, своевременно приехав в Ирландию, уладил тамошние дела к своему собственному удовольствию. Но после его возвращения в Англию, полководцы, оставленные им там для управления покоренной провинцией, желая то ли богатства, то ли славы, постепенно расширили вверенные им границы. Один из них по имени Жан де Курси (John de Curci), вместе с сильной армией пеших и конных, подумал, что надо сделать вражеский набег на ту провинцию Ирландии, что зовется Ольстером и которая отделена от королевства Шотландии лишь узким проливом. Случилось так, что в это место из Шотландии приехал наикрасноречивейший человек по имени Вивиан (Vivian), легат святого престола, и будучи с почетом встречен королем и епископами этой провинции, он устроил свою временную резиденцию в приморском городе Доуне (Down). Однако, когда стало известно о приближении врага, ирландцы совещались с легатом о том что должно делать в такой критической ситуации, и он ответил, что они должны сражаться за свою страну и накануне военных действий он дал им свое благословение и отслужил торжественный молебен. Вдохновленные таким образом, они ринулись в битву, но их легко одолели лучники и воины, одетые в кольчуги, и они перед ними бежали. После этого город Доун был взят. Римский легат со своей свитой нашел убежище в церкви, славной мощами своих святых. На такой случай этот благоразумный человек для себя предусмотрел и имел наготове письма от короля Англии, адресованные его ирландским полководцам с приказом, чтобы те защищали его и помогали ему, чтобы он мог осуществлять свои миссию легата среди нецивилизованного народа. Благодаря этому, обеспечив для себя мир и личную безопасность, он отправился в Дублин и пользуясь доверием, действуя то от имени правящего папы, то от имени короля Англии, он собрал прелатов и аббатов Ирландии и стал держать общий собор. Однако, он желал, чтобы Рим играл главенствующую роль над нецивилизованными церквями, но королевские чиновники объявили ему, что он должен либо оставить страну, либо действовать в согласии с ними, и он вернулся в Шотландию, не тяжело нагруженный тем ирландским золотом, что он так сильно жаждал.

Жан де Курси со своими людьми, которые взяли Доун и его окрестности позже подвергся безрезультатному нападению королей Ирландии. Покорив Армагх (Armagh), который в честь Св. Патрика и других местных святых, чьи священные мощи лежат в этом месте, зовется главным престолом Ирландии, он привел к покорности и всю эту провинцию. Как говорили, люди этой местности до этого времени, при праздновании Пасхи, выделялись особым суеверием среди других ирландцев. Ведь как я узнал из сообщения одного почтенного епископа этого народа, они полагали, что служат Богу, накопляя в течении года воровством и грабежом то, что затем они могли бы расточать во время празднования Пасхи на самых дорогостоящий пирах, как бы во славу воскресения Господа нашего, и среди них существовало большое соперничество, чтобы один превзошел другого в самых сумасбродных приготовлениях и показе блюд. Завоевание Ирландии, однако, положило конец этому наисуевернейшему обычаю, так же как и конец пришел их состоянию свободы.

Среди ноблей короля Англии находящихся в Ирландии, самым главным и самым могучим считался Гуго де Ласци (Hugh de Lasci). После кончины наидеятельнейшего графа Ричарда, король присудил ему самые обширные владения в этой стране и вверил ему управление своими владениями, но этот Гуго в короткое время так расширил свои границы и увеличил свои богатства, а его состояние и могущество выросли до такой степени, что он стал грозным не только для врагов, но даже для своих соратников - других людей короля и ноблей, поскольку, если они не были ему достаточно послушны, то он обращался с ними как с врагами, и теперь казалось, что в королевстве Ирландия он действует скорее ради себя самого, а не ради короля Англии, и это дошло до такой степени, что (как утверждало известие) он примеряет к себе королевскую диадему. Узнав об этих обстоятельствах, король послал за ним. Но тот отнесся к этому приказу с презрением, и этим отказом дал доказательство истинности того, о чем уже верили в народе. Однако, спустя короткое время, поскольку фортуна ревностно пеклась о короле Англии, он пал от рук одного предателя, одного дружественного ирландца, который был пажом в его доме - когда он покинул свою крепость и отправился вглубь страны для воинских учений, и удалившись от своей охраны на расстояние броска камня, случайно наклонился, заметив что-то на земле, то вероломный негодяй, обрадовавшись, что заполучил такую долгожданную возможность, с яростью ударил его топором по голове и отделил ее от туловища. Напрасно бежали стражники, чтобы отомстить за своего господина - убийца, воспользовавшись близлежащим лесом и быстротой своих ног, бежал от погони. Новости об этом деянии доставили радость королю Англии, который находился в это время (как я говорил) на самой границе своего королевства, а спустя недолгое время ирландские дела были им урегулированы с большей осторожностью.

Глава 10.

О приезде патриарха в Англию, о смерти короля Иерусалимского, о правлении его сына и о Саладине.

В году 1184 от разрешения Девы, который был 31-м годом короля Генриха II, в Англию приехал патриарх Иерусалимский, посланный со срочными делами Восточной Церковью. Чтобы эти обстоятельства стали более понятными, мы должны кратко осмотреть дела Иерусалима начиная со времени короля Амальрика, о котором наша история уже не умолчала.

После многих лет великого и удачного правления, Амальрик умер и оставил королевство своему сыну Балдуину, который еще не достиг возраста зрелости. Он был многообещающим юношей, но по неисповедимым путям Господним, был поражен проказой, и пока оставался жив, он правил королевством силой своего ума, но не своего тела. Чтобы ни у кого не возникло желания стать наследником, так как из этого могли проистечь угрожавшие государству опасности, он решил, что королевский род должен продолжиться от брака его сестры. Около этого времени умер король Сирии и Месопотамии Норадин, который, после своего кровожадного отца, был бичом Божьего гнева на христиан. Вместо него появился Саладин, который был больше не бичом, но молотом. Он был племянником Сарако, который (как об этом говорилось выше) был главнокомандующим в армии Норадина, и он наследовал должность дяди после его кончины. Был он человеком исключительной хитрости и владел тысячью вредоносных искусств. Кроме того, после кончины Норадина, он попросил о браке его вдову, а после ее согласия попросил Дамаск и его окрестности, и захватил также и их. Чрезвычайно любя турецкое воинство, и строя свою власть с помощью хитростей, а хитрости - с помощью своей власти, он лишил наследства сына Норадина и заполучил его весьма обширную империю. Затем, обратив свою армию на Египет и избавившись от государей этой станы, он захватил богатейшее королевство Вавилон. Захватив также Ливию и Аравию, он добился великой славы, превзойдя прочих земных властителей. Наконец, подчинив (как говорили) более восьми самых богатых королевств, он подумал, что им сделано лишь немного, раз христиане, отделенные великим заливом, которым является Средиземное море, все еще владеют Иерусалимом, Антиохией и приморскими городами Сирии. Посему, направив против них все силы своих наиобширнейших владений, этот человек, несравненный в мирской власти и в хитрости, попытался всеми возможными способами проглотить людей Господа подобно кусочку хлеба и сокрушить крест Христа на всем Востоке, где бы он до сих пор не был воздвигнут.

Глава 11.

О том, как Саладин сначала был побежден и о том, как позже возобладал.

Около этого времени, Филипп, славный граф Фландрии, охваченный благочестивым пылом, пришел с многочисленной армией в землю Иерусалима, желая что-нибудь сделать против Саладина и расширить христианские земли. Однако, будучи оскорблен тамплиерами, он, по приглашению тамошнего князя, увел христианскую армию в Антиохию, и при его содействии, начал осаду сильно укрепленного города, называемого Харенгом (Hareng). Однако, он ничего против него не сделал и уехал с позором. Услышав, что земля Господня, вследствие ухода его войск, более, чем обычно лишена своей защиты, Саладин во главе бесчисленных войск сделал внезапное вторжение, и не останавливаясь на границах, сразу же проник в сердце страны, так как если бы он был ее властителем. Христианский государь, украшая проказу своего тела силой своего ума, собрал, за время, которое ему оставалось, большую армию, и он не тревожился по поводу численности своих врагов, поскольку был готов сражаться в бою за своего Бога, а не за себя самого. Поэтому, выступив вместе с крестом Господним, он подошел к городу Рама (Rama), который осадили его противники, и положась на Божественную помощь, разбил эти грозные армии этой распутной расы. Обратившись в бегство, Саладин с трудом бежал, тогда как тысячи его воинов были убиты. Эта битва была успешно выиграна христианами, с помощью Христа, в седьмые календы декабря (25 ноября).

Но в следующем году, за грехи, которые в этой жизни Божественное провидение спускает своему народу в меньшей степени, чем другим, гнев Небес обрушился на тех христиан, что обитали в Святой Земле, поскольку сами они вели себя отнюдь не святым образом. Будучи лучше экипированным и более грозным, Саладин вторгся на христианские земли жаждя смыть позор предыдущего года, а наши люди, также будучи лучше собраны и более многочисленны, чем прежде, и поэтому меньше полагающиеся на Бога, были самонадеянны и дали сражение на границе. И Бог, который прежде явил милость к смиренному, теперь отказал гордому, произошло огромное смертоубийство христиан, было убито большое число рыцарей вместе с магистром тамплиеров и большим числом знатных людей, но это было только началом горестей.

Гнев Божий не прошел, но напротив, десница его простерлась еще дальше. После того, как Цезарея Филиппа (которая нынче зовется Белинасом (Belinas) и является ключом к христианским землям, лежащим против Дамаска) попала в руки врагов, тампиеры, как своими собственными силами, так и с теми, что они выпросили со всех сторон, построили важную крепость на месте, называемом Бродом Иакова, для того, чтобы препятствовать противнику совершать неожиданные набеги вглубь христианской территории со стороны Цезареи. Стены росли с каждым днем, и чтобы работе не воспрепятствовало никакое вражеское вторжение там нес охрану большой отряд вооруженных людей. Долгое время турки смотрели на это сквозь пальцы и терпели, но с завистью и с горем в сердце, до тех пор, пока христианское войско не уменьшилось. Но когда они увидели, что оно ослаблено недавним поражением, то найдя в этом свой шанс, они осадили вышеупомянутую крепость, и будучи теперь оснащены людьми и оружием, и применяя свои машины, они с воодушевлением начали свой штурм. Чтобы снять осаду, христианская армия собралась в Тиверии, но не со своей обычной готовностью. Там наши полководцы, совещаясь о том, что следует делать, ни в коем случае не считали безопасным для себя столкнуться со столь многочисленным врагом, тогда, когда отсутствовал Святой Крест. В Иерусалим были посланы люди, чтобы немедленно доставить его. В этот промежуток времени крепость и была взята. Она была быстро уничтожена, и турки удалились с обильными трофеями, поскольку там было захвачено большое количество вооружений, и щедро была пролита христианская кровь.

Вскоре после этого, Саладин неожиданно напал на христианскую землю, захватил и разрушил Неаполис (прежде называемый Сихемом (Sychem)) и не преминув устроить значительную резню, и вновь ушел в свое королевство, пока наши войска еще только собирались.

Глава 12.

О причине приезда патриарха в Англию.

В это время, король Иерусалима, избавленный от проказы любезной рукой смерти, оставил свое королевство своему племяннику со стороны сестры, мальчику девятилетнего возраста. Тот был помазан королем и затем, как требовал его возраст, был отдан под опекунство графа Триполи, при котором, казалось, было полностью брошено управление всеми делами. Поэтому, когда дела Иерусалима каждый день приходили в упадок, и умные из людей постоянно размышляли о словах Соломона «Горе тебе, земля, когда твой правитель отрок, и когда князья твои едят рано» (Экклезиаст, 10,16), было постановлено общим решением, что славный муж, чей авторитет, также как и серьезность его дела, могли бы иметь вес, а именно, патриарх Святого Вознесения, должен быть направлен в Европу с целью потребовать помощи от христианских государей против наижесточайшего врага - Саладина, и особенно, у благородного короля Англии, от которого ожидали более сильную и быструю поддержку, чем от других. Столкнувшись в пути с опасностями моря, этот самый патриарх приехал в Рим, и объединив свое патриаршество с апостолическим авторитетом, в начале своей миссии от получил такое послание от папы Луция к королю Англии:

Послание суверенного папы королю Англии.

Епископ Луций, раб рабов Божьих, желает здравствовать и передает апостольское благословение своему наидражайшему сыну во Христе, славному королю Англии Генриху.

Поскольку предшественники твои процветали с давних пор, в славе оружия и в благородстве ума по сравнению с остальными земными государями, и верность их была испытана тем, что на них можно было положиться в бедственной ситуации, то тебе, когда угроза едва-ли не полного уничтожения висит над людьми Христа, оказывается особое доверие, поскольку ты являешься не только наследником королевства, но и доблестей твоих предшественников. Наши ожидания основаны на том, что по твоему королевскому достоинству, помощь твоя может укрыть людей Христовых, поскольку Он, Своей милостью, позволил тебе добиться столь высокой славы и известности и поставил тебя барьером против тех, кто со злобой нападает на Его имя.

Поскольку твое превосходительство уже беспокоили на этот счет частыми и тревожными призывами, то ты уже знаешь каким образом земля Иерусалима (особая наследница креста, в которой, изъявлением самой Истины, были предсказаны и осуществлены таинства нашего спасения, земля, которою Тот, кто создал все, особой привилегией предназначил быть Своим наследством) была опустошена и захвачена нападением вероломной и наиотвратительнейшей расы, и если она быстро не получит помощь, то должна будет обратиться в руины, и посему, Христианская вера (что запрещает Бог) должна будет испытать непоправимую утрату. Поскольку Саладин, наижесточайший гонитель Его святого и грозного имени, так воспламенился духом безумия, и так обратил силу всего своего злодейства на уничтожение правоверных людей, что если только неистовый приступ его свирепости не будет подавлен вмешательством какого-нибудь могущественного сдерживателя, то он, по-видимому, обретет твердую надежду и уверенность в том, что сможет даже проглотить Иордан, и земля, освященная пролитием животворящей крови, будет осквернена заразой его ядовитейшего суеверия, та земля, которую твои славные и благородные предшественники, ценой бесчисленных опасностей и трудов, спасли от господства безбожной расы, должна вновь будет стать предметом главного владения отвратительнейшего тирана.

Поэтому, по рассмотрении тяжести этой угрозы и надвигающегося бедствия, мы решили, что подобает призвать твое высочество апостолическим письмом, нет, даже просить тебя самым торжественным обращением, чтобы оказывая уважение Тому, кто вознес тебя на высоту и наделил славой такого имени, которая простирается столь же далеко, насколько простирается человеческое величие, ты обратил бы внимание на опустошение вышеупомянутой земли, и чтобы ты проявил деятельное усердие ради прекращения Его бесчестия, бесчестия Того кто ради твоей же пользы пожелал подвергнуться осмеянию в той земле, и чтобы, наконец, следуя примеру твоих предшественников, которые освободили эту землю из челюстей принцев тьмы, может быть тебе еще удастся, своими стараниями и с Божьей помощью, сослужить службу Всевышнему. Действительно, по этой причине, в столь великих стеснительных бедствиях, твоему высочеству надлежит проявить большую заботу, поскольку ты знаешь, что эта земля лишена зашиты короля, и что ее вожди решили, что все их надежды на ее защиту связаны с покровительством твоего высочества, и об этом твое превосходительство знает лучше, поскольку они уже послали к твоему высочеству таких великих и благородных защитников этой земли, как наш достопочтенный брат патриарх Ираклий (Eraclius) и его возлюбленный сын, магистр госпитальеров, так, что от самого факта их пребывания у тебя (принимая во внимание их ранг), ты должны взвесить сколь велика должна быть нужда, что они столь надолго оставили эти области, нуждающимися в них, только ради того, чтобы смочь лично обратить твое внимание на их просьбы. Поэтому, тепло прими вышеупомянутых персон, как если бы они были посланы от Самого Господа, отнесись к ним с соответствующим уважением, выдели на их содержание столько и с такой готовностью, насколько будет велика твоя к ним благосклонность и любезность, принимая во внимание их положение и ранг. Пусть твоя мудрость вспомнит и тщательно обдумает обещание, которым ты связал свое высочество относительно оказания помощи этой земле, и пусть ты будешь в этом деле столь благоразумен и ревностен, что в тревоге о дне Страшного Суда, ты не мог бы быть ни обвинен своей собственной совестью, ни осужден приговором сурового Судьи, которого нельзя обмануть.

Прощай.

Глава 13.

О том каким образом патриарх вернулся назад не добившись успеха.

Вследствие этого, почтенный патриарх, по приезде в Англию старательно посвятил себя делу, которое привело его сюда. Будучи принят королем со всем подобающим уважением, он объяснил причины своего трудного путешествия, и обратил все влияние своего авторитета ради того, чтобы Генрих мог бы сослужить эту святую службу, как будто бы предназначенную ему Богом, и ревностно поспособствовал бы тому, чтобы опрокинуть гордость наиотвратительнейшего Саладина. Когда король самодовольно принял его целительный совет и обещал дать свой ответ через некоторое время, необходимое для обдумывания, патриарх еще некоторое время продолжал оставаться в Англии, но король, сославшись на определенные и чрезвычайные опасности, которые должны последовать после его отъезда из королевства, пообещал достаточную суму денег в помощь Восточной церкви, вместо своего личного присутствия. И патриарх, с надеждами гораздо менее жизнерадостными, чем те, с которыми он прибыл сюда, уехал во Францию. Король также уехал за море, чтобы уладить свои дела на континенте, и именно тогда, проросли семена смертельного раздора между ним и королем Франции, что случилось по наущению дьявола, который использовал любую возможность для воспрепятствования христианским государям, взаимно ослаблявшим силу христианства, от оказания любой помощи этой земле и тому городу, из которого истекает всеобщее спасение, и который теперь вновь стал уязвим для всевозможных угроз, а почтенный патриарх вернулся в свою страну не добившись выполнения своей цели.