ФРИДРИХ ХРИСТИАН ВЕБЕР

ПРЕОБРАЖЕННАЯ РОССИЯ

DAS VERAENDERTE RUSSLAND

385. Богатейший военный корабль о 90 пушках, построенный самим Его Величеством и одними Русскими мастерами, без пособия иноземцев, спущен впервые на воду, и все дивились отличной работе этого корабля. Корабль пошел в воде так хорошо и благополучно, что его величество сам махал шляпою и восклицал обычное: “Ура!” вместе с возгласами более чем 20 тысяч человек, бывших на берегу, и за тем дозволил взойти на борт корабля всем желающим, сколько могло их поместиться на нем.

386. Когда, по спуске корабля, взошел на него царь, то здесь весьма благосклонно приветствовал его Московский вице-царь Петр (sic) Федорович а адмирал попотчивал его за хорошую работу двумя серебряными кружками пива, на что знаменитый корабельный мастер отвечал благодарностию в особенности Московскому вице-царю; но вслед за тем он поместился с 8-ю Английскими корабельными плотниками за особым столом и был чрезвычайно оживлен и весел во все время обеда и целую ночь.

387. Молодой царевич Петр Петрович также был принесен на корабль, и там пили за его здоровье.

388. 20-го Июля Его Величество плавал в Кроншлот. Сооруженный там в минувшем году флот состоял из 22-х военных кораблей, разделенных на три эскадры, из которых первая была под начальством великого адмирала Апраксина, вторая вице-адмирала Петра Михайлова (так назывался во флоте царь) и третья под начальством контр-адмирала, князя Александра Меншикова. В настоящее же время флот разросся до 40 военных кораблей и 300 галер.

Сами по себе корабли были достоинства превосходного и снабжены всем необходимым, но старинная жалоба на то, что матросы не применились и не могут еще управиться с своим ремеслом, продолжается и до сих пор; ибо, хотя на весь флот и распределены тысячи две Немецких матросов, но так как большое число старых матросов отпущены в отставку, то этих одних новобранцев недостаточно для успешного исполнения маневров в какой-нибудь морской акции. На три (сказанные) эскадры посажены были два полка лейб-гвардии для высадки их в Финляндии, чтобы придать большую силу и вес словам Русского уполномоченного на Аланде, где в это время происходил конгресс о мире.

389. 27-го Июля флот пустился в море и уплыл из виду у нас. [1615]

Последнего числа Июля месяца прибыл граф Рейншильд из Казани, где он провел свой девятилетний плен, и переведен в Або, для обмена на двух Русских генералов, Головина и Трубецкого, захваченных в плен в 1700 году во время проигранной Русскими битвы при Нарве.

390. В Августе последовали мы за царем в Ревель и совершили это путешествие в 60 миль сухим путем.

391. Его Царское Величество находился уже в этом городе и 12-го Августа снова пустился в море, осмотрев прежде в Дагероэ на Лифляндском берегу место, предположенное для устройства гавани, а равно и одно большое красивое по местоположению пространство, на горе, перед Ревелем, для возведения там увеселительного замка (крепостцы) и разведения богатого сада; обе эти дорогие работы начаты и производились с такою усиленною ревностию, что когда я в 1719-го году был опять в Ревеле, то нашел, что они исполнены были уже почти до половины.

Из Петербурга получено было известие, что князь и генерал-лейтенант Долгорукий (с которого орден Слона возвращен Датскому Двору) отвезен в Казань, получивши, впрочем, сперва дозволение, проститься с её величеством царицею; дозволение это он испрашивал сколько для того, чтобы в трогательных выражениях как-нибудь оправдаться перед царицею в тех преступлениях, в которых он был обвинен, столько и для того, чтобы высказать свои жалобы на то, что у него ничего на свете не осталось, кроме бывшего на нём носильного платья. Царица обошлась с [1616] ним весьма милостиво и после свидания послала ему на дом 200 червонцев.

392. Так как Его Величество ничего не предпринимал в эту морскую кампанию, то он и возвратился в Петербург, куда 15-го Сентября прибыли из Ревеля и мы. Не вдалеке от города Нарвы, в одном селении, нашел я среди улицы лежащего в предсмертной агонии одного крестьянина, который, заболев на работе на мызе Стрельне, дотащился сюда, питаясь милостынею. Так как никто из крестьян этого селения не оказал ему ни малейшей помощи, и проходящие мимо даже не глядели на него, и конечно и не думали послать за местным Русским священником, который бы напутствовал его в эти последние его минуты, то я приказал принести несколько водки, как лучшего подкрепительного средства Русских и заставил проходивших мимо нескольких старух давать её понемножку больному; наконец с великим трудом и давши денег на водку, я убедил одного солдата сходить за священником. Но и тут священник не сразу появился, а отговаривался занятиями своими в поле и по дому, до тех пор, пока я, посылая за ним беспрестанно, не пригрозил ему, что о его поступке доведу до сведения Его Величества, и тем заставил его, хоть с кислою миною и несколько поздно, явиться на место. Здесь, после краткой молитвы, он велел разнять умирающему зубы и влил ему в рот ложечку Причастия, после чего проворно пошел прочь своею дорогою, ни сам не позаботясь нисколько о теле, ни других, бывших тут Русских, не подвигнув увещанием [1617] своим оказать умершему долг христианской любви, и своею недовольною миною дал только мне знать, что он мало благодарен мне за причиненное ему беспокойство. Не знаю уже, после отъезда моего, убрал ли кто покойника и похоронили ли его.

393. Из Астрахани приехал в Петербург один капитан с донесением, что обитающие у Каспийского моря Калмыки продолжают оказывать разные противудействия предприятиям Русских, что они обезглавили на торговой площади князя Александра Бекевича и голову его воткнули на шест, и что из высланного против Калмыков в последнее время Русского войска, в количестве 2000 человек большинство перебито и осталось только 400 человек. Таким образом, открытие в тамошних странах золотого песку, укрепления на Каспийском море и установленные было торговые сношения с Азиятскими областями встречают там еще большие против прежнего препятствия. Далее, мы узнали, что город Астрахань вследствие сильного пожара почти весь обращен в пепел и от него осталась только треть. По дальнейшим сообщениям этого капитана, в Астрахани ожидают бывшего до сих пор в Испагани Французского посланника, который должен был возвращаться оттуда домой, через Польшу.

394. Замешанный в последнем большом следственном деле Киевский епископ вытребован был оттуда в Петербург, но на дороге он умер, и полагали, что он сам лишил себя жизни, отравившись ядом.

395. Изгнанный в ссылку Долгорукий поселен близ Казани в имении богача Строганова, где и должен [1618] был оставаться до конца своей жизни. Из Петербурга он должен был отправиться в простом черном кафтане, с длинной бородой и (без парика) в собственных своих волосах, так что никто из знавших его не мог признать его.

396. Несчастная, известная красотою своею супруга Кикина, казненного в Москве, проживала самым бедственным образом, в сообществе с простолюдинами, в душной, закоптелой, курной избе, где разрешилась от бремени и без сомнения умерла бы, если б Апраксин, с соизволения Двора, не посылал ей самого необходимого продовольствия и одежды.

397. В Петербурге один Русский священник задумал обогатиться посредством устроенных им некоторых чудесных действий иконы Божией Матери, обирая у легковерных деньги ради чудотворной иконы; обман удался, и уже несколько месяцев к нему в дом стекалось по этому случаю множество народу. Хотя проделку свою священник совершал в великой тайне, в ночное время, и хотя он наказывал простодушным и щедрым посетителям своим, приходившим поглядеть на чудо, старательно сохранять тайну, - но дело дошло до сведения Его Величества, и царь приказал привести к себе во дворец сказанного священника, взять у него из дому чудотворную его икону, поставить перед священником, чтобы в присутствии Его Величества икона та совершила приписываемые ей чудеса. Но священник тотчас же упал в ноги и сознался в своем обмане, вследствие чего и был посажен в крепость, где его подвергли жестокому телесному наказанию и за тем лишили сана. [1619]

После этого всем священникам дано было предостережение, чтобы они отнюдь не противились спасительным распоряжениям царя против суеверия и ложных чудес и чтобы они не укрепляли в них Русский народ, и без того склонный к предрассудкам.

398. Того, кто бы дерзнув несколько лет тому назад усумниться в чудотворной силе иконы Св. Марии, находящей в Москве, народ растерзал бы на части; ибо он крепко верует, что икону ту рисовал Апостол Лука и освятил на ней Св. Деву следующими словами: “ Да будут с этим изображением мое милосердие и моя сила”.

399. Введение икон приписывается обыкновенно Василию (Basilides); но некоторые Русские присваивают его святому Дамаскину (Domasceno). Первое место в почитании Русские дают иконе Спасителя, второе Святой Деве, и затем уже следует множество небесных угодников (святых), которые, по мнению их, предстательствуют пред Богом о спасении душ человеческих. Между всеми святыми, Николаю Барийскому и Св. Сергию оказывают наибольшие и почти божеские чествования.

400. Ото всякой беды и для всякого предприятия у Русских есть особый святой заступник или покровитель, и вообще, в отдаленных местностях, где царские указы не достигли еще полного приложения и силы, суеверие народа еще так велико, что если например кто-нибудь увидит, что соседу его повезло счастие в торговле, урожае, воспитании детей и проч. и проч., то он берёт у него на прокат его икону святого, покровителя жатвы или иную какую, и воздает ей в своем доме всевозможные [1620] почести, для достижения счастливого успеха в своем предприятии. Другие берут святого (т. е. икону святого) с собою на поле и если в это время кто-нибудь придёт к ним на дом и. спросит: где же их святой, то хозяйка-мать, или дети отвечают обыкновенно: он, (т. е. святой) отправился в поле.

401. Хождение на поклонение св. мощам также в настоящее время значительно уменьшилось с тех пор, как сам Его Величество не ходит и не ездит вовсе на богомолье. Царь желал бы также отучить Русских и от их суровых постов, в несоблюдении которых содействует им сам собственным примером; ибо такое строгое соблюдение постов низвело в могилу несчетное множество солдат, матросов и рабочих людей. Во время постов, войска часто стоят в местностях, изобилующих мясом, а в скоромные дни – в местах скудных продовольствием; поэтому, вследствие суеверного соблюдения Русскими постов, не всегда возможно бывает распорядиться так, чтобы войска воспользовались тою выгодою и продовольствием, которые иногда представляются к их услугам. Хотя Русские до настоящего времени во многом отстали от своих прежних обычаев; но именно в постах они отнюдь не хотят делать уступки, и те знатные Русские, которые в бытность мою в России, по болезненному состоянию своему, не могли не есть мяса, потихоньку посылали большие деньги к главному патриарху в Константинополь, для того чтобы испросить у него разрешение на мясную пищу. Но такие посылки денег также воспрещены теперь, потому что царь хорошо еще помнит, какие великие [1621] суммы извлечены были сказанными Восточными патриархами из России в то время, когда в правление царя Феодора призывали их в Москву для того, чтобы они укрепили своим авторитетом и приговором новый указ Русских патриархов к мирянам, чтобы они крестились двумя перстами- ибо миряне решительно не хотели исполнять этого указа и желали оставаться при своём трехперстном крестном знамении, как бы прообразующем Святую Троицу. Но наконец они принуждены были повиноваться, а остальные - отделились от Русской церкви и пристали к раскольникам, о которых я упоминал выше и которые готовы лучше подвергнуться всевозможным смертельным наказаниям, чем изменить обычное свое крестное знамение ³⁰.

402. В Немецкой слободе случился пожар, который впрочем скоро был прекращен вследствие превосходного устройства пожарной команды, какой трудно найти где-либо в другом месте в свете. Так как Петербург стоил царю несказанных сумм, и царь положил много усилий и трудов, чтобы получить и удержать за собою этот город, большая же часть домов в нем деревянные и только что выстроены, то Его Величество обратил всевозможную заботливость свою на то, чтобы принять меры против опасности от пожаров. Для этого он обязал всех высших и низших, военных и гражданских, чинов отправлять на пожарах известную должность, которую каждый должен был исполнять с особым снарядом, или орудием, и [1622] назначил известное за это месячное денежное вознаграждение, из которого и сам получал свою долю, потому что действовал собственными руками при пожарных случаях, и даже нередко с крайнею опасностию для своей жизни взбирался на дома объятые пламенем, с целию возбудить Русских следовать примеру его неустрашимости и оказать помощь погоревшим. Таким превосходным порядком пожар всегда быстро прекращается, как бы силен он ни был, и никогда еще при нем не сгорало более четырех или самое большее пяти домов.

403. 9-го Ноября празднован был с особым веселием и великолепием день рождения царевича Петра Петровича, и праздник этот закончен был ужином.

404. Князь Масальский приговорен был к смертной казни за то, что обратил в свою пользу более 80-ти тысяч рублей из доходов от соляных копей. Но он умер в пятницу, накануне дня, в который назначено было исполнение казни, и так как его похоронили, не донесши об этом прежде царю, то, по повелению царя тело Масальского вырыто было из могилы и повешено на виселице.

405. Всем иностранным негоциантам в Петербурге было предписано, чтобы они внесли пошлины за все, ввезенные ими в страну, в течении трех лет, товары, и пошлины эти царь повелел вносить непременно Немецкими специес-талерами, принимая их не выше 50-ти копеек за каждый талер, хотя по внутренней ценности они стоили 90 и больше копеек. Сказанные купцы льстили было себя надеждою, что Его Величество, во внимание к [1623] великим издержкам и убыткам, с которыми они завели торговлю в Петербурге, если не вполне освободит их от пошлин за первые три года, то по крайней мере сложит с них значительную часть этих пошлин. Но об этом не хотели ничего и слушать, и не дозволяли даже ни малейшей отсрочки, вследствие чего все остававшиеся еще пошлины взыскивали при посредстве воинской экзекуции, а многие купцы и просто взяты под стражу. Можно поэтому судить о той громадной прибыли, которая досталась царю из этих Немецких денег: взысканные специес-талеры, по оценке в 50-т копеек каждый, перечеканены были в Русскую монету таким образом, что из каждого талера, вместе с примесью, получилось по 130 копеек; следовательно Его Царское Величество приобрел этой операциею 70 процентов на каждый талер и насильственно привлек в страну свою деньги, так как в то время у него самого, во всем его царстве, не разработывалось еще никаких серебряных руд.

406. В настоящее время, впрочем, Его Величество имеет уже более верные сведения о сокровищах, скрытых под землею в его обширном царстве и учрежденная им вновь Берг-коллегия не щадит никаких усилий для того, чтобы делать дальнейшие разыскания этих сокровищ и в возможно скорейшем времени извлекать из них предполагаемые выгоды, как это ясно видно из следующего отрывка одного известия из Петербурга, от 12-го Декабря 1720-го года:

“Его Царское Величество, с неутомимым прилежанием и в высшей степени достославно, заботится о благе [1624] своих верных подданных и о пользе страны своей. Подобно тому как он установил высшие государственные коллегии, он учредил между прочим и особую Берг - коллегию и для присутствия в ней назначил таких людей, которые обладают не только надлежащими достоинствами и опытностию, но и пользуются достодолжным уважением, и которые заложенные Богом и природою в горах России великие металлические сокровища обращают к надлежащей пользе. Таким образом, в настоящее время царь повелел уже устроить в своей резиденции, в Петербурге, небольшой горный завод с двумя плавильными печами, серебро - и медно-обжигательные печи, бродильный и сереброочистительный горны, для того, чтобы с одной стороны показать Русским операции, каким образом разработываются извлеченные рудокопом из шахты руды и россыпи, а с другой, - чтобы некоторым образом практически обучить и приохотить особенно способных Русских людей к плавлению металлов и вообще к горнозаводскому делу”.

407. Вновь учрежденная финансовая коллегия неутомимо трудилась над приведением в лучшее состояние царских доходов и в тоже время старалась искоренить множество злоупотреблений в деле финансов. Для этой цели Его Величеству было предложено: в каждой провинции посадить от 3-х до 4-х правителей (губернаторов, по образцу и правилу древних Римлян), и назначить на эти места таких людей, которые не только не были бы родственники между собою или друзья, но даже были бы врагами друг с [1625] другом, и таким образом они могли бы смотреть один за другим и доносить друг на друга. Такое предложение, кажется, одобрено Его Величеством и он имеет намерение в скором времени избрать и назначить таких правителей или губернаторов.

408. Так как царю непременно хотелось привести Петербург в такое состояние, чтобы еще известное время своей жизни иметь удовольствие пожить в нем, как в порядочной резиденции и в отличном городе, то он дал повеление всему дворянству своей Русской империи, чтобы каждый дворянин к будущей весне прислал на работы в Петербург нарочитое количество своих крестьян. Хотя против этого распоряжения царю представили разного рода ходатайства и доводы, между прочим и то, что приращение Петербурга повлечет таким образом за собою разорение деревень, но все эти доводы уважены не были.

409. В Декабре прибыли из Швеции в Петербург обмененные на графа Рейншильда Русские пленные генералы: Головин и Трубецкий, и первый из них пожалован кавалером Св. Андрея, а другой назначен губернатором в Смоленск, где он и теперь еще находится с своею супругою и тремя дочерьми, которые с самого раннего детства разделяли плен отца своего в Стокгольме и там получили такое прекрасное воспитание, что по возвращении своем в Россию могли пристыдить в этом отношении многих Русских. Брат помянутого сейчас Головина состоит генерал-майором и очень любим царем за то, что во многих случаях доказал ему свою верность и храбрость. Несколько лет [1626] тому назад царь послал его в Венецию для изучения кораблестроения и языка; но Головину эти поручения так не нравились, что он прожил целые 4 года в Венеции, не выходя из комнаты, вследствие чего, по возвращении своем, ни слова не мог сказать по-италиански и не знал самых первоначальных приемов кораблестроения, за что царь, не лишив впрочем его своей милости, сделал его, в наказание и в насмешку, главным корабельным надзирателем, придал ему титул князя Бааса (Baas) и велел снять с него портрет, с приложениями всех составных частей корабля ³¹.

410. 20-го Декабря, при стечении неописанного множества народа, приведены были на площадь, служащую местом казни: Авраам Федорович Лопухин, родной брат отвергнутой царицы, Яков Пустынный (Pustinoi), духовный отец умершего царевича, Иван Афонасьев, его маршал и fac-torum, Добровский, придворный кавалер его, и Воронов, гоф-мейстер его, вместе с другими 4-мя его слугами, и по прочтении им приговора состоявшего в том, что они присуждены к колесованию, пятеро первые из них обезглавлены были топором, а остальным четверым дарована была жизнь. Первый обезглавлен был духовный отец, потом Афонасьев, потом Лопухин, который, как и двое остальных, должны были класть свою голову на плаху, обагренную уже кровью прежде них казненных. Князю Щербатову, близкому другу умершего царевича, дарована была жизнь; но, по наказании его публично кнутом, ему отрезали [1627] язык и нос. Трое последних были наказаны только кнутом, и из них один, родом Поляк, бывший переводчиком при царевиче, только силою был раздет и наказан. Пятеро же Русских, первых, шли на смерть с великим смирением, в теплом благоговейном настроении, ни слова не сказавши ни с кем из стоявших кругом зрителей.

411. Этим кровавым зрелищем закончено дело несчастного царевича, и те лица, которые виновны были в бегстве, или вообще в преступлениях царевича, или знали о нем, подвергнуты были наказаниям.

Таким образом царевич увлёк за собою в своем падении большое число знатных, а также и незнатных людей, и именно: брата матери своей Лопухина, кавалера Кикина, епископа Ростовского, духовника отвергнутой царицы, своего собственного духовника Пустынного, епископа Киевского (который потребован был в Петербург и на дороге, как полагают, сам отравил себя ядом), и наконец: главнейших служителей своих. Родная его мать и сводная сестра государя-отца, княжна Мария, царевич Сибирский, генерал-лейтенант князь Долгорукий, брат его сенатор, князь Львов сосланы были в ссылку. Подполковник Лопухин, княгиня Троекурова, княгиня Голицына, князь Щербатов - наказаны кто кнутом, кто батогами и большею частью осуждены на галеры.

412. Авраам Лопухин имел трех супруг, из которых первая была дочь покойного вице – царя Ромодановского, вторая - сестра князя Куракина и третья дочь другого Русского вельможи, и эта последняя, по осуждении его, сама лишила себя жизни [1628] насильственною смертию, оставив после себя двух детей. От второго брака у Авраама осталась еще одна дочь, которая и живёт в Москве. Тело последней его жены, равно как и всех остальных казненных, несколько дней лежало на торговой площади, выставленное на общественное позорище, и головы их положены им в руки; за тем тела эти воздеты были на колеса.

413. Спустя час после описанной казни, Его Царское Величество явился в собрание Сената и объявил, что так как он покончил с преступлением против величества достодолжными карами, то теперь хочет привлечь к суду и заслуженным наказаниям тех, которые высасывали жизненные соки страны и обогащались потом бедных подданных его. С этою целию царь учредил судилище (трибунал), которое должно было изречь свой приговор на основании Русского военного артикула (более сурового, чем артикулы других стран в свете), и

таким образом призваны были перед такой военный суд: князь Меншиков, великий адмирал Апраксин, брат его (сенатор) и президент Сената, князь Долгорукий, вместе со многими другими лицами, для ответа на тяжкие обвинения Фискалов.

414. В тоже время царь пожаловал тайного советника Толстого, за многие заслуги его, орденом св. Андрея, а капитана Румянцева произвел в майоры лейб-гвардии и пожаловал ему две тысячи крестьян.

Майор Ушаков получил грамоту бригадира и также несколько тысяч крестьян. Его Величество объявил при этом, что лица эти заслужили такую милость его своею верною службою; но надо заметить здесь, [1629] что двое первые из сих пожалованных привезли из Неаполя царевича обратно в отечество, а последний в течении года заведывал отправлением всех казней в Москве и Петербурге.

415. Этим закончились кровавые суды, и я хочу заключить эту материю приведением здесь приговора, произнесенного в 1671-м году в Москве над великим бунтовщиком Стенькою Разиным, так как из него можно извлечь некоторые особенности о тогдашнем веровании в святых, о роде сентенций и о средствах, употреблявшихся у Русских против подобных возмутителей. Процесс этот, между прочим, происходил следующим образом.

Пойманный Стенька Разин, вместе с братом своим, Фролкою, в сопровождении нескольких тысяч сбежавшегося народа, приведен был в Москву, в городскую думу, где он только и горевал, что о смерти своего брата, и когда случилось, что брат этот, очень тяжело и горько страдал под пытками, то Стенька утешал его такими увещаниями: “Вспомни каким счастьем ты наслаждался, какою честью и уважением пользовался ты между своими, сколько тысяч народа было под твоею властию, и после этого тебе уже не следует огорчаться, принимая теперь горечь за изведанную тобою сладость. У Русских существует особый род пытки, а именно: обривают преступнику голову и каплют на неё холодною водою. Когда Стеньке и Фролке обрили таким образом головы, то первый обратился к последнему с такою речью: "Ну, брат, я всегда слыхал, что в священники не постригают никого из необученных людей. Мы оба с тобою простые [1630] неученые люди, а тоже вот удостоились того, что нам постригли головы”. Через четыре дня по прибытии в город Москву, Стеньку вывели с братом на лобное место перед Кремлем, где и совершена была над ними казнь, по прочтении им следующего приговора:

6 Июня 1671 года. ³²

416. “Вор и отступивший от Бога бунтовщик, Донской казак Стенька Разин! В 7175 (1667) году, ты забыл страх Божий и милость, оказанную тебе Великим Государем, Царем и Великим Князем Алексеем Михайловичем, великой, малой и белой России самодержцем, и возмутился против Его Царского Величества.

Ты, вместе с другими собранными тобою казаками, бежал на реку Дон совершать свои воровские дела, ты причинил там множеству людей великие беды и убытки, разграбил пасады и большие барки с соленою рыбою и солью, принадлежавшие патриаршему монастырю и многим купецким людям, а также чинил и иные подобные насилия до самого города Астрахани. Ты же вор ограбил убил и за тем бросил в воду между Астраханью и Черным Яром, воеводу Его Царского Величества, Симона [1631] Беклоневича (Beklonewitz), посланного переговорить с тобою. За тем ты убил Московского стрельца Сузора, который также был послан к тебе. А когда из Астрахани посланы были в город Янко воеводы и два полковника с солдатами дружелюбно переговорить с тобою, уговорить тебя, чтоб ты бросил свои воровские дела и посоветовать тебе, чтобы ты испросил прощение у Его Царского Величества, то ты повесил обоих полковников и из Янко ушел с казаками в море, а оттоле опять явился на реку Волгу, разорил там все рыбные ловли и пожег Татарские жилища. А также был ты вор и под городом Терки (Terriki), и наделал там в окрестных местах много беды, равно как бывши на море разбойничал во владениях царя Персидского, грабил его подданных, обирал товары тамошних купцов и самих их предавал лютой смерти.

За тем, ты разорил несколько городов в Персии и тем причинил великие неудовольствия и несогласия между нею и Россией. По твоим же воровским подстрекательствам или приказам, Астраханские стрельцы перебили своих полковников, присоединились к тебе и в различных местностях учинили великие грабежи. С своею шайкою захватил ты корабль Персидского царя, заграбил все бывшие на нем товары и убил сына главнейшего из купцов, вместе с другими Персиянами, и далее на море и на реке Волге чинил великие напасти, разбои и убийства. В 7177 (1669), году Астраханский воевода, боярин Иван Семенович Прозоровский, послал против тебя воеводу и стольника, князя Семена Львова (Lewof), с войском Его Царского [1632] Величества, который окружил тебя с твоими казаками и всех вас легко перебил бы до единого; но увидя то, ты вор с твоими товарищами отправил к тому воеводе двух из главнейших слуг твоих и во имя казаков своих ходатайствовал тогда, чтоб Его Царское Величество простил и помиловал вас, и ты обещал тогда, что все вы вернётесь домой к себе и напредки никакого зла более чинить не будете, но станете верно служить Его Царскому Величеству, не дадите никакого повода к дальнейшим неудовольствиям между Его Царским Величеством и царем Персидским, и прекратите свои дальнейшие воровские набеги на реке Волге и на море Каспийском. Во всем этом те два казака и дали присягу, и ты затем прислал к Его Царскому Величеству еще семь своих человек, просить у царя прощения. Но всё это, как после ясно оказалось, был толико обман с твоей стороны против Его Царского Величества; ибо хотя царь и дозволил всем бывшим с тобою из Астрахани идти свободно в их жилища, на Дон; но не смотря на то, ты, презревши достигнутую тобою милость царя, с дороги повернул на реку Волгу, учинил там великие разбои, убил воеводу в Царицыне и везде совершал великое разорение.

В 7178 году (иначе в 1670) ты вор, с казаками твоими, также забыл страх Божий, когда, бывши на Дону, и отпав от Святой, Вселенской, Апостольской Церкви, говорил хульные речи о Господе нашем Иисусе Христе, запрещал строить церкви и отправлять по-прежнему богослужение, прогнал священников, которые держались своей истинной веры и приказывал, [1633] чтоб, вместо обряда венчания, вступающие в брак бегали только вокруг дерева ³³. Ты же вор, забывши милостивую Великого Государя пощаду, как тебе и товарищам твоим, вместо смерти живот дан, изменил ему Великому Государю и всему Московскому государству, пошел на Волгу для своего воровства, и старых Донских казаков, самых добрых людей, переграбил и многих побил до смерти и в воду посажал. А также Донца Герасима Овдокимова, который послан был на Дон с его, Великого Государя, милостивою грамотою к атаману Ходневу Яковлеву, и казаков убил же и в воду посадил, да и воеводу, который был на Дону, Ивана Хвостова, бил и изувечил, и ограбил, и от тех побоев он умре. Ты ж, вор Степан, пришел под Царицын, говорил Царицынским жилецким и всяким людям и вместил воровские лести, будто я Царицынских жителей и разных людей хочу предать лютой смерти, а которые люди по Государеву милостивому указу посланы были на Царицын им же на оборону, и Царицынские жители по твоей прелести своровали и город тебе сдали, и ты воеводу Тимофея Тургенева и Царицынских жителей, которые к твоему воровству не пристали, побил и посажал в воду. И ходил затем против ратных людей Его Величества, которые шли на службу Великого Государя на Царицын с головою стрелецким Иваном Лопатиным, и с полголовою Федором Якшиным и с иными бился, и обманул и побил и голову стрелецкого, Ивана [1634] Лопатина и сотников и пятидесятников, муча разными муками, посажал в воду, и с насадов Великого Государя хлебные запасы и промышленных людей всякие товары поимал, и с Царицына пошел на Черный Яр и на Черном Яру воеводу Ивана Сергеевского и голов стрелецких, и сотников, и стрельцов Московских, которые посланы были для бережения насадов с князем Семеном, а его вы побили до смерти.

А как ты к Астрахани пришел, и ты товарищей своих послал говорить и прельщать воровских Астраханских служивых и всяких чинов людей, чтоб город сдали и боярина и воеводу выдали и в город бы тебя пустили. И Астраханские служилые люди своровали, изменили Великому Государю, похотя к твоему воровству пристати, на город воров пустили. Ты ж, вор, сложась Астрахани с ворами ж, боярина и воеводу, князя Семена Ивановича Прозоровского, взял и безбожно с раскату бросил, и брата его, князя Михаила и дьяков и дворян, и полковников и голов стрелецких Московских и Астраханских, детей боярских, и сотников, и стрельцов, которые к воровству твоему не пристали, и купецких, и всяких чинов Астраханских жителей, и торговых людей, муча разными муками, побил, а иных в воду пометал мучительски и животы их пограбил; и по том мучении, церкви Божии, и монастыри и великого Государя казну в Палате и Таможне и домы всяких чинов людей пограбил, а в Приказной Палате дела государственные сжег и такое наругательство чинил, чего нигде не ведется, и священников и иноков обнажа, безо всякого стыда, и всяких чинов людей и животов [1635] мучил разным томлением и муками, и самых младенцев не щадил, и шахова величества купчин и торговых людей и Невров, и Тезиков, и Армян, и Бухарцев, которые жили на время в Астрахани, приехали для торговых промыслов, многих побил и товары пограбил, с шаховым величеством многую ссору учинил.

Ты ж, вор, не насытясь невинных многих кровей и незлобивых младенцев, детей боярина, князя Ивана Семеновича Прозоровского велел, взяв со двора, повесить через городовую стену за ноги и сверх того мучения, одного велел казнить смертию, а другого, по многих муках изувеча, отдал к митрополиту, не чая его от таких мук жива.

А подъячих Астраханских, которые служили Великому Государю, а к твоему воровству не пристали, а были в Приказной Палате, велел тех мучить страшными муками, за ребра вешать, а которые помощию Божию отрывалися, и тех велел вешать за многие ребра, чтоб скончались мучительскою томною смертию.

Ты ж, вор, в Астрахани, после побития дворян и голов стрелецких и детей боярских, и сотников, и всяких служилых, и торговых людей, жен и дочерей выдал на поругательство богоотступников и товарищей своих, таких же воров, насильством, и священником велел их венчать по твоей печати в неволю, а не по архиерейскому благословению, ругаясь святей Божией церкви и преданию св. Апостолов и св. отец, вменяя тоё тайну святого супружества ни во что; а которые священники тебя не послушали, и тех сажал в воду. [1636]

Учиня такое кровопролитие, из Астрахани пришел к Царицыну, а с Царицына к Саратову, и Саратовские жители тебе город сдали, по твоей воровской присылке.

А как ты, вор, пришел на Саратов, и ты Государеву денежную казну, и хлеб, и золотые, что были на Саратове и дворцового промыслу, все пограбил, и воеводу Козьму Лутохина и детей боярских побил.

А с Саратова пришел ты, вор, к Самаре, и Самарские жители город тебе сдали, по твоей воровской присылке и умыслу и заводу, и ты государеву казну пограбил же, и воеводу Ивана Ефимова, и Самарцев, которые к твоему воровству не пристали, побил же.

А от Самары ты, вор и богоотступник, с товарищи под Симбирский пришел, а пришед под Симбирск, с государевыми разными людьми бился, и к Симбирску приступал и посылал в разные города и места своея братия воров, с воровскими прелестными письмами.

И писал в воровских письмах, будто сын Великого Государя нашего, благоверный наш царевич и великий князь Алексей Алексеевич, всея великие и малые и белые России, ныне жив, и будто, по указу Великого Государя ты, вор, идешь с ним с низу Волги к Астрахани и под Москву, для того чтоб побить на Москве и в городех бояр и думных, и ближних, и приказных людей, и дворян, и детей боярских, и стрельцов, и солдат, и всякого чину служивых и торговых людей, и людей боярских будто за измену.

А сын Великого Государя нашего, благоверный государь наш царевич, по воле Всемогущего Бога, [1637] оставя земное царство, преставился и приял вечный покой небесного царствия; и преставление его в государских палатех при отце его, при Великим Государе нашем, в 178-го году (т.е. в 1670), Генваря в 17 числе, а тело погребено на Москве, в соборной церкви Архистратига Божия Михаила, с прочими государскими родителями, Генваря в 18 числе, а погребение было при отце, при Великом Государе нашем в 178 году, Генваря в 18 числе; а погребение было при отце его, государеве, при Государе нашем Царе полное, а на погребении его были святейшие патриархи, Паисий Александрийский и Иосаф Московский, сообче с освященным собором; да не токмо преставление и погребение сына Великого Государя нашего, благоверного государя нашего полное в России, но и в других землях ведомо. Но не смотря на то, ты, вор и изменник, забыв страх Божий, такое велико дело учинил, хотя народ возмутити и кровь пролити, чего и помыслить страшно.

Да ты ж, вор, вменил всяких людей на прелести, будто с тобою монаха имел прельщать всяких людей. Аника - монах, по государеву указу, по суду святейших патриархов и всего освященного собору, от патриаршего престола послан на Белоозеро в Ферапонтов монастырь и ныне в том монастыре.

Ты ж, вор и богоотступник и единомышленники твои, письма воровские, многие письма, в полки боярина и воеводы, князя Юрия Алексеевича Долгорукова, с товарищи, к разным людям, слал, хотя прельстити на прелесть и на измену многих людей. [1638]

И будучи ты, вор, с своим воровским собранием против воли Божией ничего над Симбирском не учинил, а милостию Божиею и Пречистые Богородицы, надежды, христианской помощницы, заступлением и молитвами дивного в чудесех преподобного отца Сергия, Радонежского чудотворца, а Великого Государя нашего Царя и Великого Князя Алексея Михайловича, всея великие и малые и белые России самодержца, и его государских благородных чад, благоверного государя нашего царевича и великого князя Федора Алексеевича, всея великие и малые и белые России, и благоверного государя нашего, царевича и великого князя, Иоанна Алексеевича, всея великие и малые и белые России, счастием и промыслом, и службою Великого государя разных людей, под Симбирском и во многих местах ты, вор, изранен, и воровское твое собранье побиты многие, а ты с небольшими людьми ушел на низ; а по черте и в иных городех, по твоим воровским присыльным письмам, уклонились к воровству, и во всех городах и местах воевод и приказных людей побил и в воду пометал.

А ты, вор, Фролка, пристал к воровству брата своего, соединяся с такими ворами, ходил, собрався, по разных городех и в иные места, и многое разоренье чинил и людей побил.

И в той своей дьявольской надежде ты, вор и крестопреступник, Степан и Фролко и со единомышленниками своими, похотели св. церковь обругати, не вдався милости великого Бога и заступлению Пресвятые Богородицы, христианские надежды, и Московских чудотворцев, к царствующему [1639] граду Москве и ко всему Московскому государству, в такую мерзость пришли, что именем Великого Бога, в Троице славимого, и Пресвятые Богородицы, христианские заступницы и надежды, уловяся на дьявольские лести, и в том своем воровстве со 175 году по нынешней по 179 год, Апреля по 14 день, не винились, кровь проливали, не щадя и самых младенцев. А в нынешнем же 179 году, Апреля в 14 числе, милостию Божиею и заступлением Пресвятые Богородицы, христианские надежды и заступницы и дивного в чудесех преподобного чудотворца Сергия молитвами и Великого Государя (полное) и его государских благородных чад, благородного государя нашего (полное), и благоверного государя нашего царевича (полное) счастием, и за молитвами великого господина (полное) и всего освященного собору, и службою и радением и промыслом его, Великого Государя, бояр и воевод, и стольников и стряпчих, и дворян Московских и жильцов, и полковников рейтарских, пехотных голов и полуголов, и сотников Московских, стрельцов городовых, дворян и детей боярских, и иноземцев, и службою Московских стрельцов и выборных полков солдат и боярских людей, а в таможенных и в денежных палатах, тех его, Великого Государя, разных людях на жалованьи гостей и гостиных сотен, и дворцовых слобод, и черных сотен жилецких людей и всех православных христиан, вы, воры, и крестопреступники, и изменники, и губители христианских душ с товарищи своими, под Симбирском и в иных во многих местах побиты. [1640]

А ныне, великою милостию Всемогущего Бога к Великому Государю (полное) службою и радением Донского атамана Ходнева Яковлева и всего, войска сами вы поиманы и приведены к Великому Государю к Москве, и на Москве на пытке, в том своем воровстве винились, и за такие ваши злые и мерзкие пред Господом Богом дела и к Великому Государю (полное) за измену, и ко всему Московскому государству за разоренье, по указу Великого Государя, бояре приговорили казнить злою смертию, четвертовать, а тебе, Фролку, голову отсечь”..

417. Князь Гагарин смещен с губернаторства Сибирского, и на место его поставлен князь Черкасский.

418. Бывшего доселе Рижским губернатором князя Голицына царь назначил губернатором в Астрахань, а на его место в Ригу посадил князя Репнина.

419. Его Царское Величество закончил этот 1718-й год в совершенном здоровьи, но события этого года были так достопамятны, что один хороший мой приятель, попавший на пути своем из Ревеля на отвратительный ночлег, на котором несносные мошки или комары, водящиеся там летом во множестве, не дали ему уснуть ни минуты, выразил в стихах свое меланхолическое настроение, по поводу сказанных событий и стихи эти переслал в Германию к одному своему благодетелю ³⁴. [1641]

420. 4-го Января (1719) совершены были великолепные похороны бывшего царского лейб-медика и советника, Арескина, умершего в Олонецке. Похоронная процессия направлялась в новый Александро-Невский монастырь, лежащий в 7-ми верстах от Петербурга.

Его Царское Величество следовал за телом, отслушав прежде в доме покойного надгробное служение и слово реформатского священника, на Голландском языке, и приказал сам закрыть там гроб, по изъявлении знаков своей милости к умершему, а также и к кавалеру Стерлингу, который, по назначению Его Величества, распоряжался исполнением завещания покойного. Тело несли придворные медики и знатнейшие хирурги одетые в черных мантиях до самого моста в Немецкой слободе, в сопровождении бесчисленного множества народа, освещаемые 200 факелами а от этого моста тело поставлено на сани, на которых и везено было уже до помянутого монастыря. Здесь, в монастыре уже, от самых ворот до часовни, стояли по обеим сторонам солдаты, тоже с факелами, неугасаемыми на ветру, и Его Вели-чество сопровождал гроб, держа в руке, по Русскому обычаю, восковую горящую свечу, до самого могильного склепа, сделанного между склепами царевны Наталии и Голландского контр-адмирала (шут-би-нахта).

Сопровождавшие тело лица, между которыми были реформатский и лютеранский священники, получили подарки флером и золотыми кольцами, на которых вырезаны были имя и [1642] день смерти покойного; также были и угощаемы богатым пиром.

В оставленном после себя завещании Арескин отказал: матери своей и сестре чистые деньги; старшей царевне - именье и крестьян; Эдинбургскому госпиталю в Шотландии деньги, вырученные от принадлежавшей ему мебели. Библиотеку его царь подарил младшему доктору Блюментросту, теперешнему своему лейб-медику, брат которого отправляет такую же должность при царице. Проживающие в Петербурге Якобиты чванились флером в память Арескина, как большим почетным знаком, и отличались тем от истинных Великобританских подданных, равно как скорбели о надеждах, погребенных ими с Арескиным.

Начертанный на гробе Арескина девиз: “Я мыслю более, чем говорю (Je pense plus que je ne parle) дал повод одному Немецкому перу к следующему четверостишию:

Es gedacht Areskin mehr, als dem Medico gehorte,

Praetendirte, dass man ihn als geheimden Rath verehrte;

Doch weil er dem Praetendenten Gut mit Unrecht zugedacht.

Hat der Tod Praetensiones an dem rechten Mann gemacht.

т.е. Арескин замышлял о большем, чем подобает медику; претендовал, что его пожалуют в тайные советники; но так как в претенденте он смешивал правду с кривдою, то смерть перенесла его претензии на честного человека.

421. Начало 1719-го года по новому календарю праздновалось с необычайною торжественностию, и Его [1643] Величество, по отслушании божественной литургии, при пушечной пальбе отправился в дом Сената, где князь Меншиков давал роскошный обед. За столом пилось здоровье, и провозглашалось , желание, чтобы этот 1719 год для Его Величества был также счастлив и замечателен, как и 1709-й год.

Праздник заключился наконец блистательным фейерверком, который представлял двух великанов, поддерживавших столбы царства и Фортуну, сидящую на змие. Между разными глубокомысленными изречениями Его Величества, на этом празднике, замечательно следующее: царь уподобил себя патриарху Ною, который с негодованием взирал до сих пор на древний Русский мир, теперь же он возымел надежду, с помощию учрежденных вновь коллегий, привести свое государство в новое, лучшее состояние.

В начале этого месяца объявлен был состоявшийся в Сенате приговор некоторым высоко поставленным подсудимым и прежде всего - князю Меншикову; этим первым приговором повелевалось именно, чтобы князь, обвиняемый в злоупотреблениях по управлению вверенного ему казнохранилища, отдал свою шпагу и ожидал бы дальнейшего наказания. По объявлении князю этого приговора, он подвергнут был гражданскому аресту и отослан для этого к себе на дом. При выходе из Сената, с ним встретился старый президент сената, Долгорукий, который также вызывался для объявления состоявшегося над ним приговора. Но этот старый князь защищал свое дело с таким победоносным красноречием, что наряженные над ним [1644] судьи сочли за благоразумнейшее, донести обо всех этих объяснениях Его Величеству, прежде чем объявлять приговор над князем. Наконец, в приговоре значился и генерал - адмирал Апраксин; о нем постановлено, что, по приведении в известность Его Царским Величеством вверенного ему Апраксину управления, он, в силу сентенции, состоявшейся над ним, признан лишенным всех имений своих и достоинств и также, под строгим домашним арестом, должен был ожидать дальнейших о нем повелений. По объявлении Апраксину этого приговора, он, отдавши шпагу свою, также удалился из Сената домой.

Следует заметить здесь, что после такой строгой сентенции над этими обвиненными вельможами, надо было ожидать, что они по крайней мере будут удалены от всех должностей своих. Но к удивлению всех и каждого, прежние заслуги их и верная служба, а равно различные представления в пользу их со стороны Его Величества, возымели такую силу и влияние, что и князь Меншиков, и великий адмирал, по испрошении ими всенижайшего прощения, были помилованы, с обложением только значительного денежного взыскания.

422. Состоявший на царской службе Англичанин, контр-адмирал Паддон (Paddon), умер скоропостижно, и погребение тела его совершено было с великим почетом, в высоком присутствии Его Величества, всех наличных иностранных министров, в сопровождении множества морских офицеров и других почетных чинов и знаков почести. Каким уважением пользовался [1645] этот Англичанин, можно, между прочим, видеть и из того, что Его Царское Величество провожал тело его, пешком, от дома покойного до самой новой церкви, по ту сторону реки Невы, на расстоянии целой доброй полумили. Помянутая сейчас церковь заложена и построена во имя св. Самсона и в память дня Полтавской битвы; при ней отведено и кладбище для чужестранцев, так как Русские летописи приписывают св. Самсону особое значение и гостеприимное покровительство по отношению к иностранцам.

Оставшаяся вдова Паддона получила от щедрот Его Величества вспомоществование на отправление похорон, в тысячу рублей; и затем ей назначена пожизненная пенсия, ежегодно половинное жалованье, которое получал покойный муж её.

423. Сын несчастного Валахского господаря Кантакузина (Cantaguzenie), задушенного в Порте, бежавши с матерью своею из Турции, обратился к покровительству Его Царского Величества, который и принял его к себе на службу офицером в гвардию в Преображенский полк. Он нашел также великую помощь и у родственника своего, бывшего Молдавского господаря, Димитрия Кантемира, о котором я говорил уже выше, а теперь вспомнил еще и то, что Кантемир этот, в 1712-м году, в надежде, что дела на Пруте пойдут благоприятнее для России, предложил Его Царскому Величеству Молдавию, за что и получает ежегодный пансион по 20,000 рублей, не считая имений, дарованных ему в России и в Украйне, и именуется обыкновенно в бумагах наследным князем Молдавии; он претендует также [1646] и на титул светлости. У Его Царского Величества он находится в великом почете, ибо царь уверен, что Молдавия и Валахия наверное были бы завоеваны, если б последовали совету этого воспитанного при Турецком Дворе государственного мужа.

Этот Кантемир человек ученый, знающий многие языки и состоит членом Берлинского общества знаний. Его Турецкая история, ожидающая издателя, на Греческом и Латинском языках, посвящена им, в знак его преданности Римской империи, блаженной памяти Леопольду и заключает в себе много государственных тайн Оттоманской Порты.

424. Посланный в Персию Артемий Волынский снова возвратился в Петербург, но о поручении его ничего нельзя было узнать тогда: приняты были, или нет предложения его о торговом договоре. Говорили только, что он имел шесть отдельных аудиенций у шаха Софи и отпущен со всеми подобавшими ему почётными знаками и обрядностью.

425. В Астраханском царстве еще открыт целебный колодезь, и из Москвы послан туда доктор Шаубер, для доставления об этом колодезе точных сведений.

В начале Февраля, Его Царское Величество отправился на Олонецкие лечебные воды, в сопровождении её величества царицы и вдовствующей герцогини Курляндской. Майор лейб-гвардии Измайлов, двоюродный брат того Измайлова, который в 1701-м году послан был к Прусскому Двору, для поздравления от имени Его Царского Величества с коронованием, и оттуда ко Двору Датскому, назначен Его Царским Величеством [1647] посланником в Китай, и упомянутый выше Ланге, совершивший уже раз это далекое путешествие, получил повеление сопровождать майора Измайлова в Китай. Сделано распоряжение о передаче Измайлову дорогих подарков для Китайского императора, которые большею частию состояли из токарных изделий, изготовленных самим царем, отличным мастером этого дела.

426. По последним сообщениям Китайских миссионеров извещалось, что Китайский народ возмутился против своего верховного повелителя, вследствие повышения налогов и упадка от того торговли. Подобное же несчастие случилось и в Персии, по смерти шаха (Chams) в Шамахии, и так как Арабы в то же время двинулись войной на Персию, а подданные в Персии сверх того угнетены были страшною бедностию и недостатком в деньгах, поэтому и полагали, что трону Софи угрожает опасность гораздо большая, чем вначале это думали. Бедность в этом последнем государстве, как описывают, дошла до того, что Софи повелел разрывать могилы богатых покойников и обирать с их тел все богатые украшения и другие драгоценности.

427. Эти последние известия извлекаю я из Латинского письма от одного иезуита, писанного из Испагани в Петербург, и в письме этом между прочим упоминалось также, что процветавшая в Персии прежде шелковая торговля пришла в совершенный упадок до того,

что в последний год мало, или даже и вовсе, не вывозилось оттуда никаких дорогих материй.

Недостаток в деньгах также и в Архангельске, и в Москве, и в [1648] Петербурге был в то время до того значителен, что трудно было добыть у купцов в займы денег, с процентами по 15 со ста в год, под надежным обеспечением. Виною тому были монополии и мануфактуры, которые в прошлом только году, на пошлине в Риге, причинили убытку царской казне до 80-ти тысяч рублей в таможенных деньгах.

428. Вновь вычеканенные рубли подвергнуты были исследованию, по распоряжению Коммерц-коллегии, и найдены малоценными и низкопробными. Вследствие этого сказанная Коллегия признала необходимым представить Его Царскому Величеству донесение о том вреде, который наносится этим обществу.

Малоценность новых монет была не безызвестна царю, но в то время рудники были еще не в состоянии, посредством богатой добывки, доставлять потребные на обиход суммы. Понижение курса иностранных червонцев, которые, самое большее, ходили по 190 копеек, причинило коммерческому делу также немаловажный убыток, потому что Русские деньги удерживали полную свою стоимость, а внутреннего достоинства, вследствие примеси, не имели.

Его Царское Величество приказал составить для себя разного рода модели вновь исправленных сооружений в крепостях Шлюссельбурге, Нарве, Ревеле, Пернаве и проч., для того, чтобы можно было вывести надлежащее суждение о их слабых сторонах. Кроме того один Немецкий архитектор, Матренов (Matrenove), ныне уже умерший, изготовил модель для предполагаемой к постройке на Васильевском острове обсерватории, которая назначена для [1649] совместного помещения библиотеки, естественной и анатомической кунсткамеры и Готторпского глобуса.

429. Русский генерал-фельдмаршал Шереметев скончался в Польше, а также и Шведский генерал Левенгаупт закончил жизнь свою в плену, в Москве и таким образом не дождался конца Северной войны, которого он так сильно желал.

430. Один миссионер, капуцин, родом Италиянец, человек лет за шестьдесят, уже несколько недель проживал здесь в ожидании Его Царского Величества, у которого имел намерение испросить разрешения построить в Астрахани церковь для католической общины, состоявшей уже там из 90 семейств или домов, частию Австрийцев садоводов, частию же Баварских солдат, захваченных в плен со Шведами. Перед этим он долго жил в Персии и часто

бывал там на волос от смерти; вообще же это был весьма ученый и сведущий в медицине патер или священник. Последним искусством, т. е. медициною люди этого ордена стараются наиболее войти в доверие Персиян, при чем, приглашаемые в качестве врачей, они вписывают в церковные книги многих больных детей Персидских и втайне крестят их. По этому случаю, упомянутый миссионер рассказал мне замечательный пример, а именно: так как ему угрожало наказание (битьё по пятам до смерти) за одного такого Персиянина, втайне крещеного им в христиане, то магометанин тот, которого имя было вписано в метрическую о крещении книгу, хотя сам он не знал о том и постоянно исповедывал магометанскую веру, не только просил за патера, но в добавок внес еще тайно [1650] за него штрафные, наложенные на патера, деньги, 5 тысяч цехинов, и после того всегда оказывал верную дружбу христианам, по тайному влечению своей совести.

Тайные из Персиян христиане собираются потихоньку, по крайней мере однажды в год, в дом к подобным патерам, и отправляют там католическое богослужение; но наружно они должны показывать себя магометанами, иметь по нескольку жён, хотя при крещении своём обязуются из этих жён держать только одну в брачном состоянии; за такое снисхождение или уступку возник ожесточенный спор у иезуитов с членами других орденов, так как снисхождение угрожало великою опасностью христианству. Умерший два года тому назад, великий казнохранитель Персидского государства также был в тайне христианин, и такие-то тайные христиане, в случае, если кто-нибудь из них обнаружит чем свое тайное исповедание, всегда причиняют миссионерам наибольшую опасность и много жестоких расследований; в тоже время прирожденные христиане георгианцы, если они исправно вносят свою подать и остерегаются в речах своих говорить дурно о магометанской вере, нисколько не преследуются во внешнем богослужении.

481. Один, прибывший из Персии с посольством, друг мой сообщил мне полный, теперь употребляемый титул Шаха Госсейна Шузени, в том виде, как его пишут подданные в своих прошениях к нему, и титул этот пишется следующим образом:

“Божиею милостию возвеличенный и благословениями небесного царя прообразующий отблеск Бога, обладатель [1651] целого мира, глава земного шара, всех царей царь, средоточие, перед которым преклоняются все народы, самодержец высокопрославленной в целом свете Персидской монархии, наследник Дария и храброго Хозроя, содержащий в себе врата неба, всепресветлейший и наивысочайший шах султан Шузени, следам коня которого все люди должны приносить жертвы”. Сам же шах подписывается так: “наименьшая рука пресветлейшего пророка Али”.

432. По смерти Шведского короля в по разрыве Аландского трактата, стали делать необычайные приготовления и снаряжения к предстоящей кампании, для удовлетворения которых поручено двум приказам или канцеляриям выменять огромную сумму червонцев по 195 копеек за каждый; кроме того не только конфискован был весь хлеб, ссыпанный в амбары или магазины, но и особым приказом всем и каждому было повелено объявить свой запас соли и уступать ее по установленной таксе Его Царскому Величеству, под опасением, в противном случае, конфискации той соли и наложения других чувствительных взысканий.

Сверх того Русским купцам поручено было накупить на семь тысяч рублей овечьих шкур и сдать их на пергаментную фабрику, с тем, чтобы поделать из них картуши и патроны; ибо полагали, что порох лучше можно сохранять в таких патронах, чем в жестяных, или картонных.

Его Царское Величество принял решение этим летом сделать сильную высадку, с 26,000 чел. войска в Швецию, ибо полагал, что не оставалось уже никакого другого средства для того, чтобы принудить это королевство [1652] к скорому и основательному миру. Между тем новоизбранная королева, принцесса Ульрика, не только известила форменною грамотою Его Царское Величество о смерти короля, но и уверяла при том, что она охотно готова возобновить между обоими государствами прежнюю обязательную дружбу и соседство, для чего вскоре и хотела послать своего советника и министра Лилиенштедта на остров Аланд, для нового утверждения трактата.

433. 23-го Марта умерший 90-то летний Англичанин Крават (Cravat) также почтен был при погребении высоким присутствием Его Царского Величества и всего Двора. Скончался он после 70-летней службы в Русском царстве переводчиком и за преклонностию лет своих давно уже пользовался жалованными ему деньгами.

434. Титулярный граф и церемоний-мейстер увеселений, Ла-Коста (La Costa), Португалец, забавным поведением своим на Олонецких лечебных водах, на которых он по неволе должен был держать добрую диэту, так сумел услужить царю, что Его Величество обнадежил его сделать и объявить его вскоре королем Самоедов, должность, которая всегда сопряжена с званием советника увеселений. Торжественное коронование его должно было совершиться по прибытии 24 оленей и стольких же крестьян-Самоедов. Жалости бывает достойно, когда новый король на первом же испытании подвергается несчастию, и когда необузданные животные, олени, не поймут условного языка, в котором король должён быть силен, или когда он не удержит в санях надлежащего равновесия. По достоверному [1653] описанию одного Лапландского евангелического священника, в этой езде на санях случается не мало опасностей: потому что олень бежит неудержимо и останавливается только на примеченном им месте; когда путник усядется, взявши в руки свои две жерди, которыми он поддерживает в равновесии сани, олень пускается в бег, летят неудержимо до известного места, где и останавливается. Но если седок не поостережётся и опрокинется, то лишается всякой надежды сдержать своего оленя, который безостановочно продолжает свой путь.

435. Расположенная на квартирах в Петербургской и Новгород[с]кой губерниях милиция получила в настоящее время повеление скорым маршем направиться в Ревель, а равно и корпусу Репнина, стоявшему до сих пор у Данцига, велено ускорить марш к Ревелю же, потому что этот город и Петербург были сборными пунктами, откуда должны были сесть на корабли войска, назначенные для подкрепления Финляндской армии, которая в этом году возросла до 50,000 человек.

436. В Русской печати вышло небольшое, листков в 40, сочинение, написанное самым бойким пером Русской канцелярии и содержащее в себе точные сведения о важнейших событиях настоящей Северной войны; главною же задачей этого сочинения было доказать, что завоевания, совершенные в этой войне Русскими, вне Финляндии, Его Царское Величество

имеет полное право считать возвращением только прежде отторгнутых от России владений. Поводом к этому Русскому возражению (которое имеется в виду перевести с Русского на Немецкий язык и распространить в публике), [1654] была Deductio, или доказательство, составленное одним Шведским ученым и касающееся провинций Карелии и Ингерманландии. В Дедукции этой приводятся некоторые сведения о древней Русской истории, и так как она, сколько мне известно, нигде еще не напечатана, то привожу её здесь вполне; из этих двух сочинений по крайней мере можно видеть, как основательны бывают иногда Доказательства той или другой партии и на чем основывается авторитет истории ³⁵.

437. Тайный секретарь Шафиров, брат вице-канцлера, при разборе находящихся в архиве Русской канцелярии в Москве дел, нашел связку с письмом императора Максимилиана 1-го к Русскому царю Василию, в котором Максимилиан дает Василию титул императора.

Письмо это Его Царское Величество велел показывать в подлиннике всем и каждому, и я снял с него следующую копию ³⁶.

438. 1-е Апреля сего 1719-го года отпраздновано было к великому удовольствию царя и доставило прибывшему из Германии силачу Симсону [1655] подарок в несколько сотен рублей. По приказанию царя, на представление опытов прославленной силы Немца, должны были собраться все знатные люди, даже сама вдовствующая царица и царевны ее. Партер и ложи переполнены были зрителями до того, что многие запоздавшие должны были возвратиться домой, по недостатку мест. Все зрители с нетерпением смотрели на приготовления к зрелищу, пока наконец не появилась на сцене парящая в воздухе машина, с надписью на ней огромными буквами: “Апрель”. В заключение явился забавник-Немец (буфон), благодарил публику в речи за подарок ради 1-го Апреля и приглашал её на завтра, на более веселое представление.

439. В прошедшем году, в ночь на 1-е Апреля, по приказанию царя, был зажжён находившийся несколько вдали дом и били тревогу в барабаны; на пожаре присутствовал сам царь, который, во изъявление своего удовольствия, приказал тогда раздать несколько бочек пива и водки сбежавшимся в большем количестве солдатам для тушения этого пожара на 1-е Апреля.

440. Многие Русские помянутого выше силача считали колдуном за его необычайную силу, и были даже гг. епископы, которые полагали, что силач Симсон может поднять зубами подмостки (скамью), на которые становится обыкновенно Русский дьякон с книгою Евангелия.

441. Такие мнения побудили царя приказать важнейшим духовным особам пожаловать в театр, чтоб показать им необыкновенную силу Симсона, и лица эти были в высшей степени поражены сказанною силою [1656] и должны были признаться, что никогда ничего подобного не видывали.

442. Царь города Москвы, Ромодановский, помогая Его Величеству, приложил все силы свои к царёвым, чтобы поставить на грудь Симсону наковальню, которую тот свободно поднимал на воздух и на которой, поставленной уже у него на груди, он давал расщепливать толстые железные шины. Его Величество усиливался также вырвать обеими руками палку, которую Симсон держал в зубах торчмя, но нашел, что силач стоял при этом не шелохнувшись, и палку вытянуть у него царь не смог. После этого Симсон, может быть для того, чтоб выказать силу самого царя, взял палку в зубы поперек и велел тянуть её у него двум здоровым молодцам, в которых, он, Симсон, не только не встретил такого сильного сопротивления, какое встретил у царя, но еще обоих этих молодцев начал таскать по сцене, по собствен-

ному произволу, куда хотел, как двух бессильных детей. На мое замечание по поводу этого представления, Его Величество сказал, что главное участие принимала тут сила этого человека, и лишь ничтожную долю составляло искусство его.

443. Неожиданная кончина провозглашенного уже наследным царевичем, Петра Петровича, последовавшая 6-го Мая, повергла Двор в великое смущение и глубокую печаль. Царевич был почти четырьмя неделями моложе великого князя, оставшегося от умершего царевича Алексея Петровича, но никогда не выказывал в себе такой особенной живости, которою отличался этот последний великий князь. Не смотря на то, что недостатка в заботливом воспитании [1657] и всевозможном ободрении и возбуждении никогда не было, но всё таки, в то время, когда помянутый великий князь уже говорил, ходил и учился разного рода упражнениям, Петр Петрович, напротив, постоянно оставался слабым и болезненным.

444. Погребение этого неутешно и горько оплакиваемого наследного царевича совершалось 8-го Мая, в 3 часа после обеда с торжественными церемониями, при пушечной пальбе, Впереди шли гренадер - офицеры гвардии, с своим отрядом из 240 человек, держа оружия на погребение. Обер-офицеры этого войска все одеты были в черное, с флером на шляпах и шпагах; унтер-офицеры и солдаты с флером только на касках. За этим отрядом следовали 50 Преображенцев, с горящими факелами; за тем певчие и духовенство, певшие попеременно свои погребальные гимны. Гроб и колесница обиты были алым бархатом, с золотой бахромой или обшивкой, и на них лежали государственные знаки. Его Величество сопровождали знатнейшие придворные чины, одетые все в черные, траурные мантии. Потом следовали Русские и иностранные министры и другие военные и гражданские чины, в несметном количестве, в черных одеждах и длинных мантиях. Процессия шла пешком до р. Невы, где тело принято было на погребальную шлюпку, на которой поместились и важнейшие особы процессии; остальные провожатые переплыли реку на собственных своих шлюпках. По совершении Русского богослужения в Александро-Невском монастыре и предавши в том же монастыре тело земле, Его Величество возвратился на той же погребальной шлюпке назад [1658] и тотчас же поспешил к своей безутешной супруге, в присутствии которой выказывал особую бодрость и твердость духа.

445. Если б это печальное событие не случилось, то Его Величество намеревался в этот день спустить вновь выстроенный военный корабль в 90 пушек и праздновать свадьбу привезенного из Парижа Французского великана, Сен Жана, с такою же почти долгою невестою из Финок, к чему всё уже было изготовлено: но оба эти дела, по сказанному прискорбному событию, были теперь отложены на некоторое время.

446. Тем иностранцам, которые приглашены были на царскую службу в коллегиях, было предписано, чтобы они прямо и немедленно объявили, желают ли они обязаться пожизненно служить у царя. Многие из них не захотели принять это условие и просили об отпуске их, по окончании договорного срока, на который они поступили. Большинство, впрочем, напротив, будучи Шведскими вассалами и пленными, согласились на предложенное им условие, так как, по предстоящему заключению мира, одни из них могли подвергнуться строгой ответственности по возвращении в отечество, а другие не предвидели в нем для себя никакого лучшего положения.

447. Всем тем иезуитам, которые по рекомендации Римско-Императорского Двора уже несколько лет проживали в Петербурге, в Москве и Архангельске, также было объявлено, чтобы они, вследствие недоразумений, возникших между императорским и царским Дворами, не замедлили оставить Русское государство; но предварительно, из проживавших [1659] в Петербурге иезуитов, патер Энгель, с товарищем своим, взяты были под стражу. Это повеление Его Величество приказал объявить в католических церквах и в тоже время советнику канцелярии Степанову велел обревизовать письмоводство и корреспонденцию патера.

Содержание помянутого объявленного повеления было следующее: “Его Императорское Величество всегда пребывал в дружбе с Императорским Двором до тех пор, пока императорский резидент Плейер не завёл с Русскими подданными вредных сношений. Поэтому, Его Царское Величество принужден был искать отозвания этого резидента, что и последовало, но таким образом, что резиденту дозволено было 4 недели, и даже сверх того еще определенное время, оставаться в Петербурге и продолжать свою корреспонденцию. Резидент же наш Веселовский в Вене и агент в Бреславле, напротив того, должны были немедленно оставить страны, в коих они находились. Так как Императорский Двор заявил себя в этом отношении столь враждебно, то и Его Царское Величество заблагорассудил употребить сказанные репрессалии, и этим объявлением строго повелевается всем иезуитам оставить Русское государство в течении 4-х дней, по воспоследовании этого объявления, ибо всему свету хорошо известны вредные проделки иезуитов, а равно и то, как любят они вмешиваться в дела политические”.

448. Впрочем католической общине предоставлена свобода приписывать к себе лиц и других орденов, только с условием, чтобы [1660] лица эти не пользовались покровительством Императорского Двора и призываемы были в Петербург не из заподозренных уже провинций.

449. Италиянский капуцин, домогавшийся в течении довольно продолжительного времени дозволения построить монастырь и церковь в Астрахани, встретил в Русском духовенстве гораздо более препятствий, чем предполагал.

450. Генерал - адмирал Апраксин получил свои указы и наставления о том, каким образом Его Величество желал произвесть перевозку целой армии в Финляндию, и с первым транспортом должны были перевезтись туда 20 тысяч пехоты и 6 тысяч драгун. Для этого потребны были: 28 ранговых кораблей, 180 галер и 300 плоскодонных судов, при чем адмирал и после, при высадке уже войск в Швеции, должен был принять сам главное начальство, которое удерживал и на сухом пути, во всё время кампании.

451. Генерал-майор Геннинг отправился в Германию, Францию и Италию, чтобы везде, на издержки царя, приобретать рисунки всякого рода полезных и любопытных машин и заказать там и постройку моделей с этих рисунков. Это двухгодичное путешествие Геннинга

имело между прочим главною целию точнее обозреть и изучить иноземное горнозаводское дело и пригласить на царскую службу возможно большее количество сведущего в том народа.

452. 30-го Мая праздновался день рождения Его Царского Величества с обычною торжественностию, и продолжавшийся дотоле траур был прекращен. Радость этого дня не [1661] мало увеличилась, когда во время обеденного пиршества прибыл из Ревеля капитан-лейтенант в качестве курьера, с известием, что капитан Шапюзо (Chapuzeau) завоевал и привез с собою три Шведских капера, из которых самый тяжелый был о 52-х пушках, средний о 24-х и самый меньший о 12-ти пушках. Курьер этот, по ходатайству Его Царского Величества, как вице-адмирала перед царем Москвы, был произведен этим последним в капитаны, и государственный вице-канцлер барон Шафиров пожалован в тоже время орденом св. Андрея. Последняя награда очень не понравилась тем, которые старались до сих пор елико возможно ослабить кредит этого министра в глазах Его Царского Величества. Вечером этого торжественного дня Его Величество со всем Двором своим отправился в Адмиралитет и приказал там спустить на воду вновь выстроенный, о 66-ти пушках, военный корабль, на котором за тем был сильнейшая попойка.

453. 2-го Июня Его Величество отправился вперед в Петергоф, куда после обеда пустились и 30 галер, с войском до 5,000 человек, при громе пушек и обычных сигналах.

454. Посол погибшего вместе с отцом своим, Калмыцкого князя Бустугана (Bustugan), в Июне месяце, прибыл в Петербург и представил свою верительную грамоту великому адмиралу Апраксину, брат которого был прежде губернатором Казанским и Астраханским. Аудиенция его у великого адмирала была так забавна, что я не могу отказать [1662] себе в желании привести здесь главнейшие обстоятельства оной.

После устного приветствия, он вручил адмиралу голову сахару и шелковый платок, в чем и состояли все его подарки, и за тем вытащил из своего кармана измятое письмо, которое прочитано и переведено было тут же переводчиком. Начальные слова письма были следующие:

“Когда ты здоров, - то и я здоров. И когда я здоров - то и ты также здоров”.

Остальное заключалось еще в более странных любезностях, и строчки в письме выведены были не горизонтально, но столбиками отвесно, сверху вниз, а на конце приложена простая красного цвета печать. По окончании им приветственной речи, адмирал, вместо ответа, приказал подать ему чару водки, посредственной величины; и к немалому удивлению своему заметил, что посол возвратил её не тронув и, как охотник до горячего напитка, попросил чару побольше. Тотчас же подали большой серебряный бокал, наполненный таким количеством водки, от которого опьянели бы четверо здоровых Русских молодцов. Но господин посол вылил её всю до капли в желудок, не поморщившись, и хотя присутствовавшие при этом думали, что водочный огонь задушит его, но оказалось, что всё это ему было ни по чем и он совершенно разумно, как и до этого, отвечал в разговоре г-ну адмиралу.

Уселись за стол, и здесь этот министр варваров тотчас же обнаружил, что он не привык ни к каким деликатным кушаньям, потому что, из расставленных всякого рода лакомых угощений и хлебного [1663] печенья, он накинулся только на самые простые и грубые даже кушанья, при чем заявил еще свое неудовольствие на то, что толмача его, которого он привез с собою из Саратова, оставляли голодным; а так как, не смотря на это заявление, на толмача всё таки внимания не обратили, то г-н посол полез своими руками во все блюда, которые только он мог достать, набрал полные руки кушанья и щедро наделил ими стоявшего позади него переводчика своего. Хотя всё находившееся при этом общество непрестанно хохотало над поведением этих людей, но Калмыки нисколько этим не смущались, и посол потребовал себе еще горшок меду, который он и опорожнил разом, с отвратительными гримасами и облизал себе губы, точно обезьяна. Едва кончил он с медом, как осушил еще четверть штофа водки, разбавленной на одну треть Французским вином; но сперва хорошенько понюхал её и за тем стал пить не переставая, пока не осушил четверть до дна. Когда же выпитое им множество крепких напитков отуманило наконец его, и он начал сопеть и ртом и носом, адмирал попробовал завести с ним речь о государственных делах страны его и выговорить при этом то или другое условие по его сообщению; но у варвара этого осталось еще настолько рассудка, что хотя он и отвечал на вопросы адмирала, но извиняясь, и объявил адмиралу, что, выпивши, нельзя толковать ни о каких важных делах, и что нужно отложить эти толки до завтрашнего утра. Таким образом он походил в этом на древних Германцев, о которых Тацит говорит: deliberant dum fingere [1664] nesciunt, constituunt dum errare non possunt (ведут речи в пьянстве, а постановляют дело, когда ошибиться уже не могут).

После стола адмирал сунул послу в руку червонец на наём судна, чтобы отъехать домой. Этим подарком он остался очень доволен, но на прощании захватил со стола непочатый еще пирог и передал его своему толмачу; затем поплелся с этим последним на общественный рынок, уселся там с ним на землю и с неописанным аппетитом упрятал еще и этот пирог, в присутствии множества сбежавшегося туда народа.

Не следует удивляться скудости угощения, которым удостоили сказанного Калмыцкого посланника, ибо народец Калмыки непривычны к роскоши, и брат адмирала, когда еще состоял Астраханским губернатором, выдавал на содержание приезжавшим туда Татарским послам по 5-ти копеек или даже по полутора гроша в день, по старым Русским постановлениям, и под конец только по щедрости своей прибавлял им столько же прямо от себя.

455. Между прочим Калмыки весьма многочисленный и сильный народ, и описание, составленное о них несколько недель тому назад одним анонимным писателем, очень согласно с теми известиями о них, которые я приобрел в Петербурге. Вот содержание этого описания.

Текст воспроизведен по изданию: Записки Вебера // Русский архив. № 6. 1872