(Отрывок из собрания документов ”The Crusade of Varna 1443-45”, страницы издания 107-166, отрывок взят авторами издания из тома работы Жана де Ваврена)

О том, как высокопоставленный турок Правителя Валахии призвал к себе для разговора и подлостью его сместил.

Страницы с 107-109

Примерно в те времена, о которых идет речь, правителем турок был человек по имени Морадбей (Murad II, Ваврен пишет имя по разному). И заметил однажды тот, что в Великой Валахии правитель был, имя которому Владе Вайвода (Воевода Влад Дракул, отец Владислава) и славился правитель тот как отвагой, так и мудростью, а страна его была полна богатств, и жили в ней люди великие и сильные. И воспылал турок черной завистью, возжелал он захватить правителя Валахов и страну его, и задался он целью, свою власть установить в стране той.

Чтобы исполнить свое желание, отослал турок одного из своих поданных субаши (*владельца крупного надела земли, несущего военные и надзирательные обязанности) – человека крайне коварного и красноречивого – в качестве своего посла правителю Валахии. Итак, отправился субаши на землю Влахов и ехал до тех пор, пока не прибыл туда, где в те времена прибывал господарь Валахии. Дабы впечатлить правителя великодушием турка, привез посол с собой великолепные дары и подношения в знак приветствия, сообщая, что его повелитель Турок и что видит тот крайне необходимым дальнейшую дружбу и сотрудничество с правителем Валахии. И дабы добиться сего, высокопоставленный турок умолял правителя Валахии так настойчиво, как только умел, прибыть к нему в Адрианополь, а для того, что бы воевода мог пребывать в его стране в полной безопасности, субаши предоставил правителю соответствующую гарантию от Высокопоставленного турка.

Внимательно выслушав все, что передал ему субаши от турка, правитель Влахов оказал послу все должные почести, одарив того в ответ драгоценными дарами и другими щедротами. После чего правитель посоветовался со знатью и боярами (princes and barons) своей страны о том, как лучше поступить в ответ на предложение субаши. Те стали настойчиво отговаривать его от личной поездки, посоветовав вместо послать своего посла, дабы выяснить, что же на самом деле хотел турок, под предлогом поиска дружбы и сотрудничества.

Услышав это, посол субаши был крайне недоволен таким ответом. После чего он не раз лично беседовал с правителем Валахии, знатно приправляя свои речи лестью, он клятвенно уверял правителя, что турок хотел его видеть для того, что бы самому лично оказать правителю самые высокие почести и даровать ему свои безмерные щедроты. Говорил посол правителю и о том, что не стоило тому ничего опасаться или же откладывать личную встречу, потому, как он, субаши, сам сможет сопровождать правителя на пути, гарантируя ему тем самым полную безопасность.

И случилось так, что красивые слова, уговоры и льстивые речи субаши оказались настолько убедительными, что правитель Валахии отказался от своего прежнего решения, к коему пришел , посоветовавшись со знатью и боярами страны своей, и дал свое согласие поехать с субаши к высокопоставленному турку в Адрианополь.

Последний же, поначалу, принял правителя с почестями. Тогда турок и все его войска раскинули лагерь рядом с городом с огромным количеством навесов и шатров. День спустя после приезда правителя Влахов, турок устроил пышное празднество, созвав на него всех своих субаши и военачальников, дабы те развлекали правителя Валахии. Сам же высокопоставленный турок расположился в шатре темно-красных, малиновых цветов, восседая на чем-то, похожим на стол обычного портного, только украшенного многочисленными дорогостоящими подушками, расшитыми золотом и серебром. Вход в шатер был высотой в 10 футов, так, чтобы турок мог полностью видеть своих людей и военачальников. Правитель Валахии сидел снаружи шатра, справа от турка, на подушках и расшитых золотой нитью коврах. Слева от турка сидел Белербей , который был, если дословно говорить, «беком всех беков» (от «бейлербей», перевод Ваврена верен, однако написание звания разное). Остальная знать была рассажена в большой круг вокруг входа в шатер слева направо так, чтобы турок мог видеть, как те принимали трапезу.

Когда празднество окончилось, турок удалился в свой шатер, а спустя некоторое время, послал субаши пленить господаря Валахии.

Субаши так и сделал и заточил правителя Валахии в оковы и цепи, а всех тех, кто сопровождал воеводу, отправил он обратно, что бы сообщили те всем остальным о великой подлости, совершенной высокопоставленным турком по отношению к их правителю.

Такой поступок смутил их, они могли легко догадаться, что, поступая так подло, турок надеялся, что без воеводы и правителя, их страну можно будет легко завоевать. В те времена у правителя Валахии был лишь один сын, возрастом между 13-14 годами, потому и не мог он возглавить такое государство, особенно повести его в войне. (* Греческие Хроники Дукаса (Doukas) подтверждают эти данные, добавляя, что Дракул будет отпущен на свободу лишь тогда, когда отправит своих сыновей Мураду в качестве заложников, и держать их будут в крепости Нимфей (Nymphaion, Nif).

Догадка о том, что турок захочет идти против жителей Валахии войной, была верна, и скоро Влахи смогли получить им подтверждение, потому, как вскоре после того события, турок собрал огромную армию в 100 000 человек, и возглавил эту армию Бейлербей (см выше. Здесь очевидно, что Де Ваврен имеет ввиду бейлербея, как звание, но понимает его в качестве имени собственного. Турецкое войско тогда возглавит Мезид Бей (Mezid Bey).

С такой армией и перешел он реку Дунай и вступил на земли Валахии. Когда же Влахи узнали, что он вошел на земли их, они собрали столько войск, сколько только сумели, а во главе ни назначили воеводу Яноша Хуньяди (пишет: Johannes de Hongac, * написание имени Вавреном разнится), сильного правителя земель Трансильвании, что протянулась между Венгрией и Валахией.

Поскольку влахи не были уверены, что смогут противостоять столь многочисленному войску турок, они решают, что лучше укрыться в горах. Так, всем, кто проживал на равнинах, они сообщили, что все мужчины, женщины и дети должны, забрав свое добро, укрыться в горах, потому, как до них дошла весть, что турки собрались пересечь Дунай реку и разграбить их земли. Так и вышло. Турки же, перейдя реку, изловили некоторых Влахов и от них узнали, что вся армия Валахии и Трансильвании отступила в горы.

Без своего войска жители Валахии старались не показываться туркам, схоронившись в горах. По этой причине, вышеупомянутый Бейлербей, день спустя после своего отъезда от подножия гор, разделил свою армию на три части. Одну часть он отправил грабить и разорять Великую Валахию, что вниз по течению Дуная, вторую часть он отправил в Трансильванию, что вверх по течению Дуная, а третью оставил охранять свой лагерь.

В то время, как уже говорили, Янош Хуньяди был во главе армии Валахии и Трансильвании. Узнав, что турки разделили армию на три части, и, будучи мало наслышанным об их боевой славе, Хуньяди решает, что со своими людьми он сможет атаковать турецкий лагерь на рассвете следующего дня, где не было ни стражи, ни охраны. Они так и сделали, разделив силы на три отряда, так, чтобы два напали на лагерь с обеих сторон, а третий отряд напал с центральной части. Влахам удалось застать турок врасплох, и турецкие войска потерпели поражение и были убиты. Однако, те турки, кому удалось сбежать, бросились обратно пересекать реку Дунай, некоторым удалось, а другие утонули.

О том, как сэр Янош Хуньяди (пишет: Jehan de Hongnac)воевал с турками и как нанес им поражение

Страницы с 109-111

Когда Влахи опустошили лагерь сарацинов, они решили переодеться в турецкие одеяния и послать шпионов в Трансильванию и Валахию, что бы разузнать, когда вернуться обратно турецкие отряды, отправленные разграбить из земли. Сделав так, они получили ответ, что те войска, что грабили Трансильванию, уже возвращаются. Так влахи решили спрятать большой отряд людей на пути, по которому возвращались турки, но позволили им при этом пройти мимо засады. Турецкие обозы были перегружены награбленным, они вели с собой большие толпы мужчин и женщин, которых увели в рабство, были с ними также и краденые стада животных. Ничего не зная о разгроме лагеря, турки прибыли к нему под выкрики и торжественную барабанную дробь, ликуя и празднуя, они думали, что завоевали всю страну. Но влахи, переодевшиеся в турецкие одежды в лагере, вскоре помогли им забыть всю их радость, напав на них спереди, а те, что устроив засаду, следовали за ними, окружили их сзади. То же самое влахи сделали и с отрядом турок, что отправились грабить Валахию. Поражение, нанесенное туркам влахами, было настолько сокрушительным, что из 100 000 турок более 60 000 было убито. Влахи же забрали себе все турецкие богатства и ценности.

Те турки, которым удалось сбежать и переправится через реку Дунай, принесли высокопоставленному турку новость, и новость та так расстроила турка, что тот в знак своей печали, он и вся его свита, переоделись во все черное. После чего, дабы отомстить влахам за нанесенное ему оскорбление, он назначил одного из своих субаши новым Бейлербеем и послал его по всем подвластным ему землям, чтобы тот собрал величайшую армию, которую тот сможет только собрать. Он приказал им пересечь Дунай и отправится в Валахию и Трансильванию. Там он приказал уничтожить все и насадить на меч всех до единого.

Так, новому Бейлербею, пересекшему со своей армией Дунай, пришлось сложно, выполняя приказ своего повелителя и давая волю его ярости. Валахи к тому времени уже получили известие о планах турок. Влахи схоронились в горах и оставили безлюдными равнины. Прибыв к подножию гор, турки, как они уже делали это ранее, разделили свои войска на отряды и отправили их в Трансильванию и Венгрию. Однако, в этот раз те, что были оставлены охранять лагерь, были куда осмотрительней, чем раньше. Они расположили отряд в боевую позицию так, чтобы влахам было сложно проникнуть в лагерь, не ввергая себя в опасность. Именно тогда влахи и их союзники решают не нападать на турок, пока не станут обратно пересекать Дунай. Влахи прекрасно знали, что долго ждать им не придется, ведь они позаботились о том, что бы турки не смогли найти на их земле никакой пищи, также знали они и то, что турки не смогут воевать с ними в горах. Так они прождали 7 или 8 дней, пока отряды, отправившиеся грабить, как я уже писал, Трансильванию и Венгрию, не вернулись. С собой они привели огромное количество пленных – мужчин, женщин и детей - вместе со стадами скота и с огромным грузом из награбленного, столько, сколько вооруженные отряды могли забрать с собой в таких обстоятельствах. Их восторженно встретил отряд, охранявший лагерь. Однако, не имея еды, больше той, что они могли унести с собой, они решают перейти реку Дунай обратно, захватив с собой награбленное и вернуться в Болгарию. Решив так, турки стали отступать. Когда влахи увидели, что турки снимаются с лагеря и начинают двигаться в сторону Дуная, они отправляют свои отряды и кавалерию следом, и нападают на них, нанося им большой урон.

Когда же турки достигли берегов Дуная, то стали пересекать его в небольших лодках, а лошади их переправлялись через Дунай отдельно. В этот момент, влахи решили выждать и не стали творить препятствий на их пути, либо нападать в полную силу, пока большая часть турецкого войска не переправится. Когда большая часть переправилась и как только влахи увидели, что большая часть уже на другой стороне Дуная, а те, что остались не превосходили их численностью и силой, влахи вступили в достойную схватку. Им удалось взять полное превосходство над оставшимися отрядами, выходило так, что больше турок тонуло, нежели чем гибло от мечей валашских войск.

И все же, военачальнику турок, называемому Бейлербеем (см. ранее военачальником той компании был Шихабеддин-паша (Sihabeddin Pasha) удалось бежать. Он вернулся к высокопоставленному турку с таким количеством награбленного в Трансильвании и на границах Венгрии, сколько только мог унести, полагая, что турок будет ему рад, лишь узнав о большой наживе, что привез его поданный. А к тому времени высокопоставленный турок уже был наслышан о том, что его отряды были разгромлены, когда пересекали Дунай, и тут же турок приказывает арестовать Бейлербея и заточить его в тюрьму. Но, немного погодя турок призывает его и требует представить ему отчет о состоянии войска, которые возглавлял его поданный и от которого привел обратно меньше половины. Тот Бейлербей тогда представил турку длинный отчет о том, как допустил он поражение, оправдываясь при том, как только мог, но тщетно. Ответил ему тогда высокопоставленный турок: «Хочу я, что бы ты утрату тех, кто по твоей вине погиб, мне возместил: жизни тех, кто б поражение никогда бы не потерпел и не был бы убит, если бы ты сохранил им преданность свою и на их стороне бы доблестно сражался. Но вместо, сбежав и подлостью своей оставив их, обрек ты их на смерть в руках врага и посему, терпеть тебе те самые страдания, что и они терпели». И только лишь закончив речь, он тут же приказал тому поданному голову снести. Так было сделано. Затем, на свой турецкий лад, высокопоставленный турок тожественно дал клятву, что никогда он больше не назначит ни одного из Бейлербеев свое войско возглавлять. И вскоре возглавил войско новый предводитель, имя которому было Каракабэ (Карака-бей, бейлербей Анатолии) и обладал тот той же властью, как и те, что до тех пор звались Бейлербеями (Это предложение указывает на то, что Ваврен путается, не зная, является «бейлербей» именем личным или званием).

О том, что Янош Хуньяди, военачальник Влахов, делал после того, как разгромил турок, и о совете в Венгрии, призванном облегчить сложившееся в их землях положение дел.

Вернемся теперь к Яношу Хуньяди, военачальнику Влахов. В то время все они благодарили Бога за блестящие сражения и убедительные победы, которые помогли им выстоять перед врагом. Но в землях Трансильвании и Венгрии вместо радости были горе и стенания по тем невосполнимым утратам, что нанесли жителям турецкие отряды, уводившие мужчин, женщин, детей, забирая всю провизию и добро. Именно потому влиятельные люди этих земель собрали совет из представителей трех сословий этих земель в Буде, что на границах Венгрии.

Приглашен был на тот совет и Янош Хуньяди, вместе с несколькими другими влиятельными людьми Валахии, для того, что бы те дали совет и смогли обсудить с остальными присутствующими меры, которые необходимо принять в будущем, что бы противостоять разоряющим набегам турок. Присутствующие собирались также обсудить и то, что каждый из них мог лично сделать, если подобные внезапные атаки продолжатся. На совете знать Венгрии жаловалась на Фридриха, императора Германии, третье из званий, который удерживал в заточении их короля, Ласло, сына предшественника императора Фридриха (Ладислауса Постума, сына Альбрехта II Австрийского, короля Венгрии (1437-39) и Елизаветы, дочери Сигизмунда, короля Венгрии (1387-1437) и священного Римского императора (1433-37). С трех краев страны, венгры отправляли послов к Фридриху, что бы уговорить его освободить их короля и наследного правителя, но каждый раз император отказывал. Зная то, что без короля или герцога, их армия не сможет успешно противостоять турецкой тирании, главный совет принял решение избрать Яноша Хуньяди воеводой Венгерских земель, что приравнивалось на нашем языке верховному главнокомандующего или главному военачальнику.

О том, как венгры, в отсутствие их наследного правителя, оправили к королю Польши посла с просьбой стать их королем и правителем.

Страницы 112-115

Когда совет окончил все обсуждения , венгры поняли, что, несмотря на то, что они боролись так настойчиво как только могли в те времена, они были не в силах освободить своего законного правителя из заключения германского императора. И тогда они решили выбрать посла, коего послали к королю Ланселоту* (Владислав III Польши (1434-44)) и Владислав I Венгрии (1440-44) в Польшу, юноше было всего около двадцати лет, но слыл он понятливостью сорокалетнего. Послали венгры обращение к королю Польши, сказав, что если пожелает он прибыть в страну их, то примут те его, как своего правителя и нарекут его королем Венгрии, почтение должное ему окажут и, преданно служить ему пообещав, верности клятвы принесут, как и положено добропорядочным, покорным подданным. Смиренно они его просили согласие милостиво дать и в Венгрию прибыть скорее, что бы возглавить их народ, от турок подлых и злых спасти, которые набегами грабительскими уже успели им урон огромный нанести.

Когда делегация прибыла в Польшу, король Ланселот и сторонники его приняли прибывших с большим почетом и уважением. Но прежде чем дать им ответ, он приказал представителям трех сословий своего государства к нему прибыть в назначенный день и передал им прошение, представленное ему господами и народом венгерским. Они посоветовали ему принять их предложение и занять столь почетную должность. Более того, они посоветовали ему набрать большое множество вооруженных людей со всей своей земли и взять их с собой, как знак абсолютного стремления помочь венграм против турецких бедуинов* (если перевод слова с французского на английский верен, то это ошибочное название турецких воинов, как бедуины, упорно встречающееся недопонимание, часто использующееся в работах современных западных историков). Он должен, советовали они ему, проявить уважение к благосостоянию венгерского народа и отправиться в Венгрию так скоро, как только он сможет. Ланселот польский король последовал их и так скоро, как только смог отправился в Венгрию в сопровождении большой армии. Там венгерские пфальцграф, воевода и другие господа страны приняли короля с должными почестями и уважением. Он проследовал с ними в город Буда и там, в ходе торжественной церемонии, был коронован и провозглашен королем Венгрии.

Представители трех сословий венгерских присутствовали на коронации, вместе с несколькими знатными господами из Польши (поскольку Ваврен француз, он представляет титулы понятные ему – граф и бароны). Когда же торжественное мероприятие коронации было окончено, новый король собрал большой парламент, на котором присутствовали представители польского дворянства, а также несколько высокопоставленных господ из Валахии. Целью парламента стало желание короля заслушать мнения и провести обсуждения того, как лучше всего в дальнейшем осуществлять сопротивление злотворящим и бесчестным нападкам высокопоставленного турка.

Король был убежден, что злобный турок, именуемый Морадбей, собирал великую силу в землях Турции, Анатолии и Греции, намереваясь сам вторгнуться в земли Валахии и Венгрии и всецело завоевать и покорить их. На том парламенте, вместе с вышеупомянутыми высокопоставленными чинами, новый король принял решение, что соберет он великую силу, какую только сможет набрать в Польше, Венгрии и Валахии, вместе во всех государствах подвластных ему. И дабы поощрить людей своих, да найти способ раздобыть необходимые средства, было решено послать делегацию к священному папе и сообщить ему о превосходном, благом и доблестном намерении нового короля Венгрии, который решил оказать сопротивление и противостоять нападкам высокопоставленного турка, врага всей веры христианской, в защите и укреплении коей желал новый король стать образчиком. Потому просил он помощи покорно и убеждал в намерении сим его поддержать, помогая в том достичь успехов. А для того просил он папу прислать легата, вооруженного знаниями и мудростью, а также индульгенциями частичными и полными и милостью церковной. Но также делегация спешила сообщить, что никогда король их не желал только лишь обороняться от свирепых нападений турка и легиона язычников его, свои владенья всего лишь защищая, но хотел бы он скорее земли все и от дальнейших притязаний защитить и, перейдя сам Дунай реку, желал с турком сразиться.

Одним словом, отобраны послы знатные были для того, что б в Рим отправиться к названному в то время папе Евгению (Евгений IV). Послов он принял с большим почетом, и, выслушав с готовностью все то, что те спешили сообщить, он передал любезно все легатам. После чего священный папа собрал общий совет. На том совете решением единогласным кардиналов и с общего согласия собравшихся легатов, был выбран наиболее почтенный из церковников, достопочтенный и мудрый человек, кардинал Сэнт-Анджело* (Джулиано Чезарини, вероятно имеется в виду замок Святого Ангела в Риме). Он должен был отправиться с послами в Венгрию, с собой взяв индульгенции полные, чтобы воинов ободрить и воодушевить против врага их веры пойти сражаться. Поскольку дело их не требовало отлагательства, все остальные нужды были тут же исполнены, когда легат был полностью готов, снаряженный всем тем, что ему требовалось, отправился он в путь с послами к королю, обратно в Венгрию .

Как только послы Венгрии и кардинал в путь двинулись, то поспешили они что есть мочи к королю, поскольку получали уже ежедневно сообщения, что для выполнения задуманного им, король уже собрал большую армию. Когда же те прибыли в Буду, король, бояре, знать, все собрались, выйдя торжественно навстречу, дабы приветствовать прибывшего кардинала и почесть тому оказать. Так новый кардинал почетно принят был и сразу же тогда отбирать стали искусных проповедников, священников известных, дабы те тут же отправились и стали, проехав по королевствам двум, проповедовать и о крестовом походе предстоящем объявлять. С собой брали они различные индульгенции и прощения милость, которую мог каждый получить, либо участвуя в походе , либо пожертвовав свое добро для дела, с учетом благосостояния дающего. И когда избранные проповедники слово в народ несли о безграничной милости священного их Папы, то смогли так сильно сердца людей затронуть и преданность их вере своей пробудить, что некоторые даже сами желание выказали против турок язычников войной пойти , за собственные траты вооружившись, и свою священную веру христианскую защищать. Другие серебро и золото давали, чтоб воинов для похода нанимать.

Когда же армия была готова и собрана была провизия , что для похода требовалась, отправился король Ланселот в сторону реки Дунай. Там он и его войско, заранее получив благословение и отпущение грехов от кардинала, стали через Дунай реку переправляться и быстро к городу София* продвигаться, где как раз турок прибывал, как сообщили королю (пишет: Souffies). Вперед отправились христиане, пока не натолкнулись на сарацинов грабительские отряды, в тот момент обе стороны поняли, что располагались так близко друг к другу, что им просто ничего уже не оставалось делать, как вступить в схватку. Поскольку у турка была огромная армия и бесчисленное количество людей по сравнению с армией короля, то его войска держались открытых равнин. Королю же посоветовали держаться более узких перевалов, которые больше подходили его сравнительно небольшой армии, так то и сделал. Там, полагаясь на свою бесчисленную армию, турок и напал на них, и состоялась между ними невиданная битва. Из-за такой многочисленности турецких войск, те были зажаты в узких частях переходов, как раз там, где и располагался лагерь христиан, и те – а это сарацины – не могли больше свободно двигаться. Венгры и поляки стали оказывать такое сопротивление, сражаться и рубить турок так рьяно , так озлоблено, как дикие звери, тогда, когда турецкие внешние ряды уже начинали отступать, а отряды тыла продолжали двигаться вперед. Так сарацины были легко повержены, при небольших потерях и незначительном сопротивлении. Высокопоставленный турок позорно бежал, проклиная на чем свет стоял своих богов за такое несчастье, и было то несчастье воистину, поскольку в тот день точно полегло более сорока тысяч турок, а многие были пленены. Остаться живым удалось лишь тем, кто сбежал с поля боя. Христиане же потеряли немного людей, зато в той битве им удалось получить много добра, поскольку им достались все палатки, шатры, провизия, драгоценности и серебро, что турок – который прибыл загруженный доверху добром – принес с собой * (Ваврен, по сути, объединил два события в одно: взятие лагеря Казима паши рядом с городом Ниш и более позднюю битву у перевала Златица, оба сражения он описывает позже во второй раз).

На том самом месте король Ланселот разбил лагерь со всей своей армией, восхваляя и прославляя имя Господа Иисуса Христа за их великую победу. Среди добытого был помимо всего удивительно большой шатер, самый богато украшенный из когда-либо виденных, внутри он был весь украшен темно-красным вельветом. Папский легат и король Венгрии и Польши оставались на поле битвы еще три дня, как и полагается истинными воинам победителям и вели в то время активные обсуждения, решая, стоит ли им начать преследовать турка или же лучше вернуться назад в страну. Тогда пришли они к заключению, должны они вернуться обратно в Венгрию победителями вместе со всеми своим трофеями, решение, которое сослужит им нехорошую службу и станет причиной великого урона христианам, о чем вы узнаете позже. Если бы тогда они перешли горы Пловдив * (пишет: Philipoly) и настойчиво бы решили довести свое дело до конца и одержать полную победу, они бы смогли, несомненно, отвоевать всю Грецию, приложив к тому лишь незначительные усилия, потому как тогда турки трепетали от страха, припоминая последние победы христиан.

Когда же легат и король Венгрии вернулись в буду, легат отслужил мессу в главной церкви, благодаря Господа нашего за величайшую победу, которую он им даровал. Полагалось, что холодная погода тогда вызывала опасения и помешала им перейти горы. Далее в Буде провели всеобщий совет, на котором было решено, что в следующем году король должен будет вновь собрать все силы и по окончании августа переправить свою армию через Дунай и отправиться отвоевывать Грецию. Так порешив, все и оставили короля, который предварительно заставил всех господ пообещать, что как только он призовет их всех в следующем году, они прибудут к нему, и как только все поклялись так и поступить, вернулись они в свои владения. В то время как король и кардинала Чезарини остались в Буде. Как только выдалась возможность, они послали делегацию к священному Папе и правящему императору Константинополя, дабы сообщить им о блестящей победе христиан, узнав о которой те были переполнены радостью.

Стр. 115-117

Когда император Константинополя узнал всю правду о положении дел, он присоединился к молодому королю Венгрии и Польши и тоже послал торжественную делегацию к папе римскому, Евгению. Через послов он сообщил ему обо всем, что произошло и что обрадовало столь безмерно весь христианский мир, и настоятельно уверял священного папу поддержать сию кампанию и воззвать к остальным христианским правителям и общинам, Венеции, Генуе, Флоренции и другим. И каждый из тех правителей, сообщали они, должны были снарядить флот из галер и других больших кораблей, дабы охранять проливы Константинополя от атак турок и препятствовать их переправе из Турции или Анатолии в Грецию. Так одержать победу в Греции будет легче.

Папа римский с радостью принял все известия и охотно предпринял все, чтобы выполнить возложенные на него обязательства, сообщая о кампании государям правителям христианским. В частности, он сообщил о предстоящем походе герцогу Филиппу Бургундскому и Брабантскому* (Филиппу Доброму (1419-1467)), который, как ему было известно, был набожным христианином и подобающим правителем, надеясь, что тот охотно согласится сделать все, чтобы помочь христианскому миру. Когда любезный герцог получил новости о кампании, его переполнило стремление снарядить отряд во славу Господа Иисуса Христа и всего христианского мира. Однако, поскольку он не знал точно, как он мог или должен был помогать, но при этом стремился оказать помощь, он отправил от своего двора в Рим рыцаря, господина Конте, брата кардинала Теруан (пишет: De Thereware, Therouanne) и дал тому точные указания о том, что именно то должен был сказать римскому Папе.

Когда господин Конте отправился в Рим, герцог Бургундии пребывал в городе Шалон-сюр-Сон в сопровождении герцога Бурбонского , герцога Савойского, графа Невера и некоторых других графов и баронов. Когда же он там находился, от императора Константинополя к нему прибыл посол по имени Теодор Каристинос (пишет: Crystino, Karystinos), желая встретиться с герцогом, тот принимает посла императора с большими почестями. Этот самый Теодор и передал герцогу рекомендательные письма от своего господина, содержание которых вам предстоит узнать: император, обратившись со всем своим уважением к герцогу, адресуя ему, как полагалось, всевозможные любезности, писал к нему, как самому набожному христианскому правителю, прославившемуся своим неутолимым желанием помогать христианскому миру в борьбе с язычниками. Он сообщал ему, помимо всего, о великих победах, которые валашские войска и король Венгрии смогли одержать над турками, а также поведал он ему и о намерении тех же венгров и влахов отправиться отвоевывать Грецию. Рассказал он ему и о том, как король Венгрии просил его, императора Константинополя, сделать всевозможное, что было в его силах, чтобы защити проливы Константинополя так, чтобы турки не смогли их пересечь и вторгнуться в Грецию. Однако, у императора не было достаточно сил, чтобы противостоять туркам без помощи папы римского, венецианцев и других христианских правителей и народов. Вышеупомянутый Теодор прямо поведал герцогу о тех невзгодах, которые императору приходится переживать, страдая от постоянного натиска турка: «Благороднейший из правителей», обращался к герцогу он, «лишь представьте себе, милостиво, если бы ваши подданные жили в такой нужде и под таким давлением врагов веры вашей, вы бы тоже стали умолять, прося помощи. Так и мы, наше императорское величество, и все наши христианские подданные с нами, все вопиют к вам, как к могущественному правителю, славящемуся своим умением сострадать, прося у вас помощи». Посол обратился к герцогу именно с этими и многочисленными другими благими и сладкими речами, которыми владел умело, желая тронуть сердце герцога жалостью и состраданием.

Тогда же герцог решает удалиться со своим советом и призвать к себе господина Ваврена* (Валеран Де Ваврен, командовавший Бургундской флотилией, посланной охранять проливы), которому была еще раньше поручена охрана посла, и сказал ему: «Спросите легата, как мог бы я оказать им помощь лучше всего, ощутимо помочь императору и его людям. Господин Ваврен спросил посла от имени герцога. Тот ответил, что лучшее, что мог бы сделать герцог, послать императору столько много галер и хорошо вооруженных кораблей, сколько только он сможет, чтобы помочь в охране проливов. Когда господин Ваврен передал полученный ответ герцогу Бургундии, герцог призвал к себе посла и сказал ему, что у него нет галер в его стране. Однако, у него самого имелось три таких судна, построенных в городе Ниш, в Провансе, где у него также был отличный когг и каравелла, что уже неплохо для начала. Обращаясь к послу, герцог добавил: «Не могли бы вы сказать, где бы мы могли достать еще галеры?» На что посол ответил: «Пришлите в Константинополь свою артиллерию, средства и император предоставит вам четыре галеры».

На этом, чувствую, что слишком рискованно было отправлять людей и деньги на такой дальний путь, Ваврен решает наедине переговорить с герцогом (поскольку он сам бывал в Венеции и видел, каким огромным количеством галер владели венецианцы): «Мой господин, в друзьях у вас венецианцы есть, с которыми у вас ежедневно деловые отношения в землях Фландрии. И если вы пошлете к Дожу и Синьории с просьбой дать вам на время четыре галеры для вашего флота, они вам не откажут. Ведь, в конечном счете, флот сей им не меньше в помощь, чем императору. Вы отметите что, когда вы предложили послу три галеры из Ниш, свой большой корабль и каравеллу, посол просил снарядить всего лишь еще четыре галеры в Константинополе. Учитывая это, мой господин, вы сможете принять совет и оговорить те положения, какие вам угодно».

После того герцог передал послу все, что услышал все, что тот желал ему передать, записал себе все, что было предложено, а также и просьбу, которую тот передал ему от императора и добавил, что его главным желанием среди остальных было помочь христианскому миру всем, чем только он мог. После чего он сказал послу, что хочет удалиться на короткое время в свои покои.

Для того, что бы определиться с ответом послу, герцог далее провел ряд советов по вопросу. И далее, без каких-либо отлагательств, он и его совет решили отправить гонца с письмом к Дожу и Синьории, дабы выяснить смогут ли те представить им четыре галеры. Несколькими днями позже, когда герцог и его совет определились с ответом послу. Они снова призвали его к себе. Ответ ему давал сам герцог Филипп.

«Вам известно то», сказал он, «что для того, чтобы помочь миру христианскому, я предложил императору три галеры и галиот , которые снарядил в Провансе, а также большой корабль и каравеллу, которые планировалось изначально отправить в Родос. Ко всему вы просили меня снарядить еще четыре галеры в Константинополе, которые, как говорили вы, мне предоставит император. Однако, насколько мне известно, у венецианцев имеется бесчисленное количество галер и они рады были бы мне угодить, либо за ссуду дав, либо продав мне четыре галеры, которые я снаряжу в Венеции. Так, в целом получится семь галер, галеас, большой корабль и каравелла. Передайте императору, что я пришлю их хорошо вооруженными и оснащенными ему в помощь и в защиту веры христианской. Командовать этим флотом я назначу господина Ваврена, присутствующего с нами, как моего военачальника и генерал-капитана флота на границах Греции и Леванта. Я решаю доверить вам письма, написанные мной императору, которые вы передадите ему от нашего имени.

На том посол оставил герцога Бургундии, крайне обрадованный подобным его ответом. По его отбытии герцог одарил его множеством отменных, ценных даров, так, что посол отбывал в приподнятом настроении, также попрощавшись с господином Вавреном. Далее он поспешил в Константинополь, где сообщил императору обо всем, что смог выполнить и чего смог добиться.

О том, как высокопоставленный турок бежал обратно в Адрианополь после своего поражения.

Страницы с 117-118

Видя, что военная удача отвернулась от него, и что он ничего в то время больше сделать мог, дабы восполнить свои силы, турок решает бежать. Также сделали и все те, кому удалось сбежать с поля боя, они смогли спрятаться в городе Адрианополе в Греции. Потеряв на деле самых лучших и значимых для его армии людей, турок почти потерял рассудок от горя и пребывал в глубокой печали. Как быстро, как только мог, он пересек Рукав Святого Георгия (Дарданеллы) направившись в Турцию и дальше в Анатолию. Там не раз он после созывал совет из мудрых людей своего круга, дабы обсудить то, как можно было восстановить огромные понесенные потери, и признал, что влахам и венграм удалось вместе создать могучую силу, такую, которую стоило бы опасаться на поле боя. Все, кого он собрал, посоветовали ему послать людей к крепости в Никополе и призвать к себе Господаря Валахии, которого он сам заковал в кандалы. Так тот и сделал.

Когда Господарь Валахии прибыл, высокопоставленный турок сообщил ему, что желал установить с ним прочный мир. И если Влад пообещает и даст ему клятву, что ни он, ни его подданные не станут идти войной против него, он со своей стороны пообещает и даст клятву, что отпустит его в его земли, даруя Владиславу всецелую свободу. Он письменно уверил того, что не станет идти войной против него и более того, если тот начнет войну с кем бы то ни было, он предоставит свою на свои средства. Господарь Валахии уже промучился четыре ужасных года в заключении, страдая от боли тоски, он так отчаялся, что думал о том, что избавлением от боли той могла стать только его смерть. Потому он был рад такой возможности и согласился со всеми условиями, которые поставил перед ним турок. Турок же, дабы угодить Господарю Владиславу, дал со своей стороны клятву и письменное заверение, подтверждавшее все, что он пообещал. Так, высокопоставленный турок отправил Господаря Валахии в полной безопасности и в добром здравии в его страну, где Господаря встретили со всеми почестями безмерно обрадованные его возвращением жители Валахии, принявшие его как того правителя, которого безгранично любил его народ.

Однако, когда его люди узнали об условиях его соглашения, где говорилось, что ни их правитель, ни они не должны нападать на высокопоставленного турка в течение его жизни, некоторые были рады таким условиям, другие были разочарованы: одними были молодые, что берут в руки оружие и воюют охотно и с удовольствием, и пожилые и миролюбивые, которым хотелось мира и тишины.

Я расскажу вам больше о Господаре Валахии, когда придет время о нем поведать, а сейчас я расскажу вам о тех людях, которых кардинал легат и король Венгрии послали к нашему Папе в Рим и в Венецию. Они вернулись в Венгрию, привезя с собой новости о том, что папа решил собрать большой флот и что император Константинополя, герцог Бургундии и Венецианцы делают то же самое. Они посылали корабли, чтобы охранять пролив Румынии, известный как Рукав Святого Георгия. Они также представили подробный отчет о том, что наш Священный Папа сказал легату и королю Венгрии в апреле, 1443, и эти новости их знатно ободрили.

Как наш священный папа, король Венгрии и венецианцы решили оказать помощь христианскому миру и привести подкрепление.

Стр. 118-120

С момента победы легат, король Венгрии предпринял все попытки , чтобы выяснить как далеко находился от них высокопоставленный турок Морадбей и чем был занят. И вскоре узнал он о том, как освободил он господаря Валахии, а теперь занят был турок постройкой мощных крепостей по всей своей земле, прося помощи у всех соседних правителей поганых, уверяя их, что смог установить он мир и союз прочный с господарем Валахии и всем его подданными. Намеревался он в Венгрию вторгнуться до конца августа, дабы отомстить им за свое поражение и компенсировать урон и все убытки, что ему пришлось потерпеть от рук венгров.

Легат папы кардинал Чезарини и король Венгрии узнали все новости и собрали представителей трех сословий своих земель и после провели всеобщий совет, решая, что они должны делать, учтя то, что узнали ранее. Королю посоветовали собрать еще больше войск, чем до этого, в Польше, как и в Венгрии, в Валахии и еще в других христианских странах и подведомых ему союзных земель. Тогда же, узнав только, что турок пересек горы, со всеми своими силами должен он отправиться ему навстречу, чтобы сойтись с ним в поединке и не дать вторгнуться на его землю.

Король принял этот совет и тогда отправил он гонцов по всем землям Венгрии, Польши, Валахии и даже Богемии, дабы найти помощь от дружественных ему персон, некоторые из которых смогли оказать помощь.

Однако, когда к господарю Валахии прибыли просить у него помощи, он извинившись сообщил королю и легату, что при все своем желании и вере, он не сможет им помочь ввиду довольно весомых клятв, что дал он турку, пообещав тому никогда не выступать войной против него. Добавил также господарь, что лишь путем такого соглашения удалось ему пленения всех тягот и смерти избежать. Получив такой ответ, кардинал Чезарини, легат священного папы, послал обратно людей к господарю Валахии, чтобы ему особую милость предоставить - освобождение от данных им клятв. Но, несмотря на это, король держал свою армию готовой к встрече с турком, чтобы в момент, когда услышит он лишь о том, что турок приближается, выступить он сможет. Так и прошли август, сентябрь, в конце же октября узнал он, что турок был уже в Пловдиве (пишет: Philopoly) и готов тот был уж горы перейти. Тогда король Венгрии и легат начали выступать со всеми своими многочисленными силами против сарацинов. Две армии двигались навстречу, пока турки не пересекли горы и не расположились на равнине снизу. Король тогда с лагерем из палаток и шатров разместился в лиге от турка. Сам король обосновался в большом шатре, который смогли его войска у турок отвоевать в прошлом году. В то время позвал к себе король своего военного герольда из Венгрии и приказал тому отправляться, одевшись положено своему званию, и сообщить турку, что битва состоится следующим днем.

Герольд попытался отговориться, заявляя, что турки не внемлют рядовым военным и языка он их не знал, они сто раз его убить успеют, пока он сможет добраться до высокопоставленного турка, если такое вообще возможно. На что король ему ответил: «Туда отправиться ты должен. Я верю в то, что Господь оградит тебя». Так, трясясь от страха, герольд военный, одеяния свои надев, на лошадь сел, приказу повинуясь, к турку отправился задание выполнять, что ему поручили.

Однако, не проехал он и пол пути, как наткнулся на нескольких турок, албанцев и славян-отступников. Взяли те его в плен, а поскольку языки Славонии и Венгрии были немного схожими, славяне спросили его, куда он направлялся и чего хотел. Он ответил им, что бы офицером короля Венгрии, который послал его передать сообщение высокопоставленном турку и попросил их провести его к тому. Тут же те доставили его к турку, поприветствовав которого должным образом, герольд обратился к тому с почетом, и передал он турку все то, что велел передать ему кроль Венгрии. Когда же турок надлежащим образом его выслушал, то ответил ему, что именно затем он и покинул свои владения, дабы сразиться с его королем, затем и горы пересек, и что король герольда получит того, чего хочет следующим днем.

Когда герольд получил ответ, он вернулся в целости, чтобы передать все легату и королю Венгрии и лично засвидетельствовать стремление турка завтрашнего дня выступить против них в бой. Тогда легат и король Венгрии тут же передали остальным правителям и главнокомандующим своей армии исповедоваться грядущей ночью и очистить совесть свою. А на рассвете легат отслужит литургию в большом шатре, когда, собравшись, все будут готовы к битве, он отпустит сразу всем грехи. Итак, согласно чину, каждый исповедался и совесть свою очистил перед боем, а кардинал отслужил мессу, а когда все войска были готовы к бою, он даровал им всеобщее прощение и отпустил их грехи. После этого моральный дух воинов заметно приподнялся и силы возросли. Повеселили все заметно и долг свой в бою с врагом выполнить были готовы.

Турок высокопоставленный выстроил свою армию в три ряда, король их сделал то же самое. Крест, что нес легат перед собой , он установил, в то время как король знамя свое развернул и против турок батальоны разместил свои Христа во имя. Столкнулись армии одна с другой и покуда те сражались, долгое время сказать нельзя было, кто побеждает. Но христианские войска тогда такую доблесть показали, хоть численность их была куда меньше, чем та у турок, с помощью господа нашего Иисуса Христа им удалось обратить турок в бегство. Высокопоставленный турок бежал в горы и все те, кому удалось сбежать с поля боя, за ним последовали. Рыцари доблестные говорили, что больше чем тридцать тысяч сарацинов тогда в сражении пали, то, не считая тех, кто в плен попал. И состоялась битва та в ноябре 1443. Христиане тогда безмерно ликовали от сей ошеломительной победы, что Бог им даровал, и посему смогли они так много в ходе той битвы получить *. (Данный отрывок книги описывает победу венгров над Казим пашой рядом с городом Ниш).

На следующий день кардинал снова отслужил мессу, и всем было тогда поручено Бога благодарить за их блистательный успех. В ходе совет со своими баронами король принял решение сняться с лагеря следующим днем, чтобы перейти через горы и довести свою победу до конца. Они были уверены, что если смогут горы пересечь, смогут они всю Грецию отвоевать еще до того, когда турок вновь армию большую соберет. Однако, пока турок те горы обратно пересекал, он приказал крестьянам, живущим на пути том, деревья повалить, да столько, сколько смогут, так чтобы проходы так перегородить деревьями поваленными и камнями, что венграм неимоверных сил придется приложить, их пересекая. И так крестьяне стали выполнять с рвением турка приказ, все силы к тому прилагая.

Как наш священный папа, король Венгрии и венецианцы решили оказать помощь христианскому миру и привести подкрепление

Стр. 120-123

Так легат, король и вся армия христиан отправились дальше, пересекать горы, но поваленные деревья, камни и остальные преграды, что турки учинили на их пути, заметно замедлили их переход. Но ко всему госпожа фортуна, что до этого времени была так добра к христианам, теперь же отвернулась от них. Сильные холода с ветрами и заморозками установились тогда в горах, и на протяжении трех дней шел такой сильный снег, что ни легат, ни король, ни остальные господа не знали, что посоветовать или как им было лучше поступить в такой ситуации. Не знали они, двигаться ли им дальше или вернуться. Те люди и лошади, что оставались без крова, погибали от тягот и холода. Посему, поразмыслив, легат, король и другие господа приняли, в конце концов, решение отступить перед лицом таких преград и послали вперед людей пеших, дабы исследовали они дороги. Но, несмотря на то, как бы мудро они не поступали в той ситуации, больше половины их людей и, по меньшей мере, треть лошадей пали до того, как они смогли уйти от той опасности. Казалось чудом Божьим то, что кому-то выжить удалось. А те из христиан, кто пал тогда в такой нужде, тем довелось пережить всю боль, страдания все, лишенья. Но пути Господни неисповедимы, чрез испытания их веры и их воли, через страдания такие и мученическую смерть, дарует павшим Он райские кущи*. (Здесь автор описывает сражение при перевале Златица).

Легат, король и все, кто выжил, вернулись в Венгрию, прибыли в Буду они, испытывая смешанные чувства: одно из них - восторг и радость от победы, что одержать над турками им удалось, другое же - скорбь по друзьям, что мученически пали средь льда и снега. По возвращении, легат, король и представители всех сословий его земель собрались на советах общих, чтоб обсудить сложившиеся дела. И, наконец, они решили, что легат, кардинал Сант-Анджело, должен покинуть двор короля Венгрии и отправится к священному папе и везде, где будет проезжать он, станет рассказывать легат о блестящей победе, что ему и кролю удалось одержать над турками. Однако, при том должен он был умалчивать о потерях, что понесли христианские войска в горах и опровергать любые заявления о том.

* * *

(Данный отрывок пропущен в переводе, представленном в данном издании. В этой части Ваверн вставляет отчеты о походе Жоффруа де Туаси, в которых он участвовал в поддержку рыцарей Св. Иоанна на Родос против мамлюков летом 1444).

* * *

Теперь поговорим о флоте папы римского под командованием его племенника, кардинала Венеции * (Кардинал Кондульмер \ Condulmer, племянник папы Евгения IV); о флоте герцога бургундского, который возглавлял его военачальник господин Ваврен; и наконец-то о венецианском флоте под командованием сэра Петро Лоредан* (пишет: Pierre Leuridan, Pietro Loredan). Поскольку их галеры были готовы до того, как были подготовлены галеры господина Ваврена, кардинал и сэр Петро Лоредан покинули порт Вены 22 июля 1443 года* (*на деле 1444), господин Ваврен отправился примерно в конце этого же месяца. Они плыли до тех пор, пока не достигли порта Thenedon* (остров Tenedos, расположенный при подходе к Дарданеллам с стороны Эгейского моря), морской порт, где высаживались греческие правители, когда шли на осаду Трои.

Когда господин Ваврен узнал, что то был именно тот самый порт, где высаживались греки, то он спросил у местных жителей далеко ли было до места, где располагался великий город Троя. На что ему ответили, что он не может пройти через проливы, не проходя через порт Дарданелл, который как раз таки и был основной гаванью великой Трои и как раз тем самым местом, где в свое время высадились греки. В то время когда он спрашивал о том местных жителей, рядом с ним были сэр Пьетре Вас* (Автор пишет имя постоянно по-разному) и сэр Гавейн Кьере , поскольку если турки были в том порту, то в этом случае Ваврен намеревался сойти на берег и с ними разделаться* (Тогда бытовало мнение, что турки были потомками троянцев. Так, желая высадиться в Дарданеллах , Де Ваврен надеялся уподобить свою высадку на берег, высадке греков в троянской войне). Так ему и посоветовали сначала сойти на берег в порту Дарданелл*, только если такое представлялось возможным (Чанаккале).

Тогда на второй день после их прибытия в порт Тенедос поднялся попутный ветер, и они решили тогда направиться через проливы, ведущие в Константинополь, и плыли до тех пор, пока они не достигли порта Дарданелл, где и сбросили якорь. Там они заметили нескольких турок, приближавшихся к ним, кто пешими, а кто верхом. Господин Ваврен отдал приказ подплывать ближе к берегу и готовиться сходить на берег. Но вскоре стал подниматься ветер, погода становилась все пасмурней, все потемнело, и тогда капитаны галер и матросы стали советовать не подплывать близко к берегу, ведь если начнется шторм, тогда ветер прибьет галеры к берегу, те сядут на мель, тогда для них галеры будут потеряны. По этой причине они были вынуждены спустить на воду лодки с галер и тем самым высаживаться поэтапно.

В тот день знамя герцога Бургундии нес сэр Гавейн Кьере, всем было велено держаться строго строя и знамени. С ними тогда в одной из галер господина Ваврена был джентльмен из Венеции по имени сэр Кристоферо Коко (пишет: Cristofle, факт. Cristofero Cocco), родственник Дожа Венеции. Дож попросил господина Ваврена взять того с собой на галеры и доставить в Константинополь. Сэр Кристоферо спросил господина Ваврена, мог ли он высадиться вместе с остальными на берег и попросил его возвести его в рыцари, на что тот дал свое согласие.

Когда все те, кого выбрали для кампании, высадились на берег, турецкая пехота стала на них надвигаться, желая вступить в бой, и стрелять по христианским войскам из луков.

Десять лучников, шесть человек с ручными кулевринами и где-то дюжина остальных людей с галер выстроились в строй и следовали приказу не выступать вперед по одиночке. Однако, английский лучник – находившийся под командованием сэра Петре Васта – попытался произвести на остальных впечатление и покинул свое положение в военном строе и прошел дальше других лучников. Остальные же лучники уступать ему и не думали и желали показать, что были не менее смелыми, чем он, стали они тогда выходить из строя, которого им приказано было держаться, и продвигаться вперед, дабы не уступать. Когда турки увидели, что те беспорядочно двигаются на них, то стали делать вид, что убегают. Тогда лучники и другие воины стали их преследовать, пока турецкий субаши, который был неподалеку от пехоты, верхом и в сопровождении и еще от шестнадцати до двадцати всадников не отрезал им путь, встав между христианскими лучниками, преследовавшими турецкую пехоту, и людьми в строю, охранявшими знамя. Среди них был и сам господин Ваврен, назначивший вышеупомянутого Кристоферо Коко рыцарем (пишет: Cristofle Cocq). Они тут же отправились на подмогу своим людям. Лучники и другие войска галер проявили себя так доблестно, со столь скорой и эффективной помощью, что им оказали остальные воины, что смогли обратить турок, как пехоту, так и кавалерию, в бегство. На поле боя остались лежать двое мертвых турка, вместе с двумя воинами с венецианских галер, вооруженными лишь щитами. Как они позже узнали, несколько турок были ранены. Ко всему, тридцать из наших лучников были также ранены, камзолы их были порваны турецкими стрелами, но им удалось отнять пять копий у турецкой кавалерии, копья те не были не длинными, ни толстыми, имели железные наконечники очень плохого качества.

Тогда турки отступили, а христиански войска вернулись обратно на свои галеры. На следующий день дул попутный ветер и они покинули порт Дарданелл, плывя так хорошо, что на четвертый день он достигли Галлиполи. Там увидели они венецианский флот и фот священного папы в порту называемом (пишет: Lapso) Лапсеки, напротив города Галлиполи на турецком берегу. Когда они увидели приближающегося на своих весельных галерах Ваврена, они вышли встретить его и поприветствовать друг друга. Там же кардинал – у которого был жар и который был сильно болен - и господин Ваврен приняли решение отправится в Константинополь, дабы встретиться с императором. Однако, они договорились взять с собой лишь по две галеры. Остальные же должны были остаться и нести охрану перед Галлиполи. Господин Ваврен назначил сэра Петре Васта командующим двумя галерами, которые Ваврен намеревался оставить. Когда наши господа прибыли в Константинополь, император принял их с большим радушием.

Как король Венгрии был удивлен, не получив никаких новостей от кардинала Сэнт-Анджело.

Страницы 123-125

А сейчас время поговорить о короле Венгрии и кардинале Сэнт-Анджело, который, как я рассказывал раньше, отправился к нашему священному папе римскому в поисках помощи и поддержки. Король Венгрии так и не получал новостей ни от кардинала, ни от флота, который оснащался в Венеции, потому был в ужасе, боясь, что вся его армия будет разгромлена и что с тех сторон помощи ему ждать не придется. Тем временем турок от генуэзцев уже знал все о флоте, что собирался в Венеции, и это сильно его напугало. Тогда пустил он слух по Венгрии о том, что флот тот уничтожен был и что наш священный папа и венецианцы не смогли придти к единому соглашению. Слух этот вверг короля Венгрии в полное замешательство. Как только турок смог слух такой по всей стране распространить, отправил он посла к самому королю Венгрии, дабы заключить с тем прочный мир.

Когда же король Венгрии так и не получил никаких вестей от кардинала Сэнт-Анджело и учтя слухи о том, что его землям не видать помощи извне от других христиан за морем, созвал король тогда совет. На том совете было принято решение заключить соглашение с высокопоставленным турком на том условии, что этот турок уступит королю Венгрии несколько крепостей и перевалов, расположенных на Дунае. Турок принял такое условие, так и был мир между ними заключен и подкреплен их клятвами и подписями. Сразу же , после того , как соглашение между королем Венгрии и высокопоставленным турком было заключено и заверено с обеих сторон, из Рима в Венгрию вернулся кардинал Чезарини и был крайне возмущено новостью о состоявшемся мире. Он сделал серьезный выговор королю и каждому из его совета, заявив, что подобный мир не может быть и не должен быть заключен без позволения на то священного папы. Однако, король Венгрии и господа его двора защищались от выдвинутых обвинений, заявляя, что виноваты были не они, асам кардинал. Они ведь не получали от него никаких новостей, а как раз в то время по всей Венгрии прошелся слух, что священный папа и венецианцы не смогли договориться. Сам кардинал слишком мешкал с тем, чтобы сообщить королю Венгрии о том, как хотел бы поступить в этой ситуации священный папа. Более того, учитывая большие потери людей и лошадей, что они понесли в прошлом году, о чем рассказывалось ранее, если бы турки на них напали , у них не хватило сил отразить их нападение, не хватило бы сил им противостоять. Подобные условия и вынудили их заключить мир, особенно предложенный им, в любом случае такой мир, как они считали, был достижением, потому как им удалось получить обратно некоторые крепости и перевалы вдоль Дуная.

Но, несмотря на это и, несмотря, на все остальное, что венгры могли ему сказать в свое оправдание, кардинал Чезарини был возмущен подобным миром, что они заключили с турками. Он снова и снова им повторял, что мир был недействителен, учитывая, что священный папа не давал на него согласия и что мир такой нельзя заключить без его разрешения и до того, как он предоставит для его заключения все права. Он признал мир недействительным и заявил, что полномочиями, которыми наделил его священный папа, он снимает с них все обязательства соблюдать это мир, соблюдать который они поклялись именем Господа. Так, приказал он им, от имени священного папы, считать их соглашение с турками недействительным. Он сказал им: «Вы и правда верите в то, что у турка есть достаточно сил противостоять вам в битве, стал бы он тогда приходить к вам с предложением мира и даже сдавать им свои крепости? Никогда! Наш священный папа слышал от генуэзских и венецианских купцов, что турок пребывал в столь жалком положении и что он столько много потерял в битвах с вами и другими, что он в растерянности и не знает, как пополнить вои ряды. Настало время отвоевать Грецию, либо сейчас, либо никогда!». Он добавил, что флоты нашего священного папы и герцога Бургундии, а также Венеции были уже в Константинополе, охраняя проливы. Кардинал Чезарини так горячо проповедовал и излагал свои речи в венгерских землях, что сумел убедить короля и его господ нарушить заключенный с турками мир.

Кардинал даровал им освобождение от их клятв и обещаний. Король разослал письма по всему венгерскому королевству, в Польшу и Богемию, призывая их собрать армии и тут же прибыть во все оружии. Он сообщил им о намерении священного папы и что то было его желание по Божьей воле, отвоевать всю Грецию, поскольку у турка тогда не хватит сил достойно бороться. Король приложил все усилия, чтобы собрать столько много войск, сколько только смог. Он отправил людей к Господарю Валахии, который согласился предоставить ему некоторое количество валашских воинов для сопровождения короля, но заявил, что сам лично принимать участие в битве не станет.

Эта армия была готова к осени, точнее после августа. Кардинал Чезарини опасался, что новости о заключенном мире достигнут Константинополя и привлечь внимание нашего христианского флота, что пришвартовался там. Он боялся, что если им о мире сообщат, они вернуться каждый в свою страну. Потому об этом он особливо позаботился. Он отыскал трех человек, что говорили на турецком, одел их в турецкие одежды и отправил их в Константинополь тремя разными путями, так, чтобы если одного поймают, другим все же удастся добраться и донести сообщение тем, кому надо. Каждому из них он дал письма, адресованные христианам, что охраняли проливы моря, в письмах он сообщал, что король Венгрии скоро прибудет в Грецию со всей своей армией; и если , каким-то случаем, до них дойдут слухи о мире между королем Венгрии и турком, они должны были не верить им, поскольку слухи те не что иное, как уловка турок, хитрость.

А теперь мы оставим короля Венгрии и кардинала Чезарини на некоторое время, и я расскажу вам о флоте под командованием кардинала Венеции и господина Ваврена. Они были на пути к императору в Константинополь, где получили указания охранять проливы Константинополя.

Распоряжения, которые император, кардинал Венеции и господин Ваврен дали охранять проливы Константинополя и Черное море.

Стр. 125-127

Были отданы указания, чтобы галеры нашего священного папы и галеры Венеции, вместе с двумя галерами герцога Бургундии, охраняли пролив Галлиполи, который служил туркам основной точкой пересечения их судов. Господин Ваврен со всеми галерами, что король Венгрии снарядил и выслал, должен был охранять территории между Константинополем и Черным морем. Сразу же после того, как они заняли все свои позиции, прибыли турки и дали сигнал, что хотели бы говорить с людьми на галерах. Господин Ваврен был против такого, говоря, что турки были самыми настоящими лжецами и при помощи такой уловки они хотели просто осмотреть их галеры, их флот и узнать то, как был тот слажен и как управлялся. Однако, рагузанский капитан с галер короля Венгрии сообщил господину Ваврену, что не случится ничего дурного, если они выслушают то, что турки им желали сказать. Галеры, кроме того, были в отличном состоянии и ничего кроме как хорошего впечатления о себе они оставить не могли.

Двух турок пустили в сопровождении для безопасности, чтобы те могли переговорить с господином Вавреном. Как только турки прибыли, они тут же стали спрашивать, кому принадлежали галеры и чьи были люди на них, кто их послал сюда. Когда они услышали, что галеры принадлежали герцогу Бургундии, то ответили, что не воюют они с герцогом, так почему же, спрашивали они, то прислал своих людей, чтобы сражаться сними. На что они получили ответ: «Мы здесь по повелению нашего священного папы, который послал свой флот сюда в проливы, дабы оказать помощь королю Венгрии». Услышав то, они тут же возразили, сообщая, что их повелитель турок заключил прочный мир с королем Венгрии и что они могут это подтвердить, предъявив неоспоримое доказательство - его же собственную печать на договоре том. После этого они еще несколько раз предлагали пройти и принести с собой договор, упрашивая людей с галер взглянуть на него.

Венгерский капитан посоветовал господину Ваврену позволить тем отправиться и принести документы, содержащие договор, добавив, что охотно бы сам на них взглянул. Так, их просьбу удовлетворили, а они вернулись в свою крепость, расположенную на реке Легро (Legro). Сразу же после того они вернулись, принеся с собой договор, заключенный между высокопоставленным турком и королем Венгрии. Подробно изучив весь договор, капитан с галер пришел к выводу, что договор и вправду был заключен, и причин развертывать военные действия не было. Однако, о таком решении он туркам не сказал и даже вида не показал, что желает положить конец их вражде.

Тем временем турки уже показали договор и христианам с флота в Галлиполи. Господину Ваврену посоветовали отправляться в Константинополь и предупредить императора, а также кардинала Венеции, легата папского флота, о таких новостях. Когда он достиг порта в Константинополе, одна из галер Галлиполи была уже там с теми же новостями.

Когда господин Ваврен встретился с кардиналом Венеции, то нашел того в обескураженном состоянии, потрясенного новостями о договоре. Однако, когда все были в Константинополе, туда прибыл один из трех посланников из Венеции и передал письма от Кардинала Чезарини. После должных приветствий в письмах тех сообщалось вкратце, что если услышат они новость о мире между королем Венгрии и турком, не должны они верить ни слову. Вместо этого знать они должны, что в октябре выдвинется король Венгрии вперед со своей могучей армией, пересечет он Дунай и направится в Грецию, которую намерен отвоевать. Тем временем они должны были держаться близ проливов и внимательно охранять их, дабы не дать туркам их пересечь.

Каждый был рад услышать такие новости, потому как ранее они не знали, что и делать – оставаться или покинуть позиции – но теперь письма эти предали им уверенности. Был отдан всем приказ возвращаться на свои позиции в проливы. Кардинал послал галеру, что принесла ему новости о договоре, обратно к флоту в Галлиполи, чтобы сообщить остальным о том, что им удалось узнать из писем из Венгрии, умоляя их во имя Господа продолжить плотно охранять проливы. Господин Ваврен отправился обратно к своим людям, которые ждали его у прохода в Черное море. Он сообщил им новости из Венгрии, что переполнили их радостью.

Вскоре после этого, генуэзские купцы сообщили христианам, что высокопоставленный турок уже успел узнать, что король Венгрии нарушил их договор, и что собирал уже великое множество людей, которых только мог найти, готовясь пересечь проливы Константинополя из Турции в Грецию. Господин Ваврен и капитан венгерских галер узнали также, что турок собирался пересечь там, где они расположились, поскольку флот Галлиполи был слишком мощным, там было больше 20 галер. А также слышали они, что генуэзцы намеривались сделать все, что могли, дабы помочь турку * (Турецко-генуэзский союз, датируемый 1350 годами. См. вступление к Crusade of Varna 1444-1445). И как вы далее узнаете, это окажется правдой, потому как под предлогом того, что генуэзцы отправляются рыбачить, они смогут переправить два больших судна туркам, которые тогда расположились в только что построенном замке *, рядом с проливами на реке, что течет там (Предположительно, речь идет о крепости Анадолухисар, расположенной на азиатском части, на берегу Босфора, в самом узком участке).

Господин Ваврен и венгры не обратили никакого внимания на это, потому как генуэзцы притворялись дружественными силами. Когда те возвращались из Турции в Константинополь и проходили через христианский флот, то сообщали им они лишь только выдумки и ложь сплошную.

Тем временем несколько венецианцев переправились в сторону Турции, притворившись генуэзцами. Вернувшись он сообщили, что у нового замка видели они 20 или больше больших лодок, их корпуса были хорошо смазаны, а сами лодки были оснащенных веслами и другими приспособлениями. генуэзцы доставили лодки тем туркам, а там временем высокопоставленный турок Моратбей (пишет: Moratbey) отправил послание через этих же генуэзцев Халилу (пишет: Chailly), паше* (высокопоставленный визирь Халил Паша) и опекуну его сына Мехмеда* (пишет: Machometbey, Мехмед II, которому Мурад уступит свои полномочия в августе 1444). Он приказал тому прибыть так скоро, как только можно и привезти с собой самую большую армию, что тот только сможет собрать в Греции, на ближайшее побережье у проливов Константинополя, напротив нового замка, а также приказал тому доставить столько бомбард и пушек, сколько тот сможет. В тот день, когда он прибудет, он будет там с частью своей армии.

Как турок пересек проливы Черного моря со всей своей армией до того, как наши галеры смогли нанести ему какой-либо вред.

Страницы 127-129

Когда же господин Ваврен и капитан венгерских галер услышали такие новости, отправились они вместе со всеми своими галерами исследовать проливы от Константинополя до Черного моря, дабы выяснить что они могли сделать, чтобы помешать турку пересечь проливы. Они заметили, что проход там был так узок, что стреляя из кулеврины с одного берега можно было попасть ядром на другой, как со стороны Турции в сторону Греции, так и наоборот, а еще, что когда днем турки стреляют из пушки, то ядра их пролетают над галерами. Учтя все это, они вместе пришли к заключению, что если турок будет на турецком побережье со своими войсками, а его капитан Халил паша будет на противоположной стороне со всеми своими пушками и артиллерией, тогда будет невозможным ни продолжать пребывание в этом проливе, ни препятствовать прохождению турок через него.

Более того, Черное море имеет лишь один проход, а значит все, что входит в его границы, море через тот же проход. Все крупные реки мира, что впадают в море, имеют такое сильное течение в проливах, что галера может плыть против течения лишь с веслами и то с большим трудом. И тогда решают они послать сэра Гавейна Кьере, господина Древеса (Dreves) и Жана Баярда * (Jehan Bayart, написание имени Де Вавреном непостоянно), казначея флота, к императору, дабы сообщить ему, что им одним не удастся предотвратить переход турка через пролив, пока турецкие войска будут занимать оба побережья Турции и Греции.

Потому он, император, должен был во имя Господа собрать все свои войска, чтобы сразиться с турком, который двигался к побережью Греции. Со своей стороны господин Ваврен предлагал сойти на берег с галер со всеми своими людьми и первым вступить в бой с турком. В то же время они дали указание кардиналу Венеции, который был в Константинополе, сделать все, что было в его силах, дабы побудить императора выполнить все то, о чем его просили, и без промедления отправить людей Греции вступить в бой с турками, Халил пашой, который приближался со своей мощной армией, желая присоединиться к войску турка.

Когда император узнал обо всем, что происходит, он ответил следующее: «Мне подвластен лишь город Константинополь с его немногочисленными жителями. Если пошлю их я на битву, то, знаю я, не будет у них достаточно сил для сражения с турками. А я не хочу подвергать себя и свой город опасности, не хочу, чтобы он превратился в руины, поскольку если туркам удастся отвоевать Константинополь, турки легко завоюют всю греческую империю. Делайте все, что только сможете, а когда тот турок прибудет, я пошлю вам в помощь две галеры». На что господин Древес и господин Жан Бая?рд ответили: «Пока турок будет занимать оба побережья, галеры не смогут держать свои позиции в проливах». Но, несмотря на это, делегаты так и не смогли добиться от императора никакого другого ответа. Они передали все господам, которые послали их к императору, тогда все они решили приложить все свои усилия, насколько им позволит того Господь Иисус Христос. Как раньше говорилось, турки охотно пользовались помощью генуэзцев. Одной ночью они нашли способ переправить некоторые из своих сил через проливы ниже Галлиполи до того, как наши люди в галерах смогли понять, что произошло. Высокопоставленному турку посоветовали пересечь проливы Константинополя у Новой крепости.

Примерно 15 октября 1444 Халил паша занял правый берег моря - то есть греческую сторону – со всей своей греческой армией, что составляла семь или восемь тысяч турок. Они стали стрелять по галерам из пушек и кулеврин, которые генуэзцы из Пера им доставили. Когда командиры с галер увидели, как те снуют туда -сюда средь турок, то тоже стали стрелять в ответ, но выходило только хуже, потому как турки были на суше и могли укрыться, а галеры нет.

Наутро следующего дня высокопоставленный турок выступил на турецкое побережье с тремя или четырьмя тысячами войск, расположившись в темно-красном шатре на берегу пролива, вниз от Новой крепости по направлению Черному морю. Как только он расположился, за ним с гор спустились пять или шесть верблюдов, украшенных все в красное и груженных, как нам известно, металлом, из которого в ту же ночь турки выплавили пушку и бомбарды. А следующим утром они уже стреляли из них по нашим галерам. Наши люди вскоре заметили, что турки высаживали в лодки, которые они получили от генуэзцев, своих людей

Тогда снялись они с якорей и направились к ним, чтобы расположить свои галеры так, чтобы преградить им путь. Однако, как только галеры стали приближаться, турки отступили на берег, кто с турецкой, а кто с греческой стороны, где и смогли укрыться и начать защищаться, стреляя из всевозможных оружий, что были в их досягаемости. Галеры были не готовы вступить в бой с такого расстояния от суши и потому вернулись обратно и снова вынуждены были сбросить якоря, поскольку сила течения была такой сильной, что было невозможно оставаться на своих позициях, лишь гребя. Как только турки увидели, что те снова сбросили якоря, они снова начали пересекать пролив, и снова команды с галер были вынуждены сниматься с якоря и отправляться вслед за турками. Однако, из-за людей, что охраняли берег, те не могли причинить туркам какого-либо вреда.

На закате случилось так, что со стороны черного моря стал приближаться сильный шторм и буря, а течение стало таким сильным, что людям с галер не хватало сил грести, чтобы вступить в бой с врагом. Так той ночью множество турок смогли высадиться на лодки выше по течению, которые и переправили их на берег Греции. Та буря и шторм, будто происки самого дьявола, так неистовали, что галерам сложно было оставаться на позициях даже со спущенными на воду якорями. Потому, когда турки увидели, что шторм тот был им на руку, восприняли они это как подарок их богов. Они расположили свои бомбарды и пушки на обоих берегах, стреляя в галеры и причиняя тем сильный урон. От выстрелов таких в галерах были либо пробрешины, либо трещины, некоторые члены экипажа погибли или были ранены.

Император Константинополя послал две галеры, которые расположились за галерами Бургундии и Венгрии, но будто по какому-то чудесному случаю, ядра турецкой пушки перелетали бургундские судна и попадали как раз таки в те галеры, что принадлежали императору, повреждая те больше остальных. Турок нацелил на галеры большую бомбарду, которая стреляла ядром диаметром, по меньшей мере, в 40 дюймов (приблизительно 101.6 см). Турок выстрелил три раза и все три раза ядра пролетали мимо галер, приводя в ужас всех, кто был на них, но с помощью Господа, бомбарда разорвалась, стреляя третий раз, и не успела повредить ни одного христианина. Если бы такое ядро попало в галеру, тогда бы, ко всему добавить и ненастную погоду, быстрое течение и дьявольские происки, галера бы оказалась на дне моря.

Так туркам, чтобы пересечь пролив, понадобилось два дня и две ночи, если бы галеры смогли бы проплыть вверх по течению, те могли переправлять и целую неделю.

Пока наши галеры стояли, спустив якоря, из-за набережного укрепления показался турок с поднятым вверх на конце копья белым знаменем, знак, который по их традиции гарантирует безопасность и указывает на желание переговорить с другой стороной. Господину Ваврену посоветовали поднять такое же знамя на своей галере, тогда турок подплыл к ним на лодке, дабы говорить с господином Вавреном в безопасности. И вот что он сказал: «Король Венгрии и венгры нарушили свою клятву и лжесвидетельствовали. Мордатбей намерен идти на них войной». И похлопав рукой по эфесу меча, турок добавил: «Но со своим мечом мы будем непобедимы». На том и удалился.

Итак, как вы узнали, поганые пересекли пролив из Турции в Грецию. Воистину, на галерах невозможно охранять проливы, пока не контролируешь одно из побережий.

Еще больше интересных материалов на нашем телеграм-канале ⏳Вперед в прошлое | Документы и факты⏳

Главная страница  | Обратная связь COPYRIGHT © 2008-2024  All Rights Reserved.