ИМПЕРАТОР ФЕОФИЛ.

(829—842).

Молодой Феофил вступил в 829 году на престол, когда силы государства были заняты на западе, как мы видели выше, тяжелою войною с сицилийскими арабами.

Критские арабы также не были спокойны. Известно, что они сейчас же после смерти Михаила II с большим флотом выстуишли к берегам Малой Азии и опустошали прибрежную полосу Фракисийской Фемы, население которой попадало в плен. Мало того, арабы дошли до горы Латра, известной своими монастырями, напали на живущих там монахов и перебили их. Но в это время начальник Фемы Константин Контомит (o kata ton Kontomuthn) сделал на суше нападение на этях арабов, оставивших свои корабли, и, “как дельфинов", уничтожил их ¹. [77]

Но в том же октябре месяце 829 года византийский флот, сразившись с арабами у острова Фазоса, весь погиб ². После этой победы арабские корабли продолжали грабить Киклады и прочие острова ³. В это время подвергся опустошепию Афон; жившие там монахи и миряне должны были его покинуть, и Афон на несколько лет впал в запустение ⁴.

Для Византии было бы весьма важно, если бы в таких затруднительных обстоятельствах она жила в мире с восточными арабами, с которыми с 807 года, т. е. со времени правления Гаруна-ар-Рашида, у нее не было столкновений, если не считать участия арабов в восстании Фомы ⁵. Но с первых же лет правления Феофила мир был нарушен, и его современник Мамун четыре года подряд тревожил пределы византийского государства.

Халифат в правление Мамуна (813-833 г.) переживал в политическом отношении смутное время. Кроме постоянных внутренних раздоров в государстве, с которыми приходилось бороться халифу, он должен был вести две трудных и продолжительных войны. Тянувшиеся с 812 года раздоры партий в Египте заставили в 828 году отправить туда для усмирения брата Мамуна и его объявленного наследника Абу-Исхака-Мухаммеда, будущего халифа Мутасима-Биллахи, а несколько позднее, как мы увидим ниже, в Египет выступил и сам Мамун.

Кроме египетской войны, Мамуну пришлось вынести упорную борьбу с происшедшим в 815-816 году в Адербиджане восстанием коммунистической секты хуррамитов, [78] которые поднялись под предводительством перса Бабека. Главным их местопребыванием была гористая местность между Адербаджаном, Арменией и Дейламом почти до Хамадана и Динавара, где местные племена в большом количестве становились на сторону учения Бабека и охотно соглашались поднять знамя восстания против Мамуна ⁶.

Вспыхнувшее восстание отличалос ожосточенною борьбою обеих враждующих сторон и продолжалось более двадцати лет, так что пережило Мамуна. Войска халифа часто терпели поражение; а в 829-830 году все посланное против мятежников войско во главе с главнокомандующим было уничтожено Бабеком ⁷, деятельность которого сравнивается иногда с деятельностью Ганнибала ⁸.

И вот, когда восстание в Египте еще не было подавлено, а хуррамиты своими успехами угрожали власти халифа в восточной Персии, в 830 году открылись военные действия на византийской границе.

Вследствие частых военных столкновений с греками арабы должны были обращать большое внимание на укрепление своих границ.

Пограничная с византийскими владениями область, называвшаяся авасим ⁹, имела своим главным пунктом Антиохию; кроме нее в состав области входили первый сирийский небольшой город на Евфрате со стороны Ирака Балис (древ. Barbabissus), далее, лежащий к пустыне, но среди хорошо обработанной области Манбидж, выше по Евфрату Самсат (Самосата). По самой же пограничной линии шел [79] ряд укрепленных городов. Важнейшим пограничным пунктом был город Тарс, недалеко от известного Киликийского горного прохода (Pilae Cilicae), когорый отделял его от византийской территории. Окруженный двойною стеною, снабженный в изобилии съестными припасами, имевший всегда в своем распоряжении сильный гарнизон пехоты и конницы, Тарс являлся для арабов надежным оплотом против нашествий византийцев.

Начиная от Тарса, укрепленная пограничная линия шла таким образом. На восток от него лежали города Адана у реки Сайхан (древн. Sarus) и Массиса (др. Мопсуестия) по обоим берегам реки Джихана (др. Pyramus); на север от Массисы лежал город Айназарба (Anazirba) с пальмовыми деревьями, с богатыми садами и пашнями; на северо-восток от него г. Мараш (недалеко от древней Германикии); на запад от восточного отрога Аманского хребта построенная Гарун-ар-Рашидом крепость Гарунийя; вероятно, немного северо-восточнее Мараша лежала крепость Хадас ("Adata, Hadath) ¹⁰, еще северо-восточнее Малатия. [80] Вся линия городов от Тарса до Малатии была сильно укреплена особенно в первые годы правление Гарун-ар-Рашида ¹¹.

Доходы халифата с этой пограничной страны были довольно незначительны в сравнении с расходами на ее защиту. Доход с сирийской границы, в состав которой входили города Тарс, Адана, Массиса, Айназарба, Гарунийя и нек. др., равнялся по официальным арабским сведениям приблизительно 100.000 динарам, или 400.000 рублям ¹², которые шли на общественные работы, на содержание шпионов, курьеров, сторожевых постов в горных проходах, у речных бродов, в крепостях и проч. Для гарнизонов этих городов требовались особые военные силы. Между тем при ежегодном доходе с сирийской границы в 100.000 дннариев, на летние и зимние походы, как морские, так и сухопутные, назначалась сумма в 200.000, a иногда даже в 300.000 динариев, т. е. приблизительно, в 800.000 или 1.200.000 рублей. Доходы с месопотамской границы, в состав которой входили города Мараш, Хадас, Самосата, Малатия и нек. др., достигали 70.000 динариев, т. е. 280.000 рублей; из них 40.000 динариев тратилось на общее содержание этой границы; на плату же войскам шли остальные 30.000 динариев, и к последней сумме ежегодно прибавляли по крайней мере 120.000, a [81] иногда и до 170 000 динариев, не считая специальных издержек каждой экспедиции в отдельности, где издержки являлись пропорциональныыи числу участников похода ¹³.

Но все эти расходы были очень незначительными в сравнении с тою общею суммою доходов, которую халифат получал в правление Мамуна; так в 820 году доход восточного халифата превышал миллиард франков, т. е. равнялся приблизительно двумстам пятидесяти миллионам рублей ¹⁴.

Арабские нашествия на византийские земли можно по временам года разделить на три категории: весенние, летние и зимние. Весенний набег, начинаясь в половине мая, когда лошади уже были прекрасно откормлены на весеннем подножном корму, продолжался в течение тридцати дней, т. е. до половины июня; в это время на византийских пастбищах арабские лошади находили обильный и как бы вторичный весенний корм. С половины июня до половины июля арабы давали отдых себе и своим лошадям. Летний поход, начинаясь с половины июля, продолжался шестдесят дней. Что же касается до зимних походов, то арабы предпринимали их в виду только крайней необходимости, причем не заходили далеко в глубь страны и старались, чтобы весь набег продолжался не более двадцати дней, так как на этот срок солдат мог нагрузить свою лошадь необходимым провиантом; эти зимние набеги производились в конце февраля и в первой половине марта месяца ¹⁵. [82]

Уже во время восстания Фомы совместные действия последнего с арабами показывают, что Мамун имел в виду наступательные планы на византийские пределы. Неудача Фомы и внутренние смуты в халифате заставили Мамуна на время отложить свои намерение. Сицилийская война, отвлекавшая внимание и силы императора на запад, являлась очень удобным обстоятельством для халифа, который, несмотря на свои еще не поконченные внутренние затруднения, открыл в 830 году военные действия в Малой Азии.

Причину последних надо искать в персидско-византийских отношениях того времени. Персидские повстанцы, приверженцы Бабека, вступали в сношения с Византией в виду общих военных действий против халифата. Некоторое время перед этим они в колнчестве 14.000 человек с одним из своих начальников Феофобом и его отцом перешли на сторону Феофила, который разместил их по фемам и разделил на особые отряды — турмы, долгое время носившие название персидских турм ¹⁶. Подобные сношения империи с персами не могли оставаться тайною для [83] багдадского двора и должны были возбуждать в халифе серьезные опасения.

Решив поход на византийские области, Мамун выступил из Багдада в двадцатых числах марта месяца 830 года ¹⁷. На время своего отсутствия управление Багдадом, всею областью Севад, которая до сих пор еще у турок извеетна под своим древне-персидским названием Ирак, Холваном и городами по Тигру он оставил Исхаку-ибн-Ибрахиму-ибн-Мусабе.

Мамун, остановившись на некоторое время в апреле месяце в городе Текрите на Тигре, севернее Багдада, где он отпраздновал свадьбу своей дочери Умм-Фадл с Мухаммедом, происходившим из рода Али ¹⁸, отправился вверх по Тигру до Мосула, откуда, пересекши на запад Месопотамскую низменность и перейдя Евфрат, через Манбидж, Дабек ¹⁹, Антиохию и Массису прибыл в Тарс ²⁰.

С этим походом Мамуна связано первое упоминание в северной Месопотамии о религиозной секте Сабеев.

Во время пути к Тарсу в Северной Месопотамии в городе Харране (др. Carrhae) Мамун заметил нескольких жителей, которые бросались в глаза по своей необыкновенной одежде и длинным волосам. Узнав, что это не были ни христиане, ни евреи, ни персы, что они не верили в пророка и вообще не принадлежали ни к одной из народностей, покровительствуемых халифом, Мамун объявил решение: или они должны принять ислам или одну из терпимых в коране религий, или в противном случае будут уничтожены. Часть харранитов приняла ислам или христианство, другие оставили свое платье и обрезали волосы; [84] но были и такие, которые решили остаться при своих верованиях. Тогда один арабский законовед посоветовал им назваться Сабеями, о которых коран упоминает. Это действительно их спасло. До этого времени в Северной Месопотамии имя Сабеев было неизвестно ²¹.

В половине месяца Джумады I, т. е. около половины июля ²², Мамун со своим сыном Аббасом двинулся из Тарса в византийские пределы. В войске халнфа находились арабские начальники Ашнас, Уджейф, Джафар-ал-Хайят.

Аббас тотчас по выступлении получил приказ направиться к Малатии. Это движение так далеко на северо-восток можно поставить в связь с вышеуказанными персидско-византийскими отношениеми. Известно, что в византийском войске, выступившим в поход в 830 году против Мамуна, персы играли большую роль. Поэтому поход Аббаса к Малатии и мог быть направлен для противодействия нежелательному для халифа сближению греков с персами.

Между тем Мамун, пройдя обычным путем через Киликийский проход, вступил в византийскую область.

На встречу арабам шел Феофил с двумя известными военноначальниками - Мануилом, происходившим из армян, и персом Феофобом ²³.

Военные действия происходили преимущественно в Каппадокии, в области сирийской военной границы, где существовал целый ряд подземных жилищ-убежищ. Эта область в арабских источниках известна под именем Метамиры ²⁴. [85] Теперь еще на этой равнине, напр. в Hassa Keui, в каждом доме можно видеть вырубленный из скалы подземный этаж, причем такие подземные комнаты, соединяясь между собою длинными, узкими проходами, дают возможность сообщаться под землею одному дому с другим ²⁵.

Целый ряд греческих крепостей, не будучи в состоянии противиться военной силе халифа, передался ему.

Первою пала крепость Маджида в только что упомянутой местности Метамиры ²⁶. Жизнь населения Маджиды была пощажена халифом. После взятия Маджиды, Мамун осадил вторую каппадокийскую крепость Курру ²⁷, которая после упорного сопротивление была взята в воскресенье 26 числа месяца Джумады I, т. е. 21 июля, и разрушена. Византийский начальник Мануил поспешно бежал ²⁸. Население [86] Курры обратилось к халифу, умоляя пощадить его, и Мамун даровал жителям завоеванного города пощаду.

После этого Ашнасу сдалась крепость Сундус ²⁹, a Уджейфу и Джафару-ал-Хайяту крепость Синан ³⁰.

К первому же походу и, вероятнее всего, к факту взятия арабами крепости Курры, где арабские источники упоминают о бегстве Мануила, надо относить упоминаемую почти во всех византийских хрониках историю спасения Феофила Мануилом. Дело было так: пораженный арабами Феофил очутился среди персов-союзников, которые имели намерение выдать его арабам и тем самым побудить последних к заключению с ними мира. Тогда Мануил, узнав об этом и считая позором для Византии, если император попадет в руки врагов, бросился к нему, схватил за узду его лошадь и таким образом хотел спасти Феофила от угрожавшей ему опасности. Когда последний, не зная о намерении персов, снова хотел отдаться под их защиту, Мануил, обнажив меч, грозил императору [87] смертью, если он не последует за ним. Только после этого Феофил уступил Мануилу и, едва спасшись от плена, прибыл в Дорилеум ³¹.

Мануил за эту заслугу был осыпан милостями и сделался любимцем императора, что возбудило зависть других царедворцев, которые успели обвинить его в глазах Феофила в оскорблении величества. Узнав о грозящей опале, Мануил в конце 830 или в самом начале 831 года бежал к арабам и был радушно принят халифом ³².

Окончив свой удачный поход, Мамун возвратился в Дамаск ³³.

Поход 831 года.

Феофил, желая отомстить халифу за свою неудачу 830 года, воспользовался удалением его из византийских пределов, неожиданно перешел через Таврские горы и избил часть населения Тарса и Массисы; число погибших в этой резне мусульман достигало двух тысяч ³⁴. После этой победы император торжественно возвратился в столицу ³⁵. [88]

Может быть, одновременно с этим нападением другие отряды Феофила заходили на северо-восток Каппадокии и у крепости Харсиан, воеводской резиденции Харсианской фемы, нанесли сильное поражение арабам; число пленных мусульман достигало, по словам Продолжателя Феофана, до 25.000 человек ³⁶. Стратигом Харсианской фемы в это время был, вероятно, некто Евдоким ³⁷, признанный уже в конце IX века церковью святым ³⁸.

Императору была приготовлена блестящая встреча ³⁹.

Когда Феофил приближался в Копстантинополю, навстречу ему вышли супруга августа Феодора, заведующий управлением государства в отсутствие императора с магистром и эпархом города и весь константинопольский сенат; последний недалеко от дворца Гиерии, расположенного на малоазиатском берегу, на полуострове против [89] Стамбула ⁴⁰, встретил возвращавшегося владыку и, пав ниц, приветствовал его. В самом дворце Гиерии он был встречен высшими чинами города. Император слез с коня, после чего ему принесла приветствие его супруга.

По приказанию Феофила весь сенат должен был оставаться в течение семи дней вместе с ним в Гиерии, чтобы тем дать время доставить туда арабских пленников, которые назначены были к участию в блестящем въезде императора в столицу. Для Феодоры из города были вытребованы в Гиерию жены сенаторов.

По прошествии семи дней, император отплыл из Гиерии во дворец св. Маманта. находившийся в нынешней Пере, где оставался с сенатом три дня, после чего, переправившись через Золотой Рог, прибыл во Влахернский дворец.

Здесь Феофил сел на коня и направился в заранее приготовленное помещение на равнине для цирковых состязаний ⁴¹. В зто время в Хризополь (теперь Скутари) прибыли пленники и были перевезены туда, где находился император.

Между тем, константинопольский эпарх занялся [90] украшением города, который был убран, по выражению Константина Багрянородного, наподобие опочивальни новобрачных ⁴². Разнообразные ткани, светильники, розы и другие цветы украшали всю длину дороги от Золотых ворот до Халки, великолепного входа в Большой дворец ⁴³. Мусульманские пленники, добыча, взятое оружие — все это нашло место в триумфальном шествии Феофила.

Сам император в златотканном хитоне, в панцыре, прикрытом роскошною туникой ⁴⁴, опоясанный мечем, с тиарой на голове сел на белую лошадь, покрытую попоной, усыпанной драгоценными камнями, и взял в правую руку скипетр. Вместе с ним тоже на белой лошади с такой же богатой попоной ехал кесарь, зять императора Алексей Муселе ⁴⁵, в золотом панцыре, с такими же браслетами на руках и наколенниками, в украшенном золотом шлеме и с мечем; в руке у него было золотое копье.

Немного не доезжая до Золотых ворот, император сошел с лошади и положил три земных поклона по направлению к востоку. После этого он верхом продолжал путь.

При въезде Феофила в Золотые ворота, высшие сановники города преподнесли ему сделанный из драгоценных камней венец. Городские партии встретили его, приветствуя победными песнями. Вместе с императором в город вступили верхом все лица, находившиеся в экспедиции, в золотых панцырях и с такими же мечами. Впереди Феофила ехали препозиты и кубикулярии; позади на расстоянии около ляти сажен, — евнухи-протоспафарии.

Через часть города, называвшуюся Сигма ⁴⁶, а потом [91] по дороге к церкви св. Мокия император доехал до Милия, находившегося на Августионе между Халкой и храмом св. Софии ⁴⁷, где сенаторы сошли с лошадей и впереди Феофила направились к кладезю св. Софии. Сам император также пешком через св. кладезь отправился в храм св. Софии, откуда, помолившись, вышел через те же двери, в которые вошел, и достиг Халки. Перед ее дверью находилось возвышение, на котором с одной стороны был сооружен золотой орган — чудо искусства ⁴⁸, с другой стороны золотой, украшенный драгоценными каменьями трон, а между ними большой золотой, осыпанный камнями крест.

Когда император, взойдя на трон, осенил себя крестным знаменьем, то народ кричал “Един Свят!".

После этого начался прием городских представителей. Феофил раздавал награды в виде золотых запястий, благодарил служащих и сам лично рассказывал о событиях только что совершенного похода. Народ прославлял его громкими криками.

Затем император, поднявшись с трона, сел на коня и, проследовав по галлереям Ахилла и мимо бань Зевксиппа, которые находились вблизи Халки, выехал в некрытый Ипподром, откуда через кафизму, т. е., вероятно, через своды, служившие основанием царской ложе (кафизме), из которой император смотрел на скачки и в которой находился царский трон, и через дворец Дафну, тесно примыкавший к кафизме, он спустился в крытый Ипподром; здесь, сойдя с коня, он через Скилы, как назывался вход во дворец, вошел в самый дворец ⁴⁹. [92]

На следующий день началось пожалование наград; очень многие были награждены чинами от царских мандаторов до звания патриция; городским властям и населению были розданы многочисленные подарки; устраивались пышные ристалища; снова арабские пленники и взятая добыча выставлялись на показ народу. В течение многих дней рука императора неустанно рассыпала милости.

Таким блестящии образом отпраздиовал Феофил свой удачный набег на Тарс и Массису.

Но ему вскоре пришлось вновь открыть военные действия, так как Мамун, услышав о неожиданном нападении Феофила, тотчас вступил в греческие пределы. Этот поход Мамуна продолжался с начала июля до конца сентября 831 года ⁵⁰.

Несмотря на удачу под Тарсом и Массисой Феофил, по-видимому, не желал войны; еще до перехода Мамуна через границу посол византийского императора явился в город Адану и предлагал от его имени халифу пятьсот мусульманских пленников ⁵¹. Это не остановило Мамуна.

Военные действия второго арабского похода велись почти в той же местности, как и в 830 году.

В войске халифа находились брат его, будущий халиф, Абу-Исхак и сын Аббас.

Арабы подступили к важному пункту в Каппадокии недалеко от гор Тавра, к городу Гераклее-Кивистре, который еще в 805 году был взят Гарун-ар-Рашидом, но потом возвращен византийцам. В византийское время Гераклея-Кивистра представляла из себя центр отдельного епископства ⁵². При приближении мусульманского войска [93] жители Гераклеи вышли из города с предложением мира и с полной покорностью.

После этого войско халифа разделилось на отдельные отряды ⁵³. Брат Мамуна Абу-Исхак со своею частью войска взял и разрушил много крепостей, даруя жителям пощаду ⁵⁴. Сам Мамун действовал успешно в области метамир. Один из его вождей Яхъя-ибн-Аксама сделал удачный набег на Тиану, где захватил много пленных ⁵⁵.

Но успешнее других отрядов были действия отряда Аббаса, сына халифа. Завоевав каппадокийские крепости Антигу ⁵⁶, [94] Хасин ⁵⁷, ал-Ахраб ⁵⁸, он встретился с самим византийским императором. Происшедпиее сражение окончилось в пользу мусульман; побежденный Феофил отступил, оставив в руках Аббаса богатую добычу ⁵⁹.

He видя возможности далее продолжать войну, Феофил с одним из своих приближенных, в котором мы склоняемся видеть известного Иоанна Грамматика, в то время синкелла ⁶⁰, отправил к халифу письмо. Иоанн является очень интересною личностью в то время, так что мы считаем себя в праве сказать о нем несколько слов.

Будучи уроженцем Константинополя, Иоанн вряд ли происходил из знатного рода. Во всяком случае, это был человек выдающейся учености и начитанности, за что писатели, враждебно относившиеся к нему, как главному виновнику возобновления иконоборства при Льве Армянине в начале IX века, обвиняли его в сношениех с духами, в преданности магии, волшебству и гаданиям ⁶¹.

В первый раз Иоанн еще в звании анагноста выступил на общественное поприще при Льве V Армянине, для которого он, в течение нескольких месяцев, усиленно работал, подготовляя поход против иконопочитания ⁶². [95]

Известно, что Иоанн в качестве настоятеля дворцового монастыря Сергия и Вакха пользовался расположением императора Михаила II, который настолько доверял ему, что поручил даже воспитание своего сына Феофила, наследника престола. При патриархе Антонии Иоанн получил важное звание синкелла.

Отправленное с ним к халифу письмо Феофил начал со своего имени, а не с имени Мамуна. Это рассердило повелителя правоверных; он, не читая письма, отдал его обратно, сказав: “не буду читать его письма, которое он начинает со своего имени!" Феофил должен был написать второе письмо, начинавшееся так: Рабу Аллаха, знатнейшему из людей, царю арабов от Феофила, сына Михаила, царя греков. В этом письме император предлагал халифу сто тысяч динариев и обещал выдать ему семь тысяч находившихся в его руках мусульманских пленных, если Мамун возвратит ему завоеванные греческие города и крепости и заключит пятилетнее перемирие ⁶³.

Мамун не удостоил императора ответом, но, вероятно, в виду наступления неблагоприятного для походов времени года выступил в пограничный с Месопотамией Кейсум, город с сильной крепостью ⁶⁴, где оставался два или три дня, после чего удалился в Дамаск.

Поход 832 года.

В промежуток времени между вторым и третьим походом в Малую Азию Мамун должен был для подавления [96] восстания лично отправиться в Египет, где главным правителем в то время был брат халифа Абу-Исхак.

Египетские смуты ведут свое начало еще со времени борьбы Мамуна с халифом Эмином (809-813 г.), когда стоявшие в Египте войска восстали против намествика, назначенного Эмином, и провозгласили халифом Мамуна.

В 831 году в нижнем Египте вспыхнуло сильное восстание, во главе которого стоял Абдус-ал-Фихри; к нему присоединились недовольные копты. Мамун выступил из Дамаска в среду 24 января 832 года и в феврале месяце прибыл в Египет ⁶⁵; с ним было четыре тысячи турок.

В то же время из Барки прибыл в Египет один из лучших полководцев эпохи Мамуна Афшин, который несколько позднее будет играть важную роль в византийско-арабских столкновениях. Личность Афшина очень интересна в том отношении, что показывает, насколько сильно было развито при Аббасидах иностранное влияиие в ущерб арабским элементам.

Афшин, происходя из персидской областн Согдианы, в сущности не был даже мусульманином; он открыто смеялся над мусульманскими законами; с крайней жестокостью обошелся однажды с двумя проповедниками ислама, которые хотели обратить в мечеть один языческий храм; он имел всегда при себе персидские священные книги и, сопровождая халифа в походах, мечтал о восстановлении персидского государства и "белой религии" и издевался над арабами, магрибинцами и мусульманскими турками ⁶⁶. Несмотря на все это Афшин долгое время был самым доверенным лицом халифа и стоял во главе всех важных походов.

Восставшие в Египте арабы должны были вскоре сложить оружие; одни только копты, не смотря на увещания патриарха и угрозы Афшина, продолжали упорно [97] сопротивляться, за что и были частью перебиты, частью переселены в Ирак. Глава восстания Абдус-ал-Фихри был казнен ⁶⁷.

Пребывание Мамуна в Египте продолжалось сорок семь дней, с 16-го февраля по 4-е апреля 832 года, когда он, возвратившись на несколько дней в Дамаск, быстро выступил к византийской границе и остановился у Аданы ⁶⁸.

На этот раз поход Мамуна ограничился военными действиями под крепостью Лулу ⁶⁹.

Последняя представляла из себя укрепленный пункт первостепенной важности. Находясь на дороге, ведущей из Тарса через Киликийские ворота в Тиану, несколько севернее Подандона, недалеко от Тианы,— Лулу являлась крепостью, заграждавшей доступ к этому проходу ⁷⁰. Если в [98] походе предыдущего года под Гераклею, Тиану и др. нет упоминания ? Лулу, то это может доказывать, что через Киликийское ущелье проникали минуя Лулу. Действительно, в нескольких милях от Подандона, у небольшого города Цена (Caena) дорога разветвлялась: одна через Лулу вела к Тиане, другая — прямо на запад к Гераклее-Кивистре; последняя же в свою очередь была соединена дорогой с Тианой. В 831 году Мамун шел по дороге в Гераклею ⁷¹. В 832 году арабы осадили крепость Лулу, которая упорно сопротивлялась; ни силою, ни мирными переговорами Мамун в течение ста дней ⁷² не мог ею овладеть. Тогда он приступил к правильной осаде. Около Лулу было выстроено два укрепления; одно из них было поручено халифом брату Абу-Исхаку, который впрочем вместо себя оставил Мухаммеда-ибн-ал-Фараджа-ибн-Абу-л-Лейса-ибн-Фадла, другое — Джабалу ⁷³. Сам же Мамун, оставив вместо себя у Лулу Ахмеда-ибн-Бистама, направился к пограничному городу Салагусу ⁷⁴. Главным начальником над всеми войсками, осаждавшими Лулу, был назначен Уджейф-ибн-Анбас. [99]

В это время грекам, запертым в крепости, удалось захватить в плен Уджейфа. Они тотчас же известили об этом Феофила и просили прийти к ним на помощь.

Император двинулся к Лулу, но был на голову разбит арабскими войсками, занимавшими построенные Мамуном укрепления. В руки мусульман досталась богатая добыча.

Узнав о поражении Феофила и убедившись в невозможности продолжать сопротивление, начальник Лулу вступил в переговоры с пленным Уджейфом, обещая возвратить ему свободу на том условии, если последний выпросит для него у Мамуна пощаду. Уджейф согласился и, получив свободу, сдержал свое слово. После этого крепость Лулу сдалась на капитуляцию и была заселена мусульманами ⁷⁵.

В таких стесненных обстоятельствах Феофил отправил к халифу одного из своих приближенных с письмом, в котором предлагал мир и выкуп пленных. Тексты письма Феофила и ответа Мамуна в том виде, как они приведены у Табари, очень интересны; поэтому мы приводим их целиком ⁷⁶. [100]

“По истине, — писал Феофил, — соединение двух спорящих о своем счастье с точки зрение разума лучше для них, чем то, чтобы они причиняли друг другу вред. Ведь ты не согласен отказаться от счастья, которое ты готовишь себе, в пользу счастья, которое перейдет к другому. Ума твоего достаточно для того, чтобы не учить тебя. Я и написал тебе письмо, предлагая примирение и сильно желая полного мира, чтобы ты удалил от нас бремя войны. Будем мы друг другу товарищами и союзниками, причем доходы (наши) будут поступать непрерывно, торговля будет облегчена, пленные будут освобождены, безопасность будет по дорогам и пустынным местностям. И если ты откажешься, то я не буду хитрить перед тобою и льстить тебе на словах; тогда я выйду на тебя в пучину (войны), возьму у тебя преграды, разошлю конницу и пехоту. И если я сделаю теперь это, то это будет после того, что я обратился с предупреждеиием и выставил между собою и тобою знамя переговоров. Прощай!"

На это письмо, полное благородства и искреннего желания покончить с изнурительными ежегодными столкновениями, Мамун ответил также письмом, написанным красноречивым с арабской точки зрения языком.

“Дошло до меня письмо твое, в котором ты просишь о перемирии, взываешь к соглашению, прибегаешь то к мягкости, то к суровости, склоняешь (меня к соглашению) изложением торговых выгод, непрерывного поступления доходов, освобождения пленных, прекращения резни и войны. И если бы я не решил применять разумную медлительность и уделять (должную) долю обсуждению всякой мысли, и взгляд на какое-нибудь предстоящее дело признавать верным только тогда, когда я могу считать обеспеченными желательные мне последствия его, то я сделал бы ответом на твое письмо конницу из людей храбрых, мужественных, опытных, которые постарались бы оторвать вас от ваших домашних, приблизились бы к Богу вашею кровью, сочли бы за ничто ради Бога ту боль, которую причинила бы им ваша храбрость; потом я присоединил бы к ним подкрепление, доставил бы им достаточное количество оружия и вооружения; а они сильнее стремятся к водопоям смерти, чем вы к спасению от страха перед их обидою вам. Им обещано одно [101] из двух высших благ: готовая победа или славное последствие (т. е. рай). Но я счел нужным обратиться к тебе с увещанием, в котором сам Бог установит мою правоту, когда я призывал тебя и твоих к признанию единого Бога, к единобожию и исламу. Если ты откажешься, то будет обмен пленных, обязывающий к покровительству и устанавливающий отсрочку; если же ты и этим пренебрежешь, то в личном ознакомлении (твоем) с нашими качествами ты найдешь то, что избавляет меня от красноречия и погружения в описание. Спасен тот, кто следует по прямому пути!"

Конечно, подобное письмо с предложением Феофилу принять ислам не могло повести к обоюдному мирному соглашению. Наоборот, у Мамуна явился уже план похода на крепость Аморию, откуда происходила современная ему на византийском престоле династия. Мало того, Мамун выражал намерение достигнуть самой столицы византийского государства — Константинополя ⁷⁷.

Поход 833 года.

После неудачной стодневной осады Лулу Мамун некоторое время пробыл в Салагусе, а зиму провел в Раке и Дамаске ⁷⁸.

25 мая 833 года ⁷⁹ сын его Аббас по приказанию отца направился к Тиане, которая сильно пострадала во время предыдущих походов. Аббас должен был ее отстроить и укрепить, что он и сделал. Обновленная Тиана занимала пространство в одну квадратную арабскую милю ⁸⁰, была [102] окружена стеной в три фарсанга; в стене было четверо ворот, и у каждых ворот находилось укрепление ⁸¹.

Между тем сам Мамун деятельно приготовлялся к новому походу. Брату своему Абу-Исхаку он написал о наборе в четыре тысячи человек в округах Дамаска, Эмесы, Иордана и Палестины; каждый конник получал сто дирхемов, а пехотинец сорок. Набор был произведен и в Египте. Киннесрин, Джезире и Багдад выставили тысячу человек. Часть этих войск соединилась с Аббасом у Тианы ⁸². Сам Мамун двинулся также к византийским границам.

Феофил не желал войны. Когда Мамун расположился лагерем у реки Подандона, к нему явился императорский посол с письмом, в котором Феофил предлагал халифу или уплатить военные издержки этого похода, или возвратить бесплатно находившихся в его руках мусульманских пленных, или привести в надлежащий вид мусульманские страны, опустошенные византийцами, только бы Мамун прекратил войну ⁸³.

На это халиф помолившись ответил византийскому послу, по словам Масуди, следующее: “Скажи ему (греческому царю): что касается твоего предложение возвратить мне мои издержки, то я внимаю всевышнему аллаху, который говорит в своей святой книге, повествуя словами Билькис: "я пошлю к ним дары и посмотрю, с чем возвратятся посланные". Когда посол пришел к Соломону, тогда последний сказал: “He хотите ли вы помочь мне богатством?" To, что дал Бог мне, лучше того, что дал он вам. Нет, только вы можете быть довольны нашими подарками ⁸⁴". [103] Что касается твоего предложения отпустить всех мусульманских пленников в греческой земле, то в твоей власти находятся только двух (видов) люди: или те, которые стремились к Богу и к вечному блаженству — те достигли того, чего желали; или же те, которые стремились к благам мира сего — да не развяжет Бог их оков. Что касается твоего предложения восстановить все мусульманские земли, которые разрушили греки, то, если я вырву последний из камней в греческой стране, я не вознагражу женщины, которая спотыкалась в своих оковах и восклицала: “О Мухаммед! О Мухаммед!" Возвращайся к твоему господину: между мною и им находится только меч. Слуга! бей в барабан!"

Мамун действительно вступил в греческую землю и взял несколько укрепленных пунктов; после этого он возвратился к Подандону ⁸⁵.

Но здесь халиф заболел лихорадкой, которая быстро свела его в могилу. Мамун умер 7 августа 833 года, успев однако назначить наследником престола своего брата Абу-Исхака под именем Мутасима. Погребен был Мамун в Тарсе ⁸⁶.

Трогательно описывает последние минуты Мамуна Масуди.

Умирающий открыл глаза, которые были чрезмерно расширены и светились необыкновенным блеском; его руки пытались схватиться за доктора; он сделал усилие говорить с ним и не мог; его глаза обратились к небу и наполнились слезами; наконец, его язык мог произнести следующие слова: “О Ты, который бессмертен, помилуй того который умирает!" и тотчас испустил дух ⁸⁷.

По смерти Мамуна войска, отправленные им в Малую Азию, провозгласили халифом Аббаса, сына Мамуна, [104] который с 829 года был правителем северной Сирии и Месопотамии и неоднократно сражался против византийцев. В момент смерти отца он находился в Тиане, которую ему было поручено уврепить.

Дела на востоке в первые четыре года правления Мутасима (с 833 до 837 года).

Первым делом Мутасима было отозвать Аббаса из-под Тианы. Последний ему присягнул; примеру Аббаса последовали провозгласившие его халифом войска.

Только что возведенные укрепления Тианы были в том же 833 году срыты; все запасы оружия, снарядов увезены. Переведенные Мамуном в Тиану поселенцы получили приказ возвратиться по своим областям ⁸⁸. После этого Мутасим вступил в Багдад.

Первые годы его правления протекли в мире с византийцами, так как Мутасим должен был все свое внимание обращать на внутренние смуты.

В Адербиджане возмутились хуррамийи, приверженцы Бабека, против которых зимою 833 года был отправлен багдадский префект Исхак-ибн-Ибрахим, истребивший у Хамадана 60.000 персов; остальные хуррамийи бежали к византийцам ⁸⁹.

Возмутившееся в 835 году в нижней Месопотамии цыганское племя Затт было усмирено арабским начальником Уджейфом, после чето цыгане были переселены на запад к византийской границе в Аназарбу ⁹⁰.

Только после этого Мутасим мог направить свои силы иротив Бабека, восстание которого в Адербиджане продолжалось уже шестнадцать лет.

До 837 года ничего не слышно о столкновениях Византии с восточными арабами. He смотря на то, что в это время новый халиф переживал смутное время в халифате и тем самым открывал для византийских нападений [105] удобную дорогу, Феофил не мог воспользоваться этими обстоятельствами, переживая сам тяжелую и в этот момент очень неудачную для него войну в Сицилии. Этим объясняются неоднократные, отмеченные выше, попытки императора заключить мир с восточными арабами. По всей вероятности, и по вступлении на престол Мутасима между Византией и халифатом не было заключено формального перемирия; об этом источники молчат ⁹¹. Но четырехлетнее спокойствие на восточной границе обусловливалось тем, что обе стороны слишком были заняты в других местах; как только же явилась возможность, враждебные столкновения на востоке сейчас же возобновились.

Сицилийская война с 829 по 837 год.

В первые годы правления Феофила сицилийская война для Византии шла крайне несчастливо. Особенно ухудшилось положение византийцев в 830 году, когда к лету этого года прибыл к острову с одной стороны сильный флот из Испании, с другой стороны африканский флот, посланный Зиадат-Аллахом, что составляло вместе внушительную цифру в триста кораблей ⁹², которые должны были доставить от двадцати до тридцатн тысяч войска ⁹³.

Над испанским флотом, который явился в Сицилию, имея в виду лишь грабеж в своих личных выгодах, а не помощь африканским арабам, начальствовал Асбаг-ибн-Вакил, по прозванию Фаргулус, из берберского племени Хувара. Из других вождей известно имя Сулеймана-ибн-Афиа из Тортозы ⁹⁴.

Африканские арабы в Сицилии вступили с ними в переговоры о совместных действиях против греков. Испанцы [106] согласились помогать на том условии, чтобы Асбаг был назначен главным вождем, и чтобы африканцы снабдили их лошадьми. Эти условия были приняты последними.

Действия Асбага в начале были удачны. Он направился прежде всего к Минео, который был осаждаем в это время византийским начальником Феодотом, и в августе месяце 830 года дал ему сражение, в котором византийцы были разбиты. Сам Феодот пал в битве. Остатки византийского войска поспешили запереться в Кастроджованни ⁹⁵.

Асбаг, разрушив и сжегши Минео, направился со всем войском на какой-то город Ghalulia или Gr. L-waliah ⁹⁶, может быть, Calloniana в Итинерарии Антонина, теперь провинциальный скучный город Caltanissetta на юго-запад от Кастроджованни ⁹⁷.

Но во время осады этого города в мусульманском войске снова появилась сильная эпидемия, от которой умер Асбаг и некоторые другие начальники. Было решено оставить город.

Узнав об этом, византийцы напали на мусульман, которые после многих и кровопролитных столкновений, потеряв большую часть войска, достигли с трудом флота, может быть, в Мазаре, откуда, исправив свои корабли, возвратились в Испанию ⁹⁸.

Между тем как поход Асбага кончился полной неудачей, африканские арабы, двинувшись, по-видимому, из Мазары, осадили в августе месяце 830 года Палермо ⁹⁹. [107]

Одновременная с началом осады Палермо вышеупомянутая осада Асбагом Ghalulia избавляла мусульман от нападения византийцев со стороны Кастроджованни или Сиракуз. Даже неудача Асбага не отозвалась особенно на палермской осаде, так как было немало, по-видимому, вождей в его войске, которые вместо того, чтобы возвратиться в Испанию, направились в надежде на лучшее будущее в мусульманский лагерь под Палермо ¹⁰⁰.

Хорошо укрепленный город выдерживал осаду, не смотря на то, что в продолжение этого времени в Палермо была громадная смертность ¹⁰¹.

Наконец, в месяце Реджебе 216 года (14 августа — 12 сентября 831 года) правитель Палермо, выговорив полную безопасность для себя, своей семьи и своего имущества, сдал город ¹⁰², после чего палермский епископ Лука, спафарий Симеон, который, вероятно, и был правителем Палермо, и еще немногие из греков удалились морем в Византию. Остальное население подверглось тяжелой участи военнопленных ¹⁰³. Относительно некоторых лиц, погибших от арабов во время палермской осады, сложились впоследствии целые легенды, напр., о св. Филарете, который при виде арабского нашествия на Палермо хотел укрыться [108] в Калабрии, но, будучи схвачен врагами, потерпел мученическую кончину ¹⁰⁴.

В год же сдачи Палермо, т. е. в 216 году хиджры (18 февраля 831 — 6 февраля 832 г.), Зиадат-Аллах назначил иравителем Сицилии Абу-Фихра-Мухаммеда-ибн-Абдаллаха из племени Тамим, который прибыл на место своих новых обязанностей в следующем 217 году (7 февраля 832 — 26 января 833 г.) и сейчас же сместил какого-то Османа-ибн-Корхуба, вероятно, одного из представителей враждебной партии ¹⁰⁵.

Возникавшие иногда довольно сильные распри между африканскими и оставшимися на острове испанскими арабами к этому времени прекратились ¹⁰⁶.

Покорение такого важного пункта, как Палермо, положило твердое основание дальнейшему покорению острова. Палермо стал центром нового государстеа, мало зависимого от Африки ¹⁰⁷. Палермские события 831 года объясняют, почему Феофил после удачного похода под Тарс и Массису предлагал Мамуну пятьсот пленних, только бы последний не предпринимал похода; эти же события объясняют второе посольство Феофила в сентябре 831 года и его весьма выгодные для арабов условия возвращение завоеванных городов. Феофил всеми силами хотел развязать себе руки на востоке. Мамун понимал это и пользовался.

He смотря на успехи мусульманского оружия в Палермо, два года прошло без важных событий: с одной стороны, мусульманам было много работы с водворением внутреннего порядка новой колонии; с другой стороны, их могла сдерживать репутация нового византийского начальника, патриция Алексея Муселе, любимца императора Феофила.

Алексей Муселе, армянин по происхождению, быстро сделал одну из самых блестящих карьер. Пройдя [109] звание патриция, анфипата, магистра, он женился на дочери Феофила Марии и был провозглашен кесарем, т. е. другими словами, ему открывалась даже возможность сесть после Феофила на византийский престол ¹⁰⁸. В звании кесаря, как мы видели выше, он участвовал в торжественвом въезде императора в столицу в 831 году после его удачного похода под Тарс и Массису ¹⁰⁹. Вскоре после этого Муселе был назначен стратегом в Сицилию. Причиною его удаление из столицы на запад были подозрение Феофила относительно тестолюбивых замыслов Муселе; во всяком случае, подобное назначение для последнего не могло быть особенно почетным ¹¹⁰.

Но его деятельность на острове была быстро прервана местными интригами. Он был обвинен в сношениях с арабами, в замыслах против императора. Смерть жены Муселе, дочери Феофила, еще более отдалила императора от кесаря. Феофил решил вызвать Муселе в Константинополь.

Для этой цели в Сицилию был, вероятно в следующем 833 году, отправлен архиепископ Феодор с императорским обещанием полной безопасности Муселе. Но, когда последний прибыл в столицу, император заключил его в тюрьму и конфисковал его имущество. Епископ, обвививший открыто Феофила в нарушении данного слова, был изгнан. Впоследствии тот и другой были возвращены. Муселе на полученные обратно деньги выстроил монастырь, где и кончил свои дни ¹¹¹. [110]

Военные действия в Сицилии на некоторое время сосредоточились у Кастроджованни, куда, вероятно, была переведена из Сиракуз большая часть греческого войска ¹¹².

В начале 219 года хиджрьг (16 января 834 — 4 января 835 г.) Абу-Фихр выступил против христиан у Кастроджованни и после упорной битвы отбросил их в укрепление. Весною 834 года он нанес им вторичное поражение. В 835 году (220 г. хиджры — 5 января - 25 декабря 835 г.) Абу-Фихр в третий раз разбил христиан, завоевал и разорил их укрепление, взял в плен жену и сына одного греческого патриция, начальствовавшего над войском. По возвращении в Палермо, Абу-Фихром был отправлен на восточный берег острова в Таормину Мухаммед-ибн-Салим. Новые отряды были посланы для грабежа в различные местности. По-видимому, успехи мусульманского оружия шли быстро вперед.

Но в это время в арабском войске вспыхнуло восстание. Абу-Фихр был убит, и убийцы бежали в христианское войско ¹¹³.

В этом же 835 году присланный из Африки новый начальник Фадл-ибн-Якуб отличился немедленно в двух столкновениях — под Сиракузами и, вероятно, около Кастроджованни. Византийский патриций с большим войском двинулся, чтобы преградить дорогу мусульманам, которые засели в гористой, покрытой лесом местности, куда византийцы не посмели проникнуть. Напрасно ожидая до вечера выхода оттуда мусульман, греческое войско отступило. В это самое время мусульмане неожиданно напали на него и обратили в бегство. Сам тяжело раненый патриций упал с лошади и с трудом был спасен своими солдатами от плена и смерти. Оружие, вьючный скот достались в руки мусульман ¹¹⁴.

Этим окончилась сицилийская деятельность Фадл-ибн-Якуба. В сентябре месяце 835 года прибыл в Сицилию [111] новый правитель из аглабитов Абу-л-Аглаб-Ибрахим-ибн-Абдаллах-ибн-ал-Аглаб, двоюродный брат Зиадат-Аллаха ¹¹⁵.

Он явился с небольшим флотом в Палермо после довольно неудачного морского перехода: часть кораблей погибла во время сильной бури; часть была захвачена христианами; в числе последних кораблей византийцы захватили одну харраку, как назывались в арабской морской терминологии суда, бросающие огонь. Очевидно, здесь речь идет об огненосных греческих судах, которым мусульмане стали подражать ¹¹⁶.

В то же время целый отряд таких мусульманских харрак под начальством Мухаммеда-ибн-Синди вышел на помощь своим и преследовал греков до наступления ночи ¹¹⁷.

Новый мусульманский начальник Абу-л-Аглаб оказался деятельным. Корабли его сделали удачное нападение на какую-то местность, название которой пропущено в тексте ¹¹⁸; греческим пленным были отрублены головы. Другой морской отряд захватил харраку у острова Пантеллярии, в которой кроме греков нашли одного африканца, принявшего христианство. Пленные, по приказанию палермского правителя, были казнены. Одновременно с этими морскими успехами отряд всадников, дойдя до склонов Этны и до [112] крепостей восточной части острова, сожигал деревни и захватывал пленных ¹¹⁹.

В следующем 836 году (221 году хиджры = 26 декабря 835 г. — 13 декабря 836 г.) мусульмане сделали столь удачное вторжение в область Этны и вернулись с такой богатой добычей, преимущественно из пленных, что рабы продавались за безценок ¹²⁰. Другой отряд двинулся вдоль северного побережья, достиг горной крепости Кастеллюччо (Castelluccio, Castel di Lucio) на половине дороги между Палермо и Мессиной ¹²¹ и произвел успешное нападение; но, будучи неожиданно настигнуты византийцами, арабы были разбиты.

В то же время флот под начальством Фадл-ибн-Якуба грабил близ лежащие острова, по всей вероятности, Эолийские, завоевал несколько крепостей, в том числе Тиндаро (древний Tyndaris) на северном берегу Сицилии ¹²², и вернулся в Палермо ¹²³.

Но арабы не могли оставлять без внимания того обстоятельства, что такая почти неприступная крепость, как Кастроджованни, была еще в руках греков. Поэтому мы видим ряд попыток, направленных к завоеванию этого города.

В 837 году (222 г. хиджры = 10 декабря 836 — 2 декабря 837 г.) Абу-л-Аглаб направил большой отряд под начальством Абд-ас-Селяма-ибн-Абд-ал-Вехаба к Кастроджованни, который однако, был разбит византийцами; сам Абд-ас-Селям, в числе других, попал в плен, но был впоследствии выкуплен ¹²⁴. [113]

Для поправления дел под Кастроджованни было отправлено сильное подкрепление.

Во время этой осады зимою 837 года один мусульманин случайно открыл тропинку в город. Проследив ее и видя, что она не оберегается греками, он сообщил об этом своим соплеменникам, которые тотчас же направились по указанной дороге и с криком “Акбар аллах!" (Велик аллах!) ворвались неожиданно в город. Но крепость еще оставалась во власти византийцев, где они и заперлись. Арабы осадили ее, и греки вскоре вступили в переговоры. Мусульманский начальник принял их условия; после чего арабское войско с громадной добычой вернулось в Палермо ¹²⁵.

Надо полагать, что побежденные христиане Кастроджованни согласились платить дань, а мусульмане были рады с честью выйти из этой трудной осады. Факт тот, что они не остались ни в городе, ни в крепости, и двадцать лет спустя около Кастроджованни снова происходили сражения ¹²⁶.

Поход под Запетру в 837 году.

Для Феофила было уже достаточно удачи в 837 году под Кастроджованни, когда Абу-ас-Селям попал в плен, чтобы сейчас же открыть военные действия на восточной границе, где он вступил в сношения с Бабеком.

В это время силы последнего слабели. Против него действовала многочисленная армия во главе с такими известными вождями, как Афшин, отличившийся еще при Мамуне усмирением египетского возмущение, Итах и Джафар-ал-Хайят, которые все более и более теснили Бабека и заперли, наконец, его в сильной крепости Альбудд ¹²⁷.

Сознавая всю опасность своего положения, он вступил в переговоры с Феофилом, побуждая последнего именно теперь сделать вторжение в арабские пределы, так как все войска были отправлены Мутасимом против Бабека, [114] и со стороны византийской границы халиф не был в состоянии оказать никакого сопротивления; он на борьбу с Бабеком отправил даже своего портного и повара ¹²⁸.

Конечно, Бабек действовал так в той надежде, что халиф, услышав о вступлении греческих войск в его пределы, должен будет часть армии удалить от него и тем самым несколько облегчит его стесненное положение ¹²⁹.

Бабек даже, чтобы сильнее подействовать на Феофила, выдавал себя перед ним за христианина и обещал впоследствии обратить в христианство своих сторонников ¹³⁰.

Действительно, Феофил вступил в арабские пределы с громадным войском в сто тысяч человек, в состав которого входили болгары, славяне ¹³¹, персы-мухаммиры, приверженцы Бабека; последние, будучи разбиты в 834 году полководцем Мутасима Исхак-ибн-Ибрахим-ибн-Мусабой в области Хамадана, успели избежать смертн и спаслись, как мы видели, на византийскую территорию ¹³². Феофил их зачислил в армию, женил и оказывал им большое доверие ¹³³.

Греческое войско, перейдя границу, прежде всего направилось на сильную крепость Запетру (Зибатру) ¹³⁴.

Долгое время ученые различно определяли положение этой [115] крепости ¹³⁵. Это была крепость в пограничной с Месопотамией области, близ самой границы, в пяти парасангах от Малатии, в четырех парасангах от Хадаса, на расстоянии дневного пути от Хисн-Мансура ¹³⁶. Теперь местоположение Запетры довольно основательно указывается в современной местности Viransheher на реке Аксу близ Инекли ¹³⁷.

Феофил взял и сжег Запетру; мужское население было перебито; женщины и дети взяты в плен. Такой же участи подверглись города Малатия и Самосата ¹³⁸. Поход [116] сопровождался страшными зверствами; пленным выкалывали глаза, отрезывали уши и носы ¹³⁹.

Император с торжеством возвращался в столицу. Достигнув местности Брианта на азиатском берегу, он, чтобы увековечить память о своей победе, приказал начать постройку дворца ¹⁴⁰, разбить сады и устроить водопровод ¹⁴¹. Триумфальный вход в Константинополь отличался тою же пышностью и происходил по тому же церемониалу, как описанный уже въезд Феофила после похода 831 года, только теперь на встречу императору вышли еще мальчики, украшенные венками из живых цветов ¹⁴². Были устроены ристалища, на которых император в одежде цвета венетов на колеснице, запряженной белыми лошадьми, [117] оказался победителем и был украшен венком, в то время как народ кричал: kalwV hlqeV, asugkrete jaktonarh ¹⁴³.

Толпы беглецов из населения сожженной и разрушенной Запетры достигли резиденции халифа Самарры. Мутасим находился во дворце, когда получил это печальное известие. Говорят, он закричал “в поход!" и, вскочив на лошадь, тотчас хотел отправиться против Феофила ¹⁴⁴.

Но Мутасиму нельзя было привести в исполнение своего намерения, не покончив с другими затруднениями и прежде всего с продолжавшим еще сопротивляться Бабеком. Тем не менее он отправил часть войска под начальством Уджейф-ибн-Анбаса, Мухаммеда-Кутаха и других к Запетре на помощь населению. Но было уже поздно. Феофил удалился в свои пределы, так что арабские войска остались у Запетры лишь немного времени, чтобы дать населению возможность возвратиться и успокоиться ¹⁴⁵.

Между тем желание отомстить за Запетру среди арабов все увеличивалось. Некто Ибрахим, сын Махди, явился перед халифом и произнес длинное стихотворение, в котором он описывал несчастие Запетры и призывал халифа на помощь его подданным и на священную войну. В этом стихотворении были, между прочим, такие строки: о гнев Божий! Ты видел все это; отомсти же за этих женщин и накажи преступление, жертвою которых они были! Возможно, что мужчины наши нашли в смерти [118] наказание за их грехи; но что сказать об их бедных детях, которые погибли убитыми ¹⁴⁶.

Наконец, в конце 837 года Бабек, стесненный Афшином, принужден был бежать в Армению, где и был выдан в руки мусульман. Афшин, осыпанный подарками и милостями халифа, с триумфом возвратился в столицу. Бабек подвергся мучительной казни ¹⁴⁷.

После этого Мутасим мог приступить к исполнению своего желания отомстить Феофилу за поход под Запетру. Ближайшею целью халиф имел город Аморию, родину царствовавшей в то время в Византии династии.

Сицилийская война в 838 году.

За удачным походом 837 года на востоке для Феофила последовал некоторый успех в первой половине 838 года и в Сицилии, где одновременно с военными действиями под Кастроджованни арабы приступили к осаде другой сильной крепости Чефалу (Cefalu) на северном берегу острова в сорока восьми милях на восток от Палермо.

Осада затянулась. В 838 году (223 г. хиджры = 3 декабря 837 — 22 ноября 838 г.), вероятно раннею весною, сильные морские подкрепления прибыли из Византии. Мусульмане после нескольких столкновений с новоприбывшими войсками принуждены были снять осаду и отступить в Палермо.

11 июня 838 года (14 числа месяца Реджеба) умер в Африке аглабитский правитель Зиядат-Аллах. Это известие произвело сильное смущение в Сицилии. Боялись новых беспорядков в Африке; теряли надежду на подкрепления, которые были необходимы для осады Чефалу ¹⁴⁸.

Но в Африке дело обошлось лучше, чем ожидали. Новый правитель Абу-Икал-Аглаб-ибн-Ибрахим мирно наследовал своему брату Зиядат-Аллаху, сумел держать в [119] повиновении войска и берберов и восстановил в столице порядок, нарушениый смертью его брата. Он даже смог после своего утверждения в Африке отправить подкрепление в Сицилию, где арабы в 839 году (224 г. хиджры = 23 ноября 838 —11 ноября 839 г.) возвратились из одного нападения в Палермо с богатой добычей. Тем не менее дело под Чефалу окончилось без определенного результата. Отступление мусульман из-под Чефалу и смерть аглабита Зиадат-Аллаха, прервавшая на время наступательные действия арабов в Сицилии, приходятся на 838-й год, роковой для Византии на востоке, когда Мутасим предпринял известный поход под Аморию, к изложению которого мы теперь и приступим.

Аморийский поход 838 года.

После окончательного усмирения Бабека Мутасим решил все свои силы направить против византийского императора, чтобы отомстить ему за поражение предыдущего года. Ближайшею целью его похода был город Амория ¹⁴⁹.

В арабских хрониках рассказывается, что после победы над Бабеком Мутасим спросил: “какая из греческих крепостей самая недоступная и лучшая?" Ему ответили: “Амория. В ней не бывал никто из мусульман со времени появление ислама; она глаз и основание христианства; у греков она почетнее Константинополя ¹⁵⁰. [120]

По положению звезд астрологи предрекли неудачу похода, на что халиф не обратил внимания ¹⁵¹.

Мутасим выступил в поход из своей столицы Самарры в начале апреля 838 года ¹⁵² с громадными силами; до этого времени, по словам Табари, ни один халиф не имел с собою в походе такого числа войск, оружия, мулов, кожаных водоносов, мехов для молока, железных орудий, нефти; данные ? количестве войска колеблются между 200.000 и 500.000 человек ¹⁵³.

Во главе авангарда стоял Ашнас турок с Мухаммед-ибн-Ибрахим-ибн-Мус'абой; правым крылом войска начальствовал Итах турок, левым Джафар-ибн-Динар-ибн-Абдаллах-ал-Хайят; в центре находился Уджейф-ибн-Анбаса ¹⁵⁴. На знаменах и щитах войска Мутасим приказал сделать надпись “Амория" ¹⁵⁵.

Войско остановалось на расстоянии дня пути от Тарса у реки Лямис, где обыкновенно происходили обмены пленных между греками и арабами ¹⁵⁶.

Феофил между тем, выступив из Константинополя, остановился в Дорилеуме в трех днях пути от Амории. Численность арабского войска, о которой, очевидно, уже дошли сведение до греков, заставляла многих советовать императору во избежание бесполезного пролития крови переселить жителей Амории в другое место. Но Феофил, считая это недостойным себя и малодушным, решил лучше [121] укрепить Аморию, вверить ее защиту опытному полководцу, каким в данный момент являлся патриций и стратег Анатолийской фемы (twn Anatolikwn) Аэций, и послать в Аморию подкрепление под начальством прототоспафария евнуха Феодора Кратира, патриция Феофила Вавутчика (Baboutzikon); из числа начальников Амории нам известны еще имена Мелиссина, турмарха Каллиста, друнгария Константина и дромевса Васоя ¹⁵⁷.

Мутасим, желая произвести нападение на греческую землю с нескольких сторон, отрядил Афшина-Хайдара-ибн-Кауса с частью войска к городу Серуджу, лежавшему в тринадцати фарсангах от Самосаты ¹⁵⁸; оттуда он в назначенный день должен был со стороны Дарб-ал-Хадаса (ущелья Хадаса) ¹⁵⁹ вступить в пределы византийского государства ¹⁶⁰. К этому отряду, по-видимому, присоединились еще армянские войска и мелитинский эмир; турки составляли также значительную часть отряда ¹⁶¹. Весь соединенный отряд остановился на богатой равнине Дазимон (теперь Kaz-Ova), около современного Токата ¹⁶². [122]

Сам же халиф собирался в это время направиться к Анкире и, взяв ее, уже начать военные действия против Амории.

В среду 22 числа мес. Реджеба (19 июня 838 г.) Ашнас по приказанию халифа выступил из тарсского ущелья к городу Сафсафу, лежащему вблизи Лулу на дороге из Киликийских ворот в Тиану ¹⁶³; за Ашнасом шел Васиф, а, наконец, в пятницу 24 числа (21 июня) двинулся и сам Мутасим ¹⁶⁴.

В это время к нему пришло известие о том, что византийское войско находится по ту сторону реки Лямиса и хочет, переправившись через реку, неожиданно напасть на арабов. При таких обстоятельствах Мутасим послал письмо к Ашнасу, который в то время находился уже в Мардж-Усауфе ¹⁶⁵, с известием об этом, и приказывал ему не идти вперед, пока к нему не прибудет арриергард с обозом, каменометательными машинами и провиантом, который в это время еще не успел выйти из ущелья.

Через три дня Ашнас получил новое письмо от Мутасима с приказанием отправить конный отряд для захвата в плен греков, от которых можно было бы почерпнуть сведения об императоре и его войске. Для этой цели Ашнас отрядил Амр-ал-Фергани с двумястами всадников, которые ночью отправились за поисками в окрестности уже известной нам крепости Курры. Но ее начальник, узнав заранее об этом, засел со весю своею конницею на большой горе, называемой Рустак Курры, т. е. [123] область Курры, между Куррой и Дуррой, где поджидал арабов ¹⁶⁶.

Амр-ал-Фергани, предуведомленный о засаде, направился к Дурре. На рассвете он разделил свой отряд на три части и, дав каждой из них по два проводника, приказал отправиться иа поиски греков. На этот раз поиски увенчались успехом: было захвачено много византийских солдат и местных жителей. Особенно интересные сведения дал пойманный Амром-ал-Фергани византийский всадник, который сообщил, что император с войском находится за Лямисом в четырех фарсангах от него, и что в эту ночь начальник Куры собирался устроить засаду в горах на арабов.

Боясь, как бы другие посланные им на поиски отряды не сделались жертвою засады, Амр отправил за ними своих проводников, которые предуведомили их об опасности и передали приказание Амра возвратиться к нему.

Соединившийся отряд с большим числом пленных византийцев возвратился к Ашнасу и передал ему то, что узгал. Известия же были следующие. Император уже более тридцати дней стоял по ту сторону Лямиса, поджидая перехода Мутасима и желая напасть на него; недавно к Феофилу пришло известие о том, что большое арабское войско вступило в греческие пределы со стороны фемы Армениакон. Это было войско Афшина, отправленное, как мы видели выше, к Серуджу. Вследствие этого император, назначив начальником войска у Лямиса своего родственника ¹⁶⁷, выступил с одним отрядом на встречу Афшину.

Получив столь важные известия, Ашнас тотчас сообщил их Мутасиму ¹⁶⁸. [124]

Мутасим решил прежде всего оповестить о выступлении греческого императора самого Афшина. Он послал разведчиков из своего лагеря, приказал тоже сделать Ашнасу и обещал 10.000 дирхемов тому, кто доставит Афшину его письмо, в котором халиф его предупреждал о походе на него Феофила, приказывал оставаться на своем месте и не двигаться вперед.

Но Афшин уже слишком углубился в византийские пределы, так что ни одно письмо не дошло по своему назначению.

В это время Ашнас, к которому на помощь прибыл обещанный халифом арриергард с новыми запасами, получил приказание двинуться вперед. Мутасим шел за ним на расстоянии дня пути. Известий о судьбе Афшина не было. Войско халифа терпело сильный недостаток в воде и в корме для скота.

Ашнас, направляясь к Анкире, находился от нее на расстоянии трех дней пути, когда в числе многочисленных пленных ему в руки попался один старик, который, зная, что ему, как большинству пленных, грозила смерть, обратился к арабскому военноначальнику со следующими словами: “что за польза убивать меня? Ты и твое войско находитесь в большом затруднении от недостатка воды и провианта; а здесь есть люди, бежавшие из Анкиры из боязни, что арабский царь их осадит; они находятся вблизи нас; у них там в изобилии провиант, припасы и ячмень.

Пошли со мной отряд, чтобы я навел его на них, и отпусти затем меня на свободу".

Ашнас собрал отряд из шестисот человек, которые еще чувствовали себя бодро, и, вручив пленного старика Малику-ибн-Кейдару с приказанием отпустить его, если он действительно укажет местопребывание жителей Анкиры и добудет провиант, приказал отряду выступить. Сам же двинулся к Анкире, где должен был встретится с Малик-ибн-Кейдаром.

Анкира в то время была, очевидно, сильной крепостью; ее стены вновь были отстроены предшественником Феофила Михаилом II ¹⁶⁹. [125]

Старик в сумерки привел отряд в долину, где люди и лошади могли отдохнуть и утолить свой голод и жажду. Ночное блуждание по горам возбудило в отряде подозрение в том, что старик хочет его завести, о чем было сказано Малик-ибн-Кейдару.

На вопрос последнего об этом старик отвечал: “Поистине за горами находятся люди, на которых ты хочешь напасть; но я боюсь, что, если мы выйдем ночью из гор, они услышат стук копыт о камень и разбегутся; а, если мы выйдем из гор и ты никого не увидишь, ведь ты убьешь меня. Но я буду водить тебя по этим горам до утра. Когда же мы дождемся утра, мы выйдем к ним, и я тебе их покажу; поэтому не будет тогда опасности для меня быть убитым", После этого отряд остановился на ночь в горах.

Утром посланные на гору четыре человева наткнулись на мужчину и женщину, остановили их и распросили ? том, где провели ночь жители Анкиры. Получив требуемые сведения, Малик по просьбе старика отпустил этих двух пленных на свободу.

Отряд Малика тотчас отправился к находящимся невдалеке соляным копям, где скрывались жители Анкиры.

Увидя приближавшееся войско, мужское население города, приказав женщинам и детям укрыться в самых копях, вступило в бой. Победа осталась на стороне арабов, которые узнали от пленных анкирцев важные известия.

Оказалось, что многие из них участвовали в битве греческого императора с Афшином, о котором уже давно не было никаких вестей. Столкновение это произошло при следующих обстоятельствах.

Император находился в четырех фарсангах от реки Лямиса, когда к нему пришло известие о том, что большое арабское войско вступило в греческие пределы со стороны фемы Армениакон. Передав начальство над войском, как мы видели уже выше, одному из своих родственников, Феофил приказал ему оставаться на месте и в случае нужды только стараться сдерживать натиск войска арабов, не вступая с ними в открытый бой; сам же с отдельным отрядом, в состав которого кроме [126] византийцев входили и персы ¹⁷⁰, поспешил на встречу Афшину в Армениакон.

С Феофилом находился возвратившийся к нему из Сирии Мануил, который, как и прежде, состоял начальником схол, и перс Феофоб.

Войско остановилось у высокой, недоступной скалы Anzhn, недалеко от современной Зелы на запад от Токата ¹⁷¹. Накануне сражения состоялся совет относительно того, лучше ли днем вступить в бой, или ночью. Мнения разделились, и, хотя Мануил и Феофоб стояли за ночное сражение, однако противоположное мнение взяло верх ¹⁷².

Сражение завязалось рано утром в четверг 25 числа месяца Ша'бана (22 июля) ¹⁷³ и в начале было удачно для греков: арабская пехота с большим уроном обратилась в бегство. Но подоспевшая в полдень арабская конница поправила дело. Греческие войска уступили и в свою очередь обратились в беспорядочное бегство ¹⁷⁴. Дело продолжалось до вечера. Многие не знали, где находился император. Некоторые отправялись к месту императорского лагеря, но Феофила там не было. Тогда часть отряда возвратилась к Лямису и здесь узнала печальную новость: оставленное Феофилом войско, не желая повиноваться его родственнику, разошлось ¹⁷⁵.

Между тем Феофил после бегства своих солдат оставался некоторое время на поле битвы, окруженный только [127] начальниками различных частей войск с Мануилом во главе и союзными персами. Арабы продолжали наступать на них, хотя входившие в состав их войска турки уже не могли особенно вредить грекам своими стрелами, так как вследствие дождя тетивы луков испортились.

В это время Мануил, понимавший прекрасно по арабски, услышал переговоры между персами и арабами относительно измены Феофилу. Тогда он, тотчас составив небольшой отряд из преданных императору людей и уговорив последнего бежать, пробился не без труда через ряды неприятелей и достиг Хилиокома, местности на север от Амасии ¹⁷⁶, где он настиг остатки бежавшего войска. По словам некоторых византийских хроник, его начальники, которые также оставили битву, бросились в Хилиокоме к ногам Феофила и, сняв свои мечи, сами себя приговорили к смерти. Но император, чувствуя, что он сам только что спасен милостью Божьей от опасности, простил их ¹⁷⁷.

После этого император с небольшим отрядом [128] возвратился к растроенному войску и тотчас велел казнить своего неудачного заместителя. Был отдан приказ по городам и крепостям о том, чтобы население их принимало беглецов и, побив их кнутом, возвращало в определенное место для дальнейшей борьбы с арабами. Какой-то евнух был послан в Анкиру для охраны населения на тот случай, если бы Мутасим вздумал осадить ее. Но было уже поздно: население Анкиры оставило город и бежало в горы.

Узнав об этом, Феофил приказал евнуху направиться к Амории ¹⁷⁸, а сам отступил в Никею и Дорилеум, где поджидал известий о судьбе своего родного города ¹⁷⁹.

Вот какие сведевия получил Малик от пленных жителей Анкиры, которые после этого с женщинами и детьми были отпущены на свободу. Старик-пленник также получил свободу.

Позднейший сирийский писатель сообщает любопытную подробность о том, что после поражения Феофила Афшином в Константннополе распространился слух о смерти императора, и что население уже собиралось провозгласить нового императора. Предупрежденный матерью Феофил поспешил в Константинополь и казнил участников этого плана ¹⁸⁰. Это обстоятельство нам кажется довольно вероятным, особенно в виду того, что, судя по византийским источникам, Феофил был после своего поражения в Никее. т. е. вблизи столицы.

У Анкиры Малик встретился с Ашнасом. Туда же на следующий день пришел и сам Мутасим.

На третий день пришло известие от Афшина, в котором сообщалось о том, что он благополучно направляется к эмиру правоверных. Действительно, на следующий день [129] победитель Бабека соединился у Анкиры с Мутасимом ¹⁸¹. Анкира была арабами разрушена ¹⁸².

Победа Афшина с ее печальными для греческого войска последствиями произвела, очевидно, сильное впечатление на Феофила. Он упал духом. Забыв о своем победоносном походе предыдущего года, император отправил послов к Мутасиму с унизительными объяснениями и обещаниями. Феофил заявлял, что при взятии Запетры подчиненные превысили его приказания; он обещал на свои средства вновь выстроить разоренный город, выдать халифу не только пленных жителей Запетры, но и всех находившихся в то время в плену арабов и даже своих людей, которые по вине патрициев бесчинствовали при взятии города ¹⁸³.

Мутасим не обратил внимания на просьбы императора, а, посмеявшись над посольством и упрекнув греков в трусости, удержал послов у себя до самого взятия Амории ¹⁸⁴.

После разрушение Анкиры халиф направил военные действия на Аморию. Войско было разделено на три колонны, одна на расстоянии двух фарсанг от другой: в центре находился сам Мутасим; левой колонной предводительствовал Ашнас, правой — Афшин. Был отдан приказ брать в плен всех без различия пола и возраста; разрушать и сжигать все селения.

В это время Амория переживала самую цветущую пору своего существования. В Византии правила династия, происходившая из Амории. Вероятно, Михаил II возвел свой родной город в митрополию, которой были подчинены части [130] провинций Пессинунта, Синнады и Антиохии ¹⁸⁵. Кроме того, Амория представляла из себя сильную крепость, на стенах которой возвышались сорок четыре башни ¹⁸⁶.

Через семь дней войско подошло к Амории. Первым пришел Ашнас и расположился в двух милях от города; за ним прибыл Мутасим; а на третий день Афшин. Каждому из вождей была назначена для осады известная часть города; на одного вождя, говорит Табари, доставалось от двух до двадцати башен.

Перваго августа началась осада ¹⁸⁷, к которой арабы готовились весьма серьезно ¹⁸⁸. Жители Амории в свою очередь решили дать отпор и оказали сильное сопротивление войскам халифа, которые, по-видимому, довольно продолжительное время не имели особенного успеха. Обе стороны несли весьма значительные потери ¹⁸⁹. Может быть, арабы уже действительно хотели оставить осаду и отступить ¹⁹⁰. [131]

Но среди аморийского населения нашелся изменник, который, собственно говоря, и предал город халифу. Это был мусульманин, который, попав в плен к византийцам, принял у них христианство и женился. Во время осады он тайно оставил город и, придя к халифу, указал ему на одно место в стене, которое могло быть без труда пробито. Дело было в том, что за несколько времени перед этим поднявшаяся вследствие дождя вода размыла местность и разрушила часть стены. Узнав об этом, Феофил велел начальнику Амории тотчас отстроить ее вновь. Последний не исполнил приказавия императора и, когда узнал, что Феофил выступил из Константинополя, то, боясь его гнева, кое-как заделал брешь и на верху укрепил, как было раньше, зубцы ¹⁹¹.

Действительно, как только Мутасим направил баллисты в указанную сторону, часть стены обрушилась. Увидя брешь, греки некоторое время хотели заделать ее бревнами, а для уменьшения силы удара баллист прикрывали бревна войлоком. Но не прекращающаяся стрельба раскалывала бревна, и стена в этом месте распалась.

Начальник Амории Аэций ¹⁹² и посланный сюда Феофилом евнух решили отправить к императору письмо, в котором сообщали о разрушении стены, о затруднительном положении греков, о многочисленности окружающего город арабского войска, о намерении Аэция ночью сделать вылазку, попытаться пробиться сквозь неприятельские ряды и направиться к императору. "Будь, что будет!" — писал Аэций.— “Кто спасется, тот спасется; кто погибнет, тот погибнет!". ¹⁹³

Для передачи Феофилу письмо было вручено двум лицам — какому-то греческому рабу и одному человеку, прекрасно владевшему арабским языком. Они вышли из [132] города, но только что успели перейти ров, как попали на людей Амр-ал-Фергани, которые спросили их, откуда они?

“Мы из ваших товарищей" — отвечали посланные. Но, не зная по имени ни одного из арабских вождей, они не могли ответить на второй воирос, из чьего отряда они были, и, будучи заподозрены в шпионстве, должны были по требованию Амр-ал-Фергани и Ашнаса направиться к Мутасиму, который, обыскав их, нашел письмо Аэция.

Прочтя письмо, халиф наградил деньгами посланных греков, которые согласились принять ислам, а на следующий день утром, одев их в богатое платье, велел провести около аморийской стены мимо той башни, где, как он узнал, находился Аэций; перед ним два человека несли деньги; в их руках было письмо. Увидев столь неожиданное зрелище, Аэций и другие греки с высоты стен поносили изменников ¹⁹⁴.

После этого случая Мутасим прибегнул к решительным мерам, чтобы отнять всякую возможность у осажденных выйти из города. В арабском войске были учреждены постоянные конные пикеты; вооруженные воины даже спали на лошадях.

Подойдя к Амории, Мутасим, осмотрев ширину рва и высоту стен, сделал попытку следующим образом овладеть городом. Он приказал построить соразмерно с высотою стен баллисты, из которых каждая вмещала бы в себе по четыре человека; эти баллисты были поставлены на платформы, под которыми находились повозки. Кроме баллист, были воздвигнуты высокие подвижные башни, из которых каждая вмещала бы в себе по десяти человек. Затем, были приняты меры к уничтожению рва. Для этого воинам было роздано по барану, мясо которого они должны были съесть, а шкуру, наполненную землею, бросить в ров. Последнее распоряжение было дано в виду того, что, когда ров таким образом наполнится шкурами до краев, подвижные башни можно будет подвезти к самой стене, откуда уже не трудно ею овладеть.

Но арабы, остерегаясь греческих камней, бросали шкуры как попало, и сравнять их не было никакой возможности.  [133]

Тогда Мутасим приказал бросать поверх шкур землю. Одна башня была придвинута к стене, но зацепилась посреди рва и не могла идти далее, так что находившиеся в ней люди с большим трудом избавились от смерти ¹⁹⁵.

Итак, первая попытва Мутасима овладеть Аморией окончилась полной неудачей.

На следующий день халиф приказал начать приступ.

Первым вступил в битву Ашнас со своим отрядом, но без особенного успеха, так как для сражения было слишком мало места. Тогда Мутасим приказал подвести большие баллисты, которые начали обстреливать брешь. Первый день приступа решительных результатов не дал.

На следующий день приступ был поручен войску Афшина; оно бодро вступило в сражение и подвинулось вперед.

Мутасим, верхом наблюдавший за ходом дела, окруженный Ашнасом, Афшином и другими главными вождями, которые также были верхами, в то время как второстепенные вожди оставались пешими, выразил свое удовольствие, сказав: “как хорошо сегодня сражаются!"

Находившийся вблизи Амр-ал-Фергани добавил: “сегодняшнее сражение лучше вчерашнего".

Услышав это, Ашнас, который руководил сражением накануне, почувствовал в словах Амр-ал-Фергани укор себе, но сдержался.

Когда же около полудня Мутасим и вожди разошлись по своим шатрам для обеда, то около палатки Ашнаса разыгралась сцена, которая в рассказе Табари интересна тем, что дает нам сведения о замышлявшемся в то время среди некоторой части вождей заговоре против Мутасима и его приближенных в пользу Аббаса, сына покойного халифа Мамуна.

Ашнас, подошедши к своей палатке, в гневе обратился к находившмся перед ним вождям, между которыми были Амр-ал-Фергани и Ахмед-ибн-ал-Халил-ибн-Хишам: “Ах, вы, незаконнорожденные! Чего вы идете предо мною! Вам вчера следовало сражаться, когда вы находились перед лицом эмира правоверных. А вы говорите, [134] что сегодняшнее сражение лучше вчерашнего, как будто вчера сражались другие, а не вы. Отправляйтесь по своим палаткам!"

Когда Амр-ал-Фергани и Ахмед-ибн-ал-Халил удалились, то между ними произошел такой разговор. Начал Ахмед:

“Разве ты не видел, что сегодня сделал с нами этот раб, сын проститутки (т. е. Ашнас)? Разве вступление в греческую землю не легче, чем то, что мы сегодня слышали?"

На это Амр-ал-Фергани загадочно произнес:

“О Абу-л-Аббас! Вскоре Бог избавит тебя от него".

На просьбу Ахмеда объяснить ему, что обозначают эти слова, Амр-ал-Фергани сообщил ему, что в пользу Аббаса, сына Мамуна, существует заговор. “У Аббаса, — продолжал он, — уже все готово. Мы сами вскоре ему открыто присягнем и убьем Мутасима, Ашнаса и прочих сторонников. Советую и тебе пойти к Аббасу и быть в числе его сторонников".

Убедив Ахмеда, Амр-ал-Фергани направил его к Харису из Самарканда, родственнику Салама-ибн-Убейдаллаха-ибн-ал-Ваддаха, который вербовал сторонников Аббасу и брал с них присягу. Но Ахмед заявил, что он будет с ними заодно только в том случае, если затеянное дело совершится в течение десяти дней; если же этого не будет, он считал себя свободным от всякой присяги. Впрочем, против Ахмеда высказался сам Аббас, заявив, что он не желает, чтобы сын Халила участвовал в их замысле. После этого сторонники Аббаса отреклись от Ахмеда ¹⁹⁶.

Ha третий день главная тяжесть сражения легла на воинов Мутасима. В их числе находились магрибинцы и [135] турки; над последними начальствовал Итах. Дело шло успепшо для арабов.

Между тем греки, сражаясь у бреши, которая все увеличивалась, теряли очень много людей. Поэтому греческий начальник этого места стены, по имени Венду ¹⁹⁷, не будучи в состоянии с оставшимися силами далее выдерживать натиск врагов и не видя помощи от Аэция и других вождей, обратился к ним с просьбою о подкреплении; он говорил: “Сражение лежит на мне и моих воинах; но со мной остались только раненые. Пришлите ваших воинов к бреши для стрельбы; в противном случае вы опозоритесь, и город пропадет".

К его удивлению ответом на это был грубый отказ. “Стена с нашей сторонн цела, отвечали вожди, и мы не просим тебя помогать нам. Это твое дело и твой край. У нас нет для тебя помощи".

He видя после такого ответа никакого другого исхода, Венду, условившись со своими товарищами, решил отправиться к Мутасиму и, испросив у него пощаду детям, передать ему крепость со всем оружием, имуществом и прочим.

Утром он действительно отправился к эмиру, отдав предварительно приказ своим воинам, чтобы они до его возвращения не вступали в битву ¹⁹⁸.

Но в данном случае арабы поступили вероломно. Во время переговоров Венду с Мутасимом арабское войско стало подступать все ближе к стене и подошло уже к самой бреши, тогда как греки, исполняя приказ своего начальника, не оказывали им сопротивления и только знаками убеждали их не идти дальше.

В это время вышли, окончив переговоры, Мутасим и Венду. Вдруг один из приближенных халифа Абд-ал-Ваххаб-ибн-Али дал знак, чтобы войска вступали в город. Арабы беспрепятственно вошли в Аморию ¹⁹⁹. [136]

Пораженные греки частью бросились в большую церковь в аморийском монастыре, где после упорного сопротивления сгорели вместе с церковью, — частью сплотились у башни, где находился Аэций; последних оставалось уже немного.

Мутасим въехал верхом и остановился у башни, где скрывался Аэций. Последнему арабы начали кричать: “Ятис (Аэций)! Вот эмир правоверных! Скажите ему, что эмир правоверных стоит здесь". Но греки упорно отвечали сверху: “Нет здесь Ятиса!"

Мутасим в гневе поехал уже дальше, когда с башни греки закричали: “Вот Ятис! вот Ятис!"

Возвратившийся к башне, Мутасим приказал приставить к ней лестницу, по которой некто Хасан, по происхождению грек, раб Абу-Саид-Мухаммед-ибн-Юсуфа, взобрался наверх для переговоров с Аэцием; он убеждал последнего безусловно отдаться в руки халифа. Мутасим приказывал Аэцию спуститься.

Тогда на верху появился, наконец, греческий военноначальник, опоясанный мечом; сняв последний и вручив его Хасану, Аэций спустился и стал перед Мутасимом, который, не будучи в силах сдержать своего гнева, ударил его кнутом и после этого велел привести в свой шатер ²⁰⁰.

Амория пала, вероятно, 24 сентября ²⁰¹. Арабы овладели [137] громадным количеством военнопленных, женщин, детей и разнообразной добычи. В числе знатных пленных были, кроме Аэция, патриций Феофил, стратиг Мелиссин, протоспафарий евнух Феодор, по прозванию Кратир (Сильный), турмарх Каллист, друнгарий Константин, дромевс Вассой и много других начальников различных частей войска ²⁰². Много церквей и монастырей было сожжено; много монахинь было уведено в плен ^202а.

Мутасим приказал переводчику Василю отделить знатных и богатых греков от обыкновенных смертных; после чего по приказанию эмира правоверных произошел дележ пленных между четырьмя главными вождями — Ашнасом, Афшином, Итахом и Джафар-ал-Хайятом, и распродажа поделенной между ними добычи, которая продолжалась пять дней. Все, что только возможно, было продано; остальное сожжено.

Раздел добычи не обошелся без столкновений. Часть людей неожиданно напала на добычу, полученную Итахом, и только личное вмешательство самого Мутасима, который с обнаженным мечом бросился в середину бунтовщиков, подавило возникающую смуту.

Когда наступил день продажи женщин, детей и рабов, то ee, очевидно, хотели ускорить: продавали только после трех ударов; объявляли для продажи сразу по пяти и даже по десяти рабов ²⁰³.

Только после взятия Амории были отпущены обратно к императору оскорбленные и униженные греческие послы, [138] которые, как мы видели выше, были им отправлены к халифу еще после поражения греков Афшином ²⁰⁴.

Овладев Аморией, Мутасим не считал поход оконченным. До него дошел слух, что император собирается или сам выступить против него, или отправить во всяком случае войско. Поэтому халиф сделал один дневной переход по так называемой большой царской дороге; но, не встречая врага, он вместе с войском возвратился к Амории, откуда свернул по весьма пустынной, бесплодной местности к Вади-л-Джаур ²⁰⁵. Пройдя около сорока миль, многие греческие пленники от жажды отказывались идти, за что им рубили головы. Люди и лошади падали от недостатка воды. Несколько пленных, убив стороживших их арабских солдат, бежали.

Мутасим, нагнав отряд с запасом воды, узнал о бегстве греков, которое роковым образом отразилось на судьбе их пленных соотечественников. Халиф приказал греку Василю выделить более знатных пленных; остальных, которых было до 6.000 человек, по его приказанию, взвели на гору, где им были отрублены головы; тела их были брошены вниз в долину. Эти казни происходили в Вади-л-Джауре и еще в одном месте, название которого в источниках не дается ²⁰⁶.

Аморийские стены и ворота были разрушеаы. Но вместе с тем Мутасим приказал восстановить и укрепить Запетру и воздвигнуть в ее окрестностях крепости Табарджи, ал-Хусейни, Бени-л-Мумин и Ибн-Рахван ²⁰⁷. [139]

Известный арабский географ Абульфеда посетил в 1315 году эти места. В его время от Запетры оставались одни лишь развалины, в которых можно было заметить следы былых укреплений ²⁰⁸.

В XII веке Идризи называет Аморию значительным городом, окруженным крепкими стенами ²⁰⁹.

Впоследствии город превратился в развалины, которые долгое время не посещались путешественниками, и местоположение которых не было в точности определено.

В тридцатых годах этого столетия английский путешественник Вилльям Гамильтон собрал в малоазиатском городе Сиври-Хиссаре во время своего путешествия некоторые сведения о развалинах Hergan Kaleh, как они называются туркоманами, или Assar Kieui, как их называют турки, вблизи деревни Хамза-Хаджи ²¹⁰.

Осмотрев названные развалины — акрополь со следами стен и башен, остатки когда-то расположенного вблизи акрополя города, Гамильтон увидел в них древний город Аморий или Аморию ²¹¹. Его мнение было основательно принято в позднейших сочинениех по Малой Азии ²¹². Имя Hergan Kaleh местным жителям теперь неизвестио ²¹³. Летом 1899 года нам лично удалось посетить развалины Амории. He имея под руками в настоящее время всех нужных пособий, а также в виду того, что печатание диссертации уже зашло далеко вперед, мы на время отложили описание нашей поездки, к которой мы надеемся возвратиться в другом месте. Местные жители называют теперь аморийские развалины Ассар, а не Ассар-кале, как то сказано в путеводителе Murray ²¹⁴. Древнее имя Амории, [140] может быть, сохранилось в названии равнины к востоку от развалин — Хаджи-Омар-Ова ²¹⁵.

В таких тяжелых обстоятельствах Феофил отправил к Мутасиму новое посольство, во главе с патрицием Василием ²¹⁶, предлагая ему двести центенариев за освобождение аморийских пленных и особенно за родственных ему ипостратегов и приближенных ²¹⁷. Но халиф отказался исполнить просьбу императора, заявив, что расходы на сбор войска ему стоили тысячу центенариев ²¹⁸; при этом Мутасим требовал выдачи принявшего христианство курда Назара и известного уже Мануила ²¹⁹

Мутасим думал уже о дальнейшем походе на Константинополь, осведомлялся о средствах обложить столицу с моря и с суши ²²⁰, но в это время должен был поспешить в Сирию, потому что в его войске открылся заговор в пользу его племянника Аббаса ²²¹. Поэтому халиф, оставив наступательные планы, через Тарс возвратился в свои владения ²²².

Посольства Феофила к иностранным дворам после взятия арабами Амории.

Аморийские события страшно повлияли на Феофила, который серьезно заболел; у него появился настолько сильный внутренний жар, что самая холодная вода ему казалась теплой; постоянное же питье холодной воды имело своим [141] результатом дизентерию, которая собственно и свела императора в могилу ²²³.

Потеряв всякую надежду справиться своими силами с арабами, Феофил обратился за помощью к западным державам; его послы являются в Венеции, в Ингельхейме при франкском дворе Людовика Благочестивого и даже на далеком западе в Испании при дворе омайядского халифа Абдаррахмана II.

В Венецию прибыло посолство Феофила при доже Петре Трандонико, который, будучи родом из Истрии и поэтому не принадлежа к древним венецианским родам, был избран дожем в 836 г. вместо свергнутого и заключенного в монастырь Иоанна Партичипаццо. Конечно, партия, содействовавшая этому свержению, имела своего кандидата; но она ошиблась в своих честолюбивых замыслах влиять на дела республики, и вопреки ее ожиданиям дожем сделался истриец Петр Трандонико.

Может быть, в последнем случае оказала свое давление держава, которая не раз уже вмешивалась во внутренние дела Венеции, а именно Византия ²²⁴.

Одним словом, в конце 838 года ²²⁵ в Венецию прибыл от Феофила патриций Феодосий, который от [142] императорского имени пожаловал дожа званием спафария византийского государства и просил его немедленно выслать войско против западных арабов, появившихся к этому времени уже в Южной Италии ²²⁶.

Еще в начале IX века, т. е. до своего утверждения в Сицилии, арабы уже производили набеги на Калабрию ²²⁷.

Гораздо более серьезная опасность стала грозить Южной Италии со времени появления мусульман в Сицилии и особенно после союза с ними Неаполя в тридцатых годах IX столетия. Этот любопытный союз явился следствием внутренних итальянских междоусобий.

В Италии в IX веке беневентские князья, желая распространить свои владения на юг, столкнулись с республиками Неаполя, Амальфи, Сорренто, Гаэты.

Когда в 774 году Карл Великий завоевал Павию и взял в плен последнего лонгобардского короля Дезидерия, ему подчинились лишь главные части лонгобардского королевства, Верхняя Италия и Тусция. Карл не пытался покорить лежащие на юге герцогства Сполето и Беневент. Но Сполетское герцогство уже в 776 году, не смотря на сопротивление папы, под верховным главенством которого оно находилось, должно было соединиться с владениями Карла ²²⁸. [143]

Иначе сложилась судьба Беневента. Его герцогу Арихису удалось сохранить не только свою самостоятельность, но даже возвести герцогство в княжество; в 774 году он принял титул князя и инсигнии суверенного правителя Беневента. Этим кончилась история беневентского герцогства и началась история беневентского княжества. Поэтому в то время, как в прочих частях лонгобардского королевства установилось франкское управление и франкское право, в Южной Италии лонгобардский элемент сохранился в чистоте и мог самостоятельно, без чужеземных влияний, развиваться далее.

Примыкая на востоке к Сполетскому герцогству, на западе к Римскому дукату, беневентское герцогство во второй половине VIII столетия обнимало почти всю Южную Италию от устья реки Триньо (Trigno) y Адриатического моря и Террачины на западе до крайних пределов Апулии и Калабрии. Только отдельные города на юге и востоке по апулийскому и калабрийскому побережью оставались под властью византийского императора. Неаполитанское герцогство, имея собственных правителей, также находилось в то время в некоторой зависимости от Византии ²²⁹.

Но такое преобладающее положение Беневента на юге Италии продолжалось не долго, причиною чего были вспыхнувшие при беневентском дворе раздоры. В Беневенте утвердилась новая дииастии, тогда как Салерно оставался верным прежним правителям. Результатом борьбы между этими двумя городами было разделение прежнего беневентского герцогства на две части — восточную и западную; из последней в 847 году образовалось особое Салернское княжество ²³⁰. Немного лет спустя входившие в состав этого нового княжества города Капуя, Амальфи и Гаэта объявили себя также независимыми и избрали собственных правителей. [144]

И вот в половине IX века распавшееся и ослабевшее от постоянных внутренних распрей беневентское княжество столкнулось с новым опытным для себя врагом — сицилийскими арабами ²³¹.

Дело началось из-за Неаполя, который некоторое время принужден был платить дань Беневенту. В 836 году между ними вспыхнула война ²³², и Неаполь, не видя помощи ни от восточного, ни от западного императоров, через своего правителя Андрея обратился к сицилийским мусульманам. Последние, воспользовавшись случаем, отправили к Неаполю флот, принудили беневентского князя Сикарда снять осаду, заключить договор с неаполитанцами и выдать им пленных ²³³.

Это обстоятельство послужило началом союза между Неаполем и сицилийскими арабами, который для Неаполя, впрочем, не принес ожидаемых выгод ²³⁴.

Около 838 года арабы неожиданно заняли Бриндизи.

Беневентский правитель Сикард направился против мусульман. Последние прибегнули к хитрости и, изрыв ямами окрестности города, завлекли туда неприятельскую конницу, которая в происшедшей битве потерпела полное поражение и отступила. Арабы же, услышав о новых приготовлениях [145] Сикарда к походу, сожгли Бриндизи и возвратились в Сицилию ²³⁵.

Но, пользуясь смутами в Беневенте, где около 839 года Сикард был убит, сицилийские мусульмане снова явились у берегов Калабрии и Апулии и заняли Тарент ²³⁶.

В это то самое время, т. е., вероятно, в начале 839 года, Венеция по просьбе византийского посла Феодосия от имени императора, действительно, сооружила флот в шестьдесят кораблей, который и направился к Таренту, где находился с большим войском арабский правитель Саба ²³⁷.

Венецианский флот был почти весь истреблен арабами; большая часть венецианцев или попала в плен, или была перебита ²³⁸.

После этого мусульмане, желая, отевидно, отомстить Венеции за нападение, двинулись на север по Адриатическому морю, к берегам Далмации и на второй день праздника Пасхи 839 года, т. е. седьмого апреля, сожгли город Оссеро на большом острове Херсо (Cherso) в заливе Кварнеро, откуда, переехав море, принялись грабить Анкону, высадились даже в устьях По у города Адрии. На возвратном пути арабам удалось захватить много венецианских кораблей, ехавших домой ²³⁹. [146]

В 841 году арабы снова явились в заливе Кварнеро. У небольшого острова Сансего (Sansego), на запад от Люссина (Lussin), венецианский флот вторично потерпел полное поражение ²⁴⁰.

Уже тотчас после первого поражения венецианцев при Таренте в 839 году императорский посол Феодосий, живший около года в Венеции ²⁴¹, видя неудачу своей миссии там, направился к западному императору.

Момент для отправления посольства к Людовику Благочестивому нельзя назвать благоприятным. Постоянные внутренние раздоры, долговременная борьба сыновей с отцом, войны на юге с испанскими арабами, появление новой грозной силы норманнов, которые некоторое время спустя сделались настоящим бичем населения, — все это вряд ли позволяло Людовиву отозваться на призыв Феофила и вступить в борьбу с новым врагом.

Во главе посольства стоял уже известяый нам Феодосий, по византийским источникам, патриций из рода Вавучиков ²⁴², а по западным, в данном случае менее достоверным, халкидонский епископ, и Феофаний спафарий ²⁴³, которые явились к Людовику с письмом от Феофила и с богатыми подарками.

17-го июня 839 года посольство торжественно было принято в Ингельхейме ²⁴⁴.

Феофил просил у Людовика помощи в виде многочисленного войска против арабов, просил произвести нападение на африканские владения, чтобы тем отвлечь внимание Мутасима от Малой Азии и раздробить его силы ²⁴⁵. В этом [147] посольстве, как известно, были представители загадочного племени, называвшие себя Рос, которых Феофил просил Людовика отправить на родину, так как прежний путь, по которому они прибыли в Константинополь, был занят варварами ²⁴⁶.

He смотря на радушный прием, оказанный Людовиком посольству, ие смотря на его ответное письмо Феофилу, где он обещал сделать все возможное иностранцам из племени Рос, которых он, надо сказать, заподозрив в шпионстве, на время задержал, обращение Феофила к франкскому двору никаких ощутительных результатов не дало. Кроме вышеотмеченных причин, неуспеху византийской миссии содействовала также неожиданная смерть главного посла Феодосия, а затем в 840 году и самого Людовика ²⁴⁷.

Co смертью последнего отношения Византии к франкам, по-видимому, не прекращались; есть известие о том, что Феофил отправил новое посольство к Лотарю, сыну Людовика Благочестивого; оно должно было начать переговоры о браке дочери Феофила с сыном Лотаря Людовиком. Смерть Феофила в 842 году прервала эти переговоры ²⁴⁸.

В Испании посольство Феофила появилось в ноябре месяце 839 года во время блестящего правления Абдаррахмана II (822-852).

Но Абдаррахман не мог сейчас же прийти на помощь Феофилу благодаря внутренним затруднением. В его [148] правление борьба двух враждующих партий в течение семи лет опустошала провинцию Мурсию. В Мериде возмущение почти не прекращалось во все время Абдаррахмана, и христианское население этого города находилось даже в переписке с Людовиком Благочестивым, который подстрекал их к дальнейшему сопротивлению, обещая помощь ²⁴⁹. Толедо только после упорной борьбы в 837 году потерял свою независимость, которою наслаждался в течение почти восьми лет. Вражда христианского и мусульманского населения в Кордове также не мало озабочивала испанского омайяда ²⁵⁰. В 838 году испанский арабский флот опустошил Марсель ²⁵¹.

В ответ на посольство Феофила Абдаррахман послал императору с одним из своих приближенных Яхъи-ал-Газзалом, человеком очень образованным и талантливым поэтом, также дорогие подарки, обещая помощь флотощ, как только избавится от внутренних смут в Испании. Посол халифа должен был заключить союз между двумя правителями.

Прием посла в Константинополе был очень радушен; он получил приглашение от императора к его столу ²⁵². [149]

Но и это посольство кончилось ничем. Продолжавшиеся внутренние смуты в Испании и появившаяся гроза нашествия норманнов, которые в 844 году подступали уже к Севилье ²⁵³, не позволили Абдаррахману выступить на помощь Феофилу против восточного халифа.

Борьба в Сицилии в последние годы правления Феофила.

Неудачна для Феофила в его последние годы была и война в Сицилии, где в 840 году (225 году хиджры = 12 ноября 839 — 30 октября 840 г.) арабам сдались на капитуляцию города внутренней части острова Платани (Platanu) ²⁵⁴, Кальтабеллотта (Hisn al-Ballut), Корлеоне (Qurlun) и, может быть, Маринео (M. r. a. ²⁵⁵), Джерачи (Geraci — H. rhah) и некоторые другие крепости, имена которых не даются источниками ²⁵⁶.

В 841 году (226 г. = 31 октября 840 — 20 октября 841 г.) арабские отряды через Кастроджованни дошли до крепости Кальтаджироне, лежащей на юго-восток от Кастроджованни, где они нашли сорок гротов, которые и были ими разорены ²⁵⁷. [150]

Таким образом, мы видим, что к концу правления Феофила западная часгь острова принадлежала уже арабам.

Между тем, болезнь императора все усиливалась, и он, видя полное крушение своей внешней политики и на востоке и на западе, скончался 20 января 842 года.

За две недели до смерти Феофила 5 января умер и его соперник халиф Мутасим.

ПРИЛОЖЕНИЕ.
Об изменниках, сдавших Аморию.

Византийские писатели, как и арабские, называют имя изменника, которое произведено от греческого слова bouV  — бык, но вместе с тем дают довольно сбивчивые сведения о самой личности изменника.

По арабским, в данном случае более достовервым известиям, мы видим двух изменииков: первого, который указал халифу на непрочное в стене место, — второго, именем Венду, который, сражаясь уже около сделанной арабами бреши и не видя никакой поддержки от своих, решил передаться Мутасиму; через эту брешь арабские войска и вошли в город.

Продолжатель Амартола знает трех изменников; он говорит, что, когда эмир уже хотел отступать от Амории, то один из находившихся в осажденном городе учеников Льва Философа, астроном, через кого-то (dia tinoV) сообщил халифу следующее: если ты простоишь у крепости два дня, ты нами овладеешь; так и случилось (Greorg. Ham. р. 712-713). Может быть, этот “кто-то" и есть [151] тот человек, который, по арабским источникам, сообщил халифу о непрочности стены. Но роль астронома, ученика Льва, остается неясной. Далее продолжатель Амартола говорит, что на третий день крепость была предана двумя лицами Boiditzh и ManikojagoV (р. 713 = Sym. Mag., p. 638 = Leo Gram., p. 224). Итак, если отбросить имя последнего изменника, то канва рассказа у Амартола согласуется с арабскими источниками; в арабском испорченном Венду можно узнать греческое Boiditzh, тем более, что арабы сами говорят, что Венду в переводе обозначает быка (Tabari, III, р. 1251).

Прибавим, что Масуди называет патриция, предавшего Аморию, Lawi = Лев (Prairies d'or, VII, p. 136). Может быть, это имя первого изменника, или смешение с именем его учителя Льва?

Но уже в показаниях Генесия два изменника соединяются в одном, “которого за глупость звали уменьшительным именем, произведенным от быка" (w booV upokorizontwV onoma kat alogistian prosekeklhto. Genes., p. 65). У Продолжателя Феофана является тоже один изменник BoiditzhV, который, в то время как арабы хотели уже отступать от города, послал на стреле в арабский лагерь письмо следующего содержания: “Зачем вы, друзья, перенесши столько трудов, собираетесь отступать, утомившись и потрудившись без результата? Поэтому идите к тем башням, где наверху стоит каменный бык, а с наружной стороны мраморный лев и, встретив там меня, который к вам, конечно, расположен (ta umetera dhladh jronounta te kai dieuqetounta), а также вследствие того, что в этом месте особенно слабы укрепления (epalxeiV, собственно “зубцы"), вы овладеете самим городом и наградите меня (kai eme pollou axion krinete)". (Cont. Theoph. p. 130). Содержание этого письма совершенно согласно с выше приведенными в тексте показаниями арабов о непрочности стены.

У Кедрина является тоже один изменник BaditzhV, человек, подкупленный подарками и вследствие какой-то ссоры отрекшийся от христианства; он тайно встретился с сарацинами и посоветовал сделать нападение на ту часть стены, которая была наиболее доступна (Cedr. II p. 136). [152]

У Зонары тоже один изменник BoidizhV, предавший город вследствие какого-то спора — di erin tina (Zon. Dind. III, p. 417).

Имя изменника BowdhV упоминается в сказании о 42 аморийских мучениках Эводия (Acta Sanctorum. Martii, I, p. 891, § 28).

В сирийской хронике Абулфараджа имя изменника, предавшего город, передается через Бодин и говорится, что он был подкуплен халифом, который дал ему 500.000 дирхемов (Abulpharagii Chronicon Syriacum, I, p. 160). Михаил Сириец называет изменника Djorj (Георгий). Chronique de Michel le Grand, p. 274.

Комментарии

1. Cont. Theoph. 137, С. 39. См. Delehaye. De Monte Latro ejusque monasteriis во введении к его изданию жития Павла Младшего Латрского (Analecta Bollandiana. N. XI, 1892. p. 15). Дебо, разсказывая об этом походе, говорит, что арабы, высадившись во Фракии, грабили ее; одна часть их, пройдя всю Фракию, проннкла до горы Латр в Нижней Мизии (dans la basse Mesie), где она разграбила монастырь и перебила монахов (Lebeau. Histoire du Bas-Empire. ed Saint-Martin, Vol. XIII p. 92-93). Очевидно, Лебо twn Qrakhsiwn принял за Фракию, а появление Латра в Мизии обязано непониманию Лубо технического греческого выражешя «Muson leian poiein», что значит просто «перебить, уничтожить». См. Muralt (p. 431), который относит это событие к 830 году: Constantin Contomytes defait les Sarrasius qui devastaient la Mysie. Продолжатель Феофана дает самое неопределенное указание на время: kata de ton auton kairon (p. 137). Ho в виду того, что в той же главе он прямо переходит к неудаче византийского флота у Фазоса, для чего он дает точную дату — октябрь 829 года, мы склоняемся поставить оба эти события в связь и отнести их к октябрю 829 года.

2. Cont. Theoph. p. 137, C. 39: kai kata ton thV autokratoriaV de cronon autou kai ton Oktwbrion mhna eiV indiktiwna ogdohn, o twn Rwmaiwn stoloV en th nhsw th Qasw katanaumachqeiV ardhn apaV apwleto. См. Muralt. p. 413.

3. Vita S. Theodorae Imperatricis. p. VII и 9 (Regel. Analecta Byzantino-russica, Petropoli, 1891) = Georgii Hamart. ed. Muralt, p. 701-702. Cont. Theoph. p. 137, C. 39: kai kata to exhV de taV KukladaV nhsouV, alla mhn kai taV allaV apasaV, w twn Ismahlitwn katasurwn stratoV ouk epaueto.

4. Порфирий Успенский. Восток христианский. Ч. III. Афон монашеский. Киев, 1877, с. 24; также с. 34. См. также Ив. Соколов. Состояние монашества в византийской церкви с половины IX до начала XIII в. (842-1204). Казань, 1894, с. 218.

5. См. Tabari. III. р. 730 под 191 годом хиджры (17 ноября 806 — 5 ноября 807 г.): и не было у мусульман после этого года летнего похода (на Византию) до 215 года (28 февр. 830 — 17 февр. 831 г.).

6. Бабек носит часто сам название ал-хуррами или ал-хурами, а его приверженцы ал-хуррамийя или ал-хурамийя; название это происходит, вероятно, от персидокаго слова хурам - ясный, светлый. Хурамийя иногда называются ал-мухаммира, т. е. одетый в красное платье, для отличия от других сектантов, внешним признаком которых служили другие цвета — белый, черный или зеленый. - См. Flugel. Babek, seine Abstammunung und erstes Auftreten (Zeitschrift der Morgenlandischen Gesellschaft. B. XXIII, S. 534).

7. Weil. Geschichte der Chalifen. B. II, S. 238.

8. См. H. Daghbaschean. Grundung des Bagratidenreiches durch Aschot Bagratuni. Berlin, 1893, s. 2 и 4.

9. Авасим, т. е. защищающие (города). Арабский писатель X века Кадама говорит: эти города называются асим, потому что они защищают границу и доставляют ей помощь против нападений врагов. (Kodama ed. de-Goeje в Bibliotheca geographorum arabicorum. VI, p. 253 (ap. текст), 193 (франц. перев.).

10. О положении г. Хадаса, греч "Adata, существуют противоречивые мнения. Утверждение Вейля о том, что Хадас лежал между Марашем и Манбиджем (Weil, op. cit. B. II, S. 98), т. е. на юг от Мараша, должно быть оставлено. Известный английский ученый Рамзай, на основании византийских известий о походах против арабов, приходит к заключению, что крепость Адата находится немного севернее Германикии (Ramsay. The historical Geography of Asia Minor. London. 1890, p. 278). Ошибочно покавание хрониста Глики, который отождествляет Германикию с Адатой: Germanikopolin tina legomenhn Adata (Glykas. B. p. 549); это были два различныу города; см. Ramsay, op. c. 278. Между тем у арабских географов можно найти довольно определенные сведения о положении Хадаса. Якут говорит: сильная крепость Хадас (находится) между Малатией, Самосатой и Марашем оо стороны византийской гряницы (Jacut Geographisches Wurterbuch, ed. Wuestenfeld. B. II, p. 218). Это свидетельство определяет положение Хадаса вообще на север от Мараша. В другом месте Якут говорит (B. I р. 514), что вблизи Мараша находится озеро Хадаса, которое, начинаясь в 12 милях от Хадаса по направлению к Малатии, продолжается к Хадасу. Действительно, вблизи Мараша есть подряд три озера, лежащие от него на северо-восток; см. географические карты в атласе Штилера (Stieler), y Ramsey, op. c. p. 267. У Ибн-Хордадбеха мы имеем указание, что Хадас находится от Мараша на расстоянии пяти парасанг (Ibn-Chordadbech. ed. d e-Goeje — Bibl. Geographorum Arabicorum. Vol. VI p. 97 (ap. т.) и 70 (фр. пер.); то же самое у Кадамы (Kodama-ibn-Djafar. ed. de Goeje ibidem. Vol. VI p. 216 ap. и 165 фр.). Арабский географ XI века а л-Бекри пишет, что город Арбасуе (Arabissos, теперь Al-Bistan на север от Мараша) лежал напротив Хадаса (Das geographische Worterbuch el-Bekri, herausg. v. F. Wuestenfeld. Gettingen, 1876, p. 657). См. Gui le Strange. Al-Abrik, Tephrike, the capital of the Paulicians в The Jour. of the royal Asiat. Soc. 1896, p. 741. Cp. Anderson. The campaign of Basil I against the Paulicians in 872 A. D. в Classical Review, vol. X (1896) p. 138: on the Ak-su near Inekli.

11. Codama. De-Goeje. P. VI p. 253-254 ap. и 193-194 фр. Istakhri. Viae regnorum. Desoriptio ditionia moslemicae, ed. de-Goeje — Bibl. Geogr. Arabic. Vol. I. Lugd. Batavorum, 1879, p. 65. 67. Istachri. Das Buch der Lander, aus dem Arabischen ubersetzt von Mordtmann. Hamburg, 1845, S. 37-46. См. Kremer. Culturgeschichte des Orients, B. I, P. 349-350.

12. В первое время халифата динарий равнялся десяти дирхемам, a позднее двенадцати и более; при Рашиде двадцати и даже двадцати двум дирхемам, при Мутаваккиле двадцати пяти; Кадама в X веке считает в динарии пятнадцать дирхемов. См. Kremer op. cit. B. I, S. 362. Kremer. Ueber das Einnahmebudget des Abbasides Reiches. Denkschriften der, philos. hist. cl. k. Akad. der Wissenschaften zu Wien, 1887, B. 36, S. 287; есть и отд. оттиск. Дирхем же равняется no цене приблизительно франку. Счнтая в динарии по 15 дирхемов, а дирхем равным по номннальной цене 25 коп., мы получим для 100.000 динариев сумму около 400.000 руб.

13. Kodama, od. de-Goeje. P. VI p. 253-254 ар. и 193-195 фр.

14. См. Slane. Notice sur Kodama et ses ecrits (Journal Asiatique. T. XX, 1862, p. 181). Кремер, на основании достоверных показаний «Истории визирей» Джахшияри (+ 331 г. хиджры = 942-943 г.), определяет общую сумму доходов во время Гарун-ар-Рашида в 530.312.000 дирхемов. См. Kremer. Ueber das Budget der Einnahmen unter der Regierung des Harun ar-Rasid nach einer nen aufgefundenen Urkunde. Verhandlungen VII Internationalen Orientalisten-congresses Semitische Section. Wien, 1888, s. 12-13, 14. См. Записки восточного Отделения Имп. Русского Археологического Общества. Т, IV. С-Петербург, 1889 -1890, с. 128-131.

15. Kodama. ed. de-Goeje. VI p. 259 ap. и 199-200 фр. Cp. с этими данными сведения из Leonis Philosophi Tactica. Const. XVIII, 125 (Migne. Patr. Gr. T. 107, p. 976).

16. Georg. Hamart. p. 702, C. 4. Genes. p. 52. Cont Theoph. p. 112-114, C. 21-22. Cedr. II p. 120. В арабских источниках о бегстве разбитых арабским войском персов-хуррамийев в греческую землю есть известие под 833 годом (Tabari. III р. 1165 = Ibn-al-Athir. VI 311-317); (Прил. с. 27-28). Но это известие, по нашему мнению, отнюдь не исключает возможности перехода персов в византийские пределы и в предыдупре годы. У Генесия, а за ним у Продолжателя Феофана находится подробный легендарный рассказ в двух редакциях о происхождении и прошлой жизни Феофоба (Genes. p. 53-57; Cont. Theoph. p. 109-112, c. 19-20), где рассказывается о его царском происхождении и пр. Оба рассказа представляют из себя ряд неверных сведений. В первом рассказе уже неверно то, что персы под предводительством Бабека перешли на сторону греков; достоверно взвестно, что Бабек в продолжение двадцати лет сопротивлялся в Персии и не покидал ее. Вторая версия одинаково неправдоподобна. Здесь мы читаем, что Феофоба при Феофиле персы нашли мальчиком двенадцати лет. Но, если бы они его нащли и в первый год правления Феофила, то ко дню смерти последнего в 842 году Фму было бы всего 24 года, между тем как мы его видим в качестве полководца уже в первые походы Феофила. См. Hirsch. Byz. Studien, s. 139-140. Ф. Успенский. Очерки по истории византийской образованности. С.-Петербург, 1892, с. 59.

17. Табари говорит, что, по свидетельству одних, Манун выступил из Багдада в субботу 27 числа мес. Мухаррема, т. е. 20 марта, а, по свидетелству других, в четверг 24 числа того же месяца, т. е. 23 марта (Tabari, III, р. 1102). (Прил. с. 23).

18. Tabari, III, p. 1102 (Прил. с. 23). См. Weil, op. c. B. II. S. 258.

19. Дабек — город в четырех фарсангах от Алеппо; о нем см. Jacut. ?. II p. 513.

20. О первом походе Мамуна в арабских источниках см. Tabari, III p. 1102-1103; Ibn-al-Athir. VI p. 294-295, который немного лишь сокращает рассказ Табари. (Прил. с. 23). Jaqubi. Historiae, ed. Houtsma. Lugd. Batav. 1883, vol. II p. 567-568. (Прил. с. 6-7). Краткие упоминания y de-Goeje. Fragmenta historicorum arabicorum. Lugd. Bat. 1869-71, p. 374 и 464. (Прил. с. 108).

21. См. D. Chwolson. Die Ssabier und der Ssabismus. B. I. St.-Petersburg, 1856, S. 139-141.

22. Tabari, III p. 1103. (Прил. с. 23).

23. Genes. p. 52. Theoph. Cont. p. 109, 113. Имя Мануила как участника похода 830 года, встречается и в арабских источниках; см. Jaqubi, Hist. ed. Houtsma II p. 567-568. (Прил. с. 7).

24. Зат-ал-Мутамиры или просто Метамиры называется местность на сирийской военной границе (Jacut, IV p. 563), где находились следующие укрепления: Balansa, Malandasa, Kounia, Malakoubia, Badala, Barnawa (?) и Sulamoun (Ibn-Chord. ed. de-Gueje; VI p. 108, 80). Самое арабское слово «метмур» со множественным «метамир» обозначает первоначально «яму, ров», потом «подземные темницы под крепостями, куда заключались пленные или христианские рабы». См. Dozy. Supplement aux dictionnaires arabes. T. II p. 60.

25. Ramsay, op. cit. p. 293, 336. См.. R. Oberhummer und И. Zimmerer. Durch Syrien uud Kleinasien. Berlin. 1899. S. 120. 123, 182. Лев Диакон, говоря о походе Никифора Фоки к Киликийским воротам в 963 году, называет жителей этих мест троглодитами: kai proV thn Kappadokwn ajikomenoV (Trwglodutai to eqnoV to prosqen katwnomazeto. tw en trwglaiV kai chramoiV kai laburinqoiV. osanei jwleoiV kai upiwgaiV upoduesqai)...   Leo Diac. p. 35.

26. Ибн-Хордадбех говорит, что среди других укрепленных пунктов Каппадокии в местности Метамиры находитоя крепость Маджида (Ibn-Chord. ed. de-Gueje, p. 108 и 80). Масуди говорит, что в Каппадокии недалеко от сирийекой границы находился подземный склад хлеба, называемый Маджида, приблизительно в двадцати милях от крепости Луду (Macoudi. Citab-at-taubili wa'l-ischraf. ed. de-Goeje = Bibl. Gegraphorum arabicorum. Vol. VIII, Lugd. Batav. 1894, p. 178: См. Al-Macoudi. Le Livre de l'avertissement, trad, par B. Carra de Vaux. Paris, 1897, p. 242).

27. Ибн-Хордадбех упоминаегь Курру в числе прочих крепостей Каппадокии (Ibn-Chord. p. 108 и 80). По нашему мнению, крепость Курру можно отожествить с не раз упоминаемой у византийских писателей крепостью Koron в Каппадокии; так напр., из времени Льва Мудрого есть такое свидетельство: parelhjqh de kai (to kastron) to Koron en th Kappadokia upo twn Agarhnwn (Georg. Ham. ed. Muralt. p. 775 = Sym. Mag. p. 702; Cont. Theoph. p. 360); Константин Багрянородный в своем сочинении О фемах говорит: thV de deuteraV KappadokiaV eisi poleiV upo hgemonia oktw... jrourion to kaloumenon Koron (Сonst. Porphyr. De Thematibus. T. III p. 21). Может быть, следы этой крепости сохранились теперь в разрушенных укреплениях Viran Sheher к юго-востоку от Ак-Серая, древней Colonia Arhelais, y горы Hassan Dagh. См. Ramsay, op. c. p. 355.

28. Jaqubi Historiae, Vol. II p. 567-568: «и бежал из нее (Курры) патриций Мануил». В изданном арабском тексте Якуби вместо Куры напечатана Анкира, что, конечно, должно быть исправлено в Курру (Прил. с. 7).

29. Крепость Сундус, по нашему мнению, нужно видеть в греческом названии Soanda или Soandus (теперь Nev-Sheher). Это был пункт в Каппадокии, имевший всегда довольно важное местное значение, потому что лежал там, где сходились дороги из Парнасса и Архелаиды в Кесарию; кроме того, Soandus был город, через который шла дорога из Юстианополя-Мокиссоса на юг в Тиану и к Киликийским воротам. См. Ramsay, op. c. 220, 295. Вейль говорит: sandte er den Feldherrn Aschuas gegen Sundus (Tsamandus?). Weil. B. II, s. 239. Ho предполагать в названии Сундус Чамандус нет оснований, так как положение последнего пункта вообще очень гадательно, а предполагаемое его местоположение находится слишком далеко на восток от места военных действий в 830 году. См. Ramsay, op. cit. 289-291. С Сундус-Soandus тождественно, вероятно, упоминаемое в житии св. Савы каппадокийское селение Scandos: anacerei (ZabaV) proV Grhgorion tina ek patroV qeion, wV apo triwn shmeiwn oikounta (от селения Муталаски) en kwmh Skandw kaloumenh. Sabae Vita per Cyrillum Scythopolitanum y Cotelier. Ecclesiae graecae monumenta. T. III, 1686, p. 222 = Житие св. Савы Освященного, составленное св. Кириллом Скифопольским, изд. Ив. Помяловский. С.-Петербург, 1890, с. 12 (Общество Любителей древней письменности. Т. 96). См. Ramsay, op. cit. p. 295.

30. Крепость Синан находилась, no всей вероятности, недалеко от Гераклеи и Тианы. Ибн-Хордадбех приводит следующее обращение одного поэта к городу Адане: о ты, который отделен от меня греческими горами и склонами, двумя бродамя реки Сайхана, Киликийским ущельем, которое пересекает дорогу, Тианой, Гераклеей и крепостью, называемой Хисн-Синан (Ibn-Chord. ed. de Goeje. p. 99 и 72). Якут (III p. 155) кратко говорит: «Синан - крепость в греческой области, которую завоевал Абдаллах-ибн-Абдалмелик-ибн-Мерван».

31. Georg. Ham. p. 710 = Leo Gramm. p. 222 = Sym. Mag. p. 636. Рассказ об этом случае есть и у Генееия (р. 61-62); по его словам, Феофил попал в середину арабов; Мануил три раза напрасно убеждал императора следовать за ним и только на четвертый раз, благодаря угрозе убить его, принудил бежать. Рассказ Генесия послужил источником для Продолжателя Феофана (Cont. Teoph. p. 116-118; C. 24); см. Cedr. II, p. 125-126. Приведенное нами в тексте свидетельство заслуживает более доверия, чем рассказы Генесия и Продолжателя; если действительно во время битвы император попал в середину арабов, то его упорный отказ от попытки к бегству является совершенно необъяснимым; четырехкратная попытка Мануила также кажется не особенно вероятною и носит легендарный оттенок. См. Hirsch. Byz. Studien, S. 143.

32. Genes. p. 62-63. О времени бегства Мануила подробнее будет сказано в одном из приложений к этой работе. См. армянского историка XII века Вардана, который, относя неверно бегство Мавуила ко времени Михаила II, говорит, что Мамун принял его с большими почестями, назначил жалованья ему в день 1306 серебряных монет и к тому же беспрестанно делал ему необыкновенные подарки. Всеобщая История Вардана Великого. Перевел Н. Эмин. Москва, 1861, с. 99.

33. Tabari III p. 1103 = Ibn-al-Athir, VI p. 295. (Прил. с. 24). Jаqubi Hist. II, p. 568. (Прил. c. 7). De G?eje. Fragmenta historicorum arabicorum. Lugd. Bat. 1869, T. I p. 374. (Прил. c. 108).

34. Табари (III p. 1104) и Ибн-ал-Асир (VI р. 295) сообщают: «как говорят, их (убитых мусульман) было около 1600 человек» (Прил. с. 24). См. Аноним de Gueje (Fragm. hist. arab. p. 374): «греческий царь выступил и перебил население Тарса и Массисы — около 2000 человек». (Прил. с. 108).

35. Cont. Theoph. p. 114: meta nikhV lampraV proV thn basileuousan epanercetai.

36. Cont. Teoph. p. 114, с. 23: tw d epionti eniautw exeisi palin meta dunamewV o QewjiloV. kai kata to Carsianon polla ek thV proteraV nikhV twn Ismahlitwn apauqadiazomenwn, toutoiV sumplakeiV pollouV te ceiroutai totwn kai leian lambanei wV twn pente kai eikosi acri ciliadwn. Как известно, древняя Каппадокия распадалась на три фемы, из которых центральной была Харсианская. Во время Константина Багрянородного этого уже не было. Constantini Porphyr. De thematibus. p. 20. См. Rambaud. L'empire grec au X-ceicle. Paris. 1870, p. 177. Муральт относит эту победу Феофила к 832 году. Muralt. Essai de chronographie byzantine, p. 414; за ним Ramsay, op. cit. p. 249.

37. Xp. Лопарев. Житие св. Евдокима Праведного, 1893 (Памятники древней письменности. XCVI). с. 7: Amelei kai stratopercein merouV tou Kappadokwn ceirotonhqeiV kai peri to kaloumenon Carsianon diatribwn. Соображения о Евдокиме, как современнике имп. Феофила, см. у Лопарева, op. cit. с. IX-XI. В. Васильевский. Синодальный кодекс Метафраста. Журн. Мин. Нар. Просв. 1897, июнь, с. 392-393. Известно, что в 730 году крепость Харсиан была взята арабами (Тheоph. de Boor, I p. 409). Мы не можем определинно скааать, оставалась ли она с тех пор в руках арабов до 831 года, или перешла снова к византийцам. Ср. Лопарев, op. cit. с. X. Если было первое, то Евдоким, конечно, мог быть назначен стратегом Харсиана только после 831 года.

38. См. А. Дмитриевский. Описание литургических рукописей, хранящихся в библиотеках Православного Востока. 1895, T. I. Tupika. Типик великой Константинопольской церкви IX-Х века, с. 98 под 31 июля: th auth hmera tou osiou patroV hmwn Eudokimou tou en Exakioniw. Проф. Красносельцев решительно утверждает, что данный типик получил свой настоящий вид в конце IX в. Красносельцев. Типик церкви св. Софии в Константинополе. Летопись ист. – фил. Общества при Имп. Новороссийском Университете. II. Византийское Отделение, I, 1892, с. 165.

39. В придворном Уставе Константина Багрянородного сохранились описания двух торжественных въездов Феофила в столицу после его удачных походов на агарян (De cerimoniisAulae Byz. p. 503-508). Таких удачных походов за время Феофила и было лишь два: один, о котором теперь идет речь, т. е. поход под Тарс и Маесису, а второй, о котором речь будеть ниже, известный поход 837 года под Запетру. Приведенное у Константина заглавие в этий главе подтверждает наше предположение; заглавие это следующее: h apo tou jossatou epanodoV Qeojilou basilewV, ote enikhsen kata kratoV touV apo KilikiaV stratopedeusantaV kat autou TarsitaV, MumyouestiaV, AdanitaV, EirhnoupolitaV, AnazarbhtaV kai loipouV ciliadaV k'. (De Cerim. p. 503). Гирш, относя второе описание к 837 году, ничего определенного не говорит о первом (Hirsch, op. cit. S. 144). Рейске в своем комментарии к Уставу Константина относит первый въезд к победе Феофила под Запетрой (Reiskii. Commentarii. p. 590).

40. Теперь местность Фанараки или Фенер-Бахче на берегу Мраморного моря за Кадикей. См. J. Pargoire Rufinianes. Byzanti, nischе Zeitschrift, B. VIII. 1899, S. 467. Его же. Hiera. Известия Русского Археологического Института в Константинополе. IV, вып. 2, 1899, с. 65.

41. dia tou exw teicouV hlqen eiV thn proetoimasqeisan korthn en tw libadiw tou kombinastasiou (De Cerim. p. 504). Рейске так переводит это место: intrabat in cortem sibi praeparatam in prato combinostasii (seu stationis combinationum circensium). Надо скааать, что все описание этого въезда Феофила представляет из себя большие топографические трудности. См. Беляев. Byzantina. Кн. I, С.-Петербург, 1891 г. стр. 76-81.

42. o de thV polewV eparcoV hn proetoimasaV kai katasteyaV thn polin dikhn numjikwn pastadwn (De Cerim. p. 505).

43. Халка, построенная Константином Великим и перестроенная после пожара Анастасием Дикором, была вновь отделана еще с большею роскошью Юстинианом Великим после восстания Ника, во времи которого она вместе с прялегающими зданиями и храмом св. Софии сгорела. Описание Халки см. у Беляева. Byzantina. Кн. I, с. 131-134, где указаны топографические ошибки прежних ученых — Лабарта и Паспатиса.

44. epilwrikon (De Cerim. p. 505). Рейске переводит это слово через tunicam loricae superinductam (Commentar. ad Const. p. 583).

45. Алексей Муселе был мужем пятой младшей дочери Феофила Марии (Cont. Theoph. p. 107-108, c. 18).

46. Эта местность получила название Сигмы от третьих военных, ведущих в город с запада ворот, которые в свою очередь получили это название, потому что прилегавшая к воротам часть стены имела подобие греческой буквы «сигмы». См. Mordtmann. Esquisse topographique de Constantinople. Lille, 1892, p. 14-15. Кондаков. Византийские церкви и памятники Константинополя. Труды VI Археол. съезда в Одессе (1884). Т. III, Одесса, 1887, стр. 54.

47. Милий, соответствовавший римскому milliare, т. е. столбу, от которого считались мили по дорогам из Рима, в Константинополе представяял из себя сооружение, более или менее похожее на триумфальную арку, но с арками на все четыре стороны; через эти арки проходили цари, возвращаясь с богомолья, и останавливались под ними, чтобы выслушивать славословия. См. Беляев. Приемы и выходы византийских царей. Стр. 92.

48. eiV de to eteron meroV to crusoun organon to legomenon prwtoqauma (De Cerim. p. 506).

49. Разбор этого весьма трудного в топографическом отношении места см. у Беляева. Byzantina. T. I, c. 76-82, где указаны промахи предыдущих исследователей. Новую попытку толкования этого места см. у Г. Ласкина. Заметки по древностям Константинополя. Византийский Временник. Т. VI. 1899, с. 133-134.

50. Tabari III p. 1104: Мамун двинулся и вступил в греческую землю в понедельник 19 числа лесяца Джумады I этого года и оставался там до половины месяца Ша'бана. 19 число Джумады I соответствует 4 июля; первое число месяца Ша'бана в 216 году соответствовало 13 сентября (Прил. с. 24).

51. Tabari III р. 1104. De Goeje. Fragm. hist. arab. 1 p. 374-375. (Прил. с. 24 и 108).

52. Город Кивистра лежал в хорошо орошонной местности и был известен своими фруктовыми садами. Крепость Гсраклея примыкала к нему и составляла с ним одно епископство. Древнее имя Гераклеи сохранилось в современном названии города Eregli. См. Ramsay, op. cit. p. 341. Также см. Jakut, IV p. 961-962, Ibn-Chordadbeh ed. de Goeje p. 100 и 73. Важное стратегическое значение этого города было понято еще Цицероном. См. Cicero. Ad familiares, XV, 4: itaque in Cappadocia extrema non longe a Tauro apud oppidum Cybistra castra feci, ut Ciliciam et tuerer et Cappadociam tenens nova finitimorum consilia impedirem.

53. De Goeje. Fragm. Hist. Arab I, p. 374. (Прил. 108). Изданный здесь арабский анонимный текст представляет из себя наиболее подробное и последовательное изложение похода 831 года; хотя, по предположению де Гуе, источник эгот относится приблизительно к XIII веку нашей эры, т. е. являетси довольно поздним для событий IX века, однако источники, которыми подьзовался аноним, достойны всякого внимания; поэтому мы его сведения об этом походе поставили впереди даже Табари, дающего менее известий и в мелочах отступающего от анонима. См. de Goeje. Praefatio. p. I. В последнее время английский ученый Брукс относит эту хронику ко второй половине XI в. Brooks. The Campaign of 716-718, from Arabic Sources. The Journal of Hellenic Studies. XIX, 1899. p. 19.

54. Аноним де Гуе говорит, что Абу-Исхак взял двенадцать крепостей, причем общее название этих крепостей мы в арабском тексте за неполностью знаков точно разобрать не могли (De Goeje. Fragm. р. 374). (Прил. с. 108). Табари говорит, что Абу-Исхак взял 30 крепостей и подземных убежищ-метамир (Tabari III р. 1104). (Прил. с. 24). См. Ibn-al-Athir. VI p. 295.

55. Tabari III p. 1104. (Прил. c. 24). Ibn-al-Athir. VI p. 296. De Goeje. Fragm. p. 464 (Ибн-Миcкавейх). (Прил. с. 85).

56. Антигу или Антигус — крепость в Каппадокии, упоминаемая арабскими географами. См. Ibn-Ch?rdadbeh ed. de Goeje p. 108 и 80. Jacut. IV p. 26. Это название встречается и у византийских писателей, именно у Льва Диакона; последний говорит, что в 971 году Варда Фока бежал в крепость Тираннов, которая называетея Антигус: to twn Turannwn kastron o 'AntigouV keklhtai (Leo Diac. p. 122). См. Slumberger. L'Epopee Byzantine a la fin du dixieme siecle. Paris, 1896, p. 72; см. также p. 694-695. Кедрин называет место бегства Варды Фоки Turopoion (Cedr. II p. 390). Крепость эта дежала на юго-запад от Кесарии, между Dokeia (теперь Tossia) и Таврскими горами. См. Ramsay, op. с. р. 355-356. Рамзай отождествляет эту крепость с Tyriaion (см. р. 141-142). Мы предполагаем, что арабское название Антигу и греческое to twn turannwn kastron есть не что иное, как перевод одного и того же назвавия с одного языка на другой; по-арабски корень thagha озвачает «поступать несправедливо, беззаконно», а существит. thaghiye значит «тиранн».

57. Такое написание дает Аноним де Гуе (Fragm. p. 374). (Прил. c. 108). Это сильная подземная крепость (метмура) в южной части Каппадокии на равнине Веназа около Сасима и Малакопеи. Византийцы ее называют Kasin: она в 776 году была взята арабами, которые открыли ее по поднимавшемуся из-под земли дыму. См. Theophanis Chron. ed. De Boor. p. 419: aposteilaV Madi ton Abasbali kata RwmaniaV meta dunamewV pollhV hnoixe to sphlaion to epilegomenon Kasin apo kapnou kai labwn touV en autw aicmalwtouV upestreyen. См. Weil op. c. II. g. 97. Kases или Kasin была также каппадокийская турма, переведенная в Харсианскую фему в конце IX века. См. Ramsay, op. c. p. 220, 250, 293, 356.

58. Приблизительно такое название носит крепость, упомянутая у de Goeje. Fragm. p. 374. (Прил. с. 108).

59. Jaqubi Hist. ed. Houtsma II p. 568. De G?eje. Fragm. I 375. (Прил. с. 7 и 108).

60. Арабский текст Якуби в таком виде, как он восстановлен издателем Хутсма, называет императорского посла «епископ» (Jaqubi II p. 568). См. подробнее об этом приложение второе о посольстве Иоанна Грамматика.

61. См. Ф. Успенский. Патриарх Иоанн VII Грамматик и Русь-Дромиты у Симеона Магистра в Журн. Мин. Народ. Просв. Ч. 267, 1890, стр. 3. Его же. Очерки по истории византийской образованности. С.-Петербург, 1892, с. 61 sq.

62. Scriptor Incertus de Leont Bardat Filio p. 349-352 (в томе, где помещен Лев Грамматик). См. Ф. Успенский. op. cit. стр. 3-5.

63. Jaqubi II p. 568. (Прил. с. 7). Аноним де Гуе упоминает об этом письме, но под следующим 217 годом перед третьим походом Мамуна (Fragm. p. 375). (Прил. с. 108-109); тоже Ибн-Мискавейх (De Goeje. Fragm. II p. 464) (Прил. с. 85).

64. Якут говорит: Кейсум - продолговатый город в области Самосаты; в нем рынок, лавки, толпа народа; в нем на холме есть большая крепость (Jacut, IV p. 333). Ibn-Chord. De Goeje p. 97 и 70: Кейсум — пограничный с Месопотамией город. Вероятно, об этом городе говорит известное под именем Никифора Фоки военное сочиневие De velitatione belli; упоминая о таврских горах, сочинение прибавляет: proV toutoiV de kai ta parakeimena Germanikeian te kai Adatan kai to Kahsoun (De vel. belli, p. 250 в боннском издании в томе, где издан Лев Диакон).

65. Tabari III р. 1105 под 216 годом говорит: выстунил Мамун из Дамаока в Египет в среду 16 числа месяца Зульхиджы; под след. 217 годом: прибыл Мамун в Египет в месяце Мухарреме (р. 1107). По свидетедьству Якуби Мамун вступил в Египет 10 числа месяца Мухаррема (Jaqubi Hist. II p. 569), т. е. 16 февраля 832 г. (Прил. с. 7).

66. См. G?ldziher. Muhammedanische Studen I Theil. Halle. 1889, S. 160.

67. Об этом восстании см. Weil op. cit. II, S. 242-246. Muller. Der Islam. B. I, S. 507.

68. Эти данные сообщает Якуби (II, р. 569): Мамун вступил в Египет 10 числа месяца Мутаррема и вышел из него 27 числа месяца Сафара (Прил. с. 7).

69. Для похода 832 года главными источниками служат Jaqubi Hist. II p. 570-571 и Аноним de Goeje (Fragm. p. 375-376), (Прил. c. 7-8 и 109). Табари (III p. 1109) = Ибн-ал-Асир (VI p. 297) дает краткий рассказ осады Луду, который вполне согласуется с данными Якуби и Анонима. (Прил. с. 25). Упоминание у Ибн-Котейбы. Ibn Соteiba’s Handbuch der Geechichte. Herausg. von Wuestenfeld. Gottingen, 1850, p. 199. Cp. Weil op. c. II, S. 241-242. Chronique de ?ichel le Grand, trad, par V. Langlois, Venise, 1868, p. 271.

70. Лулу находится на месте города Faustinopohs, построенного имаераром Марком Аврелием в память своей супруги Фаустины, которая здесь умерла. Настоящее имя города Halala, из чего, вероятно, и произошло название Лулу. До последнего времени Лулу отожествляли с городом Сакалиба, что в переводе означает «славяне, славянский». Это объяснялось тем, что здесь были поселены арабами находившиеся у них славяне. О переходе славян к арабам см., напр., у Феофана под 664 годом: oi de Sklauinoi toutw (Abderacman) prosruenteV sun autw en Suria kathlqon ciliadeV pente kai wkisqhsan eiV thn Apamewn cwran en kwmh Seleukobolw (Theoph. Chron De Boor. p. 348), y него же под 691 годом upobalwn de Mouamed tw summacounti RwmaioiV strathgw twn Sklabwn, pempei autw koukouron gemon nomismatwn, kai pollaiV uposcesesi touton apathsaV peiqei prosjugein proV autouV meta kai k' ciliadwn Sklabwn kai outw RwmaioiV thn jughn periepoihsato (Theoph. p. 366). О поселении славян арабами на византийской границе см. al Beladsori. Liber expugnationis regionnm, ed. de Goeje, Lugd. Bat, 1865, p. 150: Мерван-ибн-Мухаммед поселил славян в пограничной области. См. Ламанский. О Славянах в Малой Азии, в Африке и в Испании. С.-Петербург, 1859, стр. 2-4. О Лулу см. Jacut, IV p. 371. Однако, сдедующим образом описывает дорогу к Лулу от Киликийских ворот Ибн-Хордадбех: тот, кто хочет пройти через Киликийские ворота в Малую Азию, должен миновать несколько станций, между прочим, Хисн-ас-Сакалиба (крепость славян), и дойти до р. Подандоса. Оставив последнюю, нужно продолжать путь ущельем, носящим имя «две трещины», перерезанным вдоль рекою, которую надо перейти в брод двадцать раз, до теплого источника, который отделен от Лулу легким для подъема косогором. Перешедшие этот косогор имеют Лулу перед собою (Ibn-Chordadb. ed. de Goeje, p. 110 и 82). Теплые источники в этой местности и теперь еще хорошо известны. См. напр., Ramsay, op. eit. p. 68. Murray's Hand-book for travellers in Asia Minor. London, 1895, p. 166. Из этого места арабского географа видно, что Xисн-ас-Сакалиба и Лулу — различные пункты; может быть, между ними лежала река Подандон. См. Е. W. Brooks. The Campaign of 716-718, from Arabic Sources. The Journal of Hellenic Studies. Vol. XIX, 1899. p. 32.

71. См. карту y Ramsay, op. cit. p. 330.

72. Tabari, III р 1109 = Ibn-al-Athir, VI p. 297. (Прил. с. 25). У Якуби и Анонима de Goeje время не определено. Поздиейший армянский историк XII века Вардан совершенно ложно говирит, что Мамун взял Лулу после семилетней осады (!). Всеобщая История Вардага Великого. Перевел Н. Эмин. Москва. 1861, стр. 101.

73. Это имя встречается в Анониме de Goeje, p. 375. Якуби начальником обоих укреплений называет Абу-Исхака (Jaqubi II p. 570). (Прил. c. 109 и 8). Табари вообще об этих укреплениях молчит (III р. 1109); также и Ibn-al-Athir (VI p. 207).

74. См. Jacut III p. 119: Салагус — крепость в пограничной области за Тарсом. Ibn-Chordadbeh, de Goeje, p. 97 и 70: Салагус — пограничный с Месопотамией город.

75. По словам Якуби (II р. 570) и Анонима de Goeje (p. 375) Уджейф оставался в плену месяц. (Прил. с. 8 и 109). По словам Табари (III р. 1109) = Ибн-ал-Асир (VI р. 297), Уджейф был в плену восемь дней. (Прил. с. 25).

76. Тексты письма Феофила и ответа на него Мамуна приводятся у Табари (III, р. 1109-1111). (Прил. с. 25-26). Вместо них Ибн-ал-Асир только говорит: послал царь греков с просьбою о перемирии, но оно не состоялось (Ibn-al-Athir, VI p. 297). Табари и Ибн-ал-Асир относят это посольство Феофила о мире к 217 году хиджры (7 февраля 832 — 26 января 833 г.). Якуби говорит под 213 годом (27 января 833 — 13 января 831 г.): пришел к Мамуну посол греческого царя с просьбой о мире и перемирии; он отдавал пленных, которые были у него. Но Мамун не принял (Jaqubi Hist. II p. 573). (Прил. р. 9). С этим кажущимся разногласием иоточников можно легко примириться, если вспомнить продолжительность похода под Лулу. Известно, что Мамун выступил из Египта 4 апреля 832 года и через Дамаск прибыл в Адану, вероятно, не раньше конца апреля или начала мая; отсюда арабы двинулись на Лулу, которую безуспешно осаждали более трех месяцевь (сто дней по словам Табари и Ибн-ал-Асира). После этого, значит, не раньше августа месяца, началась правильная осада Лулу и тянулась еще более месяца (по свидетельству Якуби и Анонима Уджейф находился в плену месяц). Отсюда видно, что посольство Феофила о мире должно было иметь место в конце 832 или начале 833 года, тем более, что посол провел же некоторое время при дворе халифа. Таким образом можно примирить 217 год Табари с 218 годом Якуби.

77. Jaqubi Hist. II p. 573. (Прил. с. 9).

78. Tabari III р. 1111. Jaqubi, II p. 571. Anonymus de Goeje, p. 376. (Прил. c. 26, 8 и 109). В последнем поход Мамуна в Египет ошибочно помещен после взятия Лулу; как мы видели выше, египетская экспедиция была между вторым и третьим походами в Малую Азию.

79. Табари (III р. 1112) говорит, что Аббас отправился в первый день мес. Джумады; но у него не сказано, о какой Джумаде здесь идет речь, — о первой или о второй. Мы приняли первое число Джумады I, так как месяц Джумада II, первое число которого соответотвует 24 июня, является слишком поздним для начала арабских нападений. (Прил. с. 27).

80. Арабская миля немного меньше наших двух верст; три такие мили, равняющиеся 5 3/5 версты, составляют одну фарсангу.

81. О постройке Тианы см. Tabari III р. 1111-1112, Ibn-al-Athir, VI р. 311, Ibn-Miskaweih, ed. de Goeje p. 464, который сообщает тоже, что Табари и Ибн-ал-Асир. (Прил с. 26-27, 85). См. талже Ibn-Coteiba, ed. Wuestenfeld, p. 199, Macoudi. Les Prairies d'or, ed. Barbier de Meynard. Vol. VII, Paris, 1873, p. 94. (Прил. с. 2 и 65). У Якуби и Анонима о постройке Тианы не упоминается.

82. Tabari, III p. 1112. Ibn-Miskaweih ed. de G?eje, p. 464-465. (Прил. c. 27 и 85). Ибн-ал-Асир вместо подробного сообщения Табари говорит о наборе лишь несколько слов без всякого названия географических местностей (lbn-al-Athir, VI p. 311).

83. Весь этот рассказ до самой смерти Мамуна мы находим у Масуди в его Prairies d'or, ed. Bar bier de Meyuard Vol. VII p. 94-96). Масуди передает это со слов кади Абу-Мухаммеда-Абдаллаха-ибн-Ахмеда-ибн-Зейда из Дамаска. (Прил. с. 66-67).

84. Коран, XXVII, 35-36.

85. Этими указаниями мы обязаны Масуди, Prairies d'or. VII p. 94-96, который говорит, что во время этого похода Мамун предложил всем укрепленным греческим пунктам капитуляцию, приглашая их принять ислам, и дал им выбор между новой религией, поголовным налогом и мечем; христианство было унижено, и большое число греков согласилось платить подать (VII, р. 94). (Прил. с. 65-66).

86. Weil op. c. II, S. 293-294. Muller. Der Islam. B. I, S. 515. Muir. The Caliphate. 2 ed., 1892, p. 506-507.

87. Macoudi. Prairies d'or. Vol. VII, p. 101.

88. Tabari III р. 1164 = Ibn-al-Аthir VI, стр. 310. (Прил. с. 27).

89. Поход был в мес. Зулькаде 218 года = 18 ноября — 17 декабря 833 года. Tabari III р. 1165 (Ibn-al-Аthir VI p. 311-312). (Прил. с. 27-28). См. Weil op. cit. II, S. 298.

90. Tabari III p. 1168—1169 = Ibn-al-Athi r, VI p. 315 (Прил. с. 28).

91. О мире или перемирии в 833 говорит, напр., Вейль (op. cit. II S. 296-297), который относит к этому времени и посольство Иоанна Грамматика, с чем мы не согласны.

92. Ibn-al-Athir, VI, p. 238; Amari, Biblioteca arabo-sicula. Versione italiana Vol. I. Torino e Roma, 1880, p. 368. (Прил. с. 96-97). Al-Bayan ed. Dozy, p. 96; Amari, vers. II p. 6. (Прил. с. 111).

93. См. Amari. Storia dei musulmanl di Sicilia, I p. 288.

94. Al-Bayan, ibidem. Nowairi. Amari, Biblioteca arabo-sicula ossia raccolta di testi arabici.....Lipsia, 1857, p. 430; vers. II p. 118-119. (Прил. c. 111 и 119).

95. Nowairi (Amari, testo, p. 430; Vers. II p. 119) относит это сражение к месяцу Джумаде II 215 года = 26 июля — 23 августа 830 года. (Прил. с. 120). Ibn-al-Athir VI p. 238; Amari, Vers. I p. 368-369. Al-?ayan, ed. Dozy, p. 96-97; Amari, vers. II p. 6. (Прил. c. 97 и 112). О смерти Феодота сообщает Ксмбриджская хроника. См. La Cronaca Siculo-Saracena di Cambridge, ed. Cozza-Luzi, p. 24: parelhjqh to Mhnaion kai esjagh o patrikioV QeodotoV IND... Q. Amari, vers. I p. 278.

96. Al-Bayan, ed. Dozy. p. 97; Amari, vers. II p. 6. (Прил. с. 97).

97. Amari. Storia, I p. 289-290. См. Hare. Cities of Southern Italy and Sicily, London, 1883, p. 461. Moltedo. II libro de’comuni del Regno d'Italia, Napoli, 1873, p. 95 (в 1881 г. вышло второе издание). Giordani. Indice generale dei comuni del regno d'Italia, Milano, 1883, p. 70-71. Vito Amico. Dizionario topografico della Sicilia, tradotto dal latino ed annotato da
Gioacchino Dimarzo. Palermo, 1855, Vol. I p. 208-214.

98. Al-Bayan, ed. Dozy. p. 97; Amari, vers. II p. 6-7. (Прил. c. 112). См. Amari. Storia, I p. 290.

99. Nowairi (Amari, testo, p. 430, vers. II p. 119) относит начало осады Палермо к мес. Джумаде II 215 г.= 26 июля — 23 августа 830 года. (Прил. с. 120). См. Ibn-al-Athir. VI p. 23S; Amari, vers. I 369. (Прил. c. 97).

100. Amari, Storia, I p. 290-291. См. Ibn-al-Athir, VI p. 238; Amari. vers. I p. 369. (Прил. с. 97).

101. Ибн-ал-Асир с некоторым преувеличением говорит, что из 70000 человек, которые были в начале осады, к концу ее остались только 3000 (Ibn-al-Athir VI p. 238; Amari. vers. I p. 369). (Прил. c. 97).

102. Ibn-al-Athir VI p. 238; Amari, vers. I p. 369. (Прил. c. 97). Nowairi (Amari. testo, p. 430-431; vers. II p. 119) ошибочно относит к мес. Реджебу 220 года (835 г.). (Прил. с. 120). См. Cronaca di Cambridge, ed. Cozza-Luzi, p. 24: epiasqh h PanormoV SND. I, т. е. с сентября мес. 831 года; Amari, vers. I p. 278.

103. Ioannis Diaconi Gesta Episcop. Neapol. Mon. Germ. Hist. Script, rerum langobard. p. 430: ad postremum vero capientes Panormitanam provinciam, cunctos ejus habitatores in captivitatem dederunt. Tantummodo Lucas ejusdem oppidi electus et Symeon spatharius cum paucis sunt exinde liberati. См. Muratori. Script, rer. ital. I, pars II p. 313. Capasso Monumenta ad Neapolitani Ducatus historiam pertinontia. Napoli. 1881. T. I p. 207-208. Одно только имя Панорма сообщает и Эрхемперт (Scriptores rerum langob. p. 239, Erchemperti Historia Langobardorum). Cp. Ibn-al-Athir, VI p. 238; Amari, vers. I p. 369. (Прил. c. 97).

104. См. Acta Sanctorum. April. T. I, p. 749 (8 апреля): здесь кончина Филарета относится еще к последним годам правления Михаила II (по старому изд. Acta S. p. 753). См. Amari. Storia. I p. 293.

105. Al-Bayan, ed. Dozy. p. 97, Amari, vers. II p. 7. (Прил. с. 112). См. Nowairi. Amari. testo, p. 430-431: vers. II p. 119. Amari. Storia, I p. 295. (Прил. с. 120).

106. Ibn-al-Athir, VI p. 238; Amari, vers. I p. 369. (Прил. с. 97).

107. См. Amari. Storia, I p. 296-297.

108. О Муселе см. Cont. Theoph. p. 107-109. C. 18. Georg. Hamart. p. 703-705 = Leo Gramm. p. 216-217. Sym. Mag. p. 630-632. Cedr. II p. 118-119.

109. Const. Porphyrog. De Cerim. p. 505.

110. Относительно года назначения Муселе в Сицилию нужно заметить, что хроника Симеона Магистра относит его к третьему году правления Феофила (Sym. Mag. p. 630), т. е. к 831-832 году; хотя на показание этой хроники полагаться и нельзя (см. Hirsch. Byz. Studien, S. 345-347), тем не менее в данном случае его определение ни чему не противоречит и подходит к событиям. О подозрениях Феофила см. Sym. Mag. ibidem. Cp. Cont. Theoph. p. 108.

111. Cont. Theoph. p. 108-109 (Cedr. II p. 118-119). Sym Mag. 631-632. Georg. Hamart. p. 701-705 = Leo Gramm. p. 217-218. См. Hirsch op. cit. S. 205. Amari, Storia, I p. 297-298.

112. Amari. Storia, I p. 299.

113. Ibn-al-Athir, VI p. 238-239; Amari, vers. I p. 369. (Прил. с. 97). См. Al-Bayan, ed. Dozy, p. 97; Amari. vers. II p. 7. (Прил. с. 112). Ibn-Haldnun. Amari. vers. II p. 176.

114. Ibn-al-Athir, VI p. 239; Amari, vers. I p. 369-370. (Прил. с. 97-98).

115. Ibn-al-Athir, VI p. 239; Amari. vers. I p. 370: в середине месяца Рамадана (29 августа — 27 сентября 835 г.). (Прил. с. 98). Al-Bayan, ed. Dozy. p. 98; Amari, vers. II p. 7: в мес. Рамадане. (Прил. с. 112). См. Nowairi. Amari. testo, p.431; vers. II p. 119. (Прил. с. 120). Ibn-Haldnun. Amari. vers. II p. 176. См. Amari. Storia, I p. 301.

116. Харрака — сравнительно небольшое зажигающее судно, с которого бросали нефть в неприятельские корабли; позднее это слово встречается в значении самого снаряда и даже быстроходного корабля. См. объяснение этого слова у Lane. An Arabiс-english Lexicon, vol. I-II, p. 552. Wuestenfeld. Die Nanien der Schiffe im Arabischen (Nachrichten von der koniglichen Gesellschaft der Wissenschaften und der G. A. Universitat zu Gettingen. 1880, 25 Februar, № 3, S. 140). Ho харрака уже весьма рано встречается также и в мирном значении простой гондолы для царей и эмиров. См. бар. Розен. Император Василий Болгаробойца. С.-Петербург, 1883. стр. 291. В последнем значении это слово перешло в испанский язык в измененной форме hal?que, a затем и в другие романские языки. См. Dozy, Glossaire des mots espagnols et portugais derives de l'Arabe. 1869, p. 264-266, под словом faluca.

117. Al-Bayan, ed. Dozy, p. 98; Amari, vers. II p. 7-8. (Прил. с. 112-113).

118. См. Ibn-al-Athir, VI p. 239; Amari, vers. I p. 370. (Прил. с. 98). Амари предполагает здесь Эолийокие острова или местность на берегу между Палермо и Мессиной (Amari. Storia, I p. 304).

119. Ibn-al-Athir, VI p. 239; Amari, vers. I p. 370-371. (Прил. c. 98).

120. Ibn-al-Athir, VI p. 239; Amari, vers. I p. 371. (Прил. с. 98).

121. В тексте Ибн-ал-Асира — Qastaliasah, в чем Амари и видит Castelluccio. Amari. Storia, I p. 305.

122. См. Hare. The cities of Southern Italy, p. 395-396. Vito-Amico. Dizionario topografico, II p. 598-599.

123. Ibn-al-Athir, VI p. 239; Amari, vers. I p. 371. Al-Bayan, ed. Dozy, p.99; Amari, vers. II, p. 9. (Прил. c. 98 и 113). Надо заметить, что имя Тиндар есть предположение Амари, так как в тексте Al-Bayan имя крепости передано буквами M. d. nar; взятие же ее отнесено к следующему 222 году (14 дек. 836 - 2 дек. 837 г.). См. Amari. Storia, I p. 305-306.

124. Ibn-al-Athir, VI p. 239-240; Amari, vers. I p. 371. (Прил. c. 98-99). Al-Bayan, ed. Dozy, p. 99; Amari, vers. II p. 9. (Прил. c. 113). См. Amari. Storia, I p. 306.

125. Ibn-al-Athir, VI p. 240; Amari, vers. I p. 371-372. (Прил. с. 99). Ibn-Haldun. Amari, vers. II р. 177.

126. См. Amari. Storia, I p. 307.

127. Weil op. cit. II, S. 300. Muller. Der Islam, I. S. 508, ?uir. The Caliphate, 2 edition, p. 510-511.

128. Это игра слов у Бабека: имена двух известных посланных против него полководцев — Джафара-ал-Хайята и Итаха-ат-Таббаха в переводе обозначают «портного» (хайят) и «повара» (таббах).

129. Tabari III р. 1234-1235 = Ibn-al-Athir, VI p. 339. (Прил. с. 28-29).

130. Chronique de Tabari, trad. sur la version persane de Belami par H. Zotenberg. T. IV, Nogent-le-Rotrou, 1874, p. 532. В подлиннике Taбapи мы этого места не нашли. См. Chronique de Michel le Grand. p. 274. Abulpharagii Chr. Syr. p. 158.

131. О болгарах и славянах, как участниках этого похода, говорит Масуди. Prairies d'or. ed. Barbier de Meynard. VII p. 133-134. (Прил. с. 67).

132. Tabari, III p. 1165 (Ibn-al-Athir, VI p. 311-312). (Прил. с. 27-28).

133. Tabari, III p. 1235. Начальник этих персов называется у арабов Барсис. (Прил. с. 29).

134. Название этой крепости пишется различно. Табари пишет Зибатра (III р. 1234). Византийцы называют ее Zapetra (Georg. Hamart, p. 707), Zapetron (Sym. Mag. p. 634). Ozopetra (Genes., p. 64), Swzopetran (Cont. Theoph. p. 124, c. 29. Cedr. p. II 130. Zon. XV, 29, ed. Dind. vol. III p. 415).

135. См., напр. Weil op. cit. II S. 309. Ученый английский путешественник первой половины этого столетия Реннель на основании того, что иногда у арабов Запетра называлась Заманени, отождествляет ее с Tzamandus (Rennel. Treatise of the comparative Geography of Western Asia. Vol. II. London, 1831, p. 162-170). О довольно неопределенном ноложении Tzamandus см. Ramsay op. cit. p. 288-292.

136. Ibn-Chordadbeh, ed. d e Goeje, p. 97 и 70. Kodama, ed. de Goeje p. 216, 253 и 165, 193. Jacut. II p. 278, 914. Aboulfeda. Geographie, trad, de l'arabe en francais par St. Guyard. T. II, Sec. Partie. Paris, 1883, p. 13.

137. См. Guy le Strange. Description of Mesopotamia and Baghdad, written about the year 900 A. D. by Ibn-Serapion в Journal of the Royal Asiatic Society, 1895, p. 63 и 65. Немного позднее Guy le Strange склонялся отождествлять Запетру с крепостью Derendeh. См. его Notes on Ibn-Serapion в J. of t. R. As. Soc., 1895. p. 745. Ho после работы Андерсона, который, занимаясь походами под Запетру в 872 и 836 (sic!) годах, на основании разбора арабских источников, Ибн-Серапиона и Ибн-Хордадбеха, определил положение Запетры в Viranscheher на Аксу близ Инекли (Anderson. The campaign of Basil I against the Paulicians in 872 A. D. в The Classical Review. vol. X, 1896, p. 138), Guy le Strange снова переменил свое мнение. См. ero Al-Abrik, Tephrike. the Capital of the Paulicians в J. of t. R. As. S?c., 1896, p. 740. Писатель Ибн-Серапион жил в первой половине X века; о его жизни ничего неизвестно. См. Guy le Strange в J. of the R. As. Soc. 1895 p. 1-2.

138. Beladsori. Liber expugnationis resionum. Ed. de Goeje. Lugd. Bat., 1865, p. 192. Jaqubi Hist. II p. 580. (Прил. c. 3-4 и 9). Tabari, III p. 1234. Ibn-al-Athir, VI p. 339. (Прил. c. 28). Fragmenta Hist. arab. ed. de Goeje, p. 389-390 (в тексте Ибн-Мискавeйхa эти события пропущены). Macoudi. Prairies d'or, VII p. 133-134. (Прил. c. 67). См. Chronique de Michel le Grand par V. Langlois, Venise-Paris, 1868. p. 274. Gregorii Abulpharagii. Chronicon Syriacum, ed. Bruns et Kirsch. Lipsiae, 1789, p. 158. Продолжатель Феофана называет верно число взятых городов: kai poleiV paralambanwn allaV te duo... kai authn de thn Swzopetran. (Cont. Theoph. p. 124, c. 29). См. Всеобщая История Степаноса Таронского, Асохика по прозванию. Пер. Эмин. Москва, 1864, стр. 335. Histoire universelle par Etienne Aсogh'ig de Daron. Trad, par E. Dulaurier. I partio. Paris, 1883, p. 171. Асохик упоминает о взятии Феофилом какого-то города Урпули (Ourbel у Dulaurier) и о поражении арабов при Альмулате (т. е. Малатии); вместо последнего названия y Dulaurier Aschmouschad (Самосата).

139. Tabari III p. 1234-1235 (Ibn-al-Athir, VI p. 339). (Прил. с. 28). Georg. Ham. p. 707 = Sym. Mag. p. 634. Genes. p. 64. Cont. Theoph. p. 124, c. 29. Cedr. II p. 130. Zon. XV 29, ed. Dind. III p. 415. Византийцы называют Запетру городом, из которого происходил Мутасим, что не подтверждается сведениями арабских источников. Надо полагать, что это есть позднейшая выдумка византийских хронистов, имеющая своею целью несколько смягчить аморийский погром следующего года; если в 838 году арабы взяли город, откуда действительно происходила царствовавшая в то время византийская династия, то византийцы утешали себя тем, что в предыдущем году они взяли тоже родной город халифа, хотя последнее и было неверно. Продолжатель Феофана сообщает, что халиф даже письменно просил Феофила оставить осаду Запетры: egeneto ekeiqen dia grammatwn protreyasqai anacwrein ton Qeojilon ek thV patridoV autou, kan ouk eice pwV ton akouonta (Cont. Theoph. 124, c. 29).

140. Может быть, он начал переделку дворца. См. Кондаков. Византийские церкви и памятники Константинополя. Труды IV Археолог. съезда в Одессе (1884), Т.III, Одесса, 1887, стр. 54. Современная местность Мальтепе почти стоит на месте византийского поселка Брианта. Развалины построенного Феофилом в арабском стиле дворца до сих пор еще можно видеть на восток от холма Дракос-Тепе около самого моря. См. J. Pargoire. Rufinianes. Byzatinische Zeit schrift. B. VIII, 1899. S. 467.

141. Georg. Ham. p. 707 = Sym. Mag. p. 634: kai elqwn mecri tou BruantoV prosetaxen oikodomhsai palation kai paradeisouV juteusai kai udata agagein, a kai gegonen.

142. Constant. Porphyr. De Cerim. p. 507-508: prosetaxen touV thV polewV paidaV exelqein pantaV eiV apanthsin autou meta twn ex anqewn kateskeuasmenwn stejanwn, eiselqwn omoiwV tou proterou schmatoV. См. Hirsch. Byz. St. S. 144. Рейске в своих примечаниях к Уставу Константина относит этот второй торжественный въезд к аморийскому походу (Reiskii Comment, p. 594). Но какой же мог быть триумф после погрома при Амории?!

143. Georg. Ham. p. 707 = Sym. Mag. p. 634: ippikon poihsaV, kai to protwn baion paixaV, armati leukw men epochsamenoV, crwmati de tw Benetw amjiasamenoV, kai nikhsaV esthjanoqh, twn dhmwn epibowntwn kalwV hlqhV, asugkrite jaktonarh. FaktwnarhV или FaktwnariaV озвачало главного возницу на цирковых состязаниях. Рейске в своих комментариях относит это место к первому въезду Феофила (Comment, p. 590). См. Cont. Theoph. p. 125. c. 29: kai touta men dioikhsamenoV proV thn basileuousan epaneisin QeojiloV. Одна из редакций сказания о 42 аморийских мучениках говорит, что после похода под Запетру Феофил upestreyen en th up autou basileuomenh polei komisaV epinikia, cruson te polun kai arguron kai pampolla plhqh desmiouV twn Agarhnwn (Abicht und Schmidt. Martyrium der XLII Martyrer zu Amorium в Archiv fur slavische Philologic. B. XVIII, 1896, S. 191). См. Греческий текст жития 42 аморийских мучеников по рукописи Парижск. Нац. библ, № 1534, инд. А. Васильев. С-Петербург, 1898 (Зап. Имп. Акад. Наук по Ист.-Фил. отд. VIII сер., т. III), стр. 6.

144. Tabari, III р. 1235 (Ibn-al-Athir, VI p. 339-340). (Прил. с. 29).

145. Tabari, III р. 1236 (Ibn-al-Athir, VI p. 340). (Прил. с. 30).

146. Macoudi. Prairies d'or, ed. Barbier de Meynard. VII p. 134. (Прил. с. 67).

147. Weil op. cit. II S. 301. Muir. The Caliphate, p. 511. См. о значении выдачи Бабека для Армении у А. Грен. Династия Багратидов в Армении. Журн. Мин. Нap. Пр. ч. 290 (1893), стр. 60).

148. Ibn-al-Athir VI p. 210, 350. Amaril, vers. I p. 372. (Прил. с. 99).

149. Самый подробный рассказ об этом походе у Табари III p. 1236-1256. (Прил. с. 30-46). Кратко у Ибн-Котейбы, p. 199. Белазори (ed. de Goeje, p. 192) и Якуби (II p. 581). (Прил. с. 2, 4 и 9-10). Менее подробные, чем у Табари, но обстоятельные рассказы см. у Анонима де-Гуе (р. 390-395), Ибн-Мискавейха (Fragm. p. 485-495), который начинает рассказ в напечатанном тексте с прибытия Ашнаса в Мардж-Ускуф, Ибн-ал-Асира (VI p. 339-346). Об этом походе говорят все византийские источники. Упоминание о взятии Амории можно найти у сирийских и армянских историков. См. Chronique de Michel le Grand, trad, par V. Langlois, Venise, 1868. p. 274. Всеобщая история Вардана Великого. Перевел Н. Эмин. Москва, 1861, стр. 101. Хороший разсказ в Gregorii Abulpharagii Chronicon Syriacum, ed. Kirsch et ?runs. Lipsiae, 1789, vol. I, p. 159-161. См. также Historia dynastiarum authore Gregorio Abu-l-Pharajie, ed. E. Pocockius. Oxoniae, 1663, p. 254 (текст), p. 166 (перевод).

150. Tabari, III p. 1236 (Ibn-al-Athir, VI p. 340). (Прил. с. 30).

151. См. Suyuti. Tarikh al-Khulafa. Cairo, 1887, p. 133. History of the Caliphs by Jalaluddin as-Suyuti. Transl. by Jarrett. Calcutta, 1881 (Bibliotheca indica, vol. 87), p. 350.

152. Jaqubi, II p. 581: в четверг 6 числа мес. Джумады I 223 г. = 5 апреля 838 года. Табари приводит два года — 224-й и 222-й (III р. 1236). (Прил. с. 9 и 30).

153. Macoudi. Prairies d'or, ed. ?arbier de Meynard. VII p. 135. (Прил. с. 68).

154. Tabari, III p, 1236 (Ibn-al-Athir, VI p. 340), Macoudi, op. cit. III p. 135. (Прил. c. 30-31 и 68). См. Weil op. cit. II S. 311.

155. Genes.p. 64: kai qesmowet'i panti tw to jlamouron perijeronti grajhn endhlontoV tou Amoriou suzhthsin ; вместо неясных слов grajhn endhlontoV, можеть быть, надо читать grajh endhloun. Сont. Theoph. p. 125: despisai te kai khruxai pasan hlikian... sunaiqroizomenhn epi taiV aspisin autwn eggrayai Amorion. Cedr. II, p. 132.

156. Tabari, III p. 1237. (Прил. c. 30-31). Ибн-ал-Асир говорит: у реки Ассия (IV р. 340); очевидно, ошибка в тексте. Genes, p. 66: proV to Tarsou thV KilikoV. Сont. Theoph. p. 125: sunhgeto goun kai kata thn Tarson poluV ex oligwn egeneto. Cedr. II p. 132.

157. Georg. Ham. p. 713 = Sym, Mag. p. 638-639. Cont. Theoph. p. 126. Cedr. II p. 132. Zonar. ed. Dind. III p. 416.

158. Ibn-Chordadbeh, p. 97 и 70.

159. О Хадасе см. выше.

160. Tabari III p. 1237 (Ibn-al-Athir, VI p. 340). Macoudi. Prairies d'or, VII p. 135. (Прил. c. 31 и 68). См. Weil op. cit. II S. 311. Византийские писатели также знают об этом походе, только они ошибочно называют начальника этого войска. См. Georg. Ham. p. 712 = Sym. Mag. p. 638: o de ameroumnhV apocwrisaV n ciliadaV laou kai ton Soudeh (у Сим. Маг. Goundeh) onomastotaton en toiV AgarhnoiV onta epi te andreia kai jronhsei, douV autoiV kejalhn, apesteile kata tou basilewV. У Генесия (р. 67), а за ним у Прододжателя Феофана (p. 126, С. 31) начальником войска совершенно неверно называется сын халифа. Cedr. II p. 132-133.

161. По свидетельству Генесия, в состав этого отряда из 10,000 человек входили турки, войско из Армении под начальством Веспараканита — meta pashV thV ex Armeniwn stratiaV, tou te Besparakanitou, kai autou tou arcontoV twn arcontwn — и мелитинский эмир (Gen. p. 67); тоже y Cont. Theoph. p. 126-127; y последнего нет только имени Веспараканита. Cedr. II p. 133.

162. Genes, p. 67: kata twn Dazimwna или Dazhmwna. Cont. Theoph. p. 128: Dazhmona. Cedr. II p. 133: kata ton legomenon Dazumhnon. О богатой равнине Дазимон, через которую течет река Ирис, говорил еще Страбон: IriV ecei de taV phgaV en autw tw Pontw, rueiV de... dia thV DszimwnitidoV eudaimonoV pediou proV dusin (Strabo, ed. Teubn. p. 769, C. 547). Дазимон упоминается в письмах Василия Великого; см. ср. 212 и 216. Migne. Patr. Gr. T. 32, p. 780 и 792. Ho Дазимоном, по-видимому, называлась также крепость, которая должна соответствовать современной крепости Токат. См. Ramsay op. cit p. 220, 329-330.

163. Рамзай (op. cit. p. 354, note, и 418) отождествляет Сафсаф с городом SidhropaloV византийских источников; см., напр., Theoph. Chr?n. ed. de Bour, p. 483. Источник теплой воды, о котором мы упомянули при описании Лулу, был также и у Сафсафа. См. Ibn-Chordad. p. 100 и 73. Якут называет Сафсаф городом в пограничной местности с Массисой (Jacut. III p. 401).

164. Масуди говорит, что Мутасим вступил в византийские пределы через Дарб-ас-Салама (Macoudi. Prairies d'or, VII p. 135). (Прил. c. 68).

165. Мардж-ал-Ускуф (Луг епископа) упоминается у Ибн-Хордадбеха как одна из местностей, лежащих на дороге из Тарса в Константинополь (Ibn-Chord. p. 102 и 74). Указание, как видно, очень неопределенное. Это была местность около северного выхода из Тарсского ущелья. У Якута мы этого имени не нашли.

166. В арабских географах мы не нашли указания на местность Дурру. Может быть, это названио надо видеть в каппадокийском городе Доapa (Doara), который до времени Юстиниана Великого находился в церковной зависимости от тианского митрополита, и при Юстиниане, который возвел в митрополию г. Мокиссос и назвал его Юстинианополем, Доара перешла в зависимость от митрополита последнего города. Точно определить положение Доары вряд ли возможно; может быть, зто современный Mud jur или Hadji Bektash. См. Ramsay op. cit. p. 297-298.

167. «Сына своего дяди», т. е. двоюродного брата, по Табари, III p. 1239 (Ibn-al-Athir, VI p. 341). (Прил. с. 33).

168. Tabari III p. 1238-1239 (Ibn-al-Athir, VI p. 340-341). (Прил. c. 32-33). Cp. Weil op. cit. II S. 312.

169. См. Corpus inscriptionum graecarum. Vol. IV. Ed. B. Curtius et Ad. Kirchhoft Berolini, 1877. Inscr. 8794 и 8795. До Анкиры доходили арабы в 806 году. См. Muralt. Essai de chronographie byzantine, p. 391.

170. Genes. р. 68. Сont. Theoph. p. 128. Cedr. II p. 133.

171. Genes. p. 68: kata ton Anzhn outw cwrion kaloumenon. Сont. Theoph. p. 127. Cedr. II p. 133: kata ton outw legomenon cwron Anzin. Подробнее об Anzhn мы говорим при изложении похода Михаила III в 860 году.

172. Genes. p. 68: kata goun to proV aurion gegonuiaV prosbolhV... Сont. Theoph. p. 127: wV d' oun elamyen h hmera. Cedr. II p. 133: wV hdh hmera epelampe. Арабские хроники говорят также, что сражение началось рано утром. Tabari III p. 1242-1243 (Ibn-al-Athir, VI p. 342). (Прил, с. 35).

173. Tabari III p. 1256 (Ibn-al-Athir, VI p. 343). (Прил. с. 45).

174. Tabari III p. 1242-1423 (Ibn-al-Athir, VI p. 341-342). Jaqubi Hist. II p. 581. Masoudi. Prairies d'or. VII p. 135-136. (Прил. с. 34-35, 9 и 68). Georg. Ham. p. 713 = Sym. Mag. p. 638: sumbalontwn de polemon, htthqeiV o basileuV ejuge kai met' aiscunhV upesteye moliV diaswqeiV. . Генесий рассказывает об этой битве совершенно согласно с арабскими источниками, только у него в решительную минуту не арабская конница ободрила побежденное в начале войско, а турки (р. 68); тоже у Cont. Theoph. p. 127. Cedr. II p. 134. Zon. Dind. III p. 416.

175. Tabari III p. 1243 (Ibn-al-Athir. VI p. 342). (Прил. c. 35-36).

176. Genes, p. 69: kata de ton Ciliokwmon paragenomenou. Сont. Theoph. p. 129: proV to Ciliokwmon. Cedr. II p. 134: Ciliokwmon. См. Strabo. Teubn. p. 788: poiei to Ciliokwmon kaloumenon pedion... tauta men ta arktika merh thV twn Amasewn cwraV. См. Ramsay op. cit. p. 328-329. См. также Vita S. Dorothei Junioris в Acta Sanctorum (1867) Junii, T. I: BioV kai politeia tou osiou PatroV hmwn Dwroqeou, tou Neou, htoi tou en Ciliokomw (p. 583). Ciliokomon — гора неподалеку от Амиса (Самсуна) (ibidem). См. Tomasсhek. Zur historischen Topographie von Kleinasien im Mittel-alter. Sitzungsb. der K. A k. d. Wiss. zu Wien. Phil.-hist. Cl. B. 124, 1891, S. 79.

177. Genes, p. 68-69. Сont. Theoph. p. 128-129. Cedr. II p. 134-135. Zon. Dind. III p. 416. См. Hirsch. Byz. St. S. 145. Генесий, a за ним Прододжатель Феофана приводят буквально целый разговор между Феофилом и Мануилом по поводу бегства, что носит анекдотический характер; самый же факт измены персов и вторичное спасение Мануилом императора мы считаем вполне возможным вопреки Гиршу, который находит очень сомнительными как изменнические переговоры персов, так и вторичное спасение Феофила Мануилом, говоря, что Генесий адесь просто повторяет еще раз то, что он в другой связи правильно уже разсказал раньше (Hirsch op. cit. S. 146). О спасении императора в битве с Афшином упоминает и Масуди: император потерял большую часть своих патрициев и главных офицеров и обязан был своею жизнью только защите новообращенного христианина по имени Насира и его товарищей (Masoudi. Prairies d'or, VII 136). (Прил. с. 68). О переходе в христианство Насира (Назара) упоминает Михаил Сириец (Chronique de Michel le Grand, p. 274). См. Abulpharagii Chron. Syr. I p. 158: aufugit dux ejus (Бабека) Nazar cum multis sociis ad Theophilum et christiani facti sunt; cp. p. 161.

178. Tabari, III р. 1243 (Ibn-аl-Аthir, VI p. 342). (Прил. с. 36). В числе знатных пленных, оказавшихся в руках арабов после взятия Амории, у византийцев действительно упоминается QeodwroV, prwtospaqarioV eunoucoV. См. Georg. Ham. p. 713 = Sym. Mag. p. 639.

179. Genes, p. 69: o de basileuV proV te Nikaian kai to Dorulaon diekarterei, th autou patridi to mellon apekdecomenoV . Сont. Theoph. p. 129. Cedr. II 135. Zon. ed. Dind. III p. 417.

180. Gregorii Abulpbaragii sive Bar-Hebraei Chronicon Syriacum, ed. Bruns et Hirsch. Lipsiae, 1789, vol. I p. 159.

181. Тabari, III p. 1244 (Ibn-al-Ath ir, VI p. 342-343). (Прил. с. 36). См. Weil, op. cit. II S. 313.

182. См. Ibn-Chordadbeh, p. 101 и 74, который приводит две строки из поэта Хусейна-ибн-ад-Даххака, восхвалявшего аморийский поход Мутасима: ты ничего не пощадил из Анкиры и ты разорил великую Аморию!

183. Jaqubi Hist. II p. 581. (Прил. с. 9-10).

184. Tabari, III p. 1254. (Прил. c. 44). Genes, p. 64-65: exouqenei gar autouV thV presbeiaV, thV apostolhV diekwmwdei, teiV deiliaV kateloidorei, kai dia mesou cronou katalimpanei metewrizesqai. Cont Theoph. p. 129-130. Cedr. II p. 135-136.

185. См. Gеlzеr. Zur Zeitbestimmung der griechischen Notitiae Episco patuum в Jahrbucher tur protestantische Theologie, 1886 S. 365.

186. Ibn-Chordadbeh, p. 107 и 79. Jacut. III p. 730-731.

187. Tabari, III p. 1244-1245. См. Ibn-al-Athir. VI p. 343. (Прил. c. 36-37). Начало осады Табари относит к пятнице 6 числа мес. Рамадана 223 г. = 1 августа 838 года (Tabari. III p. 1256). (Прил. c. 45). До сих пор известные греческие источники времени не определяют. В одной из редакций Сказания о 42 аморийских мучениках (№ 1534, Omont. Inventaire Sommaire. p. 82-83) мы находим это указание, совершенно согласное с Табари — начало августа месяца первого индиктиона, т. е. 838 года. См. Греческий текст жития 42 аморийских мучеников по рукописи Парижской Нац. Библ. № 1524, издал А. Васильев. С.-Петербург, 1898 (Зап. Имп. Ак. Нaук по Иcт.-Фил. Отд. T. III, стр. 10; ср. стр. 4).

188. Genes. р. 65: kai th patridi tou basilewV peritiqhsi polemwn caraka, polumerwV elesqai boulomenoV. Cedr. II p. 135: h men oun poliorkia thV polewV ek diadochV enhrgeito kai sunechV hn kai adiakopoV.

189. Georg. Ham. p. 712 = Sym. Mag. p. 638: o de ameroumnhV, apelqwn meta dunamewV pollhV, periecarakwse to Amorion kai polemouV pollouV poihsaV, ouk iscusen auto ekporqhsai, gennaiwV kai staqerwV agonizomenwn twn endoqen. Genes. p. 65: eice men oun eicen auth (Амория) kan dustucwV upermacountaV entoV touV ek basilewV stalentaV, perijaneiV jronesei te kai andreia kai polupeiria dihcoumenouV. Сont. Theoph. p. 130: kai pollwn anhrhmenwn ex amjoterwn andrwn, twn men amunomenwn, twn de poliorkountwn, apraktwn de tewV menontwn twn Agarhnwn kai thV pollhV ojruoV kataspwmenwn tw plhqoV anhrhsqai laou. Продолжатель Феофана здесь дает очевидно преувеличенную цифру убитых за все время осады Амории — около 70.000 человек. Cedr. II p. 136.

190. См. Georg. Ham. p. 713: boulhqentoV upocwrhsai tou ameroumnh. Сont. Theoph. p. 130: mellousin hdh pwV anacwrein kai proV thn oikeian met aiscunhV polinostein . Cedr. II p. 135: twn de Sarakhnwn taV elepoleiV prosagontwn toiV teicesi, twn d'endon tou teicouV enapeilhmmenwn Rwmaiwn euyucwV kai hrwikwV agwnizomenwn kai ta thV poliorkiaV apokrouomenwn eupetwV organa. Zon. Dind. III p. 416: hnue d'ouden twn endon eurwstwV antagwnizomenwn, wste kai apelpisai thn tauthV alwsin touV AgarhnouV. См. Well op. cit. II S. 313.

191. Tabari, III p. 1245 (Ibn-al-Athir, VI p. 343). (Прил. с. 37). См. Weil. op. cit. II S. 314. Византийские хроники дают об изменнике довольно сбивчивые сведения. Подробности об этом см. в приложении.

192. В арабских источниках — Ятис.

193. Tabari, III p. 1246. См. Ibn-al-Athir, VI p. 343. (Прил. с. 38).

194. Tabari, III р. 1246. (Прил. с. 38-39). Ibn-al-Athir, VI p. 343-344. См. Weil. op. cit. II S. 314.

195. Tabari, III р. 1247-1248. (Прил. с. 39-40). Ibn-al-Athir, VI p. 344.

196. Tabari, III p. 1248-1250. (Прил. c. 40-41). Тоже рассказывает, только немного в сокращенном изложении, Ибн-ал-Асир (VI р. 344-345). См. Weil. II S. 316. Весьма вероятно, что Аббас, задумав заговор, был в сношениях с императором Феофилом. Михаил Сириец говорит даже о намерении Аббаса принять христианство (Chronique de Michel le Grand, p. 275). Cp. Abulpharagii Chron. Syriacum, p. 161: Мутасим объявил в халифате maledictum esse Abassum, quia integra castra arabum Romanis prodere voluit. См. наши соображения о заговоре Аббаса по поводу Жития св. Феодора Эдесского, изд. Помяловского. Журн. Мин. Нар. Просв. Ч. 286, 1893 г., стр. 209-210.

197. Tabari, III р. 1251 (Ibn-al-Athir, VI р. 345) говорит, что это имя в арабском переводе обозначает быка. (Прил. с. 41). См. приложение.

198. Tabari, III p. 1250-1251. (Прил. с. 41-42). Ibn-al-Athir, VI p. 345.

199. Табари рассказывает интересную сцену, разыгравшуюся в этот момент между Мутасимом и Венду. Увидя, что арабские войска вступают в город, Венду схватился за бороду. Мутасим спроеил: «чего тебе?» Тот отвечал: «я пришел, желая, чтобы я слышал твое слово, и ты слышал мое; а ты поступил со мной вероломно». Тогда халиф сказал: «все, что ты у меня ни спросишь, я тебе обязуюсь дать. Скажи, чего ты хочешь, и я соглашусь с тобою». На это Венду ответил: «к чему же тебе соглашаться, если войска уже вошли в город». Но Мутасим продолжал: «положи свою руку на то, чего ты хочешь, — и это будет принадлежать тебе». После этого Венду оставался в палатке Мутасима (Tabari, III р. 1252). (Прил. с. 42). См. Ibn-al-Atkir, VI p. 345-346. Weil op. cit. S. 314-315.

200. Эпизод с Ятисом см. y Tabari, III p. 1252-1253. (Прил. с. 43). Ibn-al-Athir, VI p. 346. Краткое упоминание ? плене Ятиса y Jaqubi Hist. II p. 581. (Прил. с. 10). См. Weil, op. cit. II S. 315, Anm.

201. Tabari, III p. 1250 (Ibn-al-Athir, VI p. 346) (Прил. с. 45). Табари говорит, что осада продолжалась 55 дней; начавшись первого августа, она кончилась 24 сентября. Якуби говорит, что Амория была взята во вторник 17 числа мес. Рамадана, т. е. 12 августа (II р. 581). (Прил. с. 10). Указанная им продолжительность осады в 12 дней близко согласуется со словами Жития св. Феодоры (ed. Regel. Analecta byz. russica, p. 9), откуда черпал свои сведения Георгий Амартол, который говорит, что арабы осаждали Аморию в продолжении 15 дней августа месяца: tauthn di' hmerwn ie' Augoustou mhnoV ekporqhsanteV (p. 701). У Генесия и Продолжателя Феофана определения времени нет. См. Weil, op. clt. II S. 314-315: die Einnahme faud Ende Schawwal dps Jahros 223 = 23 September 838 statt. Мы все-таки склоняемся на сторону Табари, так как сильно укрепленная Амория требовала более долгой осады, чем две недели.

202. Georg. Ham. p. 713 = Sym. Mag. p. 639 = Leo Gram. p. 224. Генесий имен не дает: panteV archgoi lawn ardhn aicmalwtoi proV Surian aphgonto, meq' wn patrikioi te kai oi diajoroiV axiwmasi (p. 65). Zon. III p. 417. Эти имена встречаются также в различных редакциях сказания о 42 аморийских мучениках.

202а. См. Chronique de Michel le Grand, р. 274. Gregorii Abulpharagii Chronicon Syriacum, 1 p. 160-161.

203. Tabari, III p. 1253-1254. (Прил. c. 43-44). См. сокращенный рассказ у Ибн-ал-Асира, VI p. 346.

204. Tabari, III р. 1254. (Прил. с. 44). Ibn-Miskaweich ed. de Goeje, p. 495. Genes, p. 55: oi te presbeiV ejubristoi apopempontai (kateiconto gar para twn ecqrwn mesolaboushV thV egceirhsewV) kai apaggellontai di'autwn tw basilei oneidismoi sjodroi kai exoudenwsewV proaggelmata. Cedr. II p. 137.

205. У Ибн-Хордадбеха указана в 12 милях от Амории местность Вади-л-Джауз, что может быть тождественно с Вади-л-Джаур, тем более, что в арабском языке разница написания заключается лишь в одной точке (Ibn-Chordad. p. 101 и 73). См. у Идризи: в 12 милях от Амории Вади-л-Хур (Хаур): Geographie d'Edrisi, par Janbert. Paris, II, 1840, p. 307.

206. Tabari, III p. 1254-1256. (Прил. с. 44-45).

207. Beladsori, ed. de Goeje; p. 192, который говорит о восстановлении Запетры. (Прил. с. 4). Кодама же говорит о постройке четырех приведенных крепостей взамен раврушенной Запетры (Kodama, de Goeje, p. 253 и 193). Ho известие Белазори верно, так как крепость Запетра встречается в походе Василия Македонянина в 872 году. См. Theoph. Cont. p. 268, C. 39.

208. Aboulfeda. Geographie, trad, de l'arabo en francais par Stanislas Guyard T. II. Sec. partie, Paris, 1883, p. 13. Арабский текст изд. Reinaud и Slane. Paris, 1840 p. 234.

209. Geographie d'Edrisi, trad. par. Jaubert. T. II, Paris, 1840, p. 307.

210. W. Hamilton. Researches in Asia Minor, Pontus and Armenia. Vol. I, London. 1842, p. 448.

211. W. Hamilton, op. cit. Vol. I p. 455.

212. См. Ramsay. The Historical Geography of Asia Minor, p. 230. Murray's Hand-book for travellers in Asia Minor. London, 1895, p. 16. См. также небольшую заметку Гиршфельда (Hirschfeld) в Paulys Real-Encyclopedie der classischen Altertumswissenschaft Neue Bearbeitung. I B. Stuttgart, 1894, S. 1876.

213. См. Ramsay, op. cit. 230, note.

214. Murray, op. cit, p. 16.

215. См. Ramsay, op. cit. p. 230, note.

216. Имя посла см. в Gregorii Abulpharagii Chronicon Syriacum, ed. Bruns et Kirsch. I, p. 161; y сирийского писателя рассказ о двух письмах Феофила халифу — одном мирном и о другом с угрозами — носит несколько анекдотический характер.

217. Genes, p. 66: kai mhn touV epi thn qerapeian autou megistanaV.

218. Genes, p. 66. Cont. Theoph. p. 131. Cedr. II p. 137. ??n. III p. 417.

219. Gregorii Abulpharagii Chronicon Syriacum, I p. 161. Об этом Назаре см. Macoudi. Prairies d'or, VII p. 136. Chronique de Michel le Grand, p. 274. См. о Мануиле выше.

220. Macoudi. Prairies d'or, VII p. 136-137.

221. Well. op. cit. B. II S. 315. Muir. The Caliphate. 2 ed, p. 512-513. См. выше.

222. Tabari, III p. 1256. (Прил. с. 45).

223. Genes, p. 70: wV de tw peri tauthV dustuchma dienwtisto, egkardiw jlogwsei katocoV ginetai, wste tauth tou cionwdouV udatoV prosiontoV cliaron touto logizesqai ouge ek thV posewV ajormh tou dusenteriasai autw gegonen. Cont. Theoph. p. 131. Cedr. II p. 137.

224. Gfrerer. Byzantinische Geschichten. B. I, Graz. 1872. S. 176,177-178.

225. Гфререр считает 838 г. (Gfrerer, op. cit. B. I S. 177); Пертц (MM. G. SS. T. VII p. 17) и Тафель (Fontes rerum austriacarum, B. XII, I Th. S. 4) принимают 840 год. Из источников видно, что посольство в Венецию прибыло в год солнечного затмения. «In mense Madii sexta hora sol obscuratus est et facta est eclipsis» (Danduli Chr. Muratori, T. XII p. 175. Iohannis Chr. Venetum. MM. G. SS. VII, p. 17); далее рассказ о посольстве начинается словами: per hos dies (Danduli); hac denique tempestate (Iohannis). С другой стороны в Венецианской хронике Иоанна сказано, что Феодосий оставался в Венеции целый год: integroque anno ibi commoratus est (Pertz, VII p. 17). Ho ведь в византийских хрониках глава посольства к королю франков также навывается Феодосий патриций (Genes, p. 71-72. Cont. Theoph. p. 135, C. 37. Cedr. II, p. 133). Таким обрааом, и в Венецию и к Людовику был послан Феодосий патриций. Анналы Пруденция, называя его халкидонским митрополитом и епископом, легко могли ошибиться (MM. G. SS. T. I, p. 434). Итак, мы дунаем, что Феофилом в Венецию и к Людовику было отправлено одно посольство с Феодосием патрицием во главе, воторый, прибыв в Венецию, остался там год, а потом, видя неудачу Венеции в борьбе с арабами, направился в Ингельхейм в 839 году, где и умер. Ср. Васильевский. Русско-византийские исследования. Вып. II. С.-Петербург; 1893 г., стр. CXXVI—CXXVII. Эд. Лентц относит «mit ziemlicher Sicherheit» посольство в Венецию к 840 году, в подтверждение чего приводит известие о солнечном затмении 5 мая 840 года (Ed. Lentz. Der allmahlige Uebergang Venedigs von faktisclier zu nomineller Abhangigkeit von Byzanz. Byzantinisehe Zeitschrift, B. III, 1894, S. 69-70). Ho мы имеем сведения также о солнечном затмении 16 мая 839 года (См. Brinckmeier. Praktisches Handbuch der historischen Chronologie. Berlin, 1882, S. 476); в это время посольство еще находилось, по нашему мнению, в Венеции, и времени с 16 мая по 17 июня этого года, когда византийское посольство было принято при франкском дворе, было достаточно для перехода из Венеции в Ингельхейм.

226. Звание спафария дожу не давало Венеции никаких практических выгод. Ом. Lentz. Der allmahlige Uebergang Venedigs von faktischer zu nomineller Abhangigkeit von Byzanz. Byzantinische Zeitschrift. B. III, 1894, S. 69.

227. Amari. Storia I, p. 230-231, 354.

228. См. F. Hirsch. Das Herzogthum Benevent bis zum Untergange des langobardischen Reiches. Leipzig, 1871, S. 47.

229. См. F. Hirsch. Das Herzogthum Benevent, S. 47. Heinemann. Geschichte der Normannen in Unteritalien und Sicilien. B. I. Leipzig, 1894, S. 2-3; первая глава этой книги дает очень хороший очерк истории Южной Италии до XI века.

230. См. Schipa. Storia del Principato Longobardo in Salerno в Archivio Storico per le Province Napoletane. Anno XII, Napoli, 1887, p. 106 sq.: Sico nolfo primo Principe di Salerno.

231. Heinemann. op. cit. S. 3.

232. Возможно, что осаду Неаполя Сикардом Беневентским надо относить к 835 году, а мир к 836 году. См. Capasso. Monuments ad Neapolitani Ducatus historiam pertinentia. Vol. I. Napoli. 1881, p. 79.

233. Ioannis Diaconi. Gesta episcoporum Neapolitanorum (Mon. Germ. Hist. Scriptores rerum langob. p. 431): pro quibus commotus Andreas dux, directo apocrisario, validissimam Saracenorum hostem ascivit. Quorum pavore Sichardus perterritus, infido cum illo quasi ad tempus inito foedere, omnes ei captives reddidit. См. Amari. Storia, I p. 312-313. Текст интересного договора Сикарда Беневентского с Андреем Неаполитанским см. y Capasso. Monum. ad Neapolit. Ducatus historiam pertinentia. Vol. II, Parte II, Napoli, 1892, p. 147-156 (конца договора не достает).

234. См., напр. Gesta Иоанна Диакона, который после приведенных выше слов говорит: nee multo post repedantibus ipsis Saracenis, (Sichardus) dirupit pacem et ampliavit adversus Neapolim inimicitias. Mox autem Andreas consul Franciam direxit, deprecans domnum Lhotharium, ut saltem ejus preceptione a tantis malis sopiretur Sichardus (ibidem). Op. Chronicon Salernitanum (MM. Gr. SS., III p. 499). — В это время, действительно, арабы главное внимание обращали на сицилийские дела. Памятником союза Неаполя с арабами является одна золотая монета, где имя Андрея окружено куфическими арабскими буквами, очень испорченными. См. Domenico Spinelli. Monete cufiche battute da principi longobardi, normanni e svevi. Napoli, 1844, p. XXVI. Capasso, op. cit. I, p. 80.

235. Chronicon Salernit. C.72 (MM. G. SS. III, p. 503); точного года эта хроника не дает. См. Amari. Storia. I, p. 354-355. Wenrich. Rerum ab Arabibus in Italia insulisque adjacentibus commentarii. Lipsiae, 1845. Cap. V, § 58, p. 73; последний неверно относит это к 836 году (circa annum 836). P. Lenormant. La Grande-Grece. T. I, Paris, 1681, p. 68. Брун М. Византийцы в Южной Италии в IX и X в. Очерк из истории культуры. Записки Имп. Новороссийского Университета. Т. 37, 1883, с. 20 (Часть ученая).

236. Chronicon Salernit. C. 81 (MM. G. SS. III, p. 508).

237. Амари с большею вероятностью видит в этом имени сокращение арабского слова sahin — начальник. См. Storia, I, 360.

238. Chron. Danduli. Muratori Script. T. XII p. 175. Tafel. Fontes rerum austriacarum. 2 Abt. B. XII, I Th., S. 4. Iohannis Chronicon Venetum. MM. G. SS. VII, p. 17. Ibn-al-Athir ed. Tornberg, VI, p. 350; Amari, vers.I, 373. (Прил. 100). См. Gfrerer. Byz. Geschichten. B. I, S. 177-178. Amari. Storia, I, p. 358. F. Lenormant. La Grande-Grece. T. I, p. 68-69; T. II, p. 154.

239. Chronicon Danduli. Muratori, XII, p. 175. Iohannis Chronicon Venetum. MM. G. SS. VII, p. 17. См. Dummler. Ueber die alteste Geschichte der Slaven in Dalmatien (549-928) в Sitzungsberichte der K. Akademie der Wissensrh. zu Wien. B. XX (1856). Philos.-hist. Cl. S. 400. Lentz. Der allmahlige Uebergang... в Byzant. Zeitschrift. B. III, 1894, S. 71; он относит это к 840 году.

240. Iohannis Chronicon Venetum. MM. G. SS. VII, p. 18: in secundo vero anno iterum predict! Sarraceni maximo cum exercitu usque ad Quarnarii culfum pervenerunt... См. Amari. Storia. I, p. 359. Dummler. Ueber die alteste Geschichte der Slaven in Dalmatien. S. 400. Lentz в Byz. Zeitschrift. III. 1894, S. 71-72; он относит это поражение к 842 году.

241. Iohannis Chronicon Venetum. MM. G. SS. VII. p. 17.

242. Genes, p. 71-72: stellei proV ton rhga FraggiaV tjn patrikion Qeodosion ton ek Baboutzikwn juenta. Cont. Theoph. p. 135, c. 37. Cedr. II. p. 138.

243. Prudentii Annales. MM. G. SS. T. I, p. 434: Theodosius videlicet Calcedonensis metropolitanus episcopus et Theophanius spatharius.

244. Prudentii Annales, ibidem.

245. Genes. p. 72. Cedr. II, p. 138. В анналах Пруденция сообщается, что Феофил, желая укрепить мир и вечную дружбу, оповещал Людовика о дарованных ему небом победах над внешними врагами (Prudentii Annales, p. 434, M.М. G. SS. T. I). О каких победах здесь говорит Феофил, мы не знаем; ведь после такого поражения, какое греческое войско понесло при Амории, оправиться было не легко; а если бы, действительно, была победа, о которой стоило говорить, то разве византийские хроники не отметили бы ее? Рассказ о победах, приведенный у Пруденция, мог быть простою уловкою, чтобы склонить Людовика к помощи.

246. Prudentii Ann. M.М. G. SS. I, p. 434. О разнообразных толкованиях этого места мы распространяться здесь не будем.

247. Genes, p. 72. Cont. Theoph. p. 135. C. 37. Cedr. II, p. 138. Prudentii Annales, M.М. G. SS. T. I. p. 434. CM. Dummler. Geschichte des Frankischen Reichs. B. I, S. 129, Anmerkung. Sims?n. Jahrbucher des Frankischen Reichs untor Ludwig dem Frommen. B. II, S. 201-202. Buhmer-Muhlbacher. Die Regesten unter den Karolingern, Innsbruck. 1883, S. 364 (посольство в Ингельхейме 18-го мая 839 года).

248. Danduli Chronicon (Muratori, T. XII, p. 176): Lotharius post patrem solus imperavit anno Domini DCCCXL. Ad hunc Theophilus imperator Constantinopolitanus legates misit, promittens dare filiam in uxorem filio suo Ludovico; sed dum ista geruntur, Theophilus Augustus XVII anno Iraperii sui defunctus est.

249. См. по этому поводу интересное письмо Людовика Благочестивого к жителям восставшей Мериды, напечатанное у Florez. Espana Sagrada. 2 edicion. T. XIII, Madrid, 18116, p. 416-417 и у Jaffe, Bibliotheca rerum germanicarum. T. IV, 1867, Berolini, p. 443-444; здесь письмо Людовика напечатано между письмами Эйнхарта. Это письмо издано также у Bouquet. Recueil des historiens des Gaules ei de la France, T. VI, p. 379; только здесь письмо ошибочно адресовано к Caesaraugustanos вместо Emeritanos. См. Viardot. Histoire des Arabes et des Mores d'Espagne. T.I, Paris, 1851, p. 136. Reinaud. Invasions des Sarrazins en France. Paris, 1836, p. 131-132. Sims?n. Jahrbucher des frankischen Reichs unter Ludwig dem Frommen. B. 1, S. 296.

250. См. Dozy. Histoire des Musulmans d'Espagne. T. II, p. 96-101.

251. См. Conde. Historia de la dominacion de los Arabos en Espana. Barcelona, 1844, T. I, p. 227. Sims?n. Jahrbucher des frankischen Reichs, B. II, S. 177.

252. Analectes sur l'histoire et la litterature des Arabes d'Espagne par Al-Makkari, publies par MM. K. Dozy. G. Dugat, L. Krehl et Wright. T. I, Leyde, 1855-60, p. 223; см. также p. XXXV. Gayangos. The history of the Mohammedan Dynasties in Spain by Ahmed -Ibn-M?hammed-al-Makkari. London, 1840-43. T. II, p. 114-115. См. Murphy. The history of the Mahometan empire in Spain. London. 1816, p. 93; последний собственно излагает Маккари. Conde. Historia de la dominacion de los Arabes en Espana, T. I (1844) p. 227. Маккари родом из Тилимсена в северной Африке, один из позднейших арабских историков (+ в 1041 году хиджры = 1631-1632 по Р. Хр.), много путешествовавший, имевший намерение даже навсегда поселиться в Дамаске, делает обыкновенно извлечения из различных историков, имена которых он, по большей части, приводит; эти иввлечения имеют то значение, что представляют из себя оригинальный текст тех более древних историков, труды которых теперь считаются утерянными. См. Gayangos, op. cit. The translator's preface, p. XV. Wuestenfeld. Geschichtschreiber der Araber und ihre Werke, № 559, S. 265-267. В книге Дози (Histoire dos Musulmans d'Espagne, Vol. II) о посольстве Феофила в Испанию не упоминается.

253. См. Analectes sur l'histoire et la litteraturo des Arabes d'Espasne. p. XXXV. Conde op. cit. T. I p. 228-229.

254. Acquaviva Platani. Platani также река в Сицилии, древний Halycus. См. Hare op. cit., p. 474. Giщrdani op. c., p. 4-5. Moltedo, op. c. p. 4.

255. Может быть, Calatamauro.

256. Ibn-al-Athir, ed. Tornberg. VI, p. 350; Amari, vers. I, p. 373. Nowairi. Amari, testo, p. 431; vers. II p. 119. (Прил. 100 и 120). Ibn-Haldun. Amari, vers. II p. 178. См. Amari. Storia, I, p. 310.

257. Ibn-al-Athir, ed. Tornberg, VI, p. 351; Amari, vers. I, p. 373-374. (Прил. c. 100). Эта хроника дает имя Hisn-al-Giran. Амари так и переводит это место в своей истории «крепость гротов» и не определяет ее местоположение, говоря, что таких мест с гротами-пещерами было очень много в Сицилии. См. Storia, I, p. 310-311. По нашему мнению, Hisn-al-Girsn есть не что иное, как город Кальтаджироне: а) первая часть этого имени кал'ат по-арабски значит «крепость», т. е. равняется hisn; b) этот город лежит именно так, что сделать нападение на него было очень удобно из Кастроджованни; с) между Кальтаджироне и Piazza, городка на половине пути из Кастроджованни в Кадьтаджироне, находятся многочислениые гроты. См. Bourquelot. Voyage en Sicile. Paris. 1848, p. 183.