ХОДЖА САМАНДАР ТЕРМЕЗИ

НАЗИДАНИЕ ГОСУДАРЯМ

ДАСТУР АЛ-МУЛУК

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ — О СОБЫТИЯХ, КОТОРЫЕ |T 30а| ПРОИЗОШЛИ ПОСЛЕ ТОГО, КАК ЗАБРЕЗЖИЛ РАССВЕТ [ЭПОХИ] ПРАВЛЕНИЯ И ПОЛНОВЛАСТИЯ [СУБХАН-КУЛИ-ХАНА], ПОСЛЕ ДУНОВЕНИЯ ЗЕФИРА ВЛАСТИ И МОГУЩЕСТВА [ЕГО]; СОСТАВЛЕНА /Та 96/ ИЗ ПЯТИ РАЗДЕЛОВ

Первый раздел

Стихи

Бехзад ¹, рисующий как Мани ²,
Сделал перо знаменем для изображения.

Да не останется сокрытым для сердца [того, кто] поднимает знамена храбрости и достоин трона справедливости, что, когда солнце счастья его величества, [прибежища] халифского достоинства, тени бога Абд ал-Азиз бахадур-хана показалось |л 160а| на горизонте Кермине ³, оно осветило поверхность мира светом справедливости и привело блуждающих по пустыне безнадежности к местности, изобилующей родниками спокойствия. [Когда Абд ал-Азиз-хан] находился [там], прибыл из Бухары вестник и доложил приближенным его величества, что Ануша-хан, отвернув лицо повиновения от кыблы ⁴ покорности, с сильным желанием властвовать и страстью к господству, избрав путь мятежа, прибыл [в Бухару] ⁵. Его величество государь, услышав эту весть, языком вдохновения произнес:

Стихи

”Возвеличить недостойных,
/Та 97/ Возложить на них лучшие надежды —
Потерять свою путеводную нить,
Взлелеять в кармане змею.

Ласковое отношение и родственные чувства, которые мы питали к чужим людям, в конечном счете породили [в них] гордость и спесь”. [79]

При этих обстоятельствах Шах-бек-бий диван-беги ⁶ кераит и Хуррам-бий парваначи ⁷ ас ⁸, которые были [отправлены] в Сагардж ⁹ для подавления мятежа, вернулись в добрый час с войском, свыкшимся с победой и триумфом, и присоединились [к хану].

Его величество, прибежище халифского достоинства, сообщил [своим] преданным вельможам, таким, как эмир Баха ад-дин и казий Лутфаллах, высокопоставленным эмирам и |Т 30б| воинственным мужам весть о подлом хорезмийце [Ануша-хане]. Услышав это известие, собрались все слуги его величества и сочли за благо [сказать]: ”Пока не упущен случай, пока есть сила, /Та 98/ нужно вонзить в сердце этого ничтожного |Л 160б| блестящий, сверкающий меч”.

Стихи

После совещания хан, обладатель счастливого сочетания светил,
Двинулся с бесчисленным войском,
Идут храбрые мужи справа и слева,
Копьеносцы, похожие на красавцев с глазами кумиров.
Знамена мщения [поднимаются] до небес, жаждущих мести [врагу],
Царапая лик луны,
Они украсили войско, с намерением отомстить [врагу],
Направились в Бухару, [вздымаясь] до небес.

Словом, когда победоносные знамена двинулись по направлению к городу, ранним утром государь, по достоинству Джам, обладатель войска, [многочисленного] как звезды, вдев ноги решимости в стремена счастья, отправился в славную землю Бухару. Двигаясь быстро, как небосвод, он нигде не делал остановок, словно солнце, освещающее мир, со всей поспешностью прошел по долинам и холмам и расположился в пункте /Та 99/ Аксач ¹⁰, который является крепостью в [одном] из туманов Бухары.

Стихи

Сошел с Рахша ¹¹ храбрый Рустем,
[Словно] леопард спустился с горы.

Из предусмотрительности они тотчас же расставили по большим дорогам в качестве караульных спокойных старцев и зорких юношей, а по опасным тропинкам отправили к войску врага быстроногих лазутчиков с тем, чтобы действовать, выяснив обстановку. [80]

Да не будет сокрытым, что в то время, когда хорезмийцы, подобно колючкам, окружили цветник Мавераннахра, управление городом Бухарой, охрана города и [прилегающих |Л 161а| к нему] степей входила в обязанность Искандар-бия сарай, |Т 31а| который был одним из знатных людей того времени. [Когда] к нему явились слуги его величества, которые старались исполнять его приказ, на него (т. е. Искандар-бия) напало небольшое число находящихся в засаде ургенджцев. /Та 100/ В это время большинство бесстрашных львов той эпохи были в сетях прелестниц, с глазами газелей, а высоколетающие соколы того времени находились в тенетах красавиц, подобных павам; поднеся чашу к губам, похожие на бутыль с длинным горлышком, они не ведали о превратностях судьбы. Несколько юношей вместе со сладкозвучными флейтистами справа и слева обходили крепость и встречались друг с другом, однако от них не было никакой пользы, потому что они были лишены способности рассуждать и врагов не тревожил их обход.

Упомянутый Искандар-бий, несмотря на малочисленность людей, [имеющихся при нем], и на слабость [своих] позиций, находясь на поле брани, силой могущественной руки проявил исключительную храбрость и мужество [в битве] с этим /Та 101/ ненавистным богу народом. Однако волны мятежа так сильно разбушевались, что усилиями того слабого человека не могло быть выполнено это трудное дело. При этих обстоятельствах язык судьбы сказал на ухо Искандар-бию сарай:

Стихи

Когда ты узнаешь, что враги объединились, |Л 161б|
Не губи себя один [в борьбе с ними].

Когда хорезмийцы увидели, что на поле битвы нет мужей, они выступили, как полчища Яджуджа и Маджуджа ¹², сделавших брешь в Искандеровой стене, и протянули руку насилия и грабежа к некоторым кварталам города.

Стихи

Когда на лужайке не остается львов,
Там охотится хромая лиса, |Т 31б|
Если в лесу не будет льва,
Смело войдет в лес шакал.

/Та 102/ В руки хорезмийцев попало столько богатства и скота, что счетчик воображения оказался бессильным сосчитать это, а прозорливый ум был изумлен их числом. Рука смуты за одно мгновение пустила на ветер все богатство, которое мусульмане накопили на протяжении долгих лет. [81]

Стихи

Боже, боже, погибло то, что было накоплено.

Словом, когда Ануша-хан прибег к хитрости в лесу, где не было свирепого льва, и вообразил, что к нему обратился лик счастья и взошла его счастливая звезда, — он тотчас же радостным дыханием затрубил в трубу и исторг из барабана веселые звуки, торжественные звуки литавр довел до выси небесной, но он не знал, что, [когда] приближается момент догорания свечи, [огонь ее] кажется более ярким, когда близится /Та 103/ последнее дыхание утра, — несколько мгновений оно дышит [еще] привольно.

Ввиду растерянности именитые и знатные люди Бухары вместе с великими эмирами, которые постоянно сражались и |Т 162а| воевали с соседними тюркскими султанами, а также приведенные в замешательство [мужи] этой страны, [которые] в пирах и сражениях неоднократно вступали в схватку с хорезмийскими царями, теперь в силу сложившихся обстоятельств пришли к Ануша-хану и были приняты [им]. [В числе их были такие], как Мухаммед Бакир-ходжа, благодаря реке милости которого орошались и цвели деревья жителей Бухары, и казни эмир Насир ¹³, который во время ведения судебного дела как ясный день отличал правду от лжи, истину от неправды. О неласковом обхождении Ануша-хана, [который] был очень сердит в начале беседы, названный ходжа /Та 104/ сказал:

Стихи

Желая встретить Хизра,
Фузули ¹⁴ натолкнулся на медведя, |Т 32а|
В сети, закинутые для рыбы, попалась лягушка.

Сахт Камал-бек кыпчак, который был поставлен для охраны ханского арка ¹⁵, тоже подошел к Ануша-хану, ловко усыпил его, а сам, проснувшись от сна беспечности, сосредоточил все внимание на охране крепости и сказал:

Стихи

Ночь беременна, посмотрим, что произведет она на свет ¹⁶,
Посмотрим, что вытащит палец времени,
Мы видели все, что было в начале жизни,
Увидим, что произойдет до конца жизни.

Между тем несколько юношей, которые из пучины бедствия благополучно добрались до берега [спасения], пришли и доложили священнейшему [государю] о том, что хорезмийцы вошли в/Та 105/ Бухарскую крепость (кал'а). Его величество, узнав [82] об этом, укусил палец удивления зубами рвения и сказал: |Л 162б| ”Жаль, что наследное царство вопреки [нашей] воле ушло из рук могущества этой династии”.

Дворцовые слуги его величества, которые присутствовали [при этом], выказали полную растерянность, [думая] о своих семьях и имуществе, каждый кричал и плакал. Однако его величество государь по причине стойкости не обнаружил никакого волнения, и [присущие ему] свойства — невозмутимость и твердость — не покинули [его].

Стихи

Когда хан, завоеватель мира, узнал
О мятеже этого развращенного племени,
Вспылив, как огонь, от гнева,
Вскочил с места с решимостью воевать,
Победоносный государь, лев, охотящийся за врагами,
Сел на коня с намерением скакать.

В то /Та 106/ время, когда [хан] вдевал свои благословенные ноги в стремена счастья, он соизволил подарить Ма'суму мирахуру ¹⁷ сарай иракского коня, который в беге догонял [летящую] стрелу, легкостью галопа заставлял страдать молнию |Т 32б| [от зависти].

Стихи

Для описания его все сильные, изящные средства языка
Поспешно прибывают с дальних дорог.

[Хан по присущей ему] милости пожаловал и этому бедняку калмыцкую кольчугу и индийский щит, и когда я надел [их], то почувствовал себя богатырем [Рустемом всех] стран или меднотелым [Исфандияром] ¹⁸ всех куполов небес.

Стихи

Затем тот хан, подобный небу,
Привел в волнение море щедрости,
Раскрыл врата милости перед войском,
Осчастливил героев почетными халатами.

Некоторые из столпов государства и вельмож его |Л 163а| величества, /Та 107/ уподобив стременам наполненные слезами глазницы, [подставили их] к благословенным ногам его величества, а другие приближенные [его], подобно поводьям, дерзнули облобызать государеву руку, рассыпающую перлы, и сказали: ”Лучше было бы принять [окончательное] решение после того, как соберется войско, когда соберутся храбрые воинственные [83] мужи”. Однако просьба их была отклонена. Наконец, [хан], прочитав всеблагий стих Корана: ”А кто полагается на Аллаха, для того Он достаточен” ¹⁹, [надеясь] на силу своей могущественной руки и на помощь бога, вручив поводья [своей] воли всемогущему богу, — да будет он велик и превознесен, — выступил в путь.

Было около полуночи, когда он прошел селение Се-Пулан ²⁰ и направился к воротам Намазгах ²¹. В это время /Та 108/ злосчастные, презренные враги, находясь на караульной службе, спали. Узнав [о прибытии хана], они преградили путь храброму войску. Поток от бури мятежа так усилился, что он не давал [возможности] проехать коню, а пеший опасался за свою жизнь. В эту темную ночь издали был виден блеск шлемов и лат смелых гордых мужей с копьями на плечах, похожими |Т 33а| на жезл собеседника [бога] (т. е. пророка Мусы) на горе Синай. На этом поле битвы, вследствие беспорядка, порожденного острым, проливающим кровь мечом, кровь била |Л 163б| из голов, точно молния, и, дойдя до перьев шлема, падала струей.

Словом, в эту страшную ночь стрелы и топоры падали на головы друзей и врагов, словно [бесчисленные] капли дождя.

Стихи

Безжалостное небо, поверхность земли
Покрылась головами, [словно] мячами, чоуганом [стал] меч.

/Та 109/ Несмотря на такой бой с этими злыми притеснителями, ненавистными богу, в лучезарных мыслях его величества не произошло никаких перемен, от этого большого мятежа в благословенном сердце его не обнаружились признаки усталости. Более того, в эту ночь хан, покоритель врагов, завоеватель крепостей, вражеской кровью превратил поле битвы в луг, усеянный тюльпанами.

На заре жестоким мечом он косил побеги жизни врагов, как сено для скота. Казалось, стрела его была пальмой, которую в цветнике смертного часа садовник ангела смерти поил кровью врагов, а меч его [будто] был облаком, которое в конце засушливого года поливало дождем смерти хорезмийские нивы. Шах-бек диван-беги кераит, Хуррам-бий парваначи ас — эти два способных мужа справа /Та 110/ и слева отражали мятеж злодеев.

Стихи

Два великих эмира, могущественных как небо,
Сопутствуют ему, как два крыла орла, [84]
По храбрости каждый из них — Рустем,
По жизнерадостности [каждый] известен всему миру.

Янбагиш калмык, кружась в толпе, как мотылек вокруг этой свечи (т. е. хана), произнес:

Стихи

Что за печаль, если слуг станет меньше,
Лишь бы не упал ни единый волосок с головы шаха.

При таком положении Абд ал-Кадир оглан, Ма'сум |Л 164а| мирахур сарай, /Т 33б/ Ни'матулла-ходжа, Шах Тиб-ходжа, Рахимберди шигаул ²² джелаир показали исключительную храбрость и мужество.

Стихи

Если ему подоспела помощь от бухарцев,
То это была помощь от Ма'сума Термези,
Знай, другой муж, готовый к битве, [прибыл] по той же дороге,
Знай, это — Ни'матулла из рода пророка.
А еще Шах Тиб, перед которым в день битвы
/Та 111/ Меркнет слава Рустема, сына Заля.
Другой [из прибывших] был Юсуф ²³, которого его возлюбленные
Зулейхи ²⁴ [всего] света охотно купили бы.
Подобно саламандре, они сжигали все вокруг,
Зажигали огонь своими мечами и копьями.

Словом, после того как острием блестящего меча было зажжено пламя битвы и погашено кровью презренных врагов, с поля брани, где копытами быстрых, как огонь, [коней] слуг его величества была поднята [пыль, которую] заставили осесть каплями крови хорезмийцев, [хан прошел] через городские ворота и взял власть в свои руки. При этих обстоятельствах язык судьбы произнес нараспев следующие слова:

Стихи

Снова в цветнике государства
Павлин победы распустил хвост,
Феникс ²⁵ бросил тень у ворот
На головы измученных страдальцев.

Благословенная особа его величества, [хан] под счастливой звездой направился в резиденцию, заключив в объятия /Та 112/ справа и слева счастье и успех, победу и торжество, воссел на [85] |Л 164б| царский трон. Так как в ту ночь по городу распространился рассказ о победе шаха и слух о проявленной божьей милости, в то утро каждый, кто искренно сочувствовал [этому] древнему |Т 34а| царскому роду, обрадовался и поспешил в ханский арк. В это время верные слуги [хана], засунув подол служения за пояс благожелательства, поспешно вступив на большую дорогу искренности, пришли для [выражения] покорности его величеству и сказали: ”Дело было так-то и так-то” и, подробно рассказав о происшедших событиях, ушли обратно.

Между тем начальники караванов невидимого мира пожелали перенести местопребывание Искандара-солнца в Каабу утра; /Та 113/ обнаружив александрийцев в вечно мрачной стране ночи, они удивлялись тому, что Хизр судьбы, оказав помощь, повел [их] к живой воде дня ²⁶. У войска хорезмшаха не осталось надежды на темную ночь, оно исчезло перед победоносным государем, подобным стране мрака, обладающим помыслами, [светлыми] как солнце.

При этих обстоятельствах прибыл Искандар-бий сарай с отрядом бессовестных людей и удостоился чести [получить] аудиенцию у [хана]. Его величество намеревался поступить с ним иначе, однако на троне правления в крепости |Л 165а| Кара-куль ²⁷ восседал Аллаяр-бий, а в Чарджуе ²⁸ исполнял его власть Гаиб Назар-бий; [хан] подумал о том, как бы эти два военачальника из [племени] сарай, узнав об этом, не подняли бы бунт, а это было бы плохо как для [дел] государственных, так и военных; проявляя терпение и осторожность, [хан] подумал: ”Как бы они не выказали неповиновения нашим слугам”.

Словом, когда испортилось настроение /Та 114/ ночи — черного невольника, от страха перед сражением со все увеличивающимся [числом] красавиц (т. е. лучами солнца), она скрылась в келье (худжра) востока и успокоилась, а солнце с сильным желанием увидеть деяния его величества пробудилось от спокойного сна и твердо решило увидеть [их]. Утром [хан] в знак благодарности [богу] за величайшее богатство, которое было даровано [ему] из тайных сокровищниц милости Творца, |Т 34б| и за славную победу, которая досталась благодаря безграничной божественной милости, отличил царскими дарами всех [своих] слуг, участвовавших в этом удачном походе, удостоил и осчастливил [их] всякого рода милостями и разными дарами. Он заманил птицу сердец людей в клетку любви зерном милостей, ноги бегства каждого племени заключил в тяжелые оковы щедрости, /Та 115/ прочнее которых ничего нет. Весь день он занимался одариванием золотом, прославившись как солнце, и [оттого] испытывая блаженство, подобно [обретшему] новое счастье.

При этих обстоятельствах Абд ал-Карим-бий найман, [86] который, получив должность парваначи, удостоился чести |Л 165б| управлять подобным раю Самаркандом, привел к его величеству шесть тысяч вооруженных и оснащенных людей Дашт-и Кипчак ²⁹, которые суть казахи и каракалпаки, известные всему миру [как обладатели] большого количества военного снаряжения и [отличающиеся] постоянством в союзе. Он удостоился чести встретиться [с ханом]. Этот счастливец, несмотря на трудности, [перенесенные] в пути, пожелал [отправиться] на битву с бесславным хорезмийцем [Ануша-ханом]. Его величество по присущему [ему] милосердию и ласковому обращению со своими слугами изволил сказать, чтобы он (т. е. Абд ал-Карим-бий) сегодня возвратился и оставался дома, ночью отдохнул, а утром явился бы подобно солнцу и разогнал мрак, [окутавший государя], обладающего войском, [многочисленным] как звезды.

/Та 116/ В ту же ночь с отважным, готовым к бою отрядом войск также прибыл великодушный, смелый, мужественный Мухаммед Али-бий, который был в походе на крепость Карши ³⁰. Он также удостоился чести стать в ряды слуг царского двора, великолепного, как небо.

[Когда] хорезмийцы узнали о прибытии этих двух военачальников, о приходе этих счастливцев, они, наподобие |Т 35а| людей, охваченных горем, как огорченные люди, которых постигло несчастье, посыпали головы прахом, упрекнули себя за беспечность и, опустив головы от раскаяния, |Л 166а| воспользовавшись темнотой ночи, направились в Хорезм.

Стихи

Как только узнал отважный герой,
Что лиса убежала с поля битвы львов,
Из войска, нападающего как бедствие,
Он послал отряд для преследования злосчастного племени.

/Та 117/ Старцы [того] времени, которые находились у подножия трона повелителя, решили, что эта победа [досталась хану] потому, что наступил рассвет эпохи правления и полновластия тени бога [Субхан-Кули-хана] и повеял зефир власти и могущества [его] ³¹.

Стихи

О боже, до знойной поры судного дня
Да будет сень над державой падишаха,
Возвысится слава о нем до небес,
Да процветает его счастье ежечасно. [87]

Рассказ о смерти его величества Абд ал-Азиз-хана

Да отразится в зеркале помыслов, высоких как небо, в лучезарных, сияющих, как солнце, сердцах друзей свет блестящей мысли о том, что отмеченный милостью великого, всемилостивого [бога], то есть его величество Абд ал-Азиз бахадур-хан в начале царствования по мягкости и приятности превосходил Кей-Хосрова ³², а в конце жизни по отрешенности от управления страной стал вторым святейшеством Ибрахим-Эдхемом. /Та 118/ По превратности рока, по причине бедствия, [ниспосланного] судьбой, он совершенно отстранился от государственных дел, совсем уклонился от дел управления страной |Л 160б| и от царствования, отказавшись от свиты и пышности, обратил поводья подобного небу чубарого коня, гарцующего плавно, словно корабль, в сторону двух священных городов [Мекки и Медины], да приумножит Аллах святость их!

|Т 35б| Намереваясь ехать по прямой дороге в Хиджаз, [хан] пожелал [направиться] в Исфаган. Он сделал бедных [людей], любящих бога, обеспеченными ³³. Он оставил престол Маверан-нахра, подобный небесному трону, достойный небесного престола, своему славному брату [Субхан-Кули-хану], мстительному, как Марс.

Быть сопровождающими на истинном пути к богу, проводниками, [ведущими] согласно всеобщему, всемогущему руководству [бога] по этой священной пустыне и к благословенному месту, к которому [относится] выражение: ”Тот, кто вошел в него, безопасен” ³⁴, удостоились чести верные, преданные слуги [хана], в числе [которых были] из преданных вельмож казий Лутфаллах, из великих эмиров — Хуррам-бий ас.

/Та 119/ Ма'сум-бий сарай, Мухаммед Али-хаджи. Они удостоились счастья тереть лоб о порог владыки — стража [посланника Мухаммеда], наилучшего и чистейшего среди созданий [Творца], да будет за него лучшая молитва и наилучшее приветствие, и произнесли:

Стихи

Пыль улицы ее я считал сурьмой для глаз,
Слава Аллаху, что я не умер, пока своими глазами не увидел [ее].

Исполнив этот долг [посещения Каабы], его величество, прибежище халифского достоинства, тень бога [Абд ал-Азиз-хан] в желании увидеть похожую на страну мрака Индию, по которой тоска в сердцах друзей, прибыл в порт Моха ³⁵. Этот [хан], подобный Александру [Македонскому], /Та 120/ не сел на [88] корабль [для поездки] за живой водой, не поехал в страну |Л 167а| мрака Индию, а вследствие болезни ослаб и слег в постель бессилия. Наконец, властитель природы его величества отказался от охраны владений его тела и [хан] в сопутствии с караваном тленного мира перенес дорожные пожитки из царства бренности в мир вечности.

В этот час среди спутников [хана] и чужеземцев раздался вопль и громкий плач. Из глаз мужчин и женщин потекли на землю кровавые [слезы, похожие] на йеменский сердолик. Утро от тяжкого горя разорвало [одежду] от воротника до |Т 36а| подола и горестно вздохнуло, вечер по этому необыкновенному случаю облачился в траурный наряд, Близнецы развязали пояс, украшенный драгоценными камнями, Марс, сняв шапку, произнес:

Стихи

О небо, сегодня ты обрушило на мир такое смятение,
Твой огонь упал в душу, ты бросил в душу огонь,
Садовник взрастил кипарис с сотнями трудностей,
/Та 121/ А ты бросил [его] на черную землю, словно ветку иудина дерева ³⁶.

Когда эта печальная весть, это чрезвычайно горестное известие дошло до бодрствующего слуха жителей Мавераннахра, [у которых еще не зажили] старые раны от пламени огня разлуки [с ханом, которые] испытывали горечь от дыма, [исходящего] из кельи огорчения, потоки [слез] скорби побежали из [их] глаз, дым смятения поднялся к их мозгу. Известно, что, если дым идет от огня горести, он иссушает мозг, вызывает слезы на глазах. Но что же делать, ведь она (т. е. судьба) |Л 167б| превращает в прах Дария ³⁷ и делает на этом свете Двурогого ³⁸ (Александра Македонского) нуждающимся, и это она — возмутившая степь Кербела ³⁹, убившая имама Хусейна, сына прекрасной Фатимы ⁴⁰, да будет доволен ими обоими Аллах! В конечном счете приговор каждому человеку она завершит словом ”конец”. Каждый человек отведает из рук виночерпия смертного часа чудодейственный [напиток в] чаше, [на которой начертано:] /Та 122/ ”всякая душа вкушает смерть” ⁴¹.

По этому случаю его святейшество Мухаммед Бакир-ходжа Джуйбари, ведущий происхождение от Али, восседающий на троне величия и счастья [ходжей], сочинил в виде элегии и хронограммы несколько бейтов, выражающих скорбь и печаль, вызывающих слезы, [что является] плодом его поэтической натуры и творением его чудесного дарования. [89]

Хронограмма

Великий хан Абд ал-Азиз,
Бесподобный шах, впоследствии прославившийся [тем, что]
Удостоился чести [увидеть] Ясриб ⁴² и Бетху ⁴³
По милости бога Творца.
Неожиданно по божьему предопределению
Душа его вознеслась до небесного трона,
[Словно] солнце скрылось в сердце земли |Т 36б|
И обрело покой по соседству с посланником бога.
Какую же неблагодарность проявил хан-паломник,
Что поднялся дым [горя] из сердец [его] искренних друзей!
Жаль, что по дарованию и по мягкости
Нет в мире такого человека, как он.

Дата [смерти] государя, величественного, как Джам, [содержится в стихе]:

Однажды ночью Бакир не мог преодолеть беспокойства,
Утром до слуха донесся крик: /Та 123/ ”Скончался шах Абд ал-Азиз” ⁴⁴.

Следующее прекрасное кыт'а также является его (т. е. Мухаммеда Бакир-ходжи) произведением.

Кыт'а

Когда из Мохи вознесся [слух] до райских садов,
Что [скончался] шах, прах из-под ног которого был тутией ⁴⁵,
Тогда дату смерти этого великого государя
Некий небесный голос возгласил: ”Скажи: умерший в Мохе” ⁴⁶. |Т 168а|

Аллах знает лучше.

Раздел второй — о событиях, которые произошли в тысяча девяносто шестом году

Когда великодушный хан, наследник владений, [подобных владениям] Джама, счастливый могущественный государь сеид Субхан-Кули Мухаммед бахадур-хан украсил трон власти над Мавераннахром блеском своей благословенной особы, он раскрыл врата справедливости и благотворительности перед обиженными судьбой. Управление подобным раю Самаркандом он пожаловал Ходжа-Кули-бию утарджи, а тот вместо [проявления] верности его величеству сошел /Та 124/ с истинного пути преданности [хану], прибыл на стоянку возмущения и мятежа. Надеясь на многочисленность племени хытай, он [90] избрал неверный путь и отвернулся от кыблы покорности [хану]. Поражаешься поступку [этого] подлого неблагодарного [человека]: когда он добрался до источника милости его величества, он замутил [этот] источник благожелательства. Когда он возвысился благодаря силе величайшего хакана, подобной [горе] Каф, он зажег огонь мятежа. По невежеству, выказав неблагодарность [хану], он выступил из |Т 37а| додобного раю Самарканда и вошел в крепость Касан ⁴⁷.

Его величество величайший хакан по [присущей ему] исключительной мягкости и терпеливости вызвал его [к себе], послав через бедняка (т. е. автора) письмо с выражением благосклонности. Бедняк, подобно саламандре, накалив свой язык в огне доброжелательства [к хану], /Та 125/ добрым советом и всякого рода обещаниями легко вывел его из крепости Касан и |Л 168б| привел до местности Ходжа-Мубарек ⁴⁸. Однако несколько мятежников письмом и известием, содержащим угрозу, усилили огонь в горне мятежа ходжи-беглеца. Когда до слуха великого и славного [хана] дошло известие о его отступлении, он вторично послал за ним бедняка, [на этот раз] вместе с Ходжам-берди шигаулом кыпчаком, который являл собой образец [человека], лаконичного в речи. Названный шигаул, подробно рассказав о справедливом обхождении его величества, напоил его щербетом исцеления от недуга его сомнений. Этот безнравственный, неблагоразумный [человек] поступил по-иному, логику слов шигаула он не допустил [даже] до края своего сердца, пропитанного злом. По возвращении из местности Ходжа-Мубарек, тот злосчастный [Ходжа-Кули] собрал некоторое число /Та 126/ распутных бродяг. Эти алчные, [сжигаемые] огнем злобы, протянули руки насилия и притеснения к имуществу каршинских мусульман, стопами мятежа сошли с пути повиновения [хану]. Наконец, вражда его (т. е. Ходжа-Кули) дошла до того, что он был на приеме у ургенджца [Ануша-хана и уговорил его] выступить из Хорезма. Неопытный хорезмиец, воспылав желанием [овладеть] Бухарой, послушав его (Ходжа-Кули) слова, избрал путь мятежа. Он не |Т 37б| испытал того, что заключено в следующем изречении, которое произносят [в стихах].

Стихи

Войско, которое восстает против [своего] эмира,
Если можешь, не нанимай на службу; |Л 169а|
Оно не было признательным своему предводителю,
Точно так же оно не будет признательным и тебе ⁴⁹.

Словом, после того, как стало известно о [походе] Ануша-хана, один из слуг его величества ⁵⁰, которому было [91] передано управление Самаркандом после ухода Ходжа-Кули-бия, /Та 127/ услышав об этом событии, выступил против врага. Еще до сближения двух войск и до вспышки огня сражения много состоятельного и бедного [народа] ⁵¹ перешло на сторону хорезмийцев ⁵².

При этих обстоятельствах Гаиб Назар-бий сарай, Джани-бек туксаба ⁵³, Шир Гази-бий дадха ⁵⁴ с отрядом воинственных мужей выступили на конях. Несколько слуг могущественного царского двора и вельможи прекрасного царского дворца вместе с Яйлак кушбеги ⁵⁵, высказав желание воевать с противником, получили разрешение [хана]. Названный кушбеги от желания напасть на наглого врага пришел в возбуждение, уподобившись сильно разъяренному леопарду.

По прибытии отважных мужей на окраины Аксача войска сторон приблизились друг к другу, мужи обоих войск, /Та 128/ богатыри обеих стран взялись за оружие, наносящее раны.

Стихи

От стона трубы, от грохота барабана
[Словно] лишились могущества земля и небо.
Все красавцы в пестрых одеждах,
У всех подолы запачканы кровью, [цветом напоминая] розу.

Слуги его величества вытащили из ножен мечи мщения и |Т 169б| истребили хорезмийцев. На этом ужасном поле битвы во время сражения бесстрашных богатырей от удара копья, [нанесенного] счастливыми богатырями [хана], упал с седла на землю Мурад Ургенджи, который был наместником |Т 38а| (наибманаб) Ануша-хана. После этого события враги обратили поводья отступления в долину бегства.

Стихи

От успеха мужей на том, поле брани
Проникло смятение в войско врага.
Когда [воины хана] нанесли поражение такому [сильному] войску,
Они повернули поводья в сторону аталыка ⁵⁶.

После бегства /Та 129/ ургенджцев и присоединения юношей-[победителей] к Рустем-бию [аталыку], известие [об этом] дошло до Ануша-хана, [и он] с вечера до утра усиленно готовился к сражению. Утром он выступил с огромным войском со стороны Гидждувана ⁵⁷ и выстроил ряды. В свою очередь и Рустем-бахадур с бесчисленным войском и твердой решимостью воевать и проливать кровь поднял свое знамя. [92]

Стихи

Встретились два войска, жаждущие мости,
Подошли к ристалищу судного дня.

Когда приблизились друг к другу два нетерпеливых, жаждущих битвы войска, отважные воины обеих сторон взялись за оружие, наносящее раны, и пыль сражения подняли до быстро вращающегося неба. Таким образом, остроконечным копьем они провели черту небытия по страницам [жизни] молодых и старых, египетским мечом потопили в крови тела храбрых мужей.

Стихи

От капель крови стали влажными копья,
Начало почковаться дерево смерти, |Л 170а|
/Та 130/ Алые [от крови] копья, вонзающиеся в сердца,
Пропитаны кровью сердец.
Кольчуги героев стали им в тягость,
[Запыленные кольца их] уподобились насурмленным глазам красавиц.

Жестокий хорезмиец увидел, что [ему] не справиться с делом, более того, картина победы во всей красе предстает перед глазами слуг его величества [Субхан-Кули-хана]. От действий богатырей мусульманского войска сильный страх овладел им (Ануша-ханом), и он забил в барабан отступления. Он расположился лагерем на берегу канала Джильван ⁵⁸ в окрестностях Гидждувана.

Часть хорезмийцев еще раньше направилась к крепости Хазара ⁵⁹. Гаиб Назар-бий сарай и Назар-бий кунграт, напра-вясь [туда], блеском сверкающего меча стерли имена этих |Т 38б| презренных [врагов] со страниц времени и рассеяли гумно их единства ураганом смерти. Оставшиеся в живых после удара одетых в кольчуги жаждущих мести [воинов Субхан-Кули-хана], от страха перед богатырями, /Та 131/ одетыми в кольчуги, уронив свою честь на землю унижения и посыпав головы прахом бесчестия, с сердцами, разрывающимися на сто частей, [ушли] из крепости Хазара и в городе Гидждуване присоединились к Ануша-хану.

При таком положении дел Рахим-бек кулан ⁶⁰ в числе своих великих друзей, прославленных мечом, и все военачальники победоносного войска, такие, как Рустем-бий аталык, Гаиб Назар-бий сарай, узнав о положении дел у хорезмийцев, |Л 170б| взяли с собой некоторых славных ишик-ага ⁶¹, жестоких, как Марс, курчи ⁶² и одетых в кольчуги чухра-агаси ⁶³, неистовых есаулов ⁶⁴ и выступили во главе [войска]. [93]

На следующий день, когда воеводы судьбы и рока, подняв /Та 132/ вышитую золотом парчу, оделись в блестящие кольчуги ⁶⁵, слуги его величества, в сильном усердии погнав коней, прибыли на берег канала Джильван.

Стихи

Прибыли войска с обеих сторон,
Осталось небольшое расстояние между двумя войсками.

В это время, при таком положении дел Ануша-хан, одетый в военный наряд, похожий на демона, прилагая все усилия, выстроил свои войска прямо перед победоносными войсками [Субхан-Кули-хана].

Стихи

Когда с этой стороны прибыл Рустем-бахадур,
Он повел свой отряд против врага.
|Т 39а| Со всех сторон красавцы, подобные ресницам   возлюбленной,
Привели отряды справа и слева.
С противоположной стороны враг, жаждущий мести,
Привел войска на поле брани.
Войско [врага], /Та 133/ идущее на битву,
Насчитывало, как сказал писец, пятьдесят тысяч ⁶⁶.
С похожим на себя отрядом, воинственным и храбрым,
[Ануша-хан] вышел для сражения с бухарцами.
Двинулось войско под грохот барабана,
От пыли на земле небо стало [черным, как] эбеновое дерево.
Затрубила труба, словно рыкающий лев,
От грохота ее стонет небосвод,
Знамена окрасились в алый цвет,
Они были розами войны на лужайках мщения.
Дорога, которая образовалась между двумя войсками, |Л 171а|
Была дорогой, [ведущей] от жизни к смерти.

После встречи двух войск [отличились в бою] храбрые воинственные мужи, отважные богатыри, как, например, Ма'сум-мирахур сарай, который благодаря [своим] способностям похищал на поле мяч первенства у своих сверстников, благодаря храбрости многократно отличался мечом среди бахадуров. Устремив удивленный взор на чашу [вина], приблизив губы к чаше, [вытянутые] как бутыль, вдыхая благоухание радости, /Та 134/ исходящее от вина храбрости, он сказал: ”Всю жизнь я играл на ковре [своего] тела в нард ⁶⁷ мыслей о [битве] с шахом Хорезма; есть надежда, что сегодня будет удачно брошена игральная кость моего счастья [94] и произойдет встреча. Уже давно я берегу раковину сердца в море груди, ожидающей весеннего дождя (нисан) ⁶⁸, быть может, я достигну желанного жемчуга — битвы с хорезмийцем”. Сказав [так], он выступил с левой стороны вместе с Абд ал-Кадиром огланом и сосредоточил все внимание [на |Т 39б| сражении]. В тот день Шах Тиб-ходжа намрид отличался и выделялся среди богатырей того времени храбростью и мужеством.

На правой стороне Ни'матулла-ходжа и острый на язык, мудрый Бик Мухаммед-бек дурман и Мухаммед Рахим-бек дурман проявили исключительную храбрость и отвагу. Часть врагов они отправили /Та 135/ не только в пустыню гибели, но и на дно ада.

Некоторые люди не устремились вперед, а, идя позади, словно ослушники, имели дерзость заявить: ”Воинственные мужи едут вскачь и быстро возвращаются”.

Стихи |Л 171б|

Что делать, если среди людей надежных
[Встречаются] и такие, у которых дела ничтожны, язык длинен.

Они не знали, что ведение войны невозможно без наступления и отступления и если [любое из этих действий] запоздает на час, то битва проиграна, подобно тому, как говорят:

Стихи

Иди на врага яростно, уподобившись стреле,
Или срази врага, или сам свались на землю.

В этот день Абдаллах-ходжа, сын Юсуф-ходжи, и Алла-берди-бек джелаир, пожертвовав жизнью за его величество хана, оставили свои имена на страницах времени.

Стихи

Стоит ли волноваться, что слуг станет меньше,
[Лишь бы] с головы шаха не упал ни единый волосок.

По воле судьбы и некоторые другие [воины] /Та 136/ испили из рук виночерпия смертного часа чашу чудодейственного [напитка] смерти.

Стихи

Кольчуги героев [от крови] красны, как тюльпаны,
[Сами они походят] на крокодилов, погрузившихся в море крови. [95]
У многих [павших] на этом ристалище гибели
Уткнуты головы в землю, напоминая тяжелую булаву,
Упавший барабан, [залитый] кровью,
[Походил] на бутыль, запачканную вином,
Упавшие шлемы потонули в крови.
Опрокинулась чаша их жизни.

А другой, хаджи Мухаммед Али, [находясь] на поле брани, как ясно [видимый] островок, держа в руках копье |Т 40а| так прямо, как [чертят] экватор, стоя на ногах стойкости, решил идти на центр противника. Несмотря на то, что ловкие пушкари дерзкого и наглого врага обагрили землю на поле битвы кровью смелых леопардов, они не смогли справиться с этим львом чащи храбрости, /Та 137/ а это явилось |Л 172а| причиной спокойствия друзей и растерянности врагов.

При этих обстоятельствах на бунчуках знамен слуг его величества [Субхан-Кули-хана] начал развеваться зефир победы, запуталась нить единства врагов, но, несмотря на такое положение, тот злодей (Ануша-хан) до вечера находился на поле битвы. По окончании битвы после вечерней молитвы шах Хорезма, воспользовавшись подобной своей злосчастной судьбе темнотой ночи, направился в Хорезм, отправив вперед своих богатых и бедных людей, погнав на них коня притеснения, создав им безвыходное положение фарзинбандом беды, пленив [их] слоном мата жестокости.

Стихи

Для людей умных, рассудительных
Мир подобен шахматной доске.

Состоятельные и бедные, подлые люди Бухары, отказавшись от любви к Бухаре, /Та 138/ по дороге, ведущей в Зар ⁶⁹, отправились в Ургендж.

Двустишие

От этой приятной вести, поступившей неожиданно,
Обрадовались тысячи опечаленных сердец.

После этой блестящей победы добродетельный государь [Субхан-Кули-хан] тотчас же повелел своему сердцу, подобному морю, и руке, рассыпающей жемчуг, одарить всех [воинов]. Он роздал слугам небовидного царского двора коней в золотом убранстве и с уздой, украшенной драгоценными камнями, мечи в позолоченных ножнах, бахадурам — кафтаны ⁷⁰ из франкского ⁷¹ бархата, одежду из шелка различных тонов и неисчислимое количество денег. [96]

Поистине, если бы облако весеннего дождя было наделено |Т 406| разумом, от многочисленности даров, [раздаваемых ханом], |Л 1726| оно положило бы [ладонь] смущения на чело и перестало бы проливать жемчуг. Если бы рудник Бадахшана был способен знать о подарках государя, подобного Александру [Македонскому], то от сильной зависти в его недрах вместо рубина /Та 139/ затвердела бы кровь.

Стихи

[Хан] одарил свое войско нужными вещами,
Дал он коней, оружие, все, что подобало [каждому],
Для восхваления его [получившие дары] встали,
Опустились на колени, [снова] встали [и произнесли:]
”О боже, ты этого любимого государя,
Милосердного бодрствующего царя
Храни от злой судьбы до судного дня,
Ибо для нас его доброе здоровье — клад.

Раздел третий — о событиях, которые произошли при его величестве тени бога [Субхан-Кули-хане]

Двустишие

Осторожный мудрец, познающий тайны,
Так украсил [свою] речь.

Да будет ясной для лучезарных умов друзей по пиршеству величия и славы, для подобных солнцу сердец, опьяненных вином власти и счастья, следующая мысль. Кубок господства и вино власти и полновластия обладает такой особенностью, что, когда его вкушает какой-нибудь счастливец, оно раскрывает перед людьми врата радости и веселья, /Та 140/ а если некоторое благоухание от этой вселяющей радость чаши доходит до гордецов, оно вызывает такое шумное опьянение, которое отравляет веселье всего мира. Примером тому служит неблагодарный Ходжа-Кули, который, получив управление подобным раю Самаркандом, начертал на скрижалях своего воображения, на страницах своей несчастной души гордость и спесь и ушел вместе с ургенджцем. Весенней порой тысяча девяносто седьмого года, когда одевающая невест женщина божественного творения украсила прелестную невесту весны румянами тюльпанов, белилами цвета фруктовых |Л 173а| деревьев, [когда] согласно [словам]: ”Навидайтесь, обладающие |Т 41а| зрением” ⁷² раскрылось око времени в виде ста тысяч нарциссов, [чтобы] любоваться [всем этим], тот тщеславный со слезящимися глазами слепец, бездельник [Ходжа-Кули], став [97] предводителем всех проклятых, начальником каравана /Та 141/ дьяволов, в конце [месяца] Саур ⁷³, как упрямый бык, выступил из Хорезма и стал виновником страдания людей.

Стихи

Снова этот презренный враг
Двинул отряды войск.

После того, как его величество, халиф по достоинству, тень бога [Субхан-Кули-хан] услышал об этом событии, вспыхнул [в нем] огонь гнева, и он приказал, чтобы правители Балха и Бадахшана, военачальники Андижана и Туркестана прибыли с огромным войском к подножию трона, [охраняемого] божественной помощью.

После того как гонцы принесли в [различные] города и области весть о призыве войск [ханом], обладателем счастливого сочетания светил, отряд за отрядом начали прибывать [войска] к стремени его величества, счастливого [хана].

Первый отряд

Прибыл с войском Балха и Бадахшана такой, как Мухаммед Са'ид-ходжа накиб ⁷⁴, меч которого, похожий на солнце, сиял на востоке храбрости, /Та 142/ блеск смелости которого освещал поле битвы, око смелого сердца которого в зеркале лиц, |Л 173б| сра- жающихся на поле брани, видело лишь чудесное сияние красоты победы. Он стал у стремени государя, подобного Александру [Македонскому].

Стихи

[Такой] доблестный, обладающий смелостью, приятной для сердца,
Еще не возвышался из рода сеидов.

Что же касается битвы, происшедшей [между его отрядом] и храбрыми хорезмийцами в местности Фулади ⁷⁵, то |Т 41б| удивительный рассказ об этом будет изложен пером красноречия в [нижеследующем] повествовании о событиях в Несефе.

Рассказ о втором отряде

Прибыл с войском, [состоящим] из катаганов и дурманов, опора могущественной державы султана, лев чащи смелости и превосходства, тигр пустыни храбрости и отваги, то есть второй Рустем, второй Махмуд ⁷⁶ [Махмуд] парваначи ас, которого прозвали ”лучом на пиру, знатоком сражения и направления удара [в войне] с хорезмийским шахом”. Он удостоился чести облобызать порог [хана]. [98]

Месневи

Он не Махмуд, а жемчуг /Та 143/ из моря совершенства,
Свежая роза в цветнике величия и славы,
На норовистом коне он пышен, великолепен:
Попона и осанка его и конь, как гора,
На голове золотой шлем, на теле кольчуга,
Стало светом очей его лицо [для глаз] кольчуги.
Озаряет светом свечу его лучезарное чело,
Саламандра [кружится] вокруг его головы, как мотылек.

Известно, что в день битвы храбрый муж выглядит приятнее, чем нежный возлюбленный.

Третий отряд |Л 174а|

Прибыл с огромным войском начальник каравана из Мисра знаний, глава носильщиков из Сирии предвидения, прибежище эмирства великий хаджи Мухаммедджан, Зем-зем ⁷⁷ губ, ищущих благополучия, он осчастливил шербетом храбрости, он вызвал в сердцах жителей Карши радость ⁷⁸ [своим] прибытием и благородством души. Он прибыл, забыв вражду [к хану], с готовностью [служить ему], с сердцем, полным дружеских чувств, проникнутый любовью, считая /Та 144/ вступление на порог его величества, места халифского Достоинства [Субхан-Кули-хана] таким паломничеством в Мекку, таким посещением храма Мекки, какого нельзя совершить за всю жизнь. Он удостоился чести [получить аудиенцию у хана].

За короткое время собралось такое огромное победоносное войско, что, с тех пор как небо, полное полями брани, превратило землю в поле сражения между днем и ночью, а |Т 42а| искусный наездник в небесах усмирил небесного коня и пегого коня времени и стреножил [их], он не выводил на поле брани такого славного войска, состоящего из воинственных мужей. При всей [своей] силе и мощи, все же устройство своих дел его величество возложил на помощь Творца. Не надеясь на многочисленность [своих] войск, уповая на совершенную божественную милость, [он] произнес:

Стихи

/Та 145/ Мы свое дело на бога, дарящего блага,
Возложили, ибо что только не творит милость его.

Когда собралось все победоносное войско, государь, прибежище веры, бросил жребий совещания с великими эмирами и благожелательными вельможами по поводу подготовки [99] |Л 174б| [к битве] со злосчастными хорезмийцами. Все слуги, [находящиеся] у подножия трона его величества величайшего хакана, подобного халифу, проявили единодушие и единомыслие, выражая свою решимость воевать с хорезмийцами, и доложили [об этом] светлейшему [хану]. В это время пришло известие о том, что Шах-бек-хаджи найман, которого его величество из осторожности послал в Самарканд, встав на путь вражды [с ханом], стопою повиновения пошел к ургенджцу и накинул на шею попону служения [Ануша-хану]. Он не знал, что изгоняющий темноту меч милости его величества снимет с зеркала времени ржавчину гордыни и спеси /Та 146/ хорезмийцев и при содействии великого и преславного бога они снова окажутся в зависимости от слуг его величества.

Словом, после [упомянутого] заявления воинов, подобных Джаму, после совещания храбрецов, жаждущих битвы, порешили на том, что Хушика-бий бахадур, став предводителем |Т 426| победоносного войска, преградит путь врагу.

Стихи

После совещания с предводителями войск
Прибежище мира [хан] счел за благо
Отправить в этот поход Хушика бахадура
В надежде на то, что он одержит победу.

Названный бахадур, повинуясь приказу его величества, призвал к себе некоторых великих эмиров и принялся за это важное дело.

Ургенджец, узнав о походе Хушика-бий юза, почувствовав ужас перед жестокостью /Та 147/ этого храбреца, направился в степь, наподобие газели. Пройдя по пути хитрости, ввергая людей в обман, он направился в похожий на рай Самарканд. В пути он достиг [местности], расположенной против крепости Нур ⁷⁹. Сообразуясь со смыслом [изречения] ”свет во мраке”, он предположил, что в лесу нет льва: быть может, хитростью удастся достичь цели.

В те времена управление [крепостью] Нур принадлежало Термези-беку джелаиру, которого за жестокость называли Марсом неба храбрости, а за силу — Рустемом ристалища смелости. Этот лев чащи храбрости угадал хитрость того старого волка. Он поцеловал край своего меча, точно губы фееподобных красавиц, посмотрел ласково на копье, словно отвечал на кокетливый взгляд возлюбленной, /Та 148/ на ковре вражды ища возмездия [врагу]. Тот низкий смутьян [Ануша-хан] выступил из густого кустарника и отправился в путь.

Словом, когда весть о походе [Ануша-хана] на Самарканд дошла до государя, подобного небу, [Субхан-Кули-хана], [100] сопутствуемый божьей помощью, он словно Джамшид-солнце тотчас же сел на пегого коня, обскакавшего весь мир, [быстрого] в движении, как небосвод, и повернул поводья величия в сторону Кермине. По прибытии в эту местность, после того, как собралось многочисленное войско, последовал непреложный приказ, чтобы великие эмиры собрали победоносное войско на совет о том, в какой вилайет лучше направиться победоносным знаменам. Достойные почитания и уважения великие и /Та 149/ именитые люди, воздев руки [к небу], просили милости от одаряющего бога и произносили:

Стихи

О боже, ты знающий мои помыслы,
Поскольку мои намерения направлены к благу, окажи мне благодеяние.

Когда лучи принятия [богом] молитв просящих осветили доброе сердце государя, шагами искренности он направился в Бухару, обитель ислама ⁸⁰.

Жители Бухары от прибытия хана воспрянули духом и напевно произнесли следующие стихи:

Стихи

О [ты], из-за отъезда которого разрывалось сердце,
С твоим прибытием радость вселилась в душу,
Сто благодарностей богу, что в этот миг стала благословенной местность,
Так же как Кааба благодаря прибытию Ибрахима ⁸¹.

Его величество, место халифского достоинства, тень бога [Субхан-Кули-хан], восседая на троне справедливости и царства, направил все свои высокие помыслы на приготовление-снаряжения для войска, на заботу о народе, по возможности изучал /Та 150/ положение несчастных людей, терпящих гнет, и выжидал, в каком виде появится картина, находящаяся за завесами неизвестности.

Стихи

Сижу на пороге друга в ожидании,
От желания видеть [друга не смыкаю глаз], если даже ослепну.

Когда [хан] находился в пути, Адил мирахур минг, которому принадлежало управление Кермине, услышав о походе хорезмийца, приготовился как следует охранять стены и башни крепости. Хорезмиец приложил все силы к тому, [101] чтобы захватить крепость, однако лик его желания не показался в окне крепости, более того, упомянутый мирахур выступил из крепости и, нанося удары мечом, проучил этих подобных скоту [людей], с тем, чтобы они не учиняли другим бедствие грабежа. Жители тех областей благодаря храбрости этого рассудительного счастливца /Та 151/ избавились от бедствия позора.

Стихи

Народу, который одобряет благие дела, бог
Дает справедливого, благоразумного повелителя.

Когда хорезмиец направил поводья в сторону Самарканда, впереди себя он послал красноречивого посла [с письмом, содержащим] многочисленные обещания. Поскольку у са-маркандцев не было сил воевать, то они, играя на кануне ⁸² совета и на таре ⁸³ разрешения [трудных вопросов], не уловили тона своего спасения. Поскольку они не испытали бед от чужеземного войска и в укромном уголке не проливали горьких слез, подсластив уста из-за [страха] перед смертью, остановились они на стоянке красноречия и этого несчастного хорезмийца пригласили в Самарканд. Когда враги со слов самаркандцев узнали об их дружественном отношении [к себе], при входе на Хиабан ⁸⁴ они вывесили свои флаги, /Та 152/ словно знамена дьявола, и предали огню грабежа [всю местность] до окраин Чупан-Ата ⁸⁵.

Стихи

Вокруг Чупан-Ата [бегают] эти собаки,
Словно Яджудж вокруг горы Каф ⁸⁶.

Когда самаркандцы увидели такую дерзость с его (Ануша-хана) стороны, поневоле в силу необходимости они отдали в руки его довольства ключи от ворот Самарканда. Старики и молодежь, выражая радушие, раскрыв свои окна и двери, ввели [Ануша-хана] в город.

Стихи

Когда в лесу не останется храброго льва,
Смело войдет в лес шакал.

Словом, когда место чистого жемчуга заняли мелкие дешевые ракушки и вместо воды появился мираж, [Ануша-хан] раскрыл врата притеснения перед мусульманами.

Как только Хушика-бий узнал о действиях хорезмийца, вспыхнул в нем огонь негодования, дым [горести] /Та 153/ окутал [102] его. Он подумал, что пришел ему конец. Некоторое время спустя, выпрямившись, словно копье, опоясавшись крепко, как туго натянутый лук, оставив в стороне страх, сосредоточив внимание на битве с врагом, обратился он с мольбой [о помощи] к государю, ласкающему друзей, уничтожающему врагов, и напевно произнес следующие слова:

Стихи

Когда я вознамерюсь служить тебе,
[Буду служить], пока в ногах есть сила.

Его величество, проявив ласковое отношение к слугам, присоединил к нему (т. е. Хушика-бию) отряд победоносного войска и отпустил [его]. Упомянутый бахадур, двигая один за другим отряды подобного морю войска, похожие на покрытые пеной волны, ударяющиеся о берег, считая своим долгом погасить мятеж того подстрекателя к мятежу, /Та 154/ вошел в крепость Дабусия ⁸⁷. Он проявил большое усердие в охране стен и башен крепости и приготовился к битве с хорезмийцем ⁸⁸.

Поскольку невеста самаркандской власти без всякого |Т 42б| смущения подняла покрывало с лица перед взором Ануша-хана, то он, воображая, что [достиг] полного счастья и славы, направился в прекрасный Кеш ⁸⁹. Не успел Ануша-хан выступить из Самарканда, как некоторые веселые смельчаки, лишь увидев его знамена, выступили из Шахрисябза и пошли навстречу тому ничтожному человеку Бик-Кули-бию, который был предводителем [отряда] войска тиранов, и ввели [его в город]. Великие и именитые люди города, поднявшись на вершину холма, крича [им] при всех ⁹⁰, давали советы, [какие дают] знатные простому люду.

Стихи

Сначала он войдет [в город] милостью и добром,
Затем увидишь от пего много горя.

/Та 155/ Вопреки этому те неблагодарные, со слабой верой люди, обольстившись приятностью сладких слов врага, пренебрегли горьким советом именитых людей. Наконец, знатные, именитые люди [города] в силу растерянности поневоле сошли с вершины холма, отступили перед хорезмийцами, упав ниц, произнесли:

Стихи

Всякий, кто пробудет в городе несколько дней,
Обессилеет от слабости и горести, [103]
Обессилевшие будут видны, Если вы подниметесь на холм.

Они не знали, что игра хорезмийцев на ковре времени недолговечна, подобна отражению [предметов] в воде, подобна миражу, а время правления наследника [царства |Л 175б| Суб- хан-Кули-хана], которое является устойчивым, наступит вновь.

|Т 43а| Те, которые по неведению от замешательства очутились в затруднительном положении, после ухода хорезмийцев от стыда не находили себе места, походя на игральную кость, [находящуюся] в воздухе.

/Та 156/ Когда хорезмиец захватил Самарканд и Шахрисябз, доблестные люди Карши, как люди суффа ⁹¹, собрались в пятничной мечети. В присутствии досточтимого мирзы Хан-ходжи шейх ал-ислама, который был доблестнейшим мужем того времени, они поклялись в том, что, пока они живы, они будут выражать преданность наследному [правителю]. Когда [Ануша-хан] узнал о столь [высокой] степени преданности жителей Карши [хану], он понял, что ворота Карши в результате сражения легко не откроются. Поневоле этот предприимчивый принял решение через сладкоречивых послов отправить письмо и послание [каршинцам, содержащее] многочисленные обещания. Однако его надежда на жителей Карши не оправдалась, более того, /Та 157/ [посланцы-]лазутчики распростились с жизнью, пошли по пути небытия, вследствие этого впредь ни одна живая душа не [посмела] прийти к жителям Карпш [с подобным делом].

В это время место халифского достоинства, тень бога [Субхан-Кули-хан], вдохновившись тайным вдохновением и переведя [это вдохновение] в сердце, огромное, как море, |Т 176а| приказал, чтобы казий Бади явился к [его] порогу — прибежищу страны, дабы он из облака своей верности [Ануша-хану] не пролил дождь коварства [по отношению к хану] и не уговорил бы ургенджца [Ануша-хана] совершить нападение на Карши. Поистине это было проявление великодушия со стороны его величества, потому что казий Бади' растоптал свое доброе имя стопою отступничества. Сняв с шеи ”даль” |Т 436| [в слове] ”дианат” (благочестие) ⁹², душой признав ургенджца верховным правителем, он отправил ему послание, /Та 158/ Содержание послания было следующее: ”Пока павлин власти Ануша-хана украшает пир самаркандцев, попугай моей природы не усладит рот [своей] души в сахарном тростнике другого лица. Если августейшая особа — шах Хорезма — подобно фениксу счастья бросит тень на мою голову, мое сердце не будет пленником благодеяний другого лица, я исполню условия изъявления покорности [Ануша-хану]”. [104]

В то самое время, когда он лелеял эти бесплодные мечты, сочтя бессмысленным [дальнейшее] промедление, Адина Мухаммед чухра-агаси туркмен принес приказ о том, чтобы казий пошел к порогу [хана], прибежища царства, к кыбле праведных. Поскольку казию ничего не оставалось делать, кроме как повиноваться приказу, то он поспешно отправился к небо-подобному царскому двору его величества.

После того как все цветники вилайетов Мавераннахра были очищены от колючек тирании хорезмийцев, казий [Бади], покорившись судьбе, с помощью взяток и подкупа из угрожающего гибелью моря недружелюбия [хана] /Та 159/ добрался до берега спасения и благожелательства [хана], его |Л 176б| достояние стало покрывалом его проступков. В то время управление городом Карши принадлежало прибежищу эмирства Джавум-бий аталыку. Подобного ему не было и не будет справедливого правителя, украшающего власть. Его простая душа по чистоте была зеркалом, нет, была отражающей мир чашей ⁹³, [которая] ясно показывала ему состояние дел всякого человека. Поскольку зеркало его души не было загрязнено пылью взяток и подкупов, при изложении состояния дел он отличал, как ясное утро, правду от лжи. Этот справедливый муж также узнал о непохвальных действиях казия |Т 44а| и чуть было не сжег огнем негодования гумно его упований.

Да не укроется от зеркала украшающих мир /Та 160/ мыслей друзей, что завоевывающее страны копье государей [ничего] не может сделать без помощи везира — устроителя государственных дел — и покоряющий мир меч воинственных мужей не может прославиться на поле брани, не будучи в дружбе с пером, творящим чудо.

Когда по божественному предопределению трон господства управления обителью ислама — Бухарой украсился августейшей особой, тенью бога [Субхан-Кули-ханом], дела, связанные с документами и реестрами (кагаз ва дафтар), что относится к обязанностям везира, [хан] передал мирзе Абд ал-Баки дивану ⁹⁴ и мирзе Риза дафтардару ⁹⁵, которые были |Л 177а| главными среди опытных писцов, людьми учеными, величайшими среди защитников веры. Мир, который благодаря легкой женщине, наряжающей невест, притеснял [людей] и был расстроен, как кудри красавиц, благодаря вмешательству их пера /Та 161/ обрел порядок. Люди [того] времени, которые из-за морщин [гнева] на челе несправедливых писцов были бессильными, как глаза идолов, от верного лекарства, [даруемого] пером их (т. е. этих двух мужей), обладающих [свойством] чудесного дыхания Иисуса, стали здоровыми. Поскольку Канопус ⁹⁶ судьбы этих двух [мужей] взошел в Йемене их счастья, то, как только они взяли в руки поводья [105] [правления делами] мира, вечная держава его величества достигла совершенства. Поскольку благодаря их высоким стараниям восстановились порядок и законы в стране, величие и слава вечной [власти хана] стали увеличиваться. Пока перо |Т 44б| их, наделенное красноречием, орошало цветник Мавераннахра, каждый день в цветнике царствования наступал новый расцвет, в саду роз властвования — пышное цветение.

Когда светлые мысли его величества, являющиеся чашей, правильно отражающей мир, увидели /Та 162/ в мирзе Абд ал-Баки больше способностей, чем требуется для поста везира, считая его тростниковое перо украшающим царство, [хан] прибавил, кроме того, покоряющий мир меч ⁹⁷, к его способному перу он добавил еще проливающий кровь меч, и тот, [когда] сидели или стояли [слуги хана], находился среди великих эмиров. Когда из-за клеветы злодеев ⁹⁸ мирзу Абд ал-Баки дивана и мирзу Риза дафтардара сместили с должности, они, [обессилевшие], повинуясь божественному предопределению, перенесли пожитки своего бедственного положения в уединенный уголок.

Дела, связанные с документами и реестрами, что относится к обязанностям везира, [хан] передал подобному диву, похожему на дикое животное, несправедливому изворотливому человеку, то есть низкому Мирзе Беклеру. Когда тот поселился, как цапля, в доме, [осененном] фениксом, приносящим счастье, /Та 163/ он раскрыл врата взысканий перед несчастными подданными и отворил двери невыносимых поборов. Из-за таких его отвратительных действий дни подданных уподобились темной ночи, сразу [и] надолго исчезла радость у воинов. Слова о делах мусульман для начальника (ходжи) дивана были нужны так же, как слова заклинателя для колдуна. Наконец, люди, не будучи в состоянии вынести это, избавились [от него]. Поскольку его мрачному перу было подвластно водоснабжение в цветнике Мавераннахра, состояние дел в государстве оказалось в таком расстройстве, в каком [бывает] ртуть в горне, из-за отсутствия воды стали гибнуть на полях посевы.

|Т 45а| Люди, оказавшиеся в крайне стесненном положении от его бератов ⁹⁹, как [стрелка] компаса, блуждали по своим родным местам. Наконец, /Та 164/ от исключительного бессилия, окончательно [потеряв] терпение, они протянули руки отчаяния к чертогу Творца и, умоляя расстроить его дела, произнесли:

Стихи

Пишущий, кто записывает о притеснениях,
Прошу, преврати обе его руки в калам. [106]

В самом деле, не прошло и нескольких дней, как была принята [богом] молитва доведенных до крайности людей, дела |Л 177б| его навлекли [на него] позор, дерево его злодеяний принесло плохие плоды, семена его ложных слов, очутившись на земле, попортились, рассеялись и даже погибли. Устранение его от дел явилось причиной радости мусульман, поводом для успокоения знатных и простых [людей]. Есть надежда, что после смерти этого второго Абу Джахля ¹⁰⁰, который является врагом добрых людей, обитатели преисподней будут оповещены [об этом]. Придет Абд ар-Рахман ибн Мулджам ¹⁰¹ /Та 165/ вместе о одетым в кольчугу Шимром ¹⁰², они вызовут Язида ибн Муа-вию, чтобы он привел вьючных животных, полно нагруженных адским деревом, для [сжигания] злосчастного Мирзы Беклера. а также [принес бы] чаны (ленгер), полные искр огня, для того чтобы принести в жертву этого низкого человека, и каждый из них (т. е. обитателей ада) с жаром произнесет следующие слова:

Стихи

Да будет проклятым [твое] прибытие, враг добрых людей,
Спаси, спаси, боже, от твоих злодеяний,
Я раскрыл книгу предсказаний для гадания,
По милости бога согласно обстоятельствам Беклера вышли эти два бейта:
Хозяин преисподней заговорил, чтобы проклясть,
Сказал: ”О второй Даджжал ¹⁰³, путеводитель к грехам.
Слова твои запечатлены во [всех] семи областях ада,
Хотя ты прибыл поздно, ступи [в огонь] прежде [всех]”.

Сейчас, насколько позволило время, кончик благоухающего пера усердствовал в описании его (т. е. Мирзы Беклера). Если Аллах захочет, /Та 166/ красноречивое перо, запечатлев эти дела [его] на страницах времени по-другому, опишет [его]. |Т 45б|

Теперь настало время рассказать о деяниях Мухаммеда |Л 178а| Са'ид-ходжи накиба, [который является] деревцем в цветнике ведущих происхождение от пророка [Мухаммеда] и цветком в фруктовом саду накибства. Подробный рассказ об этом таков. Когда Ануша-хан вошел в Самарканд, он поднял знамя мятежа, дал указание своим людям, насчитывающим около четырех тысяч человек, грабить Касби ¹⁰⁴ и Касан; согласно приказу Ануша-хана они пошли грабить мусульман. В это время принесли достоверное известие о том, что отряд хорезмийских злодеев, став разбойниками, насильственно отнял имущество всех слоев [населения] и пребывает [в беспечности]. Услышав эту весть, добродетельный государь поручил это важное дело достохвальному ходже, /Та 167/ розе в цветнике [107] величия и счастья Мухаммеду Са'ид-ходже накибу. [Тот], отважившись идти на это опасное дело, направил поводья своего гарцующего коня на врага.

Когда селение Фулади сделалось лагерем воинов, мстительных как Бахрам, один из слуг его величества [хана] принес известие о том, что злосчастные враги, [лелея] бесплодные мечты, подняли знамя мятежа и находятся на близком расстоянии. Когда это известие дошло до слуха прибежища на-кибства, он в силу своей исключительной храбрости с небольшим отрядом, насчитывающим менее двухсот человек, выступил из упомянутого селения и загородил путь противнику.

Когда в той степи, напоминающей долину судного дня, |Л 178б| выстроились ряды обоих войск, одетые в железо крокодилы, рыкающие леопарды, такие, как Ирадж ишик-ага-баши /Та 168/ |Т 46а| дурман, Нияз курчи-баши ¹⁰⁵ катаган, Джанибек чухра-баши ¹⁰⁶ киргиз, Мухаммед Мурад мирза-баши ¹⁰⁷ минг и другие слуги [хана], они, начав проливать кровь, разя острым мечом, показали живущим на свете признаки судного дня, свои жаждущие мечи они напоили [кровью] из черепов врагов, копьями, сжигающими мир, они зажгли огонь в душе врагов, поражая в грудь храбрых воинов [врага] своими быстро летящими стрелами, они получили удовлетворение.

Стихи

Стрела бухарца раскрыла пасть,
Языком, [предвещающим] смерть, она сообщила сердцу тайну,
Острие блестящего копья, подобного дракону,
Зажгло огонь битвы.

Что касается воинов противника, они, твердо стоя на ногах стойкости, по возможности старались отразить [натиск] победоносного войска [хана] так, что смертоносным копьем снимали /Та 169/ шлем солнца на верхних слоях небес, копьем, рассекающим камень, сделали пробоину во владениях тел храбрых воинов [хана].

Стихи

Словно брови кокетливых красавиц,
Натянут лук и пущена стрела,
От очей красавиц он научился [поднимать] мятеж,
Кольчуга устремила взор на его стрелу.
С обеих сторон затянулись события,
Не распутывались узлы этой нити.

|Л 179а| При этих обстоятельствах, [словно] яркое солнце, которое, когда восходит, рассеивает темноту ночи, явились Надир-бий [108] дадха и Али саййид ишик-ага-баши аргун с отрядом воинственных тюрков; словно туча, проливающая дождь, заставляющая осесть пыль беспечности, неся свои знамена храбрости, во всем блеске они прибыли [на помощь ходже].

/Та 170/ После этого единство несчастных, злосчастных врагов развеялось, как волосы китайских красавиц; зефир божественной |Т 46б| помощи в цветнике величия [Субхан-Кули-хана] заставил распуститься розу желанной цели навеки прославленного [хана], состояние дел которого подтверждает [арабское изречение]: ”счастлив тот, кто был счастлив еще в чреве матери”. Ласкающее сердце благоухание победы и торжества от цветника, [к которому относятся слова]: ”и возрастил Аллах хорошим ростом” ¹⁰⁸, донеслось до благожелателей [Субхан-Кули-хана], и хорезмийцы повернули лицо бедствия в долину бегства. Слуги его величества, привязав к седельным ремням головы военачальников злодеев-тюрков, представили пред очи прибежища накибства [Мухаммеда Са'ида], тела их (т. е. врагов) от зависти, выражая свое положение, произнесли эти слова:

/Та 171/ Стихи

Танцует отдельно [обезглавленное] тело, душа отдельно, тело отдельно,
Когда вижу свою голову висящей на ремне твоего седла.

После того как прибежище накибства освободил мысли от врагов, он расположился в той [местности], воздал благодарность богу и обрадовал дарами и милостями отважных воинов, которые в отражении врагов показали образцы храбрости и смелости ¹⁰⁹.

Еще [следует рассказать] о Ни'матулла-ходже ишик-ага-баши, кому было присуще мужество и храбрость, [кто] во время битвы и сражения не помышлял о славе.

В связи с мятежом злонамеренного хорезмийца [Ануша-хана] в Мианкальском ¹¹⁰ вилайете вышел приказ достохвального государя [Субхан-Кули-хана] о том, /Та 172/ чтобы упомянутый ходжа с отрядом храбрых воинов выступил для подавления мятежа злых [хорезмийцев] и в этом деле проявил [все] свои способности, а затем присоединился к мужам, [находящимся] в крепости Дабусия. Согласно этому приказу храбрый [Ни'матулла]-ходжа выступил, направив поводья в сторону Мианкаля. Он настиг эту злосчастную толпу в окрестностях Кермине в крепости Гарабаг ¹¹¹. Произошло очень жаркое сражение. Упомянутый ходжа блеском своего позолоченного меча |Т 47а| уничтожил толпу притеснителей. После этого с намерением [109] воевать с хорезмийцем [Ануша-ханом] он снялся с того места и вошел в крепость Дабусия.

Одним из событий изменчивого мира является следующее.

Ходжа Закария шейх ал-ислам, /Та 173/ который по красивой внешности, приятности характера и по благородству не имел себе |Л 180а| равного во всем мире, после того, как вероломство и злодеяния хорезмийца [Ануша-хана], виденные им воочию, произвели [сильное] впечатление, по растерянности волей-неволей [выдал за этого низкого хорезмийца] одну из своих дочерей, которая была [словно] молодое плодоносное дерево Самарканда, он соединил ее [брачными узами] с тем скверным хорезмийским тутом, и этот прозрачный жемчуг вдели в одну нить бракосочетания с дешевой раковиной.

После того как весь цветник Мавераннахра очистился от колючек притеснения хорезмийцев, это обстоятельство стало причиной подозрения [его в измене Субхан-Кули-хану, и ходжа] склонил попугая своей природы направиться на плантации сахарного тростника Индии, а по дороге предпочел войти в клетку в земле безмолвия (т. е. скончался).

Словом, после того как Ануша-хан породнился с ахрарскими ¹¹² [ходжами], видя вокруг себя толпу более разгоряченной, он направился в крепость Дабусия, где находился Хушика-бий аталык. /Та 174/ Этот бахадур выступил шагами битвы и сражения. Произошел очень сильный бой. Храбрые воины [аталыка] взялись за мечи и сабли. Хорезмийские воины, надев на головы шлемы терпеливости, твердо ступая шагами стойкости, направились на них. [Воины] двух [враждующих] войск вцепились друг в друга, посыпали головы друг друга |Т 47б| прахом смятения и бедствия. Богатыри Мавераннахра водой блестящих мечей смыли картину милосердия с книги жизни врагов.

Дерзкие хорезмийцы обагрили лезвия своих мечей сладкой кровью из губ стройных мужей.

Стихи

|Л 180б| У красавцев [-воинов] не было недостатка в стрелах и луках:
Из-за глаз и бровей [их] все [стали] мятежниками,
У кольчуг от ран, [нанесенных] острым копьем,
Очи, как у возлюбленных, стали проливать слезы,
От крови леопардов, величественных, как небосвод,
/Та 175/ Гора заткнула полы за пояс.

Что бы ни предприняли враги, получался лишь отрицательный исход, всякое дело, которое они намеревались делать, не удавалось. [110] Наконец, аромат благоухания победы из таинственного цветника, дарующего веселье, дошел до слуг государя ислама [Субхан-Кули-хана]. Слуги его величества одержали победу и обрадовались, а хорезмиец потерпел поражение и, обратившись в бегство, ушел в Самарканд.

Стихи

Когда битва [по жестокости] стала чрезмерной,
От похищения душ устала смерть,
На этом поле брани, [где шли] сильные бои,
Неожиданно [началось] отступление войск противника.

Еще несколько раз Ануша-хан, собрав войско из тюрков, проявил усердие в разжигании огня мятежа в окрестностях крепости Дабусия. Слуги его величества [Субхан-Кули хана], Шлступая [из крепости] с отрядом испытанных в боях воинов, /Та 176/ прилагали старания в подавлении мятежа злосчастных [хорезмийцев].

Стихи

Смелые, дерзкие, воинственные мужи
Подошли друг к другу с двух сторон для битвы.

И каждый день таким образом вспыхивали бои и сражения. Поскольку помощь от бесподобного по могуществу великого [бога] была обращена во время движения и остановки к слугам [его величества Субхан-Кули-хана], государя |Л 181а| одной четверти населенной части земли, то лезвием острого меча они превратили утро жизни многих [врагов] в вечер их смерти.

При этих событиях отличились мечом сыновья Ядгар-бия минга Нияз и Раззакберди-бий. |Т 48а|

Словом, [когда] слуги Ануша-хана воочию увидели такую храбрость со стороны слуг его величества, они пришли в смятение и проиграли битву.

Стихи

Когда от старания дело его не продвинулось вперед,
Устал, несчастный, от своей работы.

Ургенджцы /Та 177/ поняли, что волны смятения [вызванного воинами Субхан-Кули-хана] так разбушевались, что тщетными усилиями и заботами [они] их не утихомирят, и тогда они направились шагами решительности в долину бегства. [111]

Двустишие

Подобно горной куропатке, убегающей от белого сокола,
Он двигался, словно быстрый горный поток,
Преследует его победоносное войско,
Как весна, [идущая] вслед за зимней порой.

Словом, пока Ануша-хан некоторое время на пустом поле Самарканда подхватывал мяч власти кривым концом чоугана своего могущества, тот неблагодарный, злой [Бик-Кули], мечтая о господстве, надел на голову вышитую золотом шапку, похожую на нарцисс. Этот увядший, пропитанный желчью тюльпан в надежде на власть [над Самаркандом] облачился в красную, как тюльпан, кабу ¹¹³ и так опьянел от вина гордыни, что не отличал небо от земли, от опьянения своим высоким положением [впал] в такое забытье, /Та 178/ что не отличал |Л 1816| холма от ямы. Неусыпное счастье его величества [Субхан-Кули-хана] насмехалось над его беспечностью, судьба посмеялась над его несправедливыми делами. Этот нечестивец, пораженный в самое сердце, не слушал слов благожелателей, ибо настоящее злосчастье заткнуло ему уши ватой беспечности.

При таком положении дел у хорезмийцев, Мухаммед Рахим-бий юз, от страха перед силой которого леопарды горы Ахангеран ¹¹⁴ убегали так же, как дикий горный козел — от |Т 48б| тигра, перед великолепием счастья которого отступали львы чащи Ташкента, то есть киргизы, каракалпаки и казахи — несмотря на твердость союза [между ними] и на многочисленность снаряжения, вместе с Аллаберди-бий мингом, за которым было утверждено почетное звание бахадура, направился по пути доброжелательства наследному [хану]. Приготовив большое, не поддающееся счету войско, /Та 179/ они выступили из Ура-Тюбе ¹¹⁵. Считая своим долгом воевать с хорезмийцами, они прошли крепость Сузангаран ¹¹⁶ и устремили свои взоры на знамя хорезмийцев.

Когда хорезмийцы увидели, что они [служат] мишенью с двух сторон для разящих стрел слуг его величества, считая, что их головы [попали] под ножницы несчастья, потеряв нить рассудительности, быстро, как игла, ушли [от опасности], скрылись, словно [внутренний] шов, сошли с правильного пути, ведущего к Путеводителю, и исполнились горячего, как раскаленное железо, желания отступить.

|Л 182а| Словом, поскольку Ануша-хан от страха перед мечами счастливых бахадуров мусульманского государя считал невозможным оставаться более трех месяцев [в Самарканде], оставив вместо себя Бик-Кули-бия вместе с его сыном, он [112] покинул /Та 180/ столицу Самарканд в надежде завоевать Бухару. В пути, минуя крепость Дабусию, он поспешно вошел в Гидждуван.

Когда по поводу его отступления было доложено государю, что Ануша-хан, оставив Самарканд и собрав огромное войско из простых и высших слоев народа, лелея бесплодные мечты [завоевать Бухару], приготовил снаряжение и расположился на берегу канала Джильван в окрестностях Гидж-дувана, — его величество, сочтя своим долгом подавить мятеж этого злосчастного [Ануша-хана], приказал нескольким своим |Т 49а| великим эмирам выступить и преградить путь дичи, освободившейся из западни, ловко и хитро задержать [ее].

Затем сам хан, вложив благословенные ноги в стремена серого [коня], быстрого в беге, как небосвод, [сказал]: ”Обрушимся на него /Та 181/ стремительно, как быстрый горный поток, быть может, уничтожим этого злонравного на воде и на суше”. После этого языком вдохновения он изрек: ”Есть надежда на милость величайшего бога, что огонь, который разжег этот грубиян, не попадет в цель, не увидит лика |Л 182б| желанной цели, он обожжет [его самого] жаром горести, пламенем горя”. Когда он был еще увлечен этой речью, пришел Ходжа Хавенд Махмуд Ахрари и довел до слуха великого и славного [Субхан-Кули-хана], что единство врагов, напоминающих своей стройностью Плеяды, с наступлением вечера распалось, уподобившись [звездам] Большой Медведицы, и они направились в Хорезм.

Некоторые нечестивые и легковерные люди, которые запятнали наличные деньги искренности /Та 182/ пятном измены [Субхан-Кули-хану], последовали за хорезмийцами. После ухода этого заблудшего [Ануша-хана], отчаявшиеся, не имея средств к существованию, они бродили по пустыне, некоторые из них, натерев дорожной пылью опозоренные лица, намазав пылью досады лицо, стыдясь своего недостойного поступка, уповая на безграничную милость его величества [Субхан-Кули-хана], пришли к [его] порогу — Каабе праведных. Его хаканское величество [с присущим ему] исключительным |Т 49б| благодушием покрыл их проступки покрывалом прощения.

Двустишие

Для того, кто щедро наделен разумом,
Прощение проступка предпочтительнее, чем казнь преступника.

После этого события в сердце Бик-Кули-бия проник беспредельный страх и он ушел из Самарканда, через пустыню /Та 183/ направился в Хорезм, и никто больше его не видел. Крепкая |Л 183а| [113] рука щедрого государя [Субхан-Кули-хана] так сильно потрепала ковер единства хорезмийцев, что через неделю [их] не осталось ни в одной области Мавераннахра.

Стихи

Была отвоевана вся страна,
Не осталось [в ней] и следа от вражеского войска.

Еще раз Ануша-хан, [питая] тщетные мечты, открыв врата даров перед своими людьми, — [а они] ”как скоты” ¹¹⁷, — и снарядив многочисленное злосчастное войско, направился в Бухару. Он полагал, что в лесу нет льва, и думал проникнуть [туда] хитростью. Он не знал, что если высоко летящий сокол счастья улетел, то хитростью не удастся вновь сделать [его] узником, когда прелестная птица счастья вырвется из рук могущества, вторично она не попадет в сети пленения.

Стихи

От кого отвернулась судьба,
Смотри, не ищи больше для него счастья,
Не печалься об ушедшем счастье,
Ибо это [прожитая] жизнь, а жизнь не возвратится.

/Та 184/ В пути тяжко карающий бог послал ему (т. е. Ануша-хану) ужасную болезнь следующим образом.

У Ануша-хана был сын, к которому он питал [больше] любви и уважения, чем к остальным детям, оказывая ему |Л 183б| исключительное внимание, он считал его радостью для сердца, |Т 50а| светом очей, [а тот] ослепил своего отца железным стержнем (мил). Ануша-хан [еще] в этом мире сам увидел возмездие за свои дела. Несчастный, не успел он взять в руку желанную чашу вина надежд и упований, как его глазная чаша лишилась света, уподобившись нарциссу, келья его природы [больше] не освещалась свечой счастья, потускнел и погас свет в его очах.

Стихи

Тот, из-за которого были светлыми его [очи], видящие мир,
Провел раскаленным железным стержнем по его глазам.

После того как произошел этот необыкновенный случай, язык судьбы напевно произнес следующее прекрасное кыт'а.

Стихи

О шах, /Та 185/ не думай, что этим источником победы
Являются войско, свита, копья, стрелы, секиры, [114]
Стрела оказалась бы бессильной, если бы на заре
Пред глазами твоего врага не предстало много воинственных мужей.

Когда по воле бога звезда счастья Ануша-хана закатилась где-то в углу Хорезма, а солнце счастья его величества могущественного [Субхан-Кули-хана], взойдя на горизонте Бухары, осветило поверхность [всего] мира, эмиры Хорезма, [которые] раньше на ристалище позора были единодушны с Ануша-ханом и виляли хвостом [перед ним в его] вражде к [Субхан-Кули-хану], после ослепления Ануша-хана, избрав путь раскаяния, странствуя по пустыне размышления, пришли к мысли о том, что остаток своей жизни проведут, [обращаясь к] кыбле счастья, каковой будет только двор |Л 184а| прибежища мира [Субхан-Кули-хана].

Согласно этому [решению] они послали [к хану] красноречивого посла /Та 186/ с подношениями и отправили бесчисленные дары; выражая покорность и повиновение, они заявили: ”Если [хан] смоет водой прощения и сострадания картины проступков и заблуждений, [в которые впали] мы, рабы, впредь столою повиновения не сойдем с верного пути |Т 50б| доброжелательства [хану]”. Некоторые столпы государства его (т. е. Ануша-хана), такие, как Бик-Кули-бий аталык и другие, пришли [к хану] и накинули на шею чепрак служения его величеству, вдели в уши кольцо рабства.

Когда его величество [Субхан-Кули-хан] с помощью великого и преславного бога освободил свои мысли [от забот] о злодеях-мятежниках, о ненавистных богу и притесняющих людей врагах, не думая о сопернике, он /Та 187/ обнял невесту страны от Андижана и Туркестана до Хинджана ¹¹⁸ и Бадахшана и направил свои помыслы на благоустройство ее. Народ и земледельцев он обрадовал установлением справедливых законов, поднял знамя почитания законов шариата. Каждому мужчине, который умел что-нибудь делать и имел в рукаве наличные деньги стремлений, [хан], оказав милость, [подарил] коня счастья с полной сбруей, чашей своей милости |Л 184б| вызвал опьянение. Некоторые, надев на голову венец радости и веселья, облачившись в почетный халат, вернулись в свои родные места.

Стихи

О боже, это дерево в саду упований,
Которое имеет плоды, обладающие свойством справедливости и правосудия,
Да будет оно рассыпающим милость в этом саду
И станет посылающим тень на головы друзей.

Комментарии

1. Бехзад, Камал ад-дин (родился около 1455 г., умер в 1533 или 1537 г.) - крупнейший персидский художник-миниатюрист.

2. Мани (примерные даты жизни: 216-276 гг. н. э.) - основательманихейской религии, в мусульманской традиции известен как знаменитый художник.

3. Кермине - название города и района к северо-востоку от Бухары (ныне переименован в город Навои).

4. Кыбла - сторона (направление к Мекке), куда обращаются мусульмане во время молитвы.

5. Согласно «Мухит ат-таварих», это событие произошло 21 ша'бана 1092/9.ХI.1681 (Мухаммед Амин, Мухит ат-таварих, стр. 84).

6. Диван-беги - высокое должностное лицо ханской канцелярии, ведавшее хараджем (поземельной податью) страны и ответственное за данные дефтерных записей, отражающих приходо-расходные операции государства (Семенов, Бухарский трактат, стр. 147).

7. Парваначи - одно из высоких должностных лиц, в обязанности которого входило доставлять и передавать ярлыки хана жалуемым лицам (Семенов, Бухарский трактат, стр. 147).

8. Не совсем ясно значение этого слова - ас, прибавляемого при упоминании некоторых лиц, принадлежащих к разным племенам: Хуррам-бий парваначи ас, Гаиб, Назар-бий сарай ас, Махмуд-бий катаган ас.

9. Сагардж - большое древнее селение, которое находилось в 5 фарсахах к северо-востоку от Самарканда. В период правления Джанидов оно было главным городом отдельного владения. Развалины его находятся в 4 км от современного селения Янги-Кургана (Бартольд, стр. 181).

10. Аксач - находился примерно на полпути из Бухары в Кермине, обозначен на карте, приложенной к «Описанию Бухарского ханства» Ханыкова.

11. Рахш -кличка коня Рустема (см. прим. 4 к главе VII).

12. Яджудж и Маджудж (библ. Гог и Магог) - два мифических народа, обитающих согласно легенде на крайнем севере, которых будто Александр Македонский загнал далеко на восток и построил в защиту от них огромную стену, именуемую Искандеровой стеной, которая отождествляется многими мусульманскими авторами с Великой Китайской стеной, некоторыми - с Дербентской стеной.

13. Насир, кази, мирза - был казием города Бухары при Субхан-Кули-хане (Мухаммед Амин, Мухит ат-таварих, стр. 172-173).

14. Фузули (или как произносят азербайджанцы - Физули) - великий азербайджанский поэт XVI в. (ум. 963/1555-56).

15. Арк - цитадель города, включающая и ханский дворец.

16. Имеется подобная персидская пословица (Короглы, Персидские пословицы, стр. 138).

17. Мирахур - конюший, «который, стоя при стремени государя, зорко следит за всем, что справа и слева» (Семенов, Бухарский трактат, стр. 150).

18. Исфандияр - легендарный иранский шах, один из главных героев поэмы Фирдоуси «Шах-наме».

19. Коран LXV, 3.

20. Се-Пулан - селение в 2 1/2 км к югу от Каршинских ворот Бухары (Чехович, стр. 223).

21. Намазгах - название одних из южных ворот Бухары.

22. Шигаул - должностное лицо, которому вменялось в обязанность вводить посланников на прием к хану.

23. Данное лицо сравнивается с литературным героем Юсуфом, прообразом которого послужил библейский Иосиф Прекрасный, ему посвящена целая сура (глава) Корана (см. также следующее примечание).

24. Зулейха - имя героини, прообразом которой послужила жена египетского вельможи Потифара, купившего Иосифа (Юсуфа). Любовь ее к Юсуфу послужила темой для многочисленных поэтических и прозаических произведений персидских и тюркских авторов.

25. Феникс (хумай) - сказочная птица; согласно преданию тот, на кого упадет ее тень, становится обладателем царского венца или обретает счастье.

26. Образное выражение в значении «наступил день»; оно основано на известной мусульманской легенде о том, что Искандер (Александр Македонский) с войском вступил в так называемую «страну мрака» в поисках «живой воды», к истоку которой повел его пророк Хизр (см. прим. 2 к главе XVIII).

27. Каракуль - древний город, находился на месте современного кишлака того же названия - центра Каракульского района Бухарской области.

28. Чарджуй (совр. Чорджоу) - древний город, называвшийся в домонгольское время Амуль или Амуй, в настоящее время центр Чорджоуского района Туркменской ССР.

29. Дашт-и Кипчак (Кипчакская степь) - у мусульманских средневековых авторов означает степи, простирающиеся с востока на западот отрогов Тянь-Шаня до бассейна Днепра, а с юга на север от Амударьи и Черного и Каспийского морей примерно до южных отрогов Уральских гор. Иногда под словом «Дашт-и Кипчак» обозначались лишь отдельные районы этого степного пространства. В данном контексте имеются в виду южные районы современного Казахстана.

30. Карши - город, возникший в XIV в. невдалеке от древнего города Несефа или Нахшеба. С того времени Карши постепенно занял место этого древнего города. В источниках часто название Несеф прилагается к сменившему его городу Карши.

31. Смысл всей этой тирады не совсем ясен. Можно полагать, что в ней выражено настроение оппозиции, то есть сторонников будущего верховного правителя Субхан-Кули-хана, против царствующего Абд ал-Азиз-хана. Автор «Дастур ал-мулук», посвятивший свое сочинение Субхан-Кули-хану, по-видимому, счел удобным отразить в такой форме взгляд сторонников последнего.

32. Кей-Хосров - царь из мифической древнеиранской династии Кеянидов. Его имя стало нарицательным для обозначения великого и справедливого государя.

33. Вероятно, здесь намек на то, что Абд ал-Азиз-хан взял с собой в паломничество бедных людей, которые обеспечивались за счет хана (см. Мухаммед Юсуф, Муким-ханская история, стр 107

34. Коран III, 91.

35. Моха - порт в Йемене.

36. Иудино дерево (аргаван) - дерево с ярко-красными цветами иплодами; здесь образное выражение: ветка аргавана - символ крови начерной земле.

37. Имеется в виду последний царь из династии Ахеменидов Дарий III (336-330 гг. до н. э.).

38. Двурогий (зу-л-карнайн) - в мусульманских преданиях прозвище Александра Македонского.

39. Кербела - название города (прежде местечка) в Ираке примерно в 100 км к юго-востоку от Багдада, возле которого в сражении 10 мухаррама 61/10.Х.680 г. был убит Хусейн, сын четвертого халифа Али (656- 661), внук Мухаммеда.

40. Фатима - дочь Мухаммеда, жена четвертого халифа Али.

41. Коран III, 182.

42. Ясриб - старое название Медины.

43. Бетха - местность около Мекки.

44. В тексте слова ***, числовое значение которых составляет 1093/1682 г.

45. Тутия - мазь, применяемая на Востоке как лекарство от глазных болезней и как средство, якобы увеличивающее остроту зрения употребляется в значении «целительное средство против всяких болезней и зол».

46. В тексте ***. В числовом отношении эти слова дают 1094/1683 г.

47. Касан - древнее селение, расположенное близ Карши по дороге в Бухару, ныне районный центр Кашкадарьинской области Узбекской ССР.

48. Ходжа-Мубарек - селение, согласно новым данным, находится примерно в 60 км от Карши по дороге в Бухару (см. Мирза Сами, стр. 152).

49. Са'ди, Бустан, стр. 128.

50. В отрывке из «Дастур ал-мулук», имеющемся в рукописи ИВАН О 89 (стр. 214), указано его имя: Хушика-бахадур.

51. В тексте ***. Это выражение в словаре Будагова (стр.203) переводится как «простой и высший класс народа, все».

52. После этой фразы в отрывке из «Дастур ал-мулук (рук. ИВАН D 89, стр. 215) следует текст: «Глава (илбег) хытаев, избрав неверный путь, выступил вместе с ургенджцем».

53. Туксаба - должностное лицо, в обязанность которого первоначально входило отведать пищу, предназначенную для хана, и поставить ее перед ним, в более позднее время - начальник войскового подразделения.

54. Дадха - один из высших чипов в Бухарском ханстве. В обязанность дадхи вменялось доставлять хану прошения и вручать ответы на прошения (Семенов, Бухарский трактат, стр. 148).

55. Кушбеги - один из высших чинов в Бухарском ханстве. Большинство исследователей считает, что первая часть этого сложного слова означает «птица», отсюда кушбеги понимается как «сокольничий» - начальник ханской охоты. М. А. Абдураимов, исходя из того, что в арабской графике понятия «птица» и «ставка» передаются одинаково (в виде ***), считает возможным определить термин кушбеги как «начальник ханских войск» (Абдураимов, Очерки, стр. 75-81).

56. Аталык («заступающий место отца») - самое высокое звание, которое жаловалось ханом наиболее уважаемому им лицу. Аталык назначался при наследнике престола - «вместо отца»; если наследник был слишком молод, аталык играл роль опекуна (Семенов, Бухарский трактат, стр. 144-147).

57. Гидждуван - одно из древних селений, находящееся на расстоянии 40 км от Бухары к северо-востоку от нее; ныне районный центр Бухарской области Узбекской ССР.

58. В тексте *** - название одного из магистральных каналов, проведенных по правому берегу Зеравшана (Шишкин, Варахша, стр. 11).

59. Хазара - крепость и селение Самаркандской области, на запад от Кермине, на левом берегу Зеравшана.

60. Кулан - название кыпчакского рода (см. «История Узбекской ССР», т. II, кн. 2, стр. 455).

61. Ишик-ага - должностное лицо, на обязанности которого лежала охрана царского дворца (Семенов, Бухарский трактат, стр. 150).

62. Курчи - здесь в значении воин-телохранитель.

63. Чухра-агаси - должностное лицо, исполняющее обязанности мухтасиба среди стремянных (Семенов, Бухарский трактат, стр. 150). Мухтасиб - должностное лицо, в обязанность которого вменялось следить за исправлением религиозных обрядов и за правильностью мер и весов на базаре.

64. Есаул - должностное лицо, которое сопровождало высокое лицо, охраняя дорогу.

65. Здесь образное описание восхода солнца.

66. Нами принято чтение *** (пятьдесят тысяч), поскольку оно подходит по размеру стиха, а не *** (пять тысяч), как указано в списке Т.

67. Нарды - название игры, напоминающей триктрак.

68. Согласно поверью мусульман, весеннее облако проливает дождь, обладающий разными целебными свойствами, и если капли весеннего дождя попадут в раковину, образуется жемчужина.

69. Зар - возможно, что здесь речь идет о селении в районе Самарканда (Бартольд, стр. 176, а также Вяткин, Материалы, стр. 47).

70. В тексте- ***. Л. А. Семенов определяет как «короткое верхнее платье» (см. Мир Мухаммед, Убайдулла-наме, стр. 193). В словаре Ценкера (стр. 431) - «верхний кафтан с короткими рукавами».

71. Франкский - в значении «европейский».

72. Коран LIХ, 2.

73. Саур (Телец) - название знака зодиака, а также название месяца (22 апреля-21 мая).

74. Накиб - в Бухарском ханстве высокое должностное лицо сеидского происхождения, в обязанность которому вменялось следить за устройством, снаряжением и расположением войска во время похода и войны, а также за правильным распределением военных должностей (Семенов, Бухарский трактат, стр. 140).

75. Фулади - название местности, это название не удалось обнаружить в известных нам источниках.

76. Данное лицо названо вторым Махмудом, под первым Махмудом подразумевается известный султан Махмуд Газневи (389-421/999-1030;.

77. Земзем - название знаменитого колодца, расположенного в мекканском храме - Каабе. Мусульмане верят в чудесную силу его воды.

78. В тексте образное выражение, которое буквально обозначает: «поверхность Черного камня в сердцах жителей Карши он превратил в светлую». Черный камень - камень, находящийся в храмз Кааба, святыня мусульман.

79. Нур (более позднее Нурата) - древнее селение, находившееся на расстоянии около 20 фарсахов (ок. 170 км) к северо-западу от Бухары. «Находясь на границе между культурной областью и степью, селение должно было иметь также важное стратегическое значение» (Бартольд, стр. 165, 171). В настоящее время Нурата - районный центр Самаркандской области Узбекской ССР.

80. Вместо этого отрывка (начиная со слов «Достойные почитания и уважения...») в «Музаккир ал-асхаб», а также в рукописи ИВАН D 89 (стр. 222-223) следует текст:

«Собрались все достойные почитания вельможи, благородные люди, такие, как Мухаммед Бакир-ходжа Джуйбари, Катта-ходжа накиб, из воликих достойных уважения эмиров Джавум-бий аталык, Аллаяр-бий диван-беги, Гаиб Назар-бий сарай, Тенгриберди-бий парваначи, из воинственных мужей такие, как Шир Гази дадха, Джанибек туксаба, [постоянное место] которых было у подножия [ханского трона] - места нисхождения божьей помощи. Они нанизали на нить повествования жемчуг, который хранили в шкатулке сердца; наличные деньги, которые они подвергли испытанию пробным камнем внимания на монетном дворе высоких помыслов - испробовали пробным камнем опыта, выставили на базаре.

Каждый из этих слуг высказал его величеству [свое] мнение. Некоторые сочли за благо оставаться на месте, иные заявили, что лучше направить коня высоких помыслов [хана] в сторону Самарканда. Мухаммед Бакир-ходжа Дшуйбари, который был кипарисом в цветнике Мавераннахра, и Тенгриберди-бий парваначи, который по справедливости суждений был уникумом времени, сочли за благо возвращение его величества в столицу.

Его величество языком вдохновения произнес: "Ни одно из этих мнений не кажется мне подходящим. Сегодня ночь я проведу в испрашивании божественной воли и поступим согласно указанию [бога], которое выявится". Во время проникновения [хана в божественную тайну] неведомый небесный голос возгласил приятную весть: "Во владения тени бога (хана) вступает чужеземец, высокие мысли отважных мужей не допустят, чтобы вокруг его царского двора ходил чужой человек". Утром [хан], сопутствуемый божьей помощью, получив надежду на восход солнца победы и торжества, твердо решил направиться на лучезарный мазар шейха Накшбанда.

Когда он дошел до досточтимого места, он выразил свою любовь и мольбу [о помощи, после чего] он прибыл в обитель ислама - Бухару».

Упомянутый здесь Баха ад-дин Накшбанд - знаменитый среднеазиатский шейх, основатель суфийского ордена накшбандийа (717- 791/1317-1389); его мазар (гробница) находится в селении Бахауддитг, расположенном на расстоянии 9 км к северо-востоку от Бухары.

81. Согласно представлениям мусульман, после всемирного потопа мекканский храм Кааба был восстановлен пророком Ибрахимом (библейский Авраам).

82. Канун - музыкальный инструмент, похожий на арфу, имеющий 36 струн.

83. Тар - многострунный музыкальный инструмент.

84. Хиабан - здесь, вероятно, имеется в виду дорога, обсаженная деревьями и ведущая от Зеравшана до Самарканда (Вяткин, Материалы, стр. 33).

85. Чупан-Ата - название возвышенности, находящейся на расстоянии 8 км к северо-востоку от Самарканда.

86. Согласно существующей у мусульман легенде, дикие народы Яджудж и Маджудж (библ. Гог и Магог) были вытеснены Александром Македонским на край света к горе Каф и отгорожены от культурного мира построенной им огромной стеной, получившей название Искандеровой (ср. прим. 12 к главе XXI).

87. Дабусия - древний населенный пункт, крепость, которая находилась на пути между Самаркандом и Бухарой, на расстоянии 5 фарсахов к юго-западу от Кермине (Бартольд, стр. 148-149).

88. Начиная со слов «Ургенджец, узнав о походе Хушика-бий юза...» (стр. 98) и кончая словами «приготовился к битве с хорезмийцем» текст имеется только в списке Та, а также в отрывке из «Дастур ал-мулук», включенном в «Музаккир ал-асхаб» и в рукописи ИВАН D 89 (стр. 221-225).

89. Кеш - древний город, с XIV в. получил название Шахрисябз. В источниках наряду с новым названием употребляется и старое название.

90. В тексте *** (букв, «в присутствии свидетелей»).

91. Люди суффа - так звали сподвижников пророка Мухаммеда, которые переселились вместе с ним из Мекки в Медину и, не имея в этом городе своих жилищ, обитали в суффе мечети Мухаммеда. Суффа - возвышенная площадка (перед зданием).

92. В арабском слове *** («благочестие») первая буква - *** «даль»; автор хочет сказать, что кази совершенно забыл о благочестии.

93. Отражающая мир чаша (***) -по преданию персидский царь Джамшид (см. прим. 4 к предисловию автора) имел чашу, в которой отражалось все происходящее в мире.

94. Диван - здесь должностное лицо, ведавшее ханскими приходо-расходными книгами (Семенов, Бухарский трактат, стр. 141).

95. Дафтардар - одно из высших должностных лиц в Бухарском ханстве, ведавшее финансами страны.

96. Звезда Канопус (Сухайл) - яркая звезда южного неба, по представлениям мусульман восходит в Пемене.

97. Пожалование меча обозначало возведение в высокий военный ранг.

98. Начиная со слов «мирзе Риза дафтардару» и до сих пор перевод дан по спискам Т и Та; в списке Л - пропуск.

99. Берат - письменный приказ хана на взимание налога.

100. Абу Джахл (букв, «отец невежества») - прозвище, данное пророком Мухаммедом своему дяде Абу-л-Хакаму Амру ибн Хишаму, который был ярым противником ислама.

101. Абд ар-Рахман ибн Мулджам - имя убийцы четвертого халифа Али.

102. Шимр - имя одного из военачальников второго омеядского халифа Язида (60-64/680-683); он предводительствовал войском при сражении у Кербелы (см. прим. 39 к главе XXI).

103. Даджжал - лжепророк, «антимухаммед», который, по поверию мусульман, явится верхом на осле, предвещая наступление дня страшного суда.

104. Касби - древнее селение, которое находилось на расстоянии 4 фарсахов от Несефа, на одной из дорог в Бухару (Бартольд. стр. 190).

105. Курчи-баши - начальник корпуса воинов-курчи.

106. Чухра-баши - то же что и чухра-агаси (см. прим. 63 к главе XXI).

107. Мирза-баши - буквально «начальник мирз или писцов», т. е. начальник или правитель канцелярии (см. Мир Мухаммед, Убайдулла-наме, стр. 192).

108. Коран III, 32. В тексте цитата из Корана передана несколько неточно: *** вместо ***.

109. После этой фразы в отрывке из «Дастур ал-мулук», включенном в «Музаккир ал-асхаб», а также имеющемся в рукописи ИВАН D 89 (стр. 229), следует текст:

Одной из удивительных [шуток] судьбы [является то, что] известному среди знатных и простых людей раису мусульманских областей Самандар-ходже, который, подобно саламандре, бросил свою жизнь в пламя доброжелательства и самопожертвования [во имя хана], в пирах и сражениях чоуганом знания и усердия подхватывал мяч состязания, ничего не досталось из всех даров прибежища накибства, которые достались [даже тем], кои «как скоты» (Коран VII, 178). Ясно, что старания и знания но имеют никакого отношения к приобретению богатства.

Стихи

Пусть хоть сто тысяч лет человек обливает кровью сердце,
Если не поможет судьба, как [может] помочь кто-либо?

110. Мианкалем называется территория между рукавами Зеравшана - Карадарьей и Акдарьей.

111. Гарабаг -это название приведено и в отрывке из «Дастур ал-мулук», имеющемся в «Гулшан ал-мулук». В одном из списков этого сочинения, находящихся в ИВАН, оно дано в форме *** и объяснено как «селение в вилайете Кермине», в другом списке приведено в форме *** и пояснено «как селение в окрестностях Кермине» (МухаммедЯкуб, Гулшан ал-мулук, лл. 2306, 1426).

112. Здесь имеются в виду потомки известного среднеазиатского шейха, главы ордена накшбандийа, крупного землевладельца-феодала Ходжи Ахрара (1403-1490). Подробно о нем см. Иванов, Хозяйство джуйбарских шейхов, стр. 7-16.

113. Каба - верхняя одежда, надеваемая на рубашку, она делается из сукна, шелковой и другой материи (Будагов, т. II, стр. 35).

114. В тексте ***, вероятно, речь идет об Ахапгеранском плато.

115. Ура-Тюбе-древний город, ныне районный центр Ура-Тюбинского района Ленинабадской области Таджикской ССР.

116. Сузангаран - согласно Низам ад-дину Шами, находится между Шахрисябзом и Дизахом (Nizamuddin Sami, Zafar-Nama, стр. 249).

117. Коран VII, 178.

118. Хинджан - надо полагать, что речь идет о районе, входящем в округ Доши Каттаганской провинции, к северу от Кабула, где находится одноименное селение.

Текст воспроизведен по изданию: Ходжа Самандар Термези. Дастур ал-мулук (Назидание государям). М. Наука. 1971