АТ-ТАБАРИ

ИСТОРИЯ

103 год

К событиям этого года относится то, что ‘Омар б. Хубайра |1436| сместил Са’ида Хузайну с [поста наместника] Хорасана. Причиной его смещения, как рассказывает ‘Али б. Мухаммад со слов своих информаторов, было то, что ал-Муджашшир б. Музахим ас-Сулами и ‘Абдаллах б. ‘Умайр ал-Лайси пришли к ‘Омару б. Хубайре и пожаловались ему на него, и он сместил его и назначил наместником Са’ида б. ‘Амра б. ал-Асвада б. Малика б. Ка’ба б. Вакдана б. ал-Хариша б. Ка’ба б. Раби’у б. ‘Амира б. Са’са’у. А Хузайна в это время сражался у ворот Самарканда. Люди узнали о его смещении, и отступил Хузайна, оставив в Самарканде тысячу всадников.

И сказал Нахар б. Тауси’а:

Кто известит молодцев своего племени |1437|
О том, что стрелы оперены как следует,
О том, что Аллах сменил Са’ида
На Са’ида, не такого, как тот женоподобный корейшит?

Он говорит: Са’ид ал-Хараши не тронул никого из чиновников Хузайны. Один человек читал его грамоту и допустил ошибку,  [184] и Са'ид сказал: “Замолчи! Что бы вы ни слышали — это от секретаря, а эмир в этом неповинен”.

И сказал поэт, унижая ал-Хараши следующими словами:

Мы получили Са’ида взамен Са’ида
Из-за злой судьбы и беды предопределенной.

|1438| В этом году... наместником Ирака и Хорасана был ‘Омар б. Хубайра, а наместником Хорасана, назначенный ‘Омаром б. Хубайрой, был Са’д б.’Амр ал-Хараши.

В этом году ‘Омар б. Хубайра назначил Са’ида б.’Амра ал-Хараши наместником Хорасана.

Рассказ о причине назначения им Са'ида ал-Хараши наместником Хорасана

‘Али б. Мухаммад сообщает со слов своих информаторов, что Ибн Хубайра, когда был назначен наместником Ирака, написал Йазиду б. ‘Абдалмалику имена отличившихся в битве при, ал-’Акре ⁶⁷ и не упомянул ал-Хараши. Йазид б. ‘Абдалмалик сказал: “А почему не упомянут ал-Хараши?” и написал Ибн Хубайре: “Назначь ал-Хараши наместником Хорасана”, и тот назначил его.

Ал-Хараши послал во главе своего авангарда ал-Муджашшира б. Музахима ас-Сулами в 103-м году, а затем ал-Хараши прибыл в Хорасан, а люди в это время стояли перед врагами и страдали от них. Он обратился к ним с речью, побуждая их к войне за веру и сказал: “Вы сражаетесь с врагами ислама не числом и вооружением, а с помощью Аллаха и могуществом ислама, поэтому говорите: “Сила и мощь только у Аллаха!” И продолжил [ал-Хараши]: |1439|

Я не буду из племени ‘амир, если не увидишь меня
Впереди конницы, а я пронзаю копьем
И бью их богатырей по макушкам
Острым, только что отточенным клинком.
Я в войнах не робею
И не боюсь схватки мужей,  — 
Отец избавил меня от всяких нарицаний
И дядя мой по матери во всяком случае лучший из дядьев,  — 
Когда шагает передо мною племя ка’б
И шествуют, как утесы, бану-хилал.

В этом году согдийцы при прибытии Са’ида б. ‘Амра ал-Хараши уехали из своей страны и добрались до Ферганы и попросили” у ее царя помощи против мусульман.

Рассказ о том, что произошло с ними и с владетелем Ферганы

‘Али б. Мухаммад рассказывает со слов своих информаторов,. что согдийцы при Хузайне помогали тюркам, а когда их правителем стал ал-Хараши, то испугались за себя и решили их знатные [185] (‘узама’) выйти из своей страны. И сказал им царь: “Не делайте этого, оставайтесь на месте, принесите ему харадж за прошлое и гарантируйте уплату хараджа будущего, гарантируйте ему обработку своих земель и участие в его походах, если он того пожелает. Повинитесь в том, что вы сделали, и дайте ему заложников, которые будут в его руках”. Они сказали: “Боимся, что он не согласится и не примет от нас этого, лучше мы пойдем в Худжанду и попросим покровительства у ее царя, а [потом] пошлем посланца к эмиру и попросим прошения за то, что мы сделали и заверим его, что он не увидит от нас ничего неприятного для него”. Тогда царь сказал: “Я — один из вас, и в том, |1440| что я вам советую  —  благо для вас”. А они отказались и ушли в Худжанду. Ушли Карзандж и Кашшин и Байаркат и Сабит с жителями Иштихана. И послали они послание к царю Ферганы, ат-Тару, чтобы он защитил их и поселил в своем городе. Он собрался сделать это, но сказала ему его мать: “Не впускай этих шайтанов в свой город, а выдели им рустак, в котором бы они жили”. И послал он [сказать] им: “Назовите мне рустак, который я выделил бы вам, и дайте мне сроку сорок дней,  —  а говорят: “двадцать дней”.  —  Если хотите, то я освобожу вам ущелье ‘Исама б. ‘Абдаллаха ал-Бахили”, а он был назначен Кутайбой наместником над ними.

Они согласились на ущелье ‘Исама и написали ему: “Выдели нам его”. Он ответил: “Ладно, но я не связан с вами договором и обязанностью защищать вас, пока вы не войдете в него, а если арабы настигнут вас раньше, то я не буду вас защищать”. И они согласились, и он отдал им это ущелье.

Говорят, что Ибн Хубайра послал к ним [послание], до того, как они вышли из своей страны, прося их остаться и обещая им назначить наместником, кого они пожелают, но они отказались и ушли в Худжанду. А Ущелье ‘Исама  —  один из рустаков Исфары, а Исфара — тогдашний наследник царя Ферганы Балазы, а Балаза  —   отец Джура, ее (Ферганы) царя.

Говорят, что Карзандж сказал им: “Даю вам на выбор три совета: если не последуете им, то погибнете: ведь Са’ид  —  витязь арабов, он послал во главе своего авангарда ‘Абдаррахмана б. ‘Абдаллаха ал-Кушайри с отборными воинами,   —  нападите на |1441| него ночью и убейте его, ведь ал-Хараши, как только узнает об этом, не пойдет на вас походом”. Они ответили ему отказом. Он сказал: “Тогда переправляйтесь за реку Шаша и спросите их (потом], что они хотят, и если они ответят вам согласием, [то хорошо], а если нет — уйдите в Суйаб”. Они ответили: “Нет”. Он сказал; “Тогда дайте им [харадж]”.

Он говорит: и переселились Карзандж и Джаландж с жителями ‘Файйа и Абар, сын Махнуна, и Сабит с жителями Иштихана. И переселились жители Байарката и Саската с тысячью мужей, на которых были золотые пояса, вместе с дихканами Бузмаджана, и переселился ад-Дивашти с жителями [186] Бунджиката в крепость Абгар, а Карзандж и жители Согда прибыли в Худжанду.

Затем наступил 104 год

В этом году произошло сражение ал-Хараши с жителями Согда, и были убиты им некоторые из их дихканов.

Рассказ о том, что произошло с ним и с ними в этом сражении

|1442| ‘Али рассказывает со слов своих информаторов, что ал-Хараши совершил в 104 году поход и пересек реку, устроил смотр войску, а затем двинулся и остановился в Каср ар-Рих в двух фарсахах от Дабусийи, но не собралось к нему [все] войско.

Он говорит: он приказал людям выступать, и сказал ему Хилал б. ‘Улайм ал-Ханзали: “Эх ты, вазир из тебя лучше, чем эмир: в этой земле война уже лягнула ногой, к тебе еще не собралось твое войско, а ты уже отдал приказ выступать”. Ал-Хараши спросил: “Как же мне быть?” Тот сказал: “Прикажи стоять на месте”. И он это сделал.

И вышел ан-Нилан, сын дяди царя Ферганы по отцу, к ал-Хараши, стоявшему у Мугуна, и сказал ему: “Воистину, согдийцы в Худжанде”. И сообщил ему о них и сказал; “Настигни их до того, как они окажутся в Ущелье, у нас нет обязательства защищать их, пока не прошел срок”. И послал ал-Хараши с ан-Ниланом ‘Абдаррахмана ал-Кушайри и Зийада б. ‘Абдаррахмана ал-Кушайри с отрядом, а потом стал раскаиваться в том, что сделал, и сказал: “Пришел ко мне инородец, о котором не знаю, сказал он правду или соврал, а я рискнул отрядом мусульман”. И он пошел за ним следом, пока не остановился в Ушрусане и заключил с ними мир за небольшую сумму.

И вот однажды он ужинал, а ему говорят: “Здесь  —  ‘Ата’ ад-Дабуси”,  —  а он был среди тех, кого он послал с ал-Кушайри. Он вздрогнул так, что кусок упал из руки, и велел позвать ‘Ата’. Тот вошел к нему, и он спросил: “Эй ты, сражались с кем-нибудь?” Тот ответил: “Нет”. Ал-Хараши воскликнул: “Хвала Аллаху!” и сел ужинать, а тот сообщил ему то, ради чего приехал к нему. |1443| Затем он поехал на быстром скакуне и догнал ал-Кушайри через три дня. Затем они двигались вдвоем. Когда он достиг Худжанды, то спросил ал-Фадла б. Бассама: “Каково твое мнение?” Тот ответил: “Я считаю, что нужно спешить”. Он (ал-Хараши) сказал: “А я так не думаю. Если кто-то будет ранен, то куда он вернется, а если кто-то будет убит, то к кому его отнесут? Наоборот, я считаю, что нужна остановка, осмотрительность и подготовка к войне”. Он остановился, возвел постройки и стал готовиться. И не выходил никто из врагов. Люди обвиняли [187] ал-Хараши в трусости и говорили: “Этот говорил о своей храбрости в Ираке и о своей толковости, а когда прибыл в Хорасан, то одурел”.

Он говорит: один араб подскакал и ударил по воротам Худжанды древком копья и ворота растворились. А [согдийцы] уже вырыли в своем рабаде за внешними воротами ров и накрыли его камышом, а поверх — землей, чтобы обмануть. Они хотели, если при столкновении их обратят в бегство, самим знать дорогу и сбить мусульман с пути, чтобы они попадали в ров.

Он говорит: они сделали вылазку, сразились с ними (мусульманами), но были обращены в бегство, сбились с пути и упали в ров, и вытащили из рва 40 человек, на каждом из которых было по две кольчуги. И осадил их ал-Хараши и поставил против них катапульты (маджаник). Они же послали [сказать] царю Ферганы: “Ты предал нас”, и просили о помощи. А он ответил им: “Я вас не предавал и не помогу вам, позаботьтесь о себе “сами  —  они пришли к вам раньше намеченного срока, и вы не находитесь под моим покровительством”. Когда они потеряли надежду на его помощь, то стали искать мира, просили о помиловании и чтобы их вернули в Согд. А им поставили условием, что |1444| они вернут находившихся в их руках арабов, женщин и детей, выплатят неуплаченный харадж, не убьют никого предательски и никто из них не останется в Худжанде, а если что-то случится, то будет дозволено пролить их (согдийцев) кровь.

Он говорит: посредником между ними был Муса б. Мишкан, мавла рода Бассама. Вышел к нему Карзандж и сказал ему: “У меня есть нужда в одном деле, в [исполнении] которого прошу тебя посодействовать”. Тот спросил: “Какое же оно?” Тот ответил: “Мне хотелось бы, чтобы если после заключения мира кто-то из них совершит преступление, то меня не обвинили бы в нем”. И ал-Хараши сказал [ему]: “Есть у меня желание, исполни его”. Тот спросил: “Какое же оно?”  —   “Не вставь в мои условия то, чего я не хочу”.

Он говорит: он вывел царей и купцов из восточной стороны, а коренных жителей Худжанды оставил на месте. И Карзандж сказал ал-Хараши: “Что ты делаешь?” Тот ответил: “Боюсь, что войско обидит вас”.

Он говорит: А их знатные (‘узама’) были вместе с ал-Хараши в лагере, размещаясь у своих знакомых в войске, а Карзандж гоместился у Аййуба б. Абу Хассана.

И дошло до ал-Хараши, что они убили одну женщину из тех женщин, что были в их руках, и он сказал им: “До меня дошло известие, что Сабит ал-Иштихани убил женщину и похоронил ее под стеной”. Они отрицали это. Тогда ал-Хараши послал к кади Худжанды [распоряжение], они посмотрели и обнаружили убитую женщину. Он говорит: тогда ал-Хараши велел привести Сабита. А Карзандж послал своего гуляма к входу в шатер, чтобы он сообщил ему [о происходящем]. Ал-Хараши спросил [188] Сабита и других об этой женщине. Сабит отпирался и ал-Хараши убедился, что он убил ее, и убил его.

И вернулся гулям к Карзанджу с сообщением об убиении Сабита, и схватился Карзандж за бороду и стал кусать ее зубами. Карзандж побоялся, что ал-Хараши перебьет их без рассмотрения [дела], и сказал Аййубу б. Абу Хассану: “Я ведь твой и гость и друг и неприлично будет тебе, если твоего друга убьют в старых шароварах”. Тот сказал: “Так возьми мои”. Он ответил: “И это нехорошо, если меня убьют в ваших шароварах. Пошли-ка твоего гуляма к моему племяннику Халанджу, чтобы он принес от него новые шаровары”. А он до этого сказал сыну своего брата: “Если пошлю к тебе с просьбой о шароварах, то знай, что это  —  убиение”. А когда ему прислали шаровары, то вынул кусок зеленого шелка, разорвал его на полосы и повязал ими головы своих чакиров, затем вышел с ними, а люди преградили ему путь, и он убил несколько человек. Прошел он мимо Йахйи б. Худайна и нанес ему удар по ноге, и тот потом всегда хромал от этого. И дрогнули воины и сильно пострадали от него люди, пока он не столкнулся в тесном месте с Сабитом и ‘Османом б. Мас’удом, и убил его Сабит мечом ‘Османа б. Мас’уда.

А в руках у согдийцев были пленные мусульмане и они убили из них 150, а некоторые говорят  —  40. Он говорит: вырвался один юноша из их числа и известил ал-Хараши. А говорят: нет, пришел к нему мужчина и известил его. Он спросил их [согдийцев], а они отрицали, тогда он послал к ним человека, который хорошо знал их дела, и тот обнаружил, что это сообщение  —   правда. Тогда ал-Хараши приказал их убить, отделив от них купцов, а купцов было 400 и с ними было огромное богатство, с которым они приехали из ас-Сина.

Он говорит: согдийцы сопротивлялись, но у них не было оружия и они дрались палками, и были убиты все до последнего. А когда наступило утро, то вызвали земледельцев, которые не |1446| знали, что сделали их господа, ставили каждому мужчине печать на шею, шли от ограды к ограде и убивали, и было их 3 тысячи, а говорят  —  7 тысяч.

И послал [ал-Хараши] Джарира б. Хамйана и ал-Хасана б. Абу-л-’Амаррату и Йазида б. Абу Зайнаба, и они сосчитали имущество купцов, которые отстранились и сказали: “Мы не сражаемся”. Конфисковал он имущество согдийцев и [забрал] их детей, взял себе из этого, что ему понравилось, а потом позвал Муслима б. Будайла ал-’Адави из [племени] ‘ади ар-рибаб, и сказал ему: “Я назначаю тебя ведать дележом”. Тот ответил: “После того, что проделали твои чиновники ночью? Назначь на это кого-нибудь вместо меня”. И он назначил ведать разделом ‘Убайдаллаха б. Зухайра б. Хаййана ал-’Адави, тот выделил хумс и разделил [остальное] имущество.

Ал-Хараши написал Йазиду б. ‘Абдалмалику и не написал [189] ‘Омару б. Хубайре, и было это тем, из-за чего обиделся на него 'Омар б. Хубайра.

И сказал Сабит Кутна, поминая то, что случилось с их вельможами (‘узама’):

Радует глаз гибель Карзанджа
И Кашшина и то, что постигло Байара
И Дивашти, и что постигло Джаланджа
В крепости Худжанда, когда они были погублены и уничтожены.

Цитируют [также]:

Радует глаз гибель Карзанджа и Кашкиша...

Говорят, что Дивашти  —  дихкан самаркандцев, а имя его  —  Диваштидж, но его арабизовали в Дивашти.

Говорят, что захваченным в Худжанде ведал ‘Илба’ б. Ахмар |1447| ал-Йашкури, и купил у него один человек кошель за два дирхема и нашел в нем золотые слитки, тогда он вернулся, держа руку на бороде, как будто он болен глазами, и отдал кошель и взял два дирхема. Его потом искали и не нашли.

Он говорит: ал-Хараши послал Сулаймана б. Абу-с-Сари, мавлу бану-’увафа на крепость, которая со всех сторон, кроме одной, окружена рекой Согда. С ним были Шаукар б. Хумайк, хорезмшах и Гурам, правитель Ахаруна и Шумана. Во главе своего авангарда Сулайман б. Абу-с-Сари послал ал-Мусаййаба б. Бишра ар-Рийахи, а они встретили их в одном фарсахе от крепости у селения под названием Кум. Ал-Мусаййаб разгромил их и гнал до крепости, и Сулайман осадил их, а ее дихкана звали Дивашти.

Он говорит: и написал ему ал-Хараши и предложил оказать помощь, но он (Сулайман) ответил ему: “Место, где мы можем сразиться  — узко, так что отправляйся в Кисс, а нам хватит [помощи] Аллаха, если захочет Аллах”. И попросил Дивашти сдаться на решение ал-Хараши и чтобы отправили его к ал-Хараши с ал-Мусаййабом б. Бишром. Сулайман дал ему согласие и послал его к Са’иду ал-Хараши. Тот притворно обласкал его и оказал почет. Тогда сидевшие в крепости после его ухода запросили мира на условии, что не тронут сто семей из них с их женами и детьми, а они сдадут крепость. Сулайман написал ал-Хараши, чтобы он выслал доверенных для принятия того, что есть в крепости.

Он говорит: он послал Мухаммада б.’Азиза ал-Кинди и |1448| ‘Илба’ б. Ахмара ал-Йашкури, и они продали то, что было в крепости, с аукциона. Он взял хумс и разделил остальное между ними. И вышел ал-Хараши в Кисс, и заключили они с ним мир на условии выплаты 10 тысяч голов. А [другие] говорят, что дихкан Кисса по имени Вик заключил мир на условии выплаты 6000 голов, которых он поставит ему в течение 40 дней при условии, что тот не придет к нему. Когда он разделался с Киссом, то вышел в Рабинджан и убил Дивашти и распял его на наусе, [180] написав рабинджанцам, что [будет казнена] сотня, если тот исчезнет с этого места. Он назначил Сулаймана б. Абу-с-Сари ведать войной и хараджем в Киссе и Несефе и послал голову ад-Дивашти в Ирак, а левую его руку  —   Сулайману б. Абу-с-Сари в Тохаристан.

Он говорит: Хузар был неприступным, и сказал ал-Муджашшир б. Музахим Са’иду б. ‘Амру ал-Хараши: “Не указать ли тебе на человека, который завоюет его тебе без боя?” Он ответил: “Конечно”. Тот сказал “Ал-Масарбал б. ал-Хиррит б. Рашид ан-Наджи”. Ал-Хараши послал его туда (в Хузар). А ал-Масарбал был другом его царя, а имя этого царя  —  Сабкари, и они (хузарцы) любили ал-Масарбала. Он сообщил царю, что сделал ал-Хараши с ходжентцами, и напугал его так, что тот спросил: “Что посоветуешь?” Он ответил: “Считаю, что тебе надо сдаться на милость”. Царь спросил: “А что делать с простолюдьем (‘амма), которые искали у меня помощи?” Он ответил: “Включи их в число помилованных”. И заключили с ним мир, и дали ему и его стране пощаду.

|1449| Он говорит: ал-Хараши вернулся в Мерв, а с ним был Сабкари. Когда он остановился в Аснане и отправил вперед Мухаджира б. Йазида ал-Хараши, приказал ему, чтобы он доставил лошадь сына кушанишаха, то убил Сабкари и распял его, хотя у того была его [же грамота] о пощаде. А [другие] говорят, что этот дихкан  —  сын Маджира, прибыл к Ибн Хубайре и получил помилование жителям Согда, а ал-Хараши заточил его в кухандизе Мерва, а когда сам прибыл в Мерв, то приказал его привести, убил и распял его на Майдане. И сказал некий поэт раджазом:

Когда Са'ид отправился с пятичастным [войском]
В пыли, перехватывающей дыхание,
Пошла у тюрков вкруговую горчайшая чаша,
И полетели тюрки на своих попонах,
Обратясь в бегство, не знающее примера.

|1453| В этом году Абу Мухаммад ас-Садик пришел с группой своих сторонников из Хорасана к Мухаммаду б. ‘Али, а за 15 дней до этого родился Абу-л-’Аббас, он вынес им его, завернутого в хирку ⁶⁸, и сказал им: “Клянусь Аллахом, не осуществится это дело, пока вы не отомстите вашим врагам”.

В этом же году ‘Омар б. Хубайра сместил Са’ида б. ‘Амра ал-Хараши с [поста наместника] Хорасана и назначил туда Муслима б. Са’ида б. Аслама б. Зур’у ал-Килаби.

Рассказ о причине смещения ‘Омаром б. Хубайрой Са’ида ал-Хараши с управления Хорасаном

Сообщают, что причиной этого был гнев, который питал ‘Омар к ал-Хараши из-за дела ад-Дивашти. А именно: он писал ему, приказывая освободить его, но тот его убил, он [также] [191] пренебрежительно относился к приказам Ибн Хубайры. Бывало, придет к нему почта или гонец из Ирака, а он спрашивает у него: “Как поживает Абу-л-Мусанна?” И говорил |1454| своему секретарю: “Напиши Абу-л-Мусанне”, не говоря “эмир”. И часто говорил: “Абу-л-Мусанна сказал, Абу-л-Мусанна сделал...” И это дошло до Ибн Хубайры, он позвал Джумайла б. ‘Имрана и сказал ему: “Дошло до меня кое-что об ал-Хараши. Поезжай в Хорасан и сделай вид, что ты приехал проверять диваны, и разузнай мне все о нем”. Прибыл ал-Джумайл и ал-Хараши его спросил: “Каким оставил ты Абу-л-Мусанну?” Он сделал вид, что проверяет диваны, а [люди] сказали ал-Хараши: “Джумайл прибыл не для того, чтобы проверять диваны, он приехал только для того, чтобы собрать сведения о тебе”. Он отравил дыню и послал Джумайлу, тот съел ее и заболел, и выпали у него волосы. Он вернулся к Ибн Хубайре, его лечили, он выздоровел и поправился, и сказал Ибн Хубайре: “Дело серьезнее, чем тебе сообщали: Са’ид смотрит на тебя как на одного из своих чиновников”. И разгневался Ибн Хубайра на него, сместил Са’ида и пытал и покрылся его живот нарывами. А когда его смещали, то он говорил: “Если ‘Омар спросит у меня [хоть] дирхем, чтобы положить его в свои наличные, не дам ему его”. Когда же подвергся пыткам, то уплатил. И сказал ему один человек: “Разве ты не утверждал, что не дашь ему ни дирхема?” Он ответил: “Не осуждай меня, ведь когда коснулось меня железо, то я испугался”. И сказал Узайна б. Кулайб, или Кулайб б. Узайна:

Прояви терпение, Абу Йахйа, ты ведь был, как мы знаем,
Терпеливым и выносливым к тяжести штрафа.

‘Али б. Мухаммад говорит: на самом деле Ибн Хубайра разгневался на него из-за того, что он послал Ма’кила б. ‘Урву в Герат, то ли наместником, то ли с каким-то другим поручением. Тот остановился, не заезжая к ал-Хараши, и прибыл в Герат. |1455| Тогда ал-Хараши написал своему наместнику: “Доставь-ка ко мне Ма’кила”, и тот его доставил. Ал-Хараши спросил его: “Что помешало тебе прийти ко мне до того, как ты приехал в Герат?” Тот ответил: “Я наместник Ибн Хубайры, который назначил меня так же, как тебя”. И приказал он [ал-Хараши] дать ему двести [плетей] и надеть [позорное] кольцо. Тогда Ибн Хубайра сместил его и назначил наместником Хорасана Муслима б. Са’ида б. Аслама б. Зур’у. Он написал ал-Хараши, обозвав его вонючим, а Са’ид сказал: “Нет, он сам сын вонючки”. Он (Ибн Хубайра) написал Муслиму: мол, пришли ко мне ал-Хараши вместе с Ма’килем б. ‘Урвой, и выдал его ему. Ма’кил жестоко обращался с ним, притесняя его, а потом однажды он (Ибн Хубайра) приказал его пытать и сказал: “Замучай его до смерти”. А когда свечерело, Ибн Хубайра устроил вечерний прием и спросил: “Кто вождь (саййид) кайситов?” Ему ответили: “Этот эмир”. Он [192] сказал: “Оставьте это, вождь кайситов  —  ал-Каусар б. Зуфар. И если он протрубит в любую ночь, к нему придут 20 тысяч воинов, не говоря: “Зачем ты созвал нас?” и не спрашивая [ни о чем]. А этот осел, который в заточении и которого я приказал убить  —  их витязь, и что касается лучшего из кайситов для кайситов, так это, может быть, и я: какое бы дело мне не встречалось, которое я считал себя способным выполнить на пользу и благо, я делал его для них”. И сказал ему бедуин из бану-фазара: “Нет, ты не таков, как говоришь. Если бы ты был таким, |1456| то не приказал бы убить их витязя”. Тогда он послал сказать Ма’килу: “Воздержись от того, что я приказал тебе сделать”.

‘Али говорит: сказал Муслим б. ал-Мугира: когда Ибн Хубайра бежал, то Халид послал преследовать его Са’ида б. ‘Амра ал-Хараши, и он настиг его в каком-то месте на Евфрате, когда он переправлялся на другую сторону на судне, а на носу судна сидел гулям Ибн Хубайры, которого звали Кубайд. Ал-Хараши узнал его и окликнул: “Кубайд?” Тот ответил: “Да”. Он спросил: “А Абу-л-Мусанна в лодке?” Тот ответил: “Да”.

Он говорит: тогда вышел к нему Ибн Хубайра, и спросил его: “Абу-л-Мусанна, что ты думаешь обо мне?” Тот ответил: “Я думаю о тебе, что ты не отдашь человека из твоего племени человеку из курайша”. Он сказал: “Именно так”. Тот сказал: “Это  —  спасение”.

Он говорит: Абу Исхак б. Раби’а рассказывает: когда Ибн Хубайра заточил ал-Хараши, то пришел к нему Ма’кил б. ‘Урва ал-Кушайри и сказал: “Да пошлет Аллах благополучие эмиру! Ты заковал витязя кайситов и опозорил его. Мне он тоже неприятен, но мне не хотелось бы, чтобы ты заходил так далеко в отношении его, как ты зашел”. Ибн Хубайра сказал: “Рассуди нас: я прибыл в Ирак и назначил его править Басрой, потом назначил править Хорасаном, а он прислал мне разбитую клячу и пренебрежительно отнесся к моему приказу, и обманул меня; я его сместил и сказал ему: “О, сын Нас’и!”, а он сказал мне: “О, сын Бусры”. И сказал Ма’кил: “Он поступил, как ублюдок!” к пошел к ал-Хараши в темницу и сказал ему: “О, сын Нас’и! К твоей матери пришли и купили ее за 80 шелудивых коз, которые были у пастухов, и пастухи отдавали ее поочередно, как |1457| скотину всем прохожим, и ты еще равняешь ее с дочерью ал-Хариса б. ‘Амра б. Хараджи!” Он измыслил это про него. А когда был смещен Ибн Хубайра и Халид прибыл в Ирак, то ал-Хараши вызвал Ма’кила б. ‘Урву [на су] и привел свидетельство, что он его оболгал. И сказал [Хали] ал-Хараши: “Побей его кнутом”, и он наказал его и сказал: “Если бы только Ибн Хубайра не отнял у меня силу, то я добрался бы до твоего сердца”.

Один человек из бану-килаб сказал Ма’килу: “Плохо ты поступил со своим двоюродным братом по отцу и опорочил его, а Аллах помог ему одолеть тебя, и теперь ты стал таким, что твое свидетельство недействительно для мусульман”.

А Ма’кил, когда его наказывали кнутом, продолжал порочить [193] ал-Хараши, и приказал Халид повторить наказание, а кади сказал: “[Это] не наказывается”.

Он говорит: мать ‘Омара б. Хубайры   —  Бусра, дочь Хассана, из племени ‘ади, ‘ади ар-рибаб.

В этом году ‘Омар б. Хубайра назначил Муслима б. Са’ида б. Аслама б. Зур’у б. ‘Амра б. Хувайлида ас-Са’ика наместником Хорасана после того, как сместил оттуда Са'ида б. 'Амра ал-Хараши.

Рассказ о причине его назначения туда

‘Али б. Мухаммад говорит, что Абу-з-Заййал, ‘Али б. Муджахид и другие рассказали ему: когда был убит Са’ид б. Аслам, то ал-Хаджжадж воспитывал его сына, Муслима б. Са’ида, вместе со своим сыном, и он получил воспитание и образование, а когда прибыл ‘Ади б. Артат, то он (ал-Хаджжадж) пожелал дать ему назначение, посоветовался со своим секретарем, и тот сказал: “Дай ему в управление небольшую область, а потом повысишь его”. Он дал ему какую-то область, тот управлял ею, вел дела |1458| точно и хорошо, а когда поднялся мятеж Йазида б. ал-Мухаллаба, увез эти деньги (Т. е. находившуюся у него казну области) в Сирию. Когда же прибыл ‘Омар б. Хубайра, то собрался назначить его в какую-нибудь область, и позвал его, а сам еще не был седым, посмотрел и увидел седину в его бороде и воскликнул: “Велик Аллах!”

Он говорит: затем однажды Муслим был на устроенной им (Ибн Хубайрой) вечерней беседе. Муслим задержался позже всех, а в руке у Ибн Хубайры была айва, он кинул ее [в Муслима] и сказал: “А тебя обрадовало бы, если бы я назначил тебя наместником Хорасана?” Тот ответил: “Да”. Он сказал: “Завтра, если пожелает Аллах”. Утром он устроил аудиенцию, вошли люди, и он назначил Муслима [наместником] Хорасана и написал ему грамоту, приказал ему отправляться, а налоговым чиновникам (‘уммал ал-харадж) написал, чтобы [по делам] переписывались с Муслимом. Затем призвал Джабалу б. ‘Абдаррахмана, мавлу бахили, и назначил его наместником Кермана. И сказал Джабала: “Что сделало со мной положение мавли! Полагалось бы, чтобы Муслим жаждал, что я буду управлять большой областью и назначу его управлять округом, а получилось, что его назначили управлять Хорасаном, а меня  —   Керманом”.

Он говорит: Муслим поехал и прибыл в Хорасан в конце 104 года или 103, в середине дня, и нашел дверь резиденции наместника (дар ал-имара) запертой, пошел в почтовое управление (?) (дар ад-давабб) и нашел дверь запертой, вошел в мечеть, и нашел дверь максуры ⁶⁹ запертой. Он помолился. И вышел из двери максуры слуга. Ему сказали: “Эмир”. И он пошел перед ним, пока не ввел в приемную правителя в правительственной [194] резиденции. Он известил ал-Хараши, которому сказали: “Прибыл Муслим б. Са’ид б. Аслам”. Тот послал [сказать] ему: “Ты прибыл как эмир, как вазир или как посетитель?” Муслим послал сказать ему: “Такие, как я, не прибывают в Хорасан ни посетителями, ни вазирами”. |1459| Тогда ал-Хараши пришел к нему, а он (Муслим) бранил его и приказал арестовать. И сказали ему: “Если выпустишь его днем, то будет убит”, и он приказал держать его под арестом у себя до вечера, а потом оставил под арестом на ночь и приказал надеть на него кандалы, затем приказал тюремщику утяжелить кандалы. Он пришел печальный к нему (ал-Хараши), и тот спросил его: “Что с тобой?” Он сказал: “Мне приказано утяжелить тебе кандалы”. И сказал [ал-Хараши] своему секретарю: “Напиши ему: вот твой тюремщик говорит, что ты приказал ему утяжелить мне кандалы. Если это приказ от того, кто стоит над тобой, то слушаюсь и повинуюсь, а если это твое собственное решение, то поступок твой смехотворен”. И он процитировал:

Если бы они нашли меня, то убили бы:
Тот, кто умнее, не живет долго.

По другой версии:

Если вы меня нашли, то убейте меня:
Тот, кто умнее, не живет долго.
Они  —  [мои] враги, когда присутствуют и отсутствуют,
Они наполнены злобой и печени их черны.
Домогайтесь меня своими хитростями! Но я
И моя искусность, как кость, застрявшая в горле.

По другой версии:

Добивайтесь меня своими желаниями...

Он говорит: Ибн Хубайра был жадным, он схватил одного из управляющих (кахраман) Йазида б. ал-Мухаллаба, который знал Хорасан и его знатных людей, и заточил его. И как только он называл кого-нибудь из этих знатных, так он (‘Омар) обирал его. И послал он Абу ‘Убайду ал’Анбари и какого-то человека, |1460| которого звали Халид, и написал ал-Хараши, приказывая ему выдать ему тех, которых он назвал, ему, чтобы заставить их уплатить, но тот не сделал этого. И вернулся посланец к Ибн Хубайре. Когда же Ибн Хубайра назначил Муслима б. Са’ида наместником, то приказал ему забрать эти деньги. Когда Муслим прибыл на место, то хотел схватить людей за те деньги, которые им полагалось отдать. Ему сказали: “Если ты это сделаешь с этими людьми, то тебе не удержаться в Хорасане, и если не сделаешь так, чтобы снять с них эти деньги, то Хорасан взбунтуется против тебя и против них. Потому что эти люди, с которых ты хочешь получить эти деньги   —  знать страны, которую неверно обложили. Вот на Михзаме б. Джабире было 300 тысяч, а ему увеличили 100 тысяч и стало 400 тысяч. Большинство тех, кого тебе назвали, кому увеличили, находится в его положении”. [195]

Муслим написал об этом Ибн Хубайре и отправил делегацию, в которой был Михзам б. Джабир. И сказал Михзам б. Джабир ему (Ибн Хубайре): “О, эмир, воистину то, что тебе донесли, —  несправедливость и обман. По правде говоря, из этого мы должны были заплатить лишь малую часть, которую мы [сами] заплатили бы, если бы ее с нас потребовали”. Ибн Хубайра сказал: “Аллах, поистине, повелевает вам возвращать доверенное имущество владельцам его” (Коран, IV, 58), а Михзам сказал: “А ты прочитай дальше: “...и когда вы судите среди людей, то судите по справедливости”. Но Ибн Хубайра ответил: “Эти деньги все равно придется отдать”. Тот сказал: “Клянусь Аллахом, если ты заберешь их, то, ей-ей, заберешь их у людей, отличающихся храбростью и ненавистью к твоему врагу, и повредит это хорасанцам в (обеспечении] снаряжением, лошадьми и кольчугами, а ведь мы   —  в пограничной области, в которой противостоим врагам, война с которыми не прекращается. Иной из нас носит железо, |1461| пока его ржавчина не переходит на его кожу, так что если слуга, который обслуживает этого человека, отвернет лицо свое от своего господина или человека, которого обслуживает, то пахнет железом. А вы в вашей стране предпочитаете тонкие ткани, крашеные шафраном. Те же люди, у которых хотят отобрать эти деньги  —  лучшие люди Хорасана, люди правления и утруждения костей в походах. А перед нами люди, которые прибыли к нам отовсюду, приехали на ослах, а [теперь] правят областями и отделяют себе богатства, которых у них  —  несметное количество”.

Ибн Хубайра написал Муслиму б. Са’иду о том, что сказала делегация, и написал ему, чтобы он извлек эти средства из тех, о которых делегация сказала, что они у них есть. И когда прибыло к Муслиму письмо Ибн Хубайры, схватил он союзников (ахл ал-’ахд) из-за этих денег и приказал Хаджибу б. ‘Амру ал-Хариси мучить их, он это сделал и взял у них деньги, которые разложили на них.

105 год

В этом году Муслим б. Са’ид совершил поход на тюрков, но |1462| не завоевал ничего и возвратился, а затем совершил поход на Афшину, один из городов Согда, и заключил договор с ее царем и ее жителями.

Рассказ об этом

Сообщил нам ‘Али б. Мухаммад со слов информаторов, что Муслим б. Са’ид назначил марзбаном Бахрама Сиса, и что в конце лета 105 года Муслим совершил поход, не завоевав ничего, и возвратился. И последовали за ним тюрки и нагнали его [196] в то время, когда люди переправлялись через реку Балха, а в арьергарде находились тамимиты, и ‘Убайдаллах б. Зухайр б. Хаййан был во главе конницы тамимитов. И кружились они (тюрки) |1463| вокруг людей, пока те не переправились.

[В это время] умер Йазид б. ‘Абдалмалик и стал править Хишам.

Муслим совершил поход на Афшину и заключил с ее царем мирный договор на условии выплаты трех тысяч голов и сдачи ему цитадели. И ушел он в конце 105 года.

106 год

|1472| В этом же году была битва между мударитами, йеменитами и раби’итами у Барукана, что в земле Балха.

|1473| Рассказ о причине этой битвы

Причиной этого, как говорят, было то, что Муслим б. Са’ид отправился в поход и перешел реку, а люди замедлили [присоединиться] к нему. И среди тех, кто промедлил, был ал-Бахтари б. Дирхам. Когда он подошел к реке, то послал назад в Балх Насра б. Саййара, Сулайма б. Сулаймана б. ‘Абдаллаха б. Хазима, Бал’а’ б. Муджахида б. Бал’а’ ал-’Анбари, Абу Хафса б. Валила ал-Ханзали, ‘Укбу б. Шихаба ал-Мазини и Салима б. Зу’абу, —  Наср б. Саййар был во главе их всех и приказал им привести к нему тех людей.

Наср б. Саййар сжег ворота ал-Бахтари и Зийада б. Тарифа ал-Бахили, но ‘Амр б. Муслим, который правил Балхом, воспрепятствовал им (воинам Насра) войти в город.

Муслим б. Са’ид переправился через реку, а Наср расположился у Барукана, и пришли к нему люди из Саганийана, и пришел к нему Маслама ал-’Укфани из бану-тамим, и Хассан б. Халид ал-Асади, каждый из них с пятьюстами. И пришли к нему Синан ал-А’раби, Зура’а б. ‘Алкама, Салама б. Аус и ал-Хаджжадж б. Харун ан-Нумайри со своими родичами. А бакриты и аздиты собрались в Барукане во главе с ал-Бахтари, а он (Наср) стал лагерем у Барукана в половине фарсаха от них. Наср отправил послание жителям Балха: “Вы получаете свое жалование, так присоединяйтесь к вашему эмиру, который пересек реку”. Тогда мудариты вышли к Насру, а раби’иты и аздиты вышли к ‘Амру б. Муслиму. И сказала группа раби’итов: “Поистине, - Муслим б. Са’ид хочет отложиться и принуждает нас к мятежу”. |1474| А племя таглиб послало [сказать] ‘Амру б. Муслиму: “Поистине ты  —   из нас” и процитировали ему стихотворение, которое сказал человек, отнесший племя бахила к таглиб, так как дети Кутайбы были из бахилы и говорили: “Мы из таглиба”. А бакриты не хотели, чтобы те были среди таглиба, и сделали бы этим таглиб многочисленнее. И сказал один человек из них: [197]

Утверждает род Кутайбы, что они из ва’ила.
Очень дальнее родство, о, кутайбовцы, поднимитесь [ближе].

Упоминают, что [группа] бану-ма’н из [племени] ал-азд назывались бахила, и упоминают, со слов Шарика б. Абу Кайлы ал-Ма’ни, что ‘Амр б. Муслим вставал и говорил на собраниях бану-ма’н: “Уж если мы не относимся к вам  —  мы не арабы”. И сказал ‘Амр б. Муслим, когда таглибит причислил его к [племени] таглиб: “Что касается родства, то я его не знаю, а что касается защиты, то  —  защищу вас”.

Приехали ад-Даххак б. Музахим и Йазид б. ал-Муфаддал ал-Худдани, говорили с Насром и умоляли его, и он ушел. Тогда сторонники ‘Амра б. Муслима и ал-Бахтари напали на Насра, возглашая: “О, род Бакра!” [Войско] Насра отступило, а потом повернуло на них. Первый убитый был человеком из бахила. А с ‘Амром б. Муслимом были ал-Бахтари и Зийад б. Тариф ал-Бахили. В этой схватке было убито 18 сторонников ‘Амра б. Муслима, были убиты Кардан, брат ал-Фурафисы, и Мас’ада и человек из бакр б. ва’ил, которого звали Исхак, кроме тех, кого убили на улицах. ‘Амр б. Муслим отступил в замок и послал к Насру |1475| [сказать]: “Пришли ко мне Бал’а’ б. Муджахида”. [Когда] Бал’а’ пришел к нему, то он сказал: “Возьми у него помилование для меня”. Наср его помиловал и сказал: Если бы я не досаждал этим (помилованием ‘Амра) бакру б. ва’илу, то непременно убил бы тебя”.

Говорят, что ‘Амра б. Муслима захватили в мельнице и привели к Насру с веревкой на шее, а Наср помиловал его и сказал ему и Зийаду б. Тарифу и ал-Бахтари б. Дирхаму: “Присоединяйтесь к вашему эмиру”.

Говорят [также]: нет, Наср и ‘Амр встретились под Баруканом и было убито тридцать [человек] из бакр б. ва’ил и йеменитов. И сказали бакриты: “Ради чего мы сражаемся с нашими братьями и нашим эмиром: искали мы родства с этим человеком, а он отверг родство с нами. Давайте воздержимся”. Аздиты сражались, но затем обратились в бегство и вошли в крепость, а Наср осадил их. Потом Наср захватил ‘Амра б. Муслима и ал-Бахтари, человека из бану ‘аббад, и Зийада б. Тарифа ал-Бахили, дал им по сто ударов, обрил им головы и бороды и одел их в дерюгу. А говорят, что ал-Бахтари взяли в зарослях, куда он укрылся.

И сказал Наср о дне Барукана:

Вижу я глаз, исходящий слезами, но этот
Плач продолжается не сам по себе.
Я не медлителен, когда война принимается за дело,
И разгорается пламя меж двух пятичастных.
Нет, я призываю для нее [объединение] хиндиф, у которого |1476|
От тяжести бремени вышли наружу позвонки.
Не сохранил там бакр своего договора
И лег на него позор кайса и свой позор.
И если бакр в Ираке малочислен,
То в земле Мерва их пристанище и место пребывания. [198]
День ал-Барукана испытал хиндиф сражением,
Когда оно наступило и настали его потери.
Пришла ко мне битва с кайсом из-за баджилы,
Ожидание ее до этого дня было длительным.

Т. е. когда Йусуф б. 'Омар взял Халида и его семью.

‘Али б. Мухаммад рассказывает, что ал-Валид б. Муслим сказал: сражался ‘Амр б. Муслим с Насром б. Саййаром и обратил его в бегство, и сказал человеку из бану-тамим, который был с ним: “Как показались тебе спины твоих соплеменников, брат бану-тамим?”, издеваясь, таким образом, над их бегством. Затем тамимиты возвратились, атакуя, и бежали сторонники ‘Амра и гнали их ар-Рахадж и Бал’а’ б. Муджахид вместе с отрядом тамимитов, рассеивая их. Тогда этот тамимит сказал ‘Амру: “Вот спины моих соплеменников!”

Он говорит: Бал’а’ сказал своим людям: “Не убивайте пленных, |1477| а раздевайте их и срезайте им штаны с задов”. Они так и делали. И сказал Байан ал-’Анбари, поминая их сражение при Барукане:

Настигла меня битва, когда я стоял у города,
С родом тамим, которая заставила их подрожать
Теперь покрасневшие глаза бакр б. ва’ила постоянно
Наполняются слезами при упоминании убитых при ал-Барукаие.
Они отдали смерти ‘Амра б. Муслима
И прочь помчались, когда кровь текла с наконечников копий
И проявили [наши] молодцы в бою сноровку,
И те не выстояли против дробящего копья.

В этом же году Муслим б. Са’ид совершил поход на тюрков и пришло к нему сообщение от Халида б. ‘Абдаллаха о смещении его с управления Хорасаном и назначении на этот пост Асада б. ‘Абдаллаха, когда он уже переправился через реку для войны с ними.

Рассказ о том, как Муслим б. Са’ид ходил в этот поход

‘Али б. Мухаммад рассказывает со слов своих шейхов, что Муслим совершил поход в этом году и обратился к людям с речью на Майдане Йазида и сказал: “Я не оставляю после себя ничего более беспокоящего меня, чем отставшие от меня люди с наду-шенными шеями, прыгающие через забор к женам сражающихся. |1478| О боже, накажи их, накажи! А я уже приказал Насру, чтобы убивал, кого найдет из оставшихся. И мне совсем не жалко их за наказание, посланное Аллахом”, имея в виду ‘Амра б. Муслима и его людей.

Когда он дошел до Бухары, то пришло к нему письмо от Халида б. ‘Абдаллаха ал-Касри о том, что он назначен наместником Ирака; он писал ему: “Доведи свой поход до конца”. И пошел он на Фергану. И сказал Абу-д-Даххак ар-Равахи, — один [199] из рода раваха из бану-’абс, который числился среди аздитов и занимался учетом добычи: “В этом году нет греха на том, кто задержится”. И задержалось 4 тысячи.

А Муслим б. Са’ид продвигался и когда достиг Ферганы, то получил известие, что хакан уже вышел ему навстречу. Пришел к нему Шумайл, —   или Шубайл, —  б. ‘Абдаррахман ал-Мазини и сказал: “Я видел войско хакана в таком-то и таком-то месте”. Тогда он послал приказ ‘Абдаллаху б. Абу ‘Абдаллаху ал-Кирмани, мавле бану-сулайм, приготовиться к походу. И когда наступило утро, он отправился с войском и прошел за день три перехода, а на следующий день шел, пока не пересек Вади ас-Сабух. Навстречу им вышел хакан, конница выступила против него, а отряд ‘арифов и мавлей ‘Абдаллах б. Абу ‘Абдаллах оставил на месте. И напали тюрки на тех, кого ‘Абдаллах оставил в этом месте, перебили их и захватили лошадей Муслима; был убит ал-Мусаййаб б. Бишр ар-Рийахи и убит ал-Бара’, который был одним из витязей ал-Мухаллаба, и убит брат Гурека. Люди взбунтовались против своих предводителей и изгнали их из лагеря.

Муслим вручил свое знамя ‘Амиру б. ал-Малику ал-Химмани |1479| и пошел с людьми, и двигались они восемь дней, а они (тюрки) их окружали, когда же наступила девятая ночь, то захотел остановиться и стал советоваться с людьми, и они посоветовали ему остановиться, говоря: “Наутро дойдем до воды, вода от нас недалеко, а если ты остановишься на лугу ⁷⁰, то люди рассеются в [поисках] плодов и войско твое будет разгромлено”. Он спросил Сауру б. ал-Хурра: “О, Абу-л-’Ала’, а каково твое мнение?” Тот ответил: “Мое мнение такое же, как у людей”. И они стали лагерем.

Он говорит: войско не ставило шатров и сожгли люди тяжелые сосуды и багаж, стоимость того, что сожгли,  —  миллион. Поутру люди снова двинулись и дошли до воды, а перед рекой   —  ферганцы и шашцы. И сказал Муслим б. Са’ид: “Пусть каждый обнажит свой меч”. Они это сделали, и весь мир наполнился мечами. Те оставили воду и переправились. Он остался на день, а утром переправился через реку, а за ним следовал один из сыновей хакана.

Он говорит: и послал Хумайд б. ‘Абдаллах, командовавший арьергардом, сказать Муслиму: “Остановись ненадолго, за мной двести человек тюрков, я сражусь с ними”,  —  а он был тяжко ранен. Люди остановились, он. повернул на тюрков и взял в плен согдийцев с их предводителем и предводителя тюрков с семерыми, а остальные бежали. Хумайд поехал, в него выстрелили, стрела попала ему в колено и он умер.

Он говорит: люди страдали от жажды, а ‘Абдаррахман б. Ну’айм ал-’Амири вез на своем верблюде 20 бурдюков с водой. |1480| Когда он увидел нужду людей, то снял их и дал: выпили они по глотку. Попросил пить в “день жажды” Муслим б. Са’ид, и ему принесли кувшин, а Джабир,  —   или Хариса, — б. Касир, [190] брат Сулаймана б. Касира, отнял его у него от рта. И сказал Муслим: “Оставьте его, он отнимал у меня питье только из-за жары внутри него”.

Пришли они в Худжанду, измученные голодом и тяготами. Люди разошлись, а тут появились два всадника, спрашивающие ‘Абдаррахмана б. Ну’айма. Они дали ему грамоту Асада б. ‘Абдаллаха о назначении его наместником Хорасана. ‘Абдаррахман велел прочитать ее Муслиму, и тот сказал: “Слушаю и повинуюсь”. Он говорит: ‘Абдаррахман был первым, кто поставил палатки в пустыне Амула.

Он говорит: богаче всех в “день жажды” был Исхак б. Мухаммад ал-Гудани. Хаджиб ал-Фил сказал Сабиту Кутне,  —  а он  —  Сабит б. Ка'б:

Мы совершили такие дела, а бакр не присутствовал,
Занимаясь веслами и рулем.
Люди знают о нем только, что он  —   Кутна (“Вата”),
А иных, кроме нее (ваты), предков они не знают.

У ‘Абдаррахмана б- Ну’айма были сыновья: Ну’айм, Шадид, ‘Абдассалам, Ибрахим и ал-Микдад, а самыми сильными из них были Ну’айм и Шадид. Когда сместили Муслима б. Са’ида, сказал |1481| ал-Хазрадж ат-Таглиби: “Сражались мы с тюрками и окружили они мусульман, так что те уверились в гибели, я посмотрел, а у них и лица побледнели. Хаусара б. Йазид б. ал-Хурр б. ал-Хунайф б. Наср б. Йазид б. Джа’вана бросился на тюрков во главе 4000, сражался с ними некоторое время, а потом возвратился, и выступил Наср б. Саййар с 30 всадниками и сражался с ними, пока не сдвинул их с места, тогда бросились [остальные] люди на них, и тюрки побежали.

Он говорит: а этот самый Хаусара  —   сын брата Ракабы б. ал-Хурра. Он говорит: когда ‘Омар б. Хубайра назначил Муслима б. Са’ида наместником Хорасана, то сказал ему: “Пусть твоим хаджибом будет честнейший из твоих мавлей, ведь он твой язык и передатчик; требуй от своего начальника полиции. обеспечения безопасности, и пусть будут у тебя невинные наместники”. Он спросил: “А что такое “невинные наместники”?” Тот ответил: “Прикажи людям каждого города выбрать [его] себе, и когда они выберут его,  —   назначь его. Если он будет хорош  —  это в твою пользу, а если будет плох, то это  —   на них, а ты будешь в стороне и будешь невинным”.

Он говорит: Муслим б. Са’ид писал Ибн Хубайре, чтобы он прислал ему Таубу б. Абу Усайда, мавлу бану-ал-’анбар. Ибн Хубайра написал своему наместнику в Басру: “Пришли Таубу б. Абу Усайда”. Его привезли, он пришел, а был он мужчиной красивым, громкоголосым, благообразным,  —   и когда вошел к Ибн Хубайре, то Ибн Хубайра сказал: “Такого можно назначить”,  —  и послал его к Муслиму. А Муслим ему сказал: “Вот моя печать, действуй по своему разумению”. И он был при нем неотлучно, пока не |1482| прибыл Асад б. ‘Абдаллах. Тауба собрался уехать с Муслимом, [201] но Асад сказал ему: “Будь со мною, ведь ты мне нужнее, чем Муслиму”. И он остался с ним. Он хорошо обращался с людьми и был покладистым, хорошо обходился с войском и выдавал им их пайки (арзак). Асад сказал ему: “Заставь их поклясться разводом, что ни один из них не уклонится от похода и не выставит за себя замену”. Но Тауба отказался сделать это и не заставил их клясться разводом.

Он говорит: после Таубы люди заставляли войско приносить такую клятву, а когда прибыл ‘Асим б. ‘Абдаллах и пожелал, чтобы люди клялись разводом, то они отказались и сказали: “Поклянемся, как клялись Таубе”. Он говорит: они знали ее и говорили “Клятва Таубы”.

В этом же году Халид б. ‘Абдаллах ал-Касри прибыл эмиром в Ирак.

В этом же году Халид назначил эмиром Хорасана своего брата Асада б. ‘Абдаллаха. Прибыл он в Хорасан в то время, когда |1484| Муслим б. Са’ид находился в походе на Фергану. Рассказывают, что когда Асад подошел к реке, чтобы переправиться, то ему воспрепятствовал ал-Ашхаб б. ‘Убайд ат-Тамими, один из бану-галиб, который ведал судами в Амуле. Асад сказал ему: “Переправь меня”. Тот ответил: Я никак не могу переправить тебя, потому что это мне запрещено”. Он ему льстил и соблазнял, но тот отказался, тогда он сказал ему: “Ведь я  — эмир”. Тогда он переправил. И сказал Асад: “Знайте этого, потому что он под нашим покровительством”.

Пересек он (Асад) реку, пришел в Согд и остановился на его лугу, а хараджем Самарканда в это время ведал Хани’ б. Хани’, и вышел он во главе людей встретить Асада. Пришли они к нему на луг и увидели, что он сидит на камне, и сочли это дурной приметой и сказали: “Лев (асад) на камне   —  это не к добру”. И сказал ему Хани’: “Если ты прибыл к нам эмиром, то мы обойдемся с тобой, как с эмиром”. Тот сказал: “Да, я прибыл к вам эмиром”. Затем он приказал подать обед и пообедал на лугу и сказал: “Кто проявит усердие в походе  — тому 14,  —  а другие говорят   —  13 дирхемов. Вот они у меня в рукаве”. Он плакал и говорил: “Поистине, я человек вроде вас”. Он сел верхом и въехал в Самарканд.

Он послал двух человек с грамотой о назначении ‘Абдаррахмана [1486] б. Ну’айма командовать войсками. Эти двое прибыли к ‘Абдаррахману б. Ну’айму, когда он был в Вади Афшин во главе арьергарда, а арьергард войска состоял из самаркандцев, мавлей и куфийцев. Эти два посланца спросили об ‘Абдаррахмане и им сказали, что он в арьергарде. Они привезли ему грамоту и письмо с разрешением им возвратиться. Он прочитал письмо, а затем дал его и свою грамоту Муслиму, и тот сказал: “Слушаю и повинуюсь”. Тут встал ‘Амр б. Хилал ас-Садуси, —  а говорят, ат-Тайми,  —  и дважды ударил его кнутом за то, что было от него бакру ибн ва’илу в Барукане, а Хусайн б. ‘Осман б. Бишр б. ал-Мухтафиз бранил его. ‘Абдаррахман б. Ну’айм разгневался на обоих” [202] обругал их и приказал их увести. Он отступил с людьми и Муслим ушел вместе с ним.

‘Али б. Мухаммад рассказывает со слов своих информаторов, что они (арабские войска) пришли к Асаду, когда он был в Самарканде. Затем Асад ушел в Мерв, сместив Хани’, и назначив наместником Самарканда ал-Хасана б. Абу-л-’Амаррату ал-Кинди из потомков Акил-ал-мурара.

Он говорит: к ал-Хасану приехала его жена, ал-Джануб, дочь ал-Ка’ка’ б. ад-А’лама, главы племени ал-азд, а Йа’куб б. ал-Ка’ка’ был кади Хорасана. Он выехал ее встречать, а на них напали тюрки. Ему сказали: “Эти тюрки напали на тебя”,  —  а их было 7000,  —  и он ответил: “Это не они пришли к нам, а мы пришли к ним и завоевали их страну и обратили их в рабов. Клянусь Аллахом, я непременно добьюсь вашего сближения с ними и поставлю рядом челки ваших коней с челками их коней”.

Он говорит: затем он выступил неспеша, так что те напали и отступили. Люди говорили: “Жену вышел встречать поспешно, а навстречу врагу вышел не торопясь”. Эти слова дошли до него и он обратился к ним с речью: “Вы говорите и осуждаете. О боже, сотри их слезы и ускорь их кончины, нашли на них горе и отними у них радость”. И бранили его люди про себя.

А его заместителем, когда он вышел на тюрков, был Сабит Кутна. Он обратился к людям с хутбой, запинаясь, и сказал: “Кто повинуется Аллаху и его посланнику, тот впал в заблуждение” (Т. е. сказал явную несуразицу. —  Ред). Тут он запнулся и не смог произнести ни слова, а когда спустился с минбара, то сказал:

Если я не могу быть у вас хатибом, то я
Со своим мечом в разгар боя — хатиб.

Ему сказали: “Вот если бы ты это сказал с минбара, то был бы хатибом”. И сказал Хаджиб ал-Фил ал-Йашкури:

Абу-л-’Ала’, ты встретился с затруднением
В битве с арабским языком из-за горя и удушья,
Согнул ты язык, когда стрелял из него словами,
Как [извивается] поток грязи, [стекающий] с высокой горы.
Когда взгляды людей бросили тебя в жар,
Ты, встав, декламировал [Коран], давясь слюной.
А что касается Корана, то тебя-то он не ведет к ясности
Корана и не ведет тебя к успеху.

107 год

|1488| В этом году Букайр б. Махан послал в Хорасан пропагандистами (ду’ат) Абу ‘Икриму, Абу Мухаммада ас-Садика, Мухамма-да б. Хунайса и ‘Аммара ал-’Ибади с некоторым числом приверженцев, среди которых был Зийад, дядя по матери ал-Валида ал-Азрака. Пришел один человек из [племени] кинда к Асаду б. ‘Абдаллаху и донес ему на них, и привели к нему Абу ‘Икриму и Мухаммада б. Хунайса с большинством его людей. ‘Аммар спасся, [203] а тем из них, кого удалось захватить, Асад отрубил руки и ноги, а потом распял их. ‘Аммар прибыл к Букайру б. Махану и известил его о происшедшем, а он написал об этом Мухаммаду б. ‘Али. Тот ответил ему: “Хвала Аллаху, который сделал истинными речи ваши и призыв ваш; остались еще среди вас жертвы, которые будут убиты”.

В этом же году привезли Муслима б. Са’ида к Халиду б. ‘Абдаллаху, а Асад б. ‘Абдаллах относился к нему в Хорасане с уважением и не наказывал его и не арестовывал. Муслим прибыл, когда Ибн Хубайра собирался бежать, и отговорил его от этого, сказав ему: “Поистине, эти люди думают о нас лучше, чем мы о них”.

В этом году Асад перевел тех воинов, которые были в Барукане, |1490| в Балх и наделил каждого, у которого был дом, домом такого же размера, а у кого не было жилища  —  наделил жилищем. Он собирался поселить их по племенным объединениям (ахмас), но ему сказали: “Ведь у них начнутся междоусобицы”, — тогда он перемешал их. Он разложил на каждый округ разовый сбор для застройки медины Балха в соответствии с размером хараджа, а ведать строительством медины Балха назначил Бармака, отца Халида б. Бармака,

Барукан был местопребыванием эмиров; между Баруканом и Балхом — два фарсаха, а между мединой и Наубехаром — два полета стрелы (Далее следуют стихи о восстановлении Балха).

108 год

В этом году Букайр б. Махан послал в Хорасан несколько |1492| человек, среди которых был ‘Аммар ал-’Ибади. Один человек донес на них Асаду б. ‘Абдаллаху, который схватил ‘Аммара и отрубил ему руки и ноги; а его сотоварищи спаслись и явились к Букайру б. Махану и сообщили ему о том, что произошло, а он написал об этом Мухаммаду б. ‘Али, а тот написал ему в ответ: “Хвала Аллаху, который сделал истиной вашу пропаганду и спас вашу ши’у”.

В этом году Асад б. ‘Абдаллах совершил поход на Хуттал. Сообщают со слов ‘Али б. Мухаммада, что хакан пришел к Асаду, когда тот уже ушел в Кувадийан и переправился через реку, и не произошло между ними сражения во время этого похода. А со слов Абу ‘Убайды сообщают, что он сказал: напротив, Асада обратили в бегство и опозорили, и дети распевали о нем:

Из Хутталана ты пришел,
С печальным лицом ты пришел.

Он говорит: ас-Сабл воевал с ним и призвал на помощь хакана, а Асад уже объявил, что будет зимовать в Сурхдаре. Асад отдал людям приказ, они двинулись, и отправил он свои знамена. Он выступил к Сурхдаре темной ночью. Люди воскликнули: [204] |1493|  “Аллах велик!” Асад спросил: “Что это с людьми?” Ему ответили: “Это их клич, когда они отправляются в путь”. Тогда он сказал ‘Урве Глашатаю: “Возгласи: “Поистине эмир намеревается [идти] в Два Гура”.

Он двинулся, а хакан подступил, когда они ушли в Два Гура, и переправился через реку и не столкнулся он с ними. Он (Асад) вернулся в Балх, и сказал поэт, восхваляя Асада б. ‘Абдаллаха:

Себе я просил из каждого хумса две тысячи,
У носящего плащ с широкими полями...

|1494| Некоторые из них (информаторов) говорят: Асад возвратился в 108 году из Хуттала разгромленным, и говорили хорасанцы:

Из Хуттала ты пришел,
С лицом опозоренным ты пришел,
С разбитым сердцем ты пришел.

Он говорит: во время похода на Хуттал войско испытало сильный голод, и послал Асад двух баранов с одним из своих гулямов и сказал: “Не продавай их меньше, чем за 500”. Когда же гулям ушел, Асад сказал: “Их обоих купит не кто иной, как Ибн аш-Шиххир”. А Ибн аш-Шиххир был в охранении (маслаха); когда свечерело, он вышел и нашел на базаре двух овец (Так в тексте) и купил обе за 500 [дирхемов]. Одну из них он зарезал [для себя], а другую послал одному из своих братьев. Когда гулям вернулся к Асаду и рассказал ему об этом, то Асад послал ему 1000 дирхемов.

109 год

|1497| В этом году Хишам б. ‘Абдалмалик сместил Халида б. ‘Абдал-лаха с [управления] Хорасаном и сместил с управления им его брата Асада.

Рассказ о смещении Хишамом Халида и его брата с [управления] Хорасаном

Причиной этого было то, что Асад, брат Халида, проявлял такое племенное пристрастие, что возмутил людей. Как рассказывает ‘Али б. Мухаммад, Абу-л-Барид сказал одному из аздитов: “Представь меня твоему дяде ‘Абдаррахману б. Субху, отрекомендуй меня ему и расскажи ему обо мне”. И тот представил его ‘Абдаррахману, который был наместником Асада в Балхе, и сказал: “Да устроит Аллах благоденствие эмира! Вот это   —  Абу-л-Барид ал-Бакри, наш брат и помощник, он поэт людей Востока, он тот, который сказал:

Если азд нарушит договор о помощи, который заключили
В прежние времена 'Аббад и Мас'уд,
А Малик и Сувайд подтвердили его вдвоем, [205]
То не будут раздеты никоим образом,
Чтобы перекликались: “Да отсрочит тебе Аллах солнцепек!”
Ведь в шкуре спасение от беды.

Он говорит: Абу-л-Барид протянул руку и сказал: “Да проклянет тебя Аллах за лживое засгупничество! Да устроит Аллах |1498| твое (‘Абдаррахмана) благополучие. Я ведь тот, который говорит:

Аздиты наши братья, они и наши союзники
Нет между нами нарушения договора и нет изменения.

Сказал [‘Абдаррахман]: “Ты прав!” и засмеялся. А Абу-л-Бурайд был из бану-’илба’ б. шайбан б. зухл б. са’лаба.

Он говорит: он (Асад) питал племенную вражду к Насру б. Саййару и к нескольким его людям из мударитов, и высек их плетьми. Он выступил с хутбой в пятницу, и сказал в своей хутбе: “Да посрамит Аллах эти лица, лица людей раскола и лицемерия, смуты и раздора. О боже! избавь меня от них, выведи меня в мое место прибежища и на мою родину. Мало кому понравилось бы то, что предо мной, и кто промолчал бы, в то время, как повелитель правоверных  —  мой дядя по матери, а Халид б. ‘Абдаллах  —  мой брат, и у меня 12 тысяч йеменских мечей”.

Затем он спустился с минбара. А когда он помолился и пришли к нему люди и сели на свои места, то вынул он записку из-под своего ковра и прочитал ее людям. В ней упоминались Наср б. Саййар и ‘Абдаррахман б. Ну’айм ал-’Амири, и Саура б. ал-Хурр ал-Абани,  —  из племени абан б. дарим, —  и ал-Бахтари б. Абу Дирхам из бану-ал-харис б. ‘аббад. Он проклинал их и поносил, а люди стиснули зубы и никто из них ничего не сказал. Тогда заговорил Саура, он напомнил о своем положении, повиновении и искреннем отношении, и что ему (Асаду) не следует принимать |1499| лживые слова врагов и объединять их с теми, кто ложно их обвиняет. Асад не внял его словам, отдал приказ и их раздели. Когда ударили ‘Абдаррахмана б. Ну’айма, а он был человеком с большим животом и тонкими ногами, и когда ударили, то он скорчился, и его шаровары соскользнули со своего места. Тогда поднялся человек из его семьи, взял одну из его гератских одежд, встал, протянув своей рукой его одежду и глядя на Асада, чтобы тот разрешил ему прикрыть его срам. Тот дал ему знак, чтобы он сделал это, он приблизился к ‘Абдаррахману и прикрыл его срам.

А другие говорят: нет, прикрыл его срам Абу Нумайла, которому [Асад] сказал: “Прикрой изаром Абу Зухайра, ведь эмир-правитель воспитывающий”. Говорят также: нет, он сек их рядом со своим приемным залом (маджлис), а когда кончил, то спросил: “Где упрямец рода химман?”, собираясь его высечь, а он уже сек его прежде. Он говорит: а этот упрямец рода химман, которого недавно наказал эмир,  —  ‘Амир б. Малик б. Маслама б. Йазид б. Худжр б. Хайсак б. Химман б. Ка’б б. Са’д.

Говорят, что он обрил их после битья и передал их ‘Абдраббихи б. Абу Салиху, мавле бану-сулайм, а он был из гвардии [206] (харас), и ‘Исе б. Абу Бурайку и послал их (арестованных) к Халиду и написал ему, что они хотели напасть на него. А этот Ибн Абу Бурайк как только у кого-нибудь из них вырастали волосы, так брил его. А ал-Бахтари б. Абу Дирхам говаривал: “Хотел бы я, чтобы он бил меня, [а заодно] и этого, целый месяц”, имея в виду Насра б. Саййара, из-за того, что произошло между ними в |1500| Барукане. Тамимиты послали к Насру сказать: “Если хотите, то мы вырвем вас из их рук”. Но Наср удержал их от этого. Когда же их привезли к Халиду, то тот стал порицать Асада и бранить” говоря: “Что же ты не прислал их головы?” И сказал ‘Арфаджа ат-Тамими:

Как же так: все помощники халифа
Страдают, а враги халифа отпущены на свободу,
Плачу я, не справиться мне со слезами и глазами,
А Наср, метеор войны, в наручники закован.

И сказал Наср:

Незаслуженные упреки прислала
В письме, порицая, Умм Тамим.
Н если я [сижу] у них связанным пленником
В тоске, печали и горе,
Заложником насилия, то не найдешь ты меня ослабевшим
В положении пленника благородного у низкого.
Передай обвиняемым в насилье,  —
А насильники, люди с бамбуковыми копьями, на которых наконечники —
Откажетесь ли вы от предательства и коварства
Или вы храните их, как скупцы?

Асад б. ‘Абдаллах выступил с хутбой с минбара Балха и сказал в этой хутбе: “О, люди Балха! вы прозвали меня вороном, так уж я сверну ваши сердца с места” ⁷¹. |1501|

Когда Асад стал выказывать племенную вражду и возмутил народ племенной междоусобицей, то Хишам написал Халиду б. ‘Абдаллаху: “Смести своего брата”,  —  и тот сместил его и разрешил ему отправиться в хаджж. Асад отправился в Ирак, а с ним дихканы Хорасана, в месяце рамадане 109 г. ⁷², оставив своим заместителем в Хорасане ал-Хакама б. ‘Авану ал-Калби. Ал-Хакам готовил летний поход, но не вышел в него.

(Перевод В. И. Беляева)’Али б. Мухаммад рассказывает, что первым прибывшим в Хорасан из аббасидских пропагандистов был Зийад Абу Мухаммад, клиент племени хамдан, в первое правление Асада б. ‘Абдаллаха. Его послал Мухаммад б. ‘Али б. ‘Абдаллах б. ал-’Аббас и сказал ему: “Веди среди людей пропаганду в нашу пользу. Поселись среди йеменитов и относись мягко к мударитам”. Но он предостерегал его от некоего человека из Абрашахра, которого звали Галибом, ввиду его крайней любви к потомкам Фатимы.

Другие говорят, что первым прибывшим к жителям Хорасана с письмом Мухаммада б. ‘Али был Харб б. ‘Осман, клиент племени кайс б. са’лаба, из жителей Балха. [207]

Когда Зийад Абу Мухаммад прибыл и стал вести пропаганду в пользу Аббасидов, рассказывать об образе жизни потомков Марвана и их тирании и начал раздавать людям пищу, к нему явился Галиб из Абрашахра и между ними произошел спор: Галиб превозносил потомков Абу Талиба, а Зийад превозносил Аббасидов. И Галиб удалился от него. Зийад же остался в Мерве на зиму. К нему приходили из жителей Мерва Йахйа б. ‘Акил ал-Хуза’и и Ибрахим б. ал-Хаттаб ал-’Адави. Он жил во дворе Сувайда-писца, в расположении рода ар-Рукада. Хараджем Мерва заведовал, ал-Хасан б. Шайх. До него дошло известие о деле |1502| Зийада и он сообщил о нем Асаду б. ‘Абдаллаху, и тот велел привести его. А с ним был один человек, которого звали Абу Муса. Увидав его, Асад сказал ему: “Я тебя знаю”. Тот ответил: “Да”. Асад ему сказал: “Я видел тебя в одной [винной?] лавке в Дамаске”. Тот сказал: “Да”. Асад спросил Зийада: “А что это за слухи дошли до меня относительно тебя?” Тот ответил: “Тебе донесли ложь. Я прибыл в Хорасан только для торговых дел. Я роздал людям деньги, и когда они вернутся ко мне, я выеду”. Асад сказал ему: “Уходи из моей области”. Тот удалился и опять принялся за свое дело. Ал-Хасан снова пришел к Асаду и указал ему на опасность его дела. Асад послал за ним, и когда взглянул на него, сказал: “Разве не запретил я тебе пребывание в Хорасане?” Тот возразил: “О, эмир, тебе от меня ничего нет плохого”, —  и поверг его в гнев, и он приказал убить их. Абу Муса сказал ему: “Решай же то, что ты решаешь” (Коран, XX, 75 (72)). Он еще больше разгневался и сказал: “Ты приравниваешь меня к фараону!” Тот ответил: “Не я приравниваю, а Аллах тебя приравнивает” ⁷³. И они были убиты. Их было десять из жителей Куфы и из них спаслось в тот день только двое подростков, которых он счел слишком маленькими, остальные же по его приказу были убиты в Кушаншахе...

Затем пришел после них некий человек из жителей Куфы, |1503| которого звали Касиром, и поселился у Абу-н-Наджма. К нему приходили те, которые встречались с Зийадом, и он беседовал с ними и вел среди них пропаганду. Так он провел год или два.

Касир был неграмотным. К нему прибыл Хаддаш, в то время как он находился в селении, называемом Мар’ам, и превзошел Касира в этом деле; а другие говорят: имя его было ‘Умара, а прозвали его Хаддашем потому, что он внес раздор (хадаша) в религию...

В этом же году Хишам б. ‘Абдалмалик назначил наместником |1504| Хорасана Ашраса б. ‘Абдаллаха ас-Сулами.

‘Али б. Мухаммад рассказывает со слов Абу Заййала ал-’Адави и Мухаммада б. Хамзы, которые рассказывают со слов Тархана и Мухаммада б. ас-Салта ас-Сакафи, что Хишам б. ‘Абдалмалик сместил с управления Хорасаном Асада б. ‘Абдаллаха [208] и назначил его наместником Ашраса б. ‘Абдаллаха ас-Сулами и приказал ему, чтобы он вступил в переписку с Халидом б. ‘Абдаллахом ал-Касри. Ашрас был доблестным, хорошим. Его называли между собой “Совершенным” из-за его доблести. Он отправился в Хорасан, и когда прибыл в него, то люди радовались его прибытию. Он назначил начальником своей полиции ‘Умайру Абу Умаййу ал-Йашкури, затем сместил его и назначил ас-Симта. Судьей Мерва он назначил Абу-л-Мубарака ал-Кинди, но тот не был сведущ в судебных делах. Тогда он спросил совета у Мукатила б. Хаййана и Мукатил указал ему на Мухаммада б. Зайда, которого он и назначил судьей; последний оставался судьей до смещения Ашраса. Ашрас был первым, который учредил конную гвардию (рабита) ⁷⁴ в Хорасане и назначил начальником ее ‘Абдалмалика б. Дисара ал-Бахили. Ашрас ведал как большими, так и малыми делами сам лично.

(Перевод О. Г. Большакова) Он говорит: когда Ашрас прибыл в Хорасан, то люди, радуясь ему, кричали: “Аллах велик!” И сказал один человек: |1505|

Услышал Аллах крики его общины: “Аллах велик!”
В то утро, когда прибыл к ним имам из [племени] сулайм,
Имам, ведущий правильным путем. Укрепились им их дела,
Которые прежде были худыми, и мозг высосан из их костей.

Он приехал верхом на осле, и Хаййан ан-Набати сказал ему:

“О, эмир, если ты хочешь быть эмиром Хорасана, то езди на коне, затяни крепче подпругу и бей его кнутом по крупу, чтобы ты в огонь [мог] въехать, а если не так, то возвращайся”. Он ответил: “Тогда я возвращусь и в огонь не брошусь, о, Хаййан”. Но остался и стал ездить на коне.

‘Али говорит: сказал Йахйа б. Худайн: “Видел я во сне перед приездом Ашраса, как некто говорит: “Приедет к вам узкогрудый, вялый, невезучий”,  —  я проснулся в ужасе. А во вторую ночь мне приснилось, как он говорит: “Приедет к вам слабогрудый, вялый, невезучий, вероломный в отношении своих людей, лягушка (джагр)”. И сказал еще:

Гибнет войско, эмир которого лягушка,
Будет ли взаимное согласие до того, как выступят племена?
Если заберут его от них, то возможно, будет
А если нет, то они (племена) останутся только в рассказах.
И прозвали Ашраса в Хорасане “Джагр”. |1507|

Комментарии

67 Сражение у Акра (Центральный Ирак) с восставшим Йазидом б. ал-Мухаллабом, в котором отличился ал-Джаррах, произошло с сафаре 102/11 августа — 8 сентября 720 г. (Табари, II, 1395—1416).

68 Слово хирка с исходным значением «лохмотья», «рванина» затем стало по преимуществу означать власяницу суфия, облачение в которую было частью посвящения. В данном случае сомнительно и то, что новорожденный был завернут в какую-то рванину, и то, что двухнедельного младенца облекли во власяницу суфия. Видимо, мы имеем дело с тенденциозным сообщением, призванным убедить, что первый аббасидский халиф от рождения был облечен благодатью, заключавшейся в хирке какого-то из имамов.

69 Максура — место в мечети, огороженное решеткой, где молится эмир во избежание покушений.

70 В данном случае под словом «мардж» подразумеваются приречные заросли или орошаемые земли оазиса с плодовыми деревьями.

71 Асад использует непереводимую игру слов, выражающуюся в том, что употреблен глагол, созвучный с его прозвищем, имеющим совершенно иную этимологию.

72 Рамадан 109 г. х. соответствует 20. XII. 727 — 18. I. 728 г.

73 В соответствующем айате Корана фараон грозит наказанием египетским волшебникам за признание бога Мусы (Моисея), а они отвечают ему: «Решай же то, что ты решаешь; ты можешь решить только эту ближайшую жизнь». Фараон в мусульманской традиции олицетворение безбожного правителя, неисправимого грешника, поэтому Асад воспринял эту цитату как величайшее оскорбление.

74 Рабита — конная стража, охраняющая ночью порядок в городе.