АТ-ТАБАРИ

ИСТОРИЯ

Рассказ о причине его убийства

Причиной тому было желание ал-Валида б. ‘Абдалмалика назначить наследником своего сына ‘Абдал’азиза б. ал-Валида. Намек на это был дан военачальникам и поэтам...

Ему присягнули на условии низложения Сулаймана ал-Хаджжадж б. Йусуф и Кутайба. Затем умер ал-Валид, а Сулайман б. ‘Абдалмалик стал халифом и Кутайба испугался его.

‘Али б. Мухаммад говорит: нам рассказали Бишр б. ‘Иса, ал-Хасан б. Рашид, Кулайб б. Халаф со слов Туфайла б. Мирдаса, Джабала б. Фаррух со слов Мухаммада б. ‘Азиза ал-Кинди, Джабала б. Абу Ду’ад и Маслама б. Мухариб со слов ас-Сакана б. Катады: когда Кутайбе пришла весть о смерти ал-Валида б. ‘Абдалмалика и о вступлении [на трон] Сулаймана, он испугался Сулаймана, так как он вместе с ал-Хаджжаджем добивался присяги ‘Абдал’азизу б. ал-Валиду. Он опасался, что тот назначит в Хорасан Йазида б. ал-Мухаллаба. [140]

Он говорит: Кутайба написал письмо Сулайману, в котором он поздравил его с саном халифа и выразил соболезнование по поводу смерти ал-Валида, напомнил о своей верной службе ‘Абдалмалику и ал-Валиду и заявил, что будет повиноваться и служить ему так же, как тем двум, если он не сместит его с Хорасана. Он написал и второе письмо Сулайману, в котором он сообщил о своих завоеваниях и победах, о том, как его уважают цари неарабов (‘аджам), какой страх они испытывают перед ним и как весом у них его голос; он порочил ал-Мухаллаба и род ал-Мухаллаба и клялся Аллахом, что если тот назначит Йазида наместником Хорасана, то он непременно выразит неповиновение ему (Сулайману). Кутайба написал и третье письмо, в котором он выразил свое неповиновение ему (Сулайману).

Все три письма он отправил с одним бахилитом, сказав: “Вручи ему это письмо: если там будет присутствовать Йазид б. ал-Мухаллаб, и Сулайман, прочитав его, бросит ему, то вручи ему второе письмо; если он прочитает его и бросит его Йазиду, то вручи ему вот это письмо. Если он прочитает первое и не бросит его Йазиду, то два других письма придержи”.

Он говорит: посланец Кутайбы прибыл и вошел к Сулайману, при котором находился Йазид б. ал-Мухаллаб, и вручил ему письмо. Тот прочитал его, потом бросил его Йазиду; тогда он вручил ему другое письмо, тот прочитал его, потом швырнул его Йазиду. Тогда он отдал ему третье письмо, тот прочитал его и побледнел лицом. Затем он велел подать глину, запечатал его и оставил его у себя в руке.

А Абу ‘Убайда Ма’мар б. ал-Мусанна говорит, как мне передали с его слов, что в первом письме было злословие о Йазиде б. ал-Мухаллабе, упоминание о его измене, неверии и неблагодарности; во втором письме была воздана хвала Йазиду, а в третьем письме: “Если ты не утвердишь меня на занимаемом мной посту и не окажешь мне доверия, то я обязательно скину тебя, как скидывают сандалию, и наполню страну конным и пешим войском против тебя”. Он говорит также: когда Сулайман прочитал третье письмо, он положил его между двумя подушками, на которых сидел, и не сказал ни слова возражения.

Продолжим рассказ 'Али б. Мухаммада, который говорит: потом Сулайман велел поселить посланца Кутайбы, и его поместили в доме для гостей. Когда наступил вечер, Сулайман вызвал его |1286| и отдал ему кошелек с динарами, сказав: “Это тебе награда, а это  — грамота твоему господину на управление Хорасаном. Отправляйся, и мой посланец с грамотой для Кутайбы поедет с тобой”.

Он говорит: бахилит выступил в путь и с ним Сулайман отправил человека из племени ‘абдалкайс и одного из племени лайс, которого звали Са’са’а или Мус’аб. Когда он был в Хулване, его встретили люди с вестью о неповиновении Кутайбы. Тогда человек из племени ‘абдалкайс уехал обратно, отдав грамоту посланцу Кутайбы, который объявил о своем неповиновении, и [151] начался беспорядок. Тот вручил грамоту, и Кутайба держал совет со своими братьями, которые сказали: “Сулайман не будет тебе доверять после этого”.

Говорит ‘Али и передал мне человек из племени ‘анбар со слов своих шейхов рассказ Таубы б. Абу Усайда ал-'Анбари: Прибыл Салих в Ирак и послал меня к Кутайбе, чтобы разведать, что там у него происходит. Со мной поехал человек из племени асад, который спросил меня о цели моей поездки, но я скрыл от него данное мне поручение. Вот едем мы и., когда представился случай, мой спутник посмотрел на меня и говорит: “Вижу, ты едешь по важному делу, а от меня скрываешь”. Я поехал дальше, а когда был в Хулване, меня встретили люди с вестью об убийстве Кутайбы.

Говорит ‘Али и рассказывают Абу-з-Зайал, Кулайб б. Халаф, Абу ‘Али ал-Джузаджани со слов Туфайла б. Мирдаса, Абу-л-Хасан ал-Джушами, Мус’аб б. Хиббан со слов своего брата Мукатила б. Хиббана, Абу Михнаф и другие: когда Кутайба задумал неповиновение, он держал совет со своими братьями и ‘Абдаррахман сказал ему: “Отряди посольство и отправь с ним всех, кого ты опасаешься, и отправь людей в Мерв, сам иди и остановись в Самарканде; потом скажи тем, кто с тобой: “Кто хочет остаться, тому добро, кто хочет уйти, того не будут ни осуждать, ни преследовать”. |1287| Тогда при тебе останутся только преданные”. А ‘Абдаллах сказал ему: “Объяви о своем неповиновении тут же и призови людей к неповиновению ему (Сулайману), и даже два человека не пойдут против тебя”. Он принял совет ‘Абдаллаха, объявил о своем неповиновении Сулайману и призвал людей к неповиновению ему, сказав им: “Я собрал вас от ‘Айн-Тамра и Файда и соединил брата с братом, сына с отцом. Я делил между вами вашу добычу и выплачивал вам жалованье без обмана и задержки. Вы до меня уже попробовали правителей. Пришел к вам Умаййа и написал повелителю верующих: “Хараджа Хорасана не хватит для моей кухни”. Затем пришел к вам Абу Са’ид (Мухаллаб б. Абу Суфра) и пробыл с вами три года, а вы не знали, повинуетесь вы или мятежны; он не собирал добычи и не воевал с врагом. Затем к вам пришли его дети, пришел после него Йазид, и пока он был, женщины состязались друг с другом перед ним, а халиф ваш   —  Йазид б. Сарван, дурак кайситский”.

Он говорит: никто ему не ответил согласием, а он разгневался и сказал: “Да не сделает Аллах могущественным того, кому вы помогаете! Клянусь Аллахом.. если вы все пойдете против козла, то не сломаете ему рогов! О, жители Низины, я не скажу “жители Возвышенности”. О, сброд (авбаш) садаки, —  я собрал вас так, как собирают верблюдов для садаки, отовсюду. О, люди племени бакр б. ва’ил, напыщенные, лживые и скупые! Каким из ваших дней вы гордитесь, днем войны вашей или днем мира вашего? [152]

Клянусь Аллахом, я сильнее вас, о, последователи Мусайлимы, о, потомки “Презренного” (Замим), не скажу — потомки Тамима! О, слабые, хрупкие, вероломные, в джахилии вы называли вероломство Кайсаном! О, сторонники Саджахи! О, люди племени ‘абдалкайс, жестокие, сменившие возделывание финиковых пальм |1288| поводья коней! О, аздиты, сменившие судовые канаты на поводья добрых коней! Это же новшество в исламе! А бедуины! Что такое бедуины? Проклятие Аллаха бедуинам! О, отбросы обоих окружных городов! Я собрал вас там, где растет полынь и кайсум и калкал (Кайсум и калкал — травы, растущие в степях Аравии), вы ездили на коровах и ослах на острове Ибн Кавана! Когда я собрал вас, как собирают осеннюю шерсть, то вы говорили так-то и так-то: “Клянусь Аллахом, я сын его отца и брат его брата”. “Клянусь Аллахом, я буду привязан к вам, как привязан Салама”. Поистине, так ржут кони при виде лакомой травы! О, хорасанцы, вы знаете, кто ваш друг? Ваш друг  —  Йазид б. Сарван! А я словно вижу эмира, который вас подгоняет, и судью, который пришел к вам и отнял у вас вашу добычу и ваше величие! Вот здесь огонь, бросьте в него, и я брошу с вами, бросьте вашу важнейшую цель! Командовать вами поставлен Абу Нафи’ Зу-л-Вада’ат! (Уничижительное прозвище Йазида б. ал-Мухаллаба) Сирия — отец облагодетельствованный, а Ирак  —  отец, объявленный нечестивым. Доколе сирийцы будут валятгся на ваших дворах и в тени ваших домов? Хорасанцы, проверьте мое происхождение, вы найдете, что моя мать из Ирака и отец мой из Ирака, рожден я в Ираке, иракец я по желаниям, мыслям и вере. Сейчас вы достигли, как видите, безопасности и благополучия, Аллах дал вам завоевать страны и обезопасил ваши дороги, так что женщина в паланкине выезжает из Мерва в Балх беспрепятственно. Восхвалите Аллаха за добро и просите у него благодарности и прибавления”. |1289|

Он говорит: затем он сошел и вошел в свое жилище, к нему пришли его домашние и сказали: “Мы не видели никогда такого дня. Ты не ограничился жителями Возвышенности, а они  —   знамя твое и защита твоя. Ты задел бакритов, помощников своих. Затем ты не довольствовался этим, затронул тамимитов, родичей своих. Потом и этим не довольствовался, задел аздитов  —   свою опору”. Он сказал: “Когда я произнес речь, никто не откликнулся, я рассердился и наговорил невесть что. Жители Возвышенности подобны верблюдам садаки, собранным отовсюду; бакриты  —  словно рабыня, не противящаяся руке, которая ее хватает. Тамимиты  —   чесоточные верблюды. ‘Абдалкайс  —  то место, которое дикий осел бьет своим хвостом. Аздиты  —  мужланы, худшие из творений Аллаха, будь моя власть, я бы клеймил их”.

Он говорит: люди рассердились и не захотели выражать неповиновения Сулайману. Племена рассердились на ругань Кутайбы и решили противодействовать и не повиноваться ему. Первыми об [153] этом заговорили аздиты, которые пришли к Худайну б. ал-Мунзиру и сказали: “Этот призвал к тому, чтобы не повиноваться халифу, а в том  —   порча сего мира и веры. Потом он не довольствовался этим, нападал на нас и ругал нас, как ты думаешь, Абу Хафс?” А в войне его звали по кунйе Абу Сасан, а говорят, что его кунйа — Абу Мухаммад. Худайн ответил им: “Мудариты в Хорасане составляют три пятых (хумс), а тамимиты   —  больше, чем два пятых, к тому же они  —   витязи Хорасана, и они не согласятся, чтобы дела решали не мудариты. Если вы отстраните их от дел, они поддержат Кутайбу”. Они сказали: “Он возбудил у тамимитов желание отомстить тем, что убил Ибн ал-Ахтама”. Он ответил: “Не смотрите на это, они привязаны к мударитскому союзу”. Они |1290| ушли, не согласясь с мнением Худайна, и хотели облечь властью ‘Абдаллаха б. Хаузана ал-Джахдами, но он отказался. Они предлагали власть друг другу, но вернулись к Худайну и сказали: “Мы предлагали друг другу стать главой, но решили вручить власть тебе, раби’иты не возражают против тебя”. Он ответил: “Нет у меня на то ни верблюдицы, ни верблюда” (Этим выражением он признает отсутствие у него данных для принятия предлагаемой власти). Те спросили: “А что ты думаешь?” Он ответил: “Если вы отдадите власть тамимитам, дело ваше решится”. Они спросили: “О ком из тамимитов ты думаешь?” Он ответил: “Не вижу иного, кроме Ваки’”. Хаййан, мавла шайбанитов, сказал: “Никто, кроме этого бедуина Ваки’, взяв на себя эту власть, не станет гореть со всем пылом, жертвовать свою кровь, идти на смерть; а если придет какой-нибудь эмир, то примет это за сорванный им плод, тогда как его должен был вкусить другой. Он отважен, не задумываясь берется за дело, не оглядывается на то, что будет потом. У него много родичей, ему послушных. Он жаждет мести Кутайбе за то, что тот отнял у него главенство и передал его Дирару б. Хусайну б. Зайд-ал-Фаварису б. Хусайну б. Дирару ад-Дабби”. Люди стали тайком ходить друг к другу. Кутайбе сказали, что смуту среди людей сеет только Хаййан, и он хотел убить его врасплох. Но Хаййан умел расположить к себе слуг правителей и они ничего не скрывали от него.

Он говорит: Кутайба вызвал одного человека и приказал ему убить Хаййана, а один из слуг слышал это, пошел к Хаййану и известил его. Кутайба послал за ним, а он был настороже и притворился больным. Люди пришли к Ваки’ и просили его принять на себя власть над ними. Он согласился и процитировал слова ал-Ашхаба б. Румайлы:

Я пожну то, что пожинал ты, ибо мой столб
Опирается на прочное основание.

Он говорит: войска в Хорасане состояли тогда из присланных |1291| от Басры 9 тысяч жителей ал-’Алийи (Возвышенности), 7 тысяч бакритов, возглавляемых ал-Худайном б. ал-Мунзиром, 10 тысяч [154] тамимитов, возглавляемых Дираром б. Хусайном ад-Дабби, 4 тысяч из племени ‘абдалкайс во главе с ‘Абдаллахом б. ‘Алваном ‘Аузи, 10 тысяч аздитов во главе с ‘Абдаллахом б. Хаузаном. Присланных от Куфы было 7 тысяч, их возглавлял Джахм б. Захр б. ‘Убайдаллах б. ‘Али. Мавла было 7 тысяч, их возглавлял Хаййан; говорят, что Хаййан был то ли из Дейлема, то ли из Хорасана; его называли еще “набатейцем” из-за его заикания. Хаййан послал передать Ваки’: “Как ты считаешь, если я не буду против тебя и поддержу тебя, а ты отдашь мне взимаемый за рекой Балха харадж на все то время, пока я живу, а ты  —  правишь?” Тот ответил согласием. Неарабам (‘аджам) он сказал: “Эти воюют но ради веры, предоставьте им убивать друг друга”. Они ответили согласием и тайно присягнули Ваки’. Дирар б. Хусайн пришел к Кутайбе и сказал: “Люди стали ходить к Ваки’ и присягают ему”. А Ваки’ имел обыкновение ходить в дом ‘Абдаллаха б. Муслима ал-Факира и пить у него, поэтому ‘Абдаллах сказал: “Он завидует Ваки’, это  —  пустое дело. Этот Ваки’ в моем доме пьет, пьянеет и пачкает в свою одежду! А этот утверждает, что они ему присягают”.

Он говорит: Ваки’ пришел к Кутайбе и сказал: “Остерегайся Дирара, я не доверяю ему в отношении тебя”. Кутайба принял все это за их взаимную зависть. Ваки’ притворился больным. Потом Кутайба подослал Дирара б. Синана ад-Дабби к Ваки’, и он тайно присягнул ему. Тогда Кутайбе стало ясно, что люди ему присягают. И он сказал Дирару [б. Хусайну]: “Ты говорил мне правду”. Тот ответил: “Я известил тебя, зная точно, а ты же принял это за мою зависть, тогда как я исполнил свой долг”. Он сказал: “Ты |1292| сказал правду”. Кутайба послал к Ваки’ пригласить его, и посланец Кутайбы застал его намазавшим ноги охрой и с бусинками и раковинами на голени, а двое из племени захран произносили заклинания, и сказал: “Иди, ответь эмиру”. Тот ответил: “Ты же видишь, что у меня с ногой”. Посланец вернулся к Кутайбе, но он послал его снова, сказав: “Он говорит тебе, пусть принесут тебя в кресле”. Тот ответил: “Я не могу”. Кутайба сказал Шарику б. ас-Самату ал-Бахили из ва’ила, который был начальником его полиции, и человеку из гани: “Идите к Ваки’ и приведите его ко мне, а если откажется, убейте его”, и послал с ними конный отряд.

А говорят, что начальником его полиции был Варка’ б. Наср ал-Бахили.

‘Али говорит: Абу-з-Заййал передает рассказ Сумамы б. Наджиза ал-’Адави: Кутайба послал к Ваки’ того, кто привел бы его, а я ему говорю: “Я приведу его к тебе, да пошлет тебе Аллах благополучия!” Он сказал: “Приведи его ко мне”. Я пришел к Ваки’, а весть о том, что к нему придет конный отряд, дошла до него раньше. Увидев меня, он сказал: “Сумама, зови людей!” Я позвал и первым к нему пришел Хурайм б. Абу Тахма с восемью.

Он говорит: а ал-Хасан б. Рушайд ал-Джузаджани рассказывает: [155] Кутайба послал за Ваки’, а Хурайм сказал: “Я приведу его к тебе”. Он ответил: “Отправляйся!” Хурайм рассказывает: я сел на своего коня, боясь, что он велит мне вернуться, и пришел к Ваки’, который уже выступил.

Он говорит: а Кулайб б. Халаф рассказывает: Кутайба послал к Ваки’ Шу’бу б. Захира, одного из потомков Сахра б. Нахшала. Он пришел к нему, а тот сказал: “О, Ибн Захир, повремени немного, |1293| пока подойдут отряды”. Затем он велел подать нож, срезал бусинки, привязанные к его ноге, надел оружие и процитировал:

Повяжите на меня пояс, чтобы не спадал.
Один день  —  племени хамдан, другон  —  садифу.

Он вышел один, а женщины, увидев его, сказали: “Абу Мутарриф  —  один”. И к нему пришел Хурайм б. Абу Тахма с восемью, среди которых был ‘Амира б. ал-Барид б. Раби’а ал-’Уджайфи.

Хамза б. Ибрахим и другие говорят: Ваки’ вышел, и ему встретился один человек, которого он спросил: “Из кого ты?” Тот ответил: “Из племени асад”. Он спросил: “Как твое имя?” Тот ответил: “Диргама”. Он спросил: “А чей сын?” Тот ответил: “Сын Лайса (Название племени и оба имени означают “лев”)”. Он сказал: “Держи это знамя!” А ал-Муфаддал б. Мухаммад ад-Дабби говорит, что Ваки’ отдал свое знамя ‘Укбе б. Шихабу ал-Мазини.

Он говорит: продолжим их рассказ: Ваки’ вышел и приказал своим гулямам: “Отвезите мой обоз к племени ал-’амм”. Они ответили: “Мы не знаем его расположения”. Он сказал: “Ищите два соединенных копья, одно над другим, а на их верхушке мешок, это  —  племя ал-’амм”. Он говорит: а в лагере их находилось пятьсот.

Он говорит: Ваки’ велел глашатаю звать людей, и они стали приходить толпами со всех сторон. А он подошел к людям, произнося:

Когда на вождя возложено неприятное дело,
Он туго затягивает ради него ребра и поясницу.

А другие говорят, что он цитировал, выходя:

Разве мы с Лукманом б. ‘Адом и родом его [сражаемся]?
Покажи мне оружие мое, от безоружного они никогда не улетучатся.

У Кутайбы собрались его родичи, видные его сторонники и |1294| преданные ему люди. Среди них были Ийас б. Байхас б. ‘Амр  —  сын Дунйи, дяди Кутайбы по отцу, ‘Абдаллах б. Ва’лан ал-’Адави и группа его родственников из племени ва’ил. К нему пришел Хаййан б. Ийас ал-’Адави с десятью, среди которых был ‘Абдал’азиз б. ал-Харис.

Он говорит: к нему пришел Майсара ал-Джадали, а он был храбрецом, и сказал: “Если хочешь, я принесу тебе голову Ваки’”. Кутайба сказал: “Оставайся на своем месте” и приказал одному человеку: “Возгласи среди людей: “Где ‘амириты?” Тот [156] возгласил: “Где ‘амириты?” Михфан б. Джаз’ ал-Килаби откликнулся: “Там, где ты их бросил!”   —  а Кутайба раньше обошелся с ними сурово. Он сказал: “Возгласи: “Напоминаю вам об Аллахе и кровных узах!” А Михфан крикнул: “Ты порвал их!” Он сказал: “Возгласи: “Вы прощены!” И крикнул ему Михфан или кто-то другой: “Значит, Аллах нас не простил”. И сказал Кутайба:

О, душа моя, терпи, несмотря на всю боль,
Если не нахожу друзей, хотя людей полно.

Он велел подать чалму, которую ему прислала его мать, повязал ею голову, а ею он повязывался в трудные минуты, и велел подать ему коня, приученного прибегать к нему как на крыльях среди войск. Его подвели к нему, чтобы он сел на него, а тот начал брыкаться так, что он не смог забраться. Увидев это, он вернулся к своему креслу, сел на него и сказал: “Оставьте его, так суждено”. Пришел Хаййан ан-Набати с неарабами, а Кутайба был сердит на него. ‘Абдаллах б. Муслим стоял рядом с ним, и ‘Абдаллах сказал Хаййану: “Атакуй эти два фланга!” Тот ответил: “Не настало для этого время”. ‘Абдаллах рассердился и сказал: “Подай мне мой лук!” Хаййан сказал: “Это не день [стрельбы из] лука”. А Ваки’ послал передать Хаййану: “Где то, |1295| что ты обещал мне?” И Хаййан сказал своему сыну: “Когда ты увидишь, что я, сдвинув свою шапку, направлюсь к лагерю Ваки’, ты переходи с подчиненными тебе неарабами ко мне”. Сын Хаййана стоял с неарабами и когда Хаййан сдвинул свою шапку, неарабы перешли в лагерь Ваки’, сторонники которого воскликнули: “Аллах велик!”

Кутайба послал своего брата Салиха к войску, а в него пустил стрелу человек из племени дабба, которого звали Сулайман аз-Занджирадж, что значит “Рожок”, —  а говорят, что в него стрелял человек из племени бал’ам,  —  и попал ему в голову. Его принесли к Кутайбе с поникшей головой и положили на его молитвенный коврик. Кутайба подошел и посидел возле него немного, потом пересел на свое кресло.

Он говорит: а Абу-с-Сари ал-Азди рассказывает, что в Салиха стрелял человек из племени дабба и ранил его и что ударил его копьем Зийад б. ‘Абдаррахман ал-Азди из рода Шарика б. Малика.

Он говорит: Абу Михнаф рассказывает: один человек из племени гани напал на воинов, увидел человека в шлеме и, приняв его за Джахма б. Захра б. Кайса, ударил его копьем и сказал:

Воины племени гани могущественны и верны слову,
Когда воюют, и люди восхищаются [ими].

А оказалось, что пронзенный им  —   простой воин. Войска заволновались, к ним подошел ‘Абдаррахман б. Муслим. В него пустили стрелы базарные торговцы и смутьяны и убили его. Люди подожгли то место, где стояли верблюды и кони Кутайбы, и приблизились к нему. За него сражался один бахилит из [157] бану- ва’ил и Кутайба сказал ему: “Спасайся сам!” Тот ответил: “Дурно бы я отплатил тебе, кормившему меня хлебом и одевавшему меня в шелк”.

Он говорит: Кутайба велел подать верховое животное, ему привели коня и тот не стоял на месте, чтобы он мог забраться на него, и он сказал, что у него есть дело и не стал садиться верхом. Он сидел, а войска подступали, дойдя до палатки. Вышли Ийас б. Байхас и ‘Абдаллах б. Ва’лан, когда войска достигли |1296| палатки, и покинули. Вышел ‘Абдал^’азиз б. ал-Харис искать своего сына по имени ‘Амр или ‘Омар, его встретил та’ит и предостерег; он нашел своего сына и посадил сзади себя верхом.

Он говорит: Кутайба догадался, что ал-Хайсам б. ал-Мунаххал поддерживает тех, кто против него, и сказал:

Я учил его каждый день стрелять из лука,
А когда рука его обрела уверенность, он выстрелил в меня.

Он говорит: вместе с ним были убиты его братья ‘Абдаррахман, ‘Абдаллах, Салих, Хусайн и ‘Абдалкарим, сыновья Муслима, убиты его сын Касир б. Кутайба и многие его родичи, и спасся его брат Дирар, которого выручили его дядья по матери   —  его матерью была Гарра’, дочь Дирара б. ал-Ка’ка’ б. Ма’бада б. Зурары. А некоторые утверждают, что ‘Абдалкарим б. Муслим был убит в Казвине.

Абу ‘Убайда говорит: рассказал Абу Малик: Кутайбу убили в 96 г. и были убиты из потомков Муслима одиннадцать мужчин; Ваки’ распял семерых из них, родившихся от Муслима, и четверых их сыновей  —  Кутайбу, ‘Абдаррахмана, ‘Абдаллаха ал-Факира, ‘Убайдаллаха, Салиха, Башшара, Мухаммада, сыновей Муслима, Касира б. Кутайбу и Мугаллиса б. ‘Абдаррахмана. Из рожденных от Муслима спаслись лишь ‘Амр, который был наместником Джузаджана, и Дирар, матерью которого была ал-Гарра’, |1297| дочь Дирара б. ал-Ка’а’ б. Ма’бада б. Зурары: он пришел к своим дядьям по матери, которые защитили его и спасли.

Ийаса б. 'Амра, сына брата Муслима б. ‘Амра, ударили мечом в ключицу и он выжил.

Он говорит: когда народ напал на палатку, подрезали ее веревки. Зухайр рассказывает. Джахм б. Захр сказал Са’ду: “Сойди и отрежь ему (Кутайбе) голову, он уже ослабел от ран”. Тот ответил: “Боюсь, что конница нападет”. Он сказал: “Если ты боишься, я с тобой”. Тогда Са’д сошел, прорвал верх палатки и отрезал ему голову. И Худайн б. ал-Мунзир сказал:

Ибн Са’д и Ибн Захр поочередно одалживали
Своим мечам голову вождя увенчанного.

Он говорит: когда Маслама убил Йазида б. ал-Мухаллаба, наместником Хорасана был назначен Са’ид Хузайна б. ‘Абдал’азиз б. ал-Харис б. Абу-л-’Ас, и он арестовал наместников Йазида, в том числе арестовал Джахма б. Захра ал-Джу’фи, и поручил пытать его одному бахилиту, которому сказал, что это убийца [158] Кутайбы, и он убил его, пытая. Са’ид ругал его, а он сказал: “Ты велел вынуть из него деньги, и я пытал его и через меня наступил конец его жизни”.

Он говорит: в день, когда был убит Кутайба, был выкидыш |1298| плода от него у одной из его рабынь, хорезмийки. После его убийства она стала свободной и ее взял потом Йазид б. ал-Мухаллаб, она  —  мать Хулайды.

‘Али говорит: Хамза б. Ибрахим и Абу-л-Йакзан рассказывают: когда был убит Кутайба, на минбар поднялся ‘Умара б. Джунаййа ар-Рийахи и держал речь. Он говорил долго и Ваки’ сказал ему. “Избавь нас от своей пустой болтовни”. Потом держал речь Ваки’ и сказал: “Обо мне и Кутайбе можно сказать словами древнего поэта:

Кто идет на дикого осла, тот идет на бойца (В оригинале употреблены очень крепкие выражения),
Кутайба хотел убить меня, а настоящий убийца  —  я.
Испытали уж меня и снова меня испытывали,
С расстояния в два полета стрелы, потом   —  в двести,
Пока я не поседел. А доведя до седины,
Отпустили меня без поводьев и избегать меня стали.
Я  —  Абу Мутарриф”.

Он говорит: нам сообщил Абу Му’авийа со слов Талхи б-Ийаса: Ваки’ сказал в день убийства Кутайбы:

Я  —  сын хиндифа, взрастили меня его племена
Для славных дел, и дядя мой с отцовской стороны  —  кайс ‘айлан.

Потом он подержался за свою бороду, затем сказал:

“Когда на вождя возложено неприятное дело,
Он туго затягивает ради него ребра и поясницу.

Клянусь Аллахом, я убью и снова убью, я распну и снова распну, я буду лакать кровь! Этот ваш марзбан, сын распутницы, высоко поднял у вас цены, клянусь Аллахом, завтра на базаре кафиз пойдет за четыре [дирхема] ⁶² или я распну того, [кто дороже продаст]. Молитесь за вашего пророка!” Затем он сошел [с минбара]” ‘Али говорит: нам сообщили ал-Муфаддал б. Мухаммад, старец |1299| из тамимитов, и Маслама б. Мухариб: Ваки’ искал голову Кутайбы и его перстень, и ему сказали, что ее взяли аздиты. [Он ее вытребовал и отослал халифу]. |1300|

Абу Михнаф говорит: Ваки’ сдержал перед Хаййаном ан-Набати данное им ему обещание.

Он говорит: Хурайм б. Абу Йахйа рассказывает со слов старцев из кайситов: Сулайман сказал ал-Хузайлу б. Зуфару, когда голова Кутайбы и головы его родичей были положены перед ним: “Он сделал тебе плохое, Хузайл?” Он ответил: “Если бы он сделал плохое, то сделал бы плохое многочисленному племени”. К нему обратились с речью Хурайм б. ‘Амр и ал-Ка’ка’ б. Хулайд: “Разреши похоронить их головы”. Он ответил “Ладно, всего этого я не хотел”. [159]

‘Али говорит: рассказывает Абу ‘Абдаллах ас-Сулами со слов Йазида б. Сувайда: один неараб (‘аджам) из жителей Хорасана сказал: “О, арабы, вы убили Кутайбу! Клянусь Аллахом, если бы Кутайба был из нас, и умер среди нас, мы положили бы его в гроб. Ведь мы благодаря ему побеждали, когда шли в поход, никто не сделал в Хорасане того, что сделал Кутайба. Но он совершил вероломство, это из-за того, что ал-Хаджжадж написал ему: “Перехитри их и убей их ради Аллаха”.

Он говорит: ал-Хасан б. Рушайд рассказывает: испехбед сказал одному человеку: “О, арабы, вы убили Кутайбу и Йазида, а они  —   два вождя арабов”. Тот спросил: “А кто из них был для вас значительнее и внушал больше страха?”  —  Он ответил: “Если бы Кутайба был в Магрибе в самом глубоком подземелье, закованным в железо, а Йазид возле нас, в нашей стране, правил нами, то Кутайба вселял бы в наши души больше страха и был значительнее, чем Йазид”.

‘Али говорит: ал-Муфаддал б. Мухаммад рассказывает: один человек пришел к Кутайбе в тот день, в который его убили,  —  а тот сидел, —   и сказал: “Сегодня убьют царя арабов”, — Кутайба был для них царем арабов. Тот сказал ему: “Сядь!”

Он говорит: Кулайб б. Халаф сказал: мне рассказал человек, который был с Ваки’, когда был убит Кутайба: по приказу Ваки’ |1301| один человек провозгласил: “Пусть не грабят убитых!” А Ибн ‘Убайд ал-Хаджри проходил мимо Абу-л-Хаджара ал-Бахили и ограбил его; весть об этом дошла до Ваки’ и он велел казнить его.

Абу ‘Убайда говорит: ‘Абдаллах б. ‘Омар из тайм ал-лат рассказал: в один день Ваки’ ехал верхом и к нему привели пьяного, по его приказу того убили. Ему сказали: “Его полагалось не убивать, а наказать”. Он ответил: “Я наказываю не плетьми, а наказываю мечом”. И Нахар б. Тауси’а сказал:

Мы наплакались от бахилита,
А этот гуданит хуже и злее.

И он же сказал:

Когда мы увидели, как бахилит, Ибн Муслим
Стал тираном, мы надели ему на голову меч из индийской стали.

Ал-Фараздак сказал, упоминая случай с Ваки’:

Из наших тот, кто обнажил мечи и увидел их
В вечер “Ворот дворца” в Фергане,
В вечер, когда ни одно племя не удерживало своих сыновей
Ни славой иракской, ни йеменской....

В этом году... войска в Ираке и молитву возглавлял Йазид б. |1305| ал-Мухаллаб, ведомство хараджа  —  Салих б. ‘Абдаррахман, Басрой управлял Суфйан б. ‘Абдаллах ал-Кинди от имени Йазида б. ал-Мухаллаба..., военачальником в Хорасане был Ваки’ б. Абу Суд.

97 год

В нем Сулайман б. ‘Абдалмалик назначил наместником Хорасана |1306| Йазида б. ал-Мухаллаба. [150]

Рассказ о причине его назначения наместником Хорасана

Причиной этому было то, что Сулайман б. ‘Абдалмалик, когда сан халифа перешел к нему, назначил Йазида б. ал-Мухаллаба ведать в Ираке войной, молитвой и хараджем.

Хишам б. Мухаммад рассказывает со слов Абу Михнафа, что Йазид, когда Сулайман вверил ему управление Ираком, рассмотрел свое положение и сказал: “Ал-Хаджжадж привел Ирак в запустение и я теперь  —  надежда иракцев. Когда я прибыл в него и взыскал с людей харадж, подвергнув их ради этого пыткам, я стал похожим на ал-Хаджжаджа. Я вверг людей в войну и снова ввел для них те тюрьмы, от которых Аллах их уже избавил. Когда я не смог доставлять Сулайману столько, сколько давал ал-Хаджжадж, он был мною недоволен”. Йазид прибыл к Сулайману и сказал: “Я укажу тебе человека, понимающего в сборе |1307| хараджа, которого ты назначишь и через которого будешь получать его, —  на Салиха б. ‘Абдаррахмана, мавла тамимитов”. Тот ответил: “Мы принимаем твое мнение”, и Йазид прибыл в Ирак.

‘Али б. Мухаммад говорит: нам рассказали Маслама б. Мухариб, Абу-л-’Ала’ ат-Тайми, ат-Туфайл б. Мирдас ал-’Амми, Абу Хафс ал-Азди со слов того, кто передавал ему от Джахма б. Захра б. Кайса, ал-Хасан б. Рушайд со слов Сулаймана б. Касира, Абу-л-Хасан ал-Хурасани со слов ал-Кирмани, ‘Амир б. Хафс, Абу Михнаф со слов ‘Амра б. Мухассина ал-Азди, Зухайр б. Хунайд и другие; в сообщениях одних из них было то, чего нет в сообщениях других, а я это свел. Дело в том, что Сулайман б. ‘Абдалмалик назначил Йазида б. ал-Мухаллаба править Ираком, но не назначил его правителем Хорасана, и Сулайман б. ‘Абдал-малик сказал ‘Абдалмалику б. ал-Мухаллабу, который был в Сирии, а Йазид в Ираке: “А как ты [отнесешься], ‘Абдалмалик, если я назначу тебя в Хорасан?” Он ответил: “Повелитель верующих находит меня там, где ему нравится”. Затем Сулайман изменил свое мнение.

Он говорит: ‘Абдалмалик б. ал-Мухаллаб написал Джариру б. Йазиду ал-Джахдами и избранным своим приверженцам: “Повелитель верующих предложил мне управление Хорасаном”. Весть о том дошла до Йазида б. ал-Мухаллаба, а он был раздосадован в Ираке и его прижал Салих б.’Абдаррахман, из-за которого он ничего не мог достичь. Он вызвал ‘Абдаллаха б. ал-Ахтама и сказал: “Ты мне нужен для дела, которое меня заботит. Я хотел бы, чтобы, ты исполнил его для меня”. Тот сказал: “Приказывай мне, |1309| что хочешь”. Он сказал: “Ты видишь, в каком я стесненном положении, и это меня раздражает, а Хорасан никем не занят. До меня дошло, что повелитель верующих предложил его ‘Абдалмалику б. ал-Мухаллабу. Нет ли какой-нибудь хитрости?” Тот ответил: “Ладно, отправь меня к повелителю верующих, и я надеюсь, что привезу тебе грамоту на него (Хорасан)”. Он сказал: [161] “Держи в тайне то, что я сообщил тебе” и написал Сулайману два письма, в одном из которых он описал положение в Ираке и похвалил Ибн ал-Ахтама как знатока Ирака. Он отправил Ибн ал-Ахтама, посадив на почтовых '[коней] и отдав ему тридцать тысяч. Тот ехал семь дней, доставил письмо Йазида Сулайману и вошел к нему, когда тот обедал. Он сел в стороне, ему принесли две курицы и он их поел.

Он говорит: Ибн ал-Ахтам вошел к Сулайману и сказал ему Сулайман: “Тебе будет другой прием, на который ты придешь”. Потом он вызвал его через три дня и сказал ему Сулайман: “Йазид б. ал-Мухаллаб пишет мне, упоминая о том, что ты знаешь Ирак и Хорасан, хвалит тебя, каково же твое знание?” Тот ответил: “Я лучше всех людей знаю его (Хорасан), родился в нем и вырос там, у меня есть основательные сведения и знания о нем”. Он сказал: “Как нужен повелителю верующих такой, как ты, чтобы посоветоваться о нем. Так укажи мне человека, которого я назначил бы управлять Хорасаном”. Тот ответил: “Повелитель верующих лучше всех знает, кого хочет назначить; если он назовет кого-нибудь из них, я высказал бы свое мнение о нем, годится он или нет”.

Он говорит: Сулайман назвал одного корейшита и тот сказал: “О, повелитель верующих, он не из мужей, [годных для] Хорасана”. Он сказал: “А ‘Абдалмалик б. ал-Мухаллаб?” Тот ответил: “Нет”. Он (Сулайман) перечислил людей и последним, кого он назвал, был Ваки’ б. Абу Суд. И тот сказал: “О, повелитель верующих, Ваки’  —   человек храбрый, суровый, мужественный и отважный, но при всем том он не подходит для него (Хорасана). Он не возглавлял и трехсот так, чтобы хоть один из них |1310| оказал ему повиновение”. Он сказал: “Ты сказал правду. Горе тебе, кто же подходит для него?” Тот ответил: “Я открою его имя, только если повелитель верующих гарантирует, что это будет скрыто и что он защитит меня от него, если он узнает”. Он сказал: “Ладно, назови его имя, кто это?” Тот ответил: “Йазид б. ал-Мухаллаб”. Он сказал: “Он в Ираке и его пребывание в Ираке мне желаннее, чем пребывание в Хорасане”. Тот сказал: “Я знал это, повелитель верующих, но ты принудишь его к этому, он оставит вместо себя кого-нибудь в Ираке и отправится”. Он сказал: “Ты верно думаешь” и написал грамоту Йазиду да управление Хорасаном и написал ему в письме: “Ибн ал-Ахтам действительно таков по уму, вере, достоинству и проницательности, как ты упоминал”. Он отдал письмо и грамоту для Йазида Ибн ал-Ахтаму, который ехал семь дней и прибыл к Йазиду. Тот спросил: “Что ты привез?”

Он говорит: тот отдал ему письмо, а он сказал, “Горе тебе, нет ли у тебя лучшего?” Тогда тот отдал ему грамоту, и Йазид приказал готовиться к отправлению тотчас же, вызвал своего сына Махлада и отправил его вперед в Хорасан.

Он говорит: он отправился в тот же день, затем отправился [162] Йазид. Он оставил своим заместителем в Васите ал-Джарраха б. ‘Абдаллаха ал-Хаками, назначил наместником в Басре ‘Абдаллаха б. Хилала ал-Килаби и поручил Марвану б. ал-Мухаллабу ведать своим имуществом и своими делами в Басре, а он был у него самым доверенным из братьев. И к Марвану обращается Абу-л-Баха’ ал-Ийади:

Я видел Абу Кабису каждодневно
Заботящимся о женах, самым великодушным из людей по природе.
Всякий раз, когда люди не хотят справиться с
Серьезным делом, он берет на себя то, с чем справляется.
И если их затрудняет какое-нибудь дело,
Ты превосходишь их в том деле щедростью и умением.

Что касается Абу ‘Убайды Ма’мара б. ал-Мусанны, то он говорит: рассказал мне Абу Малик: Ваки’ б. Абу Суд послал Сулайману весть о своем повиновении и голову Кутайбы и этим очень угодил Сулайману. Поэтому Йазид б. ал-Мухаллаб обещал ‘Абдаллаху б. ал-Ахтаму сто тысяч за то, что он очернит Ваки’ перед ним, [передав, в частности] его слова: “Да пошлет Аллах благополучие повелителю верующих! Никому я не обязан такой благодарностью и большей помощью мне, чем Ваки’, ибо он отомстил за меня и избавил меня от моего врага. Однако повелитель верующих мне дороже и ему я обязан больше, и искренность заставляет меня сказать повелителю верующих, что Ваки’ не доводилось возглавлять даже сотню всадников (Букв.: “поводьев”) без того, чтобы он не совершил такого обмана, который расслабляет людей и вызывает смуту”. Он (Сулайман) сказал: “Значит он не тот, кого мы можем использовать”. Кайситы утверждали, что Кутайба не отказывался повиноваться, и Сулайман, назначая Йазида б. ал-Мухаллаба военачальником в Ираке, приказал ему: если кайситы представят доказательство тому, что Кутайба не отказывался повиноваться, то пусть он выведет их из подчинения Ваки’. А Йазид обманул, не дал ‘Абдаллаху б. ал-Ахтаму того, что он обязался уплатить ему, и отправил своего сына Махлада б. Йазида к Ваки’.

Продолжим рассказ ‘Али. ‘Али говорит: нам рассказали Абу Михнаф со слов ‘Османа б. ‘Амра б. Мухассина и Абу-л-Хасан ал-Хурасани со слов ал-Кирмани: Йазид отправил своего сына Махлада в Хорасан, а Махлад выслал вперед ‘Амра б.’Абдаллаха б. Синана ал-’Атаки ас-Сунабихи, когда был близок к Мерву. |1312| Прибыв туда, тот послал передать Ваки’, чтобы он встретил его, но он отказался. Тогда ‘Амр послал передать ему: “Эй, глупый, неотесанный, грубый бедуин, приди к своему эмиру и встречай его!” Видные жители Мерва вышли встречать Махлада, а Ваки’ медлил с выходом, но его заставил выйти ‘Амр ал-Азди. Когда же они добрались до Махлада, все люди спешились, кроме Ваки’, Мухаммада б. Хамрана ас-Са’ди и ‘Аббада б. Лакита, одного из [153] потомков Кайса б. Са’лабы, но их заставили спешиться. Прибыв в Мерв, он арестовал Ваки’ и подверг его пыткам, взял сторонников Ваки’ и подверг их пыткам до прихода своего отца.

‘Али говорит со слов Кулайба б. Халафа, передававшего рассказ Идриса б. Ханзалы: когда Махлад прибыл в Хорасан, он арестовал меня и ко мне пришел Ибн ал-Ахтам и сказал мне: “Ты хочешь спастись?” Я ответил: “Да”. Он сказал: “Выложи письма, которые написали Кутайбе ал-Ка’ка’ б. Хулайд ал-’Абси и Хурайм б. ‘Амр ал-Мурри относительно неповиновения Сулайману”. Я ответил ему: “О, Ибн ал-Ахтам, ты меня сбиваешь с моей веры”. Он велел подать лист и сказал: “Ты дурак”. И он написал письма от имени ал-Ка’ка’ и других кайситов к Кутайбе: “ал-Валид б. ‘Абдалмалик умер, и Сулайман собирается послать этого мазунита управлять Хорасаном, так откажись повиноваться”. Я сказал: “О, Ибн ал-Ахтам, клянусь Аллахом, ты губишь свою душу, клянусь Аллахом, если я предстану перед ним, я скажу ему, что это ты написал их”.

В этом году Йазид б. ал-Мухаллаб выступил в Хорасан в качестве его эмира. ‘Али б. Мухаммад рассказал со слов Абу-с-Сари ал-Азди, передававшего слова своего дяди по отцу: Ваки’ правил Хорасаном после убийства Кутайбы девять или десять месяцев, и Йазид б. ал-Мухаллаб прибыл в 97 году.

‘Али говорит: ал-Муфаддал б. Мухаммад рассказал со слов |1313| своего отца: Йазид приблизил сирийцев и некоторых хорасанцев, и Нахар б. Тауси’а сказал:

То, что мы ожидали от всякого эмира,
Того же мы ожидали от Йазида.
Но в наших предположениях мы ошиблись.
Издавна мы воздерживались от общения с умеренным.
Когда эмир не давал нам по справедливости,
Мы шли к нему, как львы.
Подожди, Йазид, попроси у нас прощенья
И избавь нас от общения с рабами!
Мы приходим и видим неизменно, как ты отворачиваешься,
Хотя мы приветствуем издалека.
Мы уходим обратно, разочарованные, без подарка.
К чему хмуриться и отворачиваться?

‘Али говорит: нам рассказал Зийад б. ар-Раби’ со слов Галиба ал-Каттана: я видел, как ‘Омар б. ‘Абдал’азиз стоял у ‘Арафата в дни халифства Сулаймана, а в том году Сулайман совершил хаджж, и говорил ‘Абдал’азизу б. ‘Абдаллаху б. Халиду б. Асиду: “Удивителен повелитель верующих, который назначил наместником в лучшую пограничную область мусульман человека, о котором до меня дошли известия от прибывающих из того края купцов, что он одной из своих рабынь дает столько же, сколько тысяче воинов. Клянусь Аллахом, неизвестно, чего он хотел, назначая его!” Тут я понял, что он имеет в виду Йазида и ал-Джуханиййу, и сказал: “Это он им  —  в благодарность за их стойкость в дни азракитов” ⁶³.[164]

Наместником окружных городов в этом году были те же, кто |1314| в предыдущем году, кроме Хорасана, где наместник Йазид б. ал-Мухаллаб ведал войной, хараджем и молитвой, а его заместителем в Куфе был, как говорят, Хармала б. ‘Умайр ал-Лахми несколько месяцев, потом он его уволил и назначил туда Башира б. Хассана ан-Нахди.

98 год

|3317| В этом году Йазид б. ал-Мухаллаб совершил поход на Джурджан и Табаристан.

(Перевод В. И. Беляева) Хишам б. Мухаммад рассказывает со слов Абу Михнафа, |1318| что Йазид б. ал-Мухаллаб, когда он прибыл в Хорасан, оставался там три или четыре месяца, затем отправился в Дихистан и Джурджан. Он послал своего сына Махлада управлять Хорасаном, а сам подошел и расположился в Дихистане, жители которого принадлежали к одной из тюркских народностей. Он остался около Дихистана, осаждая его население. С ним были жители Куфы, Басры, Сирии, знатные люди Хорасана и Реййа, всего же под его началом было 100 тысяч воинов ⁶⁴, кроме клиентов, рабов (мамалик) и добровольцев. Они (дихистанцы) совершали вылазки и сражались с теми людьми, но те каждый раз обращали их в бегство, и они входили в свою крепость, затем временами снова устраивали вылазки и ожесточенно сражались.

(Перевод А. Б. Халидова) Джахм и Джамал, сыновья Захра, занимали при Йазиде особое положение, и он оказывал им почет. А Мухаммад б. ‘Абдаррахман б. Абу Сабра ал-Джу’фи был остер на язык и смел, однако он губил себя пьянством и не часто навещал Йазида и своих родичей. Кажется, от этого удерживало его еще то, как хорошо они относились к сыновьям Захра, Джахму и Джамалу. А когда глашатай возглашал: “О, конница Аллаха, выступай и ликуй!”, он был первым всадником в войске, который первым проявлял мужество при опасности. Однажды среди войска был брошен клич, и Мухаммад б. ‘Абдаррахман б. Абу Сабра пошел впереди людей. Когда Ибн Абу Сабра стоял на холме, мимо него проходил ‘Осман б. ал-Муфаддал и сказал ему: “О, Ибн Абу Сабра, мне никогда не удается опередить тебя к месту боя”. Тот ответил: “Мне от этого проку нет, вы выдвигаете молодцев мазхиджа |1319| и оставляете без внимания настоящих бойцов, опытных и стойких”. Он сказал: “Если ты хочешь того, что нам [достается], то мы не будем отнимать у тебя того, чего ты заслуживаешь”.

Он говорит: люди вышли и ожесточенно сражались, Мухаммад б. Абу Сабра напал на тюрка, от которого другие отступили, и они обменялись ударами, меч тюрка застрял в шлеме Ибн Абу Сабры, а Ибн Абу Сабра ударил его мечом и убил. Потом он [165] подошел и с его меча капала кровь, а меч тюрка оставался в его шлеме. И люди увидели самый лучший вид, какой им приходилось наблюдать у витязя. Йазид видел блеск двух мечей, шлема и [и прочего] оружия и спросил: “Кто это?” Ему сказали: “Ибн Абу Сабра”. Он сказал: “Как прекрасен его отец! Какой это человек! Если бы только он не губил себя”. После этого Йазид вышел однажды разведать, через какое бы место пройти к врагу, и не был бдителен, так что на него напал отряд тюрков. Вместе с ним были знатные люди и лучшие витязи, всего около четырехсот, а врагов было около четырех тысяч. Он сражался с ними некоторое время, затем Йазиду сказали: “О, эмир, уходи, мы будем сражаться за тебя”. Он отказался это сделать и сам вступил в бой в тот день, как рядовой воин. Сражались Ибн Абу Сабра, два сына Захра, ал-Хаджжадж б. Джарийа ал-Хас’ами и многие его соратники. Сражались они отлично и когда хотели уйти, он поставил ал-Хаджжаджа б. Джарийу в арьергарде, и тот сражался сзади него, пока он не добрался до воды. А они хотели пить и попили. Враг ушел от них, ничего не добившись от них, и сказал Суфайн б. Сафван ал-Хас’ами:

Если бы не Ибн Джарийа великолепный,
То был бы напоен чашей, горькой для глотания. |1320|
Он защитил тебя со своими всадниками и конями:
Пока ты не достиг воды, не принужденным к отступлению.

(Перевод В. И. Беляева) Затем он неотступно продолжал осаду и расположил войска со всех сторон [вокруг] крепости, отрезав от ее защитников подвоз припасов. И когда они были изнурены и не были в состоянии сражаться с мусульманами и стала невыносимой для них осада и бедствия, Сул, дихкан Дихистана, послал к Йазиду сказать: “Я заключаю с тобой мир на условии, что ты гарантируешь неприкосновенность мне, моей семье и моему имуществу, а я сдаю тебе город со всем, что в нем, и его жителей”. И Йазид заключил с ним мир и принял от него условия и соблюл их. Он вступил в город и захватил имущество и сокровища, бывшие в нем, и пленных в несчетном количестве; перебил 14 тысяч пленных тюрков и написал об этом Сулайману б. ‘Абдалмалику.

Затем он вышел оттуда и пришел в Джурджан. Жители его не раз заключали мирные договоры с жителями Куфы на условии уплаты то ста, то двухсот, а то и трехсот тысяч дирхемов, и те примирялись с ними на этом условии. Когда пришел к ним Йазид, они встретили его предложением мира, оказали почет и снабдили провиантом, а он поставил над ними наместником человека из племени азд, которого звали Асад б. ‘Абдаллах. И вступил Йазид во владение испехбеда в Табаристане. С ним были рабочие, которые просекали лес и исправляли дороги.

(Перевод А. Б. Халидова) Они добрались до него (испехбеда); он (Йазид) [166]расположился лагерем, осадил его и овладел его страной. Испехбед стал предлагать Йазиду заключить мир на том условии, что он будет платить больше, чем прежде, а он отказывался, надеясь завоевать страну. Однажды он послал своего брата Абу ‘Уйайну во главе людей Басры и Куфы, тот поднялся в горы к врагам, а испехбед уже послал в Дейлем и получил от них поддержку |1321| войсками. Они сразились и мусульмане оттеснили их на некоторое время и отбросили. Тогда предводитель дейлемитов вышел, предложив единоборство. Против него вышел Ибн Абу Сабра и убил его. Те стали отступать, так что мусульмане достигли начала ущелья и пошли дальше, чтобы подняться. Но враги расположились над ними, пуская в них стрелы и забрасывая их камнями. И люди отступали до начала ущелья без большого сражения, хотя и враг был не в силах идти за ними и преследовать их: они лезли друг на друга, так что начали падать в расщелины, а иной человек скатывался с вершины горы, пока не спустились к лагерю Йазида, не обращая никакого внимания на урон. И Йазид остался на своем месте, в неизменном положении.

(Перевод В. И. Беляева) Испехбед завязал переписку с жителями Джурджана, прося их напасть на войска Йазида и отрезать ему подвоз продовольствия и пути сообщения между ним и арабами, и обещая им награду за это. Они напали на тех мусульман, которых Йазид оставил, и перебили тех из них, кого могли. Оставшиеся из них собрались и укрепились на другом берегу и находились там все время, пока не выступил к ним Йазид... Затем Йазид выбрался из него со своими людьми, напоминавшими разбитое войско, и если бы не то, что сделали жители Джурджана, он не вышел бы |1322| из Табаристана, пока не завоевал его.

Источник другой, чем Абу Михнаф, рассказывает о деле Йазида и жителей Джурджана то, что рассказал мне Ахмад б. Зухайр со слов ‘Али б. Мухаммада через Кулайба б. Халафа и других, а именно, что Са’ид б. ал-’Ас заключил мир с жителями Джурджана. Затем они воспротивились и отпали от веры, и после Са’ида никто не приходил в Джурджан. Они заградили этот путь и никто не мог пройти по пути в Хорасан со стороны Джурджана, кроме как со страхом и опасаясь жителей Джурджана, а путь в Хорасан стал пролегать через Фарс на Керман. Первым, кто проложил путь через Кумис, был Кутайба б. Муслим, когда он принял управление Хорасаном...

(Перевод А. Б. Халидова) Затем Маскала совершил поход на Хорасан в дни Му’авийи во главе десяти тысяч, но он и его войско были убиты в Руйане, который граничит с Табаристаном. Они погибли в одном из его вади, где враг захватил у них узкие проходы. Все они были перебиты, и то вади называется “Вади Маскалы”. [167]

Он говорит: о нем сложилась поговорка: “Пока не вернется Маскала из Табаристана”.

(Перевод В. И. Беляева) Говорит ‘Али со слов Кулайба б. Халафа ал-’Амми со слов Туфайла б. Мирдаса ал-’Амми и Идриса б. Ханзалы, что Са’ид б. ал-’Ас заключил с джурджанцами мир и они выплачивали иногда сто тысяч, говоря: “Это следуемое с нас по договору”, —  иногда же двести тысяч, а иногда триста. И иногда они уплачивали дань, а иногда отказывались платить. Затем они воспротивились и отступили от веры, и не платили хараджа, пока не пришел к ним Йазид б. ал-Мухаллаб, и никто не мог устоять перед ним, когда он прибыл в Джурджан. После заключения мира с Сулом, завоевания ал-Бухайры и Дихистана, он заключил мир с жителями |1323| Джурджана на тех же условиях, что и Са’ид б. ал-’Ас.

Рассказал мне Ахмад со слов ‘Али со слов Кулайба б. Халафа ал-’Амми со слов Туфайла б. Мирдаса и Бишра б. ‘Исы со слов Абу Сафвана: Сказал ‘Али: мне рассказал Абу Хафс ал-Азди со слов Сулаймана б. Касира и других, что Сул-тюрок жил в Дихистане и ал-Бухайре  —  острове в море на расстоянии пяти фарсахов от Дихистана. Оба они находятся в Джурджане со стороны Хорезма. Сул часто нападал на Фируза б. Кула, марзбана Джурджана,  —  а между ними было 25 фарсахов,   —  и причинял ущерб его окраинам, затем возвращался в ал-Бухайру и Дихистан. Между Фирузом и его двоюродным братом по имени ал-Марзубан произошла распря. Ал-Марзубан отделился от него и поселился в ал-Байсане. Фируз, боясь, что тюрки нападут на него, выступил к Йазиду б. ал-Мухаллабу в Хорасан, а Сул захватил Джурджан.

Когда он прибыл, Йазид б. ал-Мухаллаб спросил его: “Что привело тебя?” Фируз ответил: “Я побоялся Сула и бежал от него”. Йазид спросил его: “Нет ли какой-нибудь уловки для борьбы с ним?” Тот ответил: “Да, есть одна, если она удастся тебе, ты убьешь его или он подчинится”, Йазид спросил: “Что это такое?” Тот ответил: “Если он выступит из Джурджана, чтобы остановиться в ал-Бухайре, а ты настигнешь его там и осадишь его в ней,  —  ты одолеешь его. Напиши же испехбеду письмо, в котором попроси его подстроить хитрость, чтобы Сул остался в Джурджане, и обещай ему за это плату и посули ему; ведь он пошлет твое письмо Сулу, добиваясь этим сближения с ним, потому что он почитает его. Тогда он (Сул) переедет из Джурджана и поселится в ал-Бухайре”. |1324|

Йазид б. ал-Мухаллаб написал владетелю Табаристана: “Я хочу совершить поход против Сула, который находится в Джурджане, но боюсь, если до него дойдет это мое намерение, как бы он не перебрался в ал-Бухайру и не поселился в ней, потому что если он переберется туда, я не смогу одолеть его. Ведь он слушается тебя и советуется с тобой. Если ты [168] задержишь его в этом году в Джурджане и он не переберется в ал-Бухайру, я доставлю тебе 50 тысяч мискалей золота. Подстрой же ему какую-нибудь хитрость, чтобы удержать его в Джурджане, так как если он останется там, я одолею его”.

Когда испехбед увидел это письмо, он захотел сблизиться с Судом и переслал ему письмо. И когда то письмо пришло к Сулу, он отдал людям приказание об отправлении в ал-Бухайру и погрузил съестные припасы, чтобы укрепиться в ней. До Йазида дошла весть, что он отправился из Джурджана в ал-Бухайру, и он решил отправиться в Джурджан. Он выступил во главе тридцати тысяч, с ним был Фируз б. Кул; и он оставил над Хорасаном Махлада б. Йазида, над Самаркандом, Кешшем. Несефом и Бухарой  —  своего сына Му’авийу б. Йазида, а над Тохаристаном  —  Хатима б. Кабису б. ал-Мухаллаба. Он прибыл в Джурджан, который не был в то время городом, а были только горы, которые его окружают, и проходы и вершины, так что когда человек стоит у одного из проходов, к нему не может подойти никто. Йазид вступил в него и никто не мог противиться ему. Он захватил там имущество и марзбан бежал. Йазид выступил с людьми к ал-Бухайре и напал на Сула... И он осаждал их, а Сул иногда выходил против него и сражался с ним, затем возвращался в свою крепость. С Йазидом были куфийцы и басрийцы... |1325| Тюрки оставались в осаде, совершая вылазки и вступая в сражения, затем возвращались в свою крепость в течение шести месяцев, пока не стали пить воду из луж. Среди них от употребления соленой воды развилась болезнь, называемая су’ад, и стала свирепствовать среди них смерть. В таком положении Сул отправил посольство просить мира. Йазид б. ал-Мухаллаб сказал: “Нет, если только он не сдастся на мою милость”. Но тот отверг предложение и послал сказать ему: “Я примирюсь с тобой на условии пощады меня самого, моего имущества и трехсот из моей семьи и моих приближенных, и ты расположишься в ал-Бухайре”. И Йазид согласился на это. Сул вышел со своим имуществом и тремястами из тех, кого он выбрал, и примкнул к Йазиду. Йазид же перебил 14 тысяч из пленных тюрков, а к остальным отнесся милостиво и не убил из них никого. Войско обратилось к Йазиду: “Выдай нам наше жалованье”,  —  и он призвал Идриса б. Ханзалу ал-’Амми и сказал: “Ибн Ханзала, сосчитай нам то, что находится в ал-Бухайре, чтобы нам выдать войску жалованье”. Идрис вступил в нее, но не был в состоянии счесть то, что было в ней. И сказал он Йазиду: “В ней находится столько всего, что я не в состоянии счесть, и все это в мешках. Перечтем мы мешки и обозначим то, что в них, и скажем войскам, чтобы они входили и брали, и кто возьмет что-либо, сообщит нам, сколько он взял пшеницы, ячменя, риса, кунжута и меда”. Йазид ответил: “Ты хорошо рассудил”. И сосчитали количество мешков и обозначили на каждом из мешков, что в нем, и сказали войску: [169] “Берите”. И выходили люди, забрав одежду, пищу или что могли унести из вещей, и за каждым из людей записывалось то, что он взял, и забрали они большое количество....

Рассказывает ‘Али: всякий раз, как Кутайба одерживал победу, |1327| Сулайман б. ‘Абдалмалик говорил Йазиду б. ал-Мухаллабу: “Видишь, что совершает Аллах руками Кутайбы?”   —  а Йазид отвечал: “А что делается в Джурджане, который отрезает войска от главной дороги и вредит Кумису и Абрашахру?” и добавлял: “Эти победы не стоят ничего, все дело в Джурджане”. И когда сделался правителем Йазид б. ал-Мухаллаб, он ни о чем другом не помышлял, кроме Джурджана.

Говорят, что Йазид был во главе ста двадцати тысяч, сирийцев с ним было шестьдесят тысяч.

Говорит ‘Али, повествуя со слов рассказывавших о событиях в Джурджане: к этому добавляет ‘Али б. Муджахид со слов Халида б. Субайха, что Йазид б. ал-Мухаллаб, заключив мир с Сулом, захотел завоевать Табаристан и возжелал совершить поход против него. Он назначил ‘Абдаллаха б. ал-Му’аммара ал-Йашкури правителем над ал-Байсаном и Дихистаном и оставил с ним четыре тысячи, затем прибыл в район Джурджана, ближайший к Табаристану, и назначил правителем Андаристана Асада б. ‘Амра (или ‘Абдаллаха) б. ар-Раби’у, —  а это область по соседству с Табаристаном. Он оставил его во главе четырех тысяч. И Йазид вступил в страну испехбеда... [После того, как авангарды мусульман одержали верх, а затем были разбиты], испехбед, опасаясь их, написал к ал-Марзубану, двоюродному брату Фируза |1328| б. Кула, находившемуся в дальней части Джурджана, по соседству с ал-Байсаном: “Мы убили Йазида и его соратников, ты же перебей арабов, находящихся в ал-Байсане”. И тот выступил к жителям ал-Байсана, которые согласились перебить мусульман, в то время как они, не приняв мер предосторожности, находились в своих домах, и они были перебиты все в одну ночь. Поутру выяснилось, что был убит ‘Абдаллах б. Му’аммар с четырьмя тысячами мусульман, из которых не спасся никто, а из племени ал-’амм было убито пятьдесят человек. Были убиты ал-Хусайн б. ‘Абдаррахман и Исма’ил б. Ибрахим б. Шаммас...

В этом же году Йазид завоевал Джурджан вторично, после -их вероломного нападения на его войско и нарушения ими |1330| договора.

Говорит ‘Али со слов группы лиц, которые, как он упоминает, рассказывали ему о событиях в Джурджане и Табаристане. Затем Йазид, заключив мир с жителями Табаристана, решил направиться против Джурджана и дал Аллаху обет, что в случае, если он победит, он не оставит их и не положит меча, пока не намелет зерна их кровью, не замешает хлеб из этой муки и не поест его. Когда дошло до ал-Марзубана известие о том, что он (Йазид) заключил с испехбедом мир и направляется в [160] Джурджан, он собрал своих приверженцев и прибыл в Ваджах и укрепился в нем; а владеющий им не имеет нужды в заготовлении пищи и питья. Йазид прибыл и расположился вокруг него, а они укрепились в нем. Вокруг него лежат болотистые заросли, и к нему известен только один путь. Он оставался в таком положении семь месяцев, не будучи в состоянии нанести какой-либо ущерб и не знал к ним подступа, кроме как с одной стороны. Иногда жители его делали вылазки, сражались и возвращались в свою крепость.

[Случайно был найден другой подступ к крепости, и мусульмане решили напасть на ее защитников с двух сторон].

|1332| Йазид спросил человека, который приглашал людей отправиться с собой: “Когда ты доберешься до них?” Тот ответил: “Завтра перед закатом, между двумя молитвами”. Йазид сказал: “Ступайте с благословением Аллаха, а я приложу все силы в борьбе с ними завтра во время полуденной молитвы”. И они отправились. Когда приблизился полдень следующего дня, Йазид приказал людям, чтобы они зажгли огонь из тех дров, которые он собрал во время осады, и они сложили их кучами и подожгли. И еще не закатилось солнце, как вокруг его лагеря образовались как бы горы из огней. Враги смотрели на огонь и их устрашило его обилие, которое они видели, и они выступили против мусульман. Йазид отдал людям приказ, когда стало клониться солнце, и они совершили молитву, соединив две молитвы в одну, затем стали подходить к ним и вступили в сражение. Другие же шли остаток того дня и другой день и незадолго до заката напали на лагерь тюрков, которые считали себя в безопасности от нападения с этой стороны, а Йазид сражался с этой стороны. И только услышав “Аллах велик!” сзади себя, они узнали о нападении и отступили все в свою крепость, а мусульмане преследовали их по пятам, и они сдались на милость Йазида. Он забрал в плен их детей, перебил их бойцов и распял их на протяжении двух фарсахов по правой и левой сторонам дороги. Двенадцать тысяч из [1334] них он вывел к ал-Андерахзу, джурджанской реке, и сказал: “Если кто-нибудь ищет мести, пусть убивает”. И бывало так, что кто-нибудь из мусульман убивал четырех или пятерых в реке. И он заставил течь воду в реке с кровью, а ею приводились в движение мельницы, чтобы молоть зерно их кровью и была бы соблюдена его клятва. И он смолол зерно, испек хлеб и поел, и построил город Джурджан. Некоторые говорят, что Йазид перебил 40 тысяч из жителей Джурджана, который до этого не был городом. Он вернулся в Хорасан и назначил правителем Джурджана Джахма б. Захра ал-Джу’фи.

[Другой рассказ Хишама б. Мухаммада со слов Абу Михнафа о главной роли Джахма б. Захра при взятии города. Добыча, взятая в Джурджане, равнялась шести миллионам дирхемов]. [171]

99 год |1346|

В этом году ‘Омар сместил Йазида б. ал-Мухаллаба с управления Ираком...

А правителем Хорасана в этом году был ал-Джаррах б. ‘Аб-даллах [ал-Хаками]...

100 год |1352|

Говорит ‘Абу Джа’фар: в этом году ‘Омар б. ‘Абдал’азиз сместил ал-Джарраха б. ‘Абдаллаха с управления Хорасаном и назначил его правителем ‘Абдаррахмана б. Ну’айма ал-Гамиди (В тексте ошибочно  —  ал-Кушайри. Ср.: Ат-Табари, II, 1418 и Халифа б. Ханнат, 329)). Правление ал-Джарраха в Хорасане продолжалось год и пять месяцев, он прибыл в 99-м году и удалился из него в конце месяца рамадана 100 года.

(Перевод А. Б. Халидова) Рассказ о причине его смещения 'Омаром

Причиной этому, как рассказывает ‘Али б. Мухаммад со слов Кулайба б. Халафа, передававшего от Идриса б. Ханзалы, ал-Муфаддал со слов своего деда и ‘Али б. Муджахид со слов Халида |1353| б. ‘Абдал’азиза, было то, что Йазид б. ал-Мухаллаб назначил Джахма б. Захра управлять Джурджаном, когда уходил из него. А когда с Йазидом произошло известное событие, наместник Ирака назначил правителя Джурджана от Ирака. Правитель из Ирака прибыл, а Джахм схватил и заковал, как заковал и прибывшую с ним группу. Потом он вышел оттуда с пятьюдесятью йеменцами, направляясь к ал-Джарраху в Хорасан. Жители Джурджана выпустили своего наместника, и ал-Джаррах сказал Джахму: “Если бы ты не был моим двоюродным братом по отцу, я не позволил бы тебе этого”. Джахм ответил ему: “Если бы ты не был моим двоюродным братом по отцу, я не пришел бы к тебе”. А Джахм был свояком ал-Джарраха со стороны двух дочерей Хусайна б. ал-Хариса и его двоюродным братом по отцу, потому что ал-хакам и джу’фи  — сыновья са’да.

И ал-Джаррах сказал ему: “Ты противодействовал своему имаму и выступил, оказав неповиновение. Идя в поход, может быть, ты одержишь победу и твое дело уладится перед халифом”. Он отправил его в ал-Хуттал. Выступив, Джахм приблизился к жителям ал-Хуттала и отправился переодетым с троими, оставив заместителем над войском своего двоюродного брата ал-Касима б. Хабиба, когорый приходился ему и зятем, как муж его дочери Умм ал-Асвад. Он сумел войти к владетелю ал-Хуттала и [172] попросил встречи наедине. При разговоре вдвоем он добился его расположения. Владетель ал-Хуттала покинул свой трон и выполнил все его требования. А говорят, что жители ал-Хуттала  —   клиенты (мавли) ан-Ну’мана. Он (Джахм) получил добычу, и ал-Джаррах написал ‘Омару и отрядил посольство из двух арабов и одного из мавлей племени дабба, который носил кунйу Абу-с-Сайда’ и имя Салих б. Тариф, был безупречным мусульманином; некоторые утверждают, что этим мавла был Са’ид, брат Халида, или Йазид Грамматик.

|1354| Речь держали два араба, а тот сидел, и ‘Омар спросил его:“А ты в составе посольства?” Тот ответил: “Да”. Он спросил: “Что удерживает тебя от речи?” Тот ответил: “Повелитель верующих! Двадцать тысяч мавлей участвуют в походах, не получая ни жалованья, ни довольствия. Такое же число зиммиев приняли ислам, а с них взимают харадж. Наш военачальник пристрастен [к арабам], груб, поднимается у нас на минбар и говорит: “Я пришел к вам благорасположенным, а теперь я пристрастен, клянусь Аллахом, один человек из моего народа мне дороже, чем сто не из него”. Его грубость доходит до того, что рукав нижней рубахи у него с половину рубахи! ⁶⁵ Он остается воином типа воинов ал-Хаджжаджа, который управляет несправедливо и тиранически”. Тогда ‘Омар сказал: “Такого, как ты, и следовало отправить в посольство”. ‘Омар написал ал-Джарраху: “Смотри, кто молится вместе с тобой, обратясь к кибле, и сними с него джизйу”. И люди спешно стали принимать ислам. Ал-Джарраху говорили: “Люди спешно принимают ислам, потому что стремятся избежать джизйи. Ты испытай их обрезанием”. Ал-Джаррах написал об этом ‘Омару, а ‘Омар ответил ему: “Аллах послал Мухаммада,   —  да благословит его Аллах!  —   призывающим, но не послал его обрезающим”. И сказал ‘Омар: “Разыщите мне правдивого человека, которого я мог бы расспросить о Хорасане”. Ему сказали: “Ты уже нашел такого, потребуй к себе Абу Миджлаза”. И он написал ал-Джарраху: “Приезжай, взяв с собой Абу Миджлаза, оставь ведать войной в Хорасане ‘Абдаррахмана б. Ну’айма ал-Гамиди, а джизйей   —  ‘Убайдаллаха (или ‘Абдаллаха) б. Хабиба”.

Ал-Джаррах держал речь: “О, хорасанцы! Я прибыл к вам в этой самой одежде, которая на мне, и на своем коне, из вашего имущества и не получил ничего, кроме украшения своего |1355| меча”. А у него ничего не было, кроме коня, у которого поседела морда, и мулицы, также с седой мордой. Он выступил в рамадане, оставив своим заместителем ‘Абдаррахмана б. Ну’айма. Когда он прибыл, ‘Омар спросил его: “Когда ты выехал?” Тот ответил: “В месяце рамадане”. Он сказал: “Правдив был тот, кто говорил о твоей грубости. Почему же ты не подождал до окончания поста и не выступил после?” А ал-Джаррах говаривал обычно: “Клянусь Аллахом, я преданный арабский патриот”, имея в виду ‘асабиййу. Еще по прибытии в Хорасан он писал [173] ‘Омару: “Прибыв в Хорасан, я нашел, что здешний народ избалован смутой, они увлекаются ею, как самым любимым своим занятием. Вернуться к соблюдению возложенных на них обязанностей перед Аллахом не заставит ничто, кроме меча и плети. Но я не решился на это без твоего разрешения. ‘Омар же ему отвечал: “О, сын матери ал-Джарраха! Ты еще больше, чем они, жаждешь смуты. Не наказывай плетьми ни верующего, ни платящего джизйу по договору, иначе, как ради справедливости, и соблюдай закон, ибо ты отправился к тем, кто “знает изменчивость очей и то, что скрывает грудь”(Коран, ХL, 20(19).) и читаешь книгу, которая “не оставляет ни малого, ни великого, не зачислив”(Коран, XVIII, 47 (49)). И когда ал-Джаррах хотел выступить из Хорасана к ‘Омару б. ‘Абдал’азизу, он взял двадцать тысяч, а некоторые говорят  —   десять тысяч, из казны, сказав: “Это мне в качестве ссуды, которую я уплачу халифу”. Когда он прибыл к ‘Омару, спросил его ‘Омар: “Когда ты выступил?” Тот ответил: “За несколько дней до конца рамадана и за мной есть долг, который я уплачу”. Он сказал: “Если бы ты остался до окончания поста и выступил после, то я уплатил бы твой долг”. И он (‘Омар) выдал вместо него жалованье его людям.

Рассказ о причине назначения ‘Омаром б. Абдал’азизом в Хорасан ‘Абдаррахмана б. Ну’айма и ‘Абдаррахмана |1356| б. ‘Абдаллаха ал-Кушайри

Причиной этому, как мне рассказали, было то, что когда на ал-Джарраха б. ‘Абдаллаха пожаловались, его вызвал ‘Омар б. ‘Абдал’азиз и он прибыл, был смещен им с управления Хорасаном из-за того, о чем я выше рассказал. Затем, когда ‘Омар захотел назначить наместника для управления Хорасаном, как рассказывает ‘Али б. Мухаммад со слов Хариджи б. Мус’аба ад-Дабу’и, ‘Абдаллаха б. ал-Мубарака и других, он сказал: “Разыщите мне правдивого человека, которого я мог бы расспросить о Хорасане”. Ему назвали Абу Миджлаза Лахика б. Хумайда. Он написал о нем и тот прибыл к нему, а был он человеком неприметным с виду. Абу Миджлаз вошел к ‘Омару вместе с группой людей, но ‘Омар не признал его, и он вышел вместе с людьми. Тот спросил о нем, а ему сказали, что он входил с людьми, потом вышел. ‘Омар вызвал его и сказал: “О, Абу Миджлаз, я не узнал тебя”. Тот сказал: “Что же удивительного: как ты мог узнать меня, если мы не знакомы”. Он сказал: “Сообщи мне о ‘Абдаррахмане б. ‘Абдаллахе”. Тот сказал: “Вознаграждает достойных, враждует с врагами, он   —  эмир, который делает, что хочет, и выдвигает того, кто ему помогает”. Он спросил: “А ‘Абдаррахман б. Ну’айм?” Тот ответил: “Слабый, [174] мягкий, заботится о здоровье и оно у него есть”. Он сказал: “Я предпочитаю того, кто заботится о здоровье и у кого оно есть” и назначил его ведать молитвой и войной, и назначил ‘Абдаррахмана ал-Кушайри  —  одного из потомков ал-А’вара б. Кушайра —  ведать хараджем. И он написал хорасанцам: “Я назначил ‘Абдаррахмана ведать у вас войной и ‘Абдаррахмана б. ‘Абдаллаха ведать у вас хараджем, не зная их и не выбирая, только потому, что мне о них сообщили. Если они окажутся такими, что понравятся |1357| вам, то восхвалите Аллаха, а если окажутся иными, то просите помощи у Аллаха, ибо нет мощи и силы иначе, как у Аллаха”.

‘Али говорит: нам рассказал Абу-с-Сари ал-Азди со слов Ибрахима ас-Са’ига: “‘Омар б. ‘Абдал’азиз написал ‘Абдаррахману б. Ну’айму: “А затем. Будь рабом, искренним перед Аллахом ради рабов его, и пусть твоего отношения к Аллаху не коснется чье-либо порицание, ибо Аллах ближе к тебе, чем люди, и ему ты больше всего обязан. Пусть ничто из дел мусульман не заботит тебя, кроме благодеяния с искренностью к ним, приумножения им и обеспечения им безопасности, когда требуется. Берегись, чтобы твое желание не было желанием чего-то не по праву, ибо ничего от Аллаха не скроется, и не отклоняйся от пути Аллаха, ибо нет прибежища от Аллаха, иначе как к нему же”.

‘Али говорит со слов Мухаммада ал-Бахили, Абу Нахика и других: ‘Омар б. ‘Абдал’азиз послал грамоту ‘Абдаррахману б. Ну’айму как военачальнику в Хорасане и Сиджистане с ‘Абдаллахом б. Сахром ал-Кураши, и ‘Абдаррахман б. Ну’айм управлял Хорасаном до смерти ‘Омара б. ‘Абдал’азиза и после того, пока не был убит Йазид б. ал-Мухаллаб и Маслама не послал Са’ида б. ‘Абдал’азиза б. ал-Хариса б. ал-Хакама. Правление его длилось более года с половиной, начал он править в рамадане 100 г. и был смещен в 102 г. после убийства Йазида б. ал-Мухаллаба.

‘Али говорит: ‘Абдаррахман б. Ну’айм управлял Хорасаном шестнадцать месяцев.

|1358| НАЧАЛО [АББАСИДСКОЙ] ПРОПАГАНДЫ

Абу Джа’фар говорит: в этом году, я имею в виду 100 год, Мухаммад б. ‘Али б. ‘Абдаллах б. ‘Аббас направил Майсару из земли аш-Шарата в Ирак и направил Мухаммада б. Хунайса, Абу ‘Икриму ас-Сарраджа, а он  —  Абу Мухаммад ас-Садик, —  и Хаййана ал-’Аттара, дядю Ибрахима б. Саламы, в Хорасан, которым управлял тогда ал-Джаррах б. ‘Абдаллах ал-Хаками от имени ‘Омара б. ‘Абдал’азиза, и велел им вести пропаганду в пользу себя самого и членов его рода. Они встретились кое с кем и ушли с письмами тех, кто внял им, к Мухаммаду б. ‘Али и отдали их Майсаре. А Майсара отправил эти письма Мухаммаду б. ‘Али. И Абу Мухаммад ас-Садик отобрал для Мухаммада [175] б. ‘Али двенадцать накибов, в их числе были Сулайман б. Касир ал-Хуза’и, Лахиз б. Курайз ат-Тамими, Кахтаба б. Шабиб ат-Та’и, Муса б. Ка’б ат-Тамими, Халид б. Ибрахим Абу Да’уд из бану-’амр б. шайбан б. зухл, ал-Касим б. Муджаши’ ат-Тамими, ‘Имран б. Исма’ил Абу-н-Наджм, мавла рода Абу Му’айта, Малик б. ал-Хайсам ал-Хуза’и, Талха б. Разик ал-Хуза’и, ‘Амр б. А’йан Абу Хамза, мавла племени хуза’а, Шибл б. Тахман Абу ‘Али ал-Харави, мавла племени ханифа, и ‘Иса б. А’йан, мавла племени хуза’а. И он отобрал семьдесят человек, которым Мухаммад б. ‘Али написал письмо, чтобы оно служило для них образцом и примером, которыми бы они руководствовались.

Наместниками окружных городов в этом году были наместники |1359| предшествующего года,   —  их мы упомянули прежде,  —  кроме наместника Хорасана, так как наместником его был в конце года ‘Абдаррахман б. Ну’айм, ведавший молитвой и войной, а ‘Абдаррахман б. ‘Абдаллах ведал хараджем.

101 год

В этом году... Хорасаном управлял ‘Абдаррахман б. Ну’айм. |1394|

102 год

Когда Маслама б. ‘Абдалмалик покончил с войной против |1416| Йазида б. ал-Мухаллаба, [халиф] Йазид б. ‘Абдалмалик поручил ему совокупное управление Куфой, Басрой и Хорасаном в этом |1417| году.

(Перевод В. И. Беляева) Говорит Абу Джа’фар: в этом году Маслама б. ‘Абдалмалик послал Са’ида б. ‘Абдал’азиза б. ал-Хариса б. ал-Хакама б. Абу-л-’Аса, того, которого прозвали Са’ид Хузайна (Перевод А. Б. Халидова). Как рассказывают, его прозвали так потому, что он был человеком слабохарактерным, уступчивым и изнеженным; он приехал в |1418| Хорасан на двугорбом верблюде с ножом, подвешенным к поясу. Пришел к нему царь Абгара, когда он нежился в цветной одежде, а вокруг него  —  цветные предметы обстановки. Когда тот вышел от него, его спросили: “Каким тебе показался эмир?” Он ответил: “Женоподобным. Он сам не свой до жизненных удобств”. И прозвали его “Хузайна”, а “хузайна”  —  “дихканка”, “хозяйка дома”. Маслама назначил Са’ида Хузайну править Хорасаном только потому, что он был его зятем. Са’ид был женат на дочери Масламы.

Рассказ о том, что произошло, когда Са’ид управлял Хорасаном в этом году

Когда Маслама назначил Са’ида Хузайну управлять Хорасаном, в него прибыл Саура б. ал-Хурр из племени дарим, которого [176] Са’ид отправил, как говорят, на месяц раньше своего выступления и назначил Шу’бу б. Зухайра ан-Нахшали управлять Самаркандом. Последний выступил туда с пятнадцатью своими родичами, держал путь на Амул и пришел в Бухару, в которой к нему присоединились сто воинов, и прибыл в Согд. Его жители отпали было от ислама в правление ‘Абдаррахмана б. Ну’айма ал-Гамиди,   —  а он правил восемнадцать месяцев,  —   затем вернулись к соблюдению мирного договора. Шу’ба держал речь перед жителями Согда, бранил живших в нем арабов и обвинял их в трусости и сказал: “Не вижу среди вас раненого и не слышу |1419| стонущего”, а они оправдывались перед ним, обвиняя в трусости их наместника ‘Илба’ б. Хабиба ал-’Абди, который ведал военными делами.

Затем прибыл Са’ид и схватил наместников ‘Абдаррахмана б. ‘Абдаллаха ал-Кушайри, которые были назначены при ‘Омаре б. ‘Абдал’азизе, и посадил их в тюрьму. За них заступился перед ним ‘Абдаррахман б. ‘Абдаллах ал-Кушайри, но Са’ид ему сказал: “На них донесли, что они держат у себя большую сумму хараджа”. Тот ответил: “Я поручаюсь за нее” и поручился уплатить за них семьсот тысяч. Потом он (Са’ид) не имел к нему претензий за это.

(Перевод А. Б. Халидова) Потом, как рассказывает ‘Али б. Мухаммад, Са’иду донесли, что Джахм б, Захр ал-Джу’фи, ‘Абдал’азиз б. ‘Амр б. ал-Хаджжадж аз-Зубайди, ал-Мунтаджи’ б. ‘Абдаррахман ал-Азди и ал-Ка’ка’ ал-Азди, всего числом восемь человек, служившие при Йазиде б. ал-Мухаллабе, имеют средства, утаенные из фай’а мусульман. Он велел взять их и заточил их в кухендизе Мерва. Ему сказали: “Эти не отдадут, если не бить”. Тогда он послал за Джахмом б. Захром, которого привезли на осле из кухендиза Мерва. Когда его провозили мимо ал-Файда б. ‘Имрана, тот подошел к нему и ударил его по носу. И сказал ему Джахм: “Эй, развратник! Что же ты не сделал этого, когда привели тебя ко мне пьяного, напившегося вина, и я высек тебя в наказание?” Са’ид разгневался на Джахма и дал ему двести ударов плетью. И воскликнули базарные торговцы: “Аллах велик!”, когда высекли Джахма б. Захра. Затем Са’ид отдал приказ поручить [получение денег] с Джахма и тех восьмерых, которые были в тюрьме, |1420| Варка’ б. Насру ал-Бахили, но он попросил избавить его от этого, и тот (Са’ид) избавил его.

Тогда попросили ‘Абдалхамид б. Дисар,   —  или ‘Абдалмалик б. Дисар,  —  и аз-Зубайр б. Нашит, мавла племени бахила, муж матери Са’ида Хузайны: “Нам поручи получить с них деньги”. Он поручил им, и они убили пытками Джахма, а ‘Абдал’азиза б. ‘Амра и ал-Мунтаджи’а, ал-Ка’а’ и других они пытали так, что те чуть не умерли. [177]

Он говорит: они все время были в заточении, пока не напали: на них (арабов) тюрки и согдийцы. Тогда Са’ид приказал выпустить тех из них, кто остался жив, и не раз говорил: “Да посрамит Аллах аз-Зубайра, ведь он убил Джахма!”

В этом году мусульмане совершили поход на согдийцев и тюрков и в том же году произошло сражение между ними у Каср ал-Бахили (“Замок бахилита”).

В этом же году Са’ид Хузайна сместил Шу’бу б. Зухайра с [управления] Самаркандом.

Рассказ о причине смещения Са’идом Шу’бы, о причине этого сражения и как оно происходило

‘Али б. Мухаммад рассказывает со слов тех, кого я назвал в приведенных выше сообщениях: когда Са’ид Хузайна прибыл в Хорасан, то призвал группу дихканов и просил у них совета, кого назначить наместником округов. Они порекомендовали ему некоторых арабов, и он назначил их. А потом люди стали ему жаловаться и он однажды сказал людям, когда они вошли к нему: “Поистине, я прибыл в эту страну, совершенно не зная ее людей, поэтому я просил совета и мне порекомендовали нескольких человек, о которых я расспросил, и мне похвалили, тогда я их назначил. Я вам ставлю в вину то, что вы сообщили мне о моих наместниках, тогда как люди говорили о них прежде хорошее”. А ‘Абдаррахман б. ‘Абдаллах ал-Кушайри возразил: |1421| “Если бы ты не ставил нам в вину, то я бы сдержался, а уж если ты ставишь нам в вину, так ведь ты советовался с неверными и они порекомендовали тебе таких [людей], которые не мешают им, и подобных им. Вот, что мы знаем о них”.

Он говорит: Са’ид сидел, облокотясь, а потом сел [прямо] и сказал: “Предпочти снисхождение, сотвори благо и отвернись от неведающих. Идите”.

Он говорит: сместил Са’ид Шу’бу б. Зухайра с управления Согдом и назначил ведать войной в ней Юсмана б. ‘Абдаллаха б. Мутаррифа б. аш-Шиххира, а его хараджем  —  Сулаймана б. Абу-с-Сари, мавлу бану-’увафа, а наместником Герата назначил Ма’кила б. ‘Урву ал-Кушайри, и тот уехал туда.

Люди считали Са’ида слабым и звали его Хузайной. Поэтому тюрки вознамерились на него напасть, и хакан тюрков собрал против него войско и послал его в Согд, а во главе тюрков был Курсул. Они двигались, пока не стали лагерем около Каср ал-Бахили.

А некоторые из них (информаторов) говорят: один из знатных дихканов хотел жениться на женщине из племени бахила, которая жила в этом замке, и послал к ней со сватовством, а она отказала. Тогда он собрал войско, надеясь, что возьмет в плен тех, кто в замке, и возьмет ту женщину. И прибыл Курсул и осадил замок, в котором было сто семей с детьми. Наместником [178] Самарканда был ‘Осман б. ‘Абдаллах. Осажденные побоялись,, что помощь от него запоздает, и заключили мир с тюрками на условии [выплаты] 40 тысяч [дирхемов] и дали им в заложники 17 мужчин. И послал ‘Осман б. ‘Абдаллах людей [на помощь]; он отпра вил |1422| ал-Мусаййаба б. Бишра ар-Рийахи и с ним 4 тысячи человек из всех племен. И сказал Шу’ба б. Зухайр: “Если бы была здесь хорасанская конница, то они (тюрки) и не достигли бы своей цели”.

Он говорит: среди тех, кого послали из бану-тамим, был Шу’ба б. Зухайр ан-Нахшали, Бал’а’ б. Муджахид ал-’Анзи, ‘Амира б. Раби’а, один из бану-л-’уджайф, он же ‘Амира-Похлебка (ас-Сарид), Галиб б. ал-Мухаджир ат-Та’и, он  —   дядя по отцу Абу-л-’Аббаса ат-Туси, Абу Са’ид Му’авийа б. ал-Хаджжадж ат-Та’и, Сабит Кутна, Абу-л-Мухаджир б. Дара из племени гатафан, Хулайс аш-Шайбани, ал-Хаджжадж б. ‘Амир ат-Та’и, Хассан б. Ма’дан ат-Та’и, ал-Аш’ас Абу Хутама и ‘Амр б. Хассан  —  оба из племени та’йй. И сказал ал-Мусаййаб б. Бишр, когда они стали лагерем: “Вот вы пошли на состязание с тюрками, на состязание с хаканом и другими. Если будете стойки, то награда за это  —  рай, а если побежите, то в наказание  —  [адское] пламя. Кто хочет идти в поход и проявить стойкость  —  пусть выступит”. 1300 человек от него ушли, а с остальными он выступил в поход. Когда они прошли фарсах, то он сказал людям то же самое, что в первый раз, и отделилась от него тысяча. Затем он прошел еще один фарсах и сказал то же самое, и отделилась от него. тысяча. Затем он выступил в поход, а их проводником был ал-Ашхаб б. ‘Убайд ал-Ханзали, и когда оказался в двух фарсахах |1423| от противника, стал лагерем. И пришел к ним Турк-хакан, царь Файйа, и сказал: “Здесь не осталось ни одного дихкана, который не присягнул бы тюркам, кроме меня, а у меня 300 воинов и они   —  с тобой. У меня есть известие, что они уже заключили мир на условии [уплаты] 40 тысяч и дали им 17 мужчин, которые будут у них заложниками в их руках, пока они не уплатят то, на чем они замирились. А когда тюрки узнали о том, что вы идете на них, то убили заложников, которые были в их руках”. Он говорит: Среди них были Нахшал б. Йазид ал-Бахили, который спасся и не был убит, и ал-Ашхаб б. ‘Убайдаллах ал-Ханзали. Они договорились, что утром будут сражаться с ними или откроют замок. Той же ночью ал-Мусаййаб послал двух человек, одного араба и одного неараба, с конными отрядами и сказал им: “Когда будете близко, то привяжите своих коней к деревьям и разузнайте о положении тех людей”. Они прибыли темной ночью, а тюрки выпустили воду в окрестности замка и никто не мог пробраться к нему. Они приблизились к замку, и их окликнул часовой. Они сказали: “Не кричи, а позови нам ‘Абдалмалика б. Дисара”. Он позвал того, и они сказали ему: “Нас послал ал-Мусаййаб, к вам пришла помощь”. Тот спросил: “А где она?” [179] Они ответили: “В двух фарсахах. Сможете ли вы продержаться эту ночь и завтра?” Он сказал: “Мы решили предать смерти и убить в своем присутствии наших жен, чтобы завтра умереть всем вместе”.

Эти двое вернулись к ал-Мусаййабу и сообщили ему об этом. И сказал ал-Мусаййаб тем, кто были с ним: “Я иду на этого врага, а кто хочет уйти  —  пусть уходит”. Никто его не покинул и все поклялись умереть. Он выступил в поход, а вода, которую |1424| выпустили вокруг города, поднялась и сделала его неприступным. Когда между ним и противником осталось полфарсаха, то он остановился и решил совершить ночное нападение на него.

Когда стемнело, он приказал людям погонять лошадей, ехал с ними и побуждал их к стойкости и вызывал у них желание того, что стремятся получить [на том свете] благочестивые и стойкие, и к тому, что есть для них на этом свете к чести и добыче [которые получат], если победят. И сказал он им: “Завяжите морды коням и ведите их на поводу, а когда приблизитесь к ним, то садитесь на них и гоните, что есть силы, и кричите: “Аллах велик!”, а ваш боевой клич пусть будет “О, Мухаммад!”; не преследуйте бегущих и займитесь конями, подрезайте им поджилки, потому что кони, если подрезать им поджилки, будут для них опаснее вас. Малое число стойких лучше большого числа малодушных. Да и не мало вас: ведь семьсот мечей с каждым ударом ослабляет войско, даже если оно многочисленно”.

Он говорит: он расставил их в боевой порядок, поставил во главе правого крыла Кусаййира б. ад-Дабуси, а во главе левого  —   человека из раби'а, которого звали Сабит Кутна, и они двинулись. Когда они подошли к ним на два полета стрелы, то закричали: “Аллах велик!” А было это на рассвете. Тюрки всполошились, а мусульмане смешались с их войском, подрезали поджилки их коням, но тюрки устояли перед ними; мусульмане повернули и отступили к ал-Мусаййабу, а тюрки их преследовали и ударили мечом по крупу коня ал-Мусаййаба. Тогда некоторые из мусульман спешились, среди них ал-Бахтари, Абу ‘Абдаллах ал-Мира’и, Мухаммад б. Кайс ал-Ганави,  —  а другие говорят: |1425| Мухаммад б. Кайс ал-’Анбари,   —  и Зийад ал-Исбахани, Му’вийа б. ал-Хаджжадж и Сабит Кутна. Ал-Бахтари сражался и ему отсекли [кисть] правой руки, тогда он взял меч в левую руку, и ее отрубили, тогда он стал отбиваться двумя руками, пока не пал мучеником. И пал мучеником также Мухаммад б. Кайс ал-’Анбари,   —  или ал-Ганави, —  и Шабиб б. ал-Хаджжадж ат-Та’и.

Он говорит: потом отступили неверные. И ударил Сабит Кутна мечом одного из их вельмож и убил его. Глашатай ал-Мусаййаба возгласил: “Не преследуйте их, они не возвратятся из-за страха, будете вы их преследовать или нет. Направляйтесь к замку и не берите никаких вещей, кроме денег, и не везите тех, кто может идти”.

Ал-Мусаййаб сказал: “Кто повезет женщину, ребенка или [170] немощного ради благодеяния, тому заплатит Аллах, а кто отказывается везти [даром]  —  тому 40 дирхемов. И если есть в замке кто-то из ваших союзников (ахл ал-’ахд), то везите его”. Они все устремились к замку и повезли тех, кто был в нем. Подъехал один человек из бану-фукайм к женщине, которая сказала: “Помоги мне, да поможет тебе Аллах!” Он остановился и сказал: “Давай-ка садись на круп коня”. Она прыгнула  —  и вот уже на крупе лошади и сидит лучше, чем мужчина. Ал-Фукайми взял за руки ее ребенка, маленького мальчика, и посадил перед собой.

Приехали они к Турк-хакану, он поместил их в своем замке, доставил им пищу и сказал: “Отправляйтесь в Самарканд, и не возвращайтесь по той же дороге”. Они выехали в Самарканд, а он спросил: “Остается кто-нибудь?” Ему ответили: “Хилал ал-Харири”. Он сказал: “Я его не выдам”. Принесли его, а на нем больше тридцати ран, он взял его на себя и тот выздоровел, а потом погиб в “день ущелья” вместе с ал-Джунайдом.

Он говорит: на следующий день возвратились тюрки и не увидели никого в замке, увидели [только] своих убитых и сказали: “Те, которые приходили, были не из рода человеческого” (Далее следуют стихи, прославляющие ал-Мусаййаба и участников этой битвы). |1427| Он говорит: в эту ночь Абу Са’ид Му’авийа б. ал-Хаджжадж ат-Та’и потерял один глаз и рука стала неподвижной. Он был правителем области, назначенным Са’идом, и потребовали с него какую-то сумму, которая оставалась на нем, схватили его и передали Шаддаду б. Хулайду ал-Бахили, чтобы он потребовал у него расчет и заставил выплатить. Шаддад его притеснял, и сказал Абу Са’ид: “О, кайситы! Поехал я к Каср ал-Бахили, полный сил и с железным зрением, там я лишился глаза и рука стала неподвижной, я сражался вместе с теми, кто [там] сражался, пока не выручили тех людей, которые были близки к смерти, плену и неволе. А этот, ваш правитель, сделал со мной такое. Избавьте меня от него”. И он освободил его.

Он говорит: ‘Абдаллах б. Мухаммад сказал со слов человека, который присутствовал при “ночи Каср ал-Бахили” и сказал: |1428| “Мы были в замке, и когда они столкнулись, то мы подумали, что наступил страшный суд из-за услышанного нами крика людей, звона железа и ржанья лошадей”.

В этом году Са’ид Хузайна переправился через реку Балха и совершил поход на Согд. А согдийцы нарушили договор и помогли тюркам против мусульман.

Рассказ о том, что было с Са’идом и мусульманами во время этого похода

Как рассказывают, причиной этого похода было то, что тюрки возвратились в Согд. Люди обратились к Са’иду и сказали: [181] “Ты отказался от походов, а тюрки напали, и жители Согда стали неверующими”. Тогда он пересек реку и направился в Согд. Его встретили тюрки и группа согдийцев, которых мусульмане обратили в бегство. Са’ид сказал: “Не преследуйте их, ведь Согд  —  сад эмира верующих, вы их обратили в бегство, неужто вы хотите их погибели? Вы, иракцы, не раз сражались с халифами, по ведь они не извели вас”.

Мусульмане пошли и достигли вади, которое было между ними и лугом ⁶⁶, и сказал ‘Абдаррахман б. Субх: “Это вади не пересечет ни тяжелый конник, ни пеший, пусть пересекают другие”. Они переправились, их увидели тюрки и устроили им засаду. Появилась перед ними конница мусульман и начала с ними сражение, тюрки отошли, а она преследовала их, пока не прошла мимо этой засады. Засада напала на них и побежали мусульмане до самого вади. И сказал им ‘Абдаррахман б. Субх: “Доберитесь до вади раньше их и не переходите, ведь если переправитесь |1429| через него, то они вас истребят”. И они упорно сопротивлялись, так что те оставили их в покое и не стали преследовать.

Некоторые говорят: в тот день были убиты Шу’ба б. Зухайр и его товарищи. А другие говорят: нет, в тот день отступили от них тюрки, будучи разгромлены, а с ними группа согдийцев. А когда наступило утро, вышел передовой отряд (маслаха) мусульман, а передовой отряд в тот день состоял из бану-тамим, и не успели они сообразить, как тюрки напали на них из зарослей. Во главе конницы бану-тамим стоял Шу’ба б. Зухайр. Шу’ба вступил с ними в бой и был убит прежде, чем успел сесть на коня, и был убит [еще] один араб, его невольница достала хну, говоря: “Зачем я буду готовить для тебя эту краску, если ты уже окрашен кровью!” и [говорила] много других слов и этим заставила плакать воинов. Было убито около пятидесяти человек, и отступили воины передового отряда, и поднялись вопли среди людей.

‘Абдаррахман б. ал-Мухаллаб ал-’Адави рассказывает: “Я был первым, кто подъехал к ним, когда нас достигло это известие, так как подо мной был чистокровный конь. И вот  —  вижу около дерева убитого ‘Абдаллаха б. Зухайра, похожего на дикобраза из-за стрел [торчащих в нем]”. А ал-Халил б. Аус ал-’Абшами, один из племени бану-залим, еще юноша, едет на коне и кричит: “О, тамимиты, я — ал-Халил! Ко мне!” Вокруг него сплотилась группа воинов и он напал с ними на врагов, сдержал их и не подпускал к людям, пока не подошел эмир со всем войском. Тогда враг отступил. А ал-Халил стал с того дня во главе конницы тамима и командовал ею до правления Насра б. Саййара, а затем главенство над бану-тамим перешло к его брату, ал-Хакаму б. Аусу”.

‘Али б. Мухаммад рассказывает со слов своих шейхов, что |1430| Саура б. ал-Хурр сказал Хаййану: “Уйди, Хаййан”. Тот ответил:

“Оставлю добычу, данную Аллахом, и уйду?” Тот сказал: “Ты, [182] набатей!” Тот ответил: “Да сделает Аллах лицо твое набатейским!”

Он говорит: Хаййана ан-Набати прозвали на войне Абу-л-Хаййадж (“Бурный”). Поэт сказал о нем:

Действительно, у Абу-л-Хаййаджа, бурного и щедрого,
Ветер шумит в одеждах.

Он говорит: Са’ид дважды пересекал реку, но не заходил дальше Самарканда. Первый раз, когда он остановился перед врагом, Хаййан, мавла Маскалы б. Хубайры аш-Шайбани, сказал ему: “О, эмир, сразись с согдийцами”, а он ответил: “Нет, это  —  страна эмира верующих”. Он увидел густой дым и спросил: “Что это?” Ему ответили: “Согдийцы стали неверующими, а с ними и часть тюрков”.

Он говорит: он имел столкновение с ними (с согдийцами) и те обратились в бегство, [мусульмане] настаивали на их преследовании, но глашатай Са’ида возгласил: “Не преследуйте их, ведь Согд  —  сад эмира верующих. Вы обратили их в бегство, так неужто вы хотите их погибели? Вы, иракцы, не раз сражались с эмиром верующих, и он простил вас, а не вырвал с корнем”. И возвратился Са’ид [в Мерв]. Когда же наступил следующий год, он послал человека из бану-тамим к Варагсару; [его люди] говорили: “Встретиться бы нам с врагами, мы бы их прогнали”. Дело в том, что Са’ид, когда посылал отряд для набега, и тот добивался успеха и захватывал добычу и пленных, возвращал семьи взятых в плен, и наказывал отряд. И сказал ал-Хаджри, а он был поэтом:

Отправился ты в поход, забавляясь игрушками;
Член твой обнажен, а меч твой  —  в ножнах,
Для тех, с кем ты воюешь, ты как стеснительная супруга, |1431|
С нами ты,  —  как индийский клинок.
Согд хорош, когда на него ополчаются,
А твои колебанья в ведении войны  —   удивительны.

Он говорит: Саура б. ал-Хурр, затаивший злобу на Хаййана за его слова “да сделает Аллах твое лицо набатейским”, сказал Са’иду: “Поистине, этот раб  —  самый упорный противник арабов и наместников. Он возмутил Хорасан против Кутайбы б. Муслима и еще выступит против тебя, возмутит против тебя Хорасан, а потом укрепится в одной из этих крепостей”. Тот сказал: “О, Саура, пусть никто не услышит этого от тебя”. Он подождал несколько дней, а потом, во время аудиенции попросил принести кислого молока, а до этого он приказал растереть золото [в порошок], налил его в чашу Хаййана и тот его выпил, а в него было намешано золото. Потом сел на коня и проехал с людьми четыре фарсаха в сторону Абаркета, будто преследуя врагов, а затем вернулся. Хаййан прожил четыре дня, а на четвертый день умер.

Са’ид был в тягость людям и они считали его слабым. Один человек из бану-асад, по имени Исма’ил, был предан Марвану б. Мухаммаду. Однажды у Хузайны упомянули любовь Исма’ила [183] к Марвану и сказал Са’ид: “Да что такое этот безродный!” И высмеял его Исма’ил в стихах, сказав:

Хузайна утверждает, что нет у меня родословья,
Зато у Хузайны есть зеркало и гребень,
Приготовлены курильницы и краска для глаз
И музыкантши с родинкой на щеке.
Это [лучше] или длинная широкая кольчуга
И индийский меч секущий?...(Далее следуют строки, содержащие непристойности и ничего не добавляющие к характеристике Са'ида)

В этом году Маслама б. ‘Абдалмалик был смещен с управления Ираком и Хорасаном и уехал в Сирию.

В этом же году, как рассказывают, Майсара отправил своих |1434| посланцев из Ирака в Хорасан и начал открыто вести там пропаганду [в пользу Аббасидов]. И пришел человек из бану-тамим, которого звали ‘Амр б. Бахир б. Варка’ ас-Са’ди, к Са’иду Хузайне и сказал ему: “Есть здесь люди, которые открыто ведут мерзкие речи”. Са’ид послал за ними и их привели к нему. Он спросил: “Кто вы?” Они ответили: “Мы купцы”. Он спросил: “А что же это о вас рассказывают?” Они ответили: “Не знаем”. Он спросил: “Вы пришли как пропагандисты?” Они ответили: “И помимо этого нам есть чем заняться  —  самими собой и своей торговлей”. Он спросил: “Кто знает этих?”, и пришли хорасанцы, в большинстве раби’иты и йеменцы, и сказали: “Мы их знаем, мы будем в ответе, если тебе станет известно о них неприятное для тебя”. И он отпустил их.

Комментарии

62 Кафиз — мера сыпучих тел. Размер его для начала VIII в. неизвестен. Арабы средней Азии, вероятнее всего, пользовались мерами, принятыми в Ираке, откуда они в основном происходили, там около этого времени были в ходу два кафиза: в 120 ратлей и 64 (половина от первого?). В первом случае обещанная Ваки’ цена была бы действительно очень низкой, во втором же была бы лишь чуть выше уровня обычных цен.

63 Т. е. при подавлении восстания хариджитов-азракитов.

64 Численность войска Йазида явно преувеличена: по сведениям Халифы б. Хаййата она равнялась 30 тысячам человек (Халифа ибн Хаййат. С. 319).

65 Рукав служил заменителем карманов. В рукавах прятали подарки и кошельки, письма и даже книги. В данном контексте подразумевается, что ал-Джаррах щедр на подачки своей родне.

66 Обычное значение употребленного здесь слова «мардж» — «луг», «пастбище», но иногда, видимо, означает земли оазиса.