ИСТОРИЯ ШУГНАНА

ТА'РИХ-И ШУГНАН

“Шугнан есть горная страна, находящаяся в верховьях Аму-Дарьи. В древности она входила в состав владений китайских императоров и в ней еще и теперь сохранились некоторые памятники китайского владычества. Один из них находится в долине р. Гунт , в окрестностях селения Дэ-Баста ², и представляет собою черный камень; теперь местность выше этого камня принадлежит к округу Гунта, а то, что ниже этого памятника, относится к Сучону ³.

Река Гунт имеет протяжение два дня пути. В древности всего домов в стране насчитывалось шесть тысяч.

Из письмен, относящихся к временам китайцев, я видел и лично читал следующие на вышеназванном камне: *** т. е., по приказанию китайского государя, опоры мира и веры, здесь разделяются округи Гунта и Сучона” ⁴. Какого именно года Хиджары эта надпись – неизвестно.

Другой памятник старины, также относящийся к китайским временам следующий. В селении Шох-Дара ⁵, есть участок [2] земли, называемой Бигеме,  в длину достигающий, приблизительно, шестьсот сажен, в ширину местами один сажень, местами – полсажени или около этого. Это место я так же сам видел. Говорят, что этот участок земли каждый год обрабатывался и засевался и продукты, получавшиеся с него, из года в год посылались в Китай. Название этого участка земли так же написано на камне: ***, т.е. “земли Бигеме пшеничная мука (хороша) – как дважды просеянная мука” ⁶. Говорят, что во время владычества китайцев в Шугнане они никакой другой подати, кроме земледельческих продуктов с этого участка, не брали с жителей Шугнана, ибо последние и тогда отличались чрезвычайной бедностью.

Население Шугнана в то время принадлежало к различным вероисповеданиям: некоторые были исмаилиты , некоторые принадлежали к шиитам , другие были язычники , а половину населения составляли сунниты .

Третий памятник китайского владычества сохранился в селении Сучон, где существует равнина, которую называют “Дашт-и-Зур-Азмой” . Рассказывают, что когда в Шугнан прибыло китайское войско и достигло этой равнины, то начальник отряда отдал приказ, чтобы каждый из солдат взял по камню и бросил в одно место, а на обратном пути из страны каждый бы взял из этой кучи по камню. Говорят, что когда отряд вернулся назад к этому месту и каждый из солдат взял по камню, то все же в куче, приблизительно, осталось сорок саженей камней и это были камни убитых в Шугнане. Однако неизвестно, с кем именно вели китайцы войну и в каком месте [3] происходило сражение, равно никто не знает, сколько лет продолжалось в Шугнане господство китайцев. Бог знает многое!

После китайцев управление Шугнаном перешло к огнепоклонникам , центром пребывания которых в Шугнане было селение Wиар . Имя одного их этих владетелей, - как я слышал от знатных людей, - было Рив , по прозвищу – Фарход . Он прочно утвердился во власти. Другая крепость или замок Рив-Фархода была вблизи Кал’а-и-Бар-Пянджа, где теперь стоит афганский пост. Эта крепость ныне известна под именем “Кал’а-и-Кафиран” (крепость неверных). Говорят, что сам Рив-Фарход жил в Wиаре, а его сын – в Кал’а-и-Кафиран. Продолжительность правления огнепоклонников в Шугнане также никто не знает. Огнепоклонники обращали народ в свою веру. Так продолжалось до времени “царя дервишей” ⁷, князя из фамилий Мустафы, его святейшества Саид-Шо-Маланга , который, будучи не в силах переносить иго огнепоклонников, чудодейственною молитвою низвергнул Рив-Фархода, а сам вступил на открытый путь дервишества, столь свойственный нашей фамилии ⁸. Так продолжалось пять лет. [4]

После того некто Шо-и-Хомуш   отправился из Шираза с намерением путешествовать. Проходя через Афганистан, он достиг Шиша; на одной лужайке Шо-и-Хомуш заснул. Говорят, что по соизволению Бога Питателя в шапке Шо-и-Хомуша голубка свила себе гнездо. Во сне Шо-и-Хомуш получил божественное внушение воспитывать эту голубку до тех пор, пока ее дети получат возможность летать.

Говорят, что придя в Шугнан, Шо-и-Хомуш утвердился на престоле и правил Шугнаном в течение шести лет ⁹. После того его святейшество [5] возвратился к своему местожительству и власть над Шугнаном получил один из его учеников   Саид-Шо-Маланга, по имени Абду-Мухаммад. Спустя несколько лет он умер и владетелем   Шугнана стал его сын Шо-Музаффар-Бек, после него – Шо-Мухаммад-Хусаин, после него – Шо-Назар-Бек. У последнего не было детей мужского пола, но была одна дочь, по имени Биби-Туман. Говорят, что по смерти отца она ушла в Сучон, к некоему Саид-Шо-Зайду, а от него перешла в Дарваз, в Танг-Шиw , к одному из сыновей тамошнего правителя, по имени Шо-Палянг, за которого и вышла замуж. Все правление этого рода продолжалось до 1193 года Хиджары ¹⁰, но я не знаю и ни от кого не слышал, когда именно началось правление этого семейства, а равно – сколько лет до него продолжалось в Шугнане господство китайцев.

По прошествии 1193 года Хиджары, правители (мир’ы) Шугнана имели пребывание в Кал’а-и-Поршинив ; когда случалось им враждовать со своими подданными или воевать с Дарвазом и Бадахшаном, то (будучи осаждены в своем укреплении) они питались водою из того источника, который был создан чудесным образом эмиром и султаном Саид-Насыр-и-Хусрау и который ныне находится подле Поршинива ¹¹. Рассказывают, что миры Шугнана были люди несправедливые и нечестные, соответственно сему их подданным жилось непокойно. По прошествии некоторого времени в таких неурядицах в Шугнане появился пришедший из западных стран, один из потомков Шо-и-Химуша. Народ Шугнанский, который не мало терпел от всевозможной тирании своих миров, был весьма обрадован появлению этого потомка, который вскоре и сделался правителем Шугнана. Говорят, что он был человек милосердый, благомыслящий и ученый, так что какие были в Шугнане [6] необработанные и пустынные пространства ¹² он все их привел в цветущий вид. Одно из них – урочище Хурог , откуда была проведена вода на другие пустынные пространства. Будучи обработанными и засеянными, они стали приносить различные продукты, которыми питался сам мир. Имя его было Шо-Амир-Бек. В верховьи урочища Хорог он вырезал свое имя на одном из камней, связав таковое с проведением сюда воды. Я лично читал эту надпись, она такова: ***. “Был Шо-Амир-Бек, господин величия, создавший этот канал чрезвычайными усилиями ¹³ в год тысячу сто девяносто третий Хиджары”.

Передают, что этот мир был столь кроток, что никого не обижал, ни к кому не имел никаких претензий и (вообще) в его правление население пользовалось чрезвычайным покоем. Передают также, что он не редко угощал народ, беднякам же (всегда) что-нибудь подавал и ни с кем не вел ни войны, н распри. Время правления Шо-Амир-Бека было девять лет.

Когда Шо-Амир-Бек унес одежды во Дворец Вечности, покинув этот тленный мир, то население Шугнана, во внимание к исключительной справедливости покойного, сделало своим миром его сына Шо-Wанджи-Хана . Рассказывают, что по прошествии года после сего к Шо-Wанджи-Хану прибыл из Дарваза некто Султон-Нояб, из детей вышеупомянутых Шо-Паланга и Биби-Туман, который сказал Шо-Wанджи-Хану: - Предки мои были здесь мирами и я ныне [7] заявляю свое право на эту страну. Тебе же нужно вернуться в свою страну и уступить мне права на Шугнан.

Рассказывают, что Шо-Wанджи-Хан и народ шугнанский не согласились с такими притязаниями Султон-Нояба и тот, введя дарвазские войска, вступил в войну с Шо-Wанджи-Ханом. Как говорят, население Шох-Дары, - во внимание к тому, что они были последователями (мурид’ами) Саид-Шо-Зайда, а Биби-Туман жила в доме последнего, - взяв Султон-Нояба, дало ему место мира в Шох-Дара. После Султон-Нояба власть над Шох-Дарою перешла к его сыну Надир-Шо, а от него – к его сыновьям. Так продолжалось до времени Мир-Мухаммад-Хана. Подробно о последнем, - Бог даст, - будет упомянуто в соответственном месте. Говорят, когда владычество над Шох-Дарою окрепло в руках Султон-Нояба, а Шугнане прочно утвердился Wанджи-Хан, то последний изгнал из Шугнана всех, кто не принадлежал к исмаилитскому толку, хотя сам Wанджи-Хан не был исмаилитом. Из изгнанников огнепоклонники ушли в Яркенд. Шо-Wанджи-Хан правил Шугнаном со всею справедливостью. Он провел оросительный канал через равнину, которая называется Хуст  и находится (ныне) на афганском берегу. Канал этот, по рассказам, был окончен в два года. По окончании его Wанджи-Хан начертал свое имя, вместе с датою Хиджары, на каменной плите. Я читал эту надпись и она такова14: [8] ***, т.е. “С любовью моею к Имени, Которое есть величие и (причина) обнаружения всей земли и небес (т.е. во имя Божье), к имени Мухамада-Государя, аудиенц-залы вселенной, потому что он есть совершенный руководитель (в Законе) и посол Божий – и к имени Шо-Wанджи, который происходит из потомков Пророка и который, несомненно, есть лампада последнего и драгоценность Алия, который всегда направлял свои стопы к добрым делам и преисполнен намерений благостных и нелицемерных, - (я свидетельствую, что он, Шо-Wанджи-Хан), провел великими трудами этот оросительный канал, который, как река райская, удивителен и восхитителен. Он построил сооружение подобное райскому. Окончилась постройка сего прекрасного предмета. В тысячу двести четвертый год Хиджары построен этот подарок (стране).

Писал Мулла Ферогат”.

Говорят, что этот мулла Ферогат был одним из потомков владетелей Шугнана.

Передают, что вступление на престол Шо-Wанджи-Хана произошло в 1202 г Хиджары; канал же был окончен в два года, т.е. в 1204 году ¹⁵. по преданию, все время правления Шо-Wанджи-Хана определяется в двенадцать лет. Когда он умер, то на его место сел его старший сын Кубод-Хан . Говорят, что в правление Кубод-Хана было много войн и неурядиц; народ не был доволен этим миром, ибо он поступал противно учению исмаилитов, и возненавидел его.

В то время младший сын Шо-Wанджи-Хана, по имени Султон-Джалял-эд-Дин-Хан  спасаясь от тирании своего брата Кубод-Хана, бежал в Дарваз, где и нашел приют.

Передают, что в то время дорога из Шугнана в Дарваз была закрыта, потому что Кубод-Хан [9] не позволял (никому) отправляться в Дарваз, но несколько человек бежали из Шугнана в Дарваз через селение Далят-Шахи  к Джалял-эд-Дин-Хану и пригласили его в Шугнан занять место брата. Говорят, что Джалял-эд-Дин-Хан, заручившись помощью от миров Дарваза, пришел в Шугана и стал воевать со своим братом Кубод-Ханом. Много было пролито крови, много потравили дарвазские войска шугнанских посевов, не мало пожгли домов. Через некоторое время Кубод-Хан, выйдя из своей крепости, бежал, а Джалял-эд-Дин-Хан сделался правителем (Шугнана). Основав крепость Кал’а-и-Бар-Пянджа, он правил (страною) из этой крепости при всеобщем покое, пока не сказал на зов смерти: “я к твоим услугам!” . Сыновей у Джалял-эд-Дин-Хана однако не было. Кубод-Хан, как говорят, умер в Бадахшане. Его сын Абудр-Рахим-Хан явился (в Шугнан) из Бадахшана (но не один). В виду того, что Абдур-Рахим-Хан отдал свою сестру Биби-Джихон-Оро  миру Бадахшана, Мир-Джихондор-Шо-Хану , последний с двадцатью четырьмя тысячами воинов и вместе с Абдур-Рахим-Ханом пришел в Шугнан. После многих сражений Джихондор-Шо-Хан завоевал Шугнан и стал им править. Рассказывают, что он был большой тиран: насильно хватал людей и продавал их (в рабство), некоторых убивал, ибо был жесток ¹⁶. [10]

У Абдур-Рахим-Хана было три сына: старший Мухаммад-Хан, средний Шо-Амир-Бек и [11] младший Юсуф-Али-Хан. Говорят, что отец при жизни своей дал старшему сыну войско и послал его в Шох-Дару, чтобы он, победив тамошнего мира, занял его место. Но Мухаммад-Хан, убедившись, что его силы недостаточны по сравнению с силами мира Шох-Дары, остался у последнего в качестве гостя. Средний сын Абдур-Рахим-Хана, Шо-Амир-Бек, исповедовал исмаилитское учение, потому что его мать была коренная шугнанка и отец лишил его (за это) наследства. Юсуф-Али-Хана отец сдала хоким’ом (правителем) Рушона , в Кал’а-и-Вомар .

Когда Мухаммад-Хан отказался от сражения с миром Шох-дары, его отец Абдур-Рахим-Хан написал ему письмо, в котором (между прочим) говорит: “ты – не мужчина и потому не мой сын, ибо если бы ты был моим сыном, то не стал бы служить моим слугам, мирам Шох-Дары”. Когда мир Шох-Дары, Султон-Нояб, узнал про это письмо Абдур-Рахим-Хана, то пришел в ярость и сказал Мухаммад-Хану:

- Я тебя пригласил к себе в качестве гостя, но не знал, что я считался слугою твоего отца. Иди теперь от меня куда хочешь ¹⁷.

Рассказывают, что у Абдур-Рахим-Хана был некий человек из племени калмыков , по имени Мухаммад-Карим ¹⁸. он исполнял должность [12] “диван-беги” и бы человек злонамеренный и тиран, делавший много насилий над людьми: даже людей совершенно ни в чем невиновных он хватал и одних убивал, а других продавал в рабство. Есть на границе Рушона селение, называемое Хуф ¹⁹, из которого он, рассказывают, привел однажды шестьсот человек мужчин, женщин и детей и всех их продал ²⁰. Вследствие подобной тирании Мухаммад-Карима люди стали один за другим разбегаться, находя приют у Мухаммад-Хана в Шох-Даре.

Рассказывают, что двое людей, из которых одного звали Давлят-Кадам , а другого – Шир-Мухаммад , получив разрешение от Мухаммад-Хана, пробрались в Кал’а-и-Бар-Пяндж и ночью убили Мухаммад-Карима. Страшась мести Абдур-Рахим-Хана и, не надеясь удержаться в Шох-Даре, убийцы бежали вместе с Мухаммад-Ханом в Сары-Куль , каковая область ныне находится под властью Китая. В то же время Сары-Куль принадлежал миру Бобош-Беку Сарыкульскому . Передают, что Мухаммад-Хан взял за себя дочь этого мира и прожил в Сары-Куле семь лет. Оттуда он написал в Шугнан письмо к одной женщине, по имени Сарви-Ноз , которая была вхожа в гарем Абдур-Рахим-Хана. Эта женщина, согласно письма Мухаммад-Хана, дала яду Абдур-Рахим-Хану и тем его умертвила. После этого Мухаммад-Хан вернулся из Сары-Куля в Шугнан и стал править им из Кал’а-и-Бер-Пянджа. Выжив Юсуф Али-Хана из Рушона, он изгнал его в Сар-Гулом , что в Бадахшане, точно также был выпровожен им из Шох-Дары и Султон-Шо. [13] Мухаммад-Аслям-Хана  он сделал правителем в Дара-и-Сучон . Люди служившие его отцу, Абдур-Рахим-Хану, и брату, Юсуфу-Али-Хану, все были им убиты. Спустя двенадцать лет после начала своего правления в Шугнане, Мухаммад-Хан был отравлен.

После его смерти Юсуф-Али-Хан явился из Бадахшана в Шугнан и сделался миром, предварительно, однако, дав народу такого рода обещание: “я не буду таким тираном, какими были мой отец и мои предки, но как вы пожелаете, так я и буду поступать соответственно вашим желаниям”. В то время Саид-Фаррух-Шо ²¹ был самым влиятельным человеком Шугнана, - он согласился при этом условии признать Юсуфа-Али-Хана владетельным миром Шугнана, за ним согласилось и население.

Прошло после того несколько лет и (в горах) появились афганцы, которые захватили Бадахшан. После этого они возымели желание овладеть Шугнаном, но не могли этого сделать в виду чрезвычайной трудности путей, ведущих туда. Настал 1300 год Хиджары (1882-1883 г. по Р.Х.). Юсуф-Али-Хан забыл свое обещание и казнил несколько человек за то, что они ходили в Бадахшан. С этого началась его тирания над народом и народ от него отвернулся. В то время прибыл в Шугнан из Бадахшана без войска и без притязаний на что либо Сервер-Хан , афганский “сартиб”, и обманом захватил с собою Юсуф-Али-Хана, говоря: “если ты отправишься к эмиру Абдур-Рахман-Хану, то он от себя сделает тебя миром Шугнана”. Говорят, что если бы Юсуф-Али-Хан не делал жестокостей, то шугнанцы никогда бы его не отпустили с афганцем; вследствие же его тирании они ничего не возражали против его отъезда. [14] Сервер-Хан “сартиб” сопровождал Юсуф-Али-Хана до Бадахшана с великим почетом, а из Бадахшана до Кабула его везли уже закованного в цепи ²². Сам Сервер-Хан прибыл в Шугнан и правил им со всею полнотою власти в течение двух лет. После него был правителем афганец Гульзор-Хан, а Саид-Шо-Хан – “джарнайль” был при [15] нем начальником отряда . Я в то время был двухлетним ребенком. Время правления Гульзор-Хана было семь лет.

После того произошла война между сердарем Мухаммад-Исхак-Ханом и эмиром Абдур-Рахман-Ханом и все афганцы ушли из Шугнана и Шугнан освободился от них. Тогда прибыл в Шугнан из Гисара Мухаммад-Акбар-Хан, , один из потомков владетелей Шугнана, и [16] сделался миром. Спустя год, опять пришли афганцы. Мухаммад-Акбар-Хан обманом склонил народ в свою пользу, говоря, что он – исмаилит, народ стал защищать его и оказал афганцам сопротивление. Много людей было убито, а те, что остались живы, разбежались: одни – в Дарваз, другие – в Коканд. А кто не имел силы бежать, тот предоставил свое тело судьбе.

Заместителем афганца Гульзор-Хана в Шугнане стал Убайдулла-Хан . Понемногу он обманом собрал разбежавшихся в Шугнан и когда те водворились на родине, афганец начал творить жестокости до такой степени невероятные, что если бы я стал их подробно описывать, то невозможно тому было бы поверить. Одни из них, например, были таковы: для уплаты податей привязывали женщин к деревьям и били их палками, а мужчин брали на целый год в (дворовые) слуги; или (хотя я в то время не был в Шугнане, но слышал): за самую большую корову афганцы платили по полторы рупии, что соответствует шестидесяти копейкам. Так продолжалось до тех пор, пока не взошло Солнце Справедливости, [17] распространяющее Правосудие, Государь Времени, Его Величество Великий Император – Белый Царь, бросивший тень Свою на половину Шугнана, и народ, живущий как по эту сторону Аму-Дарьи, так и по ту сторону, ныне милостью Царской стал спокоен, потому что на этой стороне реки все наслаждаются полным покоем, а на той стороне реки, страшась Его Величества Великого Императора, афганцы не чинят насилий. И население денно и нощно воссылает молитвы к Богу-Питателю о продлении здравия Его Величеству, Государю Времени. Я (писавший это) – один из таких рабов, воссылающих эти молитвы”.

В заключение необходимо сказать несколько слов о том, как достиг Шугнан современного политического положения.

Избавившись от Юсуф-Али-Хана, шугнанцы очутились в затруднительном положении, так как хозяйничанье афганцев оказалось ничуть не лучше тирании их бывшего правителя, поэтому шугнанцы скоро возмутились, схватили Гульзар-Хана и его людей и объявили их пленными. Затем, узнав, что бадахшанский правитель Абдулла-Джан посылает полуторатысячный отряд на выручку Гульзар-Хана и его людей, жители Кал’а-и-Бар-Пянджа и окрестных селений, бросили свои жилища и, захватив с собой афганцев, переселились в трудно доступный Рошан. Так как была глубокая осень и перевалы были уже засыпаны снегом, оставшиеся возможными для движения пути из Бадахшана в Шугнан шугнанцы закрыли и укрепили, но Абдулла-Джан не рискнул пуститься в поход против мятежников, предпочтя вступить с ними в переговоры.

Последствием этих переговоров было то, что шугнанцы отпустили схваченных ими шугнанцев, удержав у себя 20 человек заложниками, по числу людей, отправленных афганцами в Кабул вместе с правителем Шугнана Юсуф-Али-Ханом. [18]

Опасаясь, однако, что с наступлением весны Шугнан сделается доступным для афганцев, сопротивление которым для бедных и малочисленных жителей этой страны было не под силу, шугнанцы и рошанцы обратили взоры на Россию и Бухару. Почти одновременно были сделаны попытки войти под покровительство этих стран: в ноябре 1883 года к начальнику бухарских войск в Дарваз и к его брату, правителю Дарваза Мухаммед-Шериф-Бекутоксабе, явился влиятельный старшина Рошана, Худояр-минбаши, лично известный эмиру Музаффару, с письмами к этим лицам от влиятельных шугнанцев: Сейид-Хан-Ша-Саламата и Мир-Музаффар-Ша; в этих письмах заключались, как просьба доложить эмиру Бухарскому желание населения Шугнана и Рошана быть под властью эмира, так и полномочия Худояру-минбаши ведения по сему делу необходимых переговоров. В январе же 1884 года к военному губернатору Фергансокй области явились шугнанский и рошанский старшины: Мухаммед-Насыр и Мухаммед-Назар-Бек, принесшие прошение на имя Туркестанского Генерал-Губернатора от имени вышеупомянутого, самого влиятельного исмаилитского пира, Сейид-Фарух-Ша, Манзар-Ша и друг.; это прошение заключало просьбу об избавлении Шугнана и Рошана от тирании афганцев и о принятии этих стран под власть “Белого Царя”. И в первой, и во второй из этих просьб описывалось внутреннее состояние страны и причины, побуждающие жителей ее искать подданства эмира Бухарского и Государя Императора, при этом лица, уполномоченные к подаче этих просьб, сообщали пояснительные подробности к изложенному на бумаге ²³. Однако ни одна из этих просьб не [19] получила удовлетворения вследствие наших тогдашних отношений с Англией: телеграммою от 14 декабря № 1347 Туркестанскому Генерал-Губернатору, генерал-лейтенанту Черняеву, было объявлено Высочайшее повеление “воздерживаться от всякого шага, который бы мог повести нас к вооруженному вмешательству” в попытку афганцев занять Шугнан, заботы о котором “составляют вопрос дипломатический”. Эта же точка зрения тогдашних наших министров была подтверждена и в 1884 г., в депеше от 10 марта за № 256 начальника Главного Штаба, генерала Обручева, на имя Туркестанского Генерал-Губерантора. Таким образом нарушение пограничной линии Англо-Русского соглашения 1872-1873 г. ²⁴. со стороны афганцев произошло с молчаливой санкции нашего правительства.

Последовавшая затем неопределенность нашего положения на Памирах и тогдашняя политика Англии в отношении нас продолжалась до 1895 года, в феврале месяце которого (27 февраля - 11 марта) состоялось второе Англо-Русское соглашение о Памирах; в силу его постановлено, чтобы границей Афганистана к [20] западу от озера Зор-Куль была р. Пяндж и чтобы сообразно этому Афганский эмир очистил все земли на правом берегу р. Пянджа, т.е. восточные части Шугнана, Рошана и северную часть Вахана, а Бухарский эмир – земли, лежащие к югу от Пянджа, т.е. южный или Запянджский Дарваз. А так как при подобном направлении границы Бухарский эмир лишался принадлежавшей ему значительной части Дарвазского бекства, а части Шугнана и Рошана, лежащие на правом берегу Пянджа, отошли к нам, то возник вопрос о компенсации эмира за утраченные им владения. 26 июня 1986 г. последовало Высочайшее повеление, в силу которого (пун. 2) приказано было: “поступившие в наше владение – по соглашению с Англией, - восточные части Рошана, Шугнана и северную часть Вахана передать во владение эмиру Бухарскому”, при чем далее (пун. 3) указывалось, что “пределы передаваемых эмиру земель ограничить к востоку, к стороне Ферганской области, линией, идущей от границы Бухары у Язгулемского хребта к реке Бартангу, западнее селения Орошор, и далее на юг, по отрогам гор, с перевалом Вахынч, Дузах-Дара, Как-Бай и Маас, и затем – к устью реки Памира. Подробности этой границы устанавливаются по соглашению Туркестанского Генерал-Губернатора с эмиром Бухарским”. На десятиверстных, на примере, картах Памиров, изданных местным Штабом Округа, эта граница совершенно точно обозначена.

Таким образом Памиры, входящие в сферу русского влияния, разделяются названною чертою на две части: Западный Памир, юридически принадлежащий Бухаре, и Восточный Памир, принадлежащий нам и состоящий из двух волостей: Памирской (населенной киргизами) и Орошорской (населенной таджиками).

Когда Западные Памиры отошли к Бухаре, то бывший Туркестанский Генерал-Губернатор, барон [21] Бровский, предполагал было снять оттуда все наши посты и разъезды, но военное министерство признало это преждевременным, ибо, по его мнению, наши посты могут быть там полезны для наблюдения за бухарскими властями в смысле выполнения принятых ими обязательств, вроде освобождения на три года от всяких денежных повинностей передаваемого бухарцам обнищавшего населения, которое еще неизвестно, как отнесется к бухарскому владычеству, а также – вообще для собирания сведений о положении дел в Бадахшане (хотя бухарским бекам и было вменено в обязанность сообщать начальнику Памирского поста сведения о положении дел на границах их районов с афганскими владениями). Вследствие сего посты нами были на Бухарских Памирах оставлены.

Вскоре, однако, стали обнаруживаться нелады в административном управлении Западными Памирами: ряд столкновений наших офицеров с бухарцами, обусловливавшиеся отчасти наклонностью последних взимать поборы, а главное – непримиримою религиозною рознью (местное население – исмаилиты, а бухарцы – сунниты), - все это породило на целые годы ряд нескончаемых обоюдных жалоб и споров. Эмир Бухарский даже несколько раз обращался к русскому правительству с просьбою присоединить окончательно его Памирские владения к России, но всякий раз под влиянием общей неблагоприятной для нас политической конъюнктуры это предложение отклонялось и в результате было решено сохранить на Западных Памирах русское управление, сохранив их номинально (а значит и юридически) все же за бухарцами ²⁵. В силу сего административная власть над всеми Памирами, Западными [22] и Восточными, присваивалась начальнику Памирского отряда, проживающему в Хороге, на Бухарской территории, и до того времени лишь управляющему нашими Восточными Памирами в силу особой, утвержденной Командующим Войсками Туркестанского военного, инструкции (от 27 сентября 1902 г.); по этой инструкции он пользовался правами уездного начальника и на Памирской и Орошорской волостях и непосредственно подчинялся военному губернатору Ферганской области, имел право сменять и утверждать в должности лиц туземной администрации; постановления народных судей, судивших по местным обычаям, а равно взыскания за проступки и преступления, налагалась лишь по утверждении их начальником отряда, которому предоставлялось “право отменять и видоизменять взыскания, соображаясь с обычаями населения, справедливостью и интересами русской власти”.

При новом положении вещей, т.е. при подчинении управления Бухарскими Памирами начальнику отряда, население этих Памиров освобождалось, по бедности, от всяких денежных сборов в пользу бухарской (и русской) казны, должность Шугнанского бека упразднялась и при начальнике отряда полагался бухарский чиновник, представитель Гисарского бека, через которого начальник отряда отдавал свои распоряжения, касающиеся местной туземной администрации. На этих основаниях бывал выработана а утверждена 12 января 1905 г. бывшим Туркестанским Генерал-Губернатором и Командующим войсками Туркестанского военного округа, генералом Гевяшевым, доныне действующая “Временная Инструкция Начальнику Памирского отряда”. По этой инструкции начальника отряда “по отношению туземного населения пользуется правами уездного начальника и в этом отношении подчинен военному губернатору Ферганской области” (пун. 2 первого параграфа); “управляя туземным населением Памиров, начальник отряда имеет право в пределах Восточного Памира сменять и утверждать в [23] должности лиц туземной администрации непосредственно, а в пределах Шугнанского бекства давать в этом смысле указания бухарскому чиновнику” (пар. IV); вместе с тем начальник отряда должен иметь в виду, что “существующий, основанный на обычаях, порядок управления населением должен быть сохранен без изменения”, что “суд устраивается и производится применительно к местным обычаям, а взыскания за проступки и преступления, постановленные народными судьями, налагаются лишь по утверждении их начальником отряда, которому предоставляется право отменять и видоизменять взыскания, соображаясь с обычаями населения, справедливостью и интересами русской власти” (там же).

Почти через год после издания этой инструкции (22 января 1906 г.) последовало Высочайшее соизволение на приведение в действие Положения Военного Совета об утверждении временного штата управления Памирского отряда. В силу сего закона (пун. 3) начальник отряда “по заведованию населением на Памирах и по руководству управлением в Бухарском бекстве (Шугнан, Вахан и Рошан) должен руководствоваться особыми на это инструкциями Туркестанского Генерал-Губернатора и Командующего войсками”. Таким образом закреплялось инструкционное управление нашими и Бухарскими Памирами ²⁶.

В 1915 году министерством юстиции, по соглашению с военным министерством, было признано необходимым подчинить дела, выходящая из пределов подсудности народным судам Памирской и Орошорской волостей, судебным установлениям Ферганской области ²⁷.

Комментарии

2 Дэ-Баста лежит на правом берегу р. Гунт, верстах, приблизительно, в 30 верстах (по прямой линии) от слияния Гунта с Шах-Дарою.

3 По-шугнански – Шыцуня (ш твердое). Селение Сучан находится на правом берегу Гунта, верстах в 4-х от слияния его с Шах-Дарою.

4 Это, по-видимому, четверостишие и, судя по началу, - несколько необычного, для персидской метрики, размера (мутакариб трехстопный, урезанный на один слог); последующее же написание, со слов *** - видимо, страдает большими погрешностями в правописании, в соответствии с требованиями метрики, и потому указанный размер в дальнейшем совершенно не выдерживается.

Я обратил внимание автора рукописи на это обстоятельство и он мне пояснил, что как эту надпись, так и последующие он воспроизвел в своей рукописи буквально, как они высечены на камне, и что ему известно несоблюдение настоящей орфографией требований размера.

Между прочим, китайские источники, упоминающие о шугнанцах (Сюань-Цзянь, автор VII в. по Р. Х.), говорят, что их письмена такие же, как и у турок, но разговорный язык – другой. (См. Si-yu-Ki. Buddhist Records of the West. World. S. Beal. Lond. 1906. Vol. II. p. 296).

5 В оригинале стоит взятое из русского “саржин” ; шугнанская же ходячая мера длинны *** приблизительно – аршин.

6 Выражение *** - выражение высшей похвалы дважды просеянной муке ***: “она хороша, как роза”, по объявлению автора. По словарю *** (3-ье изд. Лукнов 1305-1888 г., с важными дополнениями, II т., стр. 423) слово *** означает пшеничную муку, два раза пропущенную через сито.

7 Слово дервиш в шугнанском языке имеет три значения: 1) – нищего, который просит подаяние; 2) – человека, отличающегося благочестием и строгою воздержанностью во всем (т.е. который сидит все время дома, занимаясь богомыслием и чуждаясь общества, бежит от общения с женщинами и т.п.); 3) – заместителя пира или его помощника (ноиб).

8 По объяснению автора рукописи, Саид-Шо-Маланг был родом из Хорасана и в Шугнан был послан современным ему Ага-Ханом для проповеди исмаилизма. “Царем дервишей” он назывался за свою благочестивую жизнь, а выражение “вступил на открытый путь дервишества” означает то, что после свержения Рив-Фархода Шо-Маланг построил ханка на берегу р. Шах-Дары. Эта ханка до сего времени не сохранилась, ибо река подмыла берег и постройка рухнула в воду. Ханка у исмаилитов имеет другое значение, чем у суфиев, именно: ханка у них есть такое здание, которое строится с целью собраний, благочестивых разговоров и чтения душеполезных книг; посетителями ханка могут быть все, кто пожелает. Таким образом, ханка у исмаилитов Шугнана является тем же, чем служит молитвенный дом у современных т. н. “духовных христиан” различных толков. Последнее выражение, что “дервишество свойственно нашей фамилии”, приведено вследствие того, что автор рукописи по матери считает себя прямым потомком Саид-Шо-Маланга.

9 Капитан Троттер (Trotter) в своих Notes on Rec. explor. in Central Asia (The Geogr. Magaz. vol. II № X Sept. 1875) называет Шах-и-Хамуша родоначальником владетелей Шугнана, присовокупляя, что он вышел из Персии лет за 500 или за 700. Шугнаном в то время владели огнепоклонники, в десять лет он очень многих обратил в мусульманство, а в последующие десять лет все шугнанцы обратились в шиитов. Гробница Шах-и-Хамуша существует в Кал’а-и-Бар-Пяндже и каждый четверг народ собирается к ней (см. также Минаева, Свед. о стр. по верхов. Аму-Дарьи. СПб. 1879, стр. 51 и 156-157).

Кап. Троттер, как и другой член Форсайтовской экспедиции в 1873 г., Гордон (Gordon), прошли по сопредельному с Шугнаном, с юга Дарвазом и потому могли сообщить очень скудные исторические сведения о Шугнане только расспросным путем.

В начале 80-х годов прошлого столетия, когда у нас назревал так наз. “Памирский вопрос”, наше правительство впервые заинтересовалось Шугнаном и на телеграфный запрос Начальника Азиатского Департамента наш консул в Кашгаре сообщил Начальнику этого Департамента первые подробные официальные сведения об этой стране, но опять-таки расспросного характера. При этом покойный Н. Ф. Петровский отметил, что “исторические сведения о Шугнане и Рошане очень кратки, нигде не записаны и сохраняются только в народной памяти”. Первым владетелем страны, - по его донесению, - считается Фархад, див по званию. Лицо, очевидно, мифическое, напоминающее собой Фархада персидских и среднеазиатских сказаний”. Фархад не оставил потомства. При его жизни пришли в Шунган из Персии, из Себзевара, три брата неизвестного происхождения: Ша-Маланг, Ша-Хамуш и Ша-Вурхан. Первый брат отличался святостью и делами благочестия, “он сделался ишаном и стал родоначальником всех теперешних ишанов шугнанской страны”. Третий брат потомства не оставил, а второй, Ша-Хамуш, после смерти Фархада Был выбран народом в правители Шугнана (См. дело Дипломатич. части Канц. Турк. Ген. Губ. № 55-1883 г. “О занятии Шугнана афганцами”, лист 14а-14б).

Гр. А. А. Бобринский сообщает, со слов пира Саид-Юсуфа Али-Шо, что вместе с предком последнего, Шо-Малангом, пришли в горы из Себзевара, из Хорасана, три пира: Шо-Бурхан, Шо-Хомуш и Шо-Кошон. Первый не оставил потомства, второй поселился в Кулябе (в Бухаре), где и умер, правители Шугнана считают его своим предком. У Шо-Кошона также осталось большое потомство (См. “Секта Исмаилья в русск. И бух. Пределах Средней Азии. Москва, 1902; стр. 4-5).

10 1779 г. по Р. Х.

11 По словам автора рукописи источник в прежнее время находился по средине крепости.

12 В тексте стоят слова ***. Последнее слово у шугнанцев означает пустырь, на котором или ничего не произрастает или есть лишь скудная растительность.

13 Размер – мутадарик четырехстопный с одним коротким слогом. Хотя в оригинале стоит ***, но сам автор переводит это выражение как зуровар, ибо, по его словам, каменистый, а местами скалистый, грунт почвы требовал не мало усилий и труда для рытья канала.

14 Размер – мутакариб полный (не везде, впрочем, выдержанный).

15 1202 год Хиджары соответствует 1787-1788 гг. по Р.Х. 1204 г. Хиджары – 1789 г. по Р.Х.

16 По сведениям покойного Н. Ф. Петровского (в его вышеупомянутом донесении № 28 от 19 сентября 1889 г.) “после Шо-Хамуша, в последовательном порядке от отца к сыну, правителями были: Шо-Худадат, Шо-Джалял-Эддин, Шомур-Бек, Шо-Амур-Хан, Шаванчи-Хан, Кубат-Хан, владевший Шугнаном 17 лет и, наконец, по близкой уже народной памяти (в 50-х гг. нынешнего столетия) – Абдурахим-Хан”. Капитан Брянов в своем “Очерке Шугнанского шахства”, составленном 16 октября 1883 г. в дополнение к карте верховьев Аму-Дарьи (изданной военно-топографическим отделом Главного Штаба в 1878 г.) говорит, что “перед Абдурахим-Ханом управляли Шугнаном: Куваи-Хан, Шебанджи-Хан, Шамурьек-Хан и далее лица того же рода” (См. автограф автора названного очерка в том же деле Канц. Тукр. Генер. Губ-ра № 55–1883 “О занятии Шугнана афганцами”, л. 52).

Что касается Джехандар-Шаха, то история его чрезвычайно бурной жизни, по его собственным словам, представляется в следующем виде. Он происходил из древней фамилии правителей Бадахшана и вступил на престол после смерти своего отца Земан-уд-Дина, умершего в 1864 году. До времени Афганского эмира Дост-Мухаммеда-Хана ближайшие преемники Земан-уд-Дин-Шаха и он сам не имели никаких политических сношений с Афганистаном. После же взятия Балха Дост-Мухаммедом сын последнего, А’зам-Хан хотел было подчинить себе и Бадахшан, но дело вскоре кончилось миром, заключенным Земан-уд-Дином с Дост-Мухаммедом. В 1865 г., когда Я’куб-Бек занял Кашгар, Джехандар-Шах отправил из Бадахшана через Вахан, Памир и Сарыкол, трехтысячное войско в Джиты-Шаар под предлогом оказания покровительства 12 тысячам бадахшанских семей, находившихся издавна (в течении почти 150 лет) в пределах Кашгара, на самом же деле отряд этот был отправлен для вмешательства в дела Семиградия: воспользоваться смутным временем и завладеть частью Джиты-Шаара. Однако начальник бадахшанского отряда, Мирза-Садык, не сумел повести дела и должен был вернуться в Бадахшан без всякого благоприятного результата.

После этой неудачной экспедиции Джеханадар-Шах решил завладеть Кундузом, но потерпел неудачу и должен был бежать в Читрал. Через некоторое время при содействии находившегося в Меймено внука Досат-Мухаммеда-Хана и сына Афзал-Хана, сердаря Абдур-Рахман-Хана (впоследствии Афганского эмира), Джехандар-Шах опять возвратился в Бадахшан, но вспыхнувшие затем там кровавые распри между Джехандар-Шахом и его дядями и племянниками заставили владетеля Бадахшана бежать в Куляб, а оттуда в Бухару, где он оставался на положении почти пленника в продолжении девяти месяцев. Впоследствии эмир, по ходатайству Начальника Зарафшанского округа, отпустил Джеханадр-Шаха к его давнему другу и покровителю, Абдур-Рахман-Хану, проживавшему в Самарканде. В Самарканде Джехандар-Шах оставался всего один месяц и за это время выдал свою дочь за Абдур-Рахман-Хана. Из Самарканда он отправился в 1871 году к Шугнанскому владетелю Юсуф-Али-Хану, сыну Абдур-Рахим-Хана, у которого прожил год, все надеясь возвратить потерянные им владения. Однако его родственник Махмуд-Шах, изгнавший Джехандар-Шаха из Бадахшана и правивший последним, призвал афганцев и вынудил Джехандар-Шаха удалиться из Шугнана в Читрал. Там б. правитель Бадахшана прожил около трех лет и за это время посылал своего брата Шахзаде-Хасана против Махмуд-Шаха и афганцев, пришедших в Мастуч. Шахзаде-Хасан разбил союзников, завладел их лагерем, но не сумел воспользоваться этим успехом и лишь через год отправился в Файзабад (афганский). На этот раз счастье ему изменило: он потерпел поражение и бежал обратно к брату Джехандару; вместе с последним отправился на Памир, а оттуда оба добрались до Уч-Кургана, в Кокандском Ханстве. В 1875 году в начале враждебного России движения в Коканде, небезызвестный Абдур-Рахман-Афтобачи несколько раз приглашал Джехандар-Шаха присоединиться к нему против русских, но Джеханадр постоянно отклонял эти предложения. В сентябре же 1875 г. Джехандар-Шаха мы видим в отряде генерала Кауфмана, действовавшего в Кокандском ханстве. В это время находившийся при отряде дипломатический чиновник Вейнберг записал со слов бывшего Бадахшанского правителя перипетии его скитальческой жизни (См. дело Канц. Турк. Ген.-Губ. № 22/18 “Историческ. и этнограф. сведения о Бадахшане, Памирском плоскогорье, Шугнане и Читрале”, листы 3-5: “Сведения, сообщен. Джехандар-Шахом, бывшим владетелем Бадахшана”). О Джехандар-Шахе приводит расспросные сведения, собранные в Вахане, и гр. А. А. Бобринский, посетивший в 1901 г. Памир (См. его “Горцы верховьев Пянджа. М. 1908”, стр. 58-59) и очень кратко полковник Юль (colonel H. Yule) в своем предисловии ко 2 изд. путешествия Вуда (Wood) в верховья Аму-Дарьи (A Journey to the source of the River Oxus) “Geography of the valley of the Oxus” (Lond. 1872, p. 37).

17 По словам автора рукописи, Мухаммад-Хан находился между двух огней: с одной стороны гнев отца, а с другой – Султон-Нояба. Не надеясь получить прощение отца, Мухаммад-Хан вымолил себе прощение у приютившего его мира Шох-Доры и остался у него.

18 Предание о калмыках, живших на Памире вообще и в Шугнане в частности, приводит, между прочим, гр. А. А. Бобринский в своей книге “Горцы верховьев Пянджа”, стр. 24.

19 Селение Хуф лежит в верховьях одной маленькой речушки, впадающей в Пяндж с его правой стороны, к югу от впадения Мургаба в Пяндж.

20 Продажа людей в рабство в Пянджу, в Шугнан, Рошав и Вахан, была почти до конца XIX века обычным явлением и об этом говорят едва ли не все европейские путешественники, писавшие об этих странах.

21 Отец теперешнего пира в Поршиниве, Саид-Юсуф-Али-Шо (его портрет и беседу с ним см. в статье гр. А. А. Бобринского “Секта Исмаилья в русских и Бухарских пределах Средней Азии”).

22 По современным официальным документам история правления Юсуф-Хана, в связи с административным устройством его владений, представляется в следующем виде.

Юсуф-Али-Хан и его сын Кубад-Хан, сидевший в Рошане миром, управляли непосредственно через назначаемых Юсуф-Али-Ханом сельских старшин (мир-и-хазо’ов, т.е. тысячников, в дословном переводе); хотя, впрочем, при самом Юсуф-Али-Хане состояли и два сановника: один в чине “дадха” был помощником по административной части, а другой – “диван-беги”, - распоряжался финансовыми делами правителя. Тяжебные дела вершили два казия по назначению Юсуф-Али-Хана, один состоял для Шугнана, а другой для Рошана; казии судили по шириату, но не имели права приговоров к отсечению членов тела и смерти. Смертная казнь за особенно тяжкие преступления назначалась самим правителем и состояла в том, что виновных по ночам топили в Пяндже. Для поддержания порядка в стране Юсуф-Али-Хан содержал, на полном своем иждивении, около сотни солдат (сарбазов), вооруженных примитивными, туземного производства, ружьями, шашками и пиками. Солдаты располагались небольшими партиями в главнейших селениях страны. Пушек не было. На обязанности солдат лежал главным образом надзор за въезжающими в страну иноземцами. В случае нападения неприятеля население вооружалось само имевшимися для охоты ружьями и могло выставить для защиты более тысячи человек.

Подать собиралась по одному барану в год с каждого дома и, кроме того, по усмотрению Юсуф-Али-Хана ежегодно определялось, сколько каждое селение должно было внести ему разных продуктов земледелия и производства (хлеба, хлопка, тканей, посуды и проч.). Все это правителем сбывалось на рынки Бадахшана. Податными сборами Рошана безотчетно заведовал его мир, исключая подати с золотопромышленников, которая всегда шла Юсуф-Али-Хану. Тяжестью податей последний так обременял народ, что породил в нем к себе непримиримую ненависть.

Развязка была ускорена приездом в Шугнан летом 1882 г. Чустского, Ферганской области, уездного врача, надворного советника Регеля, который предпринял сюда поездку с научной целью по поручению Географического Общества и Императорского Ботанического сада. Регель был хорошо принят Юсуф-Али-Ханом и пользовался его гостеприимством. Афганский эмир Абдур-Рахман-Хан, узнав о пребывании нашего путешественника в Бар-Пяндже, столице Шугнана, и подозревая переговоры правителя последнего с русским чиновником о признании Шугнаном вассальных прав к России, командировал своего начальника кавалерии Гульзар-Хана к Юсуф-Али-Хану. На этого посланника была возложена миссия уговорить правителя Шугнана немедленно выпроводить приезжего русского из пределов страны. В Бар-Пяндже у афганца произошла крупная ссора с Регелем и, хотя Юсуф-Али-Хан помирил их, но тем не менее Регель вынужден был покинуть Шугнан, а Юсуф-Али-Хан вызвал личное к себе неудовольствие Гульзар-Хана. Последним обстоятельством воспользовалась недовольная правителем партия шугнанцев, во главе которых стояли: вышеназванный пир Сейид-Фаррух-Ша, влиятельный старшина Рошана Манзар-Ша, старшина Сучана Мир-Эвез-Бек и почетные жителя Бар-Пянджа, Ходжа-Диль-Махзум. Через Гульзар-Хана эти лица отправили афганскому эмиру от имени всего шугнанского населения просьбу о смещении Юсуф-Али-Хана. Эмир Абдур-Рахман, давно имея виды на Шугнан, по получении этого письма, по одной версии – приказал правителю Бадахшана пригласить к себе Юсуф-Али-Хана приехать в Файзабад по поводу, будто бы, указанных им врачу Регелю Бадахшанских коней. Юсуф-Али-Хан не хотел было ехать, подозревая западню, но влиятельные жители Бар-Пянджа, во главе с вышеназванными заговорщиками, уговорили правителя Шугнана отправится в Файзабад и не ссориться с афганцами. Юсуф-Али-Хан отправил, на всякий случай, свое семейство в Ферганскую область, а сам поехал в Файзабад, но у шугнанского Таш-Кургана члены семьи Юсуф-Али-Хана были возвращены бадахшанским посланным в Файзабад. В Файзабаде до того почтительное отношение к Юсуф-Али-Хану и его семье, в числе которой находился и его сын Кубад-Хан, мир Рошана, круто изменилось: афганцы заковали всех их в оковы и пленниками отправили в Кабул. По другой версии, - месяца через три после выезда из Шугнана Регеля и Гульзар-Хана пследний вновь приехал в Бар-Пяндж в сопровождении “карнайля” Шир-Диль-Хана и, уверив Юсуф-Али-Хана, что Афганский эмир просит его прибыть в Бадахшан для награждения его подарками, как искреннего своего доброжелателя и верного своего союзника, захватив с собою Юсуф-Али-Хана со всей семьей и свитой до ста человек. До Файзабада шугнанцам был оказываем всевозможный почет и внимание, а в Файзабаде правитель Бадахшана, Абдулла-Джан (действовавший, несомненно, по приказанию Абдур-Рахман-Хана), тотчас по прибытии в Файзабад Юсуф-Али-Хан отправил его в цепях в Кабул вместе с 20 шугнанцами из числа прибывших с их правителем. Это было в 1883 году. Гульзар-Хан, взяв из Бадахшана отряд в две сотни солдат, прибыл в Бар-Пяндж и объявил, что Юсуф-Али-Хан чрез некоторое время вернется, а пока что – он, Гульзар-Хан, останется за правителя. (См. вышеупомянутое дело Диплом. Части при Турк. Ген. Губ-ре № 55/1883 г. “О занятии Шугнана афганцами”, листы 43-55, составл. Капит. Бряновым “Очерк Шугнанского шахства” и листы 81-83: “Рапорт военного губ-ра Ферг. Обл. Турк. Генерал-Губ-ру от 7 февр. 1884 г. за № 1365” и дело Диплом. Канцел. Турк. Ген. Губ. № 24/1882 г. “О поездке надв. Сов. Регеля чрез Бухарския владения в Рошан, Шугнан, Бадахшан”). В “Жизнеописании Абдуррахмана эмира Афганского”, изданном Султан-Мухаммед-Ханом покойный эмир объясняет по-своему причины посылки в Шугнан афганского отряда и пленение Юсуф-Али-Хана. Последний провозгласил себя вполне независимым правителем Шугнана и с целью упрочить свое положение, завязал сначала сношение с Кокандским ханом (к слову сказать, Кокандское ханство в то время уже перестало существовать), а затем с русским правительством. Юсуф-Али-Хан приглашал в Шугнан врача Регеля и стал ему жаловаться на афганцев. Афганский эмир, опасался занятия русскими Рошана и Шугнана, приказал двум своим генералам двинуться против Юсуф-Али-Хана; после непродолжительной битвы последний был взят в плен со всею семьею и отправлен в Кабул. Правителем Шугнана и Рошана Абдур-Рахман-Хан назначил Гульзар-Хана, который успел прибыть туда раньше русских. Притязания же последних на Памирские владения, по словам Абдур-Рахман-Хана, продолжались до 1893 г. и разрешились с приездом в Кабул полковника Дюранда. В заключение Абдур-Рахман замечает, что занятие им Шугнана и Рошана имело благодетельное влияние в том отношении, что в этих областях была превращена позорная торговля рабами, и положен предел тирании прежних правителей (См. “Автобиогр. Абдуррахман-Хана, Эмира Афганистана, перев. С англ. М. Грулева. Спб., 1901 г.”, т. II, стр. 316-318 и персидский перевод того же труда, сделанный Гулям-Муртаза-Ханом; Мешхад. 1903 г., т. I).

23 См.: 1) донесение начальника бухарских войск  в Дарваз (без даты) на имя эмира Бухарского на таджикском наречии, начинающееся словами: ***; 2) приложенные к нему письма по-персидски Сейид-Хан-Ша-Саламата и Мир-Музаффар-Ша на имя названного начальника войск и на имя правителя Дарваза – Мир-Мухаммед-Шериф-токсабы; 3) донесение Бальджуанского казия от 16 Сафара 1301 г. эмиру Бухарскому на узбекском наречии, начинающееся словами: ***; 4) прошение Сейид-Фаррух-Ша и др. на имя Туркестанского Генерал-Губернатора (по-персидски) от 25 Раби-ул-Эввеля 1301 г. Хиджары, начинающееся: *** и 5) упомянутый рапорт военного губернатора Ферганской области от 7 февраля 1884 г. № 1365. Все – в вышеназванном деле № 55-1883 г. Канц. Турк. Ген. Губ-ра.

24 Этим соглашением граница афганской провинции Бадахшана, с относящимся к ней Ваханским округом, была установлена от озера Зор-Куль (Виктория) по р. Пянджу до слияния Кокчи с Аму-Дарьей. Все земли, расположенные к северу от этой черты, т.о. часть Вахана и Шугнана и весь Рошан были оставлены или за Кокандским ханством, или за Бухарою. В 1876 г. Кокандское ханство со всеми подвластными ему землями, в том числе и Памиром, в границах оседлых селений Вахана, Шугнана и Рошана до оседлых селений Кашгара, было присоединено к владениям России. Таким образом, в силу названного соглашения с Англией, de-jure восточная часть Шугнана, весь Рошан и все Памиры должны были находиться под властью, и, следовательно, непосредственным влиянием России.

25 См. отношение Командующего войсками Туркестанского Военного Округа на имя Начальника Главного Штаба 27 сентября 1903 года № 364.

26 См. отношение мое по должности Дипломатического Чиновника при Туркестанск. Генер. Губ-ре в Канцелярию Генер. Губ-ра от 20 мая 1914 г. № 375.

27 Отз. Нач. Главного Штаба на имя Турк. Генер. Губ. Т 12 марта 1915 г. № 29.

Текст приводится по изданию: История Шугнана (Тарих-и Шугнан). Ташкент. 1916