Мобильная версия сайта |  RSS
 Обратная связь
DrevLit.Ru - ДревЛит - древние рукописи, манускрипты, документы и тексты
   
<<Вернуться назад

ЯН СТРЮЙС

ПУТЕШЕСТВИЕ ПО РОССИИ

Глава шестая.

О разводе у Москвитян. - О строгости их законов для уничтожения многоженства. - Монашеский обет, даваемый больными для исцеления. - О том, как поступают с покойниками. - Похороны.

(Март 1669 г.)

После рассказа о браке у Москвитян, остается взглянуть на следствие его. Так как жених и невеста не видят друг друга до бракосочетания, то очень немногие живут в добром согласии. Большая часть с первых же месяцев не могут выносить друг друга: ненавидят, спорят между собою, и от этого дело доходит часто до кулачной расправы. Когда терпение иссякнет, то они подумывают о средствах разойтись, что совершается следующим образом.

Тот, кто чувствует себя наиболее обиженным, не прибегая к формальностям, существующим в других странах, заключается в монастыре. Он остается в нем несколько дней, по-видимому из благочестия, но на самом деле, чтоб видеть что выйдет из его удаления, fuite. Если он замечает, что о нем не заботятся, он постригается, т.е. дает монашеский обет и не может более выйти из монастыря. Если же до пострижения его просят возвратиться домой и если он туда возвращается, то только для того, чтобы бесить (мужа или жену) и укорять за то, что он не может остаться один. Таким образом снова начинают спорить; если при этом ненависть не ослабевает, то один из супругов, которого снова довели до этого, возвращается в монастырь и на веки запирается в нем, с позволением мужу, если он прибегнул к этому печальному способу, сделаться в случае желания священником. Если никто из двух не может решиться на монашескую жизнь, то тот, кто предупреждает другого обвинением в прелюбодействе пред судьею, имеет всегда преимущество; потому что, хотя бы улики этого преступления [48] были слабы, не преминут наказать обвиняемого и принудить сделаться монахом или монахиней без надежды на возвращение. Другая причина развода - бесплодие жены. Без всяких даже форм процесса, вследствие первой жалобы, принесенной на это её мужем, приходится ей идти в монастырь, а шесть недель спустя, муж вправе вступить во второй брак. Этот обычай так сильно утвердился, что ни одна женщина его не избегает, даже царица, в отношении которой, кажется, это правило наблюдается строже, чем для других; потому что, когда у последних есть сыновья или дочери, их нисколько не упрекают, а царица, имея хоть двадцать дочерей, если у ней нет дитяти мужского пола, подчиняется этой необходимости.

В 1661 году ожидали подтверждения этого правила на самом деле. Хотя у царицы было четыре дочери, и она была беременна пятым ребенком, ее заточили бы непременно, если бы последний ребенок не был принц, по-русски царевич, charoigd 72.

Чтобы несколько смирить легкомыслие Русских, которые желали бы менять жен ежедневно, вход в церковь запрещен тем, кто, по какой бы то ни было причине, вступил во второй брак; а тот, кто женится в третий раз, отлучается от церкви без отпущения. Этот закон столь общий, что ему подлежат все, кроме царя, который выше всех законов. И так, положение женщин не из счастливейших; ибо, кроме того что они живут в суровом заключении, их оскорбляют, бьют и по пустому подозрению разводятся с ними, при чем это зависит часто только от прихоти мужа.

Москвитянин от природы сладострастен, а между тем к своей жене не выказывает ни ласки, ни снисходительности: он приносит все в жертву своему удовольствию и стремится только утолять грубые постыдные наклонности. Вместе с тем он убежден, что небо за этот грех должно наказывать женщин; поэтому он, прежде чем лечь с посторонней женщиной, вместо своей жены, снимает крест, который на себе носит, и не совершает греха в комнате, в которой висят образа. Если же не может скрыться (от икон), не находя более удобного места, то не будет совершать (греха), пока не завесит их. Русский уверен, что эта предосторожность избавляет его от небесной кары, и её достаточно, чтоб избегнуть наказания за блуд, прелюбодейство и нечто худшее. [49]

Кроме этого суеверия, он к тому же думает, что наружное омовение очищает его от всех грехов, как бы велики они ни были. А ежели только он переменит платье или рубаху, то он так же чист и опрятен, как если бы он ни до чего не касался. Вот почему, прежде чем войти в церковь, он очень заботится о том, чтоб обмыться, надеть белую рубаху и не иметь на себе чего-нибудь грязного. Есть даже столь набожные, что остаются на церковной паперти, чтобы Бог, любящий смирение, оказал им милость и простил их распутство. По этой причине женщины, которые слывут между ними оскверненными, во все время не входят во внутрь церкви nef, пока служится обедня, а слушают ее в притворе. Духовным лицам, приближавшимся к женщинам, кроме обычного омовения и перемены рубахи, чего от них требуют также как и от светских, запрещается служить обедню и, в течении некоторого времени, приближаться к алтарю. Так легка эпитемия за грехи, совершенные не во время поста. Если же грех случится в пост, каковому искушению подпадают, то светским, в течении целого года, возбраняется причащение, а духовным служить обедню в течении того же времени. Если духовная особа готовится к посвящению, то грехопадение, в это святое время, может помешать ему достигнуть иерейства.

Кроме ложного почитания, которое (Русский) воздает иконам, он уверен, что разделять ложе с иностранками весьма отягчает грех; но Русской женщине, по их мнению, предаться иностранцу не так грешно по той причине, что если Русская забеременеет, то нет сомнения в том, что она воспитает ребенка в Православной вере, тогда как если отец Русский, а мать иностранка, то сия последняя не преминет воспитать его в своей вере.

Москвитянин, как мы сказали, до крайности груб и грязен, а между тем не осмелится войти в церковь иначе, как омывшись. Отсюда вошло в обычай ходить в бани, которые также обыкновенны в Москве и во всем государстве, как в Турции и Персии. Не говоря уже о знатных лицах, нет богача, у которого не было бы собственной бани как для удовольствия, так равно и для здоровья. Незнатные и небогатые пользуются общими банями, куда во всякое время ходят все, без различия возраста и пола. Так как они не стыдятся наготы, то и не совестятся мыться все вместе, совершенно голые, и только в передбаннике прикрывают части тела, называть которые не позволяет приличие, засушенными нарочно веточками с древесными листьями, заменяющими у них губку и называемыми на их языке вениками, [50] questen 73. Входя в баню, Москвитянин предварительно некоторое время прохлаждается; затем растягивается на скамье, не боясь ее жесткости, потому что обладает очень крепким сложением; потом парится веником и с ног до головы обливается, что всего удивительнее, почти кипятком, а немедленно затем погружается в холодную воду, не заболевая от этого. Я видел даже, что совершенно голыми они ложатся в снег и, пробыв в нем долго, прогуливаются таким же образом более часу, не продрогнув и не причиняя, по-видимому, вреда здоровью. Столь малая чувствительность его к холоду, жару и другим суровым переменам погоды была бы удивительна, если бы не было известно, что его приучают к ней с колыбели, так что он мало-помалу закаляется, и сложение его становится столь крепким, что он мог бы жить столетие, если бы не губил себя водкою.

Возвращаюсь к смешным обычаям Москвитянина. Хотя он не так суеверен, как Турок, по относительно обычая мыться в бане он похож на сего последнего; потому что стремится в нее подобно самым чистоплотным людям в мире, а между тем весьма неопрятен, так как нет народа столь грязного, близость и общество которого были бы более невыносимы.

Мы сказали, что Москвитянин ходит в баню, как попало. что доказывает отсутствие в нем стыда. Так как иностранцы в этом отношении подражать им не могут, то выпросили для себя бани, принадлежащие только им и недоступные туземцам. Эти бани совершенно иные во всех отношениях, потому что чисты, опрятны и хорошо пахнут, так как каждый приносит с собою трав, которыми, купаясь, окуривает себя и наполняет приятным запахом весь дом. По выходе из ванны, вступаешь в комнатки, где с большим удобством вытираешься и обсыхаешь. Затем приносят вам или меду, или другого какого-нибудь напитка.

Москвитянину чужды мягкость и учтивость прочих народов; от того образ жизни и привычки его так странны, что можно подумать, будто он старается отличаться во всем от других. Например, так как все обыкновенно носят рубаху непосредственно на теле, то он думает, что должно носить ее сверх подштанников, которые спускает как можно ниже, заметив, что мы завязываем их на пояснице. Другие, когда свищут, сжимают губы; Москвитянин же говорит, что это безобразит рот, а чтобы избегнуть этого, он свищет сквозь зубы. Когда он одобряет что-нибудь, то выражает это не наклонением [51] головы, или улыбкою, как мы, а поворотами головы со стороны на сторону, как мы поступаем тогда, когда нам что-нибудь не нравится. Мы молимся на коленях и считаем это положение смиренным, покорным и почтительным; а Москвитянин утверждает, что нет положения, более непристойного, которое бы и менее угодно было Богу, а потому молится сидя, или распростершись. Когда мы пишем, то облокачиваемся о стол; Москвитянин порицает это, говоря, что с большим удобством и охотнее всего пишет (помещая бумагу) на коленях; таким образом столы у них считаются негодными для письма. Так как он любит во всем большие размеры, то дородность и гигантский рост нравятся ему больше всего. Не заботясь о пропорциональности, он считает того нехорошо сложенным, у кого нет больших глаз, огромного носа, долгого подбородка и широкого лица; а потому он вытягивает детям кожу, чтобы заранее заставить их принять то сложение, которое желает им придать. Не в этом только отношении у Москвитянина странный вкус, но и во всем другом. Я сообщу здесь об этом, не опасаясь наскучить подробностями.

Когда Москвитянин, по крайней мере боящийся смерти, так как она сопровождается мучениями, сильно болен, то дает пред Богом обет, что, если Ему угодно будет исцелить его покинет все для служения Ему и вступит в монастырь. В это же время стригут ему волосы, надевают монашеское платье, помазывают его и считают человеком, посвященным Богу и оставленным для Него, как для обязанного иметь о нем особенное попечение, так как больной (с этого времени) принадлежит Ему более, нежели прежде. Если после этого обета он выздоравливает, то должен оставить все свое имение, жену, детей и вступить в монастырь.

Когда кто-нибудь умрет, родные и соседи собираются у покойника и оплакивают его. Здесь каждый приветствует покойника и спрашивает, по какому случаю он умер: разве у него не было пищи и одежды, и что побудило его поступить так равнодушно? Когда окончат причитания родители, тогда в свою очередь приближается жена и начинает роль с того, что делает вид, будто оцарапывает себе лицо; затем беснуется, хохочет, приходит в отчаяние и тем более притворяется огорченною, чем менее выказывала нежности к живому мужу. Она время от времени спрашивает его, почему покинул ее: не потому ли, что она не довольно красива, не достаточно нарумянена, или не вполне удовлетворяла его прихоти, или ему не доставало водки? В то время, когда так причитают над покойником одни слуги бегут за святой водой, наливают ее в тазы; другие [52] наполняют блюда мукою 74 и многими съестными припасами, расставляемыми на окнах дома, для того чтобы душа покойного, выходя, могла взять в дорогу того, чего пожелает. Простительно язычникам, погрязшим в невежестве, иметь такие грубые понятия о душе; но непонятно, как (подобные суеверия) могут гнездиться в умах людей, просвещенных светом Евангелия. Не смотря на то, что Русские - христиане, у них существуют эти и многие другие ложные языческие верования. Нет никакой вероятности, чтобы они когда-нибудь освободились от этих суеверий. Снабдив покойника провизией, которая, по их мнению, ему необходима, посылают благодарить священника, пекшегося о нем во время болезни, т. е. платят ему за труд, а опасаясь, чтобы он не забыл молиться за упокой души, прилагают ему в подарок бутылку водки, без чего никоим образом нельзя побудить его прочесть молитву об усопших, de profundis. Затем обливают тело и, надев рубаху и красные башмаки, кладут его в гроб, сделанный неискусно из древесного ствола. На другой день священники относят его в церковь, где он остается в течении нескольких дней до погребения, но в том только случае, если покойник умер согласно с обрядами и принадлежит к знатному роду. Умереть по обрядам значит, по их мнению, быть соборованным маслом. Кто же умрет без этого, или насильственною смертию, или замерзнет, что очень часто случается, то над покойником не причитают и с честию не погребают, а относят в Земский Приказ, Zemski Precaus 75: так называется площадь, где в течение 3-4 дней могут требовать его выдачи. Впрочем таких очень мало, так как подобная смерть считается постыдною; а потому, по истечении срока, тело относят за город и вместе с двумя-тремя стами замерзших в ту же зиму бросают в большую яму, Московскую богадельню 76. Эта яма остается открытою до сильных жаров. Тогда священники приходят туда прочесть несколько молитв и бросить немного земли.

Вот порядок, которому следуют при погребении. На пути из дому в церковь тело длинной вереницей сопровождают [53] священники, из которых одни несут зажженные свечи, другие идут с образами, а некоторые с кадильницами, посредством которых, как утверждают, изгоняются бесы. За священниками следует длинная вереница духовенства, а за ней родные покойника, которые кричат и стонут. Они начинают и оканчивают причитать, crier, все вместе и таким образом приходят к могиле. Здесь покойника благословляют образом святого, или святой, смотря потому, кого он считал своим покровителем, или покровительницей; в то время поют и молятся, а когда священники кончат, родственники один за другим целуют гроб и прощаются с усопшим. Затем священник вкладывает ему между двумя пальцами правой руки удостоверение, засвидетельствованное подписью и печатью в том, что покойный умер, согласно обрядам, причастившись и соборовавшись маслом 77. Наконец, опускают его в могилу лицом к Востоку и, как только начинают засыпать землею, все, как светские, так и духовные, спешат в дом покойника, где едят и пьют с таким веселым и довольным видом, как будто в этот день они видели только приятные зрелища, objets divertissans. Пир начинается раздачею овсяного хлеба, называемого кутьей, kutia, от которого каждый ест комок, крестясь и подымая взоры к небу. Первая четверть часа проходит довольно сдержанно, затем становятся разгульнее и доходят до того, что забывают, по какому поводу они собрались, а к концу каждый едва может припомнить, в какие двери вошел.

Глава седьмая.

Вера Московитов. - Одежда и браки духовных лиц. - Верования относительно крещения. - Образ приобщения и исповеди.

(Март 1669 г.)

В 988 году великий князь Владимир 78 со всеми подданными оставил язычество и крестился. С этого времени является у Русских христианство, но довольно несовершенное, так как [54] они не могли очиститься от множества древних заблуждений и некоторых суеверий, оставшихся со времени язычества. Настоящие Москвитяне исповедуют Греческую веру, не признавая Константинопольского патриарха. Вместо него у них есть в Москве митрополит, которого они чтут также, как католики папу. Этот митрополит или патриарх пользуется властью духовною также неограниченно, как царь светскою, и никто не имеет права противиться ему, даже царь: иначе его немедленно заподозрят в нововведении или ереси. В этом случае составляют собор, на котором он обязан доказать свое православие, rendre raison de sa foy. Подобный случай был в 1662 году с правившим тогда царем. Этот государь был призван к суду за то, что отвергал поклонение иконам, и за другие изменения в богослужении, за что подвергся наказанию 79.

Обыкновенно за подобное преступление ссылают в деревню, где виновный живет уединенно в своем доме, а патриарх пользуется в это время всеми правами царской власти 80. Доходы митрополита громадны; но за то, во время войны, для него обязательно собрать и содержать известное число войска на службу государству. Впрочем, это его не очень обременяет, так как он имеет возможность возложить это бремя на духовенство.

Все служители церкви носят рясу и длинный плащ, и в этом отношении не отличаются от Римского духовенства. Только первые ходят постоянно с посохом в руках; сей последний есть род жезла, употребляемого исключительно ими. А на голову надевают очень широкую шапку, такого же черного цвета, как ряса и плащ, дно которой похоже на дно тока, т. е. шапки со сборами. Священники носят под этой шапкой скуфью, calote, возлагаемую им на голову архиереем, при посвящении в иереи. Ее надевают на бритую голову, но с этого времени запускают волосы, подобно мирянам. Скуфья представляет роковой предмет; потому что, если кто-нибудь, толкнув священника, или во время драки, собьет ее, то его присуждают к наказанию, от которого он может избавиться в том только случае, когда заплатит большую сумму денег. А потому опасно пьянствовать со священниками, так как они не более других трезвы и воздержны и в разгар [55] ссоры до того задорны, mal-fondees, что никто не в состоянии простить им этого, чтобы уклониться от прискорбных последствий, происходящих от падения скуфьи: как только замечают, что священник начинает горячиться и готов начать схватку, то тот, на кого он сердится, прежде всего старается схватить скуфью; затем, не стесняясь, колотит его и, хорошенько избив, целует скуфью и с благоговением снова надевает ее на него. Таким способом обуздывают наглость священников, уклоняясь от жестокого наказания, которое, без этой предосторожности, постигло бы непременно 81.

Что касается брака, то он не только дозволен духовенству, но даже обязателен, а так как Апостол говорит, что епископ может быть мужем только одной жены, то им запрещено вступать во вторичный брак и жениться на вдове. Из всех Москвитян священники лучшие мужья; а потому когда он делает предложение, то ему редко отказывают. Обходиться с женою человеколюбивее, нежели миряне, побуждает их то, что, в случае потери ее, он не только не может жениться на другой, но ему запрещается даже приближаться к алтарю и заниматься чем-либо другим, кроме чтения и пения.

Москвитяне думают, что крещение положительно необходимо, и потому, как только родится ребенок, спешат окрестить его. Если ребенок очень слаб, то обряд совершают на дому, но отнюдь не в той комнате, в которой он родился; потому что она, по их мнению, осквернена родами и недостойна этого священнодействия, Если же ребенок здоров, то его крестят в церкви. В этом случае я не заметил никакого различия от того же обряда у католиков. Как у сих последних, ребенка приносят у них к дверям церкви, куда вносит его священник, который спрашивает его, верует ли он. За него отвечает крестный отец, что он верует в Святую Троицу, отрицается сатаны, плоти, мира и т. д. Затем священник повелевает нечистому духу выйти из ребенка и уступить место Святому Духу. Потом он дует на ребенка три раза и чертит ему крест на лбу: вот что общего у православных с католиками. Разница же в том, что у католиков достаточно одной свечи для совершения обряда, у православных же необходимо иметь девять. Священник устанавливает их вокруг купели и при этом кадит и поет. Католики ограничиваются тем, что ребенка обливают водою, у православных [56] же его погружают три раза в воду, при чем священник произносит: «Крещу тебя во имя Отца и Сына и Святаго Духа». После того надевает на него рубаху и говорит следующие слова: «ныне ты чист от всех грехов». Обряд заканчивается тем, что ребенку надевают на шею золотой, серебряный, или оловянный маленький крест с освященной иконой, которую он должен чтить во всю свою жизнь. Минуту спустя, воду, в которую погружали ребенка, выливают, так как считают нечистой и оскверненной. Вот, как совершается у Москвитян обряд крещения, и они уверены в том, что нигде не совершается это лучше, нежели у них. Потому-то, если кто-нибудь желает перейти в их вероисповедание, будь он даже христианин, то должен креститься по их обрядам и отказаться от прежнего крещения, плюнув трижды через плечо.

Обряд причащения у них отличается от того же обряда у других христиан. У них крошат хлеб в вино, откуда причастник сам вынимает его ложкою. К этому прибавим еще, что они причащают маленьких детей и отправляющихся в дальнее и опасное путешествие, утверждая, что отказывать им в причастии также неблагоразумно, как отказывать тем, кто находится при смерти: как те, так и другие нуждаются в чрезвычайной помощи для преодоления крайних трудностей, встречающихся в подобных случаях.

У них, как у католиков, существует устная исповедь, при которой налагается епитимия соразмерно совершенным грехам. Если же сии последние очень велики, то кающиеся обязаны омыться, se laver, в день Богоявления. Кроме воздержания от употребления мяса в некоторые дни недели, у них в течении года полагается еще четыре поста, из которых три соблюдаются только в монастырях; четвертый же, называемый великим и начинающийся за сорок дней до пасхи, соблюдается всеми. Что касается масленицы, то ее празднуют у них с такою же точностью, как у Римских католиков: нет бесчинства и наглости, которые не совершались бы в это время. Больше всего предаются разгулу и распутству те, которые в другое время кажутся наиболее набожными. Как в Италии, так и в Московском государстве, стекаются толпами в большие города с целью иметь в них больше развлечений. Деревня в это время пустеет. Но так как время года суровое, и холод чрезмерный, то в эти дни, особенно по дороге к Москве, попадаются замерзшие, о которых мы уже говорили. В окрестностях (Москвы), куда ни пойдешь, везде набредешь на труп: один без головы, другой без рук, некоторые без ног, а многие на половину съеденные зверями. Этими-то [57] несчастными останками наполнена яма, называемая богадельней или убогим домом, bogzi dome, где их покрывают несколько землею только с приближением теплого времени.

Глава восьмая.

Управление в этом обширном царстве. - Титул и доходы царя. - Несколько примеров, показывающих строгость суда.

Это обширное царство управляется монархом, носящим титул царя, т. е. императора. Во время моего там пребывания царствовал недавно умерший 82 Алексей Михайлович Романов, т. е. Алексей Михаил, сын Романа. Прозвание это приняли цари с тех пор, как Иван Васильевич доказал происхождение свое от первых Римских императоров 83. У них принят герб, на котором изображены два орла с распростертыми крыльями, с тою только разницею, что между двумя головами орлов представлена корона, а на всем (туловище орла) изображен святой Георгий на коне. Правит царь самодержавно, так как ему принадлежит вполне право жизни и смерти над подданными, которые считают за честь быть и называться его рабами. Даже самые знатные бояре в знак покорности подписывают свои письма и прошения уменьшительными именами, как, например, Ванька, Петрушка и т. п. Он назначает и сменяет должностных лиц, и никто не может получить должности или чина помимо его. По его же указу чеканится монета, повышается или понижается ее ценность. Объявляя войну, или заключая мир, он ни с кем не совещается. Словом, нет в Европе монарха более самостоятельного.

Титул его следующий: «Божией милостью мы, Алексей Михайлович Романов, великий государь и великий князь Великой, Малой и Белой России, государь Московский, Киевский, Владимирский, Новгородский, царь Казанский, царь Астраханский, царь Сибирский, государь Псковский, великий князь Смоленский, Тверский, Югорский, Пермский, Вятский, Болгарский и пр. Великий князь и государь Новгорода [58] (Волынского?) в южной Черниговской земле, de Novograde dans les pays bas de Zernigou, Рязанский, Ростовский, Ярославский, Белозерский, Удорский 84, Belooscrie, Vdorie, Обдорский, Кондинский, Condinie, и самодержавный государь всей северной земли, также земель: Иверии, Карталинии, Грозинии, de Grosinie, Кабардинии, Carbardinie, великих княжеств Черкесских и Грузии и многих других земель, областей и княжеств, лежащих на Востоке, Западе и Севере; он их владетель и самодержавный повелитель, по праву наследства от отца к сыну».

Если титул этого монарха велик, то доходы его не меньше. Нет государя, который бы получал более дохода с откупов. Например, в Новгороде есть три питейных дома, из которых каждый платит ему 10,000 ливров 85 за право продажи, droit de bouchon; а так как их существует бесчисленное множество в Москве и во всем царстве, то из этого можно заключить, что богатства царя громадны. Кроме того существуют налоги на все, преимущественно на соль, железо, хлебное вино, водку и дорогие меха, которые добываются там в изобилии. Словом, богатства велики; но и расходы пропорциональны, потому что кроме страшных издержек на содержание своего дворца, он содержит всегда наготове множество войска, которому исправно платит жалованье.

Как нет народа более жестокого, нежели Москвитяне, так нет страны, где бы суд был строже. Наказания, как и в других государствах, пропорциональны преступлениям; но самые даже незначительные проступки наказываются очень строго. За самые малые проступки наказывают батогами, de battoki. Это наказание начинают с того, что преступника раздевают, затем голого растягивают на земле, двое садятся на него, один на шею, другою на ноги и палкой бьют его по спине и лядвеям до того, что он не в силах встать. Как это наказание ни жестоко, но оно не может сравниться с тем, которому подвергают за неуплату акциза на табак и водку. Наказание это называют (бить) кнутом. Вот в чем состоит оно: палач обнажает виновному плечи, спину и поясницу; затем связывает ему ноги, а руки (скручивает) позади шеи, над плечами. В таком его состоянии дьяк читает ему приговор, в котором означено число положенных ему ударов. Потом его бьют кнутом, состоящим во множестве маленьких полос из невыделанной лосинной кожи. Эти полоски так жестки, и палач бьет так жестоко, что с каждым ударом обнажаются кости. Таким образом его растерзывают [59] от плеч до пояса, и я полагаю, что надобно быть Москвитянином, чтобы вынести четвертую долю подобного наказания и не умереть: мясо и кожа висят клочьями. Если же наказание происходит зимою, то кровь в ранах тотчас же замерзает и становится твердою, как лед. В подобном состоянии человек представляет что-то такое ужасное, что иностранец, как бы он ни был жестокосерд, не решится взглянуть на него во второй раз. Мне кажется, что Голландец не мог бы перенести подобного наказания и испустил бы дух под рукою палача. Климат ли ожесточает нрав, или Москвитяне отличаются телосложением от других людей, но не заметно, чтобы они больше были растроганы при окончании наказания, нежели в начале. Вместо того, чтобы избегать случая впасть в такую же ошибку, они, едва избавятся от наказания, как снова добиваются того же. В 1669 году я видел человека, который еще не выздоровел, а уже, как и прежде, не платил пошлины. Так как я жил у него, то и напомнил ему о том, что необходимо беречь себя и повиноваться указам его величества. Вместо того чтобы послушать меня, он сказал с гордостью: «Э, люди, подобные вам, не должны давать советов; вы принадлежите к народу трусливому, изнеженному и слабодушному, которого пугает даже тень опасности, который ищет доходов, только приятным образом и легко достающихся. Наш же народ мужественнее, способнее на великие подвиги и считает за честь покупать самую малую прибыль ценою мучений, о которых вы не посмели бы и подумать. Впрочем, наказание, которое я перенес восемь или девять дней тому назад, не так жестоко, как вы полагаете. Посмотрите, сказал он, раздеваясь, есть ли следы? И стоит ли жить, если трусишь из-за такого пустяка?» Непоколебимое упорство этого человека, несколько дней тому назад совершенно истерзанного, лишило охоты продолжать советы. Между тем я узнал, что переносить Москвитянам эти наказания помогает, кроме грубого телосложения, еще то обстоятельство, что они не слывут у них постыдными. Если же кто-нибудь попрекнет им, то подвергается опасности перенести те же истязания. По тому же здесь обязанность палача не считается, как в Голландии, гнусною, богатейшие купцы домогаются ее и покупают, как доходную и почетную должность.

Эти наказания, как ни жестоки, не (слывут) бесчеловечными; даже находят, что дешево отделались, если не отсекли ноги, руки или головы, что случается почти ежедневно.

За подделку монеты заливают рот расплавленным свинцом; а того, кто изнасилует женщину или девушку, лишают возможности совершить то же преступление, отрезав половой орган. [60]

Глава девятая.

Как Москвитяне празднуют Вербное Воскресенье. - Автор направляется в Астрахань и приезжает в Нижний Новгород. - О реке Волге. - Нравы и обычаи Татар, называемых Черемисами.

(Март 1669.)

Нигде у христиан не празднуется Вербное Воскресенье с таким великолепием, как у Москвитян. Не знаю, празднует ли его кто-нибудь естественнее их и с большим благоговением. Во всяком случае вот как они чествуют его. Патриарх, в белом облачении, сидя верхом на белой лошади, представляет Спасителя. Поверх митры, bonnet, усыпанной жемчугом, надета дорогая корона; золотым крестом, усыпанным драгоценными камнями, он благословляет направо и налево народ. Сбруя на лошади дорога, но похожа на сбрую, употребляемую для ослов, чтобы соблюсти некоторое подобие этого въезда со входом Спасителя в Иерусалим. Царь пешком, но поддерживаемый двумя главными советниками, с короною на голове, держит поводья коня. Они (оба) окружены епископами и многими другими духовными особами, в белом облачении, из которых одни поют, другие кадят пред царем и патриархом. За духовенством следуют знатнейшие в царстве бояре, которые несут дерево, обвешенное яблоками, винными ягодами, виноградом, а кора его покрыта стеганной шелковой тканью. Далее идет народ с древесными ветвями и поет следующие слова: «Осанна, Сын Давыдов, благословен грядый во имя Господне, осанна в вышних!» От царского терема, от которого начинается процессия, до равелина, где устроено возвышение, весь путь покрыт прекрасным алым сукном. На этом месте патриарх сходит с лошади и начинает петь церковную песнь, hymne, которую продолжает музыка. Затем, в таком же самом порядке, возвращаются. Церемония заканчивается тем, что патриарх дарит двести рублей или дукатов, ducats, его царскому величеству в награду за то, что он потрудился, держа (под уздцы) его лошадь.

В день Пасхи улицы усеяны продавцами яиц всех цветов, которые прохожие покупают и дарят встречным знакомым, с коими целуются, говоря: «Христос воскресе!» Так как оканчивается пост, то настает везде всеобщая радость; только и речи, что об удовольствиях и о том, как бы пиршеством вознаградить [61] себя за лишения во время поста. В эти-то дни толпа, следуя народной склонности, пьет в кабаках до крайности. Здесь рождаются ссоры, убийства и другие до того страшные преступления, что я не посмел назвать их.

Хотя нам давно дан был приказ быть готовыми; но распоряжение об отъезде, которого мы ждали с нетерпением, последовало только 4-го Мая. В тот же день мы сели на струг, stroug, небольшое судно в 32 тонны. Мы спустились по Москве реке, Mosque rika, и на другой день прибыли в Коломну, лежащую от Москвы по пути, которого мы держались, на 36 почти миль, а по другому, по причине снегов и льду очень мало доступному, только на 18 миль. Стены города защищаются несколькими башнями, вблизи которых протекает река Москва.

6-го числа мы вошли в реку Оку, которая берет свое начало на границах Малой Татарии, вблизи источников Донца, Doniec, и, протекая с Юга на Север, впадает в Волгу под Нижним Новгородом. На этом пути лежит только одно село Дединово, Didenof или Дединово, Gedino 86, которое мы оставили вправо и приехали к вечеру на наш корабль, называемый, по распоряжению царя, «Орел». Там нас приняли господа Буковен, Boukhoven 87 и Старк, Stark 88, наш полковник и его лейтенант, которые прибыли раньше нас с командиром судна 89, maitre du navire, двумя капитанами, хирургом, письмоводителем и толмачом. Так как есть любознательные люди, желающие все знать, то для удовлетворения их я привожу здесь размер жалованья, получаемого экипажем нашего судна 90. [62]

Полковник 91, в месяц, 100 талеров, ecus,

Подполковник 92, в месяц, 30 талеров,

Капитаны в месяц, 40 талеров,

Хирург в месяц, 20 талеров,

Толмач в месяц, 10 талеров,

Письмоводитель в месяц, 10 талеров,

Капитан Бутлер в месяц, 160 флоринов 93,

Командир судна в месяц, 100 флоринов,

Штурман в месяц, 60 флоринов,

Тимерман 94 в месяц, 80 флоринов,

Его помощник 95 в месяц, 36 флоринов,

Каждый матрос в месяц, 50 флоринов,

Парусник, maitre voialier 96 в месяц, 57 флоринов,

Весь экипаж состоял из 20 Голландцев.

12-го 97 мы выехали из Дединова, где был построен наш корабль, и прибыли в село Никольское 98, Nikolo, сельцо, отличающееся большой дешевизной. Я купил в нем пару уток за копейку, что на наши деньги составляет одно су. Мужик же, продавший мне их, еще нашел это для себя очень выгодным.

13-го 99, к вечеру мы были в Белоомуте 100, Omuta, селе, отстоящем от Дединова почти на 31 милю. Два дня спустя прибыли в Переяславль 101, Preslaf. Это маленький городок, весь почти построенный из развалин когда-то знаменитой Рязани, Resanski. Татары, захватив ее, разрушили, а жителей переселили в Переяславль.

17-го подошли к Рязани 102; её развалины показывали, чем она [63] была прежде. По обеим сторонам реки видны были превосходные луга и загородные дома, где большие государственные бояре проводили лето.

18-го, по пути в Новоселки 103, Novosolki, мы видели множество сел и монастырей, convens, очень хорошо построенных; между прочими Шилово, Schilka, Терихово 104, Tericho, Тиверская Свобода, Tiversko-Slovoda, Канаково, Kopanouv, и многие другие, расположенные по этой реке.

22-го бросили якорь в Касимове-городе. Kassieme gorod, маленьком городке, принадлежащем князю Рескитскому, Reskitski 105. Узнав, что князь с матерью были в нем, мы отправились в кремль, чтобы засвидетельствовать свое почтение; но там нам сказали, что, он уехал в Москву 106. Впрочем мы были очень хорошо приняты 107 его управляющим 108, которого за учтивость отблагодарили подарками 109, сколько нам известно, по его вкусу. Этот город был прежде под властью Татар, ныне же он в зависимости от Московского царя, власть которого над собою и своим достоянием признал князь Рескитский еще 12 лет от роду 110.

23-го мы видели еще много сел и монастырей, а 24-го остановились в селе Ляхи 111, Leshi, самом большом из всех виденных нами до сих пор сел. Из Ляхов отправились в Муром, [64] Moruma. Этот маленький городок, населенный Москвитянами и Татарами, называемыми Мордвой, Morduvins, составляет границу последних, хотя находится под властью царя.

27-го мы прошли между селами, расположенными по течению двух рек. Одна из них, с правой стороны, называется рекой Мокшой, Morsua-Reka 112; другая, с левой, называется Клязьмой, Klesna 113, берет начало у Владимира. Один берег этой реки, простирающийся до Волги, т.е. далее 20 миль к Юго-востоку, плодоносен и красив; другой же, идущий на Северо-запад, низменен, бесплоден и необитаем 114.

28-го мы оставили слева Избылец, Isbuiletz 115 и Троицк, Troiska и бросили якорь в Слободе, Slouvoda.

29-го причалили к Дуденево, Duduvina 116, где дурная погода принудила нас остановиться на 3 или 4 дня.

2-го Июня отправились в Нофимки, Nofimki, а 5-го были в виду Нижнего Новгорода. Этот славный город расположен на возвышенном берегу реки Волги, под 56° 28' широты. Его стены [65] каменные, и великий царь заботится о том, чтобы постоянно содержать в нем сильный гарнизон. Посады, les dehors, плотнее населены, нежели кремль, le dedans. Татары и Русские живут в нем довольно мирно. Прежде жило здесь много кальвинистов 117; и лютеран, совершавших открыто свое богослужение, но теперь их мало, так как большая часть удалилась в другие места.

Нигде жизненные припасы не продаются так дешево, как в Нижнем Новгороде. За два су покупаешь хорошую рыбу, например, окуней и щук и (столько), что четыре человека не в состоянии съесть их. Если кушанья приготовляются постными, то не по недостатку в масле, так как за 12 франков можно иметь его целый бочонок, весом в сто Голландских фунтов. Полотно здесь так дешево, что можно купить по 2 су за аршин прекрасного. Так как здесь вьют очень хорошие веревки, то мы получили приказание запастись ими. Лейтенант 118 Шак, Schak, и боцман-ман должны были ожидать, пока они будут готовы, а затем присоединиться к нам в Астрахани, куда, получив жалованье за 6 месяцев, отплыли остальные.

21-го мы спустились по реке Волге, которая берет начало в Тверской области. Пройдя чрез нее с Запада на Восток до самого Казанского царства, она заворачивает на Юг и, пройдя через царства Болгарское и Астраханское, разделяется на несколько рукавов, из которых самый западный орошает столицу Астраханского царства, образуя несколько островов пред впадением несколькими рукавами в Каспийское море. Малые реки и ручьи, которые она принимает в себя, протекая с Севера, поднимают уровень воды в ней, или понижают пропорционально числу их. Впрочем обыкновенно в Июне вода заметно прибывает, а к концу Июля вдруг понижается во многих местах до весьма незначительной глубины. В месте своего впадения она везде имеет достаточно глубины, так что можно подплыть ко многим островам, которые она омывает. Ширина ее в некоторых местах более полумили. В двух местах на ней есть водовороты, проезжать которые небезопасно. В ней ловится всякого рода рыба, берега же покрыты многими селами и городами. Но плавать по ней можно не везде и не во всякое время, так как Донские казаки [66] обыкновенно разъезжают по ней в мирное время и грабят попадающиеся им на встречу суда 119.

22-го мы проплыли мимо двух островов Тлевинского, Tlevinski 120 и Субсинского, Subsinki 121, а к вечеру остановились, опасаясь не заметить в темноте мелей, попадающихся во многих местах. Там потеряли мы якорь, которого не могли отцепить от корней дерева, скрытого под водою. [67]

23-го увидели Диоплой, Dioploy 122 и Музу, Musa 123, и поплыли бросить якорь в Кременках, Kremonski 124.

24-го причалили к селу Пармину, Parmino 125, возле которого. запасшись очень дешевыми съестными припасами, проплыли еще (несколько) островков: рощи и луга на них приятно развлекали нас.

Васильгород, Vvasiligorod 126, к которому мы причалили 29-го, большое, весьма многолюдное местечко, лежит под 55? и 51'. Волга орошает его с одной стороны, а речка Сура - с другой. За этим городом начинают попадаться пограничные жители Татарии. Эти народы составляют две ветви и разделяются Волгою. К Югу от нее всюду тянутся горы, почти бесплодные и населенные Нагорными Черемисами, Czeremissi Nagornoi. К Северу страна ровная и более приятная. Пастбища здесь весьма хороши, а сена так много, что его достало бы для пропитания скота с другого берега, жителей которого называют Черемисами Луговыми. Эти народы суровы, грубы и неразвиты; привычки у них скотские. Мало сказать, что грамота им неизвестна, так как и говорить-то они едва умеют; говорят они обыкновенно по-русски, но понимают и даже в некоторых местах говорят по-татарски, Нет у них ни жрецов, ни храмов, и не признают никаких евангельских истин. Некоторые верят в невидимое существо, но их понятие о нем такое слабое и грубое, что они не извлекают никаких правил для жизни. Так как они слышали, что существуют цари, которые выше прочих людей, то и верят, что это существо невидимо, имеет двор, подобный царскому и что если оно нами управляет, то подобно царям. О будущей жизни они говорят, что если она существует, то для людей, созданных иначе, чем они, не будучи в состоянии понять, что разрушающая смерть есть [68] переход к чему-то более лучшему, чем то, что они испытали. Когда им говоришь, что существуют бесы и объясняешь их свойства, то они возражают, что это - люди, которых они не знают и не желают знать, потому что они так злы; наконец, люди достаточно злы и причиняют друг другу довольно зла и без вмешательства дьявола с целью мучить людей. Со всем этим они признают невидимый народ, но не называют его; верят только, что этот последний враждебен и всегда готов их обижать, если бы они заботливо не предупреждали и не смягчали его дурное расположение принесением ему в жертву скота, С этой целью у них посвящены дни, когда они начинают торжество с того, что привязывают к столбу кожу, нарочно снятую с коровы, барана, или лошади. Мясо этих животных кладут на раскаленные уголья; когда же оно изжарится, то его режут на малые куски, а когда ими наполнят блюдо, то берут мясо в одну руку, в другую же - чашку меду, затем бросают все это на кожу, шевеля губами и бормоча неизвестные мне слова до тех пор, пока подымается пар от мяса. Они питают особенное благоговение к солнцу. Сие последнее, также как огонь и воду, признают чем-то выше всего остального видимого мира.

Одежда их шьется из толстого, очень грубого холста. Мужская вся состоит из одного куска, выкроенного на подобие наших панталон. Новую одежду шьют только тогда, когда прежняя изорвется в клочки. Женатые отличаются от холостых тем, что бреют голову, между тем как сип последние оставляют на макушке косму волос, которую иногда завязывают иногда же небрежно распускают по плечам. Женская одежда шьется также из холста, но выкраивается иначе и гораздо шире. Голову покрывают чепчиком, который спускается до самых глаз. Новобрачные присоединяют к этому украшению только им присвоенное. Оно состоит из рога, длиною в аршин, насаженного посреди лба; к концу его прикрепляется шелковая кисть, а в средине сей последней колокольчик, звон которого должен напоминать новобрачной о недавней перемене ее положения. Может быть, это делается с целью напомнить мужу, что это украшение было бы к лицу ему, так как у этих народов, также как у Сингалезов, населяющих остров Цейлон, существует обычай жениться только на девушке, своим отцом лишенной девства. Они утверждают, что надобно быть сумасшедшим, чтобы не воспользоваться подобным случаем, что каждый сажает дерево с намерением сорвать с него плод.

Поэтому то, за десять или двенадцать дней до свадьбы своей дочери, Черемис веселится с нею и часто даже в одно и тоже [69] время женится на ней и на нескольких других, пользуясь всеми без различия и не заботясь о том, единокровны ли они с ним, или нет. У них нет ни обряда крещения, ни обрезания. Шесть месяцев спустя после рождения ребенка, они уведомляют некоторых из своих знакомых о том, что избрали такой-то день для того, чтобы дать ему имя. Те отправляются навестить его в тот день; имя первого вошедшего дают ребенку.

Так как рождение и жизнь у них не сопровождаются обрядами, то и умирают они также без соблюдения каких-либо обрядов, не боясь будущей жизни, когда, по их мнению, не будет ни зла, ни добра, которые, как говорят (им), ожидают их в ней. Таким образом их хоронят без сожаления, не оплакивая и не беспокоясь об их участи. Если покойник был богат, то его родственники собираются и: убивают лучшую его лошадь, которую все вместе равнодушно съедают, а для того, чтобы известно было, что наслаждались его добром, вешают на дереве его одежду и хвост лошади.

Глава десятая.

Дальнейший путь до Казани. - Описание этого города и царства того же имени Это государство подпадает под власть Русских. - Последние разбиты и обращены в бегство Татарами. -Они подступают к Москве, которою овладевают и заставляют царя платить дань. - Его царское величество освобожден от этой дани Рязанским воеводою.

В последний день Июня мы продолжали свой путь, но не плыли дальше, потому что сели на мель. Как мы ни старались сойти без потери, однако лишились двух якорей, а немного погодя подверглись той же неприятности и даже несколько раз сряду, так как река была очень мелка, что замедляло наше плавание 127. Наконец, с большим трудом мы достигли 128 Козьмодемьянска, [70] где запаслись съестными припасами, так как наши стали истощаться. За этим городом видно множество гор совершенно покрытых липой, tillaux, в которой жители полагают весь свой промысел. Покупают у них ее отделенную кору для выделки коробов и саней; из остального же выделывают блюда, миски и прочую домашнюю утварь, что не приносит им большого дохода 129.

1-го Июля, проходя мимо островов Тюрига, Turig 130 и Маслова, Maslof, мы потеряли еще один якорь. Здесь было так мелко, что мы несколько раз становились на мель, а потому очень поздно приплыли к Макрицу, Makrits.

2-го мы бросила якорь в пристани Чебоксары, Sabacsar, где нам надлежало предъявить свои паспорты. Воевода, найдя их в порядке, приказал жителям проводить нас до Астрахани.

Чебоксары конечно лучший и сильнейший из городов, лежащих на пути. Гарнизон в нем был тогда сильнее обыкновенного для того, чтобы обуздывать взбунтовавшихся казаков 131. Здесь, снабдив себя тем, в чем нуждались, мы 3-го отчалили отсюда и прошли мимо острова Козина, Kosin 132, где опять едва не стали на мель, чего избегли, благодаря ловкости одного из данных в Чебоксарах лоцманов. Отсюда мы двинулись мимо села Сундырь, Sundir 133 и бросили якорь у Кокшаги, Kokschaga 134, где хотя и рано прибыли, оставались однако ж до следующего дня, не решаясь в тот же день плыть дальше, так как недалеко лежала мель длиною более десяти миль.

4-го прошли чрез нее с помощью рук, но попали на мель около села Веловки, Vvelovka 135. Снявшись с нее с большим трудом, мы очутились под вечер в Свияжске, Suviatki 136, маленьком [71] городке, которого стены построены только из дерева; все строения его такие же, исключая кремля, церквей и некоторых монастырей, построенных из камня.

5-го дул нам такой попутный ветер, что мы рано вошли в реку Казанку, по которой названы: город Казанью, а царство Казанским. Лишь только подплыли сюда, то немедленно бросили якорь, а маленькие барки, следовавшие за нами и желавшие войти вместе с нами, надвинуло течением на наш корабль так сильно, что некоторые из них опрокинулись, и несколько человек утонуло 137.

Почва на этом пространстве и даже на всем протяжении Волги чрезвычайно плодородна, потому что эта река обладает свойствами Нила. Ежегодно, в известное время, она разливается и чудесно утучняет все орошаемые ею места. На протяжении более ста миль, по ее течению, только и видишь орех, вишню, смородину и тому подобные деревья и кустарники, которые растут смешанно и в изобилии. Край этот некогда принадлежал Татарам, а в настоящее время покоренный силою оружия подчиняется Русским, почему язык последних распространен здесь более других. Жители в нем человечнее и не имеют склонности обращать людей в рабство, как поступают Нагорные и Луговые Черемисы, Ногайцы, Калмыки и Дагестанцы. Они, повторяю, не такого нрава. Пришло в голову мне и двум другим из нашего экипажа сходить из любознательности в глубь страны, и я нечувствительно удалялся даже мили за три от своего корабля и, вместо обиды, все мы встречали людей, которые ласково предлагали нам то, что у них было.

6-го отправились взглянуть на город Казань, где и погуляли, откланявшись предварительно воеводе 138 и сообщив ему о том, кто мы таковы. Два дня спустя он и митрополит, archeveque, прибыли на корабль. На сей последний все с удивлением смотрели, [72] никогда, как говорили, не видев подобного корабля. Городские и окрестные жители также сбежались на него толпою и не менее удивлялись этой новинке. Этот город, столица Казанского царства, расположен на холме, на левом берегу реки: со всех же сторон окружен весьма пустынными равнинами. Стены (посада) деревянные, а кремлевские, chateau, сложены из хорошего камня и достаточно толсты. Кремль всегда был укреплен всеми способами; делает его особенно неприступным река Казанка, обходящая совершенно вокруг него. Что касается посада, то торговля в нем довольно развита. Ей способствуют более всего Татары, Черемисы, доставляющие сюда все, что есть у них, даже собственных детей обоего пола, которых уступают за какие-нибудь 20 ефимков всякому желающему купить их. В Казани живут Русские и Татары, повинующиеся воеводе, gouverneur, назначаемому царем для заведывания всеми гражданскими делами; над войском же начальствует воевода, vaivode, посылаемый самим царем. В виду безопасности кремля, Татары выселены из него, и входить туда запрещено им под страхом смертной казни.

Казанское царство, которым управлял прежде Татарский царь, простирается к Северу до левого берега реки до области Сибирской, а на Востоке до Ногайских Татар. До перемены царя оно было так населено, что в состоянии было выставить 60,000 войска. Продолжительные войны ослабили Казанцев и поставили их в невозможность сопротивляться Василию Иоанновичу, давшему им несколько сражений и подчинившему их своей власти, которой они не в силах были сопротивляться. Первым правителем, которого поставили, был Татарин 139, за что порицали его политику. Но так как царь знал его усердие, то и не переставал оказывать ему предпочтение многим соискателям, хотя бы даже и своим природным подданным. Сначала Татары, вида себя под властью своего соотчича, находили иго менее тяжелым и питали даже надежду, что будут в состоянии скоро избавиться от него. Между тем несколько времени спустя, Казанцы испытали совершенно противное тому, о чем мечтали. Правитель досаждал им при всяком случае и не соблюдал никакой меры в предпочтении Москвитян. Татары, доведенные до крайности его поведением, тем более, что он был их соотечественником, решили его погубить, а чтобы вернее достигнуть этого, они пригласили на помощь Черемисов. Собрали многочисленное войско и привели его прямо под Казань. Здесь разбили Москвитян, свергли правителя и восстановили [73] прежние порядки. С этого времени, они, гордые своим успехом, на который и не рассчитывали, вторглись в Московское государство. где все предали мечу. Таким образом, все покоряя оружием, они пошли прямо к столице, куда надеялись ворваться беспрепятственно, между тем как царь противоставил им сильное войско. Так как победа была на их стороне, то они не побоялись Москвитян, продолжили нашествие и овладели Москвою. Поступив с ней так, как привыкли делать дерзкие победители, они напали на кремль, но встретили здесь сопротивление: в течении нескольких дней осажденные защищались храбро. Татары, раздраженные сопротивлением столь малого числа людей, до того стеснили их, что принудили сдаться. Побежденные просили снисходительных и почетных условий, но победители на них не согласились и заявили, что не дадут пощады, если царь не обяжется платить им ежегодную дань. Удалившись со времени последнего поражения в Новгород, царь сильно негодовал, на то, что доведен был до такой жестокой крайности. Но так как его доходы были истощены, а войска утомлены, слабы и напуганы, то он необходимости придал вид добродетели и подвергся на суд победителя. Один из двух Татарских предводителей, бывших братьями, старший Менгли-Гирей, Mendliquerits 140, прежде чем оставить Москву, воздвиг статую, пред которой царь должен был бы падать ниц каждый раз, когда хан будет присылать за данью. Затем оба удалились, Саиб-Гирей, Sapgueri, в Казань, которая должна была сделаться его резиденцией, а Менгли-Гирей с своим войском отправился осаждать Рязань 141. Воевода, покинув посад, заперся в кремле, chateau, где и был осажден. Потребовали от него сдачи. Победитель присовокупил, что упорство в защите будет со стороны воеводы дерзостью, так как его повелитель покорился ему по договору, подписанному рукой и скрепленному государственною печатью. Воевода возразил, что ничему не верит, а послал в Москву узнать, правду ли хан говорит, и что поступит согласно с полученным ответом. Чтобы прекратить [74] проволочку, затруднявшую хана, сей последний послал неверящему подлинник договора, подписанного рукой царя. Последствие было не такое, какого он ожидал. Вместо повиновения, воевода послал сказать ему, что готов умереть за своего государя, и ничто не может поколебать его решения. Менгли-Гирей, изумленный этим ответом, побуждал своих воинов смирить человека, дерзнувшего сопротивляться его завоеванию; но в них оказался упадок духа, mollesse. Либо устали они следовать за ним, либо соблазнил их отдых, который они предвкушали, - только приступ их был нерадив и явно показывал, что в них нет того жара, которым до сих пор они одушевлялись. Удивленный такою переменою, Менгли-Гирей решил снять осаду. А чтобы сделать это наименее постыдным образом, он велел сказать воеводе, что обещает быть с ним в дружбе, если сей последний образумится и возвратит заключенный между ним и царем договор также доверчиво, как он послал его. Тот отвечал, что договор попал в более верные руки, и вырвать его можно, только умертвив того, кто им владеет, а желание его состоит в том, чтобы те, которые владели им, были свидетелями его радости при виде почерка и печати своего царя, за которого он рад пролить последнюю каплю крови и благословляет случай, доставивший эту возможность. Твердость воеводы утвердила хана в намерении снять осаду, что он исполнил на другой же день и возвратился на родину, покрытый стыдом и бесчестием, вместо ожидаемых трофеев.

Когда в Москве узнали об уходе Татар и увидели в ней роковой договор, то все обрадовались и хвалили воеводу. Одни говорили, что он достоин высшей должности в государстве; другие называли освободителем; а некоторые, что следовало разрушить статую Менгли - Гирея и на ее месте воздвигнуть его. При таком сильном рвении разбили в куски статую 142 хана, Tartare. Остального не исполнили, так как необходимость побуждала думать о более важных предметах. Царь, пользуясь пылом и рвением своих подданных, поспешно собрал войска направил их к Казани. Саиб-Гирей, пораженный тем, что неприятель так быстро оправился от поражения, не растерялся и не медлил защищаться, хотя и знал, что брат не в состоянии помочь ему. Неприятель, со своей стороны, усилил осаду, но все было тщетно. Хан держался. Он истощил терпение Русских, которые, ничего не сделав, принуждены были удалиться. Вскоре царь умер. [75] Сын его Иоанн Васильевич принял участие я этом деле и снова осадил Казань. Простояв более двух месяцев под городом, не причинив ему вреда и опасаясь, чтобы Менгли-Гирей не пришел на помощь к брату, он предложил осажденным выгодные условия, которые они не удостоили даже вниманием. Этот отказ заставил его подвести подкопы под вал. Совершив последнее успешно, против ожидания осажденных, которые ничего подобного не ждали, он овладел городом, в котором воспользовался правами победителя.

Возвратимся к тому, на чем остановились. Воевода и архиепископ, после угощения на нашем корабле, возвратились очень довольными. Во время нашего пребывания народ устраивал празднества и выражал большую радость при виде нас. 10-го (числа) нагружали свинец для Астрахани. Следующие дни я провел в городе. Здесь заказал я три или четыре тысячи сухарей весьма дешево, так как хлеб нигде не был так дешев, как здесь. Предосторожность полезная во время путешествия. Она оказалась очень кстати, как видно будет из последующего.

Глава одиннадцатая.

Отъезд из Казани. - О способе Москвитян удить рыбу. - Город, разрушенный Тамерланом. - Судно, выброшенное на мель. - Скучное плавание. - Город, выстроенный против воров. - Развалины после опустошения, произведенного Тамерланом. - Большое количество локрицы в окрестностях Астрахани. - Начало страны Калмыков.

(Июль 1669 г.)

17-го (Июля), несколько часов спустя после отъезда из Казани, мы стали на мель и едва сошли с неё, как нас выбросило на другую, от которой к счастью благополучно отделались 143.

18-го приплыли к острову Старице, Staritzo 144, где нашли множество камней, по форме и цвету похожих на апельсины и лимоны [76] и имевших твердость и вес железа. Несколько из них мы разбили и нашли внутри звездочки разных цветов: золотые, серебряные, желтые и коричневые. Этот остров лежит под 54? 40' широты и имеет около 3 миль в длину.

19-го пристали к Потенску, Potenski 145, где дурная погода принудила нас пробыть целых два дня.

22-го перешли маленькую реку Буитму 146, Buytma 147 составляющую один из рукавов реки Ламы или Камы, протекающей на расстоянии десяти или двенадцати миль от Казани, где она, приняв в себя Вятку, впадает в Волгу между Казанью и Болгарией. Там встретили мы рыболовов, наловивших множество форели. Они сказали нам, что это единственная рыба, которая ловится в этом месте, но зато в большом изобилии. Действительно, мы видели, как в четверть часа они наловили две полные корзины, и купили ее очень дешево. У них способ ловить рыбу очень прост и так удобен, что труд их состоит только в том, чтобы вытаскивать форель, которая постоянно наклевывается на удочку. Двадцать или тридцать таких удочек привязывают они к стольким же кускам шпагата, длиною в сажень, а шпагат связывают с веревкою, толщиною в мизинный палец и прикрепляют к утесу. На крючок удочки накалывают мелкую любимую форелью рыбу, чем и облегчают ловлю.

23-го прошли вдоль развалин древнего города, называемого Симбирском, Simberska Gora 148. Расположение этого места довольно удобно, воздух приятен, а вид очень хороший. Этот город был разрушен великим Тамерланом, который хотел заставить Москвитян заплатить ему дань во 100,000 червонцев, после того как они заплатили уже 300,000 червонцев военных издержек. Между тем Москвитяне не предприняли этой войны по праву чести, de bien-seance, и без всякой обиды со стороны своих соседей, живущих по сю сторону от Казани и Астрахани, которые, вероятно, просили покровительства у этого повелителя (Монголов). -Здесь поднялся такой сильный ветер, что мы не решались сняться с якоря в течении следующих трех дней, в продолжение которых гуляли [77] по окрестностям. На горе Арбуким, Arbuchim 149, где некогда стоял город того же имени, мы нашли большой камень, который не представлял ничего замечательного, кроме поистертой надписи. Один любопытный Москвитянин нашел возможность разобрать ее. Вот ее содержание: «Кто бы ни был ты, имеющий счастье найти меня, знай, что твое богатство обеспечено, если у тебя станет сил поколебать меня». Некоторые из наших людей сочли это возможным и, имея свободное время, с опасностью быть раздавленными, употребили несколько минут и опрокинули его на другую сторону. В вознаграждение за свое усилие, вместо клада, которого искали, они прочли следующие слова: «Не в первый раз потрудился ты напрасно». Всюду, где мы ходили, земля казалась плодородною, но в тоже время пустынною, так как лишилась населения после того, как полчища Тамерлана уничтожили все мечем и огнем в отмщение за дерзость Москвитян, ограбивших и сжегших один из его пограничных городов.

27-го миновали реку Адроб, d’Adrobe, и в расстоянии брошенного камня, очень небольшой город того же имени 150. Неподалеку от этого города нас выбросило на опасную мель, с которой не могли сойти. Мы стали уже побаиваться, чтоб судно наше здесь не осталось, как вдруг сильный порыв ветра, предшествующий грозе, сдвинул его с мели и избавил нас от опасности.

29-го прошли около горы, откуда добывают соль. Под влиянием солнца она образуется во впадинах этой горы, откуда Москвитяне добывают ее массами и вываривают в котлах, где она вполне кристаллизуется; затем перевозят ее в Московию, и сбывают здесь в большом количестве.

30-го ветер был весьма слаб, и мы подвигались очень медленно, при чем к несчастью стали на мель и чуть на ней не остались. Снимаясь, потеряли якорь и толстый канат, длиною более 4 сажен.

31-го дул ветер, хотя попутный, но до того сильный, что мы не решались плыть. Так как путь этот усеян подводными камнями, то ежеминутно находишься и опасности разбиться, или стать на мель. Слабый и сильный ветер одинаково вредны: при слабом медленно подвигаешься, при сильном приходится стоять на якоре пока он не станет попутным, что делает плавание скучным. По этой-то причине (испытывая) большие неудобства, мы простояли здесь четыре дня. [78]

5-го мы отправились в путь, но ветер дул так сильно, что мы рано бросили якорь и простояли здесь два дня. К счастию это случилось на месте, где мы с удовольствием поудили, а также ели рыбу весьма дешево.

7-го подошли к острову Кистовату, Kistouvato 151, где река очень узка. Маленькая речка Уса, Ussa 152 протекает через этот остров. Обогнув Самару, она протекает по этому острову и затем впадает в Волгу. По обоим берегам этой маленькой реки местность чрезвычайно хороша; но, по рассказам Москвитян, она недоступна для путешественников, потому что, по уверению их, казаки толпами скрываются в лесах, не давая никому никакой пощады. Эта страна в некоторых местах ровная, но по большей части покрыта горами, из которых одна, называемая Сариол-Курганом, Sariol-Kurgan, если верить преданиям Москвитян, образовалась очень странным образом. Это место представляло когда-то обширную равнину, куда явился один Татарский повелитель с 70 князьями и бесчисленным войском, для того чтобы овладеть Московией; он был разбит и умерщвлен вместе с своими соучастниками из их костей, говорят, и образовалась эта гора. На некоторых горах растет лес, но большая часть из них представляет только скалы, белые, желтые, а некоторые темного цвета.

8-го прибыли в Самару 153, названную так по имени реки, протекающей под городом. Этот последний расположен на левом берегу Волги; вид его четырехугольный, все здания, кроме церквей и нескольких монастырей, выстроенных из твердого камня, деревянные.

9-го прошли возле горы казаков, которых Москвитяне на этом месте, в сражении, изрубили на куски с целью обуздать их нахальство и прекратить опустошения, производимые ими в государстве. Эта гора обширна и пустынна; а все горы, лежащие по другую сторону Самары, покрыты лесом. К вечеру миновали небольшой остров Банщину, Bantzina 154, а на следующий день Согнинск, Saugueninsko 155.

11-го увидели остров Загру 156, где очень дешево купили отличной рыбы. Продавшие её рыбаки сообщили нам, что 1,000 казаков, [79] живших по Донцу, находились на острове Четырех-Бугров, Satiri-boggere 157, лежащем в устье Волги, где сия последняя впадает в Каспийское море. Здесь они поджидали проезжих, на которых нападали, грабили и поступали бесчеловечно.

12-го миновали Осино, Ossino 158, Шипнамаго, Schipnamago, Колтов 159, Koltof 160 и другие острова, покрытые терном, колючими кустарниками, des brossailles, de hayes et de buissons.

13-го увидели Змиеву 161 Smiouva 162 гору, т. е. гору змей Вся она изрезана извилинами. Я полагаю, что по этой причине она и была так названа; но некий Москвитянин старался уверить меня в противном. Он сказал мне, что название это произошло от множества чудовищных некогда водившихся на ней змей, которых истребил некий Русский богатырь 163. Он же заметил при этом, что почва так располагала их размножению, что там почти нельзя было найти камня, который бы не походил на них. «Таково, заметил он, мое мнение, а не одного из наших древних историков, который говорит, будто истребленные чудовища превратились в камни для того, чтобы прославить память своего истребителя».

14-го бросили якорь в Саратове. Это небольшой город, расположенный в равнине, орошаемой одним из рукавов реки Волги. Соседство казаков, Татар, именно Калмыков заставляет содержать в нем сильный гарнизон. В этом месте начинают встречаться Калмыки, которые, на мой взгляд, безобразнее и страшнее всех людей. Почти у всех лицо в квадратный фут, нос пропорционально лицу широкий, но так мало выдается и выделяется среди щек, что в десяти шагах можно побожиться, что у них нет его вовсе. Рот и глаза чрезвычайно велики, а все черты необыкновенно безобразны. Волосы у них выбриты, кроме одной космы, которая развевается на голове. Что касается [80] их одежды, то она такова, как на картинке, где изображен Татарин из страны Черкесов, Circassie, что увидим на своем месте. Они почти всегда верхом, а другого оружия, кроме лука с стрелами, не употребляют. Калмыки с Ногайцами почти всегда ведут войну и занимаются почти тем, что крадут друг у друга не только скот, но и людей, которых еженедельно отправляют продавать на рынках в Астрахани. Хотя оба эти племени подчинены Московскому царю, но исповедуют Ислам и не могут собираться с Русскими в одном и том же месте для отправления своего богослужения. У них нет постоянного местопребывания, а постояв (как бы) лагерем на одном месте, они отправляются на другое, где остаются до тех пор, пока удобства места дозволяют им это. У них водятся лошади, верблюды, дромадеры, волы, коровы и прочий скот, но они предпочитают лошадиное мясо (всякому другому). Все приготовление последнего состоит в том, что кладут его под седло. Здесь, смягчив его посредством теплоты лошади, снимают и едят, как лучшее кушанье.

15-го прошли меж двух островов: Криусны, Kriusna, и Сапуновки 164 Sapounofca 165, близь золотой горы, которую местные жители называют Золотогоры 166, Salottogori 167. Татары назвали ее так с тех пор, как встретили здесь караван, богатства которого были так велики, что получивший самую малую часть добычи принес оттуда полную шапку золота.

16-го оставили мы с левой стороны реку Еруслан 168, Ruslan 169, а на правой гору Ураковскую 170, Uracofscarul 171, названную по имени царевича, prince, Урака, Urac. Река эта впадает в Дон или Танаис, вытекающий из большого озера Иванова, в Епифановском лесу, близ Рязани, и течет весьма извилисто с Востока на Запад, потом поворачивает от места своего источника, течет все извилинами и впадает в Азовское море или море Сиваш 172, mer de Zabache. Здесь-то и получили начало казаки, среди [81] которых родился Стенька Разин, прославившийся своими жестокостями.

При устье реки Еруслана видел город Камышин 173. Москвитяне построили его в 1668 году 174 для того, чтобы пресечь путь казакам, которые, проходя по Еруслану (т.е. Камышинке) для того чтобы попасть на Волгу, грабили все, что попадалось там. Но, не смотря на эту предосторожность, хотя они не входят в эту реку так легко, как прежде, все-таки продолжают плавать, переправляя лодки на четырехколесных повозках чрез пространство от шести до семи миль. В конце этого расстояния находят возможность объезжать вокруг островов, лежащих вдоль Волги.

17-го дурная погода принудила нас простоять на якоре до следующего дня. В этот день мы отправились в Царицын, Czaritza, или Царицу, Imperatrice, который расположен на правой стороне одного холма. Этот город не велик, но хорошо укреплен; обнесен крепкими стенами с башнями и бастионами; в нем сделано все, чтобы мешать нападению Татар и казаков.

19-го прошли возле развалин города Царева, Czarefgorod 175 или царского города, разрушенного Тамерланом во время войны, о которой говорено выше. Он был выстроен из твердого камня, остатки которого встречаются до сих пор, но большая часть его была перевезена в Астрахань и послужила для ее построек.

20-го, пройдя благополучно несколько камней, мы сели на мель, на которой, казалось, останемся, но сошли с неё, благодаря трехчасовой работе. Отсюда до Астрахани мы видели (на берегах) только локрицу, так как прилегающее к Каспийскому морю пространство, les environs, покрыто только бесплодным песком, на котором было бы бесполезно что-нибудь сеять.

21-го мы были на острове Везовой 176 Vvesauvoy 177. Он прилегает к правому берегу Волги и выше других. Отсюда достигли Черного Яра или Чернояра, Tzornogar ou Tzornojar, маленького городка, стены которого выстроены по здешнему обычаю, т.е., из толстых досок. В длину имеет он с четверть мили, а гарнизон в нем так силен, что воины составляют половину населения. Окрестности его ровные, и на далеком пространстве не видно ни леса, ни гор. Дерзость казаков, грабивших и убивавших всех, кто проплывал здесь, побудила царя построить этот [82] город. Самое смелое нападение было произведено ими на хорошо прикрытый караван Москвитян. Заметив его, четыреста казаков, в засаде скрывшись, сидели, пока проходили лодки с конвоем, потом бросились (на караван), ограбили и побили большую часть людей. Крики несчастных достигли до лодок с конвоем, и сии последние повернули к ним; но так как река в этом месте очень быстра, то казаки успели нагрузить добычу и вскочить опять на коней, прежде нежели те в состоянии были помешать им. Немного дальше встретили мы Персидского посланника, ехавшего в Москву.

Мы приветствовали его несколькими пушечными выстрелами, а сам он всходил на наше судно поблагодарить нас.

22-го мы оставили на левой стороне гору Полувн 178, Pouluvn, и бросили якорь в Кициаре 179, Kitziar.

23-го очень рано были в виду Астрахани.

24-го приветствовали её из всех орудий и до конца месяца оставались несколько вдали.

1-го Сентября мы приблизились к ней и сошли на берег с тою радостью. которую испытываешь, прибыв в желанный порт.

Глава двенадцатая.

Описание города Астрахани, его жителей и управления. - Описание Ногайских Татар, их нравов и обычаев.

(Сентябрь 1669 г.)

Город Астрахань расположен на острове Долгом 180 Dolgoi, отделяющем Европу от Азии и составляющем часть области Ногайских Татар. Город лежит под 46° и 22' и на расстоянии около 50 миль от Каспийского моря. Стены его построены из хорошего камня; на них стоит постоянно около 500 чугунных орудий, а в городе помещается очень сильный гарнизон, без чего трудно было бы обуздать Татар и казаков. Издали он красивее, нежели вблизи, потому что в нем много башен и колоколен. Об [83] его торговле можно сказать, что она очень велика: не только Бухарцы, Черемисы, Ногайцы, Калмыки и другие Татары, но даже Персияне, Армяне и Индусы способствуют её процветанию. Индусы прибывают сюда по Каспийскому морю, на грузовых судах в 80 тонн. У них нет больших кораблей, потому что они не обладают искусством Европейцев плавать при боковом и даже под четырьмя румбами, a demi, et meme a un qart de vent. При неблагоприятном ветре они сбиваются с пути. Главную отрасль торговли в Астрахани составляет шелк из Персии и других мест.

Этот город принадлежал прежде Ногайским Татарам, которые подчинялись хану. Последний с Черемисами и Казанскими Татарами заключил оборонительный и наступательный союз, который погубил и тех и других. В договоре было сказано, что никакой довод не мог освободить союзников от участия со всеми силами в случае нападения на них какого-нибудь иностранного государства. Жители - казаки, стесненные войсками (Московского) царя (Иоанна) Васильевича, прибегли к Ногайцам, которые чистосердечно помогли им, но помощь их не помешала Москвитянам овладеть их страною. Так как взятие Казани открыло путь, то победитель подступил к Астрахани, которою овладел также легко, и выгнал из нее Татар. Тогда город не был так красив и велик, как в настоящее время; на целую треть он был расширен покойным царем 181, который назначил эту часть города для гарнизона, почему она и называется Стрелецким городом, Streletzki gorod, или городом воинов. После его смерти он еще увеличился, так что в настоящее время как по величине, так и по красоте он принадлежит к значительнейшим городам в Московии. Государь получает с него большие доходы, вследствие постоянного ввоза и вывоза различных товаров, обложенных большою пошлиною. Климат (здесь) умеренный, а почва довольно плодородная; она производит: лимоны, яблоки, груши, вишни и другие вкусные плоды. В 1613 году некий Персидский купец вздумал привезти туда несколько кустов винограду, которые подарил одному Немецкому монаху, постоянно жившему в Московском государстве. Последний, владея за городом обширным огороженным местом, посадил их с таким успехом, что несколько лет спустя получал столько вина, что ежегодно посылал царю 200 бочек вина и более 50 водки. [84]

Ногайские Татары, хотя туземные жители страны, не имеют права жить в черте города; им позволяют только строить жалкие хижины в окрестностях, где они очень долго подвергались обидам воров. Большие убытки, которые причиняли им сии последние, заставили их подать челобитную царю, от которого получили позволение огораживать кольями свои хижины, вследствие чего они подвергаются ныне меньшей опасности, нежели прежде. Хижины их круглые и имеют обыкновенно десять футов в поперечнике:, они построены из одной древесной коры, или их переплетают камышом и покрывают грубым войлоком. Крыша имеет отверстие в роде отдушника, заменяющего печную трубу, когда им холодно, они разводят под ним огонь собранным хворостом и высушенным воловьим пометом 182. Когда же дым рассеется, закрывают отверстие куском войлока, чтобы помешать теплоте уходить; потом располагаются вокруг пепла, как ни попало, и часто в нем самом, не заботясь ни об удобстве, ни о чистоте. Когда же холод чересчур силен, они обкладывают войлоком свои жалкие жилища, в которых образ жизни и привычки их ничем не отличаются от образа жизни и привычек животных. Плодородная почва производит замечательную дешевизну всех съестных припасов: можно за копейку купить двенадцать прекрасных дынь. Другие произведения дешевы в том же размере. За такую же цену вы имеете карпа весом в 30 фунтов и 25 сельдей жирнее и лучше, нежели в другом каком-нибудь месте. Окуни, лини, щуки и судак, sandia, рыба в роде мерлана, ловится здесь тоже в большом изобилии. Говядина и баранина здесь превосходные, между тем стоят лиард 183 за фунт. Что касается дичи, то она здесь очень дешева, в особенности известные дикие гуси и большие красные утки, которыми кишат соседние острова и которых ловят посредством соколов и голубятников, так хорошо выученных этому, что ежедневно добывается очень много дичи. Так как в лесах много кабанов, которых Татары, убивающие их не едят, по магометанству, то можно купить их тоже очень дешево, как вообще все съестные припасы. Не смотря на все это, Москвитяне не охотно живут в Астрахани. Как бы ни были хороши кушанья, которые им даешь, хотя бы они получали их задаром, но если при этом нет водки, то им постоянно кажется, что с ними дурно обращаются. [85] Напиток же этот так редок в этом городе, что почти вовсе нет его, а потому он очень дорог, между тем как он нужен был Москвитянам нашего экипажа, которые постоянно жалели о Нижнем Новгороде, где они покупали водки на 25 су гораздо более, нежели в Астрахани на 25 франков. На западном берегу Волги простирается степь, очень обширная, но невозделанная и необитаемая.

Эта степь производит большое количество соли, которая скопляется в некоторых местах, в виде слоев хрусталя. Каждому дозволяется брать её, уплачивая царю 2 ? копейки за 80 фунтов. Эта степь снабжает солью все протяжение берегов Волги. Там же растет баранец, boranez ou bornitsch 184, о котором мы уже говорили. Этот превосходный плод похож на ягненка, с ногами, головою и хвостом, ясно обозначенными, почему и получил название барашка что по-русски значит маленький ягненок. Его кожа покрыта пухом очень белым и таким тонким, как шелк. Татары и Русские очень любят ее, и в большинстве заботливо сохраняют его в домах, где я много ее видел. Я невольно обратил особенное внимание на то, что этот плод я видел среди редкостей знаменитого Сваммердама 185, кабинет которого изобилует всем, что есть редкого в самых отдаленных странах; в нем каждый иностранец, приезжающий в Амстердам, как бы ни был взыскателен, находит чем полюбоваться. Это растение дал ему матрос, который, найдя его в лесу, снял с него кожу, из которой сшил себе камзол. В Астрахани я узнал от тех, которые знали его лучше, что он растет на стволе, вышиною около трех футов 186. Место, где он прикрепляется, представляет род гузки, de nombrit; (утверждают), будто бы он поворачивается и нагибается к травам, служащим ему пищей, засыхает, вянет как только недостает ему этих трав. На это я возразил, что хилость его могла происходить от того, что растениям в известное время свойственно увядать. Мне возразили, что прежде чем произвести несколько опытов, доказавших противное, думали подобно мне. Так, например, срезывали, или портили вокруг него траву, после чего уверяли меня, что оно чахло и мало-помалу погибало. [86] При этом прибавляли, что волки любят его и с жадностью глотают, потому что оно походит на ягненка; что оно действительно имеёт кости, кровь и мясо, почему и называют его зоофитом, zoophite, животно-растением, да и еще много другого (рассказывали), что кажется мало вероятным тому, кто его не видел.

Ногайские Татары и Черемисы обладают сильным телосложением и хорошим здоровьем. У мужчин глаза впалые и очень малые, лицо чрезвычайно широкое и смуглое; голову бреют; на бороде растут весьма редкие волосы, отчего лицо у них неприятное. Но как они ни отвратительны, все таки они ангелы в сравнении с Калмыками, в наружности которых что-то страшное. Одежда первых состоит из полукафтанья и грубой серой ткани, под которую они надевают полушубок, из бараньей шкуры, шерстью наружу; шапки шьются из того же. Женщины одеваются в длинные платья из толстого полотна, а на голове носят шапку, очень похожую на каску. Вместо серег носят копейки, мелкие монеты, ходящие только в Московском государстве. У этих народов существует обычай посвящать Богу некоторых из своих детей еще до рождения. Мальчики семи или восьми лет, посвященные таким образом, носят серьги с рубинами или бирюзою, а девочки носят их в правой ноздре. В продолжении лета Ногайские Татары, как и Калмыки, стоят (как бы) лагерем и снимаются (с него) по мере надобности в съестных припасах и подножном корме. Для переноски домашней утвари они употребляют верблюдов, а кибитки, hutes, ставят на большие повозки, нарочно для этого устроенные. Так переходят они всю жизнь с места на место, никогда не имея постоянного жилища. Зимою приближаются они к Астрахани, вокруг которой каждое семейство располагается на известном расстоянии, так чтобы, в случае тревоги, быть в состоянии помогать друг другу. Калмыки, их непримиримые враги, не оставляют их в покое, в особенности когда Волга замерзает и представляет удобный вход в их стан. Чтобы отражать обиды, наносимые им, Астраханское управление, покровительствующее им, дает им на каждую зиму оружие, которое летом отбирает, опасаясь оставлять его у них, чтобы они не воспользовались случаем и не употребили бы его против своих благодетелей. Им так мало доверяют, что даже, пока у них есть оружие, один из мурз или князей, которые от времени до времени сменяют друг друга, должен оставаться заложником во дворце. Охота, рыбная ловля и присмотр за скотом составляют обыкновенные их занятия. Волы и коровы у них почти такие же, как в Голландии, но овцы гораздо жирнее. У этих животных нос кривой и высокий, уши длинные и висячие, [87] как у болонки, а хвост такой тяжелый, что по большей части весит не менее 20 фунтов. Лошади их с виду некрасивы, но очень сильны и выносливы. Верблюдов у них очень мало. Пища состоит из сухой рыбы, которую они употребляют так, как мы хлеб. Едят еще пироги с рисом и медом, которые они жарят на масле или на меду. Они любят всякое мясо, но в особенности лошадиное. Пьют воду и молоко и преимущественно кобылье. Веру они исповедывают Магометанскую и следуют учению Персов. У них есть князья и начальники из своего племени, которым только они и повинуются; они не платят даже дани царю, который уволил их (от неё) с условием являться на службу по первому его указу. Они сами весьма готовы к этому и, может быть, не столько из признательности, как по склонности: война доставляет им возможность безнаказанно воровать, что составляет их преобладающую страсть. Таким путем они получают вознаграждение и охотнее служат царю.

Комментарии

72. Стрюйс подразумевает конечно, царевича Феодора, который родился 30 Мая 1661 г. 1-го Сентября 1674 года, царь Алексей Михайлович объявил его народу. Но были и еще царевичи: Димитрий (1649), Алексей и Симеон (1665); они умерли при жизни отца. Ср. Соловьева (История России т. XII), Устрялова и др.

73. Не в связи ли с словом у Нестора: хвощутся? - П. Б.

74. Вероятно - кутьей. Коллинс (7) упоминает о каше.

75. Иностранцу простительно смешать площадь пред учреждением с самым правительственным местом, что, вероятно, в языке простого народа было обычным.

76. Утопленников, удавленников (если они не были самоубийцы) вообще людей отверженных, которые не считались достойными быть погребенными на кладбище, напр. воров и разбойников, казненных или умерших от ран, хоронили в убогом доме без отпевания. Здесь же погребали и замерзших. Н.И. Костомаров, Очерк ж. и нравов, с. 178.

77. Священник кладет в руки мертвому отпустительную грамоту, которую иностранцы называли, например, рекомендательным письмом одни к св. Петру, другие к св. Николаю. Ср. Костомарова, Очерк ж.. В. н., 177.

78. В тексте: «в 989 году император Василий»... Василий - христианское имя св Владимира.

79. Неизвестно, о каком соборе говорит путешественник: бывшем в 1660 или в 1666 году. Его замечание о суде над царем важно, как отголосок раскольничьего мнения или взгляда народа на деяния собора 1665 года, судившего распрю патриарха с царем.

80. Смешана, без сомнения, участь, постигшая патриарха Никона, с положением царя, и, вероятно, потому, что первый, подобно Филарету, носил царский титул «великого государя».

81. Духовенству в России по известиям иностранцев посвящена г. Рущинским целая глава III, стр. 106-145, в Чтениях в И. М. О. И. и Др., 1871 г., № 3. О нравственной стороне духовенства см. с. 118 и след.

82. Стало быть Стрюйс описал свое странствие не раньше 1676 года. - П. Б.

83. В Литве появилось сказание о переселении в нее Прусса, брата Римского императора Октавия Августа. Его потомком после венчания ц. Иоанна Васильевича Грозного, был признан Рюрик.

84. История России с др. вр., С.М. Соловьева, т. VII, с. 2.

85. До царствования Людовика XIV ливр соответствовал 1 1/2 франкам.

86. Прежде дворцовое село, в Коломенском уезде, ныне в Зарайском у. Рязанской губернии. Царским указом, от 19 Июня 1667 г., предписывалось строить здесь корабли для отправления из Астрахани в Каспийское море. Главное заведывание над постройкой судов поручено Приказу Новгородской чети, бывшему тогда под управлением А.Л. Ордына- Нащокина (А. Попов: О построении корабля Орла, с. 3-4). Ныне это село называется Дедново, но сами жители его говорят, что в старину оно называлось Дединово (Др. и Новая Россия, 1876 г., т. III, с. 38). Никто не называет его Дедиловым, как пишет Н.И. Костомаров.

87. Корнилиусу фан Буковену, полковнику, давно уже находившемуся в Русской службе, был поручен непосредственный надзор за построением судов. А. Попов, О построении к. Орла. с. 5.

88. Капитан Яков Старк, иноземец, давно находившийся в Русской службе, был назначен в помощники Буковену. А. Попов, с. 5.

89. Давид Бутлер, нанятый Сведеном в Голландии на должность «капитана и кормщика-генерала», впоследствии просто назывался капитаном на корабле. (А. Попов, там же с. 3 и 4). Послан в Марте осмотреть корабль и возвратился в Москву с донесением, что корабль годен. Из царской грамоты, от 2 Мая, Полуектову видно, что он уже отпущен в Москву (там же с. 11).

90. Имена некоторых см. у А. Попова: о построении Орла, с. 4-5.

91. К. Буковен.

92. Я. Старк.

93. А.И. Попов говорит (с. 5), что Кутлеру полагалось жалованья 100 гульденов Голландских в месяц, Русских 20 рубл. Не умеем согласить этого разногласия. Также непонятно, как Бутлер отделен от командира судна.

94. Кловер.

95. Стрек.

96. Парусным мастером и был автор описания путешествия, Стрюйс.

97. По Русским источникам видно, что корабль вышел из Деднова 7 Мая (Доп, к А.П., V, № 47, с. 278). Это различие г. А. Попов объясняет старым и новым стилем. О построении к. О , с. 11; пр. 2.

98. Ср. А. Попов, О построении к. Ор., с. 12.

99. В переводе, конечно, по ошибке стоит le troisieme. Ср. Немецкий перевод у А. Попов, о Построении к. О., с. 123.

100. А. Попов, о Построении к. Орла, с. 12, называет так написанное автором имя, которое, может быть, 200 лет тому назад, так и произносилось, как приводит Стрюйс.

101. Нынешняя Рязань.

102. Т.е. «Старой Рязани», которая, по Книге Б. Ч.,. лежала по Оке в 30 в. ниже от Переяславля Рязанского. А. Попов, с. 12.

103. Близ Старой Рязани ныне находится селение Новоселки; оно принадлежало епископу Рязанскому.

104. На этом пространстве, по указанию К. Бол. Чертежа, находился в то время и Терихов монастырь, в 50 верстах от Старой Рязани.

105. В Немецком переводе Retskitsky. Ср. А. Попова, о построении к. Орла; с. 12.

106. Касимовский царевич Василий Арасланович действительно был, в 1669 г., в Москве, ибо упоминается в придворных церемониях. А. Попов, с. 12. Арцыбашев, III, 103.

107. В Немецком переводе: «оставил обедать, угощал рыбами, медом в вином». А. Попов, с. 12.

108. В Немецком переводе «гофмейстером». А. Попов, с. 12.

109. В Немецком переводе «подарили табаку и некоторые другие вещи». А. Попов, с. 12.

110. Странное различие представляется в переводе этого места с Голландского языка на Французский и Немецкий язык (судя о последнем по переводу г. А. Попова). Во Французском переводе оно читается (v. I, р. 427-428) так: «Cette ville etoit autrefois sous l'obessance des Tartares, mais a present elie releve de l’Empereur de Moscovie, auquel le prince Reskitski soumit sa personne et ses biens, qu’il n’avoit encore que douze ans». А. Попов переводит (с. 12) с Немецкого несколько иначе: «Касимов был прежде Татарскою крепостью; в настоящее же время находится под властью Русских, имеет своего князя, которому 12 лет, подвластного царю».

111. Недалеко от Елатьмы, на половине пути от Касимова до Мурома, находится и ныне большое село Ляхи.

112. В Немецком – Morsna-reka. 13

113. В Немецком переводе Klesma. 13.

114. Полагаем впоследствии разъяснить или предоставляем более счастливому систематизатору материалов для Русской истории объяснить противоречие между Французским переводом и Немецким (в передаче г. А. Попова). Во Французском переводе это место читается (I, 428) так: «Moruma; cette petite ville quoy qu’habitee par les Moscovites et les Tartares appelles Morduvins, est frontierre de ces dernieres, est neuomois sous la domination du Czar. Le vinght-septieme nous passames entre des villages, le long desquels coulent deux rivieres; l'une a main droite, que l'on nomme Morsua-Reka; et l’autre a gauche, appellee Klesna, qui prend sa source du cote de Vvolodimer. L’un des bords de celle-ci, qui s’etend jusqu’a Volga, c'est, a dire a plus de vingt lieues vers le Sud-Est, est fertile et agreable; mais l’autre qui est au Nord-Ouest, est bas, sterile, et inhabite». А. Попов передает (с. 13) это несколько иначе, хотя мы, за неимением под руками Немецкого перевода, не можем судить насколько прав Немецкий переводчик, или ошибается г. А. Попов в следующих словах: «Муром - Мордовское имя, ибо город основан этим племенем, населен Москвитянами и Татарами. Теперь, со всею окрестною страною, он подвластен Его Величеству. 27-го прошли мимо Prevoj Palo и нескольких сел, близ которых впадает в Оку две реки: Мокша (Morsareka) с правой стороны и Клязьма (Klesma) с левой, идущая от Владимира. Берег с правой стороны горный, также, как и по Волге, и покрыт хорошими пажитями миль на 20; с левой - плоский, мало населенный и покрытый кустарниками».

115. Возле Мурома по Владимирской дороге. См. Др. и Нов. Россия, 1876, III, 36-27. В немецком переводе - Usbuiletz. 13.

116. Находится и в настоящее время на Оке, недалеко от Нижнего. А. Попов, с. 13, пишет, следуя Немецкому переводу - Dudwina.

А. Попов, следуя Немецкому переводу, пишет (с. 13), Nosimsky. Он же указывает и другой порядок, в каком попадалась эта села Стрюйсу: Usbuiletz, Troitska, Dudwina, Nosimsky.

117. Вероятно, речь идет о каких-нибудь пленниках, взятых в войны Польскую и Шведскую.

118. Новгородский воевода Ордын-Нащокин называет его в своей отписке к царю «поручиком».

Вообще в этих и сообщаемых ниже сведениях, по словам г. А. Попова, обнаруживается замечательное согласие показаний Стрюйса с Русскими источниками. О постр., с. 13.

119. Если только в описании Волги, приводимом по Немецкому переводу г. А. Поповым, не вкрались случайные ошибки, то в промежуток времени, от 1678 года (когда был издан Немецкий перевод) до 1682 года, много сделано было для ближайшего знакомства с восточной Россией; это же различие подает повод судить о том, что в XVII веке Французы знали Волгу лучше, нежели Голландцы (перевод Немецкий был издан в Амстердаме) или Немцы. Г. А. Попов сообщает, что в Немецком переводе Стрюйс рассказывает о том, что Волга вытекает у Новой земли, близ Вайгача, проходит мимо Ярославля и Твери. Предлагаем для сравнения с нашим переводом с Французского перевод г. А. Попова с Немецкого (О построении к. О, с. 14): «В Волге вода повышается с Мая и в Июне, и быстро падает в Июле месяце, так, что образуются острова и отмели, чрез которые в последствии смело могут проходить суда. В некоторых местах Волга имеет до полумили широты (ширины) и два водоворота, весьма опасных по быстрому падению воды. С Нижнего до Казани она течет на Юго-восток; от Казани до Астрахани более к Югу. По берегам находятся хорошие деревни и пажити и несколько городов. В мирное время даже не всегда безопасен проезд по Волге от Донских казаков, которые часто нападают на проходящие по Волге суда».

120. В Немецком переводе Tlevinsky - А Попов, с. 14.

121. В Немецком переводе Subsinsky – А. Попов, с. 14.

122. Острова: Tlevinsky, Subsinsky и Dioploy трудно в настоящее время определить. В судоходном дорожнике на пространстве от Нижнего до села Кременок показаны три мели: Подновье, Телячий брод и Керженцы. (с. 158, 161 и 167).

123. В Немецком переводе Masa. Г-н А. Попов видит эго название в двух селах и двух речках, называемых Мазами. стр. 15

124. Г-н А. Попов читает здесь (с. 14) село Кременки, находящееся в 115 верстах от Нижнего, в Макарьевском уезде.

125. Г. А. Попов предполагает, что это удельное село Бармино, отстоящее от Креме-нок около 6 верст (с.-15). Но в судох. д., с. 144, встречается городище Парамзино.

126. Замечательно различие в описании; по сравнению с Немецким переводом (у г. А. Попова, с. 15): «Василь - небольшой город или местечко, без укреплений и ворот, состоящий из деревянных домиков. Он лежит на правом берегу Волги; к Югу от города в нее впадает река Сура».

127. Это место г. А. Попов, на основании Немецкого перевода, передает (стр. 15) сле-дующим образом: «Июня 30 корабль попал на мель, и едва успели его стащить, как он нашел на другую»; «много стоило работы, до кровавого пота, говорит он, чтобы двинуть его далее».

128. Как видно из Французского перевода, корабль прибыл в Козьмодемьянск 30 Июня, а не «на следующий день», как значится в Немецком переводе по утверждению г. А. Попова (с. 15)

129. Попов переводит это место так: «Став на якорь в Кузьмодемьянске, корабль запасся съестными припасами. Этот город лежит на горном берегу, окруженный многими лесами. Жители приготовляют лыки, делают сани, корзины и другие изделия; это главное занятие жителей».

130. В Немецком переводе стоит Taring.

131. А. Попов приводит описание Чебоксар по Немецкому переводу следующим образом (с. 15): «Хорошо построенный город, сильно укреплен и снабжен значительным гарнизоном, по случаю казацких возмущений».

132. В настоящее время существует в 6 верстах от Чебоксар пристань Козинская. Суд. д. I, с. 132.

133. И ныне в 28 верстах от Чебоксар находится это село.

134. Ниже впадения реки Кокшаги, в Чебоксарском уезде, на луговой стороне Волги, находился город Кокшага, теперь уже не существующий. А. Попов, о постр. корабля Орла, с. 16.

135. Быть может Беловолгская слободка, и ныне существующая, верстах в 44, на нагорной стороне Волги.

136. В Немецком переводе Swiatkhy.

137. В большое недоумение приводит это место, при сравнении с переводом г. А. Попова: «Июля 5-го снялись с якоря и при сильном ветре вошли на парусах в реку Казанку, по имени которой называется город и царство Казанское. Здесь, по средине реки остановились на якоре... отправили шестивесельную шлюбку в город известить воеводу о прибытии корабля и яхты и просить его осмотреть их».

138. Князь Юрий Петрович Трубецкой.

139. Войско Иоанна Васильевича III осадило, в 1487 году, Алегама в Казани, и принудило сдаться; на его место был посажен брат его Магмети-Амин, как подручник великого князя Московского.

140. Менгли-Гирей правил Крымом в качестве хана с 1467 по 1515 год и был верным союзником Иоанна III в борьбе последнего с Золотой Ордой.

141. Здесь, без всякого сомнения речь идет о Махмет-Гирее. Свергнув с престола подручника Московского в Казани Шиг-Алея, он в союзе с Казанцами посадил своего брата Саиб-Гирея. Затем, соединившись с Казанцами, Ногаями и Днепровскими казаками, он опрокинул сторожевых воевод, подошел, в 1521 году, к самой Москве, от которой отступил взяв, по некоторым известиям, от Московских воевод грамоту, в которой именем великого князя, удалившегося в Волоколамск, они обязались платить ежегодную дань. Воевода Хабаров в Переяславле Рязанском хитростью удержал ее.

142. Речь идет о басме, которая представляла изображение Золото-Ордынских ханов, а не Крымских.

143. На пространстве 50 верст от Казани вниз и до сих пор находятся две мели: Красновидовская и Теньковская; но вообще мели на Волге переменяются весьма часто. А. Попов, о построении к. О., с. 16.

144. Такого острова на Волге, на протяжении от Казани до впадения Камы, не упоминается в судоходном дорожнике; но следует заметить, что под названием Старицы и теперь известны на Волге различные рукава, образуемые рекою, и после разлива часто переменяющиеся. Подобный рукав существует и в настоящее время близь села Нижнего Услона, Свияжского уезда, известный под названием Оферьевского Затона. - А. Попов, 17.

145. Вероятно, означает существующую и ныне деревню Теньки. А. Попов, с. 17.

146. Очевидно речь идет о Каме, впадающей в Волгу в 79 верстах от Казани и называемой до сих пор на языке Вотяков «Буджин-Кам», т.е. великая река А. Попов, с. 17.

147. В Немецком переводе - Baytma.

148. В Немецком переводе - Simbirska Gora. А. Попов, с. 17. Впрочем в такой же форме записал и Олеарий (307). Ср. г. В. Ключевского, Сказания иностранцев о М. г., с. 175.

149. Олеарий рассказывает (292-307), что на горе Arbeuchem лежал город Царев (Сарай), разрушенный Тамерланом. Ср. г. В. Ключевского, Сказания иностр., с. 175-176.

150. Вероятно Сингилей.

151. В описании плавания у А. Попова пропущен. Ср. с. 17.

152. Она впадает на 7,452 версте от Астрахани. Суд. дорожник, ч. I-я.

153. В описании плавания корабля Орла, составленного по Немецкому переводу А. Поповым, она пропущена. с. 17.

154. В Немецком переводе - Pantsimer, А. Попов, с. 17.

155. В Немецком переводе - Segoninsko. Ibid.

156. По мнению А. Попова, может быть - Сызрань. Ibid.

157. Н.И. Костомаров, История возмущ. И. М. и Из., Т. II, с.

158. Пропущено это имя в Немецком переводе, судя по описанию плавания Орла, г. А. Попов, название острова Sasnow. - С. 17.

159. На 1105 версте от Астрахани впадает речка Колотовка, длиною 3 версты. Суд. дорожник, ч I, с. 84

160. В немецком переводе - Koltf.

161. Горы, начинающиеся от Вольска и простирающиеся по берегу на 35 верст к Саратову, и ныне называются Змиевыми.

162. В Немецком переводе – Smiova. – А. Попов, с. 17.

163. Олеарию (361) также говорили, что выше Саратова есть гора Змиева, где обитал шестиглавый дракон, налетавший на Русь и причинявший опустошения; не богатырь, а дракон превратился в камень. Вообще пустынные берега широкой Волги представлялись в народном воображении в чудесном свете. Ср. Н.И. Костомарова, Очерк д. жизни и нравов в. народа, с. 184.

164. Село Сосновка? Оно лежит на 842 в. от Астрахани. Судоход. дорожник, 1854, с. 57.

165. В Немецком переводе - Sapoanofka. Г. А. Попов, О п. к. О., с. 18.

166. Село Золотое в 774 в. от Астрахани. Там же.

167. В Немецком переводе - Solottogori.

168. Стрюйс смешал две реки Камышину и Еруслан, недалеко впрочем текущие одна от другой, А. Попов, с. 18.

169. В Немецком переводе – Ruslanes.

170. В 686 верстах от Астрахани (севернее Камышина) впадает в Волгу Ураковка.

171. В Немецком переводе – Urakofs Karal.

172. Известный залив Азовского моря, который и Татарами называется Сиваш, т.е. Гнилое море.

173. К Северу от города протекает река Камышинка.

174. В Немецком переводе прибавлено, судя по передаче А. Попова. «и укреплен Англичанином Томасом Белли». Ср. с. 17.

175. Т. е. Сарая.

176. А. Попов спрашивает: не тот ли, который известен теперь под именем Ветлянского (ветла, вяз). С. 14.

177. В Немецком переводе - Wesawoy. А Попов, с. 18.

178. В описании плавания корабля Орла, составленном г. А. Поповым на основании Немецкого перевода, названия этой горы не встречается.

179. По предположению г. А. Попова Чичар. См. с. 18, пр. 2.

180. Болдинский проток и река Кривуша окружали Астрахань (Костомаров, в Истор. М., II, 301).

181. Т.е. Алексеем Михайловичем, которого в другом месте Стрюйс называет недавно умершим потому, что сочинение его было написано вскоре после смерти царя (1676 г.), и издано в первый раз в 1677 году под заглавием: Vogagien door Moscovien, Tartarien, Oost-Indien. Amsterdam.

182. Точнее кизяком, как называют и теперь еще это топливо в степной части Крыма. Лучшее описание кибиток представлено Бопланом в его сочинении Description d’Ukranie. Lyon 1660.

183. Маленькая медная монета равная 3 динариям, а последний равен 1/12 су, следовательно лиард соответствует 1/4 су.

184. В другом месте Стрюйс пишет, если только это не ошибка переводчика, bonaret. О баранце писали Гербершейн, Олеарий, Маржерет, Рейтенфельс, а раньше - Барберини. Ср. Др. и Нов. Россия, 1875 г., № 12, с. 331-332.

185. Suvammerdam, правильнее Swammerdam, Голландский естествоиспытатель (1637 - 1680), занимался преимущественно анатомией; изобрел термометр для измерения теплоты крови у животных и пр. Д. Enc. par Gregoire Р. 1871.

186. Нужно заметить, что Стрюйс видел только шкурки фантастического животного.

 

Текст воспроизведен по изданию: Путешествия по России голландца Стрюйса // Русский архив. № 1. 1880

Еще больше интересных материалов на нашем телеграм-канале ⏳Вперед в прошлое | Документы и факты⏳

<<-Вернуться назад

Главная страница  | Обратная связь
COPYRIGHT © 2008-2024  All Rights Reserved.