Мобильная версия сайта |  RSS
 Обратная связь
DrevLit.Ru - ДревЛит - древние рукописи, манускрипты, документы и тексты
   
<<Вернуться назад

ЯН СТРЮЙС

ПУТЕШЕСТВИЕ ПО РОССИИ

Глава первая 23.

Отъезд автора в Московское государство. Неудобства путешествия по Ливонии.

(Сентябрь 1668 г.).

Возвращаясь из Ливорно (в Голландию, в Амстердам), я рассчитывал отдохнуть только несколько дней, но через шесть месяцев по возвращении (на родину), мне довелось жениться, и я не в состоянии был покинуть семейство в течении с лишком 10 лет. Однако ничто не могло меня удержать, когда я узнал, что Московский царь повелел снарядить в Амстердаме несколько кораблей, для следования чрез Каспийское море в Персию. Цель этой экспедиции заключалась в том, чтобы направить торговлю Персидским шелком в Московское государство, на путь более безопасный и удобный; потому что купцы, следуя по прежнему пути, не редко разорялись, вместо того чтобы извлекать пользу из этой торговли. Так как нельзя было перевозить шелк иначе, как совершая большой объезд, то нередко случалось, что, кроме чрезвычайных издержек на перевозку, часть его грабили Татары и другие народы, чрез земли которых доводилось проезжать купцам.

Его царское величество, узнав о потерях, причиняемых купцам на этом пути, пожелал поискать другого, именно того, о коем я выше упомянул. В этих видах, 2-го Сентября 1668 г., я сел на корабль «Жертва Авраама». На следующий день мы были в Энкуйзене, Enchuysen 24, а оттуда прибыли в Вли, Vli 25, где ждали попутного ветра. Чрез 8 дней он подул по желанному направлению, и мы с 15 другими лицами отправились в путь. Лишь только стали выходить из гавани, как подул противный ветер, заставивший нас лавировать. В довершение бедствий, в [18] то время, когда мы меньше всего ждали опасности, корабль из Шеллинга, Schelling, наскочил на нас с такою силою, что мы едва не утонули; но к счастью дело окончилось благополучнее, так как у нас оказался разорванным главный парус, тогда как другое судно, вследствие столкновения, потеряло рею и бугсприт. Тем не менее, полагая, что повреждения должны быть значительнее, оба судна зашли в гавань Шеллинга, чтобы лучше осмотреться.

21-го мы в состоянии были продолжать наше путешествие, которому благоприятствовал ветер до самой Риги; только при выходе из Зунда дул такой сильный ветер, что изорвал наш главный парус, который скоро починили.

1-го Октября мы подошли к Больдераа, Boldera, речной гавани Риги, port de la riviere de Riga, где таможенные чиновники, найдя, что некоторые товары не были объявлены, взяли их с корабля и увезли с собою, но скоро возвратили, так как командир судна предложил им подарки, удовлетворившие их. На другой день мы рассчитывали войти в город, но привели это в исполнение только по окончании штиля, продолжавшегося до 3-го Октября.

Далее следует описание Риги, в котором упоминается, что «зимой этот город ведет торговлю только сухим путем и с Московским государством, при чем товары доставлялись на санях и телегах». Упомянул автор также о том, что Ливония была нередко театром войны между Польшей, Швецией и Московией.

Мы направились к Пскову и остановились на ночлег в Ньюмейлене, Nieumeulen, где на следующий день переправились на другой берег реки, по понтонному мосту, нарочно построенному для переправы лошадей и повозок. С 11-го (Октября) представлялись постоянно некоторые неудобства как от дурного пути, так и от того, что повозки были слишком нагружены; к тому же что-нибудь да требовало починки. На этом неудобном пути встречалось многое, достойное сожаления. Страна и население ее, по моему мнению, самые жалкие. Как мущины, так и женщины набрасывают на себя лишь плохое покрывало и то небрежно, в особенности женщины, которых нагота едва скрывается, но сия последняя возбуждает одно только отвращение. Прическа соответствует этому наряду: волосы у них подстрижены в кружок на два пальца ниже ушей, а сверху надета тряпка. Цвет лица трудно определить, так как для этого нужно было бы обмывать их щелоком в течение восьми дней. Вместо дворцов эти прекрасные нимфы живут в дрянных хижинах, при взгляде на которые содрогаешься, а внутренность их возбуждает отвращение и жалость.

Их домашняя утварь состоит только из котла и двух глиняных горшков, которых никогда не моют; спят они на земле, [19] питаются хлебом, спеченным с отрубями, огурцами и кислой капустой. Причиною крайней нищеты этих несчастных людей - их господа, которые обращаются с ними хуже, нежели Турки с своими рабами. Они оправдывают такую жестокость мнением, что с мужиками надобно обращаться, как с животными; иначе ничего от них не добьешься. Как бы то ни было, мне кажется, что следовало бы несколько отличать их от животных по многим причинам, о которых говорить здесь неуместно; но корыстолюбие и сила, управляющие всем, возбуждают другие чувства, которые трудно подавить. Эта тяжелая, дикая жизнь влечет за собой такое глубокое невежество, что только по внешности и способности говорить можно признавать их за людей. Таким образом неудивительно, что они не имеют понятия о Боге. Слабое и грубое представление их о существе, враждебном Ему, вводит их в заблуждение, простительное для них, так как господа их не желают, чтоб они были менее невежественны и более просвещены. Они слышали, что дьявол владеет богатствами и употребляют все средства, чтобы заговорить с ним, потому что как они ни глупы, но все-таки понимают, что есть люди счастливее их и что богатство доставляет счастье, почему и стараются завести сношения с тем, кого считают обладателем оного. Они стремятся выйти из своей нищеты; это-то и наводит меня на мысль, что они способны понимать хорошее; но им отказывают в нем, опасаясь, чтобы они не поняли вреда, который причиняется им. Обращаясь к их религиозным верованиям, можно сказать, что они лишены их совершенно; обряды же, которые они совершают по привычке в известное время года, есть нечто столь нелепое, что не стоит о нем и говорить.

Далее автор описывает «нелепые и жалкие их суеверия». Вообще весьма мрачными красками рисует Голландец Ливонию, подчиненную Шведам, неоднократно отзывается о ней, как о «самом печальном месте» и видимо желает отличить жалкое положение Латышей и Финнов, которых поработили Немцы, от лучшей участи Русских. После двухдневного трудного перехода чрез лес, Стрюйс с товарищами достиг городишка Вольмара (Uvomer ou Uvomar). Потом в течение целого дня опять шел чрез лес. [20]

Глава вторая.

Продолжение того же пути от Печор (Pitsiora), первого села в Московском государстве.

19-го Октября мы проехали так мало, что ночь застала нас в лесу, в котором нам и пришлось провести ее. Здесь мы поголодали, но за то не щадили дров. В противном случае, я полагаю, комары заели бы нас. Вследствие усталости предыдущего дня и беспокойств о будущем, спали мы так чутко, что проснулись до зари. Такое рвение было причиной того, что мы очень рано прибыли в Печоры 26. Эти Печоры - небольшое, но очень удобное село, которое лежит первым при переезде из Ливонии в Московское государство. Население в нем живет в достатке, а хорошая почва дает ему возможность вести торговлю. Лишь только жители узнали о нашем прибытии, как пришли осведомиться, нет ли у нас для продажи жемчугу или бриллиантов. Этот вопрос заинтересовал нас и побудил погулять по селу, где мы увидели такие же лавки и магазины, как в самых больших городах. Подивившись виденному, я спросил у них о том, какое бы употребление сделали они из шелковых и узорчатых материй. На это отвечали мне, что продают товары во сто раз дороже ко двору царя, средоточию богатств; что они ездят туда от времени до времени и возвращаются весьма довольные своей поездкой.

21-го проезжали чрез большой лес, который показался нам менее скучным, нежели предыдущие, по той, может быть, причине, что в нем попадались некоторые ягоды, которые освежали нас или, по крайней мере, доставляли удовольствие. Я не знаю, моцион ли побуждал нас находить все вкусным, но мы ели чернику, des groiseles bleues, которая показалась нам восхитильнее лучшей Голландской черной смородины. Что касается до меня, я находил се до того вкусною, что незаметно приближался к тому месту, где ее росло больше всего. Но, прежде нежели я очутился там, огромный медведь вышел оттуда так неожиданно, что я потерял охоту есть её. Совершенно испуганный, я присоединился к своим спутникам. Один из окрестных крестьян, на ту [21] пору случайно сопровождавший нас, заметил, что я дешево отделался и что этот зверь очень их беспокоит: пожирает днем и ночью все, что ему ни попадается. Эго предостережение побудило меня впредь не удаляться от спутников, в незнакомой стране, в особенности в лесах, которых очень много на этом пути.

В этот же самый день, очень рано, мы прибыли в Псков, куда были отосланы повозки из Риги, так как из первого уже города жители во всех местах, которые бы мы ни проехали, обязаны были давать нам помещение и все, в чем бы мы ни нуждались. Псков - большой город, имеет более двух лье 27 в окружности. Стены его каменные и деревянные с несколькими дрянными башнями, без зубцов, платформ, бастионов, редутов и без всяких средств к защите. Издали, по некоторым признакам, в особенности по большому количеству колоколен, он кажется настоящим городом; вблизи же вид его жалок; а все дома - ничто иное как только деревянные избы, сооруженные наскоро и неряшливо. Что касается материала, то жители говорят, что они оттого предпочитают дерево, что деревянные дома здоровее каменных. Что же касается безобразной постройки, то в этом отношении они ссылаются на старинную привычку, которой они следуют с незапамятных времен; что на самом деле в этих строениях нет ни изящества, ни приятности, но она удобна и подручна и что они спят в них покойнее нежели иной из тех, что живет в прекраснейших дворцах. От этого разговора мы нечувствительно перешли к приключению с медведем и выразили удивление, что он, против обыкновения, не напал, а убежал. Мне рассказали при этом один случай, происшедший в прошедшем году, в соседней деревне, что медведь вошел ночью в избу и, найдя в ней женщину с ребенком на постели, сожрал мать, от которой осталось очень немного. Что же касается дитяти, то не оказалось следов, по которым можно было бы заключить о том, что могло бы случиться с ним. Спустя несколько времени, тот же медведь, которого привлек этот хороший ужин, возвратился в ту же деревню, в которой крестьяне, заметив его, напали на него и убили. Затем они увидели, что это была медведица, которая должна была иметь медвежат. На следующий день они нашли их, не сомневаясь в том, что долгое отсутствие матери заставит их жалобно реветь, что и обнаружит их. Долго и напрасно их искали и уже намеревались возвратиться, как услышали у одного пригорка вздохи дитяти; они взобрались на пригорок и, нашедши ребенка, отнесли к узнавшей [22] его тетке, к которой я, из любопытства, ходил смотреть его.

Когда заметили мое любопытство, то позволили мне видеть у одного посадского, bougeois, кость необыкновенной величины. Это была бедряная кость какого-то человека, который, повидимому, не был карликом: она была пяти футов в длину. Других костей я не видел, потому что их оставили в каменном гробу, в котором их нашли крестьяне, вырывая корни дерев, срубленных ими. Меня, впрочем, уверяли, что все они по величине и толщине были пропорциональны бедряной.

С 26-го числа того же месяца сделалось так холодно, что, если бы мы раздумали отправиться в путь, то были в опасности, что не в состоянии будем окончить свое путешествие; но мы сделали над собою некоторое усилие и продолжали его, при чем нужно было ожидать подвод, le poddeuvode. Таков был царский указ 28, которым его величество повелевал всем своим подданным, которые бы ни встретились на нашем пути, снабжать (нас) всем необходимым. Три дня спустя он (?) прибыл. Между тем все замерзло и покрылось снегом. И так из опасения худшего мы тронулись, 29-го, в санях. Ехать в них приятно и удобно, в чем мы особенно нуждались, чтобы немного прийти в себя от усталости, которую нам причиняла несносная грязь на предшествовавших болотах.

31-го мы прибыли к большому озеру 29, близ Новгорода. Так как оно еще не замерзло, то мы переправились чрез него в челноках, knoos. Это лодки, выдолбленные из цельных древесных стволов; по большей части они вмещают в себе свыше 4 или 5 человек. Озеро очень обширно, в 4 или 5 футов глубины. Мы переправлялись через него так долго, что наступила уже ночь, когда мы въехали в предместье. На следующий день я начал изучать Русский язык и занялся им с таким усердием, что, не смотря на краткость времени, знал его так, как должен знать иностранец.

Слово Новгород, составленное из Латинского 30 и Русского, значит новый город Его предместья почти также велики, как и самый город.. Как стены его ни обрушились, все-таки по их остаткам видно, что он был чрезвычайно крепок и один из самых лучших в царстве. Прежде в нем чеканили монету, а [23] правивший в нем около 300 лет князь, в качестве верховного владетеля, ни от кого не зависел.

Тогда он был так знаменит, что, когда шла речь о необыкновенном могуществе, то о нем упоминали непосредственно после Бога, в выражении: «кто против Бога и Новгорода?» В 1477 году 31 его князь был свергнут с престола Иваном Васильевичем, великим князем Московским; город лишился своих прав и почти всей своей красоты 32. Его торговля, которая в то время славилась в целом мире, сильно упала с тех пор. Впрочем, хотя соседние народы производят еще в нем значительную торговлю, но это - только тень прошлого. Любек, Гамбург, Дания, Швеция вывозили из него огромное количество всякого рода зерна, льну, пеньки, мехов и юфти, cuirs de roussi. Съестные припасы продаются в нем по ничтожной цене. Весьма дешево, во всякое время и очень вкусно кормят в нем и мясом, и рыбою. На одном краю города, где стены деревянные, стоит дом архиепископа, составляющий особый квартал, окруженный оградою из очень хорошего тесаного камня. Этот дом построен также из камня, и к нему прилегают некоторые другие здания, почти столь же прекрасные, обитаемые знатными боярами. Из дома (архиепископа) идешь по мосту, построенному чрез реку, в которую князь (Иоанн) Васильевич приказал бросить множество лиц, в монастырь св. Антония. Это здание, не отличающееся ничем особенным, - одно из лучших в городе и посещается народом с большим усердием и благоговением. Общее мнение, признаваемое здесь, как догмат веры, заключается в том, что этот святой, на которого они возлагают особенное упование, спустился из Рима по Тибру на мельничном жернове, достиг Волхова, Uvolga, и оттуда до Новгорода, где, встретив рыбаков, условился с ними, что ему будет, принадлежать (все), вытянутое ими в первую тоню, du premier coup de filet. Первое, что вытащили, был сундук, наполненный украшениями, которые священники употребляют во время богослужения, книгами и некоторым количеством серебра; на него святитель велел построить часовню на том же самом месте, на котором ныне стоит монастырь. прибавляют при этом, что в нем он провел остаток дней, в нем же был и погребен. Утверждают даже, что тело его лежит там еще таким, каким оно было в день его кончины 33 [24] и что оно совершает постоянно великие чудеса. В этом-то месте выстроили здание, в котором чтут его и куда приносят в большом количестве значительные приношения. В 1611 году граф Делагарди, предводитель Шведского войска, подчинил этот город королю, своему повелителю. Два года спустя, оба государя помирились, и по трактату, заключенному между ними, он был возвращен под власть своего прежнего государя 34.

9-го Ноября, мы продолжали путь и пришли на ночлег в Бронницы, маленький городок, где нет ничего замечательного. На следующий день мы отправились довольно рано, но так как снег растаял, то нужно было оставить сани и взять опять повозки. Сложив на них все свои вещи, мы, 10 Ноября, продолжали путь и проехали только три мили: до такой степени дорога была трудна. Кроме полурастаявшего снега, повсюду попадались одни болота; большею частью через них были переброшены дурные мосты, столь же неудобные, как и самые дороги, так что постоянно ломалось какое-нибудь колесо, или приходилось поправлять что-нибудь, почему мы чрезвычайно устали; но к счастью мы пользовались сильным покровительством, вследствие чего приехали на ночлег очень рано: это-то и помогло нам отдохнуть.

11-го, выехав из Яма-Крестцы, Gankrezza 35, где провели ночь, мы попали в густой лес. Здесь заметили вдали многих всадников, которые, лишь только завидели нас, остановились. Сначала мы приняли их за тех, кем они были, но не допустили их приближаться с такой настойчивостью, как будто были сильнее. Пока мы приближались, они смотрели на нас молодцевато и, казалось, решились напасть на нас. Впрочем, ограничились вопросом: кто мы? На это мы отвечали, что едем для пользы его царского величества, и либо этот ответ заставил их изменить свое намерение, либо многочисленность испугала их, только они не забирали больше справок и ничем иным не показывали, что желают причинить нам вред. Однако ж если они этого не сделали, то это конечно произошло вследствие одной из тех двух причин, так как мы узнали, что лес был очень опасен, и воров в нем было очень много. Мы прибыли на ночлег в Яжелбицы, Jasel-Bitza 36, которых жители всячески старались выполнить свою обязанность, т.е., обращались с нами хорошо.

12-го снег был так глубок, что надлежало взять сани и начать путь лесом, чрез который мы ехали почти до наступления [25] ночи, которую провели в одной деревне, называемой Ям Зимогорье, Gamzinagora 37.

13-го мы, еще покидая деревню, вступили уже в лес, в котором было не так скучно, как в том, чрез который проезжали вчера, потому что ехали в нем только два часа. Конец дня провели на ровном поле, на котором нашли несколько разбросанных жалких изб; жители их казались полузарытыми. Словом, все, что нам попадалось, не было особенно приятным, и я бы провел время скучно, если бы наш проводник не говорил довольно хорошо по-немецки, да не был бы на столько учтив, что отвечал на вопросы, которые я предлагал ему. Мы поехали ночевать в Коломну. Коломна, одно из самых красивых сел на этом пути 38.

День 14-го протек в одном из этих больших лесов, в которых дорога весьма грязная и где взору представляются только печальные и жалкие предметы. В этом лесу мы увидели стаи волков, которых старались подпустить на ружейный выстрел; но они замечали нас и убегали. Наш пристав, это был наш проводник, заметил, что они издали чуют запах пороха и легко отличают тех, у кого есть огнестрельное оружие, от тех, у кого нет. Часто убеждаешься в их опытности и смелости; а также в том, что, когда нет оружия, то они нападают на людей и лошадей, и что будь без оружия они одерживают обыкновенно верх. Холод так усилился, что в этот день нужно было выйти из саней и бежать несколько времени, чтобы согреться.

16-го рано утром очутились в маленьком городке Вязьме Vuaisma 39, но так как было еще слишком рано отдыхать, то мы достигли станции Валдайка, Gam-Vuoldoka 40, где мы провели конец этого и пять следующих дней, в течении которых я с другим Голландцем, видя, что река стала, пожелали покататься, как в Голландии, на коньках, лишь только мы пустились по льду на коньках, как все село вышло смотреть на нас, дивясь, как чуду, кругам и полукругам, caracobs, которые мы производили. [26]

Глава третья.

Продолжение того же самого пути до Москвы, куда автор с своими спутниками приезжает благополучно. - Травля медведя с волком. - Смерть царицы и её погребение

(Ноябрь 1668 г.).

Так как время года было весьма холодное, и мы весьма устали, то остановились на 4 или 5 дней в этом селе, где, как было и до сих пор, нам доставили свежих лошадей, сани и другие необходимые на этот день предметы. И так, 22-го мы продолжали свой путь, въехав сначала в лес, где переносили бы те же неудобства, как и в других, если бы не несколько Фазанов, faisans 40 и куропаток, дешево нам предложенных крестьянами; они послужили к нашему подкреплению.

Как лес ни был скучен и печален, нужно было однако ж выбираться из него, что мы и сделали как можно скорее; да очень поздно было, когда мы выехали из него, а в довершение неудобств нам пришлось расположиться на ночлег в самом ничтожном селе. Все в нем было так печально, так ветхо и бедно, что я и теперь еще дрожу, когда вспомню о нем. Так как в хижине, в которой мы поместились, не было ни хлеба, ни вина, ни постели, ни стола, то большая часть наших людей целую ночь курили. В это время случилось довольно забавное приключение. Один из этих людей, найдя свою табачницу опустошеннюю, не знал, с кого за это взыскать, тогда как один из проводников, которому он одолжил ее, скрыл от него топор. Этот последний нашелся, что отвечать. Прежде всего он приписал это Москвитянину, который отшучивался, вместо того чтобы отвечать на то, что другой ему говорил. Первому надоело видеть, что над ним смеются, и он стал горячиться; обвиняемый же, заметив, что он говорит серьезно, отломил кусок своей трубки и бросил ему в лицо, au nez. Обвинитель отплачивает пощечиною, обвиняемый хватает его за ворот. Они валят друг друга на землю и дерутся в течении более четверти часа. Так как их не разнимали, то они сами прекратили (драку), весьма недовольные поведением путешественников. Между тем виновник ссоры соскучился без курения и, забыв о том, что под ним топор, подошел к другому, переставшему курить, с тем [27] чтобы взять его трубку. Тот, кому принадлежал топор, хватает его тотчас же; другой отнимает с намерением оставить его у себя, вместо потерянного табаку. Москвитянин не выпускает добычи. Они борятся, оба падают. Происходит сцена, столь же забавная, как и первая. Один из наших, опасаясь, чтобы от драки те не перешли к чему-нибудь другому, старался отнять у них топор. Так как он употребил для этого много усилия, то один Москвитянин счел своевременным вмешаться, находя несправедливым допускать, чтобы двое били одного; он бросается на последнего (отнимавшего топор), который призывает на помощь других; прибегают и разнимают их; они вновь горячатся, требуя один возвращения топора, другой табаку, снова начинают драться; один из разнимающих получает удар в лицо, отплачивает ударившему его, тот отдает вдвое сильнее; прочие присоединяются, никто не воздерживается, и все дерутся без разбора. Так как принимали участие все, то и не было посредников. Таким образом дрались до утра, которое заставило подумать о другом деле. Без пищи, питья и сна мы, наделенные ударами и синяками, покинули это проклятое село.

Большую часть 23-го (числа) провели мы еще в лесу, где бывшие с нами Москвитяне обратили наше внимание на могилы. При этом они лукаво заметили нам, что в них погребено 8 Голландцев, которых недавно убили разбойники на том месте, где были похоронены. Этим желали они внушить нам, что леса в Москве гибельны для Голландцев; но мы, не показывая вида, что их слова испугали нас, и не отвечая им, продолжали путь и вскоре после выезда из этого леса, прибыли в большую деревню, за которой стоит маленький городок Торжок, Torsioc, большая часть строений которого составляют церкви и часовни, chapelles, казавшиеся издали прекрасными. Из него мы поехали на судне 41 до Медного, Troutzka-Miedna 42, где купили несколько провизии, а под вечер достигли Твери. Этот город несколько больше Торжка и лежит на реке Волге, впадающей в Каспийское море. Он расположен на склоне небольшого холма, возле реки Тверцы, названной так по городу Твери. Стены его деревянные с такими же башнями, вооруженными четырьмя пушками. В нем мы взяли сани и въехали в лес, из которого, я думал, никогда не выберемся: так он был велик и густ. Я мечтал в нем более четверти часа, чего со мной никогда не случалось; да и предавался бы и долее мечтам, если бы двое честных Москвитян, которые знали его лучше нас, не подошли равнодушно и не [28] попросили нас провести с ними конец дня. Мы приняли их привет так, как они обратились к нам, т. е. довольно холодно. Оставшись этим недовольны, они спросили, что разве у нас вошло в привычку так редко слышать подобное вежливое предложение. Так как мы молча продолжали путь, и они не находили основательного предлога к спору, то и сказали, что это - гордость и в иностранцах невыносимая, почему они должны научить нас обхождению, и с этой целью им необходимо сопровождать нас, при чем они надеются, что будут случаи, которые доставят им довольно средств исправить нас. Мы отвечали, что это предложение не соответствует времени года, а болтовня их подозрительна для нас, почему советовали им идти учить своих соотечественников и желали им найти людей более послушных, чем иностранцы. Так как они, будучи только вдвоем, вовсе не имели намерения нас оскорбить, то я, признаюсь, был доволен тем, что заставил их немного поспорить. Их приемы были для меня чем-то новым, что сократило для меня переезд через лес: но наш капитан, capitaine (пристав?), бывший не в том расположении духа, в каком я, прервал разговор сильными ударами трости по их плечам; те отступили на несколько шагов, чтобы лучше поразить нас своими топорами, которыми были вооружены. Некоторые из наших спутников прицелились, чтобы тут же наказать их за дерзость; но наш капитан запретил стрелять в них, а только приказал спустить одну из собак, которая, без сомнения, тут же задавила бы этого человека, если бы мы не оторвали ее силою. Как только она отстала от него, то бросилась на другого, убегавшего, и с ним поступила бы так же, как с первым, если бы мы не сжалились над ним.

Вскоре после этого мы прибыли в Городню, Gorodna, бедную деревню 43, в которой я спал несколько долее, чем в прошлую ночь, а ел и в ней не лучше. 24-го мы не проезжали лесом, а переправлялись чрез две реки 44, и пришли на ночлег в Завидовскую 45, а на другой день в Спас-Заулок, Saulkaspaz 46, которого жители так грубы, что отказались повиноваться указу царя дать лошадей, как это делалось до сих пор везде. Но так как их принуждали к тому слишком упорно, то они, осыпая нас оскорблениями, расходились до того, что едва не избили нас. Наконец, мы к счастью избавились от последнего и добились [29] того, чего желали. В этот день с нами ничего особенного не приключилось, дороги же были хороши, и мы прибыли на ночлег, отстоявший дальше, чем обыкновенно. Это село называется Клин, Klein; оно ничем не лучше других; впрочем, мы оставались в нем долее, потому что у нас не доставало денег. Мы ждали в нем нарочного, которого послали в Москву за деньгами; и хотя он скоро возвратился, но я томился от скуки. Моим обыкновенным развлечением было кататься по льду на коньках. В селе думали, что это стоит жизни, потому что река очень быстрая, а лед так тонок, что ломался у нас под ногами. По счастью я умел плавать, почему и вылез очень скоро, а товарищ, не столь искусный в этом, неизбежно утонул бы, если бы я ему не помог. Со времени возвращения нарочного, снег и дурная погода задержали нас еще несколько дней в этом печальном месте, откуда мы выбрались только 10 Декабря; да и в этот день проехали очень мало, так как нам нужно было переправляться два раза через реку по небольшим понтонным мостам, поднимавшим в один раз только четыре лошади. Мы остановились на ночлег в Черкизове, Serkisouvo 47, откуда, полузамерзнувшие, до того холод был пронзителен, отправились в путь на следующий день.

11-го ехали еще через небольшой лес, по миновании которого прибыли в большое село Никола-Деревянной, Nicolo-Direveno. Отсюда мы увидели город Москву, к которой так давно стремились; а вечером, наконец, въехали в нее 48. Первую ночь провели в одном предместье, а на следующий день поместились в городе у одной женщины, которой новые гости до того не понравились, что она употребляла все средства избавиться от нас. Но вместо того, чтобы нас перевести от неё, её бранили и били, и она принуждена была устроить для нас помещение, снабжать дровами и всем необходимым, utenciles, в чем только мы нуждались. Эта бедная женщина, вся в слезах, возвратилась домой и стала целовать и обнимать икону св. Николая, которого умоляла о помощи с великим усердием и благоговением, Она решилась не покидать этого милостивого святого, чтобы он внял ей; но так как он слишком долго не внимал её молитве tardoit.... а [30] se laisser flechir, то муж соскучился и побуждал ее хорошими советами добровольно выполнить требования, faire de necessite vertu. Она послушалась, но неохотно и, не сомневаясь в том, что если бы у нее был досуг постоянно докучать святому, то она умолила бы его, наконец, сотворить к ее благу чудо 49. Мы пробыли у нее 15 дней и, не обращая внимания на дурное расположение её духа, не щадили дров; потому что холод был такой сильный, что, только при сильно натопленной печи, мы были в состоянии переносить его.

27-го (Декабря) мы перешли в другое помещение и оставили в покое нашу хозяйку. Если она была от этого в восхищении, то и мы радовались этому не меньше, так как, кроме того, что поместились удобнее и просторнее, у нас была и печь большая, которая топилась и день, и ночь. Впрочем, хотя огонь у нас в квартире не потухал, что составляет величайшее наслаждение, какое только могут здесь доставить, я перенес в течении трех недель самую дурную погоду, какую когда-либо испытывал. Может ли быть что печальнее, как сидеть постоянно взаперти и почти не сметь выйти, иначе замерзнешь? Что касается до меня, то, признаюсь, эта жизнь мне не нравилась, так что я почувствовал величайшую радость, когда мы получили приказ быть готовыми к отъезду.

19 Января 1669 года мы отправили наш багаж в село, лежащее на расстоянии одного лье 50 от Москвы. В этом селе жила сестра царя. Дворец её, хотя построенный только из дерева, был обширен, правилен и украшен всеми орнаментами 51. При этом селе находился парк, в котором заключены медведи, волки и тому подобные животные, которых иногда травили одного с другим. Дня два спустя после нашего приезда, устроили травлю медведей с волками в присутствии его величества. Это развлечение, состоящее только и том, что смотришь на рассвирепевших до остервенения животных, с яростью одно другого разрывающих, не доставляло мне удовольствия. Я не описываю его, так как легко представить себе то, что происходило. А ежели бы я упомянул, что одолевали то медведи, то волки, что медведь казался сильнее, во волк был изворотливее: я бы ничего нового не сказал; [31] а между тем в этом заключалась вся особенность зрелища. Впрочем, я заметил, что у этих зверей страсти не были ни столь пылкие, ни столь слепые, каковы они у людей, так как человек, когда рассердится и готов зарезать противника, то у него не оказывается ни рассудка, который бы в состоянии успокоить его ярость, ни друга, способного остановить его. До крайней степени взбешенные, эти животные немедленно бежали на зов своего хозяина.

Так как день нашего отъезда наступил не так скоро 52, как мы думали, то двум нашим товарищам пришло в голову влюбиться, а вскоре затем и жениться на девушках, исповедующих их веру и решившихся отправиться с мужьями. Что касается до меня, то я занимался тем, что узнавал об особенностях страны, о которых расскажу ниже.

Между тем царица разрешилась от бремени царевною, рождение которой стоило ей жизни. Царь необыкновенно печалился о ней, а весь двор оплакивал ее, как лучшую из цариц. При этом обстоятельстве не соблюдали ничего того, что совершается по поводу смерти высочайших особ при большей части Европейских дворов: не было ни парадного ложа, ни целого ряда церемоний, которые предшествуют погребению; на следующий день царица была уже погребена. От дворца до церкви, в которой надлежало похоронить ее тело, именно в женском монастыре, стояли шпалерами воины. Гроб, под богатым балдахином, несли восемь бояр первой степени. Из шедших непосредственно каждый нес большой мешок с деньгами, которые покойница приказала раздать бедным; о них при жизни она особенно заботилась. Затем шли царь и молодой царевич 53, оба с оруженосцем. Они были одеты в длинную одежду. на черном лисьем меху, т.е. самом дорогом в Московском государстве. Их сопровождали родственники, т.е. государственные вельможи, за которыми шли начальники приказов, посланники и, наконец, знать. Многочисленная толпа посадских, bourgeois, заключила процессию. [32]

Глава четвертая.

Описание Москвы, столицы Московского государства и особенностей различных его областей.

(Февраль 1669 г.).

Москва, столица царства, лежит на реке Москве, которая дала название всему государству. Она лежит под 50о 30' сев. широты. Этот город весьма велик; в нем живет царь. Впрочем, хотя он имеет в настоящее время 8 или 9 льё в окружности 54, он некогда, до разорения Татарами, был больше 55. Те взяли и опустошили его. В нем множество очень высоких башен и церквей, которые издали производят прекрасное впечатление. Он делится на четыре части: Китай-город или срединный город, Царь-город или царский город, Скородом и Стрелецкая слобода. Китай-город назван так потому, что лежит среди других (частей), в ограде из красных кирпичей, pierres, отчего сия последняя и названа Красной стеной, Crasna-stenna 56. На Юге она прилегает к реке Москве, а на Севере к Неглинной, впадающей в Москву за царским теремом. Сей последний столь обширен, что с своими домовыми церквами включает в себе более половины Китай-города или Кремля, Crimgorod, как некоторые называют. Он окружен особыми стенами с забралами, в нем много медных пушек и немало хороших солдат. Среди зданий, окружающих терем, есть большая и прекрасная церковь, главное украшение которой - богатая массивная серебряная люстра, которая, несколько лет тому назад, была подарена его царскому величеству посланником Генеральных Штатов. В другой - св. Михаила 57, находятся гробы царей и царского семейства. Есть еще две очень красивые, кроме двух знаменитых монастырей: мужского и женского. Из них первый посвящен воспитанию знати, детей которой до шестнадцати лет воспитывают в нем с большою заботой. В эти лета молодым людям предоставляется или выйти, [33] или оставаться в нем. От такого выбора устраняют девиц, которых принуждают оставаться в монастыре до известного возраста. Между прекраснейшими украшениями царского дворца считают весьма высокую колокольню, называемую Иван Великий. Она покрыта позолоченной медью. Рассказывают, что царь Борис взошел однажды на нее, для того, чтобы показать город Персидскому посланнику, прибывшему не задолго перед тем к его двору. Между прочим (Перс) восхищался необыкновенной властью своего повелителя шаха над своим народом, а также хвалил великую ревность, с которою сей последний служит своему государю. Царь возразил, что подобная власть и такое великое усердие не заключают в себе ничего особенного, что и себя он считает самодержавным повелителем своих подданных, как и его государь шах может быть таким же в отношении своих; даже более, может быть, любим, и беспрекословнее повинуются ему. Когда произнес (царь) последние слова, то показался один из придворных. «Подойди, сказал ему царь; здесь речь идет о том, как узнать, любят ли мои подданные своего государя?» - «Государь, отвечал придворный, только иностранцы могут в этом сомневаться. Я знаю сердца ваших подданных и уверен в том, что нет никого, кто бы не счел себя счастливым выказать усердие ценою собственной жизни». – «Это хорошо говорить возразил царь, тогда, когда есть время об этом рассуждать; но если бы я приказал кому-нибудь броситься предо мною с высоты этой башни, есть ли вероятность, что тот немедленно исполнит?» Придворный, понимая эти слова буквально, отвечал только самым делом: он бросился с высоты вниз так, что показал истинную любовь. Царь, пораженный его усердием, опечалился этим и засвидетельствовал, что если бы он знал его мысль, то остерегся бы подвергать его подобному испытанию. Его величество похоронил усопшего по-царски, несколько дней носил по нем траур и возвел детей его на высочайшую степень.

Возле этой башни стоит другая, на которой висит колокол необыкновенно тяжелый, потому что, как говорят, он весит 394,000 фунтов. livres. Он имеет в поперечнике 23 королевских фута, а толщиною целых два фута. Чтобы звонить в него, необходимо 100 человек, по 50 с каждой стороны; в него звонят только в большие годовые праздники, да при въезде иностранных послов 58. [34]

За самым дворцом есть несколько других теремов для государственных вельмож: все они хороши и соразмерны, а построены сообразно с климатом, но все ниже патриарших палат. Сии последние стоят недалеко от Иерусалимской церкви. Они бесспорно красивее всех других и даже, полагают, что они по строены по образцу Соломонова храма; но я не нашел в них ничего даже приблизительно похожего. Эта церковь стоит на весьма обширной площади, вокруг которой расположены лавки богатейших купцов в городе, в котором произведения всех ремесел (продаются) отдельно. Большая часть домов в этом квартале каменные, чтобы пожар, если случится, не причинил великого вреда.

Вторая часть города, называемая Царь-город, окружает первую. Стены ее очень толсты и построены из известного материала, послужившего поводом назвать его Белой Стеной, Biela-Stenna. По этой части протекает река Неглинная. Она вмещает в себя царские конюшни, рынки с мясом, волами и другими животными, мясные лавки, в которых продается мясо, не исключая лошадиного. В этой же части льют колокола и пушки 59.

Третья часть, называемая Скородом, Skorodom, заключает в себе вторую, кроме пространства, лежащего на Юг. Это кварталы, населенные инженерами, архитекторами, превосходнейшими мастеровыми, именно: плотниками, которые в этой стране делают все и так ловко, что в двадцать четыре часа строят дом. Правда, что у них во всякое время есть совершенно готовые материалы; но верно также и то, что эти материалы состоят из бревен, нескольких досок и других неотесанных кусков дерева. Все это они складывают так грубо, что менее, чем в один день дом готов. Подобный способ строить дома удобен, нетруден и дешев. Можно было бы подумать, что по этим-то причинам этот способ постройки и в употреблении у Москвитян, но это вовсе не так. В этих домах так холодно, что необходимо поддерживать в печах большой огонь. А все-таки согреваешься нередко лишь тогда, когда горят дома, что случается почти ежедневно. Говорят также, что причина пожаров заключается в бражничестве да (еще в том), что Русский, будучи почти всегда налит по горло вином и водкою, дуреет до потери сознания. [35]

Как бы то ни было, в случае пожара, он теряет очень мало, так как, кроме того, что постройка этих домов не стоит почти ничего и дома готовы почти в один день, домашняя утварь в них так проста, что самые бедные без труда заменяют её другою. К тому же огонь не может причинить большего опустошения, потому что менее, чем в четверть часа разбирают домов двадцать, которые также быстро переносят далеко от пожара. В этой стране, где пожары так часты, предосторожность весьма нужна; но она не избавляет от частых и больших пожаров, в особенности, когда ветер силен, как было пять или шесть недель до нашего прибытия. Когда пламя охватило один дом, то, чтобы пресечь распространение огня, разобрали десятка два соседних; но это ни к чему не повело, так как сильный ветер понес искры на крыши некоторых других, которые, будучи построены из ели, горели подобно соломенным. При этом необходимо заметить, что, при недостатке воды, невозможно было помешать гибели более 40,000 (?!) домов.

Четвертая часть, расположенная за рекой Москвой, простирается наиболее к Югу. Тут-то живет царская стража, отчего эта часть и названа Стрелецкой слободой, Strelitza Slouvoda.

В этих четырех частях, кроме царского дворца со службами, (dependances, находится 85,000 домов, feux 60 и 1,700 колоколен, столько же приходских, seculieres, и монастырских церквей. Из этого громадного числа домов, по указанным причинам, очень немного каменных. Улицы широкие, но неправильные и не вымощенные, что причиняет большие неудобства летом и зимою, в особенности во время оттепели и в дождливую погоду, потому что тогда тонешь по колени в грязи, не смотря на несколько гибельных бревен и мостиков, случайно здесь и там переброшенных. Вот почему мужчины и женщины принуждены носить сапоги.

Климат в окрестностях города, а в особенности к Северу, нездоровый во всякое время года: зимою постоянно холодно, летом необыкновенно жарко. Зима до того сурова, что закутываешься с ног до головы, чтобы не дрожать и не промерзнуть до костей. Сочтешь великим счастием, если не страдаешь от стужи, но путешественник не легко отделывается от неё.

Путешествие стоит часто жизни. Даже в городах, не исключая столицы, часто случается, что теряют нос и уши, в особенности, когда от чрезвычайного холода переходят в очень теплое место. В этих случаях натирают замороженную часть [36] снегом. Как скоро начинает гореть, опасность миновала, и можно приблизиться к огню. Летом жар также несносен, как зимою холод; ибо, лишь только становится тепло, над болотами подымаются пары, которые заражают воздух, отчего происходят сильные болезни, между прочим одна, которую называют горячкой, le feux; потому что тот, кто одержим ею, чувствует в голове и внутренностях жгучий жар, убивающий больного в два или три дня.

Я охотно допустил бы, что именно суровый климат причиняет столь сильные болезни; но, может быть, также сильное влияние имеют при этом невоздержность и неумеренность жителей.

Равнины болотисты и усеяны озерами, а к Северу - обширными лесами. В конце Июня сеют там немного хлеба, который собирают два месяца спустя. Это очень удобно, но малополезно, в том отношении, что этот хлеб никогда совершенно не созревает. По направлению к Польше, земля плодороднее: там в великом изобилии растет лен, а также родится хорошая пшеница, но не растет винограду. Есть весьма много меду, даже в лесах, также красного зверя, дичи и рыбы в озерах. Овощи также весьма изобильно растут, а тыквы и дыни попадаются в сорок фунтов весу. К стороне Казанского царства растет мохнатый огурец, который, кажется, убивает, ronger, все травы, растущие вокруг его ствола. Говорят, что волки пожирают его с алчностью, потому что он походит на ягненка. Москвитяне называют его на своем языке баранец, bonnaret 61, т.е. маленький ягненок. Родится также множество плодов и между прочим один сорт яблоков, столь прозрачных, что, не снимая кожицы и не разрезывая, видишь ясно семечки. Они приторны, безвкусны, как большая часть (здешних) плодов; да к тому же водянисты. Недавно вошли в моду цветы. Прежде смотрели на них, как на пустяки и говорили (о разведении их), как о смешной забаве; но с некоторых пор нет дворянина, у которого бы не росла большая часть цветов, свойственных климату Европы 62. Нет здесь оленей, но множество медведей и волков, которые [37] опасны во всякое время в особенности когда все замерзает и покрывается снегом; тогда они выгребают трупы, нападают на хлевы и избы и пожирают все, что попадается. Водятся здесь куропатки, цапли, лебеди, журавли и все прочие птицы, которые известны у нас; но что здесь особенно хорошо, это прекрасные меха, которые составляют величайшее богатство жителей.

Так как это царство очень обширно, то почва разнообразна, и области более или менее плодоносны. Почва во Владимирской области на модий, muid, мюид, пшеницы производит двадцать и часто двадцать пять. Земля в Рязанской области еще плодоноснее, потому что каждое зерно дает два колоса, когда - три и более. Плоды там также лучше и крупнее, чем в других местах Московского государства; много гораздо лучших и самых изящных бобровых и других мехов. Что касается Сибирского царства, то оно изобилует лесами; границы одного из них Бранкинского, Branquin (Брянских?) неизвестны. Из него-то получаются прекрасные горностаи и (другие) драгоценные меха. Из него, а также из Вольска, Volske, Смоленска и Белоозера. Мало хлеба в Устюжской, Usteoga, области, но она богата прекрасным рогатым скотом и рыбой. В Ростовской много соли. Двинская же неплодородна; жители ее только и питаются рыбой да промышляют мехами. Вятская область тоже очень бедная; но кроме рыбы, в ней есть воск, мед и дичь. Печорская волость, principaute, далеко не богаче хлебом, но пастбища в ней очень хороши, да много рогатого скота. Она почти вся покрыта горами, большая часть которых так высоки, что по крайней мере в течении десяти или двенадцати часов нельзя взойти на вершину.

Глава пятая.

Продолжение рассказа. О произведениях, употребляемых Москвитянами в пищу. Об их нравах, одежде и браках.

(Март 1669 года).

На основании того, что говорилось до сих пор, можно судить о том, что такое Московское государство; но чтобы иметь о нем точное понятие, нужно познакомиться с жителями, которых, я полагаю, довольно изучил, чтобы представить их наружный [38] вид. Начну с роста. Обыкновенно Русский выше среднего роста: но сложен нехорошо и несоразмерно: толст и неуклюж, brutal. Хотя все сильны и крепки, однако ж очень похожи на животных, с которыми у них много общего. Человек здесь родился для рабства и так привык к утомлению и работе, что спит обыкновенно на скамье или столе, а вместо пуха служит ему солома. Как образ жизни, так и все остальное, чисто первобытное. Видишь отца, мать, дитя, слуг и служанок (спящими) как ни попало, в одной даже печи, в которой каждый совершает всякую всячину, son tripotage, не сообразуясь с правилами благопристойности. Его кухонная посуда состоит из нескольких горшков и глиняных или деревянных чашек и лотков, pots et plats, которые моются раз в неделю; одной оловянной чарки, из которой пьют водку, одного деревянного кубка для меда, hydromel, которого почти никогда не полощут. (Избы) украшаются двумя или тремя неискусно нарисованными иконами, на которых изображены святые и святые, и пред которыми Русский молится, в особенности пред образом св. Николая, на которого полагает все свои надежды. От природы он так ленив, что никогда бы не работал, если бы его не принуждала крайняя нужда или жестокость. Так как он низок, de boue, то предпочитает жить только в рабстве, и когда, вследствие смерти своего господина, или по доброте сего последнего, получает свободу, то первая забота продать или закабалить себя по-прежнему. Так как цель его в этом случае состоит не в послушании или работе, то он ничего не делает иначе, как из-под палки, без чего невозможно добиться от него ни малейшей услуги. Как ни работай, кормят его плохо, и он, как может, заботится о том, чего ему недостает - не стыдится он и красть все, что ему ни попадется, даже убивает того, кто противится его намерению. Вот что делает страну небезопасною и скучною: необходимость быть всегда на стороже из-за страха быть или обокраденным или убитым, если будешь очень суровым в каком-нибудь отношении. Правда, закон весьма строго наказывает за малейшее воровство; но страсть у Русских к этому пороку до того сильна, что нет наказания, посредством которого можно было бы подавить ее.

Образ жизни знатных людей немного приятнее, а кушанья их несколько менее грубы, в особенности, когда они угощают кого-нибудь у себя. Во всяком случае пир стоит хозяевамнедорого, вследствие здешнего обычая, что приглашенные платят свою долю и дарят за вход, без чего устроился бы худой пир, потому что пришлось бы довольствоваться кушаньем хозяина, [39] которое далеко неизысканно 63. Русские полагают свое тщеславие во множестве холопов, esclaves, и лошадей, которые поглощают большую часть их дохода. Как бы Русский ни был знатен, он вовсе не прихотлив, не parle point de ragouts. Самая обыкновенная его пища: каша, горох, кислая капуста, соленая рыба, ржаной хлеб, такой тяжелый, черный и плотный, что нет народа, которого желудок был бы в состоянии его переварить. Все, что он ест, приправляется таким количеством чесноку и луку, что дыхание его невыносимо для тех, кто не употребляет этих приправ. К тому же он ест почти только соленую рыбу и вообще пищу грубую и непереваримую для иностранцев. Некоторыми кушаньями, употребляемыми боярами, нельзя вполне насытиться, так как у них нет супу: вместо него подают кипяченую воду с двумя или тремя грудками соли. Я видел, что подавали, за хорошими обедами, отвар только из рыбы с несколькими головками чесноку. Когда невоздержанность доведет до крайности, отчего чувствует себя нездоровым, то прибегает к похмелью 64. Это снадобье составлено из рубленого твердого мяса, испорченных, perits, огурцов, вымоченных в соли и уксусе с массою чесноку и перцу. Это снадобье кладут в питье, называемое квасом и уверены в том, что никакое средство так не излечивает желудка. Вместо квасу, обыкновенного народного напитка, приготовляемого только из ячменя, овса, отрубей, знатные люди употребляют питье, более крепкое, в которое бросают горячий камень, pierre ardente, прежде, чем пить его, а иногда и мед hydromel, куда входит гвоздика, кардамон, много перцу и немного корицы. Вот обыкновенно из чего приготовляются у них более приятные принадлежности пира. Когда же не поскупятся, то присоединяют к ним водку, действие которой им тем более нравится, чем она терпче и крепче.

Этот напиток Русские любят так, что готовы гораздо скорее умереть, чем отказать себе в нем. Можно сказать, что водка составляет единственное удовольствие обоих полов, в каком бы положении они ни были. Во всякий час и во всякое время, даже дети, без всякой гримасы пьют ее и без перцу и с перцем. Они, наконец, привыкли к ней так, что, по мере того как холод усиливается, мужчины закладывают все имущество и готовы лучше ходить совершенно голыми, чем не пить водки. Женщины столь же невоздержанны и, если даже приходится пожертвовать [40] целомудрием, чтобы добыть ее, они предаются проституции и даже публично.

Прежде это распутство происходило между ними только из любезности, и большинство женщин тщеславилось тем, что удовлетворяют прихоти нескольких; но, благодаря попечению патриарха, этот разврат теперь не столь уже велик, хотя впрочем сильно распространен; это не мешает заметить, чтобы показать, что в этой стране вовсе не знают стыда.

К тому же Москвитяне неучтивы, суровы, невежественны, вероломны, недоверчивы, жестоки и предаются страстям таким скотским, что Содомский грех не считается у них особливым преступлением, которое притом же не составляет у них тайны. Обман в торговле слывет у них хитрой штукой и делом умным. С 1634 года табак запрещен под страхом наказания кнутом или рвания ноздрей 65, если поймаешься в нюхании его. Вчуже это запрещение кажется весьма строгим, но оно вызвано невероятно большим потреблением курительного и нюхательного табаку, а также несколькими несчастными случаями, которыми сопровождалась эта привычка. Вполне очевидными (несчастиями) было разорение целых семейств от издержек, а также от пожара домов, вследствие скотства опьянелого от табаку человека, который засыпал с дымящейся трубкой, чему нетрудно поверить, потому что, как мы сказали, дома здесь только деревянные. По большей части Русские очень дурные мужья. Прежде царь был обременен челобитными жен, с которыми мужья худо обращались. Обыкновенное наказание, которому их подвергали, была ссылка в пустынную область, где они вели жалкую жизнь. Но жалобы прекратились с тех пор, как обвинитель в преступлении, совершенном без свидетеля, подвергается пытке обвиненным, при чем если будет в силах перенести ее, то обвиняемого наказывают, как преступника; если же обвинитель не перенесет пытки, то его подвергают тому же наказанию, какое надлежало бы перенести обвиняемому. Этим способом прекратили всякую возможность жаловаться часто и назойливо, как многие охотно поступали. Москвитянин кроме того способен наносить оскорбления, производить бунты, он упрям и сварлив. Эти-то свойства характера бывали причиною больших беспорядков, которые повторялись бы, если бы с некоторого времени не обуздывали наглость Москвитян денежным штрафом.

Москвитянин надевает на себя два или три очень широких полукафтанья. Из них первое шьется обыкновенно из зеленого [41] темного фиолетового, или красного сукна. Оно открыто с боков и спереди, где с одной и другой стороны идут рядами большие пуговицы; нашиты они и вокруг шеи с большим отложным воротником, как в наших бурнусах, manteaux. Полукафтанье, заменяющее собою камзол, имеет стоячий воротник в четыре или пять дюймов и сшито на подобие иезуитского: рукава очень узки и вдвое длиннее руки, так что для того, чтобы освободить кисть руки, нужно образовать десять или двадцать складок. Такие рукава опускаются иногда сами собою, при чем очень трудно сохранить рукав всегда чистым. Это неудобство сопровождается другим более важным, которое состоит в том, что плуты кладут в лишнюю часть этих рукавов камни и куски железа и свинцу, чем убивают того, кто думает, что у них деньги. Под эту одежду надевается третья, называемая кафтаном; он уже двух первых и шьется из материи несколько менее толстой. Хотя все эти три части одежды очень широки, но Русский, по небрежности или по привычке, не носит пояса, почему, может быть, он и зябнет скорее, чего не было бы в том случае, если бы одежда прилегала к телу. Стежки на вороте рубахи у простого народа прошиты простым шелком, которым также прострачивают некоторые узоры на спине. На рубахе боярина вышиты в этих местах узоры серебром и жемчугом, с мелкими алмазами. Головной убор их неодинаков: летом серая шапка, а зимою сия последняя с подбивкой более или менее богатой, смотря по знатности. Женская одежда почти не отличается от мужской; она также длинна и сшита из материи, соответствующей положению особ. Головной убор тоже такой: на волосы, развевающиеся как у мужчин, надевается шапка. От мужчин отличаешь девушек только потому, что они без бороды, да кожа на лице у них не так груба. У девушек, старше 10 лет, волосы позади головы завязаны вокруг. У девочек, ранее 10 лет, волосы подстригаются как у мальчиков, исключая локонов, которые оставляют у них с каждой стороны так ловко, что не знаешь, какого пола (подросток), пока не взглянешь на уши, в которые у девочек, подобно серьгам, вдевают большие кольца. Мужики одеваются так, как в Ливонии: летом в простой холст, а зимою в овчинный тулуп; обувь их оригинальная: она сплетена только из лыка, ecorse d’arbre. Хотя женщины обыкновенно очень белы, и кожа на лице у них очень гладкая, все-таки они почти все румянятся или вернее натираются аляповато белилами и приглашают для этого белильщиц, как у нас уборщиц волос.

В брачных обрядах Москвитянин не менее оригинален, как и в остальном. Никогда не увидит он той, на которой [42] должен жениться. Когда молодой человек задумает жениться, он обращается к матери или ближайшей родственнице, которой поверяет свое намерение. Сия последняя сообщает об этом другим родственникам, которые все вместе обсуждают это. Если они находят партию приличною в семействе, с которым желают породниться, то отправляются к родственникам девицы, с которыми, только без ведома молодого, и заключают условие. Когда договор заключен, то многие молодые люди употребляют все, что могут, лишь бы увидеть суженую. Но что бы ни делал, не только не увидит, но скрывают (невесту) даже от родителей жениха, разве если дочь так красива, что нечего бояться, так как в этом случае ее, из особенной милости, показывают матери (жениха). Кто же при таких условиях знает, что она именно та, которую (жених) должен взять за себя? Но если у нее есть какой-нибудь недостаток тела или лица, то ее увидишь только в день свадьбы. Отсюда-то и происходят споры и разводы, столь частые у Москвитян, а нередко даже нечто худшее. При мне в Москве произошла история, которая достаточно показывает, что эти браки чрез свах не слишком удобны. Один молодой человек в Москве, ненавидя этот обычай, поклялся, что не желает жениться так, как обыкновенно. Он выразил желание видеть свою будущую жену до свадьбы, а так как ни один из его родственников не мог оказать ему этой милости, то он упросил своего друга найти ему невесту и ему же поручил устроить так, чтобы он видел ее до свадьбы. У этого друга был родственник, одна из дочерей которого лишилась глаза. Он предложил свой (план), который с радостью был принят отцом и дочерью, потому что молодой человек был богат, красив и принадлежал к очень знатной фамилии. Когда дело до половины устроилось, и оставалось только доставить им возможность увидеться, он сообщил своему другу, что нашел для него самую красивую во всей Москве девицу, к тому же очень богатую и с добрым сердцем; что, кроме удовольствия он будет несомненно счастлив с нею так, как ни с кем. Молодой человек в восторге бросается ему на шею, предлагает свой кошелек и с увлечением спрашивает, может ли видеть ее. Конечно, отвечает друг, твоя милая желает того же и говорит, что прежде чем полюбить тебя, ей нужно видеться. Но если ты веришь мне, то, чтоб избегнуть злословия, ты не станешь говорить с нею и не увидишься с глазу на глаз. Я знаю закоулок, не далеко от дому её отца: тут она приидет с ним в известный условный час и остановится против окна, из которого ты и увидишь ее также удобно, как если бы она [43] стояла против тебя. Влюбленный соглашается на все, чего от него желают. Условливаются на счет времени и места. Девица, наряженная в прекрасное платье, проходит и останавливается, поворотившись прекрасным здоровым глазом в его сторону. Молодой человек, увидев ее, пришел в восторг. Кроме упомянутого недостатка, скрытого при этой встрече, она была лицом и ростом совершенной красавицей. С этой минуты тот торопился браком, и никогда жених не ожидал свадьбы с большим нетерпением. Настал, наконец, этот счастливейший день. Молодая играла так хорошо свою роль, что жених заметил, что у нее только один глаз лишь после того как священник совершил обряд. Таким образом союз был нерасторжим, что однако ж обошлось не без того, чтобы молодой не бранил мнимого друга, который, получив от этого союза свою выгоду, имел еще подлость смеяться над этим в обществе.

Что касается обрядов на свадьбах у вельмож, то вот те, которые соблюдаются чаще всего. Выбирают с одной и другой стороны по одной женщине, называемой свахой, suvacha, которая заведует всем необходимым. В день свадьбы сваха невесты, сопровождаемая 50 или 60 слугами, более иди менее, смотря по ее знатности, одетыми в кафтаны или нижнее платье, составляющее их ливрею, несущими на головах все необходимое при обряде, сваха, как бы со свитой, идет в дом жениха, где она убирает комнату и ложе для новобрачных. Она раскладывает 40 ржаных снопов, которые жених позаботился приказать принести сюда вместе с несколькими кадками ячменю, овса и прочего зерна, а на снопы кладет постель для молодых; потом приказывает поставить все кадки вокруг постели, а также заботится обо всем необходимом. Когда все, как следует, приготовлено, жених, в сопровождении своих родных и священника, отправляется в дом невесты. Здесь вводят его в комнату, где накрыт стол, и на нем стоят три сорта различных кушаньев, к которым однако ж он не прикасается. Между тем как просят его сесть на стул, приготовленный для него возле места для невесты, один из его дружек, valets, займет место (подле невесты) и не сойдет с него до тех пор, пока жених, maitre 66 не даст ему несколько денег. Пока он сидит, посылают за невестой, которая входит с распущенными волосами, наряженная в самые лучшие одежды и с красной [44] тафтой на голове, два конца которой поддерживаются двумя дружками. В таком виде сажают её возле жениха. Один из ее дружек помещается между ними, чтобы жених не видел ее, не зная, красива ли она или дурна. Потом сваха молодой заплетает ей волосы. Она складывает их вокруг головы, на которую кладет венок 67, усеянный жемчугом и драгоценными каменьями, из которых часть спускается на грудь в виде букета. Её одежда шелковая, либо золотного, или серебряного сукна; складки, replis, её вышиты; каблуки так высоки, что она не сделала бы шагу, не опираясь на двух особ. Одевши невесту, наряжают и жениха. Затем свахи и другие женщины пляшут несколько времени вокруг них. Потом приносят в комнату множество хлеба и сыру, доставленных родителями жениха и невесты. После благословения священником везут их в церковь. Потом ставят на стол серебряный сосуд, наполненный серебряными монетами, шелковыми материями, сеном, ячменем и овсом, перемешанными вместе. Лишь только поставят чашу на стол, спускают фату невесты, и бросают в лица приглашенных то, что в чаше. Гостям позволяется брать бросаемое. Потом родные меняют перстни брачущихся, и таким образом заключают брак 68.

Как скоро обменяются перстнями, одна из свах ведет молодую в сани, запряженные в одну лошадь, совершенно покрытую лисьими хвостами. Молодой, родные и священник следуют за нею верхом до церкви. Здесь оба брачущиеся всходят на возвышение, назначенное для этого обряда, и становятся под чем-то в роде балдахина из красной тафты. Стоят они несколько времени, при чем священник не говорит ничего, так как необходимо начинать обряд поднесением ему в подарок жареного и вареного мяса и нескольких пирогов. Лишь только он это увидит, берет за руки брачущихся, пред которыми на голове держат некоторые образа, и спрашивает их, хорошо ли обдумали они то, что совершат и будут ли истинно любить друг друга так, как следует супругам. Предложив тот же вопрос [45] до трех раз и получив утвердительный ответ – «да», он запевает 128 псалом, из которого он поет первый стих, брачущиеся второй и так посменно, до конца. Во время пения псалма все трое пляшут, держась за руки. Затем он кладет им на голову по венку из искусственных красных цветов, произнося следующие слова: «растите и множитесь; что Бог соединил, человек не разъединяет». После этих слов раздает по зажженной восковой свече родственникам жениха и невесты, сидящим возле брачущихся в креслах, покрытых красной тафтой. Потом один из родных подносит большой стакан красноватого вина. Священник дает его невесте, которая пьет из него половину, жених выпивает остальное и с силой бросает стакан, который оба новобрачные топчут ногами, произнося: так пусть падет и разобьется тот, кто попытался бы возбудить какую-нибудь вражду между нами 69. Непосредственно за тем свахи, которые держат блюда со льном и коноплей, мелко изрубленными, осыпают их. Потом священник поздравляет их, после чего каждый из новобрачных возвращается из церкви в таком же порядке, как приехал в нее. Пока сваха и прочие женщины раздевают молодую, по выходе из саней, в которых она прибыла из церкви, молодой с своими родителями садится за стол, и все вместе пируют несколько часов. Когда молодая ляжет в постель, то объявляют об этом молодому, который выходит из-за стола к ней. Она, извещенная об его приходе, набрасывает на себя богатое платье, называемое брачным, и идет к нему на встречу. Супруг, положив ее на постель, немного позже и сам ложится возле неё. Несколько времени спустя выходят они из спальни и садятся за стол, за которым между кушаньями угощают их жареной курицей, от которой супруг отламывает бедро или крыло и бросает его себе чрез голову. Это действие имеет таинственное значение, а так как причины его не объявляют иностранцам, как последние ни желали проникнуть в его тайну: то вот почему я и не узнал о нем. Я только замечал, что пир не был продолжителен, и, казалось, что брачущиеся совершали нечто более важное, а не только ели. Встав из-за стола, молодая ложится в постель, [46] между тем как муж раздает своим дружкам некоторые подарки, которые состоят обыкновенно из нескольких куньих мехов. Потом гасят свечи в бочках с хлебом, о которых мы выше говорили, и выходят все, за исключением самого старого из дружек 70, который остается в передней. Его обязанность слушать со вниманием супругов, и, когда молодой кашлянет, это знак, что он отдыхает, pause; в это время раздается оглушительный (звук) труб, литавр и других громких инструментов, чтобы все знали, что брак совершился. Когда перестанут играть на трубах, ведут молодых каждого в отдельный покой, где их моют в поясной ванне, demi bain, (в растворе) вина, воды и меду. После этого молодая сама подает супругу драгоценную рубаху, сшитую собственноручно, и большой ковш крепкого напитка. Затем оба возвращаются на постель. В последующие дни продолжают праздновать. Тогда-то приглашенные, бывшие до сих пор почти только зрителями, угощаются на славу. Вот обряды, наблюдаемые при браках у знатных лиц; а вот каковы у простых людей. Накануне свадьбы жених посылает невесте дешевые подарки, именно: пару башмаков, гребень, зеркало, ящик с румянами и несколько платьев. На следующий день все приглашенные собираются у невесты, у которой священник благословляет их большим крестом. Потом садятся за стол, на котором пред брачущимися стоит зеркало. Здесь они любезничают, во время чего свахи бросают им на головы горстями мелко изрубленное сено, которое слывет у Москвитян символом изобилия. В тоже время кто-нибудь, закутавшись в длинную шкуру, входит и желает новобрачным столько детей, сколько в этой шкуре волос. Затем их ведут в церковь, где священник, как это делается у знатных, о чем мы говорили, заставляет их обходить 71 (вокруг налоя).

Со дня (брака) жены живут почти в заключении; они лишены всякой свободы. Обыкновенное их занятие - шитье, вышиванье и тому подобные работы в отдаленной комнате, из которой они лишь весьма редко выходят. Когда муж пирует, жена, нарядившись во все, что есть у нее лучшего, не забывая нарумяниться, идет сама наливать водку. В церковь, иногда же на [47] прогулку, в сопровождении множества холопов, отправляются они в экипаже: летом в карете, а зимою в санях.

Кроме этих случаев, они одеваются просто и почти вовсе не появляются.

Комментарии

23. Лионское издание 1682 года, с которого сделан этот перевод, состоит из трех томов. Переведены здесь только те места, которые относятся до России. Они находятся в 1-м томе на стр. 291-293, 296-298 и 304-455; во 2-м томе стр. 1-103 и 107; в 3-м томе стр. 113 -131. Слова, помещенные в скобках, не принадлежат Стрюйсу.

24. Пишется также Enkuisen и Enkuizen.

25. Сравни Vliland.

26. «От Изборска 12 верст (к северо-западу) город Печеры». (Книга Большому Чертежу, 1627 г., Спб. 1838, с. 180). Ныне станция в 20 верстах от Изборска.

27. Лье заключает в себе от 4 до 7 верст.

28. Это место темное; оно читается так: il falut attendre le poddeuode; c’etait l’ordre l'empereur... Может быть под-воевода? Так он ниже говорит: il ne tarda a venir que trois jours apres…. (p. 311).

29. Ильменю.

30. Латинское novus.

31. Новогородцы присягнули великому князю 13 Января 1478 года. Главным действующим лицом был архиепископ Феофил.

32. Видно, что предания о величии Новгорода были живы в народе даже двести лет спустя после подчинения города Москве.

33. Автор., как видно, был протестант, чем и объясняются его суждения.

34. Шведы овладели Новгородом в ночь на 16 Июля 1611 года и только по миру, заключенном, в Феврале 1617 года, в селе Столбове, возвратили город.

35. Ям (станция) Крестцы, в 41 1/4 версты от Бронниц.

36. Яжелбицы лежат по почтовой дороге в 34 1/2, верстах от Крестцов.

37. Станция Зимогорье в 20 1/4 верстах от Яжелбиц.

38. Любопытно, что Коломна и Бронницы и перед Москвою, и перед Новгородом, на пути с Юга. П. Б.

39. Кажется, автор по забывчивости спутал названия станций.

40. Тетерева?

41. По Тверце.

42. Тверская Медная (пристань)?

43. В 28 верстах от Твери по почтовой дороге.

44. Тверцу и Шошу.

45. Станция Ник. ж. дороги, верстах в 28 от Городни.

46. Почтовая станция верстах в 14 от Завидовской.

47. Странно, что подъехали к Москве с северо-востока. Если не допустить предположения, что иностранцев нарочно не ввозили прямой дорогой, то иначе трудно объяснить это.

48. Как согласить разноречие? У С.М. Соловьева (История Р., ХII, 285) сказано, что 20 Ноября 1668 года явился в Посольский Приказ корабельный капитан Давыд Бутлер с 14 товарищами. Здесь даже различие между старым и новым стилем не выясняет дела.

49. Ср. аналогические факты в сочинении г. Рущинского «Религиозный быт Русских» и пр., в Чтениях в И. О. И. и Др., 1871 г., № 3, с. 79 и мн. др. Но не смотря на частные случаи суеверного почитания икон и воззрения на них - это не было, по свидетельству Олеария, общим явлением, как утверждали протестанты.

50. Т.е. мили Немецкой или 7 верст.

51. Судя по всем признакам, можно утверждать, что здесь идет речь о селе Измай-лове и дворце. См. в сочинении И.Е. Забелина: «Домашний быт Русских царей», ч. I, с. 349-384.

52. Распоряжение об отъезде моряков к месту постройки, данное в Январе, было вскоре, как видно, отменено, потому, кажется, что стало известно о том, что корабль и яхта не могут идти; ибо в Ноябре начались морозы и по Оке стал плыть большой лед. Затем ждали Бутлера, которого в Марте послали осмотреть корабль. - А. Попов, О построении к. Орла, с. 10-11 и Соловьев, История России, XII, с. 286.

53. Федор Алексеевич.

54. Мейерберг, посещавший Москву в 1661 году, полагает ее окружность со слободами 19 верст тогдашних или 38 нынешних. Костомаров, Очерк жизни, стр. 20.

55. Флетчер также утверждал, что Москва многого потерпела и уменьшилась в объеме после опустошения, нанесенного Девлет-Гиреем, в 1571 году. Тоже заметил и Олеарий. Ср. Н.И. Костомарова, Очерк домашней жизни, стр. 20.

56. Она была побелена при царевне Софии. Костомаров, Очерк домашней жизни, стр. 23.

57. Архангельский собор.

58. Удивлялись этому первому по величине в свете колоколу Иовий, Мейерберг и Таландер. Он вылит под наблюдением патриарха Никона, в 1655 году. Размеры и вес несколько разнятся от тех размеров и веса, которые показаны у Стрюйса. Он имел 19 ф. высоты, 18 ф. в поперечнике, 64 ф. (или 93 пяди) в окружности. Отлит из 440,000 фунтов меди (или менее на 12 пудов по другому показанию), а по очистке гари - 340,000 фунтов. Все согласны с показанием Стрюйса относительно толщины и количества звонарей. Ср. Рущинского, Религиозный быт Русскиих, по св. иностр. писателей, в Чтениях в И. О. И. и Др. Р., 1871 г., № 3, стр. 71.

59. Чтобы судить о верности описания, не мешает сравнить, напр., с описанием Костомарова, Очерк домашней жизни, 24-25.

60. Герберштейн записал 41,500 домов. (Очерк жизни и пр., с. 20).

61. Вспомним слова Н.И. Костомарова: «Русские уверяли иностранцев, что на низовьях Волги растет животно-растение - баранец. Стебель его идет через пупок и возвышается на три пяди; ноги мохнатые, рогов нет, передняя часть как у рака, а задняя совершенное мясо. Оно живет не сходя с места, до тех пор пока имеет вокруг себя пищу. Показывали меховые шапки и уверяли удивленных западных Европейцев, что эти шапки из меха баранца». Очерк жизни и пр., Спб. 1860, с. 184. Ср. наше предисловие.

62. Без всякого сомнения, перемена во взгляде на цветы произошла под влиянием поэтической души ц. Алексея Михайловича. Ср. о садах Московских, Забелина.

63. Не разумел ли автор братчины, живущие у простонародья? Подарки же имели другую цель.

64. Собственно. опохмеляется (ils ont recours au pochmelie). Мы нарочно переводим ближе к подлиннику, с целью сохранить тон рассказа.

65. За употребление табаку резали носы, а не рвали ноздрей.

66. Без сомнения это буквальный перевод величания жениха «князем», в смысле родоначальника, могущего произойти от него рода, семьи.

67. Здесь, как и в других местах, является некоторая неточность, простительная для иностранца. Во время сходки жениха с невестою, с сей последней снимала сваха фату, расчесывала ей, волосы, затем свивала или укручивала их и надевала волосник, кику и подзатыльник и закрывала иногда покрывалом, которым разделяли её от жениха, сидящего с ней рядом в это время. Головные уборы, украшенные жемчугом и драгоценными камнями, могли показаться иностранцу венком.

68. Старинные Русские обряды брачные описаны многими историками; исправить неточности нетрудно при сравнении с трудами А.Н. Афанасьева, С.М. Соловьева, Н.И. Костомарова и мн. др., хотя нельзя сказать, чтобы эти обряды были исследованы в своих, изменениях по времени и областям.

69. Сахаров (II, 18) и Афанасьев (Поэтич. воззрения Сл. на пр. I, 463), утверждают, что жених бросал и один топтал скляницу ногою. Между тем Флетчер и Олеарий говорят, что скляницу растаптывали вместе и жених и невеста (Библиот. для Чт., 1834 г. X, ст. Языкова, 5, 19, 35). Н.И. Костомаров, приводя Флетчера и имея вероятно, в виду другие данные, подтверждает показание Стрюйса (Очерк жизни и пр. Вел. нар., с. 168 -169).

70. Когда молодые были в сеннике, а гости пировали в комнате, около сенника ходил или ездил ясельничий с обнаженным мечом для предохранения от веякого лиходейства. Отец и мать посылали другого дружку узнать о здоровье новобрачных. Если брак совершился, то жених чрез дверь отвечал, что он в добром здоровье.

71. В тексте - danser, танцевать.

Текст воспроизведен по изданию: Путешествия по России голландца Стрюйса // Русский архив. № 1. 1880

Еще больше интересных материалов на нашем телеграм-канале ⏳Вперед в прошлое | Документы и факты⏳

<<-Вернуться назад

Главная страница  | Обратная связь
COPYRIGHT © 2008-2024  All Rights Reserved.