НИКОЛАЙ СПАФАРИЙ

ПУТЕШЕСТВИЕ В КИТАЙ

II. Отписки Спафария к царю Алексею Михайловичу, посланные им по пути от Тобольска до Китайской границы.

(Отписки эти служат интересным дополнением к описанию Спафариева путешествия и издаются по подлинникам, находящимся в Китайских делах Моск. главн. архива мин. иностр. дел, с небольшими сокращениями.)

1. Отписка из Тобольска от 15-го апреля 1675 г.

(В этой отписке Спафарий сообщает царю о расспросах тобольских боярских детей, казаков, Бухарцев и Татар, бывших в Китае с Федором Байковым (1654 г.) и Сейткулом Аблиным (1673 г.).)

Тобольские, Государь, жители, Русские люди и Бухарцы и Татары, говорили, что тот путь, которым они ехали с Федором Байковым и с Сейткулом (Аблиным), хотя в то время была [166] нужда великая и путь непрямой для скудости и прокормления их и лошадей и для степи и безводнаго места, однакож, Государь, путь их безопасен был; а ныне слышали они подлинно, что у мелких калмыцких тайшей промеж себя всчалась война великая. И в прошлом году грабили и убивали многия тысящи торговых людей и послов калмыцких, которые были отпущены от тебя, Великаго Государя, с Москвы; и для того, Государь, тот путь ныне зело опасен, а есть ли, Государь, и опасенья не было, однакож путь самый дальний и нужной, потому, де, что и Федор Байков, и Сейткул Аблин ходили по три года. Только, Государь, говорили они, что путь прямой и безопасной водою чрез твои Государевы городы из Тобольска до Енисейского острогу, а от Енисейска до Селенги в 3 месяца; и от Селенги, сказывают, что путь до Китайскаго государства 4 недели. И то будет во всем из Тобольска 4 месяца до Китайскаго государства. А Мугальские, Государь, тайши, которые живут меж Китайскаго государства и Селенгинского острогу, в прошлых годех присылали к тебе, Великому Государю, посланников своих и обещались тебе, Великому Государю, служить и говорили: Буде ты, Великий Государь, изволишь послать в Китайское государство послов и посланников, и они учнут им давать корм и подводы и провожать их и всякое вспоможенье станут чинить до Китайскаго государства и назад; и для того, Государь, тот путь будет податнее.

Да опричь тех людей, сыскал я (в Тобольске) казака, котораго посылал в прошлых годех из Нерчинского острогу Данила Аршинской в Китайское государство; а с ним было еще 5 человек казаков товарыщей. И они, Государь, в Китайском государстве были и к тебе, Великому Государю, от Китайскаго хана привезли лист, который ныне из посольскаго приказу со мною послан, холопом твоим, для вразуменья китайскому языку; а тому, Государь, как прислан четвертый год (Здесь говорится о посылке в Китай Игнатия Милованова в 1671 г. (см. введение).). Тот же казак сказывал: Буде какая препона учинится, что от Селенги ехать в Китайское государство невозможно, и тогда, Государь, [167] есть из Селенги путь, которым ездят на Нерчинской острог, откуду и они отпущены в Китайское государство. А ходу, Государь, до него (То есть, до Нерчинского острога.) 10 дней чрез твоих, Великаго Государя, ясачных людей, и от Нерчинского, Государь, острогу до рубежа Китайскаго государства ездят чрез твоих же, Великаго Государя, ясачных людей только 5 дней. А в порубежном, Государь, китайском городе живет князец воевода того ж города, который и по русски умеет, и тот князец с 60-ю человеки Китайцов провожал тех казаков до самого Нерчинского острогу, и лист, который послал к тебе, Великому Государю, Данило Аршинской, отдал от Китайскаго хана тот же князец в Нерчинском остроге. И после-де, Государь, того тот же князец в Нерчинской острог приезжал трижды и спрашивал: есть ли от Великаго Государя против Богдыханова листа отповедь. И для того я, холоп твой, посоветовал с боярином и воеводою Петром Михайловичем Салтыковым, и взяв Господа Бога на помощь и Пресвятую Богородицу и твоими, Великаго Государя, праведными молитвами и счастием пойду водою чрез Селенгу; только, Государь, ожидаю полой воды. А из Тобольска, Государь, пойду рекою Иртышем и Обью безо всякаго мотчанья на Енисейск, а из Енисейска на Селенгу. И боярин Петр Михайлович Салтыков с товарищи готовит суды и провожатых и что надобно к пути, чтобы никакая мешкота не учинилась. И уповаю на Бога, что скорым времянем после Георгиева дни отпущен буду из Тобольска, и я, холоп твой, к тебе Великому Государю, отпишу. Да и для того, Государь, холоп твой, водою пойду, что прежний путь знаем, и дальней и опасен. А буде, Государь, водяной путь вельми податен и полезен твоим, Великого Государя посланным и торговым людям, и чаю, Государь, мочно сыскать и водяной путь до самого Китайского государства. Когда ж даст Бог, приближуся в порубежные городы, и из Тобольска, Государь, боярин и воевода Петр Михайлович Салтыков с товарищи о моем, холопа, приезде послал наперед в Енисейск и в Селенгу, чтоб были струги и гребцы готовы. [168]

2. Отписка из Самаровского яму от 10-го мая.

Из Тобольска, Государь, отпущен я, холоп твой, маия в 3-й день рекою Иртышем на трех дощаниках. И приехал маия в 5-й день на Демьянской ям, и того ж числа, переменя гребцов, поехал тою ж рекою Иртышем. И маия в 8-й день приехал на Самаровской ям с великою нуждою, для того что бури великия северныя супротивныя и стужи великия. И река Иртыш поперег и глубиною что Дунай. А от Тобольска до Самаровскаго яму по росписи, что я, холоп твой, росписал деревни и реки и Остяцкия юрты и идолы их и всякия иныя урочища, будет водяной путь верст с 500. А ночь здесь на силу 5 часов, и то светла. А отселе, Государь, недалеко р. Иртыш пала в великую реку Обь. А от Тобольска, Государь, и до Обь реки, рекою Иртышем гребут наниз воды, а Обью, Государь, ехать мне супротив воды, и потому гресть нельзя, а перебегают парусом. И север останется на левой стороне, где Иртыш, совокупясь с великою рекою Обью и с иными многими реками и переменя имена иным рекам на свое имя — Обь, пространным течением, будто море, падет в Окиянское северное и леденое море и учинит предел между дву частей света, меж Асии и Европии: и что от Обь реки на левой стороне есть, то все Европия сочитают земнописатели, а что на правой стороне, то Асию сочитают. И я, холоп твой, ныне оставляя Европу на лево, к западу, перебегаю парусом во Асию на право к востоку Обью рекою супротив воды, моляще преблагаго Бога, который дал толикую препространную власть над Европою и над Асию тебе, Великому Государю, Вашему Царскому Величеству (как иному из христианских монархов никому не дал), дабы пространил царство и государство Вашего Царского Величества и над иными частей света и победоносца объявил.

А всем рекам и урочищам учиню я, холоп твой, подлинный чертеж и роспись (хотя со мною и чертещика нет), и как аз, даст Бог, вашим, Великаго Государя, счастием по благополучном совершении вашу, Великаго Государя, службу возвращуся к Москве и твои, Великаго Государя, пресветлыя очи увижу, [169] тогда обо всем, что ведется, превысокую ведомость тебе, Великому Государю, объявлю. И едучи отселе и впредь от твоих, Великаго Государя, городов и острогов, учну писати к тебе, Великому Государю, для ведомости моего пути.

“Писана на Самаровском яму маия в 10-й день. И под тою отпискою прислан чертеж и тот чертеж вклеен в столп” (Подлинная помета, сделанная в посольском приказе. Чертежа, о котором здесь упоминается, в архивном столбце не оказалось.).

3. Отписка из Сургута от 24-го мая.

Едучи от Самаровскаго яму, Государь, Обью рекою до Сургута, во многих местех стретили меня льды самые великие, что горы, и снеги и стужи такие, что понудили меня, холопа твоего, стоять с дощаниками у берега и оборонитись лесом и бревнами от льдов, чтоб дощаников не разбили. И ехал я подле берега меж льдов до Сургута по тихоньку, покамест Обь от льдов очистилась. И маия в 23-й день приехал я, холоп твой в Сургут.

4. Отписка из Нарыма от 5-го июня.

В Нарым, Государь, приехал я, холоп твой, июня в 4-й день, однакож с великою нуждою, для того что по Оби реке было великое наводненье и разлилось по полям и по лесам будто море; и погода сильная, и стужи и снеги по нынешнее число. И в Нарыме, переменя гребцов, поехал чрез Кецкой и Маковский острожки до Енисейска июня в 5-й день; оставляя Обь реку направо к полудню, поехал Кетью рекою налево к востоку.

5. Отписка из Енисейска от 18-го июля.

Поехал я Кетью рекою к Енисейску и июля в 7-й день приехал в Маковской острог, и взяв подводы в Маковском, поехал через волок сухим путем в Енисейск того ж числа. А в Енисейск приехал июля в 9-й день. И приехав в Енисейск, сыскал твоих, Великаго Государя, служилых людей и гостя Евстафья Филатьева, человека Гаврила Романова, которые [170] в недавных днях приехали из Китайскаго государства чрез твой, Великаго Государя, Селенгинской острог, потому что они в прошлом 182 году в августе месяце поехали из Селенгинского острога степью через Мугальскую землю в Китай с торгом и сказали, Государь, мне, холопу твоему: Как они приехали в порубежные городы Китайскаго государства, и спрашивали их, какие они люди, и есть ли у них твоя, Великаго Государя, грамота. И они сказали, что приехали с торгом из порубежных городов. И Китайцы им не верили, были в подозреньи, чтоб за ними не было войска, и для того их под тем городом задержали пять недель, покамест посылали проведать по всей степи. И как проведали, что никакого войска нет, отпустили их в Китайское государство, в город Камбалык (Там Русских спрашивали: не посланники ли они от царя по делу Гантимура, которого богдыхан требовал выдать.).

И дали им в Камбалыке подворье и позволили торговать, только торг их был зело некорыстен против прежняго, для того что у Китайцев всчалась война с Никанским царством. И то Никанское царство нет иного, опричь стараго Китайскаго царства, потому что ныне есть лет с тридцать завладели Китайским царством Татары, а поколение царское бежало в дальние приморския китайския страны, и то ныне называют Богдыхановы Татары Никанским царством. И ныне собрали они никанския войска, и посылал против них богдыхан дважды по сороку тысящ, и все побиты от никанских. И ныне собирают новое войско и хотят посылать на Никантов (Здесь идет речь о восстании южных провинций Китая против Манчжурской династии, которыми руководил Усан-кей; оно было окончательно усмирено лишь со смертью последнего в 1679 году.). И в Камбалыке говорили им тайно русские перебежчики, что если бы были твои, Великаго Государя ратные люди в Даурах тысячи с две, в нынешнее время мочно бы в подданство привесть под твою, Великаго Государя, высокую руку не токмо всю Даурскую землю, но и все, что есть до самых китайских высоких стен, для того что ныне богдыхан в великом безсильи и от казаков имеет великий страх и в великом смущеньи от Никанской войны. [171]

И как они возвратились назад в марте месяце тем же путем, которым ехали в Китай, в Селенгинской острог, и ныне идут к тебе, Великому Государю, из них к Москве и будут объявить обо всем, что они в Китаях видели и слышали.

А в Енисейском, Государь, сыскал я, холоп твой, послов мугальских, которые едут к тебе, Великому Государю, к Москве: два от Кутухты ламы, жерца их духовнаго чина, потому что он Кутухта лама начальник их вере до самой Индии; а другой посол от Учюроя Саин-хана Мугальскаго, а третей — от брата его с небольшими поминками, по их обычаю; и дали мне, холопу твоему, письмо к Кутухте ламе и к хану Мугальскому, буде мне случится путь через Мугальскую землю, чтоб учинили всякое вспоможенье.

И ныне я, холоп твой, июля в 18-й день поехал из Енисейска вверх Енисеем рекою; и того ходу будет дни с два, а потом итить Тунгускою рекою до самого до Байкальскаго моря вверх же воды. И как я буду при Байкальском море, буде поспею ранее осенних погодей, тогда мочно ехать через твоих, Великаго Государя, ясачных людей до самого китайскаго рубежа, минуя всех чужеземских владельцев. А буде, Государь, захватит меня погода осенняя, тогда никакими мерами перебегать парусом прямо в Баргузинской нельзя, для того что море зело лютое, и сердитое, и каменитое; и когда, Государь, бывает и пособная тишина, и тогда на силу перебегают парусом в неделю. Только, Государь, пойду направо на усть Селенги реки: и то в пособную тишину мочно перебежать в сутки, для того что только губа морская лежит до Селенгинского устья и оттуду недалеко и Селенгинской острог. И буде, Государь, из Селенгинского острогу не будет какого опасенья, тогда мочно мне, холопу твоему, ехать чрез Мугальскую землю в Китай тем путем, которые ныне приехали из Китая. А будь, какое будет опасенье, и я поеду опять через Дауры, для того что лутче ехать до самаго рубежа Китайского государства и честнее через твое, Великаго Государя, государство нежели чрез иноземския, и для того чтоб и Китайцы узнали, что меж твоего, Великаго Государя, государства и их государства нет иного владетеля, и они соседи и порубежные с твоим, Великаго Государя, государством суть. А из [172] Селенгинского острога есть прямой путь, которым ездят чрез твоих же, Великаго Государя, ясачных людей и острогов до самого Нерчинского острогу, минуя всех чужеземских владельцов до самого Нерчинского ж и до Даур; и так, или вышеписанным путем, или тем безопасной путь будет до самого Китайскаго государства.

(В конце этой отписки Спафарий сообщает царю дошедший до него слух, что Албазинские казаки, числом около 300 человек, пошли самовольно войною на китайских подданных, которые живут и пашут на Аргуни реке в 6-тидневном расстоянии от Албазина, но что казаков сюда призвали сами те жители, желая освободиться от китайского подданства. Далее Спафарий замечает, что бухарские и татарские торговые люди, “которые из Тобольска собирают караван великой (Встреченный Спафарием в Енисейске Гаврило Романов, о котором говорится в отписке, сообщал ему, что при нем прибыл в Китай из Сибири такой караван Татар и Бухарцов в 3,000 человек с мягкими товарами, оружием и ясырями.) и ходят в Китай”, внушают Китайцам опасения относительно распространения русского господства и остерегают Китайцев, чтобы те берегли рубеж свой, и вообще всячески стараются вредить торговле Русских с Китаем. “И нынешнее мое посольство”, — прибавляет Спафарий,— “тем бухарским и татарским торговым людям зело нелюбо, для того буде даст Бог устроится сей путь (через Селенгинск или через Даурию) в Китай, тогда весь торг будут промышлять Русские люди, а их промысл останется”).

6. Отписка из Селенгинской заимки.

В нынешнем, Великий Государь, в 184 году сентября в 6-й день писал я, холоп твой, к тебе, Великому Государю, из Иркуцкого острогу, что пошол к Байкальскому морю рекою Ангарою (Этой отписки из Иркутского острога в архивном деле о посольстве Спафария не оказалось.). И сентября в 10-й день приехал я, холоп твой, на усть моря со всеми дощаниками и сентября в 11-й день [173] перебежали за море парусом. И как будем среди моря, и в то время стал ветер и буря великая, однакожде милостью Божиею и твоими, Великаго Государя, праведными молитвами и счастием в самом вечеру впали в пристанище в реку Переемную, а дощаник, на котором были дворяне и дети боярские, заметало ветром от реки Переемной в днище, на морской берег. А люди из дощаника вышли в целости. Такожде и рухлядь от воды ничем не вредилась. И на другой день посылал твоих, Великаго Государя, служилых людей, и дощаник добыли и починивали. И починя, Государь, привели дощаник в реку Переемную. И сентября в 17-й день из реки Переемной поехали на море к устью реки Селенги, и едучи, Государь, были на море бури и ветры великие, и немного, Государь, в те ветры не разбило все дощаники, однакожде милостью Божиею и твоими, Великаго Государя, праведными молитвами и счастием сентября в 25-й день приехали в деревню, которая от Селенгинского острогу в дву днищах, и того ж числа твоих, Великаго Государя, служилых людей отпустил в Мунгалы для покупки верблюдов и коней. И как те служилые люди, искупя верблюды и кони, приедут, и я, холоп твой, из заимки пойду тотчас, не мешкая ни зачем, в Дауры на Нерчинской острог. И отселе, Государь, сказывают, что до Нерчинского острогу ходу тихим ходом две недели; а от Нерчинского, Государь, острога до порубежнаго китайскаго города, из котораго города посылан в прошлых годех лист к тебе, Великому Государю, от Китайскаго хана, две недели ж, и путь все чрез твоих, Великаго Государя, ясачных людей, а не чрез иноземцов. И послал я, холоп твой, наперед себя к Даурскому прикащику, чтоб он известил в порубежных китайских городех, для того что идет от тебя, Великаго Государя, к Китайскому хану посольство.

7. Отписка из Нерчинского острога от 19-го декабря.

Сентября в 25-й день из Селенгинской заимки, собрав кони, поехал я сухим путем в Селенгинской острог, а водяным путем не поехал, для того что до Селенгинского острогу ходу две недели, а сухим путем в три дни, и было время осеннее и стужи и водою ехать нельзя. И енисейских казаков, которые [174] были в работниках в гребцах, отпустил я за море, покамест было им время переехать море в Иркуцкой острог. А я, холоп твой, собрав кони и из служилых людей человек 40, поехал степью чрез Мунгалы в Селенгинской острог для того чтоб отпустить в Мунгалы для покупки коней и верблюдов, на чем бы подняться на твою, Великаго Государя, службу. И едучи степью, встретили меня многие и розные во оружьи Мунгальские люди, человек по сту и больше, которые кочевали многия тысячи меж заимки и острогу. И спрашивали, Государь, меня, холопа твоего, какие-де люди, что прежде сего таких людей не видали. И я, холоп твой, им говорил, что твои, Великаго Государя, люди и идем по твоему, Великаго Государя, указу в Селенгинской острог для твоих, Великаго Государя, дел посольствоватись к Китайскому хану. А говорили они, не идем ли мы, холопи твои, войною, что видели оружие многое и панцыри; и я, холоп твой, им говорил, что ты, Великий Государь, желаешь миру, а не войны, и чтоб они в Селенгинской острог для продажи пригнали кони и верблюды. И едучи, Государь, в острог, служилые люди изо оружия стреляли многое время; а они, Государь, ко мне, холопу твоему, приезжали многие и били челом, чтоб из оружия вперед не стреляли, для того что жены их и дети и скот от того испужали. И как я приехал в острог, и они приехали многие, а с ними Табунской лаба, которых в прошлом году даурские казаки погромили, и жалобу творил, что-де невины были тебе, Великому Государю. И я ему сказал, что они твоим, Великаго Государя, служилым людам и ясачным многия обиды учинили, как и ныне Мунгалы чинят и даурским служилым людям и ясачным, потому что в невдавных днях отогнали Мунгальцы из-под Селенгинского острогу весь табун конной. Также и в прошлом году табун их кони и скот отогнали все же; и то какая дружба, что хан их посылает к тебе, Великому Государю, послов своих, а люди его безпрестанно твоих, Великаго Государя, служилых людей и ясачных побивают и грабят.

А в Селенгинском остроге жил я три дни, и видя, что Мунгальцы в острог на продажу коней и верблюдов не пригнали и от острогу откочевали в дальния места и не верили [175] мне, что я иду для твоего, Великаго Государя, дела в Китай, будто еду на них войною, и для того отпустил я для покупки коней и верблюдов твоих, Великаго Государя, служилых людей из Селенгинского острогу. И жили они в Мунгалах многое время, для того что и купить вскоре не сыскали, а ездили в дальние улусы и покупали дорогою ценою. И для того в большой заимке стоял я ноября по 5-е число.

И как приехали твои, Великаго Государя, служилые люди, искупя кони и верблюды из Мунгал, и я из Селенгинской заимки поехал степью тотчас новым путем, которым прежде сего никто не бывал, в Дауры. И на другой день встретили меня десятник с двумя казаками, которых послал из Даур из Нерчинского Павел Шульгин, и все служилые люди. И писали ко мне и словесно объявили про Братцких иноземцов, что тебе, Великому Государю, изменили и после того приходили силою и табун из под острогу отогнали, в другой раз кони у твоих, Великаго Государя, ясачных иноземцов, у Тунгусов. И Контайша присылал в Нерчинской и просил аманатов и ясырей и хвалится войною. И для того пристойно, Государь, что я поехал чрез Дауры.

От Селенги реки поехал степью в новой Даурской острожек в Еравню, а в Еравню, Государь, приехал ноября в 19-е. А из Еравни приехал в Теленбинской острог ноября в 23-е. А из Теленбинского острога едучи, до Нерчинского острога за 4 дни встретили меня нерчинские казаки, человек с 30, и сказали мне, что в недавных днях те же Братцкие иноземцы отогнали всех достольных коней из-под острогу с тысячу и казака одного увезли и для того до острогу ехати с великим береженьем, чтоб Мунгалы и Браты на меня не ударили. И милостью Божиею и твоим, Великаго Государя, счастием приехал я в Нерчинской острог в целости декабря в 4-й день.

В Нерчинской, Государь, острог собрались твои, Великаго Государя, ясачные иноземцы Тунгусы, тебе, Великому Государю, благодарили. Гантимур князец и прочие, что ты, Великой Государь, изволил прислать посольство свое и рати для обереганья их и для постановления мира с Китайцы, для того что они от Китайцов имеют великое опасение. А про иноземцов сказали: [176] Как они слышали, что твои, Великаго Государя, люди идут в Дауры вновь, и Контайша и Браты испужались и откочевали далече в степь по Онону реке.

И я, холоп твой, отселе взял подводы и вожей и поехал в Китай декабря в 19-й день на Наун реку, где живет воевода китайской, который в прошлых приезжал в Нерчинской и лист тебе Великому Государю, послал. А сказывают, что тихим ходом до того места ехать 3 недели. А наперед себя послал я, холоп твой, на Наунъ реку к тому воеводе еще из Енисейска даурскаго сына боярскаго Игнатья Милованова, который был прежде сего послан в Китай из Нерчинского, а из Китай с листом к тебе, Великому Государю, был послан к Москве; только, Государь, Байкальское море его задержало, и для того замешкался (Об этой экспедиции Милованова находим подробности в отписке воеводы Нерчинского Шереметева к царю Федору Алексеевичу от 11-го октября 1676 г. по поводу присылки того же Милованова из Китая с письмом от Спафария. В этой отписке сказано: “184 году (1676) февраля в 18-й день приехал из Китайскаго государства даурский нерчинский сын боярский Игнатий Милованов, который в прошлом 182 (1675) году послан наперед из Енисейского известить в порубежных китайских городех воеводам, что от Его Царского Величества идет посол к Богдыхану. А в роспросе он сказывал: Поехал он, Игнатей, из Нерчинского острога в китайские порубежные городы ноября в 10-й день на Албазинской острог, а из Албазинского острогу в первые порубежные городы на Наун реку приехал ноября в 14-й день”. Этот же Милованов еще в 1671 году ездил в Китай по делу Гантимура (см. в нашем введении.). А из Нерчинского, Государь, острога отпущен он ноября в 9-й день к тому воеводе на Наун реку, а по се время еще с отповедью не приехал, для того что он поехал чрез Албазинский острог окольною дорогою. Однакожде я, холоп твой, не ожидая его отповеди, из Нерчинского острогу поехал, потому все иноземцы сказывают, что Китайской хан от тебя, Великаго Государя, посольства великим желанием ожидает.

И едучи, Государь, к порубежным городом, буде какая встреча будет от Китайцов, и что учинится в порубежных [177] городех, о том о всем учну я, холоп твой, писать к тебе, Великому Государю. А прежде Государь, сего не писал к тебе, Великому Государю, для того что чрез Байкальское море водяным путем для зимняго время ехать нельзя, а сухим путем проходу нет, для того что Байкал море ставится около Крещения. А отселе, Государь, мне, холопу твоему, ехать есть большая река Аргуня, и до ней тихим ходом ехать 10 дней; а та река как сойдется с здешними реками, с Шилкою и с Нерчею, пременяет имя свое и именуется великая река Амур, которая течет и до Китайскаго моря. А та, Государь, река Аргуня течет из превеликаго озера Далая. И то озеро Далай болши нежели Байкал, и в нем и киты морские есть. А кочюют, Государь, там разные иноземцы. И отселе мочно водяным путем ехать большими судами по Шилке до Аргуни и от Аргуни на Далай. И для того я, холоп твой, отселе взял казаков и едучи буду смотреть тамошния места, мочно ли, Государь, острог поставить, потому что я чаю, чрез Далай мочно сыскать водяной путь до Китай. И про то про все и про китайския ведомости учну я, холоп твой, писать к тебе, Великому Государю.