СЕБЕОС

ИСТОРИЯ ИМПЕРАТОРА ИРАКЛА

Глава XXIX

Прибытие св. креста в св. Иерусалим. Размежевание границ обоих государей. Принятие Езром собора халкедонского, по принуждению Мжежа Гнуни. Умысел Мжежа с Ростомом против аспета Вараз-Тироца; клятва к нему царя; шествие его во дворец и почести; злой умысел Аталарика вместе с князьями против отца; изобличение их умысла и смерть их; ссылка Вараз-Тироца; храбрость Давида Сааруни; он делается кюропалатом; деяния Теодороса, главы Рштуниев

Получив крест Господень, блаженный и боголюбивый царь Иракл собрал войска свои с веселым и радостным сердцем, пустился в дорогу со всей царской свитой, поклоняясь святому, чудесному и небесному обретению, и достиг св. града, куда и доставил св. крест вместе со всею церковною утварью, которая спаслась в Византии из рук неприятельских. В день их вшествия в Иерусалим, не мало происходило там ликования. Раздавался голос плача и печали. Лились слезы умиленного сердца у царя, князей, всех войск и жителей города (B подлиннике это место слишком цветисто, так что нет возможности буквально перевести его. См. стр. 158 Арм. текста.). И никто не мог петь Господних песней от плачевного умиления царя и всей толпы. Царь водрузил крест на своем месте; всю утварь церковную расположил по местам и роздал всем церквам, — а жителям города [112] благословение и деньги на ладан. Сам он пошел по своей дороге прямо в сирийскую Месопотамию, чтобы взять и утвердить за собою пограничные города. Была утверждена таже самая граница, которая была определена при Хозрое, и Маврикии. Крест Господний оставался в Богоустроенном городе, до вторичного взятия города Иерусалима сынами Исмаиля. Тогда он бегством был перенесен в столичный город, вместе со всею церковною утварью.

После того полководец греческий Мжеж-Гнуни ¹⁹⁴ прибыл из Армении и захватил всю страну до вышесказанных пределов. Он говорил католикосу Езру, чтоб тот отправился в пограничные страны и причастился бы по закону с императором; в противном случае — «мы изберем другого католикоса, а ты будешь править только в персидском участке». Католикос, не будучи в состоянии оставить страну своего управления, просил у государя грамоту о вере. Немедленно был послан к нему сверток, писанный рукою царя, где были преданы анафеме — Нестор и все еретики; но собор халкедонский не был предан анафеме. Католикос отправился тогда в Ассирию, видел государя и причастился с ним по закону. Он просил у царя в подарок соляные копи в Кульпи и получив их в дар, с большим великолепием воротился восвояси.

С тех пор он уж и сидел в лагере греческом, так что и полководец во всем поступал по его воли. Он устроил воинский порядок и учредил раздачу хлеба из амбаров по всей стране. Но Вараз-Тироц [113] аспет, сын Хосрова-Шума, прозванный царем Джавитьян-Хосров, устроил всецело Армению (персидский участок). Но он не подчинился и не повиновался великому князю атрпатаканской области — Хорох-Ормизду, даже и не сыну его Ростому ¹⁹⁵, который, после него был правителем атрпатаканских стран. Несогласие великое царствовало между ними. Тогда и греческий полководец, Мжеж, стал доносить на аспета Ростому, правителю страны атрпатаканской: «пусть он не останется в Армении, не то великое несогласие возникнет между обоими царями». И он отправил брата своего Гарикпета зимовать в Двине, связать аспета и увести с собою. Но так как все войско персидское любило аспета, то один знатный вельможа уведомил его и сказал: «берегись, завтра хотят связать тебя». Поэтому аспет, взяв супругу и сыновей своих, убежал ночью и направил путь в Тарон, и прибывши туда собрал свои войска, и просил у царя Иракла клятвы, что тот не удалит его из страны своей. Получив клятву, он пошел и предстал пред ним в стране ассирийской.

Тогда поклялся ему царь Иракл и говорил: «побудь у меня несколько времени, тогда отправлю тебя с большою почестью в страну твою». И возвеличил его выше всех патрициев царства своего. Прибыв в столицу, он дал ему царский дворец, серебряные престолы и несметный сокровища. Сын его, Смбат, был любимым камергером Иракла.

Вот великое зло и тяжкое преступление, учиненное сыном императора Иракла, Аталариком ¹⁹⁶ — который глубоко оскорбил сердце отца: сокрушил чудную личность [114] и красоту лица его и сам был виной (гибели) своей и многих. Он вместе с магистром Теодоросом, племянником Иракла, с другими знатными в городе и с Ваганом Хорхоруни — условились убить Иракла и возвести на царский престол сына его Аталарика.

В этом же заговоре участвовал и Вараз-Тироц, сын Хосров-Шума; но он не соглашался на y6иение государя и детей его; он говорил: «вы называете их наместниками Божьими; следовательно не должно этому совершиться, и в этом умысле я не согласен с вами». Но происходившее в совещании подробно было рассказано государю некоторым куратором, бывшим тоже в заговоре. Когда государь подлинно уверился в умысле их, то приказал утром схватить сына своего, племянника и всех, которые были с ними, и отрезать им всем носы и правые руки. Отправив к аспету вестника, он говорил: а за то что ты поступил со мною так, и рук своих не захотел омыть в моей крови и в крови детей моих, я тоже не наложу рук моих ни на тебя, ни на детей твоих. Но ты поди и живи там, где я укажу тебе, и окажу тебе милосердие». Хотя и многократно восклицали партии: «пусть он умрет» однако император не захотел слушаться их. Он приказал отвести его с женой и детьми в город заключения, называемый Аксорк (ссылка) ¹⁹⁷. [115]

В том же заговоре участвовал и Давид Сааруни, которого Мжеж и отправил ко двору. Но тот, разбив на дороги оковы свои, убил мужей, ведших его. Возвратившись оттуда, он присоединил к себе армянские войска, устремился на Мжежа Гнуни, полководца греческого, поразил и убил его вместе с Вараз-Гнелом Гнуни. Он сделался сам военачальником с согласия и по любви всего воинства.

Император по просьбе всех вельмож сделал его правителем всей страны, дал ему достоинство кюрополата, утвердил его в подданстве. Он управлял страной с большим великолепием в продолжение 3-х лет. Но вскоре после того, отвергнутый войском, он был изгнан ¹⁹⁸. Так дворяне наши, по возникшим между ними несогласиям, погубили Армению. Только один боголюбивый Теодорос, князь рштунийской области, неусыпно устраивал войска своей страны, и по своей великой мудрости, бодрствовал и днем и ночью, и потому не мало вреда нанес неприятелям. Он укрепил остров Агтамар, и оттуда защищал множество областей.

Глава XXX

Прекращение Сасанидской династии, которая властвовала 542 года; явление Магомета ; вступление сынов Исмаиля в Армению; смерть Иракла и воцарение Константина

Буду говорить о сыне Авраама, не о свободном, но о том, который родился от рабы, над которым исполнилось не ложное слово Божие: «и будут руки его на всех и руки всех на него». (Быт. XVI, 12). Тогда [116] собрались в городе Едессе 12 племен из всех колен Евреев. Когда они увидели, что персидское войско ушло от них, и оставило город в покой, то заперли городские ворота, укрепились в нем, и не впускали туда греческого войска. Царь греческий, Иракл, приказал осадить город. Евреи, видя невозможность сопротивляться ему войной, заговорили о мире.

Открыв ворота города, они вышли к нему на встречу. Тогда он приказал им удалиться и успокоиться в своих жилищах. Они ушли и направили путь свой по пустыни в Тачкастан к сынам Исмаиля, и звали их к себе на помощь, доказывая им из св. писания свою единоплеменность. Хотя те верили в близкое родство их, но не могли убедить всей толпы потому, что богослужения их разнились друг от друга.

В то же время один муж из самих сынов Исмаиля, по имени Махмет *** ¹⁹⁹ явился к ним, как бы по повелению Бога, для проповедования между ними пути истины, и учил их познавать Бога Авраамова. Он был сведущ и знаком с историей Моисея. Так как повеление было свыше, то по одному предписанию его все обратились к единству верования и оставив суетные свои богослужения, они обратились к живому Богу, который явился отцу их, Аврааму.

Магомед законодательствовал: не есть мертвечины; не пить вина; не лгать и не прелюбодействовать. Он говорил: «Бог клятвенно обещал страну эту Аврааму и потомкам его после него, на вечные времена. Он исполнял все обещанное, доколе любил Израиля. Вы тоже дети Авраамовы. В лице вашем, Бог исполнит обет свой Аврааму и потомкам его; только любите Бога Авраамова, — идите и берите страну, которую Бог дал [117] отцу вашему, Аврааму. Никто войной не может сопротивляться вам потому, что с вами Бог».

Тогда собрались все вместе от Евила до Сура у Египта, и ушли из пустыни Фарана 12 племен, по числу родоначальников своих. Они разделили между своими племенами 12 тысяч сынов Израилевых — тысячу мужей на каждое племя, чтобы ввести их в землю иерусалимскую. Они отправились туда лагерями, по числу племен: Набеут, Кедар, Абдюл, Мосамб, (Масть), Масма, Идома, Масэ, Холдат, Теман, Иетур, Нафес и Кедма ²⁰⁰. Вот роды Исмаиля.

Так как лагерь греческий расположился в Аравии, то они, достигнув Рабод-Моаба, на пределах Рувима, напали на них неожиданно и предали их мечу, обратив в бегство Феодосия ²⁰¹, брата императора Иракла. Сами же расположились снова в Аравии. Собрались и присоединились к ним все остальные сыны Израиля; вместе с ними они составили огромное войско. Они отправили к греческому царю послов со словами: «Бог дал эту землю в наследственное владение Аврааму, отцу нашему, и потомкам его после него; вот — мы дети Авраама. Довольно с тебя твоей земли; оставь страну нашу в покое, и мы не вступим во владения твои; в противном случае мы потребуем от тебя все завоевания твои с лихвою».

Император не согласился и не дал им удовлетворительного ответа. Он говорил: «страна моя; наследственный твой участок — пустыня; отправляйся с миром в землю свою». Собрав и устроив 70 000 войска, он поручил их полководцу — одному из верных своих евнухов, и приказал им отправиться в Аравию, предписав не вступать с ними в битву, а остерегаться и [118] наблюдать за ними, пока он соберет другое войско и отправить к ним на помощь. Греческие войска, достигнув Иордана, перешли в Аравию, оставили лагерь свой на берегу реки, и пешие пошли на их лагери. Неприятели, поставив в засаду в разных местах часть войска, окружили лагерь множеством шатров. Расположив стада верблюдов вокруг лагеря и палаток, они связали им веревками ноги; — вот в чем состояло укрепление их лагеря. Греки, утомленные дорогой, едва могли прорвать их укрепления, и в то время, как они начали резать их, засадные войска вдруг выскочили из своих мест и бросились на них. Страх Господний напал на Греков, и они обратились в бегство; но глубокий песок препятствовал их бегству. Ноги их вязли в песке до бедер; зной солнечный припекал их; меч неприятеля висел над их головами. Пали и погибли все полководцы. Число падших было более чем 2 000 человек. Малое число их спаслось и скрылось в безопасных местах.

(Исмаильтяне) перейдя Иордан, расположились лагерем в Иерихоне. Они навели ужас на жителей страны, и все они подчинились их рабству. В ту же ночь Иерусалимцы взяли крест Господний и утварь церквей Божьих, и отправили морем на кораблях, ко двору константинопольскому. После того, взяв с Исмаильтян клятву, они покорились им.

Царь греческий не был уже в состоянии собрать войска против них; а те разделили войска свои на три части и отправили — одну часть в Египет, которая завоевала все до Александра; другую часть — на север против царства греческого, где она в мгновение ока завладела всем от берега моря до берегов реки Евфрата, [119] и за рекою — Орфой и всеми городами Месопотамии; третью часть — на восток, против персидского царства. Царство персидское находилось в то время в упадке и войска его были разделены на три части. Войска Исмаильтян, бывшие в странах восточных, осадили Тисбон, где в это время пребывал царь персидский. Войска мидийские, под предводительством полководца Ростома, в числе 80 000 вооруженных собрались и пошли на них битвой. Оставив город, они переправились на ту сторону реки Дглата. Исмаильтяне также перешли реку и преследовали их; но те не остановились до границ своих — деревни Гертичан. Они преследовали их и расположились лагерем в поле. Там были Мушег Мамиконьян, сын Давида, полководец армянский, с тремя тысячами вооруженных, и князь Григорий, глава Сюнийцев с 1 000 мужей. При нападении друг на друга, войско персидское обратилось от них в бегство. Исмаильтяне бросились за ними и поразили их мечом, так что у Персов были убиты все главные вельможи: умер полководец Ростом; убиты были Мушег с двумя племянниками по сестре, и Григорий сюнийской с одним сыном.

Спасшиеся от смерти бегством ушли в свои страны. Остатки персидского войска, достигши Атрпатакана, собрались все в одном месте и посадили себе полководцем Хорох-Азата, который поспешил в Тисбон, завладел всеми сокровищами государства, а жителей городов и царя своего поспешил увести в Атрпатакан. Но лишь только они удалились, войско исмаильское неожиданно настигло их. Устрашенные нападением Персы покинули свои сокровища и жителей городов и убежали: бежал и царь их, и спасся в южной своей армии. [120] Завладев сокровищами, Исмаильтяне возвратились в Тисбон, полонили жителей городов и опустошили всю страну. В то время блаженный Иракл кончил жизнь свою в глубокой старости, на 30-м году своего царствования. Он заклинал сына своего Константина оказать милосердие всем преступникам, которых он приказал сослать в изгнание, и возвратить всех их на родину. Заклинал и об аспете — чтоб возвратить его, жену его и сыновей его, и утвердить в прежнем сане. «Отпусти его, если он хочет, на родину, я клялся ему; пусть клятва моя не будет ложною. Отпусти его и пусть идет с миром».

Умер Иракл, воцарился сын его Константин. Никто не был избран в воеводы армянские потому, что князья армянские были в раздоре и разорялись. Между тем войско хищников (Исмаильтян) из стран ассирийских вступило по долине в страну Тарона. Оно овладело им и областями Бзнуни и Агиовит, и направив путь по долине Беркри, чрез Ордобад и Гоговит, ворвалось в область араратскую. Никто из войска армянского не мог довести эту печальную весть до Двина. Только трое из князей, — Теодос-Вагевуни, Хачьян-Аравегьян, Шапух-Аматуни, которые шли собирать рассеянные войска, бегством спаслись в Двине, разрушив на дороги мост Мецамор. Они разгласили печальную весть в городе. Они собрали в крепости всех поселян, прибывших на сбор плодов.

В это время Теодорос отправился в Нахчаван. Неприятель Буша ²⁰², достигнув моста Мецамора, не мог перейти через него. Предводителем их был Вартик, князь мокский, называемый Акник. Перейдя однако мост мецаморский, они опустошили набегом всю страну, и [121] собрав несметное количество добычи и пленных, остановились лагерем у леса Хосракерта. На пятый день хищники устремились на город, и город попался им в руки. Они разложили огонь вокруг города; защитников стен прогнали дымом и стрелами. После того поставили лестницы, взошли на стены и бросившись в город, отворили городские ворота. Тогда войска неприятельские устремились в город, умертвили мечом жителей, и взяв огромную добычу, вышли из города, и расположились лагерем на том же месте, где и прежде, на 20-й день месяца тре в пятницу ²⁰³.

Отдохнув здесь нисколько дней, они поднялись и ушли по той же дороге, по которой пришли; и увели с собой множество пленных в числе 35 тысяч. В эхо же время, князь армянский, глава Рштуниев, бывший в засаде в области Гоговит, устремился на них с малым отрядом. Но, не будучи в силах одолеть их, обратился от них в бегство. Исмаильтяне погнались за ними, умертвили из них многих, а сами прошли в Ассирию. Все это случилось в годы правления католикоса Езра. За эту битву Теодорос, глава Рштуниев, получил от императора сан военачальника, вместе с званьем патриция. Все это случилось при посредстве католикоса Нерсеса, который в том же году преемствовал Езру на патриаршем престоле.

Когда сыны Исмаиля вышли из пустыни Син, то царь их Омар не был с ними. Но когда они победили в битвах и покорили два царства, то он владел от Египта до великих гор Тавра, и от западного моря до Мидии и Хужастана. Тогда они с царскими лагерями отправились в настоящие пределы владения Исмаильтян. В это же время царь приказал собрать корабли и [122] множество матросов и морем плыть на юг и восток, в Персию, Сагастан, Синд, Сирман, в страну Туран и Макуран до пределов Индии. Войска поспешно снарядились и исполнили приказание царское: сожгли всю страну, набрали огромную добычу, и возвратились восвояси, направив свой бег по поверхности моря.

Все это мы слышали от мужей, уведенных в плен Таджиками. Они, как очевидцы, сами рассказали нам все это.

Глава XXXI

О Евреях и о злых намерениях их

Расскажу и о намерении мятежных Евреев, которые, получив на несколько времени помощь от Агарян, вознамерились восстановить храм Соломонов. Найдя место, называемое святая святых, они устроили его на твердом основании — местом для своих молитв. Но Исмаильтяне возненавидели их, и изгнали из того места, назвав его местом своих молитв. Евреи в другом месте построили основание своей молельни. Тогда они взялись привести в исполнение злое намерение свое: наполнить Иерусалим с конца в конец кровью и истребить всех христиан в Иерусалиме. Некто из знатных мужей исмаильских шел один на поклонение в молельню. Ему встретились трое из знатных Евреев, которые убив двух свиней, положили их в молельне, а кровь пролили по стенам и по полу дома. Когда этот [123] муж поравнялся с ними, то остановился и заговорил с ними: «о чем говорят?» Они отвечали ему и прошли мимо его.

Он вошел внутрь молельни, чтобы помолиться. Увидя зло, он тотчас воротился, чтоб схватить тех мужей. Не найдя их, он замолчал и воротился к себе. После него вошли многие, видели нечестие и распространили в городе печальную весть. Евреи говорили начальнику города, что это христиане осквернили место их молитв. Правитель приказал собрать всех христиан; но в то время когда их всех хотели истребить мечом, тот муж пришел, стал перед ними и сказал: «за что вы проливаете напрасно столько крови. Прикажите созвать всех Евреев, и я покажу вам преступников». Когда собрали всех Евреев, то он вошел в середину толпы, и узнал трех мужей, встретившихся ему». Схватив их, судили судом страшным (до тех пор), пока они открыли намерение свое. Но так как правитель был из Евреев, то он приказал умертвить только шестерых главных зачинщиков, а остальным позволил отправиться домой.

Глава XXXII

Константин, отравленный матерью, умирает; воцарение Ираклеона, сына второй супруги Ираклия. Прибытие в Константинополь вождя Валентина, и воцарение Костаса, сына Константинова. Война Персов с Исмаильтянами и поражение их. Возвращение из ссылки аспета Вараз-Тироца и других; вступление Исмаильтян в область Атрпатакан и разделение их на три части; взятие ими крепости Арцапа, и нашествие на собственный полк

После смерти Иракла воцарился сын его Константин, [124] который назначил полководцем Валентина Аршакуни, и приказал ему идти на восток. После кратковременного царствования, скончался Константин от козней матери своей, Мартины, супруги Иракла. Воцарился Ираклос, сын Иракла от Маврины Августы, ибо Константин был от первой супруги. По совершение этих обстоятельств Валентин с войском своим идет на него в Константинополь.

Захватив Мартину, он отрезал ей язык, и после того умертвил ее вместе с двумя её сыновьями; а на престол возвел Костаса, сына Константинова, назвав его Константином, по имени отца. Собрав войско, сам он отправляется на Восток. На первом году Константа, царя греческого, и на 10-м году Газкерта, царя персидского (641 г.), собралось против Исмаильтян войско персидское, в числе 60 000, тяжело вооруженных. Против них устроились Исмаильтяне в числе 40 000 мужей, с обнаженными мечами. Грянули друг на друга в области Марск ²⁰⁴ битвой, которая продолжалась три дня, пока пехота с обеих сторон убавилась значительно.

Внезапно до войска персидского дошла весть, что к Исмаильтянами прибыла помощь. В ту же ночь войска персидские убежали из лагеря, а оставшиеся войска Исмаильтян бросились за ними утром. Но никого не нашли в лагерях. Тогда сделав нашествие на всю поверхность страны — людей и скот предали мечу, и взяв 22 крепости, умертвили всех живущих в них 205. Но кто может рассказать о страшных бедствиях, нанесенных Исмаильтянами, которые воспламенили пожаром море и сушу. Пророк Даниил заранее предсказал пророчески об этих бедствиях, постигших землю; он уподобил [125] четырем зверям четыре царства, долженствующие возникнуть на земле. Во-первых, западное царство Греков — зверь подобный человеку. Он говорит: «исторжена быша крила его и воздвижется от земли». Он подразумевает здесь бесовское идолопоклонство. «И на ногу человечу ста, и сердце человче дадеся ему». Второй зверь, подобный медведице, восстал на востоке. Он подразумевает царство Сассанидов. «И три ребра во устах его», т.е. царства: персидское, мидийское и парфянское. Это явствует из того, что ему говорять: «возстани, яждь плоти многи», как он и съел многих. «И третий зверь аки рысь: тому же крила четыре птичия над ним и четыре главы зверю». Говорится о северном царстве — Гога и Магога и о двух товарищах его, которым дана была власть стремительно летать в северных странах в свое время. «И се зверь четвертый страшен и ужасен, зубы же его железин велии, и ногти его медяны, ядый и истончевша, останки же ногами своими попираше». Этот четвертый (зверь) — царство Исмаильтян на юге, как объяснил архангел: «Зверь четвертого царства превзойдет все царства и поест всю землю». «И десять рогов его, десять царей восстанут, и по них восстанет другие, иже превзыдет злобами всех прежних», и что далее следует (Прор. Даниила гл. VII).

На втором году царствования Константина, внука блаженного Иракла, задумал Валентин искусно обмануть синклит и возвести себя в царское достоинство, и таким образом, будучи помазан на царство, принять главное начальство над войском. Он отяготил иго жителей города, опираясь на те 3 000 вооруженных [126] мужей, которых он взял с собой и к которым он присоединил множество другого войска.

Тогда собрались граждане в св. храме Божьем к патриарху, и требовали, чтоб он снял с них тягость службы. Они послали к Валентину (требование) — снять с них это иго; но тот не захотел слушать. В то время при нем находился один из знатных вельмож, по имени Антонин. Он говорил Валентину: «что это у них за умысел и заговор? как они дерзают смело отправлять к тебе подобные предложения? Если ты мне повелишь, я пойду разрушу их союз и заговор. Я прогоню каждого из них на свое место, чтоб исполнилась волн твоя». Он говорит: «поди и соверши, как ты сказал». Тот отправился с 1 000 мужами и вошедши в церковь стал наказывать палками главных. Встал патриарх на ноги и сказал: «очень незаконно в таком месте совершать подобное». Бросился на него Антонин, дал ему пощечину и сказал: «поди займи свое место». Тогда смутилась толпа и бросилась на него. Схватили его, повлекли за ногу на середину города и сожгли огнем ²⁰⁵. Сведал о том Валентин и задрожал от страха. Тогда немедленно напала на него толпа, и увлекши его из дома, отсекла ему голову, и потащила на то место, где сожгли Антонина ²⁰⁶. На престоле царском утвердили Константина. Полководцем избрали Теодороса, одного из верных князей армянских, из тех, которые были на стороне Греков.

Получив главное начальство над войском, Теодорос умолял государя и просил как награды — оказать милость тем, которые были отправлены в Африку в ссылку; особенно об аспете, сыне Смбата, прозванного Хосров-Шум. Усладил Бог сердце государя, [127] который приказал привести их в царственный город. Он принял их, как любимцев царства своего, а сына его (т.е. Вараз-Тироца) Смбата сделал кандидатом и первым спатаром между всеми спатарами, и тут же утвердил его в прежнем достоинстве, на 5-м году своего царствования ²⁰⁷. Также было поступлено с Ваганом Хорхоруни и с другими. Он отправил в Армению некоторого правителя, по имени Тума (Фома), который не хотел нарушать союза императора с правителем Маров. Соединив под своею властью всех вельмож, он пошел к правителю Маров и заключил с ним мир.

Получив от него множество имущества, он клятвенно обещал ему, что прикажет отвести в оковах в столицу Теодороса, бывшего правителем Армении. И когда тот возвратился к войску армянскому, и вступил в область Котэик, внезапно напали на него, схватили, связали и отправили его к государю. Узнав об этом, царь Константин был сильно смущен, ибо не по его повелению связали Теодороса. Он приказал снять с него оковы и прочитать донос. Узнав о коварстве Тумы, он принял Теодороса с любовью и сообразно с его княжеским достоинством. Назначил ему жалованье и содержание из казны. После того приказал призвать того Тумаса; но ему не дозволено было войти во дворец. Следствие производили вит, дворца. Оправдали Теодороса, главу Рштуни, в поступках его. И правосудие ему было оказано. Но Тумаса с презрением лишили достоинства. Тогда увидели друг друга аспет и Теодорос, глава Рштуниев, пролили слезы в объятиях друг у друга, ибо они вместе воспитывались при дворе персидского царя, Хозроя. Но аспет не мог подчиняться власти [128] Греков: он умышлял коварство. Он просил у царя Константина позволение — отпустить четырех межей из его семейства в Армению, чтобы привести к нему его имущество. Царь приказал дать ему позволение. Он, переодевшись, сам взял с собой трех мужей и достиг берегов моря. Там он показал царский приказ. Сев на корабль, переплыл море, и с быстротою птицы достиг страны тайской, где и укрепился, ибо Тайцы приняли его с радостью.

Тогда не мало смут произошло в Армении. Немедленно пришло царское повеление к полководцу армянскому — занять все проходы дорог и произвести обыск во всех замках страны. Вскоре узнали, что аспет укрепился в Армении, в области тайской. Тогда Теодорос, полководец греческий, вместе с начальниками войска и вельможами армянскими приказал отправить к аспету католикоса Нерсеса — отнести ему клятву безопасности и предложить — не желает ли он сделаться правителем страны. (В тоже время обещал ему) привести к нему его жену и детей.

Пошел к нему католикос, подтвердил ему клятву; (просил) чтоб он не предпринимал другого пути, и воротился. Написали к царю Константину: поступить с ним по клятве, как он это обещал. В тоже время аспет написал царю: «я раб твой и никуда не уйду от твоей службы; но мне сказали некоторые: «ты скоро отправишься туда, откуда прибыл». Потому я ужаснулся и убежал. Если почтете меня достойным, то я усердно буду трудиться, жить и умру за ваше благоверие».

Тогда приказал царь Константин сделать его кюропалатом, дать ему венец этого достоинства и власть над страной. Он приказал отправить к нему жену и [129] детей с большою почестью, и послал серебряные седалища вместе с другими великолепными подарками. Но пока шел к нему указ — на возведение его в достоинство кюрополата, внезапно постигла его болезнь, и он умер. Подняли тело его, отнесли и похоронили близ отца его, в Дарьюнке ²⁰⁸.

Старшего сына его Смабта, царь назначил в достоинстве отца его, дав ему наследственное право старшинства в роде аспетов, и сделал его друнгаром войск своих. Дал ему супругу из дома Арсакидов, своих родственников, и отпустил в лагерь к войску своему. После этого отправил в Армению с большою почестью Теодороса, главу Рштуниев, дав ему власть военачальника. Желали того князья армянские или нет, но он был утвержден в этой власти. При наступлении следующего года прибыло войско Исмаильтян в Атрпатакан и разделилось на три части. Один отряд (направился) в Айрарат; другой — в страну собственного полка ²⁰⁹, третий в Агванию. Те, которые были в стране собственного полка, рассеялись для набегов, и, предав все те страны лезвию меча, взяли пленных и добычу. Пришли, собрались у Эривани, бились с крепостью, но не могли взять ее. Подошли к Ортспу, и с ним не могли ничего сделать. Ушли оттуда и расположились в Арцапе, у реки, насупротив крепости. Стали биться с крепостью, но много ущерба понесли от осажденных. Это было у них с тылу. Со [130] стороны Асорена, называемого Каханактуц. В это время из крепости сошли несколько человек, чтоб идти и просить войска на помощь в крепости Даронк ²¹⁰. Смбат Багратуни, сын Вараз-Саака, дал им 40 человек. На возвратном пути в крепость они не соблюли предосторожностей относительно входа. Исмаильтяне заметили то место, пошли по следам их, и полезли в крепость. Они заняли это место до утра, схватили и убили 10 человек из крепостной стражи, во время их сна.

Глава XXXIII

Господь освобождает пленных и поражает Исмаильтян; поражение Тайцев, Иверцев и Агванцев, отрядом, расположенным в араратской области; морская битва Исмаильтян с Греками; Прокопий отправляется к Мави, повелителю Исмаиля; перемирие с Греками; деяния католикоса Нерсеса; спор о вере с Армянами; ответ Армян императору Константину

На втором году Константина, 13-го числа месяца гори, в воскресенье утром с визгом бросились Исмаильтяне с обеих сторон на крепость, многих поразили мечом; другие сами бросались со стен и умирали. Детей и жен вывели из крепости с целью умертвить. Не было числа пленным, а скота домашнего огромное количество. Но на другой день утром настиг их полководец армянский и нанес им страшное поражение. Никто не спасся из [131] трех тысяч отборных вооруженных мужей исмаильских; только несколько пеших спаслись и укрепились в Шамби ²¹¹.

В тот день избавил Господь множество пленных из рук Исмаиля, а Исмаильтянами нанес сильное поражение. В числе убитых были двое из начальников исмаильских — Отман и Огба.

Полководец армянский одержал великую победу и отправил к Константину в дар из добычи: 100 прекрасных коней. Получив это, царь весьма обрадовался со всем своим двором и послал ему великую благодарность. Но войско, находившееся в стране араратской, прошло с мечом до стран тайских, иверских и агванских, сделало много добычи и пленных. Пришли они и соединились у Нахчавана с тем войском, которое билось с крепостью Нахчавана, но не могло взять его. Взяв крепость Храм, жителей предали мечу, а жен и отроков повели в плен.

Тот ²¹², который был в стране палестинской, приказал построить большой флот, сел на корабль и вел военные действия с Константинополем. Морская битва не удалась Исмаильтянами потому, что против них вышло большое морское войско, погрузило их в глубину моря; многих отогнало огнем, других обратило в бегство. Но устрашился царь Константин, почел за лучшее платить подать и заключить мир через переговорщиков. Исмаильтяне торопили Греков исполнить условия мира. Царь греческий Константин, будучи отроком, не посмел совершить этого дела без войска, потому он писал Прокопу ²¹³, чтоб тот отправился с ним(?) в Дамаск [132] к Мавию, властителю исмаильского войска, и исполнил условия мира, согласно с желанием войска. Когда Прокоп увидел царское повеление и слышал о том от войска, пошел вслед за ними в Дамаск к Мавию, предводителю войска исмаильского; объявил миру подати, определил границы, получил мир и воротился назад.

В то время католикос армянский Нерсес задумал построить себе жилище близ святых церквей города Вагаршапата на дороге, где говорят, царь Трдат вышел на встречу св. Григорию. Построил там одну церковь во имя небесных ангелов, явившихся во сне св. Григорию — сонму небесных воителей. Построил высокое здание церкви с чудными украшениями, достойными славы Божьей, которой он и посвятил ее. Он провел воду из реки, и употребил в дело все каменистые места, посадил сады и разсадники, и вокруг жилища провел стену, великолепно устроенную во славу Божью. Но мятежный дракон не отдыхал. Он по коварству своему хотел быть богоборцем, и потому успел возбудить гонение на церкви страны армянской. В годы царя Константина, внука Иракла, он употребил в дело хитрость и злость свою. Клевретами его были войска из греческой страны.

Армяне никогда не принимали приобщения Греков — плоти и крови Господней. Они (т.е. греческое войско) пишут донос к царю греческому Константину и патриарху, «что в этой стране нас почитают за беззаконников; ибо они почитают презрением к Христу — Богу собор халкедонский и послание Леона, и проклинают нас».

Тогда царь вместе с патриархом повелел написать грамоту к Армянам, чтоб они в вере соединились с [133] Греками, и не порицали ни собора, ни послания. В то время там находился один муж из деревни Багреван, который изучил искусство Философии и назывался Давидом. Царь приказал отправить его в Армению, чтобы он уладил эти несогласия.

Собрались все епископы и вельможи армянские в Двине, к христолюбивому католикосу Нерсесу и благочестивому начальнику Теодоросу, главе Рштуниев. Они там видели повеление царское и слышали слова Философа, который учил разделение Троицы в смысле послания Леона. По выслушании всего они не согласились истинное учение св. Григория променять на послание Леона. Всем угодно было сделать ответ на это письмо.

Копия с ответа на письмо, пришедшее в Армению от греческого царя Константина. Этот ответ написан армянскими епископами, католикосом Нерсесом, вместе с вельможами и военачальником Теодоросом, главою Рштунийцев

Истинное и православное письмо никейское.

Прошу тебя Боголюбец, который имеешь христианскую веру, прочти это ²¹⁴.

«От вдохновенных пророков и от апостолов Христа, мы получили заповедь молиться о боголюбивом твоем царствовании, о всех князьях и войске и о всем богохранимом твоем дворе, над которым покоиться любовь Божья, и благодать божественных даров явно покоится на вас.

«Твое царство велико и сильнее, чем все царства; оно увенчано не рукою человека, но десницею Бога. Его ничто не может заменить, кроме царства Христова. Также есть у вас св. первосвященник по милости Божьей; — вельможи и войска христолюбивый, и мы удивляясь блеску боголюбивого твоего царства, оставались непоколебимыми среди злых и беззаконных царей персидских. Когда [134] они прекратили царство и погубили все войска армянские, повели в полон мужчин и женщин, остальных предали мечу сверкающему, то в тоже время старались обратить нас к заблуждение, но не могли поколебать нас, так что «устыдились беззаконные в суете своей». Это продолжалось до тех пор пока царь Кават и сын его не издали повеления: «каждый пусть хранит свою веру и да никто не дерзнет притеснять Армян; все они рабы наши по телу, но о души знает тот, кто судить души».

«После того вторично по взятии Иерусалима Хозрой, сын Ормизда, дал приказание всем епископам востока и запада собраться при дворе своем, и сказал: «я слышу что существуют две партии между христианами; одна проклинает другую; которая из них справедливее? Теперь пусть соберутся все при дворе царском, утвердят истинное, и отвергнуть ложное».

«Собрались все епископы, иереи и все верующие тех стран. Над ними царь назначил востиканом Смбата Багратуни, прозванного Хосров-Шум, и главного врача царского. Там был в плену и Захария, патриарх Иерусалимский, и множество других мудрых людей, взятых в плен из города Александрии. Им приказал царь Хозрой правдиво исследовать дело и донести царю истинное.

«Собрались все в зале царской. Поднялся шум потому, что кроме множества православных (признанных таковыми) подписью и печатью древних царей, были там и несториане и много разной челяди. Даже сам патриарх (какой?) подошел и сказал: «муж тот да не назовется Богом». Ответствовал царь и сказал: «чьим приказанием пришел он в это место; дайте ему удары и пусть уйдет!» Также приказал выгнать из судилища множество других сект. Он приказал рассуждать [135] только об учении никейском, константинопольском, ефесском и халкедонском. Там случились два епископа из Армении, люди благонамеренные, которые пришли, чтоб уведомить царя о бедствиях страны: Комитас, епископ Мамикониев и Маттеос, епископ Аматуни. Они имели при себе вготове писание св.Григория. Приказал царь спросить «в царствование каких государей происходили эти соборы?» отвечали ему: никейский собор был при Константине; константинопольский — при Феодосии Великом, ефесский — при Феодосии Младшем; халкедонский — при Маркиане».

«Отвечал царь и сказал: «кажется приказание трех царей справедливее одного». Также осведомился царь о Несторие: «кто он? откуда? в каком соборе? и что говорил?» И вследствие этого приказал вывести из судилища несториан. О халкедонском соборе спросил: «(кто) были тут главные?» и ему объяснили все. Сказали, что в соборах никейском и константинопольском присутствовали сами цари, Константин и Феодосий Великий. В Ефесе — епископ Кирилл александрийский; в Халкедоне — епископ Феодорет, думавший согласно Несторию».

«Были там названный католикос и другие епископы из Ассирии, Аруастана, Хужастана и из других стран, церкви которых царь приказал разрушить, а их самих предать мечу, если они не обратятся из своего заблуждения и не выдут на царскую дорогу (?).

«Халкедонскому, католикосам иверскому, агванскому и другим епископам из греческих стран и князьям, вступившим в подданство персидского царя, он приказал дать *** (Слово неизвестное). Но требовал от обеих партий [136] письменного мнения. О соборе никейском — при Константине, о константинопольском — при Феодосии Великом; о ефесском — при Феодосии Малом; о халкедонском при Маркияне. Все обсудить и пересмотреть.

«Когда он обо всем сведал отчетливо, и пересмотрел все беспристрастно, то спросил их: «почему эти трое не признавали две природы раздельными, как этот последний. Явно, что и нас должно разделить и говорить: два царя, а не один; потому что и я (состою) из двух природ — отца и матери, или из души и тела. Если Божество не на всяком месте, и если оно не может сделать все, чего хочет и приказать всему сделаться, то что это за Божество?» После того приказал спросить Захария, патриарха Иерусалимского и мудреца из Александрии, чтоб они под клятвой сказали истину. Они отвечали: «если бы мы не отвратились от Бога, то и он во гневе не отвратился бы от нас. Теперь страшась Бога пред вами скажем всю истину. Та вера истинна, которую назвали никейскою при блаженном Константине. Согласны с той константинопольская и эфесская; согласна с ними в истине вера армянская. Но названная халкедонскою не согласна с ними, как это познало ваше благодеяние». Царь приказал искать в сокровищнице и нашли истинное учение никейской веры, и пересмотрев ее нашли во всем согласною с верою Армян. Рукопись эта была запечатана перстнями царя Кавата и сына его Хозроя. Тогда царь Хозрой приказал, «чтобы все христиане, находящееся под моею властью, приняли веру армянскую». Согласны с армянской верой были те, которые были в странах ассирийских — Комишов — митрополит (?), других 10 епископов, боголюбивая царица Ширин, храбрый Смбат и великий врач царя. Копию [137] истинного учения царь Хозрой приказал запечатать своим перстнем и дать в сокровищницу.

«Так как Бог избавил нас от рабства мрачному владычеству и удостоил (нас) небожительного твоего царства, сколь более мы должны молить Христа Бога нашего, чтоб благочестивое и боголюбивое царство твое осталось непоколебимо до веков, как дни неба на земле, с многими победами, владычеством над всей вселенной — на море и на суше. Вы хотя по телу происходите от рода человеческого, но вы имеете место у божественного трона и свет славы боголюбивого царствования вашего наполнил на земле все, о ты свыше венчанный, слава всего христианства, силой и знамением божественного креста; ты подобный боголюбивому, благочестивому, благодатному, храброму, победоносному, спасавшему и блаженному Ираклу, отцу своему, который спас всю землю от жестокого палача. Это же самое дарует нам Христос, Бог наш, чрез благочестие твое. Ты писал нам, чтоб мы соединились в вере, и отправил это к нам, недостойным рабам твоим. Когда мы его увидели, преклонили колена, с большим ликованием славили Бога и благословляли благодеяния Его.

«Мы вот что почитаем истинной верой: евангелист Иоанн говорит: «в начале бо слово, и слово бо к Богу, и Бог бо слово». Также далее он в послании своем говорит: «который был искони, о котором мы слышали, кого мы видели, на которого мы смотрели, и руки наши осязали слово жизни. Вот Слово воплотилось, явилась жизнь, мы видели, свидетельствуем и рассказываем вам о вечной жизни, бывшей у отца и явившейся нам». «Тот же Иоанн говорит в Евангелии: «Бога же никто не видел». Павел говорить: «которого никто из людей [138] не видел и не может видеть». Как же говорить (Иоанн), «что мы были очевидцами», и даже «на которого мы смотрели, и руки наши осязали слово жизни», и что «который был у Бога а явился нам?» То слишком высоко, как о подобном Ему по божественности; то весьма смиренно и человеколюбиво, согласно человеческой нашей природе. Но явно, что он рассказывает о воплощении Бога, излагал божественный слова: «кто видел Меня, видел Отца моего».

«Почему он говорит об одном (меня), а не об нас, как двух. Так он говорит только о божественности, «который один имеет бессмертие, живущий в страшном, неприступном свете». О человечности и божественности. Невидимое — не являлось, но в воплощении видели невидимое; потому что в воплощении была отеческая божеская природа, и материнская человеческая природа соединилась с человеческою, несмешанным соединением.

«Родился един — Бог и человек, как свеча. Тарсонский говорит: «един Бог и один посредник между Богом и человеком». Никто не бывает посредником одного, так от Авраама и Сарры родился Исаак с согласия их; так и Христос от Духа Святого и Марии родился с одной природой неслиянным и несмешанным соединением; неизреченно по божеству от отца и (от матери), не утратившей девства. [139]

«Един Господь Иисус Христос, Бог и человек, жизнь повешенная на древе пред глазами нашими, по гласу первопророка, которого язвами исцелились мы все. Так говорит и блаженный Иоанн в своем послании о соединении, говоря: «это он, который пришел водой, духом и огнем — Иисус Христос; не с одной водой, а с кровью и водой, и дух свидетельствуешь, ибо дух есть истина». Они трое свидетельствуют: дух, вода и кровь. Трое суть едино. Если мы храним свидетельство человеков, то у нас есть и свидетельство Бога, который свидетельствовал о сыне своем: «се сын мой возлюбленный, угодный мне, слушайтесь его». Он не разделяет на две природы, на две ипостаси и две воли (***), а говоря сей и ему, показываешь единство. Также объясняет этот евангелист, говоря: «дух, вода и кровь, и трое суть едино». В другом месте говорить: «кровь Иисуса, сына его, очищает нас от всех грехов». Вот Иисус, Христос — сын Бога и сын человека, — оба вместе — одна природа. Что божество бестелесно и бессмертно, это известно всем (Мы не могли связать последующей фразы с предыдущей и потому выставляем ее здесь: ***)… Бестелесное воплотилось, невидимое сделалось видимым, неосязаемое — осязалось, безвременное — началось, Сын Бога сделался сыном человека и человечность свою соединил с божественностью своею. О смирении Его до смерти, и о смерти на Кресте говорить апостол Божий: «мы были врагами и помирились с Богом смертью сына Его». Далее говорит: «который не пощадил сына своего, а ради нас всех предал его». Далее: «если бы знали, не возвели бы на крест Господа славы». [140]

Далее: «Бог послал сына своего в подобие греховной плоти и ради грехов мира, и осудил грех во плоти той». Что значит «осудил?» Это значит то, что он истребил того, кто имел власть над смертью, т.е. диавола. Что говорит Господь о работниках в саду? «Когда приблизилось время плода, послал слуг своих собирать плоды. Но работники схватили слуг его, некоторых мучили, других побили каменьями, других убили. После того посылает сына своего и говорит: «может быть устыдятся сына моего». Но работники, увидя сына сказали: «это наследник, давайте убьем его, и наше будет наследство его,» и уведши его из сада, убили.

«Не Слово только Сын Божий, но слово и плоть, и плоть слова вместе. Плоть хотя человек, но и Бог. Те, которые сначала были очевидцами и служителями Слова, те учили учеников своих; те в свою очередь передали своим ученикам; а те тоже предание утвердили письмом. Многие от апостолов приняли рукоположение в епископы: Юстиниан, Инанклит, Климент — в Риме, Анания — в Александрии, Шмаон-Клеоп — в Иерусалиме; Дионисий Ареопагит — в Афинах; другой Дионисий — в Коринфе; другой Тимофей — в Ефессе; Тит — в Крите; Поликарп — в азиятской Смирне; Еводиа т.е. Петр — в Антиохии; Ириней галилейский, ученик Поликарпа — в церкви лаодикейской, — и бесчисленное множество дивных епископов, священников и вдохновенных риторов, философов и дивных отроков церкви, которые предали письму истинную веру церкви по апостольскому гласу, каждый в своей церкви. Известно, что на никейском [141] соборе все были ученики, которые принятое ими от апостолов, утвердили в Никее. Они говорили о Сыне: «таже природа отца, которым все творилось на небеси и на земле, который ради нас людей и ради нашего спасения...».

«Также и св. Григорий, наученный древними, проповедал нам: «тем, которые поверили в плоть, он показал божественность свою и те, которые не поверили плоти Его, отвергли его природу. Он воплотился в одну природу и смешал, соединил человечество с божественностью своею, бессмертие с нашею смертностью, чтоб всех людей сделать участниками в своем бессмертии».

«Наша вера установлена не новейшими, а как мы восприняли от святых апостолов чрез патриарха нашего, св. Григория, учившего царя Трдата и князей армянских, по крайней мере за 30 лет до Константина. Тоже самое предание утвердил и св. Гевонд, великий архиепископ кессарийский, при котором воспитывался и учился св. Григорий, и который рукоположил его в первосвященники.

Во второй (?) раз собрались в Никее святые и истинные отцы по повелению царя Константина; они отвергнули заблуждение нечестивой секты и посеяли истинную веру по всей вселенной. Присутствовал там и наш св. Аристакес, сын св. Григория. Он получил наставления веры от св. собора и от великого царя Константина, представил христолюбивому царю Трдату и св. первосвященнику Григорию с повелением блаженного Константина. Мы утверждаемся на этом и почитаем это достаточным для учения истинной веры. Ибо сказано: «не переменяй учения веры, которую утвердили предки твои». [142]

В другой раз, когда снарядился в путь царь Трдат, взял с собой святого епископа Григория, сына его епископа Аристакеса, из военного сословия 4-х советников своего двора и 70 000 мужей, избранных со всех пределов своих, и отправился посетить царя Константина. Когда они увидели друг друга, то представил Трдат Константину св. Григория. Тот преклонился к ногам св. Григория, чтоб он благословил его.

«Тогда взяв в посредники веру в Господа Иисуса Христа, оба царя клятвенно утвердили — непрерывно хранить мир между собою до веков. И утвердили у нас истинную веру, которую основал Дух Святой. Мы не знаем о других соборах, случившихся в разных местах. И мы так думаем, что основание вашей веры при дворе вашем вы имеете от блаженного Константина и от собора никейского.

«Всякий, кто принимает свыше этого, да будет проклят, если бы даже он был ангелом с небес. Все учители церкви, превосходные в искусстве философии и достигшее видения божественности, принявшие истинное основание веры от св. апостолов, вышли из страны вашей и проповедовали евангелие по всей вселенной.

«Святой и пречестный католикос наш Григорий, воспитанный и учившийся в Кессарии каппадокийской, учил нас. Основанные на нем, мы непоколебимо пребываем до сего дня, и кроме его мы почитаем учителями истинных и святых отцов, которые все учили по никейски: Юстиниана, Дионисия и Виктора — епископов римских, Дионисия александрийского, мученика Петра, Теофила, Афанасия, Кирила, епископа александрийского, Василия, епископа кессарийского, Григория назиазинского, Григория чудотворца неокессарийского, Григория нисского, брата [143] Василия, и бесчисленных пастырей православия, единомыслящих с ними, деяния которых известны всем.

«Враги богопочитания частыми нашествиями погубили страну нашу, и как погубили людей страны нашей, также истребили св. книги церкви и вардапетов ея. Теперь у нас нет заветов и учителей; мы не знаем книг и наук. Но в разных местах находящиеся учительские повествования учат нас об истине веры — света, который и проповедовался в Никее, которую поспешно принял Аристакес, сын св.Григория. Так проповедовал соборный глас никейский.

Символ никейского собора

«Веруем во единого Бога Отца, Вседержителя, Творца неба и земли, видимых и не видимых. И во единого Господа Иисуса Христа, Сына Божий, единородного, от Отца рожденного, т.е. от естества Отца, Бог от Бога, Свет от Света, Бог истинный от Бога истинного, рожденный, а не сотворенный, единосущный Отцу, Им все было на небесах и на земле — видимыя и невидимыя. Который ради нас человеков и ради нашего спасения сошел с небес, воплотился, вочеловечился от св. Девы Марии Духом Святым. Который принял душу, тело и мысль и все, что в человеке, (принял) не сомнительно, но истинно. Страдавший, т.е. распятый и погребенный и воскресши на третий день с тою же плотью, взошел на небеса и воссел одесную Отца. Он грядет тою же плотью и славою Отца судить живых и мертвых, и царствие Его нет конца. Веруем и в Святого Духа, совершенного и несотворенного, говорившего в законах и пророках и Евангелиях; который сошел на Иордань, проповедовал в апостолах и обитал в Святых. [144] Веруем в единую Соборную церковь, во единое крещение в раскаяние и оставление грехов, в воскресение мертвых, в вечный суд тел и душ, в царствие небесное и в жизнь вечную.

«Тех же, которые говорят, что было время, когда не было Сына, или было время, когда не было Св. Духа, или что они созданы из ничего, или говорят, что Сын Божий или Св. Дух другого существа и естества, или что они подвержены изменению или смешению, — подобных мы предаем анафеме; ибо их предает анафеме соборная апостольская церковь.

«И мы прославляем и поклоняемся св. Троице, сущей прежде веков, и единосущной божественности Отца и Сына и Святого Духа, и ныне и присно и во веки веков — аминь». После того их пригласили в Рим. Они предстали пред царя Константина, научили его истинной вере и свидетельством своим утвердили основание веры.

На 284-м (В подлиннике стоит: на 13-м году Господа нашего Иисуса Христа, воцарился Диоклециан. Издатель армянского текста исправил ошибку и поставил 284, как это сделали и мы) году животворца и спасителя нашего Иисуса Христа, воцарился в царстве римском Диоклециан, с тремя товарищами. Они возбудили гонение на христиан и разрушили все церкви во всей своей империи. На 75-м году (жизни?) умер Констант, и воцарился сын его Константин в Галлии и Испании. Он был истинным христианином. Он воевал с Максимианом, сыном его Максимонтом (Максенцием), Ликианом (Лицинием) и Маркианом (Максимином) — победил и истребил их потому, что он уверовал в единого Бога, Господа всего, и в Сына Его, Иисуса Христа. Он познал что [145] Бог даровал ему победу; потому он дозволил христианам строить церкви, и освободил (от податей) места, где положены были мученики. Он возвышал христиан великими почестями. Он приказал всем епископам собраться в Никее, и собралось множество епископов и св. мужей. Они там пробыли 15 дней. После того он ввел их во дворец, и в то время, когда они совокупно были собраны в золоченой зале его, он вошел к ним и признался, что «я христианин и раб Господа Бога Вседержителя и Иисуса Христа, любезного Сына Его». Все епископы разобрали пред царем Константином веру, пересмотрели книги, написали истинное учение, которое проповедано было нам в Никее.

«И так начиная от императора Нерона до блаженного Константина, от Константина до царя Маркиана, все главные учители и святители церкви, начиная от храброго Теофила, великого архитектора промышленных городов египетских, александрийских, римских, константинопольских, антиохских, кессарийских, киликийских, афинских, одним словом всех учителей церкви... до дней Маркиана, послания Леона и Феодорита, главы халкедонского собора, который утвердил это своим нечестием (Вследствие пропуска нескольких слов мысль автора непонятна. Вот, что сказано в подлиннике: ***). (Боже сохрани), чтоб мы гордились чем-нибудь, [146] кроме креста Господа нашего Иисуса Христа. Даже и Давид хвалится крестом сына своего и не почел этого порицанием божеству, называя Господа то «колесницею Бога», то «горою Синаем», то «высотою небес». «Он говорить: «тьмы колесниц Божьих, тысяча правителей и Господь с ними в святыне синайской; взошел на высоту и пленил полон» и т.д. «Тьмы колесниц Божьих, тысячи правителей и Господь в них». Многосложна сила и слава креста Христова, поднявшего Творца неба и земли, и тысячи Евреев соорудили его. «И Бог в них в святыни синайской». В ком же в них? Явно, что в многосложной силе и славе креста. Оттуда он освободил пленных, и потому мы не стыдимся взывать к сыну Божьему: «святой бессмертный, распятый за ны, помилуй нас». В отношении к таинствам Господним, мы раздаем их с великою осторожностью, ибо не имеем власти чистое раздавать нечистым. У нас есть все мирные правила порядка и законов, о мужах и женах. Те, кои сочетаются девственно, имеют право на причастие плоти Господней; ибо говорит: «пречисто во всем супружество и свят одр». При вторичном браке, если одно из лиц — девственно, а другое — вдово, закон повелевает обоим вместе каяться в продолжение трех лет и уже после уравнять их пред законом. Вступающих в третий и четвертый брак не принимает церковь и не раздает им даров, по слову: «кто есть и пьет (плоть и кровь Господню) недостойно, тот ест и пьет приговор свой, ибо он не различает плоть Господа (от чего другого)». Божественный голос взывает: «не давать святыни псам». Он же своим перстом написал на каменной доске одну из десяти заповедей: «не прелюбодействуй!» Мы видим, что в [147] самой глубокой древности мудрецы почитали прелюбодеяние отвратительным.

«Солон дал Афинянам закон: «отстать от разврата и лишать наследства незаконнорожденного». Ликург Лакедемонянин дал Лакедемонянам закон: «оставить разврат и даже не хоронить незаконнорожденного». Некоторая женщина Афеана, ученица Платона, была спрошена: «чрез сколько дней после сочетания с женщиной можно войти в царский дворец?» Она отвечала: «если со своей (женой), то можно; если со другой — никогда».

«Если они (язычники) так высоко ценили целомудрие, с каким же страхом надо нам исполнять глас апостольский: «избегайте разврата». Хотя и никто (из нас) не праведен; все-таки не следует дерзновенно оскорблять плоть Божескую. Как могут мерзкие уста приблизиться, или как дрожь не овладевает вкушающими, — когда они приближаются без страха к живому огню. И пророк не удостоился вкусить его сам — щипцами, но приблизив губы свои получил очищение.

«Дерзнуть ли нечистые и мерзкие войти в земные царские дворцы? Кто их впустить туда? Не изгонять ли особенно того, кто захотел бы насладиться от трапезы царской. Как же дерзнет войти кто либо во дворец небесного царя, не имея одежду чистоты, или с бессовестным нахальством подойдет к огню живому и вкусит от небесной царской трапезы. Не должен ли таковой быть изгнан вон, повсюду: «отойдите от меня, все, творящие беззаконие». Мы приняли учение наше от [148] св. Григория и от Боголюбовых государей Константина и Трдата. После того взошел над нами свет никейский через того же блаженного Константина. Мы основались на этом предании, и не совращаемся от него ни на право, ни на лево. О других соборах, как мы выше сказали, справедливого ничего не знаем. (Знаем только то), что древние учители назвали святым и истинным собор константинопольский, собранный против Нестория (Конец этой главы заключает догматические объяснения и определения соборов. Мы выпускаем его в нашем переводе, потому что темный смысл многих мест затемняется еще боле искажениями и поздними вставками. Желающий может найти в арм. тексте стр. 208 — 210).

«Мы же, царь мужей храбрых, Константин, получив повеление твоего небожительного и благочестивого царства, почли за лучшее объяснить тебе определение православной нашей веры, которую получили отцы наши от первых истинных учителей, и на деле показать в этом письме учение наше твоему боголюбивому и благочестивому царствованию. Чтоб и нас недостойных удостоил Бог, просить у Него познание добра и благословлять боголюбивое и благочестивое владычество твое, чтоб ты вечно господствовал над всей землей, на море и на суше со многими победами».

Глава XXXIV

Нашествие Агарян и происшествия в Греции

Снова стану рассказывать о бедствиях, постигших наше время. О том, как изодрался покров старой [149] веры; о дуновении на нас смертоносного ветра, который зноем своим иссушил великолепные, красивые, покрытые листьями деревья молодого рассадника. Поделом было нам. Согрешили мы перед Господом и разгневали св. Израиля. Он говорил: «если согласитесь повиноваться мне, съедите блага земли, но если не захотите слушаться меня, меч съест вас, ибо уста Божьи говорили это». Видим этот вихрь и на Вавилоне и на всей земле, ибо Вавилон — мать всех народов и царство его царство стран северных. Южнее их живут Индийцы и народы, обитающие страны великой пустыни, дети Авраама, от Агари и Хетуры рожденные: Исмаил, Амрам (Зомвран), Мадан (Мадала), Мадиам, Иексан (Иезан), Езбор, Мелисаве; Дети Лота: Амон и Моаб; дети Исава, т.е. Едомиты, и другие на южных пределах Индийцев, на севере великой и страшной пустыни, где обитали Моисей и сыны Израиля, о которой говорит пророк: «как вихрь пойдет с юга, так пойдут они из страшного места — пустыни». Это та великая и страшная пустыня, откуда вышел крутящийся вихрь этих народов и завладел всей землей, попрал ее ногами и поразил. И исполнилось речение: «четвертый зверь означает четвертое царство на земле; оно превзойдет злодеяниями все царства, и всю землю обратить в пустыню». Что мне сказать о смутах и бедствиях царства греческого, которое никогда не отдыхало от междоусобных войн; о кровопролитном истреблении главных мужей и сенаторов государства, о которых говорили, будто они покушались на жизнь государя. За это перерезали всех важных мужей, и не осталось в государстве мужа мудрого, ибо истребили совокупно всех жителей страны и всех князей царства. Убили Георгия — магистра и [150] Мануила, мужа добродетельного, тестя аспета Смбата, сына (внука) великого Смбата, прозванного Хосров-Шум. Многие говорили, что видели ночью зажженные свечи на том месте, где был убит Мануил. Отправили в изгнание Смбата, любимого всем войском военачальника. Войско его принудило его к восстанию вслед за происшествиями, а царю на него донесли, будто он говорил, «что надо отмстить за кровь магистра».

Смбат был начальником войск фракийских князей, а Мануил исправлял в Константинополе должность магистра. Царь не призвал к себе магистра смело, по праву своей власти, страшась возмущения войска, но призвал к себе аспета Смбата и заклинал его крестом Господним, который носил при себе, чтоб он никому не открывал тайны. Он отпустил его к войску своему, с тем чтоб он мирно поговорил с магистром и обманом увел бы его. Смбат прибыл к войску, но не мог обмануть Мануила, потому что тот уже знал о цели прибытия Смбата. Тогда он говорил со всеми начальниками войска, и показал им повеление царское. Ни князья, ни войско не захотели сопротивляться повелению царскому, и предали Мануила в руки посланных, a те связав его повели пред царя. Вот почему войска фракийских князей помышляли ему (Смбату?) смерть и донесли на него, как на мятежника, чтоб он умер. Но царь пощадил его, и спас его, удалив от них ²¹⁵. [151]

Глава XXXV

Война Исмаильтян с Персами и прекращение царства персидского; смерть Газкерта; Мидяне и Армяне служат Агарянам; Константин прибывает в Армению; приготовление Исмаильтян к войне с Греками. Об армянском католикосе Нерсесе

На 20-м году Газкерта, царя персидского, на 11-м императора Костаса, прозванного Константином по имени отца своего, на 19-м году владычества Исмаильтян, войско исмаильское, находившееся в стране персидской и в Хужастане, пошло на восток, в страну Палхав, бывшую парфянскую область, на персидского царя Газкерта ²¹⁶.

Убежал Газкерт от лица его, но не мог спастись, потому что они настигли его на пределах кушанских и истребили все войско его; потому он бежал к войскам тетальским, которые из своих стран пришли к нему на помощь.

Князь мидийский, о котором мы выше сказали, что он ушел на восток к царю своему, возмутился и укрепился в одном месте; просил клятву у Исмаильтян и пошел в пустыню служить им. Войско тетальское схватив Газкерта, убило его, по 20-летнем царствовании, и таким образом прекратилось владычество Персов и династии Сассанидов, владевших царством в продолжение 542 лет ²¹⁷.

Царь исмаильский, видя успехи своих нашествий и прекращение царства персидского, но истечению трехлетнего перемирия, не захотел продолжать мира с царем греческим, но приказал войскам своим вести войну [152] на суше и на море, чтоб стереть с лица земли и это царство, на 12-м году царствования Константина.

В том же году восстали Армяне, отступились от царства греческого и подчинились рабству царя исмаильского. Они заключили союз со смертью, и с адом ковали условия. То были: Теодорос, глава Рштуниев, со всеми князьями армянскими, которые отринули от себя обет, заключенный с Богом.

Говорил с ними властитель Исмаиля: «вот обет примирения моего с вами, на сколько вам угодно лет: не буду брать с вас податей в продолжение трех лет. По прошествии этого времени будете платить столько, сколько пожелаете; имейте в стране вашей 15 000 всадников. Посылайте мне хлеб из страны вашей, и я сочту это в подать царскую; всадников ваших не потребую в Сирию; но в другую страну, куда бы я ни приказал, они должны быть готовы к делу; не пошлю к вам в крепости эмиров, ни одного арабского офицера из многих и ни одного всадника. Неприятель не войдет в Армению, и если придут на вас Греки, то отправлю к вам на помощь войско, сколько вы пожелаете. Клянусь великим Богом, что не лгу».

Таким образом, сподвижник антихриста (В издании недоставало этих слов. В рукописи — ***) отторгнул и оторвал их от Греков... Хотя император много писал им просьб и молений, и звал их к себе, но они не соглашались внимать ему. Тогда говорил он им: «я иду в город Карин, придите вы ко мне; или [153] я приду к вам и дам вам сильную помощь и посудим вместе, что надо предпринять», но и тут не захотели внимать ему. Все греческое войско клеветало и роптало на главу Рштуниев и на Армян пред царем своим, за поражения, которые происходили в мардоцесе (Не знаем, что значит мардоцес — искаженное слово, или собственное имя). Оно говорило: «Армяне соединились с Исмаильтянами. Они обнадеживали нас и рассеяли войска наши в набегах по Атрпатакану, навели неожиданно на нас (Арабов), и поразили нас, и все наше пало там. Позволь нам идти в Армению и требовать мщения за оскорбление».

Тогда царь Константин согласился исполнить волю своего войска. Взяв войска свои, он отправился в Армению со 100 тысячами. Когда он достиг области Терджана, подошли к нему мужи исмаильские и поднесли ему бумагу от властителя своего; вот содержание ее: «Армяне — мои; не иди туда; если пойдешь — я приду на тебя, и сделаю так, что ты не будешь в состоянии бежать». Царь Константин говорить: «страна — моя и я иду; выходи, если хочешь, на меня; Бог — судья праведный». Оттуда отправился он и прибыл в город Карин на 12-м году своего царствования и на 20-м владычества Исмаильтян. Царь Константин пробыл в Карине несколько дней; там предстали ему вельможи и войско, так называемой, Четвертой Армении, и все войска и князья, пришедшие из стран рштунийских. Предстали пред ним: Сперяне, князья Багратуни, князья областей Манаги, Даранаги, Екегьяц и все войска этих мест, Каринцы, Тайцы и Басенцы. Предстали пред царя: князья Вананда с войсками своими, Ширакцы, Хорхоруни [154] и мужи рода Димаксьян. Там предстали ему: Мушег Мамиконьян с сродниками своими и с многими другими князьями, войска из стран араратских: роды Аравегьян, Араньян, Варажнуник, Гндуник, Спандуник и другие е ними. Предстал пред него католикос Нерсес, пришедший из земли тайской. Князья рассказали государю о замыслах и причинах возмущения главы Рштунийцев, о частых приходе и уходе от него гонцов исмаильских.

Тогда государь и все войско его прокляли главу Рштуниев, и лишили его княжеского достоинства, отправили на место его другого с 40 мужами, которые прибыли к нему, но были им схвачены. Одних увели в крепость Багеш, а других на острова моря бзнунийского. Сам же (Теодорос) отправился и вступил на остров Агтамар, и дал приказание войскам тех стран укрепиться каждому — в своей области. В союзе с ним были Иверцы, Агванцы, Сюнийцы, которые по повелению его отправились в свои страны, и каждый укрепился в своей. Теодорос глава Вагевуниев, взял крепость Арпа. Сын его Григорий был зятем главы Рштунийцев. Вараз-Нерсех Дашткарин укрепился на открытом месте и завладел сокровищами; ибо там были все сокровища государства — и церковный и княжеский и купеческий. Услышав о том, царь Константин хотел доставить грабеж множеству своего войска и идти на зимовку в Армению, чтобы опустошить эту страну. Тогда пали пред ним католикос и Мушег со всеми армянскими князьями, и большими просьбами и слезными мольбами просили его о милости, чтоб он не мстил всем за преступленья некоторых, и не погубил страны. Внял царь мольбам их и отпустил множество войск [155] своих; а сам отправился в область араратскую с 20 тысячами. Достигнув Двина, он поселился в доме католикоса. Мушега, главу Мамикониев, царь сделал начальником армянских всадников и отправил его в страну собственного войска с 3 000. Также отправил часть войска своего в Иверию, в Агванию, в Сюнию — с целью расторгнуть их от союза (с Теодоросом). Войска, стоявшие вокруг Арпа, как в гористых, так и в ровных странах, в начале не хотели подчиняться, но после были принуждены к покорности. Агванцы, Сюнийцы и собственный полк не покорились. За то войска ограбили их владения, и разграбив все, что нашли, возвратились к царю своему.

Об армянском патриархе Нерсесе

Теперь скажу несколько слов об армянском католикосе Нерсесе. Он был родом из земли тайской, из деревни Ишхан. Он с малолетства воспитывался в Греции, изучил язык и науку Греков и странствовал по разным землям, занимаясь военною службою. По убеждениям своим он был приверженцем халкедонского собора и послания Леона. Он никому не открывал своих нечестивых мыслей, до тех пор, когда достигнув епископского сана, он был призван на патриарший престол. Он был человек добродетельный по нраву, любил пост и молитву; но в сердце своем скрывал яд горький, и думал убедить Армян принять [156] собор халкедонский. Он, однако, не смел открыть своих намерений, доколе не прибыл царь Константин и не поселился в доме католикоса. Тогда в церкви св. Григория, в воскресный день, он возгласил собор халкедонский. Обедню отслужил по греческому обряду греческий иерей. Приобщились царь, католикос и все епископы, кто волей, кто неволей.

Таким образом, католикос поколебал истинную веру св. Григория, которую все католикосы сохранили на твердом основании св. церкви, от св. Григория до сего дня. Святую прозрачную и чистую воду источников смутил католикос, который уже давно хранил это в уме своем, но не думал открывать его до того дня. Теперь же при удобном случае он исполнил волю свою, обвиняя одних епископов и колебая твердость других, так что многие из страха смерти исполнили его приказание — и приобщились. Хотя не было уже в живых тех из блаженных ²¹⁸, которые были потверже в своих убеждениях, однако (нашелся) один епископ, который порицал католикоса пред государем, и тот должен был смолкнуть. Дело было в том, что задолго до того времени Нерсес вместе с другими епископами проклинал собор халкедонский, послание Леона и отвергал причастие Греков. Запечатав это решение перстнем католикоса и всех епископов и перстнями вельмож — ему же поручили на сохранение в церкви. Но когда он отслужил литургию, и причастился со всеми епископами (по греческому обряду), то епископ, о котором я выше сказал, не приобщился, но сошел с амвона и скрылся в толпе.

По совершении причастия, когда государь вошел в комнату, подошли к нему католикос с греческими [157] иереями и донесли на того епископа, «что он не сел на престол и не причастился с нами; почел нас с вами недостойными, сошел с амвона и скрылся в толпе». Смутился царь и приказал двум мужам схватить его и привести пред себя в комнату. Спросил его царь и сказал: «священник ты?» Отвечал епископ: «если угодно Богу и славе вашей». — Говорит государь: «что же ты такое, если ты не почитаешь нас достойными причаститься с тобой, меня — царя твоего, его — католикоса твоего и отца нашего». Говорит епископ: «я муж недостойный и грешный, и недостоин причаститься с вами. Но если б Бог удостоил меня приобщиться с вами, то я почти также насладился бы, как от трапезы Христовой и из рук Его». Говорит царь: «оставь это. Скажи мне вот что: католикос он армянский или нет?» Говорит епископ: «также, как и св. Григорий». Говорит царь: «принимаешь ты его за католикоса?» Говорит: «да». Говорит царь: «приобщаешься с ним?» Говорит «также, как и с св. Григорием». Говорит царь: «зачем же ты сегодня не причастился?» Говорит: «благодетельный государь, когда мы видели вас (т.е. портрет ваш) только нарисованным на стене, то и тогда дрожь овладевала нами от страха; что же когда видим вас в лицо и говорим уста в уста? Мы люди несведущие и глупые, не знаем ни языка, ни науки. Прежде учимся, и уже после понимаем в чем дело, но твое благодетельное повеление властвует исцеляя. В стране нашей исходили от католикоса предписания всякого рода, на сем же месте, им же обнародованные. За 4 года перед этим он созвал собор и собрал там всех епископов, составил писание о вере, запечатал его сперва своею печатью, после нашей, а [158] наконец перстнями всех вельмож. Писание это теперь у него находится. Прикажите съискать и посмотрите». Католикос не мог вымолвить слова.

Узнав о лукавстве его, царь порицал его многими словами на языке своем; а епископу приказал приo6щиться с католикосом. Исполнив волю царя, епископ сказал: «да благословит Бог благодетельное и боголюбивое царствование твое во веки, чтоб ты повелевал морем и сушей с великой победой». И царь благословил епископа и сказал: «благословит тебя Бог; ты поступил так, как пристойно мудрости твоей, и я благодарен».

Между тем (вести) сильно торопили царя, как можно скорее воротиться в Константинополь, и он поспешно отправился. Правителем Армении и предводителем войска тех стран он назначил Мавриана. Когда царь Константин выехал из Двина, то с ним вместе отправился и католикос, который остановился в стране тайской. Он не возвращался на место свое, потому что князь Рштуни и другие князья питали к нему страшную ненависть, за его поступок. Но Теодорос, глава Рштуниев, с зятем своим Гамазаспом, главой Мамикониев, поселился на острове Агтамар. Он просил войска у Исмаильтян. К нему на помощь пришло 7 000 человек. Он поселил их в Аповиге и Бзнунике. Сам вышел Е ним и жил между ними. Когда прошли зимние дни, не за долго до великой пасхи, бежали Греки и бросились в землю тайскую; оттуда их вытеснили. Они нигде не могли найти себе места, и потому в бегстве пошли к морским берегам, где (Аравитяне) опустошая всю страну, взяли город Трапизон и увели великое [159] количество добычи и пленных. После того Теодорос, глава Рштуниев, отправился в Дамаск к Моавие, предводителю Исмаильтян, и видел (***. Т.е. видел и поднес ему великолепные подарки) его с большими подарками. Князь Исмаильтян дал ему одежды золотые и златотканые и такие же парчи; дал ему власть над Армению, Ивериею, Агваниею и Сюнией, до Капкоха и крепости Джора, и отпустил его с почестью.

Он предписал ему условие: привести те страны в подчинение. На 11-м году Константина, нарушается мир, заключенный Константином и Моавией, предводителем Исмаильтян. Царь Исмаильтян дал приказание собрать все войска свои на западе, вести войну с греческою империей, взять Константинополь и прекратить существование этого государства.

Глава XXXVI

Письмо царя исмаильского к Константину, царю греческому. Моавия, князь Исмаильтян, идет на Халкедон и побеждается Господом

Он говорит: «если желаешь в мире сохранить жизнь свою, отступись от этой тщетной религии, которую исповедуешь с малолетства. Отвергни этого Иисуса, обратись к великому Богу, которому я покланяюсь, к Богу отца нашего, Авраама. Распусти множество войск своих по местам своим. Я сделаю тебя великим князем [160] этих стран, отправлю в город твой правителей и ревизую все твои сокровища. Я прикажу разделить их на 4 части. Три части — мне; одна — тебе. Дам тебе сколько угодно войска, и буду брать от тебя подати, сколько можешь дать. В противном случае — Иисус, который не мог спасти себя от Евреев, каким образом спасет тебя из рук моих?» Собрались все войска из стран восточных — Персии, Хужастана, Индии, Аруастана и Египта к Моавии, предводителю войска, пребывавшему в Дамаске.

Устроили военные корабли в Александрии и других приморских городах, и наполнили оружием и махинами 300 кораблей; на каждом корабле помещалось 1 000 человек, избранных всадников. Легких кораблей приказал построить 5 000. Он посадил в них малое количество людей для легкости — по 100 человек на каждом корабле, чтоб они быстро порхали мимо больших судов на поверхности моря, и отправил их в море. Сам же, взяв войска свои, отправился на Халкедон. Когда он явился в этой стране, все подчинились ему в подданство: жители стран приморских, горных и низменных.

Масса греческих войск вошла в Константинополь, на охрану города, а хищник (***. Этого слова не было в издании. Мы прибавили его из рукописи Азиатского Музея) пошел в Халкедон на 13-м году (царствования) Константина. Он стал строить на берегу моря множество мелких кораблей, чтоб по прибытии в Халкедон тяжелых судов, идти к ним поспешно на помощь. Письмо царя своего Исмаильтяне отправили к Константину. Приняв письмо, император [161] вошел в храм Божий, и бросился ниц, говоря: «виждь, Господи, поругание, которым поругали нас Агаряне. Да будет милость твоя над нами, как мы надеемся на тебя. Покрой лица их презрением, чтоб они искали имя Твое, Господи; да устыдятся и смутятся во веки веков и погибнут, покрытые стыдом; да познают, что имя твое — Господь, и Ты только возвышен над всей землей».

Сняв с головы своей венец, и сложив порфиру, он надел вретище, сел на пепел и приказал, по примеру Ниневии, проповедовать пост в Константинополе.

Тогда прибыли в Халкедон огромные корабли из стран александрийских, вместе со всеми малыми кораблями и со всеми снарядами. На кораблях были устроены стенобитные машины, извергавшие огонь, камни, стрелков, пращников, для той цели, чтобы достигнув стен города с легкостью, с вершины башен полезть на стены города.

Моавия приказал построить корабли в строй и устремиться на город. Когда же они удалились от суши на две стадии, то можно было видеть силу страха Господня; ибо мигнул Господь с неба порывом страшного ветра; поднялся ветр — вихрь сильный. Поколебалось море из-под бездны, поднялись волны, как вершины высоких гор, и вихрь, крутящийся над ними, гремел как гром, и завывал. Послышался страшный шум бездны: пали башни, рушились машины, расстроились корабли, множество войска погрузилось в глубину моря, остальные рассеялись на досках по волнам моря; переносимые волнами туда и сюда, они потонули при воздыманиях и понижениях волн. Открыло море пасть свою и проглотило их. Не осталось ни одного из них. Спас Бог в тот день народ, возвышенный Его десницей [162] за молитвы боголюбивого Константина. Порыв бури и бушевание моря не переставали в продолжение 6 дней.

Исмаильтяне, увидя перст страха Господня, упали духом, и вышедши ночью из Халкедона, ушли восвояси. Другое войско, находившееся в странах капуткских (каппадокийских), воевало с Греками и разбитое Греками, бегством ушло в страны Аруастана, разграбив Четвертую Армению. По прошествии осеннего времени, и при наступлении зимнего, войско Исмаильтян прибыло и остановилось в Двине, имея намерение идти на Иверцев и обречь их острию меча.

Он (предводитель отряда) говорил с ними угрозами, посредством переговорщика, и предлагал: или вступить в их подданство или оставить страну и уйти. Но те не согласились и приготовились к войне. Пошел на них Исмаил войной — чтоб истребить их совершенно. Но в то время, как они выступили в путь, обнял их холод и снег зимний, почему они поспешно отправились в Ассирию, не сотворив злодеяний в Армении. В это время князья армянские из участков греческих и таджикских — Амазасп и Мушег с другими князьями сошлись в одном месте и заключили между собою союз, чтоб не было между ними меча и кровопролития, и провели зимние дни в мире, чтоб спасти поселян. Глава Рштуниев впал в недуг болезни и отправился на остров Агтамар. Так как он не имел возможности выйти оттуда или предпринять что-нибудь, то князья разделили землю его по числу всадников и назначили сборщиков золота и серебра.

Там можно было видеть муки отчаяния. Так бывает с больным, когда усиливаются мучения, а язык перестает говорить. Подобное этому происходило здесь: не [163] было места куда бежать и где скрыться, и не было нигде пощады; а было так, как если бы кто упал в море и не находил выхода из него.

Увидя то, глава Рштуниев просил себе войска у Исмаильтян, чтоб поразить и обратить в бегство Армян, и чтоб обречь Иверцев лезвию меча.

Глава XXXVII

Восстание Мидян против Исмаильтян

В тот год Мидяне восстали против ига Исмаильтян и убили начальника сборщиков податей царя исмаильского. Они полагались и надеялись на крепости Мидии, на дремучее леса, рвы и скалы и страшные пропасти на берегах реки Газа и вокруг гор мидийских, на храбрых и мужественных народов, живших в Дел и Делуме (Дейлеме). Они не могли переносить горького и мучительного рабства и тяжести, на них наложенной подати, так как каждогодно с них брали по 365 мешков (В издании -***. В рукописи - ***. Вероятно, это тоже что *** — т.е. кошелек, мешок) драхм; а кто не мог заплатить, то за каждую драхму брали по человеку. Таким образом, они истребили князей и всадников страны. Потому Мидяне, взвесив свое состояние, смерть почли лучше жизни; они желали приобрести одно из двух: или умереть, или [164] избавиться от мучительного рабства. Для этой цели оставшиеся князья стали собирать войско, и устраивать полки, в надежде — избавиться (Из пасти дракона и от смертоносного зверя. Эти слова прибавлены мною по списку Академии, — ***) из пасти дракона и от смертоносного зверя. Когда полчища исмаильского войска заметили, что им не удается дело в укрепленных горах мидийских, (потому что им не подчинились Кедрус и Скютия — реки Делум, со всеми жителями неприступных местностей), что они лишились многих воинов, низвергнутых с крепостей в пропасть, что многие погибли в непроходимых тростниках и от стрел храбрых и мужественных воителей, то они выступили из тех стран и устремились на север против народа, жившего у каспийских ворот. Там они достигли до ущелья Джора. Пройдя по ущелью, они опустошили всю страну при подошве гор и разбили многочисленное войско, вышедшее против них из врат гуннских, и составлявшее гарнизон той страны. Из стран тетальских выступило против них войско. Грянули друг на друга со страшною силой, и войско Исмаильтян понесло поражение от войск тетальских, которые разбили их и умертвили лезвием меча. Спасшиеся бегством не могли прорваться через ущелье, потому что другое войско шло на них с тылу. По этому они устремились в ущелья кавказских гор, и едва выползли по склонам их. И многие, спасшиеся от смерти, нагие и босые, пешие и раненные пришли в страны тисбонские, на родину свою. [165]

Глава XXXVIII

Восстание Мушега против Греков и подчинение Исмаильтянам, Битва Исмаильтян с Греками при Нахчаван; поражение Греков, опустошение Армении; вторичное освобождение Армян от рабства исмаильского и покорность Грекам; Гамазасп, глава Мамикониев, делается кюропалатом; вследствие этого Исмаильтяне убивают заложников; смуты в лагерях Исмаильтян и раздоры между ними. Моавия, начальник их, побеждает их всех, и воцарившись, заключает со всеми мир

Мушег, глава Мамикониев, восстал против Греков и подчинился Исмаильтянам. В том же году войско исмаильское, находившееся в Армении, завладело всей страной от одного конца до другого. Теодорос, глава Рштуниев, и все князья Армении согласились подчиниться им, и во всем старались исполнить их волю, потому что страх неминуемой смерти тяготил над ними. В том же году блаженный и боголюбивый муж Артавазд Димаксьян, по зависти брата своего, был предан в руки немилосердного палача, военачальника Габиба, бывшего в Аруч-Ашнаке, который убил его лютою смертью. Между тем в холодные дни зимы Греки стали теснить Исмаильтян, которые по причине холода не могли выйти и дать им сражение. По этому они неожиданно вышли, перешли реку, и укрепились в Зарегаване.

Увидя то, Греки оставили их без внимания, но разграбили крепость Двина, отправились к Нахчавану, воевали с крепостью, чтоб и ее разрушить. Полководцем греческого войска был некто Мавриан, о котором говорили, что он был человек добросовестный. По наступление весны, все устроилось и приготовилось к битве с Исмаильтянами; но Мавриан упорствовал в своем [166] намерении — (взять крепость). Таджики между тем устремились на Греков, воевавших с крепостью Нахчавана, поразили их; одних истребили мечом, а других обратили в бегство. Бегством спасся Мавриан и бросился в Иверию. Войско исмаильское воротилось от преследования, осадило город Карин и билось с ним. Жители города, не будучи в состоянии сопротивляться им в бою, открыли ворота города и покорились рабству. Вступив в город, они собрали все золото, серебро и все количество городского имущества, разграбили всю страну армянскую, Агванию, Сюник, и обнажили все церкви. Взяли в заложники главных князей этих стран и сверх того жен, сыновей и дочерей многих из них. Теодорос, глава Рштуниев, со сродниками своими последовал за ними. Их взяли и оставили в Ассирии. Там скончался Теодорос, глава Рштуниев. Тело его было перевезено в его область и предано погребению на кладбище его предков.

После него стал управлять Арменией Гамазасп, глава Мамикониев, сын Давида, муж добродетельный во всех отношениях. Он был человек, любивший семейную жизнь, чтение и науки. Он не был искусным и опытным в деле ратном, подобно предкам своим; до того времени он не был в боях и не видел лица неприятельского.

Теперь он ревностно стремился к достижению храбрости — наследственной доблести его отцов, и усердно старался совершать подвиги мужества по примеру предков. Он просил свыше покровительства и удачи, для исполнения своего желания — быть храбрым [167] предводителем.

Католикос Нерсес поехал с императором, как я выше упомянул, и отправился с ним в Константинополь. Его приняли там с почестью, дали ему имущество и отпустили на родину. На возвратном пути, он остановился в стране тайской и жил там до смерти (Теодороса) главы Рштуниев и до прекращения набегов Таджиков. По прошествии шестилетних гонений, католикос воротился на свое место, утвердился на престоле своем и спешил привести к окончанию построение церкви, которую он основал на площади города Вагаршапата.

Хотя я, по не зрелости моих мыслей и неимению дара познания, бесполезно строчу слова в этом повествовании, несмотря на сонмы любознательных утверждаюсь на слове пророческом, который говорит по повелению Господа. Хотя они и совершились в отношении к предыдущему, но и в отношении к последующему они будут исполняться до веков, по слову Господа, который говорит: "«небо и земля пройдут, но слова мои не пройдут. Огонь воспылает от гнева Моего, сойдет и сожжет до ада кромешного». Ясно о чем говорится. Говоря: «сгорят огнем, воспылают основы гор их», говорит о жестокостях великих властителей. «Накоплю на них зло и стрелами моими истреблю их», это говорится о тех, которые подобно стрелам, вылетевшим из мышц сильного человека из широкого лука, в цель, вышли из пустыни Син, распространились по лицу всей земли, опустошая все голодом, мечем и сильным [168] страхом. Что в стране пустынной воспылал огонь, это он показываете, открыто тем, что говорит: «я пущу на них стрелы неизцелимыя, — зверей пустыни, которые повлекут их по земле».

Об нем взывает и пророк Даниил: «четвертый зверь, страшный и ужасный, и слишком крепкий; зубы его железные, и когти его — медные; ел и крошил, остальное попирал ногами», и далее. Далее к концу рассказа он говорит: «близок день их гибели; снарядился Господь на них». И это исполнится в свое время.

В том же году освободились Армяне от ига Исмаильтян и подчинились царю греческому. Царь Константин сделал кюропалатом главу Мамикониев, Гамазаспа, дал ему серебряные престолы и управление Арменией; другим вельможам дал почести; войску — сокровища. Царь исмаильский увидев, что Армяне свергнули с себя иго их, умертвил мечом всех заложников, которых увели из страны нашей — в числе 1775. Спаслось только малое число — 22, которые в то время не случились в том месте. Мушег, глава Мамикониев, имея 4-х сыновей заложниками у Исмаильтян, не мог освободиться от ига их. У Гамазаспа были три (сына) и брат в заложниках. Сверх того Исмаильтяне требовали к себе в Сирию других князей с их женами. Потому почитая смерть лучше жизни, они отступились от ига их, и поспешно подчинились царю Греков, сообща вместе с князьями и войском агванским, князьями страны сюнийской и всей страной их.

Те, которые подлежали переписи атрпатаканской, с тех пор, как прекратилось существование персидского государства и властвовало исмаильское, все те соединились с Армянами. Они захватили Мушега и всех князей, [169] бывших с ним. Царь приказал отпустить всех князей, которых схватили, но Мушега призвал к себе. Послал Бог смуты в лагеря сынов Исмаиля; разодралось единодушие их; они восстали друг на друга и разделились на 4 части. Одна часть — в стране индийской; другая та, которая, владела Ассириею и севером; третья в странах египетских и тетальских; четвертая — в стране Таджиков, в месте, называемом Аскарон.

Стали воевать друг с другом и истреблять друг друга страшной резней. Те, которые были в странах Таджиков и Египте, убили царя своего, разграбили огромную казну его и посадили другого государя, а сами отправились восвояси. Моавия князь тех, которые были в Сирии, бывший вторым в царстве, видя происходившее, уговорил войска свои, пошел в пустыню, и убил того самого царя, которого те посадили. Он дал сражение войскам, бывшим в стране Таджиков, и нанес им страшное поражение.

Тогда с великою победою он возвратился в Сирию. Войско, находившееся в Египте, вступило в переговоры с греческим царем, заключило мир и соединилось с ним. Множество войска около 15 000 уверовали в Христа и крестились ²¹⁹.

Страшное кровопролитие происходило в лагерях Исмаильтян. Военные действия ввергали их в бедствие — убивать друг друга. Меч, плен, кровопролитный войны на море и на суше не переставали до тех пор, пока усилился Моавия и победил всех. Подчинив всех своей власти, он воцарился над владениями сынов Исмаиля и заключил со всеми мир. Аминь. [170]

От переписчика

Молю вас, святые читатели, удостоить одного «помилуй» последнего из писцов и первого из грешников, недостойного, неискусного и несведущего иерея Григория, и отпустить мне и всем моим грехи наши. Кто упомянет меня, да будет и сам упомянут от праведного Судьи нашего, Иисуса Христа. Ему слава во веки аминь. Писано в лето (Ар. л.) 1121 (1672), в Багеше, в монастыре Иоанна Карапета (Предтечи).