БАЛЬТАЗАР РУССОВ

ХРОНИКА ПРОВИНЦИИ ЛИВОНИЯ

CHRONICA DER PROVINTZ LYFFLANDT

ЧАСТЬ III-я,

от сдачи Ревеля шведам в 1561 г. до большого похода Иоанна Грозного в Ливонию в 1577 году.

СОДЕРЖАНИЕ.

Как город Ревель сдался шведам. Кто сделался врагом короля Эрика из за Ливонии. Переговоры поляков с Ригою. Моровое поветрие в Ревеле. Падис сдается шведам. Как король Эрик раздражил любчан. Пернов и Витенштейн сдаются шведам. Посещение Ревеля герцогом финляндским Иоанном и герцогом мекленбургским Христофором. Поляк теряет Полоцк. Войны шведов, плен герцога Иоанна. Плен герцога Христофора. Как сдались шведам Каркс и Гапсал. Как поляки вторглись в Эстонию. Как русские мирно прошли чрез Эстонию. Судьба Леаля, сражение у Пернова. Взятие любекских кораблей. Граф фон Арц. Лоде покоряется шведам. О святом четверге эстов. Маркграф Христофор Баденский в Ревеле. Как гофлейты внезапно напали на Пернов. Война перновских гофлейтов со шведами; смелые подвиги Гинрика Дикера; смерть Каспара Ольденбокема. Гофлейты. Ненависть к Ревелю. Несчастие немцев в Дерпте и Витенштейне. Счастие против гофлейтов. Шведы пред Перновом и на Эзеле; поляки в Вике. Чума в Ревеле. Шведы берут Лемзаль, их поражение у Рунафера. Ходкевич пред Ригою. Убийства, совершенные королем Эриком. Судоходство зимою. Шведы приобретают Зоненбург. Низложение короля Эрика. Дальнейшая война между шведами, перновцами и русскими. Новый губернатор в Ревеле. Причины низложения Эрика. Как Иоанн Дуве и Элерт Крузе переговаривали с ревельцами. Предложения Дуве и Крузе. Ответ ревельских послов. Заключение первых переговоров. Последние переговоры. Датские и любекские военные корабли обстреливают Ревель. Коронование Иоанна III; пленение Эрика. Как Клаус Курсель напал на ревельский замок. Клаус Курсел в союзе с герцогом Магнусом. Письмо дерптцев в Ревель. Иоанн Грозный. Герцог Магнус делается ливонским королем. Как шведы снова овладели ревельским замком. Леаль покоряется шведами. Данцигские корсары; набеги русских и немцев до Ревеля. Краткое описание первой московитской осады города Ревеля, в коей герцог Магнус был главным военачальником. Открытое письмо герцога Магнуса к ревельцам. Как русские покорили Смоленск. Король Магнус и русские. Дальнейший ход осады Ревеля русскими. Снятие осады Ревеля и Витенштейна. Последния попытки против Ревеля. Что вынес Гарриен. Несчастный поход крестьян на русских. Татарин сжигает Москву. Императорский посол в Ливонии. Дальнейшая война с гофлейтами. Чума в Ревеле. Неудачное восстание Розена в Дерпте. Магнус возвращается на Эзель. Тщетные надежды ливонцев. Дальнейшая история Дуве и Крузе. Русская вербовки. Как Магнус снова передается русским. Новые предприятия шведов. Как Витенштейн попал в руки русских. Русские берут Ниенгоф, шведы отступают. Русские берут Каркс; победа шведов у Лоде. Бракосочетание Магнуса. Суровая зима. Хозяйничание шотландцев. Шведские гофлейты. Шотландцы кальвинисты. Набег шведов и шотландцев; тщетная осада Везенберга и Тольсберга. Несчастие шотландцев пред Везенбергом. Конец осады Везенберга. Почему русские хороши в крепостях. Бедствие в Гарриене и Ревеле. Ревельский розовый сад. Предприятия гофлейтов; взятие [130] ливонских кораблей. Дальнейшая история гофлейтов. Несчастия их. Несчастие шведов под Нарвою. Шведско-датские переговоры в Падисе. Ссоры шведов с гофлейтами. Рижане стараются присоединить Ревель к Польше. Гофлейты продают Вик датчанам; вторжение русских. Русские у Ревеля. Дальнейший поход русских. Предложение герцога Магнуса Ревелю. Споры о Салисе. Перемирие с Финляндиею. Русские послы и пожар в Аренсбурге. Как расплатились с гофлейтами. Русские берут Пернов. Почему датчане не помогли. Последствия падения Пернова. Зоненбург снова берут датчане. Переговоры ревельцев и датчан в Падисе. Ревель ищет иностранной помощи. Русские берут Рюген. Русские в Гапсале, Вике и на Эзеле. Как шведы потеряли Падис. Несчастие шведов под Падисом. Бой с русскими под Ревелем. Набеги; печальная смерть госпожи фон Рингель. План Максимилиана II. Как русские заманивали ревельцев. Русские под Ревелем. Шведы под Ригою. Сражение ревельцев с русскими; действия крестьян. Об Амботене. Глубокий снег. Герцог Магнус берет Лемзаль. Бури. Краткое описание событий во время второй осады Ревеля русскими. Чума в Ревеле. Походы против русских. Герцог Магнус и Христиан Шрепфер. Вторжение Иоанна в Ливонию. Подвиги и бедствия в Вендене. Дальнейшее хозяйничанье Иоанна в Ливонии. Предприятия шведов и ревельцев. Поход русских к Ревелю. О комете. Большой поход Иоанна на Ливонию. Еще надежда. Причины падения Ливонии.

1. Как город Ревель сдался шведам в 1561 г.

Когда таким образом провинция Ливония находилась в большой нужде и опасности, и московит после завоевания многих городов и замков все еще свирепствовал в стране, в особенности же в Гарргиене и у города Ревеля; когда знатнейшие сановники, орденские власти и правители страны частью разбежались, частью были уведены в плен, в Москву и истреблены; когда у магистра ливонского и у других оставшихся в ничтожном числе орденских сановников не было никакого средства привести в порядок раззоренные земли, к тому же не малый страх наведен был на остальные земли и города тем, что старый магистр Вильгельм фон Ферстенберг был взят в плен московитом и отослан в Москву из замка Феллина, безо всякой помощи и выручки со стороны его преемника и настоящего магистра, чего не случалось до сих пор ни с одним ливонским магистром с существования ордена, поэтому подданные тем менее могли надеяться на помощь и утешение в нужде и притеснениях; когда наконец сам магистр отдался под защиту польской короны от московита и сделался светским князем, каковым поступком совершенно уничтожался в Ливонии сан магистра тевтонского ордена, которому единственно до сих пор были подчинены и обязаны клятвой все орденские города и сословия, тогда и ревельцы, по причине большой опасности, которой подвергались ежедневно, принуждены были с другими землями и городами также заботиться о своем благе, искать защиты от московита и обратиться к другому государству. А так как король польский находился далеко от города Ревеля, и ревельцы никогда не получали никакого кормления (выгод) от королевства Польского или от Литвы, как получала Рига, да и не могли [131] получать, потому они и решились отдаться королю шведскому, который был к ним ближе и подручное.

Но перед тем магистрат и община Ревеля судили и рядили о сдаче и после долговременного раздумья решили не отвергать милостивой от Бога подаваемой защиты короля шведского. Ревельский магистрат совещался также с рыцарством Гарригена и Вирланда (земским, вассалами), которых тогда много собралось в Ревеле, и прочитал упомянутым рыцарям милостивое королевское обнадеживание (см. Приб. Сб. II, стр. 397, 86), чему те были очень рады и сказали, что они не могут и не хотят отделяться от города Ревеля: к кому перейдет город, к тому и они перейдут. И так все единодушно согласились перейти к шведам. После такого единодушного решения они отправили послов, а именно: Рейнольта Лоде от рыцарства и Иоанна Винтера, члена магистрата, со стороны бюргеров к бывшему ливонскому магистру в Митаву, в Курляндию, требовать разрешения от присяги, данной магистру ливонскому. Посольство это не могло быть особенно приятным Кетлеру. Но как требование ревельцев было сделано не из легкомыслия, но по настоятельной и неминуемой нужде, потому бывший магистр не мог гневаться. Он милостиво отпустил упомянутое посольство, но послал в Ревель своих послов, а именно: господина Дона, Иоанна Фишера, канцлера, Иодокума Клодта, бывшего синдика ревельского, чтобы помешать присягать ревельцам, не присягавшим еще королю шведскому. Потому что бывший магистр охотнее передал бы город Ревель королю польскому, чем королю шведскому.

В тоже время и герцог Магнус Гольштейнский по поводу слухов, дошедших до него, будто ревельцы хотят отказаться от магистра и передаться короне шведской, писал ревельцам. Он напоминал, чтобы ревельцы взяли во внимание то, от кого начался город и старые привиллегии, а начался от датской короны, к которой ревельцам и следует теперь обратиться. В случае же они этого не сделают, то сами могут рассудить, что из этого произойдет. Несмотря на такое напоминание, ревельцы все-таки привели в исполнение свое намерение. Когда же послы магистра прибыли в город Ревель и заметили, что ревельцы почти все уже перешли на сторону шведов, то им это очень непонравилось. Ревельцы же, кроме господина фон Дона, не пригласили в ратушу ни одного посла. Дон не хотел распространяться о своем деле, но довольно ясно выказал свое неудовольстие на то, что город Ревель переходит к шведам, а не к полякам. Когда послы все убедились в нерасположении к ним Ревеля, то долее не медлили, и скоро уехали восвояси.

В тоже время в Ревель прибыли из Швеции королевские послы, а именно: господин Клаус Христиернзен, Ганс Ларсен и [132] Герман Брюснер, секретарь; у них была королевская инструкция, одинаковая содержания с прежнею грамотою. Они, как уполномоченные коммисары короля, должны были по этой инструкции вести переговоры с ревельцами, касательно всех предметов, обещать им защиту от всякого, и наконец, принять присягу от дворян, равно как и от всего города. Все это было, наконец, исполнено после многократного обдумыванья и удержания всех прав и привиллегий. Когда рыцарство и город стали шведскими, то замок Ревель, в котором наместником (комендантом) был Каспар фон Ольденбокем, не хотел подчиняться шведам, желая оставаться при старом правлении, почему Клаус Христиерзен был вынужден напасть на этот замок силой. Он обстреливал и стращал этот замок целых шесть недель осадными пушками (картаунами и шлангами) и не мог ничего ему поделать, но замок, наконец, все-таки сдался по недостатку провианта в день Иоанна Крестителя в 1561 г. Когда же и город и замок Ревель перешли к шведам, то господа Ревеля, а именно: Иоанн Пеперзак, бургомистр, Иоанн Шмедеман и Иохим Белльгольд, ратсгеры, поехали в Швецию, чтобы получить от короля утверждение привиллегий и прав города Ревеля, о которых велись перед тем переговоры с коммисарами, касательно всех нужд. Так как они прибыли в Стокгольм как раз во время коронации короля и передали ему свою просьбу, то получили от него утверждение со всеми добрыми обещаниями. Когда король Эрик стал господином Ревеля, то, по своему королевскому обещанию, подарил городу Ревелю значительную сумму денег и заплатил также 30,000 талеров, которые ревельцы взяли у магистра под залог Кегельского двора, сумму, которую те вряд ли были бы в состоянии внести сами или уплата которой была бы им очень чувствительна. Король прислал также городу Ревелю разный провиант изо всех мест королевства шведского. Тогда в Ревеле в изобилии и дешево можно было получить всякие жизненные припасы и провиант, не было недостатка в орудиях, порохе и различных военных снарядах; все это король в изобилии прислал в ревельский замок как для употребления в замке, так и в городе. Тогда в Ревеле было великое ликование по поводу нового короля и хорошего кормления, и судя по человечески, ревельцы не могли получить ничего лучшего. Но так как всякие перемены опасны, то и эта была не безопасна и после великой радости наступило великое горе. Потому что милостивейший король Эрик вместе с королевством шведским из за принятой части Ливонии подвергся большим, продолжительным войнам не только с московитом, но и с другими христианскими государями, так что ни раз его наследственные земли платились за Ливонию, как то будет рассказано ниже. [133]

Эрик XIV вступил на шведский престол на 27 году от роду. Он был красив собою, получил разносторонее образование, и был вообще человек способный, но вместе с тем он был человек подозрительный и раздражительный до того, что Густав Ваза некоторое время сомневался: предоставлять ли ему королевское достоинство или нет. Он недоверял своим братьям, недоверял и вельможам. «Покойный батюшка, сказал однажды Эрик своему любимцу Персону, поставил меня в тяжелое положение, раздавши герцогства братьям». «Покойный король, возразил Персон, извинялся тем, что было бы гораздо хуже, еслиб ваши братья были менее могущественны, чем вельможи, усобицу между королем и могущественными братьями предпочел он изъятию королевского дома из государства и возвращению чуждого владычества; он хорошо знал, что вслучае усобицы между братьями Швеция все останется за его родом, и будет отнята у него, если власть вельмож усилится, чему стоящий над ними могущественный герцог легко может воспрепятствовать».

Шведское посольство прибыло в Ревель 4-го июня 1561 г. 6-го июня Ревель присягнул Эрику. Клаус Христиерзен Горн, бывший в числе послов, получил начальство над шведским войском и был первым губернатором Эстонии. Король Эрик принял титул: «господин ливонской марки и Ревеля». С 1561 г. шведы укрепились в Ревеле, и с этого года собственно и начинается война, тянувшаяся для них целых 100 лет.

2. Кто сделался врагом королю Эрику из за Ливонии.

Когда в Ревеле была великая радость и дворяне и не дворяне в большом количестве отправились к королю, и жаловались ему на убытки, причиненные московитом, то король, по своей королевской доброте, щедро наградил их поместьями и деньгами и достаточно удовлетворил их за все потери. К тому же король не мало заботился о том, чтобы доставить мир городу Ревелю и многим другим местностям. Поэтому он с большими издержками послал послов к московиту, чтобы переговорить с ним о мире. Желание короля было таково, чтобы московит сохранил впредь долговременный мир, заключенный его отцом Густавом, и соблюдал его также по отношению ревельцев и других, ставших под королевскую защиту. Но московит не согласился на это, а ужасно рассердился на короля Эрика, за то что он хотел ввести новые условия, не упомянутые его отцем, и что он осмелился присвоить себе несколько мест в Ливонии, которыми овладел он, московит, и вообще за то, что он [134] вмешался в это дело. Наконец, однако, с большим трудом добились до перемирия на два года.

Но как впоследствии достаточно показал опыт, это упомянутое перемирие как королевству шведскому, так и Ливонии было более вредно, чем выгодно, московиту же принесло большую пользу. Потому что в это перемирие московит по большей части совершенно спокойно отстроил и укрепил от нападения города и замки, завоеванные в Ливонии. А так как ему приходилось теперь иметь дело с могущественным королем (польским) гораздо более страшным, чем ливонский магистр, то ему было как нельзя более с руки заключить перемирие, чтобы тем лучше, по своему вкусу отстроить и укрепить замки в Ливонии.

Несмотря на то, что два года было перемирие, король Эрик по истечении двух лет всетаки должен был опасаться сильной войны с московитом, в которой наследственные королевские земли в Финляндии подвергались немалой опасности из за Ливонии. А так как у короля шведского в то время был в Ливонии только единственный город Ревель, то во время перемирия он добивался многих земель, городов и замков в Ливонии и посягал на земли и замки короля польского и бывшего магистра, из за чего возникла открытая война между Швецией и Польшей и магистром к еще большему вреду и погибели бедной угнетенной Ливонии. А пока упомянутые государи воевали между собой, московит держался в стороне и позволял обоим королям тягаться между собой из за ливонских замков; ему было все равно, достанутся ли они шведу или поляку; он думал извлечь свои выгоды в более подходящее время, когда они достаточно долго будут драться между собою и устанут, и затем кого застанет в мешке, того и вытрясет оттуда, что и случилось впоследствии. Причиной этой игры было двухгодичное перемирие.

Кроме того, в это перемирие король Эрик приобрел себе еще больше врагов, а именно: во первых город Любек, у которого король велел отнять целый флот кораблей, вышедших с полным грузом из Нарвы, желая помешать нарвской торговле, а корабли всех приморских городов заставить нагружаться в Ревеле; из за этого возникла весьма опасная война между королевством шведским и любекцами. Во вторых и Фридрих II, король датский, стал врагом короля шведского из за своего брата, герцога Магнуса, которому король Эрик приписал, будто он желает отдаться под покровительство шведской короны со своими замками и землями в Ливонии; это очень рассердило короля датского; из за этого же сначала возникли несогласия и споры, а потом возгоралась трудная [135] и продолжительная война между обоими королями; в Ливонии от этого стало еще хуже, да и королевство шведское от этого также не мало ослабло.

Рюссов пишет, что перемирие было очень выгодно московиту: пусть-де швед и поляк дерутся между собою, а когда обессилят и устанут, то московит кого застанет в мешке, того и вытрясет оттуда. Это бы непременно и случилось, если бы у Иоанна во 1-х была постоянная, хорошо обученная и снаряженная армия, и во 2-х, если бы внутреннее положение московского государства было удовлетворительнее тогдашнего положения. Но в том то и дело, что армии не было, генералами назначались люди из боярской думы, не имевшие никакого понятия о военном искустве, а с [136] многочисленными необученными ратниками нельзя было вытрясти из мешка ни поляка, ни шведа. Но и это бы еще не беда, ибо тогдашнее польское войско было ничем не лучше московского, главною бедою было то, что самодержавие еще не достаточно окрепло в Mocкве, что бояре еще не забыли ни старины, ни своего происхождения, ни права отъезда. Иоанн имел все причины не доверять им, и в то самое время, когда в Ливонии являются поляки, шведы, датчане, в Москве подготовляется опричнина.

3. Переговоры поляков с Ригой, 1561 г.

В 1561 году, в июне, в Ригу прибыл Николай Рацифил, литовский князь, называемый в народе Радавилом, с несколькими тысячами лошадей, расположился с дружелюбными намерениями у Риги на келарном поле (ager cellarii, местность у Риги, находившаяся под заведыванием архиепископского келаря) и несколько недель спокойно провел здесь. Причина его прибытия заключалась в том, чтобы от имени короля польского принять и занять замки и земли, означенные в договоре ливонского великого магистру с королем; а также склонить рижан присягнуть королю безо всяких условий и замедлений, так как они отдались под защиту короля польского. Потому что рижане отдались короне польской и обещали полнейшее подчинение и присягу в том случае, если император и священная римская империя, которым они с самого начала были поручены и которым подчинялись, совершенно откажутся от них. Но в то время Римская империя еще не давала своего отказа.

Об отмене этого условия рижан, и о том чтобы они совершенно отступили от Римской империи и подчинились только одной короне Польской, и старались в то время Николай Рацифил, а впоследствии Коткевиц (Ходкевич) и другие литовские и польские чины, вели об этом переговоры часто мирно, часто враждебно, но пока еще ничего не добились.

В тоже время, когда упомянутый князь Николай Рацифил стоял у Риги, он в августе с большой пышностью и великолепием совершил въезд в Ригу; с ним было много людей чужих народностей, как то: армян, турок, татар, подольцев, русских и валлахов, а также много немцев, поляков и литовцев; он объезжал с ними весь город, причем многия благочестивые сердца в Риге, видя, столько чужих народов, каждого в особенном одеянии и вооружении и с особенной музыкой, удивлялись и печалились о том, что в их отечестве и на улицах христианского города Риги появилось столько необыкновенных, чужих и варварских национальностей и народов. Смотреть на эти народы, проезжавшие дружелюбно через город Ригу, было для каждого горем и печалью; чтожь бы это было за ужас и печаль, еслибы они стали враждебно осаждать или управлять хртстианским городом? [137]

4. Мор в Ревеле, 1561 г.

В августе 1561 г. в Ревеле умерло более 2000 шведских солдат (кнехтов) от особенного мора, который не касался остальных жителей, старых и молодых, и умершие были похоронены у рыбачьего дома (Fischermei или mai; maia по эстонски дом). Сначала это считалось дурным предзнаменованием в том, что шведам не будет особенного счастия в Ливонии, так как моровое поветрие поразило только их одних, не коснувшись остальных жителей страны или города. В тоже время умер Лаврентий Флеминк (Лорс Флемминг), шведский барон, первый шведский губернатор в Ливонии. Это было начало несчастий шведов, которым они подверглись из за Ливонии.

5. Падис переходит к шведам, 1561 г.

Осенью 1561 г. шведы осадили монастырь Падис, составлявший значительный замок и сильную крепость. И после того как шведы только не шутя показались перед ним и не много постреляли, орденский гауптман Энгельбрехт фон дер Липпе тотчас же сдал его. Этот монастырь на ландтаге в Пернове был предоставлен герцогу Магнусу Гольштейнскому; но шведы заняли его и несколько времени оспаривали его у герцога Магнуса и магистра.

6. Как король Эрик раздражил любекцев, 1562 г.

В 1562 г. после Троицы, король шведский со своими кораблями и галерами велел взять целый флот любекских кораблей, пришедших из Нарвы и нагруженных всевозможными товарами; из них некоторые были отведены в Ревель, другие же в Швецию и проданы там. Любекцы через своих послов потребовали назад эти корабли и товары, на что получили следующий ответ от короля: Он, король, взял Ревель под свое покровительство и обещал ревельцам сохранять все их старые привиллегии. Нагрузка и выгрузка кораблей составляет одну из важнейших привиллегий, которою всегда пользовался Ревель, но не Нарва. Поэтому он, король, думает и впредь удержать эту привиллегию за Ревелем и совершенно прекратить плавание к Нарве. Любчане таким образом ни с чем уехали домой и с огорчением увидели, что из этого возникнут большие замешательства.

7. Парнов и Виттештейн переходят к шведам, 1562 г.

В 1562 г., около Троицы, Клаус Христиерзен (Горн), шведский военный начальник, с большим войском из всадников и кнехтов (жолнеров), с картаунами и шлангами (пушками) [138] осадил Парнов (Пернов), построил шанцы и обстреливал его. Наконец, парновцы, не имея хороших укреплений и не надеясь ни на какую помощь, сдались королю шведскому, с удержанием своих прав и привиллегий. Когда же парновцы перешли к шведам, король снабдил их прекрасными боевыми орудиями, порохом и свинцом и милостиво подарил им десять тысяч рижских марок.

В 1562 г. осенью Клаус Христиерзен осадил также со своим войском замок Виттенштейн, обвел окопами и обстреливал его. Он несколько недель стрелял в замок и взял приступом одну башню, под которой был сложен порох. Шведские кнехты думали уже, что игра выиграна, но сложенный порох загорелся и взорвал башню вместе с кнехтами. А когда Иоанн Гролл, наместник, не мог больше надеяться ли на помощь ни короля польского, ни герцога курляндского, и голод стал также одолевать замок, то он должен был сдать замок короне шведской.

По взятии Витенштейна (Вейсенштейна), король Эрик прислал в награду отличившимся 500 наручней (браслеты) и 50 колец. Вместе с тем граф Сванте Стуре был назначен гражданским губернатором Эстонии.

8. Посещения Ревеля герцогами Иоанном Финляндским и Христофором Мекельнбургским, 1562 г.

В 1562 г., в ноябре, герцог Иоанн Финляндский, брат короля шведского, вместе с супругой своей, княгиней Катериной, сестрой Сигизмунда Августа короля, польского, прибыл чрез Ливонию в Ревель, отпраздновав незадолго перед тем свою свадьбу в Вильде (Вильне), в Литве. Пробывши несколько дней в Ревеле и отдохнувши, он сел со своей супругой на корабль 4-го декабря и отплыл в Аба, в Финляндию. Тою же осенью герцогу были переданы в Ливонии замки Гельмеде, Каркс, Эрмис и многие другие, обещанные ему в приданое королем польским; управляющим этими замками (наместником) герцог Иоанн поставил некоего графа фон Арца.

В 1562 г., накануне Рождества, в Ревель прибыл из Стокгольма герцог Христофор Мекельнборгский и не подал виду, что он князь, а отправился на постоялый двор к простым бюргерам и остановился там со своими слугами. Но наконец, когда недолго можно было скрывать это, его с почестями перевели в княжескую гостинницу и угощали его, как подобало князю.

Прим. перев. О герцоге Иоанне и его супруге Екатерине не излишне упомянуть подробнее.  [139]

После расстроившегося сватовства царя и младшей сестры Сигизмунда, к ней посватался герцог финляндский Иоанн, брат короля Эрика. Эрик согласился на брак, но с условием, чтобы поляки очистили Ливонию. Само собою разумеется, что поляки и не думали исполнить такое условие, ибо Кетлер сдался не шведскому, а польскому королю. Военные действия между шведами и поляками, не замедлили начаться. Герцог Иоанн, живший с братом не в особенных ладах, летом 1562 г. поехал в Польшу, чтобы там вступить в брак с Екатериною. Король Эрик потребовал, чтобы он возвратился назад, но герцог не послушался: продолжал путь, из Гданска, прибыл в Ковну, где происходило обручение, а потом в Вильну, где 4-го октября 1562 г. и совершилось бракосочетание. [140]

Архиепископ Вильгельм умер 4-го февраля 1563 г.

9. Русские отнимают у поляков Полоцк, 1563 г.

В феврале 1563 г. московит отнял у поляков отличный торговый город Полоцк; к этому городу московит собрал чрезвычайно много народу и боевых снарядов и до тех пор обстреливал город, пока, наконец, овладел им. Этот убыток московит нанес королю польскому в то время, когда последний совещайся с польскими и литовскими чинами на государственном сейме в Петркове. Эту потерю наследственных земель и городов король польский должен был претерпеть из за принятой Ливонии; потому что, приняв Ливонию, он должен был также делить и переносить ее наказания и муки.

В начале зимы 1562 г. московское ополчение собралось в Можайске. 23-го декабря сам Иоанн прибыл к войску с князем Владимиром [141] Андреевичем, царями и царевичами казанскими и многочисленною свитою. Ополчение состояло, как уверяют, из 280,000 человек с 200 орудиями. Это необыкновенное по численности ополчение вступило в Литву столь внезапно, что Сигизмунд, находившейся в это время в Польше (в Петркове), не хотел верить первой о том вести. 31-го января 1563 г. Иоанн уже стал под Полоцком, 7-го февраля взят был острог, а 15-го февраля, после того как 300 сажен стены было выжжено, город сдался. Гетман Радзивилл спешил на помощь осажденным, но встреченный московскими воеводами князьями Репниным и Палицким, не отважился на битву и не помог городу. Воевода полоцкий Довойна и епископ были отосланы в Москву, казенное имущество и имения панов и купцов были конфискованы; иудеев потопили в Двине, но наемных королевских солдат отпустили на волю.

Иоанн праздновал взятие Полоцка как блистательную победу, и 21-го марта возвратился в Москву также торжественно, как из под Казани. «Московское войско из под Полоцка направилось на Вильну и в Самогитию. Королевская рада, находясь в крайности, прислала к боярам просить, чтобы московские войска удержались от дальнейших неприятельских действий, что послы литовские будут в Москве к успеньеву дню. Иоанн дал перемирие до 15-го августа, и потом продлил срок до 6-го декабря того же 1563 г.

10. Швеция запуталась во многие войны. Пленение герцога Иоанна, 1563 г.

Летом 1563 г. началась продолжительная война между королями Фредериком II датским и Эриком XIV шведским, а также и с любекцами, приверженцами короля датского, а также война с поляками, а после и московитская война с королевством Швецией и с принадлежащими к королевству землями в Ливонии; все эти государи воевали с королевством шведским почти восемь лет безо всяких перемирий.

В начале этой войны, в 1563 г., король Эрик шведский велел своим солдатам взять в плен его брата, герцога Иоанна, вместе с супругой и из Або привезти пленного в Стокгольм, где над скромным невинным князем все смеялись и издевались по своему неразумию. Затем Юрген Персен, легковерный советник короля, предал герцога городскому суду в Стокгольме, и, избрав в состав суда людей пристрастных по своему произволу, он очень строго обвинил достопочтенного князя в разных неосновательных и вымышленных вещах, но перед правом ничего не мог сделать ему. Затем, однако, силой и без суда он с королевского согласия отвел герцога в тюрьму и усердно советовал королю лишить его жизни. Благочестивого князя и его супругу совершенно невинно заточили в тюрьму. Люди же герцога из шведов, находившиеся с ним в замке Або, все были также привезены в Стокгольм и там, совершенно невинные, были обезглавлены и [142] колесованы. Немцы же, служившее герцогу, дворяне и не дворяне, были пощажены от смерти, но жестоко наказаны; между ними был также и Христофор, барон Таутенбургский.

Причины, почему так поступили с герцогом и его слугами, были следующия: именно в то время, когда король Эрик начал открытую войну с датчанами и поляками и эти государи составили союз против короля Эрика и королевства Швеции, и герцог Иоанн в то же время, когда состоялся этот союз между Данией и Польшей, женился на сестре короля польского, то его заподозрили у короля шведского, будто он заключил союз и ведет переговоры с королем польским, своим тестем, против королевства Швеции. Еще более усилило подозрение то, что герцога Иоанна, наследного принца и ближайшего королевского родственника Швеции, пропустили из неприятельских стран свободно и без всяких задержек. Но благочестивый герцог Иоанн был неповинен во всем этом и ему приписали это безо всякого основания и справедливости.

Подозрительный Эрик, подобно Иоанну, недоверял своим вельможам, не доверял и своим братьям, в особенности Иоанну, герцогу Финляндскому, после того как он вступил в брак с дочерью Сигизмунда, с которым Швеция вела войну. Условий брачного договора Эрик не знал, но рассказывали, что герцог этим договором обещал вести себя как свободный и независимый государь. Эрик в начале 1563 г. потребовал от Иоанна отдать Швеции все ливонские замки, полученные последним в заставное владение от польского короля, чтобы эти замки не достались русским, и финляндскому дворянству двинуться в Ливонию против поляков. Иоанн, не исполняя королевского повеления, заключил в тюрьму королевских посланцев, призвал финнов к оружию, потребовал от них присяги себе, как отдельному владельцу, и обратился с просьбою о помощи в Польшу и Пруссию, след. не был так невиновен, как пишет Рюссов. Шведские государственные чины приговорили герцога Иоанна к смерти, а [143] король Эрик послал войско к Або взять осужденного. Герцог был осаждён в Або и, не получая ни откуда помощи, после двухмесячной осады, сдался, был отвезен в Швецию и заключен в Грипсгольмском замке вместе с женою, которая отказалась разлучиться с ним: Эрик не казнил брата, вопреки совету Персона и все колебался между страхом и раскаянием: удалился от вельмож, сделался мрачным, суровым, наконец впал в сумашествие и бешенство.

11. Плен герцога Христофора, 1563 г.

В 1563 г., после дня св. Иакова, герцога Христофор Мекельнборгский, ставши на сторону короля шведского Эрика, с несколькими знаменами (отрядами) немецких гофлейтов (солдата), присланных королем шведским, двинулся в рижское архиепископство, чтобы занять его, полагая, что имел на то право, будучи коадъютором; но ему не посчастливилось. Герцог курляндский взял его в плен в замке Далене и отправил в Польшу, где его держали в плену более пяти лет.

Прим. перевод. Было уже сказано, (см. выше стр. 140), что рижский архиепископ Вильгельм умер 4-го февраля 1563 г. Литовские чины предложили 15-го февраля рижскому магистрату не впускать в город apxиепископского коадъютора, герцога Христофора, так как он королю не присягал и потому не может занять архиепископской кафедры. Кетлер, как администратор Ливонии, согласно королевского полномочия, не замедлил овладеть всеми архиепископскими замками и имениями и управление ими поручил архиепископскому советнику Генриху Тизенгаузену; замки же коадъютора поручил надзору бывшего орденского рыцаря Каспара Ольденбокума. Коадъютор желал овладеть архиепископством силою, рассказывают, что за столом у себя умертвил кинжалом польского офицера Станислава Васковича, и был 31-го июля 1563 г. осажден в Далене. По истечении 3-х дней, он сдался, был отвезен в Ригу и отсюда препровожден в Польшу, где и пробыл в плену до 1569 г.

12. Как Каркс и Габсель переходят к шведам, 1563 г.

В то же время король Эрик велел напасть и взять замок Каркс, один из замков, полученных герцогом Иоанном Финляндским от короля польского в залог приданного и занятых денег; Эрик не дал знать о том ни королю польскому, ни своему брату, герцогу Иоанну, но овладел этим замком для себя и для короны шведской.

28-го июля 1563 г. шведы осадили замок Габсель (Гапсаль), принадлежавший герцогу Магнусу, брату короля датского. После 10-ти дневной осады и обстреливания замка габсельцы, не надеясь ни на какую помощь, сдались все шведам, 7-го августа, а именно: капитул, магистрат, рыцарство и бюргеры со многими условиями и исключениями. Когда шведы захватили и завоевали замок габсельский, то ограбили собор, увезли все церковные облачения и [144] драгоценности, дарохранительницы и чаши; сняли колокола с колокольни, привезли их в Ревель и отлили из них большие орудия. Они отпустили каноников итти, куда хотят, заняли их дворы и поселили в них ратников. В то же время немецкие и шведские солдаты так жестоко опустошили страну вокруг Габселя и весь Вик, что некоторые бедные крестьяне сами должны были впрягаться в плуги, а жены их править, так как все волы и лошади были у них уведены. И хотя достопочтенный ревельский магистрат, а также старшины и вся община города Ревеля усердно просили графа, Шванто (графа Сванте Стуре), губернатора, не разорять страны, так как город Ревель получал много съестных припасов из той местности, к тому же при войне обоих королей, шведского и датского, земля и без того достанется тому, кто одержит верх — однако все просьбы были напрасны.

Нападение на Гапсаль произошло, когда король датский объявил войну шведам (см. выше, стр. 142). Шведы ограбили гапсальский собор потому, что город Гапсаль оставался еще католическим. Вик был разорен и обращен в пустыню, чтобы затруднить королю польскому вторжение в Эстонию.

13. Как поляки победоносно вторглись в Эстонию и освободили от осады замок Лоде, 1563 г.

В то же время король польский вооружился против Эрика, короля шведского, и собрал значительное число немецких и польских ратников, ученье которых производил в Кауне (Ковне), в Литве, маркграф Альбрехт, герцог прусский. Между ратниками много было знатных господ и помещиков (юнкеров). Шведы получили известие об этом сборе войска и потому поспешили с орудиями вытти из Габселя к Ревелю. Войско поляков замешкалось, тогда шведы ободрились, и с шестью картаунами и несколькими полевыми шлангами (пушками) двинулись опять в поход с намерением осадить замок Лоде. Но когда они отошли на три мили от города, то на них напал такой страх, что они должны были вернуться назад в Ревель со своими орудиями. Прибывши в Ревель, они поставили орудия перед замком на Теншесберге (гора св. Антония) до дальнейших вестей. Когда же долго нельзя было наверное узнать, куда направится польское войско, без сомнения знавшее, что шведы хотели пойти с орудиями на Лоде, то шведы оставались на месте и охраняли орудия. Наконец шведы неустрашимо и поспешно вышли в поход с орудиями, осадили замок [145] Лоде, окопали и обстреливали его. Они пробыли у замка около недели, тут подошли поляки и шведы начали терять мужество. Шведы побросали орудия, и бежали, а поляки овладели пушками (4 монаха, одна собака и одна певица — так называлась пушки), из которых некоторые были повреждены, а другия целы, и увезли их в Ригу.

Так жители Лоде избавились от осады, а шведы лишились орудий. Если бы шведы были храбрее, то никогда не потеряли бы всей артиллерии, ибо шведский военный начальник, Аке Бентсен (Ако Бенгтбон), со своими шведами равнялся в то время в силе герцогу курляндскому с его польскими отрядами. На стороне шведов большая выгода были также в орудиях, которых не было у поляков. Случилось это в сентябре 1563 г.

Прим. перев. Собранное королем Сигизмундом Августом в Ковне войско было вверено начальству Кетлера. С этим войском Кетлер овладел прежде всего Даленом и захватил в плен коадъютора (см. выше стр. 143). Осада замка Лоде была снята 30-го сентября 1563 г.

14. Как русские мирно прошли по Эстонии, 1563 г.

В то время, когда польское войско собиралось в поход, а шведы были у замка Лоде, значительный отряд русских, в несколько тысяч человек, пришел в ту же страну, в Вик, на встречу своему посольству, уехавшему год тому назад в Данию и на возвратном пути прибывшему теперь в Аренсбург. Тогда pyccкие вели переговоры, как со шведами, так и поляками безо всяких препятствий, и затем их всех вместе с их большим посольством беспрепятственно отпустили во свояси. И так оба хрисианские государя, принявшие Ливонию под защиту от московита, боролись теперь друг с другом, а московит прошел себе невредимо мимо и изподтишка подсмеивался над ними.

Прим. перев. Король датский Фридрих летом 1562 г. отправил своего гофмейстера Элера Гарденберга со свитою в Москву для переговоров как о торговых делах, так и о землях, отошедших к Магнусу от Ливонии. Договорная грамота была утверждена 7-го августа 1562 г. По этой грамоте московское правительство обещало отвести дворы купцам датским в Новгороде и Нарве с условием, чтобы и русским купцам были отведены дворы в Копенгагене и Висби. Царь согласился признать за Магнусом Эзель и Вик, но отверг посредничество датчан в делах с Литвою. Для размена договорных грамот был отправлен в Данию 18-го августа 1562 г. князь Ант. Мих. Ромодановский-Ряполовский и Ив. Мих. Висковатый. В 1563 г. они возвращались обратно в Россию, к ним то на встречу и вышел русский отряд, о котором упоминает в этой главе Рюссов. В Псковской летописи под 1563 г. сказано: «Пришел посол от датского князь Антон, да Ив. Мих. Висковатый, в Пернову и оттоль в Вельян (Феллин), да и в Юрьев, да и на Псков... [146] а магистр немецкой (Кетлер), да с ним и литовские люди, княз Александр Полубенской, ходиша на свейские люди к Пернову, и послов наших из Датской земли пропустили к Вельяну».

Впрочем, литовские люди и не могли задержать посольства, так как срок перемирия с русскими еще не истек (см. выше, стр. 141).

15. Переменчивая судьба Леаля. Столкновение у Парнова, 1563 г.

В то время, когда ожидали польского войска и шведы еще стояли у Лоде, герцог курляндский Готтгард Кетлер послал нескольких из своих гофлейтов вперед к замку Леалю, уже сдавшемуся шведам, чтобы напасть и занять его. Когда же герцогские гофлейты приблизились, то немедленно вьехали в замок, и шведы были в полной уверенности, что это их собственные гофлейты, посланные вероятно за чем нибудь из замка Лоде. Но к своему неудовольствию они скоро заметили, чьи это были гофлейты. Так был захвачен тогда замок Леаль.

Когда же бывший магистр, ныне герцог курляндский, овладел замком Леалем, а последний лежал слишком далеко от его земель и не был особенно хорошей крепостью, и так как зима заставляла его уходить с войском, то он написал дворянам, изгнанным из Вика и жившим на Эзеле, чтобы они приехали с Эзеля и снова заняли замок своего господина герцога Магнуса, что те и сделали. Но после того как магистр ушел, шведы снова подошли к Леалю, взяли в плен всех дворян в замке и отправили их в Швецию, а именно: Дидерика Фаренсбека фон Геймера, Клауса Адеркаса, Отто фон Гильзена, Гинриха Ливе, Рейнольда Геркеля, Юргена Укселя фон Копфера, Иоанна Фаренсбека фон Удекуля и Иакова Титфера, которые все узнали в Швеции, что такое значит несчастие, чего раньше им не приходилось испытывать.

Когда герцог курляндский должен был проходить мимо Парнова со своими людьми, то некоторые шведские кнехты из Парнова попрятались в чаще и кустарниках, чтобы подстеречь неприятелей. Вот мимо идет впереди других с несколькими людьми Гинрих, бургграф Дон (von Dohn), и не думает о том, что шведы могут залечь в кустах, и был застрелен здесь, из-за куста одним шведским кнехтом. Его привезли в Ригу и там похоронили. А герцог курляндский и все воины гораздо охотнее потеряли бы все приобретенное при Лоде, чем лишиться такого господина, каким был фон Дон.

По упразднении 4-го марта 1562 г. ливонской отрасли тевтонского ордена, много орденских рыцарей (орденское рыцарство отнюдь не следует [147] смешивать с рыцарством земским, т. е. вассалами, составившими дворянское сословие) осталось без всяких средств к жизни, но без куска хлеба осталось и много земских ливонских рыцарей (вассалов, дворян), лишившихся своих усадеб, дворов и всего имущества во время чрезвычайно опустошительных походов войск Иоанна Грозного с 1558 г. Всем этим бездомным и неимущим людям приходилось или вступать в "военную службу к какому нибудь государю, или искать других средств к жизни. Но орденские, как и земские рыцари никакими ремеслами и промыслами не занимались, торговли не вели, знали только военное ремесло. Им ничего не оставалось делать, как воспользоваться именно этим своим знанием и жить войною, которая очевидно обращалась во всеобщую и притом такую, какой и конца не предвиделось, ибо с 1562 г. московиту, как тогда называли совершенно верно людей московского государства, приходилось воевать с Литвою и Швециею; Швеции приходилось воевать с Польшею, Москвою, Данией и Любеком; Польша втягивалась в войну с Москвою и Швециею.

Шведы, находившиеся в Леале, не знали, что ливонские гофлейты бросили шведскую службу, потому и впустили их в замок, считая своими, и чрез это и потеряли замок.

16. Любекские корабли взяты, 1563 г.

В сентябре 1563 г. целый флот любекских кораблей плыл совершенно спокойно к Нарве. Но на возвратном пути они потеряли мужество. Потому что пока они выгружались в Нарве и опять забирали товары, шведы собрали 12 кораблей, чтобы встретить любекцев из Нарвы и когда они сошлись под высокой землей (т. е. остр. Гохландом), то некоторые из любекских кораблей были захвачены, но большая часть успела спастись и возвратиться снова к Нарве.

Прим. перев. Любчане находились в это время в войне со Швециею (см. выше, стр. 142).

17. Граф фон Арц, 1563 г.

В 1563 г., осенью, Иоанн, мнимый граф фон Арц, управляющий герцога Финлядского над замками, данными ему в залог в Ливонии, обещал московиту сдать замки Гельмеде, Каркс, Эрвис и многие другие и хотел передать их ему с условием, [148] чтобы московит дал ему в наследственное владение один из этих замков и взял его под свое покровительство. Кроме того, этот ложный граф объявил своим подчиненным, ничего не знавших о его измене, что их господин герцог Иоанн убит в темнице в Швеции, и хотел многими льстивыми речами склонить их также к этому злому делу. Но те когда услышали о его злом намерении и узнали о прибытии русских, то его тотчас же взяли в плен и свезли в Ригу, где в среду перед Рождеством его разорвали железными клещами и колесовали. Не смотря на то у него были хорошие способности и все очень уважали бы его за опытность в военном деле, еслибы только он смиренно употребил с пользой эти способности. Но так как он сам хотел вознестись и выдать себя за того, кем не был, то должен был пасть и перенести позор.

Прим. перев. Граф фон Арцт потому вступил в переговоры с русскими о сдаче им тех ливонских эамков, которые были вверены его управлению Иоанном герцогом Финляндским, под условием получения одного из замков, именно Гельмета, в свое наследственное владение, что узнал о невозможности получить какое либо родовое графов Арцтов имение, так как он был незаконнорожденным сыном одного из Арцтов.

18. Лоде переходят к шведам, 1564 г.

Зимою 1564 г. Гинрих Клаусен, рыцарь из Канкаса, вновь избранный военноначальник шведов в Ливонии, осадил замок Лоде и после продолжительной осады, без орудий, завоевал его.

Взяв в плен и заключив герцога Иоанна Финляндского с женою в Гринсгольмский замок, король Эрик (Ирик по русским летописям) не мог не желать сближения с царем московским по той причине, что ему пришлось воевать одновременно с Польшею, Даниею и Любеком (см. выше, стр. 142). В своем месте (см. выше, стр. 185) было сказано, что вскоре по занятии Ревеля король Эрик заключил перемирие с русскими на два года. Срок этому перемирию истекал в 1563 г., потому король и послал к Иоанну гонца (Сеньку Матвеева, как оказано в Александро-Невской летописи) с грамотою о продолжении мира и доброго соседства но только с царем, а не с новгородскими наместниками (короли шведские всегда страшно обижались, что московский государь не допускал их до равенства с собою). Гонец приехал в Москву 24-го июня 1563 г.; царь в ответ на письмо велел «отписати к Ирику о безлепотном и [149] неудобственном его писании»; в царской грамоте действительно были «многия странные и подсмеятельные слова на укоризну его, Ирика, безумия, да и то было написано: когда его царское величество будет со своего царства двором витати в свейских островах, тогда его королево повеление крепко будет; а что с царским величеством королю мир и суседство имати, а не с царского величества наместники, и то так от меры отстоит, яко же небо от земли».

Подозрительный Иоанн имел все причины и поводы недоверять своим боярам, недовольным новым порядком дел, утверждавшимся в московском государстве еще с Иоанна III, недовольным, что московские государи становятся в отношения к боярам, потомкам бывших удельных князей, совсем другия, какие бывали в старину. Главное неудовольcтвие князей и потомков прежней дружины на новый порядок вещей состояло в том, что московоские государи перестали соблюдать древний обычай ничего не делать без совета с дружиною, и притом старались всячески стеснить старинное право отъезда бояр и слуг вольных, в силу [150] которого боярин мог отъехать на службу от своего государя к чужому. Иоанн с малолетства был озлоблен на бояр, и на их стариные предания и притязания смотрел как на несовместные с достоинством самодержавного государя. Бояре не желали распроститься с правом отъезда, Иоанн не мог дозволить, чтобы отъезжавшие действовали во вред московского государства. Он брал с бояр клятвенные записи и поручительства не отъезжать; бояре, не смотря на записи, все-таки отъезжали, относясь враждебно к новому порядку вещей. Отсюда возникало раздражение, скоро перешедшее в озлобление и целый ряд жестоких казней, в свою очередь побуждавших бежать бояр из Москвы.

Дело, однако, не уладилось: послы выехали из Москвы 9-го января 1564 г. и в январе же военные действия возобновились. Князь Петр Иванович Шуйский, тот самый, что взял Дерпт, выступил из Полоцка, а князья Серебряные-Оболенские из Вязьмы, чтобы соединиться под Оршею и оттуда итти на Минск. Воевода троицкий - Николай Радзивилл - напал [151] на Шуйского не далеко от Орши на реке Уле и нанес ему решительное поражение. Сам Шуйский с двумя князьями Палицкими был убит и все войско развеялось.

Вообще война 1564 г. велась с переменным счастием и не имела никаких важных последствий.

19. О святом четверге у эстов.

В то же время один безбожный ливонский крестьянин и раб выдал себя за пророка Божия и пребывал в пустой церкви в Кюзеле, во владениях русских, и уговорил остальных крестьян, чтобы они праздновали не воскресенье, а четверг, по той причине, что однажды, Бог находился в великой нужде и просил помощи у всех дней в неделе; но ни один день не пришел к нему на помощь кроме четверга, поэтому само, собой разумеется, что этот день и нужно почитать больше всех остальных дней; глупые крестьяне верили этому не только в этом одном месте, но и по всей Эстонии до сегодняшнего дня. Из этого можно заключить, как старые ливонские правители содержали своих бедных крестьян в познании Бога и Его слова и как пасторы обучали крестьян основам христианского учения по катехизису и как о том заботилось начальство. Потому-то Господь Бог не без причины восхотел, наконец, потребовать отчета с ливонских правителей.