АБУ-БЕКР АР-РАВЕНДИ

ОТДОХНОВЕНИЕ СЕРДЕЦ И ЧУДО РАДОСТИ

РАХАТ АС-СУДУР ВА АЯТ АС-СУРУР

Начало возвышения Сельджуков

|86| Я начинаю рассказ о султанах из рода Сельджуков, как это показано в родословной таблице. В начале род Сельджука был войском, могущественным и многочисленным, имевшим много скота, (был) племенем организованным и обладавшим средствами и богатствами. (Это были) люди религиозные, чуткие (в делах веры): они сторонились от неверия и стремились к исламу, поклонению каа'бе и близости к имамам веры, как повелел пророк. . . Те великие люди вследствие многочисленности семейств и скудости пастбищ пришли в область Мавераннахр. Зимою местами их стоянок был |87| Hyp Бухарский, а летом Самаркандский Согд. У Сельджука было 4 сына. Исраил, который приходится седьмым предком султану Абу-л-Фахту Кейхосрову ибн Кылыдж Арслану, (Кейхосров ибн Кылыдж Арслан — сельджукский султан Малой Азии (588 — 597 = 1192 — 1200), которому посвящено сочинение Равенди.) был старший и всех умнее. Когда он испытал притеснения и братья (его), вследствие вероломства Махмуда, сына Себуктегина, восстали (вместе) с ним, а родня потребовала отмщения, они захватили государство. Преемники их обрели обширное государство и большую власть. Благодаря им мир получил покой и пришел в цветущее состояние. (Так продолжалось) до настоящего времени, когда наступила (злая) минута, — и все их потомки стали несчастны и заключены в крепостях. . .

После Исраила (по старшинству) следовали: Микаил, Юнус и Муса Ябгу. Когда султан Махмуд, сын Себуктегина, заключил мир с Илек-ханом, Махмуд пришел на берег Джейхуна — они встретились, увидели друг |88| друга, обнадежили (себя) договорами и обещаниями и распределили между [351] собой страны и пределы (своих) государств. Илек сказал Махмуду: «Уже много лет как одно племя пришло в мое государство из Туркестана и захватило пастбища и степи Нура Бухарского и Согда Самаркандского. Людей у них много и войска без числа. Их предводитель был Сельджук ибн Лукмал. (Так в тексте и в родословной таблице, но в последней приписка на поле: «Дукак» и так в большинстве источников. Ср.: В. В. Бартольд. Очерк истории туркмен, стр. 20.) От него было 4 сына. Среди племени они стали предводителями и уважаемыми людьми, справили военное снаряжение и оружие, подготовили средства для падишахской власти. Племя могущественное и многочисленное. Если тебе когда-нибудь будет предстоять поход в Хиндустан, то нельзя быть уверенным, что от них не будет зла, (так как) они стремятся захватить область и овладеть страной, жаждут иметь государство. От них нужна какая-нибудь гарантия. (Нужно) потребовать заложника, назначенного (ими)».

Султан Махмуд отправил к ним сладкоречивого посла и заявил: «Я (всегда) удивлялся, что вы при вашей опытности и уме до сих пор ничего не просили у меня на правах соседства и не выражали (никакого) желания. Мы преисполнены желания получить вашу дружбу, а также помощь, (так как) нуждаемся в помощи с вашей стороны. Если не могут притти все братья, пусть они выберут одного, который и придет к нам. Мы остановимся на берегу р. (Джейхуна), чтобы расстояние было поближе, и заключим с ним договор, скрепив гарантией». . .

Когда они получили заявление султана Махмуда, они но доверию |89| к мусульманам и (своему) простосердечию выбрали Исраила, который был их предводителем и уважаемым лицом. Громадное войско направилось к Махмуду вместе с Исраилом. Махмуда известили. Он дал поручение гонцу и отправил его навстречу Исраилу с (заявлением): «В настоящую минуту в помощи войска нужды нет. Цель (наша) повидаться и заручиться. Оставь войска в том самом месте (где находишься), а сам приходи налегке со свитою и сановниками».

Когда Исраил приехал, Махмуд оказал ему величайший почет, посадил его рядом с собою на царское место и наговорил много дружественных и любезных слов. Между прочим, разговаривая, он сказал: «Всякий раз, как нам требуется громадное войско в Хиндустан на борьбу с неверными, города Хорасана остаются одни, без присмотра. Желание (мое) в том, чтобы был (заключен) договор и можно было с уверенностью рассчитывать (на помощь): в случае, если с какой-нибудь стороны нагрянет враг и натворит беспорядков, то, когда мы будем нуждаться в подмоге, мы обратимся за помощью к вашему племени».

Исраил в ответ сказал: «С нашей стороны отказа послужить не будет». Махмуд сказал: «Если встретится нужда, по какому (условному) знаку придет нам помощь и как велика будет она?» У Исраила через руку был переброшен лук и в подпояске кафтана заткнуты были две стрелы. Он дал одну из них Махмуду и сказал: «В случае нужды пошли это нашему племени, и тебе на помощь придет 100 000 всадников». Махмуд спросил: А если этого будет недостаточно?» Исраил положил перед ним другую стрелу и сказал: «Пошли это в горы Балхана и тебе на помощь придет 50 000 всадников». Махмуд спросил: А если (и этого) будет недостаточно?» Исраил дал лук и сказал: «Как условный знак пошли его в Туркестан; если хочешь 200 000 всадников — придут».

Махмуд задумался над этими словами и ему стало тяжело. Потом он |90| потребовал хлеба и приготовил пир. Поели хлеба и взялись за вино. Пили трое суток. Махмуд подарил Исраилу и его свите прекрасные халаты и после [352] того приказал всем начальникам своего войска провести начальников и предводителей (Сельджуков) в свои палатки в качестве гостей и дать побольше вина. Когда они напились допьяна, на них надели крепкие цепи. То же самое Махмуд сделал и с Исраилом и в ту же ночь отослал (его) в Хиндустан (для заключения) в крепость Каланджар.

Когда Исраил протрезвился, (почувствовал) себя разбитым и увидел на себе цепи, то он покорился судьбе. . . Группу других схваченных предводителей Махмуд отправил в другие крепости, пощадив их жизни. . .

Исраил 7 лет оставался в крепости Каланджар. Пришли 2 туркмена из |91| его племени и долгое время таскали воду для той крепости. Однажды они нашли случай его увидеть и обдумали способ, как ночью похитить его. По дороге (бежавшим) встретился лес, и они заблудились. . . На другой день комендант крепости пошел по (их) следам и поймал его. Когда отряд приблизился (к Исраилу), он сказал туркменам: «Оставьте меня и скажите моим братьям, чтобы они старались добыть царство. Если вас десять раз разобьют, не теряйте надежды и не обращайтесь вспять; так как тот падишах (Махмуд) — сын раба, безродный и вероломный. Царство за ним не останется и попадет в ваши руки. . .»

Исраила увели в крепость и заковали еще крепче. Там он и умер.

|92| Сын Исраила Кутулмыш тайно бродил окрест крепости. Когда его известили о смерти отца, он из Хиндустана пришел в Сеистан через пустыню Гурх-Кулахан, оттуда в Бухару к дядям и рассказал о положении вещей. И вот они, домогавшиеся царства и искавшие удобного случая отомстить, стали выжидать время, когда можно будет выступить. . . Тем временем они послали к Махмуду человека, (сказав): «Нам в этом месте тесно, и этих пастбищ для нашего скота не хватает. Дай нам разрешение переправиться через реку (Джейхун) и поселиться между Несой и Бавердом». Арслан Джазиб, который был правителем Туса, построил рабат Сангбаст и там |93| похоронен, сказал султану: «Не годится показывать им дорогу в Хорасан; они — племя многочисленное и владеют военным снаряжением и оружием. Не следует (пускать), так как от них пойдут беспорядки такие, что невозможно будет и представить, вернуть и поправить (сделанное) будет нельзя».

Султан не обратил внимания на его слова и сказал: «Я и вида им не подам, что меня могут тревожить (люди), подобные им». Он дал (им) разрешение перейти Джейхун, и они, пока Махмуд был жив, вели себя смирно.

В то время у Микаила ибн Сельджука было два сына: Чагры-бек Абу-|94| Сулейман Дауд и Абу-Талиб Тогрул-бек Мухаммед. Они были предводителями и уважаемы среди племени. Когда султан Махмуд, сын Себуктегина покинул земной мир, они в 418 (= 1027) г. (Дата неверна. Махмуд умер в 421 (= 1030) г., а указанное письмо было послано Сельджуками в 426 (= 1035) г.; ср. рассказ Бейхаки (выше, стр. 245 сл.).) послали человека к нишапурскому амиду Сури ибн ал-Му'таззу, который воздвиг гробницу Ризы, прося его назначить им место для поселения в той (Нишапурской) области. Амид Сури отправил (их) заявление султану Мас'уду ибн Махмуду, стоявшему в это время в Джурджане против Шереф-ал-ма'али Нуширвана ибн Фелек-ал-ма'али Менучихра ибн Шемс-ал-ма'али Кабуса ибн Вашмгира. Он (Мас'уд) требовал дани и поджидал груза из Рея, который хотел прислать ему амид Абу-Сахль Хамдуи. . . (У Бейхаки и других авторов: Хамдуни.) Когда Мас'уд прочел письмо Сури, он отправился (в Нишапур), чтобы решить вопрос о Сельджуках. Его войско было утомлено мазандеранским походом, оружие было попорчено сыростью, животные отощали без весенней травы. Не имея возможности отправиться в этот поход лично, он выбрал из войска 10 сипехсаларов и отправил их на войну (с туркменами), хорошо снарядив. . . Войско то пошло. Сельджуки [353] были неподготовлены. Войско (Мас'уда) напало на них внезапно и занялось |95| грабежом. (Бежавшие) Сельджуки вернулись назад, и между неприятелями произошло упорное сражение. Под конец войско Мас'уда было разбито позорным образом и Сельджуки завладели их имуществом на громадную сумму, их оружием, снаряжением и лошадьми. . .

Это сражение произошло в пустыне между Феравой и Шахрастаном. К счастью туркмен случайно Мас'уд был занят (другим) делом, и ему надо было отправляться в Хиндустан. По необходимости он заключил с Сельджуками мир и отправился. С каждым днем дело их преуспевало, приобретало силу и крепло. Обстоятельства складывались так, что они уже были близки к тому, чтобы захватить падишахскую власть и завоевать мир.

Когда султан Мас'уд из Хиндустана возвратился в Газну и узнал об |96| успехах Сельджуков и их могуществе, он послал человека к эмиру Хорасана (с приказом) пойти против сельджуков войной и удалить их из Хорасанской области. Эмир Хорасана ответил: «Дела у Сельджуков таковы, что ни мне, ни подобным мне невозможно с ними справиться». . . Султан решительно приказал ему выполнить эту возложенную на него задачу. . . Эмир Хорасана подчинился поневоле приказанию, поднялся и снарядил войско. Ведение боя было такое же и такое же было поражение.

Сельджуки, выиграв это сражение, осмелели совсем, приобрели |97| великую силу, разошлись по Хорасану. Тогрул-бек пришел в Нишапур и сел на трон Мас'уда в Шадьяхе. Жители (Нишапура) были в тревоге. Глашатай прокричал (по улицам), что (Сельджуки) никого не обидят.

Глава о Тогрул-беке

Султан Рукн-ад-дин Абу-Талиб Тогрул-бек Мухаммед ибн Микаил ибн Сельджук начал править (Нишапуром) в 424 (= 1033) г. (Дата ошибочная, слетует 429 (= 1037/1038) г.) Он пошел похвальным путем (настоящих) царей и выказал уменье править и (знание) обычаев царствования. . . Султан Тогрул-бек и все (сельджукские) султаны имели |98| (подходящих) везиров, хаджибов и сановников. Везиры его: Салар-и-Бужган Абу-л-Касим Кубани, (Ср. выше, стр. 271, прим. 1.) Аба-Ахмед (Так в тексте.) Дихистани Амрук и Амид-ал-мульк Абу-Наср ал-Кундури. Хаджибы его — хаджиб Абд-ар-рахман Ализан ал-Агаджи. Его печать (имела) изображение булавы. Продолжительность его царствования — 26 лет.

Когда утвердилось его владычество и слава его стала увеличиваться день- |99| ото-дня, слух (о том) дошел до Мас'уда (газневидского). Мас'уд лично выступил из Газны с войском при полном снаряжении и через Буст и Тегинабад |1 00| пришел в Хорасан, чтобы отомстить (за поражение) войска. . . В это время отделившийся от брата Тогрул-бек находился в Тусе. Султан Мас'уд намеревался произвести нападение (на Тогрул-бека) и не допустить того, чтобы братья успели соединиться. Когда наступила ночь, он сел на быстроходную слониху и с летучим отрядом (конницы) устремился в Тус. (До Туса) было 25 фарсахов расстояния. На спине у слонихи он заснул. Никто не осмелился разбудить его, и (боялись) гнать слона быстро. Когда наступило утро, пришло известие, что Тогрул-бек ускользнул и соединился с братом Чагры-беком. Султан казнил вожака слона.

Возвратившись оттуда, Мас'уд дал сражение, померявшись силами с Сельджуками в пустыне, которая находится между Серахсом и Мервом. В этой пустыне в нескольких местах была вода. Сельджуки удалили воду и засыпали колодцы. . . Солдаты Мас'уда и лошади обессилили от жажды, [354] не могли выдержать натиска неприятелей и под конец повернули спину.

|101| Увидев себя в одиночестве, Мас'уд (также) повернул тыл. Он сел на слона, так как лошадь тащила его с трудом, и обратился в бегство. Казна, обоз, тяжести и все военное снаряжение остались на месте, а он поскакал. . . Когда султан Мас'уд двигался, убегая, несколько (отрядов) туркмен гнались за ним следом. Мас'уд со слона пересел на лошадь и сделал атаку. Он ударил булавою но голове одного всадника и самого всадника, и лошадь его уложил на месте, разбив вдребезги. Каждый отряд (туркмен), который подходил и видел этот удар, уже обходил то место.

|102| Когда Сельджуки выиграли сражение, они сразу забрали силу. Войска, (дотоле) рассеянные по окраинам Хорасана, присоединились к ним. Люди исполнились уважением к ним, царство утвердилось за ними, мир покорился им, и они достойным образом правили миром. . . После того оба брата, Чагры-бек и Тогрул-бек, их дядя Муса ибн Сельджук, которого называли Ябгу Калян (Ябгу старший), дети дяди, вельможи-родственники и воины из войска сели (для совета) вместе и заключили договор согласия друг с другом. Я слыхал, что Тогрул-бек дал одну стрелу брату и сказал: «Сломай». Последнему ничего не стоило сломать ее. Тогрул положил две вместе — тот сделал то же самое. Дал три — сломал с трудом. Когда дошло до четырех, сломать оказался не в состоянии. Тогрул-бек сказал: «Такая же история и с нами: пока мы будем разделены, всякое ничтожество сможет одолеть нас, а (если) мы будем вместе, никто не одержит победы над нами. Если между (нами) появится разногласие, мир не покорится нам, враг возьмет верх над нами, и царство уйдет из наших рук. . .»

После того они вместе написали по разумным соображениям и в соответствии (с обстоятельствами) письмо эмиру правоверных (халифу) ал-Каиму.

|103| «Мы, слуги, — род Сельджуков, были племенем всегда покорным и сторонниками его святейшества. Мы постоянно старались вести войну с неверными и неизменно посещали великую ка'бу. У нас был один дядя, почитаемый (нами) и наш предводитель, Исраил ибн Сельджук. Ямин-ад-даула Махмуд ибн Себуктегин полонил его без всякой вины и проступка и отправил в Хиндустан в крепость Каланджар. Семь лет Махмуд держал (его) в оковах, пока он не умер. Многих из наших родственников и близких нам Махмуд держал по крепостям. Когда Махмуд умер, на его месте сел сын его Мас'уд. Он занимался не делами государства, а забавами и развлечениями. Поэтому сановники и вельможи Хорасана попросили нас, чтобы мы встали на их защиту. Против нас выступило его войско. У нас были наступления и отступления, поражения и победы. Наконец, счастье улыбнулось нам, и в последний раз Мас'уд собственной персоной направился на нас с огромным войском. С божией помощью мы победили, и разбитый Мас'уд повернул тыл и с позором и опущенным знаменем оставил нам государство. Благодарные за этот (божественный) удар и признательные за эту помощь, мы разостлали (ковер) правосудия и справедливости. Мы уклонились от пути несправедливости и притеснения и хотим, чтобы это дело (шло) дорогою религии и по приказу эмира правоверных»

|104| Это письмо они послали через доверенное лицо — Абу-Исхака ал-Фукка'и. В то время везиром, главным управителем и руководителем всех дел был Салар-и-Бужган. Когда это письмо было отправлено, Сельджуки поделили область. Каждый из предводителей получил назначение в одну из сторон. Чагры-бек, который был старшим братом, (своею) столицей сделал Мерв и большую часть Хорасана взял в свое ведение. Муса Ябгу Калян был назначен в область Буста, Герата и Сеистана с их пределами, насколько он сможет захватить. Кавард, старший сын Чагры-бека (получил) область Табаса и страну Керман, Тогрул-бек пошел в Ирак, а Ибрахим Йинал, который был его братом по матери, племянник эмир Якути и сын его дяди, [355] Кутулмыш, были (зачислены) на службу к Тогрул-беку. Когда Тогрул-бек завоевал Рей и сделал его своей столицей, он послал Ибрахима Йинала в Хамадан, эмира Якути в Абхар, Зенган и пределы Азербайджана, а Кутулмыша в область Гургана и Дамгана.

[Когда послание сельджукских предводителей прибыло в столицу |105| халифата, эмир правоверных (халиф) ал-Каим отправил к Тогрул-беку в Рей в качестве посла Хибаталлаха ибн Мухаммеда ал-Мамуни. Посол находился у Тогрул-бека в течение 3 лет. В 437 (= 1045/1046) г. эмир правоверных отдал распоряжение читать хутбу с именем Тогрул-бека, выбивать его имя на монете и величать титулом: султан Рукн-ад-даула Абу-Талиб Тогрул-бек Мухаммед ибн Микаил Ямин-эмир-ал-муминин. В дальнейшем |106-114| описываются последующие успехи султана Тогрул-бека: овладение обоими Ираками и Кухистаном, войны с мятежным, выступившим против халифа, сипехсаларом Басасири (449 = 1057), возвращение халифу Багдада (451 = = 1059) и под конец среди беспрерывных походов смерть Тогрул-бека от кровотечения из носу, вследствие сильной жары в Рее, перед его женитьбой на сестре халифа (455 = 1063).]

[В 535 (= 1141) г. султан Санджар был разбит каракитаями под |173| Самаркандом и едва спасся от плена. Ему удалось пробиться через неприятельские ряды и ускакать в пустыню. Из отряда в 300 человек у него осталось только 15. Он пришел в Термез, взяв туркменского проводника. Во время |174| его отступления хорезмшах Атсыз восстал против своего сюзерена, разграбил Мерв и Нишапур и взял большую добычу.]

* Восстание гузов против султана Санджара

В конце 548 (= начало 1154) г. произошло восстание гузов. Гузы были |177| племенем (хейль) из туркмен. Местожительство и пастбища их были в Хутталане, одном из округов, (подвластных) Балху. Давать ежегодно на султанскую кухню 24 000 баранов было (их) повинностью. (Все) это собиралось у хансалара (стольника) и взимать ходил его человек. Подобно тому, как бывают притеснения и насилия от султанской челяди, этот человек, который ходил от хансалара, производил над ними насилие. При отборе баранов он предъявлял такие требования, которые превосходили всякую меру. Языком же болтал глупости. Между ними были великие эмиры и богатые люди со средствами. Он домогался взять с них взятку. . . Они взятки не давали и не могли стерпеть (этой) низости. Тайно этого человека они убили. (Хафиз-и-Абру (рукопись Гос. Публичной Библиотеки Вост. 290, л. 208б), пользовавшийся тем же источником, что и Равенди (недошедшим до нас сочинением Захир-ад-дина Нишапури, составленным в конце XII века — «Сельджук-намэ»), пишет: «Гузы были многочисленным народом, но два племени из них были самыми большими. Одно из этих племен называлось учук (***), у них эмиром в то время был Абу-Шуджа Тути ибн Исхак, другое племя называлось ясарак (***, очевидно бузук); их эмира звали Коргут (*** чит. ***) ибн Абд-ал-хамид. Их повинностью (вазифа) было 24 000 баранов каждый год, которых они представляли для кухни султана Санджара. Собирал их хансалар и для взимания этого был назначен и ездил (к ним) сборщик от хансалара. Наглые притеснения из-за султанского скота перешли границы. Этот сборщик притеснял их: каждого барана, которого к нему приводили, он не одобрял и говорил: “должен быть больше и жирнее". Он совершал по отношению к ним много безрассудных выходок и бесчестил их старшин, а между ними были эмиры и они имели большое богатство. Переносить это унижение было им тяжело и они подговорили одного человека, чтобы он тайно убил этого сборщика. ..») Когда он в свое время не вернулся назад и про это узнал хансалар, то последний не осмелился доложить султану. Хансалар сам внес то, что следует и доставлял полагающееся на (султанскую) кухню. Но вот эмир сипехсалар Кумач, который был правителем Балха, прибыл к султану [356] в столицу Мерв. Султанская челядь и хансалар рассказали ему об этом (случае). Кумач сказал султану. «Гузы забрали силу и находятся близко от моей области. Если государь пожалует мне пост шихне (Ср. выше, стр. 314.) над ними, я усмирю их и отправлю на султанскую кухню полагающиеся 30 000 баранов».

Султан дал им согласие. Кумач послал к ним (гузам) шихне и |178| потребовал пеню за убийство (расм-и-джинаят). Они не захотели подчиниться и не согласились (принять) шихне, сказав: «Мы личные подданные (ра'ийят-и-хасс) султана и не пойдем под власть кого-либо другого». Шихне же они прогнали с позором. Эмир Кумач и сын его Ала-ад-дин Мелик-ал-машрик отправились напасть на гузов со всем (своим) войском. Гузы пришли в боевом порядке и в сражении убили Кумача и его сына.

Когда известие об этом было получено султаном, эмиры государства закипели (гневом) и сказали: «Невозможно потакать подобным поступкам. Если их не посадить на свое место, то нахальство их увеличится. Государю (лично) следует тряхнуть (стременем), так как дело с ними не должно считать пустячным делом».

Получив сведения о выступлении султана, гузы испугались и отправили послов, сказав: «Мы, слуги, были постоянно покорны (государю) и не нарушали его повелений. Когда Кумач хотел напасть на наши жилища, мы сражались по необходимости ради (наших) детей и жен. У нас не было намерения убить его и его сына. Мы дадим 100 000 динаров и тысячу тюркских рабов, лишь бы падишах простил нам наш грех, а каждый слуга, которого выдвинет султан, будет Кумачом».

Султан был согласен принять выражение их покорности. Но эмиры настаивали на этом и принудили его выступить в их страну. (Войска) |179| оставили (за собою) 7 рек по не удобопроходимым дорогам и приняли на себя эти тягости. Когда султан добрался до гузов, они вывели вперед своих жен и малых детей и приблизились со смирением, прося о помиловании. Они были согласны дать 7 манов серебра с каждой палатки. Султану стало жалко их, и он хотел возвратиться назад. Эмир Муайид Бузург, (Вероятно, тождествен с Муайидом Ай-аба.) Яранкаш и Омар Аджами остановили султана и сказали: «Возвращаться назад нет никакой выгоды». Муайид не позволил вернуться султану. Большая часть войска была нерасположена к Муайиду — во время сражения воевали неохотно. Так как гузы потеряли надежду на милость султана, то они бились за жизнь и за сохранение (своего) достояния, и не прошло много времени, как войско султана было разбито и бросилось бежать. Гузы пустились за ними в погоню, и много народу потонуло в тех реках и было убито. Они окружили султана, почтительно взяли его и привели в столицу Мерв. Они назначили от себя свиту и слуг и сменяли (их) каждую неделю.

|180| Гузы 3 дня без перерыва грабили Мерв, который был столицею со времен Чагры-бека и столько времени наполнялся запасами, кладами, сокровищами царей и эмиров государства. В первый день они грабили золотые, серебряные и шелковые предметы; на второй — бронзовые, медные и железные. На третий день растаскивали подушки и постели, глиняные кувшины и бочки, двери и деревянные предметы. Большинство жителей города взяли в плен. После грабежей подвергали (жителей) пыткам, пока они не открывали спрятанное. Они не оставили ничего ни на земле, ни под землей. Затем гузы отправились в Нишапур и (там) к ним присоединились (люди), следующие за войском, (Повидимому, речь идет о мародерах.) которых было в три раза больше, чем их самих. Жители Нишапура сперва старались дать им отпор и некоторых из них [357] убили в городе; когда (гузы) узнали об этом, они привели ополчение (хашар). (Хашар — ополчение. Термином этим в источниках часто обозначается население завоеванных мест, мобилизованное на вспомогательные работы по осаде городов. В таком значении этот термин встречается в источниках монгольской эпохи. В настоящее время имеет значение помочи, коллективной работы при уборке полей.) Большинство женщин, мужчин и детей укрылось в неприступную соборную мечеть. Гузы обнажили сабли и перебили в мечети столько народу, что убитые потерялись в море крови. . . Около базара была одна мечеть, которую называли Масджид-и-мутарраз, большая мечеть, вмещавшая 2000 молящихся. Она имела высокий купол, убранный разрисованным деревом, все (ее) колонны были расписаны. Когда наступила ночь, гузы подожгли ее. Пламя так высоко поднималось к (небу), что во всем городе стало светло. При этом свете они грабили и ловили в плен до наступления |181| дня. Гузы несколько дней оставались под городом и каждый день с рассветом входили (в него). Когда снаружи уже ничего не осталось, они (стали искать) в тайниках домов, продырявливали стены, разрушали здания. Пленников же подвергали пыткам и набивали им рот землей, пока они не открывали то, что ими было спрятано, или же не умирали. Жители с наступлением дня бежали в колодцы, в ямы, в старые и разрушенные каналы. . . Когда же около времени вечернего намаза гузы выходили из города, жители возвращались вновь, чтобы посмотреть, что наделали гузы и что утащили. Невозможно и сосчитать сколько тысяч народу было погублено за эти несколько дней. Там, где в пытках убивали шейха Мухаммеда Аккафа, наставника и предводителя шейхов, потомка рода праведных, или таких, как Мухаммед-и-Яхью, главу имамов Ирака и Хорасана, предводителя улемов, где совершали такие вещи с устами, которые столько лет были родником наук шариата и источником богословских догм, (можно представить), чему подвергали других . .

Гузы ушли. Между жителями города по причине различия в |182| религиозных толках еще со старинных времен была взаимная вражда. Каждую ночь какая-нибудь партия созывала из какого-нибудь квартала ополчение (хашар), поджигала кварталы противников, и то, что оставалось еще от гузов, уничтожалось. К этому присоединились голод и эпидемия, так что те, которые спаслись от меча и пыток, умерли в страданиях. Несколько алидов и главарей толпы шахристана отстроили цитадель и поставили на башни метательные машины, дав у себя убежище остатку слабых. Муайид Ай-аба отстроил Шадьях, бывший (прежде) дворцом султана и эмиров и обладавший старинными стенами. Материалы из кирпича и дерева, уцелевшие в городе, они перевезли туда. 2 — 3 года спустя Нишапур, этот богатый и прекрасный город, стал таким, что ни один человек не узнавал своего квартала. . . В (этом) городе, каков был Нишапур, там, где были собрания друзей, школы (медресе) наук и местопребывание лучших людей, паслись стада, (рыскали) дикие звери и (ползали) гады.

Со всеми городами Хорасана гузы проделали то же самое, за |183| исключением г. Герата, который имел крепкие стены и которого они не могли взять. Султан Санджар оставался среди них 2 года. Случилось (однажды), что они подошли к Балху. Некоторые из приближенных (султана) — Муайид, Ай-аба и другие — пришли к нему для приветствования. Однако без присутствия гузских эмиров Коркуда и Тути-бека они не осмеливались ходить к султану. Муайид Ай-аба подкупил один гузский отряд и обещал ему от султана вознаграждение. Однажды этому отряду пришла очередь (держать караул) при султане. Сели (на лошадей), чтобы развлечься охотой с соколами и поехали прямо к берегу Джейхуна напротив Термеза. Корабль подготовили заранее. Когда время возвращаться султану прошло, гузские эмиры пошли следом за пим. Достигнув берега реки и увидев, что те [358] переправились через реку, они потеряли надежду (воротить их). Султан же пришел в крепость Термез. Когда слух (об этом) распространился окрест, эмиры и хорасанские солдаты стали приходить по одному, по два, и султан, заручившись войском, отправился в Мерв, остановился во дворце (даулет-хане) Андарабы и занялся исправлением расстроенного и собиранием разбросанного.

Прошло 2 — 3 месяца. Султаном овладело горестное раздумье, так как |184| он видел казну пустою, государство разрушенным, подданных разбежавшимися со страха и войско непослушным. Тревоги и заботы о себе в соединении с человеческой слабостью закончились болезнью, в результате которой в 551 (= 1156) г. он умер. (Год смерти султана Санджара — 552 (= 1157), а не 551.) Его похоронили во дворце, который сооружен в Мерве.

|185| Султан родился в Сирии, в г. Санджар, (Город Санджар находился не в Сирии, а в Джезире (Мосульский вилайет).) в 479 ( = 1086) г. Жил он 72 года и несколько месяцев, продолжительность царствования его — 61 год: 20 лет управлял Хорасаном и 41 год всей империей.