РАШИД-АД-ДИН

СБОРНИК ЛЕТОПИСЕЙ

Рассказ о возвращении Чингиз-хана после завоевания области тазиков к старому [своему] становищу и событиях, которые там произошли.

После завоевания страны тазиков, в год бичин, который является годом обезьяны, начинающийся с мухаррама 621 г. х. 24 января – 22 февраля 1221 г. н.э.], Чингиз-хан привел в исполнение свое] намерение вернуться к [своему] коренному становищу [макам] и к древнему [своему] юрту. Причиной поспешности в этом деле было прибытие известия о восстании жителей Тангута, которые вследствие продолжительности времени [его] отсутствия стали колеблющимися [в своих помыслах]. Он отправился по дороге [через] горы Бамиана, а обозу [угрук], который он [раньше] оставил в пределах Баглана, ¹⁴²³ приказал сняться с места [и идти по указанному направлению]. Переправившись той зимой через Джейхун, он расположился в окрестностях Самарканда.

Когда Чингиз-хан выступил оттуда, он приказал Туркан-хатун, матери султана Мухаммеда, и его женам [харамха] выйти вперед и громко оплакивать государство [султана], пока монгольские войска не пройдут перед ними.

Когда оттуда [от Самарканда] он дошел до реки Бенакета [т.е. до Сыр-дарьи], все сыновья, за исключением Джочи, собрались к отцу и они устроили там курилтай. Затем, выступив из той местности, они шли медленно и спокойно от стоянки к стоянке, пока не дошли до своего коренного юрта и стойбища [макам].

Так как рассказ о Чингиз-хане до сего места рассказан, то теперь мы приступим к изложению остальных обстоятельств Джэбэ и Субэдая и расскажем о том, какие деяния совершили оба эти эмира и какую взяли страну до того времени, когда они прибыли дорогою через кипчакский Дербенд к коренному своему юрту. После того, как султан Мухаммед умер на острове Абескун, а султан Джелал-ад-дин ушел в Хорезм и вследствие несогласия между эмирами и братьями вернулся назад, в пути [он] сошелся с монгольским войском, которое подходило следом отряд за отрядом, сразился [с ним], ушел в Нишапур, а оттуда направился в Газну, братья же его, Озлак-султан и Ак-султан, вместе с эмирами, в страхе [перед] известием о прибытии монгольского войска к пределам Хорезма, следуя за султаном, были перебиты тем самым войском, которое преследовало султана. И все!

Рассказ о прибытии Джэбэ и Субэдая в область Ирак, Азербайджан и Арран, об избиениях и разграблениях, учиненных в этих странах, и об их уходе дорогою на кипчакский Дербенд в Монголию.

Когда султан Джелал-ад-дин бежал из Нишапура и направился в Газнин, Джэбэ и Субэдай отправили посла к Чингиз-хану [с известием]: «Султан Мухаммед умер, а сын его Джелал-ад-дин бежал и пришел в ту страну. Теперь мы, освободив сердце от [заботы] о них, согласно требованию, которое было определено приказом Чингиз-хана, бог даст, сможем прибыть в Могулистан, [но] это ведает мощь великого господа и счастье Чингиз-хана!». [227]

После того они еще все время посылали послов по разным текущим вопросам. Вследствие того, что в [завоеванных] областях еще не установилось спокойствие, ни один посол не ездил иначе, как в сопровождении трехсот-четырехсот всадников.

В результате всего, когда они [Джэбэ и Субэдай] приступили к завоеванию Ирака, то сначала взяли Хар [?] и Семнан, оттуда они подошли к городу Рею и учинили [там] избиение и грабеж. [Отсюда] двинулись на Кум, ¹⁴²⁴ [где] перебили всех тамошних жителей, а детей увели в полон. Оттуда [монголы] пошли в Хамадан. Сейид Маджд-ад-дин Ала-ад-доулэ подчинился и прислал подношения, [состоящие] из верховых лошадей и одежд, и согласился на [принятие монгольского] правителя [шихнэ].

Так как [нойоны] услышали, что в Саджасе ¹⁴²⁵ собралось |A 86а, S 226| большое скопище войск султана, с предводителями их Байтегин Селахи и Куч-Бука-ханом, они повернули на него и всех уничтожили.

Оттуда они прибыли в Зенджан ¹⁴²⁶ и там перебили населения вдвое больше, чем в других городах, не оставив ни одного жителя в этой стране. Снова вернулись в Казвин, жестоко сразились с казвинцами и взяли город силою. Население Казвина внутри города по своему обыкновению дралось ножами; в результате с обеих сторон было убито около пятидесяти тысяч человек. В окрестных областях страны Ирак они учинили еще большее избиение и грабеж.

Когда наступила зима, [монголы] находились у пределов Рея, в [местности] Хейл-и Бузург; в это время Чингиз-хан находился в пределах Нахшеба и Термеза. В тот год разразилась невероятно жестокая стужа. Они направились в Азербайджан и в каждой местности, попадавшейся на пути, по своему всегдашнему обыкновению учиняли избиение [населения] и грабеж.

Когда они прибыли в Тебриз, ¹⁴²⁷ тамошним правителем [хаким] был атабек Узбек, сын Джехан-Пехлевана; он спрятался, послав [к монголам] человека с просьбою о заключении мира и прислал много денег и скота; [монголы], заключив мир, вернулись назад и направились в Арран, чтобы пробыть там зиму. Путь их лежал через Гурджи-стан [Грузию]. Десять тысяч гурджийских мужей вышли навстречу [монголам] и учинили битву. Гурджии [грузины] потерпели поражение, и большинство [из них] было перебито. Вследствие того, что [монголы] увидели в пределах Гурджистана лесные дороги и трудно проходимые чащи, они вернулись назад, намереваясь пойти в Мерагу.

Когда они снова пришли в Тебриз, тамошний наместник [вали]; Шамс-ад-дин Туграи прислал [им] большую дань [мал], так что они удовлетворились этим и прошли мимо. Они осадили город Мерагу. По той причине, что в то время тамошним правителем [хаким] была женщина, которая жила в Руиндизе, ¹⁴²⁸ в городе не было никого, [228] кто бы, противостал им и принял меры. [Тем не менее население Мераги] вступило [с монголами] в бой. Монголы погнали вперед пленников-мусульман, чтобы те напали на крепостную стену. Каждого, кто возвращался назад, они приканчивали. Таким образом они сражались несколько дней. В конце концов силой захватили город и перебили простонародье и благородных людей. Они увезли с собою все, что было легко перевезти, а остальное сожгли и переломали. Затем они направились на Диярбекр и Ирбиль, но когда услышали о многочисленности войска Музаффар-ад-дина Кукбури, ¹⁴²⁹ вернулись назад.

Вследствие того, что Джемал-ад-дин Абиэ [?], принадлежавший к рабам Хорезмшаха, совместно с несколькими другими людьми восстал и убил хамаданского [монгольского] правителя [шихнэ], а Ала-ад-доулэ за то, что тот покорился [монголам], схватили и заточили в крепости Карит, [что в одном] из округов Лура, – [монголы] опять пошли в Хамадан. Несмотря на то, что Джемал-ад-дин Абиэ выходил навстречу им с изъявлением покорности, это не принесло пользы и его вместе с нукерами предали мученической смерти, а город взяли осадою и учинили там поголовное избиение. Это было в [месяце] раджабе 618 г. х. [август – сентябрь 1221 г. н.э.]. После опустошения Хамадана они направились в Нахчеван, взяли его и учинили [там] избиение и грабеж. Наконец, атабек Хамуш явился [к ним] с покорностью и [потому] ему дали ал-тамгу и деревянную пайцзу. Оттуда они направились на Арран, ¹⁴³⁰ но прежде взяли Серав ¹⁴³¹ и учинили избиение и грабеж; точно так же [было поступлено и] с Ардебилем. Оттуда они пошли на город Байлакан, взяли его и перебили малых и больших. Затем они напали на Гянджу, ¹⁴³² которая была самым большим из городов Аррана, и ее также взяли и полностью разрушили. Оттуда они направились в Гурджистан [Грузию], а те, приведя войско в [боевой] порядок, приготовились к сражению. Когда они сошлись друг с другом, Джэбэ с пятью тысячами людей отправился [в засаду] в одно потаенное место [гушэ-и панхан], а Субэдай с войском пошел вперед. В самом начале сражения монголы бежали; гурджии пустились их преследовать. Джэбэ вышел из засады; их захватили в середину [обоих монгольских отрядов: отступавшего и напавшего из засады] и в один момент перебили тридцать тысяч гурджиев. Оттуда они [монголы] направились к Дербенду Ширванскому, по пути они захватили осадою город Шемаху, ¹⁴³³ учинили там поголовное избиение и увели с собою множество пленных. Так как пройти через Дербенд было невозможно, они послали ширваншаху ¹⁴³⁴ сказать: «Ты пришли несколько человек, [229] чтобы мы заключили мир!». Он прислал десять человек из вельмож [ака-бир] своего народа; [одного] из них [монголы] убили, а другим сказали: «Если вы покажете нам путь через Дербенд, мы вас пощадим, в противном случае мы вас тоже убьем!». Они из страха за свою жизнь указали путь, и те прошли. Когда [монголы] дошли до области Алан, ¹⁴³⁵ где население было многочисленно, то оно совместно с кипчаками сразилось с монгольским войском, и ни одна сторона не одержала верха. Тогда монголы сообщили кипчакам [следующее]: «Мы и вы – |A 86б, S 227| одного племени и происходим из одного рода, а аланы нам чужие. Мы с вами заключим договор, что не причиним друг другу вреда, мы дадим вам из золота и одежд то, что вы пожелаете, вы же оставьте нам [аланов]». [Одновременно] они послали кипчакам много [всякого] добра. Кипчаки повернули назад. Монголы одержали победу над аланами и то, что было предопределено судьбою в отношении избиения и грабежа, они то и осуществили.

Кипчаки же, полагаясь на заключенный мир, без опасения разбрелись по своим областям. Монголы внезапно напали на них, перебили всех, кого нашли, и взяли назад столько же, сколько отдали [раньше]. Уцелевшая часть кипчаков бежала в страну русов. Монголы зазимовали в той области, которая вся представляла сплошные луга и поросли [маргзар]. Оттуда они напали на город Судак, ¹⁴³⁶ что на берегу моря, которое примыкает к проливу Костантинийэ [Босфору], и взяли тот город, а тамошнее население разбрелось.

Затем они напали на страну урусов [Русь] и на находящихся там кипчаков. К этому времени те уже заручились помощью и собрали многочисленное войско. Когда монголы увидели их превосходство, они стали отступать. Кипчаки и урусы, полагая, что они отступили в страхе, преследовали монголов на расстоянии двенадцати дней пути. Внезапно монгольское войско обернулось назад и ударило по ним и прежде, чем они собрались вместе, успело перебить [множество] народу. Они сражались в течение одной недели, в конце концов кипчаки и урусы обратились в бегство. Монголы пустились их преследовать и разрушали города, пока не обезлюдили большинство их местностей. Оттуда монголы ушли и присоединились к Чингиз-хану по той дороге, по которой он возвращался из страны тазиков. И все!

Рассказ о возвращении Чингиз-хана из страны тазиков на свой коренной юрт и стойбище [макам] и о его остановке в своих ордах.

Возвращаясь после завоевания областей тазиков, Чингиз-хан в году бичин, который является годом обезьяны, соответствующим 621 г. х. [1224 г. н.э.], перезимовал и провел лето в пути. Когда он дошел до пределов своих орд, к нему вышли навстречу Ку-билай-каан, которому было одиннадцать лет, и Хулагу-хан, которому было девять лет. Случайно в это время Кубилай-каан подбил зайца, а Хулагу-хан дикую козу в местности Айман-хой, ¹⁴³⁷ на границе страны [230] найманов, близ Имил-Кучина ¹⁴³⁸ по ту сторону реки Хилэ [?], поблизости от области уйгуров. Обычай же монголов таков, что в первый раз, когда мальчики охотятся, их большому пальцу [на руке] делают смазку, ¹⁴³⁹ т.е. его натирают мясом и жиром. Чингиз-хан самолично смазал их пальцы. Кубилай-каан взял большой палец Чингиз-хана легонько, а Хулагу-хан схватил крепко. Чингиз-хан сказал: «Этот поганец прикончил мой палец!». Когда они [все] оттуда отправились, он расположился в местности Бука-Су-джику[?] и повелел разбить большую золотую орду, ¹⁴⁴⁰ устроить [многолюдное] собрание и сделать великое пиршество. Так как земля той местности была лёгкой и подымалась пыль, [Чингиз-хан] повелел, чтобы каждый человек набросал в пределах своих орд и жилищ камни. Все набросали, исключая Отчи-нойона, его брата, который вместо камней набросал веток [чуб]. По этой причине [Чингиз-хан] его обвинил. В течение тех же нескольких дней они [монголы] еще раз выехали на охоту. Отчи-нойон не пошел прямо в облаву [джиргэ], а несколько отстал. За эти два проступка его на семь дней не пустили в орду. Так как он доложил, что если он впредь совершит проступок, пусть его не оставят безнаказанным, ¹⁴⁴¹ Чингиз-хан его простил и отпустил.

Весною года такику, который является годом курицы, начинающегося с [месяца] сафара 622 г. х. [12 февраля – 12 марта 1225 г. н.э.], Чингиз-хан расположился в своих ордах. То лето он пробыл дома и соизволил издать мудрые повеления [йасакха-и барик]. Так как он услышал, что тангуты снова восстали, то, приведя в порядок войска, он соизволил выступить туда [в их страну].

Рассказ о походе Чингиз-хана на область Тангут в последний раз и о сражении с государем этого места.

 |A 87а, S 228| Осенью года такику, который является годом курицы, соответствующего 622 г. х. [1225-1226 гг. н.э.], Чингиз-хан выступил против области Кашин, которую называют Тангут. Он приказал Чагатаю находиться на фланге войска в тылу орд; Джочи [уже] скончался, а Угедей находился при отце, Тулуй-хан вследствие того, что у Соркуктани-беги появилась оспа, несколько дней оставался позади, [231] а после того присоединился к Чингиз-хану. В те дни он отправлял обратно сыновей Угедея, Кутана и Гуюка. Они спросили, даст ли он им или нет что-нибудь в качестве [знака] благоволения [ташриф] и пожалования [сиургамиши]. Он соизволил сказать: «У меня ничего нет, все, что есть, принадлежит Тулую, который является хозяином дома [ханэ] и большого юрта, он всем ведает!». Тулуй-хан дал им одежды и всякого рода вещи. Деда Кутучака, правителя [шихнэ] Херата, Чингиз-хан отдал Гуюк-хану и при этом сказал: «У тебя какая-то болезнь, – он будет приготовлять для тебя пищу!».

Когда Чингиз-хан прибыл в область Тангут, то прежде всего захватил такие города, как Гам-джиу, Су-джиу, ¹⁴⁴² Ка-джу и Урукай, ¹⁴⁴³ а город Даршакай ¹⁴⁴⁴ осадил и поджег. Во время пожара государь той области, по имени Шидурку, ¹⁴⁴⁵ которого на тангутском языке называли Лиу-ван, ¹⁴⁴⁶ вышел из большого города, который был его резиденцией, – название этого города на тангутском языке было Иргай, ¹⁴⁴⁷ на языке монголов Иргиа, ¹⁴⁴⁸ – с пятьюдесятью туманами людей для сражения с монгольским войском.

Чингиз-хан вышел к нему навстречу для сражения. В тех местах из Кара-мурэна [Желтой реки] выступили многочисленные озера [науур] и все [были] скованы льдом. Чингиз-хан, стоя на этом льду, повелел бить стрелами по ногам [неприятелей], чтобы они не прошли по поверхности льда, и в этом отношении не ошибаться. ¹⁴⁴⁹

В то сражение было убито так много народа, что три трупа стояло на голове, у монголов же установлено следующее: на каждые десять тел убитых приходится один убитый, стоящий на голове.

После того Шидурку обратился в бегство и ушел обратно в город. Чингиз-хан соизволил сказать, что раз он потерпел такое поражение, то впредь у него не будет больше силы, и, не обращая на него больше внимания, он прошел мимо этого города и, захватив другие города и области, пошел в сторону Хитая.

В начале весны года нокай, который является годом собаки, соответствующего 623 г. х. [1223 г. н.э.], он прибыл в местность Онгон-Далан-кудук ¹⁴⁵⁰ и там неожиданно глубоко задумался о самом себе, ибо у него был некий сон, который указывал на близость смертного часа. Из царевичей присутствовал Есунгу-ака, сын Джочи-Касара. Он у него спросил: «Мои сыновья, Угедей и Тулуй, находятся далеко или близко?» – а они были [каждый] в рядах своего войска. Тот [Есунгу-ака] сказал, что они, примерно, на расстоянии двух-трех фарсангов [232] [отсюда]. Чингиз-хан тотчас послал за ними человека и вызвал их. На следующий день, ранним утром, когда они ели пищу [аш], он сказал эмирам и присутствующим собрания [маджлис]: «У меня с моими сыновьями есть некие: забота, совещание и тайна. Я хочу, чтобы мы какой-нибудь часок обсудили наедине друг с другом эти тайны и в отношении сего посовещались. [Поэтому] вы на некоторое время удалитесь, чтобы мы остались наедине». И все!

Рассказ о тайном совещании Чингиз-хана с имевшимися налицо сыновьями и о его завещании.

Когда эмиры и люди удалились, Чингиз-хан вместе с сыновьями сел для тайного совещания. После многочисленных увещаний и наставлений он сказал: «О, дети, остающиеся после меня, знайте, что приблизилось время моего путешествия в загробный мир и кончины! Я для вас, сыновей, силою господнею и вспоможением небесным завоевал и приготовил обширное и пространное государство, от центра которого в каждую сторону один год пути. Теперь мое вам завещание следующее: будьте единого мнения и единодушны в отражении врагов и возвышении друзей, дабы вы проводили жизнь в неге и довольстве и обрели наслаждение властью!». Затем он сделал Угедей-каана наследником и, покончив с завещанием и наставлениями, повелел: «Идите во главе государства и улуса, являющихся владением покинутым и оставленным. Я не хочу, чтобы моя кончина случилась дома, и я ухожу за именем и славой. Отныне вы не должны переиначивать моего веления [йасак]. Чагатая здесь нет; не дай бог, |A 87б, S 229| чтобы после моей смерти он, переиначив мои слова, учинил раздор ¹⁴⁵¹ в государстве. [Теперь] вам следует идти!». Так он закончил эту речь на этом тайном совещании, затем, попрощавшись с ними обоими, отправил их назад, послав в государство и улус начальствовать, сам же с войском направился в [страну] Нангяс.

Рассказ о походе Чингиз-хана в Нангяс, о начале его болезни, о приходе к нему государя Тангута с изъявлением покорности и о его просьбе об отсрочке сдачи города.

Покончив с завещанием и отправкой сыновей, Чингиз-хан направился в Нангяс. Государи той страны приходили последовательно [друг за другом] и подчинялись. Когда он прибыл в местность Лиу-пан-шан, ¹⁴⁵² которая находится между границами областей Джурджэ, Нангяс и Тангут, государь Джурджэ, как только услышал, что Чингиз-хан подходит, отправил послов с дарами, в числе коих был поднос с круглым крупным отборным жемчугом, и сказал: «Мы подчиняемся!». Чингиз-хан повелел дать по жемчужине каждому, у кого было в ухе отверстие [для серьги]. Присутствующие, которые не имели [такого отверстия], стали тотчас протыкать свои уши. Всем дали по жемчужине, и все же [жемчуга] осталось множество. Чингиз-хан изволил [233] сказать: «Сегодня – день дарения, бросайте все, чтобы люди подобрали!». Сам же он, вследствие того, что знал о близости своей кончины, не обратил на него [жемчуг] никакого внимания. Много из того жемчуга затерялось в пыли, и долго спустя после этого [те, которые] искали жемчуг в этом месте, находили его в земле.

После того Шидурку, государь Тангута, поразмыслив, пришел к заключению: «Я несколько раз восставал против Чингиз-хана и каждый раз монголы избивают и грабят мою страну, отныне нет толку |A 88а, S 230| в распрях и спорах, – нужно идти к стопам Чингиз-хана с выражением рабской покорности!». Он отправил послов [к нему], прося о мире, договоре и клятве, и сказал: «Я боюсь, примет ли он меня в сыновья?».

Чингиз-хан удовлетворил его просьбу. [Тогда] тот попросил месяц сроку, чтобы приготовить подношение и вывести население города. Ему дали просимый срок. Он захотел явиться [к Чингиз-хану] с поклоном для выражения почтения и покорности [улджамиши], но Чингиз-хан соизволил сказать: «Я болен. Пусть он повременит, пока мне станет лучше», – а Тулун-Чэрбию он сказал: «Будь при нем неотлучно [мулазим] и стань его шикаулом!» ¹⁴⁵³ – что значит принимающий и сопровождающий посланников и представляющихся ко двору [михмандар]. [Тулун] действовал согласно этому приказу и находился неотлучно при нем. Болезнь же Чингиз-хана изо дня в день ухудшалась. И все!

Рассказ о смерти Чингиз-хана, об убиении государя Тангута и избиении всего населения этого города, о возвращении втайне эмиров с его [Чингиз-хана] гробом, о доставлении [гроба] в орды [Чингиза], об объявлении этого горестного события и об оплакивании и погребении [Чингиз-хана].

Чингиз-хан считал неизбежной свою кончину от этой болезни. Он завещал своим эмирам: «Вы не объявляйте о моей смерти и отнюдь не рыдайте и не плачьте, чтобы враг не проведал о ней. Когда же государь и жители Тангута в назначенное время выйдут из города, вы их всех сразу уничтожьте!». В пятнадцатый день среднего месяца осени года свиньи, соответствующего месяцу рамазану 624 г. х. [15 авг. – 14 сент. 1227 г.], он покинул [этот] тленный мир и оставил престол, владение и государство [своему] именитому уругу. Эмиры, согласно его приказу, скрывали его кончину, пока тот народ [т.е. тангуты] не вышел из города. [Тогда] они перебили всех. Затем, забрав его гроб, пустились в обратный путь. По дороге они убивали все живое, что им попадалось, пока не доставили [гроба] в орды [Чингиз-хана и его детей]. Все царевичи, жены [каватин] и эмиры, бывшие поблизости, собрались и оплакивали покойного.    

|A 88б, S 231| В Монголии есть большая гора, которую называют Буркан-Калдун. С одного склона этой горы стекает множество рек. По тем рекам – бесчисленное количество деревьев и много леса. В тех лесах живут племена тайджиутов. Чингиз-хан [сам] выбрал там место для своего погребения и повелел: «Наше место погребения и нашего уруга будет здесь!». Летние и зимние кочевья Чингиз-хана находились в тех [234] [же] пределах, а родился он в местности Булук-булдак, ¹⁴⁵⁴ в низовьях реки Онона, оттуда до горы Буркан-Калдун будет шесть дней пути. Там живет одна тысяча ойратов из рода Укай-Караджу ¹⁴⁵⁵ и охраняет ту землю.

Подробное перечисление тех рек, [что стекают со склона горы Буркан-Калдун], такое:

с южной стороны, в центре – Кэлурэн,

с востока – Онон,

с большого северо-востока – Кирэкту,

с большого севера – Киркачу,

с большого севера – Чику,

с большого северо-запада – Калаку,

с среднего юго-запада – Кара,

со среднего юго-запада – Бурачиту,

с большого юго-запада – Дулэ. ¹⁴⁵⁶

Дело обстояло так: однажды Чингиз-хан был на охоте; в одном из этих мест росло одинокое дерево. Он спешился под ним и там обрел некую отраду. Он сказал: «Эта местность подходящая для моего погребения! Пусть ее отметят!». Во время оплакивания люди, которые слышали тогда от него эти слова, повторили их. Царевичи и эмиры, согласно его повелению, избрали ту местность [для его могилы]. Говорят, [что] в том же самом году, в котором его там похоронили, в той степи выросло бесчисленное количество деревьев и травы. Ныне же лес так густ, что невозможно пробраться через него, а этого первого дерева и места его [Чингиз-хана] погребения [совершенно] не [235] опознают. Даже старые лесные стражи, охраняющие то место [курук-чиан], и те не находят к нему пути.

Из сыновей Чингиз-хана место погребения младшего сына Тулуй-хана с его сыновьями Менгу-кааном, Кубилай-кааном, Арик-букой и другими их потомками, скончавшимися в той стране, находится там же. Другие же потомки Чингиз-хана, вроде Джочи, Чагатая, Угедея и их сыновей и уруга, погребены в другой местности.

Охранители этого великого заповедника [гурук] суть эмиры племен урянкат.

В каждой из четырех великих орд Чингиз-хана оплакивали покойного один день. Когда весть о его кончине достигла далеких и близких районов и местностей, со всех сторон в течение нескольких дней прибывали туда супруги [хаватин] и царевичи и оплакивали покойного. Так как некоторые племена находились очень далеко, то спустя, примерно, три месяца они продолжали прибывать вслед друг за другом и оплакивали покойного.

«Все погибает, кроме его естества! Ему принадлежит власть, и к нему мы возвратимся. Хвала его наместнику ¹⁴⁵⁷ и благословение над его пророком, наместником и чистым [его] родом!».

Господь всепрославленный и высочайший да хранит до скончания мира и прекращения времен незыблемым и вечным над всеми людьми тень прибежища салтаната, государя мира, шаханшаха земли и времени, властелина хаканов Ирана и Турана, проявление изобилия, щедрости и милосердия, местопроявления знамени ислама и веры, Дария, покровителя веры, Джемшида, расстилающего справедливость, оживителя обычаев миродержавия, высоко подъемлющего знамена могущества, расстилающего ковер правосудия, выходящего из берегов океанов милосердия, владетеля государств, властелина, наследника Чингизханского престола, сень его рода, пособника веры Аллаха, султана Махмуд Газан-хана, да пребудут дела его державы всегда в порядке! Да помилует Аллах раба и да назовет [его] верным!

Так как летопись о Чингиз-хане от начала года толай, который будет годом зайца, начало коего падает на [месяц] зул-кадэ 615 г. х. [19 января – 17 февраля 1219 г. н.э.], до конца года кака, который был годом свиньи, начинающегося с [месяца] сафара 624 г. х. [21 января – 18 февраля 1227 г. н.э.], что составляет промежуток времени в девять лет, – а за это время, в начале упомянутой даты, он отправился на государства Туркестана и Ирана и, в шесть лет покончив с этим делом, на седьмой год, который был годом курицы, начинающимся в [месяце] сафаре [7] 22 г. х. [12 февраля – 12 марта 1225 г. н.э.], весною прибыл в [свои] орды и снова |A 89а, S 232| выступил на войну в страну Тангут, которая восстала, и на третий год этого похода, который был годом свиньи, в середине осени скончался, – полностью изложена, теперь по установленному правилу мы расскажем историю его современников за эти девять лет. Если угодно великому Аллаху! [236]

ЛЕТОПИСЬ

хаканов Хитая и Мачина, халифов, султанов, меликов и атабеков Иранской земли, Шама, Мисра, Магриба и прочих государств, которые были современниками Чингиз-хана в эти девять последних лет его жизни, от начала года толай, который будет годом зайца, падающего на месяц зул-кадэ 615 г. х. [январь – февраль 1219 г. н. э.], до конца года кака, который будет годом свиньи, падающего на [месяц] сафар 624 г. х. [январь-февраль 1227 г. н. э.], и летопись редкостных происшествий, которые в этот промежуток времени случились, в кратком и сокращенном [изложении].

ЛЕТОПИСЬ

государей Хитая, бывших в упомянутый промежуток времени. ¹⁴⁵⁸

Чан-зун

Ким-шан

Шу-су

ЛЕТОПИСЬ

государей Мачина, бывших в упомянутый промежуток времени

Нин-зун ¹⁴⁵⁹

ЛЕТОПИСЬ

халифов, султанов, меликов и атабеков, бывших в упомянутый промежуток времени.

Летопись халифов.

В Багдаде: в этом упомянутом промежутке времени был аббасидский халиф Насир-ли-диниллахи, дела его халифата благоустроены и устойчивы.

Летопись султанов.

В Хорезме, Хорасане, Ираке, Газне, Мавераннахре и Туркестане получил власть султан Мухаммед Хорезмшах. Обстоятельства его жизни [начиная с] первого года [этих] девяти упомянутых лет вплоть до [237] третьего года, когда он скончался на острове Абескун, в Мазандеране, изложены вместе с летописью Чингиз-хана, а обстоятельства его сына, султана Джелал-ад-дина, [изложены] до того времени, когда этот последний переправился через реку Синд и спасся из рук войска Чингиз-хана. Он переждал среди тех лесов один-два дня, пока к нему не присоединилось около пятидесяти человек, которых судьба не допустила до гибели в реке. Они получили сведения, что шайка бродяг-индусов, конных и пеших, в двух фарсангах от стоянки султана занимается грабежом и [всяким] безобразием. Султан приказал каждому из [своих] спутников вырубить по палке, [затем] они внезапно учинили на них врасплох нападение и прикончили большинство, а их скот и оружие забрали. Другие люди [также] отовсюду примкнули к ним [т.е. султану и его людям]. Часть села на коней, а часть на быков. Пришло известие, что в этих пределах находится около сорока тысяч индийского войска. Султан поскакал на них со ста двадцатью людьми и большинство порубил мечом. Благодаря захваченной военной добыче он раздобыл для своего войска снаряжение. Когда известия о поражении, понесенном султаном от монголов, и об улучшении его дела дошли до Хиндустана, – с гор Пелалэ и Пикалэ ¹⁴⁶⁰ собралось |A 89б, S 233| шесть тысяч всадников и учинили на султана нападение. Султан с пятьюстами имевшихся у него всадников двинулся против них и дал сражение. Большинство он уничтожил, а часть перешла к нему, и войско его стало [насчитывать] около трех тысяч [человек]. Тогда он направился к Дели. Дойдя до границы, он отправил посла к султану Шамс-ад-дину ¹⁴⁶¹ [с такими словами]: «Так как в прошлое время право соседства бывало нерушимо и если с обеих сторон и втайне, и въяве шла друг другу помощь и поддержка, то это соответствовало [требованиям] благородства». И просил назначить [ему] какую-нибудь местность для остановки там на несколько дней.

Так как чрезмерная жестокость и несправедливость султана были известны по [всему] миру, то султан Шамс-ад-дин несколько дней медлил с ответом, раздумывая об опасности его последствий и страшась властности султана. В конце концов он уничтожил посла, отправил к султану с достойными его угощениями и с должными подарками одно знатное лицо и принес извинения в том, что в этих пределах нет [места] с соответствующим климатом, который подходил бы для здоровья султана. Если же султану будет благоугодно, чтобы [для его остановки] назначено было какое-нибудь место в пределах Дели, то таковое ему может быть предоставлено из числа любых мест, какие бы султан ни завоевал у мятежников.

Когда султан услышал эти речи, он вернулся назад и пришел к пределам Пелалэ и Пикалэ. Там к нему присоединился отряд другого войска, и [теперь] число его всадников стало около десяти тысяч. Оттуда он послал Тадж-ад-дина, главу [малик] племени халадж, с некоторым войском в горы Джуди совершить набег на те [места] и разграбить [их]. [Оттуда] они привезли [с собою] множество военной добычи. [После сего] он послал к радже [рай] гоккаров [238] Сенгину и посватал его дочь. [Тот] внял [его просьбе] и послал к султану сына с войском. Султан нарек этого сына Кутлуг-хан [т.е. счастливый хан].

Правителем [хаким] области Синд был некий эмир, по имени Ку-бачэ; он претендовал на султанскую власть. Между ним и раджой гоккаров Сенгином возникли вражда и распря. В одном фарсанге от города Уччэ, ¹⁴⁶² на берегу реки Синд, он [Кубачэ] стал лагерем с двадцатитысячным войском. Султан послал против него Узбек-тая с войском. Узбек с семью тысячами людей внезапно ночью напал на него. Войско Кубачэ при первом же натиске рассеялось и обратилось в бегство. [Сам] Кубачэ сел на судно и ушел в крепость Акар-у Бакар, ¹⁴⁶³ расположенную на острове. Узбек расположился в лагере Кубачэ и послал радостную весть с тем, чтобы султан пришел и остановился в его ставке [баргах].

Кубачэ из Акар-у Бакара бежал в Мултан. Султан ввиду наступившей жары направился на летовку в горы Джуди. В пределах Пелалэ и Пикалэ, по пути он осадил крепость Пасрам. ¹⁴⁶⁴ В этом бою руку султана поранили стрелой. Крепость взяли и население ее перебили. Оттуда он повернул назад, путь [его] лежал на виду Мултана; он послал посла к Кубачэ и потребовал [с него] отступного ¹⁴⁶⁵ [за мирный проход через его страну]. Кубачэ вышел для боя. Спустя некоторое время султан обратился в бегство и прибыл в Уччэ; тамошнее население вышло на бой [с ним]. Султан поджег город и ушел в сторону Седусана. ¹⁴⁶⁶ Правителем там от имени Кубачэ, был Фахр-ад-дин Салари, а Лачин Хитаи – его командующим войсками. Лачин вышел [из города] для боя навстречу Ур-хану, бывшему в авангарде султана, и был убит. Ур-хан осадил город. Когда подоспел султан, Фахр-ад-дин Салари явился к нему с мечом и саваном. Султан вошел в город и пробыл [там] месяц. Он обласкал Фахр-ад-дина и утвердил за ним управление Седусаном. [Затем] двинулся на Дивал и Дамрилэ. ¹⁴⁶⁷ Чин-сар, бывший правителем [хаким] той области, бежал на один из островов. Султан расположился в тех пределах и послал Хас-хана с войском в набег на Нахрвалэ, ¹⁴⁶⁸ чтобы привести оттуда побольше верблюдов. Султан построил соборную мечеть в Дивале на месте крепости [кал’э]. Тем временем из Ирака пришло известие, что его брат Гияс-ад-дин утвердился в Ираке, большинство же войск той страны [билад] жаждут служить султану Джелал-ад-дину, а Борак-хаджиб ¹⁴⁶⁹ осадил [главный] город Кермана, Гувашир. [239]

Султан оттуда [из Индии] двинулся по дороге на Мекран. ¹⁴⁷⁰ Из-за нездорового климата в пути погибло множество людей. Когда известие о прибытии султана дошло до Борак-хаджиба, он выслал [султану] угощения [нузл] и изъявил радость. Когда тот прибыл, [он] обратился с просьбой о принятии [султаном] имевшейся у него дочери; султан на ней женился. Комендант [кутвал] крепости Гувашир спустился и поднес султану ключи крепости. Султан в 620 г. х. поднялся в |A 90а, S 234| крепость и там устроил [обряд] торжественных проводов невесты к жениху [зафаф].

Спустя дня три он поехал на охоту и осмотр пастбищ. Борак-хаджиб под тем предлогом, что у него болит нога, отстал. Султана в пути известили об его притворной болезни и промедлении; тот понял, что от задержки [Борака] в пути родится неповиновение [его султану]. Он послал к нему одного из [своих] особо приближенных [хавасс] со словами: «Так как поход на Ирак в скором времени будет окончательно решен, пусть Борак-хаджиб также прибудет к месту охоты для того, чтобы ввиду его опытности, а особенно осведомленности о делах Ирака, посоветоваться с ним и предпринять согласно одобренному им [соответствующие меры]».

Борак-хаджиб в ответ сказал [послу]: «Причина [моей] задержки – заболевание ноги, совет же мой [таков]: пусть султан как можно скорее осуществит [задуманный] им поход, так как Гувашир не годится для местопребывания престола государства и эта территория не подойдет его приближенным и подчиненным [хашам ва атба’], этой же крепости и владению не избежать [чьей-либо] комендатуры [кутвали] и [чьего-либо] наместничества [наиби]. Никто не сможет быть более расположенным [к султану], чем я, потому что я – старый раб с волосами, поседевшими на службе двору, а кроме того я завоевал это владение мечом. Если султан [все же] пожелает вернуться в крепость, [это] ему не удастся!». [С этим] он отправил назад посла и, выпроводив из крепости остатки свиты султана, приказал запереть ворота.

Так как султан не имел места для стоянки и приведения в порядок войска, то он отправился по дороге на Шираз ¹⁴⁷¹ и послал к ата-беку Саду посла с уведомлением о своем прибытии. Атабек отправил навстречу [султану] своего сына Салгур-шаха с пятьюстами всадников, а сам извинился, сказав: «Я потому не могу лично прибыть, что перед этим у меня сорвалась с языка торжественная [клятва], нарушение которой невозможно, в том, что я [впредь] не буду встречать ни одной живой души!». Султан принял его извинение и оказал полный почет и уважение Салгур-шаху. Когда он прибыл в город Песа, ¹⁴⁷² входящий в состав Шираза, атабек, приготовив всевозможного рода угощения [нузл], достойные такого гостя, и подношения, подобающие любому султану, состоящие из золота и драгоценных камней, одежд, верховых животных и тканей, [целую] мастерскую для изготовления [240] кольчуг [заррад-ханэ], царский шатер и всю утварь для буфетной [шараб-ханэ] и кухни [матбих] и определенных на каждое дело рабов [гулам] и слуг для прислуживания из тюрков и тазиков, абиссинцев и индийцев, выказал желание свидеться с ним. Ценная жемчужина, которая была взлелеяна в раковине династии атабеков, включилась в ожерелье султана.

Этим свойством [приобретенным браком] с обеих сторон укрепились нити [взаимной] поддержки. Пробыв в тех пределах ограниченное количество дней, [султан] отправился дорогой на Исфахан. В местности, которую называли Тахт-и Сурх, поблизости от границы Исфахана, к султану прибыл с угощением [нузл] и царственными подношениями атабек Ала-ад-доулэ, сын атабека Сама из Езда, который был внуком по дочери покойного Ала-ад-доулэ Гершасп ибн Али ибн Ферамурза, сына покойного Ала-ад-доулэ из рода Бувейха, ¹⁴⁷³ и жил в богохранимом граде Мейбуд. ¹⁴⁷⁴ Вследствие того, что тот был человеком старым, султан назвал его отцом, посадил рядом с собою и дал прозвище [лакаб] «ата-хан» [т.е. «отец-государь»]. Он дал ему тысячу тюркских гулямов, кои были готовыми услужить, ловкими наездниками и бахадурами, затем и сам с пятьюстами всадников большую часть времени пребывал неотлучно при султане. Султан назначил ему в управление округ и город Исфахан. При этом дворе [т.е. Хорезмшахов] он был весьма могущественным и в обращении к нему из султанского дивана писали так: «Палате высокой, отеческой, славнейшей, хаканской, почитаемой...». Атабеки Езда, которыми были брат его отца и брат его братьев, благодаря ему же, получили ту известность и тот почет, которым [они] пользовались. Его резиденцией был город [мадинэ] Мейбуд, и он пробыл в этом месте шестьдесят три года, а кроме того некоторое время был атабеком в Езде. Всего он прожил 84 года. В 624 г. х. [1226-1227 гг. н. э,] он принял мученическую кончину у ворот Исфахана, да помилует его Аллах!

Итак, султан прибыл в столичный город Исфахан и узнал, что его брат Гияс-ад-дин со всеми высшими начальниками войск находится в Рее; он налегке, с несколькими отборными всадниками, подняв по монгольскому обычаю белый бунчук [туг], внезапно напал на них. Гияс-ад-дин и часть эмиров войска, которые были трусами, рассеялись. Султан из сострадания послал [сказать] его матери: «В настоящее время, когда встала везде смута и враги одолевают со всех сторон, не время для распрь».

Гияс-ад-дин положился [на его слово] и явился к стопам брата со своими особо приближенными [хавасс]. Султан его обласкал и каждому из эмиров определил какую-нибудь степень, а сборщиков податей [‘амил] послал к отправлению своего дела, всем дал грамоты [маншур] и приказы; благодаря его присутствию у государства вновь |A 90б, S 235| появилась устойчивость. Секретарем [мунши] и управителем [мудаббир] [241] его владения был Нур-ад-дин мунши. У него есть касыда о султане. Стих из этой поэмы [следующий]:

Стихи

«Приди, о, жизнь, ибо стал мир снова чарующим и цветущим,
Благодаря фарру ¹⁴⁷⁵ величайшего государя, великого султана Джелал-ад-дина!».

В первых числах месяцев 621 г. х. [1224 г. н.э.] он [султан Джелал-ад-дин] направился в Шустер, ¹⁴⁷⁶ чтобы там перезимовать. В передовом отряде он послал Илчи-Пехлевана с двумя тысячами всадников. В пути к нему явился Сулейман-шах ¹⁴⁷⁷ и отдал султану свою сестру. Он пробыл месяц в городе Джунд-и Шапуре, ¹⁴⁷⁸ бывшем некогда большим городом, теперь же [от его величия] больших следов не осталось. Эмиры и атабеки Лура явились к нему. Когда кони откормились, он направился в Багдад с мыслью о том, что Насир ли-диниллах, который был халифом, поможет отразить врагов. Он отправил посла с уведомлением о своем прибытии и о [своих] намерениях. Так как халиф [хорошо] помнил оскорбление, [нанесенное] его отцу и деду [Хорезмшахами], то он послал Куш-Тимура, принадлежавшего к числу его рабов, с двадцатью тысячами людей изгнать султана из своих владений, а в Ирбиль он выпустил [почтового] голубя с приказом Музаффар-ад-дину Кукбури ¹⁴⁷⁹ тоже выступить с десятью тысячами конных и [совместно с Куш-Тимуром] уничтожить султана. Куш-Тимур, возгордившись многочисленностью своего [войска] и малочисленностью сил султана, выступил прежде обусловленного времени прибытия ирбильского войска. Когда султан приблизился, он послал Куш-Тимуру [следующее] сообщение: «Цель нашего спешного прибытия в эту сторону – [получение] приюта и убежища в тенистой сени халифа; причина этому та, что сильные враги вышли победителями и приобрели господство над [мусульманскими] странами и [населяющими их] рабами [Аллаха], силы же противостоять им нет ни у одного войска! Если я, благодаря благосклонному принятию [моей просьбы], получу от халифа некоторую помощь и смогу рассчитывать на его поддержку, то отражение захватчиков я беру на себя [букв. мое дело]!».

Куш-Тимур не обратил [должного] внимания на эти слова и построился к бою. Султан был вынужден вступить в сражение, [хотя] войско его не составляло и одной десятой [багдадского]. Он построил [его] в боевом порядке, а один отряд придержал в засаде, сам же с пятьюстами всадниками несколько раз [подряд] атаковал [вражеский] центр и фланги и [затем] повернул назад. Те вообразили, что он обращен в бегство, и пустились в погоню. Когда они дошли до места засады, войско султана вышло из засады и зашло [им] в тыл. Куш-Тимур был убит, а разгромленное войско ушло в Багдад и обесчестило столицу халифата. Султан поскакал по дороге на Дакук, зажег в тех [242] областях пожар грабежа и прошел Текрит. ¹⁴⁸⁰ Прибыли лазутчики с уведомлением, что подходит Музаффар-ад-дин Кукбури с ирбильским войском и что он отправил в авангарде обоз [хамл] армии, чтобы хитростью внезапно из засады напасть на султана. Султан с несколькими всадниками въехал на гору и выжидал удобного момента, пока [ирбильское] войско не прошло. Тогда он бросился с несколькими конными бойцами, внезапно ударил на Музаффар-ад-дина и захватил его в плен. Султан соизволил оказать [ему] помилование и забвение [его выступления против него]. Музаффар-ад-дин пристыженно просил прощения за проистекший [свой] поступок и выказал [по этому случаю] сожаление, говоря: «Я до нынешнего дня не знал и не имел понятия о превосходных нравственных качествах султана, о его снисходительности и терпимости!». Султан на его извинения ответил [приличествующими] царственными словами. Он соизволил его весьма похвалить за то, что при нем была подавлена смута, разбои по большим дорогам и [вечные] безобразия. Отличив его всевозможного рода жалованными халатами и [другими] пожалованиями, он отпустил его.

Музаффар-ад-дин ушел в город и старался снискать расположение [Хорезмшаха] многочисленными всевозможными услугами.

Из тех областей султан отправился к пределам Азербайджана и Аррана. В это время атабек Узбек, сын Джехан-Пехлевана, ¹⁴⁸¹ был правителем [хаким] Тебриза. Он покинул в городе свою законную супругу, Меликэ-хатун, дочь султана Тогрула Сельджукского, а [сам] бежал в крепость Алинджак. ¹⁴⁸² Султан в 622 г. х. [1225 г. н.э.] расположился в виду Тебриза и занялся [его] осадою. Как-то раз царица поднялась на крепостную стену [бару], увидела султана и влюбилась в него. Она пожелала стать его женою, заявив, что муж-де дал мне развод! Так как казий Кевам-ад-дин Хаддади – да помилует его Аллах! – знал, что она лицемерит, то не внимал [ее словам]. Изз-ад-дин Казвини, отец казия Мухъи-ад-дина, сказал: «Если мне дадут должность судьи, я заключу [брачный] союз!». Его сделали казием, и он отдал |A 91а, S 236| в жены султану царицу. Город сдали; султан вошел в город; горожане выполнили требуемые обычаем поздравления.

Вскоре после того, как до атабека Узбека дошло известие об этом событии, от горя он отдал [богу] душу, и царство атабекское кончилось.

Со всех сторон свитские и слуги [атабека] направились служить к султану. Султан двинулся с 30 тысячами людей на города Гурджа [Грузии], мстя за то, что перед этим они [грузины] разграбили Нахчеван, Маранд ¹⁴⁸³ и некоторые из тех областей. Однажды утром в ущелье Карби ¹⁴⁸⁴ он напал на гурджиев, те же ночью, напившись пьяными, валялись в полном неведении [об ожидавшей их участи]. Войско ислама [243] одержало над ними полную победу, а их начальников, [по имени] Шалва и Иване, с группой других гурджийских [грузинских] вельмож, заковали в цепи и [наложили] оковы. Шалва имел могучее телосложение и был мощен. Когда его привели к султану, тот соизволил сказать: «Где же твоя сила, о которой ты говаривал, где же владелец Зульфикара, ¹⁴⁸⁵ многократно нападающий, чтобы посмотреть на удары [его] стального меча и мечущего огонь копья!». [Шалва] ответил: «Это дело совершила счастливая звезда султана!» – и тотчас исповедал ислам и принял мусульманство. Счастливый султан прибыл в столицу государства Тебриз. Он выказал почет и уважение Иване и Шалва и соизволил оказать [им] милость в том, чтобы они были [его] помощниками в завоевании Гурджа. Он дал им Маранд, Салмас, Урмию и Ушнуя ¹⁴⁸⁶ и снарядил многочисленное войско, состоящее из конных и пеших, а Шалва и Иване говорили речи, подходящие к данному моменту, и [всячески] обманывали [его]. Они обнадежили султана неисполнимыми обещаниями, подобными обещаниям Аркуба, ¹⁴⁸⁷ и [султан], полагаясь на их слова, двинулся на [Грузию]. Они же [заранее] тайно призвали войско гурджиев [грузин] и посадили [его] в засаду. Один человек уведомил [об этом] султана. Султан после расследования умертвил [Шалва и Иване] и двинулся на то сборище людей. Внезапно на рассвете он напал на них [грузин] и большинство предал смерти, а часть [их] бежала. Султан пошел на город Лоре, но пощадил [его]. Он прошел мимо крепости Алиабад, не тронув [ее], захватил Тифлис и все области [Грузии]. Он разрушил часть церквей и вместо них основал мечети.

Внезапно разведчики принесли извеетие, что монгольское войско, переправившееся через Джейхун [Аму-дарью] для нападения на султана Джелал-ад-дина, приближается и [монголы] уже пришли в Хорасан. Султан направился в Ирак. Когда он дошел до Исфахана, то выставил из Исфахана против них более ста тысяч конных и пеших и построил войска в боевом порядке. Он поручил левый фланг вероломному брату Гияс-ад-дину, а правый фланг ....., ¹⁴⁸⁸ сам же стал в центре.

С той стороны вышли против [Хорезмшаха] Баджи-нойон, Наку-нойон, Эсэн-Туган, Наймас и Тайнал вместе с монгольским войском. Они сразились у ворот Сина, принадлежавшего к районам [музафат] Исфахана. Гияс-ад-дин, противно приказу брата, вместе с Илчи-Пехлеваном, подобрав поводья, бежал в Луристан.

Когда войска атаковали друг друга, правый фланг монголов сшиб левый фланг султана и отбросил [его] до Луристана. Правый же фланг султана сшиб левый фланг монголов и отбросил его до пределов Рея. Никто не знал друг о друге; войска смешались. В то время как султан оставался в центре, знамя [‘алам] его сдвинулось с места. Его окружили со всех сторон. Атабек Мейбуда, Рукн-ад-дин Абу-л-фатх Ала-ад-доулэ, прозвание которого было Ата-хан, в этом сражении [244] принял мученическую кончину. Султан жестоко сражался, пока не выскочил из окружения; он бросился в направлении Луристана. В одном ущелье остановились [отдохнуть]. Там к нему стали присоединяться отдельные беглецы. [Между тем] население Исфахана [по-разному говорило о судьбе султана]: одни уверяли, что султана свалили, и искали его на поле брани среди убитых, а другие говорили, что его увели в плен. Неожиданно прибыли добрые вестники [с уведомлением], что султан приближается. Жители города вышли к нему навстречу и изъявили радость. Когда [султан] спешился, он в гневе на большинство [своей] свиты [хашам] приказал набросить женские покрывала на головы ханам и начальствующим лицам, которые провинились в день сражения, и обвести [их] кругом города по [всем] кварталам. Лицам же, не принадлежащим к числу эмиров, но выказавшим в тот день мужество, он даровал прозвание [лакаб] «хан» или «мелик», пожаловал [им] почетное платье и [другие] подарки и приблизил ко двору. Это событие случилось в [месяце] рамазане 624 г. х. [5 августа – 14 сентября 1227 г. н.э.]. Затем султан пошел к Тебризу и занялся подготовкой к [новому] походу на Гурджистан [Грузию].

Рассказ о султане Гияс-ад-дине.

|A 91б, S 237| Он был вторым сыном султана Мухаммеда Хорезмшаха. После кончины отца и поражения [монголами] его брата Джелал-ад-дина он вышел из крепости Карун, где скрывался, и направился в Керман, назначенный перед этим ему [в удел] отцом. Начальник [кутвал] Гувашира не оказал ему должного внимания; оттуда он прибыл в Ирак, брат же его [в это время] был в Хиндустане. В Ираке к нему собралось некоторое количество людей, отставших от отцовского войска и бродивших по дорогам.

Борак-хаджиб и Огул-мелик также присоединились к нему; они [все] двинулись против атабека Сада и на разгром владения Фарс. Они проникли до столицы области Шираза. Атабек Сад под предлогом охоты [покинул Шираз] и ушел в крепость Сепид. Они угнали скот, который нашли во владении Фарса, и вернулись назад. Между Борак-хаджибом и везирем Тадж-ад-дином Керим аш-Шарк случился спор. Борак-хаджиб рассердился и со всем своим войском направился в Хинд. В пути он взял Керман и там обосновался. ¹⁴⁸⁹ Гияс-ад-дин на следующий год снова двинулся на Фарс. Атабек покинул город и ушел. Его [Гияс-ад-дина] войско разграбило [город]. Оттуда они пошли в Хузистан. Заключив мир с Музаффар-ад-дином, тамошним правителем [хаким], они вернулись назад. После того он был занят сбором войска в Рее, как вдруг прибыл Джелал-ад-дин.

Рассказ о султане Рукн-ад-дине, сыне Хорезмшаха.

Дело обстояло так: его отец при возвращении из Ирака оставил его там своим заместителем. Эмиры Ирака восстали. Отец прислал ему подкрепление. Он всех схватил и, одержав верх [над ними], простил [их] и утвердил попрежнему за ними [их] должности [мансаб] и земельные пожалования [икта’]; все они стали его приверженцами. Имад-ал-мулк из Савэ был его везирем и управляющим [мудаббир] его [245] владения. Во время возвращения султана [Мухаммеда] из Мавераннахра он послал его [Имад-ал-мулка] отвезти султана в Ирак, а [сам] Рукн-ад-дин вышел навстречу [отцу]. Когда это не удалось и султан бежал на остров Абескун, Рукн-ад-дин с небольшим количеством приближенных [хавасс] вышел по дороге на Керман. К нему собралась группа лиц из числа войска и принадлежащих мелику Зоузана Хафского. Он вошел в город, роздал войску казну мелика Зоузана и направился в Ирак. Когда он прибыл в Исфахан, казий Рукн-ад-дин испугался и устранился [от дел].

Султан не счел целесообразным оставаться в городе, а разбил [свой] шатер в степи. Войска [его] вошли в город. Жители города с соизволения казия подняли мятеж и начали метать стрелы и камни с крыш. Было убито и ранено около тысячи человек. По этой причине султан направился в Рей и некоторое время [там] оставался. Когда подошло войско монголов, [предводительствуемое] Наймасом и Тайналом, он поднялся в крепость Фирузкух. ¹⁴⁹⁰ После шести месяцев осады [монголы взяли крепость и] свели его вниз. Сколько ни предлагали ему преклонить колени [в знак покорности], он не преклонил. В конце концов его со всеми приверженцами и гарнизоном крепости предали мученической смерти.

В Руме [Малой Азии] был султан Изз-ад-дин Кей-Коус ибн Кей-Хосроу ибн Кылыч-Арслан. В эти упомянутые годы он скончался от чахотки. Его брата, Ала-ад-дина Кей-Кобада, ¹⁴⁹¹ который был заключен в крепость, освободили и посадили на царство, ибо сын его [Изз-ад-дина] был [еще] ребенком. Его дядя, владетель Арзан-ар-Рума [Эрзерума], восстал против [него]. Мелик Ашраф, владетель Ахлата, установил между ними мир.

В Мавсиле стал уважаемым государем султан Бадр-ад-дин Лулу. ¹⁴⁹² В эти годы он осадил крепость Шуш вследствие того, что владетель этой крепости и крепости Акр, Имад-ад-дин Зенги ибн Арслан-шах, ездил в Тебриз к атабеку Узбеку и атабек ему дал земельное пожалование [икта’] и сделал [его] своим приближенным. Короче говоря, он ее некоторое время осаждал, но [взять Шуш] не удалось. Бадр-ад-дин оставил там войско, а сам прибыл в Мавсиль. Когда население [ахл] крепости выбилось из сил, оно ее сдало. И все!

Летопись меликов и атабеков.

В Мазандеране был шах... . ¹⁴⁹³

В Тебризе – атабек Узбек, сын Джехан-Пехлевана. Обстоятельства его жизни и конец его дела были изложены в летописи о султане Джелал-ад-дине [и] здесь не будут повторены.

В Диярбекре, в Ирбиле, правителем [хаким] был |A 92а, S 238| Музаффар-ад- дин Кукбури. Рассказ о его борьбе с султаном Джелал-ад-дином, пленении и освобождении был [уже] изложен. [246]

В Санджаре правителем [хаким] был Кутб-ад-дин Мухаммед, [сын] Имад-ад-дин Зенги ибн Кутб-ад-дин Маудуд ибн Аксонкура. [Когда] он умер, на его место посадили его сына, по имени Шаханшах. ¹⁴⁹⁴

В других тамошних городах были сыновья мелика Адиля. ¹⁴⁹⁵

В Шаме был мелик Муаззам, [один] из сыновей мелика Адиля.

В Мисре был мелик Камиль.

В Магрибе был ….. ¹⁴⁹⁶

В Ширазе был атабек Музаффар-ад-дин Сад ибн Зенги; события, [касающиеся] его, изложены в летописи о султанах Джелал-ад-дине и Гияс-ад-дине. В Кермане был мелик Шуджа-ад-дин. Когда Борак-хаджиб уходил в Хиндустан, он проходил через те пределы. Жители Кермана напали на него, позарившись на хитайских рабов [бардэ], которые были его слугами и свитой. Сколько он сдержанно ни повторял: «Я – проезжий и не касаюсь вас», – они не вняли его словам. [Тогда] он вместе со своими людьми отважно вступил с ними [в бой] и перебил многих из них. Он убил мелика Шуджа-ад-дина и взял город, а крепость осаждал, пока не подоспел султан Джелал-ад-дин. Хитростью и коварством, как это было подробно изложено выше, он прибрал к рукам и крепость и стал независимым правителем.

В Систане: мелик ….. ¹⁴⁹⁷

ЛЕТОПИСЬ

редких и диковинных событий, которые произошли в этот девятилетний промежуток времени ….. ¹⁴⁹⁸

Так как то, что было занесено в книги и свитки монгольских историй из летописи о Чингиз-хане, написано частью в сжатом изложении, а частью подробно, то [теперь] мы хотим повторить вкратце, в виде [погодной] летописи, суммарное изложение тех событий и обстоятельств, которые случились в течение его жизни, в соответствии с тем, что мы подробно написали выше, – [все это] для того, чтобы лица, желающие быстро познакомиться вкратце со всеми этими событиями и обстоятельствами, выяснить продолжительность его жизни, год рождения, год смерти и установить, чем он был занят в каждый отрезок времени и [в каждом] году, – не нуждались бы в перечитывании [подробностей всего]. А это в таком виде есть, как излагается [ниже].

ЛЕТОПИСЬ

|A 92б, S 239| Чингиз-хана сообразно годам его жизни в виде сокращенного изложения событий и происшествий.

У монголов установлено и известно следующее: продолжительность жизни Чингиз-хана была семьдесят два тюркских года. ¹⁴⁹⁹ Он появился на свет в год кака, который является годом свиньи, и скончался в области Тангут также в год кака. [247]

Пятнадцатого числа месяца шуна этого года, соответствующего 14 рамазану 624 г. х. [29 августа 1227 г. н.э.], его гроб [сандук] доставили в его орды и объявили [печальное] событие. Произведя подсчет назад, соответственно астрономическим данным, стало известно, что [начало] года кака, являющегося годом его рождения, приходится на [месяц] зул-кадэ 549 г. х. [7 января – 5 февраля 1155 г. н.э.], из чего следует, что он скончался на 75 лунном году [своей жизни]. Данная разница [в годах] получилась вследствие того, что [монголы] принимают во внимание [лишь] солнечные годы тюркского [летоисчисления], а приблизительно на каждые 30 лет [солнечных] нехватает одного года по лунному летоисчислению; и хотя согласно тюркскому [летоисчислению год его смерти] приходится на 73 год [его жизни], но так как он и появился на свет в середине года, и скончался в середине года, то как год [его] рождения, так и год [его] смерти были неполными.

Таким путем выяснилось и установилось, что в соответствии с тем, что у [монголов] известно, продолжительность его жизни была 75 лет лунных [или] 72 года солнечных тюркских, общая сумма которых, учитывая неполные солнечные годы, будет 73 года.

РАЗДЕЛ,

[содержащий] то, что известно об этом периоде, в виде краткого изложения [событий] за каждый год.

Частью этого периода является то [время], в которое его отец Есугэй-бахадур был в живых, сам же он – в детском возрасте, а частью – то [время], в которое положение его было неустойчивым. Сумма этих двух отрезков времени составляет сорок лет.

[Подраздел]

о том [времени], когда его отец Есугэй-бахадур был в живых, а сам Чингиз-хан в возрасте 13 лет.

Началом этих 13 упомянутых лет был год кака, год рождения Чихгиз-хана, начало которого приходится на [месяц] зул-кадэ 549 г. х. [7 января – 5 февраля 1155 г. н.э.], а конец их – тоже год кака, который является годом свиньи, начало коего приходится на [месяц] раби II 562 г. х. [25 января – 29 марта 1167 г. н. в.]. В этот промежуток времени отец его Есугэй-бахадур был в живых: он [был] государем родственных [ему] племен, обладателем благоденствия и владыкой могущества. Большинство племени кият и нирун было его [букв. их] родичами, а другие монголы – его подчиненными [атба’] и приверженцами [ашиа’]. Однако, так как [сам] Чингиз-хан в это время был ребенком и неразделен с отцом, то событий, касающихся его, совершенно не сохранили в предании [букв. не передали] и по этой причине они не приводятся.

Подраздел

о том [времени], когда после смерти отца [Чингиз-хана] жизнь последнего была неспокойной и дела его то ухудшались, то улучшались в течение двадцати семи лет.

Началом этого двадцатисемилетнего промежутка времени был год кулугинэ, который является годом мыши, начало коего приходится на [месяц] раби II 563 г. х. [14 января – 11 февраля 1168 г. н.э.], [248] а конец его – год барс, который был годом барса, [начало которого] приходится на [месяц] сафар 590 г. х. [26 января – 23 февраля 1194 г. н.э.]. В первых же числах этого промежутка времени, когда |A 93а, S 240| Есугэй-бахадур [уже] скончался, а Чингиз-хан остался после него ребенком, многие эмиры и племена [из] монголов и родичей его отца изменили ему и по причинам и поводам, которые были изложены [выше], отпали от него. Беспорядок нашел дорогу к его положению, и он перенес множество всевозможного рода бедствий и затруднений.

После этого периода времени всевышний господь даровал ему силу, дела его упорядочились и он достиг царской власти и ханского достоинства. Вследствие того, что жизненные обстоятельства его в этот отрезок времени были тревожны, то [их] не записали подробно год за годом, совокупность же этих обстоятельств приведена вкратце [ниже].

Дело обстояло так: когда его отец Есугэй-бахадур был государем монгольских племен, он имел подчиненных [атба’] из числа старших и младших родичей и ветвей, которые ответвились от их предков. Он воевал со множеством неродственных племен ¹⁵⁰⁰ и силою подчинил их себе и покорил. Он обладал большим количеством войска и подчиненных. Когда он скончался, большинство тех племен склонились на сторону племени тайджиут и, отпав от Чингиз-хана, ушли к ним. Мать его Оэлун-экэ из племени куралас приложила много усилий [удержать их] и некоторых не пустила. Чингиз-хан в те годы испытал различного рода бедствия от племени тайджиут и других старших и младших родичей, [равно] и от племени джуръят, меркит, татар и прочих. Разные племена его неоднократно захватывали в плен, а он освобождался из их рук различными способами и средствами. Так как его счастье и благоденствие были предопределены, то постепенно положение его крепло и вскоре он сразился с племенами тайджиут и поразил их. Он неоднократно возвращался [к войне с ними], пока не уничтожил большинства тех племен, часть же их подчинилась. Он постепенно одерживал верх и над другими племенами нирун, татар, меркит и всеми [своими] противниками, а войско его приумножалось, так что в конце этого двадцатисемилетнего времени он окончательно окреп.

Рассказанное является кратким изложением его жизненных обстоятельств за этот промежуток времени. В дальнейшем же, поскольку положение [его] окрепло, они стали известны подробно год за годом в следующем виде:

РАЗДЕЛ

о том, что по годам и в подробностях известно о жизненных обстоятельствах и рассказах, [относящихся к] этому промежутку времени, а он в двух подразделах: один включает в себя годы, истекшие до утверждения [за ним] Чингизханского прозвания [лакаб], другой – годы после этого. [По времени] совокупность этих двух подразделов составляет 33 года.

Подраздел

То, что было до утверждения [за ним] Чингизханова прозвания, – одиннадцать лет.

Началом этого отрезка времени был год толай, который является годом зайца, начало которого приходится на [месяц] раби I 591 г. х. [13 февраля – 14 марта 1195 г. н.э.], а конец его – год [249] хукар, год быка, начало коего приходится на [месяц] джумада II 601 г. х. [24 января – 21 февраля 1205 г. н.э.]. Последние события следуют ниже.

Год Толай,

который является годом зайца, начало которого приходится на месяц раби 591 г. х. [13 февраля – 14 марта 1195 г. н.э.].

В этом году Чингиз-хану был 41 год. Он уже вернулся с войны с Джакамбу, братом Он-хана, государем кераитов и племени конкаит – одной из ветвей кераитов, которые собрались вокруг [Джакамбу], объединившись против Он-хана, и возбуждали волнения, обосновался на своем обычном юрте и в своих ордах и занимался увеселением и собраниями.

Год Лу,

который является годом дракона, начало коего приходится на месяц раби 1 592 г. х. [3 февраля – 3 марта 1196 г. н.э.].

В этом году у Чингиз-хана положение и дела уже совершенно окрепли. Дошло до того, что Он-хан, государь кераитов, который был великим и уважаемым государем, из-за [своего] бессилия и [будучи в] |A 93б, S 241| безвыходном положении явился [к Чингиз-хану] с обращением к нему за помощью и ища у него покровительства; [это случилось] вследствие того, что в результате оспаривания ¹⁵⁰¹ владения и улуса [у своих родичей] он [Он-хан] перебил большинство [своих] братьев и дядьев по отцу, а один брат, по имени Эркэ-Кара, бежав от него, укрылся у государя най-манов, Инанч-хана. Инанч-хан послал войско, прогнал Он-хана, обратив его в бегство, а государство его вручил его брату, Эркэ-Кара. Он-хан ушел к карахитайскому гур-хану, но так как там он также не был в безопасности, то вернулся назад и вышел в область уйгуров. Имея несколько голов коз, он довольствовался их молоком. В силу этой бедности и беспомощного положения он прибегнул к покровительству Чингиз-хана и весною того же года дракона присоединился к нему в местности Гусэур ¹⁵⁰²-наур. Чингиз-хан сжалился над ним, помог ему скотом и войском и восстановил его на царствовании. Перед этим как-то еще раз дядя Он-хана силою отнял от последнего его государство. [Он-хан] прибегнул к защите Есугэй-бахадура, и тот отобрал назад от его дяди государство и отдал ему. Они называли друг друга побратимами [анда]. В силу того прошлого и в этот раз он тоже явился [к Чингиз-хану]. И все!

Год Могай

год змеи, начало коего соответствует [месяцу] раби I 593 г. х. [22 января – 20 февраля 1197 г. н.э.].

Чингиз-хан осенью этого года воевал с государем племени меркит Токтай-беки и разбил его. Все, что он привез с собою в [качестве] добычи, он полностью отдал Он-хану, так что тот, благодаря этому, стал богатым. И все! [250]

Год Морин

год лошади, начало коего приходится на [месяц] раби II 594 г. х. [10 февраля – 10 марта 1198 г. н.э.].

Чингиз-хан в этом году был на своем стойбище [макам]. Так как Он-хан уже окреп, то ушел без совета с ним и разбил племя меркит. Он привел в полон жену Токтай-беки, который был их предводителем, и взял ее. Одного [из] сыновей Токтая он покорил и со всеми его подчиненными ввел [в число своих подданных].

Год Коин

год барана, начинающийся с [месяца] раби II 595 г.х., [31 января – 28 февраля 1199 г. н.э.].

В этом году Чингиз-хан выступил вместе с Он-ханом на войну с Буюрук-ханом, братом Таян-хана, государя найманов. Они разбили его племя в местности, называемой Кызыл-баш; тот обратился в бегство и ушел в область Кэм-Кэмджиут. Еди-туклук, который был его дозором [караул], уходя от дозора Чингиз-хана, подымался на гору. У его лошади лопнула подпруга, и он упал вместе с седлом. Они [монголы Чингиз-хана] его захватили. [Кроме того] в ту зиму они оба сражались с Кокэсу-Сабраком, который был предводителем войска Буюрука. Обе стороны, построив в боевом порядке войска, постановили сразиться на рассвете. Ночью Он-хан зажег огни в своем лагере и бежал. Чингиз-хан, поскольку тот отделился [от него], вернулся назад. Кокэсу-Сабрак с войском Буюрук-хана последовал за ним и разграбил жилище брата Он-хана и часть его войска. Он-хан вторично обратился за помощью к Чингиз-хану и попросил [прислать] ему для оказания помощи почтенных эмиров. Чингиз-хан послал их с войском, и они разбили войско Буюрук-хана и все, что [те] уволокли из принадлежащего Он-хану, его брату и их людям, – они все отобрали назад и вернули им. И все!

Год Бичин

год обезьяны, начинающийся с [месяца] раби II 596 г.х,. [20 января – 11 февраля 1200 г. н.э.].

Весною этого года Чингиз-хан, посовещавшись с Он-ханом в местности Саари-кэхэрэ, вместе [с ним] выступил на войну с тайджиутами и другими племенами, которые объединились с ними. Они их разбили, |A 94а, S 242| и многие из эмиров и племен, составлявших войско, смирились и явились [к ним с покорностью]. Затем племена катакин, салджиут, дурбан, татар и другие собрались [вместе], чтобы напасть на Чингиз-хана и Он-хана. Их уведомили [об этом] разведчики, и оба вместе внезапно бросились на это скопище и разбили его. Часть эмиров Он-хана задумала против него зло, но он принял против них меры. В ту зиму Чингиз-хан находился отдельно от Он-хана. Он воевал с некоторыми племенами тайджиут, татар и другими, вновь собравшимися в местности Талан-Нэмургэс, ¹⁵⁰³ разбил их и разграбил их пожитки и скот. [251]

Год Такику

год курицы, приходящийся началом своим на [месяц] джумада I 597 г. х. [7 февраля – 8 марта 1201 г. н.э.].

В этом году, когда Чингиз-хан узнал, что племена икирас, куралас, дурбан, татар, катакин и салджиут в долине реки Гам устроили собрание и избрали Джамукэ-сэчэна из племени джаджират гур-ханом, – он выступил на войну с ними. Он разбил Джамукэ в местности, по имени Еди-горкан. В этой же местности [ему] подчинилось племя кунгират и явилось. И все!

Год Нокай

год собаки, приходящийся началом на [месяц] джумада I 598 г. х. [27 января – 5 февраля 1202 г. н.э.].

В этом году Чингиз-хан выступил на войну с племенами алчи-татар и чаган-татар и поставил условием [своим подчиненным], что до тех пор, пока с делом их не покончат, [никто] не занимался бы добычей [улджа] и захватом [всякого] добра [ганимат]. Его дядя Даритай-отчигин, Алтан, сын Кутула-каана, и Кучар, сын Нэкун-тайши, поступили вопреки [этому приказанию] и захватили добычу. Чингиз-хан велел [ее] у них отобрать. Рассердившись [на него], они перешли на сторону Он-хана и положили начало смуте, как [это] будет изложено ниже.

Осенью этого года Чингиз-хан и Он-хан узнали, что брат государя найманов Буюрук и объединившиеся с ним другие [племена] выступили [против них]. Они оба не вступили с ними в сражение и ушли к пределам Уткух на границе Хитая, к сильно укрепленной стене, которую протянули между Хитаем и Монголией. В это время случилось, что Чингиз-хан сватал дочь Сангуна, сына Он-хана, для своего сына Джочи, а Сангун сватал дочь Джочи для своего сына. Из-за того, что это сватовство с обеих сторон не было завершено, между ними появились враждебные отношения. Сын Он-хана, Сангун, по наущению Джамукэ-сэчэна, тайно замыслил ополчиться против Чингиз-хана, а Он-хан не воспрепятствовал [этому].

Год Кака

год свиньи, приходящийся началом на [месяц] джумада II 599 г. х. [15 февраля – 15 марта 1203 г. н.э.].

Весною этого года Чингиз-хан был в своих ордах. Он-хан и его сын Сангун хитростью вытребовали его под предлогом сватовства дочери. Когда он уезжал, Мунлик-эчигэ удержал его от поездки. После того Он-хан и Сангун сговорились повести войско и неожиданно напасть на Чингиз-хана, но шпион уведомил его, чтобы он повел [в бой] войско. С обеих сторон дали сражение. Обращенный в бегство, Чингиз-хан ушел в Балджиунэ, который представляет незначительный источник [чашмэ], и несколько дней они пили там воду, отжимая [ее] из грязи. Затем он отправился в другое место. Оттуда он послал к Он-хану, Сангуну и его эмирам посла с извещением о правах [на их к нему |A 94б, S 243| признательность], которые подтверждаются разного рода случаями, всегда имевшими место, но те отказались помириться. Случилось так, что [252] некоторые эмиры Он-хана изменили ему и, замыслив измену, отделились от него. Некоторые из них присоединились к Чингиз-хану. В это время брат Чингиз-хана, Джочи-Касар, отстал от него, и войско Он-хана разграбило его жилище и пожитки. Он голодный и голый пришел к Чингиз-хану. Тот послал гонца от лица Джочи-Касара к Он-хану [сказать]: «Я приложил [все] старания, чтобы соединиться с братом, и не нашел никаких его следов. Если хан, мой отец, вернет мне дом [ханэ], я подчинюсь [ему]». Таким путем Чингиз-хан усыпил бдительность Он-хана, повел на него войско и разбил его.

В ту зиму [Чингиз-хан] зазимовал ¹⁵⁰⁴ в местности, называемой Тэмээн-кэхэрэ, ¹⁵⁰⁵ прибывши к себе домой. Так как еще до этой победы он уже подчинил себе племя тайджиут и другие монгольские племена и, покорив родственных ему монгольских эмиров и других, объединившихся с Он-ханом, стал их государем, – то в тот год, когда он убил Он-хана, который был уважаемым государем древнего рода, и престол, государство, скот и войско последнего стали его собственностью, – ему присвоили имя Чингиз. Значение [слова] Чингиз такое же, как слова гур-хан, то есть сильный и великий государь. В том владении существовал обычай называть великих государей гур-ханами вплоть до последнего времени, когда однажды монгольские племена из нирунов и некоторые из дарлекинов собрались [вместе] и наименовали Джамукэ-сэчэна гур-ханом. Вследствие того, что это название закрепилось за другими лицами и им [монголам] не сулило счастья, то они присвоили Чингиз-хану [прозвание] с тем же значением, [но] на монгольском языке. До этого же времени имя его было Тэмуджин, которым его назвал отец. Астрологи и некоторые историки, исходя из этого, положили считать начало [его] царствования с этого года. Благодаря этому утверждению, случилось следующее совпадение: отец его скончался в год свиньи и он стал государем в году свиньи и скончался в год свиньи. В монгольских же летописях как начало его царствования приводят тот год, в который по убиении им Таян-хана, государя найманов, ему присвоили Чингизхановское прозвание [лакаб].

Год Кулугинэ

год мыши, начало коего приходится на [месяц] джумада II 600 г. х. [5 февраля – 4 марта 1204 г. н.э.].

Весною этого года, поскольку Алакуш-тегин, государь племени онгут, прислал ему [Чингизу] уведомление о том, что Таян-хан, государь найманов, просил [его] помощи, чтобы выступить на войну против Чингиз-хана, последний собрал своих старших и младших родственников и устроил большой курилтай. Осенью этого же года он пошел войной на Таян-хана и разбил его вместе с Токта, государем меркитов, и объединившимися с ним племенами катакин, салджиут и другими и убил Таян-хана.

Год Хукар

год быка, приходящийся началом на [месяц] джумада II 601 г. х. [24 января – 21 февраля 1205 г. н.э.].

В этом году Чингиз-хан пошел войной [против] страны Кашин, которую называют Тангут; взял [там] крепость Лигили и город [253] Лин-Лоши ¹⁵⁰⁶ и разграбил области Тангута. Монголы привели [с собою] большое количество верблюдов.

Подраздел

о том, что после утверждения Чингизханова прозвания было полных 21 год, с прибавлением одного неполного последнего года – двадцать два года.

Началом этого промежутка времени был год барса, который является годом барса, начинающимся с [месяца] раджаба 602 г. х. [11 февраля – 12 марта 1206 г. н.э.], а конец его – год кака, год свиньи, приходящийся началом на [месяц] раджаб 624 г. х. [17 июня – 16 июля 1227 г. н.э.], – год смерти Чингиз-хана.

Год Барс

год барса, приходящийся началом на [месяц] раджаб 602 г. х. |A 95а, S 244| [22 февраля – 23 марта 1206 г. н.э.].

Чингиз-хану в этом году исполнилось 52 года. Когда около этого времени он окончательно разбил и убил государя найманов Таян-хана и нескольких других государей, которые были вместе с ним, он вернулся в район Онона, который был его коренным юртом, превратившись в чрезвычайно уважаемого и сильного государя. Он повелел водрузить белый девятиножный бунчук [тук] и устроил великое собрание. Кокэчу Тэб-Тэнгри, сын Мунлик-эчигэ, был провидцем, претендовавшим на совершение чудес. Он неоднократно перед этим говаривал [Чингиз-хану]: «Всевышний господь дарует тебе царствование над поверхностью земли!». В этот день он выступил и, выразив притязание на обнаружение [у себя сейчас] знаков того чудесного предвидения, сказал: «Ныне, когда государи этого земного пояса, которых всех называли гур-хан, покорены твоею рукою и владения их достались тебе, и у тебя по их примеру будет титул такого же значения – чингизовский, и ты, Чингиз, станешь царь-царей. Всевышний господь повелел, чтобы прозвание твое было Чингиз-хан, ибо чингиз есть множественное число от [слова] чин, а следовательно, Чингиз имеет усиленное значение [слова] чин. Посему слово Чингиз-хан будет [иметь] целью [прозвание] – шаханшах – государь государей». Эмиры это [предложение] одобрили и утвердили за ним данное прозвание. [К этому времени] у него уже явились наиполнейшие сила и мощь и он стал причисленным к царствованию над миром. Затем в этом же году он выступил на войну с Буюрук-ханом. Он его внезапно окружил во [время] охоты на птиц, ¹⁵⁰⁷ убил, а владения его захватил. И все!

Год Толай

год зайца, начинающийся с [месяца] раджаба 603 г. х. [1 февраля – 2 марта 1207 г. н.э.].

В этом году Чингиз-хан вследствие того, что область Кашин вторично возмутилась, пошел туда войной и покорил всю ее. В этом же году он послал послов к киргизам [с требованием подчиниться ему]. Они подчинились и прислали к стопам Чингиз-хана вместе с его послами своих послов с белым соколом в качестве подарка. [254]

Год Лу

год дракона, приходящийся началом на [месяц] раджаб 604 г. х. [21 января – 19 февраля 1208 г. н.э.].

В этом году Чингиз-хан лето провел дома, а зимою выступил на войну с государем меркитов, Токтай-беки, и Кушлуком, сыном Таян-хана, которые стакнулись между собою и начали смуту. Токтай в бою был убит, брат и сыновья его, бежав, ушли в область уйгуров. Кушлук тоже бежал, уйдя к гур-хану карахитайскому, правившему Туркестаном. И все!

Год Могай

год змеи, приходящийся началом на [месяц] шабан 605 г. х. [8 февраля – 8 марта 1209 г. н.э.]. ¹⁵⁰⁸

В этом году Чингиз-хан потребовал [к себе] иди-кута, государя уйгур. А тот и сам собирался отправить послов. [Теперь] он стал еще более выразителен в [своей] покорности, послал к [Чингиз-хану] послов и сообщил о положении брата Токтая и его сыновей. И все!

Год Морин

год лошади, начинающийся с [месяца] шабана 606 г. х. [29 января – 26 февраля 1210 г. н.э.].

В этом году Чингиз-хан лето провел дома; осенью он вторично пошел войной против страны Тангут для наведения порядка в тамошних местах. Государь той области, Шидурку, отдал ему дочь.

|A 95б, S 245| Год Коин

год барана, начало коего приходится на [месяц] шабан 607 г. х. [8 января – 15 февраля 1211 г. н.э.].

Весною этого года Чингиз-хан был в местности по [реке] Кэлурэн. Там к нему явились с выражением рабской покорности Арслан-хан, государь карлуков, и иди-кут, государь уйгуров, и представились ему [улджамиши]. Он назначил Тукучар-нойона из [племени] кунгират с двумя тысячами всадников нести дозор в тылу. Осенью он пошел с войском на Хитай и взял множество городов.

Год Бичин

ход обезьяны, началом приходящийся на [месяц] рамазан 608 г. х. [6 февраля – 6 марта 1212 г. н.э.].

В этом году Чингиз-хан дал каждому из сыновей по войску, назначил каждого из них на осаду определенного города и на завоевание определенной области из хитайских владений. Они взяли большое количество областей. [255]

Год Такику

год курицы, начинающийся с месяца рамазана 609 г. х. [25 января – 23 февраля 1213 г. н.э.].

В этом году Чингиз-хан дошел до пределов города Джун-ду, столицы Хитая. Алтан-хан устроил совещание с эмирами – воевать с ним или нет. Сочтя целесообразным заключить мир, он послал послов с выражением покорности и отдал Чингиз-хану свою дочь Гунджу-хатун. Чингиз-хан снова отступил из тех окрестностей. Алтан-хан удалился [в] город Нам-гин, который расположен на востоке Хитая, на берегу Кара-мурэна [Желтой реки]. Войска Чингиз-хана захватили город Джун-ду и увезли казну и имущество Алтан-хана, находившиеся в том месте. Ему покорилось большое количество эмиров и областей.

Год Нокай

год собаки, приходящийся началом на [месяц] шавваль 610 г. х. [13 февраля – 13 марта 1214 г. н.э.].

Чингиз-хан в этом году также был в стране Хитай, занятый [вместе] с сыновьями, эмирами и войском завоеванием и покорением городов и областей тех владений.

Год Кака

год свиньи, приходящийся началом на [месяц] шаввалъ 611 г. х. [3 февраля – 5 марта 1215 г. н.э.].

В этом году Чингиз-хан также находился в стране Хитай. Он послал Самукэ-бахадура с войском в некоторые тамошние области, чтобы взять [их], а Тулун-Чэрби к Чаган-балгасуну. Они взяли много областей. И все!

Год Кулугинэ

год мыши, начинающийся с [месяца] шавваль 612 г. х. [23 января – 20 февраля 1216 г. н.э.].

Чингиз-хан в этом году послал Мукали-гойона с войском левого крыла захватить вторично города, которые они взяли за эти годы и которые снова восстали.

Год Хукар

год быка, начинающийся с [месяца] зул-кадэ 613 г. х. [9 февраля – 10 марта 1217 г. н.э.].

В этом году Чингиз-хан направился из страны Хитай к [своему] коренному юрту, а Субэдай-бахадура послал на войну с племенем меркит. Для этого войска он укрепил повозки, подбив [их] железом, чтобы они не сломались в трудно проходимых горах, лежащих на том пути. С ним он еще послал тысячу [воинов], которую отпустил с Тукучар-бахадуром, на несение дозора в тылу. Они пошли |A 96а, S 246| и взяли Куду, брата Токтай-беки, вместе с оставшимся войском меркитов. [Затем] он послал Борагул-нойона и Дурбай-нойона разбить и [256] перебить племя тумат, которое покорилось было и снова восстало. В том бою Борагул-нойон был убит. Чингиз-хан соизволил оказать милости и обласкать оставшихся после него.

Год Барс

год барса, приходящийся началом на [месяц] зул-кадэ 614 г. х. [30 января – 28 февраля 1218 г. н.э.].

Чингиз-хан в этом году [послал] Мукали-гойона со всем войском левого крыла и с частью выразившего покорность хитайского войска в Хитай и ему препоручил ¹⁵⁰⁹ все тамошние области, которые [тот] завоевал. За ним было утверждено прозвание гойон, значение которого по-хитайски есть государь области. [Затем] он послал Джочи, чтобы [тот] снова захватил область киргизов, которая [вторично] восстала.

Год Толай

год зайца, приходящийся началом на [месяц] зул-кадэ 615 г. х. [19 января – 17 февраля 1219 г. н.э.].

В этом году Чингиз-хан в своих ордах устроил собрание и созвал большой курилтай, привел в порядок войска в поход на страну тазиков.

Год Лу

год дракона, приходящийся началом на [месяц] зул-хидджэ 616 г. х. [7 февраля – 7 марта 1220 г. н.э.].

В этом году Чингиз-хан был в пути на страну тазиков и провел лето ¹⁵¹⁰ в долине реки Ирдыша, чтобы лошади откормились; осенью он соизволил двинуться оттуда и захватил города и области, которые лежали на пути.

Когда он дошел до Отрара, он оставил Джочи, Чагатая и Угедея для покорения тех мест и других туркестанских городов, которые были в тех пределах; сам же с Тулуй-ханом направился в Бухару.

Год Могай

год змеи, начинающийся с [месяца] зул-хидджэ 617 г. х. [27 января – 24 февраля 1221 г. н.э.].

Чингиз-хан в этом году расположился у Бухары и взял [ее]. В этом же году он взял Самарканд и города, имеющиеся в тех окрестностях. Царевичи, взяв Отрар, прибыли к нему. Джочи-хан, захватив Янгикент, Барчин ¹⁵¹¹ и его окрестности, вернулся назад. [Чингиз-хан] послал Джэбэ-нойона и Субэдай-нойона в погоню за султаном Мухаммедом Хорезмшахом в Хорасан, Ирак и Азербайджан. Он отправил [257] Джочи, Чагатая и Угедея на осаду Хорезма, а сам пошел к пределам Нахшеба и Термеза с намерением переправиться через Джейхун [Аму-дарью]. В передовом отряде он послал Тулуй-хана с войском на завоевание городов Хорасана. Тот в ту зиму взял большую часть их. Сам же Чингиз-хан, переправившись через Джейхун, взял Балх и пришел в Таликан.

Год Морин

год лошади, приходящийся началом на [месяц] мухаррам 619 г. х, [15 февраля – 16 марта 1222 г. н.э.].

На этот солнечный год из-за разницы новолуний истекших годов приходится два года лунных, и так как год наступает в начале месяца мухаррама, то будет [именно] так.

Чингиз-хан в этом году осенью был занят осадою Таликана, а Тулуй-хан взял все города и области Хорасана. Чингиз-хан послал |A 96б, S 247| к нему посла с тем, чтобы он возвращался ввиду наступившей жары. Тот вернулся и по пути разграбил области Кухистана и взял город Херат. Учинив там избиение и грабеж, он прибыл к Чингиз-хану в то время, когда тот разрушал крепость Таликан.

Чагатай и Угедей также прибыли сюда, а Джочи ушел в свое становище [yгpyк] и улус.

В том же году пришло известие о том, что султан Джелал-ад-дин ушел в Газнин [Газну] и на берегу реки Синд сразился с Кутуку-нойоном и разбил его. Чингиз-хан тотчас отправился вслед за ним и гнал султана Джелал-ад-дина, пока тот не переправился через Синд. В погоню за ним он послал Бала-нойона, а сам вернулся назад. И все!

Год Коин

год барана, приходящийся началом на [месяц] мухаррам 620 г. х. [4 февраля – 5 марта 1223 г. н.э.].

Весною этого года Чингиз-хан вернулся с берегов реки Синда и послал Угедей-каана на завоевание Газнина и его районов. Тот взял, [Газнин] и учинил избиение и грабеж. Когда наступила жара, [Чингиз-хан] его отозвал. Он прибыл к стопам отца в степь Барукан. ¹⁵¹² Они там провели лето, пока не вернулся из Хиндустана Бала-нойон; города, которые были в тех пределах, он захватил и оставил [там] наместников [шихнэ].

Год Бичин

год обезьяны, начинающийся с [месяца] мухаррама 621 г. х. [24 января – 23 февраля 1224 г. н.э.].

В этом году Чингиз-хан вернулся из упомянутой летовки и, зимуя в пути, медленным передвижением направился к своим ордам.

Год Такику

год курицы, начинающийся с [месяца] сафар 622 г. х. [12 февраля – 12 марта 1225 г. н.э.].

Весною этого года Чингиз-хан остановился в своих ордах. [Это] седьмой год, как он выступил в поход против страны тазиков. То лето [258] он провел там до конца, а осенью выступил в поход на страну Тангут, которую он подчинял несколько лет подряд, а она вновь возмущалась. В ту зиму он осадил город Даршакай ¹⁵¹³ и поджег [его]. Государь этого владения, по имени Шидурку, вышел из города Иргай, крупнейшего города этого владения, и они сразились. Было убито триста тысяч людей.

Год Нокай

год собаки, начало коего падает на [месяц] сафар 623 г. х. [1 февраля – 1 марта 1226 г. н.э.].

Весною этого года Чингиз-хан в местности Онгон-Далан-кудук, неожиданно занявшись своим личным делом, потребовал [к себе] своих сыновей Угедея и Тулуя, которые были там. Сидя с ними наедине, он сделал им свое завещание, назначил наследником престола Угедей-каана и отправил их назад, послав [каждого] к его владению, улусу и дому. Сам же отправился в Нангяс. Когда он дошел до одного места, которое является границей этой области и стран Тангут и Джурджэ, государь Джурджэ прислал послов с большими блюдами жемчуга. Чингиз-хан весь [его] роздал. После этого государь Тангута также счел целесообразным подчиниться [Чингиз-хану], [но] испросил [месячной] отсрочки [до передачи города], чтобы, подготовив за месяц подарки, выйти с населением города. Чингиз-хан [к этому времени] уже заболел. И все!

Год Кака

год свиньи, начало коего падает на [месяц] сафар 624 г. х. [21 января – 18 февраля 1227 г. н.э.].

Чингиз-хану в этом году шел 73-й год, от года же его рождения было полных 72 года. Он умер в пределах страны Тангут от приключившейся с ним болезни. Еще прежде, во время завещания сыновьям |A 97а, S 248| и отправки их назад, он заповедал [им], что когда с ним случится это событие [т.е. смерть], они скрыли бы его, не рыдали и не плакали, дабы его кончина не обнаружилась, и чтобы эмиры и войска там выждали, пока государь и жители Тангута не выйдут из стен города в назначенный срок, [тогда] всех перебили бы и не допустили, чтобы слух о его смерти быстро дошел до областей, пока улус не соберется вместе.

Согласно сему завещанию его смерть скрыли. Когда население Тангута вышло, [монголы] всех до одного предали мечу, [затем], взяв его [Чингизов] гроб, направились в путь. Они убивали каждое живое существо, которое видели, чтобы весть о его смерти не разнеслась по окрестным местам.

В месяц шун упомянутого года свиньи, соответствующего по началу четырнадцатому рамазану 624 г. х. [28 августа 1227 г. н.э.], гроб с его [Чингиз-хана] телом доставили в его орды и открыто объявили о его кончине. В четырех его главных ордах совершили оплакивание и его похоронили в местности, которую он перед тем однажды [259] соизволил назначить в качестве великого заповедника [курук-и бузург] – «Всякая вещь погибает, кроме его естества, у него повеление и к нему вы вернетесь!». ¹⁵¹⁴

Так как мы покончили с летописью Чингиз-хана согласно годам его жизни, [теперь] мы обратимся к завершению разделов [этого] повествования и закончим последний отдел, третий и оставшийся, если угодно будет великому Аллаху.

Комментарии

1423. Город в северном Афганистане в долине реки Аксарай, к югу от Кундуза.

1424. Кум – значительный город к югу от Тегерана. Лежал на одном из главных караванных путей из Хорасана в юго-западный Иран. В XIV в. был почти полностью в развалинах.

1425. Саджас – небольшой город к западу от Казвина. Через Саджас проходила дорога из Хемадана и Казвина в Азербайджан. Ныне город не существует.

1426. Зенджан – значительный город к северу от Саджаса на пути в Азербайджан.

1427. Тебриз – ныне столица южного Азербайджана. Город основан в мусульманское время. В эпоху домонгольского завоевания был крупным ремесленным центром и столицей местной династии атабеков; в XIII в. при монголах стал столицей государства Хулагуидов, каковой и продолжал быть до начала XIV в.

1428. См. прим. 648 на стр. 103.

1429. Атабек Ирбиля, из династии Бегтегинидов (586 [1190] – 630 [1233] гг.).

1430. Так называлась область между Курой и Араксом (сев. часть нынешней АзССР), с главным городом Бердаа, бывшим в XIII в. в полном упадке. При монголах важным городом области был г. Байлакан, следов от которого не осталось; он лежал в 7-8 км к северу от Аракса. Байлакан был осажден монголами в 617 [1220] г.

1431. Сераб, или Серав, город в южном (ныне иранском) Азербайджане, лежал на дороге из Тебриза в Ардебиль.

1432. Гянджа (у ар. географов – Джанза) – в XI – начале XIII в. главный город Аррана, расположенный к северо-западу от его столицы Бердаа по дороге на Тбилиси; совр. Кировабад, город Азербайджанской ССР.

1433. Ширван называлась область к северу от реки Куры по берегу Каспийского моря; главным городом ее была Шемаха. В Ширване правила местная династия, представители которой носили титул ширваншахов. Дербенд (у араб. географов – Баб ал-абваб – «Врата врат») – северный пограничный крупный город этой области, тыне известный порт Азербайджанской ССР на Каспийском море.

1434. Фаррухзад, сын Манучихра (1225-1233).

1435. Аланы – иранская народность Северного Кавказа, предки современных осетин.

1436. Или Сугдак. В XIII в. был значительным морским портом. Ныне небольшой город на южном берегу Крыма.

1437. В ркп. Р – аимар – ~; В – анмар – ~; у Березина – алман- ~.

1438. В тексте имил-куджин.

1439. В тексте глагол джамиши кардан – от тюркск. глагола джамак, повидимому, сокращенная форма глагола джагмак ~ йагмак – мазать маслом, жиром. Этот обряд имел видимо то же значение, как и сохранявшийся долгое время у монголов обычай смазывания жиром полы одежды мальчиков в знак пожелания удачи и богатства.

1440. В тексте урду-и заррин-и бузург – Большая Золотая Ставка. В (***) Хэй-да ши-люэ, т.е. «Заметках о черных татарах» – китайском источнике XIII в. (1237 г.), описывающем быт и нравы монголов того времени, сообщается о «золотом шатре» ((***) цзинь-чжан). Согласно этому источнику, «золотой шатер» представлял собою большую монгольскую юрту, вмещавшую несколько сот человек и ставившуюся ханом в особо торжественных случаях. Так как столбы и порог в ней были обернуты золотом, то ей и было присвоено название «золотой шатер». Описание аналогичного шатра дано и у Тамима ибн Бахр’а, путешественника X в., проезжавшего через страну уйгуров. (О нем см. статью: Минорский. Tamim ibn Bahr’s. Journey to the Uyghurs, BSOAS University of London, 1948, v. XII, p. 283). В нашем тексте речь, видимо, идет об аналогичной царской ставке.

1441. В тексте сухрамиши кардан; первая часть глагола имеет различные варианты написания: L – м?храмиши; I – шхрамиши; В – шхрмха?амиши; Р – схрам?ши и у Березина – шхрбджамиши.

1442. Гань-чжоу и Су-чжоу, города провинции Ганьсу. Ср.: Иакинф. История четырех ханов, стр. 133.

1443. В ркп. А (текст) – уруми; В и у Березина – аруки; последнее написание, видимо, правильно. Ср.: Сокр. Сказ., § 267 – Урахай.

1444. В тексте дршакаи; в ркп. В и у Березина – дрскаи; Сокр. Сказ., § 267 – Дормэгай, город Лин-чжоу в провинции Нинся.

1445. В тексте шидурку; Сокр. Сказ., § 267 – Шидурху.

1446. В ркп. S – киуан; Р, В – Иран.

1447. ирки – мнг. письм. Иргай, современный город Нинся провинции того же имени.

1448. В ркп. В и у Березина – аркиа.

1449. Это место в тексте и в переводе Березина гласит следующее: Он приказал: «Пускайте стрелы вниз, чтобы они шли по поверхности льда и не было промаху» (букв. ошибки). Совершенно невероятно, чтобы стрела, пущенная по льду (для этого стрельцу нужно лечь на лед), смогла поразить насмерть стоящего на нем человека. Мною перевод исправлен согласно разночтениям в ркп. L и I (А. С).

1450. В тексте ункун-талан-кудук, *Онгон-далан-худук(?).

1451. В тексте стоит глагол тамач(дж)амиши кардан, в ркп. S – тамасамиши, в котором первое слово – тамаджамиши – означает «спор, оспаривание; распря» (См.: Л. Будагов. Сравнительный словарь тюркско-татарских наречий, I, стр. 375, 376).

1452. В тексте ошибочно Лю-ин-шан. Ср.: Иакинф. История четырех ханов, стр. 136 – Лю-пань-шань.

1453. шикаул; тюрк. шигаул – придворный чин, на обязанности которого было вводить послов и вообще представляющихся ханам лиц в помещение, где происходила аудиенция. Согласно Сокр. Сказ., § 267, Тулун по приказу Чингиза убил Шидурку.

1454. блук-блдак; ср. выше: далун-булдак.

1455. Во всех рукописях уират аз насл-и- укай-крджу, тогда как в тексте I книги говорится: удачи и племя урянкат.

1456. Как следует из текста, перечисленные реки берут начало из Хэнтэйского хребта в МНР. Реки перечислены с юга на север против часовой стрелки. Первая в списке, Кэлурэн – р. Керулея, основной водосбор которой лежит в горах Хэнтэя на восток от Улан-Баторэ. Вторая в списке, анан – р. Онон, истоки которой лежат в высокой части Хэнтэйского хребта поблизости от истоков Керулена и правых притоков р. Меньзи. Следующие по порядку реки, Киракту и Киркачу, не идентифицированы. Вероятнее всего, что под этими названиями подразумеваются притоки нижнего течения Селенги (возможно, истоки Меньзи). Текущая на большой север река Чику отождествляется с рекой Чикой правого притока Селенги, точнее с левым крупным притоком первой, носящим в настоящее время название Меньзи (Миндж-гол); этот приток берет начало, так же как и предыдущие реки, в горах Хэнтэя около истоков Керулена. Название реки Калаку (в тексте клку) не отождествлено; вероятнее всего, что под этим названием подразумевается р. Иро, правый последний приток Орхона. Иро берет начало также в Хэнтае; современное же название его, видимо, позднее, по месту слияния его основных притоков. Это отождествление тем более вероятно, что следующая по списку река кара соответствует реке Хара, или Хара-гол, – следующему левому большому притоку Орхона. Последняя имеет истоки в Хэнтэе и верховья ее лежат в непосредственной близости от Улан-Батора. Название реки Бурачиту пока не отождествляется. Последняя в списке река Дулэ (дулэ) – река Тола, третий крупнейший приток Орхона, берущая начало в Хэнтэе.

Небезынтересно указанное в списке рек направление течения р. Хара. Согласно тексту, она текла на юго-запад, а не на север, как в настоящее время. Обследование верховий реки Хара установило обратное направление ее притоков, впадающих вкрест современной долине, и наличие в верхней части реки широкой мертвой долины, уходящей на запад к реке Тола. На основании этих данных и принимая во внимание, что ущелье ее современного выхода к Орхону очень узко, Э. М. Мирзоевым было высказано соображение, что древняя р. Хара направлялась не в Орхон, на север, а на запад. (См.: Монгольская народная республика. 1948, М., ИЗ, стр. 118). Наш текст подтверждает это предположение.

1457. Т. е здесь под наместником, очевидно, разумеется четвертый преемник Мухаммеда – Алий, который по шиитской формуле исповедания ислама является наместником Аллаха, тогда как Мухаммед – посланник Аллаха.

1458. В период между 1219 и 1227 гг. в Северном Китае царствовали императоры Цзиньской династии (***) Сюань-цзун (1213-1223) и (***) Ай-цзун или (***) И-цзун (1224-1234). В данном списке Рашид-ад-дина перечисляются императоры: Чан-зун, т.е. (***) Чжан-цзун (1190-1208), Ким-шан, т.е. (***) Вэй Шао-ван (1209-1212), детское имя которого было (***) Син-шэн (*Хин шин), и Шу-су, т.е. (***) Ай-цзун (1224-1234), имя которого было (***) Шоу-сюй (*Шиу-зю). В списке пропущен император (***) Сюань-дзун (1213-1223).

1459. В Южном Китае в это время правили императоры южной Сунской династии (***) Нин-цзун (1195-1224) и (***) Ли-цзун (1225-1264).

1460. В тексте – кух-u плалэ ва пиклэ; в ркп. L, I, В – пнклэ. В тексте Джувейни – блалэ ва пкалэ (варианты.- бкалэ, нкалэ) в горах Джуди (II, 144, 147). Согласно Раверти, Балата и Никала – местность около Лагора (II, 294 note).

1461. Шамс-ад-дин Илтутмыш, из династии Мамлюков в Дели (607 [1210] – 633 [1236] гг.).

1462. Уччэ – город в сев. Индии на Чинабе, притоке Джилема, к северо-западу от Лагора.

1463. В тексте акар-у бкр; в ркп. Р, В – акр-у бкр, ниже – акрэ-у бкр (?);у Джувейни – акар-у бакар, название двух крепостей на одном из островов реки Инд (II, 146).

1464. У Джувейни (II, 147) – басраур (вар. бршаур, бсррауу). Ср. также: Парсрур (Еlliоt, t. II, p. 397).

1465. В тексте персидский идиом на’л-баха – цена лошадиной подковы.

1466. В тексте – сдусан; у Джувейни (II, 148) – сдустан (вар. сдусан, Хиндустан). Ошибочно вместо Сивастан, название области к северо-западу от Инда в его низовьях, современный Сехван (о нем см.: Ravertу, II, р. 294, note).

1467. У Джувейни (II, 148) – диул ва д?мрилэ; по Якуту: ад-Дайбул – известный город на берегу Индийского океана: ‘ала Сахили бахр ил-Хинд (II, 638). Раверти отождествляет его с развалинами около города Татта в низовьях Инда (II, р. 295).

1468. В ркп. В – бэ нахраулэ; в остальных рукописях ошибочно бэ хазуалэ. У Джувейни – бэ нахруалэ (II, 148); Нахрвала – город в Гуджерате.

1469. О Борак-хаджибе см. прим. 1489 на стр. 244.

1470. Мекран (у греческих авторов Гедросия) – юго-восточная приморская область Ирана, граничившая с Керманом. В средние века главным ее городом был Кедж, теперь находящийся в пределах Белуджистана. Ныне главным городом иранского Белуджистана и Мекрана является Бампур.

1471. Шираз – один из важнейших городов южной провинции Ирана, Фарса. Был столицей местных династий Салгаридов (1148-1287), Инджуидов и Муэаффаридов (1313-1393).

1472. Современный город Феса в Фарсистаие к востоку от Шираза.

1473. Представитель местной династии Езда. В тексте – ‘Ала-ад-доулэ ибн (т.е. сын) атабека Сама. Последний – наместник Сельджукида Санджара в Езде и первый представитель этой династии. Это лицо и было потомком по женской линии ‘Али ибн Ферамурза из династии Каквейхидов (1017-1051), основатель которой принадлежал к роду Бувейха (Буя), основателя династии Бувейхидов, или Бундов, правившей в южном Иране и в Ираке с 932 по 1056 г. н.э.

1474. Мейбуд – город Фарса к северо-западу от Езда, ныне не существует.

1475. Фарр [перс.] – божественная благодать, которой, по теократическим представлениям древнего Ирана, должен обладать законный правитель государства. На сасанидских рельефах передается в виде нимба вокруг головы царя.

1476. Шустер, или Тустер, – крупный город в верховьях р. Карун в провинции Хузистан (современный Арабистан), ныне главный город этой области.

1477. Сулейман-шах, из династии Сельджукидов в Ираке и Курдистане (555 [1160] – 556 [1161] гг.).

1478. В тексте ошибочно Нишапур вместо Джунд-и Шапур, ныне развалины Шахабад к северо-западу от Шустера, при Сасанидах был главным городом Хузистана (Арабистана).

1479. Музаффар-ад-дин Кукбури, из династии Бегтегинидов в Ирбиле; о нем см. стр. 159, прим. 1074.

1480. См. прим. 662 на стр. 105.

1481. Музаффар-ад-дин Узбек – последний представитель династии азербайджанских атабеков Илдегизидов.

1482. Алинджак – крепость поблизости от г. Нахчеван (в Закавказье), к востоку от него.

1483. Нахчеван (Нашева у ар. географов) – город к северу от реки Аракс, входил в состав области Азербайджана, при монголах стал значительным городом. Ныне город Азербайджанской ССР. Маранд (Меренд) – город иранского (южного) Азербайджана к северу от озера Урмия.

1484. В тексте – даррэ-и крби; в ркп. L, I – ~ -икри; Р – ~ -и куии; В – даррэ-и кухи – горное ущелье.

1485. Зульфикар – название меча ‘Алия, первого имама и четвертого халифа, двоюродного брата и зятя Мухаммеда.

1486. Города бассейна озера Урмия в южном (ныне иранском) Азербайджане. Город Урмия, по которому получило название озеро, лежит к западу от него; к югу от г. Урмия находится г. Ушнуя, а Салмас лежит к северу от г. Урмия, последний был почти полностью разрушен в XIII в. и вновь отстроен в XIV в.

1487. Аркуб – легендарный араб, дававший всегда обещания, но никогда их не исполнявший.

1488. Пропуск в рукописях.

1489. Борак-хаджиб, основатель династии Кутлуг-ханов в Кермане (619 [1222] – 632 [1235] гг.).

1490. Фирузкух, – согласно Якуту, сильная крепость к северо-востоку от Рея (близ Тегерана) в горах Дамавенда, на границе Кумиса и Мазандерана.

1491. Изз-ад-дин Кей-Коус I (607 [1210] – 616 [1219] гг.) и ‘Ала-ад-дин Кей-Кобад I, его преемник (616 [1219] – 634 [1236] гг.) – султаны из династии Сельджукидов, ее малоазиатской ветви.

1492. Бадр-ад-дин Лулу – везир из гулямов последних мосульских атабеков; о нем см. стр. 194, прим. 1307.

1493. Пропуск в рукописях.

1494. Кутб-ад-дин Мухаммед, из династии Зенгидов; о нем см. стр. 159, прим. 1072. ‘Имад-ад-дин Шаханшах – его сын и преемник с б16 [1219] г., последний представитель этой династии.

1495. Т.е. потомки Эйюбида Сейф-ад-дина Абу-Бекра [Сафаддин].

1496. Пропуск в рукописях.

1497. Пропуск в рукописях.

1498. Пропуск в рукописях.

1499. В соответствии с тюрко-монгольским двенадцатилетним звериным циклом.

1500. В тексте – аджаниб (ар. мн. ч. от ед. аджнабий) – чужие, иностранцы, синоним перс. биганэ, мнг. письм. джад; см. выше, прим. 49 на стр. 16.

1501. В тексте тамаджамиши; см. прим. 1451 на стр. 232.

1502. В тексте – кускуи.

1503. В тексте Березина – Далан-Тамургас. Ср. выше, прим. 762 на стр. 119.

1504. В тексте – кишламиши кард.

1505. В тексте – тман-кхрэ.

1506. В тексте – линк-лауш; ср. С. Ч.,стр. 180 – Лосы, а также выше, прим. 1017 на стр. 150.

1507. В тексте – кушламиши.

1508. События этого года в издании Березина приводятся под следующим годом Мурин, а события этого последнего – под годом Могай.

1509. В тексте – тусамиши кард – препоручил, отдал под начало, под власть, под команду. См. прим. 377 на стр. 99 книги 1 этого тома.

1510. В тексте – йайламиши кард от тюркского глагола яйламак – летовать, проводить лето, отправиться на летнюю кочевку.

1511. Сокращенная форма от Барчанлыгкент; укрепленный город, находившийся в нижнем течении Сыр-дарьи, ближе к устью. Точное местоположение не определено. См. выше, стр. 200, прим. 1335.

1512. В ркп. L, I – буркан; В и у Березина – тарукан.

1513. В тексте – дршкай; в ркп. I – дршкари; В – дрскари; у Березина – дрскай (по его чтению – «Дерсекай»). Ср. в тексте Сокр. Сказ., § 267 – Дормэгай; ср. также выше, стр. 231, прим. 1444.

1514. Коран, XXVIII, 88.