РАШИД-АД-ДИН

СБОРНИК ЛЕТОПИСЕЙ

РАЗДЕЛ ТРЕТИЙ

О ТЮРКСКИХ ПЛЕМЕНАХ, ИЗ КОИХ КАЖДОЕ В ОТДЕЛЬНОСТИ ИМЕЛО [СВОЕГО] ГОСУДАРЯ И ВОЖДЯ, НО У КОТОРЫХ С ТЮРКСКИМИ ПЛЕМЕНАМИ, УПОМЯНУТЫМИ В ПРЕДШЕСТВУЮЩЕЙ ГЛАВЕ, И С МОНГОЛЬСКИМИ ПЛЕМЕНАМИ БОЛЬШОЙ СВЯЗИ И РОДСТВА НЕ БЫЛО, ХОТЯ ПО ТИПУ И ЯЗЫКУ ОНИ БЫЛИ К НИМ БЛИЗКИ

Племена, упомянутые в предшествующем отделе в близкое [к нам] время, также не имели друг с другом близкого родства и отношения. У каждого из этих [нижеследующих] племен был государь и предводитель, свой юрт и определенное становище; каждое [разделялось] на несколько племен и ветвей.

В настоящее время другие тюрки, которые упомянуты, и тюрки-монголы не особенно уважают эти племена, а причина [этому] та, что род Чингиз-хана, [члены] которого суть государи монголов, силою всевышнего бога покорил и ниспроверг их. Впрочем, те племена в древнее время были почтеннее и знаменитее других родов тюркских племен и имели авторитетных государей. Рассказ о каждом из этих племен в отдельности [своевременно] вспомнится. Вот и все!

Племя кераит,

их колена и ветви; некоторые относящиеся к ним рассказы, за исключением тех, которые после сего, – если только захочет всевышний Аллах, – будут приведены в истории Чингиз-хана и в других историях. Подробности, [касающиеся] мест юртов, летовок и зимовок племени кераит

Личные летовки Он-хана: Талан-Гусэур, Дабан ⁵⁷¹ и Наур ⁵⁷²; юрт |А 22а, S 47| правого крыла его войска: Тулсутан ⁵⁷³ и Джалсутан ⁵⁷⁴; левого крыла: Илат, Тарат, Айджиэ ⁵⁷⁵, Кутукэн ⁵⁷⁶, Урут ⁵⁷⁷, Укурут, Йилет [?] и Тертит [?]. [127]

Зимние стойбища: Утекин-мурэн ⁵⁷⁸, Орон-Куркин, Тош, Барау, Ширэ, Кулусун, Отку-Кулан, Джелаур-Кулан ⁵⁷⁹.

Изложение их обстоятельств.

У них были уважаемые государи из своих племен. В то время в тех пределах они имели больше силы и могущества, чем другие племена. До них дошел призыв Иисуса, – мир ему! – и они вступили в его веру.

Они [представляют] собою род монголов; их обиталище есть [по рекам] Онону и Кэрулэну, земля монголов. Те округа близки к границам хитайской страны. [Кераиты] много враждовали с многочисленными племенами, особенно с племенами найманов.

Во время Есугэй-бахадура и Чингиз-хана их государем был Он-хан. Они имели взаимную дружбу, и [отец Чингиз-хана и он сам] много раз оказывали Он-хану помощь и поддержку, как об этом подробно изложено в [настоящей] истории. В конце концов [дело] между ними закончилось враждой и они вступили [между собой] в войну. По этой причине, [будучи побеждены], они [кераиты] стали пленниками и рабами Чингиз-хана; изложение этих обстоятельств будет приведено в этой летописи.

Во время Он-хана главою племени харакин был [некто] по имени Кеюк-бахадур, правитель Курани, одного тумана; его юрт [находился] в местности Караун-Джидун ⁵⁸⁰ и Чикир-Джулгур ⁵⁸¹.

Когда Чингиз-хан разбил Он-хана и племена [последнего] обратились в бегство, у Кеюк-бахадура было четыре сына: Муйнук, Сартау, Илаукан и Сайкан-Кукуджу; во [время] этого поражения они испугались и согласились перейти к Чингиз-хану. Они явились к нему на службу с сотней человек [воинов]. Во время войны [Чингиз-хана] с племенами тайджиут, катакин и салджиут они были в его свите и выказали старание. На его [Чингиз-хана] службе стали уважаемыми эмирами; их род многочисленный. В настоящее время из их племен имеется много [людей] на службе каана и [в] других улусах. У Муйнука был один сын, по имени Мункэ, и Дузфан ибн Букуз-Бука ибн Мункэ ибн Муйнук; он вместе с Кеюки по имени, [человеком] из племени йисут ⁵⁸², прибыл с посольством к его величеству от Минган-Куна, сына Мелик-Тимура ⁵⁸³. Эти кераиты имеют множество племен и колен; [128] все они были подданными и слугами Он-хана. Разделение [их таково]:

Кераит. Рассказывают, что в древние времена был один царь; он имел семь [восемь] сыновей, и все они [были] смуглые. По этой причине их называли кераитами. После того, с течением времени, каждое из ответвлений и потомства тех сыновей получили особое имя и прозвище. До самого последнего времени собственно кераитами называют одну [племенную] ветвь, в которой был один [действительный] государь; остальные сыновья стали слугами того брата, который был государем, из них же государя не было. [Впрочем] Аллах больше знает!

Джиркин. Они были уважаемым и геройским племенем из племен Он-хана. Ноджуд-Саруджир ⁵⁸⁴-Кудай был начальником [шихнэ] Шираза, а его братья Какхэ ⁵⁸⁵, Тугай и Кутлуг-Бука-битикчи, и его сыновья, Есудер ⁵⁸⁶ и Дузбай ⁵⁸⁷, [происходят] из их племени. Аджик ⁵⁸⁸-Ширун, бывший великим эмиром Он-хана, которого Чингиз-хан просил отправить к нему послом, также был из них.

Конкаит ⁵⁸⁹. От этой кости были Бенсил ⁵⁹⁰-нойон и его сын Туглук-сокольничий |А 22б, S 48| [кушчи]. Тайджу-бахадур, который [получил] имя вместе с Алинаком, и сын Тайджу-бахадура, Газан, который изменил во время смуты, также [происходят из этого племени].

Сакаит. Они также суть племя.

Тумаут ⁵⁹¹. Алинак-бахадур, Алчи ⁵⁹²-тутгаул ⁵⁹³ и его сын [129] Саты ⁵⁹⁴ были из этого же племени. В настоящее время из них – Эбугэн битикчи ⁵⁹⁵.

Албат. Из этого племени [происходил] Илангиз – отведыватель ханских блюд, [бывший] из ев-угланов старшей жены Чингиз-хана, Бортэ-фуджин; он был эмиром сотни из числа тысячи Чингиз-хана.

У деда Он-хана было имя Маркуз, и его называли [также] – Буюрук-хан.

В то время татарские племена были весьма многочисленны и могущественны, однако постоянно выказывали покорность государям Хитая и Джурджэ. В ту эпоху главой татарских князей был некто, называвшийся Нор-Буюрук-хан. Юрт он имел в местности, называемой Буир-наур. Как-то воспользовался удобным случаем, захватил [в плен] царя кераитов, Маркуз-Буюрука, и отправил [его] к государю Джурджэ. Последний, пригвоздив его к «деревянному ослу», умертвил.

Когда прошел некоторый промежуток времени, жена Маркуз-Буюрука, которую звали Кутуктай-Херикчи, а Херикчи [означает] – блистательная и волнующая, и ее называли этим именем из-за того, что ее лицо блистало и волновало [своей] красотой, – [эта супруга], так как их юрт был близок к татарским племенам, послала сказать: «Я хочу подарить татарскому государю Нор-Буюруку сто баранов, десять кобылиц и сто ундыров кумыса». Значение же [слова] ундыр – чрезвычайно большие мешки, которые шьют из кож и нагружают на телеги; в каждом вмещается пятьсот ман’ов кумысу. [Кутуктай-Херикчи] захотела отомстить за мужа: спрятала в тех ундыр’ах сотню богатырей в полном вооружении и положила [мешки] на телеги. Когда они прибыли, то передали баранов стольникам, чтобы они занялись приготовлением их, и сказали: «Во время пиршества мы привезем кумыс на телегах». Когда уселись за пирование, они привезли те сто телег с ундыр’ами, поставили против места их [пира] и разгрузили. Богатыри вышли наружу и с другими слугами жены государя [Кутуктай-Херикчи] схватили татарского царя и убили его, а также большую часть эмиров татарских племен, которые там были. Сущность сего известна тем, что этим способом жена Маркуз-хана взыскала кровь своего мужа. [В других монгольских книгах] такое нашлось, что Курджакуз-Буюрук-хан имел [свой] юрт в местности Орта-Балагасун ⁵⁹⁶; он дал Гурхану и Он-хану юрты в Яг-Ябгане ⁵⁹⁷, а Тай-Тимур-тайши и Юла-Магусу – в местности Карагас-Буругус ⁵⁹⁸. [Курджакуз] говорил: «Если они будут вместе, то не [будет] мира; после же моей смерти они не оставят улуса кераитов ни с ночи до утра, ни с утра до ночи!». По этой причине он держал их порознь друг от друга. [130]

Его жена Турагаймиш ⁵⁹⁹ занималась колдовством; всякий раз, когда он выезжал на охоту, она немедленно заставляла его спешиваться. Так как он находился в беспокойстве от ее руки, то приказал имевшейся у него наложнице умертвить ее. Так и сделали. После этого он подумал о сыновьях [и] пожелал это обстоятельство скрыть. В отношении каждой из двух [своих] наложниц он нашел [подходящий] предлог и убил их. По [истечении] некоторого промежутка времени [Курджакуз-] Буюрук-хан тоже скончался.

Он-хан сказал Тай-Тимур-тайши и Юла-Магусу: «Когда отец 6ыл жив, мы метали стрелы с тем условием, что не дадим промаха. Почему же теперь управление улусом достанется Элджидаю?». Таким способом он привлекал их из [их] собственной местности к себе. Когда же нашел удобный случай, то напал на них; они [спасясь] прибыли к Токта. Токта сказал: «Для чего нам из-за них ввергаться в случайности войны и набегов?!» И он схватил обоих [Тай-Тимура-тайши] и Юла-Магуса и отправил к Он-хану; он же уничтожил их обоих. После того Гурхан сказал: «У моего старшего брата не высохли еще слезы и мякоть его спины еще не окрепла, как ты уже убиваешь старшего брата и губишь младшего. Как же остается улус?!». |А 23а| По этой причине Гурхан заставил бежать Он-хана, разграбив [его]. Он-хан, бежав с сотней человек, уходил [от преследователей]. Есугэй-каан принял его сторону и взял его. После того [Есугэй] сказал: «Haм нужно вести дружбу с этим человеком» – и стал с ним побратимом [анда]. В этом положении Кутула-каан сказал [Есугэю]: «Дружба с ним – не доброе дело, поскольку мы его [хорошо] узнали. Лучше стать андою с Гурханом, так как у него мягкий и хороший характер, а этот человек убил своих братьев и кровью их запачкал знамя чести. |S 49| Теперь он останется [не при чем]: не попавши стрелою в горного быка, сделал своею ставкою ослиную могилу; потому-то он и прибег к нашему покровительству». Есугэй-бахадур не согласился [с этим] и стал с ним [Он-ханом] другом и побратимом. Он напал на Гурхана и обратил его в бегство, а улус его отдал Он-хану ⁶⁰⁰.

У [вышеупомянутого] Маркуза было двое сыновей; один назывался Курджакуз ⁶⁰¹-Буюрук, а другой – Гурхан. Гурханы, которые были государями в Мавераннахре и Туркестане, [происходят] из народа кара-хитай. Этот же Гурхан был сыном Маркуза, царя кераитов. [Это надо заметить], чтобы не ошибиться. Сыновья Курджакуз-Буюрука: одного имя было Тогорил, а государи Хитая называли его Он-ханом и значение имени Он-хан [Ван-хан] – есть «государь страны»; других именуют [так]: Эркэ ⁶⁰²-Кара, Тай-Тимур ⁶⁰³-тайши, Бука-Тимур, Илка-Селенгун ⁶⁰⁴. Илка – имя, а Селенгун будет – «рожденный от господина». Таким же образом имя Джакамбу прежде было Керайдай ⁶⁰⁵. Когда его захватили тангуты и нашли [его] в полной мере проворным, то назвали его Джакамбу, т.е. «великий эмир страны»; [слово] джа [131] [означает] – страну, а – камбу – великий ⁶⁰⁶. Словом, когда их отец скончался, Он-хана, называвшегося Тогорилом, послали на границы страны, поручивши ему [там] управление. Другие сыновья – Тай-Тимур-тайши и Бука-Тимур – заняли место отца. Он-хан пришел и, убив тех братьев, снова занял престол отца.

Эркэ-Кара убежал и искал защиты у племени найманов; племя найманов оказало ему помощь: отобрало страну [у Он-хана] и отдало ему, а Он-хана прогнали. Отец Чингиз-хана вторично оказал помощь Он-хану и изгнав Эркэ-Кара и опять взяв место, [занимавшееся] Он-ханом, отдал ему.

Дядя Он-хана, Гурхан, снова пришел, заставил Он-хана бежать и занял его место. Чингиз-хан вторично оказал Он-хану помощь и, прогнав Гурхана, отдал [занимавшееся им] место Он-хану. В конце концов царство утвердилось за ним. Джакамбу был всегда за одно со своим братом Он-ханом. Как-то раз эмир Буюрук-хана, государя найманов и брата Кушлук-хана, по имени Кокэсу-Сапрак ⁶⁰⁷, пришел с войском и разграбил все достояние братьев Он-хана: Илка-Селенгуна и Джакамбу, [а также] часть заповедников [угрукха] Он-хана. После этого Он-хан дал войско своему сыну Сангуну ⁶⁰⁸ и послал преследовать врага, а у Чингиз-хана попросил помощи. Чингиз-хан отправил Боорчи ⁶⁰⁹-нойна, Мукали-гойона и Джилаукан-бахадура. Этот рассказ будет изложен [дальше] в [этой] истории.

Джакамбу имел четырех дочерей: одну [из них] высватал себе Чингиз-хан, ее имя было Абикэ ⁶¹⁰-беги; другую по имени Биктутмиш ⁶¹¹-фуджин, он взял за [своего] старшего сына Джочи; третью, именуемую Соркуктани-беки, он сосватал [своему] младшему сыну Тулуй-хану; она была матерью четырех сыновей: Менгу-каана, Кубилай-каана, Хулагу-хана и Арик-Бука. [Последнюю] дочь [Джакамбу] отдал [в жены] сыну государя онгутов. Рассказывают, что, когда Чингиз-хан захватил онгутов и они покорились, он хотел захватить эту дочь [Джакамбу] и завладеть ею; [но] сколько ее не искал, – не нашел.

У Он-хана было два сына: одного звали Сангун, т.е. сын господина, имя другого – Уйку ⁶¹². У Уйку была дочь, по имени Дугуз ⁶¹³-хатун; [Чингиз-хан] сосватал ее для Тулуй-хана, а после [Тулуя] ее взял Хулагу-хан. Она была старшей женой Хулагу-хана.

Братьями Дугуз-хатун были Сариджа и [пропуск]. Из ее сестер была также Туктани ⁶¹⁴-хатун, которая была в орде Дугуз-хатун. Дочь Сариджа, Урук-хатун, стала женой Аргун-хана и матерью [132] наследника престола, Харбандэ. Иринчин, который жив и поныне, [является] братом Урук-хатун. Из [числа] их родственников многие пребывали на служба Кубилай-каана, да и в настоящее время их потомки – Туг-Тимур Ара-Курика и Кубилай – находятся там. Эта упомянутая группа людей является родом одного брата Он-хана, имя |А 23б| которого было Иди-Курика. Дочь Он-хана, по имени Чаур-беги, рожденную от матери Сангуна, сватали для Чингиз-хана ⁶¹⁵, [но] это не было благосклонно принято, вследствие этого [у Чингиз-хана] появилось недовольство. Дочь Чингиз-хана, Фуджин-беги, высватали за сына Сангуна, а затем ее отдали [в жены] Буту-гургэну, из племени куралас; [он приходился] братом матери Чингиз-хана.

Когда Гурхан изгнал Он-хана, Есугэй-бахадур, отец Чингиз-хана, пошел на помощь Он-хану и прогнал Гурхана. [Последний] приблизительно с тридцатью человеками ушел в область тангутов ⁶¹⁶ и вторично не появлялся. По этой причине Он-хан и Есугэй-бахадур стали побратимами [анда]. В другой раз, как было упомянуто, он оказал помощь Он-хану в происшествии с Эркэ-Кара; отобрав царство у Эркэ-Кара, он передал [его] Он-хану. Эркэ-Кара убежал ⁶¹⁷.

Когда Он-хан воевал в последний раз с Чингиз-ханом, он был разбит и бежал; в местности, называемой Некун-Усун ⁶¹⁸, [Он-хана] захватили эмиры Таян-хана: Кори-Субэчу ⁶¹⁹ и Тин ⁶²⁰-Шал; так как они имели [к нему] старинную вражду, то убили его, а голову отнесли к Таян-хану. Он не одобрил [этого поступка] и, приказав наказать их, сказал: «Зачем вы убивали такого великого и старого государя? Надлежало привести [его] живым!». И приказал оправить голову Он-хана в серебро; некоторое время он держал ее ради величия и почета, положивши на свой трон.

Одна [из] причин поражения Он-хана была та, что Тэб-Тэнгри, сын Мунлик ⁶²¹-эчигэ ⁶²², сосватал девушку по имени Кадан-бахадур из |S 50| племени хиркун, ответвления кераитов. В то время, как Он-хан [133] злоумышлял против Чингиз-хана, он послал сообщить Тэб-Тэнгри следующее: «Будем действовать сообща: я отсюда, ты – оттуда!», Тэб-Тэнгри известил [об этом] Чингиз-хана, и [тот] принял меры к устранению [сего замысла].

Итак, однажды Таян-хан сказал голове [Он-хана]: «Скажи что-нибудь!». Рассказывают, что в таком положении [голова] несколько раз высовывала язык изо рта. Эмиры Таян-хана сказали: «Это [имеет] неблагоприятное значение! Удивительно, если гибель не постигнет царство и нас [самих]!». Так и было.

Сын [Он-хана], Сангун, с некоторым числом людей бежал из того места, где умертвили его [отца]. На границе Монгольской страны есть город под названием Исак ⁶²³. [Сангун] прошел там, удалился в область Тибета и хотел в ней обосноваться [на жительство]. Население Тибета прогнало его, его нукеры рассеялись и он бежал оттуда. В пределах Хотана и Кашгара есть страна, называемая Кусан ⁶²⁴. Там был султан, по имени Кылыч-Кара. Он отыскал Сангуна в той стране, в местности, называемой Чахар-Каха ⁶²⁵, и убил, а его жену и ребенка захватил. По истечении некоторого времени [Кылыч-Кара] отослал [их] к его величеству, Чингиз-хану, и подчинился ему. Из этого племени во времена Чингиз-хана и Он-хана было множество эмиров. У одного эмира было имя Убчиртай ⁶²⁶-Гурин-бахадур. Значение [слова] убчиртай – «красный плод»; в Монголии красное лицо уподобляется ему, а лицо того эмира было подобно красному плоду. Это тот эмир, который воспретил Джамукэ-сэчэну говорить о Чингиз-хане с досадою и с насмешками. Был еще другой эмир, по имени Кури ⁶²⁷-Силиун-тайши.

У Он-хана был старший эмир, именуемый Куй-Тимуром ⁶²⁸.

В те времена, когда у Чингиз-хана с Он-ханом была дружба, [взаимоотношения] отца и сына и [Чингиз-хан] сидел у Он-хана на правах сына, тот эмир сиживал выше [Чингиз-хана], исполняя всякое дело и слово, кои бывали между Чингиз-ханом и Он-ханом, и дружил с [Чингиз-ханом]. Когда же Чингиз-хан победил и низложил Он-хана, его сына Сангуна и их эмиров, и те, которые не были убиты, подчинились ему, – этот Куй-Тимур-нойон, полагаясь на старую дружбу и в расчете на прежнее согласие, пришел служить к Чингиз-хану; он же почтил его и оказал уважение. Все старые и молодые верили его слову. Куй-Тимур был старцем с согбенным станом. Он имел много жен и одну из них чрезвычайно любил. Случилось так, что распространилась молва, будто Сангун находится в стране киргизов и опять в тех районах усилился, – [Куй-Тимур] оставил дом и все достояние и ушел. Некоторое время он блуждал, но Сангуна не нашел. Так как он беглецом ушел [из юрта Чингиз-хана, последний] отдал его любимую |А 24а| жену [134] Тулуй-Чэрби ⁶²⁹, который был старшим эмиром из племени конкотан. [Тулуй-Чэрби] также имел множество жен, но когда взял ее, то оставил других и проводил [все] время с ней. По истечении некоторого времени Куй-Тимур-нойон, не найдя Сангуна и не имея средства, пришел [опять] служить к Чингиз-хану. Так как его старые права были прочны и он был чрезвычайно стар, Чингиз-хан милостиво простил его вину и благоволил сказать: «Такому старцу что мы вменим в преступление?!». Тогда Куй-Тимур-нойон преклонил колена и доложил: «Ты подарил мне жизнь, а если ты соблаговолишь пожаловать мне возлюбленную мою жену, то [это] будет чрезвычайною [твоею ко мне] милостью!». Чингиз-хан сказал Тулуй-Чэрбию: «Что ты скажешь? Вернешь [ее] или нет?». Так как Тулуй-Чэрби почувствовал [в этом вопросе] указание Чингиз-хана, [чтобы он вернул жену Куй-Тимура], то ответил: «Несмотря на то, что я также ее люблю, однако каким образом нарушу приказание?» – и отдал. У этой женщины спросили: «У этих эмиров имеется так много жен, как же [происходит], что всякий, кто тебя берет, любит больше всех [остальных]?». Она ответила: «У всех женщин телосложение близко друг к другу, [но] поскольку мужчина – могущественный и повелитель, а жена – [его] подчиненная, то надлежит [ей] изыскивать все то, чем муж был бы доволен, и делать так: не идти напротив удовольствию мужа, быть согласной с желаниями его сердца, хранить дом в соответствии с его волею. Если она будет таковой, то, без сомнения, любовь [мужа] к ней увеличится».

Был другой эмир [по имени] Куйду. В то время как Он-хан вознамерился захватить Чингиз-хана, а Бадай и Кышлык, которые были конюшими [актачи] Он-хана, известили [об этом] Чингиз-хана, – этот Куйду отделился от Он-хана и с имевшейся у него женой, трехлетним сыном, верблюдом и одним харкункуриром, – а это буланый конь, – перекочевал и явился к Чингиз-хану. Так как он высказал такую искреннюю привязанность, то [Чингиз-хан] приказал, чтобы он собрал свое племя кераитов и тункаитов; [Куйду] из них составил одну тысячу [воинов]. Его сын Куртакэ ⁶³⁰ начальствовал [этой] тысячей, а его брат Абишка ⁶³¹ был на службе каана главным и доверенным секретарем [битикчи].

Этот Куйду имел двадцать четыре сына; старшего звали Тукур-битикчи; |S 51| он был эмиром сотни и прибыл в Иран на службу к Хулагу-хану в качестве секретаря; он вывез для него из Багдада казну и [все] добро [халифа] и отлил множество золотых балышей ⁶³². Алинак был его сыном; сначала он был из тысячи Кучура из рода тудаклин, принадлежащего к родам меркитов. В предыдущее время Кучур состоял в тысяче деда Алинака, Куйду. Так как основная тысяча Куйду и его сыновья – все остались там [у каана] в своем роду [худжаур] ⁶³³, то [135] [Кучур] взимал с войсковых тысячей подать [копчур] ⁶³⁴, чтобы доставить в это государство [т.е. Иран]. Хулагу вывел Кучура из тысячи Куйду; так как он был человек расторопный, он поручил ему одну тысячу из тех тысяч. Тукур, сын Куйду, был отцом Алинака и также [состоял] эмиром сотни в его тысяче. Когда Кучур скончался, Алинак был ребенком. Хулагу-хан пожаловал тысячу под начальствование Алинаку.

Сыновья Алинака были: Курмиши-гургэн, Кутула, Бугудай, Арпа ⁶³⁵ и Джаудур.

Группа эмиров, которая думала и говорила, что после того, как Чингиз-хан уйдет на Балджунэ ⁶³⁶, они учинят ночное нападение на Он-хана, чтобы прогнать его, а самим сделаться государями и правителями, – есть следующая в раздельности: Даритай ⁶³⁷-Отчигин, Алтай-Джубук ⁶³⁸, Кучар ⁶³⁹-беки, Джамука-сэчэн, Кум-Барин ⁶⁴⁰, Суэгай ⁶⁴¹, Тукай ⁶⁴², Талу ⁶⁴³, Кутуку ⁶⁴⁴ из [племени] татар. Когда Он-хан узнал об их замыслах, он разорил их. Из их числа Даритай-Отчигин, Кум-Барин, Сакаит, из племени кераитов, и Куджин, – из среды килингутов и дядьев Конкотана, – все они присоединились к Чингиз-хану. Алтай, Кучар и Кутукут ушли к Таян-хану. Они же все сами произвели это движение, подозревая Чингиз-хана [в том], что он заодно с Таян-ханом. Когда Чингиз-хан победил Таян-хана, он всех их захватил и убил. Из эмиров Сангуна были Билгэ-беки и Тудан ⁶⁴⁵. Они оба [как раз те], о которых Чингиз-хан сказал, чтобы их отправили к нему |А 24б| с посольством. Они были товарищами Сангуна. Ала-Бука и Тайр тоже были два почтенных эмира Он-хана. Вот и все!

Племя найман,

которого имеется несколько ветвей

Ранее эпохи Чингиз-хана государями найманов были Наркыш-Таян и Эниат ⁶⁴⁶-каан. Когда они разбили племя киргизов, Эниат-каан [136] не предстал перед своим старшим братом, Наркыш-Таяном, и не поднес ему подарков ⁶⁴⁷. Наркыш призвал его [к себе] и обнял его за голову; когда они отделились друг от друга, [Наркыш-Таян] сказал: «Как будто у нас нет никого, кто одаривает, или я вас не желаю [видеть]?!».

Буюрук и Таян были сыновьями Эниат-каана. В том положении, когда Таян-хан [окончательно] отделился [от брата], Буюрук, перекочевывая, проходил [как-то] перед кибитками [его кочевья] настолько близко, что из кибиток Таян-хана верха [других] кибиток казались нагруженными на верблюдов. При этом обстоятельстве Таян-хан сказал: «Я тоже – государь; если Буюрук пришел бы и здесь остановился, он оценил бы [наше гостеприимство], а если не придет, – пусть как знает!». Буюрук не остановился и ушел. Таян-хан сказал: «Мы приготовились, чтобы принять их в гости; так как они ушли, то мы себе сделаем угощение!». На том празднестве, среди песен, Кубадегин сказал: «В то время, как Эниат-каан и Наркыш-Таян были вместе, они, – вы подумайте [об этом]! – не делали в улусе найманов каждого человека эмиром и каждую женщину госпожою, и много детей тоже не рождалось. Вы оба, как рог быка и рог коровы, были единой парой. Ныне же, когда вы два брата не единодушны, то кому поручить улус найманов, который рассеян, разбросан и волнуется, как море?».

Когда Таян-хан услыхал эти слова, его щеки покраснели и он сказал: «Скажите Буюруку: «мы ошиблись! Ожидай нас в подобающем месте, пока мы не прибудем». А выйдет ли он навстречу нам или не выйдет, – это его дело». Буюрук ответил: «Известна такая пословица: часто случается, [что] люди достигают величия, а разума не имеют; бывает многажды и так, что они достигают доброты после этого. Если будем здоровы, то встретимся!». [Так сказав], он откочевал, свернул с пути и ушел в другую сторону. Так как они, [Таян-хан и Буюрук], были братьями, а согласия между собою не имели, – то всевышняя истина изменила их жизненные обстоятельства.

Распределение юртов найманов таково.

Летние кочевья: Талак – юрт их государя; Джаджиэ-наур – место его ставки [орда].

Зимовки: гора Адари-Эбкэ ⁶⁴⁸, Бакрас-олум; Ачирик-наур и река |S 52| Ала-Етрин ⁶⁴⁹.

Эти племена [найманов] были кочевыми ⁶⁵⁰, некоторые обитали в сильно гористых местах, а некоторые – в равнинах. Места, на которых они сидели, как упомянуто [?], таковы: Большой [Екэ] Алтай, Каракорум, где Угедей-каан, в тамошней равнине, построил величественный дворец, [137] горы: Элуй ⁶⁵¹-Сирас и Кок-Ирдыш [Синий Иртыш], – в этих пределах обитало также племя канлы, – Ирдыш-мурэн, который есть река Иртыш, горы, лежащие между той рекой и областью киргизов и соприкасающиеся с пределами той страны, до местностей земель Могулистана, до области, в которой живал Он-хан, – по этой причине у найманов с Он-ханом постоянно была распря и вражда, – до области киргизов и до границ пустынь, соприкасающихся со страной уйгуров. Эти племена найманов и их государи были уважаемыми и сильными; они имели большое и хорошее войско; их обычаи и привычки были подобны монгольским.

У их царей в древние времена имя было кушлук-хан или буюрук-хан. Значение [слова] кушлук-хан – сильный и великий государь. Говорят, что была другая причина названия кушлук: некий государь |А 25а| этого племени повелевал джинами и людьми, имея [над ними] такое могущество, что доил молоко у джинов, делал из него кислое молоко, дуг ⁶⁵², кумыс и кушал. После того, эмиры сказали: «Грех это!» – и царь оставил [это] дело. Это в виде [легендарного] рассказа. Значение же названия буюрук есть «дающий приказ». Тем не менее, у каждого из их государей [было] другое, настоящее [личное] имя, которым [их] назвали мать и отец.

[Два] эмира Таян-хана из племени найман именовались – Кори-Су ⁶⁵³-бэчу ⁶⁵⁴ и Тин ⁶⁵⁵-Шал ⁶⁵⁶, они в то время, как Он-хан бежал от Чингиз-хана, захватили Он-хана в местности Некун ⁶⁵⁷-Усун ⁶⁵⁸, убили [его] и голову его принесли к Таян-хану; он не одобрил [этого] поступка, а [голову] оправил в серебро и в течение некоторого времени клал ее на [свой] трон, как об этом изложено [в главе] о ветвях [племени] кераит.

Картина хода войны между Таян-ханом и Чингиз-ханом такова: Таян-хан послал царю онгутов, Алакуш-тегину ⁶⁵⁹, известие [о том], чтобы он присоединился к нему и они бы воевали с Чингиз-ханом. Алакуш-тегин отправил к Чингиз-хану извещение [об этом] в словесной форме через посла, по имени [пропуск] ⁶⁶⁰. [Чингиз-хан] принял решение воевать с Таян-ханом. Таян-хан собрал большое войско и к нему присоединил множество эмиров из других племен, в таком распределении:

Токта ⁶⁶¹, царь меркитов, [из] племени татар; Алин ⁶⁶²-тайши ⁶⁶³ – из [138] старших кераитских эмиров, племени катакин ⁶⁶⁴; Кутука ⁶⁶⁵-беки, царь ойратов, [из] племени дурбан; Джамукэ-сэчэн из племени джад-жират ⁶⁶⁶, рода салджиутов.

Джамукэ-сэчэн отделился [от них] еще до сражения и ушел. Касар привел в боевой порядок ⁶⁶⁷ центр войска Чингиз-хана, они сразились, разбили найманов; Таян-хан был убит. В той войне было то, что войско найманов скатилось с гор Наку-кун ⁶⁶⁸. Жену Таян-хана, по имени Гурбэсу ⁶⁶⁹, которую он любил, после убийства Таян-хана привели к Чингиз-хану, он ее взял [себе].

Когда Чингиз-хан разбил найманов и убил Таян-хана, он в год барса, в пределах течения реки Онона ⁶⁷⁰, водрузил девятиконечный белый бунчук[туг], устроил великое собрание и великий пир; и [там] дали ему имя Чингиз-хан. После этого [Чингиз-хан] выступил с намерением захватить Буюрук-хана, брата Таян-хана; тот же был занят [в это время] охотой на птиц ⁶⁷¹; [Чингиз-хан] неожиданно захватил его во время охоты и убил. Кушлук и его брат, оба были с [Буюрук-ханом]; убежав, они ушли к реке Ирдышу. Кушлук в последней войне, в которой с ним был Токтай ⁶⁷²-беки, когда последний был убит, убежал и ушел к гур-хану, кара-хитаю.

Имена эмиров Буюрук-хана следуют в таком распределении: Еди ⁶⁷³-туклук ⁶⁷⁴, который в первый день битвы шел во главе [войска], но подпруга его лошади развязалась и войска Чингиз-хана схватили его.

Кокэсу-Сапрак, значение этого имени – «боль груди»; он имел громовой голос; это он разорил дом братьев Он-хана.

У Тулуй-хана была жена, по имени Линкуй ⁶⁷⁵-хатун; она была дочерью Кушлук-хана; когда разорили Кушлука, она стала невольницей. [Тулуй-хан] имел от нее сына, по имени Кутукту ⁶⁷⁶; он умер в молодых годах. [Он] имел наложницу, по имени Бексарак, из племени найман; она была матерью Мукэ ⁶⁷⁷. Эта Бексарак была кормилицею |S 53| Кубилай-каана, отдав собственного сына Мукэ [кормить] другой [139] [женщине]. По этой причине она стала почтенной. Подробности этого |А 25б| будут изложены в [отделе], посвященном родовой ветви Тулуй-хана.

Царя найманов, бывшего у них до вражды Чингиз-хана с найманами, называли Инанч-Билгэ ⁶⁷⁸ Буку-хан. Значение слова инанч – верить; билгэ – прозвище, [означающее] «великий». Буку-хан в древние времена был великим государем, [к памяти] которого уйгуры и много [других] племен относятся с полным уважением и рассказывают, что он родился от одного дерева. Словом, этот Инанч-Билгэ Буку-хан был почтенным государем и имел сыновей. У его старшего сына было основное имя Бай-Бука; хитайские государи прозвали его Ай-Ван, что на китайском языке значит – «сын хана».

Это прозвище у хитайцев есть прозвище среднее [по своему значению]: хитайские государи не давали людям прозвищ без числа и по неосновательности. В настоящее время они также имеют тот же самый обычай; их прозвища необычайно многочисленны, а степени, соответствующие каждому племени и каждой области, чрезвычайно подобны и подходящи. Они дают людям прозвания таким образом, что каждый в соответствии со [своим] прозвищем знает свою степень и предел [своей власти], так что если, [например], в собрании присутствует сто человек, то по прозвищам, которые им даны, будет определенно известно, у кого какая должность и где и кому надлежит сидеть.

Так как хитайские термины никому не были известны, то Бай-Буку назвали Таян-хан. [Инанч-Билгэ-хан] имел другого сына, по имени Буюрук-хан.

После смерти отца оба [брата] поспорили и повздорили из-за наложницы отца, которую тот любил; они стали врагами друг другу и разделились. Некоторые эмиры и войска передались к одному брату, а некоторые – присоединились к другому. Однако родовой престол имел Таян-хан, так как он был старшим сыном. Его местопребывание было поблизости равнин, а Буюрук-хана – в горах, которые были упомянуты. Они относились друг к другу чрезвычайно плохо. Их отец, когда был в живых, уразумел ту вражду и заносчивость, кои ожидают их в жизни, по [свойствам] характера и по природе [братьев], и сказал: «Мне известно, что Буюрук-хан никогда не будет [жить] в согласии [с братом], если Таян-хан даже на несколько дней займет мое место. Буюрук подобен верблюду, который не двинется [с места] до тех пор, пока волк не съест половину его ляжки!». В конце концов так оно и было.

Таян и Буюрук много воевали и в войнах Чингиз-хана с Он-ханом; каждый из них действовал по отдельности, не оказывая один другому помощи и поддержки, как было приведено в истории. И до тех пор, пока между Чингиз-ханом и Он-ханом не было согласия, они хотя и вели войны с найманами, не могли их покорить. После же того, как Чингиз-хан покончил с Он-ханом, он вступил в войну с Таяном, с Буюруком и племенами найманов. Как об этом упомянуто, он разбил их и освободился от них.

Из племен, близких к найманам и юрты коих соприкасались с ними, было племя тикин ⁶⁷⁹. У него был государем Кадыр-Буюрук; кадыр [по арабски] означает «великий» и «могущественный». Так как [140] монголы не знают этого имени, они говорят Каджир ⁶⁸⁰-хан. Существуют некоторые монгольские лекарства, которые в настоящее время называют «каджир», а в старину [их именовали] – «кадыр», т.е. сильное лекарство. Царство этого Кадыр-Буюрук-хана и его предков было больше, чем государство Он-хана, Таян-хана и других царей кераитов и найманов, и они были славнее и почтеннее их. По прошествии некоторого времени упомянутые государи стали сильнее, чем они.

Чингиз-хан присоединил то племя тикин к племени онгут, и они [с тех пор] совместно кочевали. Он брал для своего рода девушек племени тикин и давал [их] также эмирам [племени] онгут. Их девушки и найманские известны красотою и грацией. Сыновья Кадыр-хана – суть те, которые в эпоху Чингиз-хана и во время ⁶⁸¹ ... в этом государстве [т.е. в Иране] из племени тикин не больше одного-двух человек. Вот и все!

Племя онгут

Во время Чингиз-хана и ранее этого эти племена онгутов были в числе войск и приверженцев хитайского государя Алтан-хана. Народ [этот] – особый и [только] похож на монгол; их было четыре тысячи |А 26а| кибиток. Хитайские государи, которых титуловали Алтан-хан, [в целях] охраны своего государства от племен: монголов, кераитов, найманов и кочевников тех окрестных местностей, построили стену, которую по-монгольски называют – утку ⁶⁸², а по-тюркски – буркур ⁶⁸³. [Эта стена тянется] от берегов моря Джурджэ ⁶⁸⁴ по побережью реки Кара-мурэн, между Хитаем, Чином и Мачином; истоки же ее – в областях тангутов и Тибета ⁶⁸⁵. Ни в одном месте [стена] не дает прохода. В начале эту стену препоручили этому племени онгутов и дали ему совет и обязательство охранять ее.

Во время Чингиз-хана предводителем и эмиром онгутов был некий |S 54| человек, которого называли Алакуш-тегин-кури ⁶⁸⁶. Алакуш является именем, а тегин-кури – прозвищем. Втайне у него были склонность и расположение к Чингиз-хану. В то время, как Таян-хан найман враждовал и боролся с Чингиз-ханом, он послал к Алакуш-тегину [предложение], чтобы он стал с ним за одно и они сразились бы с Чингиз-ханом. Алакуш известил Чингиз-хана об этом обстоятельстве, как вскользь было сказано в [отделе] о ветвях найманов, а подробно будет изложено в [настоящей] летописи.

После того, когда Чингиз-хан напал на области Хитая, Алакуш был в обиде на Алтан-хана и по этой причине он передал Чингиз-хану [охраняемый им] проход [через хитайскую стену]; вследствие этого Чингиз-хан чрезвычайно расположился к нему ⁶⁸⁷ и приказал отдать ему [в жены] дочь. Алакуш сказал: «Я стар и имел брата, [141] по имени Бинуй ⁶⁸⁸, который был государем; когда его не стало, Алтан-хан хитайский увез в Хитай заложником его сына, по имени Шенгуй ⁶⁸⁹. Быть может вы дадите ему эту девушку, чтобы он прибыл сюда». Чингиз-хан соизволил ответить: «Возможно!». Алакуш-тегин тайно послал [известие] к племяннику, чтобы он прибыл. [Шенгуй] явился, и когда достиг деревни Кендук, которая поблизости к тому [месту], эмиры его дяди и отца послали сказать: «Не дело тебе приходить [сюда], потому что твой дядя Алакуш убьет тебя. Задержись, пока мы не погубим его!». Шенгуй остановился, а [тем временем] эмиры умертвили Алакуш-тегина. Шенгуй прибыл и стал служить Чингиз-хану. Чингиз-хан дал ему [в жены] свою дочь Алагай-беги, которая была моложе Угедей-каана и старше Екэ ⁶⁹⁰-нойона. После этого [ее] звали Алагай-беги. Тогда[же] Чингиз-хан приказал: «Кто убил этого нашего свата Алакуш-тегина? Приведите его убийцу, чтобы осуществилось возмездие за кровь!». Шенгуй, преклонив колена, доложил: «Все онгуты, посоветовавшись друг с другом, убили его. Если всех их убить, какую это принесет [вам] пользу?». Чингиз-хан приказал: «Если так, то пусть приведут того, кто напал [на него] и убил!». Когда убийцу привели, Чингиз-хан приказал умертвить его со всем [его] родом.

Алагай-беги родила от Шенгуя сына, по имени Ангудай ⁶⁹¹; Ангудаю дали [в жены] дочь Тулуй-хана, которая была моложе Менгу-каана и старше Хулагу-хана. Однако у него не было детей.

Из этой истории видно, что из рода Чингиз-хана дают девушек племени онгут и берут от них. Вследствие этого мать Аргун-хана, Каймыш ⁶⁹²-хатун, была из племени онгут.

Группа знаменитых эмиров и старейшин, которые из этого племени, [такова]: в эпоху Чингиз-хана из них был эмир тысячи по имени Ай-Бука ⁶⁹³, а [из] тех, кто прибыли в это государство [т.е. Иран] – Чин-Тимур ⁶⁹⁴, который ранее этого прибыл вместе с Бенсил ⁶⁹⁵-нойоном. Сыновей Чин-Тимура очень много в Хорезме ⁶⁹⁶; дочерей [в тексте ошибочно – дочь] он выдал за государей. Сын Юсуфа, Макур, [состоит] при Токта; сын Куртукая находится здесь.

Повествование о Чин-Тимуре и [его] сыновьях было таково. Перед тем как Хулагу-хан прибыл в Иран, Угедей-каан отправил [туда] для начальства [над войсками] и административного управления с титулом эмир-и ляшкара [т.е. командующего войсками] одного эмира, по имени Бенсил-нойон, от кости [племени] тумаут ⁶⁹⁷, которое есть отрасль кераитов. В настоящее время из его потомства остались Туглук-кушчи, братья [142] и родственники. Упомянутый Чин-Тимур прибыл [с Бенсил-нойоном] в качестве нукера. Вместе с ним явились: Кул-Пулад из племени найман, который был отцом Есудера ⁶⁹⁸-стольника [баурчи] и Есура-судьи [йаргучи], и Куркуз, который был уйгур и [служил] в должности секретаря [битикчи].

Из детей Куркуза были: Кутлуг-Бука, Яйла-Бука и другие братья. Ныне существуют сыновья Кутлуг-Буки: Уйгуртай ⁶⁹⁹ и Газан-бахадур.

Когда Чин-Тимур скончался, Бенсил-нойон приказал Куркузу, чтобы |А 26б| он отправился к каану и доложил бы об этом обстоятельстве. Кул-Пулад сказал Бенсил-нойону: «Не следует его посылать, потому что он – уйгур; он не выполнит этого дела, а для себя обделает дела!». Бенсил не послушался и отправил Куркуза.

Когда [Куркуз] прибыл на службу к каану, то получил для себя должность Чин-Тимура – баскакство ⁷⁰⁰ в земле Иранской. Когда он прибыл [обратно], то сын Чин-Тимура, Онгу-Тимур, поссорился ⁷⁰¹ [с ним], отбыл к его величеству каану, получил [у него] должность своего отца и привел с собой эмира Аргуна с обязанностями посла. Когда он прибыл сюда Куркуз сказал: «Мы – две бараньих головы и в одном котле не поместимся!». И в таких пререканиях они оба отправились к каану и [там] обнаружили [взаимную] вражду. Эмиру Аргуну, который прибыл с миссией посла ради Онгу-Тимура, запало в душу страстное желание власти и начальствования; [в конце концов] должность их обоих дали ему.

После этого однажды Куркуз проходил по мосту; туда пришел некто из ев-угланов супруги Чагатая, по имени Сартак-Куджау ⁷⁰². Они заговорили друг с другом. Куркуз спросил: «Кто ты?». [Сартак] ответил: «Я – Сартак-Куджаву». Куркуз заметил: «Я – Куркуз-Куджау» и в средину [вставил] гнусное слово. Сартак заметил: «Неужели я не доложу о тебе?». Куркуз сказал: «Кому ты доложишь обо мне?». Незадолго [до этого] Чагатай умер. Сартак-Куджау повторил то слово перед женой Чагатая. Она до крайности разгневалась и послала к Угедей-каану доклад [о происшедшем]. Каан приказал [особым] указом [ярлык], чтобы его [Куркуза] схватили и набили [ему] рот землей. До прибытия этого повеления Куркуз достиг Хорасана. Услыхав, |S 55| что едет посол, чтобы его схватить, [Куркуз] бежал в Тус, в [143] разрушенную крепость. Посол привез ярлык, чтобы Тубадай ⁷⁰³, сын Бенсила, захватил Куркуза.

[Тубадай] три дня держал [Куркуза] в осаде, и с обеих сторон сражались. [Наконец Тубадай] захватил [Куркуза], заковал его в цепи и вручил послам. Его увезли, заключили в тюрьму, набили рот землей, и он умер. После этого наместничество и управление Ираном утвердилось за эмиром Аргуном. Вот и все!

Племя тангут ⁷⁰⁴

Это племя большей частью обитало в городах и селениях, но было чрезвычайно воинственно и [имело] большое войско. Тангуты много [раз] сражались с Чингиз-ханом и его родом. Их главу и государя звали Лун-Шидургу. В стране тангутов много владений, состоящих из городов, селений и крепостей; и она имеет много гор, [идущих] в разных направлениях. Вся [эта страна] расположена у большой горы, которая находится перед ней; ее называют – Алсай ⁷⁰⁵. У окраин этой страны расположен Хитай ⁷⁰⁶. [Народности:] – нангяс, манзи ⁷⁰⁷ и чинтимур обитают поблизости этой страны.

В эпоху Угедей-каана там бывало [монгольское] войско, а во время Кубилай-каана был послан... [кто или что – пропущено].

Ранее этого монголы называли эту область Кашин ⁷⁰⁸. Когда Кашин, сын Угедей-каана и отец Кайду, скончался, имя Кашин стало запретным [курик]. С этого времени снова называют эту страну Тангут и ныне ее также именуют этим названием. В эпоху Чингиз-хана и Угедей-каана несколько раз ходили в ту область и посылали войска; так как тангуты были воинственным и могущественным племенем, то часто восставали и воевали. В конце концов они покорились и [затем] снова стали враждебными.

В первый раз, когда Чингиз-хан захватил большую часть племен меркитов, он направился войной на ту страну [тангутов] в год быка, соответствующий шестьсот первому году [хиждры] ⁷⁰⁹.

В тех пределах была одна весьма неприступная крепость, по названию Лики ⁷¹⁰, и большой город, именовавшийся Аса-Кинклус ⁷¹¹; монголы [144] взяли их и разграбили. Напав на область [Тангут], они угнали множество верблюдов, которые были в тех пределах. После этого в третий год, бывший годом зайца и называемый [по-монгольски] толай-йил, Чингиз-хан с большим войском и многочисленной ратью осенью и зимой был занят войной против той области и ее освобождением [от неприятеля]. Большую часть ее он покорил. В четвертый год, который был [по-монгольски] |А 27а| морин-йил, т.е. год лошади, Чингиз-хан летом был [у себя] в орде, а осенью выступил [опять оттуда] войной и взял один из более значительных [тангутских] городов, который называют Ири ⁷¹²-гай ⁷¹³. В каждой местности, где были непокорные [тангуты] и крепости, он всех их привел к покорности и завоевал. Упрочив [свою] власть в стране тангутов, Чингиз-хан взял за себя дочь их государя, Лун-Шидургу; ради охранения его государства оставил там правителя [шихнэ] и войско. Когда [Чингиз-хан] в год такику, т.е. год курицы, выступил походом на страну тазиков ⁷¹⁴, он прибыл со [всей] своей ордой. Прошло в том некоторое время, и [Чингиз-хан] услыхал, что царь тангутов снова восстал. В [Чингиз-хане] пробудилась энергия [наказать государя тангутов], но так как он состарился и ему было известно и определенно установлено, что приблизилось время перехода [в вечную жизнь], то он потребовал к себе сыновей, эмиров и приближенных, [совершил] завещание и наказ, который имел относительно государства, царствования, короны, трона, войска и назначения сыновей [по уделам].

Осенью того года он [однако] выступил с войском против Кашина. Тамошний государь Лун-Шидургу просил прощения, [заявляя]: «Я был перепуган и содеял зло; если [Чингиз-хан] даст мне отсрочку, согласится считать [меня] сыном и в этом поклянется, то я выйду [к нему]». Чингиз- хан поклялся и дал ему отсрочку на определенный срок. Тем [же] временем [Чингиз-хан] занемог и завещал, чтобы, когда он умрет, его смерть не обнаруживали бы, не рыдали и не стенали, дабы враг не узнал об этом и вышел в определенный срок, [а когда он выйдет], чтобы всех схватили и поголовно перебили.

Весной года нокай-ил, который будет годом собаки, Лун-Шидургу вышел [из своей резиденции], его со всеми горожанами предали мечу мести и овладели [его] царством. Гроб же Чингиз-хана в начале года свиньи принесли в орду и устроили [по нем] оплакивание [и поминки]; его смерть [таким образом] стала известна ⁷¹⁵.

Из племени тангут было множество эмиров. Из их числа Чингиз-хан привел Учаган ⁷¹⁶-нойона; когда ему было пятнадцать лет, Чингиз-хан воспитал его в качестве сына, так что называл его пятым сыном. Он начальствовал главною тысячей Чингиз-хана. В тот век было так обусловлено и принято за обыкновение, что тысяча, несмотря на то, что она будет главной [или старшей], не была бы более, чем в тысячу [воинов]. Всю эту тысячу составляли люди, которые принадлежали [145] ордам и особе Чингиз-хана. Всякого [рода подати и повинности, как то:] калан, улаг, шусун, ингерджак, аргамчи ⁷¹⁷ и прочие, которые предоставляют войскам, всем этим удовлетворяли по справедливости тысячу Чингиз-хана и тех, кто принадлежал лично его особе. И это [всё] давали по слову Учаган-нойона. Во время Угедей-каана последний поставил |S 56| этого Учаган-нойона во главе всех войск, находившихся на границе Хитая; к этому [каан] присоединил управление Хитаем в такой мере, что царевичи и эмиры, которые сидели в тех пределах, все находились под его властью. Был [и] другой эмир, по имени Бурэ-нойон, которого также привел Чингиз-хан из Тангута. Он ведал личной сотней [Чингиз-хана]. Когда Учаган-нойон был назначен к великому делу, этот Бурэ-нойон стал начальствовать его тысячью. Он был старшим эмиром большой орды [жены Чингиз-хана] – Бортэ-фуджин и ведал также тремя другими ордами. Из этого племени в этой стране [т.е. в Иране] были Аджу ⁷¹⁸-сугурчи ⁷¹⁹ и его сын Тогрулджа ⁷²⁰.

Причина события [с ним] и рассказ об этом Бурэ таковы. Его в тринадцатилетнем возрасте привели пленником из [области] Тангут. Он пас в орде стадо быков. Однажды Чингиз-хан, охотясь на зверя, увидел его. Положив свою шапку на конец палки, [Бурэ] почтительно стоял и держал чашку. Чингиз-хан спросил: «Что ты делаешь и что это такое?». Он ответил: «Я – тангут, приведенное тобой дитя потока и разграбления, тоскую от одиночества. Я положил шапку на конец палки и говорю: «из нас двоих один пусть будет старшим». А шапка по старшинству первая, так что я и служу [ей]!» Чингиз-хану понравились эти слова, и так как он увидел в них признаки способности и зрелости ума, то привел его в свою большую орду к Бортэ-фуджин, [там] он занялся приготовлением пищи на той [ханской] кухне. Так как счастье было ему помощником, то [Бурэ], постепенно продвигаясь вперед, стал эмиром сотни. После того он сделался эмиром личной [Чингиз-хановой] тысячи. Во время Угедей-каана, когда Хитайское государство окончательно было завоевано и стало покорным, [Угедей-каан] совершенно предоставил ему те области и войска, которые были в той стране. Вот и все! [146]

|А 27б| Племя уйгур

Согласно с тем, что было упомянуто во введении к [этой] книге, когда Огуз, сын Кара-хана, сына Диб-Бакуя, сына Абулджа-хана – Яфеса, сына Ноя, – да будет над ним мир! – бился и сражался с дядьями, братьями и племянниками вследствие того, что он исповедовал веру в единого бога, и некоторые из них помогли ему, а других он победил и завоевал [их] владения, – он устроил большое собрание, обласкал родственников, эмиров и воинов, и группе родственников, которая была в тесном согласии с ним, он дал имя уйгур. Значение этого слова на тюркском языке есть – объединяться и оказывать помощь. И это имя обобщили со всей той группой и отраслью их потомков и их родом. Так как некоторые из тех племен, каждое по особой причине, получили другое имя, вроде: карлук, калач, кипчак, то [название] уйгуры утвердилось за остальными. По такому определению все уйгуры будут их рода. Разумеется, вследствие продолжительности времени, обстоятельства ответвления племен и их колен не стали известны настолько, чтобы происхождение каждого было бы [точно] названо и во всех подробностях; по этой причине их вообще, не впадая в противоречие с предшествовавшими сведениями, считают отраслью тюрков. Вследствие этого, хотя описание их вошло в [описание] ветви Огуза, в этой главе оказалось необходимым повторить о племенах, подобных тюркам, так, как это излагают [сами] уйгуры. И так как [их] сказания и жизненные обстоятельства весьма обширны, то упоминание о [всех] событиях [в жизни уйгуров] и об их верованиях так, как они записаны и упомянуты в их книгах, – составило отдельную историю и образовало прибавление к этой благословенной летописи. Здесь же приводится в извлечении лишь часть того, что имеет отношение к [этой] ветви.

Рассказывают, что в стране Уйгуристан имеются две чрезвычайно больших горы; имя одной – Букрату-Бозлук, а другой – Ушкун ⁷²¹-Лук-Тэнгрим; между этими двумя горами находится гора Каракорум. Город, который построил Угедей-каан, также называется по имени той горы. Подле тех двух гор есть гора, называемая Кут-таг. В районах тех гор в одной местности существует десять рек, в другой местности – девять рек. В древние времена местопребывание уйгурских племен было по течениям этих рек, в [этих] горах и равнинах ⁷²². Тех [из уйгуров], которые [обитали] по течениям десяти рек, называли он-уйгур, а [живших] в [местности] девяти рек – токуз-уйгур. Те десять рек называют Он-Орхон ⁷²³, и имена их [следуют] в таком порядке: Ишлик ⁷²⁴, Утингер ⁷²⁵, [147] Букыз ⁷²⁶, Узкундур ⁷²⁷, Тулар ⁷²⁸, Тардар ⁷²⁹, Адар, Уч-Табин ⁷³⁰, Камланджу ⁷³¹ и Утикан.

На первых трех реках обитали девять племен, на [следующих] четырех – пять племен; [племена], обитавшие по Камланджу, которая есть девятая, называют народом лун ⁷³²; тех же, которые [жили] по [реке] Утикан, десятой [по счету], называли народом кумук ⁷³³-атыкуз ⁷³⁴. Вне [обитания] этих племен, сидевших по течениям [указанных] рек, в той же окружности было [еще] сто двадцать два племени, но их имена не известны.

Прошли годы и века, а у тех уйгурских племен не было назначенного государя и предводителя. В любое время в каждом племени, путем насильственного захвата, кто-нибудь становился эмиром своего племени. После того все те племена ради общего блага устроили совещание и на нем решили: «Для нас нет иного выхода, как [иметь] всевластного государя, который распространял бы [свои] приказы на всех». Все единодушно и к своему удовлетворению выбрали некоего человека, по имени Менгутай, из племени эбишлик ⁷³⁵, который, был умнейший между племенами, и дали ему прозвание Ил-Илтибир ⁷³⁶. [Они выбрали] из племени узкундур еще другого, одаренного [положительными] качествами, и прозвали его Кул-Иркин; обоих они сделали |S 57| государями [всего] народа и племен. Их род царствовал в продолжение ста лет.

Сообщаемые [уйгурами] удивительные обстоятельства их жизни, диковинные события и некоторые их верования, в соответствии с их повествованием [о них], достаточно подробно записаны и упомянуты в отдельной истории в главе об уйгурах, образуя дополнение к этой благословенной летописи.

За последнее время соглашение уйгуров было таково, что своего государя они называли иди-кут, т.е. «господин счастья». В эпоху |А 28а| Чингиз-хана иди-кут’ом был Бараджук ⁷³⁷. Когда гур-хан оказался победителем над странами Мавераннахра и Туркестана, иди-кут прибыл к нему с выражением полной покорности. [Гур-хан] отправил ему [148] наместника [шихнэ], по имени Шаукэм ⁷³⁸. Когда [последний] стал властным, он простер руку насилия над иди-кутом, [его] эмирами и уйгурскими племенами и требовал не полагающихся податей; они отвратились от него. При таком обстоятельстве пришло известие, что Чингиз-хан покорил область Хитая, а следом пошла молва о его силе и могуществе. Иди-кут дал знак, чтобы того наместника предали смерти в селении Кара-Ходжа ⁷³⁹. С объявлением о своих враждебных отношениях к кара-хитаям и с засвидетельствованием покорности и повиновения Чингиз-хану, [иди-кут] отправил к нему посольство [из лиц], по имени: Калмыш ⁷⁴⁰-Ката, Омар-огула и Татара; Чингиз-хан обласкал послов и дал приказ иди-куту прибыть к его величеству. Тот повиновался приказу и, будучи почтен особыми знаками благорасположения и милостивыми пожалованиями [Чингиз-хана], возвратился [обратно]. Во время похода победоносного войска [Чингиз-хана] на Кушлук-хана [иди-кут], в соответствии с приказом, выступил с тремя стами людей и обнаружил мужественные подвиги. Затем, согласно разрешению, он вернулся со своими приближенными и отрядом. Когда Чингиз-хан направился в области тазиков, [иди-кут], согласно приказу, выступил со своим войском. Состоя в свите царевичей Чагатая и Угедея, он проявил старания при взятии Отрара; после того в сообществе эмиров Тарбая ⁷⁴¹ и Есура ⁷⁴², [а равно] поставщика корма для [войскового] скота ⁷⁴³, отправился к Чингиз-хану и в те пределы. Когда Чингиз-хан прибыл в свой исконный юрт, в большую орду, и объявил поход против тангутов, иди-кут, во исполнение его приказа, выступил из Бешбалыга ⁷⁴⁴ с войском на служение Чингиз-хану.

И вследствие этих похвальных услуг он снискал особенное [к себе] увеличение благосклонности [Чингиз-хана]; последний помолвил [с иди-кутом] свою дочь, [но] завершение сего [браком] не состоялось [149] вследствие происшествия с Чингиз-ханом. [Иди-кут] прибыл [к себе] в Беш-балыг. После восшествия на ханский престол Угедей-каана [последний], выполняя указанное отцом обязательство, пожаловал иди-куту Алтан-беги. Но до его прибытия [в ставку Угедей-каана] Алтан-беги умерла. Спустя некоторое время, [каан] помолвил за него Аладжи-беги, но прежде чем она была передана ему, иди-кут скончался. Сын его Кишмаин отправился на службу каана, стал иди-кутом и взял [за себя] Аладжи-беги, [но] вскоре и его не стало. Его брат Салынди, по указанию Туракина-хатун, занял место брата, сделался иди-кутом и стал чрезвычайно могущественным и почитаемым. Прочие их [уйгуров] жизненные обстоятельства, которые случились в эти времена, каждое будет изложено в своем месте, если это будет угодно преславному Аллаху. Госпожи же и эмиры сего народа, кои были и существуют из тех, что уважаемы и известны, – это те, которые упоминаются. И только!

Племя бекрин ⁷⁴⁵

Их также называют мекрин. Стойбище их находится в области уйгуров [Уйгуристан] в труднодоступных горах. Они не монголы и не уйгуры. Из-за того, что они живут в [местности] чрезвычайно гористой, они хорошо ходят по горам и все они ходоки по скалам [киачи]. [Это племя] составляло одну войсковую тысячу [хазарэ]. Они подчинились Чингиз-хану и выказали [ему] повиновение, а их эмир и глава пребывал на службе у Чингиз-хана. Так как область их близка к пределам улуса Кайду, то Кайду их захватил и присоединил к себе. В то время эмиром у них был [некто] по имени Джинанч ⁷⁴⁶. Во времена Чингиз-хана их предводитель привез [свою] дочь и отдал [ее] ему. Чингиз-хану она весьма понравилась, и он ее очень любил; имя ее – Мукай-хатун; однако от нее он не имел детей. Указ Чингиз-хана был таков, чтобы племя бекрин представляло [ему] своих девушек, дабы он забирал для себя или сыновей любую, которая [ему] понравится. После кончины Чингиз-хана эту жену [его] взял Угедей-каан. Он любил [ее] больше других жен, и те ей завидовали. Чагатай также любил эту Мукай-хатун. Прежде чем ему стало известно, что [ее] взял Угедей-каан, он послал |А 28б| сказать: «Из матерей и красивых наложниц ⁷⁴⁷, [оставшихся от] отца, [150] отдайте мне эту Мукай-хатун!». Угедей-каан ответил: «Я ее взял [себе]; если бы известие [от него] пришло раньше, я бы прислал [ее], если же |S 85| он склонен к другой, я отдам [ее ему]!». Чагатай сказал: «Предметом моих исканий была она, так как [ее] нет, я другой не хочу». От этой жены каан также не имел детей. Жена [его] Кашин, которая была матерью Кайду, была из племени бекрин. Имя ее – Сипкинэ ⁷⁴⁸. Одно из колен [тайфэ] этого племени пришло [некогда] с Хулагу-ханом [в Иран], и в этом государстве они относились к ходокам по скалам и горам.

Племя киргиз

Киргиз и Кэм-кэмджиут две области смежные друг с другом; обе они составляют одно владение [мамлакат]. Кэм-Кэмджиут – большая река ⁷⁴⁹, одною стороною она соприкасается с областью монголов [Могулистан] и одна [ее] граница – с рекой Селенгой, где сидят племена тайджиутов; одна сторона соприкасается с [бассейном] большой реки, которую называют Анкара-мурэн, доходя до пределов области Ибир-Сибир ⁷⁵⁰. Одна сторона Кэм-Кэмджиута соприкасается с местностями и горами, где сидят племена найманов. Племена кори, баргу ⁷⁵¹, тумат ⁷⁵² и байаут ⁷⁵³, из коих некоторые суть монголы и обитают в местности Баргуджин-Токум ⁷⁵⁴, также близки к этой области. В этих областях много городов и селений и кочевники многочисленны. Титул [каждого] их государя, хотя бы он имел другое имя, – инал, а родовое имя тех из этой области, кто пользуется уважением и известностью, – иди. Государь ее был... [пропуск]. Название другой области – Еди-Орун ⁷⁵⁵, государя тамошнего называли Урус-инал.

В году толай, являющемся годом зайца, соответствующем месяцам 603 г. ⁷⁵⁶, Чингиз-хан послал гонцами к этим двум государям Алтана ⁷⁵⁷ и Букра ⁷⁵⁸ и призвал [их] к подчинению. Те послали назад вместе с ними трех своих эмиров, коих звали: Урут ⁷⁵⁹-Утуджу ⁷⁶⁰, Элик-Тимур и Аткирак ⁷⁶¹, с белым соколом, как выражение почтения от младшего старшему ⁷⁶², и подчинились [ему]. [151]

Спустя двенадцать лет, в год барса, когда восстало одно [из] племен тумат, сидевшее в Баргуджин-Токуме и Байлуке, для его покорения [монголы], из-за того, что оно было поблизости от киргизов, потребовали от киргизов войско [чарик]; те не дали и восстали. Чингиз-хан послал к ним своего сына Джочи с войском. Курлун ⁷⁶³ [был] их [киргизов] предводитель; [у монголов эмир], по имени Нока ⁷⁶⁴ отправился в передовом отряде; он обратил в бегство киргизов и вернулся назад от восьмой реки ⁷⁶⁵. Когда подоспел Джочи, лед уже сковал реку Кэм-Кэмджиут. Он прошел по льду и, покорив и подчинив киргизов, вернулся назад.

Племя карлук

Хотя упоминание об этом племени приводится в разделе об огузах, однако так как во времена Чингиз-хана они ушли к его величеству и рассказ о них приведен в повествовании о нем, то здесь также упоминается кое-что из раздела о них. В эпоху Чингиз-хана у правителя и государя карлуков имя было Арслан-хан. Когда Чингиз-хан послал в те пределы Кубилай-нойона из племени барулас, Арслан-хан подчинился и явился к Кубилаю. Чингиз-хан дал ему девушку из [своего] рода и повелел, чтобы его называли Арслан-сартактай, т.е. таджик, и соизволил сказать: «Как можно звать его Арслан-хан!».

Племя кипчак

Причина упоминания [племени] кипчак в данном месте, несмотря |А 29а| на то, что в разделе об огузах они упоминаются, та же, о которой говорилось в отношении карлуков. Главою кипчаков во времена Чингиз-хана был эмир из племени кипчак по имени Кунджек, бывший старейшиной [михтар] зонтикодержателей Чингиз-хана. Он имел сына по имени Кумурбиш-Кунджи ⁷⁶⁶; он был искусный охотник. Как-то раз его посылали с посольством к государю Ислама, – да длится его царствование! [Оба] они, [отец и сын], принадлежат к роду государей кипчаков. Впрочем, аллах лучше знает и мудрее! [152]