ИБРАХИМ РАХИМИЗАДЕ

Как видно из материалов Зафарнаме и других источников, наступление османской армии на Азербайджан застало врасплох Сефевидское государство. Первоначально кызылбашские племена оказались перед необходимостью самостоятельно разрозненными силами противостоять превосходившим силам османской армии. Несогласованность и несплоченность в их действиях, отсутствие единого командования, а также некоторые случаи участия суннитов Ширвана на стороне противника стали причиной поражения кызылбашских войск в ряде сражений. Но ситуация изменилась, когда сефевидское командование сумело мобилизовать силы и, создав армию во главе с принцем Хайдар Мирзой и везирем Мирзой Салманом, организовать контрнаступление. Кызылбашским войскам удалось не только добиться определенного перевеса в ходе военных действий, но и выдворить Осман-пашу из Шемахи.

Османские войска оказались в крайне тяжелом положении. Если бы кызылбашские войска не успокоились на достигнутом успехе, а продолжили преследование противника, то вероятней всего, добились бы окончательного его разгрома и изгнания из страны. Однако вопреки указаниям шахской ставки военные действия были прекращены и [65] Мирза Салман, поручив управление Ширваном Мухаммед-гулу Зулькадару, вернулся в Тебриз (32, с. 105; 79, с. 162). При этом, практически овладев Ширваном, сефевидское командование не предприняло действеных мер с тем, чтобы укрепить обороноспособность отвоеванных земель, а пыталось дипломатическим путем положить конец войне на условиях Амасийского договора. При дворе же султана, как свидетельствуют материалы Зафарнаме и других синхронных источников, не были заинтересованы в прекращении войны, во всяком случае, на тех условиях, которые выдвигались сефевидами, хотя наступившее на военных полях временное затишье на тот момент было на руку османской стороне. Осознавая всю уязвимость своих войск в Дербенте, а также неспособность османской армии в условиях зимы, да еще после изнурительного похода вновь участвовать в военных действиях, турецкое военное командование само «подыгрывало» дипломатическим усилиям сефевидской стороны.

Так, Лала Мустафа-паша, сообщает Рахимизаде, якобы, откладывал новый поход в земли Сефевидского государства в ожидании прибытия посла от Токмак-хана Устаджлу. Но этот посол, несмотря на неоднократные заверения сефевидской стороны так и не прибыл, пишет наш автор (5, л. 51а). При этом он не сообщает, что истинная причина этого заключалась в том, что посол Вели-бек Устаджлу, отправленный с письмом в Карс, был задержан на границе самими османскими властями (79, с. 177; 104, с. 105-106).

Одновременно казвинский двор, используя пленение Адиль Гирей-хана, рассчитывал наладить отношения с крымскими ханами с тем, чтобы в будущем застраховать страну от их нашествий. Источники сообщают, что с Адиль Гиреем в казвинском дворе обходились благородно, и что намерением шаха Мухаммеда Худабенде «было выдать замуж за него одну из своих дочерей и этим династическим родством установить дружественные отношения между [66] персидскими (сефевидскими – Ф. Г.) поддаными и татарским народом» (11, с. 93; 32, с. 104). Кютюкоглу сообщает, что шах лично направил хану письмо, в котором обещал отпустить Адиль Гирея, если к сефевидскому двору прибудет делегация из авторитетных лиц (104, с. 98). Но инициатива сефевидского двора не принесла положительного результата. Крымский хан, сохраняя верность союзническим отношениям с османским двором, переслал письмо шаха султану. В ответном послании из Стамбула, где в это время вынашивался план нового вторжения в Ширван, султан призывал Мухаммед Гирея отомстить кызылбашам за своего брата Адиль Гирея. Ему предписывалось с наступлением весны готовиться к новому походу в Ширван, а затем, соединившись с армией Лала Мустафа-паши, выступить походом в Южный Азербайджан. Мухаммед Гирей-хан исполнил приказ султана, но с некоторым опозданием: 80000-ая армия крымских татар прибыла в Ширван лишь осенью, в октябре 1579 г., когда совершение совместного с Лала Мустафа-пашой военного похода в Южный Азербайджан в условиях грядущей зимы становилось невозможным. К тому же незавершенное строительство Карской крепости и, говоря словами нашего автора, постоянная «охота за врагами» сильно измотали воинов османской армии (5, л. 41а-41б).

Узнав о нашествии крымских татар, шахская ставка, находившаяся на тот момент в Тебризе, решила направить против них войско эмиров во главе с Мирза Салманом. Но еще до прибытия этого войска Ширван подвергся нашествию татар. Правитель Ширвана Мухаммед Халифа со своим войском на берегу Самура вступил в неравный бой с превосходящими силами крымских татар. Рахимизаде повествуя о событиях этого похода крымских татар, даже не упоминает о сражении, произошедшем с Мухаммедом Халифой. Эфендиев О. А., давший описание этого боя по материалам «Тарих-и алам арай-и Аббаси», пишет, что Мухаммед Халифа будучи отважным воином, предпочел [67] бесславному бегству героическую смерть. По мере прибывания новых подкреплений татары разгромили кызылбашские войска (79, с. 169).

После этого сражения, в котором погибло 2000 кызылбашских воинов (104, с. 100), татарские войска совершили опустошительный набег в земли Ширвана, Карабаха и Гянджи. Разорив города и села этих областей, захватив многочисленных пленников и огромную добычу, Мухаммед Гирей-хан вернулся к себе на родину, а в помощь Осман-паше оставил своего брата Гази Гирей-хана (5, л. 41а-41б). Кютюкоглу Б. со ссылкой на османские источники пишет, что в результате этого нашествия было пленено и уведено татарами 20000-30000 жителей Азербайджана (104, s. 101).

В Зафарнаме нет никакой информации и относительно взятия объединенными османо-татарскими войсками в конце октября 1579 года Бакинской крепости и пленении 600 его защитников (79, с. 169; 104, с. 103).

Зато в материалах Зафарнаме имеется информация о другом сражении, которое имело место сразу же после отбытия основных сил крымских татар на родину.

«В тех краях /т. е. в окрестностях Дербента/, – говорится в Зафарнаме, – были мятежники, которые представляли собой явное оскорбление для религии». На этот раз таковыми северокавказские племена кумыков, кайтагцев, табасаранцев и кыпчаков, т. е. тех, на союзнические отношения которых рассчитывала Высокая Порта. По мере того, как эти племена осознавали, что Османская империя в действительности стремится утвердить в этом регионе свое господство, их выступления против турецкого гарнизона Дербента участились – они не только нападали на османов, избивали, грабили их, а нередко и убивали (5, л. 41а-41б).

Получив подкрепление в живой силе и вооружении от крымского хана, Осман-паша решил, что, наконец, настало время отомстить им за причиненные беды. 2 ноября 1579 г., поручив оборону Дербента правителю Азова – [68] Мухаммед-беку, Осман-паша выступил из крепости. Его сопровождал Гази Гирей-хан во главе 1000 татар. С распространением в окрестных селах вести о намерении Осман-паши, отряды из Кума, Табасарана, Кайтага, кыпчаки скопились в местечке Кюре богазы, чтобы дать бой объединенным османо-татарским войскам (5, л. 41б-42б). Это сражение происходило в горном ущелье. Первыми в бой вступили войска крымских татар во главе с Гази Гирей-ханом, а вслед за ними пошли отряды Осман-паши в сопровождении пушек – шахи-зарбзаны. В ходе битвы османо-татарские войска, потеряв 200 человек убитыми, нанесли поражение и обратили в бегство отряды северокавказцев. Последние, по данным Зафарнаме, потеряли тысячи человек убитыми. Преследуя противника, османо-татарские войска на расстоянии 50-60 фарсахов разрушили и разорили 60-70 окрестных поселков (5, л. 43а-43б). Это событие, на наш взгляд, имеет важное значение: если отдельные нападения и избиения османов со стороны местного населения этих областей можно было бы рассматривать как вылазки местных разбойничьих отрядов с целью грабежа и наживы, то попытка такого организованного выступления свидетельствует о широком распространении в этом регионе антиосманских настроений.

Весной 988 г. х./1580 г. в Эрзрум прибыла дипломатическая делегация от сефевидского шаха. Возглавлявший эту делегацию Зульгадарлу Хаджи Максуд-бек, встретившись здесь с новым главнокомандующим османской армии Синан-пашой, направился затем в Стамбул, чтобы доставить султану письмо шаха, в котором выражалось стремление сефевидской стороны к прекращению войны. Стамбул выразил согласие на прекращение войны на основании существовавшего status quo, которое, по мнению стамбульских властей, заключалось в том, что Ширван полностью находится под контролем османских властей. Но кызылбашская сторона оспаривала это утверждение, [69] настаивая на том, что «Ширван, как и прежде, занят кызылбашскими эмирами, а власть румийцев ограничивается лишь четырьмя стенами дербенсткой крепости». В такой ситуации было решено, чтобы противостоящие стороны оставались на своих местах на время зимы, а в Ширван были направлены представители для выяснения, в чьих руках находится тот или иной район (79, с. 178).

Примечательно, что в это же самое время Ширван вновь в третий раз подвергся нашествию татарских войск. Войска крымских татар во главе с Гази Гирей-ханом, Мурад Гирей-ханом и Саадат Гирей-ханом, переплыв Куру, неожиданно набросились на лагерь Салман-хана – кызылбашского правителя Ширвана. Он вместе с племенем устаджлу находился в это время в Карабахе на летних пастбищах. Благодаря внезапности появления преимущество в этом сражении было на стороне объединенных османо-татарских войск. В ходе сражения Салман-хан был ранен в бою, но ему удалось бежать, 50 кызылбашских бойцов во главе с Мехдикули-ханом были пленены и впоследствии казнены. Всего, по данным Зафарнаме, из 17000-18000-го кызылбашского войска удалось спастись лишь 300 воинам (5, л. 44а-44б).

При сравнении с данными других источников выясняется, что Рахимизаде, как обычно, сильно преувеличил численность кызылбашских войск. Согласно Mühimme defterleri, что, несомненно, является более достоверным источником, войска Салман-хана насчитывали «несколько тысяч», а Мехмед Челеби сообщает о 5000-6000 человек (Цитируется по Кютюкоглу Б. (104, с. 119)).

Разгром Салман-хана в хронологическом отношении последнее событие, о котором повествуется в Зафарнаме. Его автор не сообщает о том, что после этого сражения, сефевидская армия во главе с везирем Салман Мирзой и Имамгулу-ханом, стремясь взять реванш за нанесенное [70] поражение, атаковала османо-татарские войска у Шемахи. В результате этого сражения и последующего преследования сефевидам удалось вытеснить противника из Ширвана: Осман-паша со своими войсками вновь укрылся в Дербенте, а татары вернулись на родину.

Прослеживая военные события первых лет османо-сефевидской войны, связанных с борьбой за Ширван, нельзя не заметить, что после возвращения основного состава османской армии во главе с Лала Мустафа-пашой, военные действия, осуществлявшиеся османскими войсками в Ширване, велись в основном при активном участии войск крымских татар.

Известно, что в ходе османо-сефевидской войны 1578-1590-х гг. крымские татары осуществили четыре похода в Азербайджан (65, с. 71-72; 79, с. 178-180). В Зафарнаме содержатся сведения о первых трех из них и эти данные свидетельствует о том, что именно с появлением татарской армии происходит активизация османских войск в Ширване.

Так, известно, что в битве у Шемахи османы избежали разгрома только лишь благодаря подоспевшим к исходу сражения войскам Адиль Гирей-хана. Но вскоре с уходом татар обратно на родину Осман-паша также поспешил покинуть Шемаху и укрыться в Дербенте. С этого момента в течение нескольких месяцев со стороны османских войск не предпринималось никаких военных операций. И только весной следующуего года с новым походом многотысячной армии крымских татар в Азербайджан возобновились совместные военные действия.

Содействие, которое крымские татары оказывали османам, определялось не только непосредственной помощью – обеспечением коммуникации, доставкой необходимого вооружения, боеприпасов и казны, выделением войск, участием в военных операциях и т.д., но также и косвенной – нашествия крымских татар в Азербайджан каждый раз [71] сопровождались бесчисленными бедствиями для азербайджанского народа, гибелью и пленением жителей, разорением городов и поселков, развалом экономики. Все это наряду с другими негативными факторами подрывало обороноспособность страны и облегчало ее завоевание.

Таким образом, анализ фактического материала, содержащегося в Зафарнаме, и данных других синхронных источников показывает, что участие крымских татар в войне 1578-1590-х гг. на стороне Османской империи было довольно действенным фактором, не только определившим результат отдельных сражений, но и повлиявшим на весь ход этой войны.

Как уже отмечалось выше, хронологические рамки Зафарнаме ограничены 1578-1580 годами, т. е., предположительно, периодом пребывания Рахимизаде в Ширване. Будучи командирован в Стамбул, автор завершает первую часть своей летописи и поэтому в ней не нашла отражения самая крупная военная кампания последующего периода, так называемое «Факельное сражение». Это сражение является весьма показательным с точки зрения изменения отношений между Османской империей и их местными союзниками. Так, еще недавно принявшие османскую сторону правители Грузии, Дагестана, включая Шамхала, а также потомок ширваншахов – Абубекр Мирза, обратились к кызыл-башскому правителю Гянджи с предложением о совместном выступлении против объединенных османо-татарских войск, которые весной 1583 года планировали новое нашествие на Азербайджан. При чем Абубекр Мирза, надо полагать, проигнорировал письмо-предупреждение, отправленное ему из Стамбула еще в сентябре 1582 года. В письме, османские власти, обращаясь к своему бывшему союзнику, апеллируют к религиозным чувствам, призывая «...не совершать действий, которые могли бы опорочить Вашу веру и праведность, и если будет угодно Аллаху, Вы, несомненно, будете облагодетельствованы нашим [72] могущественным шахом разными высокими почестями, скольких Вы даже не ожидали» (3.1, с. 11-12).

Анализ динамики взаимоотношений между Османской империей и ее ширванскими сторонниками показывает, что при поддержании союзнических отношений религиозная общность, на которую в данном случае ссылается османская сторона, могла выступать в качестве сплачивающего фактора до определенного момента. Но если же отношения между союзниками становились неэффективными с точки зрения удовлетворения тех или иных интересов, то союзникам не стоило труда переходить на сторону своих недавних противников. Это подтверждает, что при поддержании союзнических отношений стороны руководствовались не иначе как интересами обеспечения своей независимости. Не случайно, что послание Абубекру Мирзе оказалось безрезультатным и он, обратившись к кызылбашскому правителю Гянджи с предложением о совместном выступлении против османов, практически стал инициатором «Факельного сражения». Эта инициатива была одобрена шахом – назначенный командующим 20000-ной сефевидской армии Имамгулу-хан выступил из Гянджи навстречу противнику. Противоборствовавшие стороны встретились 16 раби-ул эввел 991 г. х./8 мая 1583 г. на берегу реки Самур у местечка Бештепе. В первый день сражения кызылбашам удалось нанести поражение и обратить в бегство передовые части османских войск во главе с санджак-беком Силистрии Якуб-беком. Но на следующий день с прибытием основных сил объединенной османо-татарской армии битва возобновилась и велась даже ночью при зажженных факелах, отчего и получила свое название. Это четырехдневное ожесточенное сражение, являясь последней крупной военной кампанией по выдворению османов из Ширвана, закончилось поражением кызылбашской армии (79, с. 181; 104, с. 126-127).

Благодаря одержанной победе Осман-паша укрепил [73] свои позиции на завоеванной территории, он вновь завладел Шемахой, отстроил здесь новую крепость.

Несмотря на некоторую неполноценность Зафарнаме в том плане, что не все сражения, происходившие за Ширван, нашли отражение в этом труде, тем не менее, он представляет большой интерес для изучения истории Азербайджана последней четверти XVI века. Его материалы свидетельствует о том, что еще за несколько лет до начала войны, Османское государство вынашивало планы по захвату земель Сефевидского государства, а когда наступил благоприятный момент, первым развязало войну в нарушение существовавшего договора 1555 года.

Зафарнаме позволяет восстановить историю османо-сефевидской войны 1578-1590-х гг. в первый ее период, когда происходило завоевание Ширвана, а также верно оценить роль и участие крымских татар в этой военной кампании.

3. Поход Фархад-паши в Иреван в 1583 г.

Период с 1580 по 1583 можно охарактеризовать как полосу относительного затишья в ходе войны. После смещения с поста главнокомандующего османской армии Лала Мустафа-паши, которого обвинили в бездействии и в том, что, увлекшись ремонтом Карской крепости, он перестал проводить военные действия, сардаром с одновременным возведением на должность садразама был назначен давний конкурент Мустафа-паши – Синан-паша. Последний был заинтересован в прекращении войны и поэтому практически не проводил каких-либо военных операций, если не считать безуспешного похода в Тифлис (4, с. 65-66). Вопреки приказу султана, Синан-паша отложил поход в Тебриз, утверждая, что сефевидская сторона запрашивает мира и готова отправить своего посла. В самом деле, оживленная переписка, осушествлявшаяся между высшими должностными [74] лицами противоборствовавших государств в этот период свидетельствует о том, что после завоевания османами Ширвана с обеих сторон, как с сефевидской, так и османской, делались отдельные попытки к прекращению кровопролитной войны и заключению мирного договора. Однако при этом каждая сторона настаивала на своих условиях.

В одном из писем, адресованном Синан-пашой сефевидским государственным деятелям и эмирам, в частности, оговаривались условия такого перемирия. Среди прочего в нем говорилось: «...Мы приняли решение о том, что все земли, где ступала нога наших воинов, должны принадлежать нам» (16, с. 176; 1, с. 276). Если принять во внимание, что с начала Восточного похода османами были заняты значительные территории, принадлежавшие сефевидам, то становится ясным, насколько жесткими были выдвигаемые ими условия. Но, тем не менее, как покажут дальнейшие события, в условиях сложной внутриполитической ситуации, сложившейся в стране в результате восстания хорасанских эмиров, объявления малолетнего сына Мухаммеда Худабенде Аббаса шахом в 1581 г. (12, с. 238; 79, с. 176) и отбытия шаха в Хорасан, наверное, было бы целесообразнее согласиться на эти условия.

Кызылбашский посол Ибрахим-хан Туркман, прибывший в Стамбул в 1582 году, выражал готовность сефевидов признать за османами все завоеванные земли, кроме Ширвана, а вместо него выплачивать ежегодный харадж. Для агрессивно настроенной части османского военного командования эти условия оказались неприемлемыми.

Впоследствии, пишет Печеви, выяснилось, что отправка шахом Мухаммедом Худабенде своего доверенного лица для обсуждения вопроса о мире была осуществлена по инициативе и настойчивости самого Синан-паши (4, с. 73) и что своими ложными заверениями о том, что шах просит мира (122, с. 23), османский сардар ввел в заблуждение султана, за что поплатился своим постом. Таким образом, [75] попытка мирного урегулирования зашла в тупик, при этом сефевидская сторона не сумела воспользоваться почти трехлетней передышкой для организации решительного отпора завоевателям.

Летом 1583 г. крупные соединения османских войск во главе с новым главнокомандующим Фархад-пашой выступили в направлении Иревана, «прекрасного города страны Иран и Туран, ворот Нахчывана и Ширвана». С этого начинает Рахимизаде описание военных событий в Гянджине.

Правитель Иревана Мухаммед Токмак-хан Устаджлу, узнав о приближении османской армии, по определению Рахимизаде, «бежал» из города, не оказав никакого сопротивления (7, л. 110а-111а). Наш автор, ограничиваясь констатацией факта, не раскрывает истинных причин такого поступка. В действительности, Токмак-хан Устаджлу, оказавшись фактически один на один с превосходящими силами противника, обратился за помощью к правителям Карабаха и Южного Азербайджана соответственно Имамгулу-хан Гаджару и Амир хан Туркману, но не получил от них поддержки (79, с. 184). «Грузины тоже не могли оказать помощь, ибо были заняты обороной Тифлиса, нельзя было ждать помощи и от шаха Мухаммеда Худабенде и принца Хамзы» (11, с. 104), которые, как уже отмечалось выше, находились в Хорасане. Очевидно, что в этих условиях потеря Иревана была неизбежна. Токмак-хан понимал это и все, что удалось сделать ему, это – во избежание ненужных жертв эвакуировать город, предварительно договоришись об этом с Фархад-пашой. Вступив в город, османские войска приступили к строительству сильно укрепленной крепости, которое было завершено за короткий промежуток времени, а по данным Печеви, всего лишь за 45 дней (7, л. 110а; 4, с. 84-85). Описание самой крепости нашим автором не дается, согласно же Кютюкоглу, она «строилась вокруг дворца Токмак-хана и состояла из внутренней [76] крепости с 8-ю башнями, 5-ю железными воротами, мечетью и баней; и внешней крепости с 43-мя башнями... Гарнизон крепости насчитывал 5601 человек» (104, с. 136).

Завершив дела, связанные с укреплением и обеспечением охраны крепости, Фархад-паша покинул Иреван, чтобы перезимовать в Эрзруме. Здесь состоялся совет военных чинов, на котором было решено с наступлением весны выступить походом в Грузию. Необходимо было расправиться с Симоном, представлявшем собой «помеху на пути Ширвана и Ревана» (7, л. 113а). Завоевание опасных, но важных в стратегическом отношении горных проходов Лору и Туманис, «возникающих на пути словно пасть дьявола», строительство крепостей и размещение в них турецких гарнизонов с достаточным количеством боеприпасов и средств имело исключительное значение с точки зрения обеспечения безопасности на пути продвижения османских войск в Тифлис и Ширван, а также создания надежного тыла. Согласно Рахимизаде, беглярбеком Лору был назначен санджак-бек Мора Босналы Путур Али-паша, а беглярбеком Туманиса – Семендер-паша. Беглярбеку же Эрзрума Сокол-лузаде Хасан-паше была поручена охрана границ крепости Лору (7, л.113а; 12, с. 246).

В силу определенных причин, связанных с состоянием османской армии, Фархад-паша вынужден был ограничиться походом в Грузию, и во главе своих войск, «живых и благополучных», вернуться в Эрзрум. В действительности, состояние османской армии было не столь «благополучным», как пишет наш автор. Наступающие холода, нужда и голод, обрушившиеся на османов из-за недостатка провианта, а также намерение – Фархад-паши перед возвращением «опустошить земли мятежника Менучехра» и построить крепость в Ахыске стали причиной недовольства среди войск. Орудж-бек Байат, в частности, пишет, что «два полка янычар и часть пехоты из Константинополя взбунтовались, но были успокоены усилиями Вейса, паши из [77] Халеба. Фархад-паша попытался штурмом взять крепость Алтункале, которая хорошо обеспечивалась провизией, но его люди разрушили все его планы, вновь подняв мятеж и угрожая ему смертью...» (11, с. 106-107). Следует отметить, что проявления недовольства военными действиями были характерны в этот период не только для армии, но и для местного населения, поскольку тяжелое бремя войны ложилось, в первую очередь, на плечи простого народа. В одном из своих отчетов, направленных в Стамбул, Фархад-паша сообщает о том, что большинство райятов округов Эрзрум и Пасин, разоренные налогами и сборами, связанными с военными походами, покинули свои дома (104, с. 144). Фархад-паша, непосредственно сталкиваясь с такими настроениями, настаивал на необходимости мирной передышки. Это шло вразрез с планами Османского государства, заинтересованного в том, чтобы военные действия продолжались, и послужило, по всей видимости, главной причиной увольнения Фархад-паши с поста главнокомандующего.

4. Поход Осман-паши в Тебриз в 1585 г.

Отношение османских государственных деятелей к продолжению военных действий было далеко неднозначным. Так, если Фархад-паша был склонен к заключению перемирия, то османский правитель Ширвана Оздемироглу Осман-паша придерживался непримиримо враждебной позиции, выражая явно агрессивные настроения османских военных кругов. В письме, обращаясь к султану Мураду III, он убеждал его воспользоваться пребыванием шаха Мухаммеда Худабенде в Хорасане и послать армию на завоевание и присоединение к Османской империи всего Азербайджана и западных вилайетов Ирана. Впоследствии он из Дербента через Кафу отправился в Стамбул, где обязался перед султаном захватить Азербайджан и по возможности Ирак Персидский (7, л. 113б-114а). [78] Поскольку о походе Осман-паши в Южный Азербайджан подробно повествуется во второй части рукописи, а именно в Гонче, то в Гянджине Рахимизаде ограничивается лишь сообщением о том, что после взятия османскими войсками «несравненной столицы Азербайджана, местопребывания заблудших и хитрых шахов – города Тебриза», произошло восемь сражений с сефевидским принцем Хамза Мирзой, пытавшимся отбить город у противника (7, л. 114б).

10 шевваля 992 г. х./16 октября 1584 г. Осман-паша, получив наставления падишаха и высших должностных лиц государства, выступил в Ускюдар. Отсюда, завершив дела по отправке боеприпасов и снаряжения морским путем в Кафу, он 23 шевваля/3 ноября выступил в Кастамону, где провел зиму (6, л. 60а). Здесь же 15 марта 1585 г. он получил приказ о своем назначении главнокомандующим османской армии. Завершив мероприятия по укомплектованию армии вооружением и боеприпасами в течение 19 дней, Осман-паша 4 апреля выступил из Кастамону и на 12-ом переходе прибыл в Амасью.

Еще до выступления в поход, пишет наш автор, Осман-паша отправил письма сефевидскому шаху, написанные в довольно оскорбительном тоне, в которых он не только предупреждал о наступлении османской армии, но и призывал шаха, если он не лишен «шахского достоинства», выступить ему навстречу.

Видимо, ожидая присоединения новых войск, Осман-паша не спешил с началом военных действий. Так, после 22-х дневного пребывания в Амасье, где состоялась встреча Осман-паши с теперь уже бывшим главнокомандующим Фархад-пашой, османская армия выступила в Токат, где находилась еще в течение 20 дней. В Сивасе к армии присоединился беглярбек Анатолии Хасан-паша с 1000 кулларами и 40000 анатолийским войском, возглавлявшимся 13 беками, а спустя несколько дней – и беглярбек Карамана Мурад-паша (6, л. 66б-73б). Наконец, 2 августа армия [79] прибыла в Эрзрум, но остановка здесь была относительно недолгой: ввиду нехватки продовольствия и фуража в этом округе, запасы которых не покрывали потребностей такой большой армии, Осман-паша 12 августа 1585 года вынужден был выступить в путь (6, л. 76б).

Рахимизаде не сообщает общего количества османских войск. По данным же Орудж-бека Байата, «по прибытии в Эрзрум Осман-паша подверг большому смотру свои войска. Тогда же он обнаружил, что в них насчитывается 230000 человек, по другим сведениям – 300000, и оказалось, что воинов было в избытке. Он распустил 50000 человек, наименее опытных в ведении войны...» (11, с. 110). Войска присоединялись к армии по ходу ее продвижения. Так, в Чалдыране, куда армия прибыла 6 сентября, присоединился беглярбек Вана Джигалазаде Синан-паша с курдскими беками и 1000 воинов (6, л. 78а-78б).

В Чалдыране окончательно определился маршрут дальнейшего наступления османской армии. Раньше, еще находясь в Эрзруме, Осман-паша публично заявил о том, что собирается выступить маршем на Нахчыван (11, с. 110). Но вскоре он узнал от сбежавшего из сефевидского плена Гази Гирей-хана об отсутствии шаха и шахзаде в Тебризе, которые находились в Карабахе на яйлаге. В Чалдыране получив подтверждение этой информации от захваченного «языка», Осман-паша (6, л. 74б-75б) изменил своим первоначальным планам и выступил в направлении Тебриза. Этот выбор в значительной мере был предопределен тем обстоятельством, что Тебриз находился на тот момент в огне внутриполитической борьбы. Межплеменная вражда и ненависть племен шамлу и устаджлу к племенам туркман и текелу, (79, с. 184-186; 104, с. 154) и восстание последних были в самом разгаре. Осман-паша решил воспользоваться таким выгодным для него стечением обстоятельств, чтобы овладеть, наконец, Тебризом.

Наступая по маршруту [80] Чалдыран-Хой-Маранд-Суфиян-Тебриз, османская армия 13 сентября подошла к Хою, в течение одного дня пребывания в городе были учинены большие разрушения. Не избежал этой участи и Маранд, а его жители, не успевшие уйти из города до прибытия османских войск, были частью разрублены мечами, а частью уведены в плен. При подходе к Суфияну, «маленькому городу на высоте, с которой, если смотреть вниз, можно увидеть Тебриз», стало известно о приближении принца Хамза Мирзы, направлявшегося навстречу противнику.

Первое сражение с участием Хамза Мирзы произошло у Аливармевки. Османы выстроились в боевом порядке следующим образом: в авангарде османских войск шел Синан-паша, правое крыло прикрывали сипахии из Анатолии, Сиваса и Египта, левое – войска из Румелии, Карамана и Алеппо, в арьергарде стояли воины из Эрзрума и Мараша (6, л. 78б-80а). Подробно описывая построение османской армии, Рахимизаде умалчивает о ее численности, хотя известно, что она во много раз превосходила численность кызылбашских войск. Согласно Эфендиеву О. А., кызылбашские войска насчитывали не более 20 тыс. человек (79, с. 187). Селяники пишет о 30 тысячах (8, с. 198).

В кровопролитном сражении, продолжавшемся до наступления темноты, а затем возобновившемся на следующий день после полудня, обе стороны понесли большие потери, и, в конце концов, отошли на свои позиции. Наш автор намекает на то, что превосходство в этом сражении было на стороне османских войск, отмечая, что в случае преследования отступавших кызылбашей они добились бы полной победы (6, л. 80а-80б). По данным же Печеви, сражение оказалось одинаково тяжелым для обеих сторон: «С обеих сторон было отрублено множество голов и погибло огромное количество воинов» (4, с. 95). Знать Тебриза написала письмо османскому сардару Осман-паше, в котором, выражая свое повиновение, просила амана. Сардар предоставил аман, запретив погромы и грабежи, но на деле уже с [81] рассветом ослушавшаяся приказа часть османских войск ворвалась в город и развязала бой (6, л. 80б-81а). Несмотря на ожесточенное сопротивление кызылбашских войск, им не удалось противостоять многочисленной османской армии. Тебриз фактически оказался без поддержки и защиты извне. В таких условиях, поняв бессмысленность дальнейшего сопротивления, комендант города Пиргейб-хан Устаджлу и правитель Хусейнгулу Устаджлу предпочли эвакуировать город. Но одновременно население города продолжало мужественное сопротивление, отбивая первые атаки захватчиков. Рахимизаде сообщает о неудачной попытке кызылбашских войск атаковатъ войска марашского гарнизона. После нескольких столкновений с сефевидами османская армия заняла Тебриз. Это произошло 25 рамазана 993 г. х./20 сентября 1585 г. Уже ночью этого дня население города выразило покорность (6, л. 81а).

После проведения торжеств по случаю взятия города, устроенных на поле Черендаб 27 сентября в мечети Хасан падишаха Аккоюнлу была прочитана пятничная молитва и произнесена хутба на имя султана Мурада III, а 29 сентября на месте, выбранном самим Осман-пашой, началось строительство новой крепости, завершившееся в течение одного месяца. Охрану крепости поручили заботам амир ал-умара Триполи Джафар-паше Хадиму с выделением около 7 тысяч пехоты и коннницы и годовой запас провианта (6, л. 82б-83а; 12, с. 248).

В ходе строительства крепости кызылбаши, занявшие позиции у горы Сурхаб, неоднократно нападали на османов. 15 октября шахзаде Хамза Мирза со своими войсками расположился в долине Тимсах на расстоянии 4-х фарсахов от Тебриза, готовясь к очередному нападению. Выступивший вперед во главе небольшого отряда Синан-паша, оказавшись без прикрытия артиллерии, не решился вступить в бой и отступил, бросив на поле боя Махмуди Хасан-бека с 500 воинами. Передовые части кызылбашских войск [82] во главе с горчибаши Гулубеком преградили путь к отступлению. Оказавшись фактически в окружении, османы понесли большие потери. В этом сражении погиб и сам Махмуди Хасан-бек. Главную причину поражения османов Рахимизаде видит в бездействии беглярбека Диярбекра, укрывшегося в засаде, но из-за «ненависти и зависти» к Синан-паше так и не выступившего к нему на выручку (6, л. 87а-87б).

Следует отметить, что события, связанные с захватом Тебриза, изложены Рахимизаде в достаточной степени правдиво, в том смысле, что автор последовательно отображает сопротивление и борьбу жителей Тебриза против завоевателей. Так, если проследить ход событий по Рахимизаде, то не возникает сомнений, что взятие города было не столь беспрепятственным и легким, как это описано, например, Шараф-ханом Бидлиси. Он писал, что «победоносные войска беспрепятственно разбили лагерь в половине фарсаха от Тебриза. Алигулу-хан, который со считанным числом кызылбашей загородил улицы города, не осмеливаясь ударить по могущественной армии, вместе с вельможами прекратил оборону. Подобно капелькам ртути, они рассыпались в разные стороны...» (12, л. 248). О самоотверженной борьбе тебризцев против завоевателей свидетельствуют следующие слова нашего автора:

«Стоило им встретить в отдельности нескольких бойцов,
Раздирали их зубами, не делая различия – будь-то мужчина, или женщина» (6, л. 87б).

Разгневанные неповиновением жителей города и их нападениями на воинов, османские войска со словами «смерть жителям Тебриза» учинили безжалостное побоище, в результате которого были перебиты тысячи людей, а женщины и дети уведены в плен, их имущество было разграблено (6, л. 88а). Рахимизаде, утверждает, что это побоище произошло скорее в результате стихийных действий [83] воинов, нежели по приказу Осман-паши (104, с. 159). Но существует и иная версия – Печеви пишет, что «воины по приказу сардара ворвались в город и начали безжалостное побоище... » (4, с. 62).

Как бы то ни было, очевидно, что Осман-паша не предпринял никаких действенных мер, чтобы прекратить кровопролитие. В то время как, по мнению Рахимизаде, уже к полудню можно было усмирить свои войска, «отправив на виселицу одного-двух мародеров», Осман-паша ограничился лишь голословными угрозами (6, л. 87б-88а).

Через несколько дней после этих событий, а именно 25 октября на берегу реки Фехусфендж произошло еще одно крупное сражение при личном участии Хамза Мирзы. Правым флангом кызылбашских войск командовал Токмак-хан, он находился напротив Джигалазаде Синан-паши, а левым флангом – Амир-хан, ему противостоял беглярбек Диярбекра Мехмед-паша. Сражение началось с атаки кызылбашских отрядов и продолжалось до наступления сумерек. Под натиском сефевидских войск османы обратились в бегство, при этом Мехмед-паша пал шехидом, а беглярбек Карамана Мурад-паша был пленен (6, л. 88б-89б; 12, с. 249). Главную причину отступления османов Рахимизаде объясняет завистью, существовавшей между Синан-пашой и беглярбеком Диярбекра Мехмед-пашой (6, л. 87б).

В условиях систематических нападений кызылбашских войск во главе с Хамза Мирзой на османов, партизанской войны жителей Тебриза, а также недостатка провианта и фуража в округе, а также тяжелого состояния сардара Осман-паши, заболевшего ангиной, завоеватели торопились покинуть город, оставив здесь свой гарнизон во главе с беглярбеком Триполи Хадимом Джафар-пашой (6, л. 90а).

28 октября османские войска, которыми командовал Джигалазаде Синан-паша, назначенный Осман-пашой своим преемником, выступили из Тебриза. В авангарде шли войска из Мараша и Сиваса, в центре следовал военный [84] обоз, а колонну замыкал Синан-паша. По пути в Шамб-и Газан османские войска вновь были атакованы войсками Хамза Мирзы. В этом сражении погиб кетхуда Соколлу Мехмед-паши Хосров-бек, назначенный османами санджак-беком Чалдырана. Затем силяхдар-баши Хуррам-ага во главе с сотней силяхдаров перешел в контратаку и кызылбаши вынуждены были отступить, однако, при этом им удалось увести у османов 85 нагруженных припасами верблюдов (6, л. 91б; 12, с. 249).

Фарзалиев А. М. пишет, что данные об участии Синан-паши в походе на Тебриз в исторических источниках отсутствуют (74, с. 139, прим. 105). Однако, материалы Гонче, как мы могли убедиться, свидетельствуют об активном участии Джигалазаде Синан-паши в боях за Тебриз, более того, он фактически исполнял обязанности сардара ввиду болезни Осман-паши.

Вскоре по прибытии в Шамб-и Газан в ночь с 30 на 31 октября Осман-паша скончался. Пытаясь скрыть это, османские войска выступили в путь и на следующий день прибыли в Аджису. Здесь, узнав о том, что кызылбаши готовят очередную атаку, завоеватели, желая избежать столкновения, утром в спешном порядке выступили в путь (6, л. 92б-93б).

Хамза Мирза со своими войсками вернулся в Тебриз и вместе с кызылбашскими эмирами Фатхоглу Алигулу-ханом, Афшар Мухаммедгулу-беком, Зульгадарлу Шахрух-ханом, Мухаммед Токмак-ханом и Имамгулу-ханом в течение 11-и месяцев (4, с. 104) пытался отбить крепость у неприятеля, используя всевозможные варианты. Однако ни штурм крепостных стен, ни подкоп, ни попытка затопления, о которых сообщает Печеви (4, с. 101-104), не имели успеха. Несмотря на героические усилия кызылбашских войск, завладеть крепостью, в котором укрывался турецкий гарнизон, имевший на вооружении сотни пушек и осадных орудий, не удалось. [85]

Занятие османской армией Тебриза, ставшее одним из наиболее крупных поражений сефевидских войск в ходе войны 1578-1590 гг., было обусловлено определенными причинами. Мы уже отмечали, что вся эта военная кампания проходила на фоне феодальной междоусобной борьбы кызылбашских племен, которая раздирала государство изнутри, не оставляя возможности мобилизовать силы для отражения противника. Самым ярким примером сказанному служит взятие Тебриза – сефевидское командование оказалось неспособным организовать надлежащую оборону города, в первую очередь, вследствие мятежа племен текелю и туркман, которое произошло по причине убийства бегляр-бека Тебризской области Амир-хана Туркмана в крепости Кахкаха при подстрекательстве эмиров племен устаджлу и шамлу. Не в силах воспрепятствовать им, более того сам, являясь орудием в руках враждовавших между собой племен, шах настроил против себя воинственные племена туркман, «единственных жителей Тебриза и его окрестностей» (11, с. 112). Это было большой стратегической ошибкой кызылбашского командования, которая дорого стоила Сефевидскому государству и, в конечном счете, обернулась потерей города. Касаясь причин потери Тебриза, Эфендиев О. А. пишет: «шах не мог открыто выступить навстречу османской армии, имея у себя в тылу мятежные племена и опасаясь их вероломства» (79, с. 184-186). Фактически Хамзе Мирзе пришлось прекратить защиту Тебриза и заняться усмирением мятежных племен текелю и туркман, которые, похитив младшего сына шаха Мухаммеда Худабенде принца Тахмасиба, вступили в столицу государства Казвин и объявили его престолонаследником (79, с. 193-195; 22, с. 96-98).

Осенью следующего – 1586 года новый поход в Тебриз, осуществленный главнокомандующим османской армии Фархад-пашой с целью доставки подкрепления и пополнения боеприпасов, укрепил положение османского [86] гарнизона Тебриза. Этому событию Рахимизаде придает исключительное значение, отмечая, что оно «явилось действительным покорением Азербайджана» (7, л. 117а).

Завоевание Тебриза османскими войсками имело тяжелые последствия для города и сокрушительный удар по его экономике. Если до взятия османами Тебриз являлся весьма развитым в экономическом отношении городом с высоким уровнем развития различных отраслей ремесленного производства, одним из крупнейших центров производства и продажи шелка, центром оживленной внутренней и внешней торговли, обусловленной прохождением через него торгово-караванных путей, то в результате ожесточенных сражений, происходивших между враждовавшими сторонами в ходе оккупации, он подвергся сильным разрушениям, городские здания и торговые центры были превращены в руины, прекращено движение по торгово-караванному пути, посевные площади в окрестностях города были приведены в негодное состояние (25, с. 102-158). Придворный сефевидский летописец Кази Ахмед Куми так описывал состояние Тебриза после османской оккупации: «Тебриз – красивейший из городов мира был настолько разрушен и разорен, что в нем не осталось никаких признаков былого благоустройства». Здания в городе были сожжены, деревья вырублены (22, с. 95).

5. Завоевание Гянджи и Карабаха Фархад-пашой в 1588 г.

Фархад-паша, повторно назначенный главнокомандующим османской армии, в сентябре-октябре 1586 г. предложил сефевидам заключить перемирие при условии признания за османами Ширвана, Шеки, Иревана, а также Южного Азербайджана. Вопреки сопротивлению кызылбашских эмиров, Хамза Мирза, реально оценивая ситуацию и рассчитывая получить мирную передышку, согласился на [87] эти условия, но при этом он настаивал на обязательном выводе османских войск из Тебриза. Для этого по предложению Фархад-паши было решено послать одного из сефевидских принцев в Стамбул, которому, султан, возможно, «передаст Тебризский вилайет» (79, с. 197). Однако планам Хамза Мирзы не суждено было осуществиться, поскольку недалеко от Гянджи он пал жертвой заговора высокопоставленных эмиров, недовольных его централистической политикой (79, с. 196-197; 65, с. 74-75). Гибель этого самоотверженного сефевидского принца, возглавлявшего борьбу за отвоевание захваченных территорий, фактически означала прекращение дальнейшего сопротивления кызылбашских войск завоевателям. Отныне сефевидское государство, охваченное новой волной междоусобицы, было неспособно во главе со слабовольным шахом Мухаммедом Худабенде противостоять расширению османской оккупации. После гибели Хамза Мирзы хорасанская группа кызылбашей, состоявшая, главным образом, из племен устаджлу и шамлу, во главе с Муршидгулу-ханом привела 16-и летнего сына Мухаммеда Худабенде Аббаса в Казвин и объявила его шахом. Это произошло в мае 1587 г. (65, с. 75).

Характеризуя внутриполитическую ситуацию в государстве в этот период, Искендер Мюнши отмечает, что в эти годы в Азербайджане «каждый [знатный] человек, не подчиняясь другому, по своему произволу захватывал власть, которая была ему под силу, не считая себя связанным с поведением и указом шаха» (65, с. 75).

Сложная внутриполитическая ситуация отозвалась на внешних границах новыми посягательствами – кызылбашское государство фактически оказалось в кольце окружения внешних врагов. Синан-паша, выступивший из Багдада с 30-и тысячным войском, захватил Нихавенд (4, с. 108-109). Война шла и на восточных границах Сефевидского государства. Пользуясь тем, что османские войска усилили наступление с восточного и южного направлений, [88] правитель государства Шейбанидов Абдулла-хан во второй половине 1587 года вторгся в Хорасан, а 17 февраля 1588 года завоевал Герат (53, с. 11-18; 29, с. 75; 114, с. 75; 14, с. 119).

Пользуясь благоприятной для себя ситуацией заактивизировался и засевший в самом сердце страны Джафар-паша – начальник турецкого гарнизона Тебризской крепости. Захватив окрестности города, он выступил в поход с намерением захватить Ардебиль, но дальше Сераба продвинуться не смог. Из-за предательства же правителя Карадага Шахверди-хана, перешедшего на сторону османов и изъявившего покорность султану, Ордубад, Маранд, Дизмар, Зунуз, Гяргяр перешли под власть Джафар-паши (79, с. 199; 65, с. 75).

В такой критической для Сефевидского государства ситуации, казвинский двор еще весной 1587 года направил письменные послания, в которых выражалась готовность отправить одного из принцев ко двору османского султана в качестве залога для начала переговоров, однако османские власти фактически проигнорировали эту инициативу. Рахимизаде в свойственном себе тоне объясняет это тем, что «напичканные ложью» письма не вызывали доверия (7, л. 117а-117б), и поэтому было решено в ожидании решения султана «не проводить время в бездействии и заняться заблудшим Казак-ханом», правителем крепости Акчекале, поскольку он, примыкая то к «неверным кызылбашам, то к распутному Левенду, то к неотесанному Симону,... не упускал случая, чтобы не навредить османам» (7, л. 119а-120б). На самом же деле турецкое военное командование планировало новый военный поход в Северный Азербайджан с целью завоевания Гянджи и Карабаха и в этих условиях усмирение правителей грузинских областей давало стратегические преимущества. Беглярбек Чылдыра Черкес Ис-кендер Пашазаде Ахмед-паша и беглярбек Карса Диване Хызр во главе оставшихся войск из гарнизона Карамана и отважных капыкулларов, сначала совершив рейд в земли [89] «изменника» Менучехра и захватив его крепость Ахыска, 23 августа 1587 г. подошли к окрестностям Туманиса. Отсюда они направили посланника к Казак-хану, обещав помиловать его и его воинов, не подвергать их резне, если те не окажут сопротивления и пожелают вступить на путь ислама (7, л. 120б). Казак-хан принял эти условия. 27 августа он был приведен в ставку Фархад-паши, где ему был оказан почетный прием. Ему были подарены меч и пояс, инкрустированные драгоценными камнями, а его наследственные земли возвращены ему в качестве эялета (7, л. 122а). Помилование Казак-хана, а главное возвращение ему земель вызвало «зависть и непонимание у некоторых эмиров. Ведь и грязный Менучехр, сын Кария, был удостоен чести принятия в ислам, одарен многочисленными подарками. Разве он снова не взбунтовался?» – говорили они. Но «мудрые» люди, пишет Рахимизаде, прекрасно понимали значимость этого решения (7, л. 122а).

В самом деле, в условиях, когда османы медлили с принятием предложений сефевидов о прекращении военных действий и заключении мирного договора, и с учетом планов по завоеванию Карабаха большое значение приобретала политика привлечения на свою сторону местных правителей.

Выступившая из Эрзрума 100-тысячная османская армия во главе с Фархад-пашой 2 августа 1588 г. подошла к Куре и расположилась в окрестностях крепости Акчекале. Отсюда во главе с беглярбеками Эрзрума Хызр-пашой, Халеба – Хасан-пашой и Акчекале – Казак-ханом был отправлен отряд в Гори для доставки находившемуся там турецкому гарнизону боеприпасов и казны. По пути туда османы попали в засаду, устроенную Симоном, но в результате сражения грузинские отряды были разбиты (7, л. 132а-132б).

22 августа 1588 года османская армия вместе с подоспевшими из Гори войсками подошла к окрестностям [90] Гянджи. Ее правитель Мухаммед-хан Зиядоглу Гаджар, узнав о приближении столь многочисленной османской армии, предпочел заблаговременно покинуть город, с тем, чтобы, объединившись с войсками других эмиров, совместно атаковать завоевателей. Таким образом, османы фактически беспрепятственно вошли в Гянджу. Описанию красоты Гянджи с ее прекрасным климатом и благодатной почвой Рахимизаде посвящает две страницы своей рукописи. Через два дня после вступления в город, т. е. уже 24 августа османы приступили к строительству крепости. Беглярбекам и санджакбекам были распределены участки – в течение 43-х дней была отстроена крепость площадью более 2000 м, высотой более 13 м, с 43-я башнями и внутренней крепостью (7, л. 133б-134б; 8, с. 248).

На южном берегу Араза в Арасбаре Зиядоглу Гаджар объединился с племенем устаджлу во главе с Токмак-ханом и во главе 10000-ной армии он начал наступление на османов. Но, узнав о намерении кызылбашских эмиров, османы 8 зилкааде/30 сентября неожиданно перешли в наступление. И хотя о приближении османских войск в количестве 30000 человек Зиядоглу Гаджара известил Исмаил-хан, в свое – время перешедший на сторону османов и получивший санджак Кыршехир в Карамане, это не спасло его людей от разгрома. ⅓ часть племени гаджар потонула при переправе через Араз, а все их имущество было захвачено османами. После этого преследуя кызылбашские войска, османы настигли и разгромили Токмак-хана. В течение двух дней и двух ночей вилайет был отдан на разграбление воинам (7, л. 135а-137б).

23 зилкааде/15 октября 1588 года османская армия выступила в обратный путь. На пятый день отступления в местечке Сарыкамыш на берегу Куры произошла встреча представителей Александр-хана с османскими военачальниками. Они доставили харадж и подтвердили свою преданность султану, избавив свою страну от очередного [91] вторжения османских войск. Покорность султану изъявили также Симон и правитель Барды – Али Султан (7, л. 138б-140а).

Завоевание Гянджи, ставшее, по словам нашего автора, «большой победой» османской армии, для сефевидского государства означало необходимость возобновления мирных переговоров, прерванных после смерти Хамза Мирзы и принятия условий мира, предложенных османами. Это было единственным выходом в сложившихся условиях.

Османская империя имела свои причины для прекращения войны и заключения мирного договора: продолжительные войны втянули страну в затруднительное положение с финансовой точки зрения, так что даже прибыль с покоренных стран не покрывала расходов, необходимых для обеспечения их безопасности; беспрерывные войны ослабляли дисциплину в армии, в приграничных крепостях были нередки случаи неподчинения воинов и их бунта; участились случаи дезертирования воинов из османской армии.

В Эрзруме Фархад-паша получил письма от шаха Аббаса I, в которых выражалась готовность отправить своего племянника – шахзаде Хайдар Мирзу в Стамбул в качестве заложника.

В то время как сефевидский принц в сопровождении правителя Ардебиля Мехдигулу-хана, атабека Шахгулу Халифе и Алигулу Султана, 600 именитых горчиев выступил из Казвина в направлении Ардебиля (7, 145а-145б), в завоеванных областях все еще продолжались попытки сопротивления. Когда «прошелся слух о том, что сам шах [Аббас I] выступил в направлении Гянджи и Барды с намерением отвоевать их», взбунтовался Келб Али, которому османской стороной было обещано владение еще над не завоеванными областями Карабаха. В союзе с бывшим кызылбашским правителем Гянджи Мухаммед-хан Гаджаром он решил отвоевать вилайет, но потерпел поражение от эмиров приграничных областей. Затем напал на правителя Акчекале – Казак-хана, схватил его и отправил к шаху Аббасу, но [92] последний, действуя сообразно с ситуацией, отпустил Казак-хана восвояси. Узнав обо всем этом, Фархад-паша немедленно выступил из Эрзрума, но уже по прибытии в Хасан-кале, стало ясно, что известие о походе шаха Аббаса всего лишь слух (7, л. 146а-146б), стало известно и о прибытии принца Хайдара в Кагызман. Тогда, отправив в помощь османским войскам в Гяндже беглярбека Эрзрума, сам Фархад-паша поспешил встретить принца. Эта встреча состоялась 4 зилхиджа/15 октября – был организован почетный прием, «приготовлено 60 различных блюд». Отсюда Фархад-паша выступил в Стамбул, куда прибыл 8 раби-ул эввел 997 г. х./14 января 1590 г., а через четыре дня вместе со своей свитой прибыл принц (7, л. 149б-150б).

Таким образом, были соблюдены все условия, позволявшие начать мирные переговоры. Рахимизаде не приводит условий заключенного мирного договора. Его текст, составленный от имени султана Мурада III на имя шаха Аббаса известным османским летописцем Ходжа Садеддином Эфенди, содержится в Мюншеатес селатин (1, с. 249-252; 103, с. 380-381). В соответствии с основными пунктами мирного договора сефевидская сторона обязалась:

1)   запретить теберра – официально произносимые поношение и проклятия в адрес трех первых халифов пророка Мухаммеда: Абубекра, Омара и Османа, а также его жены, «матери правоверных» хазрет Айши.

2)   признать османскими владениями области, завоеванные у кызылбашей и до дня Новруза 998 г. х. (21 марта 1590 года) перешедшие под управление османского государства – Тебриз и Караджадаг с окрестностями, Гянджа и Карабах с окрестностями, Ширван, Грузия, Нихавенд и провинции, Луристан и окрестности, не нападать, не разорять и не допускать никаких действий, противоречащих мирным отношениям.

3) после заключения договора не предоставлять убежища и не оказывать покровительства лицам, повинным в [93] мятежах, восстаниях и пр.

4) для установления границ в соответствии с этим договором с османской стороны назначены беглярбек Иревана Хызыр-паша и Хусейн – из придворных, состоящих на службе в Высокой Порте.

Этим был положен конец 12-и летней османо-сефевидской войне 1578-1590 гг. и подписан второй мирный договор между Османской империей и Сефевидским государством. [94]

Текст воспроизведен по изданию: Османо-сефевидская война 1578-1590 гг. : по материалам трудов османского летописца Ибрахима Рахимизаде. Баку. Нурлан. 2005