ПЕТР ПЕТРЕЙ

ИСТОРИЯ О ВЕЛИКОМ КНЯЖЕСТВЕ МОСКОВСКОМ

ПРОИСХОЖДЕНИИ ВЕЛИКИХ РУССКИХ КНЯЗЕЙ, НЕДАВНИХ СМУТАХ, ПРОИЗВЕДЕННЫХ ТАМ ТРЕМЯ ЛЖЕДИМИТРИЯМИ, И О МОСКОВСКИХ ЗАКОНАХ, НРАВАХ, ПРАВЛЕНИИ, ВЕРЕ И ОБРЯДАХ, КОТОРУЮ СОБРАЛ, ОПИСАЛ И ОБНАРОДОВАЛ

ПЕТР ПЕТРЕЙ ДЕ ЕРЛЕЗУНДА В ЛЕЙПЦИГЕ 1620 ГОДА

Светлейшему, высокородному князю и государю, господину

герцогу саксонскому, юлихскому, киевскому и бергскому, Священной Римской империи архимаршалу и курфюрсту, ландграфу тюрингенскому, маркграфу мишенскому, бургграфу магдебургскому, графу маркскому и ривенсбургскому, государю равенштейнскому и других, Светлейшему, высокопочтеннейшему, высокородному князю и государю, господину

частному правителю приматства и архиепископства магдебургского, коадьютору епископства галберштадтского, маркграфу бранденбургскому, герцогу штетинскому, поморскому, кашубскому и вендскому в Пруссии, герцогу кросновскому и егерндорфскому в Силезии, бургграфу ниренбергскому, князю рюгенскому и других, также светлейшему, высокородному князю и государю, господину

герцогу ливонскому, куропскому и семигальскому, моим всемилостивейшим и благосклонным государям

Светлейшие, высокородные господа, милостивейшие государи!

Читаем в 10-й главе книги Сираха, что “царство от языка в язык преводится ради неправды и досаждения и имений льстивых” (X, 8) Это согласно и со св. пророком Давидом, который говорит: “Да ведают живущие, что Всевышний имеет власть над царствами людей, дает их, кому пожелает, поставляет на них и низшего”. По справедливости, это дело Всевышнего немаловажно, если он восстановляет и уничижает, возвышает и унижает такие сильные царства и в одно мгновение карает и смиряет всякую неправедную власть, как бы ни возносилась она высоко.

Замечательный пример тому в недавнее время достаточно исполнился для нас на Московском государстве, в котором государи и великие князья согрешили своею гордостью, честолюбием, междоусобием, жестокостью и сладострастием, и сколько ни считали себя [154] непобедимыми, их царство было, однако ж, разделено, ослабело, ввергнуто в самое крайнее несчастье и погибель ложными самодельными Димитриями: некоторые его области, города и крепости достались иноземным государям — много невинных душ погибло при великом неустройстве, и все это не прежде успокоилось и прекратилось, пока не последовало спасительного замирения, о чем во всей полноте и подробности можно узнать из этой летописи.

Высокоученые люди написали много томов и книг, больших и малых рассуждений, о разных землях, княжествах и государствах мира, также об их нравах, обычаях, войнах, враждах, духовных и светских обрядах: эти люди изъездили все земли и места, чтобы иметь возможность передать о них верные и полные сведения. Но только немногие из них написали что-нибудь о великом княжестве Московском и его народах (несмотря на сильное желание и всевозможное усердие к этому делу), кроме только кое-каких записок о том посланников некоторых высоких особ (описывавших, однако ж, только то, что они видели и слышали от провожавших их русских). Причиною же того, что Русская земля и ее области, с их нравами, обычаями и историей, оставались неизвестными и как бы покрытыми мраком — тамошний закон и обычай, по которому ни одному чужеземцу (кроме послов) не дозволяется ездить в эту страну и путешествовать по ней, как водится в других краях: попадавший туда должен был оставаться навсегда в тамошней службе; если же бы ему захотелось выехать из нее, его наказывали ужаснее убийцы, разбойника и преступника против величества. Оттого-то эта страна большею частью и неизвестна, что сами жители ее невежественный, грубый и варварский народ, иностранным языкам не учатся, а только свой считают первым и самым приятным в свете и никого не допускают любопытствовать о своих делах и поступках. Но я по какой-то судьбе попал в их области, не только 4 года выжил у них и находился на службе великого князя, но, кроме того, светлейший и державнейший король, блаженной памяти Карл IX, и сын его величества Густав Адольф, ныне царствующий король шведский, готский и вендский, великий князь финляндский, герцог эстляндский и карельский, обладатель ингерманландский и мой всемилостивейший король и государь, несколько раз посылали меня по весьма важным делам к великому князю, также и к шведскому его величества войску. В этом дальнем, не без смертельной опасности для меня, путешествии я тщательно наблюдал и описывал их веру и богослужебные обряды, правление, гражданское устройство, также все их нравы, обычаи, занятия, ремесла и торговлю, военные способы, равно изобилие страны в хлебе, скоте, диких зверях, птицах и рыбах, прекрасные текущие по ней реки, ручьи и ключи, веселые леса и рощи, с растущими в них разными деревьями, душистыми лугами и полями, населенные города и местечки, сильные крепости и укрепления, недавно миновавшие войны и битвы между шведами, поляками и русскими. Я положил себе вносить в эту летопись только то, что видел своими глазами, убедился в его [155] справедливости, узнал по собственному опыту, а частью услышал и сведал от достойных вероятия людей.

Сперва я написал и напечатал это сочинение на своем родном языке для моих земляков и вовсе не имел мысли обнародовать его на другом языке; однако же, по неоднократным просьбам и убеждениям иностранцев знатного и низшего сословия, я принужден был, для общей пользы, напечатать это московское произведение и по-немецки, не в видах больших похвал (потому что я не слишком силен в немецком языке), а только с тем, чтобы из вежливости исполнить многократные просьбы и настояния. Потому и надеюсь, что лица высшего и низшего сословия, ученые и неученые, не станут негодовать на мой труд, о чем и обращаюсь к ним с моею покорною и усерднейшею просьбою, а напротив найдут его приятным для себя и угодным. Везде по всему свету носится молва, что Ваша курфюршеская милость и Ваши княжеские милости питаете большую привязанность и сочувствие к таким историческим известиям и трудам.

Потому и желаю всеподданнейше посвятить, представить и поднести мою летопись, преимущественно пред всеми другими, Вам, моим милостивейшим курфюрсту и государям, во-первых, потому, что мне и моим землякам известно и очевидно, что в землях, городах, курфюршестве и княжествах Ваших княжеских милостей изучается, проповедуется и распространяется слово Божие в чистом, ясном и неложном виде. Во-вторых, что Ваша курфюршеская и Ваши княжеские милости всегда оказывали благосклонность к моему народу разнообразными благодеяниями, щедротами и благоволениями, да и ныне изъявляете ее. В-третьих, потому, что Вы не только любители, меценаты и покровители всяких доблестей, но и имеете особенную привязанность, сочувствие и вкус к чтению разных повествований и чужеземных историй. В-четвертых, потому, что в землях Вашей курфюршеской и Ваших княжеских милостей мне не только благосклонно разрешено обнародовать эту историю, но и без моего желания и ведома всемилостивейше позволено напечатать ее. Наконец, я позволяю себе всеподданнейше заявить тем мое достодолжное уважение к Вашей курфюршеской и Вашим княжеским милостям, всепокорнейше и нижайше прося Вашу курфюршескую и Ваши княжеские милости, чтобы Вы соблаговолили милостиво принять меня и мои московские известия под Ваше покровительство и защиту и навсегда остались для меня милостивыми курфюрстом и государями.

Поручаю себя высочайшему покровительству и защите Вашей курфюршеской и Ваших княжеских милостей, также Ваших любезных супруг и юных принцев, при долголетнем Вашем и всех их здоровье и благополучном правлении.

Вашей курфюршеской и Ваших княжеских милостей всенижайший и всепокорнейший

До сих пор немного нашлось людей, которые написали бы что-нибудь достойное исторической публики о Москве, самой цветущей части Европейской Сарматии, изображаемой на географических картах обширнейшим пространством земли от Балтийского или Финского моря до Каспийского, а между тем московский народ многочислен, велико его царство и славны веденные им войны. Потому что существуют только кое-какие отрывки подробнейшей истории, написанной одним знаменитым бароном Герберштейном о великих князьях и народе московском, его нравах, вере, значительных городах, качестве почвы и о другом, достойном знания, а также врачом Матвеем Меховским и Павлом Иовием (которого есть прекрасная, очень ученая книжка об опасностях посольства к москвитянам) и несколькими другими. Да и нельзя ожидать какой-нибудь подробнейшей истории в этом роде, так как всякие просвещенные знания из Московии изгнаны, а приезжим туда из чужих краев не дается ни власти, ни дозволения свободно объезжать московские области или наблюдать разные другие предметы, необходимые для сочинения верной истории. При таком положении дел, знаменитый муж, мы по справедливости одобряем и делаем известным твое необыкновенное трудолюбие и старание, заявляемые вышедшим ныне в свет прекрасным твоим произведением о великом княжестве Московском, о лучших его областях, укрепленных местах, городах, крепостях, реках, болотах, очень приятных озерах, о великих русских князьях, их происхождении, могуществе, значении, далее о многих весьма жестоких войнах и о мире, ныне торжественно заключенном между соседними, очень воинственными народами, потом о жизни, нравах, учреждениях, вере москвитян и о прочем, принадлежащем почему-либо к верной истории многочисленнейшего народа. Обширность самого предмета и чрезвычайное разнообразие описанных происшествий уже достаточно показывают, сколько предстояло тебе труда и препятствий. Всего же более благосклонное счастье поблагоприятствовало твоему предприятию, так как привелось тебе пожить в том краю, свободно разъезжать по его обширным областям, видеть каждую из них и сообщить сведения о каждой отдельно, которые и передашь [157] потомству об этом народе в историческом виде, то есть с полною откровенностью.

Твой И. Фридрих,