ЖИЗНЕОПИСАНИЕ ОДОРИКА ИЗ ПОРДЕНОНЕ

(Из: Annalecta Fransiscana III. Quaracchi 1897, стр. 499 сл.)

Во время генерального собора в Перпиньяне [1331] под началом генерала ордена Геральда Еудеса, воссиял и умер совершенный брат Одорик Фриульский, молодым мужем вступивший в Орден францисканцев и со времени своей профессуры постоянно носивший на голом теле власяницу или кольчугу. Ни разу не возжелал нон занять какую-либо должности в Ордене, но исполнял только грубые работы. Он постоянно постился хлебом и зачастую - водой. Хлеб же был обычно испечен из красного зерна, какое дают ослам вместо овса. Пред тем как плыть за море, он с разрешения своего настоятеля поселился в лесу и вел там жизнь отшельника или затворника. Однажды узрел он во время молитвы в церкви дъявола, который три ночи подряд душил одного человека за горло.

Некая женщина, супруга кузнеца, имевшая на щеке злокачественную язву, была излечена братом Одориком по просьбе ее мужа, исключительно силою Божьей, тем, что он со всей смиренностью приложил знак креста к щеке. Так же, знаком креста, вылечил он одну девушку, имевшую с рождения неизлечимую болезнь на руке. Тем не менее он заставил ее твердо обещать, никому не рассказывать об этому, пока он жив.

Когда же он, покоряясь божьей воле, переплыл через море и объехал многочисленные страны на севере и юге, увидел много чудесных вещей, которые он описал в книге, названной De mirabilibus mundi [О чудесах мира]. За те 16 лет, что он был там, он крестил 20 000 язычников и привел их в католическую веру.

Однажды же он пребывал в стране, в которой под угрозой смертной казни и потери всего имущества было запрещено принимать у себя христианина. Он же был настолько ослаблен, что целый год не мог ходить. И несмотря на это один крестьянин позволил ему лежать под деревом, что звали fasciol. И целый год ел он только плоды того дерева, растущие круглый год и не пил ничего другого кроме воды, появлявшейся у подножья дерева. Он рассказывал, что переносил сие терпеливо и не сетуя. Но однажды, страдая от голода, он съел яблоко, найденное в некой реке и сей фрукт подкрепил его настолько, что без еды и питья и безо всякой нужды в этом он шел далее девять дней подряд. И он думал, что не никогда не возжелает другой еды, пока не поел, по просьбе одной женщины, что-то другое.

Позднее, будучи в доме одного идолопоклонника, он обратил его и и взял с собой его сына, утром после молитвы хотел продолжить свой путь, мальчик же был настолько сонливым, что не мог идти дальше. Из-за диких зверей брат Одорик положил его на дерево спать, сам же отошел для молитвы. И увидел он большую толпу женщин, шествовавших в процессии и певших очаровательные мелодии, их одеяния были зеленого цвета. За ними он увидал другую, еще большую, процессию женщин, одетых в красное, за которыми следовали другие, наряженные в белый шелк; у всех них были прекрасные короны. И под конец узрел он удивительно красивую даму в раззолоченных одеждах, сопровождаемую многочисленными рыцарями. Затем брат Одорик был позван по имени той замечательной дамой. Он же отвечал изумленно: "Госпожа, кто вы, и откуда знаете меня ?". "Я - ", молвила она, "есть Богоматерь и иду со всеми этими людьми, чтобы почтить одну женщину, которая скоро умрет, всегда служившую мне в девстве. Первая процессия, которую ты наблюдал - святые супруги и вдовы; вторая - мученицы; третья состоит из тех, кто сохранил свою девственность". Так говорила она с ним и брат Одорик сопровождал ее почти с пол-мили. Под конец же сказала ему святая Дева, ему надо быстро вернуться к малышу которого он найдет в слезах; затем он должен немедленно последовать за ней; названная женщина не сможет умереть, пока он не даст ей причастия. Когда видение исчезло, брат Одорик нашел мальчика плачущим и затем ту женщину на в больнице. Как только он отслужил ей евхаристию, она ушла из жизни, как и сказала Дева.

Также был он в стране, что зовется Малескорте [см. О чудесах мира, XXXV], где, как и в Великой Татарии, владетель явил братьям-миноритам настолько великую милость, что они могли одним-единственным словом изгонять демонов из больных тел, так быстро как собаку выгоняют из дома. Поэтому одержимых доставляют к братьям с расстояний в десять дней пути и после их освобождения и обращения в веру братья крестили их. Затем братья бросают их войлочных идолов в костер и если те дъявольской силой снова выходили из огня то они брызгали пламя святой водой и тут же демон изгонялся, идолы - сгорали. И злой дух вопил в воздухе: "Глядите, как изгоняют меня из дома моего". Услышав это, давали идолопоклонники себя обратить и крестились братьями.

Проходя по долине, лежащей у некоей реки Радостей, он видел там множество лежащих тел, и слышал такой шум от литавров и других музыкальных инструментов, что страх вошел в его члены. Эта же долина имеет в длину семь или восемь миль; кто вступает в нее, более никогда - так известно это в той стране - не выходт наружу, но немедленно умирает. Несмотря на это брат Одорик доверился Господу и вошел в эту долину. Найдя уже на входе бесчисленные тела, он узрел поодаль в стороне на скале человеческий лик, столь ужасный, что чуть было не испустил дух. Но он все же доверял Богу, беспрестанно повторяя: Verbo caro factum est; и приблизился к лику почти до [расстояния] в семь двойных шагов; но приблизился еще ближе убоялся и двинулся далее к выходу из долины. Он взошел на песчаную дюну и вокруг на гребне дюны увидел ничто другое как множество серебра, лежавшего как рыбья чешуя. Он взял немного в ладонь, позже - выбросил, не придав значения. Звуки же упомянутых литавров он слышал постоянно и с Божьей помощью покинул долину. Услышав это, сарацины страшно изумились и оказали ему великое уважение; они говорили, что он спасся только потому, что он крещен и является святым мужем. Они также считали, что упомянутые тела были духами ада.

Также попал он в великолепный дворец могущественнейшего властелина, называемого Великим Ханом, за чьим столом братья-минориты постоянно занимали почетное место; и от них властитель получал благословение. Проведя же у него два года, он с его разрешения вернулся в Европу чтобы вести туда других братьев для учения народа. И в то время когда он с подобной целью плыл на родину, ему явился демон в облике паломницы. Когда она назвала его имя и спросила, куда он направляется, спросил брат Одорик: "Кто и откуда ты ?" Она ответила: "Я - черт и явился, чтобы помешать тебе в твоей деятельности, дабы ты не изгнал нас из наших владений. И ты должен знать, тебе никогда не вернуться на родину". И он, полностью смятенный, ответствовал громким криком: "Изыди Сатана, отец лжи, ибо я не верю тебе". Его же товарищ, шедший за ним, удивлялся, настолько громко он говорил с ним и считал что тот фантазирует. И когда он порицал его [Одорика] из-за его речей, ответствовал он, что говорил не с воздухом, а с Сатаной, "который мне", как говорил он "сказал таковые слова".

Поехав к папе, за его благословением, он остановился в Пизе; немного погодя он тяжко заболел. Пока он лежал больной, ему явился святой Франциск в облаке, светлом внутри и темном - снаружи и молвил: "Брат Одорик, ты не поедешь в [папскую] курию, ибо я пойду туда и улажу дело, за которым ты направляешься; но встанешь и вернешься в свое гнездо; там ты умрешь, ибо недостоин этот город владеть твоими останками." Тотчас же он повелел принести себя на свою родину, в Удине, не обращая на свое слабое телесное состояние и удаленность никакого внимания. Когда он свершил генеральную исповедь и его исповедник готовился дать ему отпущение, он [Одорик] сказал тому: "Отец, это хорошо, что вы даете мне отпущение, хотя мне она и не требуется, так как  я избавлен Богом от всех грехов". И тогда, в понедельник в третьем часу, он ушел из этой жизни.

Когда же братья -  после отпевания, в вечерний час - хотели его хоронить, явился Гастальд, управитель города [rector civitatis], бывший старым другом Одорика и произнес: "Братья, было бы нехорошо хоронить такого мужа подобным образом. Лучше подождите до завтра, и я вместе со всем городом воздам ему почести". Так и произошло. В последовавший вторник, в утренние часы, когда браться возносили молитвы по умирающему и выступили женщины, дабы согласно обычаю, лобызать его ноги, тогда дотронулась одна дама из свиты сестры патриарха Аквилейского, чья рука была уже семь месяцев полностью парализована, настолько что, ничто ей больше не помогало, в глубоком доверии своею парализованной рукой до брата Одорика и тотчас показала с громкими возгласами, что она исцелилась. Затем закричали все, что он - святой и поэтому не может быть так споро погребен. И затем стекались многие больные туда и его заслугами все они возвращались домой исцеленными.

Его лицо было красивее, чем при жизни; также и его члены были настолько гибкими, как у живого. Когда же люди отрывали как реликвии куски от его рясы до колен, некая женщина хотевшая ножницами отрезать один из его пальцев неожиданно пала без сознания; ввиду этого братья закрыли его тело в гроб. В среду же проповедовал лектор ордена проповедников [доминиканцев] весь вечер о жизни Одорика. И когда они его положили в другой саркофаг под тремя замками и хотели похоронить в новой могиле, когда народ стекался с благочестивыми намерениями и лобызал его ноги и руки, пошел тогда от него такой приятный запах, что все удивлялись. Хранитель же соборного капитула, достойный почтения муж, и некоторые граждане хотели проверить не подложили ли братья, чтобы обмануть народ, благовония. Один из них, открывавший его тело во всех местах и привлек к делу свой нос, установил между бедрами того тот же самый запах, даже клялся, что тем запахом пахли еще семь дней его руки, которыми он касался святого тела.

Когда же его похоронили и люди брали себе в качестве реликвий, куски дерева от первого гроба, тогда хотел один отрезать большим мечом немного от первоначальной кольчуги (Kettenhemd, саван ?); при этом он искалечил свой палец. Он перевязал палец, висевший единственно на кусочке кожи, куском материи, при этом приложив к ране немного названного дерева и двинулся так к врачу. Как размотали палец, нашли его настолько неповрежденным, что едва были видны хотя бы какой-то рубец или порез. Врач был этим сильно запутан и думал, над ним хотят подшутить, пока тот, в полном восторге и с сильными выражениями не подтвердил, что он порезался и был исцелен братом Одориком.

В последующую пятницу прибыл патриарх Аквилейский из одного из своих замков, дабы лицезреть святое тело. И поскольку врачи заявляли: они сомневаются, что он действительно мертв - ибо у него были гибкие члены, красивый лик здорового цвета и хорошо пахнущее тело - то патриарх приказал его эксгумировать дабы избавиться от заблуждений. Для этого явились ректор города, консулы и настоятель монастыря, у которых пущей сохранности ради, хранились три ключа, от места, где покоились святые останки. Гроб открыли, святые мощи вынули из гроба и с глубоким уважением возложили на алтарь. Господин же патриарх узрел члены, бывшие по-прежнему гибкими и мягкими как у живого, почувствовал носом все подавляющий приятный запах и не смог более сдержать слез. Он надел ему кольцо на палец и воздал ему, преклонив колена, почести как святому, и после него сделала то же его свита. Его же [Одорика] лицо было прекрасным и свежим, как был бы он жив. И когда аббатисса Аквилейская, чей монастырь лежал в шести милях [оттуда], прибыла туда, то по ее просьбе, так как она была весьма знатной дамой, в присутствии ректора, консулов и настоятеля, хранивших ключи от гроба, святые мощи во второй раз при свете свеч положили на алтарь. Когда же монашки подошли по двое и лобызали его ноги, от здания отвалился камень, упавший на голень Одорика и оставивший синее пятно равно как и рану, из которой потекла кровь. Ректор города вытер кровь своей убранной шелком шапкой и сохранял ее как реликвию.

Брат Михаил из Венеции с рождения страдал свищами на горле, которые не поддавались излечению, и само горло было уже добрых семь лет как продырявлено; услышав за морем о чудесах брата Одорика, дал обет посетить его. И брат Яков [Ирландский] снабдил его письмом следующего содержания: "Брат Одорик, дорогой товарищ, во имя любви, дружбы и единства, которые были у нас обоих среди язычников, и ради заслуг твоей святости, настоятельно прошу тебя, чтобы ты исцелил нашего друга и верного защитника от любой болезни". Когда же брат Михаил в воскресенье Троицы после утренней молитвы в присутствии двух братьев с преклоненными коленями зачитал у гроба помянутое письмо и исполненный доверия возложил на рану кусок власяницы святого мужа, то нашел себя после молитвы настолько исцеленным, что он еще в тот же день проповедовал народу и возвещал о чуде, показывая на место, где он сидел больной.

Днем спустя на повозке привезли некую женщину из Падуи; она, при тяжелых родах, сломала себе позвоночник и стала такой горбатой, что, будучи склоненной к земле, не могла поднять голову более, чем на три ладони, хотя и была высокого роста, и скрюченная так передвигалась она десять лет передвигалась с палкой. Пребывая там у гроба, ей было на третий день возвращено ее первоначальное здоровье, она могла ходить без палки прямо и выпрямившись, на глазах у всех.

Многими другими чудесными делами вознес Господь своего святого, соответственно почету и славе, в вечность.