Мобильная версия сайта |  RSS
 Обратная связь
DrevLit.Ru - ДревЛит - древние рукописи, манускрипты, документы и тексты
   
<<Вернуться назад

ДЕ ЛА НЕВИЛЛЬ

ЗАПИСКИ О МОСКОВИИ

СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ /Г44, П44/

Когда Голицын отправился в ссылку, Нарышкин, дед Петра по матери 1, уже не имел препятствий своему намерению занять место этого князя, и ему оставалось лишь добиться немилости молодого Голицына, фаворита Петра, что казалось (В П. зачеркнуто: прежде (d'avant)) тем более сложным, что он сам был причиной его возвышения. Однако, благо Петр и его фаворит были неопытны (peu habiles) (В П.: слишком слабы (trop debiles)), старый интриган вскоре нашел повод, чтобы вызвать у своего внука подозрения по поводу постоянных просьб, с которыми обращался к нему его фаворит, дабы спасти жизнь своему двоюродному брату, нашептывая ему, что этот князь принимал участие во всех предприятиях великого Голицына. Но когда Царь дал понять Нарышкину, что с трудом верит ему, так как Голицын трижды спас ему жизнь, этот дедушка в сопровождении своей дочери и трех (В П опущено: и трех) сыновей пришел со слезами на глазах объявить Петру, что, раз он не удаляет этого фаворита, то лучше уж пусть вернет великого Голицына. Более зрелый и опытный монарх был бы, по меньшей мере удивлен, но он тотчас обещал сослать своего фаворита в его имения, куда этот князь и выехал, будучи предупрежден и не дожидаясь приказа.

Как только Царь узнал об этом, он начал посылать к нему одного гонца за другим, чтобы узнать причину его отъезда, на что тот отвечал только, что если его прошлые дела не смогли убедить его Величество в его верности, то он никогда больше в жизни не захочет находиться при дворе. Это так чувствительно задело Петра, что он послал к нему двух бояр, чтобы они посетили его от его имени, и несколько дней спустя, нетерпеливо желая вновь увидеть его, прислал к нему двух других, чтобы просить его вернуться обратно, что он тотчас же и сделал.

Это возвращение, сопровождавшееся тысячей объятий, в которые Петр заключил его по приезде, настолько встревожило Нарышкиных и их партию, что они решили искать его дружбы. Его успех длился недолго и ознаменовался милостями, /Г45/ которые он [164] расточал своим друзьям. Но затем этот князь, не имея ни одного из достоинств своего двоюродного брата, последовал его примеру, стараясь /П45/ навлечь немилость на знатных и раздать их места таким же пьяницам, как и он сам. Он вскоре попал в немилость, так его противники столь преуспели, пугая Петра возможностью восстановления партии Царевны, что он решил, наконец, предоставить место великого Голицына, которое его двоюродный брат надеялся занять, и обязанности которого до тех пор выполнял временно, дедушке Нарышкину, отцу его матери.

Это событие, происшедшее в то время, когда его менее всего ожидали, заставило всех склониться на сторону Нарышкиных, сыновья которого вскоре были назначены на первые должности (В П. вынесено на поля: вскоре были назначены на первые должности), а старший среди них пожалован в чин камергера (Ie grand Chambellan) 2, которым раньше был у молодого Голицына; это так опечалило князя, что он не мог удержаться, чтобы не выразить открыто свои чувства, обозвав Царя безумцем. Его враги воспользовались этой выходкой с выгодой для себя и склонили Царя, единственным достоинством которого является его жестокость (В Г. подчеркнуто: единственным достоинством которого является его жестокость), с позором сослать этого фаворита; а сейчас они только тем и заняты, что добиваются указа о казни этих двух сосланных Голицыных.

Те, кто больше всех выказал радости при опале великого Голицына, хорошо видят сегодня потерю, которую они понесли, потому что Нарышкины, которые правят ими сейчас, в такой же мере грубые, как и невежественные, и они начинают разрушать все то, что этот великий человек сделал для славы и выгоды народа, желая заслужить одобрения, вновь влезши (en reprenant) (В. П.: влезая (en prenant)) в свою прежнюю шкуру, столь же черную, сколь и зловонную.

Эти невежды начали с того, что вновь запретили въезд иностранцам в страну 3, а также отправление католической службы, так что теперь только польский посол имеет часовню, и то достигнуто почти силой (et се quasy par force) (В П. опущено: и то достигнуто почти силой). Считают даже, что они принудят затем /Г46/ московитов не учиться ничему, кроме чтения и письма, как прежде; встав в этом, как и в других делах, на путь тиранического правления, они заставят всех оплакивать этого великого князя. [165]

А ведь он приказал построить великолепное каменное здание учебной коллегии, вызвал из Греции около 20 ученых и выписал множество прекрасных книг 4; он убеждал дворян отдавать детей своих учиться и разрешил им посылать одних в латинские училища в Польшу, а для других советовал приглашать польских гувернеров, и предоставил иностранцам свободный въезд и выезд из /П46/ страны, чего до него никогда не было.

Он хотел также, чтобы местное дворянство (la noblesse du pais) путешествовало, чтобы оно научилось воевать за границей, поскольку его целью было превратить в бравых солдат толпы крестьян, чьи земли остаются необработанными, когда их призывают на войну. Вместо этой бесполезной для государства службы он предполагал возложить на каждого умеренный налог, а также содержать резидентов (les ministres) при основных дворах Европы и дать свободу совести 5.

Он уже принял в Москве иезуитов, с которыми часто беседовал; они были изгнаны на следующий же день после его опалы с объявлением Царей Императору и Польскому королю, которые их прислали, что они никогда не будут допущены в страну 6. Так они и поступили, отказав в марте прошлого 1690 г. польскому послу, просившему от имени своего короля и императора о разрешении на проезд через их владения отцу Гримальди, который ныне находится в Польше по делам китайского императора.

Если бы я захотел письменно изложить здесь все, что я узнал об этом князе, то я никогда бы не смог сделать этого: достаточно сказать, что он хотел заселить пустыни, обогатить нищих, дикарей превратить в людей, трусов — в храбрецов, а пастушеские хижины — в каменные дворцы.

Его собственный дворец — один из самых великолепных в Европе, он покрыт медью, украшен богатейшими коврами и замечательными картинами. Он также приказал построить дом для иностранных послов, что ввело во вкус как знать, так и народ, так что за время его правления в Москве было выстроено более трех тысяч каменных домов. Это не столь удивительно, если учесть, что в этом городе 500 тысяч жителей и что он состоит из трех городов, один в другом, каждый из которых окружен большой стеной (первый называется Кремль (Kzim), второй — Белгород (Bialogrod), или белый город, и третий — Новгород (Novogrod) или новый город)*, и большим рвом, наполненным водой, чтобы препятствовать набегам татар и поляков. [166]

Для иностранца в этом городе особенно любопытно то что в декабре на льду реки возводят две тысячи деревянных домишек для торговцев с Востока и из Европы.

Князь Голицын приказал также построить на этой реке, именуемой Москва (Moskova), которая впадает в Оку (d'Occa) каменный мост с двенадцатью пролетами, необычайно высокий по причине наводнений. (Это единственный каменный мост во всей Московии. Его архитектором был польский монах.)*

Комментарии

1 Нарышкин Кирилл Полуехтович — см. примечание к главе «Рассказ о моем путешествии».

2 Ни князь Борис Алексеевич Голицын, ни Лев Кириллович Нарышкин не носили придворного чина дворецкого. Напротив, кн. Б. А. Голицын был после дворцового переворота 1689 г. (23.02.1690) пожалован в кравчие (Crummey, 1983, 210).

3 29 октября 1689 г. указано было снимать с иностранцев, въезжавших в русские пределы, распросы и представлять их в Посольский приказ к думному дьяку Е.И.Украницеву (СГГД-4, 1828, 620, № 204).

4 Речь идет о Славяно-греко-латинской академии Н.П.Розанов полагает даже, что здание Академии «имело некоторые украшения, подобные тем, какие имел дом В.В.Голицына, потому, что последний принимал в построении Академии непосредственное участие и мог, по своему положению, давать указания относительно внешнего вида, какой должна была иметь Академия» (Розанов Н.П. Заиконоспасский монастырь и Славяно-греко-латинская академия. Исторический очерк. Отдел рукописей Российской государственной библиотеки, ф. Н.П.Розанова. Папка I, № 4. Л.5-5об.).

5 Одним из первых с доверием отнесся к изложенному Невиллем преобразовательному плану В.В.Голицына М.П.Погодин. В своей статье историк утверждает, что Невилль «отдает полную справедливость князю Голицыну, главному действовавшему лицу в правление царевны Софьи». В основе преобразовательного плана лежало, согласно М.П.Погодину, освобождение крестьян. Особенно важным представляется то, что историк связал голицынский проект с реформами конца 70-х — начала 80-х гг. XVII в., в частности, со сбором «двойников» в Москве для обсуждения «ратных и земских дел» (Погодин, 1874, 143—158).

Большое внимание преобразовательному плану кн. В.В.Голицына уделил В.О.Ключевский. Согласно Ключевскому, план Голицына «построен был на тогдашнем положении служилого землевладения, вотчинного и поместного... Издавна установилось в поместьях и в вотчинах хозяйственное и частью податное разделение земли на барскую пашню и крестьянские участки. Поземельное прикрепление узаконило это расселение; по смыслу его, впрочем выраженному нерешительно в законодательстве XVII века, запрещалось брать крестьянина с участка, к которому он приписан и, следовательно, брать из-под крестьянина участок, который за ним записан... Как средство материального обеспечения служилого класса, вотчинное и поместное землевладение служило заменой денежного жалованья. Опираясь на указанное разделение земель, план Голицына восстановлял это жалованье, точнее говоря, увеличивал существовавшие уже оклады, черпая нужные для того средства из казенного оброка, которым облагались крестьяне взамен платежей и повинностей в пользу владельцев. Вотчинные и поместные земли предполагалось выкупить, как в XVI веке выкуплены были кормления» (Ключевский, 1882; 331—333).

Впоследствии Ключевский скорректировал свою оценку кн. В.В.Голицына как государственного деятеля. В блестящем политическом портрете, нарисованном в «Курсе русской истории», кн. В.В.Голицын предстает скорее прообразом «либерального и несколько мечтательного екатерининского вельможи», нежели настоящим реформатором. Однако В.О.Ключевский и здесь не отрицает наличия у Голицына широкого и, по-видимому, продуманного плана реформ, касавшихся «не только административного и экономического порядка, но и сословного устройства государства и даже народного просвещения». Однако этот план изложен у Невилля «отрывочно, без внутренней связи». Ключевский предпринял попытку восстановить последнюю. Согласно новой концепции, в основе реформы лежало устранение из армии «даточных рекрутов из холопов и тяглых людей» и придание ей сословного дворянского характера. Обеспечить успех этой «военно-технической реформе» должен был «социально-экономический переворот», начавшийся с освобождения крестьян. Ключевский дополнил свои прежние изыскания об этой стороне голицынского плана: «Таким образом... операция выкупа крепостного труда и надельной земли крестьян совершалась посредством замены капитальной выкупной суммы непрерывным доходом служилых землевладельцев, получаемым от казны и даже возвышенного жалованья за службу». Отдавая должное этим планам, опередившим свое время на полтора столетия, Ключевскими, тем не менее, находит, что они никак не отразились в правительственной политике времен правления кн. В.В.Голицына (Ключевский-3, 1957, 352—357).

В.И.Семевский считал, что голицынский план освобождения крестьян, «если его сопоставить с планами об учреждении регулярных армий, представляет собой довольно стройную систему». Историк утверждал, что для создания регулярной армии необходим был, помимо изменения положения крестьян, «общий поголовный налог» (что впоследствии и было сделано Петром Великим в ходе податной реформы). Особой заслугой В.И.Семевского необходимо признать его источниковедческие наблюдения. Так, он отметил, что часть голицынского плана изложена Невиллем «в той части книги.., где он передает сведения, собранные им от ученого Спафария». «Голицын мог из простого тщеславия блистать либерализмом перед заезжим иностранцем, но едва ли он стал бы говорить неискренно с призванным на постоянную службу ученым», — отмечает В.И.Семевский (Семевский, 1888, 1—3).

Более скептическую позицию по сравнению с В.О.Ключевским и В.И.Семевским занял Г.В.Плеханов. В своей «Истории русской общественной мысли» Плеханов охарактеризовал изложенные Невиллем голицынские планы как «широковещательные, но неопределенные». Он отметил, что Голицын собирался освободить не крестьян вообще, а лишь тех, кто обрабатывал землю «в пользу царя». «На основании точного смысла слов можно предположить, что кн. В.В.Голицын собирался освободить, или, если угодно, определить или перевести на деньги повинности крестьян дворцовых волостей», — подводит итог Г.В.Плеханов (Плеханов, 1925, 311—312). Аналогичную позицию занял и Н.А.Рожков (Рожков, 1928).

Вопрос о преобразовательном плане кн. В.В.Голицына оказался основательно запутан стараниями одного из учеников М.Н.Покровского, С.М.Томсинского. Вслед за Ключевским Томсинский отмечает несоответствие между реформаторскими стремлениями кн. В.В.Голицына и той политики, которую он проводил в действительности, «В.В.Голицын, якобы «мечтавший об освобождении крестьян с землею, — писал С.М.Томсинский, — на самом деле ни на шаг не отступил от крепостнической политики предшествующих правительств». Склонность к модернизации коллизий предпетровского времени завела историка достаточно далеко, так что многие его высказывания сейчас режут слух. Так обстоит дело и с оценкой кн. В.В.Голицына как «предтечи декабристов, которые были разгромлены, так как боялись крепостных» (Томсинский, 1933, 77).

В ходе дискуссии об абсолютизме в России к голицынскому плану обратился М.Я.Волков. Историк считает проект реформ реально существовавшим, хотя он никогда «не обсуждался и не оказал влияния на ход борьбы внутри правящей верхушки». В этой борьбе, согласно М.Я.Волкову, защитники традиционных интересов класса служилых землевладельцев столкнулись со сторонниками учета новых государственных интересов. В этой связи план кн.В.В.Голицына видится М.Я.Волкову «наиболее прогрессивным проектом из числа созданных теми сторонниками реформ, которые пытались учесть новые государственные интересы». Вместе с тем, сама идея проекта представляется М.Я.Волкову заимствованной, причем решающим оказалось воздействие шведских законов о редукциях 1680-х гг. (Волков, 1970, 101—102). Позиция М.Я.Волкова близка позиции В.И.Буганова (Буганов, 1971, 154—155).

В последние годы к голицынскому преобразовательному плану усилился интерес и в зарубежной историографии (Hellie, 1971, 243—244; Smith, 1987, 266—267).

6 Иезуиты Иржи Давид и Товия Тихановский были изгнаны 2.10.1689 (СГГД-4, 1828, № 203; Gagarin, 1857, 389—427).

Текст воспроизведен по изданию: Де ла Невилль. Записки о Московии. М. Аллегро-пресс. 1996

Еще больше интересных материалов на нашем телеграм-канале ⏳Вперед в прошлое | Документы и факты⏳

<<-Вернуться назад

Главная страница  | Обратная связь
COPYRIGHT © 2008-2024  All Rights Reserved.