ОПИСАНИЕ РОССИИ НЕИЗВЕСТНОГО АНГЛИЧАНИНА СЛУЖИВШЕГО ЗИМУ 1557— 1558 ГОДОВ ПРИ ЦАРСКОМ ДВОРЕ

12 мая 1557 г. отправились из Граузенда 4 корабля, снаряженные компанией (Московской) в залив св. Николая; с этими кораблями отправился домой Осип Григорьевич Непея, посланник царя и великого князя Московского. Вот имена этих 4 кораблей: Примроз (адмиральский), Иоанн Евангелист (вице-адм.), Анна и Троица. 13 июля эти корабли бросили якорь в заливе св. Николая против Николаевского монастыря; здесь посланник Осип Гр. Непея высадился на берег и со всеми Англичанами, приехавшими на [13] службу царю, оставался в монастырь 6 дней, пока не выгрузил все свои вещи на берег и не нагрузил их на барки, чтобы отправить вверх по Двине в Вологду, до которой по воде 1000 верст (верста равняется приблизительно ³/₄ английской мили).

20 июля мы выехали из монастыря св. Николая и 24 числа прибыли в Холмогоры, где оставались 8 дней. Посол был здесь поздравляем с прибытием на родину, он получил бесчисленное множество подарков, которые все состояли только из кушаньев и напитков. Кто присылал белый хлеб, кто ржаной, кто хлеб с маслом, оладьи, говядину, баранину, свинину, яйца, масло, рыбу, гусей, уток, куриц и всякого рода провизию, рыбную и мясную, в лучшем виде, как только могло придумать невежественное население; между русскими эти подарки очень ценятся.

29 июля мы выехали из Холмогор, 14 авг. приехали в Устюг, где оставались день и переменили свои барки и лодки.

27 авг. приехали в Вологду, где пробыли 4 дня и разгрузили наши барки и уложили наши сундуки и вещи на небольшие повозки, с одной лошадью в каждой, называемые на здешнем язык телегами (Telegos), и на этих-то телегах pycские повезли наши вещи из Вологды в Москву, до которой 500 верст мы были в этом пути 14 дней: ехали мы не скорее телег.

Между Москвой и Вологдой три больших города: Ярославль, Ростов и Переяславль. По одну сторону Ярославля течет славная pека, называемая Волгой. Она течет в Каспийское море и пред впадением в море разделяется на 50 и более рукавов; недалеко от этого города стоит большой город Бухара (Boghar); этим же именем называются и его жители. Население этого города (Бухары) ведет торговлю с Москвой, предметы их торговли суть: пряности, мускус, серая амбра и другие москатильные товары. Они привозят также много мехов, покупаемых ими в Сибири, по дороге в Москву. Этот народ Магометанской секты.

12 сентября мы приехали в Москву, где мы были помещены Непеей и двумя другими царскими дворянами в обширном доме, в котором каждый из нас получил по комнате.

14 сент. мы получили приказание явиться к царю; немедленно по нашем прибытии мы были введены к нему; все мы поклонились [14] ему и поцеловали его правую руку. Его Величество сидел на троне, с короной на голове, в левой руке держал скипетр работы золотых дел мастера, красиво украшенный богатыми и дорогими каменьями. После того как мы поцеловали его руку и поклонились ему, Его Величество выразил желание чрез толмача, чтоб мы были счастливы под его властью в его стране, и затем пригласил нас обедать у него. Поблагодарив Его Вел., мы вышли, пока не был готов обед.

Когда наступило обеденное время, мы были введены в Царскую обеденную палату, где мы сели по одну сторону стола, стоявшего против Царского стола, чтоб он мог хорошо видеть нас всех. Когда мы вошли в палату, мы нашли готовыми следующие столы. Во-первых, за высшим концом одного сидел Его Величество, его брат и Казанский Царь-пленник. Двумя аршинами ниже сын Казанского Царя, ребенок лет пяти, ниже его большая часть царских придворных. За другим столом, около царского, сидел один монах, которому во всем прислуживали как Царю. За третьим столом сидели так называемые Черкасы (Chirkasses), которые служат Царю в его войнах против неприятелей. Об этом народе и его стране я расскажу впоследствии.

На всех столах стоял только хлеб с солью; когда все уселись, Царь послал каждому из нас по куску хлеба, который передавался всякому отдельно со словами: “Царь и Великий Князь жалует тебя сегодня хлебом”; таким же образом 3 или 4 раза до окончания обеда Царь рассылал всем напитки, передаваемые со словами: “Царь и Вел. Князь, жалует тебя питьем”. Все столы были сервированы сосудами из чистого, прекрасного золота: миски, кувшины, блюда, соусники, кубки, бесчисленное множество всяческих кружек, из которых многие были усыпаны драгоценными каменьями. Что касается до роскошных кушаньев, то я часто видел лучшие этих; что касается до вин и различных сортов медов, эти были чудесны. Во все время на столе не было свободного места, где бы можно было поставить еще хоть и кубок. Остальные столы, как я заметил, были сервированы также.

Во время обеда пришло 6 певцов, которые стали посреди залы, лицом к Царю, и принимались три раза петь; их песни и голоса мало или почти вовсе не услаждали наших ушей. Царь не кладет, [15] не перекрестясь, в рот ни одного куска; тоже он делает когда пьет, по своим обычаям он очень набожен и почитает своих духовных больше чем знатных.

Этот обед продолжался до 5 часов; когда он кончился, столы были убраны, мы вышли на середину комнаты и кланялись Его Царскому Величеству; тогда Царь дал каждому из нас по кубку с медом из собственных рук. После того как мы это получили и выпили, нам позволено было выйти, Так кончился этот обед. Так как Царь желал, чтоб мы веселились, то он послал в нашу квартиру в этот же вечер 3 бочонка меду различных сортов, вместимость которых равнялась оксгофту.

16 сент. Царь прислал в наше помещение каждому из нас по лошади ездить верхом, когда случится, потому что улицы Москвы летом очень грязны и топки.

18 сент. пожалованы были доктору физики Стандишу и прочим нам меховые платья, бархатные с рисунками, с золотом, другие красного цвета узорчатые; платье г. Доктора на собольем меху, остальные на белом и сером беличьем. Опушка у всех черная бобровая.

1 окт. утром мы получили приказание явиться в Царский дворец. Когда мы явились туда, то были введены к Царю, которому поклонились; он пригласил нас в этот день обедать с ним, поблагодарив Его Величество, мы вышли до обеденного времени. Когда мы снова пришли, то нашли столы с хлебом и солью, как и в первый раз. После того как мы уселись все по одну сторону стола, Царь обычно разослал всем по куску хлеба чрез нескольких Бояр (Dukes), стоявших при Его Высочестве.

14 сент. (?) нам были сервированы золотые сосуды, а теперь серебряные, и не в таком изобилии, как золотые; напитки разносили по столам в серебряных бочонках, вместимостью, по крайней мере, по 6 галлонов; у каждого был небольшой серебряной кубок, чтобы пить, и другой, чтобы черпать из бочонка. По окончании обеда Царь пожаловал каждому из нас по чаше с медом, по получении чего мы Его благодарили и вышли.

Всякий раз, как Царь желает, чтоб кто-нибудь из иностранцев обедал у него, он поутру посылает за тем и, по прибытии к нему, приглашает к обеду. Такой порядок Царь всегда соблюдает. [16]

10 окт. Царь пожаловал докт. Стандишу 70 рубл., остальным нам по 30 руб.

3 нояб. мы обедали у Царя; сервировка прежняя.

6 дек. день св. Николая, мы обедали у Царя; этот день один из главнейших праздников, соблюдаемых Московитами. Посуда была серебряная, порядок тот же что и прежде. Пробило уже 7 часов, прежде чем обед кончился.

Его Царское Величество, обыкновенно, приказывает в декабре вывозить в поле за предместье всю артиллерию, которая находится в Москве; там ее устанавливают и направляют на два деревянных дома, набитых землей; против домов ставят 2 белых значка, у которых артиллерия стреляет; делается это, чтоб Царь мог видеть на что способны его пушкари. У русских прекрасная артиллерия из бронзы всех родов: маленькие пушки, двойные, королевские, фальконеты, василиски и пр.; у них же есть шесть больших орудий, ядра которых до аршина высотой, так что, когда они летят, их легко различаешь; у них много мортир, из которых они стреляют греческим огнем.

12 дек. Его Величество со знатными своими выехал в поле, свита его была на Испанских и Турецких жеребцах, изобильно разукрашенных золотом и серебром. На царе было парчовое платье, на голове его алая шапка, усыпанная не только жемчугом, но и другими драгоценными каменьями. Царские придворные все были в парчовых платьях, ехали они пред царем в порядке по 3-е, впереди их шли стрельцы по 5 в ряд; каждый стрелец нес пищаль на левом плече и фитиль в правой руке. В таком порядке они следовали на поле, где была установлена артиллерия, как сказано выше.

До прибытия Царя на поле, там был сделан помост из небольших свай, длиною в ¹/₄ мили; в 60 аршинах от этого помоста были поставлены кабаны льду, 2 фута толщиной и 6 фут. высотой, во всю длину помоста. Как только Царь прибыл на поле, стрельцы взошли на помост и разместились в порядке; когда же Царь занял место, откуда он мог бы видеть всю артиллерию, стрельцы начали стрелять в ледяной ряд, как будто была стычка или битва, и не прекращали стрельбы до тех пор, пока не разбили и не повалили на землю все льдины. [17]

После Стрельцов стреляли на воздух греческим огнем, что представляет великолепное зрелище. Затем начали стрелять из пушек, начиная с самых маленьких и постепенно переходя к большим, и, наконец, из самых больших. Когда выстрелили из всех, пушки снова были заряжены, и стреляли в таком же порядке 3 раза, начиная с самых маленьких и кончая наибольшими. Заметьте, что еще до окончания стрельбы, 2 дома, в которые стреляли, были разбиты вдребезги, несмотря на то, что они были прочно сделаны из дерева и набиты землей, имея, по крайней мер, 30 фут. в ширину. По окончании этого торжества Царь отправился домой в таком же порядке, в каком он прибыл на поле. Артиллерия ежегодно стреляет в декабре таким порядком.

В Рождество Христово мы были приглашены обедать у Царя, нам подавались те же блюда и напитки, что и прежде; но прежде мы не видали в таком множестве столь дорогой и богатой посуды. Этот день в присутствии Царя обедало до 500 иностранцев и 200 Русских, и для всех поставлена была золотая посуда, притом поставлено было столько, сколько можно было уместить, ставя одну подле другой. Кроме того стояло 4 шкафа, наполненных золотой и серебреной посудой; между прочими предметами выдавались 12 серебреных бочонков, каждый вместимостью до 12 галлонов, на краях этих бочонков было по 6 золотых обручей. Обед этот продолжался 6 часов.

Ежегодно в Крещенье Pyccкие имеют обыкновение благословлять и освящать реку Москву, следующим образом:

Во льду делают прорубь квадратную, по 3 сажени в стороне по краям укладывают белые доски. Около 9 часов выходят из церкви на реку такой процессией:

Вперед идут молодые юноши с горящими восковыми свечами, один из них несет большой факел; затем следуют хоругви, крест, образа Богородицы, св. Николая и других Святых, образа эти несут на плечах, за образами идет духовенство, числом до 100 и более, затем митрополит, ведомый двумя священниками, за митрополитом шествует Царь с короной на голове, а за ним его бояре по порядку. Такой процессией они шли к воде. Когда пришли к проруби, священники стали вокруг нее. По одну сторону проруби был сделан из досок помост; на нем был [18] поставлен красивый стул, на котором сидел митрополит, а Царь стоял на льду. Тогда священники начали петь, благословлять и служить и к тому времени как они кончили, вода стала святой. По освящении воды, Митрополит зачерпнул ее немного в руки и окропил Царя, равным образом и некоторых из бояр; тогда они вернулись в церковь со священниками, стоявшими у воды. Чудно было смотреть на давку, происходившую около воды по уходе Царя; принесено было свыше 5 т. горшков для наполнения их этою водой. Московит, который не получит этой воды, считает себя несчастным. Много мужчин, женщин и детей голые бросались в воду; когда давка поуменьшилась, привели Царских жеребцов и лошадей напиться этой воды; также и другие многие приводили сюда своих лошадей — напоить их; чрез это делали своих лошадей столь святыми, как и самих себя.

По окончании этих церемоний мы пошли на обед к Царю; поставлена была серебряная посуда и все прочее, как и прежде.

Pyccкие начинают пост за 8 недель до Пасхи; первую неделю они едят яйца, молоко, сыр и масло и истребляют массу блинов и т. п. вещей; посещают друг друга, и от этого воскресенья до нашего Карнавала только немногие pусские трезвы; пьют они день за днем и это не считается у них порочным или позорным.

Следующую неделю, первую нашего поста пли покаянную, начинающуюся после нашего Карнавала, pyccкие соблюдают строгий пост. Рассказывают, и народ вполне верит, что Митрополит в течение 7 дней ничего решительно не ест и не пьет; прибавляют, что и многие другие духовные лица поступают также. Царь съедает только кусок хлеба и выпивает только глоток раз в день в течение этой недели; все люди с какой-либо репутацией не выходят это время из домов, так что улицы почти пустынны, за исключением немногих бедняков, прохаживающихся взад и вперед. Остальные 6 недель они соблюдают пост также, как и мы свой; но никто из Русских не станет есть ни мяса, ни сыра, ни яиц, ни молока.

На Вербное Воскресенье здесь бывает торжественная процессия:

Берут порядочной величины дерево; укрепляют его на двух сваях так, как будто бы оно растет на них; увешивают его [19] яблоками, виноградом, винными ягодами, финиками и другими плодами. У дерева становятся 5 мальчиков в белых одеждах, распевающих песни о дереве пред процессией; затем идут юноши с зажженными восковыми свечами в руках и с большим факелом, чтобы свет не угас; за ними двое длинных хоругвей, и 6 человек с круглыми блюдами на длинных подставках, блюда из меди и все в дырах (Вероятно, автор разумеет кружки церковные); следующие шестеро несут на плечах образа; за образами духовенство, числом до 100 и более, в дорогих ризах, у 10 или 12 лиц ризы белые, узорчатые, обрамленные прекрасными восточными жемчужинами величиной в орех, сапфирами и другими каменьями. Потом шла половина Царских знатных, за ними шествовали Царь и Митрополит таким образом:

Выступает лошадь, покрытая до копыт белым холстом, уши у ней покровом удлинены на подобие ослиных. На этой лошади сидит Митрополит, с боку, как ездят верхом женщины; на складках его платья лежит книга с распятием дорогой работы на переплете; книгу эту Митрополит держит левой рукой, правой — крест, которым он беспрестанно благословляет народ во все время шествия. Человек 30 расстилают свои платья перед лошадью и, как только она пройдет по ним, поднимают платья, забегают вперед и снова расстилают, так что лошадь постоянно идет по одеждам. Расстилающие платья все сыновья священников; за их труды Царь жалует им новые платья. Один из царских знатных ведет лошадь за голову; сам же Царь, идя пешком, ведет лошадь за конец повода узды одной рукой, в другой он держит вербу. За лошадью следуют остальные царские придворные, дворяне и громадная толпа народа. В таком порядке они ходят от одной церкви к другой по Кремлю, на расстоянии двух полетов ядра, и таким же образом возвращаются в Царскую Церковь, где и оканчивают и службу. По окончании Царь с некоторыми из своих знатных идут обедать к Митрополиту, где не бывает недостатка в изысканных рыбах и добрых напитках.

Остальную часть недели они проводят очень степенно, оставаясь большую часть дома; после понедельника или вторника Царь, обыкновенно, причащается; тоже делает и большая часть его придворных. Весь день Великой пятницы они проводят в плаче и [20] молитве; на нее они имеют обыкновение выпускать одного из заключенных, на подобие Варравы. Следующую ночь они идут в церковь, где проводят ночь (sleep?) до утра. В Пасху они празднуют Воскресенье; после всех постов они едят мясо в течение всей недели и пятницу и субботу (?).

У Русских есть обычай на Пасхе, который они всегда соблюдают; ежегодно к Пасхе окрашивают большое число яиц в красный цвет; по одному яйцу все мужчины и женщины дают священнику своего прихода утром на Пасху. Простой народ, обыкновенно, носит в руках одно из красных яиц не только в Пасху, но и 3, 4 дня спустя; дворяне и дворянки также носят позолоченные яйца. Русские говорят, что делают это ради великой любви и в воспоминание о Воскресенье, которое празднуют. При встрече двух знакомых во время пасхальных дней они здороваются за руки, один говорит: “Христос Воскресе”, другой же отвечает: “воистину”, затем целуются и меняются яйцами, мужчины и женщины одинаково, в продолжение 4 дней.

12 апр., во вторник на Пасхе м. Дженкинсон и Грей и некоторые из нас, Англичан, обедали у Царя; подавалось все как и прежде. После обеда Его Царское Величество пожаловал м. Дженкинсону и Грею и в порядке каждому из нас по кубку меду обычным образом. По получении чего, каждый из нас благодарил; тогда м. Дженкинсон выступил на середину комнаты пред Царя, благодарил Его Величество за доброту, оказанную ему, и просил его милостивого дозволения отправиться, тоже сделал и м. Грей. Его Величество не только дозволил им отправляться, но также пожаловала, м. Дженкинсону грамоты за своею печатью ко всем государям, через владение которых могло понадобиться м. Дженкинсону проезжать, чтоб он мог благодаря им, ехать скорее и спокойнее. По жаловании грамот м. Дженкинсон и Грей низко поклонились, благодаря Его Величество. Тогда Царь подал каждому из них выпить по чаше меду и соблаговолил, чтоб они по желанию отправлялись с Богом.

14 апр. утром, когда м. Грей и я были уже готовы отправиться в Англию, за нами прислали дьяки и просили нас придти к ним в приказ, где, по нашем прибытии, нам показали громадное число царских драгоценных каменьев и богатых платьев, прося нас заметить и осмотреть их внимательно, чтоб мы по приезде в Англию могли рассказать, что видели здесь. [21]

Главнейшая вещь — это корона Его Величества, замкнутая на верху, прекрасной работы; по моему мнению, немногие могли бы улучшить отделку такого количества золота. Она была украшена и изобильно покрыта дорогими драгоценными каменьями, между прочим был рубин, возвышавшийся над верхом короны на небольшой проволоке, он был величиною с добрый боб; корона эта была подбита прекрасным черным соболем, стоящим, по рассказу, 40 рублей. Мы видели все платья Его Величества, очень богато усеянные каменьями; нам показали много других каменьев различных родов; но большая часть из них неровны, как необделанные, потому что Русские больше ценят величину каменьев, чем соотношение частей. Также мы видели 2 дорогих платья, которые так тяжелы, как только с удобством можно носить; все в жемчужинах одна над другой. По краям насажаны сапфиры и дорогие камни. Одно из этих платьев очень роскошно, потому что жемчуг крупный, круглый, восточный. Остальные царские одеянья и платья из дорогой парчи и подбиты черными соболями.

Когда мы достаточно пересмотрели все эти вещи, дьяки просили м. Грея по приезде в Англию искать, если можно, таких же каменьев и материй, какие он видел, а если можно, то и лучших; Царь, по их заявлениям с удовольствием даст на это денег.

Мы простились и немедленно же отправились в Вологду.

Привычки, обычаи и обряды Русских.

Имя Царя на их языке “Иван Васильевич”, т. е. Иван сын Василия; по своему государскому положению он называется Царем (Ctesara), как и его предшественники, в переводе — король; приписывать себе титул никому не позволяется. Это слово “Царь” переводчики Его Величества издавна переводят “Emperor”; теперь он называется Царем и Великим Князем всей Руси и пр. До его отца его предки не назывались ни Царями, ни королями, а только Великими Князьями (Knese Velike Great Duke). Нынешний Царь Иван Васильевич превосходит своих предшественников, т. е. вместо Князя — Царь; так же, по рассказам, он превосходит их в твердости и отваге: он не больше боится своих неприятелей, которых не мало, чем сокол — жаворонков. [22]

Враги, с которыми Царь воюет: — Литовцы, Поляки, Шведы, Датчане, Лифляндцы, Крымские, Нагайские и все прочие Татары, один из храбрейших и упорнейших народов под солнцем.

Этот Царь обращается очень свободно как со своими знатными и подданными, также точно и с иностранцами, которые служат ему в войнах или каких-нибудь других делах; для его удовольствия они должны довольно часто в году обедать у него; кроме того он часто выходит из дому в церковь или куда-либо в другое место и прогуливается со своими придворными. Благодаря чему, его не только обожают знатные и простой народ, но и так боятся его во всех его владениях, что я думаю, что нет Христианского государя, которого бы больше боялись и больше любили, чем этого. Если он приказывает кому-нибудь из Бояр идти, тот бежит; если он скажет одному из них дурное или бранное слово, то виновный не может являться пред его лицо, если за ним не пошлют; но он должен притворяться больным, отпускает себе длиннейшие волосы на голове, не подрезая их, что есть очевидный признак, что он в немилости у Государя, потому что бояре в счастье считают позорным носить длинные волоса, вследствие чего волоса у них обыкновенно коротко обстрижены.

Его Величество выслушивает сам все жалобы и сам же устно произносит приговоры по всем делам, и без замедления, только в духовные дела не вмешивается, но представляет их целиком Митрополиту.

Его Величество принимает и хорошо вознаграждает иностранцев, приезжающих к нему па службу, особенно военных. Царь немного забавляется соколиной охотой, травлей зверей, музыкой или чем-нибудь подобным, но все свое удовольствие он полагает в 2-х вещах: в служении Богу, так он без сомнения, очень предан своей религии, и в планах как бы ему подчинить и завоевать своих врагов.

У Царя чрезвычайно много золота и серебра в его казне; но большая часть его подданных не различит жестянки от кроны, золота от меди; они так угнетены, что имеющий 2-4 гроша уже богач.

О духовенстве.

Митрополит ближайшее лицо к Богу, после Богородицы и св. Николая. Царь признает Митрополита высшим себя, потому что говорит: “Митрополит духовный наместник Бога, я же Царь только [23] временный”. Вследствие этого Его Величество во многих церковных обрядах преклоняется пред Митрополитом, напр. водит митрополичью лошадь на Вербное Воскресенье, допускает, что в Крещение при освящении реки Москвы Митрополит сидит, а он, Царь, стоит на льду.

Все дела, касающаяся религии, направляются митрополитом; он выслушивает дела и произносит приговоры по собственному желанию, и он имеет право так поступать; хотя бы Митрополит приговорил кого высечь кнутом, или повесить, или сжечь — его воля должна быть непременно исполнена.

В России очень много монахов и монахинь, очень много больших и богатых монастырей, которые оказывают величайшее гостеприимство и постоянно много помогают бедному люду. Я был в одном из монастырей, называемом Троицким; он обнесен каменной оградой, очень прочной, наподобие замка; на стенах много бронзовых орудий. Сами монахи мне рассказывали, что до 700 братьев принадлежит этой обители. Кругом на 40 миль монастырю принадлежит большая часть земель, городов и деревень. Mне показывали там церковь, в которой столько образов, сколько только можно повесить на стенах, даже потолок весь разрисован образами. Главный образ Богородицы с золотою ризою, украшенной обильно рубинами, сапфирами и другими дорогими каменьями. Посреди церкви стояло до 13 восковых свечей, в 2 арш. длины и около сажени в толщину; тут же стоит котел с воском, около 100 весу, в котором постоянно горит светильня, как бы лампада, не негасимая ни днем ни ночью.

Монахи показывали мне гроб, покрытый парчой, в одной стороне церкви, в котором, по их повествованию, лежит святой, ничего не евший и не пивший, и что он нетленен. Они сообщали мне (полагая, что я верю им), что он исцеляет многие болезни, дарует слепым прозрение и др. под. чудеса, но я не поверил, потому что во время моего пребывания там не видал ни одного чуда, совершенного святым. Затем монахи свели меня в погреба и заставили попробовать различных напитков: вин, пива, меду и квасов различных цветов и способов выделки. В их погребах такое множество напитков, что полагаю, не много и государей имеют больше или столько же. Здешние посудины или бочки неизмеримой величины; некоторые имеют по 3 и более аршин в [24] высоту и 2 и бол. арш. в диаметре на дне; каждая бочка содержит от 6 до 7 тонн; в погребах нет бочки собственного их изделия, которая содержала бы меньше тонны. В монастыре 9 или 10 подвалов, наполненных такими бочками; бочки эти редко сдвигаются с места: у них есть трубы, проходящие сквозь своды подвалов в различный места, по ним-то они и льют питья вниз, подставляя бочку под трубой для приема напитков; было бы очень трудно стаскивать бочки вниз по лестницам.

Монахи раздают хлеб, мясо и питье всем приходящими к ним, не только во время пребывания их в монастыре, но и на дорогу. Таких монастырей в государстве очень много, и Царь часто ездит из одного монастыря в другой, проживая в каждом дня 3 или 4. Здешние монахи не уступят никому из Русских в торговле, они занимаются столько же, сколько и другие, покупкой и продажей, держат суда, плавающие с товарами с места на место, где только есть кто-нибудь из их области. Говорят, что в течение всей своей жизни монахи не едят мяса; по воскресеньям, понедельникам, вторникам, четвергам и субботам им по закону дозволяется есть яйца, масло, сыр, молоко; рыбу во всякое время. Вот как монахи проводят свою жизнь.

Носят они черное платье, и никто другой во всей стране не носит такого, а только в монастырях.

Во всей стране нет ни одного учителя для наставления народа, так что многие, большая часть бедняков, на вопрос “сколько богов” — ответила бы “очень много”, так как они считают всякий имеющийся у них образ за бога. В этой стране все, и Царь, крестятся перед образами и кланяются им головой до земли, серьезно прося помочь им в делах, в которых нуждаются. Все обязаны по закону иметь образа в домах, и на всех воротах в каждом город и городке поставлены образа, пред которыми народ крестится и кланяется и бьет головой о землю; тоже, когда проходят мимо церкви или креста. При входе в дом Pycские перекрестятся сначала 3 или 4 раза и затем уже здороваются с находящимися там.

Касаться и дотрагиваться до образов, до самых изображений русские считают большим грехом; они сохраняют образа очень заботливо; богатые покрывают сверху и кругом золотом, серебром [25] и дорогими каменьями и завешивают парчой. Священники у Русских — женатые, как и все; носят такое же платье, как и прочие, кроме того, что они носят колпаки темного цвета, круглые, достигающие до ушей; маковка у них выстрижена, остальные же волоса они отпускают насколько можно, так что волоса висят за ушами на плечах; бороды они никогда не стригут. Если у священника умрет жена, он не может уже в продолжение своей жизни жениться вторично.

Таинство причащения они совершают хлебом и вином, согласно с нашими установлениями; священник рассекает хлеб и кладет его в чашу — обыкновенно несколько участников, — вынимает хлеб с вином ложкой, сам так берет и другим также передает. Их обряды, как они говорят, согласны с обрядами греческой церкви, соблюдаемыми там и теперь; терпят они только религию Греков и свою; на своем кладбище, около церкви они не позволяют хоронить людей другого племени, за исключением Греков. Все их церкви полны образами, пред которыми собравшийся народ кланяется и бьет челом о землю, как я уже говорил; некоторые стараются иметь шишки на лбу от этих ударов, величиною с яйцо.

Все их богослужение на русском языке; простой народ не знает другой молитвы, кроме “Ghospodi Iesus Christus esine voze pomilol nashe” т. е. “Господь Иисус Христос, сын Божий, помилуй нас”. Это и есть их молитва, так как большая часть неученых не знают ни “Отче наш”, ни “Верую”, ни 10 заповедей, и едва ли понимают и половину службы, совершаемой в церквах.

О крещении.

Когда родится дитя, его не крестят до ближайшего Воскресенья, и если случится что оно не будет тогда окрещено, должно ждать до следующего Воскресенья после рождения; можно приглашать сколько угодно крестных отцов и матерей. Чем больше, тем лучше. Когда идут в церковь, впереди идет бабка, неся дитя. Крестные отцы и матери выходят на середину церкви, где приготовлен небольшой стол и на нем глиняный горшок с теплой водой. Около этого стола становятся крестные отцы и матери с дитятею, прислужник дает всем по небольшой зажженной восковой свече, выходит [26] священник и начинает говорить известные слова, которые крестные должны повторять, слово в слово, между прочим, что дитя отрекается от дьявола; как только это имя произносится, все должны плевать и всякий раз так, как оно повторяется. Потом священник благословляет воду, которая в чане, и дует над ней, берет от кумовьев свечи и, держа их в одной руке, каплет с них в воду; затем возвращает каждому его свечу. Освятив таким образом воду, священник берет дитя и кладет его в небольшом чане, а один из крестных отцов берет кувшин с теплою водой и выливает ее всю на голову дитяти. Затем священник совершает еще много обрядов: помазывает кисточкой миром уши и глаза, миром же делает кресты на спине, голове и груди ребенка; берет дитя на руки, подносит к образам св. Николая и Богородицы и, обращаясь к образам, просит их взять на себя заботу о ребенке, чтоб он жил и веровал, как надлежит христианину или христианке; и мн. другое. Вернувшись от образов, он берет ножницы и стрижет в 3-х или 4-х местах молодые и нежные волосы на голове дитяти, затем протягивает дитя, на которое все крестные отцы и матери кладут руки, священник обязывает их воспитать дитя в вере и страхе Божьем и Христовом и научить его чтить и поклоняться образам; этим все заканчивается; один из крестных отцов вешает на шею ребенка крест, который тот должен постоянно носить; тех, кто не имеет на шее кpecтa, Pyccкие не считают за христиан, и о нас они говорят, что мы не христиане, так как не носим, как они, крестов.

Брак.

Брачные обряды у Русских вовсе не торжественны, а в высшей степени отвратительны; заключаются они приблизительно, как я мог узнать, в следующем:

Когда слюбятся обе стороны, жених посылает невесте сундучок или ящик, в котором лежат: кнут, иголки, нитки, шелк, холст, ножницы, и т. п. вещи, которыми она должна будет работать, когда сделается его женой, иногда еще изюм, винные ягоды и т. п., давая ей понять этими подарками: кнутом — если оскорбит мужа, то будет бита им; иголками, нитками, холстом — что она должна прилежно заниматься шитьем и работать, что лучше умеет; [27] изюмом и плодами он обещает, что при хорошем своем поведении у ней не будет недостатка ни в какой хорошей вещи, ничего не будет слишком дорогим для нее. Невеста посылает жениху рубашку, платки и т. п. собственной работы.

По окончательном сговоре, назначается день венчания. Когда следует идти в церковь, невеста ни за что добром туда не идет, а упорствует и спорит с убеждающими ее идти и притворяется плачущею до того наконец, что 2 женщины выводят ее и ведут в церковь, плотно закрывши ее лицо, чтоб притворство ее не могло быть открыто замечено; невеста же производит большой шум, как будто рыдает и плачет, до самого прихода в церковь, где снимают покрывало с ее лица. Жених приходит в сопровождении своих приятелей, которые приносят с собою большой кувшин меду или вина. Тогда священник совокупляет их во многом согласно с нашими обрядами, они оба дают обещание любить и служить друг другу в продолжение своей жизни. Затем они пьют вино, сперва невеста, потом жених, который тотчас же бросает чашу на пол и спешит тотчас же наступить на нее, тоже делает и невеста, и кто из них первый наступит, того победа, и тот навсегда будет господином (обыкновенно, это удается жениху: ему удобнее наступить на чашу, которую он сам бросает). После этого идут домой; лицо новобрачной открыто. При этом уличные мальчишки кричат и шумят бранными словами.

По приходе домой, жена садится за самый высокий конец стола, муж около нее; тогда начинается попойка, иногда при этом бывает певец или два, а двое, приведшие новобрачную из церкви, голые танцуют довольно долго пред компанией. Когда все перепьются, новобрачные идут спать — бракосочетание у них всегда бывает вечером; пред этим молодой кладет в один из своих сапогов деньги, золотые и серебряные, если только они есть у него, и садится в комнате, скрестивши ноги; молодая должна снять один сапог по своему выбору; если ей удастся снять тот сапог, в котором деньги, она не только получает их за свой труд, но впредь с этого дня не обязана снимать с мужа сапоги; напротив, если не угадает, то теряет деньги и должна постоянно уже снимать с мужа сапоги. Следующие 3 дня они проводят в попойках и пированиях в сообществе со знакомыми, и в течение этих дней молодой называется князем, а молодая - княгиней, хотя бы они были самые бедные люди. Вот все, что я знаю об их свадьбах. [28]

Но вот какое у них обычное правило: если не бить жену раз в неделю кнутом, она не будет доброю женой, поэтому Русские наблюдают это аккуратно; да и жены, если мужья их не бьют, говорят, что они не любят их.

Русские обыкновенно женят очень молодых сыновей, лет 16-18 дочерей 12-13 и моложе; держат своих жен они взаперти; так что у людей с некоторым достоинством никто не может видеть жен, разве когда они идут в церковь на Рождестве или Пасхе или навещают своих приятельниц. Большая часть женщин ездит верхом со стременами, как мужчины, а некоторые в санях, что летом неудобно. Муж обязан давать жене краски, так как у русских существует обыкновение краситься; это так обычно между ними, что ни сколько не считается позорным. Они так намазывают свои лица, что почти на расстоянии выстрела можно видеть налепленные на лицах краски; всего лучше сравнить их с женами мельников, потому что они выглядят, как будто около их лиц выколачивали мешки муки; брови они раскрашивают в черную краску, под цвет гагата. Лучшее, что умеют здесь женщины — хорошо шить и прекрасно вышивать шелком и золотом.

Похороны.

Когда кто-либо умрет, его вытягивают, надевают на ноги пару новых башмаков, так как ему предстоит далекое путешествие, облекают его в саван, как и у нас, не забывают вложить в правую руку свидетельство, выдаваемое священником, для удостоверения св. Николаю, что умерший христианин. Труп всегда кладут в деревянный гроб, хотя бы умерший был и очень беден; во время перенесения умершего в церковь родственники и знакомые идут с небольшими восковыми свечами, плачут, рыдают и много причитают.

Повешенные, обезглавленные и т. п. не получают свидетельств; удивительно, как их принимают в рай без паспорта.

Здесь очень много бедного люду, среди которого ежедневно помирают от недостатка пищи, так что жалко смотреть на это. В непродолжительное время, в 2 эти года, было похоронено до 80 лиц, молодых и стариков, умерших исключительно от [29] недостатка еды; имей они достаточно соломы и воды, они как-нибудь пробились; очень многие принуждены высушивать солому, утрамбовывать ее, делать из нее хлеб или есть ее вместо хлеба. Летом они порядочно пробиваются злаками, травами, кореньями, древесная кора — вкусная для них пища. Нет народа в свете, думаю, который бы жил так нищенски, как живут здесь бедняки. Громадное большинство людей обеспеченных и имеющих возможность помогать нуждающимся так беспощадно, что ни сколько не заботится, сколько народу помирает на улицах от голода.

Много здесь разных злокачественных болезней; лучшее лекарство от некоторых из них, думают здесь, чаще ходить в баню, так что здесь каждый хозяин имеет собственную баню, которую топит обыкновенно дважды в неделю; там моются и парятся все домочадцы.

Первый и употребительнейший мед приготовляется из сока и жидкости ягоды, называемой в России Малина (Malieno), удивительно сладкой на вкус, темно-красного цвета; эту ягоду я видел в Париже.

Второй сорт — называется Вишневый, приготовляется из ягоды того же имени, похожей на черный кружевник; по цвету и вкусу этот напиток походит на красное французское вино.

Третий сорт — Смородиновка (Amarodina a Smorodina) — из небольшой ягоды, очень похожей на мелкий виноград; растет эта ягода по России в большом изобилии.

Четвертый — Черемуха, приготовляется из дикой черной вишни.

Пятый — из меду, воды и других примесей. Есть еще тонкий напиток из кореньев березы; его пьют люди знатные в Апреле, Мае и Июне, три весенние месяца, после этих месяцев сок дерева высыхает, и нельзя уже иметь его.