НАСИР-И ХУСРАУ

КНИГА ПУТЕШЕСТВИЯ

САФАР-НАМЭ

ОТЪЕЗД. СЕВЕРНЫЙ ПЕРАИЗ И МАЛАЯ АЗИЯ

Во имя господа всеблагого, всемилостивого!

Так говорит Абу Муни-ад-Дин Насир-и Хусрау ал-Кубадиани ⁴ ал-Марвези, ⁵ да простит ему господь прегрешения его!

Я занимался канцелярскими работами, принадлежал к числу заведующих государственными имуществами и делами и выполнял работу в диванах. ⁶ Долгое время я занимался этим делом и приобрел некоторую известность среди моих сослуживцев.

В Реби-ал-ахир ⁷ четыреста тридцать седьмого года, когда Абу Сулейман Джагры-бек Дауд ⁸-ибн-Микаил-ибн-Сельджук [30] был эмиром Хорасана, я выехал из Мерва по служебным делам и остановился в Пендждихе в области Мерв-ар-Руд. В этот день Меркурий поднялся в зенит. Говорят, что в этот день что бы человек ни пожелал, господь, велик и славен да будет он, все выполнит. Я отошел в угол и совершил два раката ⁹ намаза, дабы господь всевышний, благословенный дал мне богатство.

Когда я вернулся к приятелям и спутникам своим, один из них начал читать по-персидски стихотворение. Мне тоже пришло в голову стихотворение, я захотел, чтобы он прочитал его, написал эти стихи на листке бумаги и хотел дать ему прочесть. Но не успел я еще вручить ему бумагу, как он уже начал читать это самое стихотворение, слово в слово. Я счел это обстоятельство за доброе предзнаменование и молвил про себя:—господь всевышний, благословенный услышал мою просьбу. Оттуда я направился в Джузджанан. ¹⁰ Там я пробыл около месяца и постоянно пил вино. Посланник — да помилует и да сохранит господь его и семью его — говорит: — Говорите правду, хотя бы она и порочила вас.

Как-то ночью приснилось мне, что кто-то мне говорит:—Долго ли ты будешь пить это вино, которое отнимает у человека рассудок? Было бы лучше, если б ты образумился. —Я ответил: — Мудрецы не смогли придумать ничего другого, [31] что отгоняло бы мирские заботы. — Голос сказал: — Бесчувствие и беспамятство не есть покой. Нельзя назвать мудрецом того, кто указывает человеку путь к бесчувствию. Напротив, надо искать что-нибудь, что могло бы увеличить силы разума и рассудка. — Откуда же мне взять это? — спросил я. — Ищущий находит, — ответил он и указал в сторону Кыблы. ¹¹ Больше он уже ничего не говорил. Проснувшись, я вспомнил обо всем этом. Сон произвел на меня впечатление, и я молвил про себя: — Я проснулся после вчерашнего сна, надо мне проснуться и от моего сорокалетнего сна. Я подумал, что не добьюсь счастья, пока не изменю всех своих дел и привычек.

В четверг шестого Джумада-л-Ухра ¹² четыреста тридцать седьмого года, что соответствует пятнадцатому числу месяца Дея четыреста десятого года эры Иездегирда, ¹³ я отправился в соборную мечеть, сотворил намаз и попросил господа всевышнего, благословенного, чтобы он помог мне совершить обязательное для меня дело и отстраниться от всего запретного и непохвального, как это повелевает господь, велик и славен да будет он. Оттуда я направился в Шапурган, ¹⁴ ночь провел в поселении Фарьяб ¹⁵ и через Сенглан и Талькан проехал в Мерв-ар-Руд. Оттуда я поехал в Мерв, попросил освобождения от исполнения [32] лежавших на мне служебных обязанностей и сказал: — Намереваюсь я поехать посетить Кыблу.— Затем я сдал все свои дела, отказался от всего имущества, кроме небольшого количества самого необходимого, и двадцать третьего Шабана ¹⁶ выехал в Нишапур. Из Мерва я поехал в Серахс, что составляет тридцать фарсахов, а оттуда до Нишапура еще сорок фарсахов. ¹⁷ В субботу одиннадцатого Шавваля ¹⁸ я прибыл в Нишапур, а в среду, последний день ¹⁹ этого месяца, было солнечное затмение.

Правителем в это время был Тогруль-бек Мухаммед, брат Джагры-бека, он приказал выстроить медресе ²⁰ неподалеку от базара седельных мастеров и его как раз строили. Сам же он в это время направился в первый раз походом на Исфахан. Второго Зу-ль-Ка'дэ ²¹ я выехал из Нишапура вместе с ходжей Муваффаком, состоявшим при особе султана. Через Кевван я доехал до Кумиса, ²² где посетил гробницу Шейха Баязида Бистами, ²³ да освятит господь дух его.

В пятницу восьмого Зу-ль-Ка'дэ я прибыл оттуда в Дамган, ²⁴ а первого Зу-ль-Хидже ²⁵ четыреста тридцать седьмого года через Абхурн и Чаштхаран проехал в Семнан. ²⁶ [33]

Там я пробыл некоторое время и начал искать ученых людей. Мне указали на одного человека, называвшегося Устад ²⁷ Али Несаи. Я пошел к нему. Это оказался молодой человек, говоривший по-персидски, как говорят жители области Дейлем, носившей длинные распущенные волосы. Перед ним сидело значительное число учеников, из которых часть читала Эвклида, часть медицинские и часть математические книги. Посреди речей он иногда говорил: — Я то-то читал перед Устадом-Абу-Али-Синой, да помилует его господь, и то-то слыхал от него... — По-видимому, он хотел, чтобы я знал, что он ученик Абу-Али-Сины. ²⁸

Когда я вступил с ним в диспут, он сказал: — Я ничего не знаю о сийаке ²⁹ и хотел бы научиться этому способу вычислений. — Я удивился, ушел оттуда и молвил про себя: — Если он сам ничего не знает, чему же он может учить других?

От Балха до Рея я насчитал триста пятьдесят фарсахов, а говорят, что от Рея до Савэ тридцать фарсахов, от Савэ до Хамадана тоже тридцать, от Рея до Исфахана пятьдесят фарсахов, а до Амуля тридцать. Между Реем и Амулем лежит гора Демавенд, она похожа на купол и ее называют также и Ливасан. Говорят, что на вершине этой горы есть колодец, где добывают аммониак; некоторые утверждают, что там есть и сера. Люди берут бычьи шкуры, наполняют их [34] аммониаком и катят вниз с горы, потому что пo дороге их доставить вниз невозможно.

Пятого Мухаррама четыреста тридцать седьмого года, ³⁰ что соответствует десятому числу месяца Мурдада четыреста двадцать пятого года по персидскому летосчислению, я направился в Казвин и доехал до деревни Кухэ. ³¹ Там был недород и один мен ³² ячменного хлеба продавали за два дирхема. ³³ Я уехал оттуда и девятого Мухаррама прибыл в Казвин.

Там было много садов, не защищенных ни заборами, ни колючими изгородями, ни чем таким, что могло бы воспрепятствовать войти. Я нашел, что Казвин красивый город с укреплениями и поставленными на них вышками и прекрасными базарами. Только воды там было мало и текла она по трубам, проложенным под землей. Управителем этого города был какой-то Алид и из всех ремесел в этом городе было больше всего сапожников.

Двенадцатого Мухаррама четыреста тридцать восьмого года ³⁴ я выехал из Казвина через Биль и Кабан, его пригороды, и прибыл в поселок, который называют Харзевиль. У нас, то есть у меня, моего брата и сопровождавшего нас слуги — мальчика индуса, было мало дорожных припасов. Брат мой пошел в поселок, чтобы купить что-нибудь у бакалейщика. Кто-то спросил его: — Ты чего хочешь? Я —бакалейщик. — Нам годится все, что бы у тебя ни нашлось, — ответил брат: — [35] ибо мы чужестранцы и здесь только проездом. — Тот ответил: — У меня ничего нет. — После этого, когда кто-нибудь говорил такие слова, я всегда восклицал: — Это Харзевильский бакалейщик.

Когда мы выехали оттуда, дорога пошла круто под гору. Проехав три фарсаха, мы прибыли в деревню, принадлежащую к области Тарим ³⁵ и называемую Берз-аль-Хейр.

Она лежит в жаркой полосе и там много деревьев, гранаты и инжир, которые по большей части росли дико. Выехав оттуда, мы приехали к реке, называемой Шах-руд; на берегу ее лежит деревня Хандан, где с нас взяли пошлину и пользу эмира эмиров, принадлежащего к роду владетелей Дейлема.

Выйдя из этой деревни, река сливается с другой рекой, называемой Сенид-руд. Слившись вместе, эти реки текут вниз, в долину, на восток от Гиланских гор, протекают через Гилан и впадают в Абискунское море. ³⁶ Говорят, что в Абискунское море впадает тысяча четыреста рек, что море это тянется на тысячу двести Фарсахов и что посреди его много густозаселенных островов. Рассказ этот я слыхал oт многих людей. Теперь же я оставлю этот рассказ и перейду к своему делу.

От Хандана до Шемирана три фарсаха; между этими местами лежит небольшая каменистая пустыня. Шемиран — главный город области Тарим. [36] На краю города высокий замок, построенный на твердой скале. Вокруг него возведены три стены, а посреди замка проходит подземный канал, который доходит до самой реки и доставляет в замок воду. В этом замке живет тысяча человек сыновей вельмож области; они следят за тем, чтобы никто не грабил на дорогах и не вызывал смут.

Мне говорили, что у этого эмира в Дейлеме много укреплений. Его желание дать народу правосудие и безопасность столь велико, что в области его никто не может отнять что-нибудь у другого; жители его области, когда по пятницам отправляются в мечеть, оставляют свои башмаки снаружи и никто не уносит этих башмаков. Эмир пишет свой титул на бумаге так: “Мерзбан Дейлема, Гиль Гиланскнй, Абу Салих, клиент повелителя правоверных”. Зовут его Джестан-и-Ибрагим. ³⁷

В Шемиране я встретился с хорошим человеком, родом из Дербенда, по имени Абу-аль-Фазль Халифэ ибн-Али Философ. Это был почтенный человек, отнесшийся к нам чрезвычайно внимательно и оказавший нам много милостей. Мы диспутировали с ним и между нами завязалась дружба.

— Куда ты направляешься? — спросил он меня.

— Я собираюсь посетить Кыблу, — ответил я.— Прошу тебя, — сказал он: — когда будешь возвращаться, заверни сюда, чтобы я снова мог повидаться с тобой. [37]

Двадцать шестого Мухаррама ³⁸ я выехал из Шемирана, четырнадцатого Сафара ³⁹ прибыл в Сераб, ⁴⁰ а шестнадцатого Сафара выехал из Сераба и проехал через Саид-абад. Двадцатого Сафара четыреста тридцать восьмого года я приехал в Тавриз. По старому летосчислению это пятое число месяца Шахривера. Это столица Азербейджана, город чрезвычайно населенный; я вымерил длину и ширину его шагами: оказалось тысячу четыреста шагов в каждом направлении. Падишаха области Азербейджан на хутбе ⁴¹ поминают так: — Преславный эмир, меч государства и честь общины верующих, Абу-Мансур Вехсудан ибн-Мухаммед, клиент повелителя правоверных. — Мне рассказывали, что в этом городе в ночь на четверг семнадцатого Раби-ал-Авваль четыреста тридцать четвертого года ⁴² в период дополнительных дней ⁴³ после пятой молитвы ⁴⁴ произошло землетрясение. Часть города была разрушена, другая же часть не пострадала. Мне говорили, что при этом погибло сорок тысяч человек. В Тавризе я встретил поэта по имени Катран. Он писал прекрасные стихи, но персидского языка хорошенько не знал. Он пришел ко мне, принес с собой диваны ⁴⁵ Менджика ⁴⁶ и Дакики, ⁴⁷ [38] прочел их и попросил разъяснить трудные места. Я разъяснил ему, и он записал эти объяснения.

Потом он прочел мне свои собственные стихи.

Четырнадцатого Раби-ал-Аввал ⁴⁸ мы выехали из Тавриза через Меренд в сопровождении солдата из войск эмира Вехсудана и доехали до Хоя. Оттуда с каким-то послом мы проехали в Беркери. От Хоя до Беркери тридцать фарсахов. Мы прибыли туда одиннадцатого Джумада-л-Ула, ⁴⁹ а оттуда проехали в Ван ⁵⁰ и Вастан. Там на базаре свиное мясо продавали так же, как и баранину, и женщины и мужчины сидели перед лавками и пили вино безо всякого стеснения. Оттуда восемнадцатого Джумада-л-Ула я приехал в город Ахлат.

Город этот на границе между мусульманами и армянами и от него до Беркери девятнадцать фарсахов. Там был эмир, которого звали Наср-уд-Доулэ, ему было больше ста лет и у него было много сыновей, из которых он каждому дал в управление по провинции. В городе Ахлате говорят на трех языках: по-арабски, персидски и армянски. Я полагаю, что по этой причине город и назван Ахлат. ⁵¹ Торговля там ведется на медные деньги и их ратль составляет триста дирхемов. ⁵²

Двадцатого Джумада-ль-Ула ⁵³ мы выехали оттуда и остановились в рабате. ⁵⁴ Шел снег и [39] было чрезвычайно холодно. В степи перед городом вдоль дороги были вбиты колья, чтобы люди в снежные и туманные дни могли держаться направления этих кольев.

Оттуда мы проехали в Битлис. Город этот лежит в долине. Мы купили там меду, и оказалось, что по расчету, по которому нам продали его, сто мен стоили один динар. ⁵⁵ Мне сказали, что в этом городе есть человек, который в один год добывает от четырехсот до шестисот бурдюков мёду.

Выехав оттуда, мы увидели замок, называемый “Кыф Унзур”, т. е. “остановись и погляди”. ⁵⁶ Мы выехали оттуда и прибыли в место, где находилась мечеть. Говорили, что ее выстроил Увейс Карани, ⁵⁷ да освятит господь душу его.

В этой местности мы видели людей, ходивших по горам и рубивших деревья вроде кипариса. Мы спросили, что они из них делают. — Мы один конец этого дерева кладем в огонь, — ответили они: — а с другого конца выходит смола. Мы сливаем ее в колодец, а потом разливаем по кувшинам и развозим по окрестностям.

Все эти местности, начиная с Ахлата, упомянутые мною вкратце, находятся в области Мейяфарикин.

Оттуда мы приехали в Арзен. Это населенный красивый город, с проточной водой, деревьями, садами и прекрасными базарами. Там в месяце Азаре ⁵⁸ по старому персидскому календарю двести [40] мен винограда продают за один динар. Виноград этот называют Рез-арма-нуш.

Оттуда мы проехали в Мейяфарикин. От Ахлата до Мейяфарикина двадцать восемь фарсахов, а от Балха той дорогой, которой ехали мы, пятьсот пятьдесят два.

Мы въехали в Мейяфарикин в пятницу двадцать шестого Джумада-л-Ула ⁵⁹ четыреста тридцать восьмого года. В это время листья на деревьях были еще зелеными. Вокруг города идет большая стена из белых камней, каждый камень весом в пятьсот мен. На расстоянии пятидесяти гезов ⁶⁰ друг от друга выстроены большие башни из такого же белого камня. Повсюду на стене зубцы и она выглядит так, как будто мастер только что закончил свою работу. У этого города одни ворота с западной стороны с большим каменным сводом. Дверь вся сделана из железа без единого куска дерева. Есть там соборная мечеть, но если описать ее, это слишком удлинит рассказ, хотя автор книги и дает подробное описание всего, что видел. Скажу только, что места для омовений в этой мечети представляют собой сорок отдельных комнаток, через которые проходят два больших ручья воды, один открытый — для омовения, а другой под землей, скрытый, он уносит нечистоты и очищает колодцы. Вокруг кремля лежат пригороды, с караван-сараями, базарами и банями. Там находится другая соборная мечеть, где тоже по пятницам совершают намаз. [41]

К северу от этого города лежит другое укрепление, называемое Мухаддасэ. Это тоже город с базарами, соборной мечетью и прекрасно устроенными банями. Султана этой области во время хутбы поминают так:—Величайший эмир, слава ислама, счастье религии, защита государства и честь мусульманских общин, Абу-Наср Ахмед. — Это человек, которому сто лет, и говорили, что он еще жив. Говорят, что ратль там весит четыреста восемьдесят драхм. Этот эмир построил город в четырех фарсахах от Мейяфарикина, названный Насрийе.

От Амида до Мейяфарикина девять фарсахов. В шестой день месяца Дей ⁶¹ по старому календарю мы прибыли в город Амид. Основание этого города покоится на цельной скале, длина его по измерению две тысячи шагов и такова же и ширина. Вокруг него возведены стены из черного камня. Кубы, из которых сложены эти стены, весят от ста мен до тысячи мен и больше и камни так соединены друг с другом, что между ними нет ни глины ни извести. В высоту Эта стена двадцать араш, ⁶² а в ширину десять. На расстоянии каждых ста гезов ⁶³ возвышается башня, половина окружности которой составляет восемьдесят гезов. Зубцы на стенах сделаны из такого же камня. С внутренней стороны города [42] во многих местах устроены каменные лестницы, по которым можно подыматься на стену. На вершине каждой башни есть площадки для боя. У этого кремля четверо ворот, все из железа, без единого куска дерева. Каждые ворота обращены по направлению к другой стране света. Восточные называются Баб-ад-Диджле, ⁶⁴ западные — Баб-ар-Рум, ⁶⁵ северные — Баб-ал-Армен ⁶⁶ н южные — Баб-ат-Телль. ⁶⁷ За этой стеной снаружи идет другая стена из такого же камня, высотой в десять гезов. Вся стена покрыта зубцами и в каждом зубце устроен проход настолько большой, что человек в полном вооружении может пройти, стоять и с легкостью сражаться. В этой наружной стене тоже устроены железные ворота, но расположены не против внутренних ворот, так что, когда войдешь в ворота первой стены, нужно пройти еще порядочный кусок между стенами, пока дойдешь до ворот второй степы. Расстояние между стенами пятнадцать гезов.

Посреди города из скалы бьет источник; он дает столько прекрасной воды, сколько нужно, чтобы двигать пять жерновов, и никто не знает, откуда он берется. В городе этом много деревьев и садов, орошаемых этой водой. Эмир его — сын того самого Наср-ад-Доулэ, о котором мы упоминали. Я видел много городов и замков в разных частях света и в странах арабских и персидских и индийских и турецких, но не видал на лице земли пи одного места, похожего на [43] город Амид, и не слыхивал, чтобы кто-нибудь говорил, что видел другой такой город.

Соборная мечеть его построена из того же черного камня, и правильнее и крепче ее здания построить невозможно. В мечети двести с лишком колони из камня, каждая колонна из одного цельного куска, на колоннах покоятся каменные своды и на них снова возвышаются колонны, покороче первых. На втором ряду тоже покоятся своды, возвышаясь над первыми большими сводами. Крыши этой мечети возведены в Форме ослиной спины, ⁶⁸ а все разные части, из дерева и камня, раскрашены и отлакированы.

На дворе мечети лежит большой камень, а на камне этом устроен большой, глубокий, круглый каменный водоем. Глубина его в рост человека, а окружность два геза. Посреди водоема стоит бронзовая трубка, из которой Фонтаном бьет чистая вода; при этом ни притока, ни стока воды не видно. Есть там также огромные места для омовений, и все устроено так хорошо, что лучше устроить невозможно, если только не считать того, что все постройки в амиде выстроены из черного камня, а в Мейяфарикине — из белого.

Неподалеку от мечети стоит церковь, тоже чрезвычайно роскошно выстроенная из камня. Пол церкви покрыт разрисованными мраморными плитами. В этой церкви, в алтаре, месте, где молятся христиане, я видел вырезную железную дверь, подобных которой я нигде не видал. [44]

Из города Амида в Xappaн ⁶⁹ ведут два пути. На одном из них не встречается ни одного населенного места, этот путь длиной в сорок фарсахов. На другом встречается много поселений и деревень, населенных большей частью христианами. Путь этот составляет шестьдесят фарсахов. Мы с караваном отправились по заселенному пути. Путь идет по чрезвычайно ровной долине, но столь каменистой, что верблюд не может ступить шагу, не наступая на камень.

В пятницу двадцать пятого Джумада-л-Ухра ⁷⁰ четыреста тридцать восьмого года мы прибыли в Xappaн. По старому календарю это равняется второму числу месяца Азара. Температура там была в это время такая же, какая бывает в Хорасане в день Нового Года. Уехав оттуда, мы прибыли в город, называемый Каруль. Какой-то благородный человек пригласил нас к себе в гости. Когда мы пришли, вошел араб-бедуин и подошел ко мне. Ему было лет шестьдесят. — Научи меня Корану, — сказал он. Я начал читать ему слова: — Скажи: я прибегаю к господину людей, ⁷¹ — а он повторял за мной. Когда я дошел до слов: — против джинов и людей, — он сказал: — Я хочу также выучить суру. Видал ли ты людей ... — Эта сура по длиннее, чем та, что ты выучил, — ответил я. — А какая это сура “Несущая дрова”? ⁷² — спросил он. Он не знал, что [45] в суре: “Пусть отсохнут” (руки Абу-Лахаба) говорится: “хаммалет-алхатаб”, а не “наккалет-ал-хатаб”. — Но сколько я ему не повторял в ту ночь суру: “Скажи: я прибегаю к господину людей”,— он так и не смог заучить ее, этот шестидесятилетний араб. [46]

СИРИЯ. ТРИПОЛИС И БЕЙРУТ

В субботу второго Раджаба четыреста тридцать восьмого года ⁷³ мы приехали в Серудж, через два дня после того переправились через Евфрат и прибыли в Менбидж; это первый город из городов Сирии. По стapoму календарю это соответствовало первому числу месяца Бахмана, и температура была чрезвычайно приятна. За городом не было ни одной постройки.

Оттуда мы проехали в город Алеппо. От Мейяфарикина до Алеппо сто фарсахов. Я нашел, что Алеппо — прекрасный город. Он окружен стеной, высоту которой я определил приблизительно в двадцать пять араш, и есть там и замок, выстроенный на скале. Мне кажется, что Алеппо не меньше Балха, он густо заселен и все строения соприкасаются. В этом городе взимают пошлину с товаров, идущих через Сирию, Рум, Диарбекр, Египет и Ирак, и из всех этих стран туда наезжают купцы и торговцы. [47] В Алеппо четверо ворот: Баб-ал-яхуд, ⁷⁴ Баб-Алла, ⁷⁵ Баб-ал-Джинан ⁷⁶ и Баб-Антакиэ. ⁷⁷ Базарным весом там служит ратль Захири, составляющий четыреста восемьдесят дирхемов. ⁷⁸

Когда оттуда едут на юг, то, проехав двадцать фарсахов, попадают в Хама, далее лежит Химе, до Дамаска от Алеппо пятьдесят фарсахов, до Антиохии двенадцать и столько же (т. е. еще пятьдесят) до Триполиса. Говорят, что оттуда до Константинополя двести фарсахов.

Одиннадцатого Раджаба мы выехали из Алеппо, в трех фарсахах была деревня, называемая Джунд Киннесрин. На другой день, проехав шесть фарсахов, мы прибыли в Сармин, город, где стен не было.

Мы проехали еще шесть фарсахов до города Мааррат-ан-Ну'ман, там была каменная стена. Это населенный город, у ворот его я увидел каменный столб, на нем было что-то написано другим, не арабским, шрифтом. Я спросил у кого-то, что это такое. — Это талисман против скорпионов, — ответил он: — в этом городе никогда не бывает скорпионов и они не заходят сюда; если же их привезут откуда-нибудь и пустят, они тотчас же убегают и не входят в город. — Высоту этого столба я определил приблизительно в десять араш. На базарах этого города я видел очень много товара. Соборная мечеть его построена на возвышении посреди города, так что с какой бы стороны в нее ни пожелали [48] войти, при этом надо подняться на шестнадцать ступенек.

На полях они сеют исключительно пшеницу, и родится ее много. В большом обилии деревья: фиговые, оливки, фисташки, миндаль и виноградная лоза. Вода в городе дождевая и колодезная. Был там некий человек по имени Абу-Ала ал-Ма-арри, он был слепым и правил этим городом. Он был чрезвычайно богат и у него было много рабов и слуг, даже все жители города повиновались ему, как рабы! Сам же он вел образ жизни отшельника, носил грубую шерстяную одежду и не выходил из дому. В пропитание он назначил себе ежедневно пол мена ячменного хлеба и по-мимо этого не ел ничего. Я слыхал, что двери его дворца всегда открыты и что городскими делами ведают его наместники и заместители; к нему самому обращаются только по самым сложным делам. В богатстве своем он никому не отказывает, а сам постоянно постится, ночи проводит в бдении и не занимается никакими мирскими делами. В стихотворстве и разных науках он достиг такой степени, что по признанию писателей Сирии, Магриба и Ирака в этом веке никто не мог и не может равняться с ним. Он написал книгу, названную им “Разделы и пределы”, в ней он говорит загадочные речи и приводит красноречивые и странные метафоры, постигнуть которые могут лишь немногие люди, и то только те, кто изучал эту книгу вместе с ним. Его даже заподозрили в том, что в этой книге он хочет критиковать Коран. Из окрестных городов к нему постоянно съезжается более двухсот человек, которые занимаются с ним [49] науками и поэзией, и я слыхал, что он написал более ста тысяч двустиший. Кто-то спросил его:— Господь великий, благословенный даровал тебе все это богатство, почему же ты все отдаешь другим, а сам не пользуешься? — Мне принадлежит только то, чем я пользуюсь, — дал он ответ. Когда я приехал туда этот человек был еще жив. ⁷⁹

Пятнадцатого Раджаба ⁸⁰ четыреста тридцать восьмого года мы выехали оттуда в Куэймат, а потом в Хама, хорошенький, населенный город на берегу реки Асы. ⁸¹ Реку эту потому назвали Асы, что она течет в сторону Рума, то есть, так как она идет из стран ислама в страны неверующих, она является “мятежником”. На ее берегах установлено много гидравлических колес.

Оттуда идут две дороги: одна к берегу моря, на запад Сирии, другая ведет в Дамаск. Мы поехали в сторону моря и видели на горе источник, про который говорят, что каждый год, когда пройдет половина Шабана, оттуда начинает течь вода, течет три дня, а после трех дней оттуда уже не вытекает ни единой капли вплоть до следующего года. Туда ездит на поклон много людей и ищет приближения к господу, велик и славен да будет он. Там выстроены богоугодные заведения и сделаны водоемы.

Выехав оттуда, мы приехали в степь, покрытую распустившимися нарциссами так густо, что вся степь казалась белой от обилия цветов. [50] Мы поехали дальше и прибыли в город, называемый Иркэ. Проехав два фарсаха от Иркэ, мы добрались до берега моря и, проехав по берегу в южную сторону пять фарсахов, прибыли в город Триполис. От Алеппо до Триполиса тем путем, которым мы ехали, сорок фарсахов.

Мы прибыли туда в субботу пятого Шабана. ⁸² В окрестностях было много полей, садов и деревьев. Было очень много сахарного тростника, апельсинов сладких и кислых, бананов, лимонов и фиников. В это время как раз собирали сок сахарного тростника.

Город Триполис выстроен так, что три стороны его омываются морем. Когда море волнуется, волны плещут через стены. С той стороны, которая выходит на сушу, устроено укрепление с большим рвом и крепкими железными воротами. С восточной стороны возвышается каменная стена с такими же зубцами и бойницами. На верху стены установлены метательные машины. Обитатели города боятся румийцев, которые нападают на город с кораблями. Пространство города тысяча араш в квадрате. Высота зданий четыре и пять этажей, есть даже и шесть. Улицы и базары там красивые и чистые, можно было бы подумать, что каждый из них разукрашенный замок. Пища, плоды и съестные припасы всех родов, какие мне только приходилось видеть в Персии, были и там, только их было во сто раз больше.

Посреди города стоит огромная, чистая, хорошо украшенная и прочно выстроенная соборная [51] мечеть. Во дворе ее большой купол, а под куполом мраморный бассейн с бронзовым фонтаном. На базаре тоже устроен фонтан, где вода в обилии бьет из пяти труб. Люди пользуются ею, а большая часть течет по земле и впадает в морс. Говорили, что в этом городе двадцать тысяч жителей, а вокруг него много поселков и селений. Там вырабатывают хорошую бумагу, вроде самаркандской, но только лучше. Город этот относится к числу владений египетского султана. Причиной этому, говорят, то, что однажды, когда нечестивые румийцы напали на этот город, египетские мусульмане сразились с их войском и разбили его наголову. Египетский султан взял с этого города подать и постоянно держит там свои войска под начальством своих полководцев для охраны города от врага.

В этом городе имеется таможня, так как корабли, прибывающие из Рума, Ференгистана, Андалусии и Магриба, платят там десятину султану. На эти деньги содержатся войска. У султана там есть суда, которые ходят в Рум, на Сицилию и в Магриб и ведут торговлю. Население этого города сплошь шииты и шииты же выстроили во всех городах этой страны прекрасные мечети. Кроме того, они построили там дома вроде рабатов, ⁸³ но только там никто не останавливается. Называют их мешхедами. ⁸⁴ За стенами города Триполиса нет ни одного дома, кроме двух или трех таких мешхедов. [52]

Выехав из этого города, мы снова поехали на юг но берегу моря. На расстоянии одного фарсаха я видел крепость, называемую Каламун. В крепости этой есть источник. Выехав оттуда, мы приехали в город Тарабузан, от Триполиса до этого города пять фарсахов.

Оттуда мы проехали в Джубейль. Этот город имеет форму треугольника, один угол которого упирается в море. Вокруг города возведена очень высокая и прочная стена и растет много финиковых пальм и других южных деревьев. Я видел ребенка, державшего в одной руке красную, а в другой свежую белую розу, а это было пятого числа месяца Исфендармада, ⁸⁵ по старинному календарю в четыреста пятнадцатый год персидской эры.

Оттуда мы проехали в город Бейрут. Я видел камедную арку, под которой проходила проезжая дорога и высоту ее определил в пятьдесят гезов. По бокам она была крыта плитами белого камня, каждая весом больше тысячи мен. Эта постройка возведена из кирпича на высоту двадцати гезов и наверху ее воздвигнуты мраморные колонны, каждая высотой в восемь гезов и такой толщины, что ее не охватить двум человекам. На этих колоннах покоится арка, выстроенная с таким расчетом, что камни ее с двух сторон соприкасаются и не соединены ни глиной, ни известью. Над этими арками сверху другая большая арка на самой середине, высотою в пятьдесят араш. Высоту каждого камня, пошедшего на постройку этой арки, я определил [53] приблизительно в восемь араш в длину и четыре араша в ширину, а весом каждый около семи тысяч мен. Все эти камни покрыты скульптурной и резной работой столь красивой, что и на дереве скульптуру такой красоты видеть доводится редко. Кроме этой арки, в этой местности других строений не осталось. Я спросил, что это за место, и мне ответили: — Мы слыхали, что это были ворота в сад фараона и что они очень древни.

Все степи этой местности покрыты мраморными колоннами, отдельными капителями и колоннами без капителей, все они из разукрашенного мрамора, закругленные, четырехугольные, шестигранные и восьмигранные. Камень этот настолько тверд, что железо не оставляет на нем никакого следа. Но в окрестностях нигде нет горы, где могли бы быть каменоломни. Другой камень напоминает искусственное соединение и его так же, как и другие камни, не берет железо.

По всей Сирии мне попадалось около пятисот тысяч колонн, или капителей, и ни одна живая душа не знает, что это было такое или откуда привезено.

Оттуда мы проехали в город Сайда, тоже на берегу моря. Там много плантаций сахарного тростника, а город окружен прочной каменной стеной с тремя воротами. Соборная мечеть красива и чрезвычайно закончена. Пол в ней покрыт пестрыми циновками. Базар тоже очень хорошо убран, так что, увидев его, я подумал, что город украсили для приезда султана или по случаю какой-нибудь радостной вести. На мой вопрос мне ответили, что такой в этом городе [54] обычай. Сады и деревья в этом городе были так прекрасны, что, казалось, какой-нибудь царь развел там сады по своему желанию и устроил в них киоски. Большая часть деревьев была полна плодов.

Оттуда, проехав пять фарсахов, мы прибыли в город Сур. Этот город устроен так. На берегу моря была большая скала: на ней и выстроили этот город и притом так, что стена кремля идет по суше не больше ста гезов, вся остальная часть ее омывается морем. Стены сложены из обтесанных камней, а щели замазаны смолой, чтобы вода не могла туда проникнуть. Пространство города я определил приблизительно в тысячу шагов в квадрате, здания пяти- и шестиэтажные, один этаж над другим, устроено много фонтанов, красивые базары и большое богатство. Город Сур славится богатством и обилием среди прибрежных городов Сирии. Жители там большей частью шииты. Был там кадий суннитского толка, по имени сын Абу-Укейля, человек красивый и богатый. У ворот города выстроен мешхед, там много ковров и циновок, серебряных и золотых ламп и светильников. Город лежит на возвышении, а воду он получает с горы. За городом построен акведук, и вода по этому акведуку идет в город. В горе против города есть ущелье, если проехать через него, направляясь к востоку, то в восемнадцати фарсахах будет город Дамаск.

Проехав семь фарсахов, мы прибыли к кремлю Акке; когда о нем пишут в бумагах, его называют Мединет Акка. Город построен на возвышении, часть которого идет под уклон, а остальная часть ровная. На всем Сирийском побережье [55] не строят городов, если нет возвышения, опасаясь прилива со стороны моря и страшась волн, ударяющих в берега. Соборная мечеть стоит посреди города, выше всех остальных зданий. Все ее колонны из мрамора, с правой стороны Кыблы, снаружи гробница пророка Салиха, мир да будет с ним. Часть двора покрыта каменными плитами, а другая часть засеяна травой. Говорят, что Адам, мир да будет с ним, там обрабатывал землю. Я смерил город: длина его две тысячи араш, а ширина пятьсот. Город окружен прочной каменной стеной, с южной и западной стороны омывается морем. На южной стороне лежит и гавань. Большая часть прибрежных городов имеет гавань, которая устраивается для охраны судов. Это нечто вроде конюшни, задняя стена которой прилегает к кремлю, а две другие вдаются в море. Вход в нее шириной около пятидесяти гезов и стены там нет, протянуты только цепи от одной стены к другой. Когда хотят впустить в гавань корабль, цепи ослабляют, так что они опускаются под воду, и корабль проходит по воде над ними. Затем цепи опять поднимают, чтобы никто чужой не мог напасть на корабли.

С левой стороны у восточных ворот есть источник, к которому надо спуститься на двадцать шесть ступеней, чтобы достать воды. Называется он Айн-ал-Бакар и говорят, что открыл его Адам, мир да будет с ним, и поил его водой свою корову. По этой причине источник и назван Айн-ал-Бакар. ⁸⁶ [56]

Если направиться от кремля Акки к востоку, то по дороге встретится гора, где находятся гробницы пророков, мир да будет с ними. Это место лежит на краю дороги, идущей в Рамлэ. Я решил посмотреть эти благодатные гробницы и попросить у господа, велик и славен да будет он, связанной с ними благодати, но жители Акки сказали, что по дороге туда живут недобрые люди, которые, увидев чужестранца, нападают на него и отнимают все, что у него есть с собой.

Я положил свое имущество в мечеть в Акке и покинул город через восточные ворота. В субботу двадцать третьего Шабана ⁸⁷ четыреста тридцать восьмого года, я поклонился могиле Акка, основателя города; он был одним из праведных и великих людей. Так как со мной не было человека, знающего дорогу, я сбился с пути, но внезапно, по милости господа, велик и славен будет он, ко мне в тот же день присоединился некий перс из Азербейджана, который уже раз посетил эти благодатные гробницы и теперь вторично направлялся туда с тем же намерением. За эту милость я в благодарность творцу, велик и славен да будет он, сотворил два раката намаза и благодарственный земной поклон за то, что он дал мне свое споспешествование и я мог осуществить свое намерение.

Я прибыл в деревню Бервэ, где поклонился могилам Иша и Шим'уна, ⁸⁸ мир да будет над ними.

Оттуда я прошел в маленькую пещеру, называемую Дамун. Там я тоже поклонился могиле, [57] про которую говорили, что это могила Зу-л-Кифля. ⁸⁹

Затем я направился в другую деревню, называемую Абилин, там была могила Худа, мир да будет с ним. Я удостоился поклониться и ей; в ограде ее растет фиговое дерево. Там находится гробница пророка Узейра, ⁹⁰ мир да будет с ним, я поклонился и ей; направился к югу и пришел в другую деревню, называемую Хазире. На западной окраине этой деревни была долина, а в долине этой чистый источник, бивший из скалы. Против источника на скале выстроена мечеть, в мечети этой два каменных дома с каменной крышей и дверкой, столь маленькой, что человек может войти туда лишь с трудом. Там, рядом друг с другом, находятся две могилы: одна — Шуэйба, ⁹¹ мир да будет с ним, а другая — дочери его, которая была женой Моисея, мир да будет с ним. Жители этой деревни заботятся о мечети и могилах, держат их в чистоте и зажигают светильники.

Оттуда я направился в деревню, называемую Арбиль. По направлению к Кыбле от этой деревни лежит гора, посреди нее ограда, а в ней четыре могилы сыновей Иакова, мир да будет с ним, братьев Иосифа, мир да будет с ним. Отправившись дальше, я увидел холм, а под холмом этим пещеру, где находилась гробница матери Моисея, мир да будет с ним. Я удостоился поклониться ей и пошел дальше. Передо мной [58] появилась долина, в конце которой лежит небольшое озеро; на берегу этого озера лежит город Табарийэ. ⁹² Длина этого озера около шести фарсахов, а ширина около трех, вода в нем сладкая и вкусная, а город лежит к западу от него. Вся вода из бань города и излишек воды в самом городе стекают в это озеро. Жители этого города и всех поселений, лежащих на берегах, пьют воду из этого озера.

Я слыхал, что однажды в этот город прибыл некий эмир и приказал преградить сток в озеро нечистот и грязной воды. Но тогда вода в озере стала столь зловонной, что ее нельзя было пить. Эмир снова приказал открыть все стоки, которые были ранее, и вода в озере снова стала сладкой.

Вокруг города от самого берега озера возведена прочная стена, только со стороны озера стены нет. Много зданий построено среди воды: строили вышки, покоящиеся на колоннах, которые стоят в воде. В озере этом много рыбы.

Посреди города есть соборная мечеть, возле нее бьет источник, а над источником этим выстроена баня. Вода его настолько горяча, что до тех пор, пока не смешают ее с холодной, ее нельзя лить на тело. Говорят, что баню эту построил Соломон, сын Давидов, мир да будет с ним. Я зашел в эту баню.

В городе Табарийэ, в западной его части, есть еще мечеть, называемая “мечетью Жасминов”. Это красивое здание. Посреди мечети устроена большая площадка, на которой воздвигнуты [59] михрабы, а вокруг насажены жасминовые деревья, от которых мечеть и получила свое название. На восточной окраине мечети есть галерея, где находится могила Юшу-ибн-Нуна, ⁹³ мир да будет с ним, а под площадкой могила семидесяти пророков, убитых израильтянами.

К югу от города лежит озеро Лота. Вода там горькая, то есть в озере Лота, которое лежит к югу от Табарийэ. Река, вытекающая из озера Табарийэ, впадает туда. Замок Лота находился на берегу этого озера Лота, но от него не осталось и следа. Один человек говорил мне, что в горьком озере Лота есть что-то такое вроде коровы. Оно выделяется из воды, черного цвета и принимает Форму коровы. Оно похоже на камень, но только не твердое. Жители собирают это вещество, разбивают на части и развозят по городам и областям. Если положить кусок этого вещества под дерево, то червь никогда не сможет попортить дерево, вместе с тем и корням от этого не будет никакого вреда и сад не пострадает ни от червей, ни от подземных вредителей. Ответственность за это сообщение лежит на рассказчике. Он говорил также, что москательщики покупают это вещество. Говорят, что в их зельях заводится червь, называемый накрэ, и что это вещество предохраняет и от такого червя. В городе Табарийэ плетут циновки, в частности молитвенные коврики, их продают там за пять магрибинских динаров.

В этой местности с западной стороны есть гора, на горе этой стена из твердого камня, [60] на ней еврейскими буквами написано, что, когда изготовлялась эта надпись, Плеяды стояли в знаке Овна.

Там же, за городом, по направлению Кыблы, находится гробница Абу Хурейры, ⁹⁴ но только никто не может посетить ее, потому что обитатели этих мест шииты и, когда кто-нибудь идет поклониться гробнице, дети начинают издеваться над ним, кричать, приставать к нему и бросать в него камнями. Поэтому я не мог пойти туда на поклон. Возвращаясь назад после поклонения всем этим местам, я пришел в деревню, называемую Кафар Каннэ. К югу от этой деревни выстроен красный монастырь с прочной дверью. Там гробница пророка Ионы, мир да будет с ним; у дверей монастыря есть колодец со сладкой водой.

Поклонившись этому месту, я направился оттуда в Акку, до Акки оттуда четыре фарсаха. Один день мы провели в Акке, а затем отправились дальше.

Мы прибыли в деревню, называемую Хайфа. По дороге в эту деревню нам попалось много того песку, которым в Персии пользуются золотых дел мастера и который они называют “Меккским песком”. Деревня Хайфа лежит на берегу моря, там много пальмовых рощ и деревьев. Там были корабельные мастера, строившие большие корабли. Эти морские корабли там называются “джуди”.

Оттуда мы проехали в другую деревню, фарсахом дальше, называемую Кунейсэ. Оттуда [61] начиная, дорога отходит от моря и входит в горы по направлению к востоку. По дороге попалась каменистая равнина, называемая Вади Темасих. ⁹⁵ Двумя фарсахами дальше дорога снова выходит к берегу моря. Там мы видели много костей морских животных, смешавшихся с землей и глиной и от постоянных ударов волн ставших похожими на камни.

Оттуда мы проехали к городу, который называют Кайсарийэ. От Акки до него семь фарсахов. Это красивый город с проточной водой, пальмовой рощей, сладкими и кислыми апельсинами, прочной стеной и железными воротами. По городу протекают ручьи ключевой воды. Там красивая соборная мечеть; сидя на ее дворе, можно наслаждаться видом на море. Там была мраморная ваза, сработанная так красиво, как китайский фарфор, вместимостью около ста мен воды.

В субботу двадцать девятого Шабана ⁹⁶ мы выехали оттуда. Целый фарсах нам пришлось ехать по Меккскому песку и затем мы снова увидели много фиговых и масличных деревьев. Дорога все время шла то по горам, то по долине. Проехав несколько фарсахов, мы прибыли в город, называемый Кафар Саба и Кафар Саллам. От этого города до Рамлэ три фарсаха, и вся дорога, как было упомянуто, усажена деревьями.

В воскресенье первого Рамазана мы прибыли в Рамлэ. Оттуда до Кайсарийэ восемь фарсахов. Это большой кремль с прочной стеной из камней, скрепленных известью и железными воротами. От города до берега моря три фарсаха. [62] Жители города пользуются дождевой водой. В каждом доме есть цистерны, куда собирают дождевую воду, и вода всегда есть в запасе.

Посреди соборной мечети есть тоже большие цистерны. Когда они наполняются водой, всякий может пользоваться ею. Поверхность тамошней мечети — триста шагов на двести. Над скамьей в ней есть надпись, что пятнадцатого Мухаррема четыреста двадцать пятого года ⁹⁷ там было сильное землетрясение, было разрушено много зданий, но из жителей не пострадал никто.

В этом городе много мрамора и большая часть дворцов и домов его жителей изящно выложена мрамором и покрыта рисунками. Мрамор режут пилой без зубцов, применяя при этом Меккский песок. Колонны пилят в длину, не в ширину, как пилят деревья, и делают из камня доски. Я видел много различных цветов мрамора: пестрый, зеленый, красный, черный, белый, всех цветов.

Там есть разновидность фиги, лучше которой фиг не бывает нигде; ее вывозят во все окрестные города. Город Рамлэ в провинции Сирии и в Магрибе известен под названием Филистын.

Третьего Рамазана мы выехали из Рамлэ и приехали в деревню, называемую Хатун, а оттуда проехали в другую деревню, называемую Карьет-ал-Анаб. ⁹⁸ По пути мы видели много теребинтов, которые дико росли на горах и в долине.

В этой деревне мы видели прекрасный сладкий источник, бивший из скалы. Около него устроены конюшни и убежища для путников. Оттуда мы [63] начали подниматься вверх; казалось, что мы поднимаемся на гору и что, когда мы перевалим на другую сторону горы, покажется город. Но когда мы поднялись на некоторую высоту, перед нами раскрылась огромная равнина, частью песчаная, частью каменистая. На вершине горы лежит город Бейт-ал-Мукаддас. ⁹⁹ От Триполиса, лежащего на побережье, до Бейт-ал-Мукаддас пятьдесят шесть фарсахов, а оттуда до Балха— восемьсот семьдесят шесть. [64]

Пятого Рамазана четыреста тридцать восьмого года ¹⁰⁰ мы вошли в Бейт-ал-Мукаддас. Со дня нашего отъезда прошел целый солнечный год, и мы все это время были в пути и нигде не отдыхали как следует.

Жители Сирии и окрестностей называют Бейт-ал-Мукаддас — Кудс. Если кто-нибудь из жителей этой местности не может отправиться в хадж, он в положенное для этого время направляется в Кудс, проводит там столько дней, сколько нужно провести в Мекке, и по обычаю празднует праздник Жертвоприношения. ¹⁰¹ Иногда бывает, что в начале месяца Зу-л-Хидджэ туда сбирается на поклон более двадцати тысяч человек. Туда возят и детей и совершают там обрезание. [65]

Из областей Рума н других местностей туда ездят тоже в большом числе христиане и евреи, чтобы поклониться церкви и синагоге. Большая церковь будет описана далее, на своем месте.

Окрестности и пригороды Бейт-ал-Мукаддас гористы, но вся земля там возделана и много масличных, фиговых и других деревьев. Воды там нет совершенно, но тем не менее там много богатств и жизнь дешева. Там есть хозяева, у каждого из которых колодцы и цистерны наполнены более чем пятьюдесятью менами оливкового масла; они развозят его оттуда во все страны света.

Говорят, что в Сирийской земле никогда не бывало недорода, а от верных людей я слыхал, что некий великий муж увидел во сне пророка, мир и благословение да будет над ними, и сказал ему:—О пророк божий. Облегчи нам жизнь.— Пророк, мир да будет с ним, ответил: — Я ручаюсь за хлеб и за масло Сирии.

Теперь я опишу город Бейт-ал-Мукаддас. Это город, расположенный на вершине горы. Воды там, кроме дождевой, нет. В окрестностях есть ручьи, но в самом городе нет. Вокруг города возведена прочная стена из камней, скрепленных известью, с железными воротами. Около города нет ни одного дерева, так как город стоит на камне.

Это большой город. В то время, когда я посетил его, там было двадцать тысяч человек жителей. Там есть красивые базары, высокие здания; вся земля его вымощена каменными плитами. Где была гора или возвышение, их срезали [66] и сравнивали, так что, когда идет дождь вся земля в городе вымывается начисто.

В городе много ремесленников и каждый цех занимает на базаре отдельный ряд. Мечеть в восточной части города и восточная стена города, вместе с тем, и стена мечети. Если пройдешь за мечеть, раскрывается большая бесконечная ровная долина, называемая Сахирэ.

Говорят, что эта равнина и будет местом Воскресения мертвых и что там произойдет страшный суд. По этой причине туда собирается много народу со всех концов мира и селятся там, чтобы умереть в этом городе и, когда придет назначенный господом великим и преславным срок, явиться на место свидания.

О боже мой, в этот день защити рабов твоих и помилуй! Аминь, о господи миров!

На краю этой равнины — большое кладбище, где похоронено много святых людей; люди молятся там, простирают с мольбою руки, и господь всевышний внимает их мольбам.

О боже мой, услышь мольбы наши, прости нам прегрешения наши и скверну нашу и помилуй нас по милости твоей, о милосерднейший из милосердных!

Между мечетью и этой равниной Сахирэ лежит большая, глубокая долина. В долине этой, похожей на ров, есть большие строения, выстроенные так, как строили раньше. Я видел там каменный купол, высеченный из камня и поставленный на дом. Трудно себе представить что-нибудь более удивительное, нельзя даже догадаться, как его могли поднять с места. Молва гласит, что это дом фараона, а долина — долина Геенны. [67]

Я спросил, почему ее так прозвали. Мне ответили: — Во время своего халифата Омар сын Хаттаба, ¹⁰² да помилует его господь, разбил на равнине Сахирэ свой лагерь. Увидев эту долину, он молвил: — Это долина Геенны. Простой люд говорит, что всякий, кто дойдет до конца этой долины, услышит голоса грешников в аду и что оттуда доносятся крики. Я ходил туда, но ничего не слыхал.

Если пройти от города на юг полфарсаха и спуститься вниз, придешь к источнику, бьющему из скалы и называемому Ай-Сельван. Около него много строений, вода его течет в деревню, где тоже выстроено много зданий и разведены сады. Говорят, что тот, кто вымоет голову и тело этой водой, исцеляется от хронических страданий и болезней. На поддержание этого источника делается много пожертвований.

В Бейт-ал-Мукаддас есть прекрасная больница, на нее жертвуется много денег и многим больным там дают снадобья и лекарства; при ней состоят врачи, получающие содержание из пожертвованных сумм.

Мечеть находится на краю города, с восточной стороны, одна из стен ее прилегает к долине Геенны. Если поглядеть на эту стену снаружи мечети, то видно, что на протяжении ста арат она возведена из огромных камней, без применения глины и извести. С внутренней стороны мечети оконечность стены идет прямо.

Мечеть эту построили на том месте, потому что там находится камень Сахра, а камень этот — [68] тот самый, который господь, велик и славен да будет он, повелел Моисею, мир да будет с ним, сделать Кыблой. Когда последовало это приказание и Моисей сделал Кыблу, он после этого долго не прожил и в скором времени скончался. Затем Соломон, мир да будет над ним, в эпоху своего правления повелел выстроить вокруг этого камня, являвшегося Кыблой, мечеть, так что Сахра оказался посредине мечети, и там же были михрабы. ¹⁰³ До эпохи пророка нашего Мухаммеда, избранного, да помилует его господь и да сохранит, эту скалу считали Кыблой и совершали намаз, обращаясь в ее сторону до тех пор, пока господь благословенный, всевышний не приказал сделать Кыблой дом Ка'бы; описание скалы будет дано на своем месте.

Я хотел смерить площадь этой мечети, но решил сначала хорошенько изучить и разглядеть внешний вид и расположение се, а потом уже смерить. Долгое время я ходил по этой мечети и рассматривал ее, пока не увидел на северной стороне возле купола Иакова, мир да будет с ним, вырезанную на камне надпись на арке; — длина этой мечети семьсот четыре арата, а ширина четыреста пятьдесят пять. За меру взят “царский гез”. А “царский гез” —это то, что в Хорасане называется “гез-и шайеган” и составляет немного менее полутора араш.

Пол мечети крыт каменными плитами и промежутки между ними заполнены свинцом. Мечеть [69] лежит в восточной части города, так что, чтобы пройти от базара к мечети, надо идти на восток.

Сначала возвышается прекрасный портик, тридцати гезов вышины и двадцати гезов ширины, состоящий из арки и двух крыльев. И крылья и аркада портика разукрашены эмалированным стеклом, укрепленным в извести, с самыми разнообразными рисунками, столь яркими, что, когда взглянешь на них, темнеет в глазах. Таким же способом на портике выведена надпись и написан титул Египетского султана. Когда на нее светит солнце, лучи так блестят, что разум теряется. Над портиком возведен купол из симметричных камней. Там же имеются две изящные двери, изукрашенные Дамасской бронзой, похожей на чистое золото, и различными рисунками. Высота каждой из них пятнадцать гезов, ширина— восемь. Эту дверь называют “Дверью Давида”, мир да будет с ним.

Когда войдешь в эту дверь, по правую руку находятся две большие галереи, в каждой из них двадцать девять мраморных колони. Капители и базы их сделаны из разноцветного мрамора, а промежутки между камнями заполнены свинцом. На колоннах этих покоятся каменные арки, выстроенные без применения глины и извести, так что каждая арка состоит из четырех-пяти камней, не больше. Эти галереи идут почти что до самой Максурэ. ¹⁰⁴ [70]

По левую руку от дверей, то есть на север, тянется другая длинная галерея из шестидесяти четырех арок, покоящихся на мраморных колоннах. Там, в той же самой стене, имеется дверь, называемая Баб-эс-Сахр.

Мечеть тянется с севера на юг, причем, если отрезать от нее Максурэ, останется квадрат, в южной части которого находится Кыбла. С северной стороны — две другие двери, одна рядом с другой, ширина каждой из них семь гезов при высоте в двенадцать. Эти двери называются Баб-ал-Асбат.

Когда войдешь в эти двери, снова встречаешь большой портик, идущий поперек мечети, то есть по направлению к востоку. Все эти двери такой же величины, как Баб-ал-Асбат, и изукрашены железом и бронзой так, что трудно найти что-нибудь более красивое. Эти двери называют Баб-ал-Абваб, ¹⁰⁵ потому что в остальных местах двери стоят попарно и только в этом месте их три.

Между этими двумя портиками, находящимися с северной стороны, в галерее, арки которой покоятся на колоннах, возвышается купол, лежащий на высоких колоннах и украшенный лампадами и светильниками и называемый куполом Иакова, мир да будет с ним. Здесь Иаков совершал намаз.

Поперек мечети проходит еще галерея, в стене ее — дверь и за этой дверью — два суфийских монастыря, там устроены прекрасные места для намаза и михрабы. [71]

Люди, принадлежащие к числу суфиев, постоянно проживают там, там же совершают и намаз, ¹⁰⁶ а в большую мечеть ходят только по пятницам, когда до них долетает звук “текбира”. ¹⁰⁷

На северном углу мечети есть прекрасная галерея и большой красивый купол. На нем написано: “Это михраб Захарни, пророка”, мир да будет с ним. Говорят, что он постоянно совершал намаз в этом месте.

На восточной стороне мечети, в самой середине, возвышается огромный, чрезвычайно красивый портик, выстроенный из симметрических камней так, что он кажется сделанным из одного камня. Высота его—пятьдесят гезов, ширина—тридцать; он весь разукрашен рисунками и резьбой. В нем десять дверей, устроенных так, что расстояние между отдельными дверями не больше длины ступни. Двери чрезвычайно пышно разукрашены железом и Дамасской бронзой; к ним приделаны кольца и вбиты гвозди. Говорят, что эти двери построил Соломон, сын Давида, мир да будет с ним, для своего отца.

Когда пройдешь через этот портик, снова на восток от него находишь две двери: правая называется Б'аб-ар-Рахмет, ¹⁰⁸ а другая — Баб-ат-Таубет. ¹⁰⁹ Говорят, что около этой двери господь, велик и славен да будет он, принял покаяние Давида, мир да будет с ним. [72]

Около этого портика — изящная небольшая мечеть. Когда-то она была открытым проходом, а потом из прохода сделали мечеть и разукрасили ее разнообразными циновками. К ней приставлены отдельные служители. Туда ходит много людей, творят намаз и стараются приблизиться к господу, благословенному и всевышнему, ибо там было принято покаяние Давида, мир да будет с ним, и все люди надеются отвратиться от непокорности. Говорят, что Давид, мир да будет с ним, переступил через порог этой двери, когда в откровении ему была сообщена благая весть, что господь, велик и славен да будет он, принял его покаяние. Он остался в этом месте и стал предаваться молитве.

И я, Насир, сотворил намаз в этом месте и просил у господа, велик и славен да будет он, споспешествования в послушании и освобождения от непокорности.

Пусть господь, велик и славен да будет он, поможет всем рабам его в том, что он считает похвальным, и подаст им молитвами Мухаммеда и чистого рода его покаяться в непокорности.

По восточной стене, там, где она упирается в южный угол (а Кыбла тоже с южной стороны), против северной стены, находится подземная мечеть, куда надо спуститься на много ступенек. Площадь ее — двадцать гезов на пятнадцать, крыша каменная, колонны мраморные. Там стоит колыбель Иисуса. Она из камня, и так велика, что люди совершают в ней намаз. Я тоже совершил там намаз. Ее укрепили в земле, так что она не качается, и это — та самая колыбель, в которой Иисус лежал в детстве и разговаривал с людьми. [73] Колыбель эта в мечети поставлена вместо михраба.

В этой мечети есть еще и михраб Марии, мир да будет с ней, с восточной стороны, и там же еще и михраб Захарии, мир да будет с ним. Стихи Корана, в которых говорится о Марии и Захарии, написаны на этих михрабах. Говорят, что местом рождения Иисуса, мир да будет с ним, и была эта мечеть.

На камне одной из колонн есть след двух пальцев, как будто бы кто-то схватился за эту колонну двумя пальцами. Говорят, что Мария схватилась за эту колонну, когда разрешалась от бремени. Мечеть эта известна под названием “Колыбели Иисуса”, мир да будет с ним. Там подвешено много бронзовых и серебряных лампад, которые горят каждую ночь.

Когда выйдешь из двери этой мечети и пойдешь по той же восточной стене, в углу большой ограды будет другая мечеть, большая и красивая, в два раза больше мечети “Колыбели Иисуса”. Ее называют “Дальней мечетью” ¹¹⁰ и это — та самая мечеть, куда господь, велик и славен да будет он, в ночь Мираджа ¹¹¹ восхитил избранника своего, да помилует его господь и да сохранит, из Мекки и откуда вознес его на небо, как он упоминает об этом в Коране: “Да будет благословен тот, кто перенес ночью раба своего из священного храма в дальний храм”. ¹¹² Там [74] выстроено изящное здание, положены красивые циновки и приставлены особые служители, которые постоянно поддерживают в ней порядок.

Если ты оттуда повернешь назад к южной стене, встретится пространство около двухсот гезов, где нет крыши. Крыша большей мечети — четыреста восемь араш в длину, имеет максурэ по правую руку и прилегает к южной стене. Западная сторона крыши в ширину — четыреста пятьдесят арашей. Там двести восемьдесят мраморных колонн, а на колоннах покоятся каменные арки. Капители и колонны покрыты скульптурной работой, а пространства между отдельными камнями заполнены свинцом, так что прочнее ничего быть не может. Расстояние между двумя колоннами —шесть гезов. Пол крыт разноцветными мраморными плитами, промежутки между ними залиты свинцом. Максурэ находится посредине, она настолько велика, что там помещается шестнадцать колонн. Она покрыта очень большим куполом, изукрашенным мозаикой, как уже говорилось ранее.

Пол ее прикрыт Магрибинскими циновками, повсюду висят, каждая на отдельной цепи, лампады и светильники. В ней устроен большой михраб, украшенный мозаикой, а с двух сторон его — два мраморных столба цвета красного агата. Вся Максурэ крыта внутри разноцветными мраморными плитами. По правую руку — михраб Муавии, ¹¹³ по левую — михраб Омара, да помилует его господь. [75]

Крыша максурэ — деревянная, расписная и покрыта резьбой, а в стене ее, которая выходит во двор, устроено пятнадцать арок и изящные двери, каждая пятнадцать гезов в высоту и шесть в ширину. Из них десять на той стене, которая четыреста двадцати гезов длины, и пять — с той, которая ста пятидесяти гезов. Из этих дверей одна — бронзовая, чрезвычайно изящной и красивой работы, так что даже кажется, что она золотая: украшения на ней сделаны из черненого серебра. На ней написано имя халифа Мамуна; ¹¹⁴ говорят, что Мамун прислал ее из Багдада. Когда открывают все двери, внутри мечети становится так светло, словно это двор, не покрытый крышей. Но, когда ветер или дождь, — дверей не открывают, и свет падает через окна.

Со всех четырех сторон этой крыши находятся сундуки, из которых каждый принадлежит какому-нибудь городу Сирии и Ирака. Возле них пребывают муджавиры, ¹¹⁵ как это делается в священной мечети в Мекке, да почтит ее господь всевышний.

За крытой частью мечети вдоль длинной стены, уже упомянутой ранее, идет галерея из сорока двух арок, все колонны ее — из разноцветного мрамора. Эта галерея соединяется с галереей западной.

Внутри крытой части устроен водоем, в который стекает дождевая вода, когда идет дождь. Когда он закрыт, он на одном уровне с землей. [76]

В южной стене — дверь, и там — места для омовений и вода; если кто-нибудь нуждается в омовении, он может пойти туда и возобновить свое омовение, потому что, если он выйдет из мечети, он не поспеет к намазу и пропустит его по причине величины мечети.

Крыши мечети сделаны все из листового свинца, а в полу ее устроены водоемы и цистерны. Мечеть стоит на скале и, таким образом, сколько бы ни лило дождя, вода не уходит наружу, не теряется, но вся стекает в цистерны, и люди могут пользоваться ею. Устроены также и свинцовые стоки, по которым стекает вода, каменные цистерны расположены под стоками, а в стоках устроено отверстие, через которое вода вытекает и попадает в цистерну, не загрязняясь и не портясь.

В трех фарсахах от города я видел большой водоем, куда собирается вода, текущая с гор. От водоема устроен канал, по которому вода течет в мечеть.

Вообще из всего города в мечети воды больше всего.

Однако во всех домах тоже устроены водоемы для дождевой воды, ибо, помимо дождевой воды, другой там нет. Каждый собирает воду у себя на крыше, и бани и все остальные учреждения питаются дождевой водой. Водоемы, устроенные в мечети, никогда не нуждаются в починке, потому что это твердый камень. Если даже в скале были трещины или отверстия, их заделали так прочно, что водоем испортиться никогда не может. Говорят, что все это устроил Соломон, мир да будет с ним. [77]

Верхний край водоемов сделан наподобие печи, и сверху они покрываются каменной крышкой, чтобы туда ничего не упало. Вода в этом городе слаще и чище, чем где бы то ни было, и если идет небольшой дождь, по стокам вода бежит два или три дня, так что небо уже совсем ясное, туч нет и следа, а капли дождя все еще капают.

Я уже говорил, что город Бейт-ал-Мукаддас выстроен на скале и что почва его очень неровная. Однако в мечети пол ровный и гладкий, а снаружи мечети, в соответствии с местностью, где есть уклоны, там стена мечети выше, потому что стена опускается в более низкое место; где идет подъем, там стена ниже. Поэтому из тех мест и тех кварталов города, которые лежат и низине, ведут в мечеть подземные ходы, выходящие на двор мечети и закрытые дверями. Одна из этих дверей называется Баб-ан-Неби, ¹¹⁶ да помилует и да сохранит господь пророка. Она находится на стороне Кыблы, то есть на стороне южной, и ширина ее десять гезов, а высота, то есть высота свода этого прохода, в зависимости от числа ступенек,— от пяти до двадцати гезов.

Над этим сводом стоит крытая часть мечети и он настолько прочен, что на нем можно было выстроить даже такое большее здание и это не оказывает на него никакого действия. При постройке его применяли такие камни, что разум не и состоянии постигнуть, как человеческая сила могла перенести и установить такие тяжести. Говорят, что сооружение это выстроил [78] Соломон, сын Давидов, мир да будет с ним: пророк наш, да сохранит его господь и да помилует, в ночь Мираджа прошел в мечеть через этот ход, ибо дверь его обращена в сторону Мекки.

Около двери на стене, на камне, отпечаток вроде большого щита. Говорят, что Хамза-ибн-Абд-ал-Мутталиб, дядя посланника, мир да будет с ним, сидел там и, закинув щит за спину, прислонился к стене; это и есть отпечаток его щита.

У входа в мечеть, где выходит этот подземный проход, навешена дверь из двух половинок; в этом месте внешняя стена ограды — около пятидесяти гезов высоты. Устроен этот проход для того, чтобы жителям квартала, лежащего у подножия мечети, не надо было проходить через другие кварталы, когда они пожелают пойти в мечеть.

Около двери мечети, по правую руку, в стену вделан большой камень высотою в пятнадцать арашей и шириной в четыре; в этой мечети нет камня больше этого, но во внешней стене, на высоте тридцати четырех гезов, много камней в четыре и пять гезов.

В поперечной части ограды, с восточной стороны есть дверь, называемая Баб-ал-Айн. ¹¹⁷ Выйдя из этих дверей и спустившись вниз, попадаешь к источнику Сельван.

Там есть еще вторая дверь, тоже закрывающая подземный ход, она называется Баб-ал-Хиттэ. ¹¹⁸ Говорят, что это — та самая дверь, через которую господь, велик и славен да будет он, повелел [79] пойти в мечеть израильтянам, как говорит всевышний в Коране: “Войдите в дверь, совершая коленопреклонение, и скажите: — Отпусти нам грехи наши и мы простим вам ваши прегрешения. Поистине, мы осыплем справедливых щедротами”. ¹¹⁹

Кроме того еще есть дверь, называемая Баб-ас-Секинэ; ¹²⁰ в проходе, который ведет к ней, устроена мечеть, где много михрабов, но первые ее двери всегда закрыты, чтобы туда никто не мог войти. Говорят, что там поставлен Ковчег Завета, о котором господь благословенный, всевышний упоминает в Коране, говоря, что его несли ангелы.

Всего дверей в ограде Бейт ал-Мукаддас, подземных и надземных, — девять. Я описал их все.

ОПИСАНИЕ ПЛОЩАДКИ ПОСРЕДИ ДВОРА, ОГРАДЫ И КАМНЯ САХРА, КОТОРЫЙ БЫЛ КЫБЛОЙ ДО ПОЯВЛЕНИЯ ИСЛАМА 

Посредине двора устроена площадка: она сделана потому, что камень Сахра слишком высок и его не могли перенести в крытую часть мечети. Основание ее — триста тридцать араш на триста, высота — двенадцать гезов. Поверхность у нее ровная и так же, как и стены, выложена мрамором, причем промежутки залиты свинцом. С четырех сторон ее из мраморных досок устроено нечто вроде ограды. Площадка эта устроена так, что подняться на нее можно только по [80] специально для этого устроенным проходам. Поднявшись на площадку, находишься над крышей мечети. Посреди этой площадки устроена подземная цистерна, и, когда только идут дожди, вся вода по стокам стекает в эту цистерну. Вода в ней еще чище и слаще, чем во всей остальной мечети. На этой площадке четыре купола, причем самый большой из них над камнем Сахра, служившим ранее Кыблой.

ОПИСАНИЕ КУПОЛА САХРА

Ограда расположена так, что площадка приходится но самой середине ее, купол над Сахра стоит по самой середине площадки, а сам Сахра посередине купола. Это — правильное восьмиугольное здание, каждая сторона которого составляет тридцать три араша. С четырех сторон, то есть со стороны восточной, западной, северной и южной, имеется по двери, а между каждыми двумя дверями — глухая сторона восьмиугольника. Все стены сделаны из обтесанных камней, высотою в двадцать арашей.

Сам камень сто гезов в окружности и форму имеет неправильную, то есть не квадратный и не круглый, а просто несоразмерный в своих частях, как бывают скалы в горах. С четырех сторон Сахра стоят четыре квадратных пилястра, такой же высоты, как и степы помянутого здания, а между каждыми двумя из этих четырех пилястров поставлено по две мраморных колонны, такой же высоты, как и пилястры. На этих двенадцати опорах и покоится купол, над которым стоит Сахра, окружность его — сто двадцать [81] арашей. Между стеной здания и этими пилястрами и колоннами, — а под пилястрами я разумею то, что квадратной формы и сложено из камней, под колоннами же — то, что высечено из одного целого куска и круглой формы, — следовательно, между этими пилястрами и стеною здания выстроено шесть других пилястров из симметричных камней. Между каждыми двумя пилястрами стоит по три колонны из разноцветного мрамора, на равном расстоянии друг от друга, так что в первом ряду между двумя пилястрами стоит по две колонны, здесь между двумя пилястрами по три колонны. У капителей пилястров по четыре волюты и каждая служит основанием для арки, у капителей колонн две волюты, так что на канители колонны покоятся только две арки; тогда как на капители пилястров их четыре. На этих двенадцати пилястрах, стоящих вокруг Сахра, лежит огромный купол. Он настолько велик, что, если посмотреть в ту сторону на расстоянии фарсаха, купол этот кажется вершиной горы, ибо высота его от основания до вершины — тридцать арашей, стоит он, в свою очередь, на стенах и пилястрах высотою в двадцать гезов, стены эти составляют часть здания, выстроенного на площадке, а высота площадки, в свою очередь, двенадцать гезов. Таким образом от земли двора до вершины купола шестьдесят два геза. ¹²¹ Потолок этого здания покрыт резьбой, а капители пилястров, колонн и стены — скульптурной работой, подобных которой найти не легко. [82]

Сахра возвышается над землей на высоту человеческого роста; вокруг возведена мраморная ограда, так что рукой до него не достать. Это камень темно-синего цвета, и человеческая нога на него никогда не ступала. Со стороны Кыблы он несколько ниже и с этого бока имеется след, словно кто-то прошелся по нему, причем ноги его погружались в этот камень, так что на нем, как на мягкой глине, сохранились отпечатки пальцев ноги. Таких следов на нем — семь.

Я слыхал, что Авраам, мир да будет с ним, был там и Исаак, мир да будет с ним, который был тогда еще ребенком, вскочил на камень, и Это следы его ног.

В здании Сахра постоянно есть люди, муджавиры и молящиеся, пол покрыт красивыми циновками из шелка и других материалов, а посередине здания, над самим Сахра, на серебряной цепи подвешена серебряная лампада. В этом здании много серебряных лампад и на каждой из них написано сколько она весит. Лампады эти — дар Египетского султана. По моему подсчету, там было тысяча мен серебра в изделиях.

Я видел там свечу огромных размеров — длина ее была семь арашей, а окружность три ладони, по цвету она напоминала камфару и состояла из воска, смешанного с амброй. Говорят что Египетский султан каждый год присылает много свечей; среди них одна всегда такая большая и на ней золотыми буквами написано имя султана.

Это место — третий дом господа, велик и славен да будет он. Всем богословам известно, что всякий намаз, который совершают в Бейт-ал-Мукаддас, равняется двадцати пяти тысячам [83] простых намазов. Намаз, совершенный в Граде посланника, ¹²² да сохранит его господь и да помилует, равняется пятидесяти, а намаз, сотворенный в великой Мекке, да прославит ее господь преславный, равняется ста тысячам намазов.

Пусть господь, велик и славен да будет он, дарует в удел всем рабам своим удостоиться этого.

Я уже сказал, что все крыши и купола снаружи крыты свинцом. Со всех четырех сторон здания — по большой двери, с двумя половинками, из дерева садж; двери эти постоянно закрыты.

Вслед за этим зданием, на площадке, идет купол, называемый Куббет-ас-Сильсилэ. ¹²³ Эта цепь —_: та самая, которую повесил Давид, мир да будет с ним. К ней может прикоснуться только тот, на чьей стороне право, насильник же и несправедливый коснуться ее не может. Это известно всем ученым.

Купол этот покоится на восьми мраморных колоннах и шести пилястрах; здание открыто со всех сторон, кроме стороны Кыблы; эта сторона закрыта и там поставлен красивый михраб.

На этой площадке есть еще другой купол, на четырех мраморных колоннах. Там тоже сторона Кыблы закрыта и поставлен красивый михраб. Называют его куполом Гавриила, мир да будет с ним. Циновок в этом здании нет и пол его состоит из выровненного камня. Говорят, что в ночь Мираджа в это здание был приведен Бурак, ¹²⁴ чтобы пророк, да сохранит его господь и да помилует, мог сесть на него. [84]

За этим куполом идет другой, называемый Куполом посланника, да сохранит его господь и да помилует; говорят, что между этим куполом и куполом Гавриила расстояние в двадцать ара-шей. Этот купол тоже поставлен на четыре мраморные колонны. Говорят, что в ночь Ми-раджа посланник, да сохранит его господь и да помилует, сначала помолился в куполе Сахра. Он прикоснулся к камню рукой, и, когда он выходил оттуда, Сахра по причине величия его, поднялся с места. Посланник, да сохранит его господь и да помилует, прикоснулся к нему рукой, чтобы он снова вернулся на место, и камень тотчас же опустился. Однако он и посейчас еще наполовину приподнят. Посланник, да сохранит его господь и да помилует, оттуда прошел в купол, названный по нему, и сел там на Бурака: потому это здание пользуется таким почетом.

Под Сахра большая пещера и там постоянно горят свечи. Говорят, что когда Сахра двинулся, чтобы приподняться, под ним образовалось это отверстие, а когда он снова лег, отверстие так и осталось.

ОПИСАНИЕ ЛЕСТНИЦ, ВЕДУЩИХ НА ПЛОЩАДКУ ПОСРЕДИ ОГРАДЫ

На площадку можно подняться по шести лестницам, из которых каждая имеет особое название. Две лестницы ведут со стороны Кыблы, по ступенькам которых туда поднимаются. Если стать посередине фундамента площадки, одна из этих лестниц будет по правую руку, а другая — [85] по левую. Правая называется Макам-ан-Неби, ¹²⁵ мир да будет с пророком, а девая — Макам-ал-Гури. Правая лестница названа Макам-ан-Неби, потому что, по преданию, в ночь Мираджа пророк, да сохранит его господь и да помилует, по ее ступенькам поднялся на площадку и оттуда прошел в купол Сахра. Действительно, Хиджазская дорога примыкает как раз с этой стороны. Теперь ширина ее ступенек — двадцать арашей, и все ступеньки сделаны из обтесанных симметричных камней. Каждая ступенька состоит из одного или двух четырехугольных камней, расположенных так, что туда, если угодно, можно подняться и на верблюде.

На верху у этой лестницы четыре колонны из зеленого мрамора, чрезвычайно похожего на изумруд, но покрытого множеством разноцветных крапинок. Вышина каждой из этих колонн — десять арашей, объем таков, что два человека могут обхватить ее. На этих четырех колоннах поставлено три арки: одна — против входа, две другие — по бокам. Верхняя часть арок, горизонтальная, украшена возвышениями и шпилями и кажется четырехугольником. Колонны и арки разукрашены золотом и мозаикой и красивее их трудно что-нибудь найти.

Вся ограда площадки сделана из зеленого крапчатого мрамора и, когда не нее смотришь, кажется, что это луг, покрытый распустившимися розами.

Макам-ал-Гури устроено так, что там три лестницы: одна — прямо против площадки и две [86] другие — по бокам, так что люди поднимаются на нее с трех сторон. На верху у этих трех лестниц тоже поставлены колонны, над ними устроены арки и галерея. Ступеньки устроены так, как я говорил раньше: из двух или трех продолговатых обтесанных камней. На портике спереди красивым шрифтом золотом написано: “Выстроено по приказу эмира Лейс-ад-Доулэ, Нуштегина Гури”. Говорят, что этот Лейс-ад-Доулэ был рабом египетского султана и что входы и лестницы выстроены им.

На западной стороне площадки тоже устроены две лестницы в двух местах и сделан такой же красивый вход, как и те, которые мною уже были описаны. На восточной стороне тоже есть вход, очень красивый, с колоннами, арками и галереями; называется он “Макам-и-шарки”. ¹²⁶ С северной стороны есть вход выше и больше всех остальных; там тоже поставлены колонны с арками; он называется “Макам-и-Шами”. ¹²⁷

Говорят, да и по моим расчетам выходило то же самое, что на постройку этих шести лестниц было израсходовано сто тысяч динаров.

В ограде двора, но не на площадке, с северной стороны есть место, вроде маленькой мечети. Там устроено некоторое подобие ограды, стена которой немного выше человеческого роста. Называется оно “Михрабом Давида”. Около этой ограды есть камень в рост человека; это — неровная скала и на вершину ее едва сможет поместиться самый маленький коврик. Говорят, [87] что этот камень служил стулом для Соломона и что на нем Соломон, мир да будет с ним, сидел, когда строили мечеть.

Такие вещи я видел в ограде храма Бейт-ул-Мукаддас; я зарисовал их в своем дневнике, который вел в это время.

Кроме того, из дивных вещей мечети Бейт-ал-Мукаддас я видел еще дерево гурий. ¹²⁸

После Бейт-ал-Мукаддас я решил поклониться гробнице Авраама, друга господа всемилостивого, да сохранит его господь и да помилует.

В среду первого Зу-ль-Ка'дэ четыреста тридцать восьмого года ¹²⁹ я отправился туда. От Бейт-ал-Мукаддас до того места, где находится эта гробница, шесть фарсахов и дорога все время идет к югу. По дороге много деревень, обработанных полей и садов. Дикорастущих растений, не нуждающихся в поливке, как виноград, фига, маслина и сумак, там бесконечно много.

В двух фарсахах лежит город Чахардих; там есть ручей, много садов и огородов и за красоту это место называют Ферадис.

В одном фарсахе от города Бейт-ал-Мукаддас находится место, чрезвычайно чтимое христианами. Там есть и муджавиры и много людей постоянно приезжает на поклон. Называется оно Бейт-ал-Лахм. ¹³⁰ Христиане отправляют там свою службу и в большом числе приезжают туда из Рума. В этот день, когда я покинул Бейт-ал-Мукаддас, я заночевал там. [88]

Жители Сирии и города Бейт-ал-Мукаддас называют это место Халиль, ¹³¹ а самого названия деревни не говорят. Называется она Матлун и вместе со многими другими деревнями является церковной землей, принадлежащей этой гробнице. В деревне этой есть источник, вытекающий из скалы. Он течет тоненькой струйкой, и по длинному каналу его вывели за пределы деревни. За деревней устроен крытый водоем, куда и собирают эту воду, чтобы она не пропадала и жители деревни и паломники могли пользоваться ею.

Гробница находится на краю деревни с южной стороны, а деревня эта лежит к юго-востоку от Бейт-ал-Мукаддас.

Гробница состоит из четырех стен, сложенных из обтесанных камней: длина ее — восемьдесят арашей, ширина — сорок, высота стены — двадцать арашей, а толщина степы наверху—два араша. Поперек здания поставлен михраб и максурэ. В максурэ тоже есть красивые михрабы и там же находятся две могилы, обращенные головами к Кыбле. Обе могилы сложены из обтесанных камней в высоту человеческого роста. По правую руку—могила Исаака, сына Авраамова, по левую— его жены, мир да будет с ними. Расстояние между могилами — десять арашей.

Комментарии

4. Т. е. уроженец Кубадиана, города, лежавшего на реке Кафиринихане, притоке Джейхуна (Аму-Дарьи), недалеко от Термеза, в теперешней Узбекской ССР.

5. Житель города Мерва в Туркменской ССР.

6. Султанских канцеляриях.

7. Название месяца. Соотв. октябрю-ноябрю 1045 г. н. э.

8. Или Чагры-бек-Сельджукид, внук туркменского князя Седьджука-ибн-Дукака, явившегося в Бухарскую область из Киргизских степей, и брат первого великого Сельджука Тогрул-бека.

9. Отдел молитвы, заключаемый поясным поклоном.

10. Или Гузганан. Гузганан — название области к юго-востоку от Мерва. В данном случае Насир-и Хусрау, вероятно, имеет в виду главный город ее Амбар, находившийся на месте теперешнего Сар-и-пуля.

11. Т. е. направление, куда обращаются во время молитвы или храм в Мекке.

12. 20 декабря 1048 г.

13. Персы, оставшиеся верными религии Зороастра, считают года со дня смерти последнего Сасанида Иездегирда III (631 — 632 г. н. э.).

14. Шапурган, или Шиберган — один из городов области Гузган.

15. Фарьяб — самый населенный город этой области. Родина знаменитого философа, известного в средние века под именем Ал-Фарабия.

16. 6 марта 1046 г.

17. Мера длины. Т. е. расстояние, которое по данной дороге можно проехать в час.

18. 22 апреля.

19. Т. е. 29 Шавваля - 10 мая.

20. Духовное училище.

21. 12 мая.

22. Горная область, граничащая с Мазендераном. Под Кумисом Насир-и Хусрау очевидно подразумевает город Вистам, где и посейчас находится гробница Баязида Бистами.

23. Знаменитый святой, умерший в 261 г. (874 г. н.- э.)

24. Главный город области Кумис.

25. 9 нюня.

26. Город на большой Хорасанской дороге, существующей и поныне.

27. Мастер.

28. Абу-Али-ибн-Сина — знаменитый врач и философ, известный в средние века под именем Авиценны (980—1037).

29. Особый способ вычислений не цифрами, а буквами арабского алфавита, принятый в мусульманской администрации.

30. 13 июля 1046 г.

31. Поселок, находившийся в области Рей.

32. Мера весов, колеблющаяся от 7 фунтов до 1 пуда.

33. Дирхем — серебряная монета, которая должна была содержать 2,97 гр. серебра.

34. 18 июля.

35. Тарим — горная область к северу от Казвина. Эта горная цепь параллельна побережью Каспийского моря.

36. Каспийское море. Гилан — область, лежащая на юго-западном берегу его.

37. Из рода Бену-Салар. В 430 (1038) г. Тогрул-бек (см. выше) предоставил ему управление Дейлемом и Табаристаном.

38. 3 августа 1046г.

39. 21 августа.

40. Город между Ардебилем и Тавризом, в трех днях пути от Ардебиля.

41. Поминание властителя в мечети во время богослужения, нечто вроде эктении.

42. 5 декабря 1042 г.

43. По древнему персидскому летосчислению к последнему из двенадцати месяцев добавляли еще пять дополнительных дней.

44. Последняя из пяти обязательных молитв. Совершается с наступлением полной темноты.

45. Сборник стихов.

46. Поэт, выступавший при дворе Махмуда Газневида.

47. Знаменитый поэт, начавший писать поэму о древних царях Персии. Он был убит рабом, и часть его работы Фирдоуси включил в “Шах-намэ”.

48. 19 сентября.

49. 1 ноября.

50. Город на южном берегу Ванского озера.

51. Ахлат — по-арабски “смеси, соединения”.

52. Ратль—мера веса, изменяющаяся в различных местностях; дирхем — тоже мера веса (греческое — драхма); как мера веса 6 ч. 3,148 гр.

53. 24 ноября.

54. Караван-сарай или постоялый двор.

55. Динар — золотая монета, содержавшая 4,25 гр. чистого золота.

56. По-арабски.

57. Увейс Карани — один из сподвижников пророка, был убит при Сиффине (657 г. н. э.).

58. Ноябрь — декабрь.

59. 23 ноября 1046 г.

60. Мера длины = 24 ладоням или приблизительно 1 м. 23 см.

61. 22 декабря.

62. Араш (ср. русское аршин) мера длины = длине руки от локтя до кончика среднего пальца.

63. Гез — мера длины, обычно считавшаяся равной 1 1/2 араша или несколько более, иногда считался равным шести ладоням, а “шахский” гез — семи ладоням. Называется также и арабским словом зир. Отношение геза к арашу все же недостаточно выяснено.

64. Ворота реки Тигр.

65. Ворота румийские, т. е. малоазиатские.

66. Ворота армянские.

67. Ворота холма.

68. Т. е. круто поднимающиеся.

69. Главный город области Бени Мудар, на расстоянии одного дня от Эдессы и двух дней от Ракки.

70. 28 декабря 1046 г.

71. Коран, CXIV.

72. “Наккалет-ул-хатаба; “накала и “хамала” по-арабски почти синонимы, но “накала” имеет оттенок “переносить”.

73. 2 января 1047 г.

74. Еврейские.

75. Божьи ворота.

76. Садовые ворота.

77. Антиохийские ворота.

78. Ратль Захири — мера веса, меченная египетским халифом Эз-Захир ли-изази-Динн-Лла, правившим с 1020 но 1035 г.

79. Абу-Ала ал-Маарри родился 22 декабря 973 г. и умер в мае 1057 г. Это один из самых изумительных арабских поэтов, глубокий пессимист и скептик.

80. 15 января.

81. По-арабски “Мятежник”.

82. 6 февраля.

83. Караван-сарай или постоялый двор.

84. Буквально: “место мученичества”. Нечто вроде часовни, где покоится прах мученика или святого.

85. Февраль

86. По-арабски “Источник коровы”

87. 5 марта 1046 г.

88. Симеон (предположительно).

89. Сын патриарха Эйуба (Иова).

90. Предположительно Ездра.

91. Одни из арабских пророков, упоминаемых в Коране; по родству с Моисеем отожествляется с Иофаром Библии.

92. Тивериада.

93. Иисус Навин.

94. Один из сподвижников пророка, к которому восходит много преданий о пророке и много его изречений.

95. Долина крокодилов.

96. 10 марта.

97. 11 декабря 1033г.

98. Деревня винограда.

99. Иерусалим.

100. 16 марта 1046 г.

101. Праздник 10 Зу-л-Хидджэ мусульманского календаря. В этот день полагалось принести в жертву (т. е. зарезать), в зависимости от состояния жертвователя, овцу, верблюда или быка определенного возраста и вполне здоровых. Празднование продолжалось три дня. Другое название — Курбан.

102. Второй из правоверных халифов, тесть пророка Мухаммеда, правил 634 — 644 гг. н. э.

103. Михраб — ниша в стене, указывающая направление, в котором надо кланяться при молитве (Кыблу, т. е. сторону Мекки).

104. Эти галлереи идут вдоль стены: одна — до судной залы, Махкемэ, а другая — до ворот пророка (Баб-ан-Неби). Под Максурэ Насир-и Хусрау, вероятно, разумеет другую мечеть — Масджид-ал-Акса.

105. Врата врат.

106. Намаз — ритуальная молитва, которую всякий мусульманин обязан совершать 5 раз в день.

107. Так называется произнесение слов “Аллаху акбару” (господь-величайший), с которых начинается азан, или призыв к молитве.

108. Дверь Милосердия.

109. Дверь Покаяния.

110. Масджид-ал-Акса.

111. Мирадж — легендарный ночной полет Мухаммеда в Иерусалим и на небо, о котором Коран дает только глухой намек, но который мусульманские авторы разукрасили обилием фантастических деталей.

112. Коран, XVII, 1.

113. Первый халиф из дома Омейядов, отнявший власть у зятя пророка, Алия. Правил с 661 по 680 г. н. э.

114. Седьмой халиф из рода Аббаса; сын знаменитого Карун ар-Рашида и персиянки. Правил с 813 по 833 г. н. э.

115. Люди, селящиеся в священном храме для молитвы.

116. Врата Пророка.

117. Врата Источника.

118. Врата Прощения.

119. Коран, II, 55.

120. Секинэ — по преданию фигура, нaxoдившаяся в Ковчеге Завета, вид которой обращал в бегство врага.

121. При этом расчете пришлось бы считать гез = арашу, ибо мы имеем двенадцать гезов + двадцать = тридцать два геза + тридцать арашей.

122. Медина.

123. Купол цепи.

124. Легендарное животное, на котором Мухаммед, по преданию, вознесся в рай.

125. Место Пророка.

126. Восточное место.

127. Сирийское место.

128. По преданию, гурии явились Мухаммеду в ночь Ми-раджа около дерева, невдалеке от площадки Сахра.

129. 29 апреля 1047 г.

130. Вифлеем.

131. Т. е. сокращение эпитета Авраама — “Халил-Улла” — друг божий.