|
ВАСИЛИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ НАЩОКИНЗАПИСКИПетр I Родился Василий Нащокин от Александра Федоровича, матери Ульяны Васильевны в 1707 году, генваря 7 числа, в первом часу дня, в четверток, в Москве. Был я шести лет от рождения своего, однако очень помню, как в Москве был большой пожар и подорвало гранатный двор в 1712 году, мая 13 дня. В том же году, вскоре после пожара, большая сестра Дарья Александровна замуж шла за подполковника Федора Климонтовича Чихачева. В 1713 году, в генваре месяце, родилась меньшая сестра Анна Александровна, и тогда, после пожара, одна светличка была построена. А тезоименитство ее февраля 3 числа. В 1714 году брат большой Петр Александрович поехал в Малороссию и там записан в драгуны в корпус Петра Матвеевича Апраксина. В 1715 году, осенью, не стало кронпринцессы, супруги царевича Алексея Петровича, и погребена [она] в Петербургской крепости под соборной колокольнею Петра и Павла. На исходе того же года братья мои большие Федор, Григорий, Иван повезены батюшкой в Петербург на смотр и определены в Академию. В 1716 году и я приехал в Петербург и был в школе. В этом же году в Петербурге весьма было малолюдно и полков, кроме гарнизона, ничего не было, а были все с государем в немецких краях, а прочего знатного в Петербурге ничего не происходило. В начале 1717 года государь изволил быть в немецких краях и во Франции. Того же года, в марте месяце, из Академии выбрано в гардемарины знатное шляхетство, в том числе взят брат мой Федор Александрович и того же марта месяца определен в Ревельскую эскадру, а поехал в Ревель с князем Михаилом Белосельским, и служил на лице кампанию на корабле Перле, и были при Готланде, и взяли на море шведскую шняву. В том же году, октября 21 дня, государь изволил с государыней из Франции возвратиться в Петербург. А при первом его [228] величества приезде на яхте из Кронштадта, как приблизился рекою Невою, тогда из пушек пальба была с города и Адмиралтейской крепости. И по приезде изволил, не много мешкав во дворце, пойти в Адмиралтейство, где довольно по работам изволил ходить, а за ним мастера корабельные и Иван Михайлович Головин. И я тогда имел счастье видеть своего государя монарха впервые, и хотя и молод был, однако с несказанным порадованием остался, увидев своего государя и слыша довольно славного монарха великие дела. И зело нас много было тогда малолетних дворян, и как мы по детскости не однажды заходя смотрели в очи его величества, и его величество спросил полковника Герасима Ивановича Кошелева, увидя нас немалым числом, который доносил о нас, что дворяне приехали к смотру, а другие определены в Академию. А из Адмиралтейства уже ночью его величество изволил идти во дворец, и за ним поехал Иван Михайлович Головин. Государь тогда был в платье синем шведского покроя и в картузе; волосы имел маленькие и зачесаны маленькой косой гребенкой; и как сперва увидели, дивились той первой моде, что гребешок у государя в волосах. По прибытии государя из Франции, 13 декабря, опубликован указ, чтобы золота и серебра не носить, что всеми и было прекращено. Того же месяца лейб-гвардии Семеновского полка майор князь Волконский расстрелян близ церкви Живоначальной Троицы за некоторое преступление, что тогда было указом объявлено. В 1718 году государь изволил быть в Москве, и привезен был царевич Алексей Петрович из немецких краев, и тогда производились немалые розыски, а в апреле месяце казнены за преступление Степан Глебов и Александр Кикин, который прежде был в великой милости у государя. Из Академии другой выбор был во флот в гардемарины; взят тогда брат Иван Александрович и в том же году пошел в первую кампанию на лице. В 1719 году, 10 марта, я, Василий Нащокин, записан в солдаты в дивизию генерала и кавалера барона фон Галарта, в Белогородский пехотный полк. В том же году весною было погребение с великим церемониалом покойному первому российскому генерал-фельдмаршалу, Св. Апостола Андрея и Мальтийского орденов кавалеру Борису Петровичу Шереметеву, и тело его для погребения из Москвы привезено, и от двора его в препровождении до Александро-Невского монастыря его императорское величество, всемилостивейший государь, сам трудиться изволил идти пешком со всеми министрами. А пред гробом шли два полка лейб-гвардии, Преображенский и Семеновский. И при погребении все убрано было глубоким трауром, и погребен [229] [он] в оном монастыре при отправлении церковной процессии. Окончилось то погребение троекратною пальбою из мелкого ружья. В том же монастыре по высочайшему указу погребен генерал-аншефт и кавалер Андреевского ордена Адам Адамович Вейд. И при гробах оных персон портреты на знаменах. В том же году, мая 29 дня, пополудни, в Петербурге, на Фонтальной речке, близ дома генерал-адмирала и кавалера Федора Матвеевича Апраксина, утонул брат мой большой Григорий Александрович, купаючись в оной речке, а при том несчастливом случае я сам случился быть. Найдено тело его на другой день, пополуночи в 9 часу. От рождения ему было 18 лет. Погребен на Выборгской стороне, у церкви Сампсония странноприимца. После погребения на другой день брат Федор Александрович от батюшки наследником учинен во всем недвижимом имении по указу 1714 [года]. В том же году государь с флотом корабельным и галерным изволил ходить в Швецию до Ламеланта, а оттуда возвратиться изволил с флотом корабельным в Ревель. А генерал-адмирал граф Апраксин на галерах ходил с гвардией и с другими полками далее в Швецию за Стекголм до Никопина (Ничепинга). А близ Стекголма, на сухом пути, у шведов баталия была с нашим небольшим корпусом, которым с российской стороны командовал полковник за бригадира князь Иван Федорович Борятинский, где хотя с нашей стороны с немалым уроном находились, однако же шведов сбили, за которую баталию все штаб- и обер-офицеры переменены чинами, а унтер-офицеры и солдаты награждены жалованием, а князь Борятинский пожалован бригадиром. В то же время генерал-поручик Лесси с корпусом ходил галерами в Умы (Умео) за Стеколной, где многие местечки взял; деревни же разоря пожгли и возвратились: адмирал — в Ревель, а Лесси — в Абов. В начале 1720 года английский флот, которым командовал адмирал Норис, приходил к Наргин (Нарген) острову, что от Ревеля недалеко, и к самому Ревелю и быв несколько на рейде, имел с российским генерал-адмиралом и кавалером графом Апраксиным письменную переписку и возвратился в Англию без всякого действа. Тогда же кавалерия российская великое движение имела, и шли со всяким поспешанием к Риге от Смоленска, а осенью паки в Малороссию и в другие места возвратились по квартирам. В том же году, июля 27 дня, генерал-аншефт и ордена Св. Андрея кавалер князь Михаиле Михайлович Голицын имел морскую баталию в Финляндии при Гренграме. С несколькими галерами атаковал один шведский корабль, на котором был шуит-бенакт (шаут-бенахт), и взял сильной атакой 4 фрегата, а корабль ушел, получа [230] многие раны. С этой ведомостью к государю в Санкт-Петербург отправлен был генерал-адъютант князя Голицына Никита Михайлов сын Шипов, и оный за привоз той счастливой ведомости пожалован полковником и возвращен в Финляндию. А бывший при той баталии генералитет особливые милости от государя получил: штаб-офицерам на цепях золотых жалованы медали золотые же, которые чрез плечо носили, а обер-офицерам — золотые же медали на голубой неширокой ленте, которые прикалывая к кафтанной петле носили; унтер-офицерам и солдатам серебряные патреты на банте голубой ленты, приколотые к кафтанной же петле, нашивали с надписью на тех медалях о той баталии. Оные взятые в полон 4 фрегата от князя Михаила Михайловича Голицына отправлены за российским конвоем со всеми взятыми на них служителями в С.-Петербург и приведены в августе месяце к самой пристани на Петербургскую сторону, против церкви Живоначальной Троицы и Сената; с этих фрегатов, по обычаю военному, шведские флаги спущены вниз, что значило военное пленничество. А против Сената сделана была великая перемида, на которой изображено было надписью взятие на море галерами четырех фрегатов, точное действие всей оной атаки, и значило на той перемиде, как фрегат нашел на галеру Троицкого пехотного полка поперек и потопил ее, только люди с оной все спаслись и большой азарт приняли от потопления, полезли на шведский фрегат, а другие на близ идущие галеры свои спаслись и тотчас оный фрегат взяли. А при приводе оных фрегатов к пристани поставлены были на пристани, по обе стороны дороги, два лейб-гвардии полка, Преображенский и Семеновский, к церкви Троицкой, и с фрегатов пленные сведены были на пристань и, по учреждению его императорского величества самого, как идти за пленными конвою, оный полон веден в С.-Петербургскую крепость. Впереди шел взвод Преображенский, за ним часть пленных, позади взвод Семеновский, и таким порядком несколько взводов один за другим, а между них пленные, в самую крепость маршировали, и по приводе для содержания оных пленных принял в гарнизон той крепости комендант Яков Кирсантьевич сын Бахниотов. Когда оных пленных вели и, как выше явствует, сам государь, будучи в мундире гвардии, учреждал конвой, и как идти с пленными до крепости, а лейб-гвардии Семеновского полка капитан старший Петр Иванов сын Вельяминов в то учреждение своим представлением вмешался, которого государь при всей той оказии бил тростью. Того же дня ввечеру в Сенате был бал, и солдатам близ той перемиды, где военное действие написано, выставлен погреб, дабы о том счастливом взятии все подданные веселились. [231] В том же году князь-папа, Петр Иванов сын Бутурлин, женился. Свадьба его была курьезная: в машкарацком были платье. Государь в том машкараде был в черном бархатном матросском платье и голландской шляпе, а шел с барабаном, изволил бить бой барабанный. В таком же уборе и с барабаном светлейший князь Меншиков шел. На оной свадьбе выбраны были трое скороходов, весьма претолстые люди: Петр Павлович Шафиров, Иван Федоров сын Бутурлин, Иван Степанов сын Собакин, офицер Семеновского полка. И все убранство было весьма странное: чрез реку шлюпки обвиты были зеленым хвощом; плот, сделанный из бочек и обвитый хвощом же, был буксирован, на котором князь-папа ехал. А подклеть молодых была в перемиде, сделанной на площади, что, как выше упомянуто, сделана была для торжества счастливого взятия четырех фрегатов. На берег вышед, ездили поезда цугами на медведях, на собаках, на свиньях, и ездили по большим улицам, чтобы мог весь народ видеть и веселиться, смотря на курьезные уборы и что на зверях и на скоте ездят, которые так обучены были, что весьма послушно в запряжке ходили. В 1721 году, в феврале, по именному его императорского величества указу, в С.-Петербурге, против Адмиралтейства, растерт был на реке Неве лед и спущен корабль, которому дано звание “Фридер-макер”. В этом же году государь пожаловал из гардемаринов российского дворянства во флот 60 человек в подпоручики. В то время и брат мой Федор Александрович был пожалован. В том же году весной государь с государыней пошел в Ригу и там весну изволил продолжаться, и обучались при его величестве полки армейские экзерциции на песках; командовал генерал-аншефт Репнин. А оттуда изволил возвратиться в Ревель, а из Ревеля государь пошел морем в Кронштадт, а государыня сухим путем — в Петербург. Того же года, августа 30 числа, в Нейштате, неподалеку от Абова, будучи на конгрессе, российские полномочные министры Яков Вилимович Брюс и Андрей Иванович Остерман заключили вечный мир с шведскими министрами между российской и шведской коронами; и с оной ведомостью прислан был от министров лейб-гвардии Преображенского полка капрал Иван Обрезков. Этою ведомостью наш всемилостивейший монарх зело обрадован был, и о том публиковано было в С.-Петербурге, ездя по всем улицам, давая знак на трубах. А помянутый Обрезков из капралов в этот же Преображенский полк за ту ведомость в прапорщики пожалован и послан с объявлением того вечного мира в Сибирскую губернию и тамо получил в бытность губернатора князя Алексея Михайловича Черкасского денег [232] тысяч до семи да золотую шпагу, у которой как эфес, так и клинок, было все золотое. Тогда же ведено г-ну генерал-аншефту и кавалеру князю Голицыну со всем корпусом из завоеванных городов, изо всего княжества Финляндского, выступить и прибыть в С.-Петербург, который галерным флотом и пришел в октябре месяце, и на Неве-реке пришед оный корпус построился на галерах в три колонги, и, по благодарении Богу в церкви Живоначальной Троицы, учинено было в Сенате того мира торжество октября 22 числа. И сделан был великий фейверок, на котором сделаны были растворенные ворота, а как зажжен был фейверок, то сделаны были подобия монархов, которые с обеих сторон затворяли ворота, то есть знак заключения мира. И за счастливый мир в то торжество великая была перемена чинов; многие жалованы деревнями и винным освобождение. О всем том происхождении любопытный может видеть из выданной тогда реляции, которая в печатной книге 1721 года, и какое при оном торжестве государю от сенаторов принесено благодарение; и просили всем Сенатом, чтобы государь изволил восприять императорский титул, который от того времени всемилостивейше и принят. По поздравлении же какие наш всемилостивейший монарх говорил речи к сенаторам, сии суть ниже изъявлены: 1) Зело желаю, чтобы наш весь народ прямо узнал, что Господь Бог прошедшею войною и заключением сего мира нам сделал. 2) Надлежит Бога всею крепостию благодарить, однакож надеясь на мир, не надлежит ослабевать в воинском деле, дабы с нами не так сталось, как с монархией греческой. 3) Надлежит трудиться о пользе и прибытке общем, который Бог нам пред очьми кладет, как внутрь, так и вне, от чего облегчен будет народ. А с объявлением того мира во все губернии посланы заслуженные в ту войну гвардии и морские офицеры, которые за то награждение подарками в губерниях при объявлении мира получили. А вышедшие из Финляндии полки пошли той же осенью по винтерквартирам. В то же самое время в С.-Петербурге зело великая вода была, которую я засвидетельствую, что по Морской и Переведенской и другим улицам ездили в шлюпках и лодках в первый день большой воды, а приходу оной воде было по три дня, только по два дня гораздо мельчей приходило, и как начнет приходить, тогда бьют в колокола и в барабаны тревогу, чтоб люди убирались; однако тогда скота великое множество потонуло и немалый убыток от разорения водного причинился. А еще в то время, в самую глубокую осень, гвардия пошла в Москву и государь со всей высокой фамилией в декабре туда же [233] изволил идти и собравши под Москвой, в Тресвятском, с двумя полками гвардии, вступали в Москву в великом триумфе о мире со шведской короной. Сам государь изволил идти перед Преображенским полком в полковничьем месте; ружье несли по окончании войны с поля Тверскою улицею и в Кремль. И с таким весьма благополучием оный счастливый мир 1721 года с великой государству славой и пользой окончился, за что Россия вся должна благодарить Бога и своего монарха, что все то излияние милостию Всевышнего Творца и неусыпными трудами в той долголетней войне окончилось в пользу России, всемилостивейшего нашего императора Петра Первого, отца отечества, государя всемилостивейшего. С начала 1722 года его императорское величество изволил быть со всею высокой фамилией в Москве, и еще о мире Шведском учинено в Москве торжество. Фейверок был сделан за Москвой-рекой на лугу, что слывет Царицын луг; и с начала генваря и в феврале ездили по Москве машкарадом, какого никогда не бывало, на сделанном корабле, который вожен был по большим улицам и для которого Тверские ворота проломаны были, а у Воскресенских ворот вниз глубоко прорыто было, чтобы ворот старинной работы не попортить, а оному кораблю со всей оснасткой свободный ход был, на котором сидели люди. В машкараде же были и другие суда устроены и за кораблем ездили, и тако многому тогда веселию и весьма гражданам курьезному делу, что немалый корабль со всей оснасткой и с пушками зело устроен был изрядно и легко был вожен, что великое всем удивление и приохочивание к смотрению было. Потом настал Великий пост. Его величество трудиться изволил, разбирал все отставное дворянство: годных определяли к делам, а другим, за старостью, вольные пашпорты даваны для житья в домах, с увольнением от всех дел. Тогда же недорослей, по силе указа, немалое число явилось; определены были в разные службы. В этот же Великий пост ведено от некоторых армейских полков идти по батальону в города, кои по Волге-реке, в Тверь, Ярославль, а в Нижнем Новгороде главное рандеву было, и приготовили в вышеозначенных местах суда. Его величество после праздника Святой Пасхи их высочеств государынь цесаревен Анну Петровну и Елисавету Петровну, великую княжну Наталью Алексеевну, государя великого князя Петра Алексеевича и царевен Екатерину Иоанновну и Прасковью Иоанновну изволил в Москве оставить, а герцогиня Курляндская Анна Иоанновна поехала в свою резиденцию в Курляндию. А его величество с государыней изволил из Москвы идти, гвардии Преображенского и Семеновского полков с батальонами да с полками Ингермоландским и Астраханским, которые всегда были при [234] гвардии, а оные при гвардии полки укомплектованы были из вольницы, холопей боярских, лучшими людьми. И на Москве-реке в учрежденные суда сели и поплыли вниз до Нижнего, и оттуда его величество изволил вступить в поход для военных действий всем собранием за Астрахань, в персидские границы, для распространения земли и взятия городов персидских к приращению Российского государства. И о том походе и о военных действиях, где надлежит, хранятся журналы, а я едино для памяти записывал то состояние, что мог узнать и сведем быть, ибо я в том походе сам не был, а при отправлении всего был. По отсутствии его императорского величества из Москвы при высокой его величества фамилии остался светлейший князь Меншиков. В то время я от генерала и кавалера фон Галарта отправлен в Нарву в полк Белогородский, при котором служил, а в мае месяце, в последних числах, от генерал-поручика Бона отпущен был в дом мой на шесть месяцев; тогда встретил государынь царевен и всю его величества фамилию, едущих в С.-Петербург, и при них его светлость князь Меншиков, в селе Городне, от Твери в 30 верстах, а Сенат в Москве остался. Итак, оное лето, как довольно известно, было зело в трудном воинском походе препровождено; и взят старинный город персидский Дербент его величеством, и там впредь для военных действ оставлен генералитет с армией. В том же году государь с теми полками, с которыми изволил из Москвы идти, возвратился из персидского похода в Астрахань, а из Астрахани изволил идти в Москву, и в декабре, в последних числах, его величество, не въезжая в Москву, изволил пребывать, пока все сберутся из похода, в подмосковной Строгоновой, что слывет Мельница, и вступали в Москву из оного персидского похода триумфом: лейб-гвардия ехала верхами и везли публично от города Дербента ключи от ворот. И начало 1723 года изволил государь быть в Москве, и некоторое веселье в машкарадах по торжестве о благополучном возвращении происходило. А в феврале его величество изволил идти чрез город Ярославль на Олонец к марциальным водам для пользования своего дражайшего здоровья, и быв тамо, в С.-Петербург его величество прибыл последним зимним путем. Той же весной весь корабельный флот был вооружен и чинена была военная экзерциция у Красной горки всем флотам; такой славной экзерциции целым флотом, где было 23 корабля линейных, кроме фрегатов, никогда не бывало, и с оным флотом изволил идти в Ревель. [235] И будучи в Ревеле случилось мне видеть, что государь изволил быть у ревельского мещанина на свадьбе, и по окончании свадьбы был чрезвычайный дождь. Его величество вышел в самый большой дождь, сел верхом, надев синий плащ, распустя шляпу, и поехал, а за ним господа некоторые намерены были сесть в коляски, но видя своего монарха верхом невзирая на дождь, и они поехали верхами и без епанечь. Государь, смотря на них, изволил смеяться и говорил, что от дождя не развалятся, и изволил ехать его величество в гавань и во флот, а на другой день весь флот в море пошел, и его императорское величество во флоте изволил присутствовать и ходили для гулянья к острову Дагерорту. Я тогда случился в Ревеле быть присыпан из Нарвы с денежной казной, которая казна отправлялась в Стекголм по мирному трактату со шведской короной двухмиллионной суммы. Тем же летом, как его императорское величество возвратиться изволил в Ревель с флотом и пошел сухим путем в Нарву, к прибытию его императорского величества изготовлена для караула Белогородского пехотного полка рота со знаменем, капитан Алексей Иванов сын Мещеринов с надлежащим числом офицеров, а я, возвратясь из Ревеля, был при том карауле сержантом. Его величество, прибыв в Нарву, изволил кушать у коменданта Михаила Андреевича Сухотина и того же дня его величество изволил отправиться в Петербург. Потом ехал князь Меншиков, и тому рота со знаменем была командирована. Оный, ночевав, поехал. Великий канцлер и кавалер граф Гаврила Иванович Головкин прибыл в Нарву, ужинал у коменданта и паки отправился в путь свой. В том же 1723 году осенью его императорское величество изволил прибыть в Кронштадт с государыней, и все были министры; заложить указал крепость, и начало той работы сам его величество, лопатку взяв, несколько земли положил; при том все знатные то же чинили и вся гвардия употреблена была в работе. В 1724 году его императорское величество изволил идти в Москву и в мае месяце, по высочайшему соизволению, вселюбезную супругу, нашу всемилостивейшую государыню Екатерину Алексеевну, изволил короновать, при которой коронации выбраны были из армейских полков обер-офицеры, лучшие люди, числом 60 человек, которые были конницей в супеверсах, в богатом мундире, все были в белых поруках, с ружьем, который выбор наречен Кавалергардский корпус, а после коронации все распущены в полки. Знатные многие в торжество коронации пожалованы чинами. Князь Никита Иванович Репнин — генерал-фельдмаршалом и [236] кавалером ордена Андрея Первозванного и в Военную коллегию определен президентом. Павлу Ивановичу Ягужинскому пожалован орден Св. Андрея. Награждены некоторые деревнями. В том же году, июня на 9 число, не стало в Москве отца моего Александра Федоровича Нащокина, и погребен [он] в Петровском монастыре. Из Москвы государь изволил идти чрез город Ярославль на Олонец к марциальным водам для пользования от болезни, ибо тогда его императорское величество, как мне довольно случилось видеть его величество в Москве, весьма от болезни слаб был. И быв у вод тем же летом, в августе, изволил прибыть в С.-Петербург. Того же августа 30 числа мощи св. Александра Невского во имя его построенный монастырь в С.-Петербурге, на берегу Невы-реки, принесли, которые от Шлюшенбурга в Петербург везены водою, и как к берегу пристали, тогда подняли мощи лейб-гвардии старшие капитаны и несли до места, и для встречи мощей великое собрание было, и тако перенесение мощей из города Володимера в С.-Петербург 1724 года августа 30 дня. Того же года, осенью, придворному кавалеру Вильму Монсу, которого государь жаловал, за преступление голова отсечена, о чем указом опубликовано. Сестра его родная, генерал-майора Балка жена, кнутом сечена, и другие при том в наказании были. И тако оный 1724 год течением закончился. 1725 год началом своим зело неблагополучие России оказал: 28 генваря, по воле всемогущего Бога, всепресветлейший, державнейший и самодержец всероссийский, отец отечества, государь всемилостивейший Петр Великий чрез двенадцатидневную жестокую болезнь от сего временного в вечное блаженство отыде. Я не могу от неискуства пера моего описать, как при толиком общенародном неблагополучии видим был общий плач; старые сетуют, почто Петра Великого пережили; молодые говорили: блаженны отцы наши, что жили во дни Петра Великого, а мы только его видели, чтоб о нем плакать! Домашние его рыдали день и ночь. По погребении его приходили великим множеством на гроб его: всяк хотел образ его помнить. Везде неутешная печаль в России на лицах всех изобразует. Но распространяться о толикой печали недостаток моего сложения прекращает, ибо о том печальном времени свидетельствуют истории на разных языках, а на российском диалекте от проповедников говорено в день погребения Петра Великого Феофаном Прокоповичем, епископом Псковским, в день же годичного препоминовения в Петропавловской церкви, где его величества гроб, от архимандрита Троице-Сергиева монастыря Гавриила, которые проповеди в печать преданы, из чего довольно видно, какова была тогда ужасная печаль России. [237] Екатерина I 1725 По кончине его императорского величества славной памяти престол самодержавства Российского коронованная при жизни его величества вселюбезнейшая супруга, наша всемилостивейшая государыня императрица и самодержица всероссийская Екатерина Алексеевна, с Божиею помощью восприять изволила, и для поминовения его императорского величества многие милости оказаны: которые офицеры не по порядку, без заслуг, были произведены князем Матвеем Гагариным и губернаторами, и за то написаны были в гвардию в солдаты, и оные от солдатства освобождены и прежние чины им возвращены. А оный 1725 год во всем государстве, в Москве и в С.-Петербурге все ходили в глубоком трауре, знатные по классам носили плюрезы на обшлагах, а их домы были убраны трауром и люди; одним словом, такой был глубокий траур, что генерально ходили как дворянство, офицерство, приказные чины до последнего члена, так и купечество, но самые бедные дворяне и их служители и купечество малоторговое без траура были, а священство в обеих резиденциях, как в Москве, так и в С.-Петербурге, без изъятия все ходило в черном. О погребении его величества здесь, для памяти, в сей моей записке не упоминаю, ибо тогда я при том в Петербурге быть не случился, а отправился вскоре после кончины его величества для дел в военную контору в Москву. Того же года, мая 18 дня, по высочайшему соизволению ее императорского величества, в С.-Петербурге опубликовано о браке учиненного сговору при жизни его величества блаженного и вечнодостойного памяти государя Петра Великого супружественного трактата между ее высочеством Анной Петровной, цесаревной всероссийской, и его королевским высочеством герцогом Голштейн-Готторпским; намерение восприять изволила оный брак в месяце мае, при помощи Вышнего, совершить, и о том браке чрез офицеров с трубачами и литаврами во всем С.-Петербурге публиковано, и назначен тому браку день 21 мая, то есть в пятницу. А церемониал того брака издан печатно, который напечатан в типографии в С.-Петербурге 30 июня 1725 года и с которого при моих книгах точная копия. А по окончании этого брака в торжество ее императорское величество, наша всемилостивейшая государыня императрица и самодержица всероссийская, всемилостивейше изволила жаловать чинами: князя Михаила Михайловича Голицына — в [238] генерал-фельдмаршалы, Вейсбаха — в полные генералы, и прочие получили чины, а другие — кавалерии ордена Св. Андрея. В оное же торжество жалованы и кавалериями нового ордена Св. Александра Невского на пунцовом банте. Которые того ордена первые суть кавалеры, о именах их в сей моей записке изъявляю: генерал-лейтенантам Бону, Лессию; генерал-майорам Ивану Головину, Григорию Чернышеву, Михаилу Волкову, Андрею Ушакову, Ивану Дмитриеву-Мамонову, князю Григорию Юсупову, Семену Салтыкову, Антону Дивиеру; бригадиру Лихареву; царевны Анны Петровны обер-гофмейстеру Нарышкину; вице-адмиралам Сиверсу, Змаевичу; шаутбенахту Науму Синявину; двора его королевского высочества герцога Голштейн-Готторпского гофканцлеру Штамкену, гофмаршалу Платому (Платену), обер-егермейстеру Алефелту, обер-камергеру графу Бондию. В том же году во всей армии великая перемена чинам была и произведены, а долговременно которые служили, получили, по желанию, отставку. Я тогда был в Белогородском пехотном полку, и сколько есть в полку штаб- и обер-офицеров, все переменены чинами, кроме полковника. Того же году в исходе вся армия вступила в расположенные квартиры, где были построены штабные дворы, и с дистриктов положенные подушные деньги определено сбирать; от тех сборов стали жалованье получать. Гранодерские пехотные полки, которые именовались Галартов, Лессиев, Кампенгаузенов, первый и второй Гранодерские, итого пять полков, по роте, по полкам раскасованы; так же и от кавалерии Гранодерские полки, и с того времени в армии Гранодерские полки отставлены. В начале 1726 года вся армия в движении была: изнутри государства пришли в Остзею, и лето того года пришед стояли корпусами в С.-Петербурге немалым лагерем, на Васильевском острове, при Риге, Ревеле и Выборге. Тем же летом обер-офицеры, которые были из полков армейских выбраны для коронации в кавалергардский корпус 1724 года, оным ведено явиться в С.-Петербург в Военную коллегию, и оные все определены в корпус кавалергардский, и от того времени учрежден был настоящий корпус; офицеры были выбраны лучшие и собою весьма великорослые и достаточные иждивением. Тем же летом флот английский к Ревелю приходил и стояв без всякого действа, возвратился. Тем же летом князь Меншиков и с ним некоторое число корпуса кавалергардов посланы были в Ригу, а из Риги Меншиков ездил [239] в Митаву к государыне герцогине Курляндской Анне Иоанновне. Тогда был в Митаве польского короля Августа побочный сын граф Мориц и о Курляндском герцогстве имел претензию и приезжал того искать, а по прибытии князя Меншикова оный граф Мориц из Курляндии немедленно ретировался, а князь с кавалергардами в Петербург возвратился. В то самое время в Риге генерал-фельдмаршал и Военной коллегии президент и кавалер ордена Св. Апостола Андрея князь Никита Иванович Репнин умре. Во время его службы генералом великое несчастье от шведов под Головщиным имел, где знамена и пушки отбиты были, за что он написан был из генералов в гвардию, в гранодеры, а после паки пожалован полковником и генеральство получил. Был женат на трех женах, а после держал даму и прижил незаконных детей, которые имеют фамилию Репнинских; так от незаконнорожденных наречена новая фамилия от князя Репнина — просто Репнинские, а мать Репнинских была девка Полька. В том же году я вместо гранодерской роты из Белогородского полка с ротой перешел в Углицкий полк, которому после звания первого гранодерского полка новое наречено — Углицкий. Того же года, в сентябре месяце, к Выборгу на галерах пошли и там определено зимовать. Той же осенью была в С.-Петербурге большая вода, только прежней 1721 года меньше, за тем, что каналы везде были поделаны и у Невы, на Московской дороге, берега подняты и обиты сваями, и того ради [вода] на берег так не взливалась. В начале 1727 года князь Меншиков объявлен был рейхсмаршалом. Стоящие около С.-Петербурга, верстах в ста и больше, полки армейские генваря к 6 числу, то есть ко дню Богоявления Господня, собраны были в С.-Петербурге. Ее императорское величество изволила на водоосвящении присутствовать. Гвардии оба полка, трехбатальонный Ингермоландский полк, который под именем князя Меншикова, яко того полку полковника, весьма полк хороший, и прочих, всего с 30 тысяч, в том параде поставлено было с гвардией, полевыми и гарнизонными полками; учрежден был на Неве-реке батальон-каре, зачав от Васильевского острова, по обе стороны берегов Невы-реки, даже до Охтенской слободы окружностью поставлены были. Государыня изволила идти из дворца; половина корпуса кавалергардского впереди, другая — позади ее величества кареты, шли до самой Ердани, где оный корпус впервые вывез того корпуса штандарт. Князь Меншиков сел верхом на уборной лошади, имев на себе, по слабости своей, что был весьма болезнен, кафтан парчовый серебряный на собольем меху и обшлаги собольи. При нем немалое число генералитета, и командовал всем тем корпусом. А на [240] другой день, которые приходили из разных мест полки, паки туда же пошли, Того же года, февраля 15 дня, я в аудиторы пожалован в тот же Углицкий полк. Того же года, как и в прошлом 1726, армия вся в лагере стояла в тех же местах, а кавалерия на Украине, при которой был генерал-фельдмаршал князь Голицын, а при нем генерал Вейсбах; в Ревеле генерал Бон, в Риге Лесси, над С.-Петербургским и Выборгским генерал-лейтенант Волков, а всей ее императорского величества армией командовал рейхсмаршал Меншиков. В апреле месяце тайного действительного советника графа Петра Андреевича Толстого в ссылку послали. Генерал-полицмейстера, государева генерал-адъютанта и ордена Александровского кавалера Дивиера разыскивали и, наказав, в Сибирь послали. 6 мая, в 9 часов пополудни, всепресветлейшая, державнейшая, великая государыня императрица и самодержица всероссийская Екатерина Алексеевна от сего временного в вечное блаженство отыде, а о принятии всероссийского престола подписанною духовною ее величество собственною рукою утвердить изволила вселюбезнейшему внуку, государю великому князю, о чем 7 дня мая от его императорского величества выданным манифестом в народ опубликовано. Петр II 1727 Того же года князь Меншиков генералиссимусом объявлен, и дочь его большая сговорена за его императорское величество и несколько времени была сговоренною невестою, а после того опубликован указ сентября 8 дня, чтоб нигде за его, Меншикова, рукою посылаемых указов не слушать, и в скором времени он, Меншиков, послан в ссылку с фамилией в Ранебург, которое местечко его бывало, а оттуда в Сибирь, где и умре в заточении и в самой бедности, которое место за Тобольском, называемое Березов. Долгорукий князь Алексей, весьма нехитрого разума, с сыном своим князем Иваном пришел в великую знатность, и род Долгоруковых пред всеми больше усилился, а князь Алексей ничем больше, как псовой охотой и частыми ездами на поля, всех знатных фамилий отдалил наставлением от других роду своего; паче многих того роду был человек весьма умный князь Василий Лукич. И так государя от всех удалили, что не всегда можно было его видеть, и его [241] императорское величество с псовой охотой того же года осенью продолжать себя изволили в С.-Петербурге в угодных местах для оной псовой охоты. В начале 1728 года его величество, прибыв в Москву, короноваться изволил по обычаю предков своих великих государей и продолжался его величество в Москве, отъезжая от Москвы в угодные места с псовой охотой. В том же году в ноябре месяце пожалован я подпоручиком и определен в Лефортовский полк. В исходе того года великой княжны государыни Натальи Алексеевны не стало в Москве, и погребена [она] в Вознесенском монастыре. Так же и в 1729 году изволил государь быть в Москве и ходил в Тулу для смотрения ружей нового мастерства. И того же года в Москве лейб-гвардии полки Преображенский и Семеновский стояли в лагере близ Донского монастыря, а корпус армейский — под командой генерал-фельдмаршала князя Долгорукова; генерал-аншефты Бон и Матюшкин при той команде обретались и прочий генералитет. И стоял оный корпус армии в лагере на речке Ходынке, от Всесвятского и до Хорошевской дороги. Тем же летом его императорское величество изволил указать лейб-гвардии и армейским трем полкам, Бутырскому и двум Московским, быть в параде близ Донского монастыря, и чинили экзерцицию по полкам с пальбою, два полка гвардии сведя в батальон-каре. Армейскими тремя во фрунте командовал генерал-майор Борятинский. Того же года, ноября 19 числа, его императорское величество изволил назначить себе невесту, князя Алексея Григорьевича Долгорукова дочь. После того числа публичное было обручение в Головинском дворце, при котором обручении была бабка его величества, царица Евдокия Федоровна. Обручал архиепископ Новгородский Феофан Прокопович, которую церемонию я сам довольно видел, будучи при том на ординарции за генерал-фельдмаршалом князем Долгоруким. В начале 1730 года, генваря 6 числа, лейб-гвардии полки и стоявшие в Москве пехотные полки собраны были в парад; и от Красных ворот его императорское величество перед Преображенским полком в строевом убранстве изволил идти в полковничьем месте. И полки пошли в Кремль для освящения воды, а государь возвратился во дворец и от того дня занемог оспою; в том же году, генваря 19 дня, его императорское величество, самодержец всероссийский, наш милостивейший государь, в вечное блаженство отыде. [242] Анна I 1730 И в Верховном тайном совете духовные, весь генералитет и знатное шляхетство собрано и, по общему согласию, при собрании полков объявлена на российский престол государыней герцогиня Анна Иоанновна и титулована ее императорским величеством. И с известием из Верховного тайного совета отправлены в Курляндию: князь Василий Лукич Долгоруков, князь Михайло Михайлович меньшой Голицын, Михайло Иванович Леонтьев и прочие с прошением для прибытия ее императорского величества в Москву. А когда всемилостивейшая соизволила прибыть в Москву с публичным восшествием, тогда подана была князем Алексеем Михайловичем Черкасским челобитная от всего шляхетства, чтобы ее императорское величество изволила принять самодержавство так, как предки ее величества, что от того времени и восприято, и все подданные поздравили. И тогда же ее императорское величество изволила указать генерал-прокурора Павла Ивановича Ягужинского из-под ареста освободить, который арестован был от Верховного тайного совета и посажен под крепкий караул за тайное отправление от себя писем после отбытия князя Василия Лукича Долгорукова в Курляндию, с Петром Спиридоновым сыном Сумороковым, чтоб он, Сумороков, те письма тайно в Курляндии подал ее императорскому величеству, что он и учинил, а после известно стало, что в оных писано было, дабы ее императорское величество не изволила подписывать доношения от помянутого князя Долгорукова, ибо российское шляхетство желает ее императорское величество самодержавнейшею быть на российском престоле; однако оный Сумороков от Долгорукова взят был под караул и бит жестоко и содержался, пока освобожден [был] Павел Иванович. И того же года, апреля 28 числа, ее императорское величество, по древнему обыкновению предков своих, изволила короноваться в Москве, а в мае месяце великим церемониалом изволила идти в Измайлово и оного года лето такс изволила продолжаться. И под селом Измайловым поставлен был лагерь кавалергардский и убран по воинскому порядку. Гвардии полки Преображенский и Семеновский по другую сторону дворца в лагере стояли и непрестанно в экзерциции были. Армейские полки Бутырский, первый и второй Московские по полку привожены были перед дворец и чинили экзерцицию. Того же лета Семеновского полка майор Хрущов послан был на Украину на линию, которому ведено набрать из ландмилицких полков [243] лучших людей, трехбатальонный полк и одну гранодерскую роту, которые в сентябре месяце и приведены в Москву, и по именному ее императорского величества указу именован оный полк лейб-гвардии Измайловским, которому в ранге и в жаловании быть против лейб-гвардии полков, а в содержании комплекта людей — против Семеновского трехбатальонного полка и одной гранодерской роты. А в оный полк объявлен полковником генерал-майор, его императорского величества, блаженной памяти государя Петра Великого генерал-адъютант граф фон Левенвольд, подполковником — генерал-майор Ямес (Джеме) Кейт; майоры: из премьер-майоров Азовского драгунского полка Иосиф Гампф, из флигель-адъютантов от генерала Бона капитанского ранга Иван Шипов, из польской службы из капитанов Густав Бирон. С начала учреждения полка и я, по именному ее императорского величества указу, пожалован из подпоручиков армейских в оный лейб-гвардии Измайловский полк в адъютанты, а обер-офицеры определяемы были по выбору и представлению полковника графа фон Левенвольда из разных команд и из служб других наций. Шляхетства курляндского и лифляндского немалое число определено было в унтер-офицеры и капралы, а российских унтер-офицеров из полков армейских определяли. И на оный полк мундир и амуниция построена того же времени. А в исходе 1730 года генерал-фельдмаршал лейб-гвардии Семеновского полка полковник князь Михаиле Михайлович Голицын умре и погребен с великим церемониалом, по его высокому характеру, в Богоявленском монастыре. Зело был в войне счастлив и в делах доброго распорядка и любим подкомандующими в армии, а будучи в войне генерал-аншефтом, в княжестве Финляндском, на сухом пути и на море, имел знатные баталии против шведского войска и находился в великих выигрышах, а особливо приводом его в Польше корпус разбил под Добрым; в Финляндии под Вазами великую же одержал баталию; при Гренграме на море галерами взял 4 шведских фрегата, о чем и выше сего на своем месте упомянуто. Февраля 17 дня 1731 года весь полк лейб-гвардии Измайловский собран был за Москвой-рекой на лугу, что слывет Царицын, и все чины присягали перед знаменами о верной службе ее императорскому величеству, и служен был молебен, освящена вода и окроплены святою водой знамена, и отнесены были знамена в дом ее императорского величества при препровождении всего полка. И после того полк во всегдашней был экзерциции, и в службу вступил для отправления караулов ко двору ее императорского величества, и сменил стоявших лейб-гвардии Семеновского полка мая 28 дня 1731 года. Весною того же года все полки гвардии перед ее императорским величеством за Донским монастырем полками чинили экзерцицию [244] и палили, а потом все три полка сведены в батальон-каре, и по три патрона выпалено в том же каре залпом, при чем были иностранные послы и посол турецкий Сайдефендий (Саид-еффенди). В том же году июня 9 дня не стало большой сестры моей Дарьи Александровны: больна была горячкою; погребена в Москве в Петровском монастыре. Того же лета сказан поход в С.-Петербург всех гвардии полков по два батальона, а в Москве осталось всех полков четыре батальона. Тем же летом государыня изволила перейти в новопостроенный дом, который именован Аннингофом, и оставшие батальоны стояли при Аннингофе лагерем. А осенью для близости ко дворцу поставлены в кантонир-квартиры: Преображенского два батальона в Лефортовской, а Семеновский и Измайловский в Вороньей слободах близ Андроникова монастыря, и с того времени караульную команду начали майоры водить, а до сего не важивали, а ходили одни капитаны. В том же году учреждена Конная гвардия, а приверстан в Конную гвардию лейб-регимент. В том же году корпус кавалергардский раскасован и бывшие кавалергарды в разные места определены, а иные вовсе от службы отставлены. В том же году осенью не стало государыни царевны Прасковьи Иоанновны. В том же году учреждены кирасирские полки: выбраны лучшие люди из кавалерии. В исходе 1731 года за некоторое преступление генерал-фельдмаршал князь Василий Володимерович Долгорукий послан в ссылку, а племянник его гвардии Преображенского полка капитан князь Юрий Долгорукий того ж времени наказан и послан в Сибирь. С нового 1732 года лейб-гвардия учреждена по новому штату и прибавлено жалованье против рангов, и учреждены от того времени секунд-майоры и какое число содержать комплекта всех чинов и жалованья против рангов получать; гранодерским ротам быть при всех ротах мушкетерских, только в строю сводить вместе, а оставшие за комплектом обер- и унтер-офицеры отосланы в Военную коллегию. Ее императорское величество того же года генваря 7 числа изволила идти в С.-Петербург и после того в Москве не бывала. В том же году граф Миних пожалован генерал-фельдмаршалом, и от того времени переменены в армии бой барабанный и экзерциция и учинены для смотрения в армии экзерциции и всякие добрые порядки, и чтоб военные служители надлежащее получали в свое время, инспекторы, из генералитета выбранные, и первый был определен [245] генерал-майор и гвардии подполковник Кейт и прочие, и с сего времени в армии наилучшее завелось во всем исправление. В 1733 году Петр Павлович Шафиров заключил мир, будучи в Персии, и бывшему в низовом корпусе российскому войску ведено вступить в Россию. В том же году российское войско в Польшу вступило для возведения на престол польский бывшего польского короля Августа сына его и для изгнания Лещинского, которого поляки вторично короновали королем польским, однако он, хотя в том имел французскую помощь, точно принужден был от войска российского ретироваться в вольный город Гданск. В 1734 году генерал-фельдмаршал граф фон Миних оный город Гданск атаковал и приступил к крепости, которая называется Гагецберг, где войско российское претерпело немалый урон, а крепости той не взяло. Того же года к Гданску на помощь Лещинскому пришли морем французы на кораблях, которые и засели в крепости Вексельминде, и по прибытии к Гданску флота российского французских 7 кораблей ретировались от Гданска. А войско французское в оной крепости, не стерпя наших бомб, учинило против войска российского вылазку, и при том главный их командир убит, а бригадир Деламот с оставшимся войском французским разбиты и взяты в полон, которые флотом привезены в С.-Петербург. Оный Деламот и штаб-офицеры представлены были перед ее императорским величеством и всемилостивейше жалованы к руке и богато трактованы в доме обер-гофмаршала и ордена Св. Апостола Андрея и других кавалера графа фон Левенвольда. А когда ее императорское величество изволила смотреть по полкам гвардию и учинена была экзерциция, тогда он, французский бригадир, и штаб-офицеры были и зело хвалили войско, что экзерцировано хорошо. В том же году глубокой осенью отправлено морем все взятое французское войско в отечество, а город Гданск сдался на капитуляцию с обещанием удержания знатной с короля Лещинского суммы денег. А Лещинский в самой малой свите и зело подло из Гданска ушел и ретировался в прусский город Кенигсберг и в оном продолжался до отбытия во Францию к зятю своему королю французскому. И от города Гданска приезжали депутаты в Петербург, которым дана была аудиенция, и оные перед ее императорским величеством слезно о всем городе милосердия просили, и для взятия с города положенного числа денег послан с оными депутатами Ингермоландского полка полковник барон фон Икскуль. В 1735 году обер-шталмейстер, лейб-гвардии Измайловского полка полковник, ордена Св. Апостола Андрея кавалер, ее [246] императорского величества генерал-адъютант граф фон Левенвольд, который был в Польше полномочным послом и посылай был к цесарю; он же и полк Измайловский привел в изрядный регулярный порядок и в лучшую от других полков экзерцицию; по многих его к государству трудах из немецких краев в С.-Петербург возвратился в тяжкой болезни и просил всемилостивейшую государыню, чтоб отпущен был в деревню его Дерптского уезда, в мызу Ряпину. А при отъезде призвал он всех штаб- и обер-офицеров, со всеми прощался и поехал в последнем состоянии своего здоровья, а по прибытии в свою деревню, как было известно, все домовое распорядя, добропорядочно того же года в апреле месяце умре. Человек был великого разума, имел склонность к правосудию; к подчиненным, казалось, был строг, только в полку ни единый человек не штрафован приказом его, а все в великом страхе находились, и такой человек, как оный граф Левенвольд, со справедливыми поступками и зело с великим постоянством, со смелостью, со столь высокими добродетелями редко рожден быть может. Он же при жизни его императорского величества, блаженной памяти государя Петра Великого, был его величества генерал-адъютантом и много употреблен бывал от его величества в посылки. В жизни своей оный граф фон Левенвольд имел охоту к ружью и охотник был до лошадей. И так я об оном описал, как подлинное мое есть примечание бесстрастно, ибо я у него в особливой милости не был и чрез его рекомендацию никакой милости в авантаж свой не получал, только писал в сей моей записке из почтения, видя в жизни моей такого достойного человека, который, паче своей славы, общее добро, то есть правдолюбие, наблюдал, что мне случилось видеть и сим засвидетельствовать. И когда оный Левенвольд был шталмейстером, тогда общим проектом с обер-камергером фон Бироном да генералом Волынским представили государыне императрице Анне Иоанновне, чтоб в государстве конские заводы размножить, и потому немалое число жеребцов и кобыл куплено в немецких краях и определено по заводам и конские покои по проекту Артемия Петровича Волынского построены. Сим лучший порядок при заводах учрежден, и с 1734 года повелись в государстве лучшие лошади. Оные Левенвольд, Бирон и Волынский великие были конские охотники и знающие в оной охоте. И с того времени знатные господа граф Николай Федорович Головин, князь Куракин и другие немалым иждивением собственные конские заводы завели, а до сего великая была скудость в России в лучших лошадях верховых и каретных. Того же года российский корпус, тысяч до 30, под командою генерал-аншефта фон Лессия и генерал-поручика и гвардии Измайловского полка подполковника Кейта отправился в цесарскую помощь [247] против французов, и пришли в команду принца Евгения, генералиссимуса цесарской Римской империи, и были под командой его при реке Рейне. Того же года ее императорское величество изволила повелеть ее величества генерал-адъютанту, лейб-гвардии Измайловского полка подполковнику Густаву фон Бирону, выбрать из четырех полков гвардии знатное дворянство и паче достаточных содержанием в лучшем экипаже, и с оным Густавом фон Бироном отправлены были к той войне на Рейн волонтирами, которые были при команде оного принца Евгения. Того же года война между цесарской Римской империей и Францией прекращена и как генерал фон Лессий с корпусом, так и оный Густав фон Бирон с волонтирами в отечество свое возвратились. Августа 15-го ее императорское величество изволила объявить себя полковником в Измайловский полк, чего ради со знаменами собран был полк на Васильевском острове в лагерь, и объявил [об этом] лейб-гвардии подполковник Ушаков. В конце того года генерал-аншефту и кавалеру ордена Св. Апостола Андрея фон Вейсбаху велено с корпусом вступить в Крым, который перед тем походом умре, а после его смерти генерал-поручику Леонтьеву, который от местечка Цариценки и вступил в степь; но не дойдя Крымской Перекопи за поздним временем, без всякого воинского действа возвратился. В 1736 году генерал-аншефт Лессий пожалован генералом-фельдмаршалом и с цесарским корпусом пришел для атаки города Азова, а генерал-фельдмаршал граф фон Миних весной взял Крымскую Перекопь и ходил в Крым и столичный город Бахчисарай разорил, а Лессий чрез несколько недель город Азов в великое разорение привел, и принуждены были турки на капитуляцию отдаться, а жители и военные люди отпущены в Царьград, и такими выигрышами в первый год турецкой войны счастливые действа оказались. Тем летом в Санкт-Петербурге жестокий пожар был, где Морская улица и гостиный двор сгорели; от того времени в оных улицах каменное строение началось. И в исходе того года оба генерал-фельдмаршала, Миних и Лессий, позваны в Санкт-Петербург для консилии о военных действиях против турок. В 1737 году лейб-гвардии Преображенского, Семеновского и Измайловского полков, трем по батальонам, сказан поход к армии, в команду генерал-фельдмаршала и кавалера графа Миниха, и Конной гвардии три роты. Оной лейб-гвардии деташемент был под командой лейб-гвардии Измайловского полка подполковника и ее императорского величества генерал-адъютанта барона фон Бирона. [248] Перед тем походом была перемена в чинах; я тогда из адъютантов пожалован в капитан-поручики генваря 22 дня 1737 года; адъютантом был 6 лет и 4 месяца, и командирован в поход. Оный деташемент выступил в поход генваря 27 дня и продолжались в походе до рандеву мая по 11 число. Рандеву было за Днепром, недалеко от местечка Переволочны, при новосделанной крепости, которая именована по тому месту Мишурный рог, и по собрании армии выступили в поход к турецкому городу Очакову. Тогда регулярного войска было 110 тысяч да нерегулярных казаков донских, запорожских и малороссийских немалое число. И как лейб-гвардия по сделанному на барках мосту чрез реку Днепр перешла к армии, тогда генерал-фельдмаршал граф Миних, генерал-фельдцейхмейстер принц Гессен-Гомбургский и многие генералитеты выехали смотреть, как гвардия к армии имеет марш. Тогда вел гвардию майор Гампф и как увидел генерал-фельдмаршала, велел гвардии знамена ему уклонить до земли, чего не надлежало и противно воинскому уставу, и как после подполковник Бирон прибыл, за то майору чинил выговор, и после того никогда гвардия знаменами не укланивала, и никому, кроме государя, не должно. Того же года, мая 29 числа, в Москве был великий пожар: в Кремле и в Китае горело, и в Белом городе; многое число дел в коллегиях погорело, а особливо в Вотчинной; также Божиих церквей многое число погорело. Вскоре после того в Санкт-Петербурге, на адмиралтейской стороне, в Миллионной улице, еще великий пожар был. Приходя к городу Очакову, как перешли реку Буг, марш был зело трудный, потому что шли безводными местами, еженною степью, и от великих жаров чрезвычайно армия в трудах находилась и скот в слабости был. Верст за 40 до города, в степи, двух турок поймали наши легкие войска, то есть 28 июня, которые показали, что в оном городе гарнизон великий, более 20 тысяч человек военных. В день праздника Св. Апостолов Петра и Павла, то есть 29 числа, неприятель армию встретил конницей в немалом числе, которой весьма храбро начал военное действие, однако скоро от армии отбит и ретировался в город, а наши легкие войска с резервом регулярных до самых ворот тех храбрых учтиво проводили. Оный неприятель обыкновенно увозит мертвые тела, но гораздо за учтивость российского оружия и обычай свой переменить принужден был, и множество тел в степи осталось. И вся наша армия зело с тяжким трудом на вечер стала к городу приближаться, и виден был форштадт в Очакове. Турки оный зажгли, где их всех загородные дворы с преизрядными садами и гульбищами сгорели. А наша армия с темнотою ночною к городу [249] придя, обступила город кругом, и как пришли, в ружье остановились, несмотря на салютацию с города из пушек, и так до света в ружье пребыли. Июня 30-го вся армия в лагерь вступила от залива морского, что слывет лиман, и до Черного моря, и того числа к лагерю вылазка была, но турки отбиты с уроном. На 1 число июля в ночи для делания шанцев 10 тысяч человек нашего войска да для закрытия 10 же тысяч пошли к городу, а поутру турецкие вылазки начались, и в непрестанном сражении чрез оружие были, а на вечер неприятель крепко сел в городе, и того же 1 числа и лейб-гвардия в готовые шанцы вступила. Со стороны российской непрестанно началось бомбардирование, и от того во время ночи не однажды в городе загоралось, однако всегда тушено было. А как часто от наших бомб стало загораться и всегда пожар тушили, тогда генерал-фельдмаршал принял резолюцию, чтоб из шанцев выступить и приступить к палисаднику, дабы неприятель, оставя город пожару, сам для обороны города в бой вступил, что и учинилось: на первом часу дня жестокая баталия происходила, где со стороны нашей 3 700 человек побито и немалое число ранено; убиты лейб-гвардии два капитана: Толстой и Лавров; генерал-поручик Кейт жестоко ранен в ногу, и много генералитета ранено. И армия наша по-прежнему в шанцы вступила, а между тем от наших бомб подорвало в городе порох, и такой сильный пожар учинился в городе, что народ принужден был из города бежать в море и укрываться от стрельбы в воде; и как после еще подорвало от бомбы стену, тогда города Очакова командир Ягия сераскир-паша принужден был выслать чауш-башу, то есть плац-майора, просить генерал-фельдмаршала о времени для написания капитуляции, которому отказано и накрепко ему приказано, чтоб сдались на дискрецию, а буде мешкать станут, то силою оружия без пощады к тому принуждены будут; и как скоро оный возвратился в город, тогда сераскир-паша со многими знатными людьми, не стерпя в городе великого от пожара зноя, вышел и принят пленником, и при нем с будущими, в дивизию генерал-аншефта Румянцева, а другие на близстоящие у городской стены галеры посели: одна галера ушла в море, а другая пробита была из наших полевых пушек и с людьми потонула. И тако город Очаков взят 2 числа июля месяца 1737 года, то есть в субботу, во 2 часу пополудни, и к вечеру турецкое войско выведено, а 3 и 4 числа убирались в городе, и генерал-фельдмаршал отправил с ведомостью к ее императорскому величеству в С.-Петербург, а 4 числа вся армия была в параде: в церкви лейб-гвардии был благодарный молебен, троекратно для оной виктории стреляли беглым огнем. [250] И оный сераскир со всеми знатными был отдан в лейб-гвардию, к которому для караула определен я бессменно, да бессменно же в команду мою — лейб-гвардии полков Семеновского поручик Иван Майков и Преображенского подпоручик Алексей Татищев и еще пять человек гвардии офицеров, которые сменялись. А 5 числа, оставя в городе надлежащий гарнизон, армия в поход вступила и продолжен был марш всею армией вместе до реки Буг, а перешед Буг, генерал Румянцев и гвардии полковник Густав фон Бирон отпущены от армии с деташементом, где и гвардия вся, и кавалерии часть, и весь полон, который и приведен в границы российские, а из города Нежина с оным сераскиром и знатными турецкого войска служителями отправлен я 26 сентября в С.-Петербург, и ведено ехать с поспешанием, и 26 октября приехал с оным в Петербург. А 4 ноября, по именному ее императорского величества указу, отправлен я из Кабинета в турецкую землю к верховному визирю, где он обретается, а со мною от пленного сераскира отправлены письма и по военному обращению нужнейшие дела. И как я приехал в Киев, то услышал, что к городу Очакову приходило войско турецкое и город атаковали, точию с превеликим уроном от города отбиты, а в городе сидел генерал-майор фон Штофельн. Я наехал на оное турецкое войско, марширующее к Белогородской орде, за рекою Днестром. 5 декабря приехал я на Дунай, где турки меня приняли, яко поляка, понеже я тогда был в польском убранстве того ради, чтоб в пути турки не учинили вреда. А как за Дунай переехал, тогда командиру турецкому объявил, что я российский присланный, который препроводил меня в город Сакч (Исакчи), где был верховный визирь, и по докладу верховному визирю объявлено мне, что 6 декабря ввечеру будет мне аудиенция. И в город я ввезен за турецким конвоем ночью, и тогда же, на 6 число, в ночи верховный визирь присланными из Царьграда взят под караул и перевезен в Царьград: известно было за то, что не взял Очакова; команда же подунайская до времени приказана сераскир-паше Кончаку, который обретался в городе Хотине, с 400 верст расстоянием от Сакчи, к которому меня и повезли; по привозе ввезен я был в город ночью же. Он имел со мною по двое суток конференцию и сбирал консилиум: отправлять ли меня в Царьград; а после объявлено мне при собрании многих пашей, чтоб я письма отдал, а сам ожидал ответа в городе Хотине. Мне тогда паче всего нужда была ведать, пойдут ли зимою татары к российской линии, что с Божией помощью уведав, донес российскому Кабинету. Ведомость моя, что 40 тысяч татар и 8 тысяч арнаут идут с 10 числа декабря к российской линии, пришла в Петербург 12 генваря, и по той [251] ведомости осторожность учинена от линии и, не допустя, неприятельский корпус разбит и с великим уроном ретировался. За ту ведомость пожалован я заочно старшим капитаном в 1738 году генваря 18 дня, а возвратился в Петербург марта 3 числа, и как приехал, всемилостивейшая государыня пожаловала мне 400 червонных, кои у меня остались. И паки в турецкую войну я возвратился к команде в Украину и едучи чрез Москву, помолвил жениться на вдове Титовой, а по отцу Головцыной, Анне Васильевой дочери, и тот же день из дома от нее в путь отправился, как выше явствует, в турецкую кампанию. Господа генерал-фельдмаршалы граф Миних и Лессий для консилии от армии призваны были в Петербург и по последнему зимнему пути поехали к армиям. Графа Миниха команда в начале весны собралась на Мишурном рогу и пошла в поход. Чрез несколько дней до реки Буга дошла, а неприятель не показывался, а как за реку Буг перешла, вскоре о неприятеле слух получен, а 8 числа июля тысячах в 60 пришел к российской армии, но отводные караулы, собравшись на пределы оного, отпор учинили; потом вскоре подспешили наши гусары, лейб-гвардия пехотная и армейские полки и немедленно в бой вступили, и неприятель вскорости ретироваться начал и отдалился в степь, а неприятель был конный. Урон с обеих сторон не весьма большой был: наших гусаров поручик Стоянов ранен да писарь ранен и от раны умре; гусаров побито на месте 18 человек. И от того времени неприятель часто около армии показывался и непрестанно ее утруждал в разных местах тревогами и зело мешкал идти; в походе, особливо при переправах, чинил великую остановку, и от времени до времени скот, который от медленного похода и от того, что всегда был в запряжке, а когда отпрягут, то неприятель начнет тревожить, приведен в крайнюю слабость, и так принуждены были держать его всегда в батальон-каре. Когда же прошли польское местечко Соврань и стали приближаться к реке Днестру, тогда неприятель зело частые тревоги начал производить и всегда были в частом сражении. А как пришли к реке Днестру, жары были великие и частое утруждение от неприятеля, от чего немалая слабость в армии стала показываться, а паче скот весьма ослабел. А на другой стороне реки Днестра видим был турецкий лагерь. В ночи от нашей армии несколько тысяч командировано к реке Днестру, и пришед намерены делать шанцы, точию берег был зело крепкий, по большей части камень и земля весьма крепкая, и за тем делание шанцев оставлено и начали турецкий лагерь бомбардировать, от чего турки перенесли его далее. А как стало рассветать, командированные наши возвратились в лагерь, а к полудню всею [252] армией назад марш восприят, а к Бендерам, видя в армии слабость, поход отложен. Тогда турки близ речки Билочи жестокое нападение учинили, и конница, посадя пехоту за собою на лошадей, подвозила, однако всегда отбиты были. С нашей стороны неприятель непрестанно в полон брал не силою, но крадучи, где увидит слабо или безоружейных. И от того времени зело тяжкий поход армия имела, потому что неприятель от нее не отлучался, которым проводникам мы не очень рады были и от непрестанных тревог зело утруждены, а паче наше фуражирование нужное происходило. Однажды на фуражиров второй дивизии команды генерал-поручика Загряжского нападение учинено и людей до 700 побито и в полон взято, за что генерал предан был воинскому суду и полковник Тютчев, который командовал фуражирами; и, по воинскому суду, генерал написан в драгуны, а полковник расстрелян. И паче непрестанные нападения неприятельские были; из гвардии несколько солдат неприятель нечаянно побрал, и моей роты один взят был. Возвратный поход армии от часу труднее становился: полтретья дня она маршировала к Польше лесами, чрез великие дефилеи, безводными местами, от речки Билочи до речки Каменки; но за великою трудностью и от того, что скот слабел, всей армией не могли дойти; принуждены остановиться в безводном месте, и за водою тысяч 12 командировали, и оная команда едва не атакована была от неприятеля, с великой поспешностью прибыла к армии и воды зело мало привезла. Того же числа раздав людям необходимо воды и напоив скот, с нуждою поход восприят; с половины дня и всю ночь марш продолжался до речки Каменки, и как пришли к речке Каменке, тогда удовольствовались водою. А от вышеписанной нужды немалое число скота пропало, чего ради несколько провианта да от артиллерии ящиков и амуничных вещей за слабостью скота, что везть не в состоянии, пожжено, а ядра в землю зарывали. И отдохнув несколько при оной речке Каменке, маршировали близ Польши и до самой реки Буга в трудном марше обретались, а неприятель всегда провожал нас и, подходя к реке Бугу, он нечаянно напал на табуны и немалое число в полон побрал, а после того наши донские казаки и гусары имели с неприятелем сражение и, побив немалое число неприятеля, в лагерь возвратились. И дошед до реки Буга и переправясь чрез оную, марш продолжался до самых границ благополучно. И пришед к реке Днепру, у местечка Канева на приготовленных судах переправились чрез Днепр и пошли по винтерквартирам: батальоны Преображенский в Батурин, Семеновский в Борзну, [253] Измайловский в Нежин, а Конной гвардии три роты в местечко Короб, в винтерквартиры вступили. И осенью был отпуск в домы до 1 числа апреля 1739 года. Тогда и я отпущен в Москву и приехав, на назначенной невесте вдове Титовой 10 декабря публично сговорил жениться. Генваря 7 дня 1739 года я женился на ней, а венчался в церкви, что слывет Сергия на трубе, и благополучно окончив брачное веселье и исправясь своими нуждами, поехал из Москвы в Украину, где батальон винтерквартиру имеет, в Нежин, марта 10 числа, и с женою. А прибыв в Нежин, 14 апреля в поход пошли к Киеву и придя в Киев, стояли несколько в лагере по тракту в Польшу, в местечке пограничном Васильково, в урочище Левахах, откуда я жену отпустил в Москву, а сам при армии в Польшу в поход пошел. Тогда жена моя первой дочерью Настасьей была брюхата. Армия имела поход чрез Польшу, и оный поход весьма благополучен был. Пройдя знатный в Польской Подолии город Каменец, который и слывет Подольский, армия переправилась чрез Днестр на сторону Волошского государства и, отойдя от реки Днестра, стала в лагерь. Июля 22-го турецкий сераскир Кончак-паша с лучшим турецким войском напал на наших фуражиров. Лейб-гвардия, от армии придя в сикурс им, в жестокий бой вступила, и происходила с обеих сторон баталия: взят тогда мурза татарский в нашу сторону в полон, у которого нога была отбита из пушки, и оный же в третий день умре. При том случае урон немалый на обе стороны был. А армия от того места продолжала марш волошскими деревнями к турецкому городу Хотину. В марше были весьма тесные места, где армия с трудностью проходила, особливо артиллерия и экипажи. Пропитание волошскою землею весьма было довольно от того, что непрестанно к армии скота множественным числом пригоняли и самый лучший вол или хорошая корова ценою в рубль продавалась, а баран в гривну, а самый лучший в четыре алтына. Скоту полевого корма и воды всегда было довольно, и тако в оной изобильной земле во время марша никакой нужды не имели. Августа 14-го показался неприятель от Хотина, а 15-го, то есть в праздник Успения Божией Матери, на первом часу дня отслушали литургию, понеже ввечеру приказ был, чтоб готовились к делу, и некоторые по должности христианской приобщились Святых Тайн. Армия вступила в марш рано, а перед полуднем неприятель показался, и армия стала в лагерь. До самой ночи легкое наше войско в непрестанном находилось сражении с неприятелем, а 16 числа [254] поутру рано армия в марш вступила и около полудня неприятеля догнала, который от наших пушек и бомб был принужден взять ретираду, а на вечер стал видим быть на прохождающей дороге по горе к городу Хотину великий турецкий лагерь при деревне Тоучанах, и не доходя до оного на перестрел пушечный, российская армия в лагерь стала часа за четыре до ночи. Турки начали из пушек стрелять, однако ядра не доставали, а наш генерал-фельдмаршал граф фон Миних и генерал-аншефт Левендаль турецкий лагерь и построенные их батареи довольно обсервовали, а ввечеру отдан был приказ, чтоб к оным батареям и к лагерю на приступ были готовы. А поутру рано к батареям учинена была фальшивая атака, и как турки увидели, что против батарей идут готовы к атаке, к тому месту все силы приумножили. А по усмотрению генерал-фельдмаршала ведено маршировать прямо к турецкому лагерю у реки Прут на неукрепленный фланг Карлу Бирону, а за ним пошли туда же те, которые были к атаке готовы, и как скоро турки оный промысл предусмотрели, то оборотили глаза свои на то место, повезли пушки и начали делать батарею, но то усмотрение их стало поздно. А российская армия построилась против того места в ордер-баталии, и видя, что и турецкая пехота к баталии готовится, тотчас начала действовать наша артиллерия, которой командовал артиллерии полковник князь Дадьян зело с добрым распорядком, и немедленно новозачатая турецкая батарея со всем от наших пушек разорена, и турки, видя то место безнадежным, что свободный в лагерь вход наша артиллерия учинила, учредя пехоту янычар, яко их лучшее войско, в три колонги, а с флангов конница, на нашу армию прямо пошли. Тогда я имел честь служить капитаном и командовал лейб-гвардии Измайловского полка третьей ротой. И янычары пришли против лейб-гвардии к самым рогаткам, и с обеих сторон жестокий огненный бой начался, однако турки не стерпя побежали, оставя немало побитых, а российская армия с великим авантажем, подняв рогатки, пошла за ними к лагерю и без всякого сопротивления взошли на высокую гору и овладели лагерем турецким и всеми батареями и на них пушками, а неприятель с великою торопностью побежал прямо к реке Пруту, оставя и город Хотин без защищения. Турецкая армия оный укрепленный лагерь расстоянием от Хотина за 10 верст имела и обнадежилась в оном российскую армию остановить и к Хотину не допустить, но в том обманулась. Поляки, как наши соседи, тогда смотрели, от кого будет выиграна баталия, и позади польского войска до 40 тысяч собрано было. Сохранил нас Господь и дал великий авантаж над неприятелем, а думать было надобно, ежели б турки выиграли, то и поляки им помогли. [255] И тако Божией милостью и разумным распорядком нашего полководца та генеральная баталия в поле выиграна и лагерь взят со всем, что в нем находилось, и то славное дело 1739 года, августа 17 дня, в пятницу, после полудня благополучно окончилось, и с нашей стороны зело мало урону было. Когда к турецкой армии шли 16 и 17 числа поутру, встав из лагеря к самому воинскому делу пошли, который день генеральною баталией турецкая война окончилась, то в оные числа орлы перед армией российской не быстро, но плаванием в обои вышесказанные числа летали, и яко предводители оказывались вперед летанием. Сие сам я довольно видя засвидетельствую, и хотя я в том суеверного примечания не имею, только и сие почитаю древних историй сходно, ибо в примечании, как и точно в 4 книге Курция, в главе 59, на странице 483 о том примечании пишется. И тако на 18 число в том лагере мы ночевали, а поутру, в 9 часу пополуночи, оставя обозы с довольным прикрытием, к Хотину пошли, однако не дойдя, предусмотря довольный корм и воду, ночевать остановились. А дорогою от разогнанной турецкой армии везде побросаны пушки, порох и ядра, и множество возов с провизией и с прочим. А 19 числа, часу в 10 пополуночи, пошли мы к городу Хотину, и как на поле вышли, то увидели турок, которые высланы от сераскира Кончака-паши с прошением, чтоб он в городе с малыми людьми остался и сдать город обещает; ибо-де, для защищения города, бывший при армии сераскир Вели-паша не устоял и со всем войском ушел. Того же дня, когда к городу пришли, то он, паша, и сам к фельдмаршалу выехал и со всеми военными людьми на дискрецию ее императорского величества отдался, прося, чтоб жен их и детей отпустить в турецкую землю, что и учинено; 20 числа город российским караулом принят и все пленные выведены к Днестру-реке. На другой день, то есть 21 августа, армия была в параде; взятые пушки и бунчуки привезены были лейб-гвардии к полковой церкви; по окончании литургии отправлялся благодарный молебен и троекратно армия из мелкого ружья стреляла беглым огнем, и из турецких пушек стреляли же трижды. Оный Кончак-паша с генерал-фельдмаршалом кругом всей армии объехали, и Кончак-паша говорил: “Ежели бы сие войско не так хорошо было, то б сераскиры турецкие в российском лагере не находились”. Генерал-фельдмаршал фон Миних оные слова велел перевести вслух, чтобы присутствующим слышно было. В оном городе Хотине российское войско немалое число в добычу получило разных вещей, и того дня лейб-гвардии штаб- и обер-офицеры в городе обедали у генерал-фельдмаршала. [256] И на вечер лейб-гвардия и от армии два полка пехотных, Великолуцкий и Ярославский, и несколько драгунских командированы за Днестр в конвой за пленными турками, и оный деташемент под командой лейб-гвардии подполковника фон Бирона чрез Польшу к Киеву в марш вступил. А генерал-фельдмаршал граф фон Миних с армией, оставя гарнизон в Хотине, пошел в поход в Волошское государство к Яссам, которыми без противности от неприятеля овладел, и с армией из Волошской земли возвратился в последних числах ноября в Россию. А мы с показанным деташементом и с полоном турецким пришли в Киев в сентябре, оттуда пошли в Нежин, и несколько быв в Нежине, гвардии батальоны и конная команда пошли в октябре в Москву. В том же 1739 году, в октябре месяце, не стало брата моего большого Петра Александровича, и погребен в Москве в Петровском монастыре. Ноября 8-го пришла гвардия в Москву, и ведено ей быть в Москве до указу. Декабря 18-го родилась у меня первая дочь Настасья, пополудни в 1 часу: крестил оную Александр Григорьевич Строгонов с княгиней Екатериной Григорьевной Троекуровой. И после того чрез две недели гвардии батальоны и конная команда пошли в Петербург. В начале 1740 года, генваря 27 дня, лейб-гвардия по прибытии из турецких походов имела поход в С.-Петербург, которую вел гвардии подполковник Густав фон Бирон. Штаб- и обер-офицеры, так как были в войне, шли с ружьем, с примкнутыми штыками; шарфы имели подпоясаны; у шляп сверх бантов за поля были заткнуты кукарды лаврового листа, чего ради было прислано из дворца довольно лаврового листа для делания кукардов к шляпам, ибо в древние времена римляне с победы входили в Рим с лавровыми венцами, и то было учинено в знак того древнего обыкновения, что с знатной победой над турками возвратились. А солдаты такие же за полями примкнутые кукарды имели, из ельника связанные, чтобы зелень была. Марш начался от Московской Ямской ко дворцу. Тогда, во весь марш, с начала зимы чрезвычайные морозы были, паче обыкновенных зим, и тот день, как был вход, был мороз и зело с жестоко проницательным ветром. И оный марш продолжался мимо дворца, а против дворца к Адмиралтейству сделан был в знак студеной зимы ледяной дом высокой работы и с преизрядными в нем фигурами, и около оного поставлены были пушки, мортиры, все ледяное, и сделан был ледяной слон, что весьма была курьезная фигура. И мимо того дома походная гвардия маршировала и, обойдя по берегу [257] Невы-реки кругом дворца, у дворцовых ворот свернули знамена и распустили по квартирам, а штаб- и обер-офицеры позваны ко двору и как пришли во дворец, при зажжении свеч, ибо целый день в той церемонии продолжались, тогда ее императорское величество, наша всемилостивейшая государыня, в средине галереи изволила ожидать, и как подполковник со всеми в галерею вошел, нижайший поклон учинили. Ее императорское величество изволила говорить сими словами: “Удовольствие имею благодарить лейб-гвардию, что, будучи в турецкой войне в надлежащих диспозициях, господа штаб- и обер-офицеры тверды и прилежны находились, о чем я чрез генерал-фельдмаршала графа Миниха и подполковника Густава Бирона известна, и будете за свои службы не оставлены”. Выслушав то монаршеское слово, паки нижайше поклонились и жалованы к руке, и государыня из рук своих изволила жаловать каждого венгерским вином по бокалу, и с тем высокомонаршеским пожалованием отпущены. И того же генваря 27 дня объявлен был ввечеру Турецкий мир и палили из пушек, а 28 и 29 числа все походные штаб- и обер-офицеры трактованы во дворце богато за убранными столами, и по два дни обедали и потчиваны довольно; в 30 же число соизволила государыня всемилостивейше указать всем прибывшим из похода турецкого гвардии унтер-офицерам и капралам ко двору быть и жалованы к руке, и оные за ту военную службу от своего государя монарха получили благодарение и указано оных потчивать гофмаршалу Шепелеву. После того трактованья назначено, по именному указу, походных штаб- и обер-офицеров послать с объявлением о Турецком мире, объявя всемилостивейше в указах, где будут объявлять оный мир; то за верную службу и храбрые против неприятеля поступки, кого сколько подарят, то, во удовольствие за службу, могут получить. Я тогда послан был в Нижегородскую губернию и, будучи при том объявлении, получил 1350 рублей. А в ту турецкую войну два капитана гвардии, Измайловского полка Толстой и Преображенского Федор Лавров, убиты при атаке города Очакова, о которых государыня изволила довольно жалеть, и указано: женам их, Толстого, до возрасту детей его, никаких исковых по деревням дел не вчинять, а Лавровой, хотя она осталась бездетна, в род деревень не отдавать, а владеть ей ими по смерть. Ваканции, которые были в походах, те наполнены переменою чинов из походных офицеров, а не из тех, кои не были в походе, хотя и старшинство перед некоторыми имели, в знак особливой за службу милости, также унтер-офицеры и капралы походные переменены. [258] Да того же 1740 года была курьезная свадьба. Женился князь Голицын, который тогда имел новую фамилию Квасник, для которой свадьбы собраны были всего государства разночинцы и разноязычники самого подлого народа, то есть вотяки, мордва, черемиса, татары, калмыки, самоеды и их жены и прочие народы с Украины, и следующие стопам Бахусовым и Венериным в подобном тому убранстве и с криком для увеселения той свадьбы. А ехали мимо дворца: жених с невестою сидел в сделанной нарочно клетке, поставленной на слоне, а прочий свадебный поезд вышеписанных народов с принадлежащею каждому роду музыкалией и разными игрушками следовал на оленях, на собаках, на свиньях. Также курьезные были сделаны сани наподобие зверей и рыб морских, а некоторые в образе птиц странных. А подклеть молодых была в вышеупомянутом ледяном доме, который сделан был в знак отменной от других зим весьма студеной зимы, но при том ледяном доме для оной свадьбы и молодого с молодою сделана была ледяная баня: наподобие бревен оточен был лед и с углами, как бревенчатому быть надлежит; внутри — печь с каменкою; вместо каменья оточеный лед; полки, лавки и принадлежащая к бане посуда — все ледяное, и как во льдяных покоях молодых положили, тогда баню затопили соломой; одним словом, оная свадьба была убрана великим курьезом, что было всем в удивление. Поезд странным убранством ехал так, что весь народ мог видеть и веселиться довольно, а поезжане каждый показывал свое веселье, где у которого народа какия веселья употребляются, в том числе ямщики города Твери оказывали весну разными высвистами по-птичьи. И весьма то было во удивление, что в поезде при великом от поезжан крике слон, верблюды и весь упоминаемый выше сего необыкновенный к езде зверь и скот так хорошо служили той свадьбе, что нимало во установленном порядке помешательства не было. В оном же году кабинет-министр Артемий Петрович Волынский да с ним Андрей Хрущев и Петр Еропкин взяты под караул; люди были славные своим разумом, которые несколько времени следованы и 27 июня месяца казнены смертью. Того же лета гвардия была непрестанно в экзерциции и государыня всегда сама присутствовала при экзерцициях, а в Петергофе была сделана земляная крепость, к которой атакою приступ был, и такая чинена экзерциция, как натурально неприятельский город атакуется и обороняться должен. В оном же году зачаты строить в С.-Петербурге гвардейские слободы. После того государыня из Петергофа прибыла в Петербург, и лейб-гвардии полкам перед ее императорским величеством чинена последняя экзерциция с пушечной пальбой. [259]
А в октябре месяце государыня заболела и 17 того же октября, изволением Всевышнего Творца, от временного сего жития отыде в вечное блаженство. По кончине же ее императорского величества в правлении государства следовали многие перемены, даже до 1741 года ноября по 25 число. 1741 В начале 1741 года я продолжался у набора рекрут в городе Ярославле и, по особливому указу, набрал в лейб-гвардию несколько великорослых, и с оными, дабы в пути не утрудить, ведено идти водою, с которыми я и пришел в С.-Петербург 12 июля. В том же году июля 30 на первом часу дня родилась вторая у меня дочь Елисавета, которую крестил брат мой родной Федор Александрович с дочерью своей Аленою в С.-Петербурге. Того же года августа 15 дня объявлена против Швеции война, и первая баталия происходила под шведским городом Вилманстрандом, где генерал-фельдмаршал Лессий счастливо выиграл и немалое число побил и в полон взял генерал-майора Врангеля и многих штаб- и обер-офицеров. И от того до коих чисел продолжалась война, на своем месте означено будет. Текст воспроизведен по изданию: Империя после Петра М. Фонд Сергея Дубова. 1998 |
|