Биография В. А. Нащокина проста, как стандартный послужной список. В ней нет прыжков и падений на ступенях карьеры, трепетного ожидания должностей или охотного расставания с ними, борьбы с происками недоброжелателей, мучений под грузом ответственности. Шаховской на протяжении большей части своей служебной деятельности подчинялся непосредственно монархам, то есть по сути готовил для них решения. Нащокину же было достаточно следовать указаниям высшего воинского начальства и воздерживаться от ненужной инициативы. В XVIII веке воинская служба имела заметные преимущества и зачастую складывалась весьма счастливо.

Василий Александрович родился 7 января 1707 г. в Москве. В 1716— 1719 гг. обучался в школе для дворянской молодежи в Петербурге. 10 марта 1719 г. зачислен солдатом в Белгородский пехотный полк. В 1726 г. в чине сержанта переведен в Угличский полк. 15 февраля 1727 г. произведен в аудиторы, а через год — в подпоручики и определен в Лефортовский полк,

Военная карьера развивалась успешно, чему, безусловно, способствовало дворянское происхождение молодого офицера. Но 1730 г. привнес в нее качественное изменение. В то время был сформирован новый полк лейб-гвардии — Измайловский, получивший название от Измайлова — любимой резиденции Анны Иоанновны под Москвой. Нащокину посчастливилось быть зачисленным в этот полк адъютантом. Гвардейские чины при Петре I были на два ранга выше одноименных армейских, но в последующие царствования этот разрыв еще более увеличился и не подлежал строгой регламентации. Так служба в гвардии обеспечивала быстрое продвижение по офицерским степеням: гвардейские капитаны при переводе их в армию часто становились полковниками, а майоры— генерал-майорами. Кроме того, Измайловский полк вскоре оказался в исключительно привилегированном положении, поскольку Анна Иоанновна 15 августа 1735 г. объявила себя его полковником вместо своего любимца графа Карла-Густава Левенвольде, незадолго перед тем скоропостижно скончавшегося.

С января по июль 1741 г. Нащокин производил рекрутский набор в Ярославле. В последующие годы он служил в составе Измайловского полка в Петербурге или Москве — в зависимости от местонахождения двора. Ему удалось завоевать симпатию Елизаветы Петровны, которая нередко оказывала измайловцу знаки своей милости и легко соглашалась на его просьбы. 11 августа 1742 г. императрица и ее племянник крестили старшего сына Нащокина Доримедонта (Воина). Примечательно, что крестный отец Карл-Петр-Ульрих в ту пору сам еще не был миропомазан по православному обряду. Елизавета и раньше охотно крестила детей гвардейцев, особенно до дворцового переворота, но случай с Нащокиным представляется исключительным именно из-за участия в нем юного принца Голштейн-Готторпского, не ставшего еще наследником престола великим князем Петром Федоровичем. Кажется, императрица и ее племянник в этот раз впервые оказались кумовьями. Крещение происходило в придворной церкви Аннингофского дворца, и обряд почтил своим присутствием французский посол Шетарди, старавшийся угождать Елизавете Петровне. В целом все вышесказанное может свидетельствовать о том, что уже с 1742 г. Нащокин мог считаться в числе приближенных к государыне.

В конце 1746 — начале 1748 г. Нащокин находился в отпуске в своем имении Шишкине Костромского уезда, а по возвращении в Москву узнал о заочном пожаловании ему чина секунд-майора Измайловского полка. Прибыв затем в Петербург, он лично благодарил Елизавету Петровну, которая расспрашивала его о здоровье. Так мы впервые узнаем, что Василий Александрович страдает от “болезни, которую имеет с давних лет, и временами бывает лучше, а временами тяжелее”. Императрица завершила беседу милостивыми словами: “Будь здоров. Я тебе желаю больше чину”.

Это последний достоверно известный факт биографии Василия Александровича. “Записки” его обрываются следующим числом — 5 сентября 1759 г. Дата его смерти неизвестна, но можно предположить, что умер он примерно в это же время. Иначе невозможно объяснить, почему он вдруг оставил свое любимое занятие “описания разных происшествий”.

Внимание Нащокина обращено преимущественно на события военной службы: передвижения и дислокации войск, парады и маневры описаны им весьма тщательно. В “Записках” содержатся некоторые уникальные факты о русско-турецкой войне 1735—1739 гг., преподнесенные с точки зрения участника событий. Но сообщаемые Нащокиным сведения по истории Северной войны, Персидского похода 1722—1723 гг., русско—шведской войны 1741—1743 гг. и Семилетней войны заимствованы из официальных источников и потому не представляют большой ценности.

Следующий основной комплекс фактического материала включает в себя детали придворной жизни, которые автор хорошо знал, так как по должности своей был обязан охранять императорскую семью и дворцовые помещения. Нащокин повествует о переездах двора, торжествах, увеселениях, приемах, званых обедах и ужинах.

В числе прочих событий отметим обстоятельства гибели профессора Г.-В. Рихмана при испытании громоотвода 26 июля 1753 г. Собственные рассуждения мемуариста по поводу этого трагического эпизода не так уж интересны, но приведенная им выписка из газеты “Санкт-Петербургские ведомости” содержит ценные и малоизвестные факты.

Нащокин считал нужным вносить в “Записки” упоминания о стихийных бедствиях: пожарах, наводнениях, небывалом снегопаде, катастрофических нашествиях саранчи. Приводимые факты настолько обстоятельны и достоверны, что невольно хочется поверить в рассказ о “морской женщине”, якобы пойманной ютландскими рыбаками в августе 1749 г.

Перечень государственных, военных и придворных событий, природных явлений перемежается со страницами семейной летописи Нащокиных. В отличие от Шаховского, его друг крайне внимателен к своей семье. В “Записках” строго зафиксированы даты рождения, смерти, свадеб, крестин и других событий жизни всех близких родственников Нащокина.

Особый интерес представляют имеющиеся в “Записках” характеристики С.Ф.Апраксина, Дж. Кейта, В.Я.Левашова, К.-Г.Левенвольде, А.И.Румянцева, И.Ю.Трубецкого. Исключительно высоко Нащокин оценивает профессиональные и человеческие качества Кейта и Левенвольде, причем подчеркивает свою беспристрастность. Может быть, читая эти бесхитростные отзывы, современные обличители “иноземного засилия” при Анне Иоанновне наконец усомнятся в своей правоте.