ИСКАНДЕР-БЕК МУНШИ

АББАСОВА МИРОУКРАШАЮЩАЯ ИСТОРИЯ

(Извлечения из рукописи Мухаммед Ма'сума и Мухаммед Тахир-и-Вахида, продолжения „Тарих-и-алям-ара-и-Аббаси" Искандера Мунши)

О подавлении мятежей в Хорасане

|10б| Из событий и происшествий 1038 г. х. (1628 г.), случившихся в Хорасане, (необходимо отметить) беспорядки и мятежи, произведенные сыновьями правителя Хорезма Араб Мухаммед-хана, сына Хаджим-хана узбекского. Предки их в прошлые времена постоянно выражали чувства преданности дому сефевидов, соблюдая полное согласие, и, как это было описано во второй книге истории “Алям-ара-и-Аббаси”, Хаджим-хан и дети его, |11а| вследствие захвата мятежников покинувшие свои наследственные владения и ушедшие искать защиты при дворе шаха, с его помощью получив верховную власть над наследственными владениями, снова обрели могущество. До конца своей жизни Араб Мухаммед-хан, сын Хаджим-хана, соблюдал искренние отношения, согласие и преданность шахскому двору. После смерти Араб Мухаммед-хана между его детьми возникла вражда. Исфендияр-султан, старший из братьев, побежденный младшими братьями, пришел за защитой к шахскому двору и сопровождал шаха в кандагарском походе, находясь в составе шахской свиты и получая содержание от шаха. И так как Исфендияр-султан был старшим сыном, то он получил от шаха титул “Валя-хан”. Племена туркмен саинхани, жившие в Астрабадской области и подчинявшиеся шахским приказам, были назначены ему в помощь. Исфендияр-султан, полагаясь на помощь и поддержку шаха, отправился в Хорезм, одолел заведших раздоры братьев и стал владыкою государства. Он вступил в союз с братом Абулгази-султаном, а остальных братьев, оспаривавших власть, прогнал. Он (Исфендияр) отдал Абулгази несколько местностей из наследственных владений, остальные же местности взял себе. [103]

В то время, когда известие о смерти шаха (Аббаса I) пришло в Хорезм, он (Исфендияр), “положив на полку забвения” обязанность быть благодарным шаху за воспитание и оказанные ему милости, вознамерился завоевать и захватить области Мерва, Несы, Дуруна, Абиверда и те области, которые шах Аббас I, как это ужо описывалось в “Тарих-и-алям-ара-и-Аббаси”, отнял от владевшего ими Hyp Мухаммед-хана, сына Абуль-Мухаммед-хана, сына Дин Мухаммед-хана, сына Аванеш-хана узбекского, (области), уже свыше 30 лет находящиеся в ведомстве шахского дивана и управляющиеся эмирами кызылбашей. Основываясь на тех доводах, что упомянутые области раньше принадлежали узбекам, он пришел в Хорасан, преисполненный самомнения и высокомерия, с намерением завоевать их. По этой причине появились в тех странах мятежи и восстания... Несколько человек из знатных лиц Несы и Дуруна, стакнувшихся с мятежниками, послали человека к Абулгази-султану и пообещали отдать ему крепости (Несы и Дуруна), возбудив в нем, таким образом, желание пойти туда.

Мухибб-Али-султан, сын Бекеш-хана, устаджлю, был несведущим молодым человеком, еще не имевшим жизненного опыта, и только за заслуги его отца, Векеш-хана, шах, воспитав сына, поручил ему управление Несой. |11б| Огурлю-султан, который (ранее) служил в придворных гулямах и уже более 20 лет, получая содержание, был правителем Дуруна, вследствие “ужасного происшествия с шахом” ⁴⁸ и боязни союза аристократов Дурунской области с узбеками, пал духом и, оставив государственную крепость, ушел из нее. Абулгази без всяких препятствий и борьбы овладел упомянутыми областями и взял крепости. Назначив для крепостей охранителей, он отправился на завоевание крепости Абиверд.

Исфендияр-хан, сделавший своей безумной мечтой замысел завоевать Мервскую область, поспешил туда с многочисленным войском. Когда известия о смутах и мятежах в Хорасане, приведших в смятение хорасанцев, дошли до шаха, то для подавления беспорядков и анархии в области, для успокоения хорасанцев и для приведения в порядок и укрепления крепостей шах избрал Му'тамад-уд-доуле Заман-бека, назира и туфангчи-агасы, который был надежным слугой государства и отличался большим умом, знанием дела и практической опытностью, и отправил в ту сторону с войском из шахских полков и гвардейских стрелков...

Не успел прибыть туда Заман-бек, как огонь смуты, поднятой злоумышленниками, был потушен силою оружия знаменитых военачальников и победоносных воинов, при одном слухе о прибытии шахских войск. Для ясности понимания и подробностей изложения необходимо сказать, что, когда султаны Хорезма, пришедшие в Хорасан, подняли “знамя спеси и самомнения”, они разослали манифесты военачальникам, юзбеги ⁴⁹ и предводителям туркменских племен карамашей, джелалров, салыров и других, которые до [104] этого в течение долгого времени подчинялись шаху, видели от него ласку и заботу, всегда проявляли готовность служить и были расположены к правительству шаха. Из среды (туркменских) предводителей султаны пожаловали титулом эмир-уль-умара Рахман-кули-султана, карамаша, и надавали ему прекрасных обещаний. Большая группа предводителей туркменских племен, прежде всего упомянутый Рахман-кули, изменила шахскому |12а| правительству и, собрав около 6—7 тысяч человек, .стала помогать упомянутым султанам.

Исфендияр-хан дошел с хорезмским войском до Мерва и. остановился в окрестностях города, разбив лагерные палатки. Он завел переписку с Ашур-ханом, чегени, мервским правителем, и, рассчитывая на согласие мервцев,. хотел хитростью выманить его из крепости, чтобы таким образом овладеть областью. Однако Ашур-хан, назначив караульных в крепости, сам вышел из крепостных ворот с полком кызылбашей и полком “туфангчи” (стрелков) и против узбекского войска построил ряды своего. А с той стороны Исфендияр-хан с чрезвычайной гордостью и спесью вышел против шахского войска. Между противниками произошло сражение. Кызылбашские войска, показав образец храбрости и мужества, одолели это громадное полчище. Побежденный Исфендияр-хан был принужден бросить все лагерное имущество и бежать. Его лагерь был разграблен шахскими войсками.

Абулгази-султан, после взятия крепости Несы и Дуруна, как уже упоминалось, подступил к Абиверду. Джемшид-султан, который принадлежал к группе грузинских гвардейских гулямов и был пожалован званием эмира и назначен правителем Абиверда, а также воины ирлю афшар, его слуги в твердом намерении не сдаваться, укрепили крепость, правителя (же) Мешхеда, Менучихр-хана, они известили о случившемся. Менучихр-хан, послав сообщение о происшествии окружным военачальникам, двинулся к Абиверду. Военачальники, в особенности Байрам Али-султан, баят, нишапурский правитель, Ахмед-султан, чегени, правитель Сабзевара, и другие военачальники, присоединившись к Менучихр-хану со своими войсками, приведенными в боевую готовность, поспешили на бой с Абулгази. Абулгази, извещенный о наступлении кызылбашского войска, опустошил и разграбил страну и награбленное, состоящее из скота, отправил вперед и двинулся на Несу. Он уже прошел несколько фарсахов, как вдруг сзади показались передовые отряды кызылбашского войска. Абулгази повернулся, и войска узбеков и текинцев-туркмен выступили против войска кызылбашей; обе стороны выстроили ряды, и между неприятелями произошло упорное сражение. Кызылбаши после больших усилий побили это полчище разбойников, добившись победы. Абулгази, побежденный шахским войском, бросил награбленное и ушел в Дурун. Менучихр-хан и военачальники, считая неблагоразумным в данный момент оставлять Мешхед без войска, возвратились назад, и каждый поспешил к месту своего управления. [105]

К Заман-беку, который пришел в Хорасанскую область с полком “туфангчи”, присоединился Хусроу-хан, астрабадский беглербеги, с военачальниками и воинами из племени чемшкезек, хаджиляр ⁵⁰ и других племен. Слух о прибытии иракского войска получил распространение в этих краях. На помощь шахскому войску против Рахман-кули, карамаша, и полчища туркмен, которые, изменив шахскому правительству, собрались воедино против тех несчастных, ⁵¹ отправился из числа военачальников Али Яр-хан, кераили, принадлежавший к племени джагатаев, один из влиятельных военачальников шахского правительства, обладатель многочисленного войска из джагатайского племени. Он явился с полком из племен кераили, джелаиров и кераджеви. Менаду (противными) сторонами произошло жестокое сражение. Али Яр-хан одержал победу над этими отбросами, численность которых доходила до 6—7 тысяч, и “острой саблей стер со страницы жизни рисунок бытия многочисленного отряда из этих людей”. Огонь смуты, поднятый мятежной шайкой, потух. Те, кто уцелели от мечей в этом полчище, раскаялись и принесли повинную. Старейшины туркмен пришли к Заман-беку, готовые к оказанию услуг шахскому правительству и проявлению преданности, так что, например, сын Рахман-кули-бека из расположения к сефевидам собственного отца предал казни.

Абулгази же, прибыв в области Несы и Дуруна, добился расположения жителей Несы и уговорил их защищать крепость, а сам пошел в Дурун и там получил известие о поражении Рахман-кули и туркмен, своих помощников, а также известие о прибытии иракского войска. Не имея возможности оказывать сопротивление, он решил возвратиться в свою страну, и, двинув для переселения многих жителей крепости и области, с большим количеством имущества и добычи, с бесчисленным количеством животных, которые он собрал, отправился в Хорезм.

Когда Заман-бек узнал об этом, он послал против него Али Яр-хана с полком племени кераили и другими. Абулгази, выступив из Дуруна, уже прошел, нигде не останавливаясь по дороге, расстояние около 25 фарсахов, как Али Яр-хан, имея при себе небольшой отряд, быстрым маршем нагнал его. Противники взялись за оружие, и произошло ужасное побоище. На Абулгази напал безмерный ужас. Шахские войска одержали над ними победу, и многочисленное войско неприятелей было уничтожено. Вместе |13а| с теми, что уцелели, бросив и награбленное и тех людей, которых он хотел переселить (в Хорезм), (Абулгази), поспешно обратился в бегство. [106] Большая часть оружия, военного имущества, труб, запасных лошадей, которых Абулгази имел особою, попала в руки победителей. Али Яр-хан возвратился победителем, вернув обратно и добычу, и пленников. ⁵²

Так как владетели Несы разочаровались в хорезмских султанах, то многие из них выразили явное расположение к кызылбашам и преданность шаху. Большинство узбеков, остававшихся в крепости, перестало доверять жителям Несы и, отчаявшись притти к соглашению с ними, сочло за самое лучшее бежать и убежало. Заман-бек послал воззвание к значительным лицам и населению крепости Несы. Те, которые изъявили преданность шаху, казнили несколько человек за то, что они подбили их. на мятеж. После того они отдали крепость шахским начальникам, крепость Несы, которая по своей неприступности и укреплениям известна повсюду, наравне с другими крепостями вторично оказалась во власти кызылбашского войска. Заман-бек, назначив опытных караульщиков и знающих дело стрелков, принял меры к ее укреплению. С Мухибб-Али-султана, устаджлю, и Огурлю-султана, гуляма, которые, будучи правителями Несы и Дуруиа, но отвечали благодарностью на оказываемые в течение многих лет шахским правительством милости, по малодушию и дурным побуждениям отказались от защиты крепости, от самопожертвования и соблюдения признательности к своему благодетелю, вышли из (крепости) и, таким образом, провинились в тот самый критический момент, когда следовало проявить особенную заботливость, — ради примера и угрозы другим шахским подданным, согласно приказанию шаха, содрали живьем кожу и тела их повесили на воротах крепости для назидания зрителям, очистив таким образом всю территорию этой провинции от враждебных и бунтовщических элементов. Всякие мятежи и беспорядки, которые имели место, были уничтожены благодаря счастливой звезде шаха и стараниям его самоотверженных слуг. Шахским двором были назначены новые правители, а возмутители понесли должное по заслугам. Все те, которые проявили верность и преданность, были пожалованы денежным вознаграждением и поместьями. Хусроу-хан, астрабадский беглербеги, и подчиненные ему военачальники, получив разрешение удалиться, поспешили к местам своего управления. Заман-бек после упорядочения тамошних дел и устройства всего необходимого для крепостей, отправился в Мешхед.

О событиях, происходивших на границе Герата и в Меручаке на Мургабе

В “Тарих-и-алям-ара-и-Аббаси” было написано, что Надир Мухаммед-хан, сын Дин Мухаммед-хана, правитель Балха и подчиненных ему местностей, брат Имам-кули-хана, падишаха Мавераннахра и Туркестана, вследствие близкого соседства с Хорасаном, в течение почти 10 лет, [107] руководясь указаниями своего проницательного ума, изъявлял чувства преданности и единения по отношению к шаху, систематически отправлял опытных послов с подношениями и подарками и писал послания истинно дружеские. (В свою очередь), со стороны шаха посылались покровительственные письма и приличествующие драгоценные подарки, и между обеими сторонами “были |14а| открыты двери взаимного посещения и протоптана тропа сердечной прямоты и дружбы.” В то время, когда с шахом произошел ужасный случай, ⁵³ и когда бунтовщики и мятежники, которые постоянно жаждут анархии и беспорядков, отовсюду подняли голову, мечтая о мятежах и смуте, племя узбеков, люди Надир Мухаммед-хана, также собравшись в полчище, вышли за черту учтивости и вторглись в Вадгисскую область Герата. Сделав набег, они произвели некоторые опустошения, пожгли зерновой хлеб Бадгисской области, а также в Меручаке и его окрестностях, все разрушив, все разгромив. Один полк пришел к Меручакской крепости и остановился лагерем в ее окрестностях.

Хусроу-султан, правитель Меручака, воины шамлю и другие, находившиеся при нем, решили защищать крепость. Хотя и нет такого обычая, чтобы крепостной гарнизон выходил из крепости наружу и без всякой выгоды дрался с неприятелем, тем не менее воины Меручака в силу чрезмерной храбрости правителя и собственной отваги и мужества не смогли вытерпеть; каждый день отряд за отрядом выходил за крепостные ворота, завязывал сражение с узбеками, и всякий раз падало сраженными несколько знаменитых богатырей; из воинов (защитников) умирало также немало. Узбеки находились под стенами крепости 12 дней; когда они увидели, что не могут подступиться к ее валам, они отчаялись в достижении поставленной задачи и отступили, потерпев полный неуспех.

Во второй раз узбекское войско, пришедшее в Вала Мургаб, хотело построить там такую крепость, которая могла бы противостоять крепости Меручаку. ⁵⁴ Хусроу-султан и воины Меручака пошли на то полчище, и между противниками произошло сражение. После сражения воины Меручака оказались победителями, множество узбеков было перебито, и узбекское войско вернулось, не сделав ничего.

Тогда же большое скопление мятежников из кыпчаков, которые встречаются в окрестностях Герата и считаются подчиненными беглербеги Хорасана, вознамерилась поднять бунт, и с их стороны последовал ряд бунтовщических поступков. Хасан-хан, шамлю, хорасанский беглербеги, с целью наказать их, выступил из Герата. Он пошел на бунтовщиков с многочисленным войском, захватил несколько важных лиц из этой шайки и воздал им должное по заслугам. Эта толпа мятежников получила достаточное наказание, и остальные стали держать себя учтиво. [108]

|14б| Итак, когда Заман-бек, хорасанский “сипахсалар” (главнокомандующий), как упоминалось выше, освободившись от дел по устройству крепостей Несы и Дуруна, пришел в Мешхед, он и там также закончил все необходимые дела. Затем, решив отправиться в Герат для ликвидации беспорядков, учиненных узбеками, для наведения порядка в крепостях Меручака и Нерету, ⁵⁵ а также для устройства дел той окраины, Заман-бек двинулся туда в сопровождении Менучихр-хана, мешхедского правителя, и собравшихся военачальников и воинов. Хасан-хан, беглербеги, для встречи их вышел к Гурияну, там они встретились друг с другом, отправились вместе устраивать дела в крепостях и переправили приблизительно 3000 харваров пшеницы в запасы крепости Меручака. Назначив около 500 человек “туфангчи” для защиты Меручака, они отправили их с прочими необходимыми для крепости припасами. Около 200 человек из шахского войска, “туфангчи” и “туфангчи-баши” из шахской свиты они послали охранять по дороге припасы и вооружение, о котором, упоминалось, (приказав) доставить все это в крепость и возвратиться назад. Сами они после того, снявшись с лагеря, отправились в Герат и точно таким же образом устроили все необходимое для крепости Нерету, одной из известных крепостей Хорасана.

Встретившись в области Меручака с авангардом кызылбашей, отряд узбекского войска завязал сражение. В результате сражения, происшедшего между противниками, кызылбашские войска вышли из него победителями, и целый отряд узбеков был перебит. Солдаты и туфангчи-баши выполнили упомянутое поручение, доставили в крепость припасы и оружие и, вручив его правителю крепости, воротились.

Почтенный узбекский военачальник по имени Ораз-бий, назначенный Надир Мухаммед-ханом охранять пограничные линии у кызылбашских областей, Меручака и Мургаба, был правителем Чечекту ⁵⁶ и Меймене. ⁵⁷

В конце прошлого 1040 г- х. (1630/31 г.) из донесений военачальников с хорасанской границы и сообщений прибывающих шах (Сефи) узнал, |50б| что узбеки, “положив на полку забвения” договор и условия, которые [109] были заключены между Заман-беком, прежним командующим хорасанскими войсками, и знатными лицами из узбеков Балха, в частности, на что указывалось в своем месте, Ораз-бехадуром (Ораз-бием), правителем Чечекту, вторично питают мятежные помыслы и желание повести войска на завоевание крепости Меручака и что со стороны Имам-кули-хана, |51a| падишаха Мавераннахра, также пойдет через Чарджуй большое войско для завоевания крепости Мерва.

Сановники иранского правительства считали полезным послать в Хорасан кого-либо из сановников государства и кызылбашских вельмож с отрядом из шахских войск с тем расчетом, что если событие (вторжения) на самом деле будет иметь место, то беглербеги, военачальники и войска кызылбашей, находящиеся в Хорасане, могли бы встать на защиту страны и отразить противников. После внимательного рассмотрения кандидатуры каждого из преданных правительству лиц, опытных, и искусных, жребий полномочия упал на имя Халяф-бека, суфречи-баши шаха (Аббаса), который во времена того шаха проявлял ревностную службу и самоотверженность и был проверен в испытаниях судьбы. Он был пожалован званием начальника шахского войска. Сопутствовать ему получили назначение отряды хорасанских “туфангчи”, полк шахских “туфангчи” и некоторые полки кызылбашей. Вышел указ, чтобы Халяф-бек, суфречи, по мере потребности включил в число шахских отрядов годных для дела и метко стреляющих “туфангчи” из хорасанских племен и начал войну против врагов веры и государства. Вышеупомянутый начальник, согласно шахскому приказанию, выступил из Исфагана и направился в Хорасан.

Между тем Ашур-хан, чегени, который был правителем в Мерве, умер. В мервской крепости не было правителя и командующего войсками. Так как мервские войска в большинстве принадлежали к племени каджаров и служили под начальством Михраб-хана, прежнего правителя, то область и власть над нею была поручена Муртаза-кули-беку, сыну его, который в этом году был назначен правителем и “даругой” Казвина и уже отправился туда. Вышел указ, чтобы ему из Казвина как можно скорее отправиться в Мерв. Вышеупомянутый, согласно указанию, направился к месту своего назначения.

Пришедшие некоторое время спустя лазутчики принесли известие, что Имам-кули-хан, падишах Мавераниахра, отправил 15 000 человек на Мерв через Чарджуй и что эти войска осадили мервскую крепость, а также, что Муртаза-кули-хан, назначенный мервским правителем, (вследствие этого обстоятельства) не нашел дороги (свободной) и сейчас находится в Мешхеде, что также и Надир Мухаммед-хан, падишах Балха, послал своего сына Абдуль-Азиз-султана ⁵⁸ вместе с Ялангтуш-бехадуром ⁵⁹ и узбекскими [110] военачальниками |51б| с 20 000 войска против крепости Меручака и что по этой причине в Герате большая тревога среди войска и населения.

Вследствие этого шах отправил храброго сипахсалара Ирана Рустем-бека и Халяф-бека на борьбу против узбеков, а сам выступил в Мешхед на поклонение (гробнице) имама Ризы.

... И он (Халяф-бек) направился в Мерв вместе с Менучихр-ханом, мешхедским беглербеги, военачальниками и “туфангчи” той (Мешхедской) области ...

В это время прибыл гонец от Хасан-хана, хорасанского .беглербеги, и доставил сведения, что Абдуль-Азиз-султан и балхские войска также пришли и осадили крепость Меручак. Халяф-бек и военачальники сочли за лучшее вернуться и находиться в Мешхеде, чтобы собрать войска, получить сведения с той и другой стороны (со стороны Меручака и Мерва) и уже после того осуществлять все то, что будет клониться к пользе государства и соответствовать интересам момента.

По этой причине отправка в Мерв была отложена до того времени, как Ахмед-султан, чегени, прежний правитель Сабзевара, отставленный от должности и привлеченный к ответственности за преступления и согласно просьбе Халяф-бека уехавший, чтобы ревностной службой в Хорасане загладить свои проступки и прегрешения, не выразил желания отправиться в Мерв. Взяв с собою сведущего проводника, оп отправился никому неизвестной дорогой и благополучно прибыл к (мервской) крепости. В полночь |52а| он хитро прошел через большое полчище узбеков, которые осаждали крепость, добрался до крепостного рва, подал голос населению крепости, и люди, находившиеся в крепости, открыв ворота, впустил и ого вместе с товарищами. Поистине он дал изумительный пример мужества, храбрости и отваги.

В это время Муртаза-кули-хан, задумав отправиться (в Мерв) и с величайшими трудами получивший от Халяф-бека разрешение на отправку, написал предварительно населению крепости несколько слов, известив их таким образом о своем (близком) прибытии, чтобы они его ожидали.

Итак, взяв с сотого большой отряд воинов, оп отправился в путь. Отправив вперед сведущего проводника, он пошел по незнакомой дороге. Упомянутый же гонец умышленно или неумышленно уклонился от необычной дороги и направился по дороге через Хауз-и-хан, которая является общеупотребительной и известной всем дорогой, идущей из Мешхеда в Мерв. ⁶⁰ По случайности большой отряд узбеков, численностью около 1500 человек, [111] вышел из узбекского лагеря с целью нападения на области Мешхеда и Нишапура и встретился с упомянутым гонцом. Они схватили гонца и отняли от него письмо, из которого узнали о выступлении Муртаза-кули-хана по той самой дороге, какою военачальник (узбеков) намеревался итти. Оставив свое намерение сделать набег, они направились по той дороге, так как считали более важным и первостепенным схватить Муртаза-кули-хана. После долгой скачки по пустыне они настигли его. При виде узбекского войска Муртаза-кули-хан и его спутники, упавшие духом решили умереть и приготовились к бою.

Военачальник узбекского войска в одном из предшествовавших сражений, которое произошло между Михраб-ханом и узбеками, был взят в плен кызылбашским войском. Михраб-хан, узнав о его благородстве и заслугах, поступил с ним великодушно, исхлопотав у шаха право на его кровь. Получив разрешение, оп отправил его под влиянием чувства человечности домой.

В настоящий момент узбекский военачальник отправил к Муртаза-кули хану посланца, чтобы напомнить, что он обязан благодарностью его отцу. Предложенное им заключалось в следующем: “С тобою людей мало, если произойдет сражение, то одержать победу над 1500 узбеков дело невозможное, и ты немедленно погибнешь. Будет более подходящим оставить мысль, о сражении и не проливать крови стольких людей, так как в случае сражения |52в| много будет убито и с той и с другой стороны. Даже в том случае, если стрелами и ружьями кызылбашей и будет убита часть узбеков, то все же к конце-концов кызылбаши по одолеют тех узбеков, которые останутся в живых. Я даю слово, что не позволю, чтобы тебе от узбекского войска был причинен какой-либо вред”.

Муртаза-кули-хан, не согласившийся на предложение, дал ответ: “Пока у меня и у этих людей будет оставаться хоть капля жизни, а в колчане хоть одна стрела, мы будем стараться не прекращать сражения”.

Когда кончились переговоры и хождение туда и обратно, узбеки, взявшись за оружие, начали сражаться. О этой стороны кызылбаши и “туфапгчи” стали также отражать нападение неприятельского войска, и между противниками произошло большое побоище. С той и другой стороны несколько человек пало убитыми. Когда наступила ночь, противники разошлись и остановились на ночлег. В полночь Муртаза-кули-хан и те, что остались в живых, отправились в дорогу, намереваясь добраться до стен крепости. Сбившись с дороги, они пошли в другом направлении. После восхода солнца им стало ясно, что крепость осталась в другой стороне и пути (до крепости) много. Но вот показались рощица и деревья, находившиеся в этой местности. Подчиняясь необходимости, они направились к этой рощице и остановились там. Узбеки, также отправившиеся вслед за ними, нашли следы и достигли того же места.

Военачальник (узбекского) войска снова отправил человека и заявил, чтобы они, оставив глупости и препирательства, не обрекали себя попусту на смерть. Так как из товарищей Муртаза-кули-хана несколько человек [112] было (уже) убито, несколько человек, разойдясь в разные стороны, потерялись, а у остальных, которые находились с ним, уже не было сил и возможности воевать, так как раненые, которых было несколько человек, уже потеряли силы передвигаться и, кроме того, всех мучила жажда, вследствие отсутствия воды в этой пустыне, то Муртаза-кули-хан решил примириться и принял предложение.

Военачальник отправил несколько надежных человек с поручением привести к нему Муртаза-кули-хана и его товарищей. После того как их привели, военачальник, по имени ... ⁶¹ проявил великодушие по отношению к Муртаза-кули-хану, а раненых поручил лекарю. В эти же самые два дня он, взяв с собою Муртаза-кули-хана, направился в Бухару.

Другие узбекские военачальники прилагали все усилия взять Мерв. Люди, находившиеся в крепости, получив известие об этом происшествии, были в крайней степени удручены. Однако они не пали духом и не растерялись и по-прежнему мужественно защищали и удерживали крепость за собой.

Итак, когда Муртаза-кули-хана увели в Бухару, хан Имам-кули встретил |53а| его милостиво и благожелательно и поступил с ним по-человечески, соблюдая родственные связи (приводятся степени родства), а с шахом и кызылбашами помирился. Раскаявшись в своем поступке и посылке войска против Мерва, он отдал приказание узбекским войскам прекратить осаду Мерва и возвратиться назад. Согласно приказанию, узбекское войско сняло осаду и направилось в Бухару. ⁶²

Говорят, что он (Имам-кули-хан) и брата своего Надир Мухаммед-хана также уведомил, чтобы последний, сняв осаду Меручака и впредь оставив вражду и распрю с кызылбашами, прекратил войну, ввиду того, что, когда Рустем Мухаммед-хан отправился в Хорасан и слух о прибытии сипахсалара (Рустем Мухаммед-хана) с шахским войском распространился в тех странах, Халяф-бек, отправившийся для отражения балхского войска из Мешхеда в Герат с войском около 20 000 кызылбашей и “туфангчи”, соединился с Хасан-ханом, хорасанским беглербеги, и гератским войском. (Поэтому) узбеки прекратили осаду Меручака и направились в Балх.

Когда известия об этих событиях были получены шахом, он пожаловал Накди-бека, шамлю, званием вали и хана и отправил его управлять Мервом. Накди-хан поспешно прибыл в Мерв и вошел в крепость. [113]

[Далее рассказывается, что Имам-кули-хан, оказавший Муртаза-кули-хану любезный прием, дал ему время поправиться и потом отпустил в Мерв]. Муртаза-кули-хан, узнав в Мерве, что место мервского правителя занято Накди-ханом, отправился в Мешхед и, получив от шаха указ на управление Мервом, снова отправился в Мерв, а Накди-хан шахским указом был отозван в Мешхед. Так как многие мервские земледельцы до того были уведены на |53б| поселение в Бухару, он (Имам-кули-хан) вернул их обратно на родину, где они снова принялись возделывать землю.

О войне астрабадского беглербеги Хаджи Менучихр-хана с калмыками и о поражении их (1068 г. х. —1657/58 г.)

Подробности заключаются в тон, что отверженные неверные калмыки. |218б| по той причине, что им удалось взять верх над некоторыми туркменскими улусами, оказались в близком соседстве с областями Астрабада, Несы и Абиверда. В годы, когда вследствие обильно выпадающих дождей вода наполняет озера, вторжение в пределы Астрабада значительно облегчается. Вот почему в этом году те безбожники (калмыки), по подстрекательству туркмен, двинулись с целью грабежа на некоторые племена, живущие в Астрабаде и Дуруне. Одна, часть направилась в Дурун, другая часть этих страшных и воинственных отщепенцев вознамерилась совершить нападение на Астрабад.

Так как упомянутое “бунтовщическое племя” в быстроте передвижения родственно ветру и опережает пыль из-под копыт своих собственных лошадей, то об этом их намерении лазутчики донесли Хаджи Менучихр-хану, |219а| астрабадскому беглербеги, уже после того как те, разграбив несколько мест и улусов, воротились обратно.

Не имея при себе ни палаток, ни походных принадлежностей, пи путевых припасов и довольствуясь единственно припасами “упования на волю божию”, Хаджи Менучихр-хан в сопровождении семнанского правителя Джемшид-хана, правителя Астары Клыч-хана, Абдаль-хана, кераили, отряда курчи и собственных гулямов, которые собрались для подавлении учиненных на астрабадекпх границах упомянутым племенем (калмыков) беспорядков, направился в погоню за, ним и расстояние, равное месяцу (пути), прошел в три дня. На расстоянии одного перехода от Мисин-кишлака они нагнали неприятелей. Эта же презренная шайка лишь только увидела шахских солдат, тотчас же укрылась на вершине одной горы, взобраться на которую было весьма трудно; там они укрепились и ожидали неприятельской атаки. Хаджи Менучихр-хан с перечисленными военачальниками и частью воинов, которые не думали об усталости во время дороги, подошел к подножию той высокой и неприступной горы. Вследствие трудности подъема, он разделил войско на две части. Одной под начальством Джемшид-хана и Клыч-хана было отдано приказание постараться сделать подъем по той дороге, сам же, спешившись, с другой [114] частью войска стал взбираться на неприступную твердыню с противоположной стороны.

Между тем калмыки начали отражать наступление, пуская стрелы и стреляя из ружей. Они свалили с ног ружейной пулей лошадь Хаджи Менучихр-хана, которая следовала за ханом по всем теснинам горы. Тем не менее, отважный хан и остальные солдаты не переставали добиваться своей цели, и, взобравшись на вершину этой высокой горы, начали сражение ...

|219б| Наконец, воины Хаджи Менучихр-хана взяли верх, и калмыки бежали, оставив в руках победителей всю добычу, животных и пленников, которых они захватили во время набега на улусы. Для того, чтобы дать возможность отдохнуть воинам, Менучихр-хан сделал там остановку и на другой день повернул обратно.

В этом сражении из числа военачальников несколько ран получил Клыч-хан, талыш, а Мирза Али, юзбагаи шахсевенских курчи, ⁶³ потерял один глаз вследствие удара вражеским копьем. В награду за самоотверженную храбрость каждый из военачальников и солдат получили приличествующие награды. Мирза Али-бек был отличен рангом эмир-панджа. Смысл передаваемого клонится к следующему. Относительно участвовавших в сражении выяснено, что число принимавших участие со стороны шахских войск было менее 200 человек, а число, составлявшее безбожную шайку, свыше 2000 человек. Но благодаря шахскому счастью все же эта изумительная победа осуществилась. В то время как часть калмыцкого полчища, ведомая полководцем смерти, направлялась в сторону Дуруна, сын кандагарского беглербеги Зуль-Фекар-хана, Сефи-кули-хан, который был заместителем отца и охранял область Дуруна, получил донесение о намерениях этих безбожников и, приготовив свое войско, ожидал их прибытия. Неожиданно, в то самое время, когда они сошли с коней, чтобы расположиться на отдых, он произвел на них нападение. Звуки труб далеко |220а| огласили воздух. Лошади этого племени, которые были так же необузданы, при звуках труб бросились в разные стороны. Безбожники, пешие и пораженные, не двигались с места. За исключением трех человек, для которых еще не настал смертный час и которые “вынесли пожитки своего бытия из пучины бедствия на берег спасения”, все остальные пали жертвою сабель. ⁶⁴ [115]

После доклада шаху об этой победе, Сефи-кули-хана и воинов племени чемшкезек, отличившихся храбростью, пожаловали наградами и халатами.

О прибытии к шаху посла от калмыков

Послы того племени (калмыков) вместе с туркменами имели счастье |229б| представиться лично шаху... и в течение всего времени, которое они проводили при шахском дворе, они удостоились наград и почетных халатов. Затем они получили разрешение удалиться. Хан Мухаммед-бек Мурад-оглу, назначенный послом, отправился вместе с ними. Вместе с упомянутым ханом Мухаммед-беком были отправлены соболья шапка, почетный халат и приличествующие вещи, предназначенные в подарок Далхасу, правителю того племени.

[В главе об отставлении от должности беглербеги Мерва |236а| Кур Хамеш-хана сообщается, что отставлен от должности мервский беглербеги Кур Хамеш-хан, а брат его Мухаммед Али-бек, джебадар-баши, за злоупотребления заключен в тюрьму; управление Мервом поручено Аслан-хану, бывшему правителю Фараха.]

Комментарии

48 Т. е. смерти шаха.

49 Сотникам.

50 Хаджиляр — один из булюков Астрабадской области, к северу от р. Гюргена, принадлежащий к Фендереску, называвшийся также Кябуд-джамэ, заселенный теперь остатками тюркского племени герайли, потомками некоего хаджи, получившего во владение этот булюк за услуги, оказанные шахским войскам. В память этого хаджи и стали называться его потомки, а их прозвище стало затем географическим названием. Булюк заключает в себе 12 селений и 6495 душ населения (H.-L. Rabin о. Mazandaran and Astarabad, p. 83; Л.Артамонов. Астрабад-Шахрудский район и Северный Хорасан, ч. II, вып. 1, стр. 80); ср. прим. на стр. 95.

51 Т. е. населения осаждаемых хорасанских городов.

52 В сочинении Абулгази данный эпизод обходится молчанием, несмотря на то, что прочие события этого периода описываются вообще довольно подробно (ср. texte, p. 298—309).

53 Т. е. когда он умер.

54 О местоположении городов Бала Мургаба, иногда называвшегося просто Мургабом, и Меручака см. В.В.Бартольд. Историко-географический обзор Ирана, стр. 25 и сл.

55 Кр. Нерету (в окрестностях Герата) играла видную роль еще в первой половине XV в. при Тимуридах. См. В.В.Бартольд. Улугбек и его время. Пгр., 1918, стр. 123 и cл.

56 Чечекту — деревня в юго-западной части области Меймене, в афганском Туркестане 7 англ. милях приблизительно к востоку от Чахаршамбэ. В начале 1886 г. С. Е. Yate нашел здесь старое разрушенное укрепление и слышал рассказ о взятии его туркменами за 10 лет до этого. Northern Afghanistan, 1888, p. 130—131. Упоминаемая нашим автором крепость Чечекту была выстроена при Тимуридах в первой половине XV в. (В. В. Бартольд. Улугбек и его время. Пгр., 1918, стр. 123).

57 Город в афганском Туркестане, бывший центр независимого Узбекского ханства. В. В. Бартольд, Историко-географический обзор Ирана, стр. 23—24.

58 Пишется также Абд-аль-Азиз. Правил после Надир Мухаммеда в Бухаре с 1645 по 1680 г.

59 Ялангтуш, носивший звания бия и аталыка, известен также как строитель знаменитых мечетей Шир-дар и Тилля-кари в Самарканде.

60 Xауз-и-хан — пустынная местность к западу от Бала Мургаба, в 70 англ. милях от Зульфикара, в долине р. Кушк, левого притока Мургаба; получила свое название от водоема (хауз), построенного здесь по приказу бухарского хана Абдуллы. (С. Е. Yate, Khurasan and Sistan, p. 99—101; В. В.Бартольд. К истории орошения Туркестана, стр. 23, 67). В данном случае, однако, речь идет о другой местности с аналогичным названием, расположенной на запад от Мерва по дороге в Мешхед и нанесенной на некоторых сорокаверстных картах между Мервом и Тедженом.

61 В рукописи пропуск.

62 Об этом же событии Мухаммед Хасан-хан рассказывает следующим образом (“Матля-уш-шамс”, т. III, стр. 332): “В этом 1042 г. х. (1632/33 г.), в царствование шаха Сефи, из Хорасана пришло известие о захвате Мерва узбеками. По приказанию шаха Сефи, на пост хорасанского главнокомандующего получил назначение Халяф-бек. Когда Халяф-бек прибыл в Мешхед, он увидел, что дела с Мервом обстоят очень плохо. Ханы узбекские же между тем, переправившись через Джейхун, подступили к Хорасану. Халяф-бек не видел для себя никаких возможностей оказывать сопротивление этому полчищу неприятелей. Поэтому в Хорасан решил отправиться сам шах Сефи. После прибытия в Мешхед и освобождения Муртаза-кули-хана, каджара, из рук узбеков, шах Сефи без всякой борьбы овладел г. Мервом и вернулся в Иран”.

63 Шахсевены, шахсевенская конница. Тюркское племя, организованное шахом Аббасом I Великим (1587—1628) из числа семи главных так называемых кызылбашских племен, поселенных Тимуром в XIV в. в Азербайджане. Делятся на ардебильские и мешкинские племена; кочуют мешкинские племена, большинство же ардебильских племен осело на землю. Общее количество и тех и других до 76500 душ. Кочуют от Ардебильского района и от северных склонов горы Савалан (летом) на Муган, где проводят зиму. Л. Ф. Тигранов. Из общественно-экономических отношений в Персии. СПб., 1909, стр. 105—127, 132—144; Kihan, Jughrafiya, II, р. 112; Советская этнография, 1933, № 3;—4, стр. 88—118.

64 Воспоминание о калмыцком набеге сохранилось в преданиях местного населения до позднейшего времени. Ср. В. В. Бартольд, Историко-географический обзор Ирана, стр. 82.

Еще больше интересных материалов на нашем телеграм-канале ⏳Вперед в прошлое | Документы и факты⏳

Главная страница  | Обратная связь COPYRIGHT © 2008-2024  All Rights Reserved.