Е. К. МЕЙЕНДОРФ

ПУТЕШЕСТВИЕ ИЗ ОРЕНБУРГА В БУХАРУ

Приложение

Выдержки из книги «Reise von Orenburg nach Buchara von Eduard Eversmann», Berlin, 1823 (Эта глава под заглавием «Бухарские лекари» была переведена на русский язык немедленно по выходе в свет книги Эверсмана и помещена в «Сибирском вестнике» Гр. Спасского за 1823 год, ч. 4, стр. 179—183. Ввиду устарелости языка и неполноты прежнего перевода, к тому же представляющего сейчас библиографическую редкость, здесь предлагается новый перевод. Этот перевод любезно просмотрен действительным членом Академии медицинских наук СССР проф. В. Н. Терновским, за что приношу ему дружескую благодарность.— Прим. пер.).

Врачи (стр. 97-100) (В скобках — страницы из книги Эверсмана.) в Бухаре весьма многочисленны, а лекарств еще больше. Почти каждый учившийся является до некоторой степени врачом, так как читал медицинские книги. Система, которой здешние врачи пользуются в своей практике и согласно которой они лечат или желают лечить все болезни, сходна с системой Брауна: болезни разделяют на горячие и холодные, так же как и лекарства и кушанья. Когда к ним приходит пациент, то они прежде всего определяют качество его болезни — горячая она или холодная (стеническая или астеническая). Если она горячая — то прописываются холодные лекарства, если холодная, то — горячие. Таким же образом они назначают диету (называемую пархиз), которой придают большое значение. В их [медицинских] книгах все лекарства и кушанья обозначены либо как горячие, либо как холодные, при этом дело доходит до того, что, например, мякоть винограда считается холодной, а косточки, наоборот, горячими; один лишь хлеб не относится ни к тому, ни к другому. Сверх того, различаются, понятно, разные степени тепла и холода, например очень горячее, очень холодное, почти безразличное и т. п. Сам врач лекарств не раздает, а когда его посещают пациенты и болезнь будет признана, например, горячей, то он выписывает на листке бумаги произвольное число холодных лекарств; больной платит за этот листок теньгу, идет с ним на базар в москательную лавку и покупает какое-нибудь из прописанных лекарств. Если оно не помогает, он пробует другое и т д.

Хотя врачи в известной мере и осведомлены о специфических действиях лечебных средств, однако применяют эти сведения редко. При этой Брауновой системе они чувствуют себя столь же спокойно, как и последователи Брауна (Эти взгляды высказывались представителями античной медицины — Гиппократом и особенно Галеном, а свое обстоятельное теоретическое обоснование получили в Каноне Ибн-Сины (Авиценны).— Прим. В. Н. Терновского) в Европе, но врачам доверяют здесь еще меньше, чем там, так что, не будь в Бухаре плата за лечение столь дешевой, у врачей, конечно, было бы мало практики Их хирургические познания сводятся почти только к умению пускать кровь, да и то в городе есть один-единственный хирург, который, по их мнению, умеет делать это как следует. По [156] их книгам — и это является основным положением — вена цефалика, как в это верили и наши предки, начинается от головы, а вена базилика — от живота; этим бухарцы и руководствуются при кровопускании.

Когда я раз оперировал тризиах, мне сообщили, что несколько лет назад здесь был афганский врач, который делал то же самое, но рану не стягивал пластырем, а сшивал. Вероятно, этот афганец видел, как подобную операцию производили англичане. Зато совершенная мной здесь операция бельма повергла бухарских врачей в изумление. Они обращают большое внимание на пульс и, хотя среди них нет никого, кто имел бы об этом малейшее представление, все же утверждают, что настоящий врач узнает по пульсу любую болезнь, местную и общую. Ко мне ежедневно приходили люди, протягивали руку, и я должен был по пульсу определить, что у них: например, рана на ноге или еще что-нибудь в этом роде. Подобное же убеждение существует у киргизов, так же как, наверное, у всех неевропейских народов. Врач в этом случае должен, разумеется, помогать себе как умеет. Когда я в прошлом году заехал из Оренбурга к захворавшему киргизскому султану Арунгазы, то первое, что он сделал, это протянул мне руку для прощупывания пульса. А поскольку мне было известно ошибочное мнение киргизов по этому поводу, я сделал ученую мину и пробовал его исподволь выспрашивать. Но мой первый вопрос: «Не болит ли у тебя голова?» — оказался неудачным — он повернулся с насмешливой улыбкой к сидевшему возле него и сказал: «Он пощупал пульс и даже не узнал, что у меня болит шея». Дело в том, что он страдал французской (т. е. венерической — Ред.) болезнью. Но в дальнейшем мне удавалось всякий раз его перехитрить. Так, например, он сказал мне, что просил лекарства для оказания помощи одной из его жен, про которую я еще раньше слыхал, что она бесплодна. Когда я навестил ее и она протянула руку для прощупывания пульса, я долго проделывал эту манипуляцию и наконец сказал с выражением глубокой учености: «Эта женщина не рожает детей». Всеобщий возглас: «Верно, верно!» — подтвердил мой диагноз

Лекарственные вещества (стр. 100) различных видов имеются здесь, в Бухаре, по данным некоторых врачей, в количестве, превышающем тысячу, по другим — их более 500, и это действительно так. Я как-то был в лавке, торгующей медикаментами, и мне кажется, что последняя цифра не преувеличена. Наибольшее число лекарственных средств бухарцы получают из Индии, кроме трав и цветов, которые они по большей части привозят из гор неподалеку от Самарканда или разводят здесь в садах, что относится также ко многим разнообразным семенам.

Болезни (стр 100—105), наблюдающиеся здесь чаще всего, я описываю вкратце ниже:

1. Особый подкожный червь (ришта). Это длинный нитеобразный червь, который располагается многочисленными завитками под кожей, так что его можно осязать и видеть. Он причиняет невыразимую боль и под конец, после того как пораженная болезнью часть тела сильно распухнет, обнаруживается в том или ином месте. Он может появиться в любой части тела и больше всего страданий вызывает там, где более всего приближается к костям или где кости окружены меньшим количеством мускулов. Многие сильно страдают от этих червей и заполучают их ежегодно по 7, 8 и до 12. Иные, например, хвастаются, что никогда не подвергались этой болезни. Однако последняя так часта, что в среднем немногие остаются пощаженными ею.

Червь появляется только в течение восьми месяцев теплого времени года и главным образом в самой Бухаре, реже в окружающих ее селениях. В других же городах, например в Коканде, Ташкенте, Туркестане я т. д., говорят, его вовсе нельзя найти.

Здесь господствует всеобщее мнение, что эта болезнь происходит от воды и что червь в ней живет, почему состоятельные люди никогда летом не пользуются для питья водой из городских водоемов, а доставляют ее из загородных каналов. Что червь может заводиться от воды, вполне вероятно, но что он прогрызает желудок и кишечник до конечностей или до того [157] места, где выходит наружу, этого я не могу допустить, так же как того, что, например, глисты в местностях, где они эндемичны, обитают в воде.

Вообще говоря, справедливо, что не пьющий воды не заболевает глистами, а здесь более или менее свободен от ришты. Но отсюда еще не следует, что их зародыши находятся в воде. Она лишь специфическим образом расслабляет кишечный тракт, вызывает скопление слизи и таким образом создает условия для произвольного зарождения глистов (Этот неправильный взгляд характерен для времени автора.— Прим. В. Н. Терновского.). Возможно, что гнилая вода здешних водоемов в соединении с невероятным зноем и испорченным городским воздухом своеобразно расслабляет все тело и особенно кожу, так что ее способность к сопротивлению, ее реакция не в состоянии победить ришту. Если спросят, откуда у ришты берется способность к зарождению, то пусть мне сначала ответят, откуда эта способность появляется у прочих животных, возникающих путем произвольного зарождения. Ведь это всеобщее явление в природе, что там, где жизненные силы падают, разрушаются, на их место вступают другие силы, которые, быть может, уже раньше были в борьбе с первыми, но оказались побежденными. Может быть также, что прежние силы обнаруживаются в новых формах.

Лечение больных риштой сострит в том, что как только червь оказывается непосредственно под кожей, появившись из частей тела, расположенных глубоко, так что становится ощутим и видим подобно нити со множеством завитков, то местонахождение головки, ставшее твердым и вздутым, вскрывают, затем разрезают кожу в разных местах до самого червя, не повреждая его при этом, стремятся извлечь его в разных местах при помощи булавки и в конце концов вытаскивают из тела за головку. Если это выполнено успешно, то больной выздоравливает. Если же червь оборвется, то все тело распухает, особенно ужасно больной участок, и болезнь очень часто грозит смертельным исходом. Искусство лечения состоит главным образом в том, чтобы определить момент, когда червь созреет и станет настолько взрослым, что есть надежда вытащить его целиком. Длина червя достигает одного-полутора аршина, толщиной же он с вязальную спицу средней величины (Первые сведения о риште см.: Филипп Ефремов. Десятилетнее странствование и приключение в Бухарии, Хиве, Персии и Индии..., СПб., 1786, стр. 81—83. Позднее эту болезнь описывает Т. С. Бурнашев, посетивший Бухару в конце XVIII в. [«Путешествие от Сибирской линии до города Бухары в 1794 и обратно в 1795 году], «Сибирский вестник», ч. III, 1818, стр 92—94 (112-114).).

2. Поражение языка и гортани (кул'а). Преимущественно на нижней части языка образуются более или менее крупные волдыри (aphtac) или ранки, причиняющие большую боль и мешающие жевать пищу; при этом зев и гортань сильно воспаляются и краснеют. Болезнь эта не опасна и вызывается, вероятно, большим количеством съедаемых здесь сластей, что связано с частым употреблением чая, и является следствием испорченного и расстроенного желудка (Автор имеет в виду афтозный (язвенный) стоматит).

3. Родственно этой болезни недержание пищи (марраки-сафрави), заболевание, также часто наблюдаемое здесь. Кушанья, съедаемые больным, вызывают у него вскоре рвоту. Вначале эти припадки происходят изредка, а затем, если не оказать помощи, все чаще и чаще, пока болезнь не заканчивается смертью (Речь идет о рвоте желчью (vomitus biliosus).).

4. Геморрой (бавасир), сухой и кровоточащий, здесь очень част, так что на 100 взрослых не найдется и 5, не страдающих им. Причина этого отчасти, может быть, заключается в распространенном здесь пороке — педерастии, но главным образом от обычая сидеть по-мусульмански, вследствие чего тормозится свободная циркуляция крови в нижних конечностях.

5. Оспа (чичак) распространена здесь круглый год, и от нее умирает [158] много народу, детей и стариков. Здешние врачи утверждают, что у них нет против этой болезни никаких средств, и это естественно, так как они не умеют лечить лихорадок и не знают, что такое настойки. Коровья оспа здесь еще неизвестна; с прививанием же натуральной оспы бухарские врачи знакомы, но, насколько я знаю, не применяют его никогда

6. Особый лишай на лице и на шее (афган). Сначала образуется несколько маленьких сухих оспинок или струпьев, которые постепенно распространяются и оставляют после себя слегка углубленные ровные места, поверхность которых имеет точно такой вид, как будто это место было обожжено. Этот лишай не распространяется кругообразно: струпья находятся не вокруг всего образовавшегося уже пятна, а только на одном его краю и так идут дальше, оставляя за собой гладкую блестящую кожу. По крайней мере половина жителей Бухары обоего пола более или менее обезображена этим лишаем Он поражает чаще детей, чем взрослых. Полагают, что эту болезнь занесли афганцы, откуда и ее название.

7. Сифилис (абилахи-франк, или захем, или также бада фтодаст, т. е. «ветер подул» на больного). Об этой болезни я сообщаю только потому, что она играет важную роль в истории медицины. Она отнюдь не относится к распространенным здесь заболеваниям уже на том основании, что нарушение брака и прелюбодеяние здесь по большей части наказывается смертью. Описываемая болезнь, по рассказам врачей или скорее по данным медицинских книг, известна здесь не очень давно; вероятно, она завезена сюда бухарскими путешественниками, которые в чужих краях пользуются большей свободой, чем на родине. Этим путем возбуждается она и поныне чаще, чем непосредственной заразой. Впрочем, бухарцы не умеют правильно отличить этот недуг от других болезней. Так, я знаю, например, что язвы другого происхождения, так же как и ломоту в костях и ревматизм, они обозначают тем же названием. У них существуют два метода лечения: один, известный всем врачам и воспринятый от персов, состоит в том, что они дают больному курить трубку с горючими травами и киноварью, которая, как правило, разрушительно действует на организм. Другой менее известен и заимствован из некоей составленной в Константинополе книги: при нем употребляется лекарство, состоящее из многих веществ, из которых действительны только ртуть и масло (ртутная мазь). Приготовленные из него пилюли принимают утром и на ночь.

В настоящее время сифилис ужасающе свирепствует среди киргизов, которые заполучили его от русских. Болезнь распространяется там все более, так как киргизы большей частью незнакомы со свойством ее расширять круг своего действия и совершенно не имеют врачей.

8. Что касается глазных заболеваний, то здесь можно обнаружить любое из них Число слепых так велико, что в Бухаре даже существует особое убежище для них, называемое Фатхабад, где слепцы из бедного класса получают скудное пропитание на средства хана. Особенно часты здесь оба вида бельм, стафилома, трихиаз и пр. Необыкновенно распространена темная вода- она возникает не сразу, часто проходит много лет (от 10 до 15), пока не наступает совершенная слепота. Этой болезнью поражаются не только старики, нередко случается, что даже люди в возрасте от 16 до 30 лет уже полностью лишены зрения. Катаракта сплошь и рядом соединяется с темной водой или бывает также, что в одном глазу темная вода, а на другом — катаракта. Часто можно видеть грудных детей с катарактой, стафиломой и пр.

Причин этих глазных болезней много: отчасти сырые жилища, которые из-за жары глубоко заложены в землю и в которых нет пола, в лучшем случае они вымощены или уложены камнями; далее, отражающиеся от белой глины солнечные лучи в связи с сильной летней жарой; затем пыль, постоянно наполняющая воздух, так что приходится каждый час вытирать домашние вещи, и, наконец, частые головные простуды по причине бритья волос на голове: на ней носят плотно прилегающие шапочки, на коих помещаются чалмы,— человек сильно потеет под ними, заходит в сырые жилища, снимает головной убор, и простуда готова. [159]

Эпизоотии (стр. 108) случаются здесь каждые четыре-семь лет, придем домашние животные погибают вдруг, без какой-либо предварительной болезни, так что в одну ночь вымирает хлев, полный скота, который вечером еще был здоров.

Нищие (стр. 106-108) здесь в таком количестве и отличаются такой наглостью, что с ними приходится ссориться целыми днями. Их разноголосые крики, состоящие из пожеланий, молитвенных и коранических формул и благословений, вначале забавляют, но вскоре надоедают. Нищие орут так невероятно громко, что вздумавший им подражать надорвал бы голос в первые же полдня. Любой анатом с удовольствием взялся бы за препарирование голосовых связок такого нищего. Часто можно наблюдать одного из них на перекрестке улицы, выкрикивающего на все четыре стороны света свои молитвословия столь оглушительно, что первое время я подозревал, что тут произошло смертоубийство. Мусульманин же при этом бывает растроган и получает за один пул благословение, совершающееся следующим образом: нищий хватает его за руку и сотрясает ее с такой силой, что можно опасаться вывиха предплечья, затем берет жертвователя за грудь, трясет с той же силой и вместе с молитвами произносит пожелания всего того, что должен ему ниспослать господь бог. Я видел одного бухарца, который в подобных обстоятельствах до такой степени расчувствовался, что у него катились слезы из глаз. Все это происходит публично на улице или на базаре, где толкутся сотни людей, и всегда только за один пул со стороны благословляемого, если прочие зрители, тронутые восклицаниями нищего, не одарят его дополнительно.

В собственной комнате в караван-сарае от этих нищих нет покоя, и многие из них при получении отказа врываются насильно, требуют подаяния и вопрошают: «Разве у тебя нет бога?» На это я часто отвечал: «Нет», и так как нищие в своей практике этого никогда не слышали, то покидали меня с отвращением. На улицах они останавливают прохожих со словами: «Дай денег!»

В качестве ревностного мусульманина хан покровительствует им и раздает много милостыни, вместо того чтобы обеспечить их работой, как это бывает в других странах. Три раза в год происходит большая раздача подаяния, когда собираются все нищие, и хан, имея подле себя мешок с деньгами, дает каждому по 3—4 теньги. Понятно, что это еще более умножает число попрошаек. Говорят, в Бухаре есть нищие, располагающие состоянием в несколько тысяч, а на улицах выпрашивающие полушку.

В городе, как сказано выше, существует приют для бедных слепых — Фатхабад, где их содержат за счет хана. Хотя этот приют, по слухам, густо заселен, однако нищие-слепцы бродят по улицам бесчисленными толпами.

Другой вид нищенства, несколько более высокого порядка, состоит в том, что какой-нибудь грамотей выписывает молитвы в стихах или изречения из книг, заучивает их наизусть или составляет их сам, пользуясь различными сочинениями. Затем он является по вечерам в какой-либо караван-сарай или на улицу и громко возглашает, не найдутся ли любители, которые за несколько пулов купят у него экземпляр этого превосходного стиха. Те нищие, которые уже не могут двигаться, садятся на улице и выклянчивают милостыню. Они используют всякие уловки для получения денег: часто изображают судороги или припадки или притворяются, что они при последнем издыхании, и очень часто действительно умирают от голода и нужды.

Вино и водка в большом употреблении в Бухаре, хотя это и мусульманский город. Напитки эти изготовляют евреи и один армянин, которому принадлежит главная роль в торговле ими. Всем этим лицам дозволено заготовлять лично для себя сколько угодно спиртного и пьянствовать дома, но покидать свои жилища в нетрезвом виде они не имеют права, так же как и продавать вино: в противном случае хан может поступить с нарушителем как ему вздумается Так, например, пять лет назад жертвой этого закона пал первый здешний врач, немного подвыпивший на свадьбе сына: хан приказал его повесить. Но, несмотря на этот закон, хан действует [160] так, как ему заблагорассудится: недавно он распорядился произвести обыск во всех еврейских домах, и там, где были обнаружены запасы вина, владельцы были жестоко избиты в своих собственных домах, а самый богатый из них посажен в тюрьму на хлеб и воду, где его ежедневно избивали; его предупредили, что он получит свободу только в том случае, если подарит хану свой каменный дом, стоимость которого достигала 800 тилля. Но так как этот богач скуп и считает деньга величайшим благом, то он и до настоящего времени не выразил согласия на требование хана. Невзирая на все это, сам хан является первейшим пьяницей, и ему подражают знатные узбеки, в дома которых полицейские не осмеливаются врываться для обысков и к которым по этому поводу хан не решается применить свою власть. Эти люди приобретают вино у упомянутого выше армянина, которому они, разумеется, покровительствуют. Тем не менее он находится в критическом положении. Когда хан велел произвести обыски в еврейских домах, то посоветовал ему уехать и в течение трех дней покинуть страну. Хотя этот приказ и был затем отменен, армянин, опасаясь, что, как только наше посольство уедет, его жизнь окажется в опасности, решился выехать из Бухары вместе с русскими, пока сам куш-бега не заверил его, что ему нечего опасаться, и не упросил его остаться.

Попутно мне хочется отметить, что армяне, хотя и являются христианами, ставятся мусульманами выше прочих наций или, лучше сказать, менее презираются, чем последние. По этой причине армянина хотят удержать здесь, так как для хана унизительно покупать вино у евреев.

Остальные мелкие сошки, которые бывают уличены в склонности к вину, часто должны расплачиваться дороже-почти ежедневно шныряющие повсюду агенты полиции задерживают на улицах лиц, выходящих от армянина или от евреев со спрятанными под платьем бутылочками, потому что полицейские имеют право обыскивать любого обывателя. Пойманных тащат в полицию, основательно избивают или даже подвергают смертной казни, если они ранее уже попадались несколько раз.

Изготавливаемые здесь вина гораздо крепче, чем европейские: их приготовляют из самых спелых гроздьев, которые завяли почти до состояния изюма. Вообще виноград здесь достигает такой сладости, какой мне не приходилось наблюдать нигде в других местах.

Водку приготовляют также из винограда (и только из самого спелого) или изюма и затем крепят перегонкой, что, как известно, очень нелегко производится с нашими европейскими винами. Водку перегоняют до крепости рома. Она прозрачна и отличается, по крайней мере на мой взгляд, отвратительным вкусом и запахом мочи; употребление ее вызывало у меня сильную головную боль и приливы крови к голове.

***

Отрывки из воспоминаний участника посольства Негри (В книге ошибочно «посольства гр. Берга».— Прим. пер.) священника Будрина, опубликованных в «Справочной книжке Оренбургского края на 1871 год» (Оренбург, 1871, отд. II, стр. 1-45), под заглавием «Русские в Бухаре в 1820 году (Записки очевидца)».

II

Пребывание в Бухаре (стр. 18-21).

С самого въезда г-на посланника в город Бухару назначено было отпускать на каждый день по два бухарских червонца, что составляет 38 рубля, на стол для миссии и на содержание. Столь малое и смешное положение было принято со стороны миссии с неудовольствием; однако, чтобы явно не оскорбить отказом бухарского хана, посланник сказал, что он принимает его, но только не на содержание себя и миссии, а на содержание лошадей. Все отношения посланника к хану не иначе были производимы, [161] как или чрез личный переговор с визирем или чрез письма к нему же. Начальное требование о приеме российской миссии с надлежащей честью вызвало чрезвычайное неудовольствие хана и его приближенных, а усердие г-на посланника к российским пленным, живущим там в жестоком рабстве, каждодневно оскорбляемым новыми обидами и притеснениями, возбудило взаимное несогласие. Посему все дела г-на посланника не имели желаемого успеха Хотя сей усердный и верный сын России всемерно старался с наибольшей пользой исполнить данные ему поручения, однако чем более было употребляемо со стороны его убеждений, тем более хан оставался в нерешимости на все его требования. На многократные его отношения очень редко было отвечаемо, потому что посланник мог говорить о делах своих не иначе как с визирем, а сей визирь, кажется, был главной причиной расстройства между миссией и ханом. Имея у себя до десяти человек русских, он все меры употреблял своей хитростью и коварством поссорить г-на посланника с ханом и склонить сего посланника к совершенному отказу в требовании миссии. После многих настоятельных требований аудиенции хан согласился дать оную посланнику в 22-й день февраля. На сей аудиенции между прочими взаимными переговорами, он решительно отказал в возвращении пленных в Россию, а на другой день приказал объявить, чтоб миссия выступила в поход непременно через 12 дней. Сей новый и неожиданный приказ чрезвычайно оскорбил миссию, потому что она никогда не предполагала видеть такую дерзость от хана, а более по неготовности провианта на обратный путь и по невозможности выступить в поход в такое время, когда еще ни в Бухарии, ни в киргизской степи не имелось подножного корма для лошадей. Причиною сего приказа хан поставил праздник Нового года, начинающийся у них с 9 марта и продолжающийся несколько дней. Торжество сие начинается пушечною стрельбою, и хан со всею своею властью выезжает от города верст на 6. осматривает свои войска, награждает их жалованьем, сюда также съезжаются богатые бухарцы на самых лучших лошадях для гуляния. Хан находил неудобным производить предполагаемое празднество при русских. Г-н посланник отвечал, что русские нимало не помешают праздновать, что для спокойствия их он сам согласен выйти из города в лагерь и что в настоящее время никак не может выступить, потом послал отрядного командира просить визиря, чтоб он склонял хана отложить свой приказ. Но визирь, наделавши множество учтивостей отрядному командиру и лестных обещаний, сказал, что он никак не может просить хана о сем деле и что если хотят русские дождаться удобного пути и запастись провиантом, то могут сие сделать в Вабкенте, где обещал дать и квартиры, и людей для вспоможения, и всего, что нужно будет. Почему отрядный командир и отправился в Вабкент для осмотрения назначенной квартиры, но нашел оную не только неудобною, но и совсем не приспособленной к помещению отряда и лошадей, и потому сказал визирю, что он никак не может выступить из Бухарии, доколе совершенно не изготовится к пути. Но сколько ни настаивали начальник миссии и отрядный командир в требованиях своих об отмене приказа хана, однако, будучи в чужом владении, принуждены были согласиться и выступить в Вабкент, оставив малую команду и пекарей для остального приготовления провианта в Базарчи. В сем предположении г-н посланник в 7-й день марта был у хана на последней аудиенции, где он был принят очень ласково, хан позволил сесть около себя и говорил очень много. При последнем приветствии посланника хан изволил сказать, что он, уважая просьбу, позволяет остаться миссии в Бухарии до 20 марта с тем только, чтоб г-н посланник выехал из города и никто уже из русских более не смел в него ездить Сия новость произвела в лагере чрезвычайное удовольствие и радость. Потом подарил посланнику 200 червонцев, капитану Мейендорфу 40 и отрядному командиру 40, а прочим при миссия служащим по 15, однако г-н посланник отказался от сего неучтивого подарка, сказав в ответ, что он так награжден от государя императора, что не только не может взять подносимые от хана деньги, но не может о сем и мыслить, дав притом заметить, что если хочет хан одарить посольство, то может [162] сии подарки сделать вещами, а не деньгами. В 9-й день марта выехал г-н посланник из города в лагерь, и уже с сего времени никто из нас в нем не бывал. Во время пребывания г-на посланника в лагере в Базарчи множество пленных прибегали к нему и искали покровительства. Он, имея христианскую любовь к страждущему человечеству, многих из ник выкупил, платя по 60 и 70 бухарских червонцев, а некоторых, имеющих отпускные, брал под свою защиту в надежде возвращения в Россию. Но в сем усердии хан и его министр делали чрезвычайные препятствия. Когда хан узнал, что продают бухарцы пленных, то наложил по 100 червонцев штрафу на всех тех, кои продали их; а убежавших пленных от своих хозяев приказал отыскивать и заключать в тюрьму. В 21-й день марта хан прислал г-ну посланнику и его свите в подарок несколько персидских шалей и индийских парчей, осведомившись наперед в согласии принятия сих подарков. Сии подарки г-ном посланником были приняты, и по азиатскому обыкновению в то же время отдарено было хану червонцами на десятую часть подарков. Таким образом кончилось скучное пребывание наше в Бухарии, и миссия в 22-й день назначила непременно удалиться из нее в благословенное отечество свое...

IV

Обратное возвращение (стр.42-45).

Марта 23-го в 23-й день марта по отслужении молебна на путешествие и освящении святою водою войска мы выступили из лагеря нашего в 2 часа пополудни в поход. Марш направили другою дорогою на полдень, которая была гораздо удобнее прежней. При сем шествии нашем гораздо менее было видно бухарцев, нежели при первом. Причина малочисленности их, мне кажется, была та, что они боялись или нападения со стороны нашей, или похищения некоторых из них.

Марта 24 и 25-го. Шли беспрерывно селениями и, наконец, проходили граничный городок Урдензей. Сей город обнесен глиняною высокою стеною о востока, полдня и запада, а с севера ограждается высоким бугром, к которому приведены помянутые стены. При выступлении из сего места вступили в пески, которыми шли верст 6 с чрезвычайным неудобством, которое тем более для нас было чувствительно, что в сих песках беспокоил нас сильный ветер и преграждал дорогу. Во время шествия нашего из Бухарии весь лес оделся, а хлеб был вышиною в четверть, а иногда и выше, на степи же везде хороший корм.

26-го. Пришли на Агатму.

27-го. Была дневка.

28-го. От Агатмы дошли до Карагаты.

29-го. Была дневка для запасу воды на четыре дня.

Апреля 1-го. Проходили горами Сусыз-кара.

2-го. Пришли на Юз-кудук.

3 и 4-го. Дневка. В сей день находили очень много ревеню по ключу Юз-кудук.

5-го. Шли песками, и в левой стороне остались колодцы Букан.

6-го. Проходя песками Кызылкум, видели много человеческих трупов, валяющихся на дороге.

7-го. Шли теми же песками и видели также валяющиеся трупы человеческие. Сии несчастные суть хивинцы и киргизы, умерщвленные во время зимы от взаимного между ними сражения. Когда хивинцы напали на караваны, едущие из Оренбурга, Троицка и Орской крепости, и разграбили их, то султан Арунгазы, стоящий на Джаныдарье, услыхав сие, вознамерился с ними сразиться и отнять похищенное имущество бухарцев. В самых песках он с несколькими лучшими киргизами нашел хивинцев и объявил им войну. Хивинцы, устрашившись, требовали поединка. Султан выбрал лучшего батыра, который победил своего соперника-хивинца. Устрашенные сим хивинцы пустились в бегство, а киргизы, разъяренные,— за ними и многих из них убили. Но, к несчастью, хивинцы приметили, что немного за ними погналось киргизов; единодушно вооружившись, убили всех гнавшихся [163] за ними, а остальные киргизы, услыхавши сие, удалились к Илеку. Хивинцы же всю почти зиму разоряли каракалпаков и киргизов, кочующих около Джаныдарьи и Сырдарьи, и удалились из песков в Хиву пред нашим прибытием за месяц. В сей день встретился нам от султана Арунгазы посланный в Бухарию киргиз с письмом, требующим войска против хивинцев. В случае отказа киргизу приказано от султана, ввиду бухарского хана и его чиновников, отрезав у лошади хвост, сказать сии слова: «Как сей хвост отделяется от лошади, так точно киргизы отделяются от Бухарии и в степи будут ее неприятелями».

8 и 9-го. Шли теми же песками.

10-го. День Святой пасхи; в 3 часа, отслуживши утреню, пошли в поход и дошли до Джаныдарьи, на которой, сделав привал, отправились далее новою дорогою, взявши на север от старой.

11-гo. Дошли до Кувандарьи.

12 и 13-го. В сии дни, сделавши из камыша мост через Куван, переправились на нем.

14, 15 и 16-го. В сии дни шли новою дорогою до Сырдарьи.

17, 18 и 19-го. Переправлялись через Сырдарью на киргизских лодках.

20-го. Поутру, отошедши 12 верст, сделали привал на берегу Сырдарьи; около сего места множество киргизских кладбищ; ночевали без воды.

21-го. Шли песками; привал делали на трех колодцах, имеющих солоноватую воду в изобилии называемых Аще-кудук; ночевали без воды.

22-го. Привал делали не дойдя песков Каракум и ночевали в них без воды.

23-го. Шли сначала весьма трудными песками, потом солончатыми, имеющими родники, на коих сделали мы привал и ночевали без воды.

24-го. Шли песками, привал делали на двух колодцах, имеющих хорошую воду, после обеда также проходили мимо множества колодцев, вырытых при подошве песчаной горы; ночевали без воды.

25-го. Во весь день шли песками, а после глинистым местом; ночевали около горы Сары-бутак, на родниках Ангыр-булак. Сии родники имеют воду чистую, но пахнущую маслом.

26-го. Поутру шли песками, а на привале после обеда имели много колодцев, вырытых на солонцах.

27-го. Дневка.

28-го. Вступили в Малый Барсук, привал делали на колодцах, вырытых в сих песках; ночевали без воды.

29-го. Поутру рано проходили мимо двух колодцев, в левой стороне дороги оставшихся; привал делали без виды, ночевали — так же.

30-го. Поутру поили лошадей и сами набирали воду из колодцев, выкопанных около самого озера, коего имя неизвестно; потом вступили в Большой Барсук, который в сем месте весьма мал; после обеда, перешед его совсем, ночевали на колодцах, выкопанных на солонцах.

Май 1, 2, 3-го. Вышли на прежнюю дорогу и дошли до Мугоджарских гор.

4-го. Дневка.

5, 6, 7, 8, 9 и 10-го. Перейдя горы в преполовенье (4 мая.— Прим. пер.), шли от Мугоджарских гор до реки Илека, где султан Арунгазы встретил нас с сотнею войска и подарил несколько баранов.

11-го. Дневка.

12, 13 и 14-го. От Илека дошли до Менового двора близ Оренбурга.

15-го. Дневка.

16-го. Торжественно вступил отряд в 9 часов утра в Оренбург и, отслуживши благодарственный молебен на парадном месте, в роще против дома военного губернатора был угощаем обедом.

Текст воспроизведен по изданию: Путешествие из Оренбурга в Бухару. М. Наука. 1975