СИМЕОН АГАФОННИКОВИЧ (СИЛЬВЕСТР) МЕДВЕДЕВ

СОЗЕРЦАНИЕ КРАТКОЕ ЛЕТ 7190, 91 И 92 В НИХ ЖЕ ЧТО СОДЕЯСЯ ВО ГРАЖДАНСТВЕ

И тогда ис похода грамота к Москве прислана такова: (далее приведена царская грамота от 5 октября, поданная в Москве патриарху Иоакиму 7 октября 1682 г., о походе стрелецких и солдатских челобитчиков в Троицу с повинными челобитными и объявлении восставшим полного прощения за “смятение” 18 сентября, вызванное, якобы, “смутными словами князь Ивана Хованского да Григорья Языкова”. Грамота содержит указание патриарху объявить служивым людям присланные ему “указные статьи” и “по своему разсмотрению” укрепить их в послушании).

Октовриа (октября) же месяца в 8 день, в день недельный, в велицей соборней церкви по святей божественней литургии всему пехотному строю грамата чтена бысть, и указныя статьи в то же время прочтошася. Их же в. г. с. Иоаким патриарх московский и всеа Росии довольно учаше тогда о хранении Божиих заповедей и како достоит, человеком сущим, богоугодно провождати время жизни сея, чтобы человек не зверский был, не телесный, но духовным весь учинился, яко в Бозе живет, и в нем движется, и есть, и всяческая в нем состоятся. Вещает бо сие избранный сосуд. И како властем преддержащим повиноватися подобает. Множество же народа в церкви бысть тогда, иже приидоша слышати, что сотворено им или указано.

По сем они, служивыя, целовав святое Евангелие и [162] руку святаго апостола Андреа Первозваннаго, имущую персты согбены на знамение святаго креста [егда всяк християнин по должности християнстей на себе сам крестное знамение изображает], из руки святейшаго патриарха взяли по всем приказом указные статьи в тетратех, и отидоша в полки свои мирно, и в приказах своих всем прочиташа.

Таковы статьи присланы ис похода и даны суть стрельцом. (Далее следует преамбула, излагающая официальную точку зрения на возмущение московских стрельцов и солдат после того, как, узнав “вину” Хованских, правительство вынесло князьям смертный приговор и привело его в исполнение. Виновным в “смущении” признан Иван Хованский-младший. Излагается история стрелецких и солдатских челобитий царям в Троице и объявляется царское прощение восставших под условием соблюдения следующих статей.) “А каковы статии по их, великих государей, указу быть учинены, и то писано ниже сего.

1.

Впредь им, выборного полку салдатом, и всех полков надворной пехоте, и пушкарям, и пушкарского чину людем великих государей премногую и высокую к себе милость, — что они по их, великих государей, милостивому призрению от всяких тягостей и от работ свобожены, и их государским жалованьем наполнены, и всем удоволены, чево деды и отцы их не видали, а ныне от них же в таких великих и тяжких винах пощажены и от смерти свободны учинены — всегда памятовать, и тое их государскую премногую милость платить, и нынешние свои вины заслуживать головами своими, а никакое дурно не мыслить, и ни с кем о том согласия и советов явно и тайно не держать, и смятения не затевать, и никого к тому не наговаривать, и ни х каким мятежником, и к расколыциком, и к иным воровским людем не приставать. И для того по прежнему зборов не чинить, и с ружьем в город и никуды не приходить, и кругов пo-казачью не заводить, и воровских ясаков не вымышлять, и каланчей не именовать, и никаким образом мимошедших (прошлых) дел не всчинать и не делать, и тем не похвалятися, и никому не уграживать. [163]

2.

А кто из них услышит про великих государей от ково какие непристойные слова, или на бояр, и на думных, и на ближних, и московских, и иных всяких чинов людей какие злые умыслы или похвальные слова, или какие люди учнут какие слова им вмещать на смуту или говорить какие непристойные речи, или объявятся у них где от кого какие прелестные и смутные письма, — и им тех людей имать и приводить и письма приносить в Приказ надворные пехоты, а у себя таких и иных никаких воровских людей не держать, и нигде не укрывать, и им ни в чем не помогать, и никаких прелестных писем у себя не таить, и меж себя по полком ни о чем письменных и словесных пересылок не держать, чтобы от того впредь смуты и смятения отнюдь не было.

3.

На Москве к бояром, и к окольничим, и к думным людем, и в приказех к судьям, и на съезжие избы к полковником, также в полкех и в городех к бояром, и воеводам, и к полковником же многолюдством, и с невежеством, и с шумом не приходить и никакой наглости не чинить. А приходить для челобитья о всяких своих делех с учтивостью, и бить челом вежливо и не шумно, и ни на кого ничево не затевать, и ничем ни х кому не приметываться, и не клепать, и мимо своих прямых дел никому из них ни за кого на Москве по приказом и в городех к воеводам для челобитья не ходить, и ни в какие чюжие дела не вступатися никоторыми делы.

4.

На Москве и в городех никого без указу собою не имать и за караулы не сажать, и никого не побивать, и не безчестить, и собою ни с кем не управливатися, и ни на кого никаким дурном не похвалятися, и никакова своевольства и грабежу не чинить. А о всяких своих делех бить челом великим государем и подавати челобитные: на Москве в больших делех — в Приказе надворные пехоты, а в малых делех — на съезжих избах полковником, а в полкех и в городех в больших делах — бояром и воеводам, а в малых делех – полковником [164] же. А самовольством отнюдь ничего не делать и не затевать, и быть у полковников во всяких государственных делех в послушании и в подобострастии безо всякого прекословия и ослушанья.

5.

Пушки и всякие пушечные запасы, которые они взяли с Пушечного двора и розвезли к себе по полком, тако же ружье, и зелье, и свинец, и фетиль, которое они взяли из их государские казны себе и роздали розных чинов людем, собрать все тотчас. И пушки и пушечные запасы отвесть, где что было по прежнему, так же и ружье, и зелье, и свинец, и фетиль, и инное, где что взято, — отдать сполна в целости, и впредь тово самовольством не делать никакими мерами.

6.

Которые из них посланы будут на их, великих государей, службы — и тем с Москвы в те места, кому где быть указано, ити без мотчания (промедления). А их, великих государей, жалованье — подъемные деньги — дать им велено.

7.

На Москве и в городех ни у ково дворов себе не отимать, и людей (холопов), и крестьян в пехотной строй и на свободу не подговаривать и свойственниками их не называть, и за них в челобитчиках не ходить, и тем никому никакова разоренья и убытков не чинить.

8.

В салдацкой Бутырской полк и в полки же надворные пехоты никого вновь без имянного великих государей указу не приверстывать. И салдацких и надворныя пехоты детей, которыя меньши 17-ти лет, а отцы у них есть — и тех из салдат и из надворные пехоты отставить, и быти им до семинатцати лет в недорослех и жить с отцы своими. А которые из них в семнатцать лет и болыпи, а отцов у них нет, — и тем быти в салдатех и в надворной пехоте по прежнему.

А боярских людей, и крестьян, и гулящих людей (бродяг), которые в нынешнее смутное время писаны в [165] салдаты и в надворную пехоту, выкинуть ис того строю всех и отдать от помещиком их и вотчинником по крепостям. А гулящих людей переписать, кто имяны, и откуды, и давно ли пришли — а переписав, отпустить их в домы их, где кто живал наперед всего, а на Москве их не держать и жить им не велеть, чтобы от таких гулящих людей воровства не было. А буде которые такие гулящие люди, преж сего живучи на Москве, кормилися каким ремяством (ремеслом) или работою, — и им быть на Москве з запискою и с порукою, и записывать их в Земском приказе в книги подлинно, чтобы они все были в ведомости.

9.

По смутным словам князя Ивана Хованского, и детей, и родственников ево, и по письмом их никакова зла не затевать, и что он, князь Иван, и сын ево князь Андрей за измену кажнены, — в то не вступатца никакими делы, потому что измена их по розыску и по подлинному свидетельству им, великим государем, извесна и всем людем явна, и та казнь учинена им по их, великих государей, указу, и суд о милости и казни вручен от Бога им, великим государем, а им никому о том не токмо говорить — и мыслить не надобно, и дела им до того не достало.

10.

По вышеписанным статьям великих государей указ и повеление во всем им исполнять со всяким усердием. И от всякого дурна престать совершенно. И им, великим государем, служить верно, безо всякие измены и шатости. И ни х каким прелестям и к смуте не приставать никакими вымыслы. И быти в их государском повелении, и во всяком послушании, и в обыклом повиновении со всяким усердным покорением и чистым намерением безо всякие хитрости и лукавства.

11.

А буде кто из них, презрев их, великих государей, премногую и высокую милость, в каком месте (какое) нибудь прежнее дело учнет хвалить, или похвалятьца смертным убивством, или затевать для смуты какие [166] вымышленные слова тако же, как и преже сего, или буде кто учнет какую смуту к воровству заводить, или кто, про то ведая, не известит, и того вора не поймает, и учинит ему поноровку — и таковых за начинание тех их воровских дел казнить смертию безо всякого милосердия, чтобы ворам и мятежником о том страшно было и помышлять, не токмо затевать, и чтобы впредь такова начинания никто отнюдь не мыслил никаким образом!”

И о всем том, что учинися на Москве, великим государем в Троецкой монастырь святейший патриарх писа епистолию, с нею же посла Воздвиженского монастыря игумена Ефрема октовриа в 10 день. Кая (которая) епистолиа зде приложися. (В помещенной далее “епистолии” патриарха царям, после обширного богословского вступления, сообщалось о принятии всеми восставшими царской грамоты “без всякого прекословия” и их единодушном обещании, “еже быти им вашему самодержавству во всяком повиновении и служити верно без всякого колебания”.)

Егда же в 9 день в велицей соборней церкви благодарственное пение о мирном устроении творимо бяше, абие тогда во всех их стрелецких слободах по всех Божиих церквах с довольным ударением компанов (колоколов) петы бяху молебны. Моляше же их, служивых, святейший патриарх паки сице: “Людие Божий! Видите сами благоутробие Божие, явленное вам, иже в руце своей царская сердца имеет. Вложи бо той монарха, Творец сый неба и земли, в сердца благочестивых наших царей помиловати вас и прощение вам даровати.

И аз им, государем царем, со усердным моим молением о вас, во Христе чадех моих, велия моя прошения сотворях, да оставят вам ваша долги — и оставиша. Сего ради помните сие и мене, суща яко в поручении по вас: не предадите грехом и злобам, оставите всякое зломысльство от сердец ваших, и поживете благо лета многа, и не мозите навести на мя и на себе злобнаго и клятвенного порока!” Они же вси обещашася в благотворении быти усердно.

Егда же с писанием сим (т. е. с приведенной ранее “епистолией”) октовриа в 11 день в Троицкой монастырь [167] игумен Воздвиженского монастыря Ефрем с служивыми людьми прииде и их царскому пресветлому величеству вся бывшая возвести, — абие, услышавше благовествование сие, вси в веселии сердец своих Бога преблагаго прославиша, яко благоволи по своей неизреченней милости помиловати люди своя и междоусобныя брани и многаго кровопролития Российское царство свободити, даровав мир.

ВОЗВЕСЕЛИШАСЯ ЖЕ

Возвеселишася же многочисленного воинства народи, сущия тамо, яко мирствование бысть. Зело бо нужда осенняя постиже, дожди и воздушный мятежи, слота (слякогь) и грязи вельми обыдоша (окружили), скудость же конских кормов и всяких запасов такому множеству людей собранному немалая бысть. Мнози бо приидоша вскоре и надеяхуся во своя такожде скорого отпущения и возвращения.

Противу же писания вествовательнаго (известительного) святейшаго патриарха великих государей бысть написание таковое: (далее помещена похвальная грамота патриарху от 13 октября, поданная ему 14 октября, за его описанные выше действия по “утишению” восставших в “мирное пребывание и к нашему царскому величеству должное починовение”). [168]

По сем милосердием неизреченных щедрот Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, отменностию времене отменишася и сердца человеческая. И поидоша вси без всякого прекословия во мракооблачном аерном (воздушном) и мразливыя зимы движения тихолетием. Не бысть уже к тому ни у кого безчинного дерзновения и бедоноснаго, ниже вредотворимых страхов, ниже суетных и праздных словес. Но яко же и прежде к братолюбию и к правдотворению (люди) тщаливы и покою миротворимому желательни быша.

О, чюдеси творящаго и претворящаго вся всетворца нашего Бога! Долженствует всякому, ум имущему, присмотретися, како своим несказанным промыслом противно суетнословнаго мудрования человеческия мудрости и временогадателей сотворяет, да никако же, на тое надеющеся мраковетрие, прелести гадательныя утверждаются. — Но непрестанно, чистотою сердца и всякими непорочными и безпреткновенными нравы жительство свое видяще, да возвождают очеса своя в горы ко властоимателю Богу и от него же за благотворение несумнительно да надеются зде благовременств многих и в небесех неисповедимое мздоимательство (т. е. воздаяние) прияти!

Ибо егда воздушная мира сего ясность, по прошествии зимнаго тяжелоносия, и мразливых ветров, и смущенных облаков — и летняя тихость наступаше, тогда за многогневное человеческое грехование в сердцах человеческих и в жительстве християн православных зима люта зело бедотворивая и грехи ко грехом прилагаемая воста. — Яже роди прелютыя облаки уныния, и смущенныя во умном блюстилищи смыслы, и произносныя лживословия, и бурю мятежей, и отчаянная страхования презельно возстави (Что породило злые облака уныния, и смущение умов в головах, и словесную ложь, и бурю мятежей, и отчаянный страх подняло. (Прим. сост.)).

Егда же времене зима миротвориваго круга наступоваше и далечайшаго ради Солнца отступления воздух мраки и мятежи исполняшеся, абие тогда сердца человеческая преестественною Божиею силою [нечаянно, человеческим мнетельством] в любовь братолюбства и единомудрие солнца праведного лучами просветишася, злобныя [169] мраки и ветротленныя дерзости погибоша, вси единомудрствовати в державе благочестивейших православных монархов устроишася. За что всех Творцу нашему и владыце от всех человеков от всех дел его божественных лепотное благодарение и непрестанное от умных органов хваление и аллилуйа да поется во веки.

Сего ради в. г. ц. и в. кн. Иоанн Алексеевич, Петр Алексеевич (т) и сестра их благородная г. ц. и в. кн. Софиа Алексеевна [яже во дни полезными и благопотребными в царском сигклите вещаньми, и к служивым милосердыми приветы, и сладкоглаголивыми к ним увещании, в нощи же молитвенными во двери милосердия Божия непрестанными толцании (стучаниями) и к преблагословенней деве Богородице Марии слезоточными облаки одождяя сердце свое болезненными вопиении, зело потрудися], видяще изменение десницы Господни от междоусобного кровопролития и пагубнаго волнения творящия силу в мирное, и любезное, и нераздорливое житие и благопокорное пребывание — абие воздаша народодетелю Богу преблагому хвалу и честь, поюще его и превозносяще во веки.

Таже воинство, собравшеся их царского величества повелением тамо многочисленное, (цари и царевна) сразсмотривше. И яко на их государское повеление всяких чинов люди к ним, государем, в поход охраиити их царскую державу и стрещи их богопомазанныя особы со тщанием вооружившеся пристойным чиновным (т. е. соответствующим званию) своим оружием приидоша, и до их царского указа [аще и велия нужди во времени том подъяша] пребыша — (государи) похвальныя словеса и милостивые им изрекоша.

И послушливую их и радетельную сию службу их царское величество повелеша в памятный служебныя книги в Розрядном приказе написати впредь за то, ради милостиваго своего государского им жалования. И сие сотворше, отпустиша многия полки в домы своя, при своей же царстей державе оставиша воинства немного.

И октября в 25 день по повелению в. г. ц. и в. кн. Иоанна Алексеевича, Петра Алексеевича (т) их царского величества указ стольником, и розных строев [170] полковни

ком, и стряпчим, и дворяном московским, и жильцом сказан в Троецком Сергиеве монастыре таков.

“Стольники, и стряпчие, и дворяне московские, и жильцы!

В. г. ц. и в. кн. Иоанн Алексеевич, Петр Алексеевич (т) велели вам сказати. В нынешнем во 191-м году сентября с 3 числа, егда они, великие государи, изволили из села Коломенского шествовати в Савин монастырь Сторожевскаго, а из того монастыря в село Воздвиженское, и когда изволили быти в селе Воздвиженском, — и вы, уведав той их, великих государей, поход и показуя к ним, великим государем, службу свою и радение, приехали к ним, великим государем, в поход в вышеписанныя места без многия высылки.

А егда они, великие государи, изволили прийти из села Воздвиженского в Троецкой монастырь, — и тогда приехали такожде без высылки многие. А из дальних мест по их, великих государей, указу по высылке в нынешнее осеннее трудноватое время приехали вы к ним, великим государем, в поход в скорых днях и великим многолюдством, принимая всякую нужду. Да вы же имали с собою людей своих со оружием сверх сказок своих (объявлений на смотрах) с прибавкою. И в том во всем к ним, великим государем, показали явную свою службу и радение многое.

И в. г. ц. и в. кн. Иоанн Алексеевич, Петр Алексеевич (т) за тое вашу верную к ним, великим государем, и правдивую службу и усердное радение жалуют вас — милостиво похваляют. И пожаловали вас, стольников, и розных строев полковников, и стряпчих, и дворян московских, и жильцов, и начальных людей, и городовых дворян, и детей боярских, копейщиков же и рейтаров, 170 которые в приезде объявилися октября по 26 число, за тое вашу радетельную и усердную службу и за скорый приезд своим, великих государей, жалованием: к прежним вашим окладом придачю помесного по 50 чети (четверти, т. е. по 25 десятин), денег по 5 рублев, да ис поместей ваших в вотчину с окладов ваших со ста по 10 чети.

И указали они, великие государи, дати вам на те вотчины свои, великих государей, жалованные грамоты, чтобы та ваша верная и правдивая служба и усердное [171] радение детем вашим, и внучатом, и впредь будущим родом была явна и памятна. И вы бы, видя к себе такую их, великих государей, премногую и высокую милость, и впредь им, великим государем, служили, и их государское повеление исполняли со всяким радостным намерением и усердием, и за то ожидали себе и впредь их, великих государей, всякого милостиваго призрения.

А ныне указали они, великие государи, быти вам с собою, великими государи, в походе по росписи. (Далее в грамоте приведена диспозиция дворянского ополчения.) А ехати вам в те вышеписанныя указныя места в полки к бояром и воеводам, не заезжаючи в домы и в деревни свои никоторыми делы. И в тех полкех у бояр и воевод записыватися вам в приезд вновь ноября месяца с 1-го числа ноября ж по 8 число нынешняго 191(1682)-го году безо всякого перевода.

А буде кто из вас, забыв их, великих государей, милость, от них, великих государей, ис похода или ис полков бояр и воевод без отпуску сьедут, — и тех указали они, великие государи, за то написать из московских чинов с городами (т. е. разжаловать в городовые дворяне), да у них же взяти ис поместей их и вотчин четвертую долю и отдати в роздачу челобитчиком бесповоротно.

Да великие же государи указали с сего времене вам, стольником, стольником же и полковником, и стряпчим, дворяном московским, и жильцом, и начальным людем, руским и иноземцом, городовым дворяном и детем боярским на Москве и в походех ходити с саблями, и с шпагами, и со иным таким ружьем. Да с таким же ружьем на Москве и в городех ходити приказным, и дворовым, и конюшенного чину людем, и гостям, и доктором, и иным таких чинов людем.

А надворной пехоте ходити на Москве с саблями тем, которые будут на караулех. А купецким и иных чинов людем и надворной пехоте, которые на караулех не будут, ни с каким ружьем не ходити. А опричь вышеписанного ружья со иным ни с каким ружьем вам и иных вышеписанных чинов людем не ходити, и не ездити, и с собою никому не носить. И в походех и нигде ни с кем никаких задоров и поединков не чинити, чтобы от того никакова дурна не было. А будет от кого в [172] том учинится какой задор, или кто кого каким ружьем ранит — и тем чинити указ по Уложению бес пощады”.

Да того ж числа по их же, великих государей, указу сказан их, великих государей, указ боярским людем таков:

“Люди боярские!

В. г. ц. и в. кн. Иоанн Алексеевич, Петр Алексеевич (т) велели вам сказати:

В нынешнем во 191(1682)-м году в сентябре и в октябре месяцах по их, великих государей, указу приехали вы за бояры своими к ним, великим государем, в поход, в село Коломенское, и в Савин монастырь, и в село Воздвиженское, и в Троецкой Cepгиев монастырь в скорых днях с самым добрым намерением, хотя им, великим государем, служити и службу свою показати.

Да вы же, будучи на Москве в смутное время и ныне в полку, ни х каким смутным словам и к дурну не приставали, а от кого какия непристойныя слова слышали — и на тех извещали, а иные про то сказывали бояром своим.

И великие государи за то жалуют вас — милостиво похваляют. Да вас же великие государи пожаловали на погреб (велели поить из царских запасов). И вы бы, видяще к себе такую государскую премногую милость, и впредь им, великим государем, служили, и во всем радели, и всякого добра хотели со всяким усердием, а ни на какие злые смутные слова не прелыцалися и ни х какому воровству не приставали. А буде кто из вас от кого какие непристойные слова услышит, и на тех людей извещали (бы) вскоре.

Да вам же указали великие государи с сего времени на Москве и в походе ходити с саблями, и со обухами, и со иным таким же ружьем. А меж себе и ни с кем тем ружьем поединков не чинити и задоров бы ни с кем от вас не было. А буде кто из вас тем ружьем кого ранит, — и тем за то учинен будет их государев указ по Уложеныо бес пощады.

Да вам же бы немцем, и черкасом, и иных народов иноземцем, и никаким людем никаких трубных, поносных слов не говорити и ничем их не дражнити. А буде [173] кто из вас в том объявится и будет изымай — и тем быти в наказании по тому же бес пощады”.

Октовриа же в 28 день служивыя стрельцы били челом великим государем, чтобы столп, поставленный на Красной площеди с подписию безчинною по прежнему их челобитью, повелели государи сломати. И подали заручныя челобитныя от всех полков, писанныя сице:

“Ц. г. и в. кн. Иоанну Алексеевичю, Петру Алексеевичи) (т). Бьют челом холопи ваши, стольника и полковника Леонтиева полку Ермолова пятидесятники, и десятники, и все рядовыя. В прошлом, государи, во 190-м году изволением Божиим грех ради наших в вашем, великих государей, царствующем граде Москве бояром, и думным, и всяких чинов людем учинилося побиение на Красной площеди и во многих разных местах.

И тем мы, холопи ваши, Бога и вас, великих государей, прогневали. А по умыслу вора и расколыцика Алешки Юдина с товарыщи, против челобитья по потачке всякому дурну отца их, Алешкина с товарыщи, названнаго, бывшаго боярина князя Ивана Хованского и сына ево князь Андрея, били челом вам, великим государем, всех полков надворныя пехоты, покрывая большия свои вины, чтобы вы, великие государи, пожаловали нас, холопей своих, всех полков надворные пехоты жалованными грамотами для того, чтобы нас, холопей ваших, ворами и бунтовщиками нихто не называл, и чтобы наши бывшия вины не ставити в вины.

И по неправому нашему, холопей ваших, челобитью, винных, ваши, великих государей, жалованные грамоты по полком даны. И по зловымышленому же богоотступника и святыя церкве противников и ругателей Алешки Юдина с товарыщи, и названным их отцем и ко всякому злому делу потаковщиком князь Иваном Хованским и сына ево князь Андрея, против той вашей, великих государей, жалованной грамоты били челом вам, великим государем, чтобы на Красной площеди учинити столп, а на том столпе подписать противу тех ваших великих государей жалованных грамот.

И противу того злоумышленного челобитья воров и расколыциков, Алешки Юдина с товарыщи, и по [174] приговору князь Ивана Хованского и сына (его) князь Андрея, на той Красной площеди столп зделан.

И ныне мы, холопи ваши, видя свое неправое челобитье, что той столп на Красной площеди учинен в вашем, великих государей, царствующем граде Москве не к лицу, и помняще свое к вам, великим государем, обещание и крестное целование и вашу, великих государей, премногую и неизреченную и высокую к себе милость, и паки обещалися же пред святым Евангелием, чтобы нам, холопем вашим, за дом пресвятые Богородицы и за вас, великих государей, умирати, и вам, государем, верно служити, и работати противу нашего, холопей ваших, челобитья, — по упрошению об нас, винных холопей ваших, в духовном чине отца вашего и богомольца в. г. с. Иоакима патриарха московского и веса Росии, мы, холопи ваши, в тех больших и тяжких своих винах прощены и от смерти свободны учинены.

Милосердые в. г. ц. и в. кн. Иоанн Алексеевич, Петр Алексеевич (т)! Пожалуйте нас, винных холопей ваших! Велите государи той столп с Красной площеди сломати, чтобы от иных государств в вашем, великих государей, царствующем граде Москве зазору никакова не было. А о вашей, великих государей, жалованной грамоте, которые у нас, холопей ваших, в полку, вы, великие государи, что укажете. Цари государи смилуйтеся!”

И по тому их челобитью послана ис похода великих государей грамота к боярину (Головину): велено той столп сломати. Ноемвриа же в 2 день послал боярин Михаиле Петрович Головин стольника и полковника Леонтиа Ермолова с стрельцами. И той полковник столп сломал. И весь бут, выломав до свай, и кирпич весь с Красныя площеди свезен. А листы жестяныя, на них же была подпись, которые на том столпе были устроены, сазжены (сожжены) того же дня.

Месяца же ноемвриа в 6 день в. г. благочестивейшия ц. и в. кн. Иоанн Алексеевич, Петр Алексеевич (т) со всем своим царским двором ис похода своего из Троецкого Сергиева монастыря в царствующий град Москву внидоша мирно.

Около же их царского величества вси ближний люди [175] и воинство все, всяких чинов люди служивыя со оружием хождаху многое время в царствующем граде. На их же царского величества дворе, ради всякого опасения, уставлены быша стольники, стряпчие, жильцы, дворяне московские все по очереди, со оружием, пременятися чрез неделю сотнями.

А служивых людей: бояр, окольничих, и думных дворян, и думных дьяков, стольников, стряпчих же и жильцов, городовых дворян и детей боярских за ту их верную службу, что они в поход к великим государем в Троецкой Сергиев монастырь поспешилися и тамо, оберегая их государскую державу и здравие, пребыли до отпуску, — благочестивыя государи цари жаловали вотчинами, и поместьи, и чинами. И вновь приверстовати во оклады, иным же поместья указали давати в вотчины. И о том даваиы, и ныне даются их, великих государей, жалованные грамоты печатныя, и та служба в тех грамотах описывается нмянно.

Пребывающе же благочистивыя великие наши государи цари в царствующем своем граде Москве, и благополучно всяким разсмотрительством державу свою управляли. И тогда Стрелецкой приказ ведати и по их царского величества указу росправу творити повелеша окольничему Венедикту Андреевичи) Змеову. И тогда салдаты и стрельцы всех полков, видяще к себе великих государей царей неизреченную милость и во всем мирнаго пребывания своея державы людем их государское желание, били челом им, в. г. ц. и в. кн. Иоанну Алексеевичю, Петру Алексеевичю (т), чтобы им, служивым, они, государи, повелели дати жалованную грамоту, дабы их никто всяких чинов людей не укорял и в досаждение уничижительных слов не говорил и не наругался. И по их, служивых, челобитью, милосердуя о них, благочестывыя наши самодержцы православныя цари повелеша им дати свою государскую жалованную грамоту во все полки порознь, яже тем дадеся сицева:

“Божиею милостию мы, в. г. ц. и в. кн. Иоанн Алексеевич, Петр Алексеевич (т), пожаловали московского выборного Родионова полку Жданова урядников и рядовых салдат: велели им дать сию нашу, великих государей, жалованную грамоту по их челобитью, что в прошлом во 190-м году в апреле били челом брату нашему, [176] великих государей, блаженные памяти в. г. ц. и в. кн. Феодору Алексеевичу (т) они, урядники и рядовые салдаты, на генерала Матвея Кравкова, а московския надворныя пехоты пятидесятники, и десятники, и рядовые всех полков на полковников, которые у них у полков были, и подавали на них челобитные за руками.

А в челобитных их написано. Будучи де у них, выборного полка у салдат, генерал Матвей Кровков, а надворные пехоты у полков полковники — чинили им налоги, и обиды, и всякия тесноты, и приметываяся к ним для своих взятков и работ многих, их били жестокими побои, ругательством, взяв в руку батога по два, и по три, и по четыре.

И на их землях, которые им отведены под дворы, и на выморочных местех построили огороды, и всякие овощные семена на те огороды покупать велели им на зборные их деньги. И для строенья и работы на те свои огороды жен их и детей посылали работать в неволю, и в деревни свои прудов копать, и плотин и мельниц делать, и леса чистить, и сена косить, и дров сечь, и к Москве на их подводах возить заставливали. И для тех своих работ велели им покупати лошеди в неволю, бив батоги.

Да им же велели делать цветные кафтаны с золотными нашивками и шапки бархатные в неволю же, бив жестокими побои. Да они же, генерал и полковники, из нашего, великих государей, жалованья вычитали у них многие деньги и хлеб, и теми зборными деньгами и хлебом корыстовались.

И с стенных, и с прибылых караулов, и из недельных, и в слободах с съезжих изб спускали их по тритцати, и по сороку, и по пятидесять человек и больши, — а имали с человека по четыре, и по пяти алтын, и по четыре гривны, и по полтине, — и теми деньгами корыстовалися же.

Да они же, полковники, стоя на стенных караулех, имали наше, великих государей, жалованье, что им, надворной пехоте, на той стенной караул даются деньги и запасы з дворцов. А им того нашего государского жалованья не давали, а велели те запасы продавать — и теми деньгами корыстовалися сами же.

А на дворовое свое строенье лес и всякие запасы [177] покупать им велели на зборные деньги, и тем им чинили тесноты и разоренья. А иные из них, полковников, для каменной ломки на полатное свое строенье посылали их в Мячково по сту человек и болыпи. И тот камень и известь к Москве возили они, надворная пехота, водяным путем стругами, а сухим на своих подводах.

Да они же де, полковники, все на дворы к себе сверх деныциков имали на караул многих их братью и заставливали их работать всякую работу и отходы чистить.

А как де они, генерал и полковники, с полками бывали на ваших, великих государей, службах в полкех, и которые их братья оставалися на Москве — и с тех остаточных имали они великие взятки з боем и из них многих оставливали на Москве на дворех своих на караулех и для работы.

А на службах в полкех, и в малоросийских городех, и в дорогах будучи, по тому же чинили им великие тягости и на подводах их возили свои запасы.

И чтобы брат наш, блаженные памяти великий государь, пожаловал их за многия их службы, и за кровь, и за раны, и за полонное терпение, и за осадное сидение: велел им о том свой, великого государя, милостивой указ учинить.

И по указу брата нашего, великих государей, блаженные памяти в. г. ц. и в. кн. Феодора Алексеевича (т), а после преселения его государева от сего света в вечное блаженство по нашему, великих государей, указу и по приговору бояр наших те полковники за те их вины, что они чинили надворной пехоте всякую тесноту и обиды и за многие их взятки посыланы в тюрьму, и учинено им наказанье, и от полков отставлены, и полковничьи чины у них отняты, и деревни, которые им даны были к полком, у них взяты и отписаны на нас, великих государей, а у полков на их место велено быть иным полковником.

А что они же, генерал и полковники, будучи у тех полков, имали из съезжие избы у урядников и у пятидесятников з зборных их и вычетных денег, и хлеба, и иных взятков, и что имали в неволю мастеровых и работных людей и в деревни к себе, и к друзьям своим, и к свойственником, и к знакомцом для работы [178] посылали — и за то за все доправлены на них против их заручных челобитных и росписей деньги и отданы им, челобитчиком, сполна.

И в тое же время по злохитросному умышлению князь Ивана и сына ево князь Андрея Хованских и единомышленников их воров, и раскольников святые церкви, и ругателей Алешки Юдина с товарыщи, в нашем, великих государей, царствующем граде Москве учинилося великое смятение и у них в салдацком выборном, так же и московские надворные пехоты всех полков возмущение.

И в том смятении и возмущении на Красной площеди и во иных розных местех побиты бояре наши, и думные, и ближние, и иных чинов люди. И от того смятения в Московском государстве в народе и у них в полкех было страхование большое многое время.

И в нынешнем во 191-м году сентября в 17-м числе по нашему, великих государей, указу и по боярскому приговору князь Иван, и сын ево князь Андрей Хованские, и Алешка Юдин с товарыщи за то их многое воровство, и за измену, и за возмущение в народе, и на наше, великих государей, здаровье и на державу нашу злой умысл, и за подискание под Московским государством, по подлинному розыску и по явным свидетельствам кажнены смертью.

И после того били челом нам, великим государем, они, московского выборного полка урядники и салдаты, также и московские надворные пехоты всех полков пятидесятники, и десятники, и рядовые. И подали заручные повинные челобитные. А в тех их челобитных написано:

В прошлом де во 190(1682)-м году в маие месяце изволением Божиим грех ради их, ненавидя рода християнского искони ненавистный диявол (Ненавистный дьявол, исконно ненавидящий христиан. (Прим. сост.)), возмутил в народе вся злая. И по вымыслу вора и зломышленника князь Ивана, и сына ево князь Андрея Хованских, и советников их, вора же, и богоотступника, и расколыцика Алешки Юдина с товарыщи, учинилося в нашем, великих государей, царствующем граде Москве смятение и бояром нашим, и думным, и иных чинов людем [179] побиение. И тем де они всемогущаго Бога и нас, великих государей, прогневали.

И ныне де обдержит их недоумение, и неудобство, и страх неисповедим, и в живых себе быть в нынешнем веце (веке, т. е. на этом свете) не помышляют, а в будущем о вечном проклятии совестию прободаеми — вопиют к нам, великим государем, со слезами, чтобы мы, великие государи, пожаловали их, на милость преклонилися, и моления и прошения их со слезами и припадающих сокрушенным сердцем не презрели, и над ними умилосердилися, и милости нашей государской от них не отставили: велели за их многие службы, за кровь, и за раны, и за полонное терпение, и за осадное сидение вины их им отдати.

И на наших государских службах и в городех никому никакими поносными словами, и бунтовщиками, и изменниками их, урядников и салдат, называть, и без нашего, великих государей, имянного указу и без подлинного розыска казнить, и в ссылки напрасно ссылать, и без вины кнутом и батоги бить — не велели.

А наше великих государей жалованье на Москве и на наших великих государей службах им, урядником и салдатом, и без них женам их и детям годовые их оклады давать сполна без всякого вычета. Да как де по нашему, великих государей, указу посланы они бывают на наши великих государей службы, и им де для тех наших служеб дают нашего, великих государей, жалованья на подъем по два рубли человеку. И на те де деньги покупают они лошеди и всякую служилую рухледь. И в дорогах и на службах тем лошедям покупают корм дорогою ценою своими деньгами, избывая с себя платье. И от того денежного малого подъему разаряютца они в конец без остатку.

Да у них же де в полкех под пушками станки и колеса окованы в розных годех для наших, великих государей, служеб и посольских выездов розными образцами, и знамена, и барабаны, и всякое полковое строенье из нашего государского полугодового жалованья и из их дачь великими вычеты. А прежде сего, при прежних великих государей, те полковые строенья строены из нашия государския казны, а не из их дачь. И чтобы о том наш, великих государей, милостивый указ учинить. [180]

И на Москве, и на наших государевых службах, и идучи на службы и со служеб по дорогам, на всяких начальных людей и на друзей их никакие работы им не работать, и из нашего государского жалованья дворовых денег (доплат на домостроение) и недослуженого на их братье на отставных, и после их на женах их и на детях никаких денег не править.

А они де, урядники и салдаты, впредь обещаются нам, великим государем, служить и радеть со всякою верностию, и те свои вины заслуживать головами своими.

И мы, великие государи, наше царское величество, государи християнские милосердые, ревнуя по господе Бозе и последствуя его спасительным евангельским заповедем, и для преподобнаго отца и великого чюдотворца Сергиа, и по упрошению о Святем Дусе отца нашего и богомольца в. г. с. Иоакима патриарха Московского и всеа Росии, и видя их, урядников и салдат, что они от вышеписанных дел своих пришли в познание, и от них престали совершенно, и пред нами, великими государи, вины свои объявили безскрытно, и у нас, великих государей, милости просят со многими слезами — и милосердуя об них, напоминая прежняя их многия службы и крови — пожаловали по тому их многому и слезному челобитью: велели вины их им отдать и преступления отпустить и предати забвению.

А на Москве, и на наших великих государей службах, и в городех никому бунтовщиками и изменниками их называть не велели (далее жалованная грамота положительно отвечает на все просьбы солдат и стрельцев, изложенные в вышеприведенной челобитной, и требует от них полного повиновения и верной службы). На грамоте по склейкам (Грамота представляла собой свиток, склеенный из бумажных полос и заверенный подписями на обороте по местам склеек. (Прим. сост.)) помета думных дьяков: Василья Семенова, Ивана Горохова, Федора Шакловитова, Емелиана Украинцова”.

Декемвриа (декабря) же месяца в 10 день той Стрелецкой приказ повелеша они, великие государи, [181] ведати и по их государскому указу разсмотрение творити думному дьяку Федору Леонтьевичю Шакловитому с товарыщи.

Но видети зде подобает, яко же убо древле презоривии (преступливые) и забытливии быша благодеяний Бо-жиих исраильтяне, — такожде и ныне в человецех сотворися забвение и о явленном милосердии многое презрение. Служивыя убо тии ж де люди в стрелецких полках в месяце декабре, забывше мнози великих государей неизреченную милость и милосердое их царское призрение, отдание же тяжких их вин и смерти достойных помилование видевше, и жалованныя грамоты на утоления мятежа душ своих вземше, скоро забыша и в развращение мыслей своих паки приидоша. Возвратилися бо из их полков мнози на первыя (т. е. прежние) своя дела мятежная и начали паки мястися (глагол от “смятения”) и преслушание творити.

И в том же месяце декабре Павлова полка Бохина стрельцы всем полком своим учинилися великих государей указу преслушны. И чрез указныя им данныя статьи приходили в Стрелецкой приказ ис того приказа бити челом многолюдством, и били челом криком и невежеством.

И полковника своего Павла Бохина слушати не стали, и что ему, Павлу, велено своего полка стрельца вора Ивашку Жареного с товарыщи сыскав привести в Стрелецкой приказ, — и они ево, Ивашка, ис полка своево не отдали, и в том отказали, глаголюще тако: “Хотя де нас велят и перевешать, мы того Ивашка не отдадим!”

Сего ради месяца того в 27 день в той Павлов полк Бохина посыланы были стольники и полковники Акинфей Данилов да Иван Цыклер с полками свдими. И они, полковники, того Ивашка Жареного с товарыщи в том полку взяли и привели в Стрелецкой приказ.

Тем же для того их непослушания и противности великим государем и непостоянныя шатости взято у всего того Павлова полка Бохина служивых ружье, и государева жалованная вышеписанная грамота, и на караулы нигде всему их полку ходити не велено.

А воры и пущия возмутители и мятежники Ивашка Жареной да Ивашка Пелепелкин с товарыщи, 5 или 6 [182] человек, в тое время на Красной площеди великих государей указом казнены: отсечены быша главы их.

Всему же их полку сказан бысть великих государей указ таковый: “Павлова полка Бохина стрельцы! В. г. ц. и в. кн. Иоанн Алексеевич, Петр Алексеевич (т) велели вам сказать: (далее говорится о верной службе полка при прежних царях, о челобитье стрельцов и прощении их царями осенью 1682 г., о клятве стрельцев на верную службу в октябре 1682 г. и выдаче им царской жалованной грамоты). И декабря в 26 числе приходили в Стрелецкой приказ вашего полка стрельцы Ивашка Пелепелка да Федька Ворон с товарыщи многолюдством, и с великим невежеством, и с шумом с челобитною.

А в той вашей челобитной написано, чтобы из вашего полка стрельца, бывшаго пятисотного Ивашка Трифонова с товарыщи, перевести в иной полк. И в тое же время тем вашим челобитчиком сказан их великих государей указ, что того Ивашка с товарыщи и без вашего челобитья во иной полк в стрельцы перевесть велено, и бити челом о том не о чем.

И они, Ивашка и Федька с товарыщи, слыша той их, великих государей, указ, пошедше было ис приказа, поворотилися назад и учели говорить с великим невежеством и шумом пуще прежняго, чтобы им отдати вашего же полка пятисотного Исачка Борисова да пристава Кондрашку. А велели де им о том говорить вы всем полком.

И тем челобитчиком сказано, что тех пятисотного и пристава им отдати не довелося, а будет им их великих государей указ по сыскному делу. И они о том кричали многажды и говорили, что прислали их для того вы всем полком.

И те ваши челобитчики за то их воровство, что они их великих государей указу и указным статьям учинилися противны (не подчинились) и приходили в Стрелецкой приказ с великим невежеством и шумом, за таким их великих государей страшным указом и за своим многим обещанием — приняты (схвачены) были в Стрелецкой приказ.

Да по сыскному же делу вашего полка стрелец Ивашка Жареной довелся взять в Стрелецкой приказ. И о присылке того Ивашка посылано к полковнику к [183] Павлу Бохину письмо. И Павел Бохин послал с тем письмом по него, Ивашка, сотеннаго з деньщиками. И вы учинилися их великих государей указу ослушны: ево, Ивашка, не отдали.

Да и сам он, Павел, взяти его, Ивашка, к вам в полк посылай же был. И вы потому же их, великих государей, указу (были) непослушны и ево, Ивашка Жареного, ему, Павлу, не отдали и в том ему отказали. И говорили ему: Хотя де всех вас переказнят — и ево, Ивашка, вы не отдадите.

И после того вы вины вашей в том к ним, великим государем, не принесли, и того вора Ивашка Жареного в Стрелецкой приказ не привели, и стояли в упорстве вашем многое время. И по указу великих государей того вора Ивашка взяли у вас стольники и полковники Акинфей Данилов да Иван Цыклер с стрельцами полков своих.

И тот вор Ивашка Жареной с советники своими за их воровство, и за мятеж, и за смуту, и за своевольство, что они чинили мимо их великих государей указу и указных статей, казнены смертию.

А кто за него, Ивашка Жареного, стояли и к тому пущие завотчики были, и во отдаче его отказали, и на такую противность вас привели — и вы тех не объявили, укрывая их. И то вы учинили забыв господа Бога, и их, великих государей, премногую и высокую к себе милость, и свое многое обещание, как вы обещалися им, великим государем, пред святым Христовым Евангелием.

И вместо верныя своея службы показали их, великих государей, указу явную противность и непослушание. И учинили многое возмущение, чего было вам за таким их, великих государей, указом и за указными статьями не токмо чинити, — и мыслити ни которым образом невозможно! И за те ваши вины довелися (достойны) вы смертныя казни.

И в. г. ц. и в. кн. Иоанн Алексеевич, Петр Алексеевич (т) для своего, великих государей, многолетного здаровья и для поминовения отца своего государева, блаженные памяти в. г. ц. и в. кн. Алексея Михайловича (т), и брата своего государева, блаженныя памяти в. г. ц. и в. кн. Феодора Алексеевича (т), пожаловали вас, напоминая прежния ваши службы, и раны, и [184] полонное терпение: “За те ваши великия и тяжкия вины смертию казнить вас не велели, а велели вам вместо смерти дати живот в другой ряд (вновь подарить жизнь).

А покаместа вы покажете к ним, великим государем, верную свою службу и тех воров, которые у вас в полку такое возмущение учинили, у себе сыщете и к ним, великим государем, приведете, — и до тех мест на карауле вам ставитися не указали. И вы бы, видя к себе такую их государскую премногую и высокую милость: в таких ваших великих и тяжких винах пощаду и от смерти свободу, — впредь им, великим государем, служити, и прямити, и всякого добра хотети безо всякия измены и шатости, и их, великих государей, премногую и высокую милость всегда памятовали, и нынешни ваши вины заслуживати вашими головами (стремились)”.

Егда же слышаша они таковое великих государей им изречение и от их государския премногия милости отриновение, абие зело беднии человецы опечалишася, и паки в последней и конечней беде себе зряще, в раскаяние злобы и непокорства своего и в противности великих государей указа приидоша. И начаша еще с великими слезами милости у государей царей о таковом их презорстве и непостоянстве просити.

И не единожды, страшным, и умильным, и погибельным образом на смерть сами себя осудя, приходили к государеву Красному крыльцу во многия дни человек по двесте и больши, возложа на шеи свои сило (петлю), плахи же и топоры в руках держаху. И пришед ко крыльцу, вергше (бросив) плахи на землю, вонзивше в них топоры, главы положа на плахи, немалое время лежаху.

Вопияху же, яко недостойнии царского величества милости и за вину свою помилования, и достойни суть смерти повисетельно (повешением) или глав отсекательно. Но дабы, ради таковаго их самосуждения, и страшнаго и ужаснаго образа, и всем человеком умильного и плачливого зрения, получити у благочестивейших великих государей премногую милость, того ради тако содеяша. [185]

И таковое их смирение и самоосуждение великие государи цари видяще, паки их, служивых, простили и вину их достойную смерти паки им оставили. Им же и указ сказан есть сицев: (Далее говорится, что цари умилосердились и “пожаловали” стрельцов) “велели вам те вины ваши отдать совершенно и предати забвению, и свою, великих государей, жалованную грамоту, которая у вас была взята, велели вам отдать, и свое государево денежное жалованье Сергиевского срока противу вашия братьи выдать, и на своем государеве дворе на караулех ставитися вам с своею братьею по очереди по прежнему.

И вы бы, видя к себе их, великих государей, премногую и высокую милость, впредь им, великим государем, служили верно такожде, яко деду, и отцу, и брату их, великих государей, блаженные памяти великим государем служили деды, и отцы ваши, и вы наперед сего. И во всем их, великих государей, повеление исполняли с радостию без всякого размышления. А будет где объявятца какия воровския люди и учнут вмещати какую смуту или затевать какое дурно — и тех имали бы и приводили в Стрелецкой приказ”.

Того же 7191 (1683)-го лета ианнуариа месяца в 17 день, в час третий дне бысть знамение сицево: Егда убо взыде солнце [и небесный оризонт чист бе тогда], и от оного солнца отдадеся по аеру (воздуху) круг светлый велик, яко пояс, и по тому кругу недалече от солнца учинилися с обоих сторон солнечна круга круги или столпы таковы же светлы, яко солнце. И на сущем солнце и на тех дву кругах, подобных солнцу, были четвероконечныя кресты. В разстоянии же, мнимом (кажущемся) равном, по тому большому кругу или поясе были еще 6 столпов, равны во всем, светлостию же все те столпы были подобны тому кругу или поясу, яко лучы [инии же глаголют, яко токмо 4 столпа были, а не 6].

В средине же того большого круга или пояса стоял серп острыми концами от солнца прочь, видением той серп в светлости или масти яко дуга во время дождя бывающая и являющаяся. И то знамение видимо точию в царствующем граде Москве сущими (пребывающими) [186] людьми. И пребывало то знамение и серп даже до вечера. Светлых же с сторон, подобных солнцу солнцев [уже инии поведают] не было уже. И сие знамение во иных градех и около Москвы в селех и деревнях — не видеся оное.

И В ТО ЛЕТО

И в то лето многих ради возмутительных вин многия стрельцы в городы разныя в разныя же времена быша розосланы в ссылку. В лета же 7192(1683)-го, ради опасения в предбудущая времена, чтобы от многаго служивых людей числа, и на Москве в царствующем граде их купнаго пребывания, и в их полкех от некоторых своевольных людей и мятежников какого зла и мятежа не было [яко таковыя образцы и случаи и в древния лета во многих государствах и странах многия бывали и бывают], благоволением в. г. ц. и в. кн. Иоанна Алексеевича, Петра Алексеевича (т) и их великих государей сестры, великие государыни благородныя ц. и в. кн. Софии Алексеевны, и всего их царского величества сигклита советныя полаты людей выписка докладная им, великим государем, декабря месяца 30-го дня за пометами думных дьяков написана сице.

“В докладной выписке нынешняго 192(1683)-го году декабря 30-го числа за пометами думных дьяков написано:

Нынешняго 192(1683)-го года декабря по 27-е число [187] по указу в. г. ц. и в. кн. Иоанна Алексеевича, Петра Алексеевича (т) на Москве ныне стрелецких 7 полков, людей в них, и с теми, что из служебных полков оставлено, 6056 человек. Да с служеб велено быть к Москве ж: ис Киева 3-м, из Батурина да ис Переяславля по полку, всего 5-ть полков, в них 3486 человек. И с тем на Москве будет 12 полков, людей в них, и с остальцами, 9512 человек.

Да на службах ныне полки ж: в Киеве прежних 3, да ныне вновь велено быть 3-м, всего 6 полков; в Батурине, в Переясловле велено быть по полку; во Брянску, в Смоленску, на Луках, в Астрахани, на Царицыне по полку; итого 14 полков, в них 8361 человек. Да выписных во Пскове, в Мензелинску по полку, в них 913 человек. Всего, и с выписными, в 28 полкех 19000 человек.

И в прошлом во 190(1682)-м году маия с 15 числа московских полков стрельцы какое своевольство учинили и безстрашие показали — о том в. г. ц. и в. кн. Иоанну Алексеевичю, Петру Алексеевичю (т) известно и всему Росийскому и окрестным государствам явно.

И в то время на Москве было 19 полков, людей в них 14198 человек. А впредь для опасения от шатостей стрелецких и от иного своевольства, и чтоб впредь была постоянная и безопасная осторожность и во всем надежная крепость, написаны на пример статьи.

1-я.

По их, великих государей, указу, велено ис Киева преж иных полков взять к Москве Сергеев полк Сергеева для того, что они в большой шатости не были. А кто у них в том полку стрельцы были негодны, и тому (т. е. тем негодным) росписи в Стрелецком приказе нет.

И ныне по их же, великих государей, указу послана их, великих государей грамота в Севск к окольничему и воеводе к Леонтью Романовичи) Неплюеву. Велено ему, как той полк придет в Севеск, взяв у полковника ведомость, призвать к себе тово полку ис пятидесятников, и из десятников, и из рядовых добрых людей, и обнадежа их государскою милостию, спросить: кто у них в том полку стрельцы, за прежние шатости и от кого впредь часть дурна, быть негодны. И про ково скажут — [188] написать на роспись. И по той росписи гех стрельцов оставить в Севску, а сказать, что им быть в Севску на время до указу. А полк отпустить к Москве без замотчанья (промедления).

2-я.

По их же, великих государей, указу велено ныне полки ж к Москве отпустить по перемене ис Киева, да из Батурина, да ис Переясловля. А по росписям полковников, и тех полков пятисотных, и приставов, и пятидесятников, и десятников добрых людей, (которые) в тех полкех стрельцы быть негодны для того, что они пьяницы, и зерныцики (игроки в кости), и всякому злому делу пущие заводчики, и расколыцики, и в смутное время были убийцы и грабители, и ныне от тех дел не унимаютца, и впредь от них опасно всякого дурна:

Из Киева — был Философов — Родионова полку Остафьева 191 человек (Полком Р. Астафьева в Киеве прежде командовал полковник Философов. (Прим. сост.));

Из Киева ж — Ильина полку Нармацкого 159 человек;

Из Батурина — Лаврентьева полку Сухарева 96 человек;

Из Переяславля — Никитина полку Полуехтова 84 человека;

всего 530 человек.

И ис тех полков тех стрельцов по тем росписям выбрать в Севску ж. И для того выбору с тех росписей списки в тетратех послать к окольничему и воеводе к Леонтью Романовичю Неплюеву.

3-я.

И для того выбору из малоросийских городов полковников с полками отпущать к Москве порознь, а не вдруг, чтоб меж ими в походе было по неделе. А ис Киева отпустить ныне наперед Матвеев полк Философова, что ныне Родионов полк Остафьева. А сказать, что ему итить к Москве вскоре для посольские встречи.

А потом Ильин полк Нармацкого отпустить по [189] перемене, чтоб в Севску двум полкам вместе не сойтитца. И из Севска отпустить их одною Колужскою дорогою, а написать в указе, что им итить тою дорогою порознь для того, чтоб им на станех тесноты, и в подводах мешкоты, и в съесных запасех и в конских кормех скудости не было.

А как они к Москве станут приходить врознь, и они, пришед, осмотрятца и увидят великих государей милость, и наслушаютца добра и за дурости страху, и самовольство и шатость покинут.

4-я.

Тех выписных, и которые выписаны ж будут из Сергеева полку Сергеева, послать из Севска с начальными людьми в Куреск. И дать им их, великих государей, денежного жалованья по рублю человеку, а сказать им, что им быть в Курску на время, для береженья от приходу воинских людей татар, покаместа они из нынешней цесарской (с германским императором) войны в Крым пройдут, для того, что ис той войны опасно от них отвороту на государские украйные городы.

А что они, стрельцы, будут в Курску, и то у татар будет не безвесно, и почтут их за прибылые многие рати, и тем намерение свое на украйные городы отменят (Т. е. испугаются нападать на пограничные города. (Прим. сост.)). Да им же, стрельцом, у отпуску (при отправке) из Севска в Куреск сказать с великим подкрепленьем, чтоб они в Куреск шли с поспешеньем и были все по ряду сполна. А буде которые из них в Куреск не пойдут или з дороги збежат и где изыманы будут — и тем за то быти в жестоком наказанье безо всякого милосердия и пощады.

И они б о том их, великих государей, указ ведали и в Куреск шли однолично все с великим поспешением. А как они в Куреск придут, и им про вести сказать то ж, что писано выше сего. И давать им хлебных запасов месячные кормы.

5-я.

К ним же в Куреск взять стрельцов же, которые ныне в розных городех на службе и в ссылке (далее [190] перечислено количество стрельцов, высланных ранее из разных полков в разные города). Всего 81 человек. Да которым велено быть до указу в Курску: Семенова полку Воейкова 7 человек. Итого 88 человек.

И тех выписных, которые будут из Севска присланы и которые из городов взяты, списать (свести) в полк и послать к ним с Москвы полковника Костянтина Арпова для того, что он подъемных денег не заслужил, да подполковника и капитанов.

6-я.

Который полки ныне на годовой службе в Киеве, во Брянску, в Чернигове, — и ис тех полков учинить выписку ж. А по заручным челобитным и по росписям тех полков стрельцов в полкех их стрельцы ж за многое воровство быть негодны:

Из Чернигова — Петрова полку Борисова 202 человека;

Изо Брянска — Андреева полку Нармацкого 139 человек;

Ис Киева — Борисова полку Дементеева 121 человек;

Тож — Тимофеева полку Кишкина 15 человек;

всего 477 человек.

Да к тому выбрать таких же, которые и в тех полкех быть негодны:

Из Киева — Тимофеева полку Кишкина 57 человек;

Тож — Васильева полку Боркова 72 человека;

всего 129 человек. Итого 5 полков, 606 человек.

И тех ис тех городов послать: ис Киева с подполковником с Кандратьем Саврасовым, которой ныне в Киеве за полками, и с капитаны, а из ыных городов с капитаны ж — в Севеск. И сказать, что им быть в Севску в зборном полку на время для того, что ныне великих государей у великих и полномочных послов с польскими камисары (комиссарами — послами Речи Посполитой) съезды, и им быть в Севску до тех мест, покаместа съезды минуютца, потому что Севеск от того съезжего места не в дальних местех, и чтоб про них, стрельцов, что они в Севску, так же что стрелецкой полк стоит в Брянску, у польских послов было ведомо. [191]

7-я.

Как стрельцы в Севску, хотя не изо всех полков, будут выбраны, а ис Киева, и ис Чернигова, и изо Брянска будут посланы, и хотя они в Севеск и не будут — в то ж время послать к ним с Москвы жон их и детей Тульскою дорогою, чтоб им с полками, которые будут с службы отпущены, не встретитца. И отвесть их в Куреск и в Севеск на ямских подводах, и дать им на две семьи по три подводы, а дворы свои велеть им продать повольною ценою. И учинить то все по ведомости вскоре, до приходу к Москве стрелецких полков из Малоросийских городов.

А которые стрельцы ныне Семенова полку Воейкова в Коломну, Никитина полку Полуехтова в розных городех — и тех стрельцов жон и детей послать ныне вскоре. А заслуженое жалованье Семенова полку Воейкова стрельцов, которое ныне лежит на съезжей избе, послать с ними же и велеть роздать им в Курску.

8-я.

А как к ним жены их и дети в те городы привезены будут, — и им, стрельцом, сказать, что указали они, великие государи, быть им в тех городех на вечном житье. А пожаловали их они, великие государи, велели им быть в московских стрельцах по прежнему. И быть у них полковником, и подполковником, и капитаном против московских же полков, и ничем их от московских стрельцов отличать не велели. И свое, великих государей, денежное и хлебное жалованье давать им сполна безо всяких вычетов и недодачи. И полковые и осадные службы служить им с московскими полками по очереди, 191 и ничем им от московских полков отменным и униженым быть не велели.

А на Москве им за многую их мимошедшую шатость быть не мочно, потому, хотя они вины свои к ним, великим государем, и принесли и впредь того не чинить обещались, однако ж и после того по многом своем обещании многие из них объявились во многих шатостях, и противностях, и во всяком дурне, и непостоянстве. [192]

9-я.

И сказав им о том их, великих государей, указ, дать им на дворовое строенье их, великих государей, жалованья по 5-ти рублев человеку, да годового, благовещенского сроку, по указным статьям сполна, да хлеба мартовскую дачю, чтоб им было чем в тех городех осмотритца и построитца. А в том жалованье и в службе, что им жить в тех городех без съезду, имать по них поруки, а велеть им ручатца друг по друге. А покаместа они дворами построятца, и им дать постоялые дворы где пристойно в слободах.

10-я.

Роздав им жалованье и на дворовое строенье деньги, сказывать им почасту, и утверждать их, и обнадеживать их государскою милостию, и чтоб они, видя к себе такую их государскую милость, и жалованье, и милостивое разсмотрение, не оскорблялись и в тех городех жили с радостию, им, великим государем, служили верно и на их государскую милость и впредь всегда были надежны. Да о том же к ним грамоты их государские посылать почасту, покаместь они в тех городех совершенно на житье устроятца и обживутца.

11-я.

А строить их в тех городех особыми слободами: в Курску — боярину и воеводе Алексею Семеновичю Шеину; в Севску — окольничему и воеводе по своему разсмотренью. А в тех слободах построить им съезжие избы и на полковой ратной строй (полковое вооружение и снаряжение) анбары против того ж, как построено на Москве в стрелецких слободах.

И послать к ним в Севеск полковника и подполковника, и капитаном быть у них так же, как и в московских полкех. И в великие господские празники и в их государские аггелы (дни ангелов государей) давать им погребы. И ходить им в те и в ыные нарочитыя дни в цветных кафтанех, против того ж, как и на Москве. [193]

12-я.

Денежное и хлебное жалованье давать им в тех городех однолично сполна, безо всякого переводу, и без недодачи, и без вычетов. И о всем чинить против жалованных грамот без пременения. А на дачю им хлеб имать в тех же городех с помещиков и с вотчинников вместо недостаточного хлеба, что в оклад не доложено, хотя вдвое против окладу.

И тамошним жителем тот платеж перед московским отвозом и платежем будет легче. А покаместа на тамошних жителей тому хлебу оклад положен будет, и ныне мартовскую дачю-хлеб дать им в Севску и в Курску из наличного хлеба: по две чети с осьминою и с четвериком ржи, овса потому ж человеку, да пятидесятником и десятником хлебные свершки (надбавки) по указу.

13-я.

Ратному строю учить их почасту, чтоб они того строю не забыли и были б всему навычны, не отымаясь ничем, потому что в них тому строю заобычных (непривычных) людей и из воров много.

14-я.

А как они в тех городех устроятца, и они во все стороны ко всякому ратному делу и к посылкам будут готовы и поспешни, а тамошным жителем от неприятельских приходов будет надежность и безопаство, а неприятелем страх и опасение, потому что во все окресности разнесетца, что Украина не токмо тамошними ратными людьми ко осторожности строитца, но и прибылыми с Москвы множитца. А станут их почитать (считать) за многие прибылые рати. А что они за шатость в тех городех будут построены — про то посторонним будет (не) ведомо.

А в Курску быть сверх того и для того пристойно, что в том городе живут бояря и воеводы и малолюдно быть в том городе не мочно. А что в том городе при них, боярех и воеводах, бывают для караулов и для посылок из городов солдаты — и то им великая тягость и [194] оскорбление, потому что тем салдатом и от служеб нужно (тяжело), а те караулы им служба ж прибавочная с нуждою. Да и для того, что в тех городех и в уездех дворян небезлюдно (достаточно), и они, живучи меж них, воровства заводить станут опасатца.

15-я.

В тех городех смотреть над ними накрепко, чтоб они упражнялись на домовое строенье и на иные свои належащие нужды, а не пили б, и не бражничали, и их государского жалованья не пропивали, и ни за каким дурном не ходили, и с воровскими и ни с какими причинными людьми не водились и к ним не приставали, и никакой бы шатости и своевольства у них отнюдь не было, и никаких бы непристойных, к мимошедшему смутному времени приличных слов они не говорили.

А для всякой верной твердости и постоянства дать им в те полки статьи, а полковником наказы против того ж, каковы статьи и наказы даны на Москве в стрелецкие полки. И о том послать в те городы к бояром и воеводам их, великих государей, грамоты, чтоб они полковником про то над стрельцами смотрить приказали, а сами и над полковниками смотрили, чтоб однолично от них к стрельцом для взятков приметак, и теснот, и обид не было никоторыми делы.

А буде кто объявитца в каком пущем воровстве, или в заводе, или в непристойных больших словах — без милосердия б им казнь чинить, чтоб оттого в городех был страх. А естьли им будет милость, то они, обнадежась, усвоеволятца. И везде им и иным чином таким же подобным чинить, чтоб везде страх был. А естьли то не будет — от грацкого (гражданского) своевольства и на Москве (не) безстрашно приходить.

16-я.

А которые стрельцы посланы с Москвы вместо ссылки в розные полки заслуживать (искупать вину службой) в Киев: в Родионов полк Остафьева два человека, в Васильев полк Боркова один человек, в Борисов полк Дементеева Дмитриеева полку Жукова один человек; в Переяславль: в Никитин полк Полуехтова Дмитриева же полку Жукова один человек, Борисова полку Головина [195] один человек; ис Трубческа в Анисимов полк Мертвого Стремянного полку один человек; всего 7 человек — и тех написать в Киеве в жилой приказ (постоянный полк) и жон их и детей послать нынешним зимним путем потому ж вскоре.

17-я.

Которые полки ныне на Москве и которые к Москве придут с службы, — и их обнадежить великих государей милостию. С служебных полков стрельцов накормить, и напоить, и сказать им, чтоб они, видя к себе такую их, великих государей, милость, простирались на всякое добро и на верную службу, и остерегали б их, великих государей, здоровья, и от всякого дурна имели осторожность от всея души, потому что и из них в смутное время были многие в шатости, и то им совершенно отдано и от таких людей учинены они отменны, и от них, великих государей, положена на них во всем надежная верность.

А особно из московских полков трем или четырем сказать, что их они, великие государи, пожаловали: велели им быть всегда на Москве и на службы им никуды посылок не будет. И чтоб они за превысокую такую их государскую милость и наипаче простирались на всякую верную и постоянную службу радостными душами и чистыми и радетельными сердцами. И что они от своей братьи отменены (выделены) и их государскою милостию повышены. И для тово будет про то сказать четырем полком. Четвертый полк, который постояннее и прибыльнее, повысить и написать ево в Стрелецком приказе в росписи четвертым или пятым полком (Сравнительная “знатность”, или честь полков отмечалась местом в общем списке — первые номера были предпочтительнее последних (Прим. сост.)).

18-я.

В городы, в которых стрелецкие полки, послать великих государей грамоты с милостивым словом, чтоб про то стрельцам сказать так же, как писано выше сего о тех полках, которые придут с службы, чтоб они тому порадовались и за выписных, которые из их полков [196] устроены будут в городех, не оскорблялись, и для того чтоб в тех полкех за то какие шатости не было.

19-я.

Которые стрельцы ныне по выписке во Пскове и в Мензелинску, — и об них учинить так же. А и лутчее — спросить на Москве тех полков, ис которых они выписаны, добрых людей по душам, кто из них на Москве быть годны, и не по злобе, кто напрасно написан. И буде такие объявятца — тех взять, а всех бы не имать, потому что и впредь от них воровства опасно, да и для того, что тем полком, ис которых выписные будут в Курску и в Севску устроены, будет великое оскорбление, что их полков устроены будут на вечном житье, а те, такие ж воры, взяты будут к Москве, а дело их одно и в воровстве были все вместе.

20-я.

Которые ныне полки на Царицыне, в Астрахани, в Смоленску, и которой послан ис Трубческа в Переяславль — и ис тех по отпуску выписки учинить же и устроить где пристойно, чтоб и в тех полкех шатких людей не было. А ныне из них выписки учинить не по чему для того, что тех полков росписей, опричь Борисова полку Головнина, в Стрелецком приказе нет.

21-я.

Впредь, усмотря времени, Анисимов полк Мертвого, Семенов полк Капустина, Сергеев полк Сергеева, что ныне Борисов полк Щербачова, Васильев полк Борисова росписать в вышеписанные полки в указное число, смотря по люд ем, для того, что за выпискою полки будут малолюдны. И то малолюдство наполнить добрыми людьми. А меж ими хотя немногие пьяницы или зерныцики (азартные игроки) и будут — и от тех опасатца нечево: всегда они будут под властию и в руках.

22-я.

Да и для того, чтоб полки были в розни (разрозненны), а в одной бы стороне многих полков не было, а буде и случитца — посылать ис тех сторон на службы, [197] хотя и не в очередь, чтоб впредь к дурну скорого согласия и поспешенья у них не было.

23-я.

Отставных стрельцов по росписям полковников и стрельцов — добрых людей, которые на Москве быть негодны, у которых дети в стрельцах, а построены будут на вечном житье в вышеписанных городех — послать их к детям их и жить с ними. А у которых дети малы, и тех послать в монастыри для прокормления, а детей их переписать, в каковы они лета.

И быть до совершенных лет у отцев своих. А в Стрелецком приказе их в списках погодно летами обновлять. И тово памятовать: и как они будут в совершенных летех или прилучитца служба, и их в то время приверстать в те полки, которые будут по городом, а к Москве таких в стрельцы не пущать!

А у которых отставных же дети женска полу, или бездетны, — и тех роздать вовсе по монастырем, а чтоб на Москве их не было. Потому что в тех отставных много воров, а ныне от них хотя и воровства нет — и от них проходят многие воровские затейные слова и впредь от них добра не часть. И к воровству они склонны, и иных подущать готовы. И учинить бы то, чтоб в стрельцах, в служилых и отставных, воров не было, а были б все добрые, и надежные, и правдивые люди.

24-я.

Буде повелением в. г. ц. и в. кн. Иоанна Алексеевича, Петра Алексеевича (т) и сестры их, в. г. благородные ц. и в. кн. Софии Алексеевны так учинено будет — чаять за милостию Божиею их, великих государей, разсмотреньем от стрельцов постоянства и на Москве от шатости безопаства потому:

Которые будут на Москве, и ис тех, буде не были в большой шатости, их государской милости будут благодарны, и станут простиратца на всякое добро, и свою братью тому обучать станут.

А которые тому коснулись по какому случаю или поневоле, те радостно их государскую милость прияв, с вышеписанными будут сообщатца и отлучены не будут, потому что многим дурость надокучила. [198]

А сверх тово, как будет таких людей много, а хотя у них будут немногие и непостоянные люди, и их во немноголюдстве мочно всяко усмотрить и в крепости держать.

А которые устроены будут в городех, те, признав вины свои, ради будут в тех местех жить, потому что им от своей братьи подозрения не будет, и всякой станет, будучи в чюжом крае, упражнятца на домовое строенье и в ыные належащия нужды, а о воровстве мысли оставят.

25-я.

А естьли на Москве многим полком случитца или по вышеписанным росписям выписки не учинить и воров, а наипаче астраханцов, не вывесть или выписных взять к Москве — и те воры по отпуску будут на Москве и случатца немалолюдством — и впредь от прежде бывшаго стрелецкого воровства на Москве быть небезопасно, да и смирить их будет трудно.

Добрые люди от них будут в страховании, и от того иные поневоле к ним приложатца, а станут отговариватца, что их правда была, и на них (“воров”) они извещали, и не выведены они, и на такое дурно усвоеволились за их изветом.

И тем [от чего Господи сохрани!] учинитца какая шатость, чтоб то к недосмотру и к нераденью Стрелецкому приказу было не почтено, и чтоб за то тем, кто ныне Стрелецкой приказ по их, великих государей, указу ведает или впредь ведать станет, не понести их государския опалы и гневу.

И о сем в. г. ц. и в. кн. Иоанну Алексеевичи), Петру Алексеевичю (т) и сестре их, в. г. благородной ц. и в. кн. Софии Алексеевне, как господь Бог известит”.

192(1683) года декабря в 30 день в. г. ц. и в. кн. Иоанн Алексеевич, Петр Алексеевич (т) и сестра их, в. г. благородная ц. и в. кн. София Алексеевна, слушав сей выписки и статей в комнате, указали и бояря приговорили:

По сей выписке впредь для опасения от шатостей стрелецких и от иного своевольства ис тех [199] вышеписанных стрелецких полков учинить выписку. И быть о всем так, как написано в пример в статьях выше сего. (Далее в тексте кратко перечисляются распоряжения, предложенные в статьях, с нижеследующими уточнениями):

А о хлебном годовом жалованье, откуды им (сведенным в Севск стрельцам) тот хлеб на дачю имать, выписать к ним, великим государем, в доклад особо. А о даче месячнаго корму послать их, великих государей, указ в Розряд.

А которые стрелецкие выписные полки в прошлом, во 191(1683)-м году в марте посланы на их государеву службу во Псков и в Мензелинск, — и те полки ис тех городов перевесть: изо Пскова в Великий Новъград, из Мензелинска в Казань — и учинить против статей же, каковы об них выше сего на пример написаны.

А что в статьях же выше сего написано: сказать четырем полкам, что им быть всегда на Москве без съезду и на службы их не посылать, — и тою своею, великих государей, милостию они, великие государи, пожаловали стрельцов стремянных Иванова полку Цыклера, Семенова полку Воейкова, Дмитреева полку Жукова, Иванова полку Морева.

И для того Иванова полку Морева указали быть пятым полком и в росписи в Стрелецком приказе написать ево под Петровым полком Борисова, а Андрееву полку Нармацкого быть шестым, Родионову полку Остафьева — седьмым, Борисову полку Дементеева — осьмым полком.

И о том им, стрельцом, свой, великих государей, милостивой указ сказать, как писано выше ж сего. И о том о всем в приказы, в которые доведетца, послать памяти, а в городы свои, великих государей, грамоты без замотчанья (промедления).

И сей свой, великих государей, указ и боярской приговор закрепить думным дьяком всем и в Стрелецком приказе записать в книгу. Докладную выписку, и статьи, и великих государей указ закрепили думные дьяки, Василей Семенов (с товарыщи).

И по тому их, великих государей, указу в Стрелецком приказе учинено: послана их, великих государей, грамота с статьями в Севеск к окольничему и воеводе к Леонтью Романовичю Неплюеву с товарыщи такова: [200] (далее следует секретное распоряжение Л. Р. Неплюеву о проведении разбора стрелецких полков от 7 января 1684 г.).

Егда же сицевыми государству опасными вымыслы (замыслами для опасения государства) и дело самое совершилося, абие промыслом и благодатию всещедраго Бога преста в служивых смущение и мятеж. И от междоусобия православное Российское царство во успокоении преложися совершенно доселе.

Темь же, все сия писанная аще кто созерцает или от кого слышав чтомая слухи своя огласит, не да укаряет того, не да поносит оглаголан(ия)ми злыми, но о всем по учительству святаго апостола Павла благодарение творцу нашему и владыце Богу всеусердно присно воздавая, долженствует себе измеряти, тщатися убо о благочестном и Богу угодном житии, промышляюще добрая. Пред Богом и человеки вси виновни есмы, зане в горнюю жизнь и небесную избра добротворивых человеков господь Бог ради благости своея, и райская прекрасная недра в вечное восприятие боголюбивым душам человеческого рода отверше (т. е. отворены) благодатию его. Ему же слава и хвала во веки. Аминь.

(Далее к сочинению приложена выписка из секретных статей, посланных в Севск Л. Р. Неплюеву, о разборе стрелецких полков, основанная на приведенных выше статьях.)

Еще больше интересных материалов на нашем телеграм-канале ⏳Вперед в прошлое | Документы и факты⏳

Главная страница  | Обратная связь COPYRIGHT © 2008-2024  All Rights Reserved.