АЛ-МАСУДИ

ЗОЛОТЫЕ КОПИ И РОССЫПИ САМОЦВЕТОВ

МУРУДЖ АЗ-ЗАХАБ ВА МА'ДИН АЛ-ДЖАУХАР

/339/ [XXI] О халифате ал-Муттаки ли-л-Лаха

Присягнули ал-Муттаки ли-л-Лаку, и он Абу Исхак Ибрахим б. ал-Муктадир, на десятую [ночь], прошедшую от раби' ал-аввал триста двадцать девятого года (14.12.940). Был он свергнут и были выколоты глаза его [в] субботу трех [ночей], прошедших от сафара триста тридцать третьего года (25.09.944). Был халифат его три года, одиннадцать месяцев и двадцать три дня. Мать его — умм вадад. [524]

/340/ Совокупность известий [об ал-Муттаки], деяниях его и обо всем замечательном, что было в дни его

Когда достался халифат ал-Муттаки ли-л-Лаху, утвердил он на вазирстве Сулаймана б. ал-Хасана б. Махлада. Потом назначил он вазиром Абу-л-Хасана Ахмада б. Мухаммада б. Маймуна ¹, и был он писцом его до халифата. Потом назначил он вазиром Абу Исхака Мухаммада б. Ахмада ал-Карарити ². Потом назначил он вазиром Абу-л-'Аббаса Ахмада б. 'Абдаллаха ал-Исбахани ³. Потом назначил он вазиром Абу-л-Хасана 'Али б. Мухаммада б. Муклу ⁴. И овладел делом Абу-л-Вафа' Тузун ат-Турки.

Стали сторонники ал-Бариди причинять бедствия в Басре. Не давали они кораблям подниматься [вверх по реке], и разрослось войско их, умножились люди их. И стало у них два войска — войско на воде в шазаватах, таййарах, сумариййатах и забзабах ⁵, и это виды судов, в которых сражались малые и старые, и великое войско на суше. Назначали они мужей, раздавали дары, и присоединились к ним слуги и гуламы халифа. Выступило халифское войско, [а состояло оно из] тюрок, дайламитов, ал-джабал и немногих карматов, и все что с Тузуном. Был Тузун из товарищей Баджкама и наиближайших сторонников его. [Тогда] спустился Тузун в Васит для войны со сторонниками ал-Бариди, а они овладели Васитом и хозяйничали там. И была [война] между ними переменной.

Уал-Муттаки ли-л-Лаха не было ни приказа, ни запрета. [Тогда] написал ал-Муттаки Абу Мухаммаду ал-Хасану б. 'Абдаллаху б. Хамдану Насир ад-Даула и брату его Абу-л-Хасану 'Али б. 'Абдаллаху Сайф ад-Даула, чтобы, избавили они его и выручили из [той беды], в которую он [попал], а он вручит им власть и управление. До этого выходил к ним [ал-Муттаки], и Тузун [был] среди них присоединившимся, и прочие тюрки и дайламиты, и тогда убили они Мухаммада б. Ра'ика в триста тридцатом году (941/2), спустились к Городу Мира. Захватили царство и стали управлять им /341/ и воевать [против] сторонников ал-Бариди, вступая в столкновения с ними, пока [не] обратилось [положение дел] против них, как упомянули мы о том в книге нашей Ахбар аз-заман. [Упомянули мы выступление] Абу Мухаммада ал-Хасана б. 'Абдаллаха из столицы в Мосул, присоединение его [к] брату его Абу-л Хасану 'Али б. 'Абдаллаху и избавление его от [всего, что] устроил против него Тузун и Джа'джа' ат-Турки. [525]

Выступил ал-Муттаки в Мосул, и когда достигла [весть об] этом Тузуна, вернулся он в Багдад и нацелился [на] Хамданидов ⁶. Встреча их была у 'Укбары ⁷, и шла [война] между ними с переменным успехом, потом была [победа] Тузуна над ними, и вернулся он в Багдад. Потом они снова собрались на него и обратились против него. [Тогда] оставил он их, и приблизились они к Багдаду. И вышел он на них, повстречал их, разбил после столкновений, бывших между ними, и преследовал, пока не вошел в Мосул, и вышел из него в город Балад. [Тогда] замирились [с] ним [Хамданиды] за деньги, что принесли они ему. И вернулся он в Багдад, выставив напоказ [бывших] с ним тюрок, ал-джабал, дайламитов и полностью снаряжение и боеприпасы. Двинулся ал-Муттаки в Нисибин, вернулся оттуда в ар-Ракку и остановился там, и это за [несколько] дней, оставшихся до месяца рамадан триста тридцать второго года ⁸. Написал он ал-Ихшиду Мухаммаду б. Тугджу, владетелю Египта, и [тот] двинулся в ар-Ракку, привез [ал-Муттаки] много денег, подарил ему гуламов и утвари, отдал ему одного из военачальников своих, улучшил обстоятельства существования его, возвеличил положение его и облагодетельствовал всех, кто [был] с [ал-Муттаки], — вазира его Абу-л-Хасана 'Али б. Мухаммада б. Муклу, кади-л-кудат Ахмада б. 'Абдаллаха б. Исхака ал-Харки ⁹, Саллама ал-Хаджиба ¹⁰, известного как брата Ниджаха ат-Тулуни, и вельмож. Не переправился ал-Ихшид Мухаммад б. Тугдж в ар-Ракку, равным образом как и в сторону ал-Джазиры и Дийар Мудар. Переправился ал-Муттаки и двинулся к лагерю своему со стороны [Южной] Сирии. [Тогда] были между ними речи, клятвы и обеты. А Абу-л-Хасан 'Али б. 'Абдаллах б. Хамдан был в Харране все время пребывания ал-Муттаки в ар-Ракке. [Ранее] двинулся Абу 'Абдаллах ал-Хусайн б. Са'ид б. Хамдан ¹¹ из Халаба и областей Химса при выступлении ал-Ихшида в области Киннисрин и ал-'Авасим. [Тогда] рассеялось скопище его, разбежались воины его и присоединились к Абу-л-Хасану 'Али б. 'Абдаллаху. /342/ Дошли грамоты Тузуна до ал-Муттаки, и зачастили посланцы его, прося вернуться в столицу. Привел Тузун бывших с ним кадиев, факихов и свидетелей к присяге и принес обеты и клятву о внимании и повиновении ал-Муттаки, действиях [согласно] приказу его и запрету и отказу [от] расхождений с ним. И отослал Тузун ал-Муттаки грамоты кадиев и свидетелей о принесенных [им] клятвах и данных обетах. Хамданиды советовали ал-Муттаки не [526] спускаться [по реке], пугали его Тузуном и остерегали его вверяться ему. Но не пожелал [ал-Муттаки] послушаться и доверился [посланиям], что пришли к нему от Тузуна. Хамданиды потратили на ал-Муттаки [за] время пребывания его у них обильные, многие средств описание которых велико и затруднительно по [причине великого] множества сообщений [ни сей счет]. И ушел ал-Ихшид от Евфрата, направившись в Египет. Спустился ал-Муттаки по Евфрату, и встретил его Абу Джа'фар б. Ширзад, писец Тузуна, наилучшим образом и выставил перед ним тюрок. Продолжил [ал-Муттаки] спуск свой, вошел [в] реку, известную как Нахр 'Иса ¹², и направился в поместье, известное как ас-Синдиййа ¹³, на берегу этой реки. [Тогда] встретил его там Тузун, спешился перед ним и пошел [пешком] впереди него. [Однако] заклял его [ал-Муттаки] сесть верхом, и тот сделал [это]. И привел [Тузун] его в шатер, что разбил он на берегу Нахр 'Иса. и это недалеко от Города Мира. Остановился там [Тузун] и отрядил гонцов в Дом Тахира, чтобы доставить [оттуда] ал-Мустакфи ¹⁴. Когда [же] обрел он ал-Мустакфи в шатре, схватил ал-Муттаки и присвоил все, что было с ним. Схватил он вазира его Абу-л-Хасана 'Али б. Мухаммада б. Муклу, кадия его Ахмада б. 'Абдаллаха б. Исхака и ограбил весь обоз. Военачальник, которого придал ал-Ихшид ал-Муттаки и [бывшие] с ним, ушли к господину своему. Привел он ал-Мустакфи, и ему присягнули. Ал-Муттаки выкололи глаза. [Тогда] закричал он, и закричали женщины и слуги от крика его. И приказал Тузун бить в барабаны вокруг шатра. Тогда заглушили крики слуг. Отобрали у него бурду, посох и кольцо и вручили [их ал-Мустакфи] /343/ би-л-Лаху. Достигло это [известие] ал-Кахира, и сказал он: «Стали нас двое, [которые] нуждаются в третьем», намекая на ал-Мустакфи би-л-Лаха.

Рассказывал Мухаммад б. 'Абдаллах ад-Димашки. Он сказал: Когда остановился ал-Муттаки [в] ар-Ракке, был я среди [тех], кто прислуживал ему, и [был] наиближайшим к нему в услужении, ибо долгое время сопровождал его. Сказал он мне в один из дней в ар-Ракке, сидя в доме своем [и] глядя на Евфрат: «Найди [для] меня мужа, знатока известий, помнящего деяния людей, на которого [стану] я смотреть в уединении моем и с чьей [помощью] буду от-дыхать по временам».

Сказал [ад-Димашки]: [Тогда] спросил я в ар-Ракке о муже с такими качествами, и мне указали на [некоего] мужа, пожилого, пребывающего в жилище своем. И я пошел к нему и [стал] [527] уговаривать его войти к ал-Муттаки би-л-Лаху. [Тогда] поднялся он, словно нехотя, и мы пошли к ал-Муттаки. Я известил [его], что привел мужа, которого он требовал. На досуге позвал [ал-Муттаки того мужа], велел ему приблизиться и нашел в нем то, что хотел. И был [халиф] с [тем мужем в течение] пребывания своего в ар-Ракке. Когда [стал ал-Муттаки] спускаться [по реке], был муж тот с ним в заураке. Когда [же] прибыл он и устье Нахр Са'ид ¹⁵, и это между ар-Раккой и ар-Рахбой, однажды ночью не спал ал-Муттаки и сказал мужу [тому]: «Какие стихи белознаменных и что из известий [о] них помнишь ты?» [Тогда] принялся муж за известия [о] роде Абу Талиба, пока [не] дошел до известий [об] ал-Хасане б. Зайде, брате его Мухаммаде б. Зайде б. ал-Хсаане и [о том], что приключилось с ними в стране Табаристан, упомянул многие из достоинств их, [а также об] интересе людей знания и вежества к ним и [о том], что сказали о них стихотворцы. [Тогда] сказал ему ал-Муттаки: «Помнишь ли ты стихи Абу-л-Мукатила Насра б. Нусайра ал-Хулвани о Мухаммаде б. Зайде ал-Хасани ад-Да'и?» Он сказал: «Нет, о Повелитель Верующих, однако со мною мой гулам, запомнивший благодаря молодости возраста своего, бойкости нрава своего и стремлению [своему] к знанию и вежеству [те] известия людей, деяния их и стихи, что не запомнил я». Сказал [халиф]: «Приведи его. Почему скрыл ты от меня такого [слугу]? [Ведь] присутствие его будет прибавкой к общению нашему». [Тогда] привели гулама из другого заурака, и он встал перед [ал-Муттаки]. И сказал ему хозяин его: «Помнишь ли ты касиду Абу-л-Мукатила об Ибн Зайде?» Он сказал: «Да». Сказал ал-Муттаки: «Прочти мне ее». И [гулам] начал читать:

Не говори об одной радостной вести, но о двух —
Славном деянии глашатая и дне михраджана.
Истрепаны жизнью и смертью ладони его,
А ведь обуздывали они нрав его в безумии.
/344/ Он [подобен] времени года для бедуина,
И Ибн Зайд владетель времени.
Он для всех облегчает время —
Подарками, подвигами и безопасностью.
Он — единственный, начавший строить дома,
Подвластны ему всякие образы.
Чрезмерный в щедрости без извинения [528]
И великий милостью без высокомерия.
Он [тот], в ком воплотился Посланец Аллаха,
И возвысили его добродетели и [всякие] достоинства.
Господин, в котором слились два господина,
И который выше любых восхвалений.
Скрыт [он], но мысль его повсюду,
Вездесущий.
Знает он судьбу, хотя она и сокрыта,
И видит он каждое тело насквозь.
Бессильно перед ним наше слово, но
Знаем его по описаниям.
Явлено в речах его сокровенное.
И избавил его [от] слов толмача рок.
Не верит в Аллаха открыто и исповедует дуализм
Всякий сказавший: «Среди людей [есть] второй, [подобный ему]».
Если облачится он [в] броню
И вооружится десница его йеменским мечом,
Вселит мощь его ужас в [саму] смерть,
Поймет смерть, что она погибла.
Бросает он [на] героев взоры, чтобы
Вселить [душу] отважного в тело труса.
Ангел смерти взывает к нему: «Пощади.
Как нападаешь ты, рубя и скашивая!
Не требуй от меня свыше сил [моих] и смилуйся.
Ведь вручил Аллах тебе поводья.
О брат предрешенной судьбы, сколь [часто]
Укрощал я мечом строптивого.
У тебя два дня. Спокойный день
Следует [за] днем ожесточенным.
Исполнили ладони твои обет и угрозу,
И обняли мир этот руки твои».
И если в деснице твоей дар,
Замыслит шуйца послать копье.
Скоры они на расправу и на благодеяние
И всегда они — сестры.
Запечатлелись ладони твои на небесах,
И не встречали подобного тебе губы.
/345/ Окружили тебя восхваления и набросились
На тебя врагов твоих осмеяния. [529]
Ни с чем тебя не сравнишь.
Дела твои превыше всякого дела.
Груз твоих благодеяний слишком тяжел для людей,
И только джинны способны его вынести.
Поистине, восхвалять тебя — [это] Откровение и Псалтирь
И рокотание обоих бубнов.
Так драгоценная жемчужина правит
Смертью, пеленая в саван сострадание.
О имам религии, возьми ее у имама,
Стихи которого победили в состязании, [где бились об] заклад.
Слушал он первый рамал ¹⁶, которым
Открывают безжалостное состязание.
Фа'илатун, фа'илатун, фа'илатун —
Шесть частей его у отмеряющего.
[Огненный] шар не восходит над горизонтом, если не
Становится ветер для него булавой.
Воплотился ты в речениях, и о том
Умолили тебя праведники и грешники.
Ты просто рассказываешь [о] вечном рае,
И рифмы для тебя словно прекрасные гурии.
[Так] оставь поэзии благодарность
Вместе с судьбою. Сколь славны оба оставшихся!
[Пусть доживут они до] возраста Радвы, Сабира, Шама,
Арама и вершин Абана ¹⁷.
Свидетельствует Аллах о [том], что в душе моей,
И речение мое слилось с эхом азана.
Прелестные, беспорочные [руки],
Начертайте восхваление глашатая, о две пишущие.

И всякий [раз], когда ал-Муттаки слышал байт, заставлял повторять его. Потом приказал он гуламу сесть. В день [же], когда встретил его Ибн Ширзад ал-Катиб, услышал он, [как] произносит [ал-Муттаки]:

Не говори об одной радостной вести, но о двух.
[И] сказал ему гулам, привязавшийся к нему: «О Повелитель Верующих,
Продлилась радость, так скажи мне: «Две радости»». [530]

[Ал-Мутгаки] прочел ему начало касиды «Не говори об одной радостной вести», и [гулам] прочел ему другое [в] этом роде, /346/ «Продлилась радость, так скажи мне: «Две радости»», и напомнил [ал-Муттаки] известие [об] Абу-л-Мукатиле и ад-Да'и. И, [клянусь] Аллахом, не переставал ал-Муттаки повторять [касиду] «Не говори об одной радостной вести...», и не избирал он никакой иной, кроме этой. [Тогда] сказали ему [муж из] ар-Ракки и гулам [его]: «[Клянемся] Аллахом, смущены мы [тем, что] Повелитель Верующих так возлюбил этот байт». И случилось с [ал-Муттаки то], о чем мы упомянули.

Рассказывал Мухаммад б. 'Абдаллах ад-Димашки. Он сказал: Когда спустились мы [по реке] вместе с ал-Муттаки из ар-Рахбы и прибыли к городу 'Ана ¹⁸, призвал [халиф мужа из ар-Ракки] и гулама его и заговорил с ними. Говорили они о разном, пока [не] дошли в беседе своей до разговора о лошадях. [Тогда] сказал ал-Муттаки: «Кто из вас помнит известие [о] Сулаймане б. Раби'а ал-Бахили ¹⁹ и 'Омаре б. ал-Хаттабе?» И сказал гулам: «Упомянул Абу 'Амир б. ал-'Ала', о Повелитель Верующих, что Сулайман б. Раби'а ал-Бахили скрещивал лошадей и определял, арабские ли [это кони], во времена 'Омара б. ал-Хаттаба. [Однажды] пришел [к] нему 'Амр б. Ма'дикариб с гнедой лошадью, и [Сулайман] записал ее нечистой [по крови]. [Тогда] позвал ['Амр] на помощь 'Омара и пожаловался ему [об] этом. И сказал Сулайман: «Прикажи подать тонкий сосуд с низкими стенками». И ['Омар] велел подать его. [Тогда] налил в него [Сулайман] воды. Потом привел лошадь, в породистости которой не было сомнений. И [лошадь] опустилась на колени и напилась [воды]. Потом привели лошадь 'Амра, которая была признана нечистопородной. Она поспешила [к воде], ударила, копытом о землю, вытянула шею, как [и] породистая, потом подогнула одну [из] ног и напилась [воды]. Когда [же] увидел это 'Омар б. ал-Хаттаб, а было это в присутствии его, он сказал: «Ты — Сулайман-Лошадник»». И сказал ал-Муттаки: «А что знаете вы из речений ал-Асма'и и других ученых арабов о качествах [лошадей]?» Сказал [муж из ар-Ракки]: «Упомянул ар-Рийаши от ал-Асма'и. Он сказал: «Если [у] лошади длинные бабки передних ног, короткие голени, длинные бедра, длинные /347/ плечевые кости, широкие плечи, ее почти [невозможно] обогнать». И сказал он: «Если свободна лошадь от двух недостатков, [то] не поразит ее третий: шея ее насажена на плечи и круп ее насажен на крестец. [531] Ширина копыт не принижает породы ее». И прочитал нам ал-Мубаррад:

Осмотрел я лошадь, что несет меня,
Ловкую, словно степной волк.
Если посмотришь на нее спереди,
То предстанет она горячей, и глаз ее — [сосуд из] оникса, полный вина.
Если же взглянешь на нее сбоку, то легким покажется ее круп,
Словно летит она в беге.

Спросил, о Повелитель Верующих, Му'авия Матара б. Дарраджа ²⁰: «Какой [из] коней лучше и резвее?» И сказал он: «Тот, которого назовешь при встрече: «Убегающий», а если посмотришь ему вслед, скажешь: «Совершенный», и если рассмотришь его, скажешь: «Плотный». Плеть его — узда его, и то, что по нраву ему, — впереди него». Сказал [Му'авия]: «Какой [же из] аргамаков наихудший?» Сказал [Матар б. Даррадж]: «[С] толстой шеей, многошумный, который, если пошлешь его вперед, скажет: «Оставь меня», а если оставишь его, скажет: «Вперед»».

Сказал [тот] гулам: «Наилучшее стихотворение, [в котором была] описана лошадь, принадлежит некоему [поэту]:

Наилучшая [лошадь], на которой [может] ездить храбрец,
Если прикажут [ему] однажды мчаться в набег,
С выпуклыми мышцами, породистая, умеренного нрава, [с] крепкими копытами, с древней родословной,
[С] мощным подбородком, [с] широкими легкими, остроугольным
Ухом, большеголовая и с гладкой мордой.
Грудь ее узка, плоска, узловата.
Поступь легка, веки и ресницы поставлены высоко.
Напрягшаяся, [с] сильными лодыжками, кровоточащими подмышками.
Круп ее длинен, широк,
Велик и сокращается соразмерно.
Прочь удаляющаяся, словно [при] наступлении.
Обличьем она высокая, ширококостная.
Шея ее, плечи и бока вытянуты.
Живот у нее упругий,
Скачет она проворно и не подведет на ристалище.
Вот показались длинные бедра ее.
У нее широкий лобок и большое лоно. [532]
Нижняя губа выступает перед ноздрями,
Словно рукоять молота.
/348/ С широкими бабками, боками, ляжками,
Лбом и с мощным позвоночником.
Сердце и сухожилия ее словно из железа, а слух остёр.
Будто из железа бока ее, взор суров.
Кожа ее чиста, чисты глаза и копыта,
Полнотелая она и быстрая.
[С] короткими голенями, спином и лодыжками,
[С] коротким хвостом и крестцом, огневая.
Круп ее соразмерен спине.
Все тело ее словно подалось назад.
Не идет она, а перешагивает
[Через] колышки, и [копыта ee] вонзаются [в землю], как гвозди.
И если скачет она,
То никакой силой ее не удержишь.
Приближаясь, утихомирится [она] и задрожит,
И если побежит
Прочь, то умчится стремглав.
В погоне подобна [ожившим] изваяниям или
Джиннам, или газели, или верблюжонку.
И если мчится она,
То сбивает орлов и ломает им крылья».

И когда [наступила] вторая ночь, позвал их обоих [ал-Мутгаки] и сказал: «Продолжим вчерашнюю беседу и примемся за известия [о конных] ристалищах и о разрядах лошадей, [что в них участвуют]». Сказал гулам: «О Повелитель Верующих, упомянул я общие речения, которые сообщил мне Куллаб б. Хамза ал-'Укайли ²¹. Он сказал: Посылали арабы лошадей своих по десять или меньшим [числом]. И колышков — девять. А входили в закрытый загон только восемь коней. Вот названия их. Первый опередивший — устраняющий. Сказал Абу-л-Хиндам Куллаб [ал-'Укайли]: «Поистине, назван он устраняющим, ибо избавил он хозяина своего от печали и бедствия» ²². И сказал ал-Фарра' ²³: «Поистине, назван он устраняющим, ибо устраняет он с лика хозяина [знаки грести и тоски]». Второй — хвостовик ²⁴, ибо положил он морду свою на круп устраняющего, и это его сала, а ас-сала — значит кончик хвоста. Третий — развлекающий ²⁵, ибо разделил он с ними победу. У [533] арабов был обычай считать тройками все, до них касающееся. Или [же назван он так] потому, что развеял часть печали хозяина своего победой. Четвертый — последующий ²⁶. Назван он так, потому что местом своим он последовал за развлекающим помимо прочих [коней]. Пятый — ручной ²⁷, и это слово образовано [по модели] ал-муфта'ил от [слова] «рука» ²⁸, ибо у руки /349/ пять пальцев, [а большее количество пальцами не считается]. Если арабы указывали на некое количество, состоящее из пяти, они протягивали руку и растопыривали пальцы. Таким же образом указывают на [неопределенное] количество, не проводя счета. И так далее, пока [не] станет десяти. [Тогда] указывающий раскрывает обе свои руки и складывает пять пальцев одной руки с пятью пальцами другой. Когда [же] был пятый [конь], подобный пятому пальцу, и это мизинец, назван он [был] ручным. И назван шестой наградным ²⁹, ибо у него награда. И сказано: потому, что Посланец Аллаха, да пребудет с ним приветствие и благословение Аллаха, отдал шестому жезл свой, и это последняя из наград лошадям ристалища, хотя [есть уже] у него награда. Назван седьмой поворачивающим ³⁰ из-за вхождения его [в] загон, так как [при этом] он немного отклонялся в сторону. Хорошо, если входил он в закрытый загон. Назван восьмой обнадеживающим ³¹ наоборот и в знак доброго предзнаменования, как называют пустыню спасительной, ужаленного — невредимым, [как] прозвали эфиопа отцом белизны ³² и подобное тому. Также и разочаровавшего назвали обнадеживающим, то есть он обнадеживает, хотя и разочаровал, ибо он все же приблизился к некоторым [из] обладателей наград. Девятый — побиваемый ³³, ибо если бы он захотел [войти в] загон, его бы [прогнали] оттуда побоями, так как проступок его значительнее, нежели [у] седьмого и восьмого. Десятый — молчаливый ³⁴, ибо хозяина его покрывают позор и унижение, и он молчит [от] печали и скорби. И [арабы] привязывали на шею молчаливого веревку, сажали на него обезьяну и давали обезьяне плеть. [Тогда] обезьяна погоняла [молчаливого], чтобы опозорить этим хозяина его ³⁵. Прочитал об этом ал-Валид б. Хисн ал-Калби:

Если ты не пришел первым,
То не потребуется для тебя ни обезьяны, ни веревки.
И если тебя действительно обогнал молчаливый.
То стрелы принесут твоему господину унижение. [534]

[Стихотворец же] упоминает стрелы потому, что некоторые [из бедуинов] поступали так: ставили коня своего, потом расстреливали его стрелами, чтобы стал он поджарым. Так поступил ан-Ну'ман ³⁶ с конем своим ан-Нахбом. Сказал Куллаб б. Хамза: Не ведом нам ни один из арабов во [времена] ал-джахилии и ислама, [который] описал [бы] десять лошадей ристалища с именами их и признаками и расположил [бы] их по степеням, кроме Мухаммада б. Йазида б. Масламы б. 'Абд ал-Малика б. Марвана ³⁷. Был он из /350/ ал-Джазиры, из деревни, известной как Хисн Маслама ³⁸, из округа Балих ³⁹ области ар-Ракка в Дийар Мудар. И он, поистине, сказал об этом:

Видели мы заклад накануне заклада
В собрании, что происходило во время [паломничества].
Ведем мы туда [коней] так же, как и все,
И делаем это наилучшим образом.
Оказались мы на дороге, подобной огниву.
Встали, радуясь ей, звезды.
Порода [наших лошадей] благородна, а кровь чиста.
По рождению они самые чистопородные.
Гнедой конь, весь в мыле, когда его удерживают.
Преодолевает он препятствия, если его взнуздают.
И среди них вороной, беспокойный, с белой звездочкой во лбу,
Благородный, с белым пятном на щеке.
Блестит на морде его ссадина.
Подобно ей сверкает [глазами] рассерженный лев.
Стреножены они на всякий случай, и полагает
Ожидающий их, что это звезды.
Сидят на лошадях этих чернокожие маленького роста,
Потомки Хама, отца чернокожих.
[Восседая] на лошадях этих, подобны они
Воробьям, прыгающим по крыше.
Выстроились они в ряд перед натянутой веревкой в собрании,
Где главенствуют люди, облеченные доверием.
Удовлетворились они этим [по] договору между собой,
И по правде между ними рассуждено.
Господин твой о победе заранее
Среди всех наиболее сведущ.
[Тогда] сказал я, а [были] мы на дороге [535]
Среди потускневшей земли:
«Освободил Аллах от бедствий грядущего
И не скрывает Он того, что может случиться».
Повернулся к нам победитель,
Как поворачивается стремительный поток.
Настал хаос и распад:
Так распадается на рукава [поток], что прежде тек прямо,
Или [подобно это] стае куропаток, испуганной
Потемневшим небосклоном.
И продолжила [лошадь пить] из каждого источника,
А шкура ее кроваво-красного цвета.
/351/ И кажется, что сквозь поднимаемые копытами [лошадей]
Тучи пыли сверкают молнии.
Стал первым конь со звездочкой во лбу, стал вторым гнедой,
И стал третьим и не опорочил вороной.
Шел следом [за] ними четвертый последующим.
И куда до спасительного обвиняющему?
Не стоит порицать пятого, ручного, —
Пришел он, опередив многих.
И прискакал наградной [в ристалище] шестым.
[И] обогатился он удачей.
Седьмой [в ристалище], поворачивающий, смущенный,
Из-за смущения почти все у него отобрали.
Пришел обнадеживающий, разочаровав,
И пропела ему самая зловещая птица.
Пришел побиваемый девятым,
И бьют его со всех сторон.
Трусит молчаливый вслед ему,
Тестикулы его больше пениса,
Словно [на] бока его среди
Жемчужин подвешен фиал.
И если скажут: «Кто хозяин его?», не смутит [это]
[Того, кто] от позора молчанием защищается.
Кто не готовит для ристалищ скакунов,
[Тот] скоро, [клянусь] жизнью твоей, раскается.
И кто [в ристалищах] опрометчив, не
Таков, как [тот, кто] тщится о них и участвует [в] них постоянно.
Радуемся мы победе, благодаря [которой] прославились,
Обретены в ней гордость и добыча. [536]
Оставляют для нас заклады у колышков,
Драгоценные заклады, тяжелые, их не унесешь в одиночку.
[Это] разноцветные плащи из кисеи, расшитые,
И одеяния [из] бархата и шелка.
[Потом] пошли [кони], покрытые [попонами].
На боках их — кровь
И мешки молчаливого серебра,
Под тяжестью которого изнывает сильный [конь] с белым пятном на ноге.
Сорваны печати: бери сколько хочешь;
Да и мешок наш никогда не запечатывается.
Раздаем мы [серебро] жаждущим его —
Мы, кто умеет беречь лошадей
В тяжелые времена, чтобы они не отощали.
Готовит [молодец] для [лошади] сливки, сняв их с молока,
Как пристало для оторванной от груди девочки.
Поселяет он [лошадь] с ближними своими,
С [теми], с кем запретны ему брачные узы.
Питье [лошади] — чистое, сладкое, и пища ее — вот это пища.
/352/ Рядом с шатрами нашими
Бьют [кони] копытами, ржут или бегают по кругу.

Склонился Мухаммад б. Йазид в этом своем речении к [тому], что нет восьмому награды, и дал он седьмому награду за опережение. Ал-хандаса ⁴⁰ — [это] устроение состязаний лошадей и беспрестанное их натаскивание. Поистине, названо ристалище ристалищем, потому что арабы собирали для него лошадей отовсюду ⁴¹.

Сказал ал-Муттаки: «Запомните [то], что говорится в эти времена, и запишите это».

И так они пребывали с ним, [и] он был к ним милостив, пока [не] случилось с ним [то], что стало всем известно.

Пришли мы в речах своих к временам халифата ал-Муттаки. [Так] упомянем же теперь некоторых, чьи стихи прославились в это время, распространились среди людей и стали известны. И из них Абу-л-Касим Наср б. Ахмад ал-Хубза'аруззи ⁴². Он один [из] одаренных природою, искусных во внезапном [стихосложении], известных в газелях. И из славных стихов речение его:

Изнурила меня любовь и превратила меня
[В] тело, где она одна и пребывает. [537]
Не перестает любовь уничтожать меня,
И если бы уничтожил я [любовь], то [сам] перестал бы существовать.

[В одном] из славных стихов своих упрекнул он Ибн Ланкака-стихотворца ⁴³, и это:

Разве не видишь ты, как подтверждаем мы истинность своей дружбы,
А сам ты в дружбе неискренен?
Разумному недостаточно одних только знаков дружбы,
Ищет он подтверждения прав ее.
Поистине, кто хочет зваться братом правды,
Должен быть товарищу товарищем.
Если отсутствует он, то удерживает его некая причина, или же он находится дома,
Правдиво и шутит он, и говорит серьезно.

И говорит он в этих стихах:

/353/ К чьему сердцу прилепилась любовь,
Тот предается таким мечтам, что может прослыть еретиком.

И речение его:

Не из-за тебя ли упрекают меня [люди] или из-за этого времени?
Начали они, и подтвердил я полностью.
Разрубило обещание, словно мечом, близость нашу и соединение.
И разрубил ты сопряжение каламов.
Разве ты соединил нас вопреки времени,
И [разве не важнее] привязанность духа, [а] не тела?

И в этих стихах говорит он:

Извинительна, Абу 'Иса, для тебя ненависть.
И обладающий знанием нерастраченным —
[Это тот], о ком нет известий, и религия его —
Религия имамитская, [и] говорит он о ложном.
Возьми из драгоценностей [все], что дал ты мне.
[Ведь] жемчуг — твой жемчуг, а ожерелье — мое ожерелье.
Мысли мудрости — мысли твои, что
Разъяснил ты мне, а слова — мои слова.

Стихи его о любви и прочем многочисленнее, нежели мы [можем] привести [здесь]. И большая [часть] песен, созданных в наше время, — из стихов его. Сообщили о смерти его, будто ал-Бариди [538] утопил его, ибо [Абу-л-Касим] высмеял его. И сказано, [что], напротив, бежал он из Басры и присоединился в Хаджаре ⁴⁴ и ал-Ахсе ⁴⁵ к Абу Тахиру б. Сулайману б. ал-Хасану ⁴⁶, владетелю ал-Бахрайна.

Сказал ал-Мас'уди: Привели мы известия [об] ал-Муттаки и бывшие в дни его явления и события подробно и ясно в ал-Китаб ал-Аусат, за которой следует эта наша книга. Однако приводим мы здесь из известий [об] этих событиях [только самые] замечательные, поставив себе условием краткость и немногословие.

Также привели мы известие [об] убийстве Баджакама ат-Турки. Было убиение его в раджабе триста двадцать девятого года ⁴⁷. И было [упомянуто] о нем и о курдах в округе Васита, и о деяниях Куртакина ад-Дайлами ⁴⁸ — пленении им войска Баджакама, спуске [по реке] Мухаммада б. Раи'ка из Сирии, /354/ сражении его [с] Куртакином в 'Укбаре, [а также о том, как] обманул его [Мухаммад б. Ра'ик] и вошел в столицу, какое сражение разыгралось там между ними, пока [не] был разбит Куртакин и [не] захватил Мухаммад б. Ра'ик власть, и как поступили сторонники ал-Бариди, входя в столицу, [а также] об исходе ал-Муттаки из нее вместе с Мухаммадом б. Ра'иком ал-Маусили, — в книге нашей, озаглавленной Ахбар аз-заман. И это избавляет от повторов в этой книге. Аллах споспешествует истинному.